Некроинтернационал: Неофит

Глава 17

Убей их всех! Убей их всех!

Спустится тьма, расцветёт экономика,

Надо всего лишь прочесть

До конца Некрономикон!

Некрономикон!

Вот и пиздец государственным гомикам!

Я начинаю читать…

Некрономикон!

Михаил Елизаров

Реальный мир встретил меня жуткой болью в руках — опустив на них взгляд, я увидел ручейки расплавленного металла, стекающего с моих ладоней. Почерневшие от грязи и пепла, местами прожжённые до самых костей, они выглядели просто ужасно. Несколько долгих секунд я тупо смотрел на них, не в силах понять: что же произошло? Я не сразу осознал, откуда взялся расплавленный металл, а когда догадался — по моей спине побежали мурашки: неужели все кончено? Инструмент, который позволил мне вырваться из пут болезни и взять жизнь в свои руки уничтожен, и теперь… Теперь… а чего я собственно испугался? Я ведь к этому и шел, я итак собирался избавиться от него. Может быть не навсегда — спрятал бы его где-нибудь в укромном месте, чтобы, в случае крайней необходимости, иметь возможность вернуть его. Но теперь пути назад нет, и мне остается надеяться только на собственную волю…

В следующее мгновение гигантская туша мертвого демона начала опадать в зловонную жижу, утягивая меня за собой. В воздух взметнулись мириады мутных брызг, по всему каналу разошлись волны, будто кто-то бросил в воду огромный булыжник. В глотку твари с обилием пузырей хлынула вода и меня потянуло на дно: многочисленные конечности твари всё еще оплетали мое туловище. Несмотря на страшную боль в руках, я принялся освобождать своё тело от оков чужой плоти. Пытаясь выбраться из оплетающих меня веревок-щупалец, я бился будто птица в силках, отрывая от себя куски мертвой плоти. До трупного окоченения было еще далеко и щупальца с неохотой, но поддавались — если бы не якорь, быстро погружающийся в пучины мертвой воды, я бы уже давно освободился!. Приходилось бороться изо всех сил: я смог скинуть кольца со своей груди и торса, но ноги всё еще оставались в демоническом плену. Мне не хватило буквально пары десятков секунд — туша демона скрылась под водой, и я, едва успев наполнить легкие воздухом, погрузился следом за ней.

Зрение пропало полностью — приходилось действовать наощупь. Понимая, что не смогу долго продержаться — я решился на отчаянный шаг. Достав из-за пояса мизерикорд, я начал по памяти вырезать на своем оголенном животе глиф, вызывающий судороги. Невольно по моему лицу проскользнула усмешка: если в итоге я умру от заражения крови — это будет чертовски глупо! Даже в подводной тьме я смог увидеть изумрудный свет от начавшего работу глифа, — нижнюю часть моего тела скрутила боль, а ноги задергались как у веревочной марионетки. Это помогло — от движения и вибрации, кольца оплетающих меня щупалец начали медленно расходиться в стороны. Почувствовав свободное пространство, я извернулся всем телом и, наконец, смог освободиться. Я находился под водой уже более минуты и легкие буквально разрывались от недостатка кислорода. Мазнув кинжалом по глифу и прервав его работу, я пулей устремился к поверхности. Всплыв над водой, я, с жадностью алкоголика, принялся глотать спертый подземный воздух. Отдышавшись, я огляделся.

"Берег" оказался неожиданно близко — площадка с трупом жандарма приветливо блестела кровавыми лужами в свете фосфоресцирующего мха. Борясь со слабостью во всём теле, я медленно поплыл к ней. Подтянувшись на руках, я забрался на бортик канала и обессиленно развалился на мокром от чужой крови камне. Удивительно, но кроме рук и порезанного живота ничего не болело — во всём теле ощущалась странная легкость, будто я только что принял освежающий душ. Вспомнив, из какой ванны выбрался — я истерически рассмеялся. Не пожелал бы и заклятым врагам так освежиться! Смех никак не унимался, я трясся как эпилептик и не мог остановиться. Сырые подземные своды отражали звуки моего голоса, превращая его в подобие хриплого собачьего лая и, эхом разнося далеко по канализации. Говорят, смех — это здоровая реакция на стресс. Смех помогает справиться с болью и унынием. Смех — это лекарство от всех болезней. Не знаю, насколько эти утверждения правдивы, но неожиданный приступ действительно помог мне прийти в себя. В голове яркой вспышкой мелькнуло понимание, что нужно убираться отсюда. Идти обратным путем слишком рисково: на подмогу к моим мертвым преследователям наверняка явятся другие жандармы. Да чего уж там — наверняка они оставили караулить наверху хотя бы одного человека. Не совсем же они дураки? Выходит — все, что мне остаётся — это двигаться вперед по этим тоннелям, в надежде найти открытый люк, ведущий на поверхность. Или дойти места, где стоки изливаются в реку. Выбор не велик.

