Ничтожный владыка демонов

Глава 17

Дальше мы тренировались в тишине. Я заканчивал последние три раза, затем долго лежал на полу, пытаясь перебороть нарастающий шум в ушах, поэтому не услышал стук тела о пол. Только когда приподнялся, увидел, что блондинка лежит возле стоек.

Рванув к ней, я чуть не обмер от ужаса — кровь. Весь лоб девушки был залит красным, похоже, что рассекла кожу при падении. Лена слабо застонала, пока я набирал номер скорой.

— Не надо, пожалуйста, — прошептала она. — У деда проблемы будут, секцию закроют.

Я с сомнением прервал вызов и помог ей подняться. Затем сбегал за водой и отрыл в аптечке пожелтевший бинт. Сойдет. Кровь не прекращалась, похоже, что глубокая рана. Точно зашивать придется. Я кое-как промокнул рассечение перекисью и начал обматывать голову девушки бинтом.

Ткань быстро напитывалась кровью, пришлось извести весь рулон.

— Пойдем, надо в больницу, — сказал я.

— Надо подход доделать, — девушка нетвердым шагом побрела к штанге.

— Ты совсем поехавшая? — спросил я очевидное.

— Иди в жопу, химик… — начало она, но тут же осела.

Жуть. Будто выключили человека. Я быстро подскочил, не дав ей упасть и положил на пол. Набрал номер деда. Не отвечает.

Пришлось нести Лену в женскую раздевалку, благо после штанги она казалась просто пушинкой. Там я с большим удовольствием облил я холодной водой.

— Чего? Я снова вырубилась? — она захлопала глазами. — Я просто, просто ничтоже…

Пошли слезы. Девушка начала рыдать, прижав руки в лицу. Я почувствовал почти физический дискомфорт, что мне делать с ней? Снова набрал тренеру. Ничего.

Лена не прекращала плакать, начав еще подвывать, будто побитая собака. Может нужно ее обнять и успокоить, но кто я такой, чтобы делать такое? Я же никто для нее.

Она буквально задыхалась от плача, и я едва расслышал сказанное:

— Прости, я просто устала…

— Да ничего, со всеми бывает, — облегченно выдохнул я.

Потом ее понесло, как всегда бывает, когда человек долго не может выговориться. Девочка росла без матери, ее воспитывал отец, неудавшийся спортсмен в прошлом. Не преуспев сам, перенес амбиции на дочь. В прошлом году она заняла на федеральных соревнованиях последнее место и, он сказал, что только зря потратил на нее время. А полгода назад умер.

— Почему я не родилась мальчиком? — подняла заплаканные глаза Лена. — Почему ты сильный, а я просто дрянь, ничтожество?

— Ты родилась девочкой, — ответил я. — Нет смысла страдать из-за этого. А ничтожество не ты, а твой отец.

После этих слов, она уставилась на меня. будто ей влепили хорошую пощечину.

— А что не так? — я пожал плечами. — Я вижу, что ты занимаешься на пределе, а насчет последнего места… Это же уровень целой страны, даже не представляю, сколько труда нужно положить, чтобы попасть туда. И только ничтожество будет говорить, что это все зря.

Теперь она зарыдала пуще прежнего. Эх, может не надо было так жестко. Но ее отец и правда мудак.

Вздохнув, я пересилил себя и обнял девушку. Неожиданно она крепко оплела меня руками, ткнула нос в плечо и завыла, будто ее бьют плеткой. Я чуть не оглох от ее стенаний, но спустя пару минут все затихло. Раздалось слабое посвистывание. Чего? Уснула?

— Эй, вставай, нам еще в больницу надо, — похлопал ее по спине.

— Да, сейчас, так тепло просто, — девушка прокряхтела, словно старый дед.

Мы еще пару минут просидели, обнявшись, затем меня грубо ущипнули, сказали, что я мудак-химик и выгнали из раздевалки. По дороге в больницу Лена только фыркала, что-то бурча себе под нос. Зашили ее удивительно быстро, но вот вышла девушка очень недовольной, раздраженно шипя:

— Сказали, что неделю нельзя заниматься. Они что шутят?

— Ну так-то ты в обморок грохнулась. Нужно беречь себя.

— Слушай, а тебе не все равно? Чего ты вообще за мной таскаешься, как мамочка? — фыркнула она.

