ГЛАВА 13

Рейфорд устал просыпаться от телефонных звонков. Однако в Новом Вавилоне звонков было мало, и обычно звонили люди, не имеющие отношения к Карпатиу и, Фортунато, у которых хватало такта не беспокоить его среди ночи. Поэтому, услышав очередной звонок, Рейфорд решил, что новости будут либо хорошие, либо плохие. Один шанс к двум, а учитывая день и век, эти новости не должны быть плохими. Рейфорд поднял трубку:

— Стил, — сказал он. Это была Аманда:

— О, Рейфорд, я знаю, что уже поздняя ночь, и извини, если разбудила тебя. У нас тут маленький переполох, и нам хотелось узнать, известно ли что-нибудь тебе.

— Что известно?

— Ну, мы с Хлоей только что пролистали распечатки рукописей Брюса. Об этом тебе известно?

— Да.

— Тут нам позвонила Лоретта и рассказала нечто очень странное. Когда она одна работала, отвечая на телефонные звонки, то внезапно у нее возникло непреодолимое желание помолиться за Бака.

— За Бака?

— Да. Она сказала, что ее охватили такие сильные эмоции, что она резко поднялась со стула. У нее возникло такое ощущение, будто на нее пролился свет, но что-то заставило ее упасть на колени. Она поняла, что это не головокружение, а она от всей души молится за Бака.

— Дорогая, я знаю только, что Бак в Израиле. Думаю, он пытается найти Циона бен-Иегуду, а что произошло с его семьей, тебе известно.

— Да, — ответила Аманда. — Просто, похоже, что у Бака опять неприятности.

— Он найдет способ из них выпутаться, — ответил Рейфорд.

— А что ты думаешь об этом предчувствии Лоретты?

— Я бы не назвал это предчувствием. Сейчас мы все нуждаемся в молитве, разве не так? Голос Аманды зазвучал настойчиво:

— Рейфорд, это было не случайное совпадение. Ты же знаешь, Лоретта чрезвычайно уравновешенный человек. Она была так расстроена, что закрыла офис и вернулась домой.

— До девяти вечера? В кого же она превратилась, в лентяйку?

— Прекрати, Рей. Вернулась она туда только сегодня после обеда. Ты знаешь, что она часто остается до девяти. Люди звонят постоянно.

— Знаю, прости.

— Она хочет поговорить с тобой.

— Со мной?

— Да. Ты поговоришь с ней?

— Конечно, соедини меня с ней. Рейфорд не представлял себе, о чем говорить. «Брюс сделал бы это легко», — промелькнуло в голове Рейфорда.

Голос Лоретты действительно звучал потрясение:

— Капитан Стил, мне так неудобно беспокоить вас в такое время. Сколько времени сейчас у вас? Что-то около трех?

— Да, мэм, но ничего страшного.

— Нет, это нехорошо. В общем-то, особой причины будить вас среди ночи нет. Но, сэр, Господь повелел мне молиться за этого мальчика.

— Я рад, что вы так поступили.

— Вы считаете меня сумасшедшей?

— Конечно, Лоретта. За это мы вас так любим.

— Я знаю, что вы шутите, капитан Стил, но, если говорить серьезно, неужели у меня действительно зашел ум за разум?

— Нет, мэм. Теперь, похоже, Господь действует напрямую и куда драматичнее. В то время как Господь направлял вас во время молитвы за Бака, вы не задавались вопросом, что с ним происходит?

— Так и было, мистер Стил. У меня появилось навязчивое ощущение, что Бак попал в беду. Мы надеемся, что он выпутается, вернувшись целым и невредимым, и вовремя успеет на воскресную службу. Вы ведь тоже приедете, не правда ли?

— На все воля Божья, — ответил Рейфорд, с удивлением отметив про себя, что произносит фразу, которую всегда считал глупой, когда ее употребляли старые друзья Айрин.

— Мы хотим, чтобы все собрались в воскресенье, — сказала Лоретта.

— Для меня это дело первостепенной важности. Кстати, Лоретта, вы могли бы сделать мне одолжение?

— После того как я разбудила вас среди ночи? Само собой разумеется.

— Если Господь даст вам знак помолиться за меня, сделайте это от всей души.

— Безусловно, я так и сделаю. Сейчас, я надеюсь, вы не шутите?

— Я серьезен как никогда.

* * *

Когда позади исчезли огни таможенной службы, Бак съехал на обочину, включил нейтральную передачу, поставил автобус на ручник, повернулся и, тяжело вздохнув, с трудом выговорил слова:

— Цион, вы в автобусе? Где бы вы ни были, выходите.

Сзади послышался взволнованный голос:

— Я здесь, Камерон, славьте всемогущего Господа, Создателя небес и земли.

