Невеста огненного дракона

Глава 6

Вот бывает так, что какое-нибудь слово тебя зацепит до глубины души. Воткнется прямо в мозг раскаленным гвоздем, и начинает казаться, что уже никак от него не избавишься. Оно звучит в ушах снова и снова, сводя с ума, ты невольно повторяешь его про себя, но смысл до тебя все равно не доходит.

Сосуд. Со-суд. Что-то в этом есть оскорбительное, разве нет? Одна бабка из нашего подъезда с завидной регулярностью обзывала меня шалавой, потому что я надевала на работу юбки выше колена. И даже тогда, если мне не изменяет память, я обижалась гораздо меньше. Шалава – это хотя бы нечто одушевленное, а вот сосуд? Это даже не человек, это предмет, причем не самый поэтичный. Что-то среднее между вазой и горшком. Пустая емкость. Судно.

А больше всего меня задевало то, каким тоном Астор это произнес. Он вроде как и не хотел меня унизить, он словно говорил: «Гордись! Ты – мой сосуд!» И это добило меня окончательно.

Я ведь уже почти смирилась с тем, что какие-то боги забросили меня в это дикое место, что я больше никогда не встречусь с друзьями и родными, не увижу компьютера и телефона, не посмотрю киношку по телику. Я искренне открылась новой жизни! Доверилась Астору, в конце концов. Готова поспорить: по сравнению с другими девушками, которых присылают сюда драконам неизвестно за какие заслуги, я была просто верхом адекватности! Да любая на моем месте устроила бы такую истерику, что Астору бы мало не показалось. В лучшем случае, она бы просто вышла из замка через окно, в худшем – приставила своему похитителю нож к горлу. Я же не просто повела себя спокойно, я еще и старалась помочь Астору. Кухарку ему замотивировала, главный зал прибрала… И что я получаю взамен? «Ты – сосуд». А, и еще этот чудесный бонус: я, мол, так и быть позволю тебе воспитывать сына. Ну офигеть не встать, какая щедрость! Если так подумать, то лучше уж провести остаток жизни в рядах простых слуг, чем носить почетное звание пробирки для драконьего семени. Ах, нет, простите. Сосуда.

Собственно, примерно так я Астору и ответила. Конечно, я была не так сдержана в выражениях, но смысл передала вполне отчетливо. Или он делает меня своей женой, полноценным партнером, и лишь потом я соглашусь как минимум обсудить вопрос детей, или… Или больше он меня в своей постели не увидит. Я пока плохо понимала, как устроен этот мир, и какие у меня вообще есть варианты, но постаралась с ходу накидать несколько, чтобы Астор не думал, будто ему удалось загнать меня в угол.

– Я могу вести хозяйство в замке, – перечислила, загибая пальцы, – заниматься поставками провизии, снаряжения, строительных материалов. Могу работать на солевом озере, потому что бизнес – это мой конек.

– Ты здесь не для этого, – упрямо повторил Ас.

– Хорошо, – согласилась с напускным спокойствием, хотя внутри все кипело от ярости. – Значит, я найду работу в другом месте. У другого дракона. Поеду в Акхарту к твоему брату и…

– Нет! – подозрительно быстро пресек меня красный, и я сразу поняла, что вонзила шип аккурат в его Ахиллесову пяту. – Мы связаны! – и он потряс серебряным браслетом, точь-в-точь таким, как мой.

– Хочешь, чтобы я осталась, дай мне веское основание, – я скрестила руки на груди и надменно изогнула бровь.

Первое правило деловых переговоров – нащупай слабину собеседника, а потом выжми из него по максимуму.

– Я не женюсь! – взвился дракон. – Это практически невозможно!

Второе правило деловых переговоров – слова «почти» и «практически» ничего не значат. Если есть хоть один шанс на тысячу, то ты рано или поздно сможешь им воспользоваться.

– Хорошо, – снова согласилась я. – Тогда мне нужна работа.

– Зачем?! – опешил Астор. – Я дам тебе столько денег, сколько потребуется!

Странно, но чем больше он психовал, тем спокойнее становилось мне. Никто не паникует просто так, – красный либо что-то скрывал, либо чего-то боялся. Я пока не знала, чего – или кого – именно, но собиралась непременно это выяснить. А до тех пор не сдавать позиции ни на йоту.

