Неизвестное устройство

4

Это неприятное чувство прошло к тому времени, как он достиг Хенбери. Он сумел убедить себя в том, что праздные фантазии и реальность — это совершенно разные вещи. Будущее скорее в руках Бога, чем в его слишком активном воображении. Худшее может никогда и не случиться. А если и случится, то он встретит его в свое время, и не раньше.

Он нашел редакцию «Хенбери газет» в ста ярдах от своего отеля, вошел туда и спросил худого юношу с болезненным лицом, сидящего за конторкой:

— У вас есть старые номера газет?

— Смотря насколько старые.

— Мне нужно несколько, начиная с последнего.

— Это несложно. Сколько вам?

— Дайте, пожалуйста, дюжину, — сказал Брансон, немного подумав.

— Вы хотите двенадцать экземпляров последнего номера?

— Нет. Я хочу по одному экземпляру двенадцать номеров, начиная с последнего.

Парень подобрал номера, скрутил их в сверток, перевязал веревкой и подал Брансону. Брансон заплатил и вернулся к себе в номер. Он закрыл дверь, сел за стол у окна и начал изучать газеты, страницу за страницей, колонку за колонкой, не пропуская ничего.

Эти газеты были за период в три месяца. Они сообщали о пожаре, о нескольких ограблениях, о кражах машин, о самоубийстве где-то за городом и о перестрелке. Но ничего экстраординарного не произошло ни в Бельстоне, ни в его окрестностях.

Брансон мог объяснить это двояко. Шофер мог говорить о преступлении, которое было совершено где-нибудь в другом месте. Это родило надежду, что, может быть, его собственный грех так и останется нераскрытым.

С другой стороны, история, которую рассказал шофер, могла быть и чистой правдой, без всяких ошибок, но произошла она много раньше. Хотя парень имел такой вид, как будто он пережил все это совсем недавно, несколько дней назад или по крайней мере на прошлой неделе. Из рассказа шофера Брансон определенно понял, что все это рассказывается по живым следам.

У Брансона закружилась голова. До этого он считал, что у властей было еще слишком мало времени, чтобы выследить его, а если у них было более трех месяцев, то они могут висеть у него на пятках. Может быть, сейчас, в этот момент, они уже стреляют своими вопросами в Дороти.

«Куда, говорите, он поехал? В Бельстон? А где это? Джо, попробуй связаться там с полицией. Скажи им, что его надо задержать. Если это не ложный след, они могут его тут же прихватить».

Он сидел в своем номере, борясь с сомнениями. С самой первой минуты он сразу же поддавался панике. Теперь он пытался бороться с этим и не паниковать. В его ушах гудели провода, по которым допрашивающие Дороти пытались связаться с полицией в Бельстоне или Хенбери. День или Два назад от такой мысли он бросился бы наутек без оглядки. Но не сейчас. Он просидит здесь до утра и попробует рискнуть.

Ему просто необходимо дождаться здесь утра, так как редакция «Хенбери газет» сейчас уже наверняка закрыта Новых номеров газет он не сможет получить до завтра. Та часть мозга, которая боролась с паникой, которая убеждала его трезво оценить ситуацию, настаивала на том, чтобы он не уезжал отсюда, пока не убедится, что либо его ищут, либо его преступление так и осталось похоронено навечно. Ради такой цели можно и рискнуть.

Бросив газеты в урну, Брансон потер подбородок и решил, что ему стоит побриться перед обедом. Он открыл свой чемодан и с подозрением уставился в него. Вещи были аккуратно уложены, ничего не пропало. Брансон всегда был очень аккуратен и даже педантичен при упаковке своих вещей и, подобно всем людям такого типа, мог с первого взгляда определить, что в его чемодан заглядывал посторонний. Вещи в чемодане лежали не совсем так, как он их укладывал. Он был в полной уверенности, что кто-то опорожнил чемодан, а потом заново его уложил.

Его чемодан быстро и грамотно обыскали. Что же они искали? При данных обстоятельствах можно было дать только один ответ: они искали доказательства. Вор не стал бы так аккуратно паковать чемодан снова. Скорее всего, он бы разбросал вещи по всему номеру, срывая свою злость за то, что ничего ценного в чемодане не было. Только при официальном обыске могли так стараться скрыть свое деяние.

