Неизвестный (СИ)

Глава 10. День откровений

— Почему мы говорили с глушилкой? Там, на поле, когда у ребят опустели резервы.

Переспав с подслушанным, на следующий день, вечером, вместе с ребятами мы снова были во дворце. Ребята были у русала, а мы с Аллариком стояли на террасе, недалеко от обеденного зала. Я не стала поднимать эту тему в академии, старуха верно заметила, могут услышать. Терраса была одним из немногих мест, где стояла самая лучшая защита от звуков. Никто нас не услышит, даже император.

— Вопрос с подвохом? — лениво ответил демон, продолжая разглядывать сад.

— Да.

— Это уже не важно, ничего не вышло.

— А что ты хотел?

Он не ответил, тяжело вздохнул, посмотрел на меня взглядом, в котором читалось предупреждение, что б не лезла и ушел.

Интересно.

Позже, найдя в своем рабочем кабинете Вальцельгена старшего, я решилась на очередной откровенный разговор.

— Расскажите, что вы знаете о ситуации с резервами, не считая того, что и так все знают.

— Таким тоном допросы устраивают, — улыбнулся император, но увидев мое серьезное и сосредоточенное лицо, стал хмурым, — Что ты знаешь? — не стал ходить вокруг да около.

— Профессор Дороти и старуха. Накопители магии. Она расстроилась, что академия опустела, а он сказал, что накопители взяли слишком много. Теперь им почти негде брать силы. Подслушала разговор в тайном коридоре академии. Левое крыло, на первом этаже.

Император с каждым словом хмурился все больше. Он молчал после рассказа и напряжённо что-то обдумывал. После сфокусировал свой взгляд на мне.

— Узнаю, что лезешь — заберу во дворец, — огорошил, так огорошил, — Твоя волчица просыпается, тебе опасно там быть.

— Как и всем. И с чего вы взяли про волчицу? — подняла брови я.

Про когти Марту попросила молчать, она не станет болтать. Ну, порычала немного, с кем не бывает. Просто был срыв, напряжение так сбрасывала. А про слух, зрение и обоняние они узнать не могли.

— Светящиеся серебристые глаза и когти, ещё клыки. Их видела половина академии на поле. И как же ты нашла вход в коридор? Просто интуиция? Шла и подумала о том, что тебе срочно нужно ткнуть камень? — сыронизировал правитель.

— Мне не говорили…

— Ты была не в том состоянии. А потом решили, что ты умная девочка, сама все понимаешь. Поговорим, когда сама захочешь. И так много на тебя навалилось, не стали давить.

— А шерсть?

— Нет.

Мы ещё промолчали обдумывая каждый свое.

— Не лезь, Ань, пожалуйста, мы решим сами.

Попрощавшись, но не пообещав ничего, я вышла в коридор.

Значит, они знают, что все не просто так. Отлично, как не лезть в это? Я так не умею.

Забежав к Рендеду перед отъездом ещё раз, я направилась на выход. Русалу уже намного лучше, но он больше не улыбается. Только кивает и поддакивает. Знала бы я что сделать, что б ему стало лучше. Хотя… Я ведь знаю! Профессор Дороти и старуха должны заплатить за всех, кто умер, кто лишился сил и особенно за Рендеда.

На выходе меня перехватила императрица.

— Дорогая, ты как? Скачаешь уже, смотрю.

— Я отлично!

Я правда себя чувствовала хорошо. Даже лучше, чем хорошо. Слабости, усталости и хандры больше нет. Я полна сил и энергии. Почти как раньше, только с сверхъестественными плюшками. Вот, что секс делает с людьми.

Надо продумать план, как быть дальше с Дороти. Для начала слежка, но постоянно я за ним следить не могу. Тогда, для начала узнать расписание, можно смело отмести учебное время и несколько часов после. Преподаватели в это время заняты проверкой работ или разработкой планов на следующие занятия. Значит, от сюда и начнем.

Уже в академии, после приезда, я вошла в один из крытых залов для тренировок. Я провела там больше часа, но у меня ничего не получилось. Ни когти, ни глаза, ушей и хвоста тоже не появилось, как и шерсти.

Уже отчаявшись и психанув, я ударила по некому подобию груши. Она отлетела в стену, оставила там вмятину и порвалась.

Попробовала ещё раз, опять ничего не получилось.

Так дело не пойдет. На одних эмоциях далеко не уедешь. Придется просить помощь Маркуса.

