Новый старый 1978-й. Книга пятнадцатая

Глава 7

Вот, наконец, и о моём далёком предке зашла речь. Помнят его, Гермеса-Тота, и его великие дела. Надеюсь, и наши с Бает свершения тоже надолго запомнятся в этом мире. Ведь это именно бог Тот изобрёл иероглифы, письменность и календарь, в котором стало 365 дней, а не 360, как было до него. Он являлся великим богом и магом одновременно. Первая божественная египетская триада писалась, как Ра-Хор-Тот. Что он, что я, мы с ним постоянно идем третьими в списке, замыкая его. Поэтому Гермес-Тот прекрасно знал, чью душу выдергивать из будущего и переносить в прошлое.

Только не магом был Тот, а как и я, псиоником. Псиоником очень высого ранга. И он не перестал им и сейчас быть. Если о нём все забыли, то это совсем не значит, что он умер. Он просто решил заняться саморазвитием и после этого вновь вернуться к людям. Надеюсь, что не в качестве Демиурга. Иначе нам будет сложно ужиться вместе. Я же ведь хочу всё вернуть, как это было устроено изначально в этом мире. Чтобы был один создатель, единый в трёх лицах, и он же Демиург. Хотелось бы предварительно пообщаться с Гермесом-Тотом на эту тему и узнать его ближайшие планы. Но среди богов раскрывать заранее свои намерения и сообщать о них кому бы то ни было, было не принято.

Помимо этого, Тот почитался в Древнем Египте ещё и в качестве лунного божества. В первоначальной системе верований Тот-Луна считался левым глазом Хора (Солнце же считалось правым глазом Гора), повреждённым в ходе сражения с Сетом. Но постепенно Тот трансформировался в самодостаточного бога, которого иногда называли сыном Ра. Ну а база у меня где была расположена? Правильно, на Луне. Именно там атланты её построили и именно поэтому Тот считался божественным покровителем Луны. Я ведь теперь прекрасно знаю, как люди создавали легенды о богах и откуда черпали первоначальную информацию о них.

И еще одно совпадение меня удивило и поразило. Но это уже касалось не меня лично. Тот был богом слова, его слова приводили к действиям. Поэтому его дополнительный титул звучал, как «могущественный в речах». Согласно древнеегипетской мифологии, он создал весь мир своим словом. Мне сразу вспомнились в этой связи слова из Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Вот откуда первые христиане взяли этот эпиграф к четвёртому Евангелию.

— Специально для вас, божественные обитатели неба, я отдаю вам всё левое крыло моего дворца, — сказала Хатшепсут, вернув меня к окружающей действительности. — Там вы сможете отдохнуть, а мы пока будем готовиться к празднику.

Царица стала отдавать приказы слугам, а я остановил, продолжавший литься, дождь. Плиты были уже вымыты, поэтому зачем дальше тратить живительную влагу. Ведь закон сохранения энергии пока никто не отменял. Она же не берется ниоткуда и не исчезает в никуда, а только принимает другой вид и её количество сохраняется во времени.

— Вы можете перестроить свои покои по вашему усмотрению, если захотите, — добавила «Любимая Амоном», намекая на то, что она уже в курсе того, что я и мои дроиды самовольно устроили в номере гостиницы.

Я отдал приказ шестерым моим механическим помощникам отправляться туда и демонтировать всё, что они установили там вчера. Затем забрать наши личные вещи и возвращаться назад. Для их сопровождения было выделено десять дворцовых стражников, чтобы дроиды смогли спокойно и без проблем добраться туда и обратно.

А мы последовали вслед за гостеприимной хозяйкой, которую сопровождали несколько слуг вместе с Семнутом. Нам, действительно, выделили огромную площадь дворцового комплекса, расположенную на нижнем этаже. Только мне с Бает столько много места не требовалось. Нам нужна была комната с бассейном, гостиная и спальня. Но спален, почему-то, оказалось две.

Когда Хатшепсут и остальные её помощники ушли, я спросил Бает:

— А зачем нам две спальни?

— Согласно легендам, местные нас не считают мужем и женой, — ответила она, целуя меня. — И к тому же царица придет сегодня ночью благодарить тебя за всё, что ты сделал.

— И накой ляд мне это надо?

— Помимо благодарности богу, Хатшепсут хочет родить от тебя наследника. У неё есть только две дочери, а нужен именно сын, который унаследует это царство после неё.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Твой любимый мужчина будет трахать чужую женщину, а тебе всё равно.

— Мне не всё равно и я тебя ревную к ней. Но это уже политика. Одно дело провозгласить себя самовольно «Женой бога», и совсем другое переспать с ним и родить от него сына. Чтобы он стал полубогом и настоящим правителем Египта. А не какой-то сын наложницы и фараона, в котором практически нет царской крови.

— А как же её Сенмут?

— Это государственная необходимость и об этом все прекрасно знают. Хатшепсут станет после этого единственной женщиной-фараоном, которая понесёт от одного из членов египетской божественной триады, в которой бог Монту стоит рядом с Амоном-Ра. А это великое событие для страны, да и для сопредельных государств тоже. Любая царица из соседнего государства, граничащего с Египтом, готова отдать всё, чтобы оказаться в постели с тобой. Этот шаг поднимет авторитет Хатшепсут на недосягаемую высоту среди соседей. К тому же существует поверье, что переспав с богом, женщина получит вторую молодость.

— Если Хатшепсут от секса со мной достанутся такие плюшки, то что получу я?

— Ты, в том числе и я, получим богатые дары, достойные богов. Это, скорее всего, будут изделия из золота. Только за них тебе тоже придётся отдариваться.

— Судя по заблестевшим глазам царицы, когда она увидела твой розовый алмаз, чего- то подобного она и хочет взамен.