Он проверил замки — взламывались ли они, но замки работали легко и четко. А не ошибся ли он? Может, чемодан просто трясло в дороге и вещи слегка сдвинулись? Или же полиция Хенбери уже начала действовать?

Следующие несколько минут он провел, тщательно осматривая комнату, пытаясь найти окурок, небрежно сброшенный табачный пепел или что-нибудь еще в этом роде, что могло бы свидетельствовать о непрошеных гостях. Он ничего не нашел. И кровать, и платяной шкаф были в порядке — никаких признаков обыска. Никаких доказательств, если не считать, что его запасной галстук был сложен слева направо, а не наоборот, а пачка воротничков лежала кончиками вперед, а не назад.

Затем он боком подошел к окну и, скрываясь за занавеской, долго наблюдал за улицей напротив отеля, пытаясь понять, находится ли отель под наблюдением. Это тоже ни к чему не привело. Прохожих было много, но, насколько он заметил, никто из них не прошел в течение этих двадцати минут мимо отеля дважды, никто также не проявил к отелю повышенного интереса.

Конечно, тому, кто официально наблюдает за отелем, не обязательно шляться снаружи. Он вполне может находиться в самом отеле, сидеть в холле и с невинным видом изображать, что кого-то ждет, или сидеть за стойкой с видом отдыхающего клерка. Брансон пошел вниз взглянуть, что там происходит. В холле было пусто, только две престарелые леди оживленно что-то обсуждали; ни одна из них не походила на полицейского, преследующего убийцу. За стойкой сидел дежурный. Это был очень тощий парень, который мог бы влезть в одну полицейскую порточину. Брансон подошел к нему.

— Меня никто не спрашивал, пока меня не было?

— Нет, мистер Брансон.

— А кому-нибудь показывали мою комнату?

— Насколько я знаю, нет.

— Гм…

— Что-нибудь не в порядке? — спросил клерк, уставившись на него.

— Ничего особенного. Просто у меня такое чувство, что кто-то побывал в моей комнате.

— Что-нибудь пропало? — спросил клерк, напрягаясь в предчувствии неприятностей.

— Нет, нет, ничего.

Клерк заметно расслабился.

— Может быть, уборщица?

— Возможно.

Брансон в растерянности опустил глаза. Перед его носом оказалась раскрытая регистрационная книга; она была развернута в сторону клерка, но Брансон мог вполне четко видеть последнюю запись. То, что строка была для него вверх ногами, вызвало только небольшую задержку в прочтении. Он растерянно уставился в книгу, в то время как его глаза тревожно сообщали мозгу о своей находке.

«Джозеф Рирдон, комната №13».

— Спасибо, — поблагодарил он клерка.

Брансон быстро поднялся наверх, закрылся в номере и сел на кровать, судорожно сжимая и разжимая пальцы и пытаясь представить, сколько может быть в мире Рирдонов. Не исключено, шесть или семь тысяч, возможно, даже десять или больше. Он этого не знал и не мог сказать даже приблизительно. К тому же долговязый с острыми глазами шпик из института не обязательно должен быть Джозефом. Он мог быть Дадли, или Мортимером, или еще кем-нибудь, только не Джозефом

И все равно, это было неприятное совпадение. Равно как случайная встреча с ним на станции перед отъездом. Да еще подозрение, что его чемодан здесь обыскивали, как только в отель прибыл Рирдон.

Он почтя решил оплатить счет и уехать, уехать не совсем из города, а переехать куда-нибудь в пригород и там провести ночь. Это, конечно, непросто. В Хенбери только два отеля, а ходить сейчас по улицам в поисках дома, где можно снять жилье, слишком поздно.

Была, конечно, и альтернатива. Какое-то время Брансон поиграл с этой мыслью, как загнанная крыса с мыслью атаковать терьера. Он может пойти в тринадцатую комнату, постучать в дверь и встретиться лицом к лицу с Рирдоном. Если парень окажется незнакомцем, то все нормально.

«Извините, я ошибся комнатой».

Но если это окажется тот самый Рирдон, то у Брансона будут наготове несколько вопросов, как только тот откроет дверь.

«Какого черта ты здесь делаешь? С чего это ты меня преследуешь?»

Да, это должно сработать. Рирдон не сможет обвинить его в чем-либо, не имея доказательств. А если бы такие доказательства существовали, то он, Брансон, был бы уже арестован. То, что еще никто не сумел найти достаточно доказательств, дало ему преимущество, хотя и временное.

