Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе

Глава 1. Попутчик

Глава 1. Попутчик

Николетт повезло. В дилижансе, рассчитанном на шестерых пассажиров, были свободные места. Целых пять свободных мест. Она вошла внутрь и села у окна, аккуратно расправив подол. Не хотелось помять своё лучшее платье. Впереди важная встреча – нужно выглядеть по возможности безупречно. Рядом разместилась Дороти – верная служанка, постоянная спутница и помощница во всех делах. Сидение напротив уже было занято господином лет тридцати в неброском по цвету, но явно недешевом дорожном костюме. Незнакомец поприветствовал вошедших лёгким кивком головы. Николетт ответила таким же вежливым жестом. Дилижанс тронулся.  

Мимо окна поплыли знакомые с детства Дискайские холмы, покрытые нежной весенней зеленью. И возможно Николетт занялась бы созерцанием красоты расцветающей природы, если бы не чувство, что с противоположной скамьи за нею наблюдают. А раз господин не находит ничего зазорного в том, чтобы бесцеремонно разглядывать попутчицу, то почему бы и ей не окинуть его взглядом? Так, невзначай, под прикрытием веера.

Николетт нашла внешность незнакомца интересной. В чертах его лица сочетались совершенно несочетаемые детали – чётко очерченный строгий овал, мужественные скулы и подбородок, при этом брови вразлёт – с ноткой авантюризма. И глаза – наблюдательные и любопытные до бесцеремонности. Николетт непременно отнесла бы это к недостаткам, если бы сама по натуре не была любознательной. Даже чрезмерно любознательной, как считал папенька. Ну, а раз так, то Николетт пришла к выводу, что незнакомец достаточно обаятелен. И не успела она сделать это лестное для попутчика умозаключение, как он заговорил.

– Позвольте поинтересоваться, юная леди, куда держите путь?

Низкий спокойный глубокий голос располагал к беседе.

– В замок Рош-ди-Вуар.

В глазах господина промелькнуло удивление.

– В замок Рош-ди-Вуар? Хотели там с кем-то повидаться?

– Да, с хозяином замка, лордом Теодором.

Кажется, незнакомец изумился ещё больше. Николетт догадывалась почему. О лорде Теодоре ходили слухи, что человек он непростой. Богат, красив, но при этом чрезвычайно высокомерен и самоуверен. И это ещё не самые страшные грехи, что приписывались лорду.

– Зачем же столь нежной юной леди понадобился хозяин мрачного замка, не отличающийся гостеприимством? – господин едва заметно улыбнулся.

Он говорил о лорде Теодоре так, будто сам неоднократно с ним встречался.

– Вы знакомы?

– Да… – попутчик неопределённо качнул головой, – приходилось видеться пару раз.

Какая удача! Николетт не могла не воспользоваться случаем выведать о лорде какие-то подробности.

– Это правда – всё, что про него говорят? Про его тяжёлый нрав?

– Безусловно. Нет дыма без огня, – на лице господина снова проскользнула тень улыбки. – Лорд Теодор обладает весьма прескверным характером. Так зачем он вам понадобился?

– Дело в том, что я ищу работу.

Дилижанс тряхнуло на выбоине так, что пассажиры невольно подпрыгнули. То ли этот инцидент, то ли благородное воспитание попутчика поспособствовало тому, что он воздержался от комментария на последнюю реплику. Но Николетт догадывалась, о чём он подумал: голову юной леди должны занимать совсем другие вопросы – а именно: поиск состоятельного жениха. Николетт была с этим категорически не согласна, хотя именно об этом постоянно твердил папенька. Но папеньке простительно. У него на шее семь дочерей, которых приходилось воспитывать в одиночку. Маман сбежала от него в неизвестном направлении, как только произвела на свет седьмую – Николетт.

Папенька от такого дезертирства отнюдь не пал духом. Окружил дочерей заботой и любовью. Вырастил, стоически вынося все девичьи капризы. И как только его нежные цветочки достигали совершеннолетия, подбирал достойную партию. Правда, с каждой помолвкой состояние отца, которое и без того было более чем скромным, стремительно истощалось. И к моменту, когда очередь дошла до младшей, ей в приданое уже особо нечего было дать. Тем не менее, папенька и для Николетт нашёл жениха. Генерал в отставке, лорд Дидье, недавно осевший в своём родовом замке, согласился рассмотреть Николетт в качестве возможной невесты, даже несмотря на то, что у неё не было богатого приданого.

 «Если она красива, благонравна, воспитана, прилежна, сдержана, молчалива и обучена рачительно вести хозяйство, то я готов пригласить вашу дочь на смотрины в своё поместье», – написал генерал отцу в письме. Папенька, конечно, заверил, что его Николетт обладает всеми перечисленными добродетелями, чем сильно покривил душой. Смотрины были назначены на конец месяца.

Николетт пока перечить отцу не стала. Из сострадания. У него и так голова шла кругом из-за предсвадебных хлопот, свалившихся на него в связи с бракосочетанием Мариэллы, шестой дочери. Однако это не означало, что Николетт собирается становиться благонравной, воспитанной, прилежной, сдержанной и молчаливой невестой генерала, которого ни разу не видела и который, как она подозревала, по возрасту немногим отличается от отца. У Николетт был другой план, как освободить в конец измотанного папеньку от забот о младшей дочери – найти работу. Николетт надеялась, когда он увидит, что она вполне в состоянии позаботиться о себе сама, то оставит попытки срочно выдать её замуж. 

Поиски работы велись уже целую неделю и пока безрезультатно. Поэтому Николетт возлагала большие надежды на лорда Теодора. Если слухи не врут и у него действительно прескверный характер, то желающих работать в замке Рош-ди-Вуар, наверняка, немного. А значит, у Николетт есть хороший шанс.

Глава 2. Одна из двух основных бед

Глава 2. Одна из двух основных бед

Рытвин на пути стало попадаться всё больше и больше. И не удивительно – дилижанс катил по просёлочной дороге, а просёлочные дороги Дискайской долины всегда считались одной из двух основных бед. Так любил говорить папенька. Причём, какая вторая основная беда, он умалчивал. Однако попутчика, казалось, мало волновало, что трясёт как в аду, он продолжал с любопытством поглядывать на Николетт.

– Позвольте спросить, какую работу вы ищете у лорда Теодора?

– Я слышала, ему нужен писарь.

Господин уже и не трудился сдерживать улыбку.

– Но насколько я знаю, речь шла о мужчине средних лет.

Может, кого-то и смутила бы эта снисходительная ирония, но только не Николетт. Она была готова к бою. Не с попутчиком, конечно, а с лордом Теодором, если тот заартачится рассматривать её кандидатуру. Но можно потренироваться и на попутчике, раз он сам свёл разговор к этой теме.

– Вы, что же, считаете, что юная леди не может быть хорошим писарем? – с достоинством поинтересовалась Николетт.

Господин утвердительно кивнул головой:

– Боюсь, что да.

И Николетт ещё посчитала его обаятельным?

Дороти, которая, казалось, находилась в полудрёме, вдруг резко раскрыла глаза и окатила господина протяжным уничижительным взглядом. У того вмиг улыбка сошла с лица. В силу своего глубоко незамужнего положения Дороти это умела – смотреть на мужчин так, что тем становилось не по себе. Даже папенька лишний раз старался не попадаться ей на глаза. Хотя, вообще-то, служанка у Николетт была достаточно спокойной, но это пока дело не касалось госпожи. Вот тогда она пускала в ход своё убойное оружие.

– Отчего же Вы, милейший господин, считаете, что юная леди не может быть хорошим писарем? – поставила она вопрос ребром.

– Вы владеете скорописью? – поинтересовался попутчик у Николетт, предусмотрительно обходя взглядом Дороти.

– Нет.

– Вот видите.

– Зато у меня замечательная каллиграфия.

– И множество других талантов, – с гордостью добавила служанка.

– Уверена, лорд Теодор это оценит, – Николетт благодарно посмотрела на Дороти и вновь перевела взгляд на попутчика: – Надеюсь, он не такой… – ей хотелось сказать «узколобый», но она вовремя заменила это слово другим, – …предвзятый как вы.

Вообще-то, никакой уверенности у неё не было. Лорд Теодор возможно и разговаривать с ней даже не захочет. Но именно поэтому Николетт и придётся проявить настойчивость.

– Вы слишком хорошего мнения о лорде Теодоре, – многозначительно хмыкнул попутчик, на лицо которого вновь вернулась ирония.

Дилижанс в очередной раз подбросило на ухабе. Скрип, треск, лязг и брань возницы, раздавшиеся следом, подсказывали, что приземление прошло неудачно. Николетт выглянула в окно, пытаясь понять, что произошло. Видимо, ничего хорошего. Искорёженное колесо замысловатыми зигзагами откатывалось от кареты на обочину, сопровождаемое прискорбным взглядом кучера.

Он спрыгнул с козел и, обойдя дилижанс по кругу, заглянул внутрь.

– Господа, не были бы вы так любезны, выйти из дилижанса э… немного размять ноги, – почёсывая затылок, обратился возница в основном к Николетт, потому что и попутчик, и Дороти уже и так выбрались наружу поглядеть, что случилось. – Придётся сменить колесо.

– Сколько займёт времени? – в голосе господина проскочило нетерпение.

– Около получаса.

– А сколько отсюда до ближайшего постоялого двора, где можно нанять карету или экипаж?

– Четверть часа, если скорым шагом.

– Благодарю за приятную беседу, – господин галантным кивком попрощался со спускающейся из дилижанса Николетт и бодро двинулся в указанном возницей направлении.

Глава 3. Предобрейшая новость

Глава 3. Предобрейшая новость

– Опаздываешь, Тео, – брат кивнул на массивные напольные часы из красного дерева, когда Теодор зашёл в кабинет отца.

Главное – самого отца пока не было, а значит, опоздание пройдёт незамеченным.

– Не знаешь, зачем он нас позвал? – Теодор не стал садиться в кресло. Подошёл к стене, плотно увешенной холстами в дорогих рамах. Пасторальная живопись – это была слабость отца. Деревенские пейзажи с речками, рощицами и лужайками, на которых мирно пасутся козы и коровы. Сложно поверить, что первый министр королевской ложи, известный своей суровостью и строгостью, перед которым дрожит весь двор, умиляется этими сентиментальными картинами.

– А зачем он нас обычно призывает? – откликнулся брат. – Наверно будет за что-нибудь отчитывать.

Матис прав. Если бы разговор был о чём-то приятном, то отец пригласил бы сыновей не в кабинет, а в обеденный зал. А уж мама расстаралась бы с роскошным угощением.

– Смотрю, коллекция отца пополнилась новым полотном, – Теодор кивнул на картину в резной дубовой раме.

– Как ты их отличаешь? – усмехнулся Матис. – Мне они все кажутся одинаковыми.

– Главное, ему это не говори, – вернул брату усмешку Теодор.

Отец появился в кабинете в отличном настроении. Бодрый подтянутый, в парадном кителе, из нагрудного кармана которого свисала позолоченная цепочка карманных часов – ещё одна его страсть. Вопреки ожиданиям, отчитывать сыновей отец не стал. Но лучше бы уж было выслушать очередную нотацию, чем то заявление, которое прозвучало. Он велел Теодору сесть, будто догадывался, что новость ему не понравится. Матис, благо, и так находился в кресле.

– Вы оба уже достаточно зрелые и состоявшиеся мужчины, – начал отец, горой возвышаясь над отпрысками. – В вашем возрасте пора начинать задумываться о создании семьи.

Теодор и Матис переглянулись. Подобные разговоры оба родителя заводили уже не раз, но братьям всегда удавалось избежать серьёзных последствий. Обходилось заверениями, что, конечно, они будут об этом задумываться. Однако сегодня отец пошёл дальше.

– У меня предобрейшая новость. Его Величество глубоко ценит мою верность трону и безупречную службу, и в благодарность оказал честь сосватать свою двоюродную племянницу Августу одному из моих сыновей.

Лицо Матиса перекосилось, как будто только что перед ним прогарцевал, цокая копытами, сам дьявол. Женитьба в планы брата не входила ещё, по крайней мере, в ближайшие лет пять. Наверняка, и у Теодора сейчас гримаса была не лучше. Двоюродная племянница короля? Из плюсов у этой юной леди только родство с Его Величеством. А больше, если верить слухам, эта недавняя выпускница закрытого элитного пансиона ничем не блещет: ни красотой, ни обаянием – дурнушка и зануда. Но дело не только в этом. Теодор, как и его младший брат, совершенно не собирался пока обзаводиться невестой.

– Мне хотелось бы, чтобы вы оба оказали Августе максимум внимания и почтения, – отец смерил безапелляционным взглядом. – И тот из вас, кто приглянётся ей больше, будет удостоен чести просить её руки.