— Ты не чувствуешь волчицу, поэтому не получается, — холодный голос ректора прошёлся по помещению, отлетел от стен и остановился мурашки по моему телу.

— Что я должна почувствовать? — устало спросила я, его только не хватало.

Два года виделись только на лекциях и мне этого было достаточно. Вспомнила обеспокоенный взгляд ректора и удивилась, до этого кроме презрения и равнодушия я ничего от него не получала.

— А что ты чувствуешь?

— Все как обычно, ничего нового, — и правда ничего нового, никаких шепотков в голове или желания побегать по лесу.

Я обернулась к ректору, до этого стояла к нему спиной, все так же разглядывая грушу, и у меня перехватило дыхание от этого пронизывающего взгляда. Лучше б призирал, а то мурашки снова побежали. Так было уже, но давно, когда я только попала сюда, под его презрительным взглядом я чувствовала возбуждение. На лекциях он не обращал на меня внимания, был холодным, равнодушным сухариком и мне было на него плевать. А от малейшего внимания опять мурашки.

Ещё и запах его этот нереально вкусный и такой знакомый, если добавить орех, то получится вообще бомба. Ох, зря подумала об орехе, низ живота стал покалывать.

Странная реакция на запахи. И почему он мне так сильно напоминает что-то очень важное?

— Много думаешь. Расслабься, твой зверь не доверяет тебе, боится, что запрешь его. Ему будет обидно, — Хольд медленно проходит в зал.

— У вас есть зверь? — задаю вопрос, на что он пожимает печами.

Эванс Хольд загадочный человек, а может и вовсе не человек. За два года я узнала только, что он менталист и все. Остальные же не знают и этого. Каждый год первокурсники затевают споры и пытаются выяснить кто же он, провоцируя его, но ректор как скала, не сдается. Просто сухо озвучивает наказание и уходит. Железный человек.

И вот сейчас он мне рассказывает про зверя, но это может и ничего не значить, он глава самого лучшего высшего учебного заведения этого мира, он должен знать многое и так же во многом разбираться.

Я пока не встречала людей владеющих больше, чем двумя силами, но думаю если такие и есть, то это ректор, император, принц и Алларик. Они все не спешат рассказывать про свои силы.

Принц тоже менталис владеющий стихиями, Алларик демон менталист, владеющий тьмой. Это все что я знаю про ребят. А император и ректор для меня только менталисты. И вправду, редкий дар рядом со мной появляется слишком часто.

Вообще много оборотней, демонов, русалов, которые имеют вторую ипостась, скорость, силу и ловкость, но не имеют каких-то магических способностей. Да, вторая ипостась это тоже магия, но они настолько привыкли к ней, что кажется совсем забыли об этом. Вспоминают только, когда рядом кто-то теряет своего зверя или хвост с крыльями, из-за опустошения резерва.

Если я задам ректору вопросы по поводу потайных коридоров и профессора Дороти, он мне ответит? Сомневаюсь, скорее побежит сдавать императору, я уверенна Хольд рад от меня избавится. Почему не знаю и знать не хочу, но это факт.

— Вы следите за мной, — не вопрос, утверждение.

Два года он не обращал на меня внимание, даже за мои крупные косяки устраивал мне лекции о правилах поведения и наказывал наш декан. В то же время и за меньшее других вызывали на ковер к ректору.

— Слежу, — не стал скрывать он, — Вы слишком прыткая для третьекурсника-дознавателя, император боится за вас.

— Я не буду обещать никуда не лезть.

— Кто бы сомневался, — мужчина растянул губы в саркастичной ухмылке, — но я постараюсь кое что сделать.

Я в удивлении подняла брови.

— Как ректор я могу многое в этой академии, например придумать новый предмет. Так что теперь все оборотни, что не имеют зверя, буду тренироваться со мной по вечерам, после занятий. Зачёт в конце семестра. За пару месяцев справитесь?

Это он меня так вымотать хочет, что б ночью спала и ни о чем не думала? Ха.

— А что потом? Вы несколько лет не можете решить задачку, думаете решите теперь за два месяца? — про то, что есть ещё ночь и перемены я промолчала, ещё и на них придумает мне занятия.

— А там я что-нибудь придумаю, в конце концов, я подозреваю, что вы не продержитесь и месяца, как вылетите из академии во дворец. Сомневаюсь, что вы усидите на месте, — презрительно скривил губы.

Я действительно ему настолько противна, что он даже по имени меня назвать не может?

— Урок начинаем прямо сейчас?

