Необузданная сила

Глава 32

Пустыни Роммамуля пылали горячим, апельсиновым пеклом под светом своей главной звезды. Юнону бросало в пот каждый раз, когда она смотрела на это. Она была на поверхности только однажды, когда Старкиллеру понадобилось купить пару новых плечевых суставов для ПРОКСИ, и она не хотела рисковать кораблем больше необходимого. Обедненый горными разработками мир пах голодом и войной. К счастью, его соседний мирный Осариан был достаточно отдален для извечного конфликта между двумя цивилизациями системы, чтобы сопротивляться. Иначе она настояла бы, чтобы они нашли какое-нибудь другое место, чтобы залечь на дно в ожидании известий от их cотоварищей-мятежников.

Бейл Органа уведомил их пять дней назад о ряде встреч, проведенных им на Кантаме с Гармом Белл Иблисом и Мон Мотмой. Очевидно, они договорились, и начало мятежа медленно приближалось. Это было хорошей новостью. В то же самое время, однако, причастность двух печально известных лидеров сопротивления и беглецов придавало всему определенную драматичность. Если бы Император когда-либо услышал переговоры Альянса за восстановление Республики, не было бы пределу его мести.

Соответственно, минимальное имперское присутствие вокруг Роммамуля делало это место удобным, чтобы на некоторое время скрыться, также, как и факт, что оно было недалеко от Коррелианской системы. Передачи голонета были там более свежими, чем они на Внешнем Кольце. Юнона следила в новостях за любыми сообщениями об их деятельности и детально изучала имперскую пропагандистскую машину в поисках намеков на беспокойство. К настоящему времени голонет оставался лишенным информации о восстании и саботаже на Kaшиике и Раксус Прайме, или упоминаний, что произошло с похищенными вуки, секретных проектах, требующих рабочей силы рабов.

Она сказала себе, что это не было плохим признаком. Люди замечали разделение политических сторон. Император не мог не знать, что вооруженная оппозиция против его режима растет, и те, кто мечтал о его свержении и отстранении от власти, теперь имеют новых союзников, наращивают силы.

Их миссия состояла в том, чтобы ждать информацию от Бейла Органа о подтверждении места встречи повстанцев, которое в данную минуту оставалось неопределенным. «Блуждающая Тень» прыгала три раза из системы в систему, оставаясь каждый раз на один шаг перед предполагаемым и слишком вероятным преследованием.

Задержка оказалась более долгой, чем она представляла. Это и пребывание на одном корабле со Старкиллером день за днем, только недолго общаясь и не задерживаясь в одном с ним помещении дольше, чем на несколько секунд. Она оставалась в рубке и зонах обслуживания корабля; он находился в своей каюте, где спал или ремонтировал ПРОКСИ. Koтa шатался между ними еще более неприветливый и сосредоточенный на самом себе, чем обычно, после Раксус Прайма, хотя, почему это было, он отказывался говорить. Иногда напряженность была настолько велика в воздухе, что она чувствовала, что может утонуть в ней.

Все были в ожидании: восстание, планы Старкиллера, ее жизнь…

— А не могли мы полететь в Кореллию и там подождать сообщения? — спросила она Кота на седьмой день. — Я подозреваю, что это — то место, где должна состояться встреча. Не требуется быть идиотом, чтобы понять это, если вовлечен Белл Иблис.

— Тем более это — причина для нас, чтобы нас там не было, — ответил ей экс-джедай. — Все опасаются, что нас обнаружат в этом районе.

— Они никогда не обнаружили бы нас, — заспорила она даже при том, что знала, что он был прав. — У нас есть маркировочный контур и…

Она замолчала при звуке металлических шагов на палубе позади нее. Она повернулась вокруг и подняла руки, автоматически защищая себя после того, как в последний раз на нее в кабине напал дроид. Внезапная паника запульсировала по венам ее шеи.

— Я сожалею о нападении на вас, капитан Эклипс, — сказал ПРОКСИ с небольшим поклоном. — Пожалуйста, позвольте мне принести безграничное извинение за мои действия на Раксус Прайме. Ваше имя никогда не было в списке моих целей и не появилось бы никогда, если бы не Ядро, нарушившее мое первичное программирование. Я рад, что просто оставил вас без сознания, чтобы вы не последовали за мной и оказались источником тревоги. — Дроид снова поклонился. — У вас есть право разобрать меня на части и сдать в металлолом, и я не буду возражать, если вы выберете этот вариант. Я многократно спорил с моим хозяином по этому поводу, но я остаюсь на этой точке зрения.

За плечами дроида она увидела Старкиллера, выглядящего злым и взволнованным одновременно, словно боящегося, что она могла бы на самом деле принять предложение ПРОКСИ.

— Нет, ПРОКСИ, — сказала она, вынужденная изменить свою оборонительную позу. — В этом нет необходимости. Давай просто забудем, что это произошло. Рада тебя снова видеть. Выглядишь совсем, как новый.

— Боюсь, что нет, капитан Эклипс, но спасибо за ваши добрые слова.

Он смотрел на нее с надеждой, и она мучилась, как сменить тему разговора.

— Ммм… мне надо осмотреть генератор заднего щита. Я думаю, что лучше обнаружить неисправность сейчас, чем он откажет в нужный момент.

— Конечно, капитан Эклипс.

ПРОКСИ бодро зашагал прочь, и она подумала, что он был бы в менее прекрасном настроении, если бы она приняла его предложение. Конечно, на «Блуждающей Тени» было бы тихо без бесконечных поединков между ним и его хозяином, но она предполагала, что теперь, когда он вернулся на своих ногах, все вернется в свое обычное русло. Может быть, признаки его дисфункции станут очевидными вовремя.

Старкиллер тоже смотрел на неё.

— Спасибо, — сказал он.

Юнона поворачивалась и сидела, потупившись.

— Ты уверен, что его процессор чист? Ядро, возможно, напичкало его всеми видами вирусов.

— Его сознание — его собственное, — заверил он ее. — Из всех нас, он, вероятно, единственный, кто может это сказать.

— Говори за себя, парень, — отозвался Кота.

Старкиллер взглянул на старого генерала.

— Скажи своему другу, сенатору Органа, что мы не собираемся сидеть, сложа руки. Сопротивление должно действовать, а не сыпать обещаниями.

Он удалился в свою комнату, а она снова стала ждать. Казалось, это было единственным, что ей оставалось делать.

Двумя днями ранее она оставила свое привычное место, чтобы освежиться. По возвращению, почувствовав себя намного лучше со свежей памятью и дыханием, она услышала разговор Koтa и Старкиллера в кокпите.

— … не могу определить твой стиль, — говорил старый генерал. — Мне поможет это понять, если ты скажешь мне, кто был твоим настоящим учителем.

— А кто говорит, что вы должны понять меня? — ответил Старкиллер. — Там будет Гарм Белл Иблис. Он не знает ничего о вас, или чего-то, что может вам угрожать.

Юнона задержала дыхание.

— Единственная угроза, о которой каждый должен беспокоиться — Император, — продолжил Старкиллер тоном, предполагающим, что беседа окончена. — Я могу убить его. Это — все, что вы должны знать.

Koтa долгое время молчал.

— Будь осторожным, парень. Когда ты говоришь так, я ощущаю тень темной стороны, обращающейся к тебе.

Эти два мужчины сидели в напряженной тишине. Когда Юноной решила, что настало время вмешаться, Старкиллер заговорил снова.

— На Фелуции, была девушка — ученик, который обратился на темную сторону. Я позволил ей уйти.

— Бейл рассказал мне. И что?

— Была ли у нее надежда, когда она упала?

Koтa щелкнул языком.

— Это то, что случилось с твоим учителем?

Старкиллер не ответил.

— Ах, — воскликнул Koтa, наконец. — Оставь меня в покое, парень. Ты мучаешь меня своим молчанием.

Юнона вернулась назад, поскольку Старкиллер выходил из кабины. Когда дверь в его каюту закрылась за ним, она вошла в рубку и увидела, что Koтa, сидящим в кресле и обдумывающим что-то свое тайное.

Она почувствовала, что злится на них обоих. Что было в этих мужчинах, которые окружали ее, чтобы таиться в тишине, или говорить кругами о правде, которую они скрывали? Она могла сказать Кота о Старкиллере, но генерал был полон бесконечным отчаянием и постоянной готовностью жаловаться. Конечно, никого на самом деле не заботило, как звали Старкиллера или кем был его учитель. То, что он сделал, было всем, что имело значение.

В зависимости от того, сказала она себе, что он на самом деле делал.

На восьмой день Старкиллер позвал ее и ПРОКСИ в свою каюту.

Она заколебалась, задаваясь вопросом, правильно ли она расслышала, затем оставила задумавшегося Koтa и направилась по гудящему кораблю. Дроид встретил ее у входа каюты, и они вместе вошли в ее тусклое угловатое пространство.

Старкиллер стоял в ее центре. Выражение его лица было очень серьезно. С шипением дверь закрывалась за ними.

— Стой там и не говори ничего, — сказал он ей, указывая на угол, где она будет скрыта в тени. — ПРОКСИ, начинай.

Дроид встал между ней и Старкиллером. Она могла только видеть Старкиллера и силуэт ПРОКСИ.

Огни замерцали и потускнели почти до темноты. Старкиллер глубоко вздохнул и склонил голову.

Металлическая поверхность ПРОКСИ ожила и начала изменяться.

Темная тень упала поперек каюты.

— Мой лорд, — сказал Старкиллер, и сердце Юноны остановилось.

Темная фигура, которая теперь стояла на месте ПРРКСИ за секунду до этого, заговорила.

— Твои действия на Раксус Прайме оставили Императора… раздосадованным. — Свинцовая интонация Вейдера послала рябь отвращения вниз по спине Юноны. — Кто еще присоединился к твоей цели?

Старкиллер поднял голову, чтобы посмотреть прямо на своего учителя.

— Враги Императора осторожны. Я заслуживаю их доверия и уважения, но некоторые из них остаются все еще подозрительными. Если когда-либо обнаружится, что я говорю с вами, то мои усилия не приведут ни к чему, и у нас не будет никакой армии, чтобы бросить вызов Императору. — Он выпрямился. — Вы не можете вызывать меня. Я сам свяжусь с вами.

Пальцы Вейдера в перчатке сжались в кулак.

— Когда?

— После того, как союз будет сформирован и готов ударить по основам Империи.

Темный Повелитель ничего не говорил в течение долгого времени. Его мысли были скрыты всепокрывающей черной маской. Юнона хотела надеяться, что разговор был закончен, когда Вейдер, наконец, медленно кивнул.

Она была наедине со Старкиллером впервые после Фелуции. Был ли это момент, именно тот, который она так долго ждала?

«Есть большой конфликт в тебе», сказал ему Вейдер когда-то. «Твои чувства к новым союзникам становятся более сильными. Не забывай, что ты все еще служишь мне».

Мысль, что он может быть не полностью проигранным делом, заполнила ее надеждой, но это была надежда, оцениваемая вполне реальной неуверенностью. Когда она видела, как он шатался на Раксус Прайме, неся своего сломанного дроида в одиночку, выражение на его лице почти сломало ее решимость подозревать его. Мысль о потере его старейшего товарища сделала его эмоционально голым — даже если это был дроид, который пытался убить его всю его жизнь. Она видела конфликт в его лице, о котором говорил Вейдер. Она поняла тогда, что его мнение о нем не было полным.

Все же, когда она выбежала, чтобы встретить его и попробовала принять часть веса ПРОКСИ на себя, он оттолкнул ее в сторону и продолжил идти самостоятельно. Это было, как если бы он чувствовал, что его эмоциональная уязвимость была вызвана ею, как будто она так или иначе управляла его чувствами, и она в нем разожгла гнев. Это не было ее ошибкой, которую она совершила. Она не заставляла его спасать ее на «Эмпирикале». Он, возможно, легко оставил бы ее и вел корабль самостоятельно.

Ситуация не была ничьей ошибкой. Она просто была. Скорее всего. он решил, что так будет лучше.

— Мы летим на Кореллию, — сказал он. — Они все будут нас там ждать — Бейл и его союзники…

Она не могла сказать, был ли он рад или испуган.

— Хорошо, когда это произойдет, то у тебя будет твой мятежный союз, — сказала она. — Что ты собираешься с ним делать?

Его глаза встретились с её.

— Поверь мне, Юнона. Я стараюсь для нас обоих.

Она хотела верить ему. У нее не было никакого выбора, кроме как верить ему. Она была поймана в ловушку, в сети возможностей. Только время сказало бы, могла ли она найти свой путь из всего этого снова.

Звук голоса Кота, зовуего их от кабины, отразился эхом по кораблю.

— Пора, — орал он. — Мы можем, наконец, лететь.

— И куда? — спросила она Кота, садясь в свое крусло и сжимая свои пальцы

— На Кореллию, конечно.

