Ночи Кадира. Сага о Гленарде. Том пятый

Глава VI

Ближе к закату тракт снова повернул на восток. Широкая и хорошо укатанная дорога, кое-где даже с мощением, позволяла разъехаться трем телегам, что было очень кстати, поскольку путешественников на пути встречалось множество в обе стороны. Легкий экипаж Гленарда и Витана без труда обгонял и тяжело нагруженные повозки, и медлительные караваны верблюдов и мулов, увозящие купленные в столице товары вглубь страны. Навстречу большие телеги везли на продажу местные разности для продажи их в Кадире – часть наверняка уедет на север в Империю. Гленард успел рассмотреть возы с металлом и сельскохозяйственными орудиями, телеги с тканями – хлопок, шелк, и немало повозок с продукцией земледелия. С интересом он смотрел и по сторонам – на неожиданно зеленые поля риса и кукурузы.

– Мне Кадир всегда представлялся такой пустыней, где среди бескрайних песков разбросаны редкие оазисы, в которых сосредоточена вся жизнь, – удивленно заметил Гленард. – Ну, в крайнем случае, пустые и жаркие степи, где только козы и могут пастись. А тут, смотри-ка, как всё растет.

– Мы едем вдоль Морайне, ваша милость, – отозвался Витан. – Здесь хватает воды, а потому растет и рис, и кукуруза и всё, что угодно, достаточно воткнуть в землю. К тому же река разливается весной и приносит плодородную почву на поля. А так, в Кадире хватает и пустынь, и степей, мне отец рассказывал. Он по молодости много путешествовал, всю страну пешком обошел. На юге как раз пустыни, в Альхудуре и в Найрине, где кроме песка, скорпионов и змей, ничего и не встретишь. Чуть южнее от нас, кстати, тоже начинается пустыня – Альбаршат. Но она не такая пустыня, как вы себе представляете, ваша милость. Больше сухая степь, покрытая кустарниками и кочками сухой травы. Там, конечно, ничего не вырастишь. Даже скот пасти непросто. Но вдоль рек и в предгорьях крестьяне чувствуют себя вполне неплохо.

– И что обычно выращивают?

– Рис, кукурузу, оливки, пшеницу, ячмень, овес, горох, нут, чечевицу. Много хлопка и шелка, но с ними непросто, с этими гусеницами, привередливые они, говорят. Немало пасек, мед в Кадире – это главная сладость. В предгорьях виноград, картофель, абрикосы, персики, яблоки, лук, чеснок, орехи. Ближе к степям еще арбузы, дыни. Но там больше уже пастбища. Много коров, хотя породы не такие, как в Империи – здесь они худые и горбатые. Козы, овцы, лошади. Здесь много пьют лошадиного молока, да и мяса едят немало.

– А свиньи?

– Здесь для них жарковато, ваша милость. Они есть, но их мало. Зато кур много.

Километр сменялся километром. Когда солнце уже почти коснулось горизонта, они остановились на ночлег в караван-сарае в маленькой деревушке, где сполна насладились пловом и зеленым чаем под печальный звон тара, на котором играл седой длиннобородый старичок в углу под навесом.

С рассветом, сопровождаемые недовольным кудахтаньем тощих сонных кур, бродящих по двору, снова отправились в путь. Слева потянулись зеленые холмы, постепенно становящиеся всё выше и выше.

– Это же горы Мархфир, так? – догадался Гленард.

– Так точно, ваша милость. Южный их отрог. А северный как раз по северной границе Галирата проходит. Ну, или граница по северному отрогу, это как посмотреть. Вообще, весь Кадир как бы разделен горами на три части: северная между северным и южным отрогами Мархфира, южная между северным и южным отрогами гор Хафар, на юге и юго-востоке, и центральная часть, между Мархфиром и Хафаром соответственно.

