Новая жизнь владыки демонов

Глава 4

За нами наблюдает группа ассистентов, учителя – молодые парни лет по двадцать из спортивной академии, и пара магов-целителей. А сами бои проходят на двух возведённых наспех аренах, отделённых от остального спортзала силовыми щитами.

Видимо, чтобы юные бояре, упивающиеся магией, не поубивали простолюдинов и не устроили погром.

В моей параллели пятьдесят два парня, шестнадцать из которых – простолюдины. Из оставшихся тридцати шести мне в противники в первом круге достаётся Радовид Поклонский – неплохой, по памяти Демида, в общем-то, парень, хоть и слегка зажатый.

Он мило улыбается перед поединком, и я чувствую исходящий от него страх. Очевидно, после вчерашних событий и просмотренного видео мальчик боится, что я что-нибудь ему сломаю. Поняв это, я ощущаю давно забытое чувство жалости и решаю не лютовать. Ни к чему это сейчас.

Стремительно сближаюсь с Радовидом, подныриваю под его неловкий удар, перехватываю руку, выворачиваю её и совершаю подсечку. Сухопарый паренёк, немногим худее меня, летит на маты, а я прижимаю его шею коленом и жду, пока он сдастся.

Радищев же в своём бою показывает звериную жестокость и разбивает своему противнику нос в кровь и чуть не ломает ему руку. Так бы и случилось, не останови учитель бой. Примечательно, что, уложив своего соперника, Дмитрий смотрит на меня. Я строю скучающее лицо и снова показываю ему «фак».

Михайлов и Новиков тоже проходят в следующий круг, причём «воздушный» маг с начавшими уже в школе формироваться проплешинами и мышиного цвета волосами – не без труда. Я обращаю на это внимание и усмехаюсь. Саша (всё-таки спрашиваю у однокашников, как его зовут), очевидно, делает ставку на магию. А вот драться умеет куда хуже своих друзей.

Он же и достаётся по жребию мне в противники в следующем круге.

– Посмотрим, зажигалка, чему ты научился за день, – зло цедит он слова сквозь зубы, принимая стойку.

– Бой!

Мощный поток ветра ударил в меня за секунду до того, как учитель махнул рукой. Впрочем, и я решил сжульничать, стряхнув с пальцев пяток огненных шариков и задав им произвольную траекторию. Три из них ветер Новикова сбивает и отправляет в силовой щит, ещё один разворачивается и пролетает в опасной близости от моей собственной головы, так что я едва успел отклониться.

А вот последний попадает точно в цель, плавно уйдя с линии вражеского заклинания и влетает в челюсть «воздушного».

Я стараюсь не расходовать магию понапрасну. Заклинание слабое и не причиняет особого вреда Александру. Но на краткий миг дезориентирует его, заставляет поднять руку к лицу и сбить каст. Арена небольшая, и этого краткого мгновения мне хватает, чтобы оказаться рядом.

Хук справа, прямой в челюсть – и я побе…

Мощный воздушный удар отбрасывает меня назад и с силой припечатывает в силовой щит. Я слышу его гудение за спиной и то, как ахнули одноклассники, а затем падаю на маты.

Ах ты наркун паршивый!

Новиков, стоя на одном колене, трясёт головой. Он уже поднимается, отводит руку назад для нового заклинания, но ярость, напитавшая меня, будто бы ускоряет рефлексы. Я распрямляюсь как пружина, рвусь вперёд из почти лежачего положения – и едва успеваю кувыркнуться, пропустив над собой удар «воздушного». За спиной слышится треск, раздаются возмущённые голоса одноклассников, а мне в лицо летит нога Новикова.

Не на того напал, низший!

Не останавливаясь, я чуть отклоняюсь, перехватываю её под мышкой, напрягаюсь всем телом, приподнимаю Александра и бросаю его вниз. В полёте он успевает долбануть меня в висок, но удар получается смазанным. Оказавшись на матах, не останавливаюсь и с размаха впечатываю свой лоб ему в нос.

