Невеста. Последнее задание Энди

Глава 9

Наверное, когда-нибудь мне станет стыдно за свое поведение. Но я так и просидела всю ночь у дисплея, наблюдая за Кассианом. И остро жалела лишь об одном: что не вижу его лица. Арголец так и остался у стола. Словно уснул. Или умер. И только в половине седьмого утра по корабельному времени, когда забытое на столе устройство сработало вновь, и выдало пару звенящих фраз, Кассиан отмер и распрямился.

Пока он разговаривал с кем-то из своих подчиненных, я жадно разглядывала его утомленный профиль. Легкий беспорядок в волосах. Как будто кто-то долго ерошил их рукой. Чуть скованные движения. Ночь в неудобной позе давала о себе знать. И мне отчаянно хотелось оказаться рядом с ним.

Закончив разговор, Кассиан стукнул пальцем по ребру устройства и сунул его в карман. Прошелся по каюте туда-сюда, очевидно проверяя, не забыл ли чего. А проверив все, решительно шагнул к дверям. Но на пороге остановился и почему-то оглянулся. Грустная улыбка чуть тронула его четко очерченные губы. А мое сердце сделало кульбит.

Потом я, как ненормальная, переключалась с камеры на камеру, следя за маршрутом Кассиана и его людей. И не отрывала взгляд от дисплея до тех пор, пока аргольцы не исчезли в темном зеве стыковочного шлюза. Сердце разрывалось на части, мучимое абсолютно противоположными чувствами. Теперь я точно знаю: самая мучительная пытка – это выбор между долгом и чувством.

На завтрак я не пошла. Если полячка за мной и заходила, то я об этом не узнала. Электронного привратника я включила только в половине десятого. Когда более-менее совладала со своими растрепанными чувствами и нашла в себе силы выйти к людям.

Открывая двери каюты, я почти ожидала увидеть в коридоре под дверью Дарси. Разгневанно ожидающую меня, чтобы отчитать за неподобающее поведение. Но коридор был пуст. И на мгновение я почти обиделась, что до меня никому нет дела. А потом облегченно вздохнула. Одно дело врать Юлии – завалить операцию я не имею права. Совсем другое – обманывать помощницу и подругу. Уж лучше так. Вообще не видеться и не общаться.

Все последующие оставшиеся до прилета дни прошли именно под этим девизом: ни с кем не видеться, ни с кем не разговаривать. Избегать любого общества. Я копила моральные силы для общения с аргольцами.

К счастью, на корабле вновь воцарился мир и спокойствие. Самым серьезным происшествием за эти дни была громкая ссора Анны Роузмэн и Валери Леруа, и ее последствия. Анна – одна из тех несчастных, кто оказался на «Тацине» не совсем по своей воле. Обычно она молчала. Хоть и держалась компании Леруа и Моретти. Но в один из дней на ужине что-то произошло.

Я, как и всегда, ужинала в компании полячки на другом конце столовой. Ну, как ужинала. Так, скорее размазывала запеканку по тарелке. С аппетитом в последнее время была беда. Юлия все чаще встревоженно на меня смотрела. А Дарси накануне собственноручно отвела меня в медцентр к богомолу.

Богомолообразный доктор, на фоне могучей блондинки выглядевший сухой веточкой, взял все необходимые анализы, осмотрел меня со всех сторон через медицинский сканер и, поцокав языком, сделал инъекцию витаминной сыворотки. По его словам, я просто перенапряглась. Что ж, может, и так. Главное, этот ответ удовлетворил Дарси. И она успокоилась. Только наказала Юлии следить за тем, чтобы я не филонила во время приемов пищи.

Так вот, занятая художественным размазыванием еды по тарелке, я пропустила начало ссоры. Мы с Юлией, как и все, обернулись на звук вопля. И на моих глазах всегда тихая и спокойная Анна ткнула тарелку со своим ужином прямо в лицо Валери. Столовая ахнула. Тарелка медленно отлепилась от лица француженки и, оставляя после себя ошметки грима в виде каши на лбу, щеках и носу девушки, со звонким «бдзынь!» разлетелась на осколки, встретившись с напольным покрытием.

Все замерли. А Валери, пару раз тяжело хлопнув украшенными кашей ресницами, завизжала на такой высокой ноте, что стоявшие поблизости девушки шарахнулись от нее, как мальки от акулы.