Раввин вылез из-под сидений. Они встретились с Баком в проходе и обнялись:

— Рассказывайте, — воскликнул Бак.

— Я же вам говорил, что Господь спасет нас, — сказал Цион. — Был ли молодой Анис ангелом или человеком, не знаю, но он был послан Господом.

— Анис?

— Да. Он ходил по проходу между креслами автобуса взад-вперед, освещая пространство фонарем, затем встал на колени и посветил под сиденьями. Луч фонаря ударил мне прямо в глаза. Я молился, чтобы Господь совершил чудо и молодой офицер не увидел меня, но этого не произошло. Он пошел именно туда, где я находился, и встал на четвереньки. Одной рукой он направил луч фонаря мне прямо в лицо, а другой потянулся, чтобы схватить за рубашку и вытащить из моего убежища. Я думал, что у меня разорвется сердце от мысли, что меня потащат в здание в качестве трофея молодого офицера.

Но он хрипло прошептал мне на иврите сквозь зубы:

— Ты труп, если не тот, о ком я думаю.

Что мне делать? Прятаться было негде, а притворяться, что меня здесь нет — бесполезно, и я честно сказал ему:

— Молодой человек, меня зовут бен-Иегуда. Слепя мне глаза фонарем, он проговорил:

— Раввин бен-Иегуда, меня зовут Анис. Молитесь, как никогда, чтобы мой рапорт показался правдивым. А теперь, благослови и сохрани вас Господь. Да пребудет с вами свет Господен, и да снизойдет на вас мир.

Камерон, Бог свидетель, молодой человек встал и вышел из автобуса, а я лежал здесь, в слезах, как никогда ранее восхваляя Господа.

Больше рассказывать было не о чем, и Цион опустился на сиденье посередине автобуса, а Бак, вернувшись в кабину, поехал в сторону египетской границы.

Полчаса спустя Бак и Цион подъехали к границе, отделявшей Израиль от полуострова Синай. Господь, чтобы у бен-Иегуды была возможность проскользнуть, на этот раз воспользовался беспечностью пограничников.

Единственный шлагбаум находился по ту сторону границы Синайского полуострова. Один из пограничников вошел в автобус сразу же после того, как Баку приказали остановиться, и начал раздавать приказы на своем языке. Бак спросил:

— Английский?

— Хорошо, джентльмены, по-английски, — сказал он и, обернувшись, посмотрел на Циона. — Вы сможете продолжить спать через несколько минут, сказал он. — Войдите в здание, оформите бумаги, а пока вы будете там, я осмотрю автобус, а затем поедете дальше.

Под впечатлением неожиданно произошедшего чуда Бак, взглянув на Циона, пожал плечами. Он ждал, пока Цион пройдет мимо пограничника, который должен был начать осмотр, но Цион сделал Баку знак, чтобы тот выходил первым. Поспешно выйдя из автобуса, Бак вошел в помещение, где оформлялись бумаги. Когда формальности были выполнены, пограничник спросил:

— На израильской границе проблем не было? Бак чуть не улыбнулся. Проблемы? Какие могут быть проблемы, когда Бог на твоей стороне?

— Нет, сэр.

Баку было не удержаться, чтобы не поглядывать через плечо в поисках Циона. Куда он делся на этот раз? Может быть, Бог сделал его невидимым?

На этот раз все происходило гораздо проще и быстрее. Египтяне, вероятно, привыкли просто ставить печать на документы, уже проверенные израильтянами. На этот пост нельзя было попасть, не проехав предыдущий, поэтому обычно все проходило гладко, если израильтяне не начинали пропускать через границу своих беженцев. Документы Бака были заверены и возвращены ему. При этом пограничник задал всего пару вопросов:

— До Аль-Ариша меньше ста километров, а в это время в расписании ни одного коммерческого рейса.

— Я знаю, — ответил Бак. — У меня есть договоренность.

— Очень хорошо, мистер Катц. Всего наилучшего.

«Все наилучшее и происходит», — подумал Бак, повернулся и быстро двинулся по направлению к автобусу.

Циона нигде не было видно. Когда Бак собирался войти в автобус, пограничник все еще находился там, из-за заднего бампера появился Цион и остановился перед ним. Они вместе залезли в автобус. В этот момент пограничник просматривал сумку Бака:

— Впечатляющее снаряжение, мистер Катц.

— Спасибо.

Цион осторожно протиснулся позади пограничника, вернувшись на то же место, где сидел, когда они ехали, и улегся на сиденье.

— А на кого вы работаете? — спросил таможенник.

— Международная корпорация жнецов, — ответил Бак.

