НИИ особого назначения 2

Глава 24

Я снова вырубил фонарь и вернулся в то место, которое казалось командным пунктом в заброшенном бункере при свете фонарей, а ночным зрением своим я видел его, как какую-то плетеную пещеру из лиан и корявых ветвей. Обдумывать, что из этого было правдой, некогда. Иначе легко можно было уйти в какие-нибудь философские дебри. Может быть, это мое мета-ночное зрение показывало мне иллюзию, которая рассеивалась от электричества, а может фонари порождали коллективную галлюцинацию…

Так, не рассусоливаем! Собрался, Клим Вершинин! Ты тут не в игрушки играешь, а на переднем крае науки стоишь. Гордо подбоченясь, ага…

И где же этот долбаный ящик? Где-то тут же оставляли…

Да блин!

Пока я выводил Ладу и Летягу по коридору, кое-что успело измениться. Из стены, рядом с которой поставили это клятое оборудование, вылезло множество не то лиан, не то щупалец, и они практически полностью оплели ящик с лямками. Самый уголок только остался.

Я сорвал с пояса нож и попытался покромсать упругие плети.

Хрен там! Ножу это неведомое растение поддаваться никак не хотелось. Еще и огрызалось. Шипело и плевалось коротенькими шипами и каплями. На кожу ни разу не попало, и то хлеб.

Почти от безысходности, я рванул из-за спины «игрушечное» ружье с раструбом. Оно вроде против хищных растений заточено, а эта вот фиговина неведомая… Не знаю вообще, растение это или какой-нибудь очень медленный осьминог. Вот сейчас и проверю.

Бабах!

Ага! Работает! Щупальца-лианы задергались, часть из них отлетело, будто отсеченные. Со всех сторон раздалось шипение.

Я перезарядил и бахнул еще раз.

И еще.

Работает! Агрессивный гербицид разносил щупальца-лианы в клочья и труху. После третьего выстрела, я ухватил ящик за лямку и вытащил его из кучи копошащихся ошметков. Старательно стряхнул липкие останки и рванул к выходу из этого странного места.

— Почему ты стрелял? — спросила Лада, как только я вернулся к ним. Кажется, ей стало получше. Во всяком случае, дыхание уже ближе к нормальному, а не похоже на булькающий и свистящий чайник.

— Клумба напала и не хотела отставать, — отшутился я. — Давайте выбираться уже.

Я взгромоздил ящик обратно на спину.

Что все-таки такое с Эмилем? Он реально как-то странно себя ведет, причем вроде бы не особенно и скрывается. Иногда замирает, склонив голову на бок. Взгляд туманится, будто он что-то слушает. Причем Лада на это подчеркнуто не обращает внимания…

Да к черту!

Опять какие-нибудь традиционные заморочки, покрытые толстым слоем тайны и секретности!

Дальше шли по той же схеме — сначала я шел на разведку в полной темноте, убеждался, что можно безопасно пройти. Потом, если требовалось, вел каждого за ручку. Но требовалось не всегда.

На наше счастье, лабиринта не было. В паре коротких тупиковых отнорков от основного хода мы заблудиться, к счастью, не смогли. Единственное, что смущало, так это длина этого самого основного хода. В подземелье оценивать расстояние сложно, но кажется, мы уже пару километров вот так премся.

Через некоторое время коридор стал просто коридором. Без всяких лиан. И в конце концов мы уперлись в шахту, к стене которой были приделаны ржавые скобы. А наверху — люк.

— Ну наконец-то! — Лада оттерла меня могучим плечом и первой стала взбираться наверх. К выходу. — Летяга, а все из-за тебя! Нам еще нужно оборудование доставить и смонтировать. И к шлюзу вернуться. А у нас на все про все чуть больше полутора часов…

Люк с лязгом откатился в сторону. И раздался совершенно неожиданный в «тридцать второй» звук — визг тормозов машины.

Мы втроем сидели в уже знакомом мне «обезьяннике». На этот раз не как заключенные, а просто чтобы не мозолили никому глаза. Каким-то непостижимым образом туннель привел нас в центр Соловца. И мы, прямо как были, с экзотическими ружьями, ящиком с лямками, шлемах с прозрачными забралами и перемазанные неведомо чем, вывалились на проезжую часть рядом с внушительным гранитным обелиском, поставленным в память о каком-то невероятно важном научном открытии.