– Да, я помню карту у Галира Айзифа. Насмотрелся я на этот Мархфир в свое время, конечно… Ты же знаешь, наверное, я после Злой Войны на границе служил. И форт наш находился в горах Гилбеан, а после них на юг начиналась степь Мархфир, а за ней, собственно, горы Мархфир. Причем там, где я служил, две горные цепи друг к другу очень близко подходили, между ними лишь тонкая полоска степей и диких оливковых рощ оставалась. Потому и форт наш как раз там поставили. Дорога не самая популярная через нас проходила, но хватало и купцов, и разбойников, и даже мятежных альвов. Кстати, именно из-за этих мятежных альвов я в итоге и попал на север, сначала в Флернох, а потом и в Рогтайх и совсем уж на север Империи, к горам Башрайг, где мое баронство Кратхольм и находится. Кстати, забавный факт: и горы Гилбеан, и горы Мархфир, являются, по сути, западными отрогами гор Башрайг.

– Как же такое может быть, ваша милость? – удивился Витан. – Башрайг же на севере Империи, а Гилбеан параллельно им на юге.

– Вот и я удивлялся. Но, говорят, что Башрайг к северо-востоку от Империи, далеко за степями кочевников-зоргов, разделяется на две почти равные части. Одна продолжает идти с запада на восток, куда – неизвестно. А вот вторая поворачивает на юг и идет вдоль всей Империи, доходя почти до цепи Хафар на юге Кадира. И вот, и Гилбеан, и три отрога Мархфира – северный, вот этот южный, и самый южный, который до Хафара доходит – это как раз отроги Башрайга: три восточных и один южный.

– Это сложно в голове уложить, ваша милость.

– И не говори. Сам поражаюсь масштабами этих гор. Это получается, что с севера на юг они идут, минимум, на пять тысяч километров. Те степи, в которых зорг даджиды живут, Дикие земли, они как раз между рекой Морайне и горами Башрайг получаются.

– Ну, да, зоргов много было раньше по всему Галирату, говорят, но потом их на северо-восток вытеснили, в степь Мархфир и севернее, в эти Дикие земли. Но многие, я слышал, ушли на восток, за горы, через Тарик в пустыню Барйя.

– Им есть где развернуться там. Если верить нашим ученым, то общий размер Диких земель, Пустошей за ними и степи Мархфир больше чем в два раза превышает территорию всей Империи. Почти в половину Кадира. Да одна степь Мархфир, если присмотреться, размером в пол-Империи. А казалось бы – какая-то пустошь на задворках Империи, где бродят кучки бандитов. А нет, огромная территория, на самом деле. Причем местами даже плодородная.

– Уж не планируете ли вы, ваша милость, расширение границ Империи за счет Мархфира?

– Было бы неплохо, конечно, – Гленард пожал плечами. – Но, во-первых, это не мне решать, совсем не мой вопрос. А во-вторых, и лично меня, и Императора Славия вполне устраивает, что между Империей и Кадиром есть такая большая нейтральная территория, что избавляет нас от прямых пограничных конфликтов. Которые, не приведи Боги, могут и в войну перерасти. Я полагаю, что Его Высокопреосвященство мыслит так же. Однако если кто-то из двух держав начнет осваивать или пытаться захватить территории степи, то это тут же нарушит этот полезный всем баланс, и приведет к ответным действиям и столкновениям. Оно мне надо? Я, наоборот, всеми силами пытаюсь войны не допустить. А пытаться откусить кусок от Мархфира – это прямой путь к войне. Нет, уж. Спасибо, но в Империи хватает и своих земель. Если уж и расширяться, теоретически, в будущем, то уж лучше зорг даджидов с их Дикими землями уговорить в состав Империи войти.

– А это возможно? Уж больно дикие они.

– Кто знает? Может быть, когда-нибудь в далеком будущем…

Ближе к полудню начало чувствоваться горячее и сухое дыхание степи. Поля кукурузы и риса пропали, уступив злакам. Но всё чаще желтые заросли пшеницы, овса и ячменя стали сменяться огромными пастбищами, по которым неторопливо бродили коровы, козы и овцы. Переночевали в маленькой деревушке у подножия холма. И снова плов и чай, и снова пение струн тара.

