Нет прощения!

РИЧИ ТОКАДА — 7

— Ты уверен, что ты эмпи? — спросил меня Лаки с подоконника.

— Что? — удивился я, отрываясь от книги, которую читал специально для Трайтора. Он все же поставил меня под постоянный контроль.

— Эмпи может убить эмпи, я делал это не раз. Эмпи не может убить члена своей стаи. Понимаешь меня?

— Это всего лишь красивые слова, — сказал я. — Ты же стрелял из парализатора в ту женщину… В Эль!

Темно-серые глаза Страйка потемнели еще больше.

— Это кто тебе сказал? — прошипел он. — Трайтор?

— Нет! Не Трайтор! Это сказал твой приятель, Скрэмпи, член вашей с Трайтором стаи!

Я приготовился, что он кинется, но он не стал этого делать.

— Ты прав, — признался он, залезая обратно на подоконник. — Я такое же чудовище, как и ты. Только чудовище может убивать других чудовищ. Всю свою жизнь я был марионеткой, и всю свою жизнь я пытался доказать себе, что это не так. Знаешь, я могу забыть только одним способом… А я очень хочу забыть! Я чувствую себя механизмом, который отработал положенное количество часов, и теперь все, больше во мне ничего не осталось… Ни-че-го! Никаких мыслей… Никаких эмоций… Никаких чувств… Я потерял гораздо больше, чем можно потерять, я знаю: еще немного — и я стану таким же, как Трайтор!.. Я хочу лишь одного — отправиться в Ад, к моим друзьям. Понимаешь, Ричи? Я знаю, что лишь в Аду я стану по-настоящему счастлив. Я надеюсь, что все они там — Экстра… Эрлиг… Найки…

— И Эль, — закончил я, так как он не сумел произнести это имя.

Лаки молча кивнул.

— Ты все еще любишь ее? — вырвалось у меня помимо воли.

— Ричи, замолчи! Не надо об этом… Экстре повезло гораздо больше, чем мне… Знаешь, Трайтор искренне полагает, что мы способны лишь убивать. Раньше я не понимал, что он думает так всерьез, а потом вдруг понял — он ведь не был ни на одном нашем концерте! Он не знал, кем мы были НА САМОМ ДЕЛЕ… Это ОН сделал нас такими, какими мы стали потом… Он искажает все, к чему прикасается, и если в мире существует зло, это зло — Трайтор!

Он отвернулся и поглядел в окно, где по белому склону стремительно проносились яркие точки. Но даже отсюда я чувствовал, что все они были людьми.

— Так тебе поставили последнюю ступень? — все же поинтересовался он минуту спустя. — Или ты убил хакера раньше?

— Я убил его раньше, — повторил я его последние слова.

— Они, конечно, поставили тебе ограничитель, но не программный, а какой-то другой… — размышлял Лаки вслух. — Кто с тобой работал? Штульман?

— Ну да…

— Значит, ты сможешь расправиться с Трайтором, когда-нибудь потом… Обещай мне.

Я вздрогнул.

— А ты… Разве ты не хочешь сделать это сам?

— Ричи, посмотри на меня, — попросил он. — Я уже ничего не могу. Им удалось забрать мою душу. А ты сможешь. Однажды ты убьешь его. Да, Ричи?

— Это так важно для тебя?

Он хмыкнул.

— Мне было бы очень приятно.

— Тогда я согласен, — сказал я. — Но ты уверен, что он тебя сейчас не слышит?

— Он не такой всемогущий, как тебе кажется, — успокоил меня Лаки, и в его глазах отразилось небо.

— Вот так. — Трайтор, довольно улыбаясь, похлопал меня по щеке. Я снова обнаружил, что лежу в модуляторном кресле. Я не сразу осознал, что на мне — какой-то непонятный комбинезон, и, судя по ощущениям, он надет прямо на голое тело. Я провел по нему рукой, и мне показалось, что это — еще одна кожа, настолько эластичной была бронеткань.

— Это и называется «Вторая кожа», сынок, — продолжал Трайтор, наклоняясь ко мне, и я увидел свое растерянное отражение. — Это твой новый костюм. Итак, костюм!

В его голосе появились интонации торгового агента.

— На вас надета одежда федеральных пилотов. Потрясающая штука, новинка, можно сказать. К тому же, доработанная нашими спецами. Если ты все же получишь ранение, сынок, тебе в кровь автоматически поступит обезболивающий препарат. Если ты начнешь терять сознание, а задание по-прежнему не будет выполнено, включится антишоковый комплекс. А если, не дай бог, ты начнешь умирать, я с легкостью запущу твое сердце вот этим!

Мощный удар тока подбросил мое тело, но ремень поперек живота не позволил грохнуться на пол. Кресло заходило ходуном.