Цион аж подпрыгнул на сиденье, и Бак едва удержался, чтобы не рассмеяться. Естественно, Цион оценил это по достоинству.

Пограничник закрыл сумку:

— Вы оба прошли контроль и готовы ехать?

— Все в порядке, — ответил Бак.

Пограничник обернулся. Цион посапывал. Он посмотрел на Бака и вполголоса скомандовал: «Поезжайте».

Бак постарался отъехать не спеша, но, когда пограничник проходил прямо перед автобусом, выжал сцепление. Скоро они снова были на дороге:

— Итак, Цион, где вы на сей раз были? Цион сел на сиденье.

— Тебе нравится, как я храплю? Бак рассмеялся:

— Очень впечатляет. Где вы были в тот момент, когда таможенник думал, что вы вместе со мной проходите контроль?

— Стоял за автобусом. Ты вышел и пошел в одну сторону, а я — в другую.

— Вы шутите.

— Камерон, я не знал, что делать. Он был так приветлив и видел меня. Естественно, сразу я не пошел на контрольно-пропускной пункт без документов. Когда ты вернулся, я подумал, что отсутствовал в самое подходящее время.

— Теперь я задам вам такой вопрос, — сказал Бак. — Сколько может пройти времени, прежде чем таможенник скажет, что видел в автобусе двух мужчин?

Цион осторожно пробрался на сиденье сзади Бака:

— Но, — сказал он, — сначала ему придется убедить их, что это ему не привиделось. Может, они и вообще не спохватятся. Но если что-то заподозрят, то погоню они могут начать скоро.

— Я верю в то, что Господь укроет нас, ибо он обещал это сделать, сказал Бак. — Но на всякий случай нужно хорошо подготовиться. С этими словами он съехал на обочину дороги, долил в радиатор воду, добавил в двигатель почти два литра масла и заправился.

— Все происходит так, словно мы живем во времена Ветхого Завета.

Выжав сцепление и включив передачу, Бак заметил: «У них есть все шансы догнать эту старую развалюху. Но если мы успеем добраться до Аль-Ариша, то поднимемся на борт реактивного самолета и взмоем над Средиземным морем, прежде чем они поймут, что произошло.

Следующие два часа дорога становилась все хуже, а жара — сильнее. Одним глазом Бак посматривал в зеркало заднего вида. Он увидел, что и Цион тоже смотрит назад. Не появится ли на горизонте маленький быстрый автомобиль, преследующий их?

— О чем беспокоиться, Камерон? Господь не ста i бы нам так много помогать, чтобы теперь позволить нас схватить, разве нет?

— Вы спрашиваете меня? Ничего подобного, пока я не встретил вас, со мной никогда не происходило.

Полчаса они ехали молча. Наконец, Цион начал раз говор, и Баку показалось, что он говорит так уверенно, как не говорил с момента встречи с ним в убежище:

— Ты знаешь, Камерон, я все это время должен заставлять себя есть, и у меня это не очень-то получается

— Так съешьте что-нибудь! У нас полно всякой всячины!

— Думаю, что поем. В моем сердце такая глубокая боль, что кажется, что я уже никогда ничего не смогу делать ради своего собственного удовольствия. Раньше я любил поесть. Мне было известно еще до того, как я узнал Христа, что пища — это то, что Бог дарует нам. Он хотел, чтобы мы наслаждали ею. Сейчас я голоден, но поем только для того, чтобы поддержать свои силы и энергию.

— Цион, вам не нужно объяснять мне это. Я только молю Бога о том, чтобы когда-нибудь, еще до Второго Пришествия, та глубокая боль, которую вы, должно быть, чувствуете, немного утихла.

— А ты что-нибудь будешь есть? Бак сначала покачал головой, но потом, поразмыслив, спросил:

— А там есть что-нибудь, в чем содержится много белка и натурального сахара?

Что их ожидало впереди, он не мог знать, но в любом случае необходимо было поддерживать нормальное физическое состояние. Цион ухмыльнулся:

— Много белка и натурального сахара? Это израильская еда, Камерон. Ты только что описал то, что едим мы.

Раввин протянул Баку несколько фиг. Пока Бак не начал есть, он не понимал, насколько голоден. От еды он почувствовал прилив бодрости и надеялся, что Цион ощущает то же самое. Особенно когда он увидел желтые огни, мигающие на горизонте далеко позади них.

Стоял вопрос, следует ли пытаться уйти от погони или прикинуться невинным и просто пропустить мимо. Возможно, что они вообще ехали не за ними. Бак покачал головой. Он думал в этот момент о том, что это, вполне возможно, было их Ватерлоо. Но Бог поможет им выбраться! Однако нельзя быть настолько наивным, чтобы считать, что автомобиль, высланный по тревоге, следуя за ними от самой границы, не заметит их:

— Цион, вам лучше все спрятать и не попадаться на глаза.