Отсюда дорога опять стала загибаться к югу, и казалось, что с каждым километром становится всё жарче и жарче. Гленард, плюнув на приличия, снял с себя куртку, оставшись в рубахе.

В этот раз на ночлег остановились в караван-сарае посреди степи. К ночи прохладнее не стало, ветер сильными порывами приносил горячий воздух из пустыни Альбаршат, лежащей в паре сотен километров к югу. Маленькие саманные домики деревеньки по соседству, похожие на покосившиеся коробки, были окружены большими загонами для скота. Загоны охраняли немногочисленные, но хорошо вооруженные и суровые крестьяне.

– Разбойников здесь, что ли, много? – предположил Гленард.

– Вряд ли, ваша милость, – Витан потянулся, разминаясь после дня пути. – Я думаю, это они больше от зверей. Места здесь суровые, диких стад нет, всю землю под пастбища разобрали. Поэтому такие стада для ночных хищников чертовски привлекательны. Волки, пумы, леопарды, дикие собаки.

– Да, ты прав, об этом я и не подумал. Я всё больше привык к хищникам среди людей. Пойдем ужинать. Посмотрим, какой плов готовят здесь. Сравним со вчерашним.

Четвертый день пути принес облегчение. Степь постепенно отступила, дорогу снова окружили поля и сады. К тому же, яркую синеву неба покрыла неплотная дымка белых облаков, дающая хоть какое-то спасение от солнечного пекла.

– Мы, видимо, приближаемся, к реке Тайам, ваша милость, – предположил Витан.

– А, та самая третья великая река Кадира, – вспомнил Гленард. – А вот Галир Айзиф говорил, что она летом пересыхает.

– Может, и пересыхает, ваша милость. Но, похоже, весной дает достаточно воды для садов и полей на весь сезон.

– Ну, да, возможно.

На ночлег остановились сразу после пересечения пресловутой речки Тайам, которая, вопреки жалобам Галира Айзифа, в этом году решила не пересыхать. Тонкий и неглубокий, но всё же энергичный поток весело прыгал между камнями, неся с собой прохладу и жизнь окружающим землям.

Деревня на восточном берегу около моста через реку была побогаче. Это даже был, скорее, небольшой город с целыми тремя караван-сараями и сотней домов – маленьких, но выглядящих основательно. Был здесь даже рынок – деревня служила главным обменным центром для всей округи на много километров вокруг. Для полноценного города не хватало только стен и укреплений.

Впрочем, замок на холме над городом выглядел довольно грозно по местным меркам: высокие глиняные стены, башенки с соломенными крышами над ними. Вероятно, в случае опасности, жители деревни предпочитали укрыться в замке, чем защищаться у своих домов.

Какое-то подобие оборонительной баррикады в деревне было только рядом с постом стражников у съезда с моста. Естественно, Гленард и Витан привлекли внимание – и своей иноземной одеждой, и чертами лица. Однако Витан пообщался пару минут с солдатами, попросил у Гленарда пару серебряных монет, вернулся к стражникам, и все вопросы оказались улаженными. Расставались стражники с ними так доброжелательно, словно Витан с Гленардом были их друзьями на протяжении многих лет.

– Отсюда, ваша милость, дорога пойдет вдоль реки на юг, – Витан сделал глоток из пиалы: уже поднадоевший чай сегодня решили заменить на разбавленное водой белое вино.

– То есть, станет еще жарче? – мрачно усмехнулся Гленард, разглядывая простой, но интересный узор на ковре рядом с ним.

– Путь ведет вдоль реки, ваша милость. Это позволяет надеяться на то, что хотя бы часть его пройдет в тени. Однако мы пройдем между двумя пустынями, Альбаршат на западе и Альгарби на востоке. Они здесь очень близко друг к другу подходят, поэтому на прохладу я бы рассчитывать не стал.