Фонарь канул где-то в глубинах канализационной реки, и мне приходилось довольствоваться тусклым светом растущего на стенах мха. Долгое время я двигался, держась одной рукой за стену, пока не добрался до развилки: тоннель разделялся на две части. На кирпичных стенах нашлись бронзовые, позеленевшие от времени, таблички с обозначениями, но из-за сырости и вездесущего мха, надписи были едва различимы. С трудом очистив указатели при помощи кинжала, я смог прочитать на одном из них — "Восток", на другом значилось — "Запад". Толку от этой информации было немного и я, по древней мужской традиции, решил двигаться налево, то есть — на запад. По прошествии получаса ходьбы, я заметил, что воздух стал более сухим, да и уровень жидкости в канале значительно снизился — похоже, я выбрался в малонаселенный сектор или какую-то складскую территорию.

Решив немного передохнуть, я выбрал местечко посуше и опустился на каменный пол, прижавшись спиной к холодной стене. Закрыв глаза, я шагнул на Грань. Переход дался неожиданно легко и естественно, будто обычный физиологический процесс. В мире преддверия до сих пор стояла суета: мелкие частицы энергии хаотично носились по всему пространству, сталкиваясь между собой, точно бильярдные шары и разлетаясь во все стороны. Обычно напоминавшие капли крови, сейчас он имели ясно различимый желтый оттенок — видимо сохранилась остаточная энергия уничтоженного демона. Пелена перехода с прошлого раза значительно помутнела, однако в одном месте я различил маленькую, не больше 20 см, чуть обугленную проплешину. Будто сюда выстрелили из ружья, Прислонившись к ней ладонью, я нащупал края рваной дыры, уходящей в глубь слоев реальности. Я просунул руку внутрь — она вошла на длину локтя и уткнулась в плотную, будто кирпичная стена, материю. Дальше хода не было, однако пальцы нащупали еще кое что — холодный, будто-то бы меховой шар, размером с яблоко. Я вытащил его наружу — он еле заметно мерцал тусклым серым цветом, будто сигнальный маяк, потерпевшего бедствие судна. Следуя интуиции, я сжал его в кулаке — шар мигнул в последний раз и ручейками сизого дыма втянулся в моё тонкое тело. В районе затылка резко кольнуло, будто в него вогнали острую спицу. На миг пропало зрение, а через секунду снова восстановилось. Я удивленно покачал головой: что это вообще было? Будет забавно, если своими же руками я подселил себе в ауру демоническое проклятье…

Я осмотрел своё тело: аура была мерзкого розового цвета, такого же, как человеческие внутренности или платья модниц, виденных мною на улицах Дождеграда. Выходит…я был в шаге от инициации? Или это не так работает? Интересно, а что будет, если прирезать еще парочку демонов? Жаль попробовать уже не удастся…

На Грань я выбрался не только из интереса, но и с практической целью: от всех этих перипетий мой доспех праны поистрепался и требовал срочного ремонта. Я попробовал подтянуть первую частицу энергии и та отозвалась неожиданно легко, будто только и ждала момента, чтобы прыгнуть мне в руки. Может быть это доля победителя? Энергия уничтоженного демона признала меня и сама течет в руки? Или влияет моя порозовевшая аура? Отбросив догадки, я продолжил сбор праны, стараясь увеличить концентрацию на поврежденных участках тела. Когда мое тело покрылось ровным слоем грязной-желтой энергии, а руки облачились в плотные "меховые" варежки, я неожиданно почувствовал, что в реальности кто-то…укусил меня за ногу.