Матиса снова передёрнуло. Но надо отдать ему должное. Он быстро справился с оторопью.

– Отец, какая великая честь породниться с королевской семьёй! – с утрированным восторгом произнёс он. – Был бы рад побороться за право выполнить эту почётную миссию, но вынужден сразу уступить брату.

– Почему?

– Видишь ли, папа, – Матис поднялся с кресла и подошёл к отцу, по-сыновьи приобнял за плечи. – Я ещё не успел рассказать тебе… но… я влюблён.

– Влюблён? – отец глянул на сына с удивлением, будто увидел в первый раз.

– Да. До беспамятства, – драматично подтвердил Матис. – Мне никто кроме неё не мил.

Вот прохвост! Теодор чувствовал, что это спектакль. Отец не мог видеть глаза Матиса, тот стоял к нему боком, но Теодор-то видел. Там плясало лукавство.

– И кто же она?

Матис на секунду замешкался. Но фантазия вновь не подвела его. Уже в следующее мгновение он продолжил вдохновенно:

– Юная благородная леди Адель. Я познакомился с ней на балу. Она так прекрасна! Мои чувства к ней жгут мне грудь!

Если что и жжёт Матису грудь, так это пылкое желание свалить проблему с королевской племянницей-занудой на брата.

– И она, отец, она тоже влюблена в меня. Я никак, никак не могу быть помолвлен с другой. Это разобьёт моей малышке Адель сердце.

– Она тоже влюблена? – отец в задумчивости потёр затылок. – Почему же ты ничего не сказал нам с матерью? Почему не представил её нам?

– Ээээ… как раз собирался.

– Раз так, ждём её на нашем традиционном пятничном семейном приёме. А честь породниться с королевской семьёй тогда выпадает тебе, Теодор. В ближайшее время скрепим это помолвкой.

Самодовольная улыбка промелькнула на лице прохвоста Матиса. Нет, Теодор так просто не сдастся.

– Видишь ли, отец, я очень польщён, но, к сожалению, решительно не могу быть помолвлен с Августой.

– Почему? – отец сдвинул брови.

– У меня уже есть возлюбленная, – применил Теодор приём брата. И чтобы перещеголять его, решил усилить: – Не просто возлюбленная. Всё гораздо серьёзнее, чем у Матиса. Невеста. Так случилось, отец… – Теодор добавил в голос драматических ноток, – …что мы втайне помолвлены. Поэтому должен смириться с тем, что честь породниться с королевской семьёй придётся уступить брату.

Улыбка Матиса сошла на нет. Теперь пришла очередь Теодора самодовольно ухмыляться. Вот только одно «но» – отца было не так-то просто провести. В глаза бросалось, что демарш сыновей изрядно его взбесил. Но он подавил гнев и произнёс с настораживающей мягкостью:

Глава 4. Мрачный замок Рош-ди-Вуар

Глава 4. Мрачный замок Рош-ди-Вуар

Кучер провозился с заменой колеса гораздо дольше обещанного получаса. Николетт следила за его работой с беспокойством. Несмотря на то, что она выехала из дома с рассветом, может не успеть добраться до замка Рош-ди-Вуар засветло. А ей ведь ещё предстоит обратный путь. Хорошо, что папенька сейчас в разъездах и заботах – готовит свадьбу Мариэллы, и не должен заметить временного исчезновения младшей дочери. Но к завтрашнему утру он уже может вернуться в поместье. Николетт надо бы поспешить. Однако позволить себе роскошь не дожидаться, пока возница закончит ремонт, а идти до ближайшего постоялого двора пешком, чтобы нанять там экипаж, как это сделал попутчик, она не могла. Во-первых, потому, что её единственные парадные туфли из парчи не были приспособлены для прогулок по ухабистым просёлочным дорогам. А во-вторых, денег у неё оставалось только на обратный путь.

   Дороти тоже поглядывала на возницу с нескрываемым нетерпением. И не только поглядывала – ещё и советы давала. Тот еле слышно чертыхался то ли в адрес норовливого механизма, то ли в адрес советчицы. В конце концов, не выдержал:

– Может, вы, сударыня, сами замените колесо?

Если возница думал, что таким образом остудит пыл Дороти, то очень ошибался. Дело в том, что в имении папеньки она давно уже выполняла не только обязанности камердинера и горничной, но и кучера. А что делать? У отца в последнее время не было денег держать много слуг. А Дороти, по его словам, с самой сложной работой справится. Не только коня на скаку остановит – это любой Дискайской женщине под силу, но и поломанную телегу починит – а вот это уже не каждому дано. 

Дважды Дороти приглашать не надо было. Она отодвинула своими могучими формами возницу чуть в сторону и взялась за дело. Тот от неожиданности потерял дар речи, и приобрёл его, только когда Дороти, крепко обхватив колесо, скомандовала:

– Рессору придержите, сударь.

Совместными усилиями дилижанс был быстро приведён в рабочее состояние. И можно было, наконец, продолжить путь. Дороти, разомлевшая от полуденного солнца, вновь задремала. И Николетт ничего не оставалось, как созерцать вид из окна. Вскоре Дискайские холмы с деревеньками, раскинувшимися на пологих склонах, сменились рощицами. А затем дорога и вовсе нырнула в дубраву. Старые дубы-исполины в дымке нежной весенней листвы смотрелись празднично и весело. Но Николетт не очень-то обольщалась их жизнеутверждающему виду. Про местные деревья ходила дурная слава. Говорили, что в их глубоких дуплах обитают злые духи, и в ночное время лучше в дубраве не показываться.

Замок Рош-ди-Вуар располагался в стороне от основной дороги. Николетт и Дороти пришлось сойти на развилке. Дилижанс двинулся дальше, а им предстояло пешком преодолеть несколько сот метров. Благо, дорога, которая вела к замку, была мощёной. Ровные отполированные до блеска благородные камни плотно прилегали друг к другу, обещая, что парчовые туфли Николетт не пострадают.

– Видимо, лорд Теодор любит порядок, если держит дорогу к замку в таком идеальном состоянии, – Николетт двинулась вперёд.

– Боюсь, это его единственное достоинство, – проворчала Дороти. – Работать у такого господина – одна морока.

То, что служанка так яростно заступилась за Николетт в споре с попутчиком, ещё не означало, что она в восторге от идеи госпожи стать самостоятельной и увильнуть от помолвки с генералом. Дороти как-то созналась, о чём втайне грезит.

– Вы станете генеральшей, возьмёте меня горничной в ваш новый дом, а там… там у генерала работает дворецким представительный солидный мужчина, – фантазировала она. – Крепкий, сбитый, чтобы подходил мне по комплекции. И, главное, неженатый…

– С чего ты взяла, Дороти, что дворецкий генерала окажется холостым? – Николетт приходилось остужать её пыл. – Ещё и сбитый. Может, ему уже под семьдесят, и он напротив – дряхлый.

– Уж и помечтать нельзя, – вздыхала Дороти.

Замок Рош-ди-Вуар многие называли мрачным. Возможно из-за того, что его стены были выложены из тёмно-бордового камня. Николетт не знала, в какой каменоломне был раздобыт такой редчайший материал, но подобный замок был единственным во всей округе, да, пожалуй, и во всём королевстве. Он надменно возвышался над окрестными лесами, намекая, что и его хозяин, наверняка, такой же тяжёлый и заносчивый. Но Николетт попыталась не поддаваться этому мрачному очарованию. Подумаешь, бордовый камень. Подумаешь, лорд с прескверным характером. Лучше уж работать у мужчины, к которому не испытываешь симпатии, чем стать женой мужчины, к которому не испытываешь симпатии.

Первое препятствие – ворота, были преодолены удивительно просто. Когда Дороти и Николетт приближались к ним, сзади послышался топот копыт. Всадник быстро поравнялся с девушками, и створки раскрылись, пропуская его на полном ходу – ему даже сбавлять скорость не пришлось. Николетт удивлённо крутила головой, пытаясь понять, кто открыл всаднику ворота, но так и не увидела ни привратников, ни охраны. Они с Дороти прошли за всадником следом, и только после этого тяжёлые створки вновь захлопнулись.

Двор, полностью замощённый таким же безупречно гладким камнем, как и подъездная дорога, выглядел абсолютно пустым. Куда скрылся всадник, Николетт не заметила. Кто это был? Слуга, посыльный, а может, сам хозяин? Она не успела его толком разглядеть – слишком быстро он возник и исчез.

Николетт направилась к входу в замок. Резные двери в два человеческих роста оказались закрытыми и, подобно воротам, распахиваться сами по себе не спешили. Николетт догадалась, что нужно подёргать свисающую сверху цепь. Какой-то механизм там, за дверью, пришёл в движение – слышно было довольно мелодичный бой колокола. Однако больше ничего не происходило. Дороти успела уже начать ворчать, что не стоило ехать в этот мрачный замок, а лучше было бы спокойно дожидаться смотрин в генеральском имении, где дворецким, наверняка, работает холостой импозантный мужчина приятной наружности. Она так разошлась, что когда дверь, наконец-то, открылась, первой её фразой, произнесённой в адрес человека, встречающего у порога было:

Глава 5. Женская логика

Глава 5. Женская логика

Николетт ступала вслед за чопорным дворецким, полная решимости добиться от хозяина замка должности писаря, каким бы прескверным лорд не оказался. Конечно, волнение пыталось пробиться наружу дрожью в руках, но Николетт мужественно его подавляла. Тифани, самая старшая из сестёр, которая, к ужасу папеньки, с детства увлекалась фехтованием, научила младшую нескольким приёмам. Нет, не тому, как орудовать шпагой (хотя именно в эту минуту Николетт не отказалась бы от умения владеть холодным оружием), а тому, как построить поединок с более сильным противником, чтобы выйти победителем. Усыпить бдительность и сразить неожиданным ударом. А если это не сработает, всегда можно взять неприятеля измором.

Дворецкий остановился возле одной из дверей. Открыл её и жестом пригласил входить.

– Леди Николетт Огюстье, милорд, – произнёс он, обращаясь к дверному проёму.

Стало понятно, что заходить внутрь Николетт придётся одной. Как только она переступила порог комнаты, дворецкий прикрыл за ней дверь и, судя по шагам, удалился.

Она осмотрелась. Стеллажи с ровными рядами книг, массивный письменный стол, пара аскетичных кресел и небольшая софа – по всему видно, рабочий кабинет. Место за письменным столом пустовало. Хозяин кабинета стоял у окна, лицом к вечернему виду на внутренний двор замка и, соответственно, спиной к гостье. А что Николетт хотела от лорда с прескверным характером? Не зря же про него гуляют все эти слухи, да и сегодняшний попутчик, который лично знаком с Теодором, предупреждал, что человек он малоприятный.

Николетт сделала несколько шагов вперёд, но хозяин замка остался неподвижным. Она ощутила, что волнение начинает сбивать сердечный ритм. Остаться один на один с этим мрачным зловеще молчащим лордом – да тут недолго впасть в панику. Но, как учила Тифани, паника в любом бою – это самый верный путь к поражению. Поэтому Николетт безжалостно подавила трепет и решила начинать действовать. Раз «гостеприимный» хозяин молчит, то говорить будет она.

– Добрый вечер, милорд, – поздоровалась Николетт со спиной. – Слышала, что вам нужен писарь.

Спина никак не прореагировала, поэтому Николетт продолжила.

– Лучшего писаря, чем я, вам, милорд, не найти, – сразу пошла в атаку. – Пусть я не владею скорописью, но зато у меня великолепная каллиграфия. Кроме того, я унаследовала редкий талант – могу читать древние магические тайнописи и владею руническим письмом.

Лорд продолжал молчать, и Николетт совсем осмелела. Ей даже стало казаться, что не такой уж у него и скверный характер. Ведь не перебивает. Да и на внешний вид вполне приятен, по крайней мере, со спины. Широкие мужественные плечи, обтянутые чёрным бархатом камзола, мощные ноги в модных по нынешним временам бриджах, высокие кожаные ботинки… Что-то в этих ботинках насторожило Николетт. Но она отмахнулась от мысли, которую никак не могла ухватить, чтобы продолжить перечисление своих достоинств.

– Я знакома с азами математики. Последний год вела в поместье папеньки домовую книгу – расходы, доходы.

Сказать по правде в книге приходилось отмечать в основном расходы. Графа с доходами оставалась практически пустой. Но если удастся получить работу, то в бюджете семейства Огюстье станет хотя бы одной расходной статьёй меньше – на содержание Николетт.     