Доблестная милиция среагировала незамедлительно, нас по-быстрому сунули в желто-синий уазик и привезли в участок. Где мы и ждали, когда за нами приедут с базы.

— Очень плохо, — пробурчала Лада. — Нам запрещено появляться в защитной амуниции вне пределов «границы тридцать два»…

— Можно подумать, у нас был выбор! — огрызнулся Эмиль.

— Не нужно было лезть в этот бункер! — зло сверкнула на него глазами Лада. — У нас была совершенно другая задача!

— Мы же исследователи! — Эмиль набычился. — Если мы будем всегда проходить мимо возможных научных открытий, грош нам цена!

— Вот сейчас нас всех и уволят, — Лада стукнула кулаком в стену. — Отправят посуду мыть в столовой института. Или еще куда подальше…

— Не уволят! — с напускной уверенностью заявил Эмиль. Но в глазах появилось сомнение.

— Так мы и совершили открытие, получается… — сказал я. — Нашли ход из «тридцать второй» прямо в Соловец.

Странно, на самом деле. Мы, конечно, долго плелись по этому коридору, но никак не могли пройти за час расстояние от «тридцать второй» до Соловца. Не сходится чисто географически. Впрочем, чему я удивляюсь? Мерцающие телепорты — это же обычное дело…

Через пару часов за нами примчался мрачный, как туча ГенГер. Переговорил о чем-то с дежурным милиционером, тот выбрался из своей каморки и открыл дверь обезьянника.

— На выход, герои, — буркнул ГенГер и мотнул головой, указывая нам дорогу. Его мальчишеское лицо было уставшим, будто он всю ночь провел в своей лаборатории. Может, так и было…

Мы вчетвером загрузились в потрепанную шестерку, и ГенГер помчал нас к базе.

Ехали в полном молчании. Угрожающем, я бы сказал. До самой базы не проронили ни слова.

— Куда?! — рявкнул ГенГер, когда мы собрались разойтись по своим комнатам. — Шагайте за мной!

Он двинулся по тропинке мимо медблока, в сторону приземистого здания из красного кирпича, которое я мысленно окрестил «хозяйственными постройками». Из одного крыла этого здания торчала внушительная труба, будто там была кочегарка. Но я ни разу не видел, чтобы из нее шел дым, так что хрен знает…

Комната, в которую нас привел ГенГер, не внушала ничего хорошего. Глухие стены, от пола до потолка облицованные кафелем, из одной стены торчат пара толстых кранов, на полу, покрытом коричневой плиткой — широкий сток, забранный решеткой. И запах такой противный. Едкий, химический.

Ассоциации разве что с моргом возникают, только металлических столов секционных нет.

«Все просто — из кранов сейчас польется кислота, вас троих в ней растворят, а жижа сольется вон в то зарешеченное отверстие!» — мрачно подсказал внутренний голос.

— Вы хоть понимаете, что натворили?! — заорал ГенГер, как только захлопнулась дверь. — Да вы же все мыслимые правила нарушили! Как вам вообще в голову пришло — в таком виде заявляться в Соловец?!

— Геннадий Германович, мы не собирались… — заговорила первой Лада.

— Можно подумать, вас кто-то будет спрашивать, собирались вы или нет! — прорычал ГенГир, разворачивая «главный калибр» на Ладу. Он был ниже ее чуть ли не на голову, но сейчас она казалась нашкодившей маленькой девочкой, настолько он был страшен в гневе.

— Мы можем все объяснить… — практически проблеял Эмиль.

— Можете?! — рявнул ГенГир. — Можете?! Хорошо, давайте! Попробуйте объяснить мне так, чтобы я понял. Ты! — палец ГенГера уперся мне в грудь. — Говори!

— Эээ… Геннадий Германович, а может лучше Эмиль или Лада? — сказал я. — Я все же еще новичок…

— Вот именно! — рыкнул он и бросил недобрый взгляд в сторону Эмиля и Лады. — Вот и рассказывай, как было дело.

