Невеста из USA

Глава 18

Михеич устроил себе великолепный наблюдательный пункт. Я даже позавидовал его смекалке.

Он устроился в нескольких шагах от здания бывшего проектного института - в стоящем рядом с ним пятиэтажном доме сталинской постройки (у которых потолки высотой свыше четырех метров). Михеич снял вместе с напарником дверь парадного - наверное, единственную в округе, на которой не было цифрового замка - и старательно ее «ремонтировал».

Ремонт заключался в том, что они то снимали какую-то планку, то снова ставили ее на место при помощи шурупов. Со стороны казалось, что двое работяг пашут в поте лица, время от времени устраивая, как это и положено в российской традиции, длительные перекуры.

В общем, не прикопаешься, даже если что-то и заподозришь.

Рабочий класс в новой России стал почти незаметным, как невидимка. Времена пролетарской гегемонии ушли в прошлое. Если и показывают с голубого экрана работяг, так в основном нелегальных мигрантов в рубрике «Что с ними делать?».

Временами я просто сочувствую чиновникам высокого ранга, которые иногда (очень редко) выходят «в народ». Это же какую нужно иметь силу воли, чтобы натянуть на свою холеную барскую физиономию чистосердечную улыбку, а затем пожать несколько мозолистых натруженных рук!

Обалдеть…

Но чего не сделаешь ради имиджа. Руку можно и протереть гигиенической противомикробной салфеткой. Главное, побыстрее, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу.

И снова в мягкое кожаное нутро представительского «мерса», за тонированные стекла, где так приятно мечтать о великом будущем России и о собственных дивидендах на пути к этой благородной цели.

Когда я подошел к дому поближе, - машину мне пришлось оставить немного поодаль - то понял, почему дверь не обили железным листом и не врезали в нее замок. Такие подъезды называют «братскими могилами».

В них на всех этажах ютятся различные полуподпольные ООО, ЗАО, крохотные рекламные фирмочки и микроскопически малые, нередко липовые, турагенства, а также офисы различных карликовых партий типа анархо-синдикалистов, правоцентристских либералов, кадетов, монархистов, партии любителей пива и полных женщин, общества защиты геев и лесбиянок, ну и т.д. и т.п.

Поэтому дверь подъезда никогда не закрывается и похожа на ворота свинарника, насколько она грязная и раздолбанная. Что поделаешь - у семи нянек дитя без глаза. Обитатели всех офисов в подъезде решают важнейшие экономические и социальные задачи нашего недоразвитого капиталистического общества, а тут какие-то двери…

Я прошел мимо «ремонтников», даже не глянув на них, потому что постоянно помнил об электронных глазах таинственного «Альянса», которые денно и нощно наблюдали за улицей. Я лишь тихо посвистел.

Когда я завернул за угол дома, который скрыл от меня здание бывшего проектного института, то услышал позади мягкие крадущиеся шаги. Это была фирменная походка Михеича.

Наружное наблюдение, которым он занимался в нашем агентстве, не было для него внове. Михеич - бывший мент, и служил он начальником отдела собственной безопасности УВД. Нет, его не вычистили из славных рядов нашей милиции. Он сам ушел.

Причина была всего одна - взятки.

«Суки, - жаловался он, - по пять раз на дню пытались дать на лапу. Свои же! Ну не могу я мзду брать, с души воротит. И что мне оставалось делать? Одного раскрутишь, второго, третьего… посадят их или уволят, а мне как жить дальше? Город наш ведь небольшой. Каждая собака друг друга знает. Начальство косится; ты, говорят, все наши кадры пересажаешь. С кем работать будем? Помыкался я, помыкался, два раза по мне стреляли, однажды гранату в окно квартиры бросили, - хорошо, что дети были на даче, а я как раз вышел на кухню - и решил завязать. В нашей системе трудно быть белой вороной…»

Михеич был классным спецом. Плат взял его в наше О.С.А. по старой дружбе. И ни разу не пожалел об этом.

