Сделай, что сможешь. Новые горизонты

Глава 6

Разбираться с Кузьмой Тихим мы на следующий день пошли вместе с Софой. Я, правда, предлагал без лишнего риска аккуратненько спеленать его вечерком и скрытно доставить в наш подвал, а тут уж на месте выяснять, ху из ху^[9], но наша старшая этому воспротивилась. Она, кстати, все последние донесения Федькиного «пионеротряда» о Кузьме Тихом вместе со мной внимательно изучала и посчитала, что лучше нам самим к нему пойти и спокойно, причём без рукоприкладства, поискать ответы на интересующие нас вопросы.

Мнение её не поколебали даже мои уверения в несусветной глупости подобных действий. «Супермама» в своём стремлении провести встречу мирно была столь категорична, что мне в результате пришлось уступить. Конечно, матерился про себя, поминал женскую логику недобрым словом, к разуму Софы взывал и при всём при этом в итоге сдался на втором часу уговоров. Потом сидел в своей комнате злой и утешал родную паранойю тем, что экстрасенсорша, которой я всецело доверился, редко в делах условия ставит, а если уж ставит, то полезнее будет к ним прислушаться. Жизнь не раз уже доказала их целесообразность.

Рискуем? Да… В некотором роде. Вряд ли Тихий ринется убивать нас всех сразу. Сперва, думаю, он поговорит и узнает, зачем к нему на разборки «маманю» привели, а дальше, естественно, всякое может случиться, например ножами эта каналья кидаться начнёт ни с того ни с сего. Или удрать попробует. Но… тут уж наша старшая уверена: она в силах избежать любых эксцессов. Любых! Кошмар. Кажется, мне предстоит присутствовать при экстрасенсорном экспресс-допросе. Только на фига для этого тащиться на другой конец города, я так и не понял, в подвале нашей усадьбы этим заниматься намного комфортнее.

Разумеется, мне хочется посмотреть на то, как Софа останавливает взглядом летящий нож или, скажем, табуретку. И это, я полагаю, был бы однозначно охрененный цирковой номер. Но в данный момент я всё же предпочёл бы воздержаться от столь рискованной проверки способностей нашей красавицы в телекинезе. Надёжнее работать по старинке, крепко привязав опрашиваемого к стулу: хорошо зафиксированный информатор выдаёт нужные сведения охотнее и быстрее. Ну да Бог ей в помощь, мой круг обязанностей сужается до контроля обстановки во время «беседы». Внимательнее придётся быть.

Взяли с собой всех трёх охранников. В мастерской Кузьмы я и сам справлюсь, их же задача – спроваживать восвояси некстати заявившихся посетителей и следить за тем, чтобы никто не сбежал.

Увидев меня, Кузьма на секунду напряжённо замер, но быстро взял себя в руки и расслабился. Настороженно взглянул на Софу, следовавшую за мной, после приветливо улыбнулся обоим и ровным голосом задал вопрос:

– Чего господа желают?

– Поговорить.

То, что ответила дама, никак не отразилось на его поведении, на лице даже тени удивления не мелькнуло.

– О чём господа хотят поговорить?

– О твоём хозяине.

– Простите, вам, видать, неверно сообщили. Здесь я хозяин, мастерская принадлежит только мне.

А хладнокровия ему не занимать. Прекрасно держится! Но собеседница тоже не лыком шита, и терпения у неё хватит на троих таких, как он.

– Нам бы хотелось узнать о человеке, которого Семён Кожич при вашем разговоре с Александром, – Софа величественно махнула ладошкой в мою сторону, – называл хозяином.

Хорошо, что благодаря Хоттабычу мы установили, как обращались к убитому мною говорливому ямщику остальные члены шайки, а то этот хитрован продолжал бы и дальше под дурачка косить. То ли дело сейчас, вон как задумался и не спешит с ответом, догадался – кое- какую информацию мы накопали. Но сидит спокойненько и с интересом рассматривает нашу старшую, да и за мной следит внимательно. Сразу видно, тёртый калач.

– Поговорили бы с самим Кожичем, он своего хозяина лучше знает.

– Мы поговорили с ним, теперь желаем выяснить, что о хозяине знаешь ты. А также нам важно понять, какое ты имеешь отношение к шайке, собранной хозяином.

