Нестабильная

Глава 1

– Ли, милая, тебе нужно как следует отдохнуть, иначе ты не сможешь выдержать этот приём, – королева Нитасия сама вышла в сад, чтобы позвать дочь в покои.

– Но, мамочка, я совсем не устала! – хрупкая девушка нехотя поднялась с качелей, подвешенных к ветке крепкого дерева.

– Дорогая, пожалуйста, не перечь. Сегодняшний вечер может быть очень длинным. Мы же не хотим, чтобы от усталости у тебя случился приступ.

– Да, мамочка. Конечно, мамочка, – принцесса Леонита послушно последовала за матерью, за ними чинно потянулись фрейлины, сопровождающие обеих.

Приступы. Эти загадочные магические приступы, когда внутри разгорался непонятный жар, хотелось всё жечь и крушить. Придворный лекарь ссылался на сложности девичьего взросления и разводил руками, а придворный маг глубокомысленно кивал, подтверждая его слова, и уверял: всё прекратится, как только её высочество выйдет замуж. Дальше он обычно смолкал и, ссылаясь на неотложные дела, быстро уходил, словно боялся, что принцесса потребует рассказать о подробностях будущих семейных отношений.

Королева проводила дочь до её покоев, проследила, чтобы служанки помогли принцессе переодеться и уложили в постель.

– Отдохни, милая. Этот приём устраивается в честь твоего совершеннолетия, и тебе нужно будет принять все поздравления и оставаться на балу хотя бы до питау*. Я верю, что ты выдержишь и достойно встретишь своего будущего жениха.

– Мама, а какой он?

– Кто? – Нитасия сделала вид, что не поняла вопроса.

– Жених.

– Маркиз Биэн? Очень достойный молодой человек. Маг огня, как и папа. Маркиз будет тебе хорошим мужем.

– Мам, ну какой же он молодой? Таринна сказала, что ему чуть ли не тридцать лет! Он ненамного младше тебя, мама!

– Если ты всё знаешь про него сама, зачем спрашиваешь? – королева нахмурилась, с неудовольствием отмечая осведомлённость и болтливость фрейлин принцессы.

– Значит, это правда, – Леоните не удалось сдержать вздох.

– Дорогая, двадцать восемь лет для мужчины совсем не старость. У него, как и у тебя, всё впереди. И потом, вспомни, папа старше меня на семнадцать лет.

– Так это же папа!

– Девочка моя, было время, когда и я не была знакома с твоим папой. Мы с ним тоже были чужими. Но в браке пришла любовь.

– Как же не полюбить папу! Он у нас самый хороший, – вздохнула Леонита.

– У тебя будет время узнать маркиза лучше. Ведь на приёме состоится только ваше первое знакомство, даже не помолвка, – королева ласково, как когда-то в детстве, погладила дочь по голове.

– Мам, ты хочешь сказать, что если он мне не понравится, то помолвки и свадьбы не будет?

– Я уверена, он тебе обязательно понравится, – королева поправила одеяло и уже хотела выйти.

– Мама, мама, позволь ещё один вопрос. Всего один!

– Ну хорошо, только один. Спрашивай.

– Мама, а у него дракон есть? – Леонита даже приподнялась, так её волновала эта тема.

– Нет, дорогая, дракона у маркиза Биэна нет. Пока нет, – словно намекая на что-то, добавила королева.

– Но в его возрасте уже почти не остаётся шансов обрести дракона! А как же тогда?..

– Дорогая, мы договаривались только на один вопрос, давай побеседуем о даре и перспективах маркиза позже, сейчас не время. И вообще, о таких тонкостях лучше расспрашивать магистра Роэнса, – Нитасия приложилась губами ко лбу дочери и быстро покинула комнату.

– Он и так от меня уже прячется, – пожаловалась её высочество закрытой двери.

