Новая Зона. Лики Януса

Пролог

Московская Аномальная Зона.

Одна минута после запуска Установки

Роман Нестеров, оглушенный внезапной тишиной, медленно опустил автомат. Все звуки исчезли. Не кричали больше раненые, не грохотали выстрелы, не ревели генераторы чудовищной Установки, возвышающейся посреди площади. Мир замер, словно остановилось само время. Справа от сталкера над взорвавшимся джипом неподвижно встали языки пламени, еще секунду назад лизавшие чернеющий корпус. Солдат за пулеметом, корчившийся в огне, превратился во вскинувшее руки изваяние с беззвучно разинутым ртом. Слева от Нестерова застыл бегущий к нему боец «Обсидиана» с ножом в руке. Лицо перекошено от ярости, одна рука отведена назад, а в другой сверкает остро отточенное лезвие. Позади него двое стрелков организации, вскинувших штурмовые винтовки. У того, что ближе, ствол оружия охвачен дульной вспышкой, а в паре метров впереди висит пуля, позади которой закручивается баллистический канал.

Дальше, за спинами тяжелых экзоскелетов, расставивших для устойчивости ноги и наведших на Романа крупнокалиберные пулеметы, за бронетранспортерами, башенки которых повернуты в сторону сталкера, а линзы прицельных матриц пылают алым огнем, стоит она. Установка. Расположенные одно в другом массивные кольца диаметром больше двадцати метров остановились, не пройдя полный круг. На их поверхностях сверкают замершие молнии, а из сферы, парящей между ними, исходит яркое фиолетовое свечение. На мостках, опоясывающих циклопическое устройство, стоят ученые, а у ограждений – целящиеся в Нестерова снайперы. Один из них, сбитый удачным выстрелом сталкера, перевалился через край, но сейчас висит в воздухе. Из его пробитой груди вылетал фонтанчик крови, и рубиновые капли замерли в невесомости. Громоздкая снайперская винтовка остановилась в своем падении рядом с бывшим владельцем, бесконечно выскальзывая из его руки.

В тишине раздались шаги. Подошвы армейских ботинок стучали по металлическим ступеням, отбивая мрачный ритм. Человек в черном плаще и военном противогазе спускался вниз по широкой лестнице, ведущей от контрольной панели Установки к брусчатке площади. Под не застегнутыми полами плаща виднелся простой комплект обсидиановской брони. Нарочито медленным движением мужчина стащил с лица противогаз и отшвырнул его в сторону. Резиновая маска шлепнулась о землю с противным влажным звуком.

– Брат мой, враг мой, – произнес Павел Нестеров и криво усмехнулся. – Вот мы снова и встретились. В последнюю секунду. Между завтра и вчера.

Роман вскинул автомат, беря младшего брата на прицел.

– Стой где стоишь, ублюдок, – процедил сквозь зубы Роман.

Палец сталкера подрагивал на спусковом крючке, в любой момент готовый выплюнуть последний патрон в изуродованное лицо того, кто когда-то был для Нестерова самым близким человеком на свете.

Продолжая ухмыляться, Павел покачал головой.

– Ты этого не сделаешь, братец. По крайней мере не сейчас.

Он развел руки в стороны, обводя замершую площадь.

– Посмотри вокруг, старший. Все кончено. Сама реальность коллапсирует, привычные нам законы физики больше не работают, а время и пространство в том виде, в каком мы их знали, теперь лишь воспоминание. Мир больше не будет прежним. Ты опоздал его спасти.

Продолжая глядеть на брата, Павел указал куда-то вверх. Медленно, боясь того, что он там увидит, Роман поднял взгляд.

В небесах пылала огромная рваная «рана», истекающая пурпурным светом, словно предвестник Выплеска в Старой Зоне. Единственной разницей было лишь то, что разлом в облаках шел от горизонта к горизонту и, судя по виду, имел в ширину десятки километров. По ту сторону сверкали звезды. Чуждые, невозможные. Неправильные. Не те, которые можно увидеть где бы то ни было на Земле. Они пульсировали и мигали, источая все то же болезненное фиолетовое свечение. Под ними, гораздо ближе к земле, замер горящий грузовой самолет. Из его распахнутой аппарели сыпались охваченные огнем танки и джипы, а поодаль виднелся еще один транспортник, разорванный надвое громадной молнией. Армия наконец-то прибыла. Вот только было уже слишком поздно.