«Я знала это». И Старкиллер также знал прежде, чем услышал голос Кота. «Как это и случается, мне уже проложили курс». Она проверила навигационный компьютер. Маршрут автоматически обновлялся каждые полчаса, в то время как она спала. Рядом ловких движений она привела в движение субсветовые двигатели, чтобы подтолкнуть судно с орбиты — не столь быстро, чтобы привлечь внимание, но и не слишком медленно. Она очень хотела начать действовать, несмотря на внезапные бабочки в ее животе. Она так сильно желала, чтобы это произошло, что теперь почти боялась этого. Они достигли роковой черты…

Она посмотрела на экран и увидела там отражение Старкиллера, стоящеего сзади кабины с глазами, смотрящими вперед, как если бы он мог уже видеть их судьбу. Она не могла прочитать их выражение и отвлечься от его присутствия, которое раздражало ее.

Что, если Вейдер выбрал ее исключительно для того, чтобы проверить как Старкиллер выполняет свои обязательства? Что, если он теперь провалил этот тест?

Она щелкнула выключателем, и «Блуждающую Тень» поглотило гиперпространство, двигаясь так гладко, как это было в первый раз, когда она сидела в его кабине.

Глава 33

ГИПЕРПРОСТРАНСТВО. КОСМОС. АТМОСФЕРА.

Юнона никогда не удивлялась моментам пересечения этих границ пространства, сколько она летала. Ученик задавался вопросом, пропускала ли она когда-либо эти мгновения в дни славы, будучи летчиком-истребителем, когда ее работой были обстрел и бомбежка, или перевозка пассажиров по галактике. Он предположил, думая о Раксус Прайм, что она увидела там некое действие, но это было едва очаровывающим. Плата была ужасна, и его члены команды видели многое, что не было желанным.

Koтa выглядел как обычно, когда находился вне своей каюты. Это разочаровало его. Он надеялся, что генерал мог бы подняться над его обычным унылым испугом сейчас, когда восстание делало определенный шаг вперед. Но он сказал себе, что не стоит удивляться. После месяцев депрессии и запоя, требовалось кое-что необычайное, чтобы вернуть старика назад.

Садясь в откидное кресло позади Юноны, ученик изучал странное новое спокойствие, которое окутывало его сейчас. Два противоречащих чувства все еще тащили его в расходящихся направлениях: одно к восстанию, другое к его Учителю. Между этими двумя оставалось еще место для Юноны и Императора. Он был пойман между ними как акробат на натянутом канате, необходимостью поддерживать постоянный и трудный баланс.

Этот баланс ускользал от него до недавнего времени. Оставляя Раксус Прайм, он обещал найти способ уничтожить Императора и в то же самое время оставить Юнону в своей жизни. В течение полной недели он считал очевидные альтернативы много раз, на грани безумия. Но одна новая возможность появилась у него: создать альянс повстанцев, как запланировано, но вместо того, чтобы затем предать его — оставить для собственных целей. Тогда, когда Император уйдет…

«И что?» он спросил себя. Самому управлять галактикой с неопытной кучкой повстанцев? Править миром с Юноной на его стороне? Отказаться и исчезнуть навсегда?

План был пронизан сомнениями, но это был его план. Он находил собственное направление, а не шел путем, продиктованным ему его бывшим Учителем. Он мог следовать ему в полном понимании, что он на самом деле следует его собственной судьбе.

И Юнона доверяла ему…

Возможно, думал он, ей можно доверять. Возможно, действительно дикая осуществимость его плана состояла в том, что повстанцы могли помочь ему уничтожить его Учителя, таким образом освобождая всех.

Он вряд ли осмелится думать об этом.

Было достаточно знать, что встреча будет проходить, как запланировано, защищенная от предательства. Восстание разгорится везде, куда в конечном счете дойдет. Достижение этого решения, наконец, дало ему отсрочку между враждующими сторонами внутри него. В то время, как тонкий баланс по его мнению был поддержан, он почувствовал больше внутреннего мира, чем он имел в течение многих месяцев.

«Блуждающая Тень» спускалась с полярной орбиты по северо-западным горным цепям планеты. С расстояния планета была поразительно красива, с двумя широкими океанами, окружающими умеренные, ухоженные страны. Промышленность была главным образом ограничена, чтобы двигаться по кругу, таким образом биосфера Кореллии была сохранена, разрушительное воздействие промышленности, как на многих других мирах, было предотвращено. Находились, однако, небольшие участки поверхности, которые приводили доказательства прошлого неумелого руководства. Их посадочная площадка была одним из таких мест, это был разрушенный город посреди высотной пустоши. Он не знал его названия или что случилось с ним, но некогда опаленные огнем, а теперь обледеневшие и крошащиеся здания вошли в зону видимости.

Все предприятия терпят неудачу, в конце концов. Все памятники падают. Даже самый грандиозный план редко переживает его создателей. Если бы он, Дарт Вейдер или Император должны были умереть завтра, кто помнил бы странные заговоры, которые объединяли их?

Юнона вела корабль уверенно, огибая руины, а затем мягко посадила его рядом с тремя шаттлами, края которых были сглажены снегопадом. Один из транспортов был Бейла Органа. Охранники, одетые в униформу, заняли места между всеми тремя шаттлами и приземлившейся «Блуждающей Тенью».

— О-кей, — сказала Юнона, — мы на месте. Я всегда знала, что истории о Кореллии были несколько преувеличены.

— Похоже, что они все здесь. — Он был слишком сосредоточен, чтобы принять шутку. — ПРОКСИ. Пошли.

Она повернулась.

— Разве Koтa не идет с тобой?

Он оглядел пустую рубку.

— Похожий, что это мое соло. Пожелай мне удачи.

Ее лицо стало решительным.

— Ты не пойдешь туда один. Подожди.

Она быстро поднялась с кресла пилота, поправляя то, что оставалось от ее униформы, и поправила волосы. Щелкнув скрытым выключателем, она открыла потайную дверку и достала пистолет, который прикрепляла к поясу.

— Я буду позади тебя.

— То есть, ты будешь говорить мне, куда не стоит идти, — сказал он.

Она указала на световой меч, висящий на его поясе.

— Только не заставляйте меня нуждаться в этом. Это — все, что я должна сказать.

Он кивнул, не осуждая ее, и они вышли в снег.

Охранники в меховых куртках проводили их троих в руины, не говоря ни слова. Они шли долго каменными коридорами. В импровизированной комнате для переговоров стоял прямоугольный стол, достаточно большой, чтобы за ним смогли разместиться двенадцать человек. Около него стоял Бейл Органа, облаченный в служебный костюм. С ним рядом стояла прямая строгая женщина с измученным заботами лицом, которая, возможно, была сенатором Мон Moтма с сектора Бормеа, и широкоплечий человек с длинными седыми волосами и усами, бывший сенатор от Кореллии Гарм Белл Иблис. Органа приветственно кивнул, но его коллеги никак не отреагировали на вошедших.

Ученик вошел без колебаний, чтобы встать перед ними. Белл Иблис стоял непосредственно напротив него, у северной стены комнаты. Снежный купол над ними вызывал ощущение сомнительного равновесия его между небом и землей, словно в любой момент мог упасть вниз.

Большая каменная дверь позади них скользнула, закрываясь. Юнона вздрогнула и немного отступила в сторону, присоединяясь к мужчинам и женщинам в униформах Кореллии, Чандрилы и Aлдераана. По команде Бейла Органа ПРОКСИ замерцал и принял голографическое изображение его дочери, Лейи, переданное из другого конца галактики. Она, также, кивнула в приветствии.

— Друзья. — Бейл Органа первым нарушил тишину. — Спасибо за прибытие. Я знаю, что это было трудное решение. Встречаясь здесь, мы все рискуем нашими жизнями. — Он кивнул головой в сторону ученика, который выпрямился при этих словах, но ничего не сказал. — Я полагаю, что есть у нас надежда на лучшее будущее, — продолжил Органа. — Эта встреча является началом времени, в котором мы не будем должны собираться в тайне, времени, в котором все будут жить в мире и процветании, свободном от хомута страха, который Император набросил на галактику. Я полагаю, что вместе мы сможем претворить наши мечты в реальность.

Мон Мотма кивнула.

— Мы долго обсуждали это, — сказала она. — Мы согласны, что время для дипломатии и политики прошло. Пришла пора действий.

— Хорошо рассчитанных, — согласился Белл Иблис грубым, низким голосом.

— Логично, — продолжил Органа, — имеет смысл присоединиться к нашим силам. Мое богатство поможет финансировать такое восстание, в то время как Гарм обеспечит наш флот и Мон Мотму солдатами. Мы работали в противоположных направлениях в течение многих лет, ожидая катализатора, который примирил бы нас. Я полагаю, что теперь у нас есть такой катализатор, и что мы были бы глупцами, если бы не использовали его в своих интересах.

— Все, в чем мы нуждались, было кем-то, кто взял бы инициативу в свои руки, — сказала Мон Мотма, обращаясь к ученику. — Мы знаем, что Сила на нашей стороне.

— Короче говоря, — сказал Гарм Белл Иблис, глядя узкими, осторожными глазами, — мы согласились следовать за вами. Мы присоединимся к вашему союзу.

— Вы спасли двух из здесь присутствующих, — торжественно закончила Лейя Органа. — Если Император думает, что он может третировать нас всегда, он ошибается.

— Вы неправы в одном пункте, принцессе, — сказал голос от дверного проема.

Ученик повернулся. Двери открылись снова, впуская в комнату Кота.

— Парень спас троих из нас. — Кота выглядел теперь не растрепанным и спившимся, а закаленным боевым генералом. Его слепые глаза были раскрыты, и его ботинки сияли отполированной чистотой. Каждый своенравный вихор его седых волос теперь аккуратно лежал на своем месте. Тремя решительными шагами, он пересек комнату, чтобы встать перед учеником и положить руку на его плечо.

— Я также присоединяюсь к его восстанию, если не будет возражений.

Ученик схватил его скрюченные пальцы.

— Я думал, что вы все еще остаетесь в стороне.

Кота улыбнулся.

— Я, наконец, добрался.

За плечом генерала ученик увидел Юнону, посветлевшую лицом. Она кивнула.

— Тогда решено, — сказал Бейл, его голос вырос до ораторского. — Позвольте этому стать официальной Декларацией Восстания. Сегодня мы клянемся опрокинуть Империю, чтобы галактика и все ее народы стали однажды свободны, будь то человек или гамадриас, вуки или виквай. Каждое мудрое существо имеет неотделимое право жить в безопасности и бороться за это право, если когда-либо…

Звук мощного взрыва заглушил его. Пол под ними вздрогнул; пыль дождем посыпалась сверху.

Улыбка Бейла Органа исчезла. Он отступил от стола и повернулся, чтобы встать перед дочерью.

О ПРОКСИ! — крикнул он. — Прекращай передачу!

Дроид отключил голограмму и вновь стал самим собой.

Второй взрыв встряхнул помещение. Ученик подбежал к северной стене и выглянул из-за каменных опор. Звездный разрушитель вырисовывался в верхних слоях атмосферы. Истребители мчались к ним по небу.

— Нет, — прошептал он. — Нет!

Позади него взорвалась дверь, и его крик потонул в шуме бластерного огня и криков.

Глава 34

Пистолет Юноны оказался у неё в руках раньше, чем прогремел первый взрыв, но она не знала, куда направить его. Старкиллер выглядел шокированным, как и все в комнате. Когда он выбежал на уступ, чтобы выглянуть наружу, его удивление только увеличилось.

Юнона понимала, что что-то пошло совсем не так.

Дверь сзади неё взорвалась, толкая её вперед в облако пыли и каменных осколков. Она закрыла лицо руками и кувыркнулась, будто была натренирована, припала на колено, направляя пистолет на открытый вход. Облака дыма и пыли прорвались через пролом, подсвечиваемые сзади вспышками света. Сквозь звон в ушах она услышала звуки сражающихся и умирающих людей. Сенаторские охранники бросились в рукопашную, но она всё еще не стреляла, ожидая одного единственного решающего выстрела, который собиралась сделать.

Стало больше криков. Дым приобрел красноватый оттенок. Неясная тень приближалась из него.

Юнона трижды нажала на курок. Все три выстрела были отражены ярко-красным мечом. Один взорвался рядом с её ногой, снова оправляя её в полет и оглушая. Пистолет отлетел в сторону.

Дарт Вейдер широким шагом вошел в проход, словно властелин мира. Отряд штурмовиков позади него явно воспринимал его именно так.

— Возьмите их живыми, — приказал он, указывая на трех сенаторов. — Император хочет лично расправиться с ними.

Прежде чем кто-либо среагировал, Кота быстрым движением схватил световой меч с ремня Старкиллера и прыгнул на Темного Лорда. Вейдер поднял руку и в силе схватил генерала за горло. Кота выпустил световой меч и отчаянно схватился за невидимые пальцы, сжимающие его горло, но давление только усилилось. Когда он перестал сопротивляться, Вейдер бросил его тело в сторону штурмовиков и обратил своё внимание на что-то еще.

