Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая (СИ)

Глава — 4

В Тулу мы въезжали со стороны Москвы. Город и его жители встретили нас деловой суетой и множеством строек… как это не странно. Жизнь, что называется «била ключом», да что там ключом, маленьким вулканом. Сплошное мельтешение людей, гружёных повозок и всадников.

— Ну вот. Стоило только на немного бросить город без присмотра и началось… — пробурчал я, объезжая очередное препятствие. Домой я вёл два гружёных дилижанса, и две доверху забитые крестьянские повозки и двенадцать строевых лошадей с грузом. Ещё было пять ездовых лошадей, на которых передвигались мы сами. Плюс две собаки, бежавшие рядом со мной.

Жители города прекращали на время работу и постоянно обращали на нас своё внимание, многие останавливались и смотрели вслед. Такое количество хороших ездовых лошадей за один раз не часто тут встретишь. И это мы ещё проехали по задворкам, чтобы не попасть в местные «пробки». Прошли, что называется огородами.

Прежде чем заехать домой, завернул через дорогу на мою строящуюся фабрику, благо тут рядом. Там не так много крестьян, на мой взгляд, лениво капали котлован. За ними наблюдал неизвестный мне небогато, но чисто одетый юноша. Больше похожий по одежде на студента или приказчика небогатого купца, чем на помощника архитектора. В руках он держал длинный шест с веревкой на конце.

«Странный инструмент, пора вводить нормальный уровень — пришла мысль». Скорее всего, это представитель от Федосеева. Я уже давно решил построить здесь так понравившийся мне подвал, как видел в мызе. Надо срочно поговорить с Василием Федосеевичем об изменении проекта подвала и не только его, раз в МРУЗе Розенкамф так развернулся. Вот и закажу у него паровой котёл для отопления фабрики.

Дома нам обрадовались несказанно. Действительно видно, что соскучились. Огорчились только гибелью Кулика. Из балка во дворе выглядывали какие-то посторонние люди, явно полу крестьянского или крестьянского вида. Но довольно неплохо одетые, хоть и без изыска. Моих от них, сразу отличишь… да как и от остальных жителей города.

После приветствий, потратил полдня на разбор трофеев и распоряжения, куда и что складывать. Я же вел учет материальных ценностей… тут на самотёк пускать нельзя. Отпустил и счастливого Савву, осуществившего свою давнюю мечту. Он, наконец, получил за работу телегу и ломовую лошадь, плюс разной недорогой рухляди. Глядя на их счастливые лица, я решил не жадничать и достойно наградить свою команду.

— Барин. Дмитрий Иванович. Вы когда куда поедете, за меня не забудьте. Я вам обязательно пригожусь — жалобно и с просьбой уезжал Савва.

— Не забуду. Три дня тебе выходных. Можешь и ещё из своих пару конюхов, кого взять. Только очень надёжных и не болтливых, сам понимаешь… ты меня знаешь, предупреди — крутанул револьвер на пальце перед его лицом. — Но смотри, война и… удача… это дело такое — продолжаю крутить револьвер.

— Не. Вы умный и хитрый… и удача вас любит — и со счастливой улыбкой наконец поехал он домой.

Ну что же вера в меня моих людей дорого стоит.

Долго простоял под струями воды душа, испытывая блаженство и проклиная архаичную действительность вокруг. «Как же мне это цыганская таборная жизнь в походе надоела. Кто бы знал? В Людиново тоже сплошные спартанские условия. Может поэтому, богатые люди и строят везде, где часто бывают себе дома? Хочется, между дорогой хоть немного почувствовать себя дома? Может из-за этого и я стал строить у Мальцева себе дома? Интуитивное решение?» — пришла мне странная мысль. Медленно поев и немного передохнув, позвал Фёдора на отчёт. Увы, долго задерживаться в Туле я не могу. Надо спешить, а дел невпроворот.

— Ну-ус, что у нас тут за вавилонское столпотворение в городе? — развалился я в своём кресле уже вечером. Сам читаю послание от Антоновой, которое первым же делом передал мне Фёдор. Вот же хитрец. Ну-ну.

— С вашего имения Михайлов приезжал. Передал, что башкиры приехали и табором там встали. Вас ждут — начал он с хороших новостей.

— Хорошо. Дальше — вздыхаю, как чувствовал. Обвожу взглядом свой кабинет. Тут и даже в моей спальне были свалены особо ценные трофей. С ними тоже ещё не очень понятно, что и делать. Первое ограбление, никак не выходит у меня из головы, напоминая, что зевать мне, не следует. Сооружать из маленького домика пещеру Али-Бабы, нет никакого смысла. Строить большой дом некогда, да и денег пока на это нет. А ещё я очень надеюсь, что сумею отжать имение Кологривой. Вот там я уж точно развернусь… и подальше от посторонних глаз.

