Неправильный оборотень

Учёба

Такими же словами да с усмешкой встретил нас и Тимофеич, когда поутру по росе мы с Урусом вслед за Ррыком пришли к нему на урок по магии.

Занятие проходило на лесной поляне недалеко от деревни. И вся она пропиталась вонь… запахом мага.

Почти на самой середине поляны валялся толстый древесный ствол, тут же торчал пенёк. Дерево было когда-то спилено, но почему-то лежало здесь же, никем не оприходованное. Странно, кому понадобилось спилить дерево да тут же и бросить его? Как-то не по-хозяйски.

Брат, оглядываясь с недоумением, пробормотал:

– Что-то я такого места не упомню… а уж рядом с деревней-то я всё облазил и не единожды.

– А и не увидит эту полянку никто, кому не положено. Зачарована она. Только по разрешению сюда прийти можно.

Маг объявился сидящим на пеньке.

Да как же так? Только пустая полянка была, на пне видел только жука, куда-то ползущего по краю спила по своим жучиным делам, а тут … на тебе, Тимофеич сидит на пеньке со всем своим удобством, закинув одну ногу на другую и, как обычно, каменьями во все стороны сверкает.

Невольно глянул, не придавил ли маг букашку? Да нет – вон жук уже на кору сбоку перебрался, дальше поспешил.

А маг сидит, глаза довольно щурит да хохочет:

– Эк, вы вчера откололи, женихи коровины! Вся деревня судачит, как Покат за честь своих тёлок заступался. Говорят, все заборы по огородам деревенским посносили, берег ручья так перерыли, что он теперь в другую сторону течёт!

Мы с Урусом обалдело переглянулись и негодующе уставились на мага. Только рты раскрыли, чтобы возмутиться наглым оговором, а Тимофеич на нас рукой махнул и уже серьёзно заговорил:

– Да ладно вам… Знаю, что сплетни. Специально пораньше встал, посмотрел, чего вы там натворили. Видно, что полная ерунда, а вот вам наука – будете знать, как людская молва работает. Вроде и не сделал ничего страшного, а молва уже всё преобразила и переиначила, и сплетни поползли одна другой причудливее.

Вздохнул:

– Вот так людям жизнь и коверкают.

Хороший всё-таки человек наш Тимофеич! Понимающий.

После того, как мы с братом и вожаком умостились на бревне, маг приступил к уроку:

– В школе вы изучали, что в нашем мире много магических существ. В жизни, может, встречали? Да и так слыхали, верно, от кого-нибудь? Магией в нашем мире фактически владеют все расы. У всех она выражается по-разному, в том или другом виде, с той или иной силой. Ну-ка, расскажите, что помните из школьных уроков.

Мы с братом переглянулись и синхронно вздохнули, понурившись – не было печали, думали, отдохнём, побегаем по лесу. Предполагали, Ррык нас, конечно, погоняет, но всё-таки не учиться… А тут – вспоминай школьные уроки – вот уж, совсем неинтересно.

Брат, скорбно вздохнув и закатив глаза почти под самый лоб, тоскливо затянул:

– Эльфы и дриады с растениями связаны. Гномы с камнями … – оживился, – ага, оборотни с животными, – задумчиво, – вроде как, драконы тоже оборотнями считаются … – и замолчал.

Я попытался дополнить ответ брата:

– Есть ещё элифики. И люди, конечно, тоже магически одарены, – чувствуя, что что-то не так в последней фразе, помявшись, уточнил, – не все.

– М-да, не густо у нас с информацией, – маг задумчиво постучал согнутым пальцем по колену. – А где орки, тролли, природные сущности, наконец? И элифики… Лагор, кто такие элифики и с чем они связаны?

– Н-ну, это… элифики связаны с деревьями.

Мне совсем поплохело, и желание учиться магии что-то приутихло. Я чувствовал себя полным неучем, и не скажешь, что в школе был одним из лучших.