Роман моргнул, чувствуя ком, подкатывающий к горлу.

– Как… Как это остановить? – прошептал он. – Я не верю, что все кончено… Должен же быть способ! Не могло же все это быть просто так! Мы что… Неужели все было зря?!

Павел вздохнул и покачал головой:

– Никак, нет никакого способа, старший. Наш мир обречен стать одной большой Зоной. Всегда был, с самого первого дня существования. Это естественный путь, естественная эволюция нашего вида к чему-то большему. Новая ступень развития для всех нас.

– Ты врешь! Черт возьми, ты врешь, младший! – Роман замотал головой. – Засунь свою эволюцию и свои россказни куда подальше! Оставь их для своих чертовых фанатиков! Меня-то ты не обманешь. Я тебя знаю, брат! И я знаю, что ты всегда оставляешь запасной план… Какой-нибудь хитроумный путь отхода, это ведь в твоей натуре, да? И здесь ты тоже оставил какой-то стоп-кран, я в этом уверен, будь ты проклят!

Павел хмыкнул.

– Стоп-кран, говоришь? Да, тут ты прав. Здесь и правда был предусмотрен такой. На случай если бы Совет решил отменить операцию. И это был ты. С самого начала ты, старший, должен был стать этим стоп-краном. Запасным кандидатом. Героем, который, если понадобится, всех спасет. Вот только теперь… Теперь этого не случится. Я об этом позаботился.

Не давая брату опомниться, Павел молниеносным движением выхватил из кобуры пистолет и, не медля ни секунды, выстрелил Роману в лицо…

За два месяца до этого

– Истина в единстве… – выдохнул привязанный к стулу человек и, ухмыльнувшись, закашлял.

На его разбитых губах выступила кровь. Несколько капель прокатились по щетинистому подбородку и упали на горжет камуфляжного комбинезона расцветки «Urban».

– Ответ неверный, – откликнулся стоящий перед ним Шекспир и, замахнувшись, наотмашь ударил мужчину кулаком по лицу.

Фанатик Зоны дернулся от резкого удара, в его скуле что-то хрустнуло, и он, оскалившись, выплюнул на пол несколько зубов.

– Глу… глупец… – засмеялся боец «Обелиска» и поднял на Шекспира горящий взгляд. – Ты так ничего и не понял?

– И что же я должен был понять? – мрачно осведомился военный сталкер, разминая костяшки пальцев.

Двое мужчин – один привязанный к стулу, другой с угрюмым видом возвышающийся над ним – были очерчены ярким кругом света, падающим из небольшой лампы без абажура, закрепленной на потолке. Возле нее, стучась о раскаленное стекло, кружилось какое-то крохотное насекомое. Третий человек стоял в полумраке, прислонившись спиной к бревенчатой стене и скрестив руки на груди. Его лицо скрывал капюшон, и в темноте виднелся огонек зажженной сигареты.

– Вы уже проиграли! – Фанатик откинулся на спинку стула и, запрокинув голову, захохотал. – Мир скоро станет одной большой Зоной!

– Мы в курсе. – Шекспир наклонился вперед, пристально глядя на безумца. – Как это остановить? Что именно планирует «Обсидиан» и какова ваша роль в этом?

– Наша роль? Наша роль та же, что и всегда! Служить ему! Тому, кто скажет нам, что наш путь завершен!

Шекспир зарычал и, схватив бойца «Обелиска» за воротник, вновь замахнулся, страстно горя желанием разбить вдребезги ухмылку фанатика.

– Ты от него ничего не добьешься, – подал голос человек в капюшоне. – Он безумен, как мартовский заяц. Оставь это, и пошли. Посмотрим сами, что там происходит.

Шекспир обернулся на напарника, затем тяжело выдохнул и разжал пальцы.

– Да, ты прав, Бурый. Он пустая оболочка. Там уже нет человека.

Военный сталкер посмотрел на безумца, который, продолжая широко улыбаться, глядел в ответ.

– Ладно, идем. – Шекспир отстранился от фанатика и, развернувшись, подхватил с деревянного пола свой рюкзак с притороченным к нему автоматом.

