Новая особь

Глава 4

В нынешнем состоянии, отель «Плаза», со своими темными глазницами окон, казался абсолютно безжизненным и даже немного враждебным. «Разношерстные» люди, обычно постоянно слоняющиеся туда-сюда, совершенно отсутствовали. Ну, конечно, как можно в подобной ситуации: без электричества, да еще и к тому же в силу обрушившегося с людьми лифта — оставлять постояльцев отеля на дальнейшее пребывание.

И это место, куда по срочному вызову, хоть и с большой задержкой из-за ненастной погоды, пришлось прикатить Батлеру со своими четырьмя подчиненными, было ему хорошо знакомо. Конечно, он не был чрезвычайно богат, чтобы самостоятельно оплатить недельное проживание в столь шикарных апартаментах, все же государственная награды, по причине которой его однажды пригласили в пятизвездочную гостиницу, предоставила бывшему солдату военно-морских сил насладиться мимолетным, но полноценным отдыхом.

С тех пор, как к отелю подъехала машина экстренной помощи, проливной дождь постепенно стал утихомириваться и теперь уже практически полностью сошел на нет.

— Сэр, почему нас никто не встречает? — услышал Батлер за спиной, брошенный ему из салона микроавтобуса, долгожданный вопрос.

В ответ, Батлер лишь немного прогнувшись вперед, посмотрел на верхние этажи гостиницы через лобовое стекло, а затем произнес:

— Да… странно все это. — В силу своего жесткого характера, бывший военный отнесся к подозрительной ситуации без предрассудков. — Работа — есть работа. Паскаль, глуши двигатель. — Затем Батлер обернулся в пассажирский салон и обратился к трем, сидевшим там, специалистам различного класса: — Собирайтесь, девочки, выдвигаемся…

На подобные частые изречения со стороны бывшего вояки — никто не обижался. Все знали, что человек этот очень силен, как и телом, так и духом, а порой сказанные им колкие слова, лишь подталкивали его покорных послушников к незамедлительным, четко выверенным действиям.

С точки зрения самого Батлера, гражданская жизнь, также как и фронт, являются полем боя. «Немного зазевался — и будь уверен, что ты проиграл». — Таков был девиз гражданского военного.

Спустя несколько минут Батлер и четверо его подчиненных, вместо того, чтобы сообщить на трубку дежурному о подозрительной ситуации, решили, опять же по приказу самого гражданского военного, войти и попытаться выяснить все самостоятельно. Никто, кстати говоря, из сопровождающих его специалистов не был против. А если кто-то даже и был, то, скорее всего, просто промолчал и принял этот факт, как принял однажды самостоятельное решение работать с этим человеком.

Уже перед входной стеклянной дверью, с того места, где стоял Батлер, было возможно разглядеть большую часть пространства, примыкающего к входу. Вооружившись фонариком, он прильнул к стеклу двери и осветил близлежащую часть подозрительно безжизненного помещения. На первый взгляд все выглядело весьма безобидно, вплоть до того момента, как луч фонаря не коснулся кровяного пятна, показавшегося Батлеру, в темноте вестибюля, разлившейся нефтяной лужей.

— Здесь что-то не так! — кратко констатировал он и с радостью для себя, в догадках, определил происхождение, увиденного им на полу, темного образования. «Это всего лишь игра света и тени», — мимолетная мысль вернула солдату бодрость духа.

Как и в былые времена, бойкий вояка попытался войти первым. Толкнув дверь, он с сожалением убедился, что та не собирается ему сдаваться без боя. Что-то мешало открыть ее. Батлер посветил фонарем в подножье двери, но из-за текстуры, вьющейся там золотом, не смог ничего разглядеть. Он, в надежде, толкнул дверь еще раз. Ничего не вышло, лишь только глухой хруст возвестил о том, что пробовать пытаться ее открыть без специальных приспособлений не стоит.

— Максвелл, займись дверью, — грубо, чтобы тот поторапливался, произнес Батлер.

Не более чем через пять минут все было исполнено в лучшем виде. При помощи портативного домкрата, Максвелл на несколько сантиметров приподнял дверь, но не снял ее с петель, а лишь несильно принялся толкать ее против себя. Вновь послышался скрежет, а уже прямиком за ним до боли знакомый хруст.

Когда из-под двери показалось что-то бело-серое, Баерс, стоявший между командиром и Максвеллом, еще не понимая, что именно он видит, присел на корточки и, схватившись за сегмент, кажущийся в полумраке сероватым, потянул на себя. Помеха за дверью резко брякнула. Сама же стеклянная преграда, по вине Баерса, с силой вытягивающего находку — и в итоге ее вынувшего, слетев с петель, рухнула на гранитный пол, и разбилась на тысячи мелких осколков.

Осколки, разлетевшиеся во все стороны, на мгновение поглотили внимание собравшихся спасателей.

Баерс упал навзничь, а после, опершись на локоть, чуть приподнялся. Изначально взгляд его пал на сотоварищей, стоявших к нему спиной, затем сероватое образование, которое прежде казалось незначительным, а теперь весьма существенным, приковало к себе его взор — пятипалая культяпка мирно покоилась на промежности спасателя, всецело оторопевшего от шока.

— Как думаете, сколько эта дверь может стоить? — обращаясь ко всем присутствующим, поинтересовался Хьюберт.

— Какая разница! — ответил ему Паскаль. — В любом случае нам столько не заработать.

Резкий крик — за спиной, привлек внимание, сгрудившихся у входа, спасателей. Это был Баерс. Не рискуя дотронуться до серой культяпки, он, лишь выпучив на нее глаза, орал, как резанный.

Батлер вмиг понял, в чем дело. Заметив серую человеческую конечность, он присел на корточки и, ухватив за указательный палец, приподнял перед собой часть скелета человеческой руки.

Хьюберт, протянув товарищу руку помощи, помог Баерсу подняться на ноги.

— Интересно, кто-нибудь ответит мне, что здесь, черт возьми, происходит? — напрягшись, как лягушка от слабого электрошока, осведомился командир.

Четверо спасателей недоуменно уставились на своего распорядителя. Батлер, честно говоря, и сам прекрасно понимал, что их интересует тот же самый вопрос, а по выражению их лиц, он сразу догадался об отсутствии какого-либо предположения. Он и сам не знал, что это может быть. Часть руки скелета, которую он держал, выглядела весьма подозрительно. По структуре строения, она имела характерный себе вид, но что необычно, была настолько сухой, как будто пролежала в песках пустыни Гоби не один десяток лет.

— И откуда бы ей тут взяться? — произнеся вслух, обратился Батлер с вопросом к своему сознанию.

— Наверное, принадлежит этому скелету, — ответил ему Максвелл, указывая на костяную человеческую структуру, лежавшую перед его ногами.