Слышится хруст. За спиной раздаётся синхронное девчачье «о-ох!», а я откидываюсь назад и резко бью Новикова прямо в челюсть. А затем ещё раз – контрольный. Он дёргается, голова падает на маты, из носа хлещет кровь. Вот и рассчитались за вчерашнее, козлина!

Еле сдерживаюсь, чтобы не превратить его лицо в фарш.

Спокойней, Джерлак, спокойнее! Будет ещё время повеселиться… Пока ты просто проверяешь свои силы…

Александр уже не боец. Он даже не сдаётся, а находится где-то между потерей сознания и полусном, не понимая, что происходит вокруг. Накачанный ассистент, до сего момента следивший за схваткой извне, входит внутрь, досчитывает до десяти и легко закидывает парня себе на плечо. На выходе из восьмиугольника показывает мне большой палец.

– Красава, почти без магии справился.

Мне приятна его похвала. А ещё приятнее, что в зале слышатся хлопки – и парней, и девчонок. Но что самое удивительное – аплодируют не только простолюдины, но и некоторые дворяне! Видимо, Новиков не пользуется особой любовью одноклассников.

– Неожиданный исход, – качает головой учитель, разглядывая маты. – Но тебе сильно повезло, Орлов. Попади Сашка в тебя «воздушным лезвием», ты бы отправился в лазарет на пару недель как минимум.

– Никакого везения, Вячеслав Наумович, – я усмехаюсь, вытирая со лба пот, – чистые рефлексы.

Он тоже усмехается и отходит к следующей паре.

Вскоре из восьми парней остаюсь я, Григорий Соколов, здоровенный детина, владеющий молниями, Макс Аверин с магией воды, и Радищев, которого неожиданно ставят в пару с Михайловым.

Их схватка получается очень скучной и скоротечной. Всем – и зрителям, и участникам становится ясно, что коротышка поддаётся своему «прилизанному» запевале и даже не старается драться. Просто получает заморозку и падает, признав поражение. Сразу после этого со стороны зрителей и тех, кто вылетел, слышится улюлюканье и свист, и Михайлов, злясь и рыча, едва не набрасывается на двух парней. Его останавливают ассистенты и отправляют на скамейки в другой конец зала. Напоследок он бросает на меня полный ненависти взгляд, но нарывается только на насмешку.

Мне в полуфинале достаётся Аверин. И это к лучшему – ни он, ни я не владеем практиками духа, только стихиями.

С ним удаётся разобраться быстро. Парнишка с длинной чёлкой решает, что легко собьёт моё пламя водой, но не учитывает, что появившемуся пару некуда деться из закрытого восьмиугольника.

Подобраться к нему не составляет никакого труда. После двух схваток я уже вошёл в раж, и даже хилое тельце не может мне помешать! Раскачиваясь из стороны в сторону, я выныриваю из клубов пара справа, приседаю, бью Макса под колено, выкручивая кулак.

Он вскрикивает, ударяет морозной волной – но меня уже нет на том месте. Оказываюсь позади и бью парня локтем в висок. Он валится на маты, как мешок. Ещё один без сознания – легко и непринуждённо.

Радищев разбирается со здоровяком куда дольше. За счёт своей комплекции и мощного силового щита вокруг тела он легко противостоит морозным иглам и раскалённому кипятку, которым его безостановочно поливает Дмитрий. Сам же Соколов из-за этого не решается на мощные удары электричеством, чтобы не задеть себя. Он пытается приблизиться к противнику, но тот постоянно перемещается, а когда всё же оказывается рядом со здоровяком – использует свой козырь.

Я впервые вижу атакующие умения духа и мотаю на ус.

Вокруг запястий Радищева появляются светящиеся кулаки. Они похожи на голографические, но первый же удар в грудь Соколова отбрасывает того к самой границе восьмиугольника, и я понимаю, какая в них заключена мощь.

– «Золотые перчатки Архонта»! – ахает Лия, выбывшая из своих поединков круг назад. – Никогда не видела, чтобы он ими пользовался!

– Это что? – спрашивает у неё одна из девчонок.

Вместо неё отвечает Оля, оказывается, стоящая за моей спиной.