Леонита честно пыталась уснуть, однако тревожные мысли не давали ей покоя. Она с детства знала о неизбежности династического брака и своей ответственности перед Этталией и, послушная родительской воле, давно свыклась с этой мыслью. Конечно, оставалась надежда, что на престол сможет взойти не сын принцессы, а один из её младших братьев. Но монаршую чету словно преследовал злой рок: двое сыновей родились задолго до срока и не дожили до представления их пламенному Дуарху, а последний – Горинг – хоть и прошёл первый этап обретения стихии, однако огонь принца был таким же слабым, как воздух Леониты. С шестилетнего возраста мальчик первым подходил к каждой новой кладке огненных драконов, но ни один птенец ещё не избрал его своим наездником, и это только подтверждало его бесперспективность как мага. Или же указывало на то, что единственный сын короля не жилец. Драконы не выбирают слабых.

Сама Леонита давно смирилась с тем, что её магия воздуха не очень сильна, и уже не ждала чуда. Она, конечно же, продолжала ходить к кладкам воздушных драконов, но ни один вылупившийся птенец даже не глянул в её сторону. И никто не знал, как ей хочется подняться в небо на своём драконе. Совсем как папа. К сожалению, принцессы рано перестают верить в чудеса. Действительность же такова, что Леоните предстоит выйти замуж и родить здорового ребёнка, которому, возможно, суждено занять трон Этталии. А для того, чтобы это случилось, следует выполнять все предписания придворных лекарей и магов, правильно питаться, не переутомляться и не волноваться. Зря всё-таки она не попросила успокаивающий отвар – уснуть никак не получалось. Незаметно для себя Леонита принялась теребить кроваво-красный камушек на браслете левой руки и задаваться одним и тем же вопросом: откуда у неё могла взяться совсем не женская магия огня?

Принцесса много раз выслушивала объяснения придворного мага Роэнса о том, что вместе с внешностью ей передались от отца и лёгкие отголоски магии огня. Внемля мольбам королевы, бог ветра Тариох заблокировал этот мужской дар, сковав его браслетами-артефактами с чуждыми небесному покровителю магов воздуха красными камнями. Два совершенно одинаковых браслета – тоненьких серебряных полоски с единственным кроваво-красным камушком на каждой – появились на запястьях принцессы на четырнадцатый день жизни. Вернее, это была ночь. Ночь, которую новорожденная принцесса провела в храме бога Тариоха. С тех пор внешне недорогие украшения постоянно оставались на ручках девочки. Они увеличивались вместе с её ростом и совсем не доставляли неудобств. По утверждению придворного мага, эти браслеты и сдерживают огонь. Пока они целы и находятся на ней, магия огня, непонятно каким образом доставшаяся принцессе, безопасна. Не считать же опасными тревожащие видения, которые время от времени появляются у принцессы, когда она дотрагивается до магических браслетов или долго смотрит на открытый огонь. В этих видениях она владеет вовсе не воздухом, как мама, а огнём, как отец – его величество Дейриг Восьмой. И так же сильна, как он. Но это невозможно, потому что огонь – мужская стихия. В королевском роду не может быть женщин, владеющих огнём. А жаль…

Впрочем, и родители, и придворный маг уверяли, что всё закончится, как только её высочество выйдет замуж. Огонь передастся мужу, а у неё останется только стихия воздуха.

***

Уснуть так и не удалось. От ненужных дум только разболелась голова. Леонита поднялась с постели и покорно позволила горничным надеть на неё пышное платье и соорудить приличествующую случаю причёску, после чего натянула с их помощью длинные белые перчатки, обязательные на балу и так удачно прикрывшие непритязательные браслетики с не подходящими к наряду красными камушками. Когда сборы были закончены, в комнаты вошла королева и, открыв принесённую шкатулку, извлекла из неё изящную старинную тиару, колье, серьги и парные браслеты из платины тончайшей вязи. Драгоценный металл служил ненавязчивым обрамлением великолепным голубым бриллиантам, которые считались камнями бога Тариоха.

Девушка вздохнула. Она не любила голубые бриллианты. Ну почему ей, магу воздуха, досталась внешность отца! Непокорные светло-рыжие волосы, зелёные глаза и бледно-персиковая кожа, на которой каждую весну непременно выскакивали совсем не аристократические веснушки, отчего девушке приходилось тщательно прятаться от солнца. Оставалось только вздыхать, вспоминая, как шикарно смотрелся тот же набор на маминых волосах, отливающих голубизной, и молочно-белой коже. Как же маме повезло с внешностью, унаследованной от бабушки – жительницы северного королевства Бераскены!

