Глава 40

В комнате надолго воцарилась тишина. Все потрясенно смотрели на Ханнера. Потом Альрис засмеялась.

— Я должна была догадаться! — сказала она. — Ты вел себя так странно! И потом, эта девчонка, Шелла, — она ведь знала?

— Да, — подтвердил Ханнер. — Она знала.

— Ты ничего не сказал мне, — с укором сказала Мави, и Ханнер расслышал в ее голосе боль. — Ни словечка!..

— Сперва я и сам не знал, — торопливо проговорил Ханнер. — А потом ты сказала... — Он осекся, осознав, что вот-вот снова скажет не то.

Но с этим покончено. На сей раз он скажет то, что надо. Он глубоко вздохнул и продолжил:

— Впрочем, не важно, что ты сказала. Ты права. Прости. — Он помолчал. Лучше сейчас не подходить к ней. Она отшатнется, и будет права. — Тебе лучше остаться здесь и поговорить с Неррой, — сказал он. — А я пойду с Берном. Надеюсь, еще увидимся. — Он поклонился и пошел к двери, сделав Берну знак следовать за собой.

Мави смотрела, как он уходит, — и молчала. Берн сперва застыл, потом понял, что происходит, и поспешил за Ханнером.

Выйдя в коридор, Ханнер прикрыл за собой дверь и сказал:

— Пока идем, расскажи, что происходило со смерти дяди Фарана.

— Слушаюсь, — ответил Берн.

К тому времени, когда они вышли из дворца, Берн успел описать, как вернулось в панике сбежавшее и изрядно по дороге поредевшее маленькое войско Фарана и как Ульпен и остальные уговорили Манрина принять командование.

По пути к Высокой улице Берн рассказал Ханнеру о планах Манрина: тот задумал превратить чародеев в еще один клан волшебников, с едиными одеяниями, ученичеством, платой за услуги и всем таким прочим.

— Хорошая мысль, — заметил Ханнер, сворачивая за угол. Это наверняка устроило бы Гильдию магов, подумал он. Будь чародеи известным сообществом, связанным общепринятыми правилами, к ним относились бы терпимее.

Разумеется, это лишит чародеев одного из их нынешних преимуществ — никто не знает, кто они, где и сколько их на самом деле.

С другой стороны, именно из-за этого на них и смотрели, как на врагов. Веди чародеи дела в собственных лавках, носи они положенные одежды — они казались бы не такими опасными.

И кто сказал, что чародей не может переодеться, когда возникнет нужда? Кто утверждает, что все чародеи всегда обязаны носить черные одеяния и другие знаки?..

Пусть только народ считает, будто все чародеи известны, — ему этого вполне хватит для спокойствия. В конце концов маги создали Гильдию, чтобы уберечь мир от магов. Возможно, если чародеи создадут собственную гильдию...

Кстати, вовсе не обязательно называть их общество гильдией: столь откровенное подражание магам могло бы показаться чересчур смелым, если не подозрительным. Братство или Сестринство, как у колдунов и ведьм, выглядело бы зловеще, да Ханнер и не видел резона создавать два объединения вместо одного. Нет, тут требуется что-то, что подразумевало бы откровенные обсуждения и открытость, а не тайны и власть...

Совет, решил Ханнер. Совет — это то, что нужно.

Все верно. Совет чародеев. Вроде Сардиронского Совета баронов.

Но, разумеется, недостаточно просто подыскать себе название и место в обществе. Те люди на улице — их ведь волнует вовсе не то, что горстка незнакомого народа обрела новую таинственную силу; они напутаны и обозлены тем, что их соседи, друзья и родные пропали в Ночь Безумия, и винят они в этом чародеев.

Чародеям — Совету чародеев — предстоит переубедить их.

И кроме того, даже те, кто не винит чародеев в исчезновениях и не считает, что в основе всего — чей-то грандиозный заговор, тем не менее считают чародеев опасными. И они действительно опасны, они доказали это, когда ими командовал Фаран. Совету — когда он будет создан — предстоит доказать всем, что опасная сила чародеев обуздана и не вырвется на волю.

В этом, однако, никто не поверит самим чародеям, что бы они ни говорили. Ханнер должен будет найти кого-то, кому бы поверили все, и уговорить его выступить в пользу чародеев.

Наилучшей кандидатурой были бы одна из уже известных организаций Гегемонии — правители и городская стража, Гильдия магов, Сестринство ведьм или Братство колдунов. Особенно убедительным было бы свидетельство магов, они ведь уже выступили против чародеев. Если б только Ханнер смог уговорить лорда Азрада...

Тут он запутался в собственных ногах и понял, что Берн все время, пока он предавался размышлениям, продолжал рассказывать о том, как отнеслись чародеи к предложениям Манрина.