Я сел на скамейку в тени тополей и полез в карман за сигаретами. Михеич нарисовался рядом спустя минуту. Похоже, он проверял, не следят ли за нами.

Михеич тоже закурил, раскрыл газету, которую кто-то забыл на скамейке, и закрылся от прохожих бумажным экраном, «погрузившись в чтение». Хорошо хоть держал газету не вверх ногами…

- Приехала на «мерсе», как меня и ориентировали, - начал отчитываться он вполголоса, почти не шевеля губами. - С дамочкой какой-то козырный хмырь и охрана - два «быка». Машину загнали во двор, охранники зашли внутрь.

- Срисовал?…

- Да. Сделал шесть снимков. Освещенность хорошая, фотки должны получиться нормальные.

- С чем тебя и поздравляю.

- Что дальше?

- Упадем ей на хвост. Поведем «мерс» двумя машинами.

- Кто впереди?

- Сначала ты. Но будем меняться. На всякий случай. Цикличность - пять минут.

- Нормально. В городе долго висеть на заднем бампере опасно. Могут засечь.

- Могут. Фирма солидная. Не исключено, что у этой телки есть еще и машина сопровождения. Только она не светится. Ты ничего такого не заметил?

- Как будто нет… - Голос Михеича предательски дрогнул.

- Надеюсь…

Я докурил и бросил окурок в урну. Михеич по-прежнему «читал».

- Дверь навесьте, - сказал я, поднимаясь. - Чтобы потом не оставить ее на ступеньках бесхозной. Вмиг сопрут, у нас народ шустрый. И продолжайте ковыряться. Но ухо держите востро… - Тут я запнулся, потому что мне в голову пришла другая мысль. - Нет, не так. Пусть твой напарник продолжает изображать работягу, а сам садись за руль. Эта дамочка питает слабость к нестандартным решениям. Нужно постоянно быть начеку. Только дверь все равно поставьте на место!

Я сидел в машине и нервно постукивал ногой по педали тормоза. Очень не люблю ждать. Да и кто любит?

Время тянется так медленно, что хочется завыть от тоски. В голову лезут разные непотребные мысли, в горле - сушь, а глаза готовы всосать бутылку дорогого шотландского виски, выставленную в витрине бутика, возле которого я припарковал «фольксваген» Марка.

С этого места хорошо просматривалась «девятка» Михеича, чего нельзя было сказать о здании бывшего проектного института, где окопалось, судя по нашим данным, одно из подразделений «Альянса». Такая неудачная позиция еще больше меня нервировала, но подъехать поближе я не имел права из конспиративных соображений. Да и не мог - там припарковаться было негде.

Проклятая техника! - злобился я, вспоминая видеокамеры, утыкавшие здание со всех сторон. Как хорошо было Шерлоку Холмсу без этих всевидящих стеклянных глаз. Переоделся нищим и вышивай по Лондону, сколько душе угодно.

А тут пройдешься мимо здания несколько раз в таком наряде - и все, ты приплыл. Сразу вычислит служба безопасности. Если там, конечно, сидят не лохи.

Но, судя по моему опыту, в «Альянсе» таких не держат.

- Ну что там, Михеич? - не выдержав долгого ожидания, я включил мобильное переговорное устройство.

Это был шедевр инженерной мысли, сконструированный Маркузиком. Кроме своей основной функции - обеспечивать оперативную связь наших агентов, гавкунчик Марка был еще и диктофоном, но скрытого типа. Не разобрав аппарат, сроду не догадаешься, что у него внутри.

Диктофон работал на запись и ретрансляцию даже при отключенном переговорном устройстве, стоило лишь нажать хорошо замаскированную кнопку. А еще в аппарат был встроен мощный радиомаяк, благодаря которому с центрального пульта нашего агентства можно было следить за передвижениями сотрудников по городу и его окрестностям.

- Пока тихо.

- Дверь навесили?

- Обижаешь… Конечно. - Михеич вдруг заржал. - Нас еще и обругали за некачественно выполненную работу.

- Кто?