Цион облокотился на спинку сиденья, чтобы посмотреть в заднее стекло.

— Больше оптимизма, — пробормотал он. — Господи, неужели мы для одного дня мало пережили? Камерон, я, конечно, все уберу, но возьму с собой пару кусочков.

— Устраивайтесь поудобнее. Судя по тому, как выглядели машины на границе, они маленькие и не очень мощные. Им понадобится много времени, чтобы догнать нас, если я сейчас поддам газу.

— А если все-таки догонят? — сказал Цион из-под задних сидений.

— Сейчас я как раз пытаюсь продумать нашу стратегию.

— Я буду молиться, — сказал Цион. Бак чуть не рассмеялся.

— Сегодня ваши молитвы привели к большим беспорядкам, — сказал он.

Сзади ответа не последовало. Бак выжимал из автобуса все, что мог. Он разогнал его более чем до восьмидесяти километров в час, что, по его предположению, составляло около пятидесяти миль в час. Автобус трясло, раскачивало и бросало из стороны в сторону, металлические детали протестующе скрежетали. Бак понимал, что если он мог видеть патрульную машину, то и его мог видеть водитель. Выключать габариты, надеясь на то, что они решат, что он съехал с дороги, не было смысла. Зато у него был, как ему казалось, шанс оторваться от погони. В темноте трудно точно оценить расстояние, которое их разделяло, но скорей всего они двигались с небольшой скоростью. Работали мигалки, и хотя Бак опережал их, он был уверен, что они гонятся за ним.

Сзади послышался голос Циона:

— Камерон, мне кажется, я имею право знать твой план? Что ты будешь делать, если они нас догонят, а это обязательно случится?

— Скажу вам только, что я не собираюсь возвращаться назад и вообще не уверен, что позволю им догнать нас.

— Откуда вам известно, что им нужно?

— Мы догадаемся, чего они хотят, если увидим того самого человека, который обыскивал автобус.

— Пожалуй, догадаемся.

— Я подам ему знак из окна и уговорю разобраться с нами в аэропорту. Нет никакого смысла ехать обратно к границе.

— Но разве он будет принимать решение?

— Я думаю, тогда мне придется оказать акт гражданского неповиновения.

— А что, если он заставит тебя съехать с дороги? Потребует, чтобы ты остановился?

— Я попытаюсь любой ценой избежать столкновения с ним, но я не остановлюсь. А если буду вынужден остановиться, то не поверну назад.

— Я поддерживаю тебя, Камерон, и буду молиться, а ты поступай так, как Бог подскажет тебе.

— Вы же знаете, что я только так и поступлю.

По предположениям Бака, они находились в тридцати километрах от аэропорта, расположенного в окрестностях Аль-Ариша. Они могли бы добраться до него эй полчаса даже в том случае, если бы ему удалось гнать автобус со скоростью около шестидесяти километров в час. За это время патрульная машина пограничников, безусловно, догнала бы их. Но к аэропорту они были гораздо ближе, чем к границе, что вселяло уверенность в том, что офицеру целесообразнее будет проследовать за ними до аэропорта, а не сопровождать назад до границы.

— Цион, мне нужна ваша помощь.

— Все, что хотите.

— Оставайтесь внизу, чтобы вас не было видно, но постарайтесь найти в сумке и передать мне мой телефон.

Бак спросил Циона, когда тот подполз к нему с телефоном в руке:

— Сколько вам лет, сэр?

— У нас это считается чрезвычайно невежливым вопросом, — ответил Цион.

— Да, но сейчас это не имеет никакого значения.

— Сорок шесть, Камерон. Почему ты спрашиваешь?

— Вы хорошо сохранились.

— Спасибо, но я занимаюсь спортом.

— Спортом? Правда?

— Что тут такого? Ты был бы удивлен, если бы узнал, как много ученых занимается спортом. Конечно, некоторые этого и не делают, но…

— Я хочу убедиться в том, что если это понадобится, то вы сможете бежать.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, но бежать, если, потребуется, я смогу. Правда, не так быстро, как в молодости, но у меня для человека моего возраста удивительная выносливость.

— Вот это я и хотел знать.

— Напомните, чтобы я когда-нибудь задал тебе хоть какой-нибудь личный вопрос.

— Если серьезно, Цион, то я ведь не обидел вас? Бак ощутил внезапный прилив теплоты. Раввин захихикал:

— О, друг мой! Ты только подумай, чем меня сейчас можно обидеть?

