Новая жизнь 7

Глава 28

— Я умираю? — спрашивает Натсуми, глядя на меня и в глазах у нее какая-то растерянность. Словно бы день рождения наступил совсем неожиданно, и она не успела ни стол накрыть, ни друзей позвать, все происходит как-то сразу, мгновенно. И вот она сидит на полу, раскинув ноги в стороны и прикусив губу от боли.

— Ты — умираешь. — киваю я, разрывая на ней блузку и осматривая ранение: — Но не сейчас. Не сегодня. Царапнуло тебе бок рикошетом, нельзя в помещении почем зря из пулемета гвоздить…

— Я уже извинилась — говорит Бьянка, отталкивая меня в сторону: — у меня бинт, дай я ей кровотечение остановлю.

— Ну… конечно — уступаю место профессионалу и Кексик бойко обеззараживает (Натсуми шипит от боли) и перетягивает кровоточащую царапину, которая выглядит так, словно ее по боку полоснули ножом, везучая у нас На-тян. Да и я тоже… успел на пол упасть. Сажусь на пол рядом с Натсуми и чувствую, как на меня наваливается усталость. Стимуляторы Кексика помогли, но ненадолго, ЦНС на пределе, я знаю это ощущение, когда перед глазами начинают багровые мошки плавать. Нет, функционировать на пределе я еще могу, и смогу так вот, не теряя сознание существовать как минимум сутки, но как зомби — движения становятся медленными, мысли — тяжелыми, их приходится буквально ворочать в голове, прикладывая усилия чтобы осознать простейшие вещи, а уж восприятие и вовсе летит к черту. В таком состоянии только в окопе сидеть, прижимая к себе винтовку и вздрагивая от близких разрывов… а у меня такой роскоши нет. Потому я достаю еще парочку чудесных таблеток Бьянки и отправляю их рот. Запиваю глотком из фляжки.

— Ты ими не злоупотребляй — предупреждает меня Кексик, которая закончила перевязку Натсуми: — дает конечно бурст организму, но у нервной системы свои пределы есть. Потом откат будет.

— Ага. — киваю я. Конечно, из всего комплекса человеческого организма, нервная система — самая невыносливая штуковина. Мышцы все еще в состоянии двигаться, сердце и легкие вообще работают круглые сутки, двадцать четыре на семь, кости и сухожилия работают пока не порвутся и не сломаются, а вот нервная система… она выходит из строя довольно быстро. Потому, как только у тебя есть время успокоиться — успокойся. Закрой глаза и не дергайся. Сделай вдох-выдох. Все, что происходит во время стрессовых ситуаций, все это вывозит твоя нервная система и она тебе еще пригодится, не стоит гонять ее попусту.

Потому я откидываю голову назад и закрываю глаза. Как так получилось, что я, обычный школьник сейчас сижу на залитом кровью полу не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой? Наверное, все дело в том, что на каком-то этапе новой жизни я все-так подобрал «Жароптицево перо». Да уж, «много, много непокою принесет оно с собою»… могла ли моя жизнь пойти по другому сценарию? Или я выбрал этот путь в тот самый первый раз, когда изменил обычное поведение Кенты-куна и вступился за Томоко и с тех пор у меня не было другого пути?

На этом пути я узнал много интересных и хороших людей. Томоко, Наоми, Шизуку, моих членов «Клуба Экзорцистов». Натсуми, которая сейчас сидит рядом со мной и ровно дышит, держась за бок и вполголоса что-то говорит Бьянке. Да, саму Бьянку, вот уж кто «жароптицево перо», покой рядом с ней только снится. Сору-тян, которая только снаружи кажется спокойной и «хорошей девочкой», а на самом деле — адреналиновая маньячка, которой скучно жить обычной жизнью. Косум, которая смогла отстоять свой нейтралитет и не заняла сторону Кумы в нашем конфликте, хотя это было нелегко, кто я такой и кто такой Кума, оябун Восточного Побережья. Ей было нелегко и ей бы обязательно это аукнулось, останься Кума в живых. Так что Косум — молодец и настоящий друг… еще ее брат Сомчай, который вопреки стереотипам оказался живым и веселым парнем, очень интеллигентным и начитанным. Марику, да Марику, которая егоза и беспредельщица, которой плевать на свой социальный статус и сплетни, которая та самая кошка, бродящая сама по себе и делающая только то, что хочет. Есть в Марике свой шарм, своя прелесть, она — смелая и веселая. Не всем это нравится. Ядвига, девушка из Академии, знающая наизусть всего Шекспира на языке оригинала, она словно цветок, которому все еще предстоит раскрыться…