– Э, не-е-ет, – протянула я, чувствуя, что победа на моей стороне. – Я не буду твоей содержанкой, Ас.

– Кем? – не понял он.

– Я не хочу быть у тебя в долгу. Мне нужны мои деньги, и я их заработаю. С тобой или без тебя. Мои деньги, моя комната – и договор, в котором будут четко прописаны мои права.

У Астора явно случился слом шаблона. Выражение лица у него стало, пожалуй, еще более ошеломленным, чем когда я читала ему лекцию о презервативах. Пару раз он открывал рот, будто бы собирался что-то ответить, но захлопывал его, так и не издав ни звука. Судя по всему, ему требовалось время, чтобы все это переварить, и я решила оставить его наедине с полученной информацией, – продолжать разговор сейчас все равно не имело никакого смысла.

– Будь добр, отвернись, – я потуже затянула простыню на груди. – Пойду поищу себе какую-нибудь одежду и свободную комнату.

– Можешь жить в этой, – проявил неожиданное благородство красный, а затем, одернув порванную тунику, гордо удалился.

Я выдохнула с облегчением, – этот день начисто лишил меня сил. И пусть до вечера было еще далеко, меня не покидало чувство, будто я сутки разгружала вагоны.

Рухнув на кровать, я завернулась в одеяло. Перед глазами мелькали размытые картинки: мой день рождения, старики в балахонах, алый дракон, разгромленный зал… В какой-то момент мозг попросту отказался складывать эти кусочки в единый пазл, и я отрубилась.

Когда я проснулась, в комнате было уже темно. На мгновение мне даже почудилось, что все это было обычным кошмаром, но стоило только подойти к окну и распахнуть тяжелые шторы, как обреченность нахлынула новой волной. Передо мной простирался мрачный город, освещенный лишь уличными факелами, на каменных стенах виднелись силуэты стражников с копьями, а на низком чернильном небе зажигались первые звезды. Я чувствовала себя такой маленькой, ничтожной и одинокой, что мне нестерпимо захотелось спрятаться, забиться в угол. Был бы здесь песок, я бы нырнула в него с головой, как страус, и не вылезала больше никогда. При этом я отлично понимала: так недолго и в депрессию скатиться. Какой смысл размышлять о будущем и бояться его, когда гораздо полезнее занять себя насущными бытовыми мелочами? Сконцентрируюсь на чем-то одном, а там, глядишь, и втянусь постепенно…

Платье мое просохло еще не до конца, и все же я его натянула. Как бы мне ни хотелось отсидеться в спальне, желудок снова требовал еды, а глаза – света. А потому я отправилась вниз на поиски слуг, свечей и чего-нибудь съестного.

Пока я спала, большой зал заметно преобразился. Уж не знаю, хотел ли Астор сделать мне приятное, или старался ради себя, но его воины довели уборку до конца. Теперь здесь уже почти ничего не напоминало о войне: от черных подпалин не осталось и следа, доски с заколоченных окон исчезли, а герб с изображением алого рубина висел ровно, и золотистые нити на нем торжественно мерцали в свете десятков факелов.

Но главное – зал был под завязку забит людьми. Вместо длинного стола, за которым мы завтракали, стояли ровными рядами деревянные лавки. На них теснились, судя по всему, простые горожане, – по крайней мере, доспехов на них не было. Я не могла даже вообразить, что этот зал способен вместить столько народу! На одних только лавках я смогла насчитать человек сорок, и это без учета тех, кто толпился вдоль стен и в проходах.

Все взгляды были прикованы к Астору, – он торжественно восседал на высоком резном стуле, как король на троне. Его окружали верные солдаты: по правую руку стоял Беан, за ним маячил долговязый Вурк, из-за плеча которого то и дело выглядывал Фаун. Он отчего-то напомнил мне чертика из табакерки: появлялся и снова скрывался, словно вместо ног у него была здоровенная пружина.

