Незримое Здесь

Глава седьмая. Последний город Севера

Спустя полтора месяца тяжелого пути.

Я смахнул с капюшона налет липкого снега, отряхнул плечи, поежившись от пробирающего ветра. Снегопад и холодный ветер, идущий с северных морей, для его порывов будто не существует одежды, пронизывает до костей.

Благодаря Эн я не теряю температуры тела, и не заболею, но вот только от ощущений холода и ветра это не спасает, и я уже устал от чувства мурашек, то и дело пробирающих от пяток до затылка. Север, сука, зима началась, получи и распишись.

Снегопад не прекращается второй день, и единственное, что радует и не дает скатиться настроению в отвратительное — небо. Задолбавшие сиянием Небеса заволокло хмарью плотных и низких облаков, что нависают так низко, что иногда кажется, что вот-вот заденут макушки деревьев и рухнут на землю туманом. А тут из-за снегопада и так дальше десяти шагов почти ничего не видать.

Потер руки в перчатках, подышал в ладони, отогревая кончик носа, глянул на заметенную тонким слоем снега дорогу, на заброшенный пост и оторванный шлакбаум, что валяется на обочине покореженный так, будто грузовиком сносили, и наконец, на дорожный знак с именем города.

«Новая Арктика»

Я помню другое название, пафосно звучащее в заголовках новостей, когда я еще макушкой до стола не доставал. Последний город Севера, оплот и гордость нации, и все такое. В России, может и последний, другие страны как-то не спрашивали, но звучит круто, признаю.

Один из городов новостроев, как и Новая Москва. Вот только это скорее режимный объект, там есть огромный порт и верфи для обслуживания атомных ледоколов, барж и танкеров, и вот к ним-то и идет придатком большой поселок. Или маленький город, кому как больше нравится. Тут населения никогда больше сорока тысяч не было, смех, а не город. И эта информация — все, что знает о Новой Арктике рядовой житель страны.

А я знаю еще и о скрытой военной базе на островах чуть дальше. Как и то, что она уже не скрытая и вообще не база, ибо разнесли ее к херам вместе с запасом ядерного вооружения. Вот теперь и что с городом стало, узнаю. Ибо камень-проводник ведет меня как раз в ту сторону.

В город пробраться проблемой не стало, никто подходы не охранял. Внешним видом тоже не удивил, с Новой Москвой никакого сравнения. Нет тут небоскребов, зализанных форм зданий из стали и стекла. Обычные бетонные дома без балконов по чертежам времен СССР. Разве что сохранили облик новизны.

Только в центре возвышаются над остальными три свечки высоких, аж двенадцать этажей, домов. Вот эти как раз выделяются… Как минимум тем, что одна из трех высоток красуется лишь целой половиной. Остальное валяется грудой обломков прямо внизу.

К сожалению, такая картина по всему городку. Следы недавних сражений можно заметить тут и там по всему городу. Разгромленные улицы, остовы машин и танков, горевшие так, что следы копоти не смогли стереть ни дожди, ни снег.

Благодаря снегопаду я легко остаюсь незамеченным, людей в такую погоду гулять не тянет. А они тут, вопреки всему, еще есть. И немало. Вот только большинство из них не живут выше первого этажа и подвалов.

От порта к городу тянутся широкие кабели, проходя, где по крышам, а где просто по земле. Я не сразу догадался, зачем это все. И только когда забрался на крышу одного из домов, увидел что в порту на приколе только один корабль, из которого и тянутся кабеля. Огромная бандура алого цвета, из-за снегопада похожая на тень гигантского чудовища за белой пеленой. Минут за пять разобрал, что на боку написано. Атомный ледокол «Гордость Петра Первого».

Приспособили под свои нужды, значит. Опасная задумка… Ну, раз город все еще тут, а не огромная воронка после взрыва, значит, там люди свое дело знали.

А от инфраструктуры порта одно название осталось. Все разнесено к чертям собачьим, до основания. К ледоколу идет кое-как заделанный причал. На оставшихся каменных огрызках возвели кривую деревянную дорогу. Там в ход не нормальные материалы пошли, я и двери обычные заметил, и даже штуку, похожую на пол грузовой фуры, длинный такой. Смекалистый тут народ собрался.