Лорд Теодор не высказал ни малейшего сомнения в математических талантах гостьи. Впрочем, он пока, вообще, ничего не высказал. И у Николетт с каждой минутой крепла уверенность, что хозяин замка близок к тому, чтобы взять её на работу. И почему слухи приписывают ему несносность? Молчаливый – ещё не значит, что заносчивый, напыщенный и узколобый. Он наверняка не разделяет расхожее мнение, что юной леди не стоит работать, а стоит, как можно быстрее выскочить замуж. Она задумалась, о каких бы ещё достоинствах упомянуть, но лорд прервал её мысли:

– Юная леди, должен вас огорчить, вы не подходите на должность писаря.

Он развернулся к Николетт лицом, и она обомлела. В лорде Теодоре она узнала попутчика, которой ехал сегодня утром в дилижансе. Того самого, который предупреждал, что хозяин замка Рош-ди-Вуар имеет весьма прескверный характер. В данный момент Николетт была абсолютно с этим согласна. Каким же нужно быть невоспитанным, несносным, грубым истуканом, чтобы не представиться леди, когда он прекрасно понял, что она едет к нему?! И он ещё смеет заявлять, что она не подходит на должность писаря?! Да кто вообще согласится на него работать? Пусть спасибо скажет, что нашёлся хоть один желающий!

– Почему же я не подхожу?! Вы полагаете, что юная леди годится только на то, чтобы сидеть сложа руки и ждать, когда какой-нибудь престарелый генерал осчастливит её предложением стать его благонравной, воспитанной, прилежной, кроткой и молчаливой невестой?!

Николетт была так возмущена, что не заметила, как воинственно развернулись её плечи, как напористо прозвучал голос. Но на лорда Теодора её выпад произвел совсем не то впечатление, на какое она рассчитывала. На его лице промелькнула подозрительно нагловатая улыбка.

– Кроткой и молчаливой? – почему-то переспросил он.

Если таким образом Теодор собирался сбить Николетт с толку, то зря. Эти ухмылки её не смутят. Ей терять нечего. Она снова пошла в наступление.

– Если вы были глубоко убеждены, что я вам не подхожу, почему не сказали мне об этом сразу. Ещё там, в дилижансе?

– Я пытался, – снова усмехнулся Теодор. – Но ваша служанка наградила меня таким взглядом, что мне пришлось крепко призадуматься, не задолжал ли я ей что-то.

Вообще-то, Теодор, конечно, собирался представиться попутчице. Немного тянул, потому что ему неожиданно понравилась эта забава – говорить о себе в третьем лице и следить за реакцией юной леди. Однако, когда произошла авария с дилижансом и Теодор осознал, что рискует сильно опоздать на встречу с отцом, то ему стало не до разговоров – нужно было спешить найти другое транспортное средство. Отец крайне не любит опоздания.

Глава 6. Сто полтинных в неделю

Глава 6. Сто полтинных в неделю

– Филимон холост. И кстати, юная леди, у меня к вам предложение.

– Какое? – Николетт насторожилась.

Она опять заметила на лице Теодора эту возмутительную полуулыбку. Что в ней было возмутительного, Николетт бы, пожалуй, и объяснить не могла. Но сразу заподозрила, что предложение, о котором заговорил лорд, окажется из ряда вон.

– Не желаете присесть? Может, распорядиться подать чаю?

– Благодарю, но нет.

Когда у лорда, не отличающегося галантностью, вдруг просыпается галантность – это втройне подозрительно. Однако Николетт не спешила заранее отказывать Теодору. Не зря папенька считал её чрезмерно любопытной. Ей было чрезмерно любопытно, о чём пойдёт речь.

– Вы не подходите на должность писаря, – Теодор неспешными шагами начал приближаться к Николетт, – но у меня появилась другая вакансия, с которой возможно вы справитесь. При должном старании, – уточнил многозначительно. – Писарю я собирался платить тридцать полтинных в неделю, вам же предлагаю сто.

Сто полтинных?! Звучало подозрительно неправдоподобно и подозрительно заманчиво. Любопытство разгорелось ещё сильнее.

– О какой должности идёт речь? Личный секретарь?

Ничего другого в голову не приходило. За что ещё можно платить такие бешеные деньги?

– Что-то вроде того… – расплывчато ответил Теодор. Он подошёл уже достаточно близко, чтобы смотреть на Николетт сверху вниз, – …работа не сложная, но есть некоторые особенности… Всё же боюсь, вы не справитесь.

Николетт почувствовала возмущение. Почему лорд всё время сомневается в её способностях? Она запрокинула голову, чтобы посмотреть в его нахальные глаза и выдать гневно:

– Полагаете, что и эта ваша должность слишком сложная для юной леди? Наймёте вместо меня мужчину средних лет?

Теодор почему-то рассмеялся. Какая невоспитанность! Все эти слухи, что гуляют про него – чистая правда. Несносный характер! Ух, какой же несносный!.. Но какая заманчивая сумма жалованья обещана за должность. Папенька, когда узнает, что Николетт смогла найти себе такой надёжный источник доходов, сразу откажется от мысли срочно выдавать дочь замуж.

– Я справлюсь, – упрямо произнесла Николетт, сделав шажок навстречу лорду. – Рассказывайте, что будет входить в круг моих обязанностей, – потребовала решительно.

– А вы не передумаете, когда узнаете? – он тоже шагнул навстречу, сокращая и без того маленькое расстояние.

– Я не боюсь любой работы! – гордо вскинула она подбородок.

– Ну хорошо. Хотел предложить вам стать моей…  

 Лорд не успел договорить. Дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет вошёл статный мужчина с посеребрёнными сединою висками в парадном камзоле, из нагрудного кармана которого свисала позолоченная цепочка карманных часов. Вернее не зашёл. Он едва переступил порог и замер, с удивлением глядя на стоящих в дюйме друг от друга Николетт и Теодора. Ох, и вид, наверно, был у Николетт. Она чувствовала, что этот сложный разговор с несносным лордом, заставил её раскраснеться. Николетт непроизвольно потянулась поправить причёску, будто от переизбытка возмущённых чувств у неё и волосы растрепались.

Теодор напротив замер. Чувствовалось, что в его голове идёт напряжённая работа мысли.

– Отец? Не ожидал увидеть тебя сегодня ещё раз.

– Решил заехать, обсудить кое-какие дела, – ответил гость, продолжая изучать Николетт с изумлением. – Я не вовремя?

– Кхм… – Теодор взял театральную паузу. – Не то чтобы не вовремя… Ты же знаешь, отец, я тебе всегда рад… И раз уж ты здесь, позволь представить тебе Николетт, мою невесту.

– Невесту??? – Николетт ощутила, как её глаза расширяются до размера блюдец.

– Дорогая, – Теодор, приобнял её за плечи. По-хозяйски так. Будто имеет на неё какие-то права. – Я ещё не успел тебе сказать, нам больше не надо притворяться, что мы едва знакомы. Сегодня я раскрылся родным – рассказал о нашей тайной помолвке.

– Помолв…

Лорд не дал договорить. Наклонился к плечу Николетт, якобы стряхнуть пылинку, и одними губами прошептал:

– Сто полтинных в неделю. Подыграйте мне.

Так вот о какой работе речь? Изображать невесту Теодора? Зачем?

– Дорогая, это лорд Доминик, мой отец, – представил Теодор гостя. Подталкивая её к нему.

Лорд Доминик – главный министр королевской ложи. Вот это величина! Николетт снова начала судорожно поправлять причёску.

– Добрый вечер, милорд.

– Так это правда? – изумлённо спросил Доминик, глядя на неё. А чем она могла ему помочь? Сама пребывала в не меньшей растерянности от происходящего. И только дирижирующий ситуацией Теодор, был в ударе.

– Да, отец, вот эта юная леди лишила меня сна, – патетично заявил он. – Уже три месяца глаз не смыкаю от любви, есть не могу. Совсем потерял аппетит…

– Милорд, – теперь в дверном проёме показался ещё и дворецкий, – ужин подан. Как вы и просили: перепела с фенхелем, жаркое с изюмом и сливами, рагу из крольчатины, пирог с осетриной…

– Как кстати, – перебил его Теодор. – Филимон, проводи лорда Доминика в обеденный зал. Там и поговорим, отец. 

– Поговорим, – тяжело взглянул на сына Доминик и вышел вслед за Филимоном.

– Что это было?! – возмутилась Николетт, как только они остались с Теодором одни.

– Сто полтинных в неделю, – невозмутимо напомнил тот. – И кстати, насколько я понял из ваших слов, вас сватают престарелому генералу. Если вы будете изображать мою невесту, то помолвка с генералом вам не грозит. Ну, так как? Согласны на должность моей невесты?

Глава 7. Дополнительные условия

Глава 7. Дополнительные условия

Ничего более странного Николетт ещё никогда не предлагали. И главное, времени на раздумья практически не было.

– Зачем это вам? – она испытующе посмотрела на Теодора.

– За тем же, зачем и вам. Мне нужна фиктивная помолвка, чтобы избежать настоящей.

Собрат по несчастью? Это меняло дело. Пожалуй, можно и помочь. Николетт склонялась к тому, чтобы согласиться, хоть авантюра выглядела совершенно сумасшедшей. Но каким же заманчивым было обещанное вознаграждение! Однако это не означало, что надо сразу безоговорочно сказать «да». Теодор в уязвимом подвешенном состоянии и можно попытаться поторговаться.

– У меня есть ряд условий, – по-деловому сообщила Николетт.

– Озвучивайте, только быстро. У нас мало времени, – поторопил Теодор. Он явно рассчитывал на незамедлительное согласие.

– Прошу повысить жалование до 143 полтинных в неделю.

– 143? – на лице лорда проскочило недоумение. – Но я и так предложил вам хорошие деньги. И почему именно 143?

– Мне нравятся круглые числа.

– Круглые числа? Женская логика! – проворчал он. – Округляют, вообще-то, обычно до 150.

– Хорошо. Раз вы настаиваете, согласна на 150.

Лорд снова проворчал что-то вроде: «И почему мне кажется, что меня дурачат?».

– Ладно, пусть будет 150, – кивнул он. – Идёмте.

– Это ещё не все условия, – не сдвинулась с места Николетт. – В особняке папеньки прохудилась крыша. Мы сейчас находимся немного в стеснённых обстоятельствах и не можем нанять кровельщиков…

– Хорошо, – нетерпеливо перебил Теодор. – Я оплачу работу кровельщиков. Он подхватил Николетт под локоток и направил к выходу из кабинета. – Нам надо спешить. Отец не любит ждать.

– Но у меня ещё одно условие, – Николетт поддалась настойчивой руке лорда и засеменила рядом с ним. – Невеста невестой, но мне нужна и та должность, ради которой я приехала – должность писаря.

Она прекрасно понимала, что спектакль с мнимой помолвкой продлится недолго – ровно до тех пор, пока над Теодором висит угроза настоящей помолвки. А дальше-то что? Ей нужен стабильный источник доходов.

– Нет, юная леди, должность писаря я вам пообещать не могу. Я и так пошёл вам на большие уступки.

Вот досада! Самое главное выторговать не получилось.

– Остальные детали обсудим позже, а сейчас давайте лучше согласуем наши действия, – лорд вёл по коридору в сторону обеденной залы. И на согласование действий у них оставалось, по-видимому, не больше минуты. – Насколько я знаю отца, он затеет за ужином расспросы, чтобы понять, не пытаемся ли мы его провести. А знаете, как сделать так, чтобы ложь выглядела правдоподобной?

– Мне не так уж часто приходилось лгать, милорд, – у Николетт чесался язык добавить «не так часто, как вам», но она благоразумно сдержалась.

– О чём бы вас не спросили, старайтесь отвечать как можно правдивей, – поделился опытом Теодор. – Чуть-чуть исказить истину нужно только там, где нужно. Понятно?

– В общих чертах.      

Теодор подвёл к двустворчатой двери, изящность которой придавали вставки из матового стекла с гравировкой, и раскрыл её перед Николетт. Взору предстала не очень большая, но уютная обеденная зала. Мозаичные окна пропускали мягкий вечерний свет, подкрашивая его в тёплые жёлто-оранжевые цвета. Теми же красками играло пламя огромного камина. Стол, расположенный в центре залы, ломился от яств.

В ожидании сына и его «невесты» Доминик восседал на одном из высоких резных стульев, но, завидев Николетт, галантно поднялся. Только когда она заняла место за столом, оба мужчины  позволили себе сесть. Надо же, Теодор, оказывается, тоже может быть обходительным. Как положительно на него влияет отец.

Из слуг в зале никого не было. Только всё тот же дворецкий. Он посчитал своим долгом церемонно озвучить название каждого блюда и безупречными неспешными движениями принялся раскладывать их по тарелкам, предварительно осведомляясь, чего желают господа. Когда очередь дошла до Николетт, Теодор, опережая вопрос Филимона, произнёс:

– Моей невесте немного жаркого, перепелиную ножку, визомских булочек, овощей и зелени.