— Ты прав. В царских интригах даже секс используется в качестве взятки или благодарности. Миллионы египетских мужчин готовы отдать жизнь за одну ночь с Хатшепсут, а ты ещё торгуешься.

— Ладно, уговорила. Мой член не измылится от одной кинутой палки. Пусть и у Хатшепсут будет от меня сын, а может и два. Наши с тобой сыновья станут ему или им братьями по отцу, то есть по мне. А с алмазом я разберусь.

В этот момент вернулись посланные мной в гостиницу дроиды и приступили к установке оборудования, демонтированного в «Царице». Я представляю состояние её хозяина, когда он вновь увидел моих механических помощников и узнал причину, по которой они вернулись. Скорее всего, в наше отсутсвие, он уже всё внимательно осмотрел и прикинул свою прибыль от всех этих сказочных вешей. А тут всё у него из- под носа увели и никому теперь не пожалуешься. С королевскими стражниками не шутят, да и с моими дроидами тоже.

Пока они повторно занялись той же самой работой, что и вчера, я материализовал один из своих трёх синих бриллиантов. Не самый большой, а средний. Сегодняшний розовый я копировать не стал. Вообще, лучше этим особо не увлекаться. Я теперь легко могу наштамповать сколько угодно таких одинаковых камней. И тогда они вообще ничего стоить не будут. Их будет много и они превратятся в обычные стекляшки. Ведь основным слагаемым цены бриллианта является его редкость. А какая может быть редкость, если все узнают, что я их могу материализовывать сотнями в день? То-то же.

Но один такой клон, еще и в одном их параллельных миров, создавшегося равновесия не нарушит. Да и Хатшепсут обрадуется. Помимо сына от меня, у неё будет в память обо мне и немаленький такой драгоценный камень. Только не надо его Петром называть. Я имею в виду будущего нашего малыша. Уже был один подобный прецедент в моей истории и ничем хорошим он тогда не закончился.

Пока я думал, дроиды всё успели сделать. Поэтому нам с Бает осталось только раздеться и залезть в бассейн. В царских покоях он был большой и в нём спокойно можно было поплавать. Поэтому у меня неожиданно возникла мысль попробовать трансформироваться в дельфина.

А почему нет? Вон Зевс, в кого только не превращался, чтобы соблазнить земных женщин. То в быка превратится, чтобы увезти на спине Европу и потом заделать ей троих детей. Потом он трансформировался в лебедя, чтобы переспать с Ледой и в орла, чтобы унести с собой обворожительную наяду Эгину. Даже в золотой дождь превратился, с целью оплодотворить Данаю. Вот в дождь я точно перевоплощаться не стану. Потому, что как заниматься сексом с женщиной, когда ты состоишь только из холодных струек воды, я себе представить не мог. Я считаю, что это какое-то странное патологическое извращение. Да и неудобно очень.

Поэтому дельфин — это самое то, что можно сотворить из себя, ныряя в бассейне. Я даже вспомнил свою песню, которую мы пели с Солнышком в Союзе совсем недавно. Она называется, соответсвенно, «Дельфин и русалка». Бает у нас будет, в таком случае, за русалку.

Богиня совсем не ожидала, когда у неё вместо двух очаровательных ножек появился один раздвоенный плавник. Она удивлённо посмотрела под воду на свой хвост, а затем на меня. Но и меня она тоже не узнала. Перед ней предстал красавец-дельфин, который поднырнул под неё и прокатил у себя на спине богиню по всей длине бассейна.

Бает сразу догадалась, что это всё мои очередные шуточки. Поэтому заулыбалась и весело что-то замурлыкала себе под нос. Вид у неё был, конечно, потрясающий. Лицо осталось кошачьим, а нижняя часть тела — рыбьей. Ну а как ещё прикажете веселиться богам? Вот так они и прикалывались, отдыхая после трудов праведных. А после веселых забав они устраивали пиры, на которых пили нектар и употребляли в пищу амброзию (с языка Древней Эллады это слово переводится, как бессмертие). Только это были греческие боги. Но я думаю, что и египетские тоже занимались чем-то подобным.

Я прекрасно видел своим внутренним зрением, что пока мы веселились и дурачились с богиней, за одним из портиков пряталась Хатшепсут. Она смотрела во все глаза на то, что мы с Бает вытворяем в бассейне. Я думаю, что скоро появятся рисунки, как боги превращаются в животных. И на настенных рельефах будут изображены дельфин с физиономией Монту и русалка, с кошачьим лицом Бает.

Я понял, что предстоящая ночь с женщиной-фараоном будет бурной. Хотя она не отличалась особой красотой, но была довольно миловидна. Правда еще великий русский поэт Николай Некрасов сказал: «Нам с лица не воду пить, и с корявой можно жить».

Ладно, повеселились и хватит. Хорошего понемножку. Я позвал дроидов и они нам с Бает принесли два египетских халата, на которые прячущаяся Хатшепсут тоже обратила внимание. Получалось, что своего архитектора она уже забыла и теперь зациклилась непосредственно на мне. Ну что ж, всепоглощающий инстинкт размножения мне хорошо знаком. Амон-Ра, наверняка, сказал что-то подобное известному всем «плодитесь и размножайтесь». Мне тоже стало интересно, ведь с египтянками сексом я еще ни разу не занимался. Побывать в Египте и не трахнуть местную женщину — это совершенно не в моём стиле.

Мы с Бает прошли в разные спальни, где скинули халаты и я стал вытираться полотенцем. Ха, моя спальня оказалась с секретом, то есть с двойной стеной. Там было небольшое помещение, в котором скрывалась всё та же любопытная Хатшепсут. Ей хотелось меня рассмотреть голым с близкого расстояния. Смотри, коль тебе так интересно. Я не Геракл, но на Аполлона стал очень даже похож. Спортивная фигура и длинные волосы, которые стали уже немного виться — для многих женщин это был выстрел моего родственника Амура стрелой прямо в сердце.