– Ты что, не слышала? Духовная практика его предков. Первый из рода Радищевых, Александр Николаевич, служил при императоре Александре Первом. Потом написал книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», и за неё его сослали за Уральские горы. Там он обучался у местных шаманов. От них и научился запрещённым духовным практикам.

При этих словах я чувствую исходящее от неё благоговение и… Раздражение. Хм, странно…

– Раз они запрещённые, почему Радищевы их используют, да ещё и детям передают?

– Ну, это когда было? – подключается к разговору Василий Соломенный – невысокий, жилистый, черноволосый парнишка по прозвищу Бешеный, родом как раз откуда-то с Урала. – С тех пор много воды утекло, правителей много поменялось, и понимание практик изменилось. То, что некогда было под запретом, теперь стало обыденным.

– Говорят, этими перчатками можно проломить даже титановую пластину толщиной в десять сантиметров! – снова встревает в разговор рыжая.

– Странно, что он ещё не размазал Соколова по силовому щиту.

– Может, не использует в полную силу?

– Может, – включаюсь в разговор я. – Но скорее всего – просто не умеет.

Со мной никто не спорит – все сосредоточены на схватке. И я в том числе. Замечание возникло не на пустом месте – я вижу, как вспотел Радищев, как сложно ему даётся каждый следующий удар. Но тем не менее сдаваться он не намерен.

Соколов постоянно вызывает части своего духового доспеха, играющие роль дополнительной защиты, но по ним раз за разом прилетают удары светящихся рукавиц Дмитрия. Теперь дуэлянты вообще не пользуются стихиями, а избивают друг друга усиленными духом руками и ногами…

Р-раз! И здоровяк пропускает удар в грудь. Его серебристый нагрудник разлетается десятками осколков и растворяется прямо в воздухе. Радищев будто ускоряется, и неповоротливый Григорий едва успевает подставить под следующий удар плечо.

Хрясь! На этот раз с яркой вспышкой ломается наплечник, но Соколов успевает ударить Радищева короткой молнией в корпус. Та оказывается недостаточно мощной и застревает в силовом щите, а Дмитрий, воспользовавшись моментом, пробивает апперкот.

Если бы такой же силовой щит не защищал тело Григория, ему бы оторвало голову, я уверен. Но так только клацает его челюсть, глаза здоровяка закатываются, и он падает к ногам блондина без сознания.

Тот, тяжело дыша, в тот же момент падает на одно коленом рядом, и перчатки Архонта мгновенно исчезают с его рук. Дмитрия колотит крупная дрожь.

Схватка заканчивается в полном молчании. Не слышно ни одобрительных возгласов, ни криков поддержки, ни осуждающего свиста. Все смотрят, как целители колдуют над Соколовым, а Радищев тем временем на нетвёрдых ногах выходит из восьмиугольника. Найдя меня взглядом, криво улыбается.

– Ты следующий, зажигалка.

– Куда тебе, – бросаю в ответ. – У тебя ноги трясутся. Ещё упадёшь ненароком.

– Дай десять минут, – скалится он, – и я тебя размажу.

К нему подходит учитель.

– Ты уверен, что можешь продолжать, Радищев?

– Конечно.

– Тебя проверят целители. Если ты не исчерпал себя, схватка состоится. Но если нет – перенесём. Это не обсуждается! – добавляет Вячеслав Наумович, видя, что Дмитрий пытается спорить.

Он восстанавливается. Очень, наркун паршивый, быстро восстанавливается! Ровно через десять минут не остаётся и следа от бледности, его не трясёт, и твёрдой походкой Радищев подходит ко мне.

Кажется, никто кроме меня не заметил, что Дмитрий открутил верхнюю часть своего массивного перстня и занюхнул оттуда странный синий порошок…

– Готовься к смерти, нищеброд.

– Дмитрий! – рявкает учитель, услышав его реплику.

– Это просто дружеская шутка, Вячеслав Наумович, – деланно улыбается этот придурок и картинно хлопает меня по плечу. – Верно ведь, Дём?

– Верно, верно, – я в ответ тоже хлопаю его по спине, и достаточно сильно, так, что он даже делает шаг вперёд.

