Небесные врата

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Госпожа Чауджин не вернулась к Льешо – ни как женщина, ни как изумрудная бамбуковая змея. Принца больше не посещали сны, но проснулся он в таком изнеможении, будто тело самостоятельно, без участия разума, бродило неизвестно где всю ночь напролет. Друзья выглядели не лучше – все, кроме мастера Дена.

Бог-мошенник повел всех на утреннюю молитву пружинистым шагом, как будто не он только что вернулся в лагерь и едва успел сомкнуть глаза перед началом нового дня.

Льешо повторял за ним фигуры, почти не замечая, что делает, пока учитель не призвал его к вниманию, резко заметив, что земля, которую они почитают молитвой, заслуживает большего уважения. Принц встряхнулся, осознав, что мастер Ден прав. Солнце пускало желтые стрелы лучей сквозь пушистые облачка, низко плывущие по небу, такому яркому, что на глаза наворачивались слезы изумления.

Пока снова не наступит весна, облака не прольются дождем, не опустятся ниже, чтобы оставить морось на людских щеках. Трава вокруг уже приобрела цвет чешуи старого дракона Дана, расступилась, открывая пыльные кости земли: сухой сезон простер свою костлявую длань над лугами. Но все же день был непростительно хорош.

Откуда-то вылез тушканчик. Мгновение он наблюдал за принцем из тени валуна, а потом попрыгал дальше. Льешо вспомнил, как Карина имитировала движения своего тотемного животного в логове Болгая – и тут же перед его внутренним взором всплыло лицо Адара, когда брат смотрел на девушку в больничной палатке.

Принц вспомнил Балара с его лютней, Ясное Утро с серебряной флейтой – и пожалел, что не так часто пел, когда они были рядом.

Безвредная черная змейка ползла по своим делам; вдалеке мчался табун диких лошадей, словно спустившееся на землю черное облако. Кони были слишком далеко, но Льешо представил, как развеваются на ветру их хвосты, как сияющими нимбами над гибкими шеями поднимаются гривы. Лошади членов отряда ржали, желая присоединиться к сородичам.

Бешеный бег задел дух тотемного животного Льешо, оленя. Принц почувствовал, что начинает меняться, ощутил вес рогов на голове. Но мастер Ден вернул юношу обратно – к молитвенным фигурам, товарищам и бремени власти. Менар ждал его, да еще принц Тай совсем некстати где-то потерялся. Слишком многое надо сделать, прежде чем откликнуться на зов свободы.

Закончив фигуру «Ветер, просеивающий просо» и вернувшись в исходную позицию, Льешо немного успокоился. Он мог быть косулей и носиться по лугам, но его сердце принадлежало садам Великой Богини, высоким сладким песнопениям жрецов и жриц Храма Луны. Если для того, чтобы это вернуть, придется стать королем, так тому и быть.

Но вначале нужно отыскать Тая и исправить прошлые ошибки. Друзьями не разбрасываются.

– Едем за ним, да?..

Каду вытащила Маленького Братца из сумки и усадила его на плечо. Она устала больше всех, потому что последней стояла в дозоре. Кроме того, девушка весь предыдущий день провела в обличье птицы в воздухе, разведывая путь к морю.

Принц кивнул, и тягостное напряжение, похоже, отпустило команду. Тай каким-то образом стал одним из них, то есть своим, только вот Льешо заметил это слишком поздно.

Мастер Ден испустил глубокий вздох, но промолчал. Ну и ладно. Принц не собирался выслушивать возражения.

– Едем, – сказал юноша, глядя, как вдалеке несутся кони. – Начнем оттуда.

Они не нашли Таючита, хотя поиски велись очень энергично. Среди диких коней оказалась лошадь Тая, без седла, но с уздечкой. Хмиши с Льинг попытались поймать ее, но животное шарахнулось прочь, а вожак табуна приготовился зубами и копытами отстаивать свое новое приобретение. Им бы не удалось поймать лошадь Тая, не ввязавшись в бой с вожаком, и Льешо решил, что лучше потерять ее, чем нечаянно поранить.