— Я вот думаю, Кента-кун… — говорит Натсуми и я открываю глаза.

— Да? — надо бы нам что-то делать. Убирать трупы, например… или там вовсе валить из города на третьей космической, потому как скоро тут полиция будет, а у нас по полу сектанты раскиданы. Неживые совсем. Вот как будем все это объяснять? Дизайн помещения такой? Все летит в тартарары и я вместе со всем этим… ладно поместье Кумы, там сам по себе бардак начался и никто меня там за руку не схватил. Даже Сора с Бьянкой в масках были… лица закрывали от камер. Но вот тут, у нас в «Логове»… как они узнали где у нас база? Откуда? Провели свое расследование, а это значит, что они ведут Бьянку и довольно давно. Откуда-то знают…

— Я думаю, что эти вот сектанты подозрительно много знают — говорит Натсуми: — например про зарин. Откуда? Узнать про то, что Бьянка-сама может сделать зарин и уж тем более хранит его в этой цистерне — они могли только одним способом. Поздравляю, Кента-кун, у тебя крот.

— Крот?

— Хм. Шпион. Человек, который сливает информацию на сторону. Стукач. — любезно поясняет Натсуми: — и при этом из ближайшего круга Бьянки.

— Вот что. — говорю я: — это все прекрасно, но мы не можем время терять. Собираемся и валим отсюда. Кексик, возьми самое необходимое. Оружие — оставляем тут, сейчас сюда все патрули едут, остановят — неприятностей не оберемся. Мы просто гражданские, едем за город. Записи камер перекинь в облако и сотри на носителях. Нам надо убраться отсюда и залечь на дно. Переварить все. А кто у нас крот и есть ли он — подумаем как время будет.

— Хорошо — кивает Бьянка и, положив два пальца в рот — издает короткий свист. Рядом с ней материализуется Шизука в своем темном бесформенном комбинезоне.

— Слышала? Исполняй — коротко кидает Бьянка и Шизука снова исчезает. Бьянка быстро протирает свой М60 белым платочком с яркими цветочками, и сцена выглядит донельзя сюрреалистично — девушка ухаживает за пулеметом… лицо у нее перепачкано чем-то черным, на щеках — грязные разводы, руки в ссадинах и оружейном масле. Да, у войны не женское лицо…

— Давай помогу — это Натсуми встала на ноги, схватилась за бок, потом — протянула мне руку.

— Ты сама на ногах еле держишься — говорю я ей: — я сам.

— Я пойду вперед. Машину заведу — говорит Бьянка: — вы за мной как сможете… Шизука! Поторопись! — она вскидывает пулемет на плечо, ее изрядно так перекашивает на сторону, но придерживая его второй рукой — она семенит к выходу.

— Какой вкусный воздух — говорит Натсуми, опираясь на мое плечо, мы начинаем хромать в сторону выхода: — невероятно хорошо просто жить! Я… я не хочу умирать. Извини, я слишком много говорю, да?

— Нет. — отвечаю я, едва ворочая языком. Последний рывок, нельзя тут оставаться, надо двигаться, скоро тут будет не протолкнуться от полиции, длинная очередь из пулемета ночью в городе — это не то, что может оставаться незамеченным. Здесь к шуму по ночам относятся очень строго и даже если это фейерверки дети запускали — лучше валить отсюда. Запереть двери, ордеров у полиции не будет, глядишь никто внутрь не зайдет, а вот если мы на месте будем — вопросов не миновать… да, дурацкие надежды, да, все на ниточке, но об этом потом подумаю, сейчас у меня и мыслей то никаких нет.