— Немного пообщаемся и все, вы свободны. Расскажите, что вам известно об оборотнях.

— У этих существ есть два вида, человек и зверь. По факту там никакой не зверь, но так привыкли говорить ещё с тех времён, когда оборотни имели полный оборот, а не частичный, как сейчас. Раньше полностью могли превратится в волка, лисицу, медведя и так далее. Сейчас оборот — это смесь человека и зверя, чаще всего человеческое тело увеличивается в размерах, покрывается шерстью, вырастают когти, ноги деформируются, становятся похожими на лапы, это для быстрого бега, а голова превращается в морду. У каждого оборотня есть свои плюсы минусы, про всех рассказывать?

— Про волков.

— Волки по быстроте вторые, после кошачьих. Зрение улучшенное, но не самое лучшее, зато слух и нюх идеальные, они больше по нему ориентируются. Развита интуиция, есть гоны и живут стаями. Стаи могу быть разного размера, но двое есть всегда. Чаще двое это семьи или братья-сестры, которые не прижились в крупных стаях. Без стаи волк слабеет. С истинностью становится сильнее. Вроде все.

— Да, все. А что насчёт того, что оборотни ощущают? Как общаются со зверьми?

— Не интересовалась. Переговариваются в голове?

— Раньше, когда оборот был полный — да, теперь остались только эмоции. В начале отголоски, потом как будто кто-то хорошо рядом фонит, потом как свои. Чем лучше чувствуешь, тем сильнее вы в обороте. Оборот это не просто трансформация в более сильную свою сторону, это, по идее вообще не ты. Это ты даёшь волку свободу.

— Полный оборот не могут сделать из-за контроля эмоций? — перебила я, но тот кажется не обратил внимания, увлечённый рассказом.

— Да, наши предки захотели полного подчинения своих зверей. Их перестало устраивать, что зверю, например, захочется размять лапы, его придется выпускать, а человек против.

— Обленились.

— Ну-у, возможно и так, — задумался ректор, — Такой вариант тоже можно рассмотреть. На чем я остановился? А, да. В общем перестали люди выпускать зверей побегать, потом перестали с ними разговаривать, потом и слушать. Звери живые существа, они, как бы это смешно не звучало, тоже имеют свою личность, свой характер.

— Это не звучит смешно.

— Это хорошо, я рад, что ты это понимаешь. Так вот, к чему я это. Если рассматривать твою ситуацию, то получается, что ты не зная о своей волчице, давила эмоции, контролировала их. Часто наши эмоции совпадают с эмоциями зверя, жаль раньше этого не понимали, так не было бы проблем, ведь не только звери хотели бегать и общаться, а и они сами, но жажда власти, даже такой маленькой, затмила разум, — отвлекся Хольд, задумчиво глядя на стену, — В общем, ты давила эмоции не только свои и волчицы тоже. Она была маленькая ещё, ребенок, она обиделась и ушла. Это грубо говоря, но не утрируя. Она так училась взаимодействовать с миром, видимо у нее взрывной характер. По хорошему, вам просто нужно было с ней договорится, найти компромисс, но все пошло не так. Потом в твоей жизни произошли перемены, ты оказалась в другом мире, где есть такие же как она оборотни. Она их почувствовала, стала принюхиваться и потихоньку показывать себя. Ты в шоке и панике, снова ее давишь. В итоге она помня старый опыт и не видя никаких изменений, боится показываться. Да, я так понимаю, что в последнее время ты стала раскрепощенее и щедрее на свои эмоции, но может есть что-то, что очень хочется, но ты не можешь себе позволить из-за каких-либо своих принципов или ещё чего-то. Подумай над этим, постарайся решить, что это и попробуй отпустить ситуацию.

На этих словах ректор развернулся и ушел, а я так и осталась стоять.

Об этом я не задумывалась, не воспринимала зверя, как отдельное существо. А ведь много раз слышала, да и сама говорила, «волчица». Как ни крути, это обозначает, что где-то там, внутри меня, сидит ещё одна личность. И это не раздвоение, это реальная правда. Моя волчица, которую я сама лично заперла в клетке на долгие годы.

О Боже… что же я наделала…

Понимание всей ситуации медленно, но верно накатывало на меня. В моей голове потихоньку начинало умещаться то, что я не одна в этом теле и надо бы поделится. Даже больше, я сама хочу поделится, дать ей то, что так нужно. Я совсем не эгоист, да и представив маленького щенка, сидящего в клетке, у меня защемило в груди

Я не заметила как села на пол и обняла свои колени. Боль от осознания последствий от своих действий все больше разрасталась внутри и я разрыдалась. Некрасиво, с соплями, в голос. Долго и громко.