— Цион, лучше вернитесь на свое место. Посмотрите, сколько там у нас осталось бензина?

— Счетчик прямо перед тобой, Камерон. Лучше ты мне скажи.

— Нет, я имею в виду, в канистрах.

— Я проверю, но, пока нас преследуют, у нас точно не будет времени, чтобы наполнить бак. Что ты задумал?

— Почему вы задаете так много вопросов?

— Потому что для меня это школа, а я — ученик. В любом случае, мы участвуем в этом вместе, разве не так?

— Позвольте вам подсказать. Пока вы будете вынимать пробки из этих канистр, чтобы сказать мне, сколько там осталось, я проверю прикуриватель на приборной доске.

— Камерон, прикуриватели — это первое, что ломается в старых автомобилях, так ведь?

— Будем надеется, что нет. Так лучше для нас самих.

Зазвонил телефон Бака. Сильно удивленный, он включил его:

— Бак слушает.

— Бак! Это Хлоя!

— Хлоя! Я не могу говорить с тобой сейчас. Поверь мне и не спрашивай ни о чем. Все в порядке, но, пожалуйста, попроси кого-нибудь молиться и молиться именно сейчас. И послушай, в Интернете или где-нибудь еще, найди телефонный номер аэропорта Аль

Ариш, к югу от сектора Газа в Средиземноморским регионе на полуострове Синай. Попроси Кена Ритца, который должен там ждать, и скажи, чтобы он перезвонил мне по этому номеру.

— Но Бак…

— Это вопрос жизни и смерти!

— Позвони мне, как только ты будешь в безопасности!

— Обещаю!

Бак закрыл крышку телефона и услышал, как сзади раздался голос Циона:

— Камерон, не намерен ли ты взорвать этот автобус?

— Вы ведь ученый, Цион, не так ли? — спросил Бак.

— Я надеюсь, что ты подождешь, пока мы доберемся до аэропорта. Конечно, на горящем автобусе мы туда поспеем быстрее, но тогда твоему приятелю пилоту придется вывозить в Штаты наши останки.

* * *

— Хлоя, все нормально, — сказал Рейфорд, — я уже давно перестал пытаться уснуть и собираюсь почитать. Хлоя передала ему странный разговор с Баком.

— Не теряй времени на поиски в Интернете, — сказал Рейфорд, — у меня есть справочник по всем этим телефонным номерам. Не вешай трубку.

— Папа, — сказала она, — тебе все равно оттуда звонить ближе. Выполни просьбу Бака вместо меня.

— Я сам с удовольствием бы туда слетал, если бы мой самолет был поменьше.

— Папа, нет необходимости в том, чтобы вы оба одновременно подвергали свои жизни опасности.

— Хлоя, это мы делаем каждый день.

— Папа, лучше поторопись.

* * *

Бак предполагал, что патрульная машина находилась от него меньше чем в полумиле. Автобус накренился, когда он до упора вдавил педаль газа в пол, а рулевое колесо рвалось и скакало у него в руках. И хотя стрелки приборов все еще показывали нормальное состояние, Бак знал, что перегрев радиатора это всего лишь вопрос времени.

— Мне так кажется, что у нас около восьми литров бензина, — сказал Цион.

— Этого хватит с лихвой.

— Я согласен с тобой, Камерон. Этого более чем достаточно, чтобы сделать мучеников из нас обоих.

Бак старался двигаться плавно, если это вообще было возможно при такой бешеной скорости. Когда автобус подпрыгивал на дороге, Бак ощущал это на своей спине и бедрах. Патрульная машина сократила расстояние до четверти мили.

Цион подал голос сзади:

— Камерон, мы не собираемся устраивать с ними гонки до самого аэропорта? Ты со мной согласен?

— Да! И что!

— Нет смысла выжимать из этого автомобиля последнее, на что он способен. Гораздо разумнее сохранить воду, масло и бензин, чтобы их хватило до аэропорта. Все твои расчеты лопнут, как мыльный пузырь, если мы сломаемся.

На это Бак ничего не мог возразить. Он немедленно сбросил скорость приблизительно до пятидесяти километров в час и подумал, что выиграл несколько миль, однако патрульная машина приблизилась к нему вплотную.

Работала сирена. Сигнальные огни горели в зеркале заднего вида его автобуса. Бак помахал им, но не остановился. Вскоре отчетливо стали видны желтые сигнальные и аварийные огни. Непрерывно гудела сирена патрульной машины. Бак на все это не обращал никакого внимания.

Наконец, патрульная машина поравнялась с ним. Он выглянул из окна и увидел того самого таможенника, который производил осмотр автобуса:

— Пристегнись, Цион, — закричал Бак, — сейчас будет гонка!