— Боюсь, что ты упадешь в обморок по дороге, а Макар потом мне предъявит, что не помог девушке. — холодно сказал я. — Он хороший тренер, а главное — бесплатный. А ты просто неблагодарная сука.

— Слушай, извини, просто взбесили, — вздохнула она. — По глазам вижу, что не прощаешь… А если я проведу для тебя специальную тренировку?

— Что за тренировка? — с подозрением спросил я. — Не хочется снова блевать.

— Тебе понравится, серьезно, — пообещала она. — Давай свой номер, завтра наберу.

Подъехало такси и, девушка довольно бодро упорхнула.

Я пошел домой. Пешком. После убийственных подъемов штанги простая ходьба доставляла нереальное удовольствие.

А вот мешок на голову и пара ударов по почкам — не очень.

От боли я даже забыл, как дышать. Меня затолкали в машину, а потом кто-то навалился сверху, придавливая к сиденью. Когда попытался заворочаться, в затылок прилетел мощный удар, взорвавшийся искрами в глазах. Мы куда-то ехали и, я уже не рыпался, боясь, что в следующий раз череп попросту не выдержит такого обращения.

— Вылазь, — приказал мне грубый, невнятный голос.

И тут же меня буквально вышвырнули из машины. Я врезался спиной во что-то твердое, сбивая дыхание.

— Встать! — рыкнул голос. — Встать, безродный!

Когда я попытался приподняться, резкий удар под колено сбил меня обратно.

— Ты дебил, безродный? Встань на четвереньки, как подобает такому животному, как ты, — смрад из пасти говорившего проникал через полотняный мешок.

Для убеждения последовала еще парочка ударов. Мне на спину будто пару опустили кувалду, прибивая к земле. Снова в почки, уроды. Я чуть не обоссался от боли.

— Пошел! — меня пнули под зад.

И я пополз. Можно много говорить про гордость, но когда тебя так сильно бьют, остается только животный страх перед напавшим. Дан молчит. Значит, напали демоны. Если сразу не убили, значит, я кому-то нужен.

Под ладонями голый бетон. Затем ступеньки. Дверь. Еще пинок, после которого я покатился кубарем. Ковер. Мы несколько раз повернули, снова дверь.

— Морду в пол, — слова подкреплялись ударом по голове.

— И что за дерьмо ты мне притащил? — сверху раздался ленивый голос.

— Тот одержимый. Вы же сами просили, молодой хозяин.

— А точно, совсем из головы вылетело. — рассмеялся голос. — И сними с него мешок, грубо так обращаться с гостем. Хочу посмотреть на его морду.

С меня сорвали мешок и грубо потянули за волосы, выставляя лицо на свет. Я же видел только белый потолок и часть драпированной алой тканью стены. Темноту разгоняло множество свечей в причудливых торшерах.

— Какая-то крестьянская харя, — протянул голос. — Все, отпусти его.

Теперь я мог рассмотреть говорившего. Парень сидел на высоком стуле, напоминающем трон. Лет шестнадцати, худощавый. С черными, зализанными назад волосами, черными глазами и бледным, почти прозрачным лицом с тонкими чертами.

В следующий миг мой лоб с треском столкнулся с полом, а в ухо ударил рык:

— Не смей пялиться на господина, чернь!

— Вот почему я не люблю работать с крестьянами, никаких манер, — печально протянул юноша. — Значит так, одержимый, разве ты не знал, что охотиться на чужих угодьях плохо? Вы, чернь, никак не научитесь уважать частную собственность. По законам хорошо было бы отрубить тебе обе руки, но я сегодня добрый, поэтому прощаю тебя.

— Что нужно сказать, чернь? — моя голову сжала рука, чуть ли не пробивая череп когтями.

— Спасибо, — прохрипел я.

— Эх, всему вас нужно учить, — вздохнул парень. — Но ущерб клан понес. Сколько у него там душ, Захар?

— Четыре, молодой господин.

— Ты хотел сказать — пока четыре. Кто знает, сколько бы еще он у нас украл? Может кормился бы до возвышения?

— Ваша правда, господин, они еще те ублюдки.

— Будем считать, что пятнадцать душ хватит в качестве компенсации, плюс еще тебе, Захар, две за работу, и мне три — за беспокойство. Итого двадцать душ. Желательно в срок. За месяц.

— Ваше милосердие не знает границ, — восхитился слуга за моей спиной и снова ткнул меня головой. — А ну кланяйся, чернь!

— Спасибо, — тихо произнес я, кипя от ненависти.

