Недостойное жить отребье

Глава 7. Убийца

Аша убила очередного гарпунного медведя и собралась приступить к разделыванию его туши. Из этих тварей выпадала нужная для прокачки слизь, но редко-редко – так что её добыча превращалась в нудный и очень продолжительный фарм, который мог отвратить от игры любого менее стойкого человека. Но вспороть бок медведя не получилось – на правую руку с ножом навалилась неприятная тяжесть. Аша мысленно выругалась и нажала на кнопку «выход».

Их новый дом находился где-то за Городом, Аша этот район не знала, а точных координат Командир ей не сказал. Модуль навигации в шлемах они отключили, а автоматическая локация помещала их почему-то в самый центр Старого Города, прямо по соседству с Дворцом Президента. Впрочем, там, как было известно Аше, никто не жил с давних времен.

Их дом был небольшим, одноэтажным и деревянным, и стоял посреди заброшенного участка, заросшего бурьяном почти до Ашиного роста. Домик тоже выглядел заброшенным, и его обитателям приходилось делать вид, что они здесь не живут. Это означало отсутствие полноценного освещения комнат, очень аккуратное – и почти всегда по ночам – приготовление пищи, а также развешанные на окнах плотные одеяла. Аша с такой жизнью смирилась быстро – ведь это она была виновата в том, что им пришлось покинуть уютную квартиру в Городе. Лёлька временами капризно хотела погулять, но после объяснений вроде бы проникалась серьезностью ситуации и оставалась в помещении. Лишь Командир иногда отлучался по каким-то делам и приносил вести из внешнего мира.

Сейчас он тоже вернулся из очередной отлучки – и, похоже, с какими-то новостями.

– Привет, – сказала Аша, показывая, что готова к разговору.

– Как вы?

Голос Командира Аше не понравился.

– Нормально. Лёлька всё пытается своего дворфа научить стрелять из арбалета, но получается у неё плохо, так что я притормозила своего эльфа, чтобы сильно не убежать вперед.

– Хорошо, что у вас всё хорошо, – Командир неловко улыбнулся. – И рад, что ты заботишься об этой девочке. Всё же сохранить человечность в наше время непросто. Но новости у меня не очень хорошие. Agentoj приходили на нашу старую квартиру.

Аша попробовала прикинуть, сколько прошло времени с той акции, которая так сильно повлияла на их жизнь. Выходило дней девять или десять – точнее она не могла сказать, из-за однообразия их времяпрепровождения она бросила следить за календарем, да и вообще иногда представляла себя в камере молчания, в которой готовили настоящих космонавтов, а не тех, что сейчас оккупировали улицы их Города. О таких камерах ей когда-то, сто лет назад, рассказывал отец, чтобы вдохновить на усердную учебу. Цели своей он, правда, не достиг, но сравнение Аше понравилось.

Аша представляла, что их троица летит в космическом корабле на высокой орбите и выполняет важную миссию. Командир иногда выходит на связь с Центром управления полетом и получает новые задания. Она же – мозг и руки всей команды, готова на всё, что ей прикажут. Ну а Лёлька – это просто Лёлька.

Смысл присутствия Лёльки в их команде был неясен и самой Аше. Иногда она считала, что просто притащила себе щенка, которого у неё не было в детстве; Лёлька, в принципе, хорошо подходила на роль комнатной собачки. Иногда же она думала, что таким образом она получила себе младшую сестренку, которой у неё тоже не было и о которой она всегда мечтала – Лёлька была похожа на такую сестру, как себе её представляла Аша. На самом деле Лёлька не была ни щенком, ни младшей сестрой, ни какой-либо другой родственницей. Она была сама собой, и это делало её чем-то поистине уникальным.

Её происхождение было непонятно. Аналитикам Подполья не удалось найти никаких следов существования такого человека. Своей фамилии Лёлька не знала – или не желала её говорить. Вообще добиться от неё рассказа о том, как она жила раньше, было невозможно. Аша не справилась, Командир попытался пару раз, но тоже вынужден был признать поражение. На второй или третий день пребывания в новом доме к ним пришёл невзрачный человечек с абсолютно незапоминающейся внешностью, который часа три беседовал с Лёлькой о всяких посторонних и интересных девочке вещах, а между делом пытался выяснить, что она скрывает. Человечек оказался психологом, и Аша слышала, как потом он сказал Командиру, что у Лёльки серьезная задержка в развитии – она отстает от своих сверстников лет на пять.