Вернувшись в бренный мир, я немедленно встретился взглядом с красными бусинами безумных крысиных глаз. Крупная серая тварь сидела на моей лодыжке и совершенно бессовестно грызла мою ногу. Ткань штанов защитила меня от больших повреждений, но кровь уже уверенно стекала по ноге, капая на заросшие белесой плесенью камни. Тварь лакала мою кровь своим мелким шершавым языком, будто молоко, и казалось, злорадно ухмылялась. Я попытался схватить крысу рукой, но пальцы не смогли сжаться в кулак, похоже нервы после такой дикой нагрузки решили отдохнуть. Крыса прыснула в сторону, но убежать не смогла. Вскочив на ноги, я умудрился наступить кончиком сапога на ее хвост. Следующим движением, я поднял левую ногу и, с животным удовольствием, растоптал тварь, превратив ее мелкую тушку в кровавое месиво. От вида мясного фарша в животе неожиданно заурчало.

— Ну уж нет, такое дерьмо я жрать не стану! — брезгливо сморщившись, произнес я.

— А какое станешь? — неожиданно из полутьмы раздался насмешливый мужской голос.

— Что? Кто здесь? — я метнулся рукой к поясу и кое-как вытащил кинжал: фаланги не желали гнуться, я держал его ручку одним большим пальцем, с силой прижав к ладони.

— Что ты с этим делать собрался? — из-за поворота вышел незнакомец в коричневой хламиде-плаще. В его правой руке неожиданно вспыхнул масляный фонарь в небольшой стеклянной клети.

Щурясь от яркого света, я прикрыл глаза ладонью с зажатым в ней кинжалом.

— Всё что потребуется, чтобы выбраться отсюда, — буркнул я.

Мужчина молчал, но угрозы от него не исходило, скорее наоборот — он будто излучал ауру спокойствия.

— Мне нужно выбраться отсюда, ты знаешь где выход? — спросил я.

— Выход? А ты уверен, что он тебе нужен? Что ждет тебя наверху: лишь новые страдания, разочарования и боль. О-о, думаешь я не знаю, что там творится? Предательство, лицемерие и кровь — для этих тварей нет ничего святого! Всё, всё ради бессмысленной власти! Другое дело здесь: тепло, свежо, чудесный воздух, — он шумно втянул воздух ноздрями и улыбнулся. — И конечно верные друзья и нежнейшее мясо! — он указал кривым пальцем на кровавое месиво, оставшееся от крысы, и радостно рассмеялся.

— Ты что, псих? — спросил я.

— Псих? А кто по-твоему нормальный? Уж не ты ли? — незнакомец приблизился и я смог рассмотреть его лицо. Это было седой старец: из-под капюшона выглядывали коротко остриженные белые волосы, борода и усы топорщились грязной ржавой мочалкой. Создавалось впечатление, что он недавно посетил цирюльника и тот вместо ножниц и бритвы воспользовался ржавым топором. Свет фонаря играл тенями на гладкой, будто пергамент, коже. Выцветшие, некогда голубые глаза, смотрели с азартом.

— Псих — тот, кто предпочитает вместо света дня, смрад этих подземелий, — сузив глаза, ответил я.

— Предпочитает… много ты понимаешь! — лицо старика исказила гримаса отвращения.

— Когда все кого ты знал превратились в пыль, когда всё, что ты любил переврали, когда убили сам смысл твоего существования… — неожиданно яростно зашептал он. Тусклые глаза на миг налились яркой синевой, но вскоре вновь потухли, по щекам покатились крупные слёзы.

— Тогда…тогда, — его лицо вновь исказила безумная улыбка.

— Тогда остаётся лишь забвение… — он уставился в одну точку и затих, будто забыв о моем существовании.

— Если всё так плохо — не проще ли покончить с собой? — спросил я.

Из-за болезни меня нередко посещали мысли о суициде: с ранних лет я был морально к этому готов. Если всё пойдет совсем плохо — что ж…я был полностью уверен, что смогу прервать свою жизнь. Даже придумал несколько наиболее простых и удобных способов. Впрочем, с моей профессией это было не сложно. Но, пока…пока я молод, пока есть надежда, пока есть цели…я буду бороться за эту самую жизнь до конца! Другое дело — если ты стар и немощен, твой путь окончен. Зачем держаться за страдание, ошибочно называемое жизнью? Глупость? Или банальная трусость исхода?

— Проще…Кто-то должен помнить…должен нести эту ношу, — прошептал он.

— Так ты выведешь меня отсюда? — решив не продолжать бессмысленный и осточертевший диалог, спросил я.

— А что ты предложишь мне взамен? — ехидно улыбнулся старик.

— У меня есть деньги, сколько ты хочешь? — я похлопал по кошельку, полному кристаллических монет. Конечно жалко с ними расставаться, но лучше быть живым и бедным, чем мертвым, но богатым.