— Хорошо, — согласился я. — Значит, мы направились на миссию в сектор «кси». Нашей задачей было — добраться до шестой вешки и установить на доминирующей высоте измерительное оборудование. В штатном порядке мы добрались до третьей вешки… Почти. Но нам попалась занесенная песком дверь в бункер. Мы решили ее исследовать…

— То есть, нарушить предписание и план рейда? — ГенГер прищурился.

— Немного, — я пожал плечами. — Хотя это с какой стороны посмотреть. Нашей основной задачей является исследование всего феномена «границы тридцать два», а значит мы не могли просто так пройти мимо объекта, не обозначенного на планах и картах.

— Ну-ну, продолжай! — ГенГер заложил руки за спину и принялся расхаживать перед нами. Хех, надо же, а мы ведь как на плацу выстроились — ровным строем. И стоим по стойке смирно.

— За дверью обнаружился заброшенный бункер, — сказал я, обдумывая, говорить ему про свое ночное зрение и разницу в восприятии или ограничиться рассказом в общих чертах. Пришел к мысли, что лучше второе. — Оборудование было приведено в негодность неизвестно когда. Когда мы собрались покинуть это место, внешняя дверь захлопнулась, и нам пришлось искать другой выход. Мы долго шли коридором, пока не вышли к шахте, которая и вывела нас на поверхность.

— В центре Соловца? — уточнил ГенГер.

— Ну да, именно там, — утвердительно кивнул я.

— То есть, под землей вы прошли около сорока километров, — криво усмехнулся ГенГер. — За какое время, позвольте полюбопытствовать?

— Примерно за час, — ответил я. — На плюшке оставалось еще около полутора часов, когда мы начали подниматься.

— Что-то не сходится у тебя, Вершинин, — сказал ГенГер, останавливаясь напротив меня. — В этом колодце, из которого вы выбрались, вообще нет никаких ходов. Ни канализационных, ни, тем более, ведущих в «тридцать вторую». Это старый технический колодец телефонной сети. Сейчас там просто яма.

— Я не знаю, как это произошло, — спокойно ответил я. — «Тридцать вторая» и ее свойства до сих пор не особенно изучены, так что…

— Смотрите-ка на него, об изученности он рассуждает! — язвительно проговорил ГенГер. И повернулся к Эмилю. — Коровин, а ты что скажешь?

— Вершинин все правильно рассказал, — ответил Эмиль. — Наш путь же можно по плюшкам проверить…

— Уже проверили, — буркнуо ГенГер. — И судя по их показаниям, в «тридцать второй» вы сегодня не были.

— Как это? — хором офигели мы.

— А вот так это! — ГенГер развел руками. — Давайте я расскажу, как с моей стороны это видится. Ваша тройка заходила последней. Значит, никто не видел вас с самого шлюза. Вы забрали машину и направились в Соловец. С какой-то целью. Видимо, чтобы с кем-то встретиться и передать оборудование. Но что-то на встрече этой пошло не так, что-то сорвалось, так что нашей милиции пришлось вас изолировать.

— Это бред какой-то, — захлопала глазами Лада. — Зачем бы нам такое делать? Да и машина… Машина осталась у шлюза! Можете на полиграфе нас всех проверить!

— Нескладно врете, — ГенГер наконец перестал ходить туда-сюда. — Когда остальная ваша группа вышла из «тридцать второй», машины у шлюза не было.

— А где она была? — оторопело спросила Лада.

— Можно подумать, вы не знаете, — фыркнул ГенГер. — К стене все сели. И не вставать, пока вам не разрешат!

Мы послушно поплелись выполнять приказ ГенГера. Странно, на самом деле, что именно он тут командует. Но задавать вопросы о его полномочиях мне показалось не очень уместным. Так что я опустился на пол рядом с Эмилем и привалился спиной к стене.

ГенГер развернулся на каблуках и вышел из помещения. Дверь с грохотом захлопнулась, скрежетнул дважды замок. Повисла тишина. Слышно было только мерный звук падающих капель непонятно откуда.

«Вот сейчас как раз из этих кранов и должна политься кислота…» — подумал я. Понятно, что бред, но в сторону кранов я все равно посмотрел с опаской. На самом деле, даже если просто вода польется, дела наши будут так себе. Потолок у этой комнаты был метра четыре, стены сплошные, уцепиться не за что. Только на самом верху — пара узких зарешеченных щелей.