Исполненный решимости, он вышел в коридор, поспешил к двери с номером тринадцать и громко постучал. Брансон был в полной готовности закатить сцену, если в дверях покажется знакомое лицо. Он постучал еще раз, более громко и нетерпеливо. Ответа не было. Он приложил ухо к замочной скважине: за дверью не было слышно ни звука. Тишина. Комната была пуста. Попробовал открыть дверь, но ему не повезло: дверь была заперта.

В конце коридора послышались шаги; Брансон метнулся к своей комнате, нырнул в нее, но оставил дверь слегка приоткрытой, а сам стал наблюдать за коридором через шелку. Крупный, с большим животом мужчина прошел мимо комнаты тринадцать и проследовал к выходу. Брансон закрыл свою дверь, сел на кровать и стал задумчиво смотреть на чемодан.

В конце концов для большей безопасности он подставил под ручку двери стул, долго изучал в окно улицу, стараясь найти соглядатаев, и, не обнаружив ничего подозрительного, лег спать. Но с тем же успехом он мог всю ночь прогулять по улице — результат был бы тот же. Он скучал по Дороти и детям; представляя их в мыслях, пытался догадаться, что они сейчас делают, и отгадать, когда он снова увидит их. Час за часом Брансон лежал, находясь в странном состоянии, которое можно было определить как нечто среднее между бодрствованием и полузабытьем. Иногда он погружался в царство каких-то кошмарных снов, из которых его выводил малейший посторонний звук. К рассвету он был совершенно разбитый, с опухшими глазами.

В восемь тридцать утра, едва редакция «Хенбери газет» успела открыться, он был уже там. Возвратившись в отель с огромной кипой газет, Брансон оставил их в номере и спустился завтракать. В столовой около дюжины людей ели и болтали, но среди них не было никого, кого бы он смог опознать. Брансон подумал, что любого из них можно было назвать Рирдоном — и клерка, и крупного мужчину, и кого угодно, кроме двух старых дев.

Покончив с завтраком, он поспешил к себе в номер, чтобы быстренько просмотреть все газеты. Листая страницы, он вернулся на год назад. Нигде не упоминалось о его преступлении. Ни в одном номере ни слова. Может быть, полиция по известным только ей причинам задержала публикацию сенсационной новости, но такое долгое молчание тоже казалось неправдоподобным. А может, все это произошло еще раньше и упоминание есть в более старых газетах? Или те шоферы говорили о похожем, но другом преступлении?

Брансон все еще считал, что ему надо узнать все точно, но как это сделать, не испытывая судьбу, не подвергая себя напрасному риску? Он смог придумать только один-единственный способ, чтобы узнать всю правду. И это будет очень опасный ход, он даже не знал, хватит ли у него смелости на это. Он должен пойти в полицию и спросить их об этом прямо и откровенно, вот так!

Но не означает ли это самому сунуть голову в петлю? Сможет ли он улизнуть от них, если появится там под чужим именем и придумает какую-нибудь правдоподобную историю? Ну, например, представится писателем, который пишет запутанные детективные истории и просит у них помощи — сведения по делу об убийстве Элайн Лафарж? Нет, это уж слишком! Нетрудно представить реакцию полиции на такой акт.

«Эй, а как вы об этом узнали? В газетах об этом ни слова не упоминалось! А как вы узнали имя жертвы, раз мы еще сами его не знаем? Нам кажется, мистер, что вам известно об этом слишком много, чтобы это хорошо сказалось на вашем здоровье. Только один человек может так много знать об этом деле — тот, который это сделал!»

Затем они задержат его как главного подозреваемого, довольно скоро установят его настоящее имя, и вот тогда у него под ногами загорится земля. Слишком рискованно и настолько же глупо. А что, если позвонить им по телефону-автомату? Это идея. Они не смогут схватить человека, который находится от них на расстоянии нескольких миль на другом конце телефонного провода, как бы того ни хотели. Равно они не смогут проследить, откуда он звонит, если он не будет затягивать разговор.

Мало-помалу Брансон обучался тем трюкам, которые используют беглецы. У него была чертовски трудная жизнь.