— Воздух невероятен. Дышать так здорово! И… видеть! Смотри, какие красивые лампы… вокруг словно радуга из света! Никогда такого красивого света не видела — частит Натсуми, передвигая ноги. У нее шок, у нее отходняк, ее несет. После того, как взглянул в глаза смерти, приготовился к этому неминуемому переходу в другой мир, попрощался с жизнью — такое бывает. Когда тебя восхищают обычные, казалось бы, вещи — небо, травинки, луна, солнце. Полет божьей коровки или поры на носу у человека рядом. Адреналиновый откат, эндорфины, кратковременная эйфория от осознания что все еще жив.

— Да — поддакиваю ей я. Нам надо идти быстрей, и я тороплю ее, тяну за собой.

— И ты. Ты просто невероятен. Я тебя люблю. Да. Точно. Люблю и все тут. Плевать мне на все, я — бессмертна! Я живу здесь и сейчас. — говорит Натсуми и я гадаю — не стоит ли взвалить ее на плечи, может так быстрее будет? Тут же отметаю эту мысль, я и сам еле иду, чего уж тут.

— А Бьянка — просто невероятна. Она умна… слишком умна. Ты видел, как она стреляет? А это пулемет… я бы не удержала его… а она одной очередью всех сразу… ну и что, что она… она же из лучших побуждений. Интересный факт, Кента-кун, а ты знаешь, что… хотя нет, лучше я промолчу.

— Действительно. — мы выходим за дверь. Теперь осталось пересечь парковку, фургон стоит в десятке метров и надо только дойти до… взвизгивает сирена и глаза режут красно-синие проблески, фары ослепляют, и я невольно поднимаю вверх руку, прикрываясь ладонью.

— Всем стоять на месте! Полицейский департамент Сейтеки! — гремит знакомый голос через встроенный мегафон, я прищуриваюсь, глаза привыкают к свету и… да, первым на стрельбу прибыл полицейский патруль за номером сорок два, стажер Морико-сан и Таро Оя-сан, известная в квартале как «Оя Три Проповеди». Двери у их патрульного автомобиля открыты, девушки стоят за ними, прикрывая корпус и выставив свои револьверы в промежуток между дверью и автомобилем. Уверенно так стоят, держат нас в прицеле.

— О черт. — говорю я: — Только этого не хватало.

— Руки вверх! — требует Оя Три Проповеди в свой мегафон: — Поднимите руки вверх и становитесь на колени!

— Это какая-то ошибка! — повышаю голос я: — У меня раненая девушка, ей надо в больницу!

— Поднимите руки вверх и становитесь на колени! — настаивает Оя Три Проповеди и у меня в голове вспышками возникают картинки ее обнаженного тела, ее закушенной губы, звучит в ушах ее голос, призывающий не останавливаться и зовущий меня по имени. Жизнь бывает иронична. Быстро просчитываю варианты. Сделать вид что сдался, а потом напасть на Ою и Морико? Дать команду Шизуке, которая прячется где-то в темноте? И как прореагирует Бьянка, которая тоже в темноте со своим пулеметом?

Я медленно поднимаю руки. Что бы то ни было, но заставлять нервничать полицейского с пистолетом, направленным в твою сторону — дурацкая идея. Сила полицейского не в его синей форме и не в смешном револьвере, его сила — в государстве, стоящем у него за спиной. А сейчас у меня нет возможности скрыться… да и у каждой из них есть нагрудные камеры, а также камеры в автомобиле. Здравствуй Большой Брат, который всегда следит за тобой.

