Ненавижу магов

Часть 12. Академия, покушение на принца и долгожданная встреча.

Часть 12. Академия, покушение на принца и долгожданная встреча.

Вальтер.

Столичная магическая академия мне никогда не нравилась. Даже когда я здесь учился, не доставляло это место никакого удовольствия. И не потому, что учеба меня тяготила, наоборот, в те времена я жаждал знаний и частенько пробирался в секретную библиотеку в главном здании большого академического комплекса. Там я зачитывался до самого утра, пока не надо было идти на скучные пары профессоров. Во время моей учебы, знания, которые получали маги, были настолько скупы и неинтересны, что я сомневаюсь, что хоть один маг из моего выпуска смог бы наколдовать хоть одно сложное заклятие третьего уровня. Все дело в традициях и магах-преподавателях. И тогда, мне казалось, и сейчас, что маги уж слишком долго живут на свете. Им сложно принять то, что мир меняется, причем быстро. Вот поэтому с моей подачи отныне максимальный срок преподавания мастера магии составляет максимум пятьдесят лет. Можно сказать, нынешнюю учебную программу я установил с расчётом на то, что наши маги дадут стране новые возможности.

Как оказалось, не прогадал: сейчас магия и маги – будущее нашей страны. Имея большое количество магов с хорошим уровнем знаний, наша страна показывает соседям свою военную мощь. Поэтому король сделал меня архимагом, хотя лично мне ни это звание, ни сами магические академии совсем не нужны. У меня нет желания учить сопливых магов чему-то и получать от очередного недоросля вызовы на магическую дуэль. Большинство магов излишне самоуверены, думают, победив меня, сделают себе имя в магическом сообществе и получат мой титул. Что за бред? Таких сильных магов, как я, не рождалось добрую сотню лет в нашей стране. Никто из сейчас живущих в стране магов не дотягивает до моего уровня, ну разве что военный министр. В ту нашу небольшую стычку двенадцать лет назад мы сравняли несколько гор и создали озеро на их месте, это если не считать, что попутно снесли пару деревень. Но при этом мне казалось, что главные козыри Трут так и не продемонстрировал. Может ли он быть сильнее меня? Что-то мне даже выяснять это не хочется.

– Вальтер, ты меня вообще слушаешь? – да, о ней я совсем забыл, сестрица за спиной попыталась схватить меня за локоть, но защита ее оттолкнула.

– Вальтер! Прекрати! Объяснить сейчас же! – Серафима не унывала, постукивая ногой по тротуару.

На нас косились толпы любопытных студентов, вот вздумалось ей предъявлять свои претензии прямо перед главным корпусом. Сплел заклинание покрепче, и магические цепи на ее руках сжались сильнее. Сестра зашипела и попыталась их снять, но я постарался, чтобы ей это не удалось. Повернулся к корпусу и дернул рукой, заставив свалиться на землю. Она в который раз покрыла меня матом, неловко поднимаясь на ноги. Какой позор для меня и нее то, что мне приходится тащить ее на цепи в магическую академию. Но что поделать. Если бы я ее просто вырубил, было бы не так приятно смотреть на ее унижение.

– Кто это? За что он с ней так? – перешептывались студентки, кажется, они в первый раз за все время не донимали меня своим навязчивым вниманием и глупыми признаниями.

– Наш архимаг девушек избивает, вот же нечисть! И главное, никто его на место поставить не может, – в свою очередь шептались парни.

– Вальтер, не надо! – воспротивилась Серафима возле самых дверей, так что мне пришлось ее буквально впихнуть в помещение.

Пожалуй, моё появление никогда еще не было таким эффектным, вахтерша едва вставную челюсть в кружку не выронила. Сестрица тем временем лягалась, как дикая лошадь, так что пришлось почти всю ее цепью обмотать.

– Надо, Серафима, надо! Пора тебе уму-разуму набраться, за тот жалкий десяток лет, что тебе остался, – шиплю и накладываю на нее заклятие молчания.

Глаза сестры увеличились вдвое. Надо же, эта идиотка и в самом деле не подозревала, что расплачивается за проклятия годами своей жизни? Страшно представить, как часто она пользовалась своим «даром». Сколько ей в таком случае осталось жить, никто, наверно, не знает. Все-таки надо было ввести закон, который бы обязывал всех магов учиться в академиях. А то мало ли таких вот раздолбаев, как она, которые несут опасность не только самим себе, но и окружающим?