Я пока понятия не имела, в честь чего вдруг Астор решил устроить такое собрание, но сразу уловила гнетущую атмосферу, царившую в зале. Может, тому виной духота, но воздух мне показался каким-то густым и тяжелым, будто вот-вот должна была разразиться гроза. И уже через пару секунд до меня дошло, почему.

Сквозь толпу, как гигантский ледокол, протискивался плечистый двухметровый богатырь. Назвать его простым солдатом как-то даже язык не поворачивался: габариты этого парня поражали воображение. Доспехи на нем смотрелись игрушечной бутафорией, детским карнавальным костюмом, – броня едва прикрывала лопатки и норовила вот-вот треснуть под натиском груды мышц. По сравнению с этим громилой Горр, которого я, кстати, почему-то в зале не обнаружила, был всего лишь мальчиком-подростком.

Этот человек-ледокол тащил за собой мужчину лет пятидесяти в темно-коричневой одежде. Его редкие седые волосы топорщились вокруг лысины, одна рука была примотана к туловищу какими-то тряпками, и каждый шаг мужчины сопровождался оглушительным скрежетом. Лишь когда громила выволок пленника на свободный пятачок, я смогла разглядеть на его ногах массивные кандалы. Да и одежда, похоже была бурой вовсе не из-за цвета ткани, ее то ли покрывала грязь, то ли потемневшие пятна крови.

– Представься! – надменно скомандовал пленнику Беан, при этом сам Астор сохранял величественное молчание, словно вошел в роль эдакого сфинкса.

Пленник ничего не ответил. Я не видела его лица, – ко мне он стоял спиной, – однако во всей его позе чувствовалось презрение и нежелание подчиняться.

– Перед тобой Астор-лир, второй дракон алого клана! – возмутился Беан. – Склони голову! Немедленно!

Мужчина, впрочем, даже не шевельнулся, и я невольно зауважала его. Даже кандалы не сломили его дух, не говоря уже о присутствии целой дюжины вооруженных до зубов солдат – и дракона.

По залу прокатился шепоток: кто-то ждал немедленной расправы, кто-то восхищался стойкостью пленника.

– Так их, гадов! – старик, что жался к стене рядом со мной, едва заметно тряхнул кулаком.

– Ну все, встречи с Закатной ему не избежать… – качнул головой худощавый мужик с нездорово желтоватой, как папиросная бумага, кожей.

– Зато гордым помрет, не то что ты! – отрезал старик, и короткая дискуссия на этом закончилась.

И Астор, и его воины не могли не услышать этих пересудов, а потому Беан немедленно шарахнул об пол копьем, и все стихло. Через секунду раздался глухой удар, судорожный вдох, – это человек-ледокол единственным доступным ему способом напомнил пленнику о правилах приличия, – и мужчина рухнул на колени. Правда, голову при этом все равно не склонил, лишь сплюнул кровью под ноги Астору.

Чем дольше я наблюдала за этим кошмаром, тем сильнее мне становилось не по себе. Одно дело – смотреть на варварские обычаи где-нибудь в кино, развалившись в мягком кресле и закидывая в рот попкорн горстями, и совсем другое – видеть все в реальности.

Я не понимала, почему Астор бездействует.

Даже если отбросить мысль о жестокости, хоть она мне и претила, то он явно сейчас рыл себе глубочайшую яму. Позволив своему громиле бить беззащитного пленника, Астор бы ничего хорошего от горожан не добился. Или что – он надеялся устроить публичную казнь для одного зачинщика бунта, а потом купаться в народной любви? Неужели история с кухаркой ничему его не научила? Да, золотом людям рты не заткнешь, никакой казны не хватит, но мог хотя бы речь толкнуть приветственную и воодушевляющую… Или речь я уже пропустила?

– Это Кадис из рода Велеев, лир, – снова заговорил Беан, видно, осознал, что из пленника ему не выжать ни звука. – Один из знатных горожан Эвиса. Именно он возглавлял солеварню вплоть до сегодняшнего дня. Думаю, он заплатил своим работникам, чтобы те атаковали ваш замок.