— Наконец, много гусар отправилось на Кавказ и в городе стало спокойнее. Так сразу почти все купцы и многие дворяне стали строится. Снесли дом дворянского собрания и роют там большущий котлован. Ещё дворяне разогнали рынок в центре и сейчас ругаются с купцами. Никак не могут прийти к согласию. Так же дворяне начали строить ещё одно какое-то большое здание — не очень уверенно докладывает дальше Фёдор.

— С чего ты взял? — удивляюсь рассказанному и сладко зеваю.

— Очень уж котлован большой роют. Керосин и бензин в городе пропал, и нигде его нет. Так что по старому, со свечами — опять вздыхает Фёдор. А то я ещё удивился, почему в кабинете толстые свечи зажгли. Вот, иногда и трофейный серебряный подсвечник пригодятся. Хотя это больше выпендрёж, чем необходимость. Не граф я пока… и всё тут. Я себе оставил только один, который заслужил моего внимания. Он в виде небольшой статуэтки девушки, несущей кувшин. Что-то восточное, явно или трофей или был подарок поляку.

Ну, ещё бы, не пропали нефтепродукты. Все распробовали керосиновые лампы, керогазы и примусы. А производство керосина так быстро наладить не смогли. И это с учётом того, что сейчас уже лето и светло. Даже и то, что лампами пользуются только богатые, не снимает проблему слишком малого производства керосина. Дальше он мне пересказал все новости и сплетни города. Начал отчитываться, о порученных делах.

— Прибыла семья крепостных мастеров с Новгорода, которые вяжут одежду. Вот бумаги. Приходили и посыльные от Гальтякова, Грязьева и Молчанова — подаёт мне другие бумаги Фёдор. Я специально сам не стал рыть у себя на рабочем столе… тут в этой стопке так сразу не разберешь, что где. Слишком много и это ещё не считая газет.

Я пока пересматриваю бумаги, Фёдор рассказывает дальше. Да всё верно, Розов нашёл и отписал семью крепостных мастеров способных вязать свитера. Завтра с ними разберусь.

— Пришли образцы фляг, котелков и горелки — приносит и подаёт мне в берестяном коробе образцы. Одного взгляда хватило, чтобы начать материться. Флягу сделали со швом на середине сосуда по горизонтали. Это ещё, куда не шло. Но вот мои настойчивые требования к широкому горлышку, начисто были проигнорированы. Резьба тоже дерьмовая. Явно надёжно и долго работать не будет. Котелок, так тот вообще… Взяли кусок меди, соединили и пропаяли. Снизу присоединили другой кусок и тоже пропаяли. С боков сделали два отверстия и вставили дужку-ручку. Посмотрев на это безобразие, появилось желание надеть мастеру, который это делал на голову. Так придётся на эту тему основательно ругаться с Сергеем Александровичем Морозовым. Мне такое д… не надо. Единственное, более или мене это сделали горелку, похожую на современную спиртовку. Но опять резьба не в дугу.

— Вот ещё Остап принёс. Я отдал ему десять рублей, как вы распорядились — и поставил передо мной три пары брезентовых ботинок разного размера.

Ну что сказать, нет в них изящества двадцать первого века. Хотя мастер и попытался выполнить всё, что я заказывал. Но потребуется серьёзная корректировка. А основное в швах. Эти явно делали в ручную, хоть и как можно аккуратно. Нужно и нормально и красиво клепать заклепки, а то видно, что тупо молотком клепали. Да и какие-то они все разные. Разберёмся.

— Давыдов, Лука и Стефан тоже спрашивали, когда вы будите — продолжил Фёдор. Стефан кресла доставил, так я их в подвал спрятал.

— Хорошо, но завтра достань, посмотрим, что он сделал — уже слишком часто я стал зевать. А это ещё не всё на сегодня.

Отпустив его, пригласил Марию с амбарными книгами. Вот и хорошо, что я опять скоро уезжаю, подумал я, увидев её большой живот. Но с этим всё равно что-то придётся решать. Подумаем. Ну, хоть с подарком проблем не будет. Есть что из трофеев выбрать.

На небольшие отклонения в подсчётах я закрыл глаза, но предупредил, чтобы была внимательнее. Она же мне пожаловалась на рост цен и что ей уже трудно за всем уследить.

— Как там Лиза с Катей, всё перенимают? — меняю тему.

— Лиза молодец. Старается, помощница — улыбнулась Мария. — Мы ей штанишки для тренировки сшили, так она там таких красивых птиц вышила, прелесть. Просто мастерица. Ого, ну тут точно моё влияние. Раньше бы и помыслить о таком не смогли. Надо что-нибудь придумать и подвести под это дело очень «хитрую» теорию. Будет новый вид одежды. Посоветуюсь с Добрыниным, он мужик ушлый, договоримся. Хотя и не безвозмездно… чувствую. Со Шварцем тоже придётся эту тему обсуждать.