— Очень остроумно, Максвелл, — похвалил напарника Хьюберт, после чего они двое и присоединившийся к ним Паскаль — душевно посмеялись.

— Прекратить смех, — грубая интонация Батлера резко оборвала непродолжительное веселье подчиненных. — Или вам здесь что — парк развлечений? — Он уставился тяжелым взглядом в глаза Максвелла. Молчание со стороны последнего свидетельствовало, что тот понял собственную ошибку и впредь будет осмотрительнее в своих словах и поведении.

Затем Батлер посмотрел на кричащий черепок сухого скелета и расслабленно бросил костяную конечность ее владельцу, хотя тот в ней уже и не нуждался вовсе.

— Идемте, — почти в приказном тоне произнес Батлер, махнув рукой в сторону темного вестибюля.

Хьюберт немного замялся на месте.

— Тебе что-то не нравится, — подозрительно прищурив левый глаз, спросил у него Батлер.

Хьюберт, глядя на мощную фигуру бывшего военного, тяжело сглотнул, затем посмотрел на соратников, вопросительно уставившихся на него, после вновь перевел взгляд на лицо весьма сильного мужчины, и часто поморгав глазами, произнес:

— Мне кажется, идти туда — не очень хорошая идея.

— Почему ты так думаешь?

— Во-первых, нас никто не встретил, во-вторых, этот скелет… Сомневаюсь я, что его тут положили смеху ради. Куда подевался весь персонал? — Хьюберт, выходя из себя, взмахнул руками.

— Успокойся, парень, — прекратил Батлер дальнейшее рассуждение Хьюберта. Он не привык, чтобы гражданский разговаривал с ним в подобной манере. — Лучше ответь мне, чего ты так испугался? — на лице Батлера отразилась мимолетная издевательская улыбка, которая тут же исчезла с его лица, как Хьюберт посмотрел ему в глаза.

— Я думаю, что там небезопасно, — четко ответил Хьюберт. — Я сейчас же сообщу дежурному о подозрительной ситуации. Пусть всем этим, — он указал на валяющийся под ногами скелет, — занимается полиция или военные.

— Мы и есть военные, — случайно оговорился Батлер и, проглотив дальнейшие слова, моментально умолк.

— Нет… не мы, а Вы, — парировал Хьюберт. А затем, выждав секундную паузу, добавил: — Военный в отставке. — И собирался было отправиться к машине, но Батлер, поймав юнца за бицепс, остановил его.

— Слушай сюда, сынок, — грубо произнес гражданский военный. — Никуда ты не пойдешь, и звонить тоже никуда не будешь. Мы сейчас вместе войдем внутрь отеля и сами все узнаем, или…

— Что — или?.. — осведомился Хьюберт.

— Ну, ты меня и так понял. Так что, пояснять не буду.

Хьюберт недоуменно посмотрел на главу, затем бросил мимолетный взгляд в темный вестибюль и произнес:

— Ладно, как Вам будет угодно. Но, если что, вся ответственность лежит на ваших плечах. — Сказанные слова абсолютно не имели отношение к шутке.

— Шутник, тоже мне, нашелся. — Батлер слегка толкнул Хьюберта в плечо. — В таком случае, пойдешь первым, смельчак.

Повисшую камнем в вестибюле тишину теперь пронизывали разве что звуки поступи, порождаемые шаркающими, а иногда стучащими ботинками людей о гранитный пол. Сами звуки, повсеместно распространяясь, отражались эхом о мраморные стены. То и дело сверкающие в руках спасателей фонарики, своими лучами, ползая по полу, стенам и потолку, раздвигая мрачную занавесь, позволяли мужчинам осматривать великолепие внутреннего декора.

Хьюберт повернулся лицом к своему начальнику и кивком указал в сторону, изрядно деформированной, администраторской стойки.

— Может, нам все-таки стоит вернуться?.. — ненавязчиво спросил Хьюберт. — Пока еще не поздно, — чуть слышно добавил он.

Батлер отвел свет фонаря от исковерканной конструкции и посветил в лицо подчиненного.

— Топай, давай… следуй к лифтам. Посмотрим, что там случилось.

Несмотря на весомую разницу в возрасте, и тем более значительное неравенство в весовой категории, Хьюберт не испытывал особого страха перед гражданским военным. Он лишь ощущал некоторую неловкость при прямом тяжелом взгляде Батлера, этот взгляд действовал на любого человека безукоризненно, вызывая ели не страх, то опасение точно.

После обнаружения переломленной администраторской стойки, у Хьюберта вновь попыталось разгореться пламя возражений по поводу откровенной самодеятельности. Только, он понимал, что надо было быть понастойчивее — гораздо раньше, а точнее до того момента, как согласился войти внутрь и принять участие в недостаточно продуманном мероприятии. Говоря на прямоту, с точки зрения Хьюберта, их действия являлись абсолютно непродуманными, так как все они, включая Батлера, были недостаточно осведомлены о сложившихся обстоятельствах.

Возникшие поблизости — в полумраке — две раскрытые «пасти», лифтовых шахт, оказали на Хьюберта не самое хорошее впечатление. Приблизившись достаточно близко, все разом, без затруднений смогли определить, который из лифтов вышел из строя. Паскаль, осветив днище шахты, уведомил остальных, что, по-видимому, лифт был весьма тяжелым, раз смог провалиться в подвал.

Максвелл же сообщил о полной исправности второй кабины. Конечно, при отключенной электроэнергии он мог лишь догадываться об исправном функционировании, но на вид — ее внутренняя часть выглядела достаточно обнадеживающе.

Баерс стоял чуть поодаль всех остальных и, освещая фонариком, рассматривал потолок. Еще секунду ранее ему показалось, что он видел, как что-то красное мелькнуло и тут же растворилось в темноте. Он поводил светом, из стороны в сторону, пытаясь найти призрачный источник красноватого свечения, но так и не смог его отыскать.

— Баерс… ну, и что ты маячишь своим фонарем? — рявкнул Батлер, окликая зазевавшегося подчиненного. — Что, интересно знать, ты потерял на потолке?

Уже практически все, кроме растерянного Баерса, стояли возле двери, ведущей на лестничную площадку.

— Мы сейчас тебя тут оставим, — вновь пошутил, открывающий дверь, Максвелл. — Она не заперта на ключ, — сообщил он Батлеру.

— Да иду я уже, иду, — наконец отозвался Баерс. Он хотел было сделать шаг, но заметил, что шнурки на одном ботинке чуть ослабли. Баерс, будучи человеком аккуратным, решил их подтянуть.

— Поторапливайся, давай, — вновь рявкнул Батлер. — Трое одного не ждут.

— Сейчас я!.. — немного раздраженно отозвался Баерс, — шнурки только подтяну.

