Неукротимые сердца

Глава 5

Джулианна стиснула зубы, сопротивляясь панике, когда Зиланд повёл её к двери библиотеки. Джулианна должна уйти. Он не может узнать о том, что происходило.

В каком-то смысле он не изменился. Всё такой же Зиланд, берущий инициативу в свои руки, каким всегда был. В детстве она безоговорочно верила ему, зная, что может положиться на него. Она доверяла ему перевернуть небеса и землю ради защиты.

До того дня, когда он прогнал её и отвернулся.

Она уже взрослая и прекрасно понимает, что никто её не защитит. Она думала, что Зиланд простил её, но теперь не была так уверена. Когда она играла музыку по просьбе Грейсона, взгляд Зиланда стал сердитым, и она испугалась, что он заметил в ней что-то. Он всегда видел в ней слишком много.

Что он узнал? Как она себя выдала?

Зиланд толкнул дверь библиотеки и затащил Джулианну внутрь. Даниэлла и Камбрия, сидевшие на подоконнике, перестали разговаривать.

— Зиланд, — сказала Даниэлла с блеском в глазах в знак приветствия.

— Дамы, если вы извините нас, мне нужно поговорить с Джулианной наедине.

Камбрия и Даниэлла обменялись удивлёнными взглядами, после чего ободряюще посмотрела ни Джулианну. Они не замечали его злости? Они действовали так, будто думали, что он заинтересован в ней. Но в прикосновениях Зиланда не было ничего нежного. Она поняла, девчонки хотели, чтобы Зиланд заинтересовался ей и решил навсегда вернуться в Александрию. Она любила девчонок, но они понятия не имели, что происходило. Когда Камбрия и Даниэлла ушли, Джулианна обрадовалась, что не придётся разговаривать перед ними. Дверь захлопнулась, и они остались одни. Зиланд отпустил Джулианну, и она подавила желание сбежать, слишком хорошо зная Зиланда. Он был настроен выяснить с ней отношения, какими бы они ни были.

Богиня помоги, ей нужно сохранять спокойствие. И лучший способ — перейти в наступление.

Она повернулась к Зиланду.

— Это было грубо.

— Они переживут. Ты избегаешь меня с момента приезда, но уже хватит. Ты расскажешь, почему играешь Бетховена, и расскажешь сейчас, Джулианна. — Он скрестил руки на груди. — Начинай.

Его не было десять лет, а ведёт себя так, словно и не уходил вовсе. Словно ожидал, что они начнут с того, на чём остановились, и вёл себя как гиперопекающий старший брат. И хуже всего то, что она очень хотела поделиться с ним многочисленными проблемами.

Но не могла

Она должна убедить Зиланда, что он ошибался. Скрестив руки на груди, Джулианна умудрилась бросить на него терпеливый взгляд, хотя едва не рассыпалась внутренне.

— Зиланд, о чём конкретно ты хочешь поговорить?

— Проклятье, Джулианна. — Он схватил её за плечи. От его прикосновений она задрожала, едва сдерживая желание укутаться в его тёплые объятия. Он не должен знать. Она не должна дать ему понять! Словно видя её насквозь, как она рассыпалась на части, Зиланд смягчил хватку, теперь лаская, а не сжимая.

— Солнышко… — Он называл её так с момента, как заставил впервые улыбнуться. И это слово несло в себе столько теплоты и ласки, что рвало душу. Он принялся поглаживать её по рукам вверх и вниз, уверенно, но нежно. — Джулианна, что-то не так. Я вижу это в твоих глазах, слышу в музыке. Чувствую. Милая, ты вся дрожишь. — Он свёл брови и поджал губы. — Дело в Джаге? Он тебя ранил? — Она не смогла скрыть удивления, он, казалось, видел истину. Из его карих глаз исчезла жёсткость. — Солнышко, расскажи мне. Ты ведь знаешь, что можешь поделиться всем.

Незыблемое обещание в его словах подорвало её решимость. Всё внутри умоляло поверить, что он сумеет справиться с правдой и обеспечить им обоим безопасность. Но она уже не ребёнок и знала, что даже герои могут умереть. И лучшее, что она могла для них обоих сделать — оттолкнуть его.