Наверно, лорд специально назвал Николетт невестой в присутствии дворецкого, чтобы дать тому намёк помалкивать о том, кто такая Николетт на самом деле. Если Николетт думала, что лицо Филимона вытянется от удивления, то зря. Он и глазом не моргнул при слове «невеста». Сохраняя всю ту же холодную непробиваемую чопорность, выполнил распоряжение Теодора. Какое самообладание!

Глядя на истекающее соками мясо и аппетитные свежие овощи, Николетт вспомнила, насколько голодна. Кажется, последним, что она съела, была тарелка овсянки на завтрак. И с тех пор прошло уже часов двенадцать. А Дороти? Она ведь тоже сейчас умирает с голоду.

– Филимон, – Николетт подозвала дворецкого и тихонько попросила, – повторите всё то, что на моей тарелке, дважды и отнесите моей служанке.

Вот при слове «служанка» самообладание Филимона всё же подвело. На лице отобразился то ли ужас, то ли какие-то другие не менее яркие эмоции, но он мужественно принялся исполнять просьбу Николетт.

– Приятного аппетита, отец. Приятного аппетита, Ники, – Теодор продолжал демонстрировать чудеса галантности. Но Доминика это мало впечатляло. Он вообще практически не обращал внимания на сына, полностью сконцентрировав его на Николетт. А Теодору лишь бросил не без иронии, что для человека потерявшего апатит от любви, его тарелка демонстрирует завидное гастрономическое изобилие.   

Глава 8. Где кочерга?!

Глава 8. Где кочерга?!

У Мариэллы с утра было приподнятое настроение. Приготовления к свадьбе шли как по маслу. Папенька, как и обещал, готовил пышную церемонию, ничуть не хуже чем были у старших пяти сестёр.

После завтрака появилась портниха, чтобы снять мерки, а во второй половине дня ждал приятный сюрприз. Приехал жених, чтобы пригласить на прогулку в близлежащий к поместью городок – Сент-Бри. Как только Мариэлла с Андре разместились в карете, он первым делом спросил, что насчёт его просьбы.

– Дело сделано, – Мариэлла многозначительно улыбнулась жениху. – Я рассказала Николетт, что хозяину замка Рош-ди-Вуар нужен писарь. Как бы невзначай, как ты и просил.

– И? Ты подтолкнула её к мысли о поиске работы?

– Её и подталкивать не пришлось. Наша младшенькая сестрица всегда отличалась неугомонностью, неусидчивостью и сумасбродными идеями. Она и так искала работу из-за того, что не хочет замуж.

Мариэлла непроизвольно фыркнула. Никогда не понимала Николетт. Природа не поскупилась – одарила сестру премиленьким личиком, в отличие от Мариэллы. Пока сестрица юна и хороша – пользовалась бы моментом, чтобы удачно выйти замуж. Её вон даже без приданого соглашаются взять. Что ещё надо? Не то, что Мариэллу. Папенька пообещал Андре всё фамильное столовое серебро в приданое за невесту. Думает, поэтому тот и согласился взять его шестую дочь в жёны. Как бы не так. Андре поставил Мариэлле ещё одно условие. И ей придётся его выполнить, если не хочет остаться без жениха. 

– Когда Николетт услышала о том, что лорд Теодор ищет писаря, сразу ухватилась за эту идею. Сегодня утром она отправилась в его замок, – отчиталась Мариэлла.

Андре довольно улыбнулся и похлопал невесту по руке:

– Молодец. Пока ты хорошо справляешься.

Мариэлла зарделась от похвалы.

– Теперь осталось только, чтобы Теодор принял её, – хмыкнул Андре. – Не каждый решится взять в работники юную леди.

– Не беспокойся. Не представляешь, какая Николетт упорная. Уж если вбила себе в голову эту идею, то обязательно добьётся своего. Завтра я уже буду знать, чем закончилась её поездка в замок Рош-ди-Вуар.

Андре покровительственно кивнул. Первая часть его плана – сделать так, чтобы младшая сестра невесты стала вхожа в дом Теодора, близка к тому, чтобы быть реализованной. Его очень интересовала одна вещица в замке Рош-ди-Вуар. И он собрался добраться до неё через Николетт.

Как только тарелка Доминика опустела, Теодор бесцеремонно напомнил:

– Отец, ты ведь приехал не просто так – хотел обсудить дела?

– Да. Получил сегодня кое-какие документы. Нужно, чтобы ты взглянул.

– Тогда идём в кабинет. А то у меня на сегодняшний вечер ещё много планов.

Николетт догадывалась, почему Теодор не дал отцу дождаться десерта. Хотел поскорее избавить свою «невесту» от новых каверзных вопросов.

Мужчины, вежливо откланявшись, вышли. И Николетт тоже решила закончить ужин досрочно. Ей не терпелось рассказать Дороти о том, что всё-таки удалось заполучить должность писаря, а заодно предупредить, что теперь Николетт якобы помолвлена с Теодором.

Немного поплутав по коридорам, Николетт нашла гостиную, где её дожидалась служанка. А неплохо Дороти устроилась! Она сидела в удобном кресле рядом с небольшим столиком, изысканно сервированном на одну персону, и расправлялась с перепелиной ножкой.

– А ничего, вкусно здесь готовят. Спасибо, госпожа, что напомнили этому чопорному напыщенному дворецкому, что в замке есть ещё одна голодная с дороги гостья.

– Филимон, – улыбнулась Николетт.

– Что Филимон?

– Чопорного дворецкого зовут Филимон. И он холост.

Глаза Дороти оживились, и она принялась терзать ножку с каким-то особым азартом.

– Только не знаю, зачем тебе это, – подтрунила её Николетт. – Он ведь высокий и поджарый, а ты мечтала о плотном и сбитом, чтоб подходил тебе по комплекции.

– Зато какой породистый, – возразила Дороти. – Видели, как он ходит?

Да, походка дворецкого по важности напоминала королевскую. А уж выражение лица! Любой аристократ бы позавидовал.

– У меня хорошие новости, – Николетт подсела в соседнее кресло и со всеми упоительными подробностями рассказала, чем закончилась её беседа и ужин с Теодором и его отцом.

Дороти, конечно, не преминула поворчать о том, что госпожа решилась на крайне сомнительную авантюру. Но, тем не менее, осталась очень довольна, что теперь часто придётся бывать в замке Рош-ди-Вуар.

Дороти успела справиться со всеми яствами, когда в гостиной появился дворецкий забрать поднос с посудой. Каждый раз, когда его взгляд натыкался на румяную после плотного ужина служанку, а натыкался он часто, посуда в его руках позвякивала, а лицо напрочь утрачивало всякую чопорность. Николетт по-прежнему не могла понять, ужас ли блестит в его глазах или какие-то другие чувства. Но они явно зашкаливали. Заметно было, что бедолаге стоит больших усилий сохранять хотя бы видимость невозмутимости. Однако Дороти жалеть Филимона не собиралась. Она цепко захватила его взглядом и не отпускала до того момента, пока он не вышел за дверь, чуть не споткнувшись на ровном месте.

– И почему мне кажется, что пока меня не было, ты успела пообщаться с Филимоном? – пытливо глянула на Дороти Николетт. – На нём же лица нет, когда он на тебя смотрит.   

– Да, госпожа, мы перекинулись парой слов, – созналась Дороти. – Вас долго не было. И я заметила, что дрова в камине начали выгорать. Нужно было их чем-то поворошить, но чем, я не нашла. Хоть в каждый угол заглянула. Меня, разумеется, немного возмутила такая бесхозяйственность. Я вышла в коридор, а там как раз вышагивал дворецкий. С подносом в руках. Видимо, накрывал господский стол к ужину. Я подошла к нему и несколько импульсивно поинтересовалась: «Где кочерга?!».

Глава 9. Договор

Глава 9. Договор

Теодор проводил отца, и сразу попросил пригласить в кабинет Николетт, чтобы обсудить все детали их сделки. Однако первым явился Филимон. Как всегда с виду невозмутим и церемонен. Хотя Теодор слишком хорошо знал своего преданного слугу, почти друга, чтобы легко уловить нюансы его настроения даже по незначительным движениям мимики. И эти движения подсказывали, что дворецкий чем-то взволнован. Удивительно. До этой минуты Теодор считал, что не существует в мире никого и ничего, что могло бы выбить Филимона из колеи.

– Милорд, я не понял насчёт десерта. Вы заказывали шоколадный пудинг, который по вашей же просьбе, я приготовил собственноручно. Но ни вы, ни ваш отец, ни ваша… э… невеста не соблаговолили его попробовать.

Так вот оно что? Это из-за пудинга у дворецкого такое неровное настроение? Странно. Обычно подобная мелочь не могла вызвать его досаду.

– Филимон, да не пропадёт твой пудинг. Принеси его сюда, в кабинет, и, заодно, пару чашек чая. Нам с моей… э… невестой надо кое-что обсудить, и твой десерт придётся кстати.

– Всенепременно, милорд, – на лице дворецкого осталось всё-то же непробиваемое выражение, через которое всё же пробивалось какое-то смятение чувств.

Нет, дело не в пудинге. Тут что-то ещё.

– Как тебе наша гостья? – поинтересовался Теодор. – Полагаешь, не стоило затевать с ней эту сделку?

– Полагаю, милорд, что вы нажили себе большую головную боль.

Вот тут Филимон, пожалуй, прав. У Теодора действительно порой мозги кипят, когда разговаривает с Николетт.

– Позволите идти?

– Иди. И, кстати, распорядись, чтобы гостье подготовили комнату. Она остаётся у нас.

Не мог же Теодор отпустить юную леди в обратную дорогу на ночь глядя.

– Две комнаты? – неожиданно оживился дворецкий.

– Зачем две?

– У нас же две гостьи. Ещё служанка.

– Нет, служанка пусть себе возвращается.

Теодор вспомнил эту пышную бойкую женщину с протяжным взглядом, от которого становится не по себе. Нет уж. Хватит ему Николетт. Двоих он не выдержит.

Дворецкий почему-то продолжал стоять.

– Хотел что-то ещё? – сегодня Теодор не понимал Филимона с полувзгляда, как это было обычно.

– Да, милорд, у нас кончились дрова.

– Так пошли завтра служку на рынок.

– А вы никогда не задумывались, милорд, что покупать готовые дрова – это расточительно. Можно ведь нанять дровосека.

До сих пор Филимона вполне устраивали покупные дрова.

– У тебя есть кто-то на примете?

– Ээээ… – замешкался дворецкий.

Сложилось такое впечатление, что у него был ответ, но он никак не мог его изречь. И пока он морщил лоб и передёргивал другими мимическими мышцами, пытаясь сформулировать мысль, в кабинет вошла Николетт.

– Ладно, ступай, Филимон, – отпустил дворецкого Теодор. – Позже обсудим.

Сейчас на повестке дня у Теодора была задача посерьёзней, чем поиски дровосека. Он уже знал, что с этой юной леди нужно держать ухо востро. Хоть с виду она прелестный наивный ангел, на самом деле хитра и умна – того и гляди проведёт. Он предложил ей кресло и сам сел напротив. Её милое личико тут же приобрело самое серьёзное деловое выражение.

– Нам нужно согласовать наш договор, – начал Теодор. – Я сказал отцу, что мы с вами не стали пока афишировать нашу помолвку из соображений этики. Попросил и его никому об этом не говорить. Мол, между вашим отцом и неким уважаемым джентльменом была на счёт вас договорённость, разорвать которую внезапно вы не можете, чтобы не обидеть отца и не уязвить чувства оного джентльмена. Мол, вам необходимо время всё уладить. Мои объяснения вполне удовлетворили отца. Предлагаю и дальше придерживаться этой версии.

Николетт кивнула. Пока её всё устраивало.

– В ваши обязанности будет входить являться со мной в дом моих родителей по пятницам на семейный приём и делать всё возможное, чтобы убедить их, что наши отношения очень серьёзны, и мы собираемся вот-вот официально огласить нашу помолвку. Надеюсь, что трёх-четырёх визитов окажется достаточно. К этому времени юную леди, которую прочат мне в невесты, сосватают кому-нибудь другому и можно будет разорвать наш с вами договор. Отцу я скажу, что вы всё-таки предпочли мне того самого джентльмена, которому были изначально обещаны.

Николетт снова не стала перечить. Какая сговорчивая. Может, зря Теодор опасался от неё сюрпризов?

– За эту работу, как и договаривались, я буду платить вам 150 полтинных в неделю. Кроме того, покрою стоимость работ по ремонту крыши особняка вашего отца.