А ведь в семейной сокровищнице столько великолепных украшений с рубинами и красной шпинелью! Даже гранат подошёл бы принцессе больше, чем эти льдистые голубые камни. Но сегодняшний приём устраивается в её честь, и она, единственная дочь этталийского монарха Леонита Илеста Миолина Энери должна быть неотразимой. И первой это признавала её величество, выбравшая для себя лишь небольшие серьги с обычными бриллиантами и скромный – по королевским меркам – кулон из того же комплекта.

Когда фамильное наследие было водружено на принцессу, фрейлины принялись дружно ахать и восхвалять её красоту. Впрочем, чего ещё можно от них ожидать! Мало того, что место в свите принцессы очень почётно, за это к тому же неплохо платят. В королевском дворце сложно найти искренних друзей.

– Дорогая, тебе сегодня нет равных! А теперь мне пора, папа уже ждёт, – королева ещё раз ободряюще провела рукой по щеке дочери и вышла.

Принцесса последний раз взглянула на своё отражение в зеркале. А что, пожалуй, не так уж всё и плохо. Пусть голубые бриллианты не очень хорошо гармонировали с бледно-розовой кожей и рыжими волосами, зато они выгодно оттеняли зелёные глаза, которые, и без того не маленькие, казались сейчас просто огромными. Или они распахнуты от предвкушения? На нежных щеках горел румянец. Губы, которые девушка в минуты волнения прикусывала по старой детской привычке, приобрели ещё более яркий оттенок. Нужно успокоиться. Негоже предстать перед будущим женихом, а впоследствии и мужем, в столь нервном состоянии. И чего ей, спрашивается, переживать? Глуп будет тот мужчина, который посмеет отказаться от принцессы крови. И пусть мама намекнула, что отказаться может сама Леонита, но старшая дочь короля Дейрига уже не ребёнок и прекрасно понимает: этот брак – дело почти решёное. Папа и его советники, в том числе и герцог Дигран, отец маркиза Биэна, много раз всё обсудили и взвесили. Этот союз укрепит восточные границы Этталии, и к тому же, высока вероятность, что именно сыну принцессы Леониты придётся наследовать корону.

– Пора! – и Леонита шагнула к двери.

За ней потянулись фрейлины – в порядке, предусмотренном строгим дворцовым этикетом. Справа и на полшага сзади – Таринна – старшая фрейлина принцессы, следом Кария и Палита, замыкали шествие четырнадцатилетняя Линда и девятилетняя Тиарта. Двум последним девочкам было позволено лишь проводить принцессу до большого тронного зала. В силу их малого возраста на приём в честь совершеннолетия её высочества младшие фрейлины попасть не могли. Тем не менее, каждая из них, подобно старшим подругам, была в бледно-голубом платье и с единственным украшением – тонкой платиновой цепочкой на шее. Драгоценных камней девушкам, окружающим дочь короля, сегодня не полагалось, что нисколько не умаляло гордости тех трёх, которым выпала почетная обязанность сопровождать госпожу до окончания торжества.

Леонита остановилась ровно за два шага до распахнутых дверей, ведущих в тронный зал. Смолкла музыка, и в наступившей тишине прозвучал голос распорядителя:

– Её высочество Леонита Илеста Миолина Энери, принцесса Этталийская!

И Леонита сделала шаг. Она шла по коридору между склонившимися в поклоне придворными и гостями, съехавшимися на празднование со всей Этталии и из соседних государств. До сих пор юная принцесса нечасто появлялась на людях и к таким сборищам не привыкла. Но ничего, можно было смотреть только на родителей, ждущих её в самом конце этого пути. Мама и папа приветливо улыбались. Люди вокруг стояли сплошной стеной, поэтому легко было представить, что они и есть стена, а в зале находится только виновница торжества и её родители. И если бы не широкая юбка и каблучки, можно было бы, как в детстве, подбежать к папе, а он подхватил бы дочь на руки и высоко подбросил. Представив, как это выглядело бы сейчас, принцесса улыбнулась, и волнение тотчас оставило её.