Я чуть со смеху не прыснула. Заплатил?! То, что я видела из окна башни, не было похоже на оплаченную массовку. Может, я и не спец в революциях и переворотах, но, как по мне, за какие-нибудь жалкие гроши люди не стали бы бросаться на дракона с вилами и лопатами. Нет, это был жест отчаяния, попытка защитить город последними доступными средствами. Борьба за свободу! До этого момента Беан казался мне адекватным и даже симпатичным, но вот сейчас он нес дичайшую околесицу.

Как ни странно, Астор пришел к такому же выводу.

– Думаешь? – переспросил он ледяным тоном, и спесь мигом слетела с Беана. – Ты заковал уважаемого человека в кандалы, потому что ты так думаешь?!

В зале воцарилась такая тишина, что даже со своего места я услышала, как Беан нервно сглотнул.

– Я… Я опрашивал свидетелей… – проблеял он. – Они указали на него. Бунтовщики собирались у дома Кадиса, а у него полно всякого инвентаря…

– У тебя есть доказательства, что он подкупал людей? – медленно и отчетливо спросил Астор.

– Нет, но…

– Может быть, он признался? – продолжил напирать дракон, и я лишь порадовалась, что я сейчас не на месте Беана.

– Нет. Просто он вообще ничего не говорил. Был бы невиновен, так бы и сказал… – окончательно стушевался Беан.

– Мы завоевали этот город, – Астор поднялся со своего полустула-полутрона и подошел к пленнику. – Но война закончилась. Наступает мирное время, и наша главная задача – восстановить то, что разрушено, дать людям порядок, покой и безопасность. Мы сражались не с ними, не с мирными горожанами. Наш повелитель приказал биться с теми, кто нам под стать. С драконами синего клана под предводительством Маиля-лира и с его армией. Как мы все знаем, – теперь Астор обращался уже не столько к Беану, сколько ко всем присутствующим, – Маиль бежал. Он не повел себя, как капитан тонущего корабля, не остался со своими подданными до последнего. И он, и его генерал сейчас в замке Лейнаса-лара, главы синего клана. И, уверяю вас, он чувствует себя превосходно, и на всех, кого он оставил в Эвисе, ему глубоко наплевать. А теперь скажите мне, ради кого вы ропщете? – Астор сделал паузу, дожидаясь ответа, но никто в зале не проронил ни слова. – Я так и думал. Я гарантирую вам справедливость и милосердие. Да, мятежи будут пресекаться жестко, и все виновные отправятся в тюрьму. Но без доказательств…

– Это сделал я! – прорезал воздух громкий голос пленника, и Астор удивленно к нему повернулся.

– Что?

– Я! – с вызовом повторил Кадис. – Я поднял моих людей на восстание, и будь у меня такая возможность, я бы сделал это снова!

– А я говорил, говорил! – возликовал Беан, но его победоносный клич утонул в гомоне толпы.

В зале начались самые настоящие брожения; смута, которая назревала все это время, вылилась наружу. То здесь, то там раздавались самые разные возгласы:

– Я от него ни гроша не получил!

– Это оговор, он не виноват!

– Меня, посадите лучше меня!

– Да казните его уже, почему мы должны отвечать за какого-то богача?!

От шума у меня разрывалась голова, закладывало уши. Я уже не могла разобрать, кого в зале больше: тех, кто поддерживает Кадиса, или тех, кто готов присягнуть красному дракону. Ясно было лишь одно, – этот самый Кадис был в Эвисе персоной знаковой, почти как королева среди шахматных фигур, и от решения Астора сейчас зависело очень многое. Если бы он мог привлечь Кадиса на свою сторону, возможно, бунты бы прекратились, а поддержка горожан заметно выросла. Вот только как этого добиться, у меня не было ни малейших догадок.

– Тихо! – рявкнул человек-ледокол, да так громко, что, кажется, даже стекла в окнах задребезжали.

Гул возмущения поугас, люди неохотно расселись обратно по местам, и я смогла, наконец, снова увидеть Астора. Он по-прежнему стоял перед пленником, и на лице его отражалась целая гамма самых разных эмоций от смятения до гнева.

– И ради кого ты это сделал, а? Ради своего прежнего лира? Ради синего клана?! – изо рта дракона вырвалось облако багряного пара. Не такое большое, как тогда, в спальне, и все же на людей это произвело сильное впечатление. По крайней мере, больше никто занять место пленника не вызвался.