– Увы.

Витан оказался прав – прохлады ждать не стоило. Наутро ветер разогнал облака и пригнал на их место жаркий воздух с востока. Редкие рощи по сторонам тракта на саму дорогу никакой тени не отбрасывали. Гленард мрачнел, потел, краснел и постоянно прикладывался к бурдюку с водой. Впрочем, во второй половине дня стало легче. То ли ветер переменился, то ли барон Кратхольм попривык к такой погоде, но через какое-то время у него даже появились силы затянуть простенькую мелодию деревенской песенки.

К вечеру ехать стало еще проще, а поля вокруг дороги еще изобильнее.

– Мы приближаемся к реке Альбаршат, – пояснил Витан. – Это вторая по полноводности река Кадира, после Морайне. Она как раз вытекает из озера Хадик, на берегу которого и находится город Хадик, куда мы направляемся, и течет на восток, к морю. Завтра с утра мы повернем на восток. А если повернуть на запад, то здесь совсем рядом город Турук, прямо на слиянии Тайама и Альбаршата. Тоже очень большой город, многие купцы на этой дороге направляются именно туда.

– Удивительно, как много ты знаешь о здешних местах.

– А я до вчерашнего вечера почти ничего о них и не знал, ваша милость, – улыбнулся Витан. – Это я вчера в караван-сарае с купцами разговорился.

– И теперь решил блеснуть знаниями, – Гленард улыбнулся в ответ.

– Конечно, ваша милость. Какой прок в знаниях, если ими не блистать?

На ночлег остановились в маленьком караван-сарае в стороне от дороги. Можно было найти и что-нибудь получше, но Гленарду хотелось тишины и покоя. Здесь же было и то, и другое. Даже обычной заунывной музыки здесь не было. Возможно, просто потому, что сарайщику было жалко пары лепешек для музыканта. А может, он тоже ценил тишину. Как бы то ни было, Гленард, развалившись на подушках в тишине прохладной ночной тени с пиалой вина в руках, чувствовал себя исключительно хорошо.

– Интересно, – шепотом заметил он вдруг, оглядев маленький зал под навесом.

– Что, ваша милость?

– Вон там, в углу, сидит пара. Только не оборачивайся, посмотри осторожно, медленно, краем глаза. Мужчина и юноша в тюрбане. Я готов поклясться, что юноша этот – переодетая девушка.

– Исключено, ваша милость. Женщина не может на мужской части караван-сарая находиться. Для женщин вон там, своя половина есть. Для девушки сидеть на мужской половине – это всё равно, что в Империи голой по городу средь бела дня пройтись. Собственно, и мужчине без специального разрешения зайти на женскую половину ничем не лучше.

– Ну, так я и говорю – переодетая. Может быть, здесь какая-то тайна?

– Не может этого быть, ваша милость.

– Ну, может, и ошибаюсь я. Просто глаз зацепился за движения, жесты. Впрочем, всё равно не проверишь. Не пойдешь же спрашивать, и в штаны не полезешь проверять. Да, и зачем, собственно? Если здесь и есть какая-то тайна, то точно не наша. У нас своих дел хватает.

– Золотые слова, ваша милость, – согласился Витан. – Ваша милость позволит мне отлучиться по нужде?

– Конечно, Витан.

Слуга встал и, поклонившись Гленарду, вышел. Гленард отломил кусок от намазанной медом лепешки, запил его вином и задумался, невольно наблюдая за привлекшей его внимание парой.

На улице раздался стук копыт и ржание коней. Гленард поначалу не обратил на это внимания – мало ли путников по тракту ездит – но затем увидел, что пара, за которой он наблюдал, едва заметно напряглась.

Раздались тяжелые шаги, и на помост под навес поднялись четверо вооруженных саблями людей в длинных халатах, из-под которых выглядывали кольчуги. Первый из них, огромный черноволосый бородач, внимательно огляделся вокруг. По Гленарду его взгляд скользнул совершенно безразлично, а вот на юноше, который старался оставаться в тени, он задержался.