Как заявляли древние греки, Аполлон олицетворял собой в одном лице покровителя муз, предсказателя будущего, бога-врачевателя, покровителя переселенцев и идеал мужской красоты. Всё, кроме переселенцев, полностью со мной совпадало. Хотя у меня недавно мелькнула идея о переселении землян на другие пригодные планеты, так что греки этот образ златокудрого сребролукого бога света писали явно с меня. Но у жителей Эллады ещё всё впереди.

Я почувствовал, что Хатшепсут налюбовалась на меня и ушла готовиться к празднику. Убедилась, что я не сплю с богиней и успокоилась. Но только лишь в этом вопросе. В другом она, наоборот, ушла возбуждённой. Надеюсь, мой голый торс и немаленькие мужские гениталии привели её в это состояние.

У нас с Бает всё довольно удачно получилось. С одного праздника мы попали сразу на другой, и опять же устраиваемого в честь нас. У меня ещё оставалось время до начала застолья, поэтому я решил телепортироваться в Бубастис и проверить, принесли ли вчерашние пираты награбленное, как обещали. Или мне придётся с ними разобраться уже серьёзно.

В знакомый зал храма Бает я перенёсся в режиме невидимости. Первое, что я заметил, это было несколько жрецов, которые, склонившись, раскладывали что-то на полу. Я подошёл ближе и увидел разную серебряную и золотую утварь, монеты, столовые приборы и даже одно большое золотое блюдо. Как я сразу догадался, всё это принесли нильские флибустьеры в большом мешке. Судя по количеству добровольнопринудительно сданного добра, на храм для моих сыновей этого вполне хватит и еще останется.

Помимо этого, я услышал, как жрецы обсуждали между собой вчерашний день. Они радовались, что за два дня было собрано рекордное количество пожертвований. Народ расщедрился после того, как увидел нас с Бает. Особенно на всех произвёл впечатление холодный дождь среди ясного неба, который я мимоходом устроил. Я даже заметил среди жрецов Зубери, старшего сына Ур-Суну, воскрешенного мною вчера. Он уже чувствовал себя вполне нормально и старался помогать отцу по разным неотложным храмовым делам.

Вернусь и сообщу Бает, что дела в нашем подшефном хозяйстве идут хорошо. Значит, не зря я вчера наехал на пиратов и устроил целое театрализованное представление. И всё это произошло без моего непосредственного вмешательства. Я бы мог для храма Бает и наших будущих сыновей материализовать довольно много золота. Но халява развращает. А так всё шло по идеальному для меня варианту. В конечном итоге все остались довольны результатом, собой и друг другом.

Назад я телепортировался не в свою спальню в царском дворце Хатшепсут, а в спальню богини. Она лежала на кровати и балдела от прохлады. Кондиционер работал на полную мощность, но Бает, как оказалось, любила, чтобы в помещении было свежо. Первым делом я просканировал окружающее пространство и обнаружил еще одну потайную комнату для вуаеристов-извращенцев. Но там никого не было. Если бы там сейчас находился мужчина и наблюдал бы за голой Бает, то я бы из него сделал мумию без всякой мумификации. Нечего за обнаженными богинями подглядывать, тайные эротоманы хреновы.

— Ты где был? — спросила меня Бает. — Як тебе зашла, а тебя в спальне не оказалось.

— Я навестил твой храм в Бубастисе, — ответил я и лёг рядом, ласково погладив её грудь и живот. — Пираты вернули золото и жрецы вчера, во время празднеств в честь тебя, собрали много подаяний.

— Значит, у детей будут храмы?

— Будут. Только ты тут голой поаккуратней шастай. В стенах везде глазки встроены, чтобы незаметно подглядывать за нами.

— Ревнуешь?

— Нет. Ты моя и другим на тебя голую пялиться не след.

— За тобой подглядывали?

— Хатшепсут. Она и в бассейне за нами следила.

— А ты там такое с превращениями вытворял.

— Так весело же было.

— Как был мальчишка, таким и остался.

Бает меня поцеловала и внутри меня возникла волна желания, которая опустилась вниз и заставила моего «друга» приподнять голову. Богиня увидела мою реакцию на свой поцелуй и улыбнулась:

— Тебе вечером Хатшепсут опылять, так что терпи. Я тоже хочу тебя.

В этот момент от входа в гостиную послышался взволнованный голос слуги:

— О великие, вас ждут на праздник.

Дальше его не пустили мои дроиды. На нашу с богиней половину было три входа и все они блокировались моими дроидами. Все во дворце знали, что в руках этих механических людей находились не палки, а очень грозное оружие, мощь которого они продемонстрировали сегодня во время нападения монстров из седьмого пространственного измерения.

Бает собиралась недолго. Я сидел и смотрел, как она это делает. Ей было приятно, что я за ней наблюдаю. Мы не стали принимать образ богов, в этом уже не было никакой необходимости. Да и мне сидеть и есть за столом через птичий клюв оказалось бы довольно проблематично. К тому же я этого никогда до этого не делал.

Праздничный зал был большим, но вот пиршественный стол был рассчитан всего человек на десять. Он был деревянный и почти весь покрыт золотом. Стены помещения были исписаны красивыми фресками, повествующими о жизни богов. Горели масляные лампы, что придавало залу торжественно-мистический вид.

В правом углу зала стояли музыканты, которые при нашем появлении заиграли какой- то незатейливый мотив. Их было несколько человек и они держали в руках арфы, флейту, систр, цимбалы и тамбурины. Это тебе не современный струнный квартет, где основными являлись только скрипка и виолончель. Но арфа и там, и здесь присутствовала обязательно. Ведь именно в Древнем Египте её и изобрели. Только вот сама арфа сильно отличалась от того, что я привык видеть в своём времени.