На этой фразе Теодор закончил, показывая, что этим его обязательства по договору и ограничиваются.

– А что будет входить в мои обязанности в должности писаря? – тут же поинтересовалась Николетт.

– Поговорим об этом завтра.

Теодору нужно время свыкнуться с мыслью, что он таки принял юную леди на должность писаря. А что ему оставалось? Позволить Николетт проводить с отцом уйму времени и случайно проговориться? Но дело не только в этом. Отец так глубоко и искренне заинтересовался в Николетт как в толковом писаре, что Теодора вдруг посетило странное чувство сродни ревности. А почему это он должен уступать такого ценного работника отцу? Хотя возможно, Теодор ещё пожалеет о своём решении.

– И у меня есть ещё одно условие… – в глазах Николетт запрыгали искры.

И отчего ему кажется, что это «ещё одно условие» ему не понравится?

– Я и так согласился на целых три, – перебил он.

Глава 10 Семейная реликвия

Глава 10. Семейная реликвия

С самого утра Мариэлла начала беспокоиться, почему до сих пор не вернулась Николетт. Не попала ли младшая сестрица в какую-нибудь неприятность? Дорога не близкая – четыре часа только в одну сторону. Мало ли что могло приключиться ещё до того, как она добралась до замка Рош-ди-Вуар? И ведь винить Николетт не будешь. Сама же Мариэлла поспособствовала тому, чтобы сестрица отправилась к лорду Теодору. Хотя что Мариэлле оставалось делать? Андре поставил жёсткое условие. Невеста должна выполнять все его просьбы, иначе помолвка будет расторгнута.

Мариэлла согласилась. И не только из страха остаться старой девой. Она и без того хотела помочь жениху. У него с хозяином замка Рош-ди-Вуар были особые счёты. Недаром про лорда Теодора ходят слухи, что человек он тяжёлый, обладает прескверным характером. Жених подозревает, что несколько лет назад Теодор обманом завладел семейной реликвией, которая была особенно дорога Андре, как память о любимой прабабушке. Если Николетт примут на работу писарем, она наверняка будет вхожа в любое помещение замка: и в кабинет, и в библиотеку, и в хранилище. Андре хочет, чтобы она проверила, действительно ли эта реликвия хранится у Теодора и где именно. Тогда у Андре появятся доказательства, что его подозрения не напрасны, и он попытается вернуть вещь, предъявив лорду претензии.

Когда Мариэлла услышала бой дверного колокола, сама отправилась открыть. Кому ещё? Немногочисленные слуги, что остались у папеньки, все при делах. Мужчина в сером камзоле представился посыльным лорда Теодора.

– У меня письмо для господина Огюстье.

– Папеньки пока нет в имении, но я передам, – пообещала Мариэлла, принимая конверт.

Посыльный удалился, и она принялась изучать послание. Мариэлла сразу узнала почерк Николетт на конверте. Такие ровные крупные витиеватые буквы умела выписывать только она. Учитель словесности, который обучал сестёр грамоте, вечно ставил младшенькую в пример.

Конверт не был скреплён печатью, и Мариэлла естественно не устояла от соблазна прочесть послание. Конечно, читать чужие письма нехорошо, но это ведь от Николетт, а какие могут быть секреты у сестёр?

Дорогой папенька!

Прошу не серчать, но я осмелилась без твоего позволения заняться поисками работы, чтобы снять с тебя бремя по моему содержанию. Лорд Теодор проявил милость принять меня на должность писаря с хорошим жалованием. Я договорилась, что уже завтра авансом мне будет выплачена сумма, достаточная для ремонта крыши. Можешь нанимать кровельщиков.

В связи с тем, что дорога от нашего имения до замка Рош-ди-Вуар достаточно долгая и утомительная, лорд Теодор пригласил меня жить в замке. Но я буду проводить дома викенды. Со мною Дороти, которая исполнит роль служанки и компаньонки.

С любовью, Николетт.

Мариэлла просияла. Во-первых, с сестрицей всё нормально – можно вздохнуть с облегчением, а во-вторых, ей удалось получить должность. Андре будет доволен. Теперь осталось только попросить Николетт поискать в замке лорда семейную реликвию Андре.

В имении папеньки Николетт всегда вставала с рассветом. Не стала делать исключение и в замке Рош-ди-Вуар. Удобная кровать под лёгким балдахином не хотела выпускать из объятий, но Николетт решительно выбралась из-под пухового одеяла, как только в комнату проникли первые лучи солнца. И хоть вчера лорд Теодор не соблаговолил сказать, во сколько будет начинаться её рабочий день, она решила явиться в его кабинет ещё до завтрака.

В роскошной ванной комнате, о какой в имении папеньки, оставалось только мечтать, Николетт привела себя в порядок и, облачившись в свой вчерашний наряд, вышла в коридор. Для начала попробовала заглянуть к Дороти, которой были отведены покои по соседству. Но той на месте не оказалось, что не удивительно. Она-то вообще привыкла вставать до рассвета и не умела сидеть без дела. У папеньки в имении дел ей хватало с головой. А вот чем интересно она занялась здесь?

Николетт на удивление быстро научилась ориентироваться в коридорных лабиринтах замка. Нашла кабинет Теодора без особых проблем. Возле массивной двери остановилась ненадолго. А почему она уверена, что хозяин замка тут? Может, до сих пор нежиться в постели? Состоятельным лордам совсем не обязательно подниматься ни свет ни заря.

На её стук прореагировали моментально. Бодрый голос Теодора пригласил входить.

– Николетт?

Удивление на лице лорда подсказывало, что он ожидал увидеть кого угодно, только не её.

– Да, милорд, это я, – Николетт пришлось подтвердить очевидное.

Теодор проскользил по ней изучающим любопытным взглядом. Она ответила тем же. Сегодня с утра лорд выглядел в точности так же как вчера. Свеж, бодр и довольно привлекателен, если забыть о его прескверном характере.

– Отчего поднялись так рано? Что-то хотели?

Разумеется. Что за странный вопрос? Лорд делает вид, что забыл о том, что принял Николетт на работу писарем? Она подошла поближе к столу, за которым сидел Теодор, и потребовала.

– Я жду задание, и мне нужны писчие принадлежности, чтобы это задание выполнить.

– Да? – посмотрел Теодор исподлобья. Ещё и пальцами по столу постучал. Чем-то недоволен? – Ну, хорошо, что в семь часов утра вам понадобились всего лишь писчие принадлежности. А то вторая гостья сегодня всё утро преследует Филимона, требуя топор и ружьё.

Топор и ружьё? Ох, Дороти!

– Я уже десять раз пожалел, что оставил в замке двух таких… э… энергичных барышень.

– Но она же хочет помочь, – тут же заступилась за Дороти Николетт.

– Помочь? На моём дворецком лица второй день нет – это помощь? А если его удар сердечный хватит? Мне Филимон ещё нужен живым, – Теодор снова постукал пальцами по столу. – Ладно, топор. Это я, так понимаю, вашу служанку преследует навязчивое желание нарубить дров. Но ружьё-то ей зачем?

Глава 11. Хранилище

Глава 11. Хранилище

Николетт думала, что неплохо научилась ориентироваться в коридорных лабиринтах замка? Это просто она ещё не видела всего замка. Вернее то, что она видела – это лишь небольшая центральная часть. Теодор вёл коридорами и рассказывал, что на самом деле строение очень огромно, имеет множество боковых пристроек и главное – полноценный подземный этаж.

– Иногда мне кажется, даже я ещё не бывал в каждом закутке моего жилища, – усмехнулся Теодор.

Стоило лорду упомянуть подземный этаж, Николетт сразу представила себе тесный тёмный подвал. Во всяком случае, у папеньки в имении было именно так. И она сильно удивилась, что Теодор повёл по крутой лестнице вниз, не вооружившись свечами. Но, как выяснилось, Николетт сильно ошиблась, насчёт темноты и тесноты. Подземный этаж не был погружён в кромешную тьму, а лишь в таинственный полумрак. Стены и даже потолок оказались драпированы самосветящимися шелками, которые создавали мерцающие освещение. Вот это роскошь! Даже подумать было страшно, во сколько Теодору обошёлся такой необычный декор.

Они миновали несколько залов и коридоров. Николетт сгорала от любопытства, зачем лорд ведёт её в хранилище и что там хранится. А молчание Теодора только распаляло её интерес. Она крутила головой по сторонам, пытаясь угадать, за какой из резных деревянных дверей скрывается это таинственное помещение. Ответ оказался неожиданным – ни за какой. Чтобы попасть в хранилище, пришлось спуститься ещё ниже. Винтовая лестница упёрлась в неприметную дверь. Лорд поднёс руку к замочной скважине странной формы, напоминающей неправильный семиугольник, и дверь беззвучно отворилась. Николетт готова была поклясться, что отомкнул замок перстень на пальце Теодора. Она успела заметить, как чуть заметно вспыхнул камень, обрамлённый драгоценным металлом, в момент, когда сработал запорный механизм.

– Отец уже успел похвастаться вам своей коллекцией живописи, – лорд сделал приглашающий жест входить. – Он действительно заядлый коллекционер. Видно, мне передалось от отца это увлечение. Я тоже собираю полотна.

Николетт переступила порог и пришла в изумление. В хранилище не было шкафов, стеллажей, комодов, сундуков – никакой мебели, где можно было бы поместить какие-то ценные вещи. В хранилище хранились исключительно картины. Она насчитала пару десятков.

– Отец предпочитает деревенские пейзажи, изображения мирной сельской жизни. А я, как вы наверно успели заметить, собрал полотна, на которых изображён замок Рош-ди-Вуар. Внутренний интерьер или вид снаружи.

Николетт принялась по кругу обходить хранилище, любуюсь работами мастеров.

– Здесь вся история замка. Некоторым полотнам уже по нескольку сотен лет. Конечно, прятать такую красоту подальше от людских глаз неправильно. Я уже распорядился организовать в одном из залов первого этажа галерею, чтобы любой гость замка мог насладиться чудесными картинами. Но чтобы галерея производила должное впечатление, я хотел бы составить описание каждого полотна. Историю создания и сведения об авторе. Большая часть работы уже проделана. Нужен только писарь, который аккуратно скопирует мои черновые записи. Это и будет ваше первое задание, которые вы так настойчиво требуете. Справитесь?

– Конечно.

Примерно такую же работу предлагал Николетт и отец Теодора. Чего уж проще? Переписать готовое – большого ума не надо. Но почему-то ей показалось, что Теодор чего-то не договаривает. Сначала запрятал картины в потайное место, а теперь собрался выставлять на всеобщее обозрение. А может, в хранилище всё же есть что-то ещё, помимо полотен? Любопытство заставило осмотреться. Тем более, Теодор не торопил. Николетт погуляла вдоль стен, разглядывая и картины, и всё, что вокруг, но ничего примечательного так не заметила.

Когда они вернулись в кабинет Теодора, он выдал ей довольно толстую стопку сшитых между собой листов, исписанных почти нечитаемым почерком (это и были его черновые записи), стопку чистых листов и писчие принадлежности. И велел найти Филимона, чтобы тот выделил ей рабочее место в каком-нибудь подходящем помещении.

С бумагой под мышкой и чернильницей в руке Николетт отправилась на поиски дворецкого. Нашла его вышагивающим по коридору своей чопорной походкой. Судя по всему, он направлялся потчевать господина кофе. И как только у него получается держать поднос с несколькими блюдами и чашками в одной руке?

Николетт поспешила ему навстречу. Но, как оказалось, не только Николетт искала Филимона. Он ещё не успел заметить, но со спины к нему надвигалась Дороти. Она никогда не страдала отсутствием проворности, поэтому нагнала его быстрее, чем Николетт поравнялась с ним.

– Сударь, – нежным басом окликнула Филимона служанка.

Посуда на подносе пугающе звякнула, однако устояла. Дворецкий развернулся осторожно, с опаской. Тем не менее, ответил со свойственной ему непробиваемой напыщенностью:

– Чем могу служить, сударыня?

Однако вся напыщенность сошла на нет, когда он увидел, что у Дороти в руке. Лапами кверху она держала что-то пёстрое и покрытое перьями.

– Вот, сударь, дичь к завтраку, – она протянула Филимону трофей. – Будьте добры, потрудитесь отнести на кухню.

Посуда снова звякнула на подносе. Николетт уже успела подойти к центру событий достаточно близко, чтобы разглядеть смесь благоговейного ужаса и изумления в глазах Филимона.

– Что это?

– Фазан, – Дороти покрутила птицу перед дворецким, дабы он убедился, что не воробей, и бесцеремонно вложила растопыренные лапы в его свободную руку. – Пришлось ставить силки. Вы ведь, сударь, не потрудились дать мне ружьё.  