— Катя, похуже. Но ведь она ещё маленькая — продолжает Мария.

Распорядился, чтобы она вызвала ко мне своего отца для делового разговора. В ответ получил жалобу и на деда Ивана, который стал злоупотреблять спиртным. Оказывается, он где-то надыбал корешей, таких же старых солдат и стали нет-нет да устраивать посиделки в домике Кулика и Ремизов. Придётся принять меры.

— А как молодые Вани себя ведут? — интересуюсь ещё одними членами моей «семьи».

— Хорошо. Только одежду и обувь им всем нужно. Растут парни… и девчонки — улыбается девушка. Наверное, уж думает о своём.

— Ясно. Зови деда Ивана — вот попривыкли к нормальной одежде и комфортной жизни. Ну и правильно.

— Ну, проходи дед… Иван. Расскажи, как тут тебе живется — смотрю на потупившегося старого солдата. Стоит, молчит и сопит. Пришлось провести воспитательную беседу. К сожалению, мне очень часто приходиться, как называется «стоять над душой» у всех. Стоит только ослабить внимание и всё идёт наперекосяк. Я уже не раз размышлял об этом и пришёл к выводу, что тут скорее больше накладываются мои требования двадцать первого века к жителям девятнадцатого. Но и менять я ничего не хочу, будем «гнуть свою линию партии», пока имею такую возможность. Думаю, что деду Ивану моего пистона надолго хватит. Даже не понятно, с чего это он в разнос пошёл? Подумаем…

С утра пораньше сел за чертежи. Сильно не мучился, начертил общую схему. Захватив старые и новые чертежи и одну из подаренных перьевых ручек, метр и некоторые другие вещи, помчался к Федосееву. Тренировку сегодня решил не проводить, пусть люди отдохнут.

— Что случилось Василий Федосеевич? — смотрю я на уставшего архитектора.

— Да вот благодаря вам, у меня началось неспокойное время. Все как с цепи сорвались. Всем, срочно строиться и перестраиваться надо — после приветствия ответил Федосеев.

— И мне надо — улыбаюсь я. — Вот смотрите, что я подсмотрел в одном интересном доме и в МРУЗе в Москве. Разворачиваю перед ним схемы и объясняю, что я хочу переделать. А переделать я хочу подвал, сделав его двухэтажным с ледником. Отопление котельной установки в отдельной пристройке, с бункером и удобным подвозом угля. Сейчас у меня основное здание должно быть в виде буквы Г. Это приведёт к полному перестроению двора и построек.

Сначала Федосеев попытался рассмотреть схемы через лорнет, но отложил его и одел самые настоящие очки в роговой оправе. Довольно таки не дешёвая вещь по нынешним временам, отметил я.

— Голубчик. Дмитрий Иванович. Да не успею я ничего. Да тут одних расчётов на пару месяцев. Нет никак не возможно. А котельное отделение это вообще… неизвестно что — запричитал он.

— Я всё понимаю Василий Федосеевич. Но надо. А потом не обязательно всё в этот год — успокаиваю раздосадованного архитектора. После долгих уговоров сошлись, что в этот год он строит только подвалы с фундаментом. Там ещё неизвестно, как повлияют на это грунтовые воды. Потом накроют всё крышей из ивы, обмазанной глиной, и так до следующего года. Рассказал об якобы виденном мной новом приспособлении с ампулами воды по вертикали и горизонтали. Соврал, что это дорогой французский инструмент, поэтому там ещё есть такие метрические деления. Обсудили, признали полезным. Я тут же помпой презентовал ему перьевую ручку, от которой Федосеев впал в экстаз. На этой волне, договорился с ним, что он закажет и проконтролирует изготовление десяток медных уровней. Вместо ампул, будут пузырьки из аптеки. Так же выложил сто рублей ассигнациями.

Потом направился к Титову, надо оказать уважение. Да и рассказать, почему Пётр с нами не приехал. В этот раз по дороге встретил группу молодых юношей, изображающих из себя щёголей. Они шли по дороге, размахивая и крутя тростями. Все в шляпах — боливарах, при галстуках или жабо. Шли веселой толпой, задевая красивых и молодых женщин и девушек. С обеспеченными гражданами, чинно раскланиваясь.

А девушки и женщины в длинных платьях, «подметали» полами дорогу. Лишь когда очень грязно, ручками приподымают нижнюю часть одежды, чтобы пройти. Если зимой, когда снег, это ещё как-то понять можно, то сейчас это дурь. Но вот такая сейчас мода. Я только грустным взглядом «побитой собаки», проводил веселую компанию, где я бы тоже мог так же беззаботно отдохнуть и поехал к становому приставу…

— Вот такая история. Так что немного поправиться и приедет — за чашкой не лучшего чая пересказываю немного измененные наши похождения. Титов дал мне слово дворянина, что он никому не будет её рассказывать. Сильно скрывать от него нет смысла, всё равно Петру придётся отчитываться.