Он отвлекал животных, пока Льинг снимала с кобылы уздечку, а затем повел товарищей дальше. Тряхнув головой, лошадь Таючита оставила их, вернувшись к той жизни, которую знала, пока не попала под седло.

Воины отряда искали на земле какие-то следы, пытались найти место, где Тай упал с лошади или подвергся нападению. Но чем длиннее становились тени, тем труднее было отвергать правду. Они не найдут гарнского принца.

– Хватит. Пора остановиться, – сказал Льешо мастеру Дену, который ехал рядом.

– Пожалуй, – согласился тот, но тут Стайпс неожиданно завопил и яростно замахал руками.

– След!.. – кричал он. – Идите сюда!..

Пригнувшись ближе к земле, Стайпс добавил:

– Здесь прошли кони. Много. И копыта были чем-то обернуты…

Льешо спешился, как и все остальные. Однако когда дело доходит до чтения следов, первым высказывается тот, кто их обнаружил. Поэтому юноша предоставил инициативу Стайпсу, заметив только:

– По одному… или двое седоков на каждой лошади…

Он стал разглядывать следы вместе со всеми.

– Скорее всего, – согласился Стайпс.

К ним присоединился Бикси, за ним Хмиши и Льинг.

– Один из коней несет двойную ношу.

– Лошадь Тая убежала, – напомнила Льинг. Таючиту повезло меньше. Это поняли все. Стайпс измерил пальцами глубину отпечатка.

– Задние копыта порядочно ушли в землю, – сказал он.

Лошадь несла какой-то груз – наверное, тело, перекинутое через круп. Похоже, Тай ранен – или по крайней мере потерял сознание в схватке, – хотя Льешо и не заметил следов борьбы.

– Его схватили, когда он спал, – предположил принц, а про себя подумал: Таючит спал в одиночестве, и никто не охранял его покой. – Но кто это мог быть? Не южные гарны, они не обматывают копыта лошадей тряпками. И потом – они повезли бы его на юг, в свой лагерь, или на восток, за выкупом. А следы ведут на запад…

– Пираты, – заявил мастер Ден с такой уверенностью, что у Льешо мелькнула мысль: а где, интересно, пропадал бог-мошенник всю ночь, что он видел и в чем участвовал?.. – До моря всего день пути. Они искали рабов.

Принц с показной беззаботностью пожал плечами.

– Значит, мы найдем его, – сказал он бодро. – Продадим коней, часть денег потратим на выкуп, а другую – на переезд через море. Если ему вообще нужна наша помощь. Когда Тай скажет пиратам, кто он такой, разбойники отдадут его дяде за выкуп. Между прочим, Таючит говорил, что именно так они и поступают с такими пленниками…

Льешо знал, что делают с менее ценными людьми, но не думал, что гарнского принца ожидает подобная участь. Каду покачала головой.

– Если эти разбойники из Битинии, от них можно ждать чего угодно…

Мастер Ден мрачно добавил:

– Обычно пираты продают молодых пленниц на рынке – как служанок или наложниц. Стариков убивают на месте, выбрасывают за борт или вешают на суше. Мужчин, способных к тяжелому труду, сажают на весла.

Теперь, когда они узнали, куда делся Тай, больше всего шансов справиться с задачей было у Каду.

– Я найду их, – сказала она и вручила сумку с Маленьким Братцем Бикси.

– Веди себя хорошо, – предупредил Бикси обезьянку. – Будешь мне надоедать, хозяйка найдет тебя в котелке, когда вернется.

Конечно, никто ему не поверил, и Маленький Братец в первую очередь. Каду подпрыгнула, обернулась совой и взмыла в воздух. Сделав пару кругов над головами товарищей, она стрелой понеслась в сторону моря.

Льешо повернулся к Дену.

– Какую роль ты сыграл в этом, старый мошенник?

В голосе принца слышались угрожающие нотки. Если бы он знал наверняка… в голову полезли мысли об убийстве. Даже богам не уйти от ответа, если по их вине что-то случится с Таючитом.

Мастер Ден пренебрежительно фыркнул и пригладил рукав накидки, будто у него на самом деле вздыбились перья.