Только теперь Леонита позволила себе окинуть взглядом тех, кто стоял на возвышении рядом с тронами монаршей четы. Придворный маг Роэнс, статс-дама Элексинта, канцлер Дигран. Рядом с канцлером принцесса увидела высокого молодого мужчину в тёмно-бордовом, почти чёрном, камзоле, лацканы и обшлага которого были искусно отделаны мелкими рубинами. Ясно, маг огня. На это же указывали и его медно-рыжие волосы, убранные в сложную косу. Открытый высокий лоб, черные, что редкость для рыжих, брови и ресницы, тёмные глаза. Выдающиеся скулы и немного крупноватый нос с небольшой горбинкой – фамильные черты Дигранов, ведущих свой род от древних кочевников. Резко очерченные губы замерли в преддверии улыбки. Он смотрел только на неё, Леониту. И пусть сейчас к принцессе было приковано всеобщее внимание, именно от взгляда маркиза Биэна по телу пробежало приятное тепло. А он не так уж и плох. И уж точно не стар, как утверждала Таринна. Десять лет не такая уж большая разница.

Её высочество, как предписывалось этикетом, присела в отточенном реверансе.

– Иди сюда, дитя моё, – отец протянул руку, и Леонита поднялась на возвышение. – Господа, – продолжил король, обращаясь к стоящим рядом, – вы все знаете мою дочь, но здесь есть те, с кем ещё не знакома принцесса. Ли, позволь представить тебе маркиза Биэна, сына герцога Диграна.

Маркиз сделал шаг и почтительно принял протянутую для поцелуя девичью руку. Как же тонка ткань перчатки! Губы жгут, будто касаются обнажённой кожи! Или так действует его магия огня? Того огня, от которого принцессу оберегали с самого детства. В её покоях не было каминов, только печи, выходящие топками в другие комнаты. Никаких свечей, только магические светильники. Всё потому, что даже вид открытого огня мог спровоцировать очередной приступ. Впрочем, не нужно сейчас вспоминать о грустном.

После того, как её высочество поздравили первые лица государства, к тронному возвышению стали подходить иностранные послы и гости. Они дарили однообразные подарки и произносили витиеватые речи, стараясь даже в восхвалениях виновницы торжества и пожеланиях здоровья и благоденствия высказать королю свои завуалированные просьбы и притязания. Пару раз откровенно намекнули на возможный брачный союз, и тогда Леонита замечала, как напрягается спина маркиза Биэна, стоящего парою ступеней ниже.

Череда скучных гостей длилась и длилась. Как же права была матушка, когда посоветовала надеть удобные туфельки без каблуков. И присесть невозможно – по этикету положено выслушивать подобную пафосную чушь только стоя. Жаль, что нельзя сослаться на усталость и уйти. Впрочем, даже самое плохое когда-нибудь заканчивается. Закончилась и торжественная часть приёма. А теперь – бал!

Заиграла музыка, и король пригласил свою королеву на первый танец. Следующими вышли Леонита и маркиз. С первых же па зелёные глаза оказались в плену у тёмно-карих.

– Как я счастлив, что их величества выпустили сей дивный цветок из своего сада! – восхищённо произнёс Биэн, ведя свою спутницу в танце. – Меня пугает одна только мысль, что мы могли не встретиться.

– Ну что вы, ваша светлость, рано или поздно мы обязательно встретились бы, – нужно было скромно опустить взгляд, как учила преподавательница этикета графиня Риалла, но эти глаза не отпускали.

– Было бы ещё хуже, если бы мы встретились слишком поздно, ваше высочество! – пылко проговорил партнёр.

– Мама часто повторяет, что невозможно избежать неизбежного, ваша светлость, – Леонита вспомнила, с какой грустью мама всегда говорила это.