Удостоверившись, что дичь надёжно зажата в руке остолбеневшего Филимона, Дороти проследовала мимо, а тот лишь нервно сглотнул, провожая взглядом её колыхающиеся роскошные формы.

Глава 12. Сгладить впечатление

Глава 12. Сгладить впечатление

После нескольких часов работы у Николетт в глазах рябило. Такого неразборчивого почерка, как у Теодора она ещё в жизни не видела. Над каждой строчкой приходилось биться по нескольку минут, прежде чем удавалось разобрать хоть слово. Солнце уже начинало клониться к закату, а она успела переписать начисто всего один лист. Если так пойдёт и дальше, то ей и месяца не хватит, чтобы выполнить задание лорда.

Когда света стало недостаточно, чтобы продолжать работу, она аккуратно прибрала писчие принадлежности и вышла из библиотеки, где Филимон выделил ей рабочее место. Вернувшись к себе, обнаружила, что в покоях её уже дожидается Дороти.

– Госпожа, я обо всём договорилась! – поспешила поделиться она новостями, от переизбытка чувств ёрзая в кресле. И так сияла от радости, что у Николетт даже перестала ныть затекшая шея. Любопытство заставило первым делом узнать, даже не о чём это «обо всём» договорилась Дороти, а с кем.

– С Густавом, местным поваром, – объяснила служанка. – Он долго не соглашался, но когда узнал, что это я добыла фазана, то всё-таки согласился.

Вот теперь любопытство подтолкнуло к следующему вопросу:

– О чём ты с ним договорилась?

– Он позволил мне сегодня приготовить десерт на ужин.

Николетт озадаченно потёрла лоб. Бедолага Густав даже не представляет, насколько погорячился.

– Дороти, боюсь, это плохая идея, – Николетт пристроилась в соседнее кресло.

– Почему же плохая, госпожа?

Потому что приготовить хоть что-то съедобное, Дороти не дано. Однако Николетт чуть смягчила свой аргумент:

– У тебя совсем нет опыта работы на кухне. Да ты и сама никогда особо не рвалась в кухарки. Зачем тебе это?

– Понимаете, госпожа… – Дороти вдруг разволновалась и заговорила экспрессивно: – …этот напыщенный чопорный дворецкий… этот бездушный истукан… этот столб в ливрее… в общем, он мне нравится…

Ну, об этом Николетт уже и так догадалась.

– …и я тоже хотела бы произвести на него впечатление… – Дороти инстинктивно разгладила юбки.

– Думаю, тебе это уже удалось.

Если не в одиночку, то уж на пару с фазаном Дороти точно запала Филимону глубоко в душу.

– Ох, если бы, – вздохнула она. – Понимаете, госпожа, мне кажется, что он меня боится…

Не без этого. Кто ж не будет бояться женщину, требующую в семь часов утра топор и ружьё?

– …вот я и подумала… что это впечатление можно сгладить чем-то приготовленным собственноручно.

И отравить ползамка? Как же её разубедить?

– Дороти, но десерт – очень сложное блюдо. Не понимаю, как Густав, вообще, тебе его доверил.

– Густав сказал, что лорд Теодор не против принять меня на должность помощницы повара, поэтому Густав и решил испытать мои способности. А почему именно на десерте? Потому что десерт – это единственное блюдо, от которого, как правило, отказывается лорд.

Значит, кое-какие меры безопасности Густав всё-таки принял.

– Но мне главное, госпожа, что Филимон-то, наверняка, попробует. Он обожает десерты – даже сам готовит иногда. Вчерашний восхитительный шоколадный пудинг – это его работа.

– А ты не боишься, что не справишься?

– Справлюсь, госпожа. Я знаю один особенный рецепт. Бабушка рассказала. В своё время она очаровала этим блюдом своего будущего мужа – моего деда, – Дороти пододвинулась ближе и вполголоса доверительно произнесла: – На основе бересты.

– Что-о?

– Растёртую в порошок бересту подсыпают в муку – это старая хитрость. Все опытные кулинары так делают, только держат рецепт в секрете. Вкус у пирогов из такого теста получается божественный. А для начинки я уже насобирала лесных ягод, – Дороти кивнула на корзину, что стояла у её ног на полу.

Николетт перевела взгляд в указанном направлении и обнаружила возле ног Дороти целых две корзины: одну – доверху наполненную ранней земляникой, а вторую – бугристыми кусками берёзовой коры.

– Если я вам пока не нужна, то пойду, – Дороти подхватила дары леса и направилась к двери, – надо спешить.

Николетт оставалось только надеяться, что Густав проследит за процессом приготовления десерта, и берёзовый ингредиент, который, по мнению бабушки Дороти, все кулинары сговорились утаивать от несведущих, не попадёт в пироги.

Вечерние косые лучи солнца давали мало света, но, к счастью, Теодор уже заканчивал разбирать бумаги, которые вчера привёз ему отец. Справился за несколько часов – даже удивительно. День начинался так бурно – Теодор и не надеялся, что удастся сосредоточиться. Две чересчур деятельные гостьи постарались обеспечить ему спозаранку головную боль. И не только ему. Чего только стоило появление Филимона с кофе на подносе и фазаном в руке.

Однако вторая половина дня прошла на удивление спокойно. Теодор остался доволен, как ловко он загрузил Николетт работой. Хотела быть писарем – пусть пишет. Ей там задание на месяц, не меньше. И вторую гостью тоже удалось усмирить. Отдал её под покровительство Густава. Если она ему понравится, то пусть работает на кухне.

Теодор убирал просмотренные документы в папку, когда в кабинете появился Филимон:

– Милорд, куда прикажете подавать ужин? Сюда, в кабинет, как и обед?

Теодор уже собирался ответить утвердительно, но вдруг, вопреки логике произнёс:

– Накрой в обеденной зале на двоих. Когда всё будет готово, пригласи Николетт.

Глава 13. Десерт, господа!

Глава 13. Десерт, господа!

Незадолго до ужина в покоях Николетт появился Филимон, чтобы передать приглашение лорда Теодора составить ему компанию. И вдобавок предупредил, что в замке гость – Матис, брат Теодора.

И надо же было Матису надумать повидаться с родственником именно тогда, когда Дороти решила покорять кулинарными творениями Филимона? Побаивалась Николетт за её десерт с берёзовым ароматом.

Уложив волосы в высокую причёску, Николетт направилась в обеденный зал. Оба брата были уже на месте. Они поднялись, стоило ей войти. Теодор представил Матиса и сразу предупредил, что перед братом не обязательно разыгрывать спектакль, насчёт их помолвки.

– Матис не выдаст, – заверил Теодор. – Он соратник по несчастью.

Всё ясно. Значит, родители нацелились во что бы то ни стало женить сыновей – не одного, так другого.

Матис производил приятное впечатление. Был чем-то неуловимо похож на брата. Только волосы светлее. А ещё – забавные ямочки на щеках, когда улыбался. А улыбок он не жалел:

– Юная леди, моё вам восхищение. Вы необыкновенно прелестны!

– Учти, Матис, отец уже знает, что она моя «невеста», и зовут её не Адель, а Николетт, – смеясь, остудил пыл брата Теодор. – Пытаться переманить бесполезно.

И чтобы у Матиса не осталось сомнений, Теодор подсел к Николетт поближе и принялся ухаживать. Правда, возможности поухаживать пока особой не было. Стол почему-то до сих пор оставался пустым – ни закусок, ни основных блюд. Теодору пришлось ограничиться наливанием сока в бокал Николетт.

– И за какие такие заслуги моему братцу так везёт? – риторически вопросил Матис. – Эх, где бы мне разыскать такую же прелестную Адель?

– Найми актрису, – попытался посоветовать брату Теодор.

– Думаешь, в театре осталась хоть одна актриса, которую бы наш отец, заядлый театрал, не знал в лицо?

Теодор предложил ещё несколько вариантов, но Матис лишь разводил руками.

– За эти пару дней я всё перепробовал. Согласен даже был нанять цветочницу из первой попавшейся лавки. Но оказалось, далеко не каждая барышня согласится на такую авантюру даже за приличные деньги. Нужна решительная и отчаянная, – он с лёгкой завистью глянул на Николетт.

– Ничего, – успокоил Теодор, – что-нибудь придумаем. Как только подкрепимся. Хороший ужин способствует мыслительному процессу.

– Боюсь, никакой ужин мне не поможет.

– Это ты так говоришь, потому что ещё не пробовал стряпню моего нового повара, Густава. Он иностранец. С островного королевства. Обучался кулинарному делу десять лет. Их повара славятся на весь мир. Только вот Филимон что-то сегодня не очень расторопен, – глядя на пустые тарелки, хмыкнул Теодор.

Ждать пришлось ещё с четверть часа. Благо, за разговорами время прошло незаметно. Наконец, дворецкий появился. С огромным подносом, на котором сиротливо стояла небольшая соусница.

Со свойственной ему чопорностью Филимон переставил соусницу на стол и церемонно объявил:

– Соус Бешалонский а-ля-си-дуврец.

А затем, как и предполагает этикет, осведомился, кому из господ наполнить тарелки. Господа немного оторопели. Их молчание Филимон расценил как согласие. И обойдя стол по кругу, осчастливил каждого парой чайных ложек белой субстанции.

Теодор поглядел сначала в свою тарелку, потом на дворецкого с плохо скрываемым недоумением:

– Филимон, это что, все блюда на сегодня?

– Ни в коем разе, милорд. Будет ещё десерт.

Лицо Теодора ещё больше вытянулось. Направившегося к выходу дворецкого он проводил фразой:

– Будь любезен, пригласи сюда Густава.

– Всенепременно, милорд.

Но, Густава, оказывается, и звать не надо было. Через раскрытую дверь стало видно, как он сам решительным, или даже лучше сказать, грозным шагом направляется в обеденную залу. Лицо повара горело бордовым возмущением, глаза вылезали из орбит, поварской колпак сбился на бок, открывая всклоченные рыжеватые волосы. Белый форменный фартук, почему-то совсем не белый, держался только на одной тесьме.

Николь сразу заподозрила, что дело приобретает не совсем благоприятный оборот.

– Мой синьора, я не мочь так работать! – неистово начал жестикулировать Густав. – Я не мочь работать, я уходить! Этот страшный барышня, она меня без ножа застрелить! Без ружьё утопить!..

– Густав, – перебил возбуждённый поток междометий Теодор, – расскажи спокойно, что случилось.

– Я не мочь спокойно! Этот сумасшедший барышня, она строгать берёза, она варить берёза, она солить берёза, она толочь берёза! Берёза летать везде! В мой восхитительный жаркое – щепка, в мой ангельский суп – щепка, в мой изысканный фрикасе – щепка, – Густав заломил руки. – Мой синьора, или вы приказать этот страшный барышня никогда, никогда!!! не приближаться к кухня, или я уходить! И вы меня больше не видеть! – он решительно сорвал с головы поварский колпак и принялся яростно возиться с единственной оставшейся целой тесьмой фартука.

– Подожди, Густав, – остановил его Теодор, – ты о Дороти?

– Да, мой синьора, этот дьявольский барышня хотеть моя смерти!

Теодор, сдвинув брови, перевёл взгляд на Николетт:

– Где, позвольте спросить, эта ваша дьяволица в юбке?

Николетт лихорадочно придумывала слова в защиту своей чрезмерно энергичной служанки, которую, похоже, вот-вот попросят из дворца, когда она вдруг явилась в обеденную залу сама. С огромным подносом в руках, на котором красовалось блюдо с пирогами, бока которых кое-где изрядно подгорели.

Глава 14. Я согласна!

Глава 14. Я согласна!

Как только Теодор обрёл дар речи, первым делом обратился к повару:

– Густав, можешь быть уверен, Дороти больше не будет допущена на кухню. А чтобы тебе легче было пережить сегодняшнее потрясение, получишь в этом месяце солидную прибавку к жалованию.

– Я ещё долго страдать, мой сеньора, – трагично, но хотя бы уже без возмущения ответил Густав. – Этот страшный барышня убить моё чувство гармония.

Он вернул себе на голову колпак и, бросив взгляд, полный ужаса, в сторону Дороти и её пирогов, вышел из обеденной залы.

В воцарившейся тишине неожиданно прозвучал невозмутимый церемонный голос дворецкого:

– Пироги по-дегустайски а-ля-си-бердопасье. С ранней земляникой. Доводятся до усиленно подчёркнутой степени прожарки, чтобы лёгкой горчинкой оттенить сладость начинки. Кто из господ желает наполнить тарелки?

– Филимон, ты считаешь, что это можно есть? – скептически глянул на дворецкого Теодор.

– Всенепременно, милорд.