— Да, мне бы хотелось иметь то, чем пристегнуться!

Бак продолжал двигаться с небольшой скоростью. Патрульная машина не пыталась обогнать его. Пограничник сделал Баку знак съехать на обочину и остановиться, но тот помахал рукой и продолжал движение. Тогда, обогнав автобус, пограничник замедлил движение и указал ему на обочину дороги. Бак не собирался выполнять приказание. Патрульная машина стала двигаться перед ним с замедленной скоростью, вынуждая Бака вилять и пытаться ее объехать. Однако Бак не стремился гнать автобус, а офицер, находясь теперь уже по другую сторону автобуса, наоборот, увеличил скорость, не давая ему произвести обгон. Бак, едва не слетев с дороги, снова оказался позади патрульной машины. Когда она остановилась, остановился и Бак.

Офицер вылез из машины. В это время Бак дал задний ход и объехал его, успев оторваться не менее чем на сотню ярдов, прежде чем тот, запрыгнув в автомобиль, догнал его. На этот раз, поравнявшись с Баком, офицер показал ему пистолет. Бак, открыв окно, прокричал:

— Если я остановлюсь, то больше уже не заведу этот автобус! Давайте доедем до Аль — Ариша!

— Нет! — послышался ответ. — Вы последуете за Мной обратно до границы!

— Нам гораздо ближе ехать до аэропорта! Я думаю, что этот автобус уже не дотянет до границы!

— Бросьте его! Вы сможете доехать в моей машине!

— Разберемся в аэропорту!

— Нет!

Бак закрыл окно. Когда офицер показал ему в окно пистолет, Бак кивнул, но продолжал движение. Запиликал телефон. Бак включил его:

— Говорите!

— Это Ритц. Что у тебя происходит?

— Кен, ты когда-нибудь пересекал здесь границу?

— Да! Я готов, если все в порядке у вас.

— Ты готов весело провести время?

— Я уже и не надеялся, что ты когда-нибудь об этом спросишь! Я тысячу лет не веселился.

— Тебе придется рискнуть жизнью и нарушить закон, — предупредил Бак.

— И это все? Это мы уже проходили.

— Кен, где ты находишься? — спросил Бак.

— Похоже, что мой самолет — единственный, вылетающий сегодня вечером. Он находится рядом с ангаром в конце взлетно-посадочной полосы. Я разговариваю с тобой из небольшого терминала.

— Но ты уже прошел контроль и готов к вылету из Египта?

— Да, нет проблем.

— Что ты сказал им насчет пассажиров и груза?

— Я знаю, что ты хотел, чтобы я никого, кроме тебя, не упоминал.

— Превосходно, Кен! Спасибо! А кто я?

— Ты — мистер Катц.

— Кен, это великолепно. Не вешай трубку еще секунду.

Офицер выехал перед автобусом и резко затормозил. Чтобы обогнуть его, Баку пришлось почти полностью съехать с дороги, и, когда он выезжал обратно на дорогу, автобус занесло, так что он чуть не перевернулся.

— Я тут катаюсь по всему полу! — сказал Цион.

— Наслаждайтесь быстрой ездой! — ответил Бак. — Я не собираюсь останавливаться и поворачивать обратно.

Офицер выключил свои сигнальные желтые огни. Дольше не было слышно сирены. Он быстро догнал автобус и ударил его сзади, а потом сделал это еще и еще раз.

— По-моему, он боится помять свою машину? — прокричал Бак.

— Не уверен, — отозвался Цион.

Бак притормозил так сильно, что Цион укатился в переднюю часть автобуса и издал вопль. Сзади Бак услышал визг тормозов и увидел, как патрульную машину занесло вправо на обочину. Затем она съехала с обочины по мягкому гравию вниз. Бак нажал газ, но автобус не двигался. Пытаясь завести его, он увидел, как патрульная машина, все еще под откосом, начинает выползать с правой стороны обратно на дорогу. Мотор схватил искру, и Бак выжал сцепление. Он взял телефон:

— Кен, ты еще здесь?

— Да. Ради всего святого, что там у тебя происходит?

— Ты не поверишь!

— За вами что — гонятся?

— Слишком слабо сказано, Ритц! Думаю, у нас не будет времени проходить таможню. Мне нужно знать, как добраться до твоего самолета. К нашему приходу все должно быть исправно, запусти двигатели и жди нас с открытой дверью и опущенным трапом.

— Похоже, будет весело!

— Ты даже не представляешь насколько, — сказал Бак. Пилот в двух словах объяснил Баку, где находится взлетно-посадочная полоса, терминал, и где именно стоит его самолет.