Прежде чем раздался звук, захлопнувшейся с силой, двери, послышался голос Батлера:

— Догонишь! Если нас в подвале уже не будет, застигнешь на лестнице.

Баерс, склонившись на одно колено, заново зашнуровал ботинок, а в это время, красное, слизи образное вещество подползало к нему сзади — все ближе и ближе. Он проверил качество проделанной работы. Узелок прочно скреплял две, идентичных размеров, части одного бантика.

Сгусток микроскопических частиц, подрагивая желейной оболочкой, двигался медленно, но верно. Четко определяя свою цель, нано организмы в неистовом порыве стремились как можно скорее вступить в контакт с органической поверхностью. Баерс совершенно не замечал за собой приближающейся красноты. Он собирался подняться на ноги, но заслышав — неподалеку — загадочное скрежетание, поостерегся, схватившись за свой фонарик, ранее положенный на пол, он прорубил его ярким светом обволакивающую темноту.

Осветив источник звука, он почувствовал, как внезапно нахлынувшее чувство тревоги, сначала резко, а потом постепенно, стало исчезать. Верхняя часть, почти перекушенной, в одном месте, стойки, накренившись, и постепенно наклоняясь все ниже, издавала, встревоживший Баерса, звук.

Он, как и все остальные, даже не мог предполагать, что могло случиться с человеком, который так быстро превратился в сухой скелет. Но, так же, как и все остальные, он особо не тревожился, потому что понимал одно: всему всегда можно найти разумное объяснение.

В подобном же случае — ничего разумного не было. И по этой самой причине, найденный под дверью скелет, он расценил, как искусственный, но выглядящий, как натуральный. Что думали все остальные по этому поводу, он не стремился узнать. Его вполне удовлетворяли собственные догадки.

Баерс продолжал всматриваться на, постепенно разрушающуюся, конструкцию. Частицы, за это время, полностью обогнув мраморную колонну, преодолели двадцатисантиметровое расстояние. Для подобного образования столь стремительное продвижение являлось колоссальным. Голод — сильный катализатор даже для человека, а уж для подобного мутированного создания — это сама цель недолговременного существования.

Наконец-то дождавшись обрушения верхней части стойки, Баерс слегка улыбнулся своему любопытству, еще раз взглянув на ботинок, он встал на ноги.

Преодоление двухсантиметрового расстояния до подошвы человека, знаменовалось бы, для микроскопических тварей, долгожданным фуршетом, которому, в итоге, не суждено было случиться, по крайней мере, еще не сейчас.

Вопреки желанию Частиц, мужчина сделал шаг вперед и стремительно удалился прочь, оставляя красную, желейную субстанцию, раздраженно вибрировать от микроскопических, восьмипалых существ, хаотично маячащих внутри нее.

С неконтролируемой силой, Батлер захлопнул дверь и тут же осознал, что шум, разнесшийся вверх и вниз по лестничным площадкам, не станет хорошим подспорьем в отношении всех их — пока еще тайного в отеле присутствия.

«Хотя, для чего нам скрываться, а точнее от кого? — подумал военный. — В любом случае, никаких причин вести себя скрытно, в данной ситуации, абсолютно нет». — Пусть Батлер, как ему самому казалось, и рассуждал логично, но все же, что-то настораживало его. Необъяснимое внутреннее чувство предосторожности пыталось оградить своего хозяина от неприятностей, а Батлер, в свою очередь, просто отмел его прочь, как ненужный мусор. В большей части ситуаций, он привык полагаться только на здравый рассудок, и это, кстати говоря, уже не раз приводило к не совсем положительным результатам.

Интуиция — вот лучший союзник человека. Именно она всегда выручает нас, предостерегая от совершения опрометчивых поступков. Если мы отталкиваем ее, то ведомые холодным «здравомыслием», оказываемся — в итоге — под пагубным воздействием отрицательно сложившихся обстоятельств. Сам же Батлер, не отдавая себе в том отчета, частенько руководствуясь интуицией, выходил, так сказать, сухим из воды. Но именно теперь, скорее всего в силу своего самолюбия и ошибочного мнения о своей высокой значимости, отверг чувство интуиции и принял ошибочное решение — разделиться.

Распорядился же он следующим образом:

— Максвелл, Паскаль, спускайтесь в подвал и посмотрите, что там с электрическим распределителем, а мы с Хьюбертом поднимемся наверх. Может, хоть там обнаружим кого-то из персонала.

Не рискнув поспорить, Максвелл, дребезжа инструментами, в своем пластиковом портфеле, устремился вниз по ступенькам. Паскаль, сделав согласный кивок Батлеру, поспешил за напарником.

— Пойдем, — грубо сказал военный Хьюберту.

Хьюберт, освещая ступеньки, стал подниматься вверх, а Батлер, прежде чем последовать за подчиненным, на мгновение остановился и настороженно посмотрел вниз — между лестничных перекрытий. Мелькающего света фонарей он там не увидел. «Наверное, уже вошли в подвальное помещение», — отметил военный. А затем вновь подумал: «Все-таки здесь что-то не так. — Батлер на секунду прислушался. — Нет… всего лишь обманчивые, тревожные чувства». — Военный последовал за, поднявшимся вверх, Хьюбертом.

Оказавшись в подвале, первым делом Максвелл поспешил определить местонахождение распределительного щитка. Он, не спеша, от стены и до стены, провел светом фонаря «горизонтальную линию». В дальнем правом углу чуть заметно сверкнул металлический шкаф.

— Вот он… — сообщил специалист напарнику и направился к цели.

Паскаль, недолго думая, по пути освещая огромное, подвальное пространство, поплелся за Максвеллом. Внимательный, изучающий взгляд Паскаля наткнулся на что-то красное. Яркий свет фонаря позволил мужчине угадать в находке: старую, свернутую, красную, ковровую дорожку — посередине которой все еще отчетливо виднелся, вышитый золотом, своеобразный символьный рисунок.

Максвелл, приблизившись почти вплотную к распределительному щитку, побледнел, взирая на тщательно вывороченное нутро электрического шкафа. И пока он изумлялся увиденному, из-за спины до него донесся восхищенный голос Паскаля.

— Ты только посмотри на все эти свертки ковров… да их же тут не меньше дюжины. — Паскаль замолк, чтобы обмозговать ситуацию. — А может, и не меньше двух дюжин, — в итоге пришел к заключительному выводу пораженный мужчина. Насколько я знаю, — припомнил Паскаль, — все эти ковры когда-то застилали весь холл отеля. Надо же, а теперь, выполнив добрую службу, они покоятся здесь. Ну, прямо, как наш Батлер, — усмехнулся Паскаль. — Ты чего молчишь? — посветив напарнику на спину, поинтересовался он.

— Хочешь по-настоящему удивиться? — вдруг произнес Максвелл. Голос его был обеспокоенным и в то же время изумленным до невероятия.