– Куда вам идти, куда бежать? Присоединяйтесь! Цель всего человечества – служение ему! Зона станет нашим общим домом, а мы все братьями и сестрами! Истина в единстве, а единство – это мы!

Шекспир закинул рюкзак на плечи и подтянул лямки.

– А с этим что? – поинтересовался Бурый, отлипая от стены и подходя ближе.

– С этим? – Военный бросил последний взгляд на беснующегося фанатика. – Ничего.

Мужчина вытащил из кобуры на поясе пистолет и, подняв его, пустил бойцу «Обелиска» пулю в лоб.

– Одним психом меньше – Зона чище, – добавил он, убирая оружие.

Труп в сером камуфляжном комбинезоне безвольно уронил простреленную голову на грудь и обмяк в удерживающих его веревках.

– Двинулись, – скомандовал Шекспир и, не оборачиваясь, направился к двери.

Толкнув ее, он вышел в серый пасмурный день. В ноздри немедленно ударил запах гнилой травы и сырого подлеска. Промозглая вечная осень Зоны. Деревянный настил под ногами военного сталкера заскрипел, из-под него раздался плеск. Зеленоватая лягушка выпрыгнула из-за сваи, на которых стоял небольшой домик посреди водоема, и скрылась в зарослях густой осоки. Вокруг, куда ни глянь, простиралось мутное темное болото, лишь с одной стороны очерченное мрачной стеной леса. Из его глубин доносился непонятный, приглушенный расстоянием вой. Низкое слепое небо было затянуто тучами, из которых периодически пытался накрапывать дождь.

– Хорошо-то как! – пробормотал Бурый, вставший рядом с Шекспиром.

Военный сталкер покосился на друга и только хмыкнул в ответ.

– Да ладно тебе, – продолжал Бурый, разведя руки в стороны. – Посмотри, как здесь красиво. Да умей я рисовать, я бы на этюды в Зону выходил, а не за хабаром!

Шекспир, вытащив из подсумка противогаз, быстрым шагом направился по настилу в сторону берега. Бурый, обернувшись, бросил любоваться пейзажем и поспешил следом.

– Ты, дружище, часом головой обо что-нибудь недавно не прикладывался, а? – с сомнением в голосе осведомился Шекспир, прежде чем натянуть на лицо серую маску противогаза. – А то, по-моему, общение с психами из «Обелиска» на тебя дурно влияет. Никогда не замечал за тобой особой любви к «матушке Зоне».

Мужчина соскочил с помоста и, сняв с пояса детектор аномалий, медленно двинулся к берегу по мелководью. В другой руке он поднял автомат с глушителем, раздвигая его стволом заросли осоки. Бурый что-то пробормотал в ответ и собрался было последовать примеру своего напарника, когда где-то за лесом раздался отчетливый стрекот вертолетного винта, с каждой секундой становящийся все громче.

– Ложись! – скомандовал Шекспир, упав в мокрую грязь и замерев без движения.

Выругавшись, Бурый спрыгнул следом и укрылся возле одной из прогнивших свай помоста, скрытый от посторонних глаз деревянным настилом. Сталкер сильнее сжал в руках помповый дробовик, словно тот смог бы защитить его от летающей боевой машины. Рокот тяжелого двигателя продолжал нарастать, достигнув наконец нестерпимого крещендо, и затем из-за вершин осенних деревьев выскользнул хищный темный силуэт.

Шекспир стиснул зубы и сильнее вжался в холодную землю, надеясь, что если камуфляжа окажется недостаточно, то при взгляде с высоты он хотя бы сможет сойти за труп. Ледяная вода немедленно хлынула за воротник, вонзив в тело военсталкера сотни крохотных иголок. Болотная тина налипла на руки и ноги, сковав движения. Шекспир тихо выругался, боясь пошевелиться. Турбины ревели уже прямо над его головой, а затем над ним промчалась густая черная тень. Днище вертолета на мгновение заслонило солнце, и боевая машина, заложив крутой вираж, ушла куда-то в сторону Припяти. Прежде чем армейский «Блэк Хоук» скрылся за шумящими на ветру кронами деревьев, Шекспир успел различить на его бортах символику в виде обсидианового прямоугольника и двух стрелков в темной броне, сидящих за пулеметами в люках.

– Чертовы уроды, – пробормотал военсталкер, поднимаясь и стряхивая с комбинезона налипшую грязь. – Летают как у себя дома.