Первые мгновения, пока проклятие вступило в силу, я никак не мог поверить, что сестрица решилась на подобную глупость. Как будто она не знает, что за наложенное проклятие обычному магу грозит отлучения от дара, а по сути, долгая и мучительная смерть. Упасть так низко, чтобы приговорить свою сестру на это, я не смог. Но и оставлять безнаказанной на этот раз не собирался.

– Господин советник! – испуганно воскликнула секретарь директора академии в приемной.

Ее симпатичное личико вытягивалось по мере того, как она разглядывала мою сестрицу. Смотреть и правда было на что: сестрица в легком платье, вся в грязи, со спутанными темными волосами и потекшим макияжем смотрелась как неописуемое нечто.

– У себя? – спросил у женщины, слегка отпустив цепь на показывающей мне неприличные жесты сестре. Она пыталась материться, но получилось у нее лишь мычать и чавкать.

– Да, но у него совещание, – растерянно ответила секретарша, но я уже открывал дверь заклятием, буквально выбрасывая сестрицу внутрь.

Картина, которую я застал в кабинете, была прелюбопытнейшей. Директор столичной академии сидел за своим столом, а какая-то девушка, оседлав его колени, что-то шептала ему на ухо.

– Я смею надеяться, она хотя бы не студентка? – иронично подметил, почти не обращая внимания на то, как сестрица попыталась меня пнуть ногой, неуклюже развалившись на полу.

– Вальтер? – Казимир Прой, директор этого балагана и по совместительству мой старый друг, не очень обрадовался моему внезапному появлению.

Внешне он, конечно, улыбался, но вот его недовольство и раздражение мне подсказывало, что он мне не рад. Кази, как я называл его еще со времен учебы, магом был средним, его и сюда на должность взяли исключительно из-за обаяния и моей помощи. Раньше мы дружили очень крепко, чем, как оказалось, мой друг был не дурак воспользоваться. Однако когда меня наградили проклятием, я чётко ощутил его истинные чувства, и его обаяние перестало на меня действовать. Внешне Кази всегда бы привлекательным, за ним вечно бегали девушки, я же начал пользоваться повышенной популярностью только после того, как мне дали эту глупую должность. Блондин, глаза голубые, ровный нос, пухлые губы, квадратное лицо, он всегда имел спрос у женщин. Правда, никогда бы не подумал, что он любит развлекаться в рабочее время.

– Архимаг? – очередная пассия директора соскочила с его колен и почти с ужасом посмотрела на меня.

Приглядевшись, я понял, что по возрасту на студентку она уже не тянет, да и мантия, которую она тщетно пыталась застегнуть, на ней профессорская, тёмно-синяя. Такого цвета иллюзионисты обычно носят, значит, она мастер иллюзии? Хороших иллюзионистов мало, особенно женщин. Как это я просмотрел этот кадр? Поглядеть и правда, было на что: высокая, стройная, с хорошей фигурой в облегающем платье до колен. Кстати, лицо ее мне показалось слегка знакомым. Короткие до плеч светло-русые волосы, яркие, зеленые глаза, овальное лицо – красавица одним словом. Точно во вкусе моего друга-ловеласа, но у меня нет ни времени, ни настроения радоваться его постельным победам. Я только собрался отчитать его, но Серафима так больно пнула меня в ногу, что я даже подскочил.

– Ну, опять ты нарываешься! – прошипел сквозь зубы и заставил ее подняться с пола с помощью магии.

– Что ты делаешь?! – иллюзионистка вдруг вскочила и подбежала к еле стоящей на ногах сестре. Меня окатило сначала волной ужаса, а затем таким гневом и злостью, что я пропустил момент, как это юное дарование развеяло МОИ чары и обняло ее, помогая держаться на ногах. Причем меня приятно впечатлило, что она сделала это будто мимоходом, легко и быстро.

– Как ты? – прошептала она, пытаясь убрать спутанные волосы с лица Серафимы, и мне показалось, что была в этой фразе и её действиях какая-то чрезмерная забота. Они что знакомы?