– Тенигард. Ваше высочество, моё имя – Тенигард. Мне было бы приятно услышать его из ваших уст, – с лёгкой хрипотцой произнёс маркиз, отчего по руке, которой он в этот момент коснулся, побежали тёплые мурашки.

– Тенигард. Тогда и я должна вам позволить называть меня по имени, – Леонита взмахнула ресницами и услышала восхищённый вздох партнёра.

– Позвольте мне самому выбрать одно из ваших имён! Вы не сочтёте это за излишнюю вольность?

Обращение к принцессе крови по имени уже было недопустимой вольностью. А уж то, что собрался сделать маркиз Биэн, было больше чем вольностью. Такое позволялось только очень близким людям. Впрочем, Леонита и раньше не собиралась отказываться от помолвки. Теперь же сомнения улетучились. Кажется, их брак мог стать не просто важным для укрепления королевской династии Этталии, а на самом деле обоюдно счастливым.

– Выбирайте, но пусть это пока будет нашим первым маленьким секретом, – прошептала она, мило краснея.

– Я счастлив, что у нас появляются совместные секреты, Миолина. Миоли, – словно смакуя, произнёс Тенигард под последние замирающие аккорды.

Как нежно прозвучало «Миоли» в его устах! На щеках принцессы вновь вспыхнул румянец смущения. Впервые за долгое время Леонита не расстроилась из-за такой особенности своей кожи. Пусть Тенигард поймёт, что ей приятно его внимание.

Следующий танец принцесса танцевала с отцом. Помолвка ещё не была объявлена, и несколько танцев подряд с одним кавалером, не связанным с дамой родственными или брачными узами, считались неприличными.

– Как тебе маркиз, дочка? – король всегда был излишне прямолинеен.

– Ваше величество, я ваша покорная дочь, – девушка склонилась в фигуре танца, безуспешно пытаясь скрыть предательский румянец.

– Да? Смотри, а то только скажи, и мы будем искать другого жениха, – Дейриг хитро улыбнулся.

– Нет! – быстрее, чем нужно, ответила Леонита. – Я согласна с вашим выбором, отец!

– Согласна или довольна? – попытался внести окончательную ясность король.

– Маркиз Биэн мне приятен, – немного смущаясь, уточнила принцесса.

– Вот и замечательно! Ты, как я успел заметить, тоже произвела впечатление на сына герцога Диграна.

– Правда? – от этих ли слов или же от быстрого танца сердечко забилось с удвоенной силой.

– Даже не сомневайся! Мы с мамой следили за вами, – и король довольно улыбнулся. – Ну что? Позволяем старому лису Диграну вытащить из герцогской сокровищницы фамильные помолвочные кольца?

– Я ваша послушная дочь, папенька.

– Ты моя единственная дочь. И я хочу, чтобы ты была счастлива, Ли, – Дейриг взял дочь за пальчики и, медленно поворачиваясь, позволил сделать круг.

Следующий танец Леонита танцевала с отцом маркиза. Герцог Дигран был грузен и прихрамывал на правую ногу, но, стоит признать, несмотря на это, очень неплохо вёл свою партнёршу. Он и сейчас был видным мужчиной, а в молодости, похоже, легко завоёвывал женские сердца.

Как же хорошо, что Тенигард сегодня смотрит только на неё! С большим трудом удалось убедить молодого мужчину, что он должен пригласить ещё кого-нибудь. В конце концов маркиз сдался и под строгим взглядом будущей невесты пригласил её старшую фрейлину Таринну.

– Ну вот, видите, танцевать с другими девушками совсем не страшно, – уверяла его Леонита после танца.

– Не страшно, но скучно, – ответил маркиз. – Для меня в этом зале существуете только вы одна, Миоли. Я уже начал отсчёт.

– Какой отсчёт? – она вскинула заинтересованный взгляд.

– Дней, оставшихся до нашей свадьбы, моя любовь!