Осмотрев все что хотел, и оставшись незамеченным очень редкими прохожими, я забрался в подвал одного из домов на окраине городка. И даже с жителями в соседнем подвале. Немногие щели возле труб позволяют подслушать разговоры, чем я и решил заняться, усевшись прямо в углу и облокотившись спиной на еле теплую стену. С той стороны неплохо так отапливают жилище.

Людей там чувствую немного, никого одаренного, обычные люди. Девять человек просто живут обычной жизнью, и разговоры у них такие же. Разве что дающие понять, каким укладом тут живут, и какие проблемы их преследуют.

Тихо расстегнул рюкзак, достал пару плиток шоколада. Сижу, грызу холодное лакомство и слушаю, чего там за стеной, стараясь не задремать. И фраза, прозвучавшая совсем рядом, будто за ухом, чуть не заставила поперхнуться.

— И почему я опять должна кормить крыс?!

— Мясо любишь, будешь ухаживать, — ответил женщине приятный и спокойный бас.

Фух, про себя выдохнул. Я и моя больная фантазия, там просто ребята сделали крысиную ферму. Пропустив мимо сознания обычные склоки и споры, я очнулся от собственных размышлений, только когда прозвучало нечто интересное.

К соседям пришел десятый человек, и его встретили неласково, но остаться позволили. В один момент его отвели в сторонку. Разговаривают двое мужиков, тихо так, не усилив я слух, не смог бы разобрать в общем фоне шума от проживания маленькой толпы людей.

Первым голосом оказался уже слышимый спокойный и твердый бас.

— Не мути воду, Тимофей, тебя здесь никто слушать не будет.

А у собеседника, названного Тимофеем, голос оказался высоким и немного истеричным. В воображении так сразу и рисуется низенький человек с крысиными повадками, но это всего лишь игра фантазии, вряд ли он такой.

— Ты не понимаешь! Я только от корабля, и все снова стало еще хуже!

В ответ мужик тяжко и устало выдохнул.

— Ну и что там опять? Сколько раз тебе говорить, пока люди с корабля дают городу энергию, а мы им пищу, все будет нормально. А твоя паранойя на счет Дильцова и его людей уже всех достала.

— Это не паранойя, — прошипел рассерженно в ответ. — Они лишь прикрываются тем, что защищают нас от тварей. Люди с корабля знаешь, как нас уже зовут? Знаешь?! Отверженными! Будто мы бесполезные шавки вдруг стали, а не люди! С каждым днем все хуже и хуже, еще немного и мы тут вообще в клановый или племенной строй скатимся.

— И что ты предлагаешь? — тон сквозит насмешкой. — Собрать людей и атаковать корабль во имя твоих теорий заговора?

— Да!

— Знаешь что, Тимка, вали-ка ты нахер отсюда, пока я тебе ребра не посчитал. Нам тут надо думать, как зиму пережить, а не кто главным считается и у кого яйца больше. Дети жрать хотят, а по норме мы им разве что раз в день пайку дать можем, и сами, блять, чуть ли не мох с крысами жрем. Срать нам на твои домыслы. Понял меня?

— Понял, — угрюмо отозвался Тимофей. — Не во власти дело. Но вы как опомнитесь, поздно будет. Помяни мои слова.

— Тебя помяну, как допрыгаешься, — усмешка в тоне безымянного для меня мужика. — Проваливай, господин бывший зам губернатора.

Интересный разговор на этом и закончился. И мои симпатии после него неожиданно оказались на стороне писклявого Тимофея. Потому что я ходил по городу и подслушивал разговоры у забитых окошек в подвалы. Люди волнуются, что те, кто на корабле живет, собираются отчалить в сторону Мурманска, где перспектив побольше будет.

И расслоение общества не байка, оно уже всеми чувствуется. Потому как на корабле люди собраны важные и нужные. Профессионалы, специалисты своих дел, просто очень образованные и молодые люди. А все обычные обыватели они в городе живут. Такие вот незамысловатые здесь проблемы.