Теодор сделал жест, который можно было расценить как: «тогда угощайся». Дворецкий и ухом не повёл. Взял с блюда пирожок и откусил. Теодор и Матис замерли в ожидании реакции. По расширившимся от ужаса глазам, на которых выступили слёзы, стало понятно, что либо горчинка оказалась не такой уж лёгкой, либо в пирогах присутствуют и другие особые оттенки вкуса. Однако Филимон мужественно прожевал десерт и даже откусил ещё, не скривив ни одну мимическую мышцу.

– Ну как? – поинтересовался Теодор.

– Неповторимый вкус, – заверил дворецкий и получил в этот момент от Дороти такой полный восторга и всепоглощающей любви взгляд, что сделалось понятно: с этой минуты и на веки вечные этот мужчина стал в её глазах её благородным рыцарем в сияющих доспехах.

Матис впечатлённый заверениями Филимона потянулся было к пирогам, но дворецкий ловко подхватил блюдо со стола, и тому пришлось схватить пустоту.

– Я был бы премного благодарен, если бы господа позволили мне одному насладиться непередаваемым вкусом пирожков бердопасье. Взамен буду счастлив подать вам через четверть часа яичницу с беконом.

– Да, Филимон, будь добр, – кивнул Теодор.

Дворецкий вышел из обеденной залы своей неспешной величественной походкой с блюдом бердопасьешных пирожков, сопровождаемый всё тем же полным восхищения взглядом Дороти.

– Породистый… – расслышала Николетт её восторженный выдох.

Вот только жаль, Дороти с её доблестным рыцарем, похоже, ждёт долгая разлука. Терпение Теодора явно исчерпалось. Он принялся метать громы и молнии, заверяя, что уже в тридцатый раз за сегодня пожалел, что оставил в замке двух таких чрезмерно энергичных барышень.

Дороти лепетала, что хотела, как лучше, и просила проявить милость – оставить её в замке.

– Я согласна на любую работу и самое скромное жалование, – заверяла она.

Матис наблюдал за сценой с какой-то странной улыбкой и в первую же образовавшуюся паузу вставил неожиданный вопрос:

– Дороти, сколько вам лет?

– Милорд, разве это благородно, интересоваться возрастом барышни? – возмутилась она. Но тут же вспомнив, что находится в подвешенном состоянии и лучше пока господам не перечить, ответила: – Двадцать пять.

Это она, конечно, немного покривила душой. На самом деле ей уже исполнилось тридцать.

Теодор как-то странно покосился на брата:

– Это то, о чём я подумал?

– А почему бы и нет? Мне нужна была смелая и отчаянная барышня. Пожалуй, более отчаянной я за оставшийся день не найду.

Теодор рассмеялся:

– Если решишься на такое, я тебе не завидую.

Николетт начала догадываться, о чём говорят братья – Матис хочет нанять Дороти в качестве своей «возлюбленной». Это ещё более авантюрная затея, чем та, в которую оказалась втянута сама Николетт.

– А что мне терять? – усмехнулся Матис.

– Ты думаешь, у Дороти получится изобразить леди? Думаешь, родители поверят?

– Скажу, что моя Адель из далёкой-далёкой провинции и совсем недавно начала выходить в свет, поэтому незнакома со всеми тонкостями этикета и бывает неловкой.

– Я согласна! – выпалила Дороти, которая не страдала отсутствием сообразительности и тоже поняла, о чём речь. – Только если мне позволят остаться здесь с моей госпожой, – тут же поставила она условие.

Опережая гневную тираду Теодора о том, что ему-то за что такая головная боль, Матис произнёс:

– Тео, выручай. Буду твоим должником.

Скорее всего, Теодор нашёл бы повод отказать, ведь голодные мужчины, как известно, редко бывают сговорчивыми, но тут вовремя подоспела яичница с беконом. Филимону даже не пришлось озвучивать название блюда, Теодор сразу велел наполнять тарелки. Заполучив приличную порцию, он махнул рукой:

– Знаю, что сто раз пожалею о своём решении, но так и быть, пусть Дороти остаётся.

Матис послал брату благодарный взгляд, а затем пристальный на новоиспечённую «возлюбленную».

– Хм… – потёр он затылок, – пожалуй, придётся завтра проехаться по магазинам. К пятнице у «леди Адель» должен быть подходящий наряд.

– И у леди Николетт тоже, – кивнул Теодор. – Подъезжай к десяти. Барышни, надеюсь, вы к этому времени тоже будете готовы отправиться за покупками.

Вообще-то, Николетт собиралась отправить завтра Дороти в имение к папеньке, чтобы она собрала кое-какие вещи для себя и для самой Николетт. Невозможно постоянно ходить в одном и том же платье, хоть это и лучшее её платье. Но если Теодор и Матис решили помочь с обновлением гардероба, Николетт возражать не будет, потому что, сказать по правде, кроме того платья, которое сейчас на ней, ничего подходящего случаю у Николетт не было. И даже если бы Дороти съездила в имение, Николетт всё равно пришлось бы идти на пятничный приём к родителям Теодора и Матиса в этом же платье.

Глава 15. Сюрприз

Глава 15. Сюрприз

С самого раннего утра Николетт ждал сюрприз – папенька.

– Получил твоё письмо, и тут же отправился в дорогу, – колобком вкатился он в комнату. – Должен был убедиться, что с моей малышкой всё в порядке.

За его спиной маячил Теодор. Не сказать, чтобы у лорда на лице светился особый восторг. Неожиданный гость его явно озадачил.

Папенька заключил Николетт в объятия. Она была ему рада, уже успела соскучиться. Вот только зачем было называть её «моя малышка» в присутствии лорда? Ей решительно не хотелось, чтобы у Теодора сложилось несёрьёзное отношение к ней. Николетт уже достаточно взрослая и самостоятельная. У неё как-никак солидная должность – писарь.

Но папеньке будто мало было «малышки», он принялся журить и отчитывать, что юной леди не пристало без позволения родителя совершать такие дальние поездки и принимать такие поспешные решения. Он всё говорил и говорил, не давая вставить слово, но неожиданно на помощь пришёл Теодор.

– Господин Огюстье, мой дворецкий варит изумительный кофе. Уверяю, вы такой ещё не пробовали. Не изволите выпить со мной по чашечке в моём кабинете?

Папенька остановил свою нравоучительную тираду.

– Отчего бы и нет?

Он пообещал Николетт, что после кофе, продолжит начатый разговор, и направился вслед за Теодором. И только, когда они вышли она разглядела, что в коридоре возле двери находится ещё одна гостья – Мариэлла.

Наверно, папенька настоял, чтобы она ехала с ним. Сама бы она вряд ли проявила желание потратить целый день на неблизкое путешествие только ради того, чтобы повидаться с сестрой. Ей ведь нужно готовиться к свадьбе. Мариэлла очень нервничала по поводу предстоящего бракосочетания. Это было заметно. Она начала переживать ещё до того, как папенька обо всём договорился с отцом её будущего жениха. Мариэлла очень боялась, согласится ли красавчик Андре взять в жёны небогатую и не слишком привлекательную, как она о себе думала, леди. Но он согласился, а она всё равно постоянно находиться на взводе.

Николетт потянула сестру в комнату и усадила на софу.

– Прости, что из-за меня пришлось на время отложить приготовления к свадьбе, – Николетт виновато улыбнулась.

– Пустяки. Папенька не настаивал, чтобы я ехала с ним. Просто я соскучилась и хотела повидаться.

Николетт принялась расспрашивать, что нового в имении, сильно ли папенька серчал, когда прочёл письмо от Николетт, и, конечно же, о предсвадебных хлопотах. Мариэлла рассказала в двух словах о том, что произошло за последние два дня. А потом сменила тему.

– Ники, у меня к тебе просьба. Обещай, что поможешь!

– Всё, что в моих силах, Мари.

– Мне так хочется чем-то порадовать Андре, подготовить ему особенный свадебный подарок. Но что я могу, когда у папеньки нет ни единого лишнего полтинного?

– Я могу помочь, – оживилась Николетт. – У меня хорошее жалование. Сколько тебе нужно?

– Нет, Ники, нет, я имела в виду другое. Понимаешь, у Андре есть мечта отыскать очень дорогую его сердцу семейную реликвию. Когда-то его дядюшка, находясь в бедственном положении, продал её одному коллекционеру. Тот перепродал другому, другой третьему. И её след потерялся. Андре долго искал и вот нащупал ниточку. Возможно, реликвия находится здесь, в замке Рош-ди-Вуар. Не могла бы ты это проверить? Представляешь, каким счастливым сделается мой Андре, как начнёт ценить меня, если именно я принесу ему эту радостную новость, что реликвия нашлась и она действительно в замке Рош-ди-Вуар.

Не хотелось расстраивать Мариэллу, но просьба показалась Николетт странной.   

– Разве Андре не может спросить об этой реликвии у лорда Теодора напрямую?

– Понимаешь, Андре и Теодор находятся сейчас не в самых приятельских отношениях. Они рассорились из-за какой-то мелочи, но теперь не общаются. Андре не решится беседовать с лордом, пока не будет уверен. что реликвия здесь. Да даже если и будет уверен, то всё равно, переговоры о покупке картины будет вести не сам, а через поверенного.

– Так речь про картину?

– Да. Ты видела здесь картины?

– Видела, – неохотно кивнула Николетт. Она понимала желание сестры угодить жениху, но просьба всё рано ей не нравилась.

– Ники, помоги, прошу. Я так волнуюсь перед свадьбой. Но мысль, что смогу сделать Андре что-то очень приятное, хоть немного успокоит меня. На картине, которая является семейной реликвией Андре, изображён замок Рош-ди-Вуар.

– Таких картин у Теодора множество.

– На той, о которой идёт речь, есть магическая тайнопись. Ты ведь умеешь их читать? Если скажешь мне, что там написано, я смогу понять, та ли это картина.

Николетт не видела, чтобы на полотнах, которые висели в хранилище, были тайнописи. Возможно, с обратной стороны – туда она не заглядывала.

– Но почему реликвией семейства Андре является картина, где изображен замок Рош-ди-Вуар? Какое отношение к замку имеет это семейство?

– Разве ты не знала? Андре и Теодор троюродные братья. Замком владел их общий предок. Так ты поможешь? – Мариэлла взглянула умоляюще.

Николетт колебалась. Просьба сестры выглядела слишком необычно. Но с другой стороны, в ней не было ничего предосудительного, ведь Теодор не делает тайны из своей коллекции – собрался выставлять картины на всеобщее обозрение.

– Ники, прошу, – Мариэлла взяла за руку. Её пальцы подрагивали. Как волнуется! – Природа не наградила меня соблазнительными формами. Я не могу подобно Ирэн или Мишель покорить мужчину, сделав поглубже вырез декольте. Что мне остаётся кроме как показать свою преданность? – в глазах сестры блеснули слёзы.

Глава 16. Впервые вижу

Глава 16. Впервые вижу

Из-за неожиданно нагрянувших гостей поездку по магазинам пришлось немного отложить. Но как только папенька и Мариэлла отбыли назад в имение, Теодор распорядился подготовить четырёхместный экипаж.

Братья решили закупаться не в столице, а в небольшом городке Лу-Деко. И не потому, что добираться до столицы пришлось бы около часа, а до Лу-Деко в два раза быстрее. Основная причина заключалась в том, что столичные салоны и ателье наводнены столичными модницами, которые хорошо знали обоих братьев и, заметив, как один из них покупает служанке бальные платья, моментально распространили бы самые нелепые слухи.

Магазины городка Лу-Деко, напротив, отличались немноголюдностью. А местные продавцы так дорожили своими клиентами, что будут помалкивать, какую бы странность за своими клиентами не заметили.

Начать братья решили почему-то с шляпного салона. Это было их ошибкой. Они что, не знают, что если у барышни в распоряжении имеется зеркало и некоторое количество шляпок, то уже не важно, сколько в запасе времени и сколько этих самых шляпок – барышня не остановит свой выбор на какой-то конкретной, пока не перемеряет их все.

Как выяснилось, это правило распространяется и на Николетт. При всей своей неизбалованности, она никак не могла побороть соблазн примерить вот эту нежно бежевую, и вот ту сиреневую с изящным цветком и ещё вот те три – разных оттенков синего.

Зато Дороти оказалась более конкретной. Она ни минуты не сомневалась в своём выборе, который пал на объёмный головной убор насыщенного зелёно-бурого цвета. Шляпник, создавший это творение, не поскупился на растительный декор – шляпка была щедро украшена листьями и даже рябиновой гроздью.

Братья поглядывали на выбор служанки с улыбкой.

– Дороти, может, примеряешь, вот эту? – предложил Матис, показав на лёгкую шляпку приятного оттенка кофе с молоком.