Телефонная будка около автобусной станции казалась идеальным местом. Самая лучшая тактика — это узнать, когда отходят автобусы, и сделать звонок перед отправлением двух—трех автобусов в разные концы. Полиция бросится в погоню за автобусами, в то время как он спокойно пойдет к себе в отель. Полиция догонит автобусы, но никого там задержать не сможет, так как у них не будет описания преступника.

Отлично, он это попробует, и, может быть, ему улыбнется удача и он узнает что-нибудь важное. Если, к примеру, он скажет дежурному, что знает кое-что о тех костях, которые нашли под деревом, и в ответ на это дежурный заинтересуется, начнет задавать вопросы, попросит подождать, пока он позовет детектива, то, значит, все это мрачная реальность: его преступление обнаружено и власти работают над его раскрытием.

Тщательно обдумав свои действия. Брансон решил, что нет смысла оттягивать выполнение операции, и отправился на станцию, предварительно убедившись, что дверь и чемодан надежно закрыты. Он бодро шагал по коридору, и. когда поравнялся с комнатой номер тринадцать, дверь открылась и на него уставился Рирдон.

Даже не изобразив удивления. Рирдон воскликнул:

— Вот так неожиданная…

Он не успел закончить, Брансон тут же заехал ему по зубам. Это был очень сильный удар, в который Брансон вложил всю свою ярость и страх. Рирдон полетел обратно в комнату.

В отчаянной ярости Брансон бросился за ним и нанес ему еще один удар, на этот раз в подбородок. Это был сильный, хорошо нацеленный удар, который мог бы свалить с ног человека намного здоровее и тяжелее Рирдона. Но, несмотря на свою худобу, Рирдон оказался крепким малым. И хотя удары были совершенно для него неожиданными, удержался на ногах. Он развернулся, взмахнул руками и попробовал сгруппироваться.

Брансон решил полностью использовать свое преимущество и не дать Рирдону никакой возможности сопротивляться. Ярость родила в нем такую силу, о существовании которой он и не подозревал. Он отскочил в сторону и нанес Рирдону еще один сильный удар по горлу. Рирдон издал хриплый кашляющий звук и начал оседать. Он поднял руку, всем своим видом показывая, что хочет закричать, но не может.

Брансон нанес еще три удара, прежде чем Рирдон упал. упал не резко, а тихо и спокойно, как будто это был не человек, а пустой костюм. Да, он был крепкий мужик, и ему надо было получить много для такого результата. Брансон, тяжело дыша, склонился над ним. Бросив взгляд назад, он, заметил, что дверь в номер широко раскрыта. Он подошел к двери и выглянул в коридор. Ни души. Никто не слышал шума короткой схватки, никто не поднял тревогу. Тщательно закрыв дверь, он вернулся к своему противнику.

Стоя над Рирдоном и глядя на него, Брансон задумчиво потирал костяшки пальцев. Внутри все дрожало от возбуждения, а нервы были натянуты как струны.

«Этот парень слишком умный и упорный, — подумал Брансон. — Будет полным безумием не воспользоваться сложившейся ситуацией и не попытаться избавиться от наглой слежки».

Сейчас у него была отличная возможность избавиться от Рирдона навсегда. Человека можно казнить за убийство только один раз. Они не могут посадить его на электрический стул дважды. И в то же время он не мог убить Рирдона. Он не мог бы так хладнокровно убить кого-нибудь и за миллион долларов. Если бы было подходящее время для самоанализа, то можно было бы попробовать разбудить в себе убийцу и сделать из этого кое-какие выводы, но время было совершенно неподходящим.

Нет, он не мог убить Рирдона даже для собственного спасения. Рирдон лежал на полу раскинув руки, почти на боку, его пиджак раскрылся, и под мышкой была видна кобура, из которой торчал пистолет. Брансон задумчиво посмотрел на пистолет, но трогать его не стал.

Потом подошел к чемодану Рирдона и открыл его. Внутри он обнаружил полдюжины наручников, два галстука и некоторые необходимые для путешествия вещи. При помощи наручников и галстука Брансон связал руки и ноги Рирдона и запихал в рот кляп. К тому времени, когда он кончил это дело, Рирдон начал сопеть и потихоньку приходить в себя.