Первой опомнилась Анна. Беспомощно оглянувшись по сторонам, она развернулась и бросилась прочь из столовой. К голосящей Валери подошла София Моретти с салфетками в руке. Я заметила это краем глаза, провожая взглядом Анну. Вся фигура которой выражала неприкрытое отчаяние. Ткнув в руки растерявшейся Юлии свою тарелку с останками безжалостно растерзанной запеканки, я помчалась за Анной. Только бы эта дурочка не наворотила дел!

В коридоре Анны уже не было. И где ее теперь искать? Я предположила, что расстроенная девушка повернула направо от столовой. Потому что поворот налево вел к нашим каютам. И на десятки метров вперед был прямой и хорошо просматривался. Спрятаться там было негде.

Никогда бы не подумала, что «Тацина» такой лабиринт. Проплутав наугад минут десять по хитросплетениям технических переходов, я уже в отчаянии хотела вызывать подмогу в лице Дарси и своих подчиненных, когда мне несказанно повезло. Даже больше, чем я рассчитывала.

Мечась по коридорам, я не соблюдала ни тишину, ни конспирацию. В одном из подсобных помещений даже наделала грохота, нечаянно перевернув ящик с какими-то мелкими деталями. Но за несколько метров до очередного поворота я, сама не знаю почему, вдруг сбросила скорость, и пошла гораздо осторожнее. Наверное, сработала интуиция. Но к повороту я буквально подкралась. И осторожно выглянула за угол.

За углом была большая площадка-балкон с подъемником, дающие доступ к системам жизнеобеспечения корабля. Обычно, тут было безлюдно. Потому что, если требовалось вмешательство человека, значит, произошла серьезная авария. Сейчас тут тоже было пусто. И тем странней было видеть посреди площадки одинокую сгорбленную фигурку Анны Роузмен. Она смотрела вверх. На спускающийся подъемник. Я затаила дыхание. Что тут, черт возьми происходит?

Освещение было так себе. И дальняя часть ангара тонула во мраке. Хорошо я видела только Анну. И самые ближние к ограде коммуникации. Если тот, кто спускается на платформе, приблизится к девушке хотя бы на несколько шагов, то я сумею рассмотреть нарушителя дисциплины. Но, как всегда, все пошло не по плану.

Подъемник прекратил спуск за несколько метров от края платформы. И я видела только смутный силуэт. Чтобы не зарычать от злости, я прикусила костяшку на указательном пальце. Боль слегка отрезвила.

– Я не смогла! – В реплике Анны было столько безысходности и отчаяния, что я похвалила себя за сообразительность. Нельзя сейчас девочку одну оставлять.

– Почему? - В бесстрастном мужском голосе не было ничего знакомого. Кто это? – Ты пожалела стерву Леруа? Но ведь она постоянно тебя унижает! Помыкает тобой! У тебя был прекрасный шанс избавиться от нее.

Анна отчаянно замотала головой:

– Не могу!

– Хмм… Ну, не можешь с Леруа, так выбери другую! Для меня не важно кого. Главное, чтобы тебе легче стало.

– Я… я… не могу… другую тоже не могу. Уж лучше тогда самой!

С подъемника донеслось презрительное фырканье:

– Не думал, что ты такая слабая! А как же ты собиралась жить одна? Без поддержки семьи? – Анна промолчала. Но плечи ее поникли. А подъемник снова пришел в движение и пополз вверх: – В общем так, мне не важно кто. Думай. У тебя еще есть немного времени до прибытия на Арголу. Если не решишься, я вмешаюсь. Но потом не обижайся.

Еще пара секунд, и подъемник скрылся где-то вверху во мраке. А тонкая фигурка Анны рухнула на пол, как подкошенная.

Перепуганная сверх всякой меры, я бросилась к девушке. К счастью, оказалось, что Анна всего лишь потеряла сознание. Я сумела относительно быстро привести ее в чувство. И мы вдвоем поплелись в гости к богомолу.

У меня была масса вопросов к тяжело опиравшейся на мою руку Анне Роузмэн. Но приходилось молча кусать губы от нетерпения. Анна с трудом переставляла ноги. Боюсь, если я засыплю ее вопросами, она снова потеряет сознание. На этот раз уже от слабости.