Двое мужчин остались у входа, а главарь вместе с одним спутником, направился в угол, туда где сидела пара, привлекшая внимание Гленарда. Старые доски жалобно скрипели под их сапогами.

Бородач что-то резко и громко спросил, мужчина ему ответил, поднимаясь. Предводитель что-то выкрикнул, указывая рукой на юношу. Его собеседник отрицательно покачал головой. Визитер громко расхохотался, потом снова прокричал что-то и, резко протянув руку, схватил тюрбан юноши и дернул его к себе. Длинные черные волосы свободно и красиво упали на плечи девушки.

– Ну, я же говорю – баба, – пробормотал Гленард, придвигая к себе лежавший рядом меч.

Бородач что-то радостно заорал. Спутник девушки резким движением выхватил кинжал из рукава и попытался ударить им своего противника. Но главарь легко перехватил его руку, оттолкнул от себя и изо всех сил пнул его между ног. Мужчина согнулся, и тут же на его шею опустилась сабля второго бойца. Девушка закричала и попыталась протиснуться между нападавшими, чтобы сбежать. Огромный бородач схватил ее за волосы, повалил на пол и так же, за волосы, потащил к выходу.

Но тут перед ним оказался Гленард с обнаженным мечом. Бородач покачал головой и что-то спокойно сказал Гленарду.

– Отпусти девушку, – холодно проговорил Гленард в ответ.

Противник его не понял. Он что-то проорал в лицо Гленарду и попытался ударить его кулаком. Но не тут-то было. Гленард легко ушел от удара, полуприсел, развернулся вокруг и изо всех сил обрушил удар мечом плашмя на голову главаря нападавших. Тот замешкался на мгновение и отпустил волосы девушки, которая тут же откатилась в сторону.

Второй нападавший набросился на Гленарда с саблей. Тот легко отвел удар, скользнул клинком по клинку, приближаясь к противнику, и изо всех сил пнул того коленом в пах. Враг взвыл, выронив саблю, а Гленард со всей дури стукнул его кулаком в висок и тут же развернулся, саданув главаря, уже начавшего подниматься с пола, навершием рукояти меча по затылку. Бородач снова упал на пол и затих.

Двое бойцов у входа, выхватив сабли, двинулись на Гленарда. Но Гленарду оказалось достаточно всего лишь трех быстрых взмахов меча, чтобы отбить удар одного нападавшего, обезоружить второго, и тут же нанести легкую и не опасную, но заметную и очень кровавую рану прямо над воротом кольчуги первого бойца. Тот схватился за ранение, выронив саблю, и заорал от ужаса. Второй же, едва Гленард двинулся к нему, взмахнув мечом, бросился бежать, даже не подняв свою саблю.

Вошедший Витан ошеломленно разглядывал картину хаоса круглыми от изумления глазами.

– Быстро, Витан, к лошадям! – крикнул Гленард, бросаясь вперед.

Слугу не пришлось долго упрашивать. Они вдвоем выскочили на улицу. Прямо перед входом стояли четыре оседланные лошади, на которых прибыли нападавшие. Вдали раздавались истошные крики сбежавшего противника.

– Он зовет подмогу, – перевел Витан.

– Так я и думал, – Гленард вскочил на лошадь. – Витан, демоны тебя раздери, чего ты ждешь? Тебе хочется драться с остальными? Давай, на лошадь, быстро!

– Но…

– Витан!

– Да, ваша милость, – Витан с трудом забрался в седло высокого породистого жеребца.

– Ты с нами? – Гленард обратился к девушке, выскочившей из караван-сарая вместе с ними, запоздало подумав, что она же его не поймет.

– С вами, только быстрее, – сказала девушка на чистом имперском, легко запрыгивая в седло.