Кузьма ухмыльнулся:

– Раз Семён вам про хозяина разболтал, то чего ж про меня не поведал?

– Не успел. Случайно умер чуть раньше.

После такой новости маска простого мастера-сапожника начала с него сползать. Мужик как-то подобрался весь, взор стал хищным и требовательным.

– Вы уверены в его смерти?

– Полностью, – вмешался я в разговор.

– Он был один?

– Их было шестеро.

– Они…

Тихий слегка замялся, и Софа решила дать ответ на невысказанный вопрос:

– К сожалению, Александру не удалось поговорить с ними мирно.

Окинув меня в очередной раз оценивающим взглядом, Кузьма недоверчиво хмыкнул.

– Ну, с Кожичем всё ясно. – Он отрешённо забарабанил кончиками пальцев по столу. – А как остальных звали?

Ишь ты! А товарищ-то занервничал. С чего бы это? Хм, а вдруг у него среди закопанных в лесу варнаков приятели имелись? Вот, блин! Только осложнений нам сейчас и не хватает. Но нет, на все имена убитых Тихий отреагировал спокойно, даже с какой-то затаённой радостью.

– Щепень, Щепень… Это такой маленький, чернявый?

Ха, какой ты любопытный, однако! Пытаешься выведать, действительно ли я видел бандитов? Ну-ну. Постарался ответить без эмоций, добавив в голос немного холода:

– Полагаю, ты и сам прекрасно знаешь: Щепень – здоровый и рыжий. Не стоит время на проверки тратить.

Видно, кое-что до него дошло, и с этого момента наш разговор пошёл в более конструктивном русле. Не знаю, может, Софьины чары сказались, а может, сам решил сотрудничать со «следствием», но как бы там ни было, порассказал он о многом. Пресловутым «хозяином» оказался некий канский купец второй гильдии Фрол Тихонович Потешко. Его людьми являлись, по сути, лишь двое из убитых мною в лесу – Щепень и Семён Кожич, а остальные четверо – это уже местная шайка, и главарём у них числился как раз тот, у кого Василий нашёл занятную карту закопанных бандитских сокровищ. Ну, я, во всяком случае пока, надеюсь, что там и в самом деле сокровища лежат, а не ржавое оружие прикопано.

Фрол Тихонович красноярцев часто нанимал для деяний грязных и кровавых. В последние годы ему понравилось подставлять бизнес-конкурентов под пули и ножи разбойничков с большой дороги. Ничего нового канский купец не изобретал, все методы стары как мир. От многочисленных осведомителей и подкупленных приказчиков он получает сообщения о доставке грузов или денег, а затем через своих ямщиков сливает эти данные прикормленным бандитам в Иркутске, Канске и Красноярске. В результате конкуренты несут убытки, а Фрол кладёт в карман процент с очередной разбойничьей добычи, или, как выражаются нынешние преступники, слам – воровскую долю.

Наш «добровольный» источник знаний – Кузьма Тихий – оказался на редкость едким мужиком и знал о жизни варнаков Сибири немало, поэтому «опрос» затянулся до вечера. За это время мы сполна наслушались сочных и откровенных эпитетов в адрес всех значимых людей региона. И купцам, и чинушам досталось с лихвой. У меня создалось впечатление, что раньше я на криминальную сторону местной жизни через форточку смотрел, а Кузьма взял и окно открыл. Эх, жаль, диктофонов сейчас нет, боюсь, всего не запомнить. Остаётся надеяться, Софья Марковна потом поможет восстановить информацию.

Когда Тихий дошёл в своём повествовании до канского городничего, я за столь бесценные для нас сведения готов был его расцеловать. Ну… без фанатизму, естественно. Так… разок в лобик.

В конце короткой печальной повести о важном усатом человеке Софа задала уточняющий вопрос:

– А не мог бы ты рассказать подробнее о его жизни?

– Да что вам до него? То ж гнида, каких поискать.

– О врагах лучше знать всё.

– Врагах?

– Да, он наш враг и дружбу водит с другим нашим врагом – Фролом Тихоновичем Потешко. Ты сам об этом говорил.