– Чтобы поссорить двух принцев, которые принимают решение быстрее, чем вскакивают в седло, не обязательно вмешательство бога-мошенника.

Укор ранил Льешо больнее, чем яды мастера Марко. Его ошибка… Он виновато отвел глаза. Почему ты не сказал мне? Вопрос вертелся на языке, но юноша был не так глуп, чтобы его задавать. Бог-мошенник всегда считал, что лучше всего учиться на собственных промахах. Поэтому принц заметил:

– Никакой урок не стоит жизни Тая.

– Вот видишь. Ты уже кое-чему научился.

Мастер Ден одобрительно кивнул и ухмыльнулся. Льешо отвернулся, раздраженный настроением учителя.

– Думаю, Шу нужен умный совет, – заявил он. – А я уже сыт по горло твоими уроками.

Принц подошел к коню, вскочил в седло и поехал по следу за разбойниками, которые и так уже намного их опережали.

Вскоре он услышал позади топот копыт остальных лошадей. Обернувшись, Льешо не увидел чудовищного создания, на котором ездил бог-мошенник. Ну и ладно, подумал он. Пусть Ден мучает своими самодовольными шутками и болезненными уроками кого-нибудь другого. У Льешо нет времени на такую ерунду. Но вот если вспомнить, что конкретно сделал он сам, а не учитель…

Принц задвинул мысль поглубже и стал глядеть в сторону моря. Его отряд отобьет Тая у пиратов, уготовивших ему самую тяжкую в море работу.

Мерген точно определил расстояние. Они потеряли утро на поиски принца Таючита, но нагнали упущенное время позже. На отдых отряд остановился только в глубокой темноте – и снова был в седлах, когда взошла Великая Луна Лан.

Утром третьего дня они добрались до моря. Вновь на земле властвовало позднее лето, пряный воздух дышал влагой. Впереди лежал порт – Эдрис. Раскинувшийся вокруг защищенного залива город полностью скрывал от взгляда Мармер.

Каду присоединилась к отряду на побережье.

– Ничего не нашла, – сказала она угрюмо, пока Маленький Братец приветствовал ее радостным визгом.

Обезьянка выбралась из сумки и стала перескакивать с одного коня на другого. Лошадь Каду, привыкшая к прыжкам хозяйки, возмущенно фыркнула, но не отпрянула, когда Маленький Братец оказался на плече у девушки. Похоже, для них обоих это немного смягчило плохие новости.

Воссоединившаяся команда продолжала путь – мимо знакомого круга тележек к черным войлочным шатрам, выстроенным полумесяцем в прибрежной части города. На рынок приехали улгары, которые напали на Кунгол и отправили Льешо в долгий путь – навстречу рабству.

Улгар объединился с мастером Марко во имя достижения безумной цели мага. Впрочем, какую пользу он собирался извлечь из падения небес и низвержения живых миров в пламя и хаос, Льешо даже не представлял. Юноша мрачно гадал, сколько врагов ему придется одолеть в борьбе за жизнь одного гарнского принца. Только мысль о Тае, брошенном на милость пиратов и приговоренном к смерти у весла, не давала ему повернуть обратно и ускакать прочь.

Друзья Льешо имели свои счеты с черными шатрами улгаров. В одном из них замучили насмерть Хмиши, в другом страдала от умственного и телесного плена Льинг. Каду, Бикси и Стайпс сражались вместе с принцем в лагере Цу-тана, чтобы освободить товарищей. Все знали, что может сотворить власть мага в сочетании с кровожадной беспощадностью гарнских воинов. Не сговариваясь, отряд Льешо сплотил ряды. Ради Таючита, чье несчастье лежало на их совести, они не повернули назад.

Посередине лагерь пересекала широкая улица, как принято и у гарнов. Однако здесь это было не место собрания воинов под знаменем хана, а небольшой рынок.

Льешо никогда не видел лавок в улусе Кубал, хотя и понимал, что многочисленные иноземные вещицы, которые имелись в лагере Мергена, должны откуда-то браться. Здесь же товары гарнского производства лежали на покрывалах прямо у дороги. Рядом с ними сидели старые женщины. Шум стоял невыносимый: торговки наперебой предлагали свои товары прохожим, громко выкрикивали цены, а попутно обменивались друг с другом сплетнями.