– Нет, милорд, – прилипнув к зеркалу, замотала головой Дороти. – Позвольте всё-таки эту.

– Чем она тебе так приглянулась?

– Ну как же, милорд? Представляете, насколько она удобна для охоты? В такой шляпке можно будет ближе подобраться к дичи.

Братья рассмеялись.

– К тому же зелёный цвет очень идёт барышне, – неожиданно раздался из-за их спин женский голос.

Они обернулись. И Николетт тоже с любопытством посмотрела на незнакомку, которая, по-видимому, давно наблюдала за компанией. Николетт не заметила, когда она вошла. Юная леди в красном приковала взгляд. Что-то было в ней необычное, притягательное для мужчин. Николетт поняла это по реакции Матиса. Он, наверно, сам не заметил, как расплылся в глуповатой улыбке.

– Чем могу служить? – подскочила к леди хозяйка шляпного салона.

Но та вежливо откланялась:

– Не буду вас отвлекать. Зайду попозже.

– Ты знаешь, кто это? – спросил Матис у брата, когда таинственная леди в красном удалилась.

Тот лишь пожал плечами. Подобный вопрос Матис адресовал и хозяйке салона.

– Нет, милорд, не знаю, кто эта леди, – разочаровала она надежды Матиса. – Вижу её впервые.

Глава 17. Почти Адель

Глава 17. Почти Адель

Весь вечер Николетт и Дороти провели в бальной зале. Николетт обучала подопечную светским манерам. За сим действом с любопытством и скепсисом наблюдали Теодор и Матис. Ученица оказалась толковой – всё схватывала на лету, но неукротимая энергия и чрезмерное усердие слегка мешали делу. Придуманный Матисом образ Адели, застенчивой нерешительной неопытной в светских делах леди из глубинки, в исполнении Дороти, выглядел, говоря по правде, не совсем убедительно. Её движения получались размашистыми. Реверансы и поклоны она исполняла с таким рвением, что окажись в этот момент кто-либо в радиусе метра, без травм бы не обошлось. Наверно, именно поэтому – из опаски получить увечья, Матис настороженно воспринял слова Николетт, что пора переходить к обучению танцам.

– Нужен доброволец-партнёр, – Николетт посмотрела на «возлюбленного» Дороти.

Матис попытался найти поддержку у брата, но Теодор не проявил ни малейшего энтузиазма стать учителем танцев для Дороти, и всю энергию ученицы Матису пришлось принять на себя.

Дороти и в танцах оказалось талантливой. Движения запоминала легко. Однако вскрылась неожиданная проблема. Каждый раз, когда темп ускорялся, её ноги непроизвольно, сами по себе, вопреки воле хозяйки, переходили в пляс, совсем не соответствующий медленному церемонному менуэту, а подозрительно напоминающий полуприсядку любимого во всех деревенских празднествах скреттча. Эта полуприсядка с задорным выбрасыванием коленцев привела Матиса в состояние крайней озадаченности. Стало понятно, что за один вечер избавить Дороти от тяги к народным танцам, вряд ли получится.

– Что же делать? – потирая пострадавшую от «коленцев» неуёмной партнёрши ногу, проковылял он к креслу.

Теодор наблюдал за хромающим братом со смесью сострадания и иронии и вдруг выдал:

– Хм… А ведь это идея. Нужно, чтобы Дороти повредила ногу.

Дороти посмотрела на лорда недобро.

– Как же я буду тогда на охоту ходить?! – возмутилась она.

– Я не имею в виду настоящую травму, – успокоил Теодор. – Просто притворись, что неудачно сошла со ступенек кареты и теперь больно ступать. Тогда не придётся делать ни реверансов, ни поклонов, ни танцевать.

Матис просиял. Идея брата спасала, казалось бы, безвыходную ситуацию.

– Сможешь слегка прихрамывать? – спросил он у Дороти.

– Разумеется, милорд.

Разве Дороти могла бы усомниться в своих способностях выполнить любое данное ей задание?

Матис вздохнул с облегчением. Теперь оставалось только обучить Дороти манерам за столом. Николетт занялась этим во время ужина. Дороти получила место за господским столом и весь набор столовых приборов.

Филимон, разносивший блюда, выглядел сегодня как никогда чопорным и надменным. Затея, которую придумали господа, ему явно не нравилась, что читалось в его взглядах, становящихся особенно выразительными, когда он смотрел на Матиса. Тот чуть тефтелей не подавился.

С обучением столовому этикету всё прошло как по маслу. Дело в том, что в имении папеньки Дороти и Николетт иногда обедали за одним столом. Потому что, во-первых, Дороти была близка Николетт как подруга, а во-вторых, не обедать же Николетт в одиночестве. Все сёстры, кроме Мариэллы, вышли замуж и жили со своими супругами. А в последнее время Мариэлла и папенька, занятые подготовкой к свадьбе, тоже частенько отсутствовали в имении. Так что Дороти уже не раз делила с Николетт стол и успела узнать предназначение пусть не всех семи вилок, но хотя бы трёх, а с ножами и ложками и того проще.

Доминик с супругой завтракали на веранде. Чудесное весеннее утро, заглядывающее в окно золотистыми лучами нежаркого солнца, обещало прекрасный день. Но разговор шёл не о погоде – о сыновьях. Точнее, об их реакции на оказанную Его Величеством честь сосватать одному из них свою племянницу.  

– Полагаешь, оба прохвоста собираются нас провести? – улыбнулась Инесс супругу.

– Теодор так уж точно, – Доминик с удовольствием отхлебнул глоток терпкого малькийского кофе. – Если Матису я ещё мог бы поверить, что у него неожиданно появилась дама сердца, то рассказ нашего старшего о тайной помолвке – это уж точно перебор. Всего лишь игра, попытка перещеголять младшего.

– Тогда с кем же он приедет на сегодняшний приём?

– О, весьма интересная юная особа, – усмехнулся Доминик. – Я уже видел её, когда отвозил Теодору бумаги.

– Какой проворный у нас сын. Нанял актрису?

– Не думаю. Она слишком хорошо образована для актрисы.

– Я заинтригована. Как кстати, что ты резко ограничил число приглашённых на сегодняшний приём. Ни юная леди, ни наш сын-хитрец ещё, наверно, не подозревают, что не обременённые заботами о гостях, мы сможем всё внимание сосредоточить на них. Уверена, что быстро смогу поймать парочку плутов на обмане.

– Не сомневаюсь, – Доминик ласково накрыл ладонью руку супруги и иронично заметил: – Тем более, мы подготовили для них сюрприз.

– А вот насчёт Матиса я обеспокоена больше, – Инесс задумчиво глянула на супруга. – Склонна, как и ты, допустить, что наш младший действительно мог проникнуться к некой леди чувствами. Но кто она? Что за Адель?

– Через несколько часов всё узнаем.

Утро пятницы выдалось суетливым и волнительным. Причём суетились и волновались не барышни, а их «кавалеры». И волновались в основном из-за Дороти. Но зря. В новоприобретённом тёмно-зелёном платье и шляпке с растительным декором она смотрелась вполне импозантно. Пусть не хрупкая бледная малышка, но зато, как любят говорить мужчины, кровь с молоком.

Глава 18. Светская беседа

Глава 18. Светская беседа

В обеденной зале, если не считать нескольких слуг, сервирующих стол, находилось всего два человека. Не трудно догадаться – хозяева замка. Лорда Доминика Николетт узнала сразу же, а статная леди, рядом с ним, наверняка, его супруга Инесс. Но где же гости?

Недоумение на лицах Теодора и Матиса говорило о том, что братья такого сюрприза никак не ожидали. Они даже ненадолго застряли в дверях, осознав, что всё внимание родителей на протяжении всего вечера будет приковано к ним и их спутницам.

Лорд Доминик и леди Инесс, наоборот, пребывали в прекрасном настроении. По их лёгким улыбкам можно даже было заподозрить, что именно такую реакцию они и ждали от сыновей. Однако улыбались хозяева замка недолго. Ровно до того момента, как Теодор и Матис отмерли и решились таки, взяв своих дам под руки, завести в обеденный зал.

Дороти не забыла инструкции, полученные от Матиса. И, будучи по природе крайне исполнительной, начала прихрамывать. А так как привыкла любое задание выполнять старательно, то и с хромотой мелочиться не стала. При каждом шаге не просто припадала на левую ногу, а, можно сказать, даже слегка подволакивала.

Доминик и Инесс оторопело наблюдали, как их младший сын буксирует в их сторону свою хромающую раскрасневшуюся от усердия «возлюбленную».

– Отец, мама, позвольте представить, леди Адель Дюрандье.

Дороти, балансируя на одной ноге, попыталась сделать реверанс. Но Доминик не выдержал такого испытания.

– Прошу вас, не нужно церемоний, – остановил он гостью. – Что с вами? Повредили ногу?

– Да, милорд, – коротко ответила Дороти и потупилась.

Видимо, хорошо помнила, что велел Матис. Изображать застенчивую леди из глубинки, а чтобы не выдать себя, отвечать на любые вопросы только «да», «нет» и «не могу припомнить».

– Сильно беспокоит? – озабоченно поинтересовался Доминик.

– Нет, милорд, – продолжала Дороти изображать скромницу.

– Но как это вышло?

– Не могу припомнить, милорд.

Недоумение замерло на лице Доминика, но Матис быстро вмешался, чтобы исправить ситуацию.

– Понимаешь, отец, малышка Адель неудачно сошла со ступенек экипажа. Я не успел её поддержать, вот она и подвернула ногу. Но не беспокойся, ничего серьёзного. Ведь так? – посмотрел он свою «малышку».

Та закивала головой.

– Может, пригласить доктора? – предложил Доминик.

– Нет, милорд, – следуя всё той же тактике коротких ответов, произнесла Дороти.

Теодор, воспользовавшись небольшой паузой, представил родителям Николетт. И тут же пошёл в наступление:

– А почему вы не предупредили, что гостей сегодня не будет?

– Почему же не будет? – улыбнулась ему Инесс. – Мы ждём одну очень важную гостью.

– Кого? – заинтересовался Теодор.

Доминик, вместо ответа, сообщил:

– Возможно, она немного задержится. Я думал, пока развлечь юных леди, показав свою коллекцию картин. Но не будет ли леди Адель дискомфортно гулять коридорами дворца?

– Нет, милорд.

Дороти, конечно, сообразила, что лучше уж рассматривать картины и слушать рассказ хозяина замка о его коллекции, чем остаться в обеденном зале и подвергнуться допросу.

– Прекрасно, – Доминик направился к выходу из зала, и гости последовали за ним.

Расспросов однако избежать не удалось. Леди Инесс по дороге начала светскую беседу. К счастью для Николетт, и к несчастью для Дороти, Инесс больше интересовала «возлюбленная» младшего сына. Матис заметно нервничал. А зря. Исполнительная Дороти продолжала следовать его тактике.

– Чудесная погода стоит последние дни, не правда ли? – как в любой светской беседе Инесс начала с нейтральной темы.

– Да, миледи.

– В этом году у нас рано отцвели яблони, – кивнула Инесс в сторону окна, мимо которого шли гости. – А в вашем имении, Адель, тоже уже опал яблоневый цвет?

– Да, миледи.

– Адель, а вам приходилось раньше бывать в столице?

– Нет, миледи.

– Провели всю юность в родовом имении?

– Да, миледи.

– А где вы получили образование?

– Не могу припомнить, миледи.

Теодор закашлялся. Николетт догадывалась, что этим кашлем он пытался прикрыть душивший его смех. Инесс недоумённо посмотрела на Дороти, а Матису пришлось срочно спасать ситуацию.

– Она такая скромница, моя Адель. У неё чудесное образование. Как и принято, у жителей отдалённых имений, она не обучалась в пансионе, но с нею занимались частные преподаватели. Так ведь, Адель?

– Да, милорд.

Доминик, возглавлявший экскурсию, остановился возле одной из дверей.

– Прошу вас, – распахнул створки, пропуская гостей вперёд.

Матис втянул свою хромоногую «возлюбленную» внутрь, и, пока не слышат родители, быстро начал давать новые инструкции:

– Дороти, не обязательно говорить только «да», «нет» и «не могу припомнить». Давай развёрнутые ответы там, где требуется. Прояви фантазию. Сможешь?

Дороти, ни секунды не колеблясь, кивнула.

– Не боишься, что пожалеешь о том, что дал ей карт-бланш? – подтрунил Теодор брата.

Комната, в которую привёл Доминик, оказалась просторным рабочим кабинетом, одна из стен которого была увешана полотнами. Сплошь сельские пейзажи – луга, поля, леса, деревеньки. Кто бы мог подумать, что суровый первый министр королевской ложи увлекается коллекционированием таких мирных сентиментальных картин.