— Зиланд… мне нечего рассказывать. Я в порядке.

Он немного крепче её схватил, а в глазах появилась мольба.

— Не лги мне. Прошу.

— Зи, я уже взрослая. У меня есть работа, своя жизнь и отношения, в которых не всё так просто. Тебя не было десять лет. Ты меня больше не знаешь.

— Мне говорили, что ты ни с кем не встречаешься. Солгали?

— Нет, — выдохнула она. — Нет никого особенного. — Все в анклаве об этом знали.

Он изучающе смотрел в её глаза, заглядывая слишком глубоко. Она еле сдержалась, чтобы не сбежать, но должна заставить его поверить, что всё нормально.

— Джули. — Он смягчился и принялся ласкать её плечи. — Прости. Не следовало уходить, не сказав тебе ничего. Нужно было позвонить.

Она уставилась на него, в смущении сведя брови. Он забыл про ту ночь? Забыл, почему ушёл? Или, как она, просто притворялся?

Джулианна пожала плечами, натягивая маску безразличия.

— Ты был занят. Как и я.

— Ты злишься, и я тебя не виню.

Злится?

— Я не злюсь, Зиланд. Прошу, не пойми меня неправильно, но я ничего не имею против тебя. — Он с трудом сглотнула, продолжая лгать. — Я тебя едва помню.

Он стиснул зубы и впился в её глаза, выгнув тёмную бровь.

— Едва помнишь мужчину, которому хотела подарить свою девственность? — тихо спросил он.

Она вздрогнула. Богиня, не стоило ей этого делать.

— Зиланд, отпусти. Я была молода и глупа, а ты вскружил мне голову. Я больше не девочка.

Он провёл большими пальцами по её ключице, и Джулианна почувствовала тепло его кожи через платье.

— Значит, теперь ты ничего ко мне не чувствуешь?

— Не чувствую.

— Даже злости?

— Зачем мне злиться?

— И обиды нет?

— И вновь, зачем?

Он убрал одну руку с её плеча и нежно погладил костяшками по скуле. У Джулианны заколотилось сердце от приятных ощущений, а затем начало ускоряться, когда она заметила, как потемнели его глаза.

— А желание? — задал он тихий вопрос.

— Нет. — Джулианна отстранилась от его прикосновений и отошла вне пределов его досягаемости, когда прежнее унижение вновь очнулось. Как он мог?.. Десять лет назад, когда она попросила лишить её девственности, он повёл себя так, будто она шлюха, а теперь… теперь обращается с ней как со шлюхой? Зиланд поймал её прежде, чем она смогла уйти.

— Джули…

Слёзы жгли глаза, и если они начнут катиться по щекам, а Зи их увидит, Джулианна будет сильнее унижена.

— Зиланд, отпусти меня.

— Проклятье, Джулианна, поговори со мной. Что происходит? Я всегда мог читать тебя, но сейчас провалился. Прости, что бросил тебя десять лет назад. Это непростительный поступок, но у меня была на то причина. И я всегда думал, что ты знаешь её. Ты понимаешь, почему я ушёл?

Он поднял её лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Джулианне пришлось сморгнуть слёзы, чтобы чётко увидеть Зи.

— Зи, не заставляй меня говорить о ней. Я знаю причину, видела на твоём лице, слышала ярость в голосе, когда ты приказал мне возвращаться в комнату. Почувствовала отвращение, когда ты меня оттолкнул.

Ей нужно было подождать ещё пять лет, но она не могла — слишком сильно любила и хотела Зиланда. К полному унижению Джулианны у неё потекли слёзы. А к огорчению — Зи начал улыбаться. Грустная улыбка, которая не коснулась глаз, но всё равно улыбка.

— Ты ошиблась, сладкая. По всем пунктам. Я не чувствовал ни отвращения, ни гнева. Не к тебе. Два года я ходил по лезвию ножа контроля, желая тебя. Но ты была слишком молода. С каждым днём мой контроль становился слабее, потому что ты начинала чувствовать то же самое. Я видел желание в твоих глазах, но ты была так молода!