Льешо заметил, что на этом рынке никто ничего не продавал за золото или серебро: за бусы отдавали пряжки, а за украшенный вышивкой шелк – выделанную кожу.

Чуть позже отряду принца встретились гарны на лошадях, которые посмотрели на небольшую группу наездников с расчетливым блеском в глазах. Гарны продавали нагульный скот, но ничего не покупали и не собирались брать иноземные седла.

Воины Льешо поехали дальше.

Дорога через лагерь закончилась воротами в высокой стене из оштукатуренного булыжника, которая исчезала в бесконечности с обеих сторон. Утром, в начале торгового дня, ворота были открыты настежь. В арке стоял караульный. Он отмечал вошедших и вышедших из города и вообще следил за порядком. Похожую на крытый мост арку по всей длине усеивали смотровые окошки и бойницы.

На мгновение караульный поймал взгляд Льешо. Принц напрягся: ему вдруг показалось, что сейчас ворота захлопнутся прямо у них перед носом. Из города хлынут солдаты, возьмут отряд чужаков в тиски и отправят обратно к торговцам-улгарам…

Это было давно, мысленно сказал Льешо стражнику. Теперь улгарам не нужны принцы Фибии…

Солдат у ворот немного подумал, потом отвернулся и больше не обращал внимания на чужеземцев.

После городов, которые он посетил – от Кунгола до Дальнего Берега и столицы Шана, – Льешо ожидал увидеть просторные оживленные улицы с флагами и лентами, развевающимися на ветру. Конечно, он знал, что бывают и небогатые поселения. В Шане вдали от широких улиц ему приходилось увертываться от помоев, которые выливали прямо из окон зданий, напиравших друг на друга, как подвыпившие гуляки. Однако Эдрис его удивил. Узкие улицы извивались, как в бедных кварталах имперского города, и точно так же воняло из открытых сточных канав.

День выдался теплый, и пахло в городе просто омерзительно. Льешо искоса взглянул на Каду и заметил, что она тоже морщит нос от отвращения. Маленький Братец, сделав круглые глаза, спрятался в свою сумку и не показывался всю дорогу.

Однако не только миазмы отхожих мест привлекали внимание. Впереди виднелся румянец терракотовых стен, за которыми прятались дома. Вдали от уличного шума и вони горделиво стремились к небу крыши цвета жженой умбры. Узкие высокие окошки таинственно блестели над роскошным садом, на присутствие которого намекали кроны деревьев и яркие цветы на вьющихся лозах.

Льешо подумал, что даже самые ароматные растения не спасали горожан от запаха выгребных ям.

Представители всех ведомых и неведомых народов заполняли неширокие дороги, ведущие в город. Принца нечаянно ударил шанский купец, потом намеренно толкнул гарнский торговец… Перегонщики верблюдов в плащах народа ташек шли сквозь толпу буквально напролом. Мужчины были в тюрбанах дюжины различных стилей и в круглых маленьких шляпах; женщины носили все что угодно – от вуалей до солдатских штанов. Льешо мог насладиться необычностью зрелища, если бы тесные проходы не напомнили ему о желобе, ведущем к месту торга на ныне запрещенном рынке рабов в Шане.

Как бы гадко ни выглядели эти дороги, Льешо понимал причины для устройства такого безумного «кроличьего садка». На узких извивающихся улочках не сможет сражаться ни один захватчик. Принц пережил две подобных схватки – в Кунголе и в имперском городе – и сейчас решил, что тут все устроено неплохо, особенно если учесть наличие по соседству с Эдрисом гарнских разбойников. Но даже тележка со сломанным колесом могла создать непроходимый затор и создать панику, а люди продолжали бы напирать, давя и калеча друг друга.

Как только Льешо это понял, его разумом овладел ледяной ужас.

Однако постепенно дорога вывела его отряд на широкую площадь с фонтаном, вымощенную круглыми, будто тарелки, булыжниками. Со всех сторон возвышались красивые здания.