– Вальтер, боюсь спрашивать, кто эта женщина? – с улыбкой спросил Кази, он подошел ко мне, не скрывая своего легкого недоумения по поводу поведения его любовницы.

– Позволь представить тебе, моя… – на этой фразе я запнулся, ибо почувствовал ненависть, такую всепоглощающую, будто я сделал этому человеку что-то очень скверное. И откуда она взялась у мастера иллюзий, которого я вижу впервые? Феминистка, что ли?

– Кто?

– Нет, не так! Отныне это ТВОЯ студентка, Серафима Скот, моя головная боль и по совместительству моя сестрица, – улыбнулся, едва ли не на физическом уровне ощущая, как ненависть сестрицы ударяет в спину. При этом мастер иллюзий, к моему удивлению, как-то очень резко отпускает Серафиму, отчего та чуть ли не падает снова.

– Я не согласна! – так она еще и заклятие на молчание сняла, прекрасно.

Серафима чисто инстинктивно попыталась поджечь меня, забыв, что больше не может этого сделать, и, потерпев неудачу, разозлилась еще сильнее.

– Тебя никто не спрашивает. Настало время, хоть немного тебе поучиться на своих ошибках, – прохладно говорю ей, не отводя взгляда от Кази, тот явно не был в восторге от подобного известия.

– Но новый учебный год еще не начался. Все классы укомплектованы. Что я с ней буду делать? – попытался он возразить мне, но когда меня это останавливало.

– Думаю, ты согласишься со мной в том, что Серафиме давно пора приобрести необходимые знания. Поэтому я буду рад, если ты приставишь к ней кого-то из профессоров, чтобы к началу нового учебного года, она приобрела хотя бы минимум тех знаний, что имеют остальные первокурсники.

– Первокурсники?! Мало того, что ты заставляешь меня угробить десять лет своей жизни на эту учебу, так еще и учиться я буду вместе с сопляками? Да за кого ты меня принимаешь?! Я не согласна! А без моего разрешения никто не имеет права заставлять меня учиться здесь! – какая пламенная речь, жаль, мне на нее наплевать.

– Действительно, без согласия ученика, я не имею права… – Спаситель, он даже не попытался изобразить жалость, уж больно хорошо знает характер моей сестрицы. Когда-то очень давно она и в него была влюблена, он тогда еле живым остался.

– У тебя будет согласие, Кази, – прохладно буркнул ему и повернулся к сестре, – дорогая моя, по закону за то, что ты сделала, тебя должны убить весьма жестоким методом. Так что, я полагаю, учеба для тебя – лучший вариант, не так ли?

– Ты не посмеешь!

– Ну, почему же? Образцово-показательная казнь может стать весьма эффективным политическим ходом. Может, ты хочешь это проверить? – пришлось добавить голосу неприкрытую угрозу.

– А что она сделала? – поинтересовался любопытный Кази, но я не собирался делиться с ним такой важной информацией.

– Боюсь, клятва на крови не даст тебе узнать, что натворила моя сестрица. Да, дорогая? Так что же ты решила? – беру паузу, прекрасно зная, что выбора у нее нет.

Глаза сестры забегали, словно она искала защиты, но напрасно: здесь о не было никого, кто мог бы ей помочь.

– Я согласна… Где подписать? – все-таки проговорила она, опустив плечи и, казалось бы, смирившись со своим наказанием. Но я же ее брат, так что лучше многих знаю, что она уже обдумывает планы мести. Мне остается надеяться, что академия выстоит под ее гнетом.

– Прекрасно, Кази, оформи бумаги, – уже привычно распорядился я.

– Но, Вальтер, классы и совет… – он снова начал отнекиваться, но я уже не обратил на его слова никакого внимания.

– А вы, госпожа, кто такая? – обратился я к молчавшей девушке, мне казалось, она почти не дышала, пока слушала наш разговор.

– Я Изабель Ругнева, мастер иллюзии, – она слегка склонила голову, злость и раздражение, смешанное с беспокойством, весьма забавный коктейль. Беспокоится по поводу сцены, случайным свидетелем которой я стал?

– Мастер? Ну что же, я думаю, вам можно смело отдать на поруки мою сестрицу. Надеюсь, вы приглядите за ней? – что-то никак не могу убрать тень угрозы из своих речей, возможно потому, что сестра подняла мне нервы.