При этом Лёлька умела читать и даже писать – и даже иногда делала это без ошибок; она явно читала какие-то книги и узнавала некоторых литературных героев; знала и персонажей популярных мультфильмов. Но Лёлька ни разу не призналась, откуда у неё эти знания. И не призналась, как она попала в тот дом и в тот подъезд.

– Kion ili trovis? Про это что-нибудь известно?

Командир покачал головой.

– Nenio. На оба вопроса. Похоже, они ничего не нашли, но точно про это мы не знаем. Наших соседей всех допросили, это точно, так что теперь они знают, что нужно искать старика и девочку. Но не знают наши имена и новые ай-ди. Но могут знать нашу внешность, а вот даст им это что-либо – непонятно. Некоторых наших kamaradoj поймали именно с помощью системы распознавания лиц, но там были задействованы качественные фото и видео. Tempo rakontos ĉion.

– Kompreni… и что дальше?

– Ничего, всё то же самое. Сидим здесь, на улицу не выходим, ждем решения бюро.

– Когда оно будет? – поинтересовалась Аша.

– Когда они решат, – Командир улыбнулся. – Но вроде всё идет к тому, что тебе просто объявят выговор. Во всяком случае, так говорят.

– Tre bona, – Аша тоже изобразила улыбку. – Но мы в любом случае засветились очень сильно, и вряд ли будем полезны Подполью?

– Да, какое-то время нам придется жить вот так. Kreadode biografio – процесс не быстрый.

Создание биографии… Аша уже проходила через это, когда познакомилась с Командиром. Её старый ай-ди отправился в помойку – или ещё куда, неважно, – а ей выдали новые документы, с новым именем и биографией. И следующие полгода она занималась как раз тем, что наполняла эту биографию смыслом – сидела в сети, играла в игры, делала покупки. Потом она узнала, что такой срок выбран не случайно: через полгода информация в общих базах данных уничтожалась, и становилось неважно, что ты делал раньше. Главное, что за прошедшие шесть месяцев ты ни разу не попал на заметку космонавтов или sekurecaj agentoj. Конечно, были и другие базы, в которых данные хранились много дольше, но к ним даже Sekureco обращалось нечасто. А если обращалось, то было абсолютно неважно, какая у тебя биография – ты уже под подозрением, попал в службу безопасности, и опытные ekzekutistoj выбьют из тебя всё, что потребуется.

То есть сидеть им тут полгода, пока их документы не очистятся.

Этот вопрос Аша и задала Командиру.

– Скорее всего, – ответил он. – Я знаю процедуру, но опытных оперативников в Подполье не очень много, так что нельзя исключать, что нас отправят на дело гораздо раньше – если…

Он прервался, но Аша и так поняла, что он хотел сказать. Если неведомые члены бюро не посчитают, что именно она виновна в провале, и что эта вина достаточно серьезна, чтобы наказанием стала смерть.

– Но в случае «если» всё будет неважно, – жестко сказал Командир. – Поэтому будем надеяться на лучшее. Хотя лучшее в данной ситуации – именно что полугодовое сидение на задницах. Ты с твоей девчонкой хотя бы насладитесь игрой на полную катушку. Ладно, иди играй дальше. Если что изменится, я тебе расскажу.

– Bone.

Командир встал и вышел из их с Лёлькой комнаты. Аша потянулась за своим шлемом, но замерла, так и не взяв теплый пластик в руки. Похоже, всё было не совсем так, как сказал её друг и начальник. Он слишком резко оборвал разговор, и она готова была поклясться, что перед его последней фразой слышала короткий звук коммуникатора – тонкий, похожий на комариный писк. Кто-то подал Командиру сигнал. Сигнал, о котором она ничего не знала и о котором он ничего не сказал.

Аша отложила шлем, подошла к двери и прислушалась. Командир был на небольшой кухоньке, но вёл себя тихо – не ходил, ни с кем не говорил и, наверное, не читал. Она тихо прикрыла дверь в комнату, прижалась к ней спиной и осмотрелась.