Брансон быстренько обыскал его, нашел бумажник и решил его осмотреть. Банкноты, пара не представляющих интереса писем, несколько расписок, сложенная страховка на машину. В другом отделении лежало несколько почтовых марок. В кармашке на другой стороне бумажника — запечатанная в целлофан продолговатая карточка. Брансон взглянул на карточку, и волосы у него встали дыбом. На карточке был вытеснен орел, серийный номер и надпись:

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

ОТДЕЛЕНИЕ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ

ДЖОЗЕФ РИРДОН

Во имя всего святого, какое дело военной разведке до обычного убийства? Это его поразило. Единственное объяснение, которое он смог придумать, было то, что разведка взяла его дело у полиции, когда узнала, что в нем замешан служащий чрезвычайно секретного учреждения. Но это тоже казалось маловероятным. Насколько он знал, полиция никогда не отдавала свои дела, кто бы ни был в них замешан.

Но, как ни говори, ищейка пока выведена из строя. Теперь все зависело от того, насколько быстро Брансон сможет убраться и сбить со следа эту ищейку. Положив бумажник на место, он запихал Рирдона под кровать, выглянул в коридор — там никого не было. Он вышел из комнаты и услышал, как за ним щелкнул замок.

Заскочив в свою комнату и схватив чемодан, Брансон быстро оглядел номер и убедился, что ничего не оставил. Спустившись в холл, он оплатил свой счет. Клерк был медлительный и нерасторопный, как будто хотел испытать терпение Брансона. Пока он возился с бумагами, Брансон оглядывал вестибюль, пытаясь определить, нет ли там еще какой-нибудь ищейки, и со страхом ожидая, что вот-вот наверху начнется шум. Взяв счет, он выскочил на улицу и быстрым шагом направился к автобусной станции, но там оказалось, что в ближайшие пятьдесят минут не отходит ни один автобус. Тогда он ринулся на вокзал, но и там в ближайшие полтора часа не отходил ни один поезд.

Это означало нежелательную задержку. Инстинкт преследуемого подсказал ему, насколько опасно задерживаться в Хенбери. На время он оставил идею звонить в полицию. Можно будет позвонить туда откуда угодно, даже за тысячи миль. Такой далекий звонок будет для него более безопасным.

Главной задачей было выбраться из города до того, как Рирдон высвободится и власти закроют город. Брансон решил отправиться пешком по пути того автобуса, который должен был первым отойти от станции. Автобус подберет его в четырех или пяти милях от города, и таким образом он избежит облавы, если в ближайшие пятьдесят минут Рирдон сумеет поднять шум. Первое, что тогда сделают власти, это отправят патрули на автобусную и железнодорожную станции, опросят шоферов такси и водителей грузовиков.

Итак, он быстрым деловым шагом направился из города, думая только о том. что до конца дня ему надо будет позвонить Дороти и узнать, как дела у нее и у детей. А также он спросит ее, не интересовался ли кто-нибудь его местопребыванием. И опять сказалось отсутствие опыта преступника: Брансону и в голову не пришло украсть машину, быстренько покинуть опасное место, бросить машину в первом же большом городе и украсть другую. За свою жизнь он крал только раз, в возрасте шести лет предметом кражи было большое яблоко

С другой стороны, если дела обстояли так. как он предполагал, то отсутствие опыта давало ему преимущество. С точки зрения полиции, все закоренелые преступники действуют очень похоже. На каждый шаг полиции они в ответ делают вполне определенные шаги. А вот новички непредсказуемы. Опытный преступник был бы уже далеко, мчась на чужой машине, а вот новичок мог сотворить все, что угодно, даже попытаться остаться незамеченным, шагая на своих двоих. Вот так Брансон и шагал.

Вначале ему повезло. Через двадцать минут его обогнал изрядно помятый, фыркающий седан. Машина остановилась, и шофер ’предложил его подвезти. Брансон принял предложение, залез в машину и устроился рядом с краснолицым, красношеим шофером. Он честно сказал, что просто идет по дороге, чтобы убить время, и рассчитывает сесть на автобус, когда тот его догонит.

— А куда направляешься-то? — спросил краснолицый.

— В любой большой город. — ответил Брансон и похлопал по своему чемодану, чтобы привлечь к нему внимание шофера. — Я хожу по домам.

— А что продаешь?

— Страховку.