– Хех… ты смотри, как тесен мир. У многих Пётр Иванович крови попил. Мне эвон с семьёй тож перепало, жену до сих пор найти не в силах.

– А Сапожников знает, где она?

– Знает, – Тихий сверкнул глазами, – и когда- нибудь он мне о том поведает.

Так-так-так! Враг моего врага, стало быть. Этим, Саша, непременно нужно воспользоваться. Софа ненадолго замолчала, и я решил подключиться к разговору:

– Если поможешь нам до него добраться, мы выясним, где твоя жена.

– На кой ляд мне ваша помощь? Поспрошать его с ножичком у горла я и сам могу.

– Ты в этом уверен? Где спрашивать будешь? Ведь в Канске, насколько я понимаю, тебе его не достать, иначе давно бы ты там побывал.

Кузьма больше минуты зло сверлил меня взглядом, а затем огорошил очередной новостью:

– То так, в Канск мне хода нету. Тока незачем туда ехать, Пётр Иванович вскорости сам в Красноярск прибудет.

– С какой целью?

– Проездом в столицу, – ответил Тихий и, видя наши недоумённые физиономии, усмехнувшись, добавил: – Выезжает в Россию для поправки дел и здоровья.

Чёрт! Знаем мы его дела. Собирается наворованное понадёжнее спрятать: векселя и прочие бумаги обналичит, а имение тех же Патрушевых продаст, если уже не продал. Да и не только Патрушевых, по рассказам Кузьмы, Сапожников многих ограбил и по миру пустил.

– Ошибки быть не может?

– Новости верные, не сомневайтесь. Последний раз он в столицах шесть лет назад был, так что, смекаю, потребность выехать у него изрядная имеется.

Мы с Софой переглянулись, и она высказала общую мысль:

– Раз он сам идёт к нам в руки, упускать его нельзя.

Кузьма нахмурился:

– Я и не упущу. А господам нет нужды ручки пачкать.

Вот балбес! Придётся ему на пальцах весь расклад изобразить. И я начал вкрадчивым голосом:

– А где ты его ловить собрался – в гостинице или на тракте московском? Так он не дурак, подстрахуется, по тракту с почтовым караваном пойдёт. Да и в гостинице, скорее всего, к нему без шума не подобраться будет. Людишек для охраны он обязательно с собой возьмёт, а у тебя помощников нет. Я за тобой всё лето наблюдаю и знаю, что ты в Красноярске как волк-одиночка обитаешь. Связи с перекупщиками золота и некоторыми чинами полиции тут не в счёт, не помощники они в таком-то деле. Или надеешься на крепкие кулаки и нож в рукаве? Так этого мало. Сапожников, полагаю, в город по-тихому въедет. Как ты отследишь, когда и где он остановится? Вдруг не в гостинице передохнуть захочет, а у каких-нибудь знакомых.

– Нет у него здесь знакомцев.

– Да хрен с ними! Он ведь может и без остановки проследовать. Ты об этом подумал? Похоже, нет. Ох, Кузьма, рискуешь! Как ни крути, один ты почти наверняка всю затею провалишь – и злыдня чиновника упустишь, и про жену не узнаешь. А вместе у нас есть шанс… Поверь. Есть.

– Мальчишки за мной следили?

О! Да ты, мужик, умом не обижен. Сообразил, откуда наши сведения.

– Ну, ты же понимаешь: после угроз Кожича мне пришлось вас искать и выяснять, кто вы такие.

Тихий размышлял ещё с минуту, мы молча ждали. Потом, решившись, бросил пробный камень:

– Таким людям, как Пётр Иванович, не стоит жить.

– Мы полностью с тобой согласны, – поддержал я его.

– Если узнаю, где жена, он и дня сверх того не проживёт.

Я постарался улыбнуться покровожаднее:

– Да мы не возражаем.

Судя по его глазам, мы договорились.

Как зарождаются сговоры или заговоры? Да по-разному. Наш, например, родился в довольно чистенькой сапож ной мастерской, и всё потому, что трое посчитали жизнь четвёртого вредной и опасной для собственных жизней. Конкретных планов мы не строили, не до того пока, но определённые шаги по организации встречи заезжего гостя наметили. Кузьма попытается выведать точную дату отъезда городничего из Канска, а также как он проследует через Красноярск – с ночёвкой или без, а я займусь поиском места для засады на московском тракте и изучением красноярских гостиниц на предмет незаметного проникновения в них посторонних людей. Обсудить общий сбор сведений собрались через три дня.