- Какой-то начальник. Толстый, плешивый и вредный. Планка, говорит, криво присобачена. А мы всего лишь поставили ее на прежнее место.

- Это еще раз подтверждает известную истину, что у ментов - даже бывших - руки не из того места, что надо, выросли.

Михеич снова хохотнул.

- Что да, то да. Когда я дома забиваю хотя бы один гвоздь, моя жена устраивает праздник, - сказал он весело. - Для нее видеть меня в качестве хозяина - неординарное событие… Стоп, внимание! Появился объект! Я стартую.

- Удачи!

Дождавшись, пока машина Михеича вырулит на проезжую часть улицы, я последовал за ней, строго выдерживая дистанцию. Меня пока волновало только одно - удастся ли продержаться на хвосте «мерса» достаточно долго?

Дело в том, что крутые и «новые» чихать хотели на правила дорожного движения. Они ездят, как им вздумается. В отличие от нас, простых смертных.

Если «мерседес» с нашей дамочкой попрет на красный свет светофора, то Михеичу (да и мне тоже) придется хорошо подумать, прежде чем последовать за ним.

Козырный «мерс» наши доблестные регулировщики автомобильного движения во избежание неприятностей могут и «не заметить», а нас точно остановят…

На удивление, преследуемая нами машина четко выдерживала скоростной режим, предписанный правилами. Что, в принципе, было понятно. Это только у нас «какой же русский не любит быстрой езды».

А в Америке все подчинено законам, даже если некоторые из них совсем дурацкие.

Наверное, американка строго-настрого приказала своему водителю не лихачить. По крайней мере, на городских улицах.

В конечном итоге мы неторопливо пересекли весь город и выехали на шоссе. Здесь «мерс» сильно прибавил в скорости. Теперь уже я шел вслед за ним. «Фольксваген» тоже не хилая машинка, поэтому я шибко не напрягался, чего нельзя было сказать о Михеиче.

Его далеко не новая «девятка» рвала все свои невидимые жилы, чтобы удержаться на хвосте нашего мини-каравана, но это было выше ее возможностей. Постепенно машина Михеича отстала, и мне не оставалось ничего иного, как в одиночку следить за невестой Рыжего… чтоб ей пусто было!

Куда мы едем? Эта мысль все настойчивей стучалась в мою башку, которая на некоторое время превратилась в локатор. Судя по всему, «мерс» держал курс на элитный дачный поселок Залив - тот, в котором жил Крапивин.

Но если машина не свернет с трассы, значит, мне придется ехать вместе с Дженнифер в командировку.

Куда?

А хрен его знает.

Может, в Москву. Что тоже неплохо. Давно я не посещал столичные кабаки. Говорят, что там есть все, что душа пожелает; и даже больше, чем все.

«Мерс» повернул на Залив. Я сразу же начал строить планы. Если Дженнифер едет домой, к своему ненаглядному жениху, то это просто здорово. Только она на порог - а тут и я нарисуюсь.

Принимай, Рыжий, свое сокровище и плати бабки!

Сама приехала? Ха-ха! А кто у нее висел на хвосте? Наша фирма веников не вяжет…

Верно говорится, что дурак думкой богатеет. Но и это еще полбеды. А вот то, что я на какой-то момент утратил бдительность, это совсем было худо.

Меня ущучили элементарно. Двигающийся мне навстречу «лендровер» неожиданно перегородил узкую лесную дорогу, а когда я наконец сообразил, что попал в переплет, и хотел дать задний ход, чтобы развернуться, сзади мой «фолькс» подпер железный крокодил под названием «хаммер».

Все, брат Сильвер, ты приехал…

Эта мысль еще металась внутри моей враз опустевшей черепной коробке, а меня уже вытаскивали из салона весьма крепкие парни.

Единственное, что я успел сделать, так это нажать «тревожную» кнопку на мобильном переговорном устройстве и запихнул его в нагрудный карман. Этим я включил и передатчик, и красную сигнальную лампочку на пульте оперативного дежурного по агентству.

- Вы чё, мужики!? - возопил я возмущенно.