За столом сидели Хатшепсут, её визирь Сенмут, так называемый «Слуга супруги бога» и дочь царицы Нефру-ра. Ей было лет двенадцать, но она выглядела, как одиннадцатилетняя болезненная девочка. Обычно детей за стол в Древнем Египте со взрослыми не сажали. Но она, видимо, смогла уговорить мать и та уступила просьбам дочери. Девочке очень хотелось посмотреть вблизи на живых богов. Это было, действительно, самое яркое событие в её жизни. Как и в жизни остальных взрослых, присутствующих здесь.

Нефру-ра смотрела на нас с Бает во все глаза. Было видно, что ребёнку очень хочется, чтобы мы предстали перед ней в настоящей своей ипостаси. Обменявшись мыслеобразами с богиней, я трансформировал её и себя в Бает и Монту. Глаза Нефру-ра расширились ещё больше от удивления и восхищения. Она была готова захлопать в ладоши от переполнявших её радостных чувств.

Она оказалась не единственная, кто замер в благоговейном восторге, когда увидел нас в божественном обличии. Все музыканты прекратили играть и уставились на нас. Мы с Бает улыбнулись и я обратился к царице.

— Спасибо за приглашение, — сказал я Хатшепсут. — Ваша дочь очень хотела увидеть нас в подлинном обличии богов и поэтому мы решили удовлетворить её желание.

— Это очень любезно с вашей стороны, божественные, — ответила царица, посмотрев на сияющую от счастья дочь. — Она давно мечтала встретиться с вами и я согласилась взять её с собой.

— А где же Менхепер-сенеб?

— Он до сих пор не может прийти в себя от вашего наказания. «Открыватель небесных врат» полностью раскаялся и просил ещё раз простить его.

— Мы не держим на него зла, — сказала Бает, присаживаясь за стол. — Пусть приходит и божественный Монту вернёт ему его прежний облик.

По жесту царицы один из слуг бросился за Верховным жрецом Амона. В это время слуги стали разливать нам вино из винных кувшинов. На них были нанесены иератические надписи, указывавшие на происхождение вина и на его характеристики. На каждом было написано «хорошее вино восьмого раза». Если брать нашу современную классификацию, в которой были выдержанные, марочные и коллекционные вина, то восьмой раз — это именно коллекционные. Такие подают только богам и фараонам.

Я хотя и не пью, но сейчас мне это сделать придётся. Нас с Бает посадили по правую и по левую руку от Хатшепсут. Тем самым все должны были видеть, что её власть на Земле полностью поддерживается на небесах. Праздничный вечер был только для тех, кто имел отношение к богам или сам был богом. Для обычных людей это была слишком высокая честь находится рядом с посланцами Амона-Ра.

Со мной рядом сидела Нефру-ра, которой вина не полагалось, поэтому ей налили сок. Эта девочка теперь носила титул «Супруга бога Амона», перешедший к ней от матери. Она знала, что её скоро выдадут замуж за Тутмоса III. Но она не знала одного — что скоро умрёт.

— Нефру-ра, — спросил я девочку, которая не сводила глаз с Бает, — У тебя внезапные судороги или двоение в глазах бывают?

— Да, божественный Монту, — ответила та. — И судороги, и часто двоится в глазах. Иногда по утрам болит голова. Но меня лечит наш царский лекарь. Правда, у него ничего не получается.

— У меня получится. Я поговорю с твоей мамой и она разрешит мне вылечить тебя.

— Правда? Вот здорово! А это ты превратил Верховного жреца Амона в карлика?

— Да. Он плохо себя вёл, но теперь исправился.

Мы попробовали вина и оно оказалось довольно приятным на вкус. Но моё, итальянское, из моего замка Барди, было лучше. Думаю, что чуть позже, я его здесь материализую и угощу им присутствующих. Кстати, мы пили египетское вино из своеобразных сосудов, которые мне очень напоминали «кубок Ликурга». Они также, как и знаменитый кубок, меняли цвет стекла в зависимости от того, что там было налито. Если бы у меня в фужере была вода или что-то другое, то края стали бы голубыми. Но у меня было вино, поэтому кубок приобрёл красный цвет. А вот у Нефру-ра он был именно голубого цвета, так как у неё был налит сок.

Я знал из истории, что как раз в это время в Египте научились изготавливать стекло. Так вот в «кубке Ликурга» в стекло добавили мельчайшие частицы серебра, поэтому с ним и происходили подобные необычные метаморфозы. Получалось, что этот секрет появился ещё в Древнем Египте. Хатшепсут хотела нас удивить, но я оказался тем еще непростым богом.

Тут в зале появился коротышка, в котором легко можно было узнать бывшего «Открывателя небесных врат». Взгляды всех устремились на него. Поклоны в его исполнении смотрелись очень забавно и он это прекрасно знал, что ещё больше уязвляло его самолюбие. Он был похож на некоего королевского шута при монаршем дворе в Средневековой Европе. Но он терпел, и это делало ему честь. Я легко читал его мысли. Он уже ждал смерти, когда его позвали на торжественный обед. У него появилась крохотная надежда, что ему сохранят жизнь. Только он не знал нашего царя Ивана Грозного, который особенно любил убивать своих противников именно во время царского застолья.

— За тебя, Верховный жрец, замолвила слово сама Царица, — сказал я и заметил в его глазах радость. — Поэтому я возвращаю тебе твой прежний облик.

Вот и всё. Мучения Менхепер-сенеба на этом закончились. Он вновь стал нормальным человеком. Нефру-ра, всё-таки, не выдержала и захлопала в ладоши от радости. Ребенок ещё, а тут боги рядом и всякие сказочные превращения вокруг происходят.

— Менхепер-сенеб, можешь сесть с нами за праздничный стол, — сказала Хатшепсут и слуги сразу принесли еще одну тарелку. — Только голову своего сообщника мне принесёшь.