Бейл Органа, Мон Мотма и Гарм Белл Иблис были окружены. Сенатор Коррелии кидал яростные взгляды на Дарта Вейдера, в то время как его компаньоны стояли с гордым достоинством. Мон Мотма подняла свой подбородок.

Но не ее искал Вейдер.

Старкиллер стоял между колоннами арки у северной стены. Он застыл в позе едва ли проигравшего, еле сдерживаясь. Его глаза пылали. А кулаки сжались.

Дарт Вейдер наклонил голову.

— Ты хорошо потрудился, мой ученик.

Бейл Органа громко прошипел сквозь зубы. Если бы взглядом можно было убить, Старкиллер был бы уничтожен прямо на месте. Гарм Бел Иблис покраснел до глубоко пурпурного цвета, а Мон Мотма стояла неподвижной и отстранённой как скульптура изо льда.

Прежде чем Старкиллер смог обнаружить, где упал его световой меч, каменный конференц-стол поднялся в воздух и метнулся в его сторону. Разрушив три колонны, он полетел прямо в грудь Старкиллера, откинув его в снег. Никого не замечая в комнате, Вейдер поднял световой меч и широким шагом пошел к нему.

Юнона с трудом поднялась на ноги, но металлическая рука остановила ее от безрассудного смертельного поступка.

— Не сейчас, капитан Эклипс, — прошептал ПРОКСИ в ее ухо. Он толкнул ее вперед в сторону коридора, в котором, казалось, не было штурмовиков. Пока защитники были растеряны, он принял точное ее изображение, включая и угольную пыль на висках, так что ее отсутствие не будет замечено. — Вы понадобитесь моему хозяину позже.

Борясь с волной шока, грозящей полностью завладеть ей, она сделала так, как советовал дроид, задержавшись на лестнице, разрушенной бомбардировкой.

Вейдер здесь и Старкиллер не ожидал этого!

Если она сможет вернуться вовремя на корабль, и если Старкиллер переживет сокрушительный удар Вейдера, возможно, не все еще потеряно.

Полусмеясь, полуплача от безрассудного оптимизма, она устремилась по направлению к шахте, ведущей к толпе имперцев внизу.

Глава 35

Окруженный обломками, ученик съежился, зарывшись лицом в снег. Он был благодарен за каждый мучительный короткий вдох. Он должен был умереть. Подобный удар убил бы любого. Тот факт, что он еще дышал, свидетельствовал об ошибке, допущенной его Учителем.

Он был рожден более крепким, чем думалось.

Скрип тяжелых ботинок по снегу приближался к нему, и он знал, что потребуется не одна ошибка, чтобы победить Дарта Вейдера.

Он поднял голову, слова мучительно давались ему сквозь стиснутые зубы.

— Вы согласились остаться в стороне…. — Кровь капала с его зубов на ледяную землю.

— Я солгал, — сказал его Учитель, — поскольку я решил начать все с самого начала.

Сила темной стороны подняла его со снега в воздух. Боль угрожала перегрузить его нервную систему, но он не дал крику вырваться наружу.

С самого начала?

— Вы никогда не планировали, — он задыхался, — уничтожить Императора!

— Нет, не с тобой.

Вейдер бросил его к ледяному утесу. Ослабевшими руками он зацепился и повис на краю обрыва.

Мир повернулся на мгновение и не успел он подумать, что он, возможно, в обмороке, как сорвался. Основание утеса было тысячами метров ниже, невозможно далеким. Оно не казалось ближе, что озадачило его на мгновение.

Когда он пришел в себя, то обнаружил что все еще цепляется за край скалы из последних сил.

Чувство понимания наполнило его. Миссия, которую его Учитель поручил ему, была завершена: мятежники были собраны в одном месте, таким образом, их можно было захватить и убить. Это было причиной того, что он был спасен, когда Дарт Вейдер предал его по приказу Императора. Его последней обязанностью была его смерть.

Но было также и чувство вины. Планируя использовать Альянс повстанцев во имя своих собственных целей, он заслужил любую судьбу, которая ожидала его.

Но часть его бушевала от способа, которым его обманули. Он предал своего Учителя, да, но его Учитель сначала предал его. Эта часть его стремилась подняться и возобновить борьбу. Силой он мог победить Дарта Вейдера и освободить остальных.

Убей своего Учителя, поскольку ты теперь стал вдвое сильнее.

Только теперь он понял, что пытался сделать Вейдер.

По приказу Императора…

Это действительно весь был так с самого начала. Его возрождение, его «смерть», даже его похищение с Kaшиика. Вейдер и его ученик были марионетками, танцующими под мелодию Императора, сейчас и всегда.

Он хотел рассмеяться, но все, что у него получилось, это короткий, болезненный кашель.

Его Учитель появился над ним, вырисовываясь огромным силуэтом, затмевая мир.

— Без меня… — прошептал ученик, — ты никогда не будешь свободен…

Дарт Вейдер поднял кровавое лезвие, но звук другого светового меча, зажигающегося позади него, вынудило Темного Повелителя обернуться.

Ученик не мог держать больше открытыми свои глаза. Его пальцы оцепенели; он не мог вообще ничего чувствовать. Невесомый, он, казалось, дрейфовал далеко от стены утеса. Его глаза были закрыты, но, так или иначе, он мог все еще видеть. Как если бы из положения сверху, он наблюдал поворот его Учителя вокруг, чтобы встать перед Oби Ван Кеноби.

Темный Повелитель поежился. В этот момент колебаний Учителя высокий мертвый джедай напал. В самый последний момент Вейдер парировал его выпад, затем парировал снова. Он отступил назад к краю утеса, а затем собрался. Двумя широкими ударами, мелькнувшими в холодном воздухе, он разоружал Keноби и разрезал его пополам.

Как только половинки упали на землю, голограмма, окутывающая их, пропала. Судорожно вдрагивая и рассыпая мелкие детали в снег, ПРОКСИ дернулся один раз, а потом его фоторецепторы погасли.

Дарт Вейдер подошел и пнул дроида. Он не реагировал.

Вспомнив про ученика, он вернулся назад к утесу. Парень, которого он вырвал с Кашиика, смотрел на него беспристрастно, не боясь, быть обнаруженным. Но Вейдер не увидел ничего, потому что не было ничего, на что можно было смотреть. Его бывший ученик был меньше, чем мысль на ветру, удаленным из всего, кем он был и всего, что он не сумел сделать, и больше, чем то, чего он достиг прежде.

Вейдер опустил световой меч и пошел назад в руины, где штурмовики связали повстанцев, как преступников, и вывели их через разрушенные двери.

Внезапно ученик вернулся в свое тело. Край утеса и завершение его жизни были далеки, много дальше него. Он не мог чувствовать ничего вообще, ни физически, ни эмоционально, кроме неопределенного любопытства.

«Что является смертью?» спросил он себя. Сначала видение будущего… потом оставление тела…

Мир как будто почернел, и сразу стало холодно. Он признал то, что не может ничего с этим поделать и позволил всем своим проблемам уйти прочь.

Последняя мысль пронеслась в его сознании: «Жаль, что я не сказал Юноне…»

Затем, он провалился в глубокую, лишенную сновидений темноту.

Глава 36

Юнона моргнула, приводя корабль в чувство. Самый быстрый запуск, который она когда-либо выполняла, возможно, вывел ее пределы досягаемости имперской засады, и маскировка, возможно, давала ей много возможностей уйти от звездного разрушителя. Все же не было ничего, что она могла сделать, но ждать, пока войска Вейдра не иссякнут перед возвращением на сцену. Она была вынуждена занять невинно выглядящую орбиту вокруг Кореллии и ждать возможности улететь. Если бы она стартовала слишком быстро, она могла бы подвергнуть риску единственную возможность, которую она имела в запасе.

«Вы понадобитесь моему хозяину позже», сказал ПРОКСИ. Независимо от того, что дроид имел в виду, она надеялась, что это сработало; иначе она вернулась бы напрасно.

Шаттл Вейдера стартовал в водовороте пара. Сопровождаемый эскортом истребителей, он состыковался со звездным разрушителеми и исчез из вида. Она не знала точно, что ее удерживало, но она могла представить.

«Возьмите их живыми. Император хочет казнить их лично».

Расстраивающее чувство безысходности заставило ее встать и расхаживать внутри корабля, надеясь сбросить часть энергии, переполнявшей ее. Но это не помогало. Слишком много было воспоминаний внутри тесных кают: старая повязка Кота, брошенная в грузовом отсеке; комната отдыха, в которой она впервые наблюдала внутренний конфликт, раздирающий Старкиллера; несколько лишних запчастей, оставшихся после ремонта ПРОКСИ.

Она пыталась кричать, но эхо делало корабль еще более пустым, чем было до этого.

Наконец звездный разрушитель покинул свою орбиту и выдвинулся из атмосферы. Она наблюдала за каждым миллиметром его пути, тревожась, что это могло быть приманкой. Даже когда он достиг открытого пространства и привел в действие гипердвигатель, она сидела неподвижно еще десять длинных минут, чтобы убедиться, что пространство свободно, и КорБез не появился для зачистки. Местный диктатор был немного больше, чем просто марионетка Императора. Как с Кашиииком и Раксус Праймом, были все свидетельства того, что здесь скоро будет то же самое.

Прежде, чем это могло случиться, она бросила корабль в быстрый, скрытый спуск, без надежды надеясь, что кто-то мог выжить.

«Блуждающая Тень» парила на репульсорах, на уровне гнезда орла. Она осматривала через экран разрушенные опоры и непосредственно помещение, где проходила их встреча. Все было пусто, кроме обломков и ожогов от выстрелов на стенах. Сенаторы ушли, конечно, и Koтa также. Трупы упавших телохранителей лежали в коридоре снаружи, но она не увидела ничего, кроме планетарных униформ среди них.

Кое-что попалось на глаза на карнизе снаружи: единственное тело, разрезанное надвое. Она задохнулась, узнав серый цвет корпуса ПРОКСИ. Снег уже почти замел его, и она качнула корабль слегка вверх, сдувая его. Это освободило от снега участок поверхности, где он лежал, и она заметила ряд следов, ведущих к краю утеса. Она не хотела смотреть, но полетела к нему. У основания пропасти темнела крошечная коричневая точка. Юнона потянулась к датчикам, но передумала. Она должна была увидеть ее собственными глазами.

Ведя судно вниз вдоль стены утеса, она готовилась к тому, что найдет там внизу.

Он лежал на боку, как ребенок одной рукой прикрывая лицо. Движение корабля его волосы и плащ шевелиться в подобии жизни. Это была жестокая иллюзия. Снег под ним не был толстым, чтобы смягчить падение с высоты.

С рациональным бесстрастием кого-то держащего ее эмоции тщательно под контролем, она обдумывала, забрать ли его тело или оставить его, как часть материального свидетельства в надежде, что это поможет КорБезу удостовериться в том, что здесь произошло…

Его рука шевельнулась в нисходящем потоке воздуха, и она предположила, что это также была иллюзией.

Когда она шевельнулась снова, она почти уронила в спешке корабль, чтобы посадить его, и побежала к нему прежде, чем команда отключения достигла двигателей.

Он пробовал сесть, без особого успеха, слабо маша в воздухе левой рукой. Она встала на колени рядом с ним и обняла его. Как только она подняла его, он смог уже согнуться. Это удивило его, и он искал ее своим одним открытым глазом, словно не заметил, что корабль сел.

Его губы шевелились, но она не могла услышать, что он говорит.

— Это — Юнона, — сказала она на всякий случай — падение могло затронуть его память или восприятие.

— Юнона, — повторил он, как если бы изо всех сил пытался что-то вспомнить. — Меня зовут… — Он остановился и сглотнул. — Меня зовут Гален.

Это прорвало дамбу. Она прижимала его к себе и плакала о ПРОКСИ, который умер, пытаясь защитить его, о тех, чьи надежды и мечты казались верными, чтобы следовать им. Она оплакивала себя и жизнь, которую она потеряла, когда Дарт Вейдер предал их в первый раз. Она оплакивала Альянс повстанцев, который умер сразу после рождения. Она оплакивала всех людей галактики, судьба которой покоилась в таких слабых и склонных ошибаться руках.

Он слабо погладил ее по плечу, пытаясь успокоить ее, ей от этого стало только хуже.

В конечном счете, волна горя ослабла, и она вернуля контроль над собой. Его конечности оцепенели, и он мог их отморозить. Это казалось глупым, когда трап корабля от них на расстоянии менее пяти метров.

— Мы должны идти, — сказала она.

Он кивнул, и вздрогнул, когда пошевелил правой ногой.

Его кости должны быть были разрушены на тысячу осколков, подумала она. Однако, он был в состоянии стоять и даже идти с ее небольшой помощью. Вскоре теплота судна окутала их обоих. Он дрожа упал на место второго пилота и положил голову на свои руки, в то время как она запускала двигатели и готовилась к старту.