– Вроде, с душой дерева, – выдал на последнем издыхании с пунцовыми от стыда щеками.

– Ну-ну, Гор, не тушуйся. Вам-то про элификов ещё только упоминали и про магические создания не рассказывали, а вот Урус уже должен знать, что элифики не существа, а, можно сказать, искусственные создания.

Брат поёжился под укоризненным взглядом Тимофеича.

– Они действительно являются душой дерева, но не каждого. Дриады после смерти могут жить дальше, трансформируясь и сливаясь с растением, если ещё при жизни договорятся с каким-либо деревом о соединении душ после своей смерти. И вот эти объединённые души и называются элификами. Странное название, наверно, по аналогии с эльфами. Ведь, даже если дриада при жизни не была красавицей и умерла от старости, выглядя дряхлой старухой, то, возрождаясь элификой, она выглядит молодой и красивой и внешне уже не стареет до окончательной смерти дерева. А, как известно, эльфы самый красивый народ в нашем мире, и, видимо, кто-то, не разобравшись, назвал эти магические создания элификами. Мне кажется, что красота элифика как-то связана с душевными качествами дриады. Не всем дриадам удаётся договориться с деревьями. Многие так и умирают, как простые существа.

– Тимофеич, а ты элификов видел? А как они живут? И как это, до смерти дерева? А их стукнуть можно?

Стало жутко интересно, и вопросы посыпались, как из ведра.

Маг засмеялся, но ответил:

– Что, интересно стало? А то скисли, только я про школу заикнулся. Элификов видел, и даже знакомство с ними водил. Живут они в дереве, рядом с деревом, прячутся в дерево. Иногда пройдёшь мимо элифика и даже не догадаешься, что рядом кто-то есть. Выглядят, как красивый молодой человек или девушка, и даже за руку подержать его можно. Но передвигаются только в пределах кроны, куда самая длинная ветка дерева может дотянуться. Бить я их не бил, – глаза мага прищурились от смеха, – потому не знаю, можно ли их стукнуть. Дриады стараются договориться с деревьями, которые уже растут рядом с деревьями-элификами, чтобы и в этой ипостаси быть рядом с сородичами, но не всегда это удаётся. А вот этот элифик…

Тимофеич указал на древесный ствол, на котором мы сидели. Мы с братом, как по команде подскочили и вытаращились круглыми глазами на лесину.

– …остался один. Когда Листавия здесь объявилась, она и элификам житья не дала. Раньше в лесу этой поляны не было, на этом месте было поселение элификов. Что уж они не поделили с магессой, мне узнать не удалось, но только пожгла она тут многих элификов. Один остался. Когда я набрёл на эту поляну, следы пожара уже исчезли от времени, а дерево Альфея одно стояло посреди поляны. Тосковал он сильно. Листавия, мало того, что деревья с элификами пожгла, но и договорные деревья уничтожила.

Маг пояснил наш невысказанный вопрос.

– Это деревья, с которыми дриады уже заключили договор, тем самым связав свои жизни с деревьями, при этом отдавая значительную часть своей жизненной энергии. А это значит, не только то, что дриада после смерти станет элификом, живя вместе с деревом. Но при этом срабатывает условие, что если жизнь дерева прервётся при жизни дриады, то она тоже погибнет. Поэтому, не все дриады идут на этот договор. А те, которые решаются, очень тщательно прячут местоположение договорных деревьев, накладывают охранные чары на рощи элификов. Что случилось между элификами и магессой? От Альфея не было никакой возможности добиться каких-то ответов. Он лишь стенал, плакал и горевал о своей невесте, чьё договорное дерево тоже погибло в огне, а значит, умерла и дриада. Когда мы с ним встретились, он стал умолять меня срубить его дерево.

Маг вздохнул.

– Жаль было бедолагу, вот я и спилил.

– А-а…

– Мы что-то отвлеклись. В общем, подводим итог – все магические существа так или иначе владеют магией в той или иной степени в определённой направленности, то есть, по сути, являются магами. Только почему-то все считают, что у оборотней магия проявляется только на уровне перекидывания и никак больше.