– Твои друзья? – осведомился подошедший Бурый.

Сталкер закинул на плечо дробовик, затем окинул друга придирчивым взглядом и сбил щелчком пальцев у того с воротника какое-то мелкое водяное насекомое.

– Спасибо, – поморщился Шекспир, глядя, как странное существо, лежа на спине, бьет лапками в воздухе. – Да, это была «вертушка» «Обсидиана». У этих ребят есть прочные связи с руководством Рубежа. Уж не знаю, чем это обусловлено – деньгами или запугиванием, но они могут провести в Зону хоть батальон солдат, и никто ничего не заметит. Записи со спутников окажутся испорченными, а часовые на контрольно-пропускном пункте будут упорно смотреть в другую сторону.

– И почему всегда, когда ты появляешься в Зоне, вместе с тобой приходит масса каких-то немыслимых проблем совершенно апокалиптического масштаба, а? – неодобрительно проворчал Бурый.

– Это ты еще не в курсе, что в Москве творится, – откликнулся Шекспир, подтягивая лямки рюкзака и перехватывая автомат поудобнее. – Ладно, двинулись. Если информация с блокпоста «Обелиска» в Ржавом лесу верна, то люди Януса уже нашли вход в комплекс Х-22 и сейчас ждут прибытия большого начальства.

Бурый ухмыльнулся.

– Большого начальства говоришь? Значит, зря я все-таки не захватил с собой смокинг, да?

Патруль медленно шел по лесу. Шесть человек, держа оружие наготове, осторожно ступали между разросшихся кустов малины и ежевики, периодически обходя по широкой дуге, казалось бы, совершенно безопасные на первый взгляд места. Двое идущих впереди были одеты в серые комбинезоны маскировочной расцветки «Urban». Они перемещались практически бесшумно, словно тени, аккуратно раздвигая ветви деревьев и перешагивая через коряги и кривые толстые корни. У одного в свободной руке слегка попискивал детектор аномалий, но мужчина практически не смотрел на мигающий дисплей. По слухам, члены группировки «Обелиск» умели обнаруживать аномалии каким-то загадочным шестым чувством и избегали даже тех ловушек Зоны, которые не мог зарегистрировать ни один прибор.

Следом за ними разомкнутым строем шли четверо в угольно-черной униформе и длинных камуфляжных плащах. Из-под низко надвинутых капюшонов сверкали зеленым визоры оптических систем расширенного спектра. Разведчики «Обсидиана» держали в руках длинноствольные снайперские винтовки, прикрывая фанатикам Зоны спины.

Адепты «Обелиска» остановились и, перебросившись парой коротких фраз, повернули в сторону, огибая широкую проплешину, покрытую черным пеплом, над которым подрагивал разгоряченный воздух. Солдаты «Обсидиана» настороженно следили за обстановкой, водя стволами оружия из стороны в сторону, контролируя свои зоны обстрела. Боец «Обелиска» с детектором аномалий медленно перешагнул через гнилое бревно, поросшее мхом и мелкими грибами.

В тишине мокрого леса щелкнула туго натянутая леска. Фанатик успел лишь изумленно распахнуть глаза под линзами противогаза.

Ба-бах!

Над поляной вспыхнул огненный цветок взрыва. Во все стороны полетели щепки, обломанные ветви и комья земли. Наступивший на растяжку боец «Обелиска» попросту исчез в пламени, а его напарник, отброшенный ударной волной, с криком впечатался в ствол огромного дуба. Раздался хруст, и фанатик, смолкнув, упал вниз. Разведчики «Обсидиана» среагировали мгновенно, припав на одно колено и вскинув оружие. Один из них, судя по самому крутому обвесу – офицер, защелкал тангетой нагрудной рации, пока остальные прочесывали подлесок красными лучами ЛЦУ. Безрезультатно – различить что-либо среди густых кустов, гнилых бревен и сплетенных корней было попросту невозможно. Рация также подвела. Динамик лишь хрипел и плевался треском помех, напоминая, что так близко от центра Зоны связь в лучшем случае была спора-дической.

Над лесом повисла звенящая тишина, смолк даже ветер, беспрестанно шелестящий верхушками деревьев. Офицер «Обсидиана» протрещал какую-то команду, кодировщик в шлеме превратил ее в двоичный код. Один из бойцов приподнялся…

Тра-та-та!