На то, чтобы выбраться в более обитаемую часть корабля, ушла целая вечность. Поддерживая Анну, я мрачно думала, что если и сейчас наткнусь на первого помощника, то точно отдам приказ о его помещении под стражу. Мне надоели все идиотские совпадения с ним в главной роли. Но первый, кого мы встретили на пути, оказался дипломат Бестужев. Я облегченно выдохнула. И, не вдаваясь в подробности, попросила помочь довести Анну до медицинского центра. Так как ей нужна квалифицированная помощь.

Бестужева богомол вытолкал из медцентра сразу. Впрочем, дипломат и не думал настаивать на том, чтобы остаться. Я же только упрямо сложила руки на груди, когда доктор повернулся в мою сторону. Я не собиралась уходить. Мне обязательно нужно было поговорить с Анной. К счастью, долго ждать не пришлось. Даже оповещенная мною Дарси не успела прийти, когда недовольный богомол разрешил мне короткий разговор с девушкой.

Анна лежала на подушке бледная, маленькая, беспомощная. И так не отличавшаяся цветущим видом, сейчас она словно усохла. Мне было ее жаль. Очень жаль. Но откладывать разговор было нельзя. Помимо нее было еще восемнадцать девушек, которым грозила опасность. Первый вопрос я задала самым мягким тоном, на который только была способна:

– Кто это был?

Анна безучастно посмотрела на меня и отвела глаза.

– Анна, скажи мне, пожалуйста! Кто это? Ты ведь понимаешь, что он нападет в любом случае?

Тишина. Девушка даже не смотрела на меня. Я попыталась снова:

– Если не хочешь говорить со мной, я позову того, на кого укажешь – военных, капитана, дипломатов. Только не молчи! Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал!

В запале я проболталась. И слишком поздно прикусила язык. Но Анна не обратила внимания на мою оговорку. Голос ее был тихим и бесцветным:

– Никто не пострадает, если уйду я.

Я едва не завопила от злости и бессилия. Вот упрямая глупышка!

– Доведение до самоубийства, между прочим, карается законом! И откуда ты знаешь, что после твоей смерти никто больше не пострадает? Что ему этого будет достаточно?

– Он сам так говорил. Говорил, что аргольцы слишком много о себе возомнили. Что земные женщины для них ничего не значат. Что только своих женщин они холят и лелеют. А землянки для них всего лишь племенные кобылы. Посадят под замок, и заставят рожать каждый год до самой смерти. А земляне слишком цепляются за свою честь, и потому вынуждены обречь тысячи своих женщин на очень плачевную участь. А он всей душой сочувствует бедняжкам. Но не видит другого способа помочь. Одна жертва ради спасения тысяч – это благое дело. И я ему верю. Мне самой родственник-президент приказал. Потому что так он будет лучше выглядеть в глазах избирателей. И почти гарантированно останется на второй срок. Он думал о себе. Но не обо мне. Меня никто не спросил, хочу ли я быть племенной кобылой во благо Земли.

К концу прочувствованной пламенной речи малышка Роузмэн раскраснелась и почти задыхалась. А я схватилась за голову. Качественно же ей промыли мозги! Голова шла кругом. Как помочь этой бедной дурочке? И как вытянуть из нее сведения, чтобы помочь остальным? Вспомнилось последнее сообщение от папы: «Энди, делай, что хочешь, но на Арголу невесты должны прибыть в полном составе. Бестужев уже проинформирован о том, что и он, и капитан корабля, поступают в твое полное распоряжение. У тебя абсолютный допуск от Верховного Совета планеты. Девочка моя, вся Земля надеется на тебя…» В послании было еще много о долге и почетных обязанностях. После катастрофически неудачной встречи с Кассианом, это послание придавило меня бетонной плитой ответственности. Ответственности, мириться с которой не хотелось совсем.

И сейчас, глядя на бледную отрешенную Анну Роузмэн, я, как никогда ясно, поняла, что эта девочка тоже не смирилась. Не смирилась с навязанной ей ролью. Только силенок на протест не хватило. Поэтому-то слова неизвестного и упали на благодатную почву. Анна увидела для себя выход. С моих губ сорвался вздох. Тяжело, очень тяжело убеждать других в том, в чем сам не уверен.

– Анна, прости, но ты не права. Да, аргольцы в отчаянии. Их раса вымирает. Поэтому они решились на такой отчаянный шаг – искать себе жен среди представительниц другой расы. Но даже в такой безнадежной ситуации они не лишились благородства. Невест не принудят вступить в брак с теми, кто по мнению аргольского правителя достоин. Девушки сами будут выбирать себе мужей. Только для того и прописан в договоре такой огромный срок – шесть месяцев. Чтобы каждая гарантированно нашла себе того, на кого откликнется ее сердце. Ну а если такого не случится, то девушка вольна будет вернуться на Землю. Это также прописано в договоре.