Паскаль приблизился к напарнику, а Максвелл, дабы предоставить соратнику удобную позицию для созерцания, сдвинувшись с места, чуть отошел в сторону. Осветив и взглянув на внутренности щитка, Паскаль, от неожиданности отстранившись, сделал два коротких шага назад.

— Дьявольщина, что здесь произошло?

Максвелл, пытаясь сохранить несчастные остатки былой невозмутимости, чуть покосившись на шокированного Паскаля, произнес:

— Короткое замыкание вряд ли смогло бы сотворить все это.

Паскаль, не переключая своего внимания от вывороченного содержимого трансформаторного щитка, как будто бы проигнорировал слова напарника.

— Господи, что же могло все это сотворить?! — Произнося эти слова, взволнованный спасатель уже напрочь позабыл о, ранее найденных, двадцати огромных — ковровых свертках. Отныне они ему не казались настолько удивительными, как то, что он видел в данную минуту перед собой.

Максвелл, решительно шагнув вперед, встал между, не на шутку встревоженным, помощником и, исковерканным до неузнаваемости, трансформатором.

— Даже если в течение часа ты будешь на него так пристально смотреть, как сейчас, уверяю тебя, он все равно не заработает.

Возможно его слова, но скорее всего непроизвольный жест рукой, а может и то, и другое, послужили причиной пробуждения Паскаля от сна наяву. По крайней мере, последнему все происходящее именно таковым и казалось.

Паскаль, медленно повернув голову с выпученными глазами, посмотрел на Максвелла.

— Что с тобой, парень? — поинтересовался тот.

В стремлении произнести важные для жизни напарника слова, губы мужчины неуверенно дрогнули.

— У тебя за спиной мм-м…

Судя по выражению лица Максвелла, столь краткий и непонятный ответ, его совершенно не устроил.

— Что ты хочешь сказать, друг? — он положил свою ладонь на плечо товарища и, слегка приподняв левую бровь, попытался дождаться разумного ответа. Тут Максвелл заметил, что взгляд Паскаля сосредоточен не на нем, а устремлен на точку — куда-то позади него. Еще через секунду Максвелл заприметил маленькие красные отблески, отразившиеся в зрачках напарника. Он собирался было обернуться, чтобы, наконец, понять чего такого удивительного увидел Паскаль, как вдруг…

— У тебя за спиной мерзкая тварь! — с криком слетели немного запоздавшие слова с дрожащих от страха уст Паскаля.

Максвелл ошибочно принял подобное поведение напарника за банальную шутку.

— Ты меня не удивии…кх…экх. — Стремительно бросившееся в атаку, с противоположного угла, красное дьявольское создание, за менее чем три секунды, преодолев значительное расстояние, вонзило один из своих светящихся краснотой придатков в спину Максвелла.

Паскаль, присутствуя в шокированном состоянии, лишь безучастно наблюдал за происходящим. Лицо и рубашка у запаниковавшего мужчины были в чужой крови. Когда паук вонзил свою конечность в человека, тяжелое ранение оказалось сквозным. Куски легких и выломанные наружу части ребер — выпали на бетонный пол, а после, фонтан темной, в данной ситуации, отвратительно теплой жидкости, оросил лицо Паскаля.

Как следует, обтерев свою физиономию, он, наконец, открыл глаза и жадно уставился на то место, где, еще мгновение назад, стоял пронзенный в грудь Максвелл, но, кроме валяющихся на полу кусков внутренних органов, больше ничего не обнаружил.

— Максвелл? — тихонько позвал Паскаль своего исчезнувшего напарника. Он осветил то место, где впервые обнаружил мерзкого паука. Ни насекомого, ни смертельно раненного соратника там не оказалось. Паскаль принялся отступать назад. Его осторожные, беззвучные шаги, не спровоцировали появление членистоногой твари. Затем он медленно повернулся к выходу и быстро побежал.

Сделав несколько беговых шагов, он повернул голову, чтобы убедиться в отсутствии преследования. Валяющийся впереди пластиковый портфель Максвелла — не остался безучастным. Споткнувшись об него, Паскаль больно приземлился животом на бетон и, неприятно ударившись лицом, прокатился пару сантиметров по холодной поверхности.

А тяжелый портфель с инструментами, отскочив к стене и жестко стукнувшись об нее, широко открылся, как будто символизируя издевательский хохот над нерасторопным человеком.

Частичная дезориентация по вине падения, спустя несколько секунд стала постепенно рассеиваться, и в голове Паскаля, мало-помалу увеличивая скорость вращения, закрутились «шестеренки», его недальновидного сознания. Валяющийся в трех метрах фонарик устремлял свой безупречно яркий луч света прямо в лицо Паскаля.

Совершив пару значительных рывков, он, приблизившись на достаточное расстояние, одним медленным и плавным движением руки ухватился за металлический источник света. Наподобие. Как спасающееся в пучине существо хватается за последнюю соломинку жизни.

Распластавшийся на бетонном полу мужчина, уже абсолютно ясно осознавая, что произошло, внезапно понял, что крепко зажатый у него в руке фонарик не его, а принадлежит человеку, с которым он спустился сюда и еще не так давно задушевно беседовал. Выгравированная на рукоятке большая буква «М» указывала на Максвелла.

Паскаль, напрягая мышцы рук, попытался приподняться над бетонным полом. Подобное действие, хоть и с большим трудом, все же ему удалось. Подтянув под себя колени, Паскаль, периодически кряхтя, поднялся на ноги. Вытянув шейный отдел вперед, а плечи, потянув назад, он, поморщившись, хрустнул позвонками.

— Черт, что это было? — Мужчина, потрогав свой нос и совершив им проверочные движения вправо-влево, убедился в его целости и сохранности. — Я в порядке… — вслух произнес он, словно адресуя успокоительные слова своему второму «Я». — За спиной что-то зашуршало. Паскаль резко обернулся и осветил пространство позади себя. Хоть и было далековато, все же он смог заметить, что на полу, где еще недавно валялись органы товарища, теперь осталось лишь темное кровяное пятно.

Он вновь принялся отступать назад, только в этот раз, бежать сломя голову, не собирался. «Нужно действовать осмотрительно, — в уме убеждал себя спасатель. — Я же профессионал. Нас долгие годы учат быть готовыми к любой ситуации». — Черт возьми! — вслух прошипел Паскаль. — Но только не к такой.

Спасатель уже сделал несколько шагов назад — спиной к выходу и не заметил, что чуть-чуть сбился с курса. Он, дергая фонарем, из стороны в сторону, освещал и осматривал ближайшее к себе пространство. Невольно ему показалось, что даже близкие к нему стены, в чересчур масштабном подвале, уже практически не проглядываются через «плотную» темноту.