– Д-да, – с запинкой и, не смотря мне в глаза, ответила. Я уловил в ее чувствах нотку радости, смешанной со злорадством, что ли. Странно это все, очень странно.

– Вальтер, но все же… – Кази начал меня раздражать, ибо он уже давно понял, что это бесполезно, но все равно пытался изменить моё мнение.

От моего гневного разноса директора спасло магическое письмо. В кабинет влетел белый голубь и плавно опустился на мою руку. Магическая почта дело сложное, ее просто так не посылают. Голубь тут же истлел и превратился в пепел, оставив только маленькую бумажку. Прочитав зашифрованное послание, я убедился, что день окончательно испорчен. Какой-то идиот покушался на жизнь одного из принцев. Мне не оставалось ничего иного, как мчаться во дворец, чтобы разобраться со всем этим. Как-то в последнее время мне очень не везёт, а все это из-за женщин, которые меня окружают.

На входе меня уже поджидал глава стражи дворца. Молодой подполковник был бледный, как мел, что вполне понятно, с него первого спросят за случившееся. Большинство придворных в панике и спешке покидали свои покои, этот болван и не попытался их остановить. Мчась в крыло королевских покоев, я ожидал увидеть многое, вплоть до кровавого месива, но то, что я увидел, поразило меня настолько, что мне не хватило всех слов в культурном и некультурном лексиконе.

Наш принц, второй по счету и первый по идиотизму, Антоний, восседал на позолоченном горшке в одной рубашке. Справа от него водили хоровод целители, они очень громко и шумно решали, чем «травить» нашего мученика и страдальца. Выглядел при этом второй сын короля не очень: круги под глазами, при этом он как будто высох, за раз потеряв несколько килограммов, и стал похожим не на двадцатипятилетнего ловеласа, а на подростка–хиляка. Слева на огромной кровати восседали почти голые женщины, целых пять штук. Лицо каждой весьма красноречиво отражало желание находиться где угодно, но не здесь.

– И что здесь происходит? – поинтересовался я после долгой паузы, в течение которой пытался подобрать нужные, допустимые цензурой слова. – Больше всего меня интересует: почему жертва покушения восседает на горшке?

– Принца отравили! – почти слаженным хором воспели целители под аккомпанемент весьма характерных звуков, издаваемых королевским отпрыском наполняющего позолоченный горшок.

– Это не объясняет, почему он… на горшке. Сколько он, кстати, уже там сидит? – спрашиваю у целителей. Но сама жертва вдруг подала признаки жизни:.

– Может, у меня спросишь, урод?! – отпрыск короля, кажется, совсем оборзел, мне пришлось сдержать свой огонь, хотя желание поставить мелкого гада на место настойчиво вертелось в моей голове. – Ты вообще, где был?! Меня отравили еще вечером, а уже скоро полночь! Ты должен защищать меня! А ты чем занимался?!

Мало того, что этот мелкий поганец в четыре раза младше меня, так еще и права отпрыска короля качает! Ох, если бы это было впервые, когда напыщенный индюк смел со мной так разговаривать. Злость растворилась во мне, я чувствовал его чувства, от них меня тошнило.

– Значит, его отравили вечером? Ну, так почему же он еще в таком состоянии? – лучший способ взбесить принца – игнорировать его, так что говорю только с целителями.

– Эй, ты с кем разговариваешь?! Я здесь, между прочим! – он вновь попытался предъявить претензии, но потом его согнуло пополам, и королевский зад прирос обратно к позолоченному другу.

– Мы не можем, господин советник, ни одно наше зелье и никакая магия не помогает, – заговорил один из целителей, и я понял, что дело и правда не простое.

– Ну, и кто же мне в таком случае расскажет, что же все-таки здесь случилось? – махнул рукой, и слуга принес мне удобный стул. Я как-то устал от нервотрепки и бешеного дня, радовало лишь то, что заканчивается он на приятной ноте.

– Чего расселся, найди и казни того, кто в этом виноват! – крикнул венценосный малец, снова схватившись за живот.

– Найду, найду… – равнодушным тоном подтвердил, садясь в изысканное кресло, – но сначала хочу услышать правду, полную и детальную.