Ханнер немного послушал, решил, что рассказ Берна не так уж и важен, да и можно всегда попросить Берна повторить его, — и вернулся к своим рассуждениям.

Если уж дяде Фарану не удалось привести в разум лорда Азрада, Ханнеру на это и вовсе надеяться нечего. Гильдия магов?.. Она желала бы обойтись малой кровью. Если, по ее мнению, для этого надо извести всех чародеев — Ханнер и все остальные могут уже сейчас считать себя мертвыми. Хотя, разумеется, они прихватят с собой и пару-тройку магов — за это Ханнер мог поручиться.

Но если Гильдию удастся убедить, что уничтожить чародеев труднее, чем поддержать, то Гильдия могла бы стать их союзником. Фаран собирался воззвать к волшебникам, как к собратьям-магам, но так этим и не занялся. Ханнер был достаточно умен, чтобы не пытаться пробудить в магах братские чувства, но если бы у него были веские доказательства того, что поддержать чародеев в их же собственных интересах...

Ханнер решил, что такое может ему удаться.

— Я должен поговорить с Итинией, — сказал он, прерывая рассказ Берна о том, как чародеи успокаивали Дессет, которой приснился кошмар.

— Сейчас? — Тот даже вздрогнул от неожиданности. Ханнер огляделся, внезапно поняв, что они уже в двух шагах от Дома Чародеев и что обычная утренняя толпа, что окружала их с самого выхода из дворца, рассеялась.

Народ на улице прижало к стенам; Ханнер и Берн шли по очищенному для них проходу прямиком к распахнутым железным воротам. Во дворике, глядя на них, стояла Дессет — совершенно очевидно, свободный проход была ее делом.

— Ей же уже снились кошмары!.. — охнул Ханнер, пускаясь бегом.

Захваченный врасплох Берн чуть промедлил.

Вслух Ханнер не сказал ничего, но внутренне кипел. Да что они все, не понимают, как действует зов? Не видели, что случилось с Рудирой и Варрином? Чем больше чародей пользуется чарами, тем сильнее становится. Чем сильнее он становится — тем более властен над ним зов. В конце концов чародей оказывается просто не способен противостоять ему. Кошмары — предупреждение. Из всех перечисленных Берном чародеев, что оставались в доме, Дессет была самой сильной — равняться с ней могла только Кирша да разве еще Ульпен. Ее сила ставила ее в первые ряды для выполнения самых трудных задач — например, расчистить для Ханнера и Берна безопасный проход, но она же делала ее и самой уязвимой, ибо в любой момент зов мог заставить ее улететь.

— Войди в дом! — крикнул Ханнер, пробегая мимо нее и влетая в дверь.

Дессет и Берн, донельзя удивленные, поспешили за ним. Ханнер захлопнул за ними створки и повернулся к Дессет.

— В чем дело? — спросила она, переводя дух. — Что случилось?

— Ты больше силой не пользуешься, — ответил он и погрозил ей пальцем. — Только в самом крайнем случае!

— Но Альрис и Берну нужно было выйти, а вам с Берном — войти, — возразила Дессет.

— Меня это не касается, — проговорил Ханнер. — Это не твоя работа! Пусть этим занимаются другие — если одному сделать дело не под силу, пусть им займутся двое. Или трое. Или четверо. Но не ты. У тебя уже были кошмары!

Рот Дессет приоткрылся — и тут же захлопнулся.

— Ты вот-вот услышишь зов! — продолжал Ханнер. — Как Рудира и Варрин. Ты ведь не хочешь безвозвратно улететь на север посредине какого-нибудь дела?

— Ох!.. — пискнула Дессет.

— Я и не думал... — начал Берн.

— Разумеется. — Ханнер повернулся к нему и увидел, что их окружают зрители. Вокруг собрались чародеи.

Зарек, разумеется, остался — ему вовсе ни к чему было торопиться на Стофутовое поле; Кирша — Ханнер ничего не знал о ее родне, но она явно предпочитала особняк своему дому. Остался и ее кузен Илвин. Хинду не пустили назад во дворец. Алладия, Шелла, Ульпен — их прежняя жизнь разного рода магов кончилась. Йорн, изгнанный из городской стражи, тоже был здесь, как и подруга Мави Панча и еще одна девушка, чьего имени Ханнер поначалу не припомнил. Артальда, вот как ее зовут. Артальда Прелестная. Большинство их было теперь в черном — не в собственных перекрашенных одеждах, как предлагал Манрин, а в вещах, взятых из гардеробов лорда Фарана. Сидели они на чародеях из рук вон плохо — чему и удивляться, если в росте с Фараном мог сравниться разве что Йорн.