— Все, выведи его отсюда, а то воздух уже испортился, — сказал юноша. — И еще, поучи его манерам, а то я не слышал в голосе должной благодарности.

Меня выволокли из комнаты и я впервые увидел слугу. Двухметровый мужик в строгом костюме с плоским лицом, кривым сплющенным носом, густой черной бородой. Его брови сразу переходили в волосы, лба и в помине не было, что делало слугу похожим на зубра. Он сердито раздувал широкие ноздри только при одном взгляде на меня.

Захар размахнулся и пнул ботинком мне прямо в лицо, затем велел ползти на выход. Я пополз, роняя на ковер кров из разбитого носа, что привело слугу в ярость, и мне досталось еще пару пинков, чуть не раздробивших тазовые кости.

Во дворе Захар начал меня «учить манерам». Проще говоря: попытайся не сдохнуть, пока тебе лупят ногами. Чаще всего он целил в лицо, а затем сразу бил в живот. Когда я уже только и мог, что лежать в позе зародыша, он протащил меня в машину, закинув в багажник. Пребывая в каком-то помутнении сознания от побоев, я расстегнул ширинку и поссал под себя. От маленькой мести меня пробило на истеричный смех.

Успокоившись, я пересчитал языком зубы, ощупал лицо. Все вроде на месте.

Щелкнул багажник. Захар рывком меня поднял, повернулся, и бросил на землю. От удара в ребрах что-то хрустнуло. В лицо прилетела какая-то железка, угодив в скулу.

— Не успеешь собрать двадцать за месяц, я тебе лично отрублю руку, безродный, — презрительно бросил слуга.

Я булькнул от смеха. Мне повезло, что Захар успел отойти, думаю, что он совсем бы рассвирепел. Но двадцать раз сражаться с демонами и умертвиями, чтобы отдать все клану? Да пусть идут нахуй, лучше сразу сдохнуть.

— Как тебе знакомство с демоническим кланом? — спросил появившийся демон.

— Насколько они сильны?

— Оба близки к возвышению, — ответил Дан. — Полагаю, что души ты отдавать не собираешься?

— Не собираюсь, — подтвердил я, пытаясь подняться.

Нехило меня отделали. Еще и выкинули за городом, придется полтора часа домой хромать. На такси бабки тратить не хотелось, черт знает, когда еще будут заказы.

— Ты же понимаешь, что убьешь одного из клана и начнется затяжная война на уничтожение? Или ты или они.

— Другого выбора нет, — хмыкнул я.

— Тогда придется увеличить ставки, иначе проиграем, — задумчиво сказал Дан. — Нам нужно насобирать за месяц души для возвышения. Кроме того, половину времени на сон будешь тренироваться. И прямо сейчас едем к ведьме, нам нужно кое-что забрать.

— Снова какая-нибудь дрянь вроде выжимки из печени утопца? — поморщился я.

— По уровню мерзости будет что-то гораздо хуже, поэтому заставлять не буду, — ответил Дан.

— А можно поподробней?

— Духовные пиявки. — сказал демон. — Обитают на круге чревоугодия, одна такая способна за месяц высушить здоровенного борова.

— Здорово. Прекрасно. Замечательно, — мрачно произнес я. — А мне она нахрена?

— В свое время я тренировался надев наручи из костей титанов, весившие, как настоящая гора, — произнес Дан. — Было тяжело, несколько раз подобное ограничение могло стоить мне жизни. Но когда я снял их, то не оказалось никого равного мне по скорости.

Когда я приехал к ведьме, она была уже вдрызг пьяна и лишь что-то невнятно пробурчала при моем появлении. В подвале я отыскал вещь, указанную демоном — стеклянный сосуд, наполненный серым холодцом. Стоило его коснуться, как субстанция словно закипела, распадаясь на множество толстых полупрозрачный червей. Мать твоя, какая же дрянь.

— И что с этим делать? — при виде беснующихся пиявок меня начало потрясывать. — Посадить на кожу?

— Нет, не здесь. Тебе лучше лечь в кровать, уж поверь. — хмыкнул демон.

Я укрыл заснувшую за столом ведьму пледом и поехал к себе.

В квартире было тихо. Мать начала постоянно задерживаться на работе, но скорее всего, просто не хотела идти домой. Мне же спокойней. Смыв кровь и не ужиная, как попросил Дан, я сел на кровать.