Каду широким жестом обвела площадь.

– Это – главный рынок Эдриса, – объявила она.

Путники спешились и огляделись. После тесных переулков такое открытое пространство буквально ошеломляло.

На Льешо рынок произвел большое впечатление, как и на всех новоприбывших. Арки, поддерживаемые колоннами – сотнями колонн, – служили крышей на улице и полом для закрытых лавок наверху.

– Вот где крутятся настоящие деньги…

Каду проследила за взглядом Льешо и уставилась на верхние этажи северной части рынка – каждый уровень украшали своеобразные скульптуры и застекленные окна.

– Легенда гласит, что в торговых домах над рынком Эдриса меняли владельцев целые страны. Короли обретали и теряли власть по воле здешних купцов…

– Может статься, именно поэтому пал Кунгол, – произнес Льешо.

Его товарищи нервно оглянулись на принца, ожидая очередного пророчества. Но слова юноши были просто продиктованы здравым смыслом: ведь он увидел рынок на том месте, где Кунгол возвел бы храмы.

– Улгары хотели завладеть богатствами Кунгола. Купцы – привлечь караваны к морю. Вот и все причины.

– Теперь дела еще хуже, – заметила Каду. – Мастер Марко прочесывает горы в поисках Небесных Врат. Да и ты не ищешь легких путей…

– Так сказал дракон Дан.

Льешо предоставил Каду право вести отряд вперед, поскольку она вроде бы знала город. Девушка направилась в южную часть площади, где, судя по мычанию коров и цыплячьему писку, продавали скот.

– Здесь можно продать коней и, наверное, седла.

Льешо потащил лошадь за собой под своды арки. Хотя у рынка не было стен, от тепла животных, их продавцов и покупателей у Льешо выступил пот на лбу. Ему даже стало трудно дышать.

Они миновали палатки, где хлопали крыльями и кричали гуси и куры в ивовых клетках, сваленных друг на друга прямо у стены. Торговцы неистово орали, привлекая народ. В маленьких загонах держали кроликов и другую мелкую живность – для хозяек и слуг, искавших что-нибудь к обеду. Людское море шумело на разные лады: там и тут раздавался звон монет.

– Сколько просишь за обезьяну? – прокричала какая-то женщина, одетая причудливо и крикливо.

– Не продаю, – сухо бросила Каду.

– Это ведь рынок! – удивилась торговка. – Здесь все продается.

Женщина потянула руки к Маленькому Братцу. Тот презрительно посмотрел на нее из своей сумки.

– Я сказала – «нет»! – Каду подкрепила ответ блеском своего клинка. – Все равно, рынок это или не рынок!

– Не хотела вас обидеть…

Торговка спрятала руки в передний карман фартука, демонстрируя всем своим видом благодушие, но смерила всю компанию злым взглядом. Когда они прошли мимо, Льешо услышал проклятие, брошенное ему в спину.

– Все продается на рынке Эдриса, – пробормотала женщина, когда он повернулся к ней.

– Только не сегодня.

Когда они отошли подальше от жадной торговки, Каду осторожно пихнула обезьянку. Ветеран многих сражений и не меньшего количества собственных шпионских вылазок, Маленький Братец быстро скрылся с глаз долой в сумке, пренебрегая любопытством ради безопасности.

Какое-то время воины отряда шли молча, думая каждый о своем.

Вскоре Льешо заметил пустые стойла. Застарелый запах лошадиного пота и коровьего помета выдавал присутствие крупных животных.

– Это где-то здесь, – сказала Каду.

Почти тут же принц услышал крики лошадиных барышников.

Скот прогоняли по загону, покрытому опилками. Для каждого животного предлагали цену. Высокий мужчина, казавшийся еще более длинным из-за большого тюрбана, вел аукцион, перебирая яркие листы бумаги. На ближайшей колонне висел знак с надписью на незнакомом языке. Грубое изображение лошади, однако, не оставило сомнений у чужеземцев.

В отдалении послышался душераздирающий плач ребенка. Холодея, Льешо понял, что скоро здесь начнут продавать рабов.