— Шутки закончились, — пояснил Трайтор где-то на грани восприятия. — Сейчас я начну знакомить вас с возможностями этих костюмов. Лаки, припоминаешь? Знакомый костюмчик, да? Только это — следующая модель.

Я повернул голову и увидел Страйка.

— Начнем, — объявил Трайтор. Предположим, произошла следующая ситуация… Наденьте на него шлем!

Два офицера в черной форме с нашивками организации вытащили Страйка из кресла, и один из них нахлобучил ему на голову гермошлем, припечатав его напоследок кулаком. Лаки покачнулся. Трайтор взял со стола пистолет и выстрелил ему в грудь, практически в упор. Страйка отбросило к стене. Кто-то развернул мою голову, и я увидел, как на консоли зажглась красная лампочка.

Трайтор подошел к пульту, аккордом нажал на кнопки. Лампочка погасла. Я посмотрел на Лаки. Он уже вставал. Прежде, чем ему успели помешать, он сорвал с себя шлем и грохнул им об стену.

— Ты этого не сделаешь! — Страйк был в бешенстве. Охранники заломили ему руки, но он, кажется, не заметил этого. Он, не отрываясь, глядел Трайтору в очки.

— Хорошо, что ты все понял, — усмехнулся тот. — Ничто не помешает вам выполнить задание. Зная твои суицидальные наклонности, я принял все меры предосторожности. Итак, вы обязаны проникнуть на «Истоки». В гермошлемы, кроме всего прочего, встроены видеокамеры, так что я буду видеть все, что видите вы. Ваше физическое и психическое состояние будет у меня вот здесь. — Он ткнул пальцем в разметку на консоли. — Лаки, твоя агрессия — в красном секторе. Это хорошо. Вы не будете чувствовать боли, это я вам гарантирую. Только если сделаете что-то не так.

Он ткнул еще в одну кнопку, и у меня в голове взорвался огненный шар. Когда боль отступила, я посмотрел на Страйка. Он тяжело дышал, отросшие волосы падали ему на глаза, сквозь неровные пряди уже начинало светить серебро бешеного взгляда. Меня ударило его фоном. Трайтор протянул руку и выпустил в Лаки всю обойму.

— Вы будете есть, спать и срать в этих костюмах, — сообщил нам Трайтор хорошую новость. — Причем, срать — в буквальном смысле. Они оборудованы всем необходимым, так что можете не стесняться. Вы должны привыкнуть к ним, почувствовать второй кожей. Шлемы носить необязательно. Только во время практических занятий. И не волнуйтесь, я дам вам пострелять. Вы будете стрелять друг в друга, пока не надоест. Вы не должны бояться, что я неожиданно включу реанимационный комплекс, я не псих и не садист. К тому же, за Скрэмпи вы достаточно наказаны. Привыкайте, что если ошибется один из вас, наказаны будут оба. У вас будет на редкость сплоченная группа. К сожалению, вы — мой единственный шанс. Ричи, когда тебя выбросят, я отключу подавитель поля, и ты снова сможешь применять свои способности. Лаки… — он подошел к Страйку, заглянул своими рецепторами ему в глаза. — Я не подставлял твоих друзей. И Скрэмпи — тоже, что бы ты не думал… Я не знаю, почему там оказались федералы. На этот раз я постараюсь вытащить вас обоих. Не потому, что вы лучшие. Вы — это все, что у меня осталось.

Задание оказалось безумно простым. Трайтор подозревал, что на водоочистительном комбинате «Истоки» размещается федеральная генетическая лаборатория, производящая боевых клонов, и нам предстояло уточнить эту информацию. Если она окажется правдой, нашей целью являлось причинение максимального ущерба как в живой силе, так и в технике. Длинный перечень нужных Трайтору предметов прилагался к описанию основного маршрута, остальные данные были в голове у Страйка.

Ведущим группы, был, соответственно, Лаки. Поверх костюмов мы надели черную экотерровскую форму, обвешали себя «игрушками» и посмотрели друг на друга.

— Ну что, демон, — спросил меня Лаки, пародируя интонации Трайтора, — ты готов убивать ради спасения нашего вида?

— Быстрее! — торопил нас Бэни. «Дафт» уже завис над полем, не доставая до земли лишь пары метров. Мы не торопясь приближались к «летающему гробу», стараясь не обращать на инструктора внимания. Лаки подпрыгнул, подтянулся и, перевалившись через борт, протянул мне ладонь. Через пару секунд я оказался внутри железного ящика. Дверь заехала обратно в пазы, красная лампочка под низким потолком сменилась зеленой. Мы заняли места у противоположных стен и молча смотрели, как поверхность планеты убегает куда-то вниз. Жаль только, что было темно. Вертикально набрав высоту, «дафт» рванул ся вперед.