Он сказал: «Моя любовь!». Неужели это признание? А что же ещё? Захотелось раскинуть руки и кружиться, как в детстве. Жаль, что глупые правила приличия этого не позволяли. И вообще, пожалеть стоило о многом. Жаль, что нельзя было протанцевать весь вечер с Тенигардом, жаль, что нужно ждать целый месяц до помолвки, а потом ещё полгода до свадьбы. Немного жаль, что у маркиза пока нет дракона, а то можно было бы попросить прокатить и её, как это иногда делал папа. Но всё может быть. Ведь, по словам магистра Роэнса, велика вероятность того, что после заключения брака приступы прекратятся, а лишняя стихия – заблокированный самим богом Тариохом огонь – перейдёт к мужу, а от него и к их сыну. Ещё и поэтому избранник принцессы непременно должен быть магом огненной стихии.

Это был самый великолепный бал в жизни принцессы Леониты. Пусть балы, на которых она побывала, можно пересчитать по пальцам одной руки. Пусть она протанцевала с маркизом Биэном всего три танца. Зато какие это были танцы! Удивительно, но ему удалось даже скучный и чопорный питау превратить в танец страсти. Мало того, что глаза Тенигарда смотрели только в её глаза, он ещё позволял себе шептать такие слова, от которых сладко замирало в груди.

– Тенигард, – пыталась увещевать его принцесса, – вы не должны говорить такие вольности!

– Прошу прощения, дорогая Миоли, это говорю не я, это говорит моё сердце. Ах, если бы вы знали, сколько ещё нежных слов теснится у меня в душе!

– Сколько? – по правилам этикета положено было бросить осуждающий взгляд и промолчать, но тогда она не узнала бы столько волнующих подробностей.

– Мою грудь разрывают тысячи слов! И… – Тенигард, вопреки фигуре танца склонился к самому девичьему ушку и горячо прошептал: – …более того, меня смущают тысячи желаний!

– Маркиз, как вы можете! – казалось, весь зал услышал его бесстыдные слова.

– Великодушно прошу простить мне эту вольность, – покаялся будущий жених, – но я совсем потерял разум. Ждать целый месяц, чтобы получить право прикоснуться к вашим губам, а потом ещё Нихот знает сколько, чтобы…

– Тенигард! Вы забываетесь!

– Да, в вашем присутствии, моя принцесса, я забываю обо всём! Я чувствую себя драконом во время гона!

Леонита тяжело вздохнула. Ну сколько можно напоминать Тенигарду о соблюдении правил приличий? Маркиз похож на одержимого – любой самый невинный разговор сводит к одному. Свадьба. А потом… Хотя то, что он говорит, приятно будоражит. И, в конце концов, очень интересно, что же он хочет сделать с нею после того, как за ними закроется дверь супружеской спальни?

***

На следующее утро горничная внесла в гостиную принцессы букет из белых роз. На прикреплённой карточке было написано всего одно слово: «Тридцать».

– Маркиз считает цветы, которые подарил вам, ваше высочество? – старшая фрейлина удивлённо приподняла брови.

– Маркиз считает дни, оставшиеся до помолвки, – улыбнулась в ответ Леонита.

В последующие дни принцесса и её фрейлины даже с каким-то азартом ожидали непременного букета. С каждым днём в нём становилось на одну розу меньше. И пусть сопровождающая записка всегда сообщала, сколько в букете роз, но Леоните доставляло удовольствие их пересчитывать. К тому же, не иначе как букеты были зачарованы, ведь нежные цветы не думали увядать, и горничные исправно проветривали комнаты, чтобы хотя бы немного ослабить витавший в них аромат.

***

– «Три», – прочитала Таринна записку, вытащенную из букета.

Леонита и её фрейлины прекрасно знали, сколько дней осталось до помолвки, но всё равно каждое утро дружно считали принесённые цветы – это стало уже настоящим ритуалом. Три дня. Осталось всего три дня до того момента, когда Тенигард наденет на палец своей невесте помолвочное кольцо и подарит первый поцелуй. После этого они будут иметь возможность видеться почти ежедневно и, о счастье, целоваться при встрече и расставании. При мысли о том, что будет после свадьбы, сердце сладко замирало, а потом пускалось вскачь, словно взбесившаяся упряжка.