— Просто подави их, тогда они затихнут, — сказал демон.

Примерно полчаса я боролся со страхом перед мерзкими отродъями, но все же смог попасть в волну гнева и ярости. Пиявки немедленно прекратили бесноваться, снова растекаясь студнем. Я быстро извлек одну и захлопнул крышку, в которую тут же забарабанили атакующие создания.

Мокро. Холодно. Укол в ладонь. Пиявка исчезла, словно просочившись через кожу. Последовавшие ощущения были очень похожи на предобморочное состояние: мне резко перестало хватать воздуха, голова закружилась, во рту пересохло и навалилась жуткая слабость.

Я откинулся назад, стукнулся затылком об стену и сполз на кровать. Дан что-то говорил, но у меня не осталось сил, что слушать, их не хватало даже на то, чтобы закрыть веки. Не шевелиться, не дышать, не моргать.

Через полчаса я попытался накрыться одеялом, но вырубился на середине пути.

Щелчок и уже утро.

— Похоже, мы прогадали, ты не можешь с ней бороться, — вздохнул Дан. — Придется искать другой путь.

— Нет, — я едва разлепил губы. — Справлюсь.

Меня будто замедлили в десять раз. Каждое движение требовало максимального напряжения и сосредоточенности.

Надо идти. Чтобы держать тело прямо требовалось слишком много усилий. Я опустился на четвереньки. Демон-бабка внезапно стал надо мной, с интересом наблюдая.

— Кыш, — выдохнул я.

Затем случилось что-то странное. Старуха села мне спину. Естественно, что руки медленно подкосились, и меня прижало к полу. Густая тень дремника весело закрутилась на стене. Он что издевается?

Будто подтверждая мои слова, старуха слезла. Мне пришлось десять минут лежать, чтобы накопить силы, но стоили подняться и пройти еще метр, как ситуация повторилась.

— Он издевается, — подтвердил демон. — Просто отпугни его, меня он уже не боится. Понял, что не могу достать.

Легко сказать, но нереально сделать. Мой разум был похож на реку, скованную толстенным слоем льда, а для того, чтобы высвободить эмоции, а за ними и эйдос, требовалось эту корку сломать. Оставалось только играть по правилам дремника, надеясь, что ему надоест.

Не надоело. Я едва дополз до кухни, оставляя дорожку из пота, словно улитка, но и там ждала засада. Только я хотел выпрямиться, опираясь на стол, как старуха мягко нажала мне на плечи, опуская обратно.

— Я… тебя… прикончу… — говорить удавалось только с огромными паузами. — Вместе с бабкой.

Тягучий гнев толкнулся в корку льда, но тут же исчез, оставив после себя досаду. Но дремник что-то почувствовал и шаркая ногами старухи убрался восвояси.

Потом была долгие мучительные попытки попить и поесть. И несколько часов отдыха на полу. За это время я обнаружил на линолеуме множество мусора и грязи, и дал обещание, что едва встану на ноги, то сразу начну уборку.

Снова дорога в кровать.

Пока я добирался, телефон несколько раз звонил. Точно, лена что-то говорила про тренировку, да и ведьма должна насчет дела позвонить.

К вечеру стало полегче. К ночи я решился перезвонить.

— Да, ты чего не брал? — Лена ответила почти сразу.

— Да? — я выбирал самый экономный вариант ответа.

— У меня кое-что случилось, поэтому давай перенесем тренировку на следующую неделю, хорошо?

— Да.

— С тобой все в порядке, цыпленок?

— Да! — я попытался изобразить эмоцию.

— Ну ладно, и спасибо большое за вчера, ты меня реально спас.

— Да.

— Странный ты какой-то, ладно, до встречи.

С ведьмой разговор вышел еще короче, точнее мне вообще не пришлось говорить, она сама все доложила. Дело далеко за городом, в недостроенном санатории. Клиентка хотела превратить его в загородную резиденцию, но рабочие спустя пару дней сбегали, ссылаясь на чертовщину. Едем в субботу, вместе с хозяйкой. Потом послышался звон разбитого стекла, ругань и ведьма отключилась.

— Вижу ты кое-как оклемался, — раздался голос демона. — Пришло время встретиться со старыми друзьями.

Когда демон перенес меня стало полегче, но не настолько, чтобы передвигаться на двух ногах. Теперь предстоял тяжелый выбор — быть сожженным или раздавленным? Скрепя своей истощенной душой, я направился к смотрителю.