Огни горнолыжного комплекса растаяли во мраке. Я проводил их глазами. Лаки даже не обернулся на родную Базу. Пока продолжался полет, мы молчали.

Все началось на том же самом месте, что и в прошлый раз. Может, стоило выбрать другую дорогу, но вряд ли это сильно помогло бы. Мы беспрепятственно миновали машинный зал, вплотную подобрались к пожарной лестнице, а потом кусок ржавой железной стены разъехался в разные стороны, и в потоке яркого света на нас хлынули федеральные эмпи.

Они сразу же замерли, как вкопанные. Это называется «Высшим инстинктом», и только Трайтор способен отменить этот блок. Первые эмпи, когда-то давно, были чрезвычайно агрессивны друг к другу, для сохранения их численности и пришлось написать подобную программу. Все остальное было только красивыми словами. Мы тут же начали стрелять. Странно, но пока у тебя в руках оружие, тебе и в голову не придет использовать что-то еще, если, конечно, ты — эмпи. Я напрочь забыл про свои способности генератора, и лупил по ним из автомата до тех пор, пока последний эмпи не застыл у моих ног. Никто из них так и не выстрелил ни разу. Я посмотрел на Лаки. Он поднял большой палец вверх. Отлично. Мы отправились дальше.

Вдоль стен стояли сложнейшие аппараты, разнообразные широкоэкранные консоли, крионические колбы с неактивированными, но уже взрослыми клонами внутри, и, прежде, чем все это уничтожить, мы тщательно вертели головами, позволяя Трайтору зафиксировать все, что стоило увидеть. Я «узнал» несколько дисков, просто проведя ладонью вдоль информационных стеллажей, и до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Лаки с наслаждением орудовал прикладом огнемета, варварски расправляясь с навороченной спутниковой консолью. Я расстрелял ее процессор, чудом не зацепив пулями Страйка, и он сделал в мою сторону неприличный жест. Когда мы дошли до конца помещения, за нами догорали руины. Больше нас ничего на этом уровне не удерживало, все, что можно, было безнадежно испорчено, и мы отправились дальше.

Мы остановились перед дверью. Лаки занялся одноразовой ракетной установкой, я выбросил пустые автоматические пистолеты и отцепил от пояса еще одну, последнюю пару точно таких же. Я знал, что скоро мне придется применить взаимодействие, и оттягивал этот момент изо всех сил, боясь не вернуться. Добрый Герой имел все шансы остаться вместо меня.

Лаки показал три пальца. Это означало, что мы открываем дверь на «раз, два, три!». С момента высадки мы соблюдали полное радиомолчание. Мне это давалось сложнее всего. Лаки отсчитал три такта и выстрелил. Дверь выбило взрывом, Лаки отбросил пустую трубу и взялся за огнемет. Мне казалось, что он делает все слишком медленно, пока я не понял, что пошел сбой. Я стоял на пороге боевой трансформации, просто так, без каких-либо причин, и Трайтор не желал ничего менять.

Лаки передвинул огнемет в рабочее положение. В это время последние обломки двери перестали сыпаться сверху, и я увидел в облаке пыли шеренгу федеральных стрелков. Лаки тоже увидел это, но все еще не успел понять, в прыжке я выбил его с линии огня, ударив с такой силой, что его вырубило на пару секунд. Никогда еще мне не удавалось двигаться так быстро. Жаль, что также быстро закончились патроны. В меня попало три пули. Ни одна из них не пробила костюма, но я потерял равновесие. Лаки успел меня прикрыть выстрелом из огнемета. Полыхнула вспышка. Я откатился к стене, поднялся на ноги. Горящие федералы с воплями бежали мимо нас.

— К черту молчание! — раздался в динамике вопль Страйка. — Здесь полно камер! Я идиот!

Его голос напоминал жевательную резинку. Пока он говорил, я сорвал автомат с мертвого федерала и пристрелил одного из горящих. Мы отправились дальше. За обугленной дырой в развороченной кодовой двери мигал аварийный свет. Мы помчались туда.

Страйк вырвался вперед. Очередная лаборатория представляла собой модуляторный зал с рядами соответствующих кресел и космической пустотой вместо потолка. Лаки завертелся волчком, сжигая из огнемета все, что видел, и ему это безумно нравилось. Когда он замкнул огненное кольцо, я остановил его. Вскинув руки, я обрушил поле на пылающие стены, раздувая огненный шторм. Неожиданно мы оказались внутри адского колодца. Лаки постучал себя по шлему стволом огнемета.

— Супергерой хренов!

— Я же не думал…

— Бегом!!!

«Вторая кожа» отлично держали температуру, остальная одежда практически сгорела. Мы остановились в конце коридора. Я привалился к холодной стене. От остатков формы валил дым.