Распрощались по-доброму, и мы с Софой ушли. Сели усталые в бричку и покатили домой.

По дороге, обдумывая прошедшие переговоры, я решил высказать беспокоящую меня мысль:

– Софа, мне кажется, Кузьма слишком много с нами откровенничал. Ты не переусердствовала с воздейст вием?

– Нет.

Хм, как-то категорично она отвечает. Попробуем зайти с другой стороны.

– Если он догадается о твоих способностях, то…

– Александр, поверь, у него нет причин строить такие догадки.

– Но…

– Он пребывает во мнении, что лишь подтвердил сведения, добытые тобою у замученных варнаков, служивших Потешко.

– Замученных?

– Я думаю, он представляет себе это именно так.

Вот умеет Софочка с панталыку сбивать. Замученных. Надо же. Хотя как ещё, по мнению Кузьмы Тихого, я смог бы выдавить информацию из разбойников? Только замучив их до смерти, и никак иначе. М-да, вот такой я страшный и непредсказуемый душегуб: захочу – помучаю, захочу – просто пристрелю. Молодой отморозок, в натуре. То-то он на меня в конце разговора так уважительно посматривать стал.

– То есть Кузьма сейчас уверен, что мы почти всё знали до прихода к нему?

– Да.

– И он нам ничего нового не рассказывал?

– О варнаках – самую малость, в основном же о канском городничем.

Ах, какая умница наша старшая. Хитро она стрелки перевела, теперь и волки сыты, и овцы как бы целы. Мы наконец-то владеем надёжными сведениями, а Кузьма считает себя к этому особо не причастным. Эх… и что бы я без неё делал? Выбивал бы показания по старинке? И конечно, упустил бы усатого чиновничка.

Захотелось выразить Софе свою признательность, поблагодарить от всего сердца. Повернулся к ней да так и замер с полуоткрытым ртом. Ёлы-палы, Сашок, а красавица-то наша вымоталась донельзя. Сидит вся какая-то… потухшая, слегка сгорбилась и отрешённо рассматривает проплывающие мимо дома, а в глазах… пустота.

Ой, Саша, ой! Тебе прошедший разговор лишь адреналина в кровь добавил, а из неё, похоже, все соки выжал. В первый раз ей пришлось человека так долго под контролем держать да при этом ещё выслушивать всякие гадости о жизни разных богатых выродков. Срочно нужно дивчину из ступора выводить, а то тараканчики в её голове могут эмоции не по тем полочкам разложить. Ты же знаешь, женская психика – вещь хрупкая, нервные перенапряжения ей противопоказаны.

Взял её ладонь, легонько сжал меж своих и начал осторожно поглаживать. На мои действия даже не сразу внимание обратили, а обратив, удивлённо посмотрели.

– София, спасибо тебе за всё. Не только за участие в сегодняшней неприятной беседе, а… за всё. За каждодневную заботу о нас с Марией, за волнения твои.

– И вам с Марией спасибо… За то, что вы есть. Не знаю, как бы я одна жила… Слишком много грязи вокруг.

Эх, девочка! Хоть и доросла ты до Марковны и бед за свою жизнь перенесла немало, но настоящей грязи пока не видела. Ну да и слава богу.

– Жизнь, Софа, тяжёлая штука, в ней полно и гнусностей, и мерзостей. Но… если из-за них постоянно переживать, сердца на всё не хватит, оно просто откажется дальше работать. Ты, главное, старайся помнить: кроме плохого всегда существует и хорошее.

– Да-да, ты прав.

– Вот и думай о хорошем, а о плохом и не вспоминай.

– Коль совершаешь плохое, как о нём не думать?

У-у-у, как всё запущено! Это она что, морально изводит себя из-за наших замыслов ликвидировать усатого городничего?

– Софа, ты же лекарка и должна понимать: нельзя лечить лишь приятными процедурами, иногда для пользы дела приходится причинять боль. Например, опухоль вырезать. А общество, если внимательно к нему приглядеться, тот же организм, от разных гнойников и опухолей в виде коррумпированных чиновников оно не застраховано, и содействовать в лечении таких… воспалений, я считаю, обязан каждый порядочный гражданин.