— Деньги…да кому они нужны? — он брезгливо сплюнул себе под ноги, мне показалось, что слюна задымилась, оставив в камне дорожки небольшую выемку. Мне же показалось?!

— А что же тебе нужно? — спросил я, подняв брови.

— Идем, я сообщу тебе об этом позже, — коротко ответил старик.

— Ты так уверен, что я соглашусь на любое условие?

— Куда ж ты денешься? — неприятно рассмеялся он.

Старик водил меня по канализации несколько часов подряд, вскоре мне начало казаться, что я узнаю повороты и тоннели, но мой проводник на все вопросы лишь ехидно хмыкал.

— Тебе нужен выход? Я знаю где он. Вот и не лезь под руку. Или ты собрался пробить головой закрытый снаружи люк?

Мы шли мимо бесконечных кирпичных и каменных стен, чугунных труб, наростов мха и плесени, куч гнилого мусора, сложенных один на другой старых ветхих гробов, залежей чьих-то костей, смердящих разложением колодцев, ароматных стоков из кухонь ресторанов и кафе, стай крыс и мышей — они не обращали на нас ни малейшего внимания, будто мы и вовсе не существовали. Встретили пару других обитателей подземки — женщину лет пятидесяти в некогда белом, а ныне почерневшем от грязи платье, она проводила нас долгим, задумчивым взглядом и, едва заметно, кивнула на прощание. Шестилетнего мальчонку, сидевшего с удочкой на берегу канализационного канала — при нашем приближении ему как раз повезло: начало клевать. Тот с азартом принялся сматывать леску, когда ее конец показался над каналом — оказалось, что на нем висит крыса. Крючок распорол ей глотку и тварь медленно захлебывалась собственной кровью. Мальчонка радостно рассмеялся и бросил крысу в ведро: там бились в агонии еще несколько подобных тварей. Опустившегося мужчину — на вид лет тридцати-сорока. Он стоял перед нами в дорогом, но рваном костюме. В его руке была литровая бутыль с багряной жидкостью, из которой он с удовольствием отхлебывал. Проливал на подбородок и одежду. Блаженно улыбался, являя нам длинные острые клыки. Молодую девушку в тяжелом армейском бушлате, у нее не было ног. Она передвигалась не небольшой доске с чугунными колесиками. Они неприятно скрипели на влажном камне подземелья. Она подмигнула мне и послала воздушный поцелуй. Достала из кармана бушлата длинную сигарету на мундштуке и затянулась. Пурпурно-сизый дым немедленно скрыл ее от наших глаз.

Вскоре люди пропали и вновь началась бесконечная гипнотизирующая вереница кирпича и камня. Когда я совсем смирился и перестал обращать внимание на окружающую обстановку, слепо бредя за своим проводником, старик неожиданно остановился. В свете фонаря я разглядел ржавую лестницу уходящую высоко вверх.

— Мы пришли. Выход здесь, — сухо сказал он.

— Так что я должен для тебя сделать? Ты придумал? — спросил я. По большому счету, я ему ничего не должен — он уже привел меня к выходу и заставить выполнить свои требования никак не сможет. Добропорядочным человеком меня не назовешь, но что ж поделать — такова жизнь! Поинтересовался его требованиями я из чистого интереса.

— Давно придумал, нужно было лишь кое в чем убедиться. Думаю, ты…Ты сможешь! — с хитринкой в голосе прошептал он.

— Смогу что? — вздохнув, спросил я. Опять он начал нести свою чушь!

— Убить их! Что же еще? Будто ты годен на что-то другое…

— Убей их всех! Уничтожь их, растопчи в пыль… и разломай к чертям весь тот ад, что они построили! — голос старика переходил с шепота на истерический крик, вызывая болезненные ощущения в моих ушах.

— Кого их? Что ты несешь! Сумасшедший старик! — воскликнул я, отшатнувшись от него.

— О-о, ты знаешь кого! О-о, ты узнаешь! — хрипло рассмеялся он.

Смех вороньим карканьем отразился от сводов тоннелей и трусливо нырнул в воду. Яркие голубые глаза старика внушали ужас.

— Иди ты к идрису! — я схватился за перекладины лестницы и быстро полез вверх.

Я выбрался из люка в темном грязном переулке, между черепичных крыш пробивался яркий свет теплого утреннего солнца. Поднявшись на ноги, я немедленно задался вопросами: Сколько сейчас времени? Где я? Я еще не опоздал на Испытание? Всеобщие экзамены начинаются с 10 часов!