— На колени! — настаивает Оя Три Проповеди, очевидно все еще не узнавая меня. Ее подружка — уже делает шаг из-за двери, сейчас мы опустимся на колени, она подойдет к нам и завернет нам руки за спину, наградив металлическими браслетами от имени полицейского департамента города. Интересно, они так же легко снимаются, как и наручники из моей прошлой жизни? Я опускаюсь на колени, рядом со мной, прикусив губу — становится на коленки Натсуми.

— И… — Морико-сан делает шаг к нам, ее глаза округляются, она узнает меня и даже открывает рот, но не успевает ничего сказать, как гремят выстрелы, и она падает на землю, хватаясь за бок и перекатываясь по бетону. Я толкаю Натсуми в сторону и падаю сам, сверху.

— БАНГ! БАНГ! БАНГ! — звучат выстрелы, Оя Три Проповеди приседает за дверцей своего автомобиля и стреляет в ответ. Какого черта тут творится и кто эти вновь прибывшие? Стрелять по офицеру полиции при исполнении — это серьезная заявка на суицид. В этой стране такого не прощают и даже самые матерые якудза никогда не позволяют себе такой роскоши.

— Ты как? — кричу на ухо Натсуми, она ошалело кивает и что-то говорит в ответ, но я не слышу. Выстрелы гремят не прекращаясь, я поднимаю голову и наконец определяю — откуда. Два автомобиля на краю парковки, огонь ведется прямо оттуда, из окон. Потому-то мы еще живы, неудобно из окна ствол вниз наклонять, они стреляют по патрульной машине…

Я отползаю в сторону, под укрытие бетонного блока, ограждающего парковку, тащу за собой Натсуми, за нами остается кровавый след. Ее задело? Или… ага, это меня задело, но ничего серьезного. И у нее коленки в кровь, тоже ясно.

Выстрелы продолжают греметь, офицер полиции Оя вскрикивает и падает вниз, плотность огня слишком велика, да и мощность оружия у той стороны не позволяет стоять, укрывшись за тонкой дверцей патрульного электромобиля. Экологически чистый транспорт из переработанных материалов, да.

— Сволочи! — раздается крик и на сцене появляются новые участники спектакля. Господин Широ и его гориллы. Они ведут огонь на подавление, у них нет штурмовых винтовок, но все равно несколько пистолетов в умелых руках — заставляют наступающих сделать паузу и даже откатиться назад. Один из людей Широ тут же метнулся к патрульному кару и наклонился над упавшей Оей. Слава богу, ей окажут помощь. Выстрелы продолжают греметь и на парковку заезжает еще один автомобиль. Оттуда высыпают новые гражданские с оружием и занимают позиции, начиная теснить людей Широ. Конечно, сам Широ-сан и двое с ним, да парочка пистолетов у них, надо полагать что они не ожидали тут штурмовую группу встретить. Люди Широ отступают, один из них тащит на себе Ою-сан, они отстреливаются и отступают к бетонным блокам, укрываясь за ними.

— Эй! — окликаю я того, что тащит Ою: — Сюда! Тут безопасно! — он укрывается за соседним блоком и случайная пуля высекает искры из бетонного покрытия за его спиной.

— А. Это ты. — ворчит старый детектив, срывая с себя пиджак и разрывая рубашку на полосы, стремительно перематывая руку Ое Три Проповеди: — Позови дьявола… А ты что здесь делаешь?

— Стараюсь не умереть — пожимаю я плечами.

— Эти уроды ранили мою дочь — упрямо выпячивает челюсть вперед детектив: — кто это такие вообще?

— Общество Высшей Истины — говорю я: — Оя-сан ваша дочь?! Я не знал.

— Теперь будешь знать. — он быстро выглядывает и тут же прячет голову. Выстрелы затихают.

— Мне зовут Натсуми, я одноклассница Кенты-куна, очень приятно! — говорит Натсуми: — Как у Ои-сан дела? Она серьезно ранена?

— Царапина! — Оя Три Проповеди наконец вырывается из рук своего отца и сверлит его взглядом: — Я просто поскользнулась! Кента-кун! Это ты! Как… неожиданно!

— Ты знаешь этого мелкого засранца? — хмурится детектив: — Откуда?