Он восстанавливал в памяти свое ужасное падение вниз с утеса. Когда они поднялись к вершине утеса, он сказал:

— Остановись здесь.

Перед ними развернулась сцена предательства Вейдера. Он уставился на остатки дроида со сжатой челюстью и горящими глазами, а потом сказал:

— Мой световой меч.

Она поняла. Там было достаточно места, чтобы приземлиться, но он был на ногах прежде, чем она смогла предложить это. Мучительно двигаясь, он шел назад к трапу и подождал ее, чтобы открыть люк.

Когда люк распахнулся, он выпрыгнул из него и захромал в гнездо орла. Он не тратил впустую времени, вновь появившись секунды спустя со своим выключенным световым мечом в руке. Она снизилась, чтобы он мог легче войти. Как только она услышала шаги его ботинок на палубе, она закрыла люк, привела в действие маскировку и рванула в небо.

— Их увозят, — сказал он, как только сел в кресло. — Вейдер везет их Императору.

Она не увидела никакой причины сомневаться в его уверенности или успокаивать его. Но были элементы плана Вейдера, которые вызвали ее удивление, если так можно было говорить.

— Я не понимаю, — сказала она. — Почему Вейдер позволил нам — нет, рекомендовал нам разрушить несколько имперских объектов?

— Чтобы скрыть ложь, — сказал он, его губы сжались в тонкую белую линию. — Деньги, звездолеты, жизни штурмовиков — бессмысленны для Вейдера. Я был ему нужен, чтобы найти врагов Императора, независимо от цены этого. И я сделал точно так, как он хотел…

Она видела его горе, превращающеес в возмущение, от того, что он понял, каким был дураком для своего Учителя. Было трудно поставить себя на его место, но их жизни действительно имели несколько пунктов наложения: предательство; обязательства, которые управляли ими, с пониманием их неправильности; все более и более неясное будущее перед ними.

Неуверенная, как он это воспримет, она протянула руку и положила ее на плечо Старкиллера.

— Да, ты действительно делал то, что он хотел. Нет никакого смысла скрываться от этого — и теперь судьба Альянса лежит на твоих плечах. Вопрос только в том, что ты собираешься делать с этим?

Он посмотрел на нее, пораженный ее честностью, и затем опустил глаза на рукоятку светового меча на его коленях, борясь со своими эмоциями и мыслями. Она сняла руку с плеча и позволять ему размышлять дальше, понимая, как много заняло у нее времени, чтобы поверить в мотивы повстанцев — и она даже не поняла, когда совершила тот поворот, когда полностью перешла на сторону противников, пока Старкиллер не обнаружил, что предан прежде, чем они вернулись к Раксус Прайму.

Когда он поднял голову и повернулся к ней, он был решителен. Горе превратилось в гнев, и тот в свою очередь вылился в определенность. Это походило на наблюдение процесса, как углерод превращается в алмаз под огромным давлением. Старкиллер становился другим человеком также, как она видела преображение Koтa в течение его короткого пребывания на Кореллии.

«Не Старкиллер», напомнила она себе. «Гален».

— Надо найти Вейдера, — сказал он жестким голосом. — И повстанцев.

Она кивнула, думая, что это кажестся простым, но, вероятно, будет совсем наоборот.

Они покинули атмосферу планеты и включили ускорение. Звездный разрушитель, который вез победившего Вейдера и его пленников, давно исчез.

— Куда? — спросила она, задав первый из множества вопросов, которые волновали ее.

Он закрыл глаза и откинулся назад в кресло второго пилота.

— Не засыпай, не дав мне хоть какую-то идею, — сказала она, неспособная сдержать беспокойство в голосе.

— Я не сплю, — сказал он, не открывая глаз. — Я размышляю. Джедаи могут иногда видеть будущее.

Он выглядел напряженным и неуклюжим. Она никогда не видела его руки, сложенными на коленях. Конечно, подумала она, это не было то, чему его обучал Дарт Вейдер. Его размышление не имело никакого отношения к охоте и убийству, или преследованию невинных.

— Ты делал это прежде? — спросила она, задаваясь вопросом, обучаются ли этому или это приходит с годами.

Он встряхнул головой.

— Я никогда раньше не был джедаем.

Он стал каменно неподвижен. Она открыла рот, затем закрыла его. Пусть лучше он концентрируется, а она продолжит готовить корабль к гиперпрыжку.

Кореллия сжималась до сине-зеленого шарика позади них по мере удаления. Она скачала навигационные данные орбитальных станций планеты и перепроверила их. Все было в соответствии с параметрами настройки навигационного компьютера. Затем она провела полную диагностику гипердвигателя, чтобы удостовериться, что в него не вмешались имперцы. Корабль находился вне ее видимости в течение часа, но и этого времени могло хватить, чтобы внести изменения. Инерционные компенсаторы могли быть подстроены таким образом, чтобы подвести в серьезный момент и уничтожить каждого на борту при огромном ускорении, достигаемом в течение скачка. Щиты могли дрогнуть, делая корабль уязвимым для воздействия межзвездной пыли. Пустые квантовые генераторы полей могли быть рассчитаны так, чтобы выдернуть их из гиперпространства в никуда. Она могла подумать еше о дюжине путей, которыми Вейдер, возможно, снизил их ставки на спасение. Она проверяла все их один за другим.

Никто не следовал за ними от Кореллии. Насколько она могла сказать, никто не заметил их отлет.

Гален рядом с ней дышал медленно и спокойно с закрытыми глазами. Прошел час, ни ничего не изменилось. Независимо от того, что он делал, это очевидно не давалось ему легко. Ее понимание Силы было ограничено историями, дразнящими суеверными убежденими старой и устаревшей религии — плюс слухи, которые продолжили циркулировать по Империи. Чистка джедаев, возможно, была годы назад, но люди долго помнили. Служащие и чиновники определенного поколения все еще помнили Приказ 66 и войны клонов. Сообщение и пересказывание таких историй создали странный фон искаженных фактов, ошибочных убеждений и чистой дезинформации, которая появлялась всякий раз, когда упоминалось слово «джедай».

Палубы корабля слабо завибрировали. Заинтересованная этим, она проверила датчики. И нашла то, что и предполагала — они проходили сейчас через плотную область межпланетной пыли.

Когда вибрация стала более сильной и более длительной, чем прежде, она стала волноваться о том, что пропустила какой-либо вид повреждения — возможно, генератор, стабилизаторы, или даже жизнеобеспечение…

Слабый звук слева прерывал ход ее мыслей. Она повернулась, чтобы посмотреть на Галена, и ее глаза расширились от удивления.

Его световой меч плавал в воздухе перед ним, медленно поворачиваясь, словно в свободном падении.

Юнона уставилась на него на мгновение, а затем вернулась к проверке генераторов. И остановилась, зная, что в них не вмешались. Она могла чувствовать, что поле вокруг нее работает в обычном режиме. К парящему световому мечу присоединились ее бластер и кобура, чашка и датапад. Корабль задрожал снова, как если бы что-то мощное и таинственное тонко воздействовало на его функции.

Глаза Галена двигались под его закрытыми веками. Складка образовалась между его бровями. Его губы дрожали.

Она подняла руку, чтобы встряхнуть его, но ее пальцы без усилия отклонились. Сила исходила от него, заполняя корабль.

Его взгляд стал хмурым. Его голова поворачивалась направо и налево.

— Гален? Ты в порядке? — Его руки сжимались и разжимались, тогда как тело дергалось и подскакивало. — Гален, ты меня слышишь?

Он тихо застонал, словно увидел кошмар. Его кожа была гладкой от пота.

Она присела на месте пилота, неспособная сделать что-нибудь, но могла лишь наблюдать.

Он застонал снова, на этот раз громче. Объекты, плавающие в воздухе, начали вращаться вокруг него. Замерцали огни на пульте.

— Нет, — сказал он отчетливо. Его голова дергалась из стороны в сторону, его лицо, исказилось от боли. — Нет, Koтa!

Его глаз открылся. Она задыхался. Объекты вокруг него попадали на пол. Он в течение секунды не смотрел ни на что, выглядя дико и испуганно. Его грудь вздымалась и опадала, словно он только что пробежал марафон. Его дыхание было единственным звуком во внезапно возникшей тишине кабины.

— Что? — спросила она, не в силах больше перенести тишину. — Что ты видел?

Он повернулся и посмотрел на нее, словно не узнавая.

Тогда он встряхнул головой, и видения, омрачающие его, отпадали.

— Ужасную вещь, — сказал он треснутым голосом. — Огромная космическая станция все еще работает… — Он внезапно вскочил и схватил ее за руку. Его пальцы сжали ее с удивительной силой. — Да, — продолжил он. — Проложи курс на систему Хоруз во Внешнем Кольце.

Холод, более холодный, чем горный снег Кореллии, охватил ее.

— Что ждет нас там, Гален?

— Я расскажу тебе по дороге, — сказал он, отступая немного. — о том, что знаю об этом, по крайней мере.

Она увидела новое горе в его глазах, и это испугало ее.

— Ты знаешь, чем это закончится? Для Koтa? Для нас?

Он заколебался, затем качнул головой.

— Нет.

Она не была уверена, что поверила ему, но оставила расспросы и стала готовить корабль к переходу на скорость света.

Глава 37

СИСТЕМА ХОРУЗ.

Гален извинился, когда направился в свою каюту, чтобы проверить световой меч и разобраться в мыслях, окутавших его сознание. Он предположил, что последние были своего рода размышлениями, разобраться в которых и Юнона не могла помочь. Успокоение ее присутствием в рубке не было тем, в чем он нуждался теперь.

Планета Деспайр.

Он стал на колени в центре комнаты и взял в руки оружие, тщательно разбирая его на части и повторно устанавливая их одну за другой. Световой меч никогда не горел красным светом, но им все равно владел ситх. Его кристаллы никогда не были бы чисты снова. Он заменил их все, привел в действие лезвие, и нашел резонанс улучшенным. Как оружие оно выполняло ту же функцию, но в его руке оно будет служить лучше, чем когда-либо. Звезда Смерти.

Все, в чем Империя была заинтересована, сводилось к оружию.

Вздохнув, он отключил лезвие и вспомнил видения, которые он получил, медитируя. Он бросал взгляд в будущее несколько раз и раньше, и теперь это было отлично от его предыдущих попыток. На сей раз это было его сознательным выбором — проникнуть за границы настоящего, и он сделал этот выбор с чистым желанием. Это не требовало трактовки. Фактически, это было более трудно, потому что вместо того, чтобы помнить отдельные фрагменты, теперь он помнил все, и не все это могло быть верным. По крайней мере, не все сразу.

Будущее представлялось беспорядком возможностей немного вероятных, невероятно маловероятных фактов, которые были неизменны в каждом отдельном случае. Звезда Смерти была одной такой вероятностей: огромное преимущество в бою, которое, когда будет закончено, будет нести еще больше угрозы со стороны Императора и гарантировать ему полную подчиненность галактики. Ее местоположение он определил уверенно, и именно туда забрал Вейдер своих заключенных.

Ученик знал это точно и очень уверенно. Остальные видения были набором противоречий. В некоторых он выжил; в других он погиб. Юнона жила; Юнона умерла. Они были вместе; они были порознь. Повстанцы побеждали; повстанцы погибали. В одном будущем даже ПРОКСИ был все еще жив, что, очевидно, не произошло в границах того временного диапазона, который он сейчас занимал.

Проблеск более обширной вселенной — то, что могло быть и, возможно, не было таковым — причиняло ему боль и готовило к тому, что могло стать еще более трудным.

Мысль о ПРОКСИ вызвала боль в сердце. Дроид был освобожден Ядром от его первичного программирования на Раксус Прайме, и это позволило ему пожертвовать собой ради своего хозяина, а не пытаться его убить. Разве стоила свобода того, если она несла смерть? А если бы он пожертвовал своей жизнью ради ПРОКСИ, поменялись бы роли? И сделал бы он это ради Юноны?

Каждый раз, когда Юнона называла его Гален, он чувствовал укол эмоций совсем иного рода.

На Раксус Прайме, когда он обладал наивной смелостью паренька, и должен был сбить звездный разрушитель, ничто не мешало ему. Никакие воспоминания, никакие лица похороненных людей, никакая скрытая сила. Его с тех пор беспокоил тот факт, задавался он вопросом, ошибалось ли его видение на Kaшиике или Гален был полностью стерт, что от него ничего не оставалось?

Но теперь он понял. Когда он повернулся к Юноне у основания утеса и сказал ей свое имя, это был он, а не призрак его самого когда-то. Гален уже был там на Раксус Прайме. Он обладал силой, чтобы сделать то, что он должен был сделать. У него всегда она была. Он был настолько же Галеном, насколько был учеником Дарта Вейдера, и который думал о Юноне, чтобы стать сильнее. Они были одним и тем же человеком.