Они рванули галопом, едва не задавив какого-то высокого худого купца у раскрытых ворот караван-сарая. Гленард услышал крики слева, и, сильно стукнув жеребца пятками, поскакал направо. Ночь была безоблачной, но растущий месяц едва светил, и Гленарду приходилось изо всех сил всматриваться, чтобы найти дорогу. К счастью, его конь оказался умным и опытным в скачках, поэтому обошлось без происшествий.

Они скакали более получаса. Наконец, Гленард натянул поводья, останавливая подуставшего жеребца. Стало тихо.

– Вроде, оторвались, – Гленард пытался восстановить дыхание.

– Похоже на то, ваша милость, – Витан испуганно оглядывался.

– Ну, и нажил же ты себе проблем… – усмехнулась девушка.

– Ты не рада, что я тебя спас?

– Рада, – она подъехала к Гленарду вплотную. – Просто сообщаю тебе о том, что это было не слишком умно.

– Я Гленард, – он стукнул себя кулаком по груди.

– Очень приятно, – она шутливо изобразила поклон. – А я Исабель.

– Откуда ты, Исабель? Из Империи?

– Из Империи, из Хортии.

– И как ты оказалась здесь?

– По глупости, Гленард, по глупости, – усмехнулась Исабель. – Была совсем еще девчонкой, влюбилась в сына кадирского купца, ушла с ним. Пожила здесь немного, а он меня бросил, женился на другой, чтобы ракимом стать при помощи ее папаши. Ну, а я так. Туда-сюда, то да сё, всякое бывало. Вот так и оказалась здесь, с тобой.

– И чего…

– Чего эти мудаки от меня хотели? А вот здесь начинается самое интересное, Гленард, рыцарь ты мой без страха и упрека. Тот, бородатый, которого ты мечом дважды по башке приложил – это ни кто иной, как сам Джасим, муасаф Хадика.

– Ох ты ж, твою же мать… – не сдержался Витан.

– Давайте с самого начала, – Гленард покачал головой. – Муасаф – это кто такой?

– А муасаф, Гленард, – Исабель обворожительно улыбнулась, – это глава городской стражи. Самый влиятельный человек в городе. Ну, кроме салтама, конечно.

– Вот как, – Гленард помрачнел. – А что…

– Что они от меня хотели? Так, Гленард, девушке же надо как-то крутиться. Ну, вот я и крутилась. В Хортии, если знаешь, девушки горячие и суровые, ни перед чем не остановятся в достижении цели.

– Знаю, – вздохнул Гленард, вспомнив свою последнюю поездку в Хортию, – еще как знаю.

– Ну, и оказавшись в чужой стране, одна, без средств к существованию. Что мне было делать? Возвращаться обратно? Одной через всю страну? Да еще и вряд ли я кому-то там нужна после своего побега. В бордель? В гарем? Ну, вообще-то всякое бывало, если честно, но проводить всю жизнь шлюхой я не собиралась. Ну, так, потихоньку, крутилась, знакомилась с нужными людьми, делала нужные вещи. И оказалась, в итоге, во главе не самой слабой из банд Хадика.

– И вот поэтому тебя муасаф Джасим и ловил.

– Именно. Увы, я сделала несколько ошибок. Неделю назад люди Джасима накрыли моих ребят. Большая часть погибла на месте, молодцы, не сдались. Кого-то бросили в тюрьму. Несколько человек сбежали, сбежала и я. Думала, выберусь из Хадика, затаюсь на время где-нибудь в Альгарби или в Монтибе, пережду, потом вернусь, новый отряд соберу. Но, видать, предала меня какая-то крыса.

– И тут, на твое счастье, и на свою беду, рядом оказался я. И тебя освободил. А вот это уже лишнее, – спокойно заметил Гленард, почувствовав, как лезвие кинжала прикоснулось к его горлу.

– Я подумала, а вдруг мой спаситель, узнав правду, решит попытаться исправить ситуацию и сам приведет меня к муасафу Джасиму?