— Мы примерно в десяти минутах езды от тебя, — уточнил Бак. — Если только сумею заставить эту колымагу двигаться, то постараюсь подъехать как можно ближе к полосе и твоему самолету.

Патрульная машина выскочила на дорогу, развернулась и оказалась прямо перед автобусом. Бак резко вывернул руль налево, но машина поехала ему наперерез Избежать столкновения не удалось. От удара смялся капот, а машину резко развернуло вокруг своей оси Баку показалось, что большой старый автобус не очень-то пострадал, но пополз вверх указатель датчика температуры двигателя.

— В конце концов, кто там за вами гонится? — спросил Ритц.

— Египетский пограничный патруль, — ответит Бак.

— Бьюсь об заклад, что они уже тут всех оповестили по радио. Наверняка дорогу заблокируют.

— Я только что разбил патрульную машину. Может быть, я сумею прорваться через их заграждения? Это тебе придется определить практическим путем. Если вы находитесь так близко, как ты сказал, то мне лучше выбираться к самолету.

— О, зажигалка действует! — прокричал Бак, обращаясь к Циону.

— Не уверен, что хотел бы слышать именно это!

Разбитая патрульная машина продолжала их преследовать. В отдалении Бак увидел огни взлетно-посадочной полосы.

— Цион, иди сюда. Нам нужно разработать план дальнейших действий.

— План? Просто безумие какое-то!

— Ну, а как же тогда можно назвать все то, через что мы уже прошли?

— Безумием Божьим! Камерон, объясни мне, что делать. Я буду выполнять твои указания. Сегодня нас ничто не остановит.

Стало очевидно, что пограничник в патрульной машине не просто попросил перекрыть дорогу, но и вызвал по рации помощь. Навстречу автобусу, перекрывая обе полосы, двигались две пары фар.

— Ты когда-нибудь слышал как летчики «проверяют, у кого нервишки крепче»? — спросил Бак.

— Нет, — ответил Цион, — но, кажется, я начинаю понимать, о чем ты. Ты собираешься бросить им вызов?

— Согласись, им есть что терять, и гораздо больше, чем нам с тобой.

— Пожалуй, ты прав. Я покорно следую за тобой. Делай, что должен сделать!

Бак до конца выжал педаль газа. Стрелка датчика температуры дошла до максимальной отметки и теперь просто дрожала. Из двигателя вырывался пар.

— Цион, слушай меня внимательно! Мы сделаем следующее!

— Ты лучше веди машину, Камерон! Потом все мне объяснишь!

— Не будет никакого потом! Если эти машины не отвернут в сторону, то будет большое столкновение. Я думаю, что в любом случае мы сможем проехать дальше. Нам придется очень быстро принимать решение, когда мы доберемся до заграждения, которое они подготовили в аэропорту. Мне нужно, чтобы ты слил содержимое всех этих канистр с бензином в одно большое ведро, с широкой горловиной, а я тем временем подготовлю зажигалку. В случае когда я пойму, что смогу прорваться через их заграждение, то просто поеду вперед и подъеду как можно ближе к взлетно-посадочной полосе. Самолет Ритца должен быть на правой дорожке примерно в сотне метров от терминала. Если я не смогу пробиться напрямик через ограждение, то я попытаюсь его объехать. Ну, а если и это будет невозможно, то я собираюсь резко повернуть руль влево и ударить по тормозам. Тогда мы врежемся в заграждение задней частью автобуса и все, что не закреплено, вывалится из задних дверей. Ты должен поставить ведро с бензином в проходе примерно в двух с половиной метрах от задней двери, и когда я подам тебе сигнал, ты бросишь в него зажигалку. Это надо будет сделать заранее, чтобы бензин успел загореться прежде, чем мы врежемся.

— Я не понимаю! А мы-то сами как спасемся?

— Если заграждение будет невозможно преодолеть, то нам остается единственный шанс, когда задняя дверь автобуса распахнется и оттуда вылетит горящий бензин, цепляться изо всех сил, чтобы самим в него не попасть. Пока они отвлекутся на огонь, мы выпрыгнем из передней двери и побежим к самолету. Понял?

— Я все понял, Камерон, но что-то мне это не больно нравится!

— Держись крепче! — прокричал Камерон, когда машины были уже совсем близко. Цион одной рукой уцепился за металлический поручень за спиной Бака, а другой обхватил его, прижав к сиденью, как живой ремень безопасности.

Не снижая скорости и не пытаясь отвернуть в сторону, Бак гнал автобус прямо в направлении двух пар фар. В последний момент он закрыл глаза, ожидая неминуемого столкновения, но когда вновь открыл их, на дороге уже никого не было. Он посмотрел назад сначала на одну полосу, а затем — на другую. Обе машины съехали с дороги, а одна из них перевернулась. Однако первая машина все еще продолжала их преследовать, и Бак услышал оружейную пальбу.