Впечатления они не производили — но что поделать? Надо же с чего-то начинать — и не только ему, Ханнеру, но и всем чародеям мира.

А начинать пора. Если Ханнер собирался быть их вождем — закладывать основы своей власти он должен сразу и навсегда.

— Доброго всем утра, — произнес он. — Скажу сразу же: вам по-прежнему рады в этом доме. Как видите, я решил принять ваше предложение и вернулся, чтобы возглавить вас.

Высказав это вслух, он почувствовал странное удовольствие. Это было правильно. Всю жизнь он старательно держался в тени дядюшки, не высовывался и делал, что велено, какого бы мнения на счет порученного ни придерживался сам. Он всегда отказывался от власти, потому что считал, что есть кто-то лучше него, более подходящий, более знающий.

Сейчас, здесь Ханнер наконец-то не думал так. Пришло его время.

— Милорд, — низко склонился Йорн. Остальные тоже принялись, каждый по-своему, выказывать почтение.

— Не зовите меня лордом, -попросил Ханнер. — Я возглавляю вас, а не служу правителю, так что титул мне более ни к чему. — В своей прежней жизни он никогда ничем не правил, так что титул «лорд» был для него почти насмешкой.

Йорн выпрямился.

— Как же тогда тебя называть? Может быть... м-м... сэр?

— Сэр? Да, это лучше, — согласился Ханнер. — Хотя, впрочем, думаю, по-настоящему мне надо бы зваться председателем.

— Председателем? — переспросила Кирша.

— Председателем Совета чародеев.

— А есть Совет чародеев? — спросил Зарек.

— Теперь есть.

— Где? — поинтересовалась Шелла.

— Здесь, — заявил Ханнер. — Мы — этот Совет. Все двенадцать. — Он глянул на Берна. — Боюсь, тебе к нам не вступить — если только ты ничего от нас не скрываешь.

— Я ничего не скрываю, ми... сэр. — Берн сделал шаг к двери столовой.

— Мы могли бы что-нибудь придумать, — предложил Ханнер. — Шелла научила нас. Ты мог бы стать подмастерьем...

— Нет, сэр.

— Ранее ты говорил, что хотел бы обсудить условия службы. Мы этим так и не занялись. Хочу сразу внести ясность: отныне и впредь дом этот становится резиденцией Совета чародеев, и если ты останешься, то на службе у Совета, а не у какого-то одного хозяина.

— Это меня устраивает, сэр, но чародеем я делаться не хочу.

— Понимаю тебя, — кивнул Ханнер. — И не виню. У нас сильные враги, неустроенная жизнь... Вряд ли тебе это по нраву.

— Именно так, сэр. — Берн явно вздохнул с облегчением.

— Надеюсь, со временем все изменится, — сказал Ханнер. — Я рассчитываю исправить положение. Тогда, возможно, ты передумаешь.

— А возможно, и нет. Прошу вас, сэр...

— Оставим это на время, Берн. Спасибо, что остаешься. — Ханнер вновь повернулся к остальным. — Теперь, как я уже сказал, мы — Совет чародеев. Мы станем организацией, перед которой чародеи будут отвечать, как отвечают маги перед Гильдией. Мы создадим свои правила и станем придерживаться их. Мы определим, что такое настоящий чародей. Если это не то, чего вы хотите, вы вольны уйти.

Ворлоки переглянулись, и Илвин спросил:

— Прости, сэр... возможно, я чего-то не понял, но если Берн не может рассчитывать на членство, как можете вы назначать себя председателем?

Ханнер улыбнулся. Он этого ждал. Он шевельнул пальцем — и лампа повисла над столом.

— По праву, — произнес он. — Я не поминал этого, потому что дела вел мой дядя, но теперь его не стало, а значит, время таиться прошло.

— Я знала, что он чародей! — гордо заявила Шелла.

— Да, — признал Ханнер, — ты знала. Начнем мы с правил о вступлении и выходе, потом обсудим, что такое кошмары и зов и как они влияют на нас. Мне хотелось бы побыстрее покончить с этим.

— Почему? — спросила Шелла.

— Потому что нам предстоит многое сделать, и никто не знает, сколько у нас на это времени. Стражники могут снова пойти в атаку, Гильдия магов может принять решение и попытаться выполнить его... Я хочу выработать несколько основных установлений и точно знать, что тут происходит: к примеру, что с телом Манрина?

— Все еще наверху, — сказал Берн.

— Что ж, в свое время придется сделать, что положено. Как бы там ни было, когда здесь все будет завершено, я отправлюсь на переговоры с Гильдией магов.

— О Манрине? — спросил Ульпен.

Ханнер улыбнулся:

— И о нем тоже. А кроме того, я собираюсь объяснить им кое-что про чародеев.

Загрузка...