Грохот автоматной стрельбы разнесся над поляной, словно удар грома. Работали нагло, без глушителя. Человек в черной униформе получил две пули в голову, разворотившие ему череп, и очередь в грудь, отбросившую уже мертвое тело на мокрую землю.

Уцелевшие разведчики с поразительной синхронностью развернулись и открыли ответный огонь, превращая кусты позади себя в зеленую труху. Бесполезно. Кем бы ни был их противник, он уже ушел с линии огня. Вновь наступила тишина, солдаты «Обсидиана», встав спиной к спине, удерживали на прицеле свои сектора обстрела.

Враг тоже явно осторожничал и не хотел подставляться, поэтому ждал, пока кто-то из адептов сам предоставит ему шанс на удачный выстрел.

Офицер переглянулся с подчиненными и прощелкал какую-то закодированную команду. Его бойцы ответили короткими кивками, и командир, сняв что-то с пояса, неожиданно рванул вперед к ближайшей открытой поляне.

В следующее мгновение оглушительный выстрел из дробовика разорвал тишину леса, и человек в черной броне отлетел назад, отброшенный чудовищным ударом. Дробины с легкостью пробили комбинезон и разнесли вдребезги навешанную на голову аппаратуру. Оставшиеся двое солдат организации замерли. Они напряженно водили стволами винтовок из стороны в сторону, но красные лучи целеуказателей лишь бесполезно скользили по мешанине зеленого на зеленом. Один из разведчиков резким движением откинул капюшон и отстегнул дыхательную маску.

– К черту эти приблуды, если все равно ни черта не видим, – прошипел он, поднимая линзы оптической системы. – Давай скидывай балласт!

Его напарник неопределенно покачал головой, а затем резко подался назад. Подлесок за спиной говорившего ожил и сделал шаг вперед. Сверкнуло лезвие, и над горжетом брони адепта образовалась открытая рана. Боец «Обсидиана» вздрогнул и покачнулся, попытавшись зажать ее рукой. Затем прохрипел что-то нечленораздельное и рухнул на колени, завалившись лицом вперед. Оставшийся в живых солдат организации закричал и, выронив оружие, бросился прочь. Пробегая мимо трупа офицера, он что-то подхватил с земли и вскинул руку вверх. В ней оказался зажат маленький черный пистолет.

– Бурый, гаси его! Это ракетница! – закричал кто-то.

Человек в черной униформе сделал еще один шаг назад, когда прямо перед ним возникла фигура в длинном плаще. Боец «Обсидиана» спустил курок.

С шипением из ствола оружия вылетела сияющая красным ракета, но вместо того, чтобы взмыть ввысь, она почему-то, пролетев пару метров, замерла, а потом потянулась обратно.

– Зря ты это, – произнесла фигура в плаще и ударила ногой противника в грудь.

Солдат организации пошатнулся, а затем, нелепо взмахнув руками, застыл в воздухе. Его спина словно приклеилась к чему-то, что медленно начало тащить его вниз. Ракета тем временем продолжала опускаться и, войдя в поле прямого воздействия аномалии, начала сминаться, теряя форму, пока не потухла, превратившись в уголек, который упал на траву.

Тело адепта выгнулось, и он закричал, когда захрустели кости. Невидимый пузырь гравитационной ловушки начал втягивать несчастного в себя, чтобы медленно раздавить.

– Знаю, ты бы для нас такого не сделал, но… – негромко произнес человек в плаще и, вытащив пистолет, выстрелил бойцу «Обсидиана» в голову.

Мертвое тело обмякло, продолжая изредка подергиваться, пока на него наваливались все новые атмосферы.

– Это было опрометчиво, – произнес подошедший Шекспир.

– Что именно? – Бурый отвернулся от трупа, который постепенно сжимался в кровавое пятно.

– Позволить ему выстрелить, – пояснил военсталкер, кивая на мертвеца. – Если бы ракета взлетела, то о нашем присутствии узнала бы вся округа.

– Можно подумать, мы ее об этом не оповестили, устроив тут пальбу со спецэффектами, – пожал плечами сталкер и, вытащив из нагрудного кармана пачку сигарет, закурил.