Он все еще не мог думать о себе так. Он был только учеником во всей его сознательной жизни. Должны пройти годы прежде, чем он полностью вылечится от своего Учителя, если он проживет их…

Он закрыл глаза от усталости и был немедленно захвачен видениями:

… мертвый Император и Дарт Вейдер, управляющий Империей с ним, стоящим рядом…

… мертвый Дарт Вейдер и ученик, посвященный в рыцари Императором, как его преемник…

… Koтa, предающий его и их обоих, умирающих в фатальном выдохе Силы…

… сражение Koтa с Императором и смерть от молний ситха…

— Подходим к Хорузу, — вызвала его Юнона из рубки.

Он открыл глаза, неуверенный, как долго он был в своих будущих воспоминаниях. Встав на ноги, которые все еще чувствовали себя слабыми после событий, которые случились недавно, он повесил световой меч на бедро и присоединился к ней, поскольку судно вышло из гиперпространства.

Звезда Смерти была именно такой, какой он видел ее через Силу. Размером с маленькую луну, она угрожающе злобно висела у тюремной планеты, все еще строяшаяся, но уже узнаваемо сферическая, с вогнутым блюдом, покрытом рябью с одной стороны, словно большой кратер, возможно служащим средством связи или системой датчиков. Линии станции были стерты тысячами строительных дроидов, массивных подъемных кранов и огнями сварки, которые затмевали даже те, что они ведели на Главной верфи Раксуса. Промежутки во внешней металлической броне делали видимым огромный скелет, достаточно сильный, чтобы держать конструкцию в целости при существенном ускорении. Генераторы защиты размером с дом блокировали все в пределах их радиуса действия. Он не знал спецификации различных двигателей, реакторов, и систем жизнеобеспечения, от которых будет зависеть дьявольская станция, когда она полностью войдет в эксплуатацию, но он мог это представить.

Иногда воображение не было хорошей вещью.

Телеметрия показывала тысячи судов в диапазоне действия их датчиков. Непосредственная близость станции была заполнена судами поддержки, подвозящими сырье. Некоторые были шаттлами короткого диапазона, очевидно, курсирующими между строительной площадкой и тюрьмой на Деспайре. Другие были оптовыми фрахтовщиками BFF-1. Уставившись на невероятное строительство, развернувшееся перед ним, ученик понял, что он нашел ответ на один вопрос.

— Я предполагаю, что это объясняет, желания Империи заполучить рабов вуки, — сказал он. — Только дроиды не могут строить этого монстра. Такого количества рабов не найдется ни в одной Имперской тюрьме.

Юнона отрешенно кивнула, ее внимание сосредоточилось на том, чтобы вести корабль. Они перемещались быстро, помня нагрузку на стигиум-кристаллах в устройстве сокрытия. При таком соседстве с множеством эскадрилий истребителей, поддерживаемых ни больше, ни меньше, как шестью звездными разрушителями, пространство тщательно патрулировалось. «Блуждающая Тень» должна была двигаться быстро, чтобы их не обнаружили и не перехватили. Даже на максимально безопасной скорости, это было затруднительно.

Его живот скрутило от мысли, что произощло бы затем.

«Блуждающая Тень» скользнула за фрахтовиком, который громыхал поперек их курса между двумя другими к Южному полюсу станции. Вращающиеся металлические обломки, как свидетельство, возможно, несчастного случая, кувыркались поперек их пути, и Юнона позволила щитам включиться. Края коридора, которым они следовали, становились все более узкими с каждым километром их полета.

— Юнона…

— Не говори, — она решительно смотрела вперёд, не отпуская рычагов управления. — Не говори ни слова.

Он сдержался, поскольку щиты приняли другие удары, на сей раз от маленького дроида, преследовавшего потерянную деталь вытянутыми манипуляторами. Удар вызвал крен судна.

Она поглядела на него.

— Только скажи мне, что ты все еще уверен. Это — именно то, что мы должны сделать, так?

— Да.

«Блуждающая Тень» летела через облако оранжевого газа, который без сомнения сделал корпус видимым. Юнона качнула корабль вправо, чтобы избежать кувыркающихся обломков размером с маленький астероид и только что избежала столкновения с тройкой истребителей, которые внезапно появились из-за другого фрахтовщика. В процессе спуска щиты отразили еще пять ударов. Один щит слева уже сигнализировал предупреждение.

— Хорошо, — сказала она, щелкая выключателями. В тени гигантского подъемного крана, «Блуждающая Тень» внезапно остановилась. — Вся. Я не могу двигаться дальше.

Ученик перепроверил телеметрию. Они только что прошли через поле, поддерживающее тонкую атмосферу вокруг массивного сооружения. «Для рабов», понял он.

Воздух был холоден и разрежен на расстоянии ста метров от поверхности.

— Мы достаточно близко, — сказал он одновременно со звуком открывающегося трапа. Его световой меч был на его бедре. — Держи судно в укрытии и жди.

Она последовала за ним к выходу. Держа одну руку на его плече, она просмотрела выглянула наружу. Зрелище было грандиозным со всеми дроидами и судами, сверкающими навигационными огнями.

— У меня плохое предчувствие, — сказала она.

Он попытался придать голосу беззаботный тон.

— Тогда мы должны делать все только правильно.

Она отвернулась от зрелища и посмотрела на него.

— Я увижу тебя снова?

— Если я освобожу повстанцев, им понадобится транспорт. — Он приложил все усилия, чтобы казаться беспечным, но ее глаза говорили, что обманывать не стоит. — Вероятно, нет.

— Тогда я предполагаю, что я никогда не буду должна загладить этого. — Она притянула его ближе к себе и поцеловала прямо в губы.

Чрезвычайное удивление было его первым ответом. Время словно замедлилось, и он почувствовал, словно падает. Неожиданно он обнял ее и вдохнул ее аромат, смакуя ощущения Юноны Эклипс, бывшего капитана Имперского военно-воздушного флота, а теперь — пилота Альянса повстанцев; Юноны, его компаньона и случайного спарринг-партнера в эти долгие недели и месяцы; женщины, которой он доверял свою жизнь неоднократно, и будет снова доверять без колебаний.

В течение одного долгого, замечательного момента, они были только Юноной и Галеном, и все было правильно.

В этот момент что-то ударило по щитам «Блуждающей Тени», и пол под ними дрогнул. Они отступили друг от друга, чтобы удержаться.

Она оглянулась назад на корабль, очевидно, разрываясь между ним и своими обязанностями. Ее глаза сияли всеми цветами Звезды Смерти и ее собственным свежим, красивым синим цветом. Он встал на краю трапа. Ее вкус был все еще силен на его губах. Он улыбнулся.

— До свидания, Юнона.

Прежде, чем она могла сказать что-нибудь, он повернулся и нырнул в грязную атмосферу. Пылающий золотом защитной энергии Силы, он упал прямо и свободно, как стрела к поверхности Звезды Смерти внизу.

Глава 38

Детали, затененные вверху, приобретали выраженную четкость при приближении. Юнона посадила корабль выше экватора в месте, похожем на окруженную стенами траншею, заполненную строительными машинами, рабами, и грузовыми ходоками. Штурмовики держали вуки под постоянным прицелом. Лазерные сварщики послали брызги огня в воздух, скрепляя вместе гигантские листы металла. Широкие секции корпуса оставались неполными, обеспечивая доступ к внутренностям станции для роев многоногих дроидов, помогающих в строительстве. Ленточные конвейеры компонентов парили на репульсорных подъемниках с места на место, как бабочки, пересекаясь под немыслимыми углами.

Ученик пробирался через связки гигантских металлических прогонов и других развалин в падении, доверяя Силе, чтобы защитить себя. Поскольку он приблизился к поверхности Звезды Смерти, он перевернулся и спускался теперь вперед ногами, готовясь к приземлению.

Он опустился на сером корпусе на чистом участке между двумя главными строительными площадками. Его меч сразу оказался в его руке. Глянув вверх только однажды, он не сумел разглядеть «Блуждающую Тень» среди других движущихся точек вверху. Если у Юноны было достаточно здравого смысла, она уже была вдали от этого места и в безопасности.

«Будь в безопасности», пожелал он ей. «Будь в порядке».

Освободившись от мыслей, он выбрал между востоком и западом наугад и начал искать путь в станции. Он мог чувствовать мастера Кота и остальных где-нибудь в огромном суперсооружении, но их следы в Силе были затенены присутствием огромного страдания и боли. Если бы Император также был там, то проблема стала бы более трудной. Ученик никогда не встречал Учителя своего Учителя лично, но Владыка Ситхов, который единолично вычеркнул почти каждого джедая в галактике, может бросить достаточно глубокую тень, чтобы скрыть что-либо.

Доверие удаче также не приблизит его к цели. Экваториальная траншея была более пятисот километров длиной. Он должен был найти карту или проводника…

Перемещаясь подобно привидению от укрытия к укрытию, он приблизился к патрулю сзади. Вооруженные винтовками дальнего действия, штурмовики прогуливались почти небрежно по наклонной плоскости на полпути к южной стене траншеи. Их работой было следить за вереницей из двадцати рабов, идущих в цепях от одного места до другого по траншейному этажу, и они выполняли свою работу с минимумом усердия, обсуждая возможности поощрения, которое получат, когда станция будет введена в эксплуатацию. Другая пара охранников наблюдала за рабами на дальней стороне траншеи; еще две пары стояли с обоих сторон линии.

Ученик прыгал с одного ленточного конвейера на другой, пока он не оказался на уровне ближайшей пары охранников. Если бы все штурмовики были так же беспечны, то у него была бы, по крайней мере, минута до того, как прозвучит сигнал тревоги.

Подняв обе руки, он задушил солдата справа, пока тот не упал без сознания на рельсы, затем обратился к другому.

— Скажите мне, где размещены заключенные, — сказал он.

— Ммм, каждая из двадцати четырех зон имеет помещение для содержания рабочих, — сказал штурмовик. — Эти волосатые животные там всегда бесятся. Есть также тюремные корпуса на Уровне для предателей и шпионов.

Живот ученика напрягся. К моменту пока он обыщет двадцать пять таких зон, повстанцы будут наверняка мертвы.

— Есть вновь прибывшие заключенные?

— Как я могу знать? Я работаю здесь только неделю.

— Император или Лорд Вейдер когда-либо приезжают, чтобы контролировать вас здесь?

— Постоянно. Это раздражает инженеров.

— Они останавливаются где-нибудь особенно?

— Вы спрашиваете не того парня. Я не посвящен в передвижения Императора. Спросите у сержанта Джимэйна.

Ученик начинал понимать, что он потратил впустую свое время.

— А не видел какого-нибудь джедая поблизости в последнее время?’

— Какого? Вы шутите? Они были все убитые много лет назад. Эй… — штурмовик смотрел на световой меч ученика, словно впервые видел его. — Разве это не…

Ученик заставил его заснуть и переступил через падающее тело штурмовика. Прежде, чем штурмовики на дальней стороне траншеи могли его заметить, он заторопился вперед, продумывая немногие возможности, открытые для него.

«Эти волосатые животные там всегда бесятся…»

Скованные и ограниченные в движениях, двадцать вуки жались к друг другу. Многие выказывали признаки недоедания и плохого обращения. Один споткнулся, вызывая предупредительный выстрел в его голову от охранников на дальней стороне. Самый высокий вуки, огромный мужчина с гривой, полной седых волос, заревел, протестуя, и поднял руки в боевой стойке.

Цепи мешали ему сделать больше, чем это, однако, и выстрел в его ногах принудил его отступить, расстроено рыча.

Ученик наблюдал инцидент, и в его голове родился план. Рабы превосходили численностью охранников больше, чем два к одному. Даже незначительный беспорядок мог послужить существенным отвлекающим маневром. Кроме того, если единственная обязанность охранников состояла в том, чтобы следить за рабами, то лучше спросить о плане станции у тех, кто фактически строит ее.

Спустившись на ленточный конвейер, он побежал к голове колонны рабов и двумя ударами светового меча, разрезал цепи раба вуки, чтобы ясно дать понять его намерение, затем Силой и телекинезом вывернул часть дальней стены из-под ног штурмовиков, скидывая их на дно траншеи.

К этому времени другие охранники отреагировали, собрав вуки и выставив их перед собой в виде защитного барьера и вызывая подкрепление. Ученик освободил еще трех рабов. Четверо вуки схватили оружие упавших штурмовиков. И через мгновение развернулось полномасштабное сражение.

Ученик подбежал к большому вуки, ревевшему с открытым от удивления ртом в благодарности. Схватив оружие он кивнул ученику в сторону штурмовиков, а сам направил своих соплеменников к ближайшему убежищу.

Ученик увидел смысл в этом плане. Он Силой перепрыгнучерез живой щит из вуки и приземлился среди охранников. Они были быстро выведены из строя, а их оружие перекочевало в руки освобожденных рабов. Вместе они миновали промежуток в неполной стене траншеи и вскоре затерялись в запутанной инфраструктуре станции.

Ученику было трудно не отставать от вуки с их длинными лапами и способностью к лазанию, но когда он догнал большого вуки, он схватил его за пушистую руку и призвал его тем самым остановиться.