Жрец низко поклонился своей царице, вновь ощущая себя нормальным человеком. За столом было одно свободное место рядом с Сенмутом, куда он и присел. Всем сразу стало видно, что он несказанно рад.

— Спасибо, владыка Фив, — сказал он мне, дела поклон головой в мою сторону. — Я всё осознал и буду теперь до последнего вздоха верен Царице.

После чего слуги стали носить блюда и ставить их на стол. Было много дичи, рыбы, мяса. Из дичи я узнал бекасов, перепелов и уток. Поставили одно блюдо с мясом газели и одно из антилопы. А вот свинины на столе не было. Она считалась животным бога Сета.

Хатшепсут всё это время разговаривала с Бает. Женщины всегда и везде найдут общий язык. Но когда стол стал ломиться от явств, Царица подняла свой стеклянный кубок и сказала:

— Благодарю богов за их вмешательство и за наше спасение. Спасибо Амону-Ра, что он послал нам бога Монту и богиню Бастет. Предлагаю выпить за их божественную триаду.

После чего все выпили, а затем принялись за закуски. Но я сразу заметил, что возле тарелок нет столовых приборов. Теперь понятно. Вилок в Древнем Египте не было, все ели руками. Руками же брали порции с блюд и выкладывали у себя на тарелках. Но я к такому не привык, а Бает уже успела отвыкнуть. Поэтому пришлось материализовать пару золотых ножей и вилок, а затем один комплект по воздуху отправить Бает. Все заметили, что я сделал и одновременно перестали жевать, провожая приборы удивлёнными глазами.

Нефру-Ра даже открыла рот от удивления. Опять её божественный сосед чудеса показывает. Бает мне кивнула в знак благодарности и приступила к трапезе.

— Нож я узнала, — сказала Хатшепсут, обращаясь ко мне. — А вот второй прибор мне неизвестен.

В древнеегипетском языке слова «вилка» до нашего появления в этом времени не существовало, поэтому пришлось произнести его по-русски. Пусть будущие историки этого мира ломают голову через три с половиной тысячи лет, откуда в Египте взялось русское слово.

— Это вилка, — ответил я. — Ей удобно есть пищу. Мясо ею можно держать, а ножом отрезать кусочек. А затем аккуратно класть в рот. Вот так.

Пришлось продемонстрировать это Царице. Все остальные тоже внимательно наблюдали за процессом.

— Я бы тоже хотела попробовать, — сказала Нефру-ра.

Пришлось ей также сделать комплект, а потом помогать. Девочка оказалась способная и быстро освоила правила пользования столовыми приборами. К тому же нож с вилкой были красивые. Вилка была вся золотая, а у ножа только ручка. Я, правда, зачем-то вспомнил надпись по-английски «stainless steel», но это произошло у меня чисто автоматически. Не велика беда, всё равно не поймут, да и языка такого пока в этом мире не существует.

Музыкантши наигрывали нехитрую мелодию, а затем вышли вперед три из низ. Они скинули свои белые калазирисы и остались только в одних тонких набедренных повязках, типа наших женских стрингов. Грудь каждой была обнажена и смотрелась очень неплохо. Одна из них держала в руках ожерелье-менат. Это такая разновидность погремушки. Оно было ритуальным музыкальным инструментом богини Татхор, которая отвечала в египетской мифологии за веселье и танцы. Кроме этого тела всех трёх стриптизёрш были покрыты незамысловатыми татуировками в виде точек и кружков, нанесённых на руки, бедра, животы и подбородки.

У другой девушки в руках находился систр. Получилось, что совместное звучание систра и мената было очень похоже на шорох зарослей папируса при дуновении ветра. Египтяне от этого звука фанатели, а мне он не особо понравился.

— Вам, божественный Монту, не понравились девушки? — спросила меня Хатшепсут.

— Девушки красивые, но музыка слишком спокойная, — ответил я дипломатично. — Мы с богиней Бастет привыкли к более ритмичным танцевальным мотивам.

— Если вы напоёте, то наши исполнители подыграют вам, — предложила свой вариант решения проблемы, заинтересовавшаяся моими словами, Нефру-ра.

— Я сделаю немного по-другому.

До этого я мог материализовывать только несложные по своему составу предметы. А сейчас мне захотелось создать мой более навороченный кейтар и забацать египтянам что-нибудь очень задорное из нашего музыкального репертуара. И я решил рискнуть. В результате получилось довольно удачно. Все, конечно, обалдели от вида незнакомого и абсолютно белого клавишно-грифового музыкального инструмента. Бает прекрасно поняла, что я задумал и улыбнулась.

В Древнем Египте женщины играли на различных музыкальных инструментах, а мужчины пели. А тут мужчина это всё совместит в себе одном. Я знал, что у местных был мужской бог музыки и звали его Айхи. Так что ничего необычного я и не собирался делать.

Я ментально спросил Бает, помнит ли она, как мои жёны отплясывали Asereje. Она в ответ кивнула, дав согласие исполнить этот танец. Мне вся эта ситуация напомнила советский фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Там тоже двое наших попали из будущего в эпоху Ивана Грозного и в царских палатах исполняли одну очень весёлую песню.

Ну, раз там подобное прокатило, то и здесь всё нормально будет. Бает подошла ко мне и мы начали своё божественное выступление. Все присутствующие и за столом, и артисты с музыкантами смотрели на нас округлившимися от удивления глазами. Боги, а ещё поют и танцуют.

Но с первых звуков кейтара и моего голоса они застыли и открыли рты. Я играл и пел, а Бает задорно танцевала, очень неплохо повторяя движения моих подруг. Музыка для местных была насколько непривычна, настолько и зажигательна. На втором куплете не смогла усидеть на месте и пустилась в пляс Нефру-ра, как самая молодая из всех присутствующих, а за ней и полуголые танцовщицы. Все пытались копировать то, что делала Бает. Здесь вам не надо самозабвенно воспроизводить шум тростника, тут намного веселее и интереснее получается.