Три дня. Всего три дня! К помолвке уже всё было готово. Воздушное белое платье стыдливо пряталось в самом дальнем углу гардероба. Специально к нему были сшиты три пары атласных туфелек – на высоком каблучке, без каблучка и одни запасные, «чтобы были». Королева Нитасия сообщила, что на этот раз дочь наденет комплект с бриллиантами чистой воды. Мама даже показала его и намекнула, что на свадьбу жених готовит подарок – парюру из розовых бриллиантов. Но что могут значить холодные камни, когда в день свадьбы Леонита и Тенигард обретут друг друга.

Завтра она получит всего две белых розы. И уже через два дня… Каким же он будет, их первый поцелуй? Леониту всё больше волновал этот вопрос. Можно было спросить у Таринны. Она так загадочно улыбалась, когда разговор касался подобных волнующих тем, что можно было не сомневаться: старшая фрейлина знает толк в поцелуях. Но как об этом спросишь в присутствии Линды и Тиарты? Девчонки ещё совсем молоденькие, им рано слушать подобные разговоры. А узнать так хочется. Мало того, что дурманящий запах роз мешал заснуть, к нему присоединялись и тревожные мысли о том, что же будет после помолвки и… после свадьбы.

И Леонита не выдержала. Она должна узнать, каково это – целоваться с мужчиной. Ей нужно будет делать что-то особенное? А ну как опозорится? Нет, заснуть совершенно невозможно! Принцесса велела горничной проветрить спальню, а сама отправилась к Таринне. Должно быть, её старшая фрейлина давно спит, но ради такого важного вопроса сон придётся отложить. Пусть она расскажет, как нужно целоваться. А может даже признается, с кем приобрела этот ценный опыт.

Комнаты Таринны были совсем рядом. Фрейлины свиты обитали здесь же, в крыле принцессы. Леонита даже не подумала постучать. Стучать в дверь собственной фрейлины – всё равно что в свою, ведь фрейлина всегда должна быть к услугам её высочества.

Небольшая гостиная-будуар… Пусто, но глубокой ночью этого следовало ожидать. Леонита тихо открыла дверь в спальню своей фрейлины и доверенной подруги. Странные звуки заставили принцессу остановиться на пороге. Она пригляделась.

Здесь имелся пусть и небольшой, но настоящий камин. Огонь, горящий в нём, был сейчас единственным источником света, и в дальних углах комнаты метались тревожные тени. Но не тени привлекли внимание поздней гостьи. Она не отрываясь смотрела на два абсолютно голых тела, рычащие и сплетающиеся на огромной шкуре, брошенной перед этим самым камином. Неужели кто-то напал на Таринну? Сколь слабым ни был свет, он позволял разглядеть, что одно из тел – мужское. Мужчина нависал над стоящей на коленях девушкой и странным образом издевался над ней – бил и бил по попе своими бедрами. Иногда он запускал руку ей под живот, и тогда крики, издаваемые бедняжкой, становились совсем уж невыносимыми.

Нужно было что-то делать. Звать на помощь горничных или стражу, иначе этот неизвестно откуда взявшийся бандит убьёт Таринну. Но горло сжал жуткий спазм. Не получалось даже вдохнуть, не то что вымолвить хотя бы слово. И Леонита продолжала смотреть. Это было отвратительно и мерзко. Сковавший её ужас холодом бежал по позвоночнику и отдавался в животе, скручиваясь в тугой узел, пульсирующий в такт гадким шлепкам тела о тело. В том же ритме вдруг начал вспыхивать и огонь в камине, на фоне которого дёргалась пара. Мужчина ухватил Таринну за бёдра, ещё несколько раз ударился о её попу, после чего зарычал особенно страшно и упал, придавив собой податливое женское тело.

Понимание приходило постепенно. На фрейлину никто не нападал. С ней совершали нечто постыдное, совсем не предназначенное для чужих глаз.

– Таринна?

Головы молодых людей одновременно обернулись к двери, в которой стояла Леонита.