— Да… занятно. А когда вы, Дмитрий Иванович, ещё собираетесь ехать по таким делам? — задаёт не очень понятный мне вопрос. В чём его тут интерес?

— Вы это к чему Владимир Павлович? — подозрительно спрашиваю я.

— Может, возьмёте и нас, с Воробьёвым. А Пётр останется тут. А с начальством о командировке я договорюсь — выговаривает он на одном дыхании.

Два Воробьёвых в одной команде это круто, усмехаюсь я про себя. Хотя и однофамильцы. Ну, в общем-то, стало теперь понятно. Люди увидели возможность подзаработать… хоть и с риском. Дела в экономике империи всё хуже и хуже. Все уже чувствуют, что следующая зима будет ещё тяжелее в финансовом смысле. Может в моё время Николай I и ввязался в разгон революции в Венгрии, чтобы поправить свои финансовые дела? Но не получилось… и получил он одни убытки. А империя, финансовый крах…

(Николай I торжествовал победу, нимало не задумываясь над тем, что венгерская кампания окончательно вывела из равновесия шаткую финансовую систему Империи. Новый министр финансов, Ф. П. Вронченко, трепетавший перед императором, напечатал такую массу кредитных билетов, что стало трудно обменивать их на серебро. В 1854 году, уже во время Крымской войны, свободный размен их был ограничен. К концу царствования Николая I внешний долг России достиг 278 миллионов рублей, более, чем вдвое превысив ту сумму долга, которую оставил Александр I. — истор. справка)

Вот как-то об этом я и не задумывался… А нечего мне за царя думать, есть там кому этим заниматься. Но вот…

— Ну, если будите, беспрекословно подчинятся, а не так как Пётр. Тогда да… возьму — категорично отвечаю Титову, сразу ставя все точки над «i».

— М? — становой пристав.

— У меня патент на штабс-капитана жандармерии. Еда за мой счёт, в оплате не обижу, но и деления трофеев по казачьему обычаю не будет. Большая часть добычи уйдёт — и показываю пальцем наверх. Вот это тут как раз всем понятно.

Пристав пристально смотрит на меня, не решаясь что-либо сказать.

— По-моему Окунев прошлый раз за оплату не обиделся. Или я что-то не знаю? — к сожалению, мне всё так же нужны люди. Приходиться пока разжёвывать… и мериться с разными выкрутасами людей в отряде.

— Да. Хорошо. Ну, тут вот у нас ещё такое дело… нет верховых лошадей и такого снаряжение — замялся несколько Титов.

— Какое такое снаряжение? — удивляюсь я чему-то новому, о чём я и не подозревал.

— Да слава о вас по городу уже идёт. Уж очень вы много разных и необычных вещей заказываете у мастеров и купцов. Вот многие сейчас и строятся… хотят массово выпускать — как-то неопределенно отвечает он.

— Хо-ро-шо. Ваше снаряжение за мной, но с вычетом из трофеев. Но и к вам, Владимир Павлович, у меня буде срочное дело. Вы знакомы с наручниками на замке? — а вот слухи это плохо. Только их мне и не хватает до полного счастья.

(Некой светлой голове предположительно из компании Hiatt, которая уже работала с 1780 года, удалось придумать наручники со встроенным замком. Кстати, тогда наручники назывались «Darby», в переводе — «ручные кандалы». Пружина позволяла стопору автоматически заблокировать дужку наручников. Этот принцип применяется также в защелках дверных замков — дверь может сама защелкнуться, но чтобы открыть ее — понадобится ключ или нажатие на ручку. — Истор. Справка)

— Слышать слышал, но видеть не приходилось. У нас по старинке, с кандалами. Да так и надёжнее — вздыхает он.

— Может и надёжнее, но неудобно и не быстро, что самое главное. Дайте лист бумаги, я нарисую. А ваша задача, за три дня заставить мастеров сделать десять штук бронзовых наручников с ключами — с этими словами рисую современные наручники. И ничего там такого сложного и нет. — Могут и свои ключи, и замки придумать, только чтобы надёжно. И кожаные чехлы к ним, чтобы на пояс можно одевать. Это мастерам за срочность и качество — закончив рисовать, достаю из бумажника сто рублей и ложу перед Титовым.

— М-да. Теперь я многих мастеров понимаю — смотрит он на деньги и вздыхает…

Мы прощаемся, а я направляюсь к Добрынину. После доклада захожу в кабинет, где кроме хозяина находится ещё один человек.

— А вот и Дмитрий Иванович. Как говорят, на ловца и зверь бежит — улыбается Николай Николаевич. — Знакомься Иван Денисович Сушкин, наш будущий градоначальник.