Неужели это никогда не кончится: вопросы и быстрое придумывание ответов на них7

— Грязное дело, — заметил краснолицый с полным отсутствием такта. — Мою жену почти уговорили купить такую штуку. Точно тебе говорю! Я-то ей, конечно, сказал: «Только попробуй! Почему ты хочешь, чтобы я мертвый стоил больше, чем живой?» Грязное дело, скажу я тебе. Заинтересовать бабу трупом! Нехорошее это дело! В этом мире и так достаточно неприятностей, чтобы предлагать кому-нибудь сорвать банк за то, что парень сыграл в ящик.

— Я страхую от пожаров и ограблений, — попробовал успокоить его Брансон.

— Ну, это совсем другое дело, мистер. В этом есть еще смысл. Вот у моего дяди из Декатора сеновал полыхнул прямо как вулкан. Он вообще-то скряга, а так сколько потерял сразу. Я всегда говорил…

Шофер все продолжал болтать, пока седан кряхтел, подпрыгивая на ухабах и оставляя позади милю за милей. Шофер перечислил и описал в деталях все большие пожары в этом регионе за последние сорок лет и кончил тем, что страховка от пожаров — это стоящее дело, а вот страховка от ограблений — дело гиблое, потому что в этом районе очень мало проходимцев.

— Это ты лучше попробуй где-нибудь в другом месте, — посоветовал краснолицый. — У нас даже жулики не задерживаются.

— Должно быть, хорошо жить в таком уголке, — предположил Брансон. — А как насчет убийств? Это бывает?

— Да было несколько. Все из-за баб или по пьянке: Только одно никак не раскрыли.

— Это какое же? — навострил уши Брансон, рассчитывая хоть теперь услышать что-нибудь стоящее.

— Да это было лет восемь—десять назад, — охотно ответил краснолицый. — Старика Джефа Воткинса нашли здорово избитым. Он так и умер, ничего не сказав. Полиция искала тут одного сезонника, но его и след простыл. Так и не нашли.

— А что с той женщиной, которую нашли под деревом?

Краснолицый тут же все внимание переключил с дороги на Брансона.

— Какой женщиной?

— Может, это, конечно, только слухи, — сказал Брансон, — просто несколько дней назад я слышал, как два парня говорили, что где-то под Бельстоном нашли под деревом скелет девушки.

— Это когда же?

— Да я не знаю, когда это случилось. Может, неделю назад, а может, и несколько месяцев. Было похоже, что парень говорит о чем-то совсем недавнем.

— Выдумал он все это, — убежденно заявил краснолицый.

— Может, и так.

— Если бы такое произошло, это разлетелось бы на сотню миль как степной пожар, — заверил шофер. — В этих местах любят посудачить, можешь мне поверить. Я-то уж об этом точно слышал бы.

— А не слышал?

— Нет. Знаешь, друг, ты, наверное, не так понял этого парня.

В это время машина въехала в городок поменьше, чем Хенбери, но побольше, чем Бельстон. Краснолицый взглянул на пассажира:

— Ну как местечко?

— Вполне подойдет, если дальше не едешь.

— Могу провезти еще миль сорок. Но тогда останется еще двадцать, чтобы добраться до города.

— Попробую туда. А может, мне повезет и кто-нибудь подбросит дальше.

— Хочешь отъехать подальше? Думаешь, здесь ничего не заработаешь?

— Сказать по правде, я устал от маленьких городков. Думаю, лучше съездить куда-нибудь в большой город.

— Тебе виднее, мне трудно судить, — сказал краснолицый. — А что, ваша контора вас машинами не снабжает?

— Снабжает, но я оставил свою дома, жене.

— У нее есть на тебя страховка?

— Конечно, есть.

— Женщины! — воскликнул шофер, покачав головой. — Им лишь бы что-нибудь хапнуть! Все забирают, что мужчина имеет.

Он замолчал, покусывая нижнюю губу, пока машина тряслась через весь город. Увеличивающееся расстояние вполне устраивало Брансона, который считал, что чем дальше, тем лучше. Шофер продолжал молчать, очевидно раздосадованный жадностью слабого пола.

Они отъехали на тридцать миль от последнего города, и им осталось всего десять до цели путешествия краснолицего. Здесь дорога свернула на прямое шоссе, довольно широкое, поперек которого стояли две машины. Седан подъезжал к ним все ближе и ближе. От одной из машин отделилась фигура в форме и стала на середине дороги. Это был патрульный полицейский, который поднял руку, приказывая седану остановиться.