— Я не понимаю ваш язык, — сказал он, — но я надеюсь, что вы можете понять меня. Некоторые мои друзья были взяты в плен Императором. Я должен найти их. Не могли бы вы мне помочь?

Вуки встряхнул своей головой, затем что-то проревел одному из его товарищей, чтобы он подошел. Они обменялись завываниями и ворчаниями, сопровождаемыми дикими жестикуляциями; и второй решительно кивнул.

Оба повернулись к ученику с обнаженными зубами. Он воспринял это, как хороший признак.

— Как я понял, вы не знаете, но вы поможете, — сказал он, указывая сначала на большого вуки-мужчину и на другого, неуклюжего вуки неопределенного пола с налитыми кровью глазами. — Вы можете показать мне, как добраться туда?

Оба кивнули. Большой вуки поддержал один палец в сторону группы. Еще два отстали, а остальные продолжили свой путь.

— Вы четверо идете со мной? — Он не был уверен, как он чувствовал себя при этом. Трое из них были вооружены винтовками, но он не планировал возглавлять армию. Большой вуки выглядел возмущенным. — Хорошо, хорошо, — сказал он, чтобы предупредить контраргументы. — Идите впереди.

Одна большая, волосатая рука легла на его плечо и сжала достаточно сильно, чтобы почувствовать ее. Они двинулись вперед — четыре освобожденных вуки и единственный человек, намереваясь противостоять всей Звезде Смерти.

Они вернулись к траншею, где инцидент получил продолжение. Ходоки многочисленных типов и пешие отряды направлялись внутрь сооружения в поисках сбежавших рабов.

Худой вуки указал на запад, параллельно траншее. Они поднялись по кабельным трубопроводам, столь же толстым, как винные бочки, и протискивались через щели, которые были узки даже для ребенка. Странные грохочущие звуки, сопровождаемые статическими разрядами, отражались от стен вокруг них. Станция казалась почти живым существом, на фоне которого они казались насекомыми, ползающими по его коже. Метафора понравилась ученику. Насекомые являлись носителями болезни на большом количестве планет. Самая крошечная ошибка могла вызвать смерть даже крупнейшего создания. Один укус в точно рассчитанном месте могло стать тем, что требуется, чтобы разрушить все, чем Император дорожил…

Шествующие впереди вуки внезапно остановились, выглядя растерянными. Вперед пролегала сложная путаница труб и брандспойтов, которые невозможно было преодолеть. Судя по обвинениям, сыплящимся друг на друга, было очевидно, что особенности строящейся станции были плохо знакомы вуки. После большого количества жестикуляций и воя, они пришли к соглашению, что они должны пересечь траншею и продолжить их путь на дальней ее стороне.

Они были уже достаточно далеко от места схватки, но тревога распространялась. Штурмовики держали винтовки в боеготовности; ходоки поворачивались из стороны в сторону, обстреливая траншею из пушек. Каждые тридцать секунд эскадрилья истребителей налетала сверху. Сирены постоянно выли.

— Предполагаю, что у нас нет альтернатива? — спросил он своих пушистых компаньонов.

Большой вуки обозначил жестами, что единственный другой путь состоит в том, чтобы вернуться немного назад, спуститься на более низкий уровень суперсооружения, затем проползти под траншеей к дальней стороне.

Думая о времени, ученик встряхнул головой. Большой вуки обнажил свои зубы в ожидании.

— Хорошо. Я пойду первым. Дайте мне десять секунд до того, как вы начнете стрелять, и еще десять прежде, чем вы высунете свои головы. Я не хочу никого из вас излишне травмировать.

Большой вуки кивнул.

— Хорошо. — Тройка истребителей пролетела с внешней стороны траншеи. Ученик ждал одного из патрульных ходоков.

Автоматизированные системы определили его местоположения мгновенно. Выстрелы пушки окрасили линией взрывов корпус станции, поскольку он проскользнул между массивными лапами ходока. Вырывая детали с ближайшего строительного ленточного конвейера, он бросил их в башню ходока. Поток молний ситха толкнул его опоры и опрокинул его на поверхность станции.

Квартет вуки уже открыл огонь по штурмовикам, появившись на сцене. Разъяренные волны бластерного огня окрасили воздушное пространство, наполняя его энергией. Ученик отклонял все, что попадалось на его пути, прорубаясь к ходоку, и заскочил в его отсек боеприпасов. Команда не была угрозой, так как была убита молниями ситха, но он боялся повредить платы ходока. Он не хотел, чтобы он взорвался.

Настроив простой механический выключатель, он поднял ходока и присоединился к сражению. Приближались еще два ходока. Он разрушил металл корпуса ниже его стоп, посылая его обрушится на суперсооружение.

Он махнул вуки.

— Сюда!

Трое из них появились из убежища, оставив одного убитым в перестрелке позади. Рыча, они побежали за ним, прыгая по препятствиям и отвечая на случайные выстрелы штурмовиков. Приближающиеся ходоки начали стрелять, поднимая облака резко пахнущего дыма и град осколков на их пути. Второй вуки упал, но другие не нарушили бег. В течение нескольких секунд они догнали его и потянули вперед. Их ведущий указал на проход, заманчиво зияющий на дальней стене траншеи. Ученик наклонил голову и побежал.

Позади него, опрокинутый телекинезом ходок взорвался от собственных боеприпасов. Вместо того, чтобы разрушить все вокруг, взрыв был направлен по траншее и вверх, поражая двух соседних ходоков, штурмовиков, обстреливающих их от поручней, и приближающихся истребителей. Новый ряд взрывов последовал за первым, и ученик чувствовал толчок основания под ногами. Вокруг них шел дождь из пылающих обломков, когда они, наконец, достигли люка и бросились внутрь.

Они сделали паузу, чтобы отдышаться и прислушаться к преследованию. Но его не было. Скрытые взрывами, они исчезли.

— Хорошо, кажется, это сработало. — Ученик вытер сажу под глазами. — Я сожалею о ваших друзьях.

Единственным мягким звуком большой вуки сумел передать ему, что они были только последними из числа многих смертельных случаев в последнее время, но спасибо за участие.

Их ведущий показал на лаз, едва достаточный для ученика, чтобы проползти через него. Сопровождаемые звукам вопящих сирен и разрушения структур, они заторопились дальше.

С вуки впереди и позади него у ученика было много времени, чтобы привыкнуть к их запаху. Или таким образом он хотел думать. Их мех был грязен и свалян; недавние усилия только усилили их «аромат». Он попробовал не представлять себе на что будет похоже совместное пребывание с ними в одной кабине в течение любого отрезка времени и сдерживал свое дыхание, поскольку они вели его туда, куда он хотел попасть.

Он был удивлен тем, что запах не вызывал никаких ретроспективных воспоминаний о его детстве на Kaшиике с тех пор, как он выздоровел, и предложил, что они жили там в течение небольшого промежутка времени. Он задавался вопросом, работал ли его отец на сопротивление в том ожесточенном мире; или, возможно, он был миротворцем, или целителем, используя Силу, чтобы вылечить травмы, нанесенные железным кулаком Империи. То, что он никогда не узнает этого, ударило его больнее всего. Как жизнь одного человека могла просто исчезнуть? Как мог другой человек, пусть даже Дарт Вейдер взять ребенка и полностью изменить его, стерев все следы его бывшей жизни и поддерживая единственную часть, которую хотел — восприимчивость к Силе, которую он тщательно лелеял и вел к темной стороне, чтобы это могла однажды служить его собственным целям? Это казалось невозможным, и все же это было. Он, кто когда-то был Галеном, сыном рыцаря-джедая на Kaшиике, был доказательством этого.

Ему было жаль, что он не может рассказать своим товарищам что-нибудь о его отце, чтобы они могли унести с собой часть его, обеспечивая его жизнь в памяти, если не в реальной жизни. Но не было ничего вообще, и не стоило пробовать — это только унизит чувство. Таким образом, он оставался молчаливым и оставил последнюю надежду, что придет больше воспоминаний.

Наконец, лаз расширился, присоединяясь к нескольким другим в месте, достаточно большом для троих, чтобы встать. Их гид, которого, в конечном счете, выбрал ученик, был когда-то лазерным техником, объяснил жестами, что они недалеко от выхлопного порта, к которому он их вел. Порт выводил в другую шахту, которая была очень опасна. Он не мог сказать точно, какова была угроза, но он уверил их обоих, что будет осторожен.

Оттуда казалось, что он должен был продолжать идти вверх.

— Спасибо, — сказал он, пожимая им руки. — Вы помогли всем, помогая мне. Я надеюсь однажды вы узнаете это.

Большой вуки ласково пошладил его по голове.

— А вы? С вами все будет в порядке?

Вуки обменялись взглядами. Пожав плечами, они показали, что он не должен волноваться за них.

Большой вуки что-то буркнул и подтолкнул ученика в правильном направлении. Не было никакого смысла сопротивляться. Когда он прошел два метра, он повернулся, чтобы оглянуться назад. Их там уже не было.

— Ладно, — сказал он себе, в меньшей степени, чем он ожидал, почувствовав себя снова в одиночестве.

Он снова пополз, на сей раз вдыхая относительно свежий воздух с металлическим привкусом сложных структур полузаконченного оборудования, которое жужжало и потрескивало. Он надеялся, что вуки дали ему правильное направление, так как иначе он мог ползать в течение многих месяцев на животе по станции и никогда не найти выхода.

Впереди, становясь устойчиво громче, он услышал разговор штурмовиков, предполагая, что они не увидели его.

Лаз закончился, как и было обещано, в выхлопном порте, который охранял полностью укомплектованный взвод тревожно выглядевших солдат. Горячий воздух циркулировал вокруг них, перемежаясь случайными порывами, которые заставляли их шататься. Две счетверенные лазерные установки со стрелками следили за портом; четыре ходока позвякивали в поле обзора.

Он посидел в укрытии в течение минуты, просчитывая свои возможности, затем вернулся на последний перекресток труб и скользнул в вентиляционную трубу, ведущую вверх к выступу, на котором были установлены орудия. Он использовал телекинез, чтобы отвлечь солдат внизу, сместив балку. В то время, как внимание охранников было отвлечено подозрительным звуком, он побежал к первому из орудий.

Он убил оператора в башне и побежал к второму орудию. Он неожиданно вырос перед оператором и вырвал того из ремней безопасности, занимания его место. Оружие гладко повернулось на лафете, наводясь на ближайшего из ходоков. Ряд выстрелов прошил его броню и разнес его на осколки.

Следующей целью были охранники внизу прежде, чем они смогли навести на него прицел. Они рассеялись во всех направлениях, ища укрытие. В то время, как они были заняты поисками укрытий, он вывел из строя второго ходока. Эта отдельная секция траншеи погрузилась в хаос, причиной которого он послужил. Дым вздымался от упавших ходоков; сирены вопили. Подкрепление прибывало со всех направлений, стреляя в каждый двигающийся объект, был ли он человеком или строительными деталями, бросаемыми их противником.

Он снова обстрелял охранников, затем уничтожил третьего ходока. Услышав шум приближающихся истребителей, он посчитал, что замешательство достигло своего пика, и отбежал от орудия, оставляя его вращающимся и стреляющим наугад. Как только он спустился в выхлопной порт и оказался внутри, несколько сходящихся волн бластерного огня вдребезги разбили орудие, помогая скрыть его спасение.

Вниз по наклоной шахте, по крайней мере, некоторое время было тихо. Сопротивление теплого воздуха несколько замедлило его спуск, и только случайные горячие порывы воздуха вызывали некоторый дискомфорт. Несколько раз он столкнулся с штурмовиками, но только в группах по два или три человека, с которыми он легко справился. Он задавался вопросом, распространилась ли информация о его существовании и разрушениях, которые он причинил, и остался неуверенным, хотел ли он, чтобы его Учитель знал, что он здесь или нет. Элемент внезапности, конечно, имел некоторую ценность. Но они могли быть уверенными в неизбежнеости нападения. Нужно было оставаться начеку. Ошибки обязательно будут сделаны.

Он замедлил шаг, приближаясь к концу выхлопного порта. Широколопастный винт стремительно вращался на его пути. Он остановил это телекинезом и благополучно проскользил через него, но услышал сигналы тревоги для технического персонала, раздавшиеся отовсюду. Он пробежал через диспетчерскую вентиляции, направляясь снова вверх, как его проинструктировали вуки в поисках запасной трубы, которая ему была нужна. Машины вокруг него становились все больше и более сложными по мере того, как он преодолевал помещение за помещением: огромные взаимосвязанные трубы, питаемые толстыми гидравлическими насосам, последовательно двигались и пульсировали. Сильный, нерегулярный грохот, не похожий на грохот рудной пушки на Раксус Прайме, ощущался им через подошвы ног. Порывы переохлажденного воздуха ударили по нему из неполностью герметичного соединения.

Его представление о Звезде Смерти было совсем не полным, но у него было сейчас достаточно информации, чтобы догадаться, где он сейчас находится. Когда он почувствовал признаки присутствия газа тибанна, он получил пожтверждение своей догадки.