Урус смотрел на мага огромными глазами с открытым ртом, застыв в напряжённой позе:

– А как же? Мы разве ещё что-нибудь можем?

Тимофеич насмешливо фыркнул:

– Да самое простое! Ур, вспомни-ка, сколько тумаков ты на игрищах у Лийсы получал. И ноги-лапы ломал, и бока так раздирал, как жив оставался… Помню раз, ты чуть без хвоста не остался? А перекинешься – и опять здоров, все кости целы, и о ранах не вспоминаешь.

Брат недоумённо пожал плечами.

– Это ты сейчас плечами пожимаешь. Руку сломал, перекинешься в волка да обратно – рука целая. Или наоборот. А вспомни-ка, до первого перекида синяк целую неделю сходил, как у обычного человека.

– Забыл, как в первый раз на игрищах ещё до перекида тебя отметелили? – от слов вожака, заставивших вспомнить неприятные ощущения, брат поёжился. – Волки-то так … чуток поиграли, а ты почти месяц провалялся в постели под присмотром Верены. А в последний раз ты ведь сам даже идти не мог, хотя и одолел Грома, друзья тебя, считай, принесли.

Брат согласно кивнул:

– Ну, да. Перекинулся, сил нету, лапы трясутся, а раны все пропали. А что, Тимофеич, это разве магия?

– Она, родимая! Лагор-то вон ещё аккуратничает, его-то тело помнит, как долго всё заживает, а ты уже и забыл, каково простому человеку приходится лечиться без магии. Кстати, по результатам перекида можно определить силу магии оборотня. Возьмём Грома. Ему же тоже от тебя досталось? – Урус согласно кивнул. – А шрамы от ран после перекида у него остались, тогда как у тебя абсолютно никаких следов. И что это значит?

Мы с братом переглянулись и вопросительно уставились на мага.

– Это говорит о том, что у Грома магия много слабее твоей – раны залечивает, да только скорость и сила регенерации меньше. Раны заживают, но из-за более медленной скорости на месте ран остаются рубцы. Даже среди его сторонников есть оборотни с более сильной магией, только пока не понимающие этого. Да и Гром – волк опытный, хитрый и коварный. Но такие всё равно долго у власти не удерживаются. Пусть сила магии оборотнями не осознаётся, но свою роль в определённый момент сыграет.

Брат радостно потёр руки, оскалив зубы в улыбке:

– Ну, всё, Гром, тебе конец! Прибью да ещё всем расскажу, что ты волк недоделанный!

– Но-но, Ур, не смей! – Вожак нахмурил брови. – Запомни, щенок, лучше враг явный, чем тайный!

Поколебался, говорить ли, но всё же хмуро добавил:

– И не так уж он слаб. Там у Лийсы мог и загрызть тебя, в силу-то ты ещё толком не вошёл. А ты сам знаешь, нечаянная смерть на игрищах неподсудна! Да только никто Грому не позволил бы это сделать, потому заранее его предупредили, что со двора Лийсы, в случае чего, даже выйти не успеет. Он прекрасно понял, что живым не уйдёт, если что… – брат поёжился. – Ещё удивительно, что у вас ничьей всё закончилось, и Лийса к тебе вышла. Сейчас-то мы знаем, чего ожидать от Грома. И ладно! Пусть бесится. Пусть гадит втихую. Даже пособники не так уж его поддерживают. Скорее, как привычного дикого, опасаясь наших нововведений. А если его травить, то совсем в лютого врага превратится, и неизвестно тогда, чем это всё закончится… Пособники однозначно встанут на его сторону. А ты ещё не знаешь, как слабые, но озлобленные волки опасны! Не-ет, Грома трогать нельзя – лучше маленький прыщ, чем большой чирей.