Каду вздрогнула, но ничем более не выразила своего неодобрения.

– Здесь можно продать лошадей, – сказала она. – И седла с упряжью в придачу.

Без коней поклажу придется нести на плечах… Как и остальные, Льешо перебрал содержимое сумок, оставляя только самое необходимое – в том числе и странные дары, которые сопровождали его в путешествии.

Если все пройдет удачно, скоро у них появятся деньги на оплату лодки… Выставив коней на аукцион, путники привлекли к себе больше внимания, чем хотели. Шпионы мастера Марко или другие недоброжелатели могли узнать отряд. Не хватало еще ввязаться в драку на рынке или привести за собой «хвост» в какую-нибудь крысиную аллею на пути к пристани…

Льешо верил, что его товарищи справятся с любым противником, но предпочитал не проверять.

И ведь они до сих пор не нашли Тая…

– Не нравится мне здесь, – сказал принц.

Хмиши настороженно осматривался по сторонам, опустошая свою сумку.

– Мне тоже, – сказал он.

– Вместе мы привлекаем слишком много внимания.

Воины отряда все еще носили форму ополченцев, которую выбрали в самом начале и успешно использовали в дороге. Их присутствие на рынке вызывало большое любопытство, а сплетни разносятся очень быстро.

Льешо бросил нервный взгляд на покупателей и продавцов, собравшихся вокруг загона. Любой из них мог быть шпионом.

– Время разделиться и погулять в одиночку, – согласилась Каду. – Помогите мне кто-нибудь с лошадьми и упряжью…

Вызвался Бикси.

– Остальные – разбейтесь по парам и разведайте пути отхода. Замечайте тупики и возможные укрытия.

– Здесь мы вряд ли найдем гарнского принца. Пираты не продают мужчин, которых можно посадить на весла, – заметил Бикси.

– В шатрах обязательно прознают, если «красные штаны» станут что-нибудь продавать или покупать в Эдрисе.

Наверное, Каду имела в виду морских разбойников, догадался Льешо, хотя раньше никогда не слышал, чтобы их так называли.

Девушка тем временем продолжала:

– Спрашивайте, нет ли работы для молодых солдат. Говорите, что согласны наняться в плавание до Понтия – это натолкнет их на мысль о пиратах…

Льинг и Хмиши лучше всего работали в паре друг с другом, поэтому Льешо выбрал себе в напарники Стайпса. Бикси от гордости за товарища выгнул грудь колесом.

Сам же Стайпс, похоже, не сильно порадовался оказанной чести.

– Лучше бы тебя прикрывал кто-нибудь с двумя глазами, – сказал он и провел пальцем под повязкой на пустой глазнице.

Стайпс потерял глаз в битве, но оставшимся видел не хуже, чем другие – двумя. Несмотря на ранение, он оставался полноценным солдатом, и Льешо решительно покачал головой.

– Мы все побывали в одних и тех же сражениях, где в той или иной мере досталось каждому. Я доверяю твоим инстинктам – и твоему единственному глазу – не меньше, чем остальным.

– Если попадете в передрягу, не пытайтесь справиться в одиночку, – предупредила Каду. – Найдите нас, и придумаем что-нибудь вместе.

Напоминание о том, что он не один охраняет супруга Великой Богини, похоже, взбодрило Стайпса, который тут же расправил плечи.

– Тогда начнем, – решительно сказал он.

Отряд разделился: каждый отправился в свою сторону.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На Южном рынке торговали только домашним скотом, но уж его-то было в избытке – любых пород и размеров. Льешо никогда не видел столько животных в одном месте. Коней и коров собирали у аукциона. Верблюды с одним или двумя горбами хладнокровно плевались в прохожих. В клетках сидели цыплята на жаркое и бойцовые петухи с радужными перьями. Собак, овец и странных ящерок продавали рядом с колибри и обезьянами, которые считались деликатесом из-за сладких мозгов. Льешо передернуло, когда он подумал о Маленьком Братце.

Они останавливались то тут, то там, спрашивали о работе, но каждый раз в ответ им только качали головой и жаловались на тяжелые времена.