Джулианна покачала головой.

— Остановись. — Он не мог просто переписать десять лет её жизни.

Но Зиланд не остановился.

— И когда ты предложила лишить тебя девственности, я едва сдержался, чтобы не сгрести тебя в объятия и не впиться в твои губы поцелуем. И если бы так и сделал, не смог остановиться, дал бы тебе именно то, о чём просила. Именно то, чего мы оба хотели. Поэтому, воспользовавшись последней унцией силы, которой обладал, я оттолкнул тебя и приказал уйти, прежде чем нарушить закон нашей расы. А затем ушёл, проложив океан меж нами, чтобы не потерять решимость, пока ты не достигнешь совершеннолетия.

— Почему ты мне не сказал?

— Думал, ты знаешь

— Почему же тогда не звонил? Я думала, ты забыл меня.

Зиланд застонал.

— Я не мог перестать думать о тебе. А если бы услышал голос… не думаю, что смог остаться в стороне. Поэтому спрашивал о тебе у Серенити и Грее, солнышко, почти каждый день. Почти каждый чёртов день.

Она смотрела на него с недоверием и удивлением.

— Я не подозревала. Знала лишь, что они с тобой разговаривали, но они никогда не говорили, что ты обо мне спрашивал.

— Я попросил не говорить. Подозревал, что ты попробуешь меня отыскать.

— Я могла. — Если бы знала, что она небезразлична ему, что он не испытывает к ней отвращения. Её сердце гулко забилось, пытаясь стряхнуть с себя десятилетний груз той ночи, но что-то всё равно не укладывалось.

— Если ты ждал моего совершеннолетия, почему не вернулся на двадцать пятый день рождения?

Он наблюдал за ней пару долгих минут, с задумчивым и болезненным выражением лица.

— Не знаю, — сказал он, наконец.

А она знала. В какое-то мгновение за эти десять лет, ей стало всё равно. На самом деле, ничего не изменилось. Может он и ушёл не по той причине, по которой она думала, но это то же самое.

— Зиланд, всё случилось так давно. Мы уже совсем другие. — Он даже не представлял, насколько она стала другой. Она даже не та, кем они её все считали, буквально.

Зиланд положил руки ей на щеки, в его глазах читалась теплота и нежность.

— Джулианна, я так долго был вдалеке, но теперь я здесь. — Он поглаживал большим пальцем её по скуле, отчего мурашки нежности пробегали по телу.

С решимостью он произнёс:

— Я не переставал хотеть тебя.

От его слов поток жара устремился в центр её естества, а пульс ускорился. Но с потоком желания пришло смятение, которое гораздо хуже неизвестности. Как она могла оттолкнуть его, когда лишь хотела прижаться к нему? Джулианну манило тепло его пальцев и нежность в глазах.

— Прости, Зиланд, но я уже не чувствую того же. — К её облегчению, прозвучали с нужным количеством сожаления. Но, судя по выражению его лица, он не верил. Ни капли.

Он легонько коснулся подушечкой большого пальца её нижней губы, заставив ахнуть. Джулианна говорила себе уйти, отступить, но не могла. Его прикосновение поймало в сеть эмоций, а душой завладело изумление. Она не была противна Зиланду. Он всегда её хотел. Но уже поздно.

— Джулианна, ты никогда не была лгуньей, — тихо проговорил он. — И не надо лгать сейчас.

Как оказалось, вся её жизнь сплошной обман.

— Зиланд, отпусти меня.

Но вместо этого, он начал наклоняться, словно хотел её поцеловать. Джулианна запаниковала. Она так долго этого хотела, мечтала об этом, и если сейчас Зиланд её поцелует, она сдастся. Джулианна отвернулась, и его губы коснулись её щеки, а от выдоха шевельнулись волосы на виске. Она задрожала.

— Нет.

Он проигнорировал её мольбу, и спустился поцелуями по скуле к изгибу уха и вниз по линии подбородка. Её тело дрожало и горело.