— Какого дьявола?.. — громко выругался Паскаль, стукая фонарь о ладонь другой руки. Слова мужчины и последующие шлепки — эхом разнеслись по подвальному помещению. Оказывается, постепенное погружение стен в темноту, ему совершенно не казалось. Просто батарейки уже исчерпали свой лимит энергии.

— Чертов невежда! — вновь выругался Паскаль, но в этот раз в адрес почившего напарника.

Паскаль прекратил бессмысленное избиение карманного осветительного прибора и поднял голову. Устремив в темноту рассеивающийся луч света, внимательно присмотрелся. «Показалось», — умственно успокоил он сам себя и вновь принялся отступать назад.

Еще через несколько шагов, Паскаль сперва почувствовал под ботинком своей ноги что-то твердое, а затем до его ушей донесся неприятный звук, который он уже недавно слышал — это была кость. Он наступил на человеческую кость.

Осветив останки, он сразу обнаружил, что наступил на скелет чей-то руки. Нет, плечевой сустав не был отделен от всего остального, просто Паскаль не мог даже предположить, кому принадлежал найденный им, высохший до бела, человеческий «каркас». Ни таблички, ни даже клочка одежды, поблизости ему обнаружить не удалось.

Паскаль посветил правее — в сторону выхода.

— Каким таким ветром меня сюда сдуло? — шепотом спросил он себя и незамедлительно ответил: — Точно, что не попутным.

Изрядно послабевший луч фонарика, повинуясь движению руки Паскаля, скользнул влево. Только теперь он смог определить, сколько в лифте было человек на момент падения.

Еще три бело-серые фигурки скелетов валялись среди фрагментов обвалившегося перекрытия и кусков лифтовой кабины. Паскаль не смог понять только одного, каким образом все эти люди, даже если они были мертвы после падения, смогли, настолько быстро, превратится в сухие скелеты.

— Что же здесь произошло? Что за безумие такое?

— Ребята, вы здесь? — на лестничной площадке — эхом — прозвучал голос Баерса, спускающегося в подвал. — Батлер, Хьюберт, Паскаль — отзовитесь.

Через, чуть приоткрытую, подвальную дверь, Паскаль не только отчетливо слышал голос и шаги напарника, но и заметил насыщенное, подрагивающее мелькание света от его фонаря.

— Баерс, осторож… — он не закончил фразу и не потому, что посчитал ее бессмысленной. Причиной, внезапного обрыва его предложения, послужил даже не хлюпнувший позади него звук, а то, что сопутствовало этому омерзительному хлюпанью.

Баерс, едва заслышав знакомый голос, резко остановился и прислушался, но, кроме далекого шуршания — где-то в глубине подвала, больше ничего не разобрал.

Приземлившись на затылок Паскаля, красная слизистая масса мгновенно переработала его плоть, да так быстро, что он даже не успел почувствовать никакой физической боли.

— Ребята, кончайте шутить, — пробормотал Баерс, подходя к приоткрытой железной двери. — В конце концов, это уже не смешно. Я уже знаю, что вы здесь.

Прибывший спасатель распахнул железную дверь, но прежде чем войти, вновь внимательно прислушался.

Направив луч фонаря в глубины подвала, он смог удостоверится, что тот необычайно велик и обладает достаточно высокой протяженностью. Луч света не смог достичь противоположного конца, он просто напросто рассеивался в непроглядной тьме и даже не мог хоть чуточку коснуться окончательного препятствия.

На долю секунды Баерсу показалось, что необычно сконструированное подвальное помещение просто-напросто является бесконечным. Эта мысль ненадолго задержалась в голове опытного работника экстренной помощи. Он прекрасно знал, что конец всегда есть, просто иногда он очень близко, а порой, совершенно недосягаем взору. Но он точно — всегда есть.

В глубине подсознания Баерса таилась крохотная мысль о том, что даже космос не бескрайний, он тоже находится в какой-то, еще более протяженной, среде, до которой людям никогда не добраться. В кругу друзей он частенько любил поговаривать: «Космос — это не вселенная, так как вселенная — это что-то бескрайнее, а подобного, в сущности, совершенно не может быть». Но он также всегда делал оговорку: «Естественно, все зависит от того, что именно вы подразумеваете под словом — вселенная».

— Эй, тут есть кто-нибудь?

Краем уха Баерс уловил редкие отзвуки капающей воды, доносящиеся из глубины непроглядной тьмы.

— Руководству отеля, не помешало бы организовать здесь профилактику водопроводных труб.

Затем Баерс, в последней попытке, еще раз внимательно прислушался, а после произнес:

— Так, ребята, значит, вы все-таки вздумали шутки шутить? — В ответ лишь тишина. — Ладно, я вхожу, но предупреждаю сразу, кто не спрятался, я невиноват. — Если бы валяющиеся неподалеку скелеты могли выражать, своей отсутствующей мимикой, какие-либо эмоции, они наверняка, как минимум, улыбнулись бы подобной непоколебимости Баерса. К сожалению, молча кричащие черепки человеческих «каркасов» не могли улыбаться и тем более предупредить весельчака о таящейся здесь опасности.

У такого парня, как Баерс, хоть и были железные нервы, но ему, как и любому другому человеку, страх был отнюдь нечуждым. Скрепя зубами от напряжения он все же вошел.

Продвигаясь все дальше и дальше, Баерс уже невольно почувствовал себя полнейшим идиотом, он понял, что стоя в дверях, разговаривал сам с собой, так как внутри самого подвала — в живых никого не было.

Обнаруженные им скелеты, своим видом указывали спасателю брать ноги в руки и бежать отсюда во весь апорт. Этим, напуганный Баерс, и собирался заняться в следующую секунду. Вот только не вовремя замеченный им тусклый свет, от лежавшего на полу фонаря, заставил мужчину помедлить с тем, чтобы незамедлительно обратиться в бегство.

Приблизившись к находке, затухающей на глазах, он нагнулся, чтобы подобрать ее, и когда холодная стальная трубка фонарика оказалась в его ладони, Баерс, посветив на предмет, разглядел большую букву «М».

— Максвелл? — дрожащим голосом произнес Баерс. — Максвелл! — выкрикнул спасатель, разрезая светом вокруг себя черную занавесь.

Грубый, мужской голос Баерса, шумно распространившийся по подвалу, побудил осторожного «зверя», затаившегося за трубами вдалеке, к незамедлительной атаке. Чуткие волоски, на длинных придатках насекомого, уловили тревожные колебания.

Баерс, недолго думая, резко повернулся по направлению к приближающемуся шуршащему звуку. На потолке мелькнуло что-то красное. Расстояние, до явно двигающегося объекта, сокращалось необычайно стремительно. Создание словно источало настораживающее свечение. Спасатель отвел фонарь в сторону, чтобы как можно точнее определить дистанцию между ним и приближающимся существом.