Одна из стоящих машин зафырчала и отъехала как раз в тот момент, когда краснолицый водитель затормозил и спросил:

— Ну и что теперь?

Рядом с первым патрульным вырос второй. Они подходили к седану осторожно, с двух сторон, всем видом давая понять, что их больше интересует не машина, а пассажиры.

Заглянув внутрь машины, тот, который был повыше, кивнул:

— А, привет, Вильмер. Как делишки?

— Так себе, — ответил краснолицый, не выражая особой радости. — И какого рожна вам надо на этот раз?

— Не суетись, Вильмер. — посоветовал другой. — Мы кое-кого ищем. — Он сделал жест в сторону Брансона: — Знаешь этого парня?

— А должен?

— Он едет с тобой, не так ли?

— Как видишь. Ну и что с того?

— Слушай, Вильмер, давай-ка будь разумным, а? Я на тебе не женат, так что попридержи язычок и ответь мне прямо на один—два вопроса. Где ты откопал этого парня?

— Подобрал его на окраине Хенбери, — признался краснолицый.

— Подобрал, да? — патрульный начал с интересом разглядывать Брансона, тем же самым занялся и его напарник. — Вы подходите под описание человека, которого мы ищем. Ваше имя?

— Картер.

— И чем вы занимаетесь?

— Я страховой агент.

— Это так, — подтвердил краснолицый, радуясь тому, что он что-то тоже может сказать. — Мы с ним об этом говорили.

— Картер… а дальше?

— Люсиус, — сообщил Брансон, даже не понимая, в каком уголке своей головы сумел откопать такое.

Эти данные поколебали уверенность допрашивающих. Они переглянулись и вновь принялись рассматривать Брансона, очевидно сравнивая его с полученным описанием.

— И что вы делали в Хенбери?

— Продавал страховки, — криво улыбнулся Брансон, — точнее, пробовал продавать.

У него уже хорошо получалось вранье. Для этого, оказывается, надо просто взять себя в руки и иметь большую практику. Но все же он очень сожалел, что пришлось этим заниматься: по своей природе он ненавидел ложь.

— У вас есть какие-нибудь документы? — спросил тот, что был пониже.

— Думаю, что нет. Со мной нет. Я оставил все документы дома.

— И никаких ни в чемодане, ни в бумажнике? Никаких писем, карточек или чего-нибудь еще?

— Извините, нет.

— Очень странно для человека, который находится в пути. — Короткий поджал губы и бросил многозначительный взгляд второму патрульному. — Я думаю, вам лучше выйти из машины, мистер Картер, — сказал он, открывая дверцу и делая властный жест рукой, — нам надо посмотреть на вас и на то, что вы везете с собой.

Брансон вылез. В голове стучало: «Все! Конец!» Краснолицый сидел за рулем со злой физиономией. Короткий патрульный вытащил из машины чемодан и разложил его на дороге, в то время как высокий стоял в нескольких ярдах, держа руку на рукоятке пистолета. Бежать бесполезно. Патрульный всадит ему пулю в спину, не успеет он сделать и пяти шагов.

— Ваш бумажник и ключи, пожалуйста.

Брансон протянул.

Патрульный тщательно просмотрел содержимое бумажника.

— Люсиус Картер, как же! Это и есть тот парень, Ричард Брансон! — Он махнул рукой краснолицему: — Поехал!

Краснолицый со злостью захлопнул дверцу и заорал в открытое окно:

— Раскомандовались тут! Это моя машина! Я купил ее на свои денежки! И как налогоплательщик я могу…

— Поехал, Вильмер! Ты уже большой мальчик… Ну!

Краснолицый одарил полицейских и Брансона убийственным взглядом и умчался, обдав их клубами пыли и бензина.

— Садитесь, мистер, — сказал короткий полицейский, указывая Брансону на патрульную машину.

— Почему? В чем вы меня обвиняете? Если у вас есть что-нибудь против меня, скажите!

— Вам все скажут в участке, — отрезал патрульный, — мы можем задержать вас на двадцать четыре часа под любым предлогом. Так что утихни, мистер, и садись в машину.

Бросив дальнейший спор, Брансон залез в машину. Короткий полицейский сел на заднее сиденье рядом с Брансоном, а высокий занял место водителя, щелкнул выключателем и проговорил в микрофон:

— Машина девять, Хили и Грег. Мы только что подобрали Брансона, сейчас привезем.