Анна уставилась на меня огромными, широко распахнутыми от удивления глазам. Я отзеркалила ее изумленный взгляд:

– Ты этого не знала?

Анна медленно покачала головой:

– Родственник мне об этом не говорил. Наоборот, напирал на то, что я обязана выйти замуж на Арголе.

Я вздохнула:

– Твой родственник – гов…

В последний момент я успела проглотить едва не сорвавшееся с губ ругательство. И поспешно добавила:

– Никто у тебя не отбирает свободу. Не понравится на Арголе, вернешься назад. «Тацина» все эти шесть месяцев будет находиться с нами на планете. Чтобы увезти тех, кто захочет вернуться. Силой никого оставлять не будут. – Я чуть помолчала, переводя дух, и давая Анне время осознать услышанное. А потом тихо спросила: – Теперь расскажешь, кто это был?

Анна тихонько вздохнула:

– Особо рассказывать и нечего. Я никогда не видела его лица. Да и фигуру сегодня увидела впервые. Обычно, он подходил ко мне сзади. И так мы и разговаривали.

От ужасного разочарования я тихонько застонала. Да что же это такое! Кто этот злой гений? Анна сочувственно на меня посмотрела:

– Он даже капсулу с ядом не передавал мне из рук в руки. А сказал где взять.

– И где же? – Я уже готова была ухватиться даже за соломинку.

– Да на том же месте, где мы сегодня встречались. Там справа есть небольшой шкафчик с тумблерами. Вот там-то я и взяла коробочку с капсулой. Коробочку мне было велено сразу же отправить в утилизатор.

– Черт! – От разочарования я даже губу прикусила. – Но должно же быть хоть что-то! А его голос? Ты бы его узнала?

Анна думала меньше секунды:

– Нет, не узнала бы. И знаешь, я раньше об этом не задумывалась. Только сейчас поняла. Он пользовался речевым синтезатором. – Я недоуменно посмотрела на американку. – Ты не знаешь, что это?

Я покачала головой и добавила:

– Не знаю. И как ты поняла, что используется этот прибор?

– Мой старший брат работает на фирме, где их изготовляют. Это для людей, которые по той или иной причине не могут сами говорить. Там можно заранее попросить кого-то, чтобы надиктовали нужные фразы. А потом их просто проигрывать. А можно набирать текст, как на коммуникаторе. А электронный голос будет его воспроизводить. И вот при таком способе возникает характерная заминка. Которую обычные люди не замечают. А я узнала. Потому что брат часто приносил образцы домой. Иногда просил меня надиктовать какие-то фразы. Я знаю, как работает это устройство.

Я ошеломленно мигнула. О таком приборе я не слышала. И приходилось признавать, что хитрая тварь, играющая против нас, опять вывернулась сухой из воды. А значит, стоит готовиться к новой провокации. Он же обещал, что вмешается, если Анна ничего не сделает сама. И кстати…

– Анна, ты сказала, что тебе передали капсулу с ядом. Ты знаешь, что это за яд?

Девушка медленно покачала головой.

– А где он сейчас?

– На лацкане моего пиджака приколота перламутровая брошь. Это тайник. Капсула внутри.

Я оглянулась по сторонам. Смутно припоминалось, как богомолообразный доктор стаскивал с девушки плотный пиджак, чтобы провести необходимые манипуляции. А куда же он потом его отбросил? В маленьком боксе, где лежала Анна, пиджака не оказалось. И я поспешила в общее помещение медицинского центра.

Мирно беседующие Дарси и доктор выжидательно на меня уставились, как только я распахнула дверь. Дарси коротко поинтересовалась:

– Ну? Удалось что-то узнать?

Я только рукой махнула. Мол, не сейчас. И коршуном налетела на доктора:

– Где пиджак мисс Роузмэн? Куда вы его дели?

Доктор недоумевающе хлопнул глазами:

– Так заходила служащая химчистки и забрала его. Сказала, что вернет хозяйке утром и чистым.

Мне мгновенно захотелось свернуть богомолу шею.

– Да чтоб вас! – Я горестно застонала.

Фоллерт только досадливо скривился и отвернулся. Зато Дарси насторожилась:

– Энди, что произошло? Зачем тебе этот пиджак? Он действительно грязный. Я так поняла, девушка полежала в нем на полу?