А еще царапнула память фамилия Дильцов, вызвав усмешку уже у меня. Бывший подчиненный, будучи невзрачным исполнителем в структуре ОМД, после ее развала вон как неплохо устроился. Слабенький Мастер Духа похоже собрал небольшой отряд Видящих и крышует городок. Ну, да не мое дело…

Достал флягу, сделал пару глотков и достал камень-проводник. Сияющий синим, будто причудливая слеза, он показывает, что цель близко. Поигрывая камешком в пальцах я и задремал под треп за стеной, и не трогали меня ни редкие споры на высоких тонах, ни плач пары детей, ни проблемы этого маленького городка. Они просто не осознают, как шикарно по нынешним меркам живут, в большинстве городов сейчас намного, ох как намного, хуже.

Тихо сполз на стылый пол, пихнул рюкзак на голову и окончательно провалился в спокойный сон без кошмаров и грез.

На следующий день. Высокая сопка неподалеку от города.

Я запрыгнул на заснеженный камень, замер на пару секунд, под ногами не шатается, выдохнул. Вот и забрался, наконец, то еще восхождение получилось, по скользкому каменистому склону. Пару раз чудом успевал соскочить с улетающих кувырком каменюк.

Поправил полумаску на лице, немного мокрую от дыхания, огляделся. Внизу все покрыто белым туманом, города не видно, мороз ночью начался такой, что за пару минут пути на ресницах иней получается. Впереди же широкая верхушка сопки, утыканная покатыми камнями в снегу. Камень-проводник ведет туда, за сопку и далее. Надо бы допить воду из фляги, пока в лед не превратилась.

Скинул рюкзак в сугроб, достал флягу, пальцем оттянул полумаску и с наслаждением промочил горло. Маску на место, поправил кончик капюшона, натянув глубже на голову. Бросил флягу обратно, но рюкзак надевать обратно не спешу.

Повернулся к камням, с усмешкой подметил следы на снегу, идущие справа налево и исчезающие за камнями. Кто-то забрался сюда раньше меня, и стоит сейчас как раз где-то… Повернулся левее, к самому большому камню, сейчас напоминающему холм из снега, а не камень. Тут.

Чувствую плохо прикрытую Эн Мастера Духа. И гадать не надо, кто там стоит, на всю округу только один Мастер. Кирилл Дильцов. Похоже, так и не научившийся ходить по снегу или болоту не проваливаясь и не оставляя следов.

— Выйдешь сам или помочь?

Секунд десять тишины, и с хрустом снега под ногами на холм забрался среднего роста парень. Военная форма зеленого цвета, высокие сапоги, аж блестящие на фоне снега, черная шапка и лицо без эмоций.

Бывают люди, на которых глянешь и сразу точно скажешь возраст. Вот на него посмотришь, и сразу как печать на лоб — двадцать пять, не больше и не меньше. Но мне и смотреть не надо, помню его досье. Да и такой крючковатый нос сразу запомнишь, прямо орлиный шнобель, как у Цезаря на монете. В остальном на правителя Рима парень не тянет. Узкий подбородок, карие глаза чуть на выкате. Не красавец, одним словом.

А еще досье не врало, чутье у парня заоблачное, если смог не только меня заметить аж с корабля, но и подловить на маршруте.

— Ну, привет, Кирилл.

Парень осмотрел меня с головы до ног, наткнувшись на золотые глаза, вздрогнул еле заметно. Отвечает вежливо и не спеша.

— Знакомая форма, — толсто намекнул на узнаваемость черной одежды ОМД. — Ты Мастер Духа. Но я не помню твою силу. Мы знакомы?

Вживую мы не встречались, что и хорошо. Я вроде как труп, мне гулять не положено.

— Можно и так сказать. Заочно. Зачем поджидал?

— Узнать, кто таков, — вяло дернул плечом парень. — Чего лазишь тут.

— Просто мимо проходил. В городе погрелся и все на этом.

Стоим, молчим, если парень ждал продолжения, то обломался. Что ему не понравилось.

— Я спросил, кто ты такой? — с толикой угрозы надавил парень.

Чую, как вокруг фигуры собеседника собирается Эн. А не слабенько он подкачал силушку! Или маскировался до этого, или за время с распада ОМД взялся за ум. Архангела не потянет, но пободаться и сбежать… Вполне.

— Я все сказал, — твердо ставлю точку в разговоре.

Дильцов нахмурил брови, а рядом с ним зашевелился снег. За пару секунд у ног Мастера вырос снежный холмик, обнажив камень рядом. Еще секунда, и из снега сам собой вылепился немаленький такой волк. Снег еще уплотнился, обратившись льдом. Волк встряхнулся, прямо как живой, с ледяной гривы слетели остатки снега, оскалились прозрачные, острые зубы.

