Новая жизнь тихой Аннушки

Глава 9

Я проснулась вместе со всеми, едва в проеме окна забрезжил рассвет. Умылась, оделась, а дальше что делать? Если в хозяйском доме работа расписана по часам, то сейчас я предоставлена сама себе. А ведь так будет отныне всегда. Следовательно, надо самоорганизовываться.

– А Мирко где? – я отвлекла Ванду от приготовления завтрака.

– Во дворе, – ответила она, и я направилась туда.

Странно, что не встретила его, когда умывалась. Вышла и начала обходить двор. Беспорядок здесь, конечно, повсюду. Сваленный хворост, половина колеса от телеги, осколки черепков. Столько баб в доме? Почему бы не устроить субботник да не убрать весь мусор?

– Что, ваша светлость, не подготовились мы к вашему визиту? Не убрали двор, еды не наготовили. Вы уж не серчайте на нас.

Мирко вышел из пристроя, стряхнул с ноги остатки грязи и встал руки в боки.

– Смешно шутишь. Весело.

– Где уж нам до шуток. Мы же сейчас вам не ровня. У вас и земли, и деньги, и вольная, а у нас вот вся жизнь здесь пройдет, – он пнул стену сарая и сплюнул в сердцах на землю.

Во дурак! Можно подумать, я изменилась с получением наследства. Да и заслуг моих, по сути, нет. Мама, вот кому было адресовано оно, а я так… Но продолжать разговор в таком тоне, а уж тем более предлагать помощь мне расхотелось.

На завтраке мы уселись за одним столом, но никто не разговаривал. Тишина угнетала. Только Ванда время от времени обращалась к детям с вопросами – подвинуть, отодвинуть, в общем, суетилась.

Я ощущала себя совершенно лишней здесь. Даже тетка словно стеснялась меня. Поэтому я решила расставить все точки над i и вызвала ее после завтрака прогуляться.

– Через день нам выезжать.

– Да, – с тяжелым вздохом отозвалась тетка.

Сегодня она была немногословна, чем немало меня удивила. Обычно ее рассказы не прекращались ни на минуту. А сейчас молчит. Голову опустила и старается не встречаться глазами. Что с ней?

– Ванда, скажи, ты хочешь поехать со мной или предпочтешь остаться со своими?

Перемены случились после того, как мы пришли к ее детям. Может, в этом все дело? Сделала я предположение и угадала.

– Так ведь ты меня выкупила. Как я останусь?

– Стоп! Я дала тебе свободу и право выбора. Тебе решать. Неволить не буду.

– А как ты одна-то?

– Не пропаду.

– Да нет, в долгу я перед тобой. Поеду, – отвела взгляд, а сама чуть не плачет.

– Нет у тебя передо мной никакого долга. Ты меня не бросила после смерти матери, заботилась, кормила. Считай, вольной я с тобой расплатилась. Но это еще не все. Я оставлю тебе шесть золотых. По два в качестве приданого дочерям. И два тебе. Как хочешь, так и распоряжайся ими.

Вопрос мне виделся решенным. Ей тяжело рвать связь с детьми. К тому же неизвестно, когда в другой раз увидятся. Поэтому я тянуть не стала. Разом выложила свои намерения относительно приданого и помощи им по хозяйству.

Тетка залилась слезами, упала на колени, обняла мои ноги и причитала про спасительницу и благодетельницу, что до конца жизни за меня молиться станет.

– Прекрати, поднимись, мы же родня с тобой, пусть не по крови…

Не могла оторвать ее от себя, поэтому опустилась рядом и тряхнула за плечи. Не успокоится – придется отвесить пощечину. Но тетка, проревевшись, утерла лицо рукавом.

– А ты-то как без меня? Ты же мира не знаешь, людей опять же, – спохватилась она.

– Так и ты мира кроме своей деревни не знаешь. Хватит реветь. Подумай, что мне в дороге потребуется, где купить и как разменять монеты. Мелких-то у меня нет. А золотом трясти – лихих людей привечать.

– Тут ты права. Айда вначале к старосте, что он присоветует. Вряд ли здесь у кого столько монет найдется, чтобы выменять тебе. Дело это не быстрое, успеть бы до твоего отъезда.

И она оказалась права. Ни у старосты, ни даже у мельника таких деньжищ не оказалось. Но тетка Ванда сдаваться не собиралась. Уж не знаю, как ей это удалось, но она отправила старосту к барону, тому самому, что дал нам вольную. С целью обмена денег. И накануне отъезда проблему все же решили.

Затем кинулись по соседям, рынок уже закрыт, собирать мне с собой еду, рубахи. Все эти два дня для меня превратились в сплошной поток рассказов об устройстве мира. Из которого я вынесла только одно – кто знатен и богат, на стороне того и правда.

Споры решались в суде посредством… поединков. Кто сильнее – значит, тот и прав. Радовало, что инквизиции здесь не было. Вопросы храмовники решали постом и длительной молитвой. Пресвятая Дева открывала имя невиновного. Но при этом считалось хорошим тоном сделать богатый подарок в церковь. Для надежности.

И про обозы, и про придорожные таверны – про все мне тетка Ванда успела рассказать. Голова пухла от обилия информации. Но, с другой стороны, я все больше соответствовала местным меркам. Отличалась, конечно, от других. Но и здесь не унывала. Приеду я в другие земли, там пусть немного, но не похожи порядки и устройство жизни на наши. Тем и буду отговариваться, что в местности, откуда я родом, было принято по-другому. Отсюда все мои странности.

А накануне отъезда мы собрались за праздничным ужином. Я накупила вкусняшек, поблагодарила всех за участие, особенно тетку Ванду. Раздала золотые ее дочерям и ей два. Как и обещала.

Она вспоминала матушку этого тела, всплакнула и все повторяла, что будет за меня молиться каждый день.

С Мирко я больше не говорила, он продолжал смотреть на меня волком. Разбираться в его голове я не намерена.

А утром со слезами и причитаниями тетка Ванда проводила меня до развилки. Вместе дождались обоза и крепко обнялись на прощание. Вряд ли когда свидимся вновь.