- Руки на капот, сука! - рявкнул один из парней. - И ноги расставь пошире.

- Зачем пошире? - спросил я с невинным видом совсем обалдевшего от неожиданности лоха.

Парни вдруг загоготали. Радуются, козлы; как же, ущучили клиента, словно на учениях, - легко и без потерь личного состава.

- Сейчас мы все вместе тебя поимеем, - грубо пошутил один из них.

- Стой смирно, и не дергайся! - приказал второй, и с профессиональной сноровкой обыскал меня.

Я мысленно ухмыльнулся; правда, без особой радости. Из оружия у меня имелась только металлическая расческа, но она могла быть опасной лишь в умелых руках.

Вскоре на капоте передо мной лежало все мое имущество: носовой платок, расческа, переговорное устройство, кошелек и права. Мне показалось, что парни были немного разочарованы таким «уловом».

Наверное, они ожидали, что я держу в кармане, как минимум, пистолет или гранату.

- Вы кто? - спросил я блеющим голосом. - Менты… извините!… милиция?

Парни снова нехорошо заулыбались.

- Скоро узнаешь, - ответил тот, которого я назвал извращенцем; это он вознамерился меня поиметь.

Этого пидора, решил я, завалю первым. Если, конечно, подвернется удобный момент…

- Зачем вы остановили меня? - спросил я уже нормально. - Я ничего не нарушил. Я буду жаловаться!

- Кому, идиот? - сказал один из парней, постарше, и скомандовал: - Наденьте клиенту «браслеты»! Щегол, сядешь за руль его тачки. Пора отсюда сваливать.

Я покорно подставил руки и на меня надели наручники. А что я мог сделать в этой ситуации?

На меня черными зрачками смотрели три ствола, и один из них назывался «калашниковым». Против этой машинки сильно не попрешь. Враз переполовинит.

Конечно, зная точно, что меня повезут на расстрел, попытку освободиться я бы сделал. Пан или пропал. Все равно впереди могила. Какая разница, где получать пулю - под стенкой или на лесной дороге.

А так, может, и прихватил бы кого-нибудь с собой за компанию. Все-таки вдвоем брести по серым равнинам как-то веселее, чем в одиночку.

Но мне предстоял, скорее всего, разговор. Уж не с Дженнифер ли? Как эта американская сучка ловко вычислила слежку!

Потому и «мерс» по городу еле полз, что совсем не похоже на его статус машины крутых и неприкасаемых…

Ей нужно было, чтобы я не потерялся и чтобы доехал до этой лесной дороги, где меня уже ждали бойцы «Альянса». Интересно, что там с Михеичем? Или он остался вне поля зрения этой дамочки?

Хорошо бы…

Вполне возможно - его «девятка» менее заметна, чем «фольксваген» Марка. К тому же на трассе маячил только я.

Что же мне плести во время допроса? А разговор точно выльется в допрос.

Надо подумать…

Время подумать мне дали больше, чем достаточно. Меня сначала запихнули в «хаммер», предварительно натянув на голову черный мешок, чему я немного порадовался. Значит, есть надежда, что меня освободят, потому как они не хотят показывать дорогу, по которой мы ехали.

Затем еще примерно десять минут езды, и меня вытащили из машины, чтобы запихнуть в какой-то подвал. Нужно сказать, что со мной особо не церемонились. Я не спустился в подвал по ступенькам, как человек, а от мощного пинка под зад пролетел по воздуху, словно большая неуклюжая птица, метра три или четыре.

Хорошо, что во мне проснулся в свое время отработанный до автоматизма инстинкт специалиста разных тайных дел. Нас учили не падать, а приземляться. С любого, даже самого неудобного, положения.

Если уж и не на ноги, то на четыре кости - как кошка.

Иногда я смотрю на футболистов, и мне становится неудобно за футбольную науку. Пацаны просто не умеют падать, из-за чего часто травмируются. А ведь всего полгода занятий по специальной методе, и они от любой подножки катились бы по полю, как колобки, - без ущерба для ног и здоровья.