От этого недалекого недоросля правды ждать не стоило, вылупил глаза свои наглые, молчит. Взглянул на девок на кровати, вот те точно все знают, зачем-то же принц оставил их здесь.

– А что эти девочки здесь забыли?

– Сотри им память, слышишь? И этим тоже, – он кивнул в сторону целителей, те аж попятились от меня, – но сначала пусть меня вылечат!

– Как пожелаешь, но исключительно после того, как эти милашки поведают мне настоящую, правдивую историю. Чтобы я мог, наконец, во всем этом дерьме разобраться, – едва не хохотнул в конце, так как при слове «дерьмо» у принца страдальчески дернулся глаз.

Судя по всему, девки меня боялись больше принца, поэтому чуть ли не наперебой начали вещать. А история получилась крайне занятная. Наш герой-любовник Антоний возомнил себя половым гигантом, для чего и позвал к себе в комнату сразу пять юных девиц и, чтобы продлить себе удовольствие, заказал у придворного целителя зелье для потенции. Этот юный сластолюбец не учел тот факт, что такие зелья варят только зельевары, все же государственные заказы для страны исполняет училище зельеваров. Те заказ выполнили и в тот же день прислали зелье. Оно и было доставлено сначала целителям, а потом и принцу. Антоний его выпил и отравился. На мой невысказанный вопрос, подействовало ли зелье по своему прямому назначению, и зачем оно вообще было нужно молодому парню, никто ответить не смог.

Не знаю, кто так глупо попытался подшутить над принцем, но шутка удалась. Мне даже щеки сводило от усердия, с которым я пытался не засмеяться. Дело, конечно, было серьёзное, но не тянуло на громкое звание «покушение на принца», тут скорее месть принцу. Вычеркнув из длинного списка его врагов себя, (не потому, что не мог этого сделать, а потому что банально было не до того), решил пройтись дальше по нему. Для уточнения фактов вызвал комиссаров, оторвав их от поисков моей жены. Слишком много времени потратил на ожидание ее следующего хода, а тут во дворце опять проблемы начались. Комиссары собрали придворных, сбежавших из дворца, и я начал допрос. Допросив девушек и целителей, отпустил с несколькими комиссарами, чтобы глаза не мозолили. Принц сам ушел, правда, скорее всего не далеко. Как об этом думаю, приходится сдерживать улыбку.

К утру я выяснил, что никто из дворца не причастен к отравлению, так что осталось искать лишь в одном месте – самом училище, которое изготовило заказ. Приказал отправить за профессором, изготовившим это проклятое зелье. К моему удивлению, во дворец явилась целая делегация женщин из училища.

Сам этот факт очень заинтересовал, ведь не успел я за ними послать, как они пришли сами, заявив, что их вызвали. Дальше вообще случилась какая-то чертовщина: где-то по дороге пропала студентка, которую они непонятно зачем с собой взяли. Женщины бросились ее искать, и я отправил им в помощь своих комиссаров. Пока длились поиски, во мне росло какое-то неясное предчувствие, что-то беспокоило, и понял, что, только когда услышал ее голос.

– Заблудилась, простите…

Её голос звучал глухо по сравнению с другими, но я услышал его и почти сразу узнал. Просто какое-то время не мог поверить, что слышу именно его, пока она не заговорила снова.

– Сам советник? – я почувствовал ее страх, еле заметный, почти слившийся с равнодушием.

Послышались шаги за моей спиной, женщины вернулись в приемную возле зала суда.

– Ну, что, нашлась ваша пропажа? – иронично спрашиваю, поворачиваясь к ним, и прилагаю максимум усилий, чтобы не показать, насколько взволнован.

Это была она, точно. Я понял это прежде, чем увидел уже знакомое пальто на ней. Черные брюки явно ей велики, и такой же большой темно-синий свитер, поверх всего этого сумка через плечо. Волосы собраны в пучок на затылке, так что не понять, насколько они длинные. Лицо бледное, но черты те же, и главное – глаза, их невозможно забыть.

Она смотрит мне в глаза, вероятно, не ожидала меня здесь увидеть, я вот совершенно точно не ожидал. Ее удивительный взгляд буквально прикован ко мне, и я почти ничего не замечаю вокруг. Мне что-то говорят, но мне это безразлично, если не считать произнесенного кем-то имени девушки. Пенелопа, мою жену зовут Пенелопой?