Воевать бесполезно, если ты не был вооружен — и не только вооружен большим количеством обычного оружия. Надо было владеть оружием массового поражения, никогда ранее не используемым. Газ тибанна был редким и очень реактивным веществом, которое находили на некоторых газовых гигантах типа Беспина. Когда он соединялся с потоком направленного луча света, он значительно увеличивал мощность лазера, и применялся в нескольких проектах новейших звездолетов, и он применялся на Звезде Смерти.

Осмотревшись, он увидел, что машины вокруг него могли быть элементами огромной лазерной системы, считывая огромные размеры самой станции.

Когда он достиг лазерной трубы, ширина которой в поперечнике была больше, чем некоторые маленькие города, он понял, что достиг места, к которому его вел вуки. Система проверялась множеством имперских техников и экспертов по вооружению, снимающих ее показатели. И чтобы достигнуть своей цели, он должен был прикончить их всех и избежать луча лазера самому.

Он пожал плечами, предпочтя скорость скрытности. Слишком много времени было потеряно. Каждый между ним и Дартом Вейдером был ненужной помехой. Он бы уничтожил всех на станции, если бы потребовалось.

— Пришло время сразиться, Учитель, — прошептал он. — Вы украли мою жизнь и оставили меня мертвым. Теперь я иду к вам…

Когда он достиг вершины лазерной трубы, он понял, что его представление о системе вооружения Звезда Смерти не было достаточно полным. Лазер, который он видел, был только одним из восьми лазеров, сливавшихся в один разрушительный луч. Тщательно рассчитанный импульс каждого из этих восьми каналов создал бы силу, способную разрушить любой корабль, о котором он знал. Возможно даже планету. Он почувствовал боль от этой мысли. Дезинформации, рабства и пыток было явно недостаточно, чтобы управлять массами, Император желал геноцида. Если его сейчас не остановить, никого не останется в живых.

Ученик еще раз внимательно посмотрел на огромное фокусирующее блюдо, которое он первоначально принял за невинную деталь. Теперь, когда он знал, для чего оно предназначалось, мысль, что он должен разрушить его, заполнила его сознание. Он уже достаточно вмешался в некоторые из грандиозных планов Императора. Так почему и не в этот?

Ответ лежал в его сущности. Его сдерживала мысль не только непосредственно о самой задаче, но также о количестве смертей, которые он уже вызвал. Мог ли он перенести такое черное достижение, как вершину всех других своих успехов? Поняла бы его Юнона? Он не был уверен в ответе.

Нет, решил он наконец. Это было работой для других людей — для Повстанческого Альянса, например, если он мог бы только найти и вырвать их из холодных тисков Императора. Это было самой важной вещью — они должны выжить и бороться дальше. Это было всем, что он должен был достигнуть, его миссией.

Последовательные ярко-красные импульсы возникли и вошли в определенную последовательность, поскольку продолжались испытания оружия. Каждая разгрузка потребляла огромное количество энергии звездного разрушителя. Станция задрожала. Рабочие, видимые на поверхности станции уставились на эти предвестники того, что заложено в будущее оружие.

Строение на краю огромного кратера попалось ему на глаза: за блеском транспарастиловых окон было видно множество людей. Один, одетый полностью в черное, появился, поклонился и снова исчез.

Учитель и слуга.

Его челюсти сжались, его путь теперь лежал по краю фокусирующей воронки суперлазера, освещенного ослепительными зелеными вспышками.

Добраться туда было легким делом, подумал он, взбираясь по укрепленным опорам, поддерживающим купол. Он осмотрел купол дважды снизу, отмечая его слабые и сильные места, и решил, что лучший путь — это коридор, соединяющий его с остальной станцией. Двойные двери открывались и закрывались каждый раз, когда кто-то проходил, открывая проход метров пяти шириной. Крыша коридора не была видна от купола. Он мог оставаться там невидимым, присев на корточки.

В самый последний момент, как только он поднял световой меч, чтобы прорезать дюрастил, на котором он стоял на коленях, он понял, что все, что он когда-либо делал, вело его к этому моменту. Это было противостоянием с тех пор, как Дарт Вейдер похитил его с Kaшиика и сделал его своим инструментом. Дважды в прошлом Вейдер предавал его, но, в конечном счете, слуги всегда предавали своих хозяев так же, как ситхи всегда предавали друг друга. Этот момент представлял собой кульминацию обучения целой жизни и опыта.

Это было его самой стимулирующей проверкой. По сравнению с этим, убийство джедаев было легким делом. Разрушение имперских заводов — аналогично. Сбивание «Скайхука» и звездного разрушителя, убеждение потенциальных повстанцев в его искренности, участие в поединке с планетарным разумом и с другими служителями темной стороны — все это — повседневная работа.

Работа его жизни начиналась или заканчивалась в зависимости от того, как он смотрел на это.

Он задавался вопросом, что чувствовал ли Koтa на Корелии, или Юноне на «Эмпирикале», или любой из заключенных в тюрьму повстанцев перед тем, как согласились встретиться с ним? Возможно, у каждого были такие моменты в их жизни. Он задавался вопросом, должен ли он считать себя удовлетворенным тем, что случилось на сей раз? Он не управлял своей судьбой на «Эмпирикале» или на Кореллии. Он был жертвой судьбы. Теперь рука судьбы была позади его спины.

Чувствовал ли Дарт Вейдер когда-либо то же? Или отец Галена? Его измененный световой меч шипел перед ним. Была сила в этом огне воды и чистоте цели — чтобы не убить, а быть только инструментом Силы. Требовалось действие. Джедаи понимали это. Он тоже понял это.

Он должен прекратить задавать вопросы, сказал он себе, и сконцентрироваться на том, что должно быть сделано.

Наведя наконечник лезвия на пол, он прорезал круг вокруг себя и прыгнул в коридор ниже.

Там было пусто. Телекинезом он запечатал двери, ведущие обратно на Звезду Смерти, до того, как кто-либо мог услышать шум. Затем он повернулся и взломал внутренние двери.

— … предатели Империи, — доносился голос Палпатина из следующей комнаты, злорадный, холодный, исполенный немыслимой злобы. — Вас будут допрашивать. Пытать. Вы выдадите мне имена ваших друзей и союзников. А затем, когда в вас не будет больше нужды, вас казнят.

Бейл Органа возвысил голос, защищаясь.

— Наши смерти только сплотят оставшихся…

— Ваши казни будут очень показательными и очень болезненными, сенатор Органа. Они послужат целям уничтожения дальнейшего раскола.

Ученик целенаправленно шагнул в комнату, обходя большой генератор энергетического поля в центре зала. Мон Мотма, Гарм Белл Иблис, Бейл Органа и мастер Рам Кота стояли вместе у дальней стены, окруженные Имперскими гвардейцами. Император расхаживал перед ними, сгорбившись и спрятавшись в капюшоне, но излучая невероятную силу. Ученик же не видел никого, кроме темной фигуры со скрещенными руками, наблюдавшей за происходящим, видневшейся в метре или двух дальше.

Кота поднял свое изувеченное лицо, когда появился ученик. Жужжание светового меча неожиданно оказалось слишком громким.

— Сопротивление все еще существует, — сказал Кота, усмехаясь так, словно никогда и не считал иначе.

Дарт Вейдер и Император повернулись одновременно.

Волна ненависти захлестнула каждую клеточку в теле ученика. Наконец-то время мести пришло.

Ненавидящий взгляд Императора сменился насмешливой маской.

— Лорд Вейдер, разберись с мальчишкой. Должным образом, прямо сейчас.

Но Темный Лорд уже начал свое движение. Красный клинок его светового меча ожил, разбрасывая кровавые тени по комнате. Никаких обсуждений. Никаких угроз с его стороны. Было ясно, что он лишь намеревался закончить то, что не удалось завершить на Кореллии.

Ученик четко знал, чего ему следовало ожидать. Они уже дрались друг с другом много раз до этого. Его учили сражаться руки этого человек в черном костюме — человека, чье лицо было всегда скрыто от него. Он изучил мельчайшие приемы усовершенствованной версии Джем Со, боевого стиля, включающего в себя элементы Атару, Соресу и Макаши. Он отбил множество необузданных, стремительных атак, которые могли ошеломить даже выдающегося рыцаря-джедая. Он уже перенес бремя многих психологических битв.

Он полагал, что был готов, когда жестокий вертикальный удар застал его врасплох.

Простой двойной удар, вверх, и затем вниз, содержал достаточно силы, чтобы заставить задрожать его запястья и плечи, и чуть ли не лишить обеих рук. Вспышка соединенных мечей была ослепляющей. Он неуверенно отступил назад и попал в центр телекинетического шторма. Мастер использовал его секундную слабость и метнул в него со всех сторон предметы, надеясь таким образом ослабить его бдительность. На мгновение это сработало.

Затем ученик выпрямился и взмахом левой руки оттолкнул предметы прочь. Он парировал беспощадный удар, способный разрубить его пополам и другой, который аккуратно бы снял голову с его плеч. Низко пригнувшись, он атаковал Учителя в живот, а потом резко вскинул меч вверх, надеясь поймать подбородник шлема Дарта Вейдера и пронзить его горло. Красный клинок блокировал удар, но лишь частично. На мгновение они разошлись для короткой передышки, и осторожно кружили друг напротив друга.

Ученик понял, что до сего времени они никогда не сражались на равных. Либо Учитель сдерживался, либо он сам сдавался. Теперь впервые они могли видеть реальные способности друг друга. В то время, как Дарт Вейдер был силен и безжалостен, он сам был быстр и ловок. Помимо того, существовали методы сражений, не включающие световые мечи. Незакрепленные объекты, разогнанные Силой до чудовищных скоростей, превратились в метательные снаряды и летали по всем направлениям. Невидимые руки пытались сжать чужое горло или били так, что подобным ударом можно было бы забить сваю. Пол наколнялся под ногами, несколько балок метались подобно копьям, перегруженные электрические цепи взрывались.

— Ты слаб, — сказал ученик своему бывшему Учителю, когда тот обрушил на него вторую серию сокрушительных ударов, каждый из которых он парировал с элегантной точностью.

Дарт Вейдер сражался блестяще, каждый его удар мог бы стать смертельным. Он стремился к убийству. Все, что ему требовалось — всего лишь один промах, малейшая брешь в защите его соперника.

Ученик поклялся не допустить подобного. Он вертелся и танцевал вокруг Учителя, изучая возможности его защиты.

— Ты полагал, что я умер, — сказал он, позволив этому маленькому торжеству еще более укрепить свою решимость. Световые мечи плясали настолько быстро, что их очертания размывались, разбрасывали вокруг себя искорки, и это было бы чарующим зрелищем, если бы намерения не были столь убийственны. Учение чувствовал дикую, радостную энергию темной стороны, текущую через него, и сопротивлялся ее зову в поисках наилучшего способа закончить действо.

Они сражались, перемещались назад и вперед по залу.

— Теперь я понял тебя, — сказал он, все еще пытаясь заставить своего бывшего Учителя потерять концентрацию. — Ты убил моего отца и похитил меня с Кашиика, чтобы я стал не просто твоим учеником, но и твоим сыном. Так твой отец обращался с тобой?

Интенсивность атак Дарта Вейдера удвоилась.

— У меня нет отца.

Град ударов обрушился на ученика. Шипение ткани и еле ощутимый запах горящей кожи дали понять, что по крайней мере два выпада Дарта Вейдера были чудовищно близко, но он не ощущал боли. С другой стороны, он, определенно, задел за больное.

Заглянув за плечо Дарта Вейдера, он увидел Императора, наблюдающего за поединком, чье лицо скривилось в злобном удовольствии. И ученик понял. Лучший способ, чтобы убить…

Не в ненависти. Что бы ни лежало за черной маской, это не было красотой или счастьем. Только уродство и боль скрывались бы так долго. Ненависти было бы недостаточно, для того, чтобы поменяться местами с Дартом Вейдером.

Вытянув левую руку, он ударил Учителя ситхской молнией. Это остановило стремительные атаки, позволяя ему встать и отдышаться.

— Я не нуждаюсь в ненависти, для того, чтобы победить тебя, — выдохнул он. — Это то, чему ты можешь поучиться у меня.

— Тебе нечему обучить меня, — прозвучал металлический голос Дарта Вейдера. Одна черная перчатка сжалась, и на мгновение горло ученика перестало пропускать воздух.

Он ударил в ответ телекинетической атакой, поражая Учителя в грудь с силой небольшого взрыва, отбрасывая Дарта Вейдера через комнату.

Несмотря на свои размеры и периодическую неуклюжесть, Темный Лорд уверенно держался на ногах. Он приземлился, не упав, и вновь бросился в схватку.

— Я не ненавижу тебя, — продолжал ученик, парируя удар за ударом. — Мне тебя жаль. — С неожиданно появившейся силой, он смог заставить Дарта Вейдера отклониться. — Ты уничтожил меня, того, каким я был, и сотворил таким, каков я сейчас, но идея была не твоей. Она принадлежала Императору, и вот что он уже сотворил с тобой.