Но скоро удача улыбнулась Льешо и Стайпсу.

– Работы нет, – сказала торговка, стоявшая у клетки с кроликами. – По крайней мере оплачиваемой.

Стайпс удостоился лишь мимолетного взгляда, но принца женщина рассматривала с интересом.

– Я знаю кое-кого, кто ищет силачей в помощники, если вас устроит пара монет на ночлег.

Льешо видел этот взгляд на рынке рабов. По спине у него побежали мурашки. Однако это был первый намек на пиратов.

– Я лучше поищу более честный способ заработать, – ответил юноша с подобающим презрением. Если бы он сам стал задавать вопросы, то вызвал бы подозрения. Значит, говорить придется Стайпсу.

Льешо пропустил товарища вперед и незаметно для торговки сильно ущипнул его за руку.

Стайпс вздрогнул, но выучка не позволила ему отреагировать более бурно.

– Где бы на рынке провернуть небольшую сделку?..

Судя по голосу, воин не испытывал особого восторга от своей же идеи, но Льешо постарался изобразить неподдельный гнев.

– И кого же ты, интересно, собрался продать за тарелку с мясом?

– Шучу, – начал оправдываться Стайпс не менее правдоподобно, чем принц.

Торговка хихикнула и ткнула большим пальцем в самый темный угол рынка.

– Спроси привратника у Врат Отчаяния.

Снова шутка. А может, и не шутка вовсе, но женщина находила свои слова смешными.

Торговка навела Льешо на мысль. Как только ее лавчонка скрылась из виду, фибский король потащил Стайпса в пустой загон, пропахший животными. Достаточно высокие стенки были сбиты из широких досок, между которыми оставались незначительные зазоры.

Когда Стайпс загородил вход, никто уже не мог увидеть Льешо с улицы. Принц быстро скинул кадетский кафтан и штаны.

– Что ты делаешь?..

– Продай их, – ответил юноша, протягивая Стайпсу свою одежду и сумку, оставив только жемчужины Богини и дары, которые нес с самого начала своего путешествия.

– Или обменяй на крестьянские тряпки… наверное, тут не продают поношенных вещей.

– Ты же ничего не затеваешь за спиной капитана Каду, а, твое святейшее величество? – прошептал Стайпс.

Короли должны принимать взвешенные решения…

– Никто, кроме меня, не знает, как вернуть Таючита!..

Льешо приходилось действовать осторожно. Господин Ю взял Стайпса, когда все ушли на Дальний Берег. Стайпс прибился к отряду позднее, как товарищ Бикси, и всегда сомневался в своем праве быть среди них. В конце концов госпожа Сьен Ма его не назначала.

Однако времени на разговоры не оставалось. Пираты могли ускользнуть в любую минуту.

– В случившемся виноват только я, – сказал Льешо. Вспомнив, что он наговорил Таючиту, принц почувствовал, как в желудке образовался ледяной ком.

– И мне нужно исправить ошибку, но для этого нужна твоя помощь… Я не прошу тебя скрывать что-то от Бикси и остальных. Скорее наоборот. Но сейчас у нас нет времени…

Стайпс умоляюще смотрел на юношу единственным глазом. Через секунду, глубоко вздохнув, он сдался:

– Что мне нужно делать?..

– Необходима маскировка получше. Я позже объясню.

Качая головой, Стайпс повернул обратно на рынок, а Льешо спрятался в соломе.

Ждать пришлось недолго. Напарник вернулся так быстро, что фибский король не успел даже как следует устроиться.

– Они посчитали меня черным вороном, снявшим одежду с мертвеца на поле боя, – проворчал Стайпс, кидая в кошель пару вырученных монет. – Я мог бы продать все наши тряпки и договориться о следующей встрече!

Льешо взял фермерские штаны. Они подошли не хуже, чем любая вещь из разряда крестьянских, но выглядели просто ужасно.

Сам Стайпс по одежде мог сойти за старого солдата, удалившегося на заслуженный отдых.