Безумно хотелось не просто выругаться, а припомнить все самые грязные маты. Жаль, что легче от этого все равно не станет.

– На пиджаке мисс Роузмэн есть пуговица с тайничком. А в нем яд, который ей дал для невест некий «доброжелатель».

Дарси все поняла мгновенно. И сорвалась с места, в надежде, догнать сотрудницу химчистки.

Когда за моей помощницей закрылась дверь, я повернулась к богомолу:

– Томас, в свете последних событий я предполагаю, что ваша жизнь также может быть в опасности. Было бы очень неплохо, если бы на оставшиеся до прибытия на Арголу дни вы переселились в медцентр. Временно, разумеется. Гораздо легче и проще будет охранять вас обоих в одном месте, чем распылять силы на два объекта.

Фоллерт фыркнул:

– Переселиться не сложно. Но я не понимаю, какая опасность может грозить мне. Ладно, на невест покушаются. А я зачем злодеям?

– Не понимаете? Томас, вы меня разочаровываете. Если вас не станет, то кто окажет помощь пострадавшим до прибытия на планету? В образовательный минимум военного входит обучение оказанию первой помощи. Но это именно первая помощь. Сомневаюсь, что кто-то из команды или моих подчиненных способен справиться с более сложными случаями. Вы взрослый человек. Заставить вас я не могу. Но очень прошу: не срывайте операцию. Давайте совместными усилиями все же доберемся до Арголы в целости и сохранности.

Богомол опять фыркнул. А потом вздохнул:

– Вы меня убедили.

– И мисс Роузмэн пока подержите в медцентре.

– Да я и так не собирался ее отпускать. Она на грани нервного срыва. Довели девчонку.

Я хотела поблагодарить неприятного доктора за понимание и содействие. Но меня перебила распахнувшаяся дверь. Это вернулась Дарси. По ее мрачному лицу было без слов понятно – хороших новостей она не принесла. Так и оказалось:

– Этот сукин сын, кто бы он ни был, опередил нас. Девчонка мертва. – В этом месте богомол просто-таки вскинулся, готовый бежать оказывать помощь. Но Дарси остановила его движением ладони: – Томас, угомонитесь. Вы ей не поможете. Бедной дурочке просто свернули шею.

– А яд? – Я не могла не спросить, хоть и знала уже, что услышу.

– Пиджак исчез.

Разошлись мы в очень мрачном настроении. По сути, смысла в смерти невесты уже не было. Аргольцы их видели, и знали, что девушек двадцать. Как и положено по договору. Выходит, того, кто сплел эти паучьи сети, сейчас нет на корабле? И он не знает, что тут побывали аргольцы? Или он в курсе событий. А не владеем информацией как раз мы? В любом случае, до прибытия на Арголу нужно было держать ушки на макушке. И ежесекундно опасаться провокаций.

Последние три дня перед прибытием на Арголу прошли как в тумане. Не только я была на взводе. Дарси прилагала титанические усилия, чтобы с тем небольшим количеством людей, что у нее было, удерживать дисциплину на корабле. То тут, то там происходили мелкие стычки и более крупные ссоры. Про выходки невест вообще молчу.

После того, как Анна Роузмэн макнула Валери Леруа в тарелку со своим ужином, последняя как с цепи сорвалась. В ход шло все. От пересоленного ужина до мелких запчастей в туфлях. И это только доказанные эпизоды с участием француженки. А был еще клей вместо шампуня, неудачно сработавшая система тревоги, в результате чего все невесты повыскакивали в коридор посреди ночи, не озаботившись накинуть на себя хотя бы халат. Стайка истерящих и в панике мечущихся девиц, само по себе стихийное бедствие. А тут еще вопящая сирена, необходимость в кратчайшие сроки выяснить степень полученных повреждений и полностью деморализованная команда, смотрящая только в определенном направлении. В общем, к утру у капитана дергался глаз. И пусть доказать причастность ушлой француженки к этой диверсии не было никакой возможности, но теперь Леруа сторонилась даже София Моретти.

Я сама была в таком кошмарном нервном напряжении, что аппетит пропал полностью. Спасибо Юлии. Она каждый раз заставляла меня наполнить тарелку. А потом все съесть. Если бы не она, я бы не выдержала эти последние дни перед Арголой. И так вечером накануне прилета, пакуя лишние вещи, я поймала себя на том, что жалуюсь на весь пережитой кошмар… Кассиану. И делаю это вслух! Благо, что в каюте я была одна. Не так было стыдно. Но горящие от стыда щеки я отмачивала в холодной воде минут двадцать. Дожилась.