Я снял колпак из плотной материи только в подвале. И не увидел ничего. Вокруг царила кромешная тьма.

Прежде, чем обследовать подвал - уж не знаю, зачем; наверное, из обычного человеческого любопытства - я принюхался. Пахло мочой и человеческими экскрементами. Они что, запихнули меня в выгребную яму?

Хреново…

Я попробовал пол под ногами. Твердый. Кажись, дикий камень или брусчатка. Уточнять этот момент рукой на ощупь мне почему-то не захотелось.

Может, это канализация? Мне было известно, что под старой частью города есть длинные галереи, которые используются коммунальщиками для отвода дождевых и прочих стоков.

Эти галереи выкопали еще в средние века, так как наш город имел древнюю историю. Первоначально галереи использовались как тайные ходы, а несколько позже, начиная с девятнадцатого века, их приспособили под канализацию.

Но нет, этого не может быть. Я не в галерее под городом, а в другом месте. «Хаммер», в котором меня везли, ехал прямо, не разворачиваясь. Значит, я нахожусь где-то в районе Залива. Возможно, в подвале какого-нибудь особняка.

Но почему тогда здесь так дурно пахнет?

Объяснения пришло сразу, едва я начал свой обход. Сделав несколько осторожных шагов в сторону - мне почему-то показалось, что там находится стена - я вдруг наступил на что-то мягкое.

И тут же раздался чей-то испуганный голос:

- Ой! Что это!? Кто здесь!?

Нужно сказать, что я поначалу сдрейфил. Я отпрыгнул в сторону с такой резвостью, словно наступил не на лежащего человека, а, по меньшей мере, на пятиметровую кобру. Мое сердце заколотилось в груди, как бычий хвост.

- А ты… ты кто? - спросил я непослушным языком.

- Я уже никто… - В темноте послышались хлюпающие звуки; похоже, мужик плакал.

- Не разводи здесь слякоть! - сказал я сурово. - Ты что, заложник?

- Д-да… Что-то вроде того.

- А точнее?

- Я бизнесмен… был бизнесменом.

- Понятно… Чай, много задолжал и решил смыться? А тут тебя и прихватили.

- Нет, все было не так… - Судя по голосу, мой сокамерник (назовем его так), немного приободрился. - У меня хотят забрать дело. Я долго не поддавался, но потом… - Он вдруг умолк.

- Потом приехали бойцы и заперли тебя в этой клоаке, - высказал я предположение. - Верно?

- Да…

- Они хотят, чтобы ты подписал какие-то бумаги?

- И не только… - В рыхлом голосе сокамерника вдруг прорезались жесткие нотки. - Им подавай еще и номера заграничных счетов. Хрен они что получат у меня! Фирму пусть забирают, нужные документы я уже подписал. Но до бабок им не добраться. У меня семья - двое детей, мать, жена… С чем я их оставлю!?

- Долго тебя держат?

- Может, месяц… или два. Здесь время отсутствует.

- Бьют?

- Поначалу били. Кололи всякую дрянь… думали, все разболтаю. Как бы не так! Я и сам не помню точно эти номера. Все они хранятся в ячейке одного из германских банков, записанные на бумаге. И доступ к ячейке имеет только жена. А она за бугром. Ее оттуда им не достать.

- Я так понимаю, только это обстоятельство и держит тебя на плаву…

- В общем, да… Иногда раскисаю… тяжело здесь… Кормят, как собаку, какими-то помоями. Параша здесь, рядом, в углу… Вторую неделю никто ее не выносит. Паскуды… Я теперь в основном сплю. Силы уходят… Даже не услышал, когда тебя сюда запихнули. Быстрее бы сдохнуть…

- Думаешь, не выпустят?

- Конечно, нет. Как только они получат свое, так и привет… Здесь же и зароют. А ты как сюда попал? Тоже бизнесом занимаешься?