– Мысль, и правда, неплохая. Но у меня нет привычки обрекать на смерть тех, кого я только что спас. Пусть и по глупости, и по ошибке. Тем более, уроженку Империи. Поэтому, иди своей дорогой, Исабель, куда бы она тебя не привела. А мне нет дела до твоих дел, у меня своих хватает.

– Ну, добро, Гленард, – девушка убрала кинжал. – Тогда прощай.

– Постой, Исабель.

– Что?

– Я помог тебе, ты помоги тоже мне немножко. Я ищу тех, кто похищал людей в Империи и уводил их в Кадир. В том числе, из твоей Хортии. Много, сотни человек. Я думаю, что это были работорговцы. Может, их привозили в Хадик и продавали там на шахты или еще куда. Ты что-то слышала об этом? Встречала рабов из Империи в Хадике?

– Интересно, – она задумалась. – Нет, ничего такого не слышала. Я вообще-то с рабами никак не связана. Мне больше честная суровая работа по сердцу. Кражи, разбои, выбивание долгов. Но ни рабами, ни похищениями никогда не занималась. Поговори с Махиром, он торговец на рынке рабов, один из самых важных. Он много чем занимается, если по секрету, но с рабами у него дело чистое, рес-пек-та-бель-но-е. А вот знает он всех в Хадике. Скажи ему, что Ласточка тебе песенку напела.

– Понял, скажу. Спасибо тебе, Исабель.

– И тебе спасибо, Гленард. Если б не ты, валялась бы я сейчас с раздвинутыми ногами под всем отрядом Джасима, а потом в подземелье гнить отправилась бы. А так, есть шанс прожить еще пару деньков на свободе.

– Удачи, Исабель. Терпеть не могу преступников, если честно, но раз уж если всё так повернулось… В общем, удачи и легкой дороги.

– И тебе удачи, Гленард-случайный-спаситель. Желаю тебе найти твоих людей. Прощай.

Она развернула коня, стукнула его пятками и унеслась в темноту.

– Вот так, Витан, – Гленард развел руками. – Твой хозяин – идиот.

– Ну, что делать, ваша милость. Зато идиот с большим сердцем.

– Я не уверен, что от этого становится лучше, – Гленард усмехнулся. – Ладно, поехали.

– Мы оставили всю свою одежду, коляску и весь багаж в караван-сарае, – напомнил Витан.

– И что, предлагаешь вернуться туда и вежливо попросить муасафа Джасима нам это всё возвратить? Или предлагаешь мне в одиночку через его отряд прорубаться?

– Почему в одиночку? Я тоже меч умею держать! Ну, да, вы правы, конечно, ваша милость… Эх, придется попрощаться с нашими вещами…

– Ну, по крайней мере, наше оружие при нас. Да и все деньги наши тоже, – Гленард похлопал себя по поясу. – Жопа демона!

– Что, ваша милость?

– Эта чертова шлюха!.. Эта сволочь Исабель у меня кошелек срезала! Не зря она своим кинжальчиком тут размахивала… Вот паскуда, я ее спас, а она… Ну, ладно, сам виноват. Сам дурак. Если спасаешь воров, опасайся за свой кошелек.

– Я думал, говорят: «если ты пьешь с ворами, опасайся за свой кошелек», ваша милость.

– С ворами в любом случае стоит опасаться за свой кошелек, Витан. Вот тебе важный урок в твоей жизни.

– Благодарю, ваша милость.

– Да и мне тоже, похоже, этот урок было бы неплохо усвоить. Ладно, хватит болтать, поехали уже. В темноте добираться до Хадика долго будем. Тем более, что нужно как можно быстрее избавиться от этих коней, по ним нас сразу узнают. Ну, и одежду местную какую-нибудь найти, а то мы слишком приметные.

– Ваша милость, у меня осталась пара монет. На приличную одежку не хватит, но переодеться и поесть сможем. Вот только как обратно возвращаться будем?..

– Спасибо, Витан. Давай сначала туда доберемся, а потом уж про обратный путь думать будем.