Дом, в котором их поселили, был совсем маленький. Места в нем хватало на небольшую прихожую, гостиную, кухню и две почти квадратные комнаты. В их с Лёлькой комнатку еле влезали две узкие кровати, между которыми расположился древний стол. Дверь находилась чуть ближе к одной из стен – той, вдоль которой стояла кровать Лёльки. Та сейчас в очередной раз гоняла своего дворфа по виртуальному миру – а её тело комфортно устроилось в кровати. Аше не нравилось играть лежа, а вот Лёлька почему-то предпочитала именно этот способ. Ещё в их комнате было несколько вбитых прямо в стену гвоздей – на них они развешивали свою одежду.

Аша решительно скинула на пол свою куртку, и, немного расшатав, вытащила гвоздь. В старой квартире они с Командиром оружия не хранили. Командир считал, что отстреливаться в условиях городской застройки – идея не из лучших, а стреляться самим не стоит – достаточно шагнуть в окно, остальное сделает гравитация и твердый асфальт внизу. Здесь, за городом, совсем другое дело – дачные поселки тянулись на многие километры, и если прижать противника к земле, то есть шанс оторваться. Но оружия не дали ни Аше, ни Лёльке. Возможно, у Командира имелся ствол, но Аша ни разу не видела его. Она и не настаивала – в конце концов, она провинилась, и её судьба ещё не была решена. Но и безропотно ждать, когда за ней придут, она не собиралась. Ей было плевать, что она и бюро Подполья было на одной стороне. Сейчас это не имело значения. Им придется постараться, чтобы убить её.

Аша не боялась смерти. Она давно, еще в тот голодный февраль, смирилась с тем, что умрет – скорее рано, чем поздно. Подполье не дало ей стимул жить – просто обозначило врага, с которым можно бороться, пока она жива. И она боролась, нанося столько ущерба этому врагу, сколько могла. Аша не знала точно, сколько смертей на её совести, но счет шёл на сотни или даже тысячи. Она была одним из самых эффективных боевиков Подполья, и все признавали это. Но одно дело оставить замаскированную бомбу в толпе или в подъезде жилого дома. И совсем другое – выйти с гвоздем против пистолета или автомата. Гвоздь проигрывал в девяноста девяти случаях из ста.

Тихо прошелестела входная дверь. Аша бесшумно сместилась так, чтобы сразу увидеть, кто войдет. Для маскировки она подняла сброшенную на пол куртку и повесила её поверх Лёлькиного плащика. И застыла.

Вошедший не пошел на кухню к Командиру и не обменялся с ним ни словом. Этот человек тоже умел ходить бесшумно – и, кажется, знал, что одна из половиц в гостиной скрипит. Но Аша чувствовала его. Она знала, когда он прошел половину гостиной, знала, когда он подошел к двери в их комнату. Почувствовала, что он немного постоял, прислушиваясь. А потом увидела, как дверь начала открываться.

Она не стала применять те приемы, которые видела в фильмах. Не стоит выключать свет в комнате – это лишь насторожит противника, заставит его быть аккуратнее. Не стоит делать куклу – такое срабатывает только в книгах или в кино. Опытный враг всё равно распознает обман.

Но каким бы опытным не был незнакомец, ему всё равно предстояло решить простую логическую задачу – угадать, с какой стороны дверного проемапрячется цель, если она знает о визите убийцы. Многие скрываются позади открывшейся двери – и ждут, когда враг пройдет в комнату, чтобы напасть на него сзади. Другие ждут с другой стороны и нападают сразу – на своих условиях и используя элемент неожиданности.

Этот был опытный. В приоткрытую дверь он оценил ситуацию, потом толкнул дверь, освобождая для себя дорогу – и резко вошел. Но не учел, что дверь в эту спальню в какой-то момент упирается в кровать Лёльки – и если её распахнуть слишком сильно, то может прилететь в ответ. И прилетело.

Секундного замешательства противника хватило Аше для всего – ногой она пнула руку с пистолетом, чтобы пули ушли вверх, и на обратном движении, когда её тело начало заваливаться вперед, воткнула гвоздь в глаз врага. Тот замер, Аша выровнялась, и кулаком забила гвоздь ещё дальше. Пистолет упал на пол из ослабевших пальцев, а следом за ним рухнул и его владелец – почти молча, если не считать приглушенный хрип вырвавшегося из легких воздуха.