В общем, «вдруг как в сказке скрипнула дверь» всё вышло, а я в роли Леонида Куравлёва выступил. Развеселили мы с Бает всех.

— Потрясающе, — сказала довольная Хатшепсут. — Мои музыканты запомнили эту божественную мелодию. Теперь они будут исполнять её на праздниках, посвященных богам. А танцевальные жесты изобразят наши художники на стенах храмов и обелисках в память о вас.

Вот так, я мимоходом изменил всю структуру египетских танцев. Теперь в этом мире «египетская походка» будет выглядеть совсем по-другому.

— За прекрасное исполнение и за проявленную отвагу мы решили вас наградить, — с пафосом произнесла Царица Египта. — Я приготовила для вас с богиней Бастет два подарка.

При этих словах в зал внесли две царские короны, украшенные драгоценными камнями.

— Примите от нас, о божественные, эти прекрасные золотые короны, — продолжила Хатшепсут. — Надеюсь, они вам понравятся.

Короны были выполнены в виде широких обручей со стилизованными изображениями головы сокола и головы кошки в передней их части. Было понятно, что это делали совсем недавно и специально для нас. Ведь на обычных коронах фараонов использовали изображение богини-кобры Уаджит, которая была покровительницей Нижнего Египта. И рядом с уреем зачастую помещали изображение богини-коршуна Нехбет — защитницы Верхнего Египта. Вместе они символизировали единство и государственную целостность всего Та-Кемет.

Теперь, получается, это единство символизировали мы с Бает. Неплохо мы начали менять здесь историю. Но мне надо было сделать ответный подарок. Все его ждали и он у меня был. Помимо самого синего бриллианта, я материализовал очень красивый футляр того же цвета для него.

— А это подарок от нас с богиней Бает, — сказал я и протянул заветную коробочку царице.

Хатшепсут, с поклоном, взяла её у меня из руки и открыла. Судя по её загоревшимся от счастья глазам, с подарком я угадал. Это вам не мутноватый алмаз с непонятным количеством граней, а настоящий бриллиант. Царица достала камень каплевидной формы из футляра и посмотрела его на свет. Лучи от факелов проникали внутрь через плоскую часть верха, которую ювелиры называли площадкой, преломлялись и отражались от нижних граней всеми цветами радуги. Этот бриллиант имел 57 граней (фасетов): 33 на лицевой части и 24 на тыльной.

Нефру-ра даже подбежала к матери, чтобы тоже полюбоваться красотой камня. Так гранить алмазы в Древнем Египте не умели, поэтому он и вызвал у всех возгласы восхищения.

— Благодарю, божественный Монту, — промолвила наконец Хатшепсут. — Такой камень могут сделать только боги.

Она посмотрела на меня с благодарностью и в этом взгляде я прочёл глубоко затаённое желание. Царица хотела обладать и другим прекрасным бриллиантом, который сидел рядом с ней. И этот второй драгоценный камень, то есть я, был даже важнее сейчас для неё, чем первый. Если бы не правила приличия, она была готова отдаться мне прямо на столе. Это я прочитал в её подсознании. Но ей приходилось терпеть и ждать окончания застолья.

Бает понимающе посмотрела на меня, тоже обо всём догадавшись по глазам Хатшепсут. Как же у них всё просто было в плане секса. Что у богинь, что у египетских женьшин-фараонов. Желание плоти и задача продолжения рода было для них превыше всего. Это мы заморачивались какими-то непонятными нормами морали, долгими ухаживаниями и подарками. А тут подарки розданы и можно переходить к телу, то есть делу.

Бает решила ускорить процесс и встала из-за стола, чтобы дольше не задерживать и не томить Хатшепсут.

— Спасибо за угощение, — сказала она. — Я пойду отдыхать. Увидимся завтра утром.

Царица с благодарностью посмотрела на Бает. Все тоже заторопились. Сенмут и Менхепер-сенеб поднялись следом и забрали с собой Нефру-ра.

— Предлагаю продолжить наше общение в более прохладной обстановке, — сказал я и увидел, что Хатшепсут только и ждала этого приглашения.

— Мне очень интересно посмотреть на те новинки, которые используют боги в повседневной жизни, — витиевато согласилась царица, так как сразу предложить заняться сексом было бы неприлично.

Мы прошли на теперь уже нашу половину дворца и Хатшепсут сразу почувствовала разницу температур. Это было похоже на праздник души и тела — из жаркого лета неожиданно попасть в весеннюю прохладу.

Царица внимательно всё осматривала, даже аккуратно трогала руками. Было видно, что она прекрасно знает, чем и где закончится эта экскурсия, но старалась растянуть удовольствие ожидания момента близости. От холодильника она пришла в полный восторг. Пришлось ей налить гранатового сока из стеклянной бутылки, который ей очень понравился.

— Мне сообщили, что вы используете какое-то приспособление для омовения, под названием «душ»? — поинтересовалась царица.

— Пошли, я покажу, что это такое, — произнёс я, понимая, что двустороння операция соблазнения переходит в завершающую стадию.

Мы прошли в ванную комнату. Для того, чтобы показать все прелести пользования душем, я включил его и скинул с себя балахон, оставшись абсолютно голым. Хатшепсут правильно поняла мой намёк и тоже быстро разделась. Никакого тебе жеманства, ложной стыдливости и в помине не было. А я, помимо прямой причины полностью оголиться, преследовал и другую. На лице царицы было столько косметики и я хотел, чтобы она всё это быстренько смыла. Я люблю целовать натуральное женское лицо, а не маску.