— Что происходит? — решилась нарушить молчание Лада. — Получается, нас в шпионаже подозревают или чем-то подобном?

— Но ведь мы же… ничего такого… — Эмиль посмотрел на меня. Потом на Ладу. — Кто мог отогнать машину от шлюза? Не было же с нами никого, Вася был за рулем.

— Ох и влипли мы… Трындец, — простонала Лада. — Получается, что нам все подстроили?

— Да как такое вообще могли подстроить? — взорвался Эмиль. — Это сколько всего нужно учесть, чтобы такое подстроить? Маршрут нам составили аналитики. Получается, что кто-то из них должен был знать, что на нашем пути будет этот самый бункер. И что я им заинтересуюсь. И что мы полезем внутрь…

— А главное — какой смысл нас подставлять? — спросил я. — Мы разве какие-то высокопоставленные государственные служащие? Мы же пешки, по большому счету. Исчезнем мы, нас просто заменят на других желающих послужить науке…

— Да, не сходится… — Лада почесала свою лысую макушку. — Значит мы просто встряли. Случайно.

— Такой себе счастливый случай, — усмехнулся я, и мы все трое надолго замолчали.

Наш сегодняшний рейд проходил по разряду «ничего особенного». По плану мы не должны были ничего из «тридцать второй» выносить, так что никакой специальной охраны к нам не приставили. Караул возле шлюза выставляется не всегда. И, как правило, после того, как время рейда закончилось. Машины часто оставляли возле шлюза, не особо опасаясь за ее судьбу. Кому она там нужна, в лесу? Медедям, разве что. Какого-то секретного оборудования на ней нет, обычная шишига.

В общем-то, о секретности и охране думать — это не наша задача. Весь Соловец и окрестности — это территория закрытая, и за тем, чтобы тут не появлялись личности, не допущенные к гостайне, следили военные. Так что если какой-то злоумышленник угнал машину, то это их прокол, не наш.

Вот только нам от этого не легче ни разу…

— Слушайте, это получается, что плюшки могут врать? — вдруг сказала Лада.

Я промолчал. Вообще-то, я уже знал, что могут. Мне уже кто-то правил трек. Поделиться этими наблюдениями, или?…

— А может это «тридцать вторая» чудит? — сказал Эмиль. — Мы же туда не первый день ходим, там регулярно всякое необъяснимое происходит.

— Внутри «границы тридцать два», — с нажимом на первое слово сказала Лада. — Вот только мы-то снаружи… И раньше она у нас как-то машины не угоняла.

— А голос… — начал Эмиль и осекся, бросив на меня встревоженный взгляд. — Я как-то во сне видел, что я в тридцать второй обжегся. А утром у меня был настоящий ожог.

— Помолчи, Летяга, — отмахнулась Лада. — Без тебя муторно…

— Нет, подожди! — вопреки указанию ГенГера, Эмиль вскочил. И принялся ходить по комнате. — Не надо меня затыкать, мы все равно, получается, вместе в эту историю влипли.

«Это Илзе Борк, — подумал я почему-то. — Эта барышня стопудово могла отогнать машину от шлюза, и ее бы никто не заметил».

— Клим, ты уже слышал голос? — спросил меня Эмиль.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — я покачал головой. Рука автоматически дернулась к тому карману, где я все еще таскал каменный амулет.

— Это, между прочим, странно, — сказала Лада. — Клим уже много раз был в «тридцать второй». Ветеран, можно сказать…

— И с темнотой еще этой… В бункере, — напомнила Лада. И они двое подозрительно уставились на меня. Угрожающе-подозрительно.

«Похоже, меня сейчас будут бить, — подумал я с легкомыслием бесчувственного чурбана. — Возможно даже ногами…»

— Ну так-то я вместе с вами влип, — сказал я и пожал плечами. — И вряд ли меня спасет то, что я голоса этого вашего не слышал.

— Что за дела были с темнотой? — напористо спросил Эмиль. — Что ты там видел?

Замок снова заскрежетал, дверь скрипнула и распахнулась.