Пока Лаки сверялся со схемой, я перевел дыхание. Неподалеку гудело пламя, пожирая «операционную». Если пожарная система вырубилась из-за ненормального фона, были все шансы, что «Истоки» тоже загорятся.

— Нам туда, — сказал Лаки, поворачивая шлем в моем направлении, но неожиданный взрыв сотряс помещение. Посыпались оконные стекла.

— Па-бам! — изумился Лаки. — Поздравляю, товарищ Токада! А теперь — вперед!

И мы отправились дальше.

У наших противников на очередном уровне оказались термитные пули. Они прожигали бронеткань и уходили глубоко в тело. Крошечные наномеханизмы, жившие в нас, затягивали раны, но так было только сначала. После десятого попадания потекла кровь. Я по-прежнему двигался быстро, но стрелков оказалось слишком много. Лаки привалился спиной к моей спине. Мы стояли в центре огромного зала, в нас стреляли со всех сторон. Какая-то дрянь экранировала мое поле, я не мог пользоваться им в полную силу. Нам оставалось лишь стрелять. На меня накатывали волны перезагрузки. Потом сознание отключилось, и когда я снова стал собой, все уже закончилось. Куча трупов валялась вокруг, но я даже не догадывался, что же их убило. Лаки пытался подняться, поскальзывался и падал обратно. Я протянул ему ствол автомата, он схватился за него и встал. Провел ладонью по груди, показал мне результат. Вытер руку об остатки разгрузки, сокрушенно покачал головой.

— Эти костюмы — полное говно!

Скорее всего, он сказал это для Трайтора.

— Полное говно, — подтвердил я.

— Ну что, бежим? — предложил Лаки. Я засмеялся.

— Может, перекурим?

Теперь засмеялся он. Мы отправились дальше.

Новый уровень должен был стать суперигрой. Я это понял по музыке из Адских Гонок, неожиданно зазвучавшей у меня в голове. Я врубил свое поле на полную, едва мы вскрыли эту дверь. Я действовал на пределе, но федералы, защищавшие сектор, этого так и не узнали. Это был мой звездный час. Добрый Герой наконец-то стал самим собой. Он мягко отстранил меня, показывая, как надо, и все они умерли практически мгновенно. Добрый Герой перешагнул через Страйка, оглушенного фоном, и подошел к центральному пульту. Он сразу же узнал его. Сердце федеральной базы. Отсюда врубался купол. Добрый Герой ухмыльнулся и стер все это в порошок. Его накрыло взрывом, сбило с ног и вышибло вон, и я тут же занял его место. Я понял, что не чувствую поля вообще. Перенапряжение было слишком огромным. Потом на меня неожиданно накатила слабость, зазвенело в ушах, перед глазами закружился черный снег, но удар электричества вернул все обратно. Включив систему реанимации, Трайтор заставил меня подняться.

Теперь мною руководили препараты и электрошок, я был лишь марионеткой в паутине искусственного адреналина.

Я встряхнул Лаки несколько раз. Он уцепился за меня, мне удалось поставить его на ноги.

— Куда теперь?

Он помотал головой. Сориентировался и ткнул пальцем в направлении нужной вентшахты. Я опасался, что он не сможет залезть так высоко, но все получилось, как надо. Я втащил его в шахту, протянув сверху ствол бесполезного автомата, с которым забыл расстаться, и мы поползли вперед. Не помню, сколько длился этот кошмар. Клаустрофобия настолько мощно заявляла о себе, что временами я ничего не соображал от животного ужаса. Наконец, я вывалился в коллекторный тоннель. Лаки обрушился сверху, он был совершенно без сил. Я потащил его, интуитивно определяя направление. Ментальная сила покинула меня, патроны закончились, а драться я так и не успел научиться. Если бы федералы наткнулись на нас сейчас, все завершилось бы прямо здесь.

Труба выводила к реке. Она обрывалась над склоном, совсем недалеко от воды. Мы пролетели несколько метров и мягко упали в полузасохшую грязь. Была ночь, зарево пожара поднималось над «Истоками». Даже отсюда был слышен стрекот вертолетов. Федералы тушили свою базу, устанавливали масштабы катастрофы, пока что им было явно не до нас. Я перенес Страйка на сухой участок земли, где ему, наконец, удалось вырваться и упасть.

Где-то далеко, на консоли у Трайтора, мигала красная лампочка. Я перевернул Лаки на спину, поднял забрало гермошлема. Его трясло. На том месте, где у эмпи находится печень, у Лаки была дыра. Он крепко сжал мои руки, пытаясь что-то сказать.

— Я не отпускал тебя, Страйк! — мой голос сорвался. Он закрыл глаза.

— Я не отпускал тебя, — повторил я.

— Я умираю так, как хотел, — проговорил Лаки.

И меня ударило током.