В темноте Баерс смог распознать в стремительной особи паукообразную тварь. Он словно остолбенел от шока. В голове стучала непрерывная мысль: «Бежать, бежать, бежать». — Мужчина всесильно стремился последовать доброму совету своего подсознания, вот только тело, казалось, совершенно окаменело.

Хлюп… и в следующую секунду красная, вязкая субстанция агрессивных Частиц приземлилась в метре от трясущегося в страхе человека. Баерс вздрогнул и, бросив фонарик Максвелла в центр вязкого желе, повернувшись к выходу, быстро побежал. Частицы мгновенно окутали осветительный прибор. Они почти сразу же местами посерели и кристаллизовались (своеобразная клиническая смерть), от практически погасшего, но все-таки, все еще смертоносного для них света.

А сам Баерс тем временем быстро взбежав по ступенькам, уже поднялся на первый этаж, и с силой распахнув дверь, вбежал в холл.

Баерс, заслышав со стороны шахты обрушившегося лифта настораживающий, все ускоряющийся шорох, от негодования слегка наморщил лоб.

Изначально, теперь оказавшийся в просторном холле один-одинешенек спасатель, стоял, не шелохнувшись, даже после того, как неподалеку, наконец, стихли последние шуршащие отзвуки карабкающегося насекомого. По умственному заключению Баерса, все сводилось к тому, что паук, по-видимому, решил последовать примеру самого человека и, на время, затаившись, вознамерился не выдавать своего точного местонахождения.

— Вот мерзкая гадина, — в истерике прошептал Баерс, осуждая сообразительность хитрого насекомого. «Надо двигаться дальше» — в конце концов, подумал он.

Когда он сделал свой первый неловкий шаг вперед, то сразу же справа от себя, совсем где-то недалеко, услышал знакомый, настораживающий шорох. Дальнейшее желание передвигаться украдкой переросло в свербящий позыв — поскорее убраться из столь опасного места, да как можно дальше, за пределы массивных стен пятизвездочной гостиницы.

— Как оно может знать о том, что я передвигаюсь?

Впервые, за время работы со своим, вечно осведомленным обо всем, начальником Батлером, Баерс всецело прочувствовал ошибку, которую совершил его глава. На мгновение Баерсу даже показалось, что он, как бы глядя на себя со стороны, заметил на своем лице дикое замешательство.

— Вот черт, — вновь чуть слышно проговорил сам себе спасатель. — Не может быть, чтобы вот так все закончилось. — Он посмотрел перед собой — в направлении луча фонарика, рассеявшегося вдалеке. «Здесь слишком открытое место, — включилось его рациональное мышление. — Двигаться вдоль стен, я тоже не смогу. Остается только одно…

Бежать.

Баерс, что было сил, сорвался с места. Он пробежал всего несколько метров, прежде чем почувствовал нечто непонятное, сыплющееся на него с потолка. Замедлив бег, он повернул голову, чтобы взглянуть на свое плечо. Он предполагал худшее, но к счастью для него, там были лишь кусочки бетонных крошек и осыпавшаяся побелка.

— Что за ерунда? — резко остановившись, в полный голос произнес Баерс и сразу же посмотрел вверх.

Огромное красное насекомое, отцепившись, летело на него с потолка. Мужчина, молниеносно среагировав на стремительно приближающийся объект, отпрыгнул в сторону. Он приготовился было к жесткому столкновению с гранитным покрытием пола, вот только это было напрасным, потому что в следующую секунду он оказался на почти мягком диване. Сидевшая там парочка скелетов, переломившись в разных частях, костями осыпались на него.

— Ты меня не достанешь, — выкрикнул Баерс насекомому, приземлившемуся на пол. — Слышишь, ты?.. Я к тебе обращаюсь кусок красного дер…

Паук, среагировав на шум и вынув свои восемь заостренных лапок из проделанных в граните углублений с трещинами, злобно клацая бивнеобразными жвалами, метнулся к человеку.

Баерс тоже не растерялся, и махом спрыгнув с дивана, со всех ног побежал к выходу. Паук разнес мягкое седалище в считанные секунды, но уже после того, как спасатель благополучно с него ретировался.

Удачно пробежав последние двадцать метров, Баерс, заприметив в конце вестибюля зияющий выход, тщетно понадеялся на благополучное спасение. Не сбавляя хода, он быстро оглянулся. Паука позади не оказалось. «Как странно! — подумал озадаченный ситуацией мужчина. — Может быть он наверху? — резко задрав голову, спасатель за долю секунды оценил потолок. Монстра и там не оказалось. — Наверное, он все-таки отстал, — про себя усмехнулся Баерс. — Понял, что со мной ему лучше не связываться».

Воодушевленный спасатель еще немного прибавил ходу. От такой гонки его замучила одышка. Зато желание, поскорее убраться из «клетки со зверем», превышало временные неудобства внутри организма.

Череда оглядок в совокупности с ошибочным себе мнением отвлекли внимание Баерса от самого главного, а именно от поверхности пола, по которому он так стремительно бежал. Откуда ни возьмись появившееся перед мчащимся мужчиной красноватое образование лишь на долю секунды привлекло его внимание. Но слишком поздно было останавливаться, ведь он уже наступил на него.

После неприятного звукового эффекта, часть желе разлетелась в стороны от ботинка, тем не менее, кое-что смогло зацепиться и за грубый протектор резиновой подошвы. Баерс, ясно как день, прочувствовал, что вес на его правой ноге значительно снизился. Это Частицы постарались, прокладывая себе путь к человеческой плоти. Они практически полностью искрошили плотный каучук.

Резкая боль в ступне сломила мужчину — в буквальном смысле на повал. Баерс, мчась с большой скоростью, рухнул на землю, как брошенный с силой увесистый камень. Пока катился по твердому полу, он не чувствовал никаких ушибов, лишь только страшная боль в ноге заставила его закричать.

Опершись о декоративную колонну, спасатель взглянул на свою конечность. Как не странно, все то время, пока Баерс кувыркался по полу, фонарик ни на секунду не покидал приделы его крупной ладони.

Взирая на окровавленную кость — останки бывшей ноги, мужчина вновь непроизвольно выкрикнул. Боль постепенно поднималась выше и уже перекинулась на вторую ногу. Баерс, светя фонариком, безутешно наблюдал за тем, как постепенно исчезают, сантиметр за сантиметром, его части тела.

Неожиданно боль перестала подниматься и распространяться дальше. Суета прожорливых Частиц постепенно угасла и, в конце концов, мощный луч фонаря кристаллизовал неугомонных, мельчайших дьявольских существ.

Но затишье продолжалось недолго. Как только Баерс убрал свет от своих обглоданных ран, микроорганизмы, при контакте с плотью, мгновенно восстановившись, принялись за дальнейшую работу.