– Ваша студентка так часто теряется, – говорю тихо, с улыбкой, обращаясь к директору училища, но при этом не могу оторвать взгляд от девушки.

Она не похожа на ту, что той ночью стонала на мне. Больше на ту, какой она показалась мне при нашей первой встрече, обычную бродяжку. Ее одежда изношена, внешний вид говорит о том, что собиралась она второпях и, похоже, не спала несколько дней. Вот только все это никак не проясняет мне, жена она или нет.

– Господин советник, неужели дело настолько серьёзное, что его поручили вам? – директриса все никак не могла угомониться, но она меня интересовала меньше всего.

На самом деле я до жути хотел опрокинуть бродяжку на диван и задрать ее свитер на спине, чтобы увидеть, есть ли там Брачная Метка. Это желание было настолько сильным, что я еле себя сдерживал. Точнее это делал не я, меня останавливал ее влажный и гадкий страх. От ее страха спина холодела, а на лбу выступал холодный пот. Она меня боится – это все ее чувства. Но этот страх сильно отличается от страха остальных женщин. Этот я чувствовал настолько, что мои руки начинали непроизвольно дрожать, поэтому пришлось спрятать их за спину.

– Вы даже не понимаете, насколько, – загадочно улыбаюсь и перестаю смотреть на нее, это слишком заметно, женщины уже косятся на меня подозрительно.

– Кто же пострадал, господин советник? Кто-то из придворных? Могу заверить, раньше такого безобразия в нашем училище не случалось. Мы всегда гордились своими зельями, изготовленными настоящими мастерами своего дела из наилучших ингредиентов. Все профессора с гордостью относятся к своей работе! – директриса вещала и вещала. Обо всех наградах, которые получали ее студенты, о важной роли зельеварения в государственных делах страны, но я слушал ее вполуха, наблюдая, как от ее тирады девушка по имени Пенелопа сдерживает ироничную улыбку. Она больше не смотрит на меня, ее взгляд пуст и упирается куда-то в пол. Не чувствует ко мне ничего, и это так ранит моё самолюбие.

– И кто же из вашей весьма нескромной делегации изготовил то самое зелье? – спрашиваю, чтобы заткнуть директрису, и получаю неожиданный ответ.

– Пенелопа.

– Вы поручили королевский заказ студентке?! – удивление и негодование буквально вспыхнули во мне, но причиной стал отнюдь не проступок директрисы, а то, что даже сейчас она ничего не чувствует ко мне.

– Да… Нет. То есть да. Пенелопа Руднева лучшая ученица на курсе, она почти выпускница училища, поэтому я посчитала… – директриса начала оправдываться, но я уже почувствовал запах жареного.

– То есть вы поручили изготовление королевского заказа дилетанту без диплома?! – повторил я, и мне пришлось повысить голос, чтобы добиться нужного эффекта. Гнев, смешанный с обидой от девушки, был мне наградой, но он быстро ушел, не оставив и следа.

– Простите, господин советник, простите… – начала бормотать директриса, низко кланяясь вместе с женщинами, сама девушка осталась стоять ровно, не издав и звука.

– Попа, ты что делаешь?! Извиняйся! – другая женщина схватила девушку и силой заставила ее кланяться. От этого я почувствовал ее злость, настолько сильную, что мой огонь уже должен был поджечь, если не меня, то нахалку, что заставляет ее пресмыкаться. Вот только огня не было!

– Боюсь, простыми извинениями тут не отделаешься, – проговорил растерянно, терзаясь сомнениями. Кого я вижу перед собой: девушку, ставшую моей женой, или всего лишь бродяжку, ставшую основой для иллюзии?

– В таком случае, чем мы можем помочь вам, господин советник? Мы всем своим скромным коллективом готовы посодействовать, чтобы никто не остался обделенным, – директриса разогнулась и слащавым голоском предложила мне взятку? МНЕ? Советнику короля и архимагу, она что издевается?!