Аша замерла. Никаких звуков в доме не было. Командир, видимо, всё ещё сидел на кухне и ждал окончания казни. Лёлька пребывала в компьютерных мирах и не подозревала, какая опасность грозила им с Ашей. Впрочем, Аша не была уверена, что Лёльке что-то грозило – хотя с бюро станется решить убрать ещё и эту мелкую девчонку. Просто на всякий случай, чтобы не мешалась под ногами. Но это как раз можно было легко выяснить.

Аша нагнулась и подняла оружие. Это был знакомый ей «Кевин» – совсем маленький пистолет с магазином на шесть патронов, – к которому неведомый умелец приделал недлинный глушитель. Несмотря на игрушечные размеры, никакой игрушкой пистолетик не был – солидное боевое оружие, хорошо подходящее для целей Подполья. Три года назад именно с помощью «Кевина» Аша училась стрелять – вернее, попадать в цель.

Она поставила пистолет на предохранитель, перешагнула через труп, вышла в гостиную – и замерла. Командир стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку, и ложкой ел холодную тушенку из банки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга – правда, Командир в это время жевал. Но вот он проглотил очередную порцию и совершенно будничным тоном сказал:

– Я в тебе даже не сомневался. Предупреждая вопрос – бюро проголосовало за смертную казнь. Мне сообщили сегодня и предложили самому привести приговор в исполнение. Я отказался. Тогда они поставили меня перед фактом – сюда явится ликвидатор, который сделает всю грязную работу за некоторых «чистоплюев». Они были очень недовольны.

– Ты мог предупредить.

– Я предупредил. Как мог. Иначе это было бы прямое предательство Подполья и всего, за что умирали мои друзья и за что рисковал жизнью я сам. Если бы не предупредил, тебя бы прикончили прямо во время твоего сражения с монстром из твоей игрушки.

Аша признала его правоту. Да, предупредил – своеобразно, конечно, но всё же.

– Я всё равно расцениваю это как предательство. Ты предал меня.

– Ты или Подполье? Предлагаешь мне выбрать что-то одно? – горько усмехнулся Командир. – Я слишком стар, чтобы менять свои убеждения. Ты хорошая девочка, ценный боевик, я обучил тебя всему, чему могу обучить в наших условиях. И дал шанс использовать твои навыки для защиты своей жизни. Можно сказать, что я выбрал тебя – но так, чтобы не предавать своих товарищей по борьбе.

– Понимаю. Но не принимаю. Мне кажется, что Подполье идет по неправильному пути. Ты говорил, что наша цель – уничтожение мудаков. Но я вижу много мудаков в том твоем бюро…

– Это потому, что они приговорили тебя к смерти?

– Нет, не поэтому. А потому, что прислали какого-то мудака, который не справился с восемнадцатилетней девчонкой, – жестко ответила Аша. – Да и решение о моей ликвидации – мудацкое. Я готова сидеть здесь безвылазно столько, сколько потребуется. Докачаю своего паладина, помогу Лёльке освоиться – она тоже никуда не рвется. А через полгода нас и искать перестанут. Но они боятся. Боятся, что есть ведущая к ним ниточка, засвеченная перед Sekureco. Вот только ведет эта ниточка к тебе, Командир. И убивать в первую очередь они должны были тебя. Но они начали с меня. И это… так по-мудацки.

Аша посмотрела прямо в глаза Командира.

– Лёльку тоже решили убрать? – спросила она.

– Этого мне не сказали. Но, думаю, да. Эта девчонка, кажется, нужна только тебе, для всех остальных она лишь помеха – не особо ценная. Что ты собираешься делать дальше?

Аша усмехнулась.

– Mi ne scias. А у меня есть это «дальше»?

Она быстро подняла пистолет и выстрелила – вот только там, куда полетела пуля, Командира уже не было. Ашу сначала ударил стол, отброшенный мощным броском, а потом её сбил с ног мощный кулак, хорошо знакомый ей по тренировкам.