Дальше по дороге меньше чем в полутора километрах светились огни маленького аэропорта. Въезд перегораживали высокие ограждения из арматуры и колючей проволоки, за которыми стояло полдюжины машин, несколько вооруженных солдат. Бак понял, что не сможет ни пробиться сквозь это сооружение, ни объехать его.

Он приготовил зажигалку, а Пион перенес канистры и ведро с бензином в заднюю часть автобуса.

— Оно переворачивается! — закричал он.

— Установи его как можно лучше! — прокричал ему Бак в ответ.

Когда Бак несся в открытые ворота прямо на заграждение, патрульная машина продолжала находиться вплотную к автобусу. Бак чуть не уронил зажигалку, но «хватил, не дав ей упасть, и бросил назад Циону. Зажигалка, упав на пол, закатилась под сиденье.

— О, нет! — воскликнул Бак.

— Нашел! — отозвался Цион. В зеркало заднего вида Бак увидел, что Цион выбрался из-под сиденья, бросил зажигалку в ведро и кинулся вперед.

В задней части автобуса разгоралось пламя.

— Хватайся! — закричал Бак, резко выворачивая руль влево и нажимая на тормоз. Автобус так быстро развернуло, что он едва не завалился на бок. Его задняя часть врезалась в скопление машин, дверь распахнулась, повсюду разлился горящий бензин.

Бак и Цион, выскочив из автобуса, побежали налево вдоль заграждения, пригибаясь как можно ниже. В это время солдаты стали стрелять в автобус, а некоторые с криками побежали прочь от пламени. Цион захромал, и Бак, подхватив его, поволок к темной части терминала, находящейся рядом со взлетной полосой.

Здесь, готовый к взлету, их ждал самолет Ритца. До пережитых ими событий самолет никогда не казался им таким похожим на безопасный оазис. Бак дважды обернулся, но, по-видимому, никто не заметил их исчезновения. Все складывалось слишком хорошо, чтобы походить на правду, но очень хорошо согласовывалось со всем произошедшим этим вечером.

Когда они были в пятнадцати футах от самолета, Бак услышал выстрелы и, обернувшись, увидел, что вслед им из дальнобойных винтовок стреляют солдаты. Добежав до трапа, Бак схватил Циона сзади за пояс и толкнул в салон. Когда сам Бак бросился внутрь салона, пуля успела прошить подошву его правого ботинка. Ритц уже выруливал на взлет, когда Бак, захлопывал дверь, неожиданно почувствовал резкую боль в ступне.

Ритц пробормотал:

— Я просто прихожу в ярость, когда это вижу, что эти негодяи стреляют в мой самолет.

Самолет взмыл в небо как ракета и быстро набрал высоту.

— Следующая остановка, — объявил Ритц, — аэропорт Полуоки, штат Иллинойс, США.

Бак, не в силах пошевелиться, лежал на полу. Он хотел выглянуть в окно, но не осмелился. Цион закрыл лицо руками. Он рыдал и, казалось, молился.

Ритц повернулся к ним.

— Ну, Камерон, ты внизу там все разгромил. Ради чего все это?

— Чтобы рассказать, потребуется целая неделя, — ответил Бак, вздыхая.

— Ну, — сказал Ритц, — что бы там ни происходило, было здорово.

Час спустя Бак и Цион сидели в креслах, осматривая полученные травмы.

— Это просто вывих, — сказал Цион. — Когда мы первый раз врезались, нога попала под одну из опор сиденья. Я боялся, что сломал ее. Она быстро придет в норму.

Бак медленно снял правый ботинок и повернул его так, чтобы Цион увидел, как прошла пуля. От подошвы к лодыжке пуля пробила чистое отверстие. Бак снял носок, пропитанный кровью.

— Ты только посмотри, — сказал он улыбаясь. — Мне даже бинты не потребуются. Просто царапина.

Цион воспользовался аптечкой Кена Ритца, чтобы обработать ногу Бака. Там же нашелся и эластичный бинт для Циона.

Наконец, они, откинувшись в креслах и, задрав пострадавшие конечности, посмотрели друг на друга.

— Наверно, ты измотан не меньше, чем я? — спросил Бак.

— Я почти засыпаю, — сказал Цион, — но мы будем неблагодарными тварями, если не вознесем нашу благодарность Господу.

Нагнувшись вперед, Бак наклонил голову. Последнее, что он услышал, прежде чем погрузился в блаженный сон, была благодарственная молитва к Господу, которую Цион красиво читал нараспев: «Слава Господня — наша защита».

Загрузка...