Почувствовал ее насмешку, сладкую и издевательскую, эта девушка презирает меня. Какая-то бродяжка презирает меня! Да будь она трижды моей женой, никто не смеет чувствовать ко мне ничего подобного. Но она чувствовала, хотя и не говорила ни слова, даже не смотрела на меня. Если бы не мое проклятие, решил бы, что ей все равно. Подавил желание убить всех в этой комнате и позволил слегка загореться своим глазам.

– Вы что взятку мне предлагаете? – от моего тихого вопроса все женщины вздрогнули, никто не смеет меня унижать, тем более какая-то директриса зельеваров.

– Нет, ни в коем случае, нет…– она начала отнекиваться, три ее подруги тоже, они даже опасливо отошли от меня на несколько шагов. Одна бродяжка осталась стоять на своем месте, не замечая меня.

Делаю шаг к ней, стою в нескольких сантиметрах от ее тела и чувствую ее запах. Она пахнет травами и скошенной травой. Она всегда пахла так приятно? Или, это деталь, которую некромантка скопировала тоже? Но больше всего меня интересует совершенно другое, это была она или нет?

– Вы мне кажетесь знакомой, студентка. Мы не встречались с вами раньше? – этот вопрос – проверка, я пристально слежу за ее чувствами ко мне.

Она поднимает на меня взгляд и долгое мгновение просто смотрит в глаза. Ее чувства ко мне так непонятны.

– Боюсь, вы обознались, – говорит девушка по имени Пенелопа, и я почти чувствую, как она договаривает «снова».

– Правда? – переспрашиваю с насмешкой, но она никак не реагирует. Слегка склоняет голову и отходит к женщинам.

– В любом случае, вас ожидает суд, за покушение на жизнь принца, – после этой фразы все женщины посмотрели на меня огромными глазами, кажется, про принца они вообще впервые слышат. Забавно получается.

– Ожидайте, когда вас вызовут, – проговорил и развернулся к комиссарам, охраняющим двери в зал суда и в коридор, – принесите женщинам чай, боюсь, они тут надолго.

Стоило мне выйти в коридор, как в комнате началась возня, свернув в соседнюю комнату, зашёл в специальное подсматривающее помещение. Стена в комнату ожидания была магической, специально, чтобы наблюдать за подозреваемыми перед судом. Бродяжка стояла на том же месте, так недалеко от стены, что казалось, протяни руку, смогу коснуться ее щеки. Ее лицо не выражало никаких эмоций, в отличие от женщин. Они были напуганы, но почти сразу нашли виноватого в своих бедах – студентку училища зельеваров.

– Руднева, ты что совсем сдурела?! Ну, как? Как ты могла ошибиться в зелье?! За все эти годы ты не допускала оплошности! Что на тебя нашло? – кричала одна из женщин, дернув девушку за руку и заставляя посмотреть на себя.

– Я просто устала, очень устала, – говорит она и садится на стул, проводит рукой по выбившимся из гульки на затылке волосам.

– И что, поэтому ты решила отравить сына короля?! Нам конец, ты это понимаешь?! Нам пришел конец! Это же государственная измена! Нас всех убьют! – женщина громко, подвывая, заплакала, другие в свою очередь продолжили причитать и укорять девушку.

– Это была ошибка, всего лишь глупая ошибка, – проговорила девушка по имени Пенелопа, и я ощутил ее чувства ко мне, это была боль и вина, которую никак не могла чувствовать простая бродяжка, встреченная мной в холле отеля «Престиж». Но моя жена, так быстро убежавшая от меня, вполне могла испытывать и боль, и вину. Вину за то, что так подставила меня? Но почему боль?

Протянул руку к ее щеке, магическая стена пошла рябью и покрылась разводами, как будто она состоит из воды. Девушка вздрогнула и даже огляделась. Ее взгляд заставил меня застыть. Для себя решил, что сделаю все, чтобы это была именно она, бродяжка, моя жена. Но если это не так, я сотру ее в порошок, как напоминание о своей глупой ошибке.

Пусть некромантка приняла ее облик случайно, но этого вполне хватило, дабы наказать ее.

Закрывая глаза, я все еще слышу ее стоны, вижу ее необыкновенные, затуманенные страстью глаза, чувствую вкус ее поцелуев. Для меня это была она, только она и никакая не некромантка. Как бесит то, что я не уверен в этом. Но я теперь ее точно не отпущу, пока не получу ответ: на ком я все-таки женился.