– Для лечения общества имеется полиция.

– Ой, Софа, и медицина, и полиция сейчас, можно сказать, ни-ка-кие, так что мы вынуждены им помогать. Да и помимо того, даже если ничего не предпринимать в отношении Сапожникова, он и его приятель, купец Потешко, без внимания нас не оставят. И откупиться от них чем-то малым не получится. Эти люди попытаются отобрать у нас всё, в том числе и наши жизни.

Задумалась, а через полминуты, глубоко вздохнув, ответила:

– Опасно брать на себя роль вершителя судеб.

– Да, опасно. Рискуем сами превратиться в «прыщик» на теле общества.

– Во что? – Красавица удивлённо распахнула глаза.

– В маленький такой, красненький прыщ. Ведь дорасти до размеров «опухоли», сравнимой с Сапожниковым, нам совесть вряд ли позволит.

О, слабый намёк на улыбку нарисовался. Мой незамысловатый юмор оценили. Вот и славно, оживает девочка.

– Кстати, а с чего ты решила, что мы выступаем в роли вершителей судеб? Мне кажется, Кузьма Тихий и без нас нашёл бы способ с канским городничим рассчитаться. Да и кто знает, может, таких людей, как Тихий, в Сибири много и каждый из них на Петра Ивановича ножик точит. По сути, мы в его жизни ничего не меняем, а в помощники к Кузьме напросились только для восстановления справедливости в отношении семейства Патрушевых.

Говоря лишь о Патрушевых, я, конечно, чуточку лукавлю – для успокоения совести нашей старшей. Усатый гад наворовал изрядно, поэтому я под лозунгом «Грабь награбленное!» собираюсь распотрошить все его финансовые запасы. Ну… до которых доберусь, естественно.

– Когда-то в детстве мама учила меня: «Саша, зло, привнесённое тобою в жизнь, всегда нужно исправлять добром».

– Это как?

– А очень просто. Сделал плохое и не смог исправить свою ошибку – сразу постарайся сделать доброе. Иногда неважно, как и кому.

Софа улыбнулась:

– Умная у тебя была мама.

– Да уж!

Похоже, красавица оклемалась: глазки уже сверкают, от апатии и следа не осталось. На пару секунд замолчала и сменила тему разговора:

– Знаешь, Александр, после известий о пожаре в Енисейске я постоянно думаю, как много там детей сейчас без крова оказалось.

– Да-а. Зима у них трудная будет.

Она внимательно посмотрела на меня и предложила:

– А давай возьмём сотню к нам в усадьбу, на воспитание.

– СКОЛЬКО?!

Наверно, слишком громко я воскликнул – даже Василий, исполняющий сегодня роль нашего кучера, обернулся. Чёрт! Ошарашен ли я? Не то слово! Вот от таких предложений кондрашка миокарда и случается.

– Ну уж полста-то мы всяко зимой прокормить сможем, – напирала Софа.

Ёхарный бабай, доуспокаивал «мамочку» на свою голову! Я её тут, понимаешь ли, жалею, – бедная девочка! – а она меня раньше времени в могилу загнать решила.

– А жить им где?

– Первые два этажа правого крыла четырёхэтажки пусть и с закрытыми окнами, но под жильё приспособить можно.

– Приспособить? Да там и пол ещё не положен.

– У нас оговорено, что полы к отъезду в Петербург будут готовы на всех четырёх этажах.

– Так то к отъезду. Но стелить-то их начнут лишь через месяц.

– А ранее у нас в Енисейск и не получится съездить.

– Да как дети без отопления-то перезимуют?

– Ты что-нибудь придумаешь, я в тебя верю.

Офигеть! Она в меня верит. Мне прям страшно становится. Такие слова мужчине говорят, когда ожидают от него подвига.

Теперь уже Софа взяла меня за руку, и в глазах её блеснули искры неугасимого пожара, разгорающегося в душе. О-о, Саша, ты, кажется, конкретно попал, сейчас пойдёт охмурение по полной.