Несколько человек прыскают, прикрыв рты руками. Дмитрий это видит, и я слышу скрежет его зубов. А ещё ощущаю злость и ненависть – не неприязнь, а именно ненависть! – которую он ко мне испытывает. Неужели перестав быть куклой для битья, я так ему насолил?

Или это что-то другое?.. Надо бы поизучать историю отношений наших родов…

Но размышлять об этом нет времени – нас уже запускают в восьмиугольник.

– Сегодняшние финалисты! – объявляет Вячеслав Наумович. – Демид Орлов и Дмитрий Радищев! Схватка до потери сознания или до признания поражения!

– Я тебе не дам такой возможности, – шипит мой соперник. – Ограничений на магию нет. Можно пользоваться стихиями, духом, и призывом. Впрочем…

Он не заканчивает и только машет рукой. Я понимаю, почему – все знают, что я кроме владения огнём не освоил ничего.

Что ж… Тем приятнее будет удивить зрителей.

– Командуй, Олег, – велит одному из ассистентов и выходит из восьмиугольника.

– Бой!

Первым же ударом в меня прилетает здоровенный кусок льда. Я не успеваю его расплавить выпущенным из ладоней пламенем, и глыба тушит мою магию. Уменьшается в размерах, конечно, но удар всё равно ощутимый – дыхание покидает тщедушное тельце Демида, и я, задыхаясь, отлетаю к силовому контуру восьмиугольника.

Радищев не спешит нападать и злобно смеётся.

– Куда запал делся, зажигалка?

Прямо из лежачего положения бросаю обе руки вперёд, выпуская из пальцев уже знакомые огненные шарики и сам бросаюсь следом за ними. Но для Радищева они – так, небольшой пшик… Собственно, именно пшиками они и врезаются в его силовой щит, а я, пытаясь ударить Дмитрия в лицо, едва не ломаю о его скулу руку.

– Ха! – выкрикивает он и коротким ударом бьёт меня в солнечное сплетение.

Меня снова откидывает, а из лёгких мигом вылетает весь воздух. Если бы он не сдержал силу – урод запросто проломил бы мне грудину. Я чувствую это и понимаю, что парень гораздо, гораздо сильнее меня!

– Ты погоди, нищеброд, – Радищев оказывается рядом, хватает меня за горло и, не давая вдохнуть, поднимает без особых усилий, – я ведь только разминаюсь!

Вокруг его рук вновь вспыхивают перчатки Архонта, и я чувствую, как Дмитрий сжимает моё горло… Сжимает сильно, и не для того, чтобы я потерял сознание. Исходящая от него ненависть прямо даёт понять – Радищев теряет над собой контроль и хочет меня убить.

Глаза застилает красная пелена, звуки приглушаются. Я слышу, как противник что-то говорит мне, но разобрать не могу. Я жду… Надо дождаться, когда он…

Сознание мутнеет, и я едва его не теряю. А затем ощущаю, как лечу вперёд спиной. Удар, гудение силового щита, ограждающего восьмиугольник… Приглушённые голоса одноклассников… Звук шагов совсем рядом…

Я чувствую, как кто-то поднимает меня за волосы, и приоткрываю глаза. Вижу ухмыляющееся лицо Радищева, опускаю взгляд. На нём нет перчаток Архонта. А силовой щит вокруг тела слабо пульсирует – значит, энергии на его поддержание у Дмитрия почти не осталось…

Как я и думал – в схватке с Соколовым Радищев выжал из себя всё, что только мог. А чтобы выйти против меня, был вынужден принять мощный стимулятор. Тёртые кости драконида или сушеные глазки бехолдера, не знаю… Сейчас это не важно. Важнее то, что его тело не развито до уровня Практика или Мастера. Адепт – самый максимум, а то и Неофит…

А значит, надолго этого стимулятора ему не хватило. И теперь Радищев думает, что победил.

Мощный удар по лицу прерывает мои мысли. Слышу хруст, чувствую, как по губам и подбородку течёт кровь, но это разом меня отрезвляет. В отличие от этого злобного уродца, я не потратил всю свою энергию.