– Перестрелку могут списать на что угодно, а вот красная ракета в небе – это сигнал тревоги для «Обсидиана». Последнее, что нам нужно в данной ситуации.

Бурый лишь вновь пожал плечами и присел на поваленное дерево. Шекспир склонился над одним из тел, но затем, безнадежно покачав головой, перешел к другому.

– Ну вот зачем ты его дробью нашпиговал, а? – досадливо поморщился военный, проверив труп офицера. – Всю электронику к чертям собачьим на металлолом перевел.

– Там есть еще один, тот, которого ты прирезал. В него я не стрелял, – сообщил Бурый, продолжая глядеть по сторонам, как если бы они вышли на прогулку в парк, а не находились бы сейчас в каких-то двадцати километрах от центра Зоны.

Шекспир кивнул, подходя к телу с разрезанным горлом. На лице солдата организации застыло изумление, отстегнутая дыхательная маска походила больше на странный резиновый нарост. На наголо выбритом черепе набито несколько татуировок в виде стрелок, расходящихся от макушки. Военсталкер наклонился и охлопал труп по карманам. Затем довольно ухмыльнулся и вытащил из бокового подсумка мертвеца длинный темный планшет.

– Ладно, признаю, твоя идея использовать эти арты была удачной, – произнес он, включая устройство – Как, ты сказал, они там называются?

– «Слепни», – откликнулся Бурый, отбрасывая в сторону сигарету. – Конечно, не полная невидимость, как у вас в Московской Зоне встречается, но тоже, по-моему, ничего.

Планшет разблокировался, показав карту местности с маршрутом патруля, отмеченным на ней красными точками.

– Да… – задумчиво протянул Шекспир. – Исчезновение из оптического спектра для любого, кто использует какие-либо электронные приборы. Хотел бы я знать, как такое вообще возможно.

Бурый лишь в третий раз пожал плечами в ответ, как бы говоря: «Это загадка Зоны».

– Ладно, гляди сюда. – Военный подозвал друга и ткнул пальцем в экран. – Эти ребята прошли путь от самой лаборатории и направлялись на блокпост в Ржавом лесу. Думаю, если мы пойдем по их следу, то минуем большинство новых очагов аномалий, которые в этих местах никто не картографирует.

– Ну… по крайней мере ты можешь на это надеяться, – кивнул Бурый и почесал щетину на подбородке. – Зона, она ведь, как известно, устраивать сюрпризы любит.

– Тогда давай предположим, что хоть в этот раз и хоть на этом пути оных сюрпризов будет поменьше.

– Эх, друг… ты неисправимый оптимист, – произнес Бурый и, вытащив детектор, пошел вперед.

Вход в лабораторию располагался в небольшом распадке между двумя поросшими лесом холмами. От покосившегося забора из ржавой металлической сетки вниз по склону уходила петляющая дорога. Судя по тому, что Шекспир видел на карте, разбитая бетонка тянулась до самой Припяти, а возможно, и дальше.

Внутри периметра силы «Обсидиана» разбили полевой лагерь. Ряд из одинаковых камуфлированных палаток образовывал своеобразную площадь. У ее дальней стороны возвышался широкий навес, под которым стояла техника: пара грузовиков и несколько джипов с пулеметами. Солдаты со снайперскими винтовками заняли старые сторожевые вышки, а группа техников возилась с системами связи, настраивая торчащие из бронированного фургона антенны. Возле уходящего в склон бункера прохаживались тяжеловооруженные бойцы в экзоскелетах.

Прибывшие из Московской Зоны солдаты «Обсидиана» щеголяли новыми, словно только что с конвейера бронекостюмами, в то время как другая часть охранников была одета в модели второго и даже первого поколений: громоздких лязгающих монстров, которые, возможно, были старше, чем сама Зона. Шекспир не удивился, увидев на их наплечниках эмблемы «Обелиска». Только эти фанатики могли все еще использовать подобную экипировку.

Ворота лаборатории были распахнуты настежь, и внутри горел свет. Расположенные через каждые десять метров лампы выхватывали из темноты островки бетонного пола и увитые кабелями стены. В глубину комплекса уходили провода, тянущиеся от привезенного «Обсидианом» передвижного генератора. Гигантская машина на гусеничном ходу мелко подрагивала, издавая характерный грохот.