Интересный принцип созидания! Почти как уплотнение Эн, только применено на снег, плюс создание формы. Куча силы должно уходить на подобное созидание и управление. Без подсаженного духа такой волк должен управляться напрямую.

— Прикольно, — улыбнулся я под маской. — Не видел еще такого. Это ведь не дух? Голлем или типа того?

Дельцов скосил взгляд на волка, я заметил во взгляде парня гордость за свое творение.

— Этот волк за один укус отгрызает ствол танка, — предупредил будто мимоходом.

А пока произносил короткую фразу, рядом возникло еще два таких, похожих на первого как близнецы. Теперь ледяных волков стало трое. Кирилл вперил в меня суровый, как ему наверняка кажется, взгляд, и выдал:

— Не выеживайся и отвечай на мои вопросы. Иначе почувствуешь, как тебя загоняет и разрывает на части стая волков.

Про себя я скривился. Парень уже привык к роли местного царька и всея нагибатора. Что ж, слова тут лишние. За полсекунды я сформировал Копье Эн в правой руке. Лишь на это время и приоткрыл ауру на полную, как вспышка, и снова закрылся. Пальцы сжались на знакомом древке из твердой Эн, что словно поет в руке, переливается энергией.

Острый и длинный наконечник, за ним короткая крестовина, витое древко с украшениями, и на другом конце небольшой граненый шип. Этот образ настолько привычен и отработан, что кажется, мне достаточно лишь подумать о нем и появится. Силы в Копье я влил чуть больше, чем парень во всех трех волков. И если чуйка у него и правда хороша, поймет и отступит.

Напрягся ли парень? О, еще как. Волки напружились, и сам он чуть согнул колени, выставил руки ладонями на меня.

— Я знаю лишь одного Мастера, что использует подобное Копье, — с явной опаской и удивлением произнес Дильцов. — Но он золотыми глазками не сверкал. Кто ты, млять, такой?! Табаков? Или нет?

Вместо ответа я уставился на собственное оружие. Вот же сука, я сглупил. До чего доводят рефлексы…

— Это ведь не можешь быть?.. Нет, это точно ты!

Вспомнилось детское: любопытной Варваре, на базаре нос оторвали. И что ему стоило понять намек и тихо свалить откуда вылез? Нет, надо допытоваться, лезть любопытным носом не в свое дело. Никому не надо знать, что я жив, и где проходил. Даже догадываться.

— Жаль, — непритворно вздохнул я. — Причиной твоей смерти станут мои привычки.

Глупым парня не назвать, все понял сразу. Ледяные волки по очереди сорвались с камня такими могучими рывками, что когти высекли искры. И прыжки у них вышли могучие, тремя мелькнувшими тенями пролетают расстояние меж нами, и прямо как пули один за другим. Четко, ровно, прямо в цель. В меня.

Трижды Копье Эн взрезало воздух тяжелым свистом, рассеченные волки упали по сторонам от меня, оставив лишь ледяную крошку опадать перед лицом.

— Извини, — перехватил копье, встретил угрюмый, все понявший обреченный взгляд своим. — Так уж вышло.

Через пяток секунд я уже взваливал рюкзак на плечо и шел дальше, оставив на снегу алую картину раскинувшего руки тела. Без головы. Смерть с минимумом боли. Очередной паршивый поступок лег грузом на сердце.

Вспоминается досье парня, погибшего так глупо. Остановился, повернулся, сложил руки и честно помолился за упокой души. Он был верующим.

И после этого на душе стало еще паршивей. Циничная молитва, как насмешка над трупом врага. Но Меток на нем не было, кто знает, может душа парня попадет в настоящий Рай или Ад. А не в эти насмешки над верой людей, что пожирают Землю Бездной и бездушно нависают Небесами над планетой.

Я достал камень-проводник. Он сияет без перерыва, а не мягкими вспышками, как раньше. Я близко. Поднял ладонь с камнем, кончик указывает на далекие сопки. А за ними должно быть… Баренцово море? Или уже Гренландское? Скорее что-то между. Владыка Северных Вод, да? Передернулся. Лишь бы не нырять.