Может быть такое, что разум отказывается верить глазам? Старшая фрейлина принцессы не только допустила до своего тела мужчину, что было само по себе безнравственно. Она это сделала совсем рядом с покоями своей госпожи и подруги – теперь уже бывшей. Но ужаснее всего было узнать в обнажённом мужчине того, кто клялся в вечной любви Леоните. Того, кто с таким нетерпением ждал помолвки. В спальне Таринны находился маркиз Биэн.

***

Само время стало строптивым и вязким. Возможно, оно попросту покинуло эту комнату. Никто не пытался прервать тишину, возникшую после слов Леониты. И только огонь в камине всё яростнее отсчитывал удары сердца незваной гостьи. Бух-бух, бух-бух… Удары становились чаще и мощнее. Покорные им, вскидывались и оранжевые языки пламени. И вот уже огонь заполнил весь зев небольшого камина.

– Миоли, успокойся! – в словах маркиза проскользнули приказные нотки. – Иначе ты спалишь здесь всё к Нихоту! Огонь уже не вмещается в камине.

Миоли? Этот мерзавец посмел назвать её Миоли? И единственное, что его сейчас волнует, это огонь в камине?!

– Дорогая, выйди, я присоединюсь к тебе через несколько минут и всё объясню, – изменник поднялся и протянул к ней руки.

Похоже, мужчина забыл, что он совсем голый, и Леонита с ужасом смотрела на мерзость, болтающуюся у него ниже живота. Фу, какая гадость! И этим жирным червём он… как же всё гадко, гадко, гадко! Как будто здесь что-то можно объяснить. Неужели маркиз всё ещё надеется на помолвку и свадьбу?

Огонь не удержался в тесноте выделенного ему места и выбросил в комнату пробный язык. Кажется, завизжала Таринна. Кажется, загорелась шкура, на которой эти двое предавались греху. Пламя неправдоподобно быстро охватило комнату, ловко, словно повинуясь желанию разгневанной принцессы, отрезав любовников от спасительного выхода. А Леонита замерла у двери и зачарованно наблюдала за волшебным танцем разыгравшейся стихии.

Самый краешек сознания фиксировал крики, раздавшиеся сначала снаружи, а потом и внутри здания. Принцесса отстранённо отметила, как из огня выбежал мужчина, держащий на руках безвольное женское тело, промчался мимо неё и скрылся за дверью. Впрочем, он тут же вернулся, чтобы выдернуть из горящей комнаты и Леониту. Маркиз коснулся её руки, и тело девушки словно прошило холодом. И она вспыхнула. Вспыхнула в буквальном смысле. Горели волосы, горел халат, впопыхах наброшенный на сорочку, горело всё!

Стражники, уже бежавшие к пылающей комнате с вёдрами, принялись поливать водой принцессу. Однако огонь даже не шипел. Он словно не замечал усилий окружающих и бесновался над своей хозяйкой устрашающим факелом. Неизвестно, что случилось бы дальше, но в охваченной пламенем комнате появился его величество. Он смело шагнул к дочери и обхватил её обеими руками.

– Ли, моя Ли! Я с тобой. Всё хорошо. Всё позади. Посмотри, это я, твой папа.

– Папа? – постепенно взгляд принцессы стал приобретать осмысленность.

– Да, моя маленькая, это я. Убирай огонь, иначе могут пострадать люди.

– Огонь? Какой огонь?

– Тот, что полыхает вокруг нас. Это твой огонь, и только ты в силах его погасить, – король ласково и медленно, словно и не было вокруг них разверзшегося ада, гладил ладонью пылающие волосы дочери. – Всё хорошо, твой папа с тобой. Я не дам тебя в обиду.

– А мама?

– Мама ждёт за дверью. Её ветер здесь ни к чему. Ну так что? Успокаиваемся и идём к маме?

И огонь начал стихать. По щеке покатилась первая слезинка. Король сорвал с ближайшего окна штору, завернул в неё дочь, ибо её одежда почти полностью сгорела, затем подхватил Леониту на руки и вышел из пылающих комнат, давая возможность замковым службам приступить к тушению пожара.

– питау* – чинный парный танец;