– Хотел бы я знать, что им могло понадобиться в такой дыре, – пробормотал Бурый, опуская бинокль.

– Ты не поверишь, но ЦАЯ тоже прямо-таки жаждет это узнать, – усмехнулся Шекспир, продолжающий изучать лагерь в монокуляр.

– Все эти лаборатории давно разграблены сталкерами. Ну, кроме тех, что были запечатаны и законсервированы. Хотя даже их при новом руководстве Рубежа вскрыли и обчистили, вывезя все оборудование в другие Зоны.

– Именно, – подтвердил военный, посмотрев на друга, – эти подземелья стоят пустые, все ценное из них забрали, но «Обсидиан» все равно почему-то в них полез.

– Да не найдут они там ничего, поверь мне, – прошептал Бурый и, съехав чуть вниз по гребню, вытащил новую сигарету. – Я еще когда только в Зону пришел, большую часть этих лабораторий облазил. Зеленый был, думал, быстро бабки подниму. А там ведь ничегошеньки! Одна радиация, крысаки и скелеты. Как говорится, все уже украдено до нас.

Шекспир хотел что-то ответить, но в этот момент раздался рокот вертолетных винтов. Сначала далекий и едва различимый, он все нарастал, пока из-за вершины холма не выскользнули четыре хищных силуэта. Первым шел потрепанный «Ми-24» со сведенными с бортов эмблемами Изоляционных Сил. Вместо них был грубо намалеван человеческий бюст с головой, окруженной тремя обручами и раскрытым глазом в центре груди. Следом летел пузатый V-22 с обсидиановским прямоугольником на люках. Справа и слева конвертоплан сопровождали два угольно-черных беспилотника MQ-9 Reaper, похожих на инопланетных насекомых.

Медленно развернувшись, V-22 начал заходить на посадку, его турбины изменили наклон, и тяжелая машина грузно опустилась на поросшие травой плиты перед лабораторией. Эскорт остался кружить в воздухе, напоминая стервятников, собравшихся попировать трупом. Обелисковский «Ми-24», качнувшись, ушел куда-то в сторону Припяти, вероятно, на базу, а может быть, отстреливать сталкеров, слишком близко подходящих к Мертвому Городу.

– А вот и большое начальство, – произнес Шекспир, неотрывно глядя на конвертоплан. – Эх снайперку бы мне сейчас…

– А чего же ты ее не взял? – удивленно приподнял бровь Бурый. – Щас бы устроили с тобой «снайперскую миссию в Припяти».

– Нельзя, – отрезал военный. – Наша задача: наблюдение. Узнать, что затевает «Обсидиан», и свалить. Желательно без пальбы.

– Скучно-то как все у вас, – пробормотал Бурый и разочарованно покачал головой.

Задняя аппарель V-22 тем временем коснулась земли, и наружу вышли несколько человек. Возглавлял их мужчина в противогазе и длинном плаще с обсидиановскими нашивками на плечах. Следом за ним шли бойцы в тяжелой броне, вооруженные крупнокалиберными пулеметами.

Навстречу им от дверей лаборатории направилась целая группа ученых в одинаковых комбинезонах с зеркальными забралами шлемов. У каждого на груди вместо эмблемы Научного Отдела ЦАЯ стоял черный прямоугольник на фоне земного шара.

– Это кто? – осведомился Бурый, отлипший от бинокля и посмотревший на друга. – Как-то он не производит впечатления большого начальства.

– А чего ты ожидал? Мужика в пиджаке и с кейсом? – Шекспир тоже опустил монокуляр, чтобы окинуть взглядом всю площадку перед комплексом. – Это бывший правительственный сталкер Павел Нестеров. Ныне более известный как Наставник Янус – один из высокопоставленных полевых командиров «Обсидиана».

Вновь прибывшие вместе с учеными вошли внутрь лаборатории. Огромные двери с шипением начали сходиться за мужчиной в плаще и его телохранителями.

– Ну, не знаю… Чего-то посерьезнее, что ли? Ладно… Что все это значит для нас?

– Его присутствие, – пробормотал Шекспир, разворачиваясь на спину и медленно съезжая с холма, – значит для нас то, что разведка просчиталась. «Обсидиан» начал финальную фазу своего плана на три месяца раньше, чем мы думали, и теперь, видимо, все-таки наступит конец света…