– Да плевать я хотел на ваши кланы! – неожиданно выдал Кадис.

Его ответ был сродни разорвавшейся бомбе: Астор застыл на полуслове, красное облако сиротливо повисло перед ним, а бедолага Фаун даже меч с лязгом выронил на пол. Похоже, ничего подобного здесь раньше никто не слышал. Я тоже порядком опешила: уж я-то видела, на что способны драконы! Насколько я поняла, они правили этим миром веками, и вдруг выступить против них всех… Звучало пострашнее, чем богохульство!

– Вы печетесь только о наживе! – Кадис с трудом встал, проскрежетав по полу кандалами. – Мы для вас – никто! Рабы! Насекомые! Мальчики для битья! Синий клан, красный… Какая нам разница? Вы разграбили солеварню, которую мы, простые горожане Эвиса, строили вот этими самыми руками! – и он поднял вверх ладони под всеобщий одобрительный ропот.

– Мы ничего не грабили, – возразил Астор. – Какой в этом смысл?! Местная солеварня – главная ценность Эвиса.

– А кто спалил наше предприятие?! – не унимался Кадис.

– Уверен, его можно восстановить. Потребуется время и золото, но…

– Партия соли, которую мы собирались отправить в столицу, исчезла! – пленник до того осмелел, что в наглую перебил дракона. – Хранилища пусты. Соли нет. Выручки нашей, запасов, серебра, золота, – ничего этого нет! Мы разорены! Наш город жил этим промыслом последние годы, больше половины мужского населения работало на солеварне. И чем теперь мы должны кормить детей, лир? Мы здесь все не дураки. Да, вы восстановите производство, но первым делом набьете свои карманы и желудки, пока мои работники будут подыхать с голоду! – и Кадис снова плюнул дракону под ноги.

С минуту Астор сверлил Кадиса немигающим змеиным взглядом, и от страха я до боли закусила губу. Принято считать, что из любой ситуации есть выход, однако конкретно сейчас его попросту не существовало. Если красный казнит бунтовщика, спалит прямо здесь, то на дракона тут же накинется озверевшая толпа. Да, он сильнее, да, умеет метать пламя, но как долго он продержится против нескольких десятков человек? В зале начнется самое настоящее кровавое месиво, и мы все с большой вероятностью погибнем под руинами замка.

Но и простить Кадиса, по-христиански подставив другую щеку, Астор тоже не мог. Хотя бы потому, что про любовь к ближнему тут никто и слыхом не слыхивал. Даже я со своими гуманными взглядами прекрасно это понимала. Покажет слабину – и даст зеленый свет остальным последователям Кадиса. Все будут считать Астора тряпкой для плевков, хочешь – леща отвесь, хочешь – пинка поддай, он же добрый дракон, он простит. Отправить Кадиса в тюрьму на пожизненный срок? Тоже не вариант. Он долгие годы управлял солеварней, и вряд ли кто-то разбирается в этом лучше него. Конечно, восстановить разрушенное производство можно и своими силами, но путь проб и ошибок слишком долгий и трудный. Если пленник не врет, и город действительно на грани голода, то разбрасываться ценными кадрами – непозволительная роскошь…

Да уж, Астор оказался в самом настоящем тупике. И как бы я на него ни злилась за историю с сосудом, хотела я того или нет, наши судьбы были крепко связаны. Для всех я – женщина красного дракона, и меня в любом случае заставят разделить его участь.

– Ты перешел черту, – прорычал Астор своему обидчику, и я краем глаза заметила, что люди вокруг меня уже на низком старте, а солдаты взялись за эфесы мечей. Одно слово, один спусковой крючок – и побоища не избежать. – Именем нашего повелителя Сатхира, главы алого клана, ты приговариваешься…

– Я знаю! – раздался чей-то отчаянный вопль.

Судя по тому, что после него все стали оборачиваться на меня, вопила я. Мысли лихорадочно заметались в голове, сами собой складываясь в нужные фразы; я этот процесс практически не контролировала.

– Я знаю! – крикнула эхом, стараясь не замечать, как насторожился Астор. – Знаю, куда делись запасы соли и золота! И знаю, как их вернуть!