— Ээ… — говорит Оя и … краснеет! У нее кровь из плеча течет, она ранена, в нас стреляют и еще ничего не закончено, а она — краснеет! Неисповедимы вы пути женской души…

— Что?! — ревет старый детектив: — да я сейчас ему голову откручу!

— Пожалуйста не надо! — хватает его за руки Оя: — Это было давно! Это… по пьяной лавочке! Морико-тян меня напоила!

— Конечно! — отзывается слабым голосом Морико из-за соседнего бетонного блока: — Конечно, подставляй Морико, Морико все равно на свою репутацию. Хотя нас скорее всего сейчас убьют, но я с твоим папой подружиться хотела вообще-то! Привет, Кента-кун!

— Привет! — кричу я: — как вы там, Морико-сан?

— Хреново! — откликается она: — У меня патронов шесть штук осталось и дырка в ноге. Минут пятнадцать еще продержусь, а потом все. Передай моей маме что я ее люблю.

— Вы там! — гремит голос: — Отдавайте Кисимото Минами и канистры с веществом и останетесь жить!

— Ты! — выкрикивает старый детектив: — Да как ты посмел вообще?! Свои грязные лапы к моей дочурке! А ты! Как ты могла?! Он же извращенец малолетний! Ты вообще видела сколько у него баб? Он и сейчас там с какой-то!

— Меня зовут Натсуми и я одноклассница! У нас ничего не было! — встревает Натсуми, задумывается и добавляет: — Пока.

— Папа, прекрати, ты меня позоришь — увещевает детектива Оя: — мы же не в средневековье живем и это нормально… я девушка и у меня есть потребности…

— А вот теперь я точно узнал, от кого это ты таких фразочек нахваталась! — ревет детектив: — Морико!

— Неправда! Не учила я ее такому! Она сама! — отрицает все Морико: — Я бы никогда!

— Вы там слышали, что я сказал?! — гремит голос: — Отдавайте Кисимото Минами и…

— Да кто такая эта Кисимото Минами и что им всем нужно? — восклицает Оя и откидывает барабан своего револьвера вбок, поднимает стволом вверх и трясет, выбрасывая стрелянные гильзы.

— Ты разговор в сторону не уводи! — настаивает детектив: — Ты лучше скажи, как ты могла?! С этим?!

— О Господи! — закатывает глаза Оя: — Да хватит уже! Да, я перепихнулась со школьником! Да, я плохая дочь и гулящая женщина! Но нас сейчас вообще убьют тут всех, ты серьезно, пап?! Это так для тебя важно?!

— Важно! Ты — моя дочь! А он — … — детектив давится словами, не находя подходящих.

— Ладно вам, я учусь хорошо — говорю я, желая разрядить обстановку. Детектив хватается за сердце.

— Неправда — вставляет Натсуми: — одни «удовлетворительно». Но я вас понимаю, Оя-сан, есть у него какой-то животный магнетизм.

— О Господи — повторяет Оя, перезаряжая свой револьвер и ловким движением кисти — защелкнув барабан на место: — может хватит уже о моей личной жизни?!

— В самом деле — откуда-то неподалеку поднимается голову Широ-сана: — Хираи, оставь ты девчонку в покое, она уже взрослая, спит с кем хочет. Лучше возьми у нее пистолет и прикрой нас с фланга.

— Не отдам! — вцепляется в свой револьвер Оя: — я тут офицер полиции и представитель законной власти, а вы… вообще непонятно кто!

— Служба Безопасности — откликается Широ: — Оя-сан, ну вы же знаете, ваш отец лучше стреляет чем вы, у вас рука ранена, ну что вы в самом деле.

— Считаю до десяти! — гремит голос: — Если в это время я не увижу Кисимото Минами — мы открываем огонь снова и штурмуем ваши позиции!

— Отдай револьвер, дочка, я тебе клянусь, что не буду в твоего хахаля стрелять… хотя очень хочется.

— Теперь — тем более не отдам!