Ещё удар – я слышу крики девчонок, учителя, но сознание не теряю, и по правилам схватка продолжается. Ну же, наркуний выродок, вложи ещё немного энергии в удар! Отпусти щит!

И он так и делает, и следующим ударом выбивает мне несколько зубов. Магический доспех Радищева моргает в последний раз и исчезает. И в этот момент из пальцев моей правой руки вырывается управляемое пламя. Повинуясь воле, оно переплетается в толстую нить, принимает форму лассо и стремительно опутывает ноги Дмитрия, прожигая его дорогие спортивные штаны.

– Агрх, проклятье! Что?..

– Юппи кай ей, урод, – бормочу я фразу из какого-то старого фильма. А затем дёргаю рукой со всей силой, какая только во мне осталась.

Радищев летит на маты вперёд спиной. Он отпускает моё горло, но всё же увлекает за собой, однако это уже неважно. Рухнув на него сверху, я откатываюсь вбок, заставляю огненное лассо отпустить ноги Дмитрия и один за другим наношу по нему три хлёстких удара из очень неудобного положения.

Впрочем, своей цели они достигают.

Одежда Радищева вспыхивает, пламя мгновенно вплавляет её в кожу, а на теле остаются глубокие «пропечённые» чуть ли не до самых костей, борозды. Парень визжит от боли и извивается на матах, когда в восьмиугольник врываются ассистенты. Они тушат моего противника огнетушителями, а появившаяся следом целительница присаживается на колени и начинает поливать ожоги и раны пострадавшего мягким сиянием, исходящим из ладоней.

Я сижу неподалёку, глядя на всё это. Оборачиваюсь, вижу напуганные и одновременно удивлённые лица одноклассников. Ухмыляюсь разбитыми губами, демонстрируя отсутствие нескольких зубов, показываю им большой палец. Несколько человек улыбаются в ответ, слышатся смешки и шёпот.

– Радищев! – Тренер оказывается рядом с Дмитрием, – Радищев! – он трясёт за плечо одну из целительниц. – Что с ним?

– Болевой шок, – отвечает одна из целительниц, – и, судя по первичным признакам, полное истощение чакр.

– Всё, значит, допрыгался, – хмурится Вячеслав Наумович, – а я ведь говорил… Ладно, уносите его в лазарет.

– Я-а-а-аа… – неожиданно хрипит Дмитрий, – Я-а-аа хоч-чууу…

Он скалит зубы и не может завершить фразу.

– Чего ты хочешь, бестолочь?! – в сердцах восклицает учитель физкультуры. – Проклятье! Теперь ещё объясняться с его родителями!

– Сам захотел, – я встаю на ноги и пожимаю плечами. – Я предлагал перенести финал. Все это видели. Все подтвердят.

Вячеслав Наумович смотрит на меня, хмурится, но кивает.

– Всё так, Орлов, всё так. Хоть и зря ты с ним так жёстко… Уж поверь, его папаша точно начнёт возмущаться и искать повод добраться до тебя… Но что поделать, побеждает сильнейший. Или, в твоём случае – хитрейший. Поздравляю. Зачёт за семестр автоматом твой. И завтра в школу можешь не приходить, выпишу освобождение. А пока сдедуй в лазарет, пусть тебя подлатают.

Киваю, выхожу из восьмиугольника и сразу попадаю в толпу восхищённых одноклассников. Вслед за целителями и Радищевым из спортзала уходит лишь Михайлов, его сестра, Казакова Катя и ещё трое ребят из их компании, имён которых я не знал. Остальные встречают меня как героя.

– Ну ты даёшь! – Федя с выпученными глазами хлопает меня по спине. – Выдержал такое! Кремень!

– Силён, – кивает Соколов. – Приятно, что уделал этого засранца. Жаль, у меня не получилось.

Остальные тоже что-то говорят, обсуждают нашу схватку (на мой взгляд – весьма посредственную), а я чувствую, как наполняюсь эфиром восхищения.

И, как ни странно себе признаваться, это очень приятно!