Спасатель в очередной раз неистово закричал. Крик был громким, но непродолжительным. Длинная паучья конечность ловко отделила голову от тела мужчины. Спустившись на твердый пол, насекомое, неторопливо принялось поглощать человека вместе со своими крошечными отпрысками.

Впервые с того времени, когда прибыл Винсент и рассказал страшную историю о том, что не так давно случилось в холле с Белинсом и остальными консьержами, Людвиг, прислонившись лбом к двери, проронил несколько слов. Он вновь уточнил правильность воспринятых слов Винсента. Консьерж седьмого этажа, так же как и прежде, неуемно твердил о красном чудовище — гигантском пауке. Людвиг сомневался в правдивости рассказа, но он никогда не сомневался в человеке, который ему рассказал эту историю.

Мередит тихонько подошла к Людвигу и шепотом произнесла:

— Может быть, он говорит правду.

— Если даже и неполная правда, то возможно, хотя бы частично это так, — рапортовал Холлистайн, неторопливо приближающийся к парочке собеседников. — Я принес вам стакан апельсинового сока, Мередит. — Холлистайн протянул сок миллионерше. — Вот, возьмите.

— Благодарю Вас…

— Зовите меня — Холли.

— Благодарю Вас, Холли. Сок, как раз кстати, меня жутко мучает жажда. Здесь стал такой сухой воздух. — Старушка быстро осушила стакан и, уже пустой, вернула его Холлистайну.

— Еще раз — спасибо, — улыбнулась Мередит. — Вы настоящий джентльмен.

Мужчина с тростью принял стеклянный сосуд, и чуть приподняв краешек своей шляпы, вежливо произнес:

— Не за что, Мередит. — Холлистайну, даже в такой, едва освещенной обстановке, улыбка Мередит показалась настолько завораживающей, что он в течение нескольких секунд не мог оторвать взгляда от ее чарующего лица.

— Что с вами, Холли? — осведомилась миллионерша.

Холлистайн, быстро придя в себя, улыбнувшись, ответил:

— Ничего такого. Все нормально. Просто залюбовался.

— Вы мне льстите, Холли.

— Поспешу сообщить, что мои слова были искренними.

— Ну, что ж, спасибо, — вновь улыбнулась Мередит.

Старик в шляпе перевел взгляд на Людвига.

— А Вас мучает жажда, молодой человек?

— Нет, спасибо, — честно ответил Людвиг. Хотя возможно он и хотел пить, а может быть даже что-нибудь поесть, вот только от перенесенного стресса — абсолютно не отдавал себе отчета в своих естественных желаниях.

— Я бы не отказался чего-нибудь выпить, — послышался из-за двери приглушенный голос Винсента.

Холлистайн мгновенно отреагировал.

— Я с удовольствием протянул бы вам стакан, все еще прохладного, сока, но боюсь, что разделяющая нас преграда не позволит мне этого сделать.

— Ничего. Все равно спасибо, — вновь приглушенно послышался голос Винсента.

— Здесь и правда очень сухой воздух, — хрипло произнесла девушка, сидевшая на полу в практически неосвещенной части коридора.

— Это потому, что кондиционеры не работают, — отозвался Людвиг. — Здание большое, электричества нет. Нет и подачи свежего воздуха.

— Тогда мы вот что сделаем, — пришел к какому-то умозаключению Холлистайн и поспешил в свой номер.

Старик, войдя в комнату, не запер за собой дверь, а как раз наоборот, как можно шире раскрыл ее. Молодая женщина, сидевшая на полу, догадалась, что затеял Холлистайн, и точно так же распахнула дверь в свой номер. Теперь они вместе что-то проделывали в своих комнатах, дребезжа, пристывшими в пазах, оконными створками. А уже через несколько минут коридор заполнился, хоть и немного прохладным, но зато свежим воздухом.

Первой из своей комнаты появилась девушка.

— Правда, немного прохладно, — сказала она.

Затем из своего номера вышел старик с тростью.

— Если станет холодно — мы сразу же закроем окна. А пока лучше будет одеться немного потеплее.

Девушка согласно кивнула старику.

— Винсент, ты еще там? — слегка постучав костяшками пальцев по двери лестничной площадки, осведомился Людвиг.

— Да, приятель, — ответил консьерж. — Куда ж я могу отсюда деться?

— Попробуй как-нибудь отпереть дверь, ведь сделать это, с твоей стороны, будет гораздо сподручнее.

— Было бы чем, я бы попробовал, не сомневайся в этом. Но у меня здесь ничего нет. Что я могу сделать голыми руками?! — произнес Винсент резче, чем ему бы самому хотелось.

— Хорошо. Тогда будем дожидаться спасения извне.

— Если только оно сюда прибудет, — хрипло пробормотал Винсент.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Людвиг.

Мередит, стоявшая неподалеку, тоже прислушалась.

— Паук их либо сам съест, либо заплюет их до смерти своей красной слизью. Я такого насмотрелся. Уж можешь мне поверить на слово, никто не сможет пройти через холл. Этот монстр там охотится.

— Но как тогда тебе удалось? — спросил Людвиг.

— Чистой воды случайность. Он застрял в администраторской стойке, а я находился неподалеку от двери лестничной площадки. Мне повезло, в отличие от остальных.

— Безусловно! — подтвердил Людвиг.

— Постой-ка! — неожиданно проговорил Винсент.

А Людвиг в свою очередь ясно услышал, как товарищ, шоркая спиной о дверь, приподнялся на ноги.

— Мне кажется, или кто-то действительно поднимается наверх, — волнительно пролепетал Винсент. Он невольно — вдоль стены — съехал в угол и забился там. Скатившись на корточки, сотоварищ Людвига спрятал лицо, обхватил колени и, дрожа, остался ожидать неминуемой погибели.

Совершенно неосвещенная лестничная площадка заполнилась светом от маячащих по стенам — в темноте — двух зайчиков от ярких лучей фонарей, поднимающихся по ступенькам людей. Винсент, слыша приближающийся топот, сразу понял, что к нему поднимается не монстр, а обычные люди. Ну, в общем, конечно, они были не совсем обычными, так как являлись, по своей специальности, персонами группы спасения быстрого реагирования.

Он широко открыл — прежде с силой зажмуренные глаза. Заприметив мельтешащий свет, консьерж, приподнял голову, а затем стал постепенно подниматься на ноги. Ему все еще казалось, что паук вот-вот придет и съест его. Но постепенно поднимающиеся шаги и пара усиливающихся потоков белого света — возвещали о долгожданном спасении.

— Винсент! — из-за двери громко позвал приятеля Людвиг. — Кто это? Кто к тебе приближается?