– Подумай: нам ведь с каждым месяцем помощников требуется всё больше и больше. Где их брать? На стороне? А через год? А через пять лет? Ты говорил, замыслов много. Кто их исполнять будет? Посмотри, насколько тяжело идёт обучение взрослых работников с завода. Молодёжь обгоняет их во всём. Так не проще ли воспитывать смену с детских лет?

– А для чего я, по-твоему, влез в строительство ремесленного училища? Как раз в его стенах мы с Потапом и намечаем пополнение готовить.

– Училище не твоя вотчина, не станут их там учить так, как ты того хочешь. Взять хотя бы открытую в прошлом году мужскую гимназию: купцы-попечители от дел почти отстранены, с них только деньги тянут, а заправляют всем чиновники. Учителей сами найти не в состоянии, а предложенных назначенным директором упорно отвергают. Да и директора могли бы получше найти.

Я махнул рукой:

– Тут по-другому ничего и не делается. Мы с Потапом Владимировичем это предвидели и заранее настроились «подмазывать» непутёвый административный аппарат.

– Ну почему же не делается? К заводским школам губернское правление касательства не имеет.

– Ха… Ты предлагаешь ещё и на заводе школу построить?! А сколько денег в неё придётся вложить, ты не посчитала?

– Вложимся один раз, а работников учить годами сможем.

– Господи! А их питание? А проживание?

– Всё окупится. У нас уйма лёгких работ, на которые обслугу нанимать смысла нет. Дети прекрасно с ними справятся. Тут и уборка, и поднос дров, и сортировка трав. Да что я тебе объясняю, сам знаешь. Ты вон селекцией пшеницы заняться решил, так молодёжь быстрее взрослых зёрна переберёт.

Высказавшись, Софа гордо на меня посмотрела, будто со всеми проблемами она уже давно разобралась. А я попробовал взглянуть на спор со стороны и задумался.

Саша, а какого, собственно, рожна ты упёрся? Да чем бы «мамуля» ни тешилась, лишь бы не грустила. Хочет свой садик-школу основать – и флаг ей в руки. К тому же мысль о заводской школе сама по себе неплоха, там можно собрать самых умных ребят и систему обучения организовать более гибко, чем в училище. Предметы только нужные нам: математика, физика, химия, тут же усиленная физкультура для пацанов и слесарно-токарные работы. И никакой тебе латыни с древнегреческим, которые в гимназиях втюхивают, и никакого слова божьего. Хм, хотя не, за слово божье мне церковники все мозги высосут.

Не, ну натуральный идиотизм какой-то: огромной стране жутко не хватает инженеров и квалифицированных рабочих, а система образования устроена так, что плодит преимущественно либеральных гуманитариев и православных «менеджеров», то есть тех, кого и так-то гораздо больше, чем надо. Логика, ты где? Ау! Плюс к этому подготовка учителей начальных школ в империи поставлена просто отвратительно. Мало их, и обучены плохо.

Однако вернёмся к нашему детскому садику. Стоп… Нашему? Саша, ты уже согласился на поездку в Енисейск? Ой, да ладно, согласился, согласился, чего уж там. Софа улыбается, довольная – озадачила и рада, а мне расхлёбывать. Да где я тех же преподавателей столько найду? Допустим, читать и писать детей могут научить девчата из косметсалона, с повышением грамотности заводских рабочих они прекрасно справляются. Но! Для изучения химии, физики, математики, как ни крути, требуются более компетентные педагоги, а их-то в ближайшей округе при всём желании днём с огнём не найти.

Вон в мужскую гимназию и недавно открытое женское училище полный штат до сих пор не набран. Добровольно образованные люди в отсталую Сибирь редко едут, да и то в основном чиновники и горные инженеры. А местные, отправляясь учиться в Центральную Россию, назад почти не возвращаются, неинтересно им тут после жизни в крупных городах. Наглядный пример того – сыновья нашего соседа-портного: старший в Санкт- Петербурге своё ателье открыл, младший, закончив недавно институт, в Москве окопался, и к папочке их, по словам самого Валерия Яковлевича, калачом не заманишь.

Ёклмн, хоть из России преподов выписывай, за бешеные деньги. Хотя есть ведь ещё и ссыльнопоселенцы, можно попробовать среди них кого-нибудь подыскать.