Полоска ткани плаща Дарта Вейдера отлетела, дымясь. Они подошли друг к другу так близко, что стояли лицом к маске. Ученик, не отрываясь, смотрел в защитные черные стекла, прикрывающие глаза бывшего Учителя.

— Ты — такое же его творение, как и я — твое, но у тебя никогда не хватало сил взбунтоваться. Вот почему мне жаль тебя. Я не собираюсь более служить чудовищу, и, если будет по-моему, то я удостоверюсь, что и по-твоему не будет. — Вейдер пытался отодвинуться, но ученик следовал за ним, заставляя его держаться на пятках. — Я убью тебя, — сказал он, — чтобы освободить.

Вновь сверкнули световые мечи, и ученик оказался тем, кто нашел брешь в обороне, которую оба искали. Меч Вейдера слишком медленно дернулся, чтобы отразить удар в грудь, позволяя мечу ученика глубоко пронзить его бронированное горло. Вейдер отшатнулся, рука в перчатке поднялась к дымящейся ране.

Крови не было. Вместо того, чтобы продолжить атаку, ученик застыл в изумлении, равно как и его бывший Учитель, забыв о себе.

На мгновение единственными звуками оставались двойное жужжание световых мечей и хрипение дыхательного аппарата Дарта Вейдера.

А потом Темный Лорд засмеялся.

Это был чудовищный звук, полный насмешки и лишенный малейшего намека на юмор. В нем ученик услышал полтора десятилетия страданий и издевательств.

В нем вспыхнул гнев. Он рванулся вперед. Его бывший Учитель едва парировал удар. Второй нанес глубокую рану покрытому черной тканью плечу. Третий глубоко вонзился в бедро.

Дарт Вейдер отступил, сервоприводы визжали в израненных конечностях; световой меч дрожал.

Ученик схватил световой меч обеими руками и сдержал себя. Гнев был знаком и придавал мощь, но также затуманивал сознание, когда более всего была нужна ясная голова.

Вейдер вновь приготовился к бою. Его превосходство над учеником, к сожалению, было утеряно. Световой меч скользил по полу, рассыпая искры, выхваченный из его рук телекинезом. Сила швырнула его в воздух, так, как он когда-то поднял отца своего ученика, и шквал метательных снарядов ударил его с возрастающей силой. Он поднял свои облаченные в перчатки руки, чтобы защититься, но избиение продолжалось до тех пор, пока ученик не вырвал генератор энергетического поля из центра комнаты с жутким треском и швырнул в своего бывшего Учителя.

Генератор взорвался с большей силой, чем он предполагал, отбросив его и всех остальных на пол. Купол из транспаристила раскололся. Повсюду разлелелись осколки. Отзвук взрыва звенел в его ушах еще неестественно долгое время.

Он первым вскочил на ноги, перешагивая через завалы булыжников туда, где Дарт Вейдер лежал лицом вверх, серьезно раненый, кое-где лишенный брони. Плоть и механизмы виднелись сквозь бреши. Наконец-то показалась настоящая кровь.

Ученик стоял над ним с поднятым световым мечом, готовый ударить. Его бывший Мастер пытался подняться, слабо понуждая свое массивное тело двигаться, как ему полагалось. Сервомоторы вымученно визжали. Когда он перекатился, ученик застыл.

Шлем Дарта Вейдера оторвало взрывом. Под ним скрывалось лицо человека, укравшего и поработившего его, жалкое, безволосое, покрытое сетью морщин и старых шрамов. Только в глазах еще виднелись слабые признаки жизни: синие, полные боли, они смотрели на него с неприкрытой усталостью.

Император появился в оседающей пыли с ликованием на лице. Он поднял одну руку, как будто намереваясь коснуться ученика. Ученик почувствовал волну гипнотического внушения, текущего сквозь него.

— Да! Убей его! Он сломен, слаб! Убей его, и сможешь по праву занять его место рядом со мной!

Ученик оставался недвижен, зачарованный жутким обаянием Императора. Почему бы и нет? Разве не об этом он размышлял на Раксус Прайм? Если бы он согласился на это, он освободился бы от одного Учителя и подчинился другому; но что могло бы помешать ему атаковать и этого Учителя, в свою очередь? Он бы не совершил таких же ошибок, как Дарт Вейдер.

Дарт Вейдер — тот, кто убил его отца, лгал ему, предавал его, убил ПРОКСИ, заклеймил Юнону, как предательницу, похитил Кота и остальных. Не заслужил ли он смерти уже тысячу раз?

И Сила — он привык к ней на службе у Мастера. Когда в нем звучала темная сторона, все подчинялись его воле. Остановиться сейчас было бы трудно.

— Нет! — голос Кота слышался словно издалека. Ученик заметил, как, словно в замедленной съемке, мастера джедая, с помощью Силы выхвативщего световой меч Императора, висевший на его поясе, и с уверенностью, опровергающей его физическую слепоту, сражающегося с Имперскими гвардейцами, охраняющими заключенных. Ринувшись вперед, он напал на Императора, который стоял с протянутой по направлению к ученику рукой, по-видимому, без оружия.

Но Император никогда не был безоружен. Подняв другую руку, он поразил Кота молнией, когда удар уже почти был нанесен. Между ними послышался треск энергии ситхов, и мастер джедай упал навзничь, попав в мертвую хватку Императора.

— Помогите ему! — Голос Бейла Органы вырвал ученика из его транса. Он затряс головой, чувствуя, как влияние Императора соскальзывает с него, подобно маслу. О чем он только думал? Он не хотел возвращаться на темную сторону после всего, через что пришлось пройти. Он видел то, что она сотворила с Мэрис Бруд на Фелуции, и в глазах Дарта Вейдера. Ему даже не хотелось убивать Учителя теперь, когда он видел его униженным и находящимся полностью в его власти. Сейчас ему стало ясно, когда все это началось. Когда Дарт Вейдер убил отца Галена, и Гален схватил световой меч из его руки, его единственным намерением было отомстить за смерть отца. Вот что Вейдер видел в нем на протяжении всех тех лет — не просто одаренность Силой — и вот почему Гален забыл о том, каким был когда-то. Первый шаг на Темную сторону он сделал исключительно сам, до того, как ему была предложена суровая опека Вейдера. Ему следовало отречься от нее сейчас или подчиниться Темной стороне навсегда.

Убийством Дарта Вейдера он не добился бы ничего. Спасение его друзей могло изменить ход истории.

С осознанием этого, выбор стал на удивление прост.

Поток обломков и осколков транспаристила отбросил Императора от Кота, нарушив его концентрацию и освободив мастера джедая из смертельной энергетической паутины. Задыхающийся и ослабевший, Кота начал падать и был поддержан Гармом Бел Иблисом. Ученик кинул им комлинк и стал продвигаться к Палпатину.

— Хорошо, — шипел Император, его скрюченные руки вскинулись между ними, словно руки старика, защищающегося от атакующего. Споткнувшись, он упал на колени. — Да. — Он взглянул на ученика. — Тебе было предначертано уничтожить меня. Сделай это! Поддайся своей ненависти!

Мгновение ученик стоял над ним с поднятым мечом. Его синий, цвета морской волны свет отражался в глазах Императора галактики, словно последняя вещь, которую тот мог бы увидеть в своей жизни.

Ученик дезактивировал клинок, который исчез с тихим шипением, и опустил руку.

Кота дохромал до него и опустил руку ему на плечо.

— Вот и все, парень, — с грубоватой гордостью сказал он. — Он побежден. Пусть живет.

Звук двигателей откуда-то сверху привлек внимание их обоих. Они подняли головы, чтобы увидеть «Блуждающую Тень», спускающуюся сквозь расколотый купол, мигая огнями, чтобы они заметили ее. Ее отражатели развеяли остатки тумана и заставили оборванный плащ ученика трепетаться около его ног.

«Юнона», подумал он. В конце концов, все будет хорошо.

— Дурак! — рыкнул Император, посылая еще одну волну ситхской молнии в спину Кота. — Он никогда не будет вашим.

Кота упал с поднятыми руками, и ученик понял, что еще ничего не кончено. Наступил момент истины.

Без колебаний, он шагнул между Кота и Императором, принимая весь удар молнии ситхов на себя.

Боль была невероятной, раздирающей каждый нерв на отдельные клетки и пронзающей их раскаленными добела иглами. Он никогда раньше не ощущал ничего подобного. Ему хотелось отскочить от источника, свернуться в клубок и позволить забытью облегчить боль, но каким-то образом он остался стоять, видя окружающее через изломанный синий свет, и даже сделать шаг к Императору.

— Идите! — прошипел он Кота. — Торопитесь!

Генерал колебался лишь мгновение. У него, как вспомнил ученик, тоже было мимолетное видение будущего. Он знал, что все свелось к простому выбору: он и повстанцы или ученик и вечная тьма. Собрав повстанцев, Кота повел их к снижающемуся кораблю.

Еще один болезненно-невозможный шаг, и Император оказался в пределах досягаемости ученика. Трясущимися пальцами он схватил и сжал костлявые плечи старика. Ситхская молния поглотила их обоих, подпитываемая их отчаянием. Император запрокинул голову и застонал, словно испытывая непристойное наслаждение от боли. Тьма угрожала поглотить разум ученика, но он отчаянно цеплялся за сознание. Он должен был досмотреть это до конца. Он должен был.

Отряд штурмовиков вбежал в комнату, ведомый хромающим Дартом Вейдером. Они подняли бластеры, с целью пристрелить поставнцев, как только те начнут взбираться на трап «Бродячей Тени».

— Нет! — вскрикнул ученик, оставляя все попытки защититься, с тем лишь, чтобы помешать имперцам. Энергия текла через него. Он почувстовал, словно звезда вспыхнула в его груди. Делая это скорее для друзей, чем для себя, он полностью, совершенно открылся Силе, и был вознагражден могуществом, перед которым все его достижения на Темной стороне представали детской игрой. Его нервы горели. Кожа лучилась потоками света. Кости сияли как раскаленная лава.

Он скорее увидел, нежели почувстовал, что колоссальная ударная волна истребила большу часть того, что оставалось от купола. Сияющий огненный шар разорвал штурмовиков в клочья и поглотил Вейдера и Императора. Осколки наполнили воздух, словно пыль в луче мощного лазера Звезды Смерти.

Как лист, гонимый ветром, «Бродячая Тень» поспешно улетела, трап захлопнулся, приняв драгоценный груз.

Ученик вновь почувствовал себя оставляющим свое тело. Или на этот раз тело оставляло его? Он чувствовал себя разорванным на куски той энергией, что текла через него. Каждая клетка был в сильнейшем напряжении, каждое волокно в мышцах тряслось. Огонь у его лица совершенно не обжигал. Конечности казались такими же далекими, как и самые удаленные рукава Галактики. Он удивлялся, что в нем оставалось достаточно чего-то для поддержания работы мысли.

Ослабленные взрывом, опоры купола не выдержали. Он обрушился на платформу лазера, инициируя серию последовавших взрывов. Штурмовики устремились на площадку. Замутненным зрением ученик едва видел две фигуры сквозь густой туман.

Дарт Вейдер пытался подняться из обломков, поврежденный еще больше, чем до этого. Он потянулся за помощью, но нашел лишь своего нахмурившегося Учителя.

Не произнеся ни слова, они вместе обыскали руины.

Когда они нашли то, что искали, ни один из них не стал выглядеть счастливее от этого.

— Он мертв, — своим синтетическим голосом вымолвил Дарт Вейдер, бесстрастно глядя на тело у их ног.

В эту секунду ученик подумал: «Я видел это!»

— Тогда сейчас он могущественнее, чем когда-либо. — Император взглянул вверх, хмуро наблюдая, как «Бродячая Тень», ускоряясь, улетает прочь в заполненное кораблями небо. — Он был предназначен для того, чтобы уничтожить повстанцев, а не подарить им надежду. Его жертва лишь вдохновит их.

— Но теперь мы знаем, кто они, Учитель. Я изловлю и уничтожу их, как вы всегда намеревались, начиная с предателя Бейла Органа.

Император махнул рукой, заставляя его замолчать и повернулся, чтобы пойти прочь.

— Терпение, Лорд Вейдер. Гораздо лучше сначала уничтожить надежду человека. Или нечто дорогое ему…

«Надежда никогда не будет уничтожена», подумал ученик. «Не сейчас. Она останется, несмотря на то, чем бы не пытались ее уничтожить…»

Его окружила темнота, но он не сражался с ней. Юнона была в безопасности, и это было всё, о чём он сейчас беспокоился. Не нужно было смотреть, что бы знать, что произойдёт дальше — он вполне мог себе это и представить.

С последней мыслью, он прошептал собственное имя.

Никем не замеченный, Вейдер поднял ногу в чёрном сапоге и в пыль растоптал световой меч падшего ученика.