– Эк ты заговорил, – засмеялся маг. – Знать не знаешь на своей шкуре, что такое прыщ и чирей, а говоришь, как переболевший человек, – и уже обращаясь к нам. – А вот ещё для вас загадка. При превращении у оборотней одежда никуда не девается и, что интересно, иногда какие-то прорванные дырки пропадают. Мы с Ррыком проверяли. Иной раз после перекида рубаха целее становится, прорехи зарастают, будто их и не было. А иной раз, как было, так и остаётся. Мы пока не можем уловить закономерности – отчего так происходит и от чего зависит? Но явно прослеживается влияние восстанавливающей магии. Вот и думаю, залечивание ран происходит не только под влиянием регенерации, но и восстанавливающей магии оборота, что отражается и на одежде.

Тимофеич ненадолго погрузился в раздумья, устремив взор куда-то между мной и Урусом, но быстро опомнился и заулыбался, узрев наши ошеломлённые лица.

В голове не укладывалось, что мы – вот такие простые оборотни – оказывается, можем быть и магами! Не верится что-то. Царапнула какая-то мысль-вопрос, но тут же затерялась среди других.

Ну, оборот происходит с помощью магии – ладно, пусть будет так. А как же всякие такие магические штуки? Там… зажечь огонь, поднять бурю?

Вот эти сомнения я и озвучил вслух.

– Учиться будете. Как молодых магов обучают, так и вас начну учить. У претендентов проверяют одарённость определёнными тестами. Вот, давайте с них и начнём.

Тимофеич поставил нас с братом рядом в трёх шагах друг от друга, а Ррыка напротив нас.

– С Ррыком мы уже занимаемся некоторое время и, должен признать, у него довольно неплохо стало получаться.

Мы с восторгом и удивлением уставились на смущённого вожака. Маг же горделиво оглядывал взрослого ученика, который вдруг закраснелся скулами.

– Где солнечное сплетение, знаете?

Мы с братом старательно вытаращились в небо, благо, на солнце наползло облако, выискивая солнечное плетение.

– Да не там, не на небе, а на теле вашем! И-эх, сколько ж вас ещё учить и учить. Вот тут, на ладонь выше пупка. Во-от … А теперь руки установите напротив солнечного сплетения, как вам Ррык показывает.

Ррык как-то чудно вывернул руки, держа их возле живота. Ладонями навстречу и одна другой выше, будто шар в руках держит.

Попробовал также вывернуть руки, искоса глянул, как Ур в своих руках разбирается, вопросительно посмотрел на мага.

– Во-от, правильно. А теперь представь, что в руках у тебя твоя магия! Смотрите на Ррыка, как у него получается.

Вожак стоял, расслабившись, и даже глаза полуприкрыты, а между ладоней потихоньку разгорался шар света… светло-сиреневый. Величиной с небольшое яблоко. Красиво!

У меня тоже может так получиться? Прикрыл глаза, даже дышать перестал… живот закаменел от натуги. Глянул одним глазом – нет, ничего не светится. Пых-х-х! Воздух в груди совсем кончился, и ничего не получалось.

Урус рядом пыхтит. Тимофеич молча ждёт. Помог Ррык:

– Урус, Гор, помните то ощущение в момент превращения в зверя?

Брат кивнул головой, я же только плечами пожал – оборачивался-то всего ничего. Чего там запомнишь? Подумал.

Это было… вроде, как что-то внутри выдохнуло… и то, что высвободилось, обволокло тело изнутри … а потом, вот он зверь во всей красе!

Сбиваясь на каждом слове, попытался озвучить ощущения. Ррык поддержал:

– Вот-вот, когда ты вызываешь зверя, попроси его не превращаться, а проявиться вот так между ладонями. Во всяком случае, у меня именно таким способом получается.

Тимофеич хмыкнул:

– Надо же, магию зверем называют.

Я попытался сосредоточиться и… обратился в зверя. Потоптался на месте, перекинулся обратно.

У Уруса между ладонями засветилось. Шар помельче будет, чем у Ррыка, и цвет вроде такой же сиреневый, но уже с серебристыми прожилками.