- Случайно попал, - ответил я осторожно; вдруг этот сокамерник подсадная утка или подвал напичкан подслушивающими устройствами. - Остановили посреди дороги, обшмонали, запихнули в «хаммер» и привезли сюда. От бизнеса я далек. А в кармане у меня вошь на поводке да комар на цепи. Не знаю, что и думать…

- Сюда случайные люди не попадают. Темнишь…

- С какой стати? Я даже не подозреваю, кто эти люди и где мы находимся.

Это я сказал громко и отчетливо, в надежде, что нас подслушивают. Вдруг поверят и выпустят…

- Я тоже не знаю… - Сокамерник вдруг снова начал всхлипывать. - Деток жалко… Никогда больше их не увижу…

- Крепись. Надежда умирает последней. Я не думаю, что они такие изверги.

- Я пытаюсь крепиться. Но в душе…

М-да, в моей душе тоже было невесело. Если этого мужика готовят к закланию, то и мне прикрутится трандец. Свидетелей таких дел в живых не оставляют.

Меня, конечно, поспрашивают, возможно, слегка поджарят, чтобы я стал немного румяней и сговорчивей, не исключено, что попотчуют «сывороткой правды» (вдруг я знаю что-то сногсшибательное?), а затем вывезут в лес и шлепнут, как врага народа. И никто не узнает, где могилка моя… или как там в песне поется?

Печально. Остается слабая надежда на Михеича… если, конечно, и его не захомутали. А также на оперативного дежурного, который не проспал сигнал «SOS», посланный моей говорилкой.

Долго куковать мне в кромешной темноте не дали. Отворилась тяжелая дверь подвала, и басистый голос скомандовал:

- Новенький, выходи!

- Ну, бывай, - сказал я сокамернику. - Держись. Ежели не вернусь, можешь считать меня коммунистом.

- Почему?

- Это любимая фраза писателей-соцреалистов. Когда я читал ее, у меня слезы с глаз капали. Если меня не вернут сюда, значит, выведут в расход.

- Эй, вы там! Кончайте болтать! Или я сейчас спущусь к вам.

- Уже бегу, гражданин начальник!

Я быстро одолел, как оказалось, двенадцать крутых ступенек (ни фига себе полет у меня вышел!) и оказался еще в одном подвале - так сказать, этажом выше.

Это было вполне приличное, чистенькое и хорошо освещенное помещение, сплошь заставленное ящиками и коробками. Судя по этикеткам, в них хранились консервы и другие не скоропортящиеся продукты. Вдоль одной из стен стояли стеллажи с очень даже приличной коллекцией вин.

Похоже, хозяин этого подвала затарился на случай ядерной войны, подумал я, топая вслед за обладателем мощной спины и не менее широкой задницы. Позади меня конвоировал хмырь под два метра ростом со шрамом на всю левую щеку. Он не оставлял ситуацию на авось, и держал в руках пистолет.

Как я и предполагал, меня привезли в Залив. Это я сразу определил по высоченным соснам, которые росли как за высоким каменным забором, так и внутри периметра. Такие лесные патриархи растут только в Заливе.

Солнце на миг ослепило меня, и я зажмурился, а когда открыл глаза, то оказался на выложенной плиткой дорожке, ведущей к летнему павильону.

Оставшаяся позади вилла, на которую я успел бросить лишь мимолетный взгляд, впечатляла. Это было очень большое трехэтажное здание в стиле модерн, но с варварскими усовершенствованиями, в которых угадывались древнерусские мотивы.

«Патриот…», - подумал я о хозяине дачи (вернее, поместья) не без горькой иронии. Значит, будут бить.

У богачей с европейским складом мышления в ходу более изощренные способы развязывать языки. А чисто русская традиция в таком деле предпочитает кулаки.

Пытка, например, каленым железом, это просто получение информации, притом дурно пахнущее горелым мясом, а избить человека до крови, до состояния, когда в нем уже не осталось ничего человеческого, это значит унизить его, низвести до уровня раба, собаки.

Не зря в довоенное время немецкие мастера заплечных дел - гестаповцы, приезжали перенимать опыт у советских коллег из НКВД, работающих по русской старинке, но с потрясающим эффектом…