— Зиланд, прошу.

Он держал её в плену, опускаясь и дразня губами ниже, к чувствительной коже шеи. Сколько раз она мечтала об этом? О том, как Зиланд обнимает её, как мужчина обнимает женщину? Как Зиланд хочет её?

— Зи. — Судорожно вдохнув, она потянулась к нему, и воля рухнула под тяжестью тоски. Дрожащими руками Джулианна обхватила голову Зиланда, когда он низко опустился к шее. Он глубоко вдохнул, словно хотел втянуть её всю в себя и никогда не отпускать, затем медленно поднял голову и вгляделся в её глаза, пробуя раскусить тайны. Страх поднял уродливую голову, но испарился при виде лица возлюбленного. Этого нежного, но строгого лица с выражением дикой страсти. Страсти к Джулианне.

— Тебя, правда, влечёт ко мне, — выдохнула она, едва в это веря. Десять лет она считала, что противна ему.

Он рассмеялся, но звук вышел низким и приглушенным.

— Словом «влечёт» не опишешь того, что я чувствую, солнышко. — Он наклонился к ней, и в этот раз она его не оттолкнула. От первого, лёгкого касание его губ, у неё чуть не подогнулись колени.

Сколько лет она мечтала об этом? И всё же мечты не шли в сравнение с реальностью. Его губы, мягкие, как шёлк, но тёплые и требовательные, двигались по её. С каждой секундой поцелуй становился всё настойчивее, отчаяннее. Аккуратно обняв её лицо руками, он разомкнул её губы языком и проник в рот. Джулианна ахнула, а затем застонала, когда Зиланд чувственно погладил её язык своим. Чувства сошли с ума от чисто мужского вкуса Зи. Джулианна затрепетала, жар пронёсся по всему телу и скопился между ног. Она прижалась к Зиланду и обняла его за шею, полностью отдаваясь во власть поцелуя. Отдаваясь Зиланду. Он крепче обнял её, прижимая к себе так, что она почувствовала его сердцебиение и налитый стержень, вжавшийся ей в живот.

Зиланд исследовал языком её рот, даря чувственное наслаждение и, словно учась чувствовать Джулианну. Она застонала, когда он обхватил её затылок и склонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, углубляя поцелуй.

Если он сейчас задерёт ей платье и разведёт ноги, откажет ли она? Нет. Небеса помогите, но нет.

Словно прочитав её мысли, он скользнул рукой вдоль её спины и ниже, а затем начал поднимать подол платья. У неё ёкнуло сердце.

Звук мужских голосов прорвался сквозь дымку похоти за мгновение до того, как открылась дверь. Зиланд отпустил Джулианну, и она отвернулась, скрывая унижение, когда Грейсон и ещё двое мужчин вошли внутрь.

— Вот вы где! — прогрохотал Грейсон. — Мы собираемся сыграть в покер. Ты в деле, Зи?

Опустив голову, Джулианна сбежала, протиснувшись между мужчин. Её щеки заалели, а тело сотрясало желание. Её жизнь разбилась вдребезги. Всё, чего она хотела, наконец-то стало доступно женщине, которой она больше не была.

Зиланд встретил выжидающий взгляд Грейсона разочарованным вздохом, запустив руку в волосы и желая, чтобы тело охладило жару, которая бушевала в каждой клетке.

— Да, в деле.

Чёрт возьми, Джулианна. Он так и не узнал, чего она боится. Он притащил её сюда, чтобы выяснить, откуда страх, а не целовать. И не заставить признать, что она так уж к нему безразлична, какой хотела показаться. Хотя и думал об этом с момента возвращения, с момента, когда она поприветствовала его не улыбкой и объятиями, а холодным, отстранённым взглядом незнакомки.

Он привёл её сюда, чтобы, наконец, докопаться до правды, но в мгновение, когда остался с ней наедине, забыл обо всём, кроме желания прикоснуться к ней и ощутить её вкус.

Этот поцелуй всё, что он смог познать. Но сама женщина осталась для него загадкой. Загадкой, которую он решил разгадать.