Но все когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот трудный, нервный перелет. За завтраком практически никто ничего не ел. А все потому, что «Тацина» в этот момент опускалась на внешний космодром Арголы.

Я не бывалый астролетчик. Да я вообще ни разу не астронавт. Единичные вылазки в космос под давлением обстоятельств не в счет. Поэтому «внешний космодром» для меня был пустым звуком… пока я не покинула «Тацину», и не замерла, ошарашенно разглядывая окружающие пространство.

Космодром действительно был «внешним» - расположенным на поверхности специально построенного для этих целей спутника. Я изумленно изучала сотни и сотни квадратных метров абсолютно прозрачного купола. Который сомкнулся над приземлившимся земным космолетом. Ближайшие шесть месяцев «Тацина» вряд ли взлетит.

– Боже мой! Это просто потрясающе!

Рядом со мной, запрокинув голову и глядя на живой космос над головой, стояла Юлия.

– Создатель этого комплекса просто гений! Такое ощущение, что ты паришь в открытом космосе!

– К сожалению, автора этого проекта уже нет в живых, сита Юлия, но я передам ваш восторг его сыну. Ему будет приятно.

Юлия тихо охнула. Я же даже не шевельнулась. Корабль сопровождения обогнал нас ночью. И приземлился раньше нас. Поэтому я не сомневалась, что, хотя бы издали, но Кассиана я увижу. В груди свернулось какое-то тягучее, горько-сладкое чувство. Впрыснулось в кровь. Стремительно побежало по венам. Жаром ударило в голову. Я сошла с ума. Но я очень рада видеть этого конкретного аргольца.

Краем глаза я заметила настороженный, недоумевающий взгляд полячки. Юлия меня не понимала. Не знала, как себя вести. Но все же, видя, что я бездействую, рискнула обратиться напрямую к Кассиану:

– Сит Авейро, а как мы попадем на планету? И вообще, что нас ждет далее?

Я почти кожей ощутила, как Кассиан ждет моей реакции. Но я продолжала молча любоваться бескрайней панорамой космоса над головой. И на аргольца не смотрела. Почти.

– Сейчас мы пройдем к орбитальному лифту. Который и доставит нас на поверхность планеты. Заранее прошу прощения за возможные неудобства. Но это единственный способ спуститься вниз. Далее – короткая пятиминутная прогулка, и вы окажетесь на территории резиденции кайзара. Где и будете проживать до заключения брака. Подробнее вам еще расскажут. А сейчас окажите честь, позвольте вас проводить. За вещи не волнуйтесь. Их доставят, возможно, быстрее, чем вы доберетесь до своих апартаментов.

После такого недвусмысленного приглашения невозможно уже было игнорировать аргольца и дальше. Тем более, что почти все мои спутники уже исчезли в неизвестном направлении. Я повернулась к мужчине лицом. И едва не открыла рот от изумления.

Кассиан изменился. Эта неделя, что мы не виделись, не пошла ему на пользу. Лицо аргольца осунулось. Скулы заострились. Под глазами залегли глубокие тени. Будто он всю эту неделю не спал совсем. Или спал урывками. Спутанные волосы выглядели длиннее, чем я помню. При первой нашей встрече на «Тацине» у Кассиана был безупречный ежик седых волос, не нуждавшийся в расческе. Теперь же пряди лежали в беспорядке. Словно он утром позабыл причесаться. Или долго в задумчивости ерошил волосы. А самое главное, что теперь длины волос хватило бы, чтобы зарыться в них пальцами. У меня тут же зачесались ладони проверить свое предположение. Пришлось спрятать руки за спину, чтобы не опозориться. Не уверена, что окружающие правильно бы поняли мой порыв.

Я очень надеялась, что никто не видел мою глупую, детскую выходку. Но ошиблась. Кассиан заметил мое движение и потемнел лицом. Его губы окаменели. Словно я обманула его в самых лучших ожиданиях. Мгновение неловкости, и Кассиан отвернулся от меня, показывая дорогу:

– Прошу вас, ситы, следуйте за мной.

Юлия первая шагнула за ним следом, красноречиво глянув на меня и покрутив пальцем у виска.