Маг уважительно присвистнул, дядька довольно улыбался. Ур погасил свечение между ладоней, по его виску скатилась капля пота.

Все вопросительно посмотрели на меня.

А что я? Может, мой зверь не хочет в шар превращаться! От этой мысли внутри возник протест. Ничего себе – он что же, ещё и соглашаться со мной не будет?

– Гор, – на плечо легла крепкая рука, – ну, что ты?

Ррык участливо заглянул мне в глаза.

– Достаётся твоему зверю? От первого оборота не очухался, тебя уж дальше за уши тянут?

Неожиданно к горлу подкатил комок, подбородок мелко задрожал, из глаз, того и гляди, слёзы хлынут – ещё не хватало сопли распускать! Ага, оборотень после перекида, да ещё особенный, и разревётся сейчас как… как маленький! Стыдоба-а!

Зажмурил глаза, давя слёзы и пытаясь протолкнуть комок в горле, который, зараза, застрял и никак вздохнуть не даёт.

Донеслось тихое:

– Может, погодить? Как бы не сорвался парень. После оборота ещё мозги толком на место не стали. Не привык он ещё к себе, новому, а мы его так напрягаем.

– Ты, Ррык, не паникуй. Лагор – он сильный. Сейчас чуть вздохнёт, и всё у него получится. А погодить… Сам знаешь, не дадут нам погодить. И дальше ему, что ни день, то к новому приспосабливаться придётся. А там рядом тебя не будет, и меня может не оказаться. Ему, хочешь – не хочешь, придётся самому силы находить.

Я тряхнул головой, открывая глаза – слёзы удалось удержать и комок в горле, наконец, протолкнуть, дав лёгким возможность вдохнуть.

– Тимофеич, а почему у Ррыка шар сиреневый был, а у меня с жилками серебряными?

Урус переключил внимание старших на себя, дав мне краткую передышку. Маг аж расцвёл, услышав интересный, по всей видимости, вопрос.

Я отошёл в сторону, слушая объяснения и стараясь успокоиться.

– Цвет магии показывает её особенности и частично происхождение человека. Вот у Ррыка шар сиреневый. Такой цвет присущ всем оборотням. Но ты, наверно, не заметил – у него тоже прожилки были, но белые полупрозрачные, то есть, примешалась человеческая магия. Она молочно-белая, полупрозрачная. В серебристый же цвет окрашена магия эльфов.

– Откуда эльфы у нас в роду?

Маг усмехнулся:

– Я, когда ещё только прибыл в вашу деревню, обратил внимание, что ваша мама Таруся внешне достаточно сильно отличается от других деревенских женщин. Вроде волчица, а черты лица тонкие, правильные… Телосложение, – прищёлкнул пальцами, – более тонкокостное, лёгкое. Да и двигается быстро и легко. Красивая женщина! Очень! В общем, выделяется на фоне остальных. И стало мне интересно, каких же она кровей?

Маг замолчал и обвёл весёлым взглядом всю нашу компанию.

Мы же рты пораскрывали, даже вожаку интересно, видать, не задавался никогда такими вопросами, хотя наша мама у него на глазах не один десяток лет промелькала.

И правда, мы привыкли, что по отцовой линии у нас в предках сам Ррус Трёхлапый. А вот по материнской вроде все – обычные оборотни.

Вспомнил деда Тариока, отца матери, очень сильного оборотня, но, тем не менее, с виду более тонкого и лёгкого, чем оборотни других стай. Вспомнил – по соседству его сестра, материна тётка живёт. Тоже очень красивая женщина. Да и многие оборотни в их стае отличаются изящностью и миловидностью. Вот эта тонкость черт и лёгкость, наверно, и присуща их роду.

А ведь мама на своего отца сильно похожа, и мы с братом внешне в материну родню удались. Похоже, что и Урсуна с Арыской унаследуют изящество Тариока.

– Да не томи, Тимофеич, чего узнал-то? – не выдержал брат.