Вина накрыла меня с головой, жалость к моей волчице пронзила сердце. Знала бы никогда так не поступила! Обещаю, что не обижу ее, ни за что!

В подтверждение своих слов из меня вырвался тихий рык. Я замерла и прислушалась к себе. И почувствовала, как к сердцу, осторожно и боязливо прикасается мягкая лапка, дающая надежду, что все будет хорошо, но как только она пропала облегчение тоже ушло.

Рядом сел демон и приобнял за плечи, я его и не заметила.

— Вся в соплях, — скривится он и подал платок, на что я рассмеялась, — Что, настроение скачет?

— Что ты тут делаешь?

— Почувствовал, что тебе плохо.

— Почему ты это чувствуешь, может ты моя пара? — играя бровями и вытирая щеки, спросила я.

— Мне такого счастья не надо, хотя я тоже так думал в начале.

— Ого, то ты месяцами молчишь, то ты отвечаешь односложными ответами, а теперь решил пооткровенничать?

— Решил, что тебе сегодня мало досталось и пришел добить.

— Почему ты рядом?

— Не был бы, если б не сны, которые снились мне в подростковом возрасте.

— О, сны как у меня? — подколола я его.

— Нет, — фыркнул он, — в отличии от тебя мои сны были невинными, там была приличная девушка. Из-за девушки я и обратил на тебя внимание, — я непонимающе нахмурилась.

— Я снилась тебе?

— Сначала я думал, что это ты. Правда, в первом сне ей было лет девять-десять, она снилась мне три года подряд, с небольшими перерывами, а иногда каждую ночь в течении месяца, — он закрыл глаза и на его губах появилась мечтательная улыбка, первая искренняя за все время, — Она выглядела, как маленькая ты, только с голубыми глазами, яркими и насыщенными, у нас на юге летом, когда светила в самой высшей точке и нет облаков, небо такого цвета. И взгляд у нее другой, очень добрый, смотрит и как будто гладит тебя. Нежно так, аккуратно. А волосы были русыми, как спелая пшеница, длинными, до поясницы и шелковистыми, я их трогал всегда, не мог остановится. И пахла она не как ты, а как свежескошенная трава или лес после дождя, смотря какое настроение.

— Поэтому ты любишь гулять по лесу и постоянно срываешь траву? — шепотом спросила я, когда он замолчал.

— Да, — по помедлив Алларик продолжил, — Я подумал, что ты выросла и немного изменилась. Когда называл тебя фальшивкой, я имело в виду не то, что ты фальшивая, а то что ты её подделка, копия.

— А когда понял, что я не она, почему продолжил со мной рядом быть?

— У меня странное чувство, не объяснишь откуда оно появилось, но тем не менее… я уверен, что она расстроится, если с тобой что-нибудь случится… Бред?

— Нет, я как человек… оборотень, точнее… с очень развитой интуицией, давно не задают вопросом откуда и почему так надо сделать, просто делаю.

Я откинулась на локти и стала рассматривать потолок. Не день, а одно сплошное открытие. Оказывается мой мрачный, хмурый и молчаливый друг тот ещё романтик, да-а, демоны те ещё штучки.

— Искал ее?

— Искать? Где ж ее искать и как? У меня нет даже ни одной вещи ее, даже просто запаха бы хватило, настоящего, не из сна. Но я обсуждал поиски с отцом, мы вместе провели много времени в библиотеке, ничего не нашли.

— Она твоя истинная?

— Отец думает, что да. Я тоже так думал, потом она пропала, стала стираться из памяти и я решил забыть.

— Может, как-то я могу помочь в ее поисках?

— Я не хочу искать ее больше, она приходила ко мне во снах. Может ее и не существует, а я только потрачу время. Если начну, то не остановлюсь, я упертый и тратить десятилетия на это не хочу. Если же она существует и действительно моя пара, то придет время и мы будем вместе.

Демон поднялся, подал мне руку и помог встать.

— Пойдем, поздно уже, тебе надо покопаться в себе и найти хоть какие-нибудь отголоски волчицы.

Мы молча вышли из зала и отправились в общежитие.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Она снилась мне вчера. И она спрашивала как у тебя дела.

Вот это новости.

— Как ее зовут?

— Анабель.