Винсент не спешил отвечать. Преждевременным ответом он очень боялся сглазить благополучный расклад. Только когда консьерж седьмого этажа воочию убедился, что по лестнице идут двуногие существа, наконец-то ответил Людвигу.

— Все в порядке, это группа спасения.

— Я думал, тебя уже съели, парень. Больше не молчи так долго.

— Что? Что он сказал? — переспросила Мередит.

Людвиг, быстро повернувшись, благоговейно воззрился на ее вопросительное лицо.

— Он говорит, что прибыла группа спасения.

Миллионерша промолчала, и лишь гримаса неудержимой радости поведала Людвигу об ее оправданных надеждах на скорое высвобождение из запертого пространства.

Холлистайн тоже услышал слова Людвига и поспешил сообщить приятную новость остальным постояльцам. Перво-наперво он уведомил о скором спасении молодую женщину. Затем, постучав в две двери, ближайшие к лифтам, стал дожидаться, когда паренек и ворчливый мужчина отворят ему.

Вскоре они появились. Судя по выражению их лиц, они ничуть не были обеспокоены сложившейся ситуацией. Вроде бы они только что спали, так как, например, молодой человек вышел в коридор, душевно потягиваясь, а ворчливый мужчина, широко раскрывая свой с подгнившими зубами рот, смачно позевывал.

— Ну, и что у вас тут?.. Что случилось? Почему спать нормальным людям не даете?

Холлистайн презрительно посмотрел на ворчливого мужчину в белой майке, почесывающего свое пивное брюхо.

— Это я постучал в двери, — четко произнес он.

— Ну, и?.. — заканчивая потягиваться, поинтересовался паренек.

— К нам идут спасатели, — равнодушно ответил старик, словно заранее осознав, что тех, кому он отвечал, не особо интересует подобная информация. Старик отвернулся и направился к скучающей Мередит. — Возможно, сейчас будем эвакуироваться, — отдаляясь, бросил он через плечо двум недальновидным персонам.

— Как только — так сразу, — пробормотал грубиян. — И нечего в колокола преждевременно бить!

Холлистайну показались обидными подобные слова. Он как мог резко повернулся к оппоненту и, угрожающе махая своей тростью, направился к грубияну со словами:

— Я сейчас по твоему колоколу бить буду, этакий ты безумец!

Людвиг с Мередит ловко подскочили к разбушевавшемуся старику и, успокаивая его, повели в свой тихий уголок — возле двери лестничной площадки. Вскоре к ним присоединилась и молодая женщина, прежде предпочитавшая темную часть коридора.

Прежде чем вновь удалиться в свои апартаменты, грубый мужчина позволил себе сделать внеочередное колкое замечание:

— Еще вдобавок и застудили весь этаж.

Холлистайн хотел было взорваться чередой бранных слов, но неприятный мужчина, вовремя захлопнув дверь, заперся в своей комнате.

Четверо, у двери лестничной площадки, разом воззрились на оставшегося в сумраке паренька.

— Так, парень, а ты, на чьей стороне? — спросил старичок.

— Я?.. я ни на чьей. Я сам по себе. Ни за него и не за вас. — После своего быстрого ответа он тоже, как и невежливый образец человекообразного творения, вернулся в свой номер. Но в отличие от последнего, не запер дверь на замок. Похоже, он пока еще сам того не осознавая, уже был на стороне, стремящихся к спасению, индивидов.

По другую сторону двери лестничной площадки раздались приглушенные голоса людей. Один, тот, что ликовал и радовался, явно принадлежал Винсенту. Второй — грубый, но тактичный, мог быть присущ только главнокомандующему. «Скорее всего, — подумал Людвиг, — человек с таким голосом и есть начальник». Третий голос, звучал реже остальных, и Людвиг решил присудить ему простое, но не менее важное звание: «Осторожный человек».

В дверь с противоположной стороны постучали. К Людвигу обращался начальник:

— Людвиг, ты меня слышишь?

— Да. — Консьерж взглянул на Мередит и остальных. — Мы все тут внимательно Вас слушаем.

— А сколько вас там?

— Где-то семь человек. Точнее, не могу сказать, большая часть людей заперлись в своих номерах.

— Кто-нибудь из вас недавно кричал? — прозвучал голос «Осторожного человека».

Людвиг недоуменно взглянул на своих сподвижников, а затем быстро ответил:

— Нет. Никто тут не кричал.

— Я же вам говорил, — шепотом обратился к командиру «Осторожный человек», — что крик доносился снизу. Даже не исключено, что это пострадал кто-то из наших ребят.

— Скорее всего, его больше нет! — утвердительно констатировал Винсент.

Батлер бросил на него уничтожающий взгляд.

— Ты о чем толкуешь?..

— Вы видели трупы в вестибюле? — ненавязчиво спросил Винсент.

— Нет, трупов как таковых мы не видели, но на входе повстречали сухой, столетний скелет, — незамедлительно ответил консьержу бывший военный. — Ну, и что из этого? Он выглядел неестественно. Скорее всего, он ненастоящий.

— Самый настоящий. Еще недавно он был человеком, и его звали Белинс. Он по неосторожности стал жертвой гигантского паука, в общем, так же, как и все остальные.

— Что ты несешь?! — почти зарычал Батлер. — Какого еще к чертям паука?

Людвиг, дабы привлечь внимание спорящих людей, постучал в дверь, а затем произнес:

— Послушайте… — он помедлил, не зная, как правильно обратиться к сильному человеку.

— Батлер! — представился отставной военный.

Людвиг продолжил:

— Послушайте, Батлер. Здесь и в правду происходит что-то странное. Из одного из номеров исчез постоялец. И он не просто уехал, не сказав ни единого слова! В его номере полнейший разгром, а на полу огромная лужа крови. Что, по вашему мнению, могло все это сотворить? Я Винсента хорошо знаю. Если он говорит, что кого-то видел, значит это действительно так. И если он сейчас утверждает, что видел гигантского паука, следует безоговорочно поверить ему.

— Вы можете говорить друг другу все, что хотите! — прорычал Батлер. — Лично я, из вас двоих — никого не знаю, и доверять не собираюсь. На мой взгляд, какие-то вы сомнительные личности. Я, таких как вы оба, стороной обхожу. Я наведался сюда со своими ребятами, чтобы выполнить работу. Так что не надо переходить на личности и доказывать мне всякую несуразицу. Договорились?

— Как скажете! — ответил Людвиг.

Батлер раздирающе взглянул на Винсента.

— Договорились?..

В ответ консьерж лишь согласно кивнул.

— А теперь отойдите, пожалуйста, от двери, — чуть мягче произнеся, сказал Батлер Людвигу. — Сейчас попробуем ее выбить.

Отставной военный, отступив на три шага назад, а затем, коротко разбежавшись, вдарил со всего маху ногой по деревянной преграде.