– А узнал я кое-что интересное. Когда ваша пра-пра-пра, в общем, прародительница Раста, внучка Рруса Трёхлапого, ушла со своим мужем в леса, наши недруги потеряли их из виду и, видимо, пытались их искать и как-то проконтролировать… деторождение, – усмехнулся и переглянулся с вожаком. – Эльфы тоже попытались установить контроль, это точно известно. И отправили в леса такого… контролёра. Где уж он ходил, как искал – неведомо. А вот нашёл одну из ваших прабабок по материнской линии. И видимо, не один ребёнок у них получился. Род вашей матери всегда славился красивыми мужчинами и женщинами. Знаем, что эльфы и позже посылали своих… контролёров. Видимо пытались удержать этот самый контроль. Наверно, перепутали потомков Рруса с другими оборотнями. Только в стае о них почти ничего не помнят, что-то случилось там – оборотни не очень-то любят… контроль.

Шаман совсем развеселился.

– Ну, рано или поздно ваши стаи должны были встретиться, как-никак, недалеко друг от друга находятся. А теперь, судя по цвету магии Уруса, все предположения подтвердились. Есть в ваших предках эльфы.

– А эльфы не смогут права предъявить?

Тут уже и Ррык засмеялся в голос:

– Многие могут заявить права на вас. В ваших предках кто только не отметился – и маги человеческие, эльфы с нашей стороны тоже были, и оборотни разных видов, гномка была, говорят, даже дриада. Да кого только не было. А права мы сами им предъявим!

– Верно, Ррык! И в предках вашей матери всякие побывали, не только эльфы. А унаследовал ты, Ур, магию оборотней, людей и эльфов, кстати, весьма нелишнюю, пригодится ещё. Интересно, что Лагор нам покажет? Магия у него точно есть и весьма мощная, судя по признакам.

Мне самому интересно. Установил руки перед солнечным сплетением, как показывал вожак, потянулся к своему притихшему зверю, позвал. Мгновение ничего не происходило, внутри как будто зависло недоумение. Вдруг ладоням стало… ласково. Что-то тёплое заворочалось, меж пальцев заструился свет.

Я с любопытством слегка сдвинул правую руку, которая располагалась сверху. На ладони левой руки лежал шар величиной почти как у брата и переливался – красный, зелёный, серебристый, змеились молочные спирали, проскакивали золотистые искры. Ни один цвет не задерживался, плавно переходя в другой, постоянно двигаясь.

Он был живой, уютный и родной – такой… мой! Тёплый шар лежал на ладони и, казалось, подмигивал мне. А я смотрел, не дыша, и очень скоро ощутил, как в груди заломило без доступа воздуха. Шар тихо растаял.

– Ух, ты! Гор, здорово! – обрадовался брат.

Перебив Уруса, Тимофеич произнёс уважительно:

– Лагор, да как же ты такую силищу держал? За столько времени ни разу не показал, не сорвался, – видя наше недоумение, пояснил, – так принято, что чем больше силы у молодого необученного мага, тем он более нестабилен – вспыльчив, драчлив. До тех пор, пока не научится силу контролировать. Даже самые упорные, нет-нет, да срываются. А ты ни разу! Со стороны ведь даже и не скажешь, что силён, только вот сейчас до конца видно, насколько!

На мой вопросительный взгляд пояснил:

– Вы у меня тут все трое уникальные. Понятно, что наследство Ррусово даёт себя знать не только у Лагора. Магия такой величины, какую показали вы все трое, уже достаточно редко встречается. Даже среди именитых магов. А тут, как считается, у простых оборотней! Ты, Ур, ещё совсем молодой и даже не знал, что магией обладаешь, а она у тебя величиной почти как у вожака – скоро Ррыка потеснишь. Лагор! В таком возрасте у самых сильных магов магия величиной c вишню будет, да и то они с нею едва справляются. А у Лагора магия сейчас уже величиной ненамного меньше братовой, а дальше-то что будет?