От душа Хатшепсут также была в полном восхищении. Я ей показал, как регулируется подача холодной и горячей воды, после чего царица стала устраивать себе контрастный душ. При этом она весело смеялась и ойкала, когда вода становилась слишком холодной. Как я и хотел, макияж с лица Хатшепсут смылся и моему взору предстало симпатичное личико тридцатилетней женщины.

Но я, как и любой мужчина в подобной ситуации, смотрел не только на лицо женщины, но и на её первичные и вторичные половые признаки. Грудь у неё не была отвислой после рождения двоих детей, что говорило о том, что для вскармливания их в младенчестве использовали кормилицу. Далее мой взгляд опустился на холмик Венеры. Он был чисто выбрит. Это была не просто мода, как скоро будет в Древней Греции, а гигиеническая необходимость. В Древнем Египте не существовало никаких присыпок от вшей, поэтому все старались сбривать лишние волосы с тела. Вот поэтому жещины брили даже голову, используя парики.

— А каким мылом и духами пользуется богиня Бастет? — спросила помолодевшая женщина, от которой ничего царственного не осталось. — Мне очень понравился её запах.

В соседней кабинке Бает оставила мой подарочный набор и я, взяв его оттуда, протянул Хатшепсут.

— Это тоже подарок для тебя, — сказал я и поцеловал её. — Теперь ты тоже будешь пахнуть, как богиня.

По телу Хатшепсут пробежала дрожь желания, но она смогла пересилить себя. Уж очень ей хотелось сначала попробовать подарок.

А я стоял рядом и смотрел, как счастливая царица моется набором богини Бает и вдыхает потрясающий аромат. И затем, полностью вымывшись, она присела на корточки, уверенной рукой взяла мой детородный орган и стала ласкать его языком. Мне понравился такой конкретный переход к делу, который говорил о многом. О её богатом сексуальном опыте и знании того, что больше всего нравится мужчинам.

Продолжили мы в спальне. Я со всей страстью вошёл в её горячее лоно и она вскрикнула от наслаждения. Да, Хатшепсут была опытной женщиной и старалась побыстрее достичь оргазма, который не заставил себя долго ждать как с её, так и с моей стороны. Энергия «ра» довершила начатое дело, приведя Хатшепсут в полный экстаз. Она вцепилась ногтями в простыню и громко закричала. Это был крик наивысшего удовольствия и наслаждения. Через девять месяцев тоже раздастся крик, только уже не царицы, а нашего наследника Египта. А может и сразу двух наследников.

— Я всегда мечтала стать настоящей богиней и на короткий миг я, наконец-то, почувствовала себя ею, — сказала Хатшепсут, как только смогла говорить. — Такого божественного секса у меня никогда в жизни не было. Я готова заниматься этим до утра.

— Ты так хочешь наследника? — спросил я, целуя её.

— Конечно. Ведь от любви богов с земными женщинами рождаются полубоги. К тому же я хочу испытать подобный неземной секс еще не один раз.

— Давай выпьем сока, а потом продолжим это приятное во всех отношениях занятие.

Я на её глазах материализовал из воздуха графин с соком, из которого он сам разлился по двум бокалам, и один протянул Хатшепсут. Она уже стала привыкать к моим фокусам и благосклонно приняла его из моих рук.

После чего я встал и раздвоился на двух Монту прямо у неё на глазах. Вот такого фокуса она абсолютно не ожидала. А потом я создал своего третьего клона, что вызвало вздох восторга и восхищения.

— Меня в небесных сферах знают под именем «Трехликий Андр», — сказали мы хором.

— Поэтому я должен полностью соответствовать своему прозвищу. Сейчас ты убедишься, как это приятно трахаться сразу с тремя богами.

Количество природных отверстий в теле Хатшепсут полностью совпадало с количеством эрегированных членов, которые тут же заняли все эти отверстия. Да, у Хатшепсут сегодня был, действительно, тройной праздник. И секс «в три смычка» был прекрасным завершением этого дня.

Говорят, от оргазмов не умирают. Но царица была близка к этому. Что подтвердили её слова, которые она произнесла после последующих трёх затяжных оргазмов:

— Я чуть не умерла, — прошептала она, целуя мои плечи и грудь. — И это была бы самая прекрасная смерть на свете.

— Тебе еще двоих наших сыновей воспитывать, — добавил я.

— Ты уверен?

— Бает тоже ждёт от меня двух мальчиков. У меня меньше не бывает.

— Значит, они будут единокровными братьями нашим сыновьям по отцу?

— Будут. Только их таланты полностью раскроются в три года.

— Мне кажется, что я сплю. Мне всю жизнь казалось, что боги — это что-то очень далёкое и почти нереальное. А тут за один день всё резко изменилось и детская сказка стала явью. А где живёшь ты и другие боги? В стране Пунт?

В наше окно ярко светила Луна и я показал ей рукой на неё.

— Вон там мы и живём, — ответил я. — В Пунте живут тоже люди, но с более тёмной кожей.

— На Луне? — удивлённо переспросила Хатшепсут.

— Это самое удобное место. Мы можем наблюдать за Землёй, даже не спускаясь на её поверхность.

— Как бы мне хотелось там хоть раз побывать. Я часто мечтаю об этом лунными ночами, когда долго не могу заснуть.

— Сегодня же день и ночь божественных подарков. Так что я могу подарить тебе ещё и путешествие на Луну.

Казалось, что Хатшепсут на мгновение потеряла дар речи, а потом она бросилась на меня и стала страстно целовать.

— Я никогда не верила, что можно влюбиться в мужчину всего за несколько часов, — произнесла она с какой-то особенной нежностью в голосе. — Но именно это сейчас и случилось со мной. Я, действительно, в тебя влюбилась и говорю это тебе первой. Но ты бог и поэтому мне можно говорить тебе всё, как на исповеди. Когда ты уйдешь, я стану часто приходить в твой храм и молиться твоему изображению. Ты там будешь появляться хоть иногда?

— Буду. Когда родятся наши с тобой малыши, я стану там чаще бывать. А теперь отправляемся на Луну.

— Прямо так, голыми?

— Там сейчас никого нет. Пошли, не бойся.

И мы перенеслись в зал с машиной времени, а уже из его дверей попали на лунную базу. Так как я здесь был всего минут пятнадцать назад (по местному времени), когда вчера (по древнеегипетскому времени) забирал дроидов и вещи для Бает, поэтому доклад от Крис требовать не стал.

Вид лунной базы просто ошеломил Хатшепсут. Мы так и прошли голыми и босыми в центр управления, где я показал царице на огромном экране вид Земли, парящей в просторах космоса.

— Это планета Земля, кам мы её видим с поверхности Луны, — сообщил я, замеревшей и остолбеневшей от удивления, Хатшепсут.

Она секунд десят переваривала полученную информацию, а потом спросила:

— А на поверхность Луны можно отсюда выйти?

— Можно. Но там нечем дышать и жуткий холод. Обычным людям необходимо надевать специальные костюмы. Мне это не нужно, но я, всё равно, тоже их часто использую. В них удобней еще и потому, что там ты не ощущаешь веса своего тела.

— Это как?

— Пошли, я тебе покажу, что такое невесомость.

Я повёл её в нашу спальню, где включил заветную кнопку. Сначала раздался женский визг, потом смех, а затем возгласы удовольствия. Ещё бы. Невесомость — штука во всех отношениях приятная.

После непродолжительного веселья, я отключил режим невесомости и Хатшепсут плюхнулась на нашу большую семейную кровать. Забавная эта царица. Ведёт себя, как маленькая девочка. И всё ей интересно и любопытно, как её дочери.

— Ты здесь спишь? — спросила она, погладив верхнее покрывало кровати.

— Да, — ответил я, разглядывая царицу в очень соблазнительной позе и решая, трахнуть её ещё разок прямо здесь или нет.

Тот же вопрос решала, видимо, и Хатшепсут. Только у неё он звучал несколько по- другому: как ещё раз соблазнить меня, чтобы я её ещё раз трахнул. Наши интересы неожиданно совпали и я снова включил режим невесомости. Ведь Хатшепсут никогда не занималась сексом при отсутствующей силе тяготения.

Я был уже большим специалистом в этом деле благодаря своим пятерым жёнам, поэтому направлял царицу и придерживал её. На три свои идеальные копии я разделяться не стал, ей хватило меня одного. Впечатлений за один только день у неё было столько, что хоть отбавляй. Теперь ей будет о чём рассказать своим подругам, если они у неё есть.

— Сегодня был сумасшедший день и фантастическая ночь, — сказала Хатшепсут, когда мы вернулись на Землю в её дворец в Фивах. — Я её запомню на всю жизнь. Спасибо тебе за всё.

— Я рад, что тебе всё понравилось, — ответил я и поцеловал эту смешную египтянку, которая сегодня познала со мной настоящую любовь. — Ответь мне только на один вопрос: зачем ты за стеной за мной подглядывала?

— Ты мне понравился с первого взгляда и мне захотелось посмотреть на тебя без одежды.

— Ну и как?

— Я сразу поняла, что мне придётся с тобой спать. Сначала ради будущих полубожественных потомков, а затем, когда я увидела тебя голым, то и ради удовольствия. После того, как я всё внимательно разглядела, я очень тебя захотела и не могла дождаться, когда этот праздничный день, наконец, закончится.

— Ты получила всё, о чём мечтала и даже больше. Мы, боги, помогаем только тем, кто в нас очень сильно верит. Кстати, у тебя старшая дочка болеет и поэтому может долго не прожить.

— Да, я знаю. Мой главный врач начал лечение, но пока успехов нет. Неужели ты согласен ей помочь?

— Конечно. Мы ведь теперь не чужие и Нефру-ра мне теперь, как дочь. Приведи её утром ко мне, я её вылечу.

— Я до сих пор не могу поверить, что всё это происходит именно со мной. Я так счастлива, что Амон-Ра прислал именно тебя.

— Я тоже. А теперь иди спать. Скоро уже утро.

Хатшепсут поцеловала меня и пошла к себе. А я провалился в сон с мыслью, что настоящие боги, согласно легендам, вообще не спят. Значит, я не настоящий бог. Или пока не стал им.

Утром я почувствовал ласковое прикосновение к своему лицу чьей-то женской руки. Я ещё за несколько мгновений до этого знал, кто пришёл ко мне в спальню, просто не хотел просыпаться.

— Милый, я знаю что ты уже почти проснулся, — раздался тихий шёпот Бает.

— Почти не считается, — ответил я и открыл глаза.

— Как всё прошло?

— Как и планировалось. Осеменил царицу и до кучи влюбил её в себя.

— Ты по-другому не можешь. Я слышала её крики, когда она кончала. И ты знаешь, я первый раз испытала чувство ревности.

— Ревность — это чувство собственника.

— Я знаю. А потом я почувствовала гордость за себя, потому, что ты мой.

— Ну, я не только твой.

— Про твоих жен я помню. Просто вспомнилось, что ты тогда мог уйти и выбрать другую богиню.

— Я изначально выбрал именно тебя, а другой я просто пугал, чтобы ты согласилась.

— Вот ведь ты какой. Мог бы сказать мне об этот.

— Так я это только что сделал.

— Она лучше меня?

— Нет. Ты лучше и намного. Ты настоящая богиня.

— Я рада, что ты меня успокоил. Какие наши дальнейшие действия?

— Вылечить Нефру-ра. Здесь не очень хорошо обстоят с этим дела. Но сначала надо поплавать, потом принять душ и позавтракать. Ты со мной?

— Конечно. Куда я беременная сразу двумя богами теперь от тебя денусь.