– Наверное, дело в твоей повязке. Большинство воинов, потеряв глаз, предпочитают уйти на покой, к креслу-качалке, и обмениваются историями, а не ударами меча…

– У меня ума не хватило, – пробормотал Стайпс. – Ты, кстати, обещал поделиться планами.

– Спасибо. – Льешо продел голову в ворот поношенной крестьянской рубахи. – Да, сейчас…

– Идею мне подала торговка кроликами, – пояснил он через минуту, продевая руки в рукава. – За Вратами Отчаяния скорее всего находится рынок рабов. Она подумала, что ты продашь меня там, чтобы оплатить ночлег.

– Нет. – Напарник принца резко мотнул головой, отметая подобное предположение. – Я знаю, ты умнее и выше меня, как небо выше неба… Неужели я могу притвориться, что продаю тебя?

– Не притвориться, Стайпс. Ложь ничего не даст. Ты действительно продашь меня пиратам, а те возьмут добычу на корабль. Потом ты последуешь за ними, разузнаешь, на каком мы судне и куда оно плывет. Вернешься, расскажешь Каду – и вы, все вместе, спасете нас с Таючитом. Все просто.

– Извините, Ваше святейшее величество, но более глупой идеи я еще не слышал!..

Стайпс умудрился кричать шепотом, что стоило ему невероятных усилий, судя по пульсирующей жилке на лбу.

– Мы уже потеряли одного принца! Как я объясню Бикси и Каду, не говоря уже о Хмиши и Льинг, что и второго отдал тем же чертовым пиратам?!

– У кого-то есть план получше?

– Да! Продай меня. Меня будет легче спасать, потому что за моей головой не охотится могущественный колдун… а ты останешься в безопасности среди друзей.

– Не годится. – Льешо покачал головой. – Сколько ты можешь продержаться под водой?

Стайпс пожал плечами. От гладиатора и солдата такое не часто требуется. Но он тренировался на Жемчужном острове, где многое слышал о ловцах жемчуга, поэтому следующие слова Льешо его уже не удивили:

– Здесь нужен уроженец Фибии.

– Ты не единственный фиб в отряде. Хмиши тоже умеет плавать под водой, верно? И Льинг. Оба из Фибии.

И ведь ими можно пожертвовать…

Стайпс не стал говорить этого вслух, но Льешо прочитал его мысли по глазам. К сожалению, такой вариант ему не подходил.

– Идти должен я. Тай больше никого не послушается.

– Конечно, это не мое дело, – сказал Стайпс, – но что ты собираешься ему приказать?

– Когда придет время, он прыгнет за борт. Вы будете ждать нас в лодке, которую наймет Каду.

– Я был прав. Кошмарный план.

– Бывает и лучше, – признал Льешо. Ему и самому план не слишком нравился, но ничего другого он придумать не мог.

– У других нет даже такого, – буркнул принц.

– Они умирали как мухи в меду, когда попадали в Онгу, – припомнил Стайпс. – Ни один не умел плавать. Думаешь, принц Таючит бросится в море, хотя бы и ради тебя?

– Я найду способ спустить его в воду.

Об этом Льешо подумает позже. Вначале нужно отыскать Таючита.

Принц повернулся к темному углу, где ждали Врата Отчаяния.

Однако Стайпс еще не закончил.

– Как ты скроешь от остальных, что их короля продают на аукционе?

– Не на аукционе. Там от нас не зависит, кто предлагает цену и кто выигрывает. Мы найдем пиратского капитана и заключим частную сделку.

Частные сделки были Льешо не в новинку. Но при мысли об аукционе смелость ему изменила. Второго раза он не переживет.

Нет, все должно сработать…

– Скажешь, что я бегаю за твоей женой, и ты хочешь не просто от меня избавиться, но отослать как можно дальше. Или наври, что я пытался сбежать, а в море бежать некуда…

Стайпсу идея явно не нравилась. Но теперь, согласившись, он предлагал свои варианты:

– Если ты будешь идти за мной по рынку без веревок, вряд ли я смогу продать тебя задешево и убедить, что ты пытался сбежать по дороге.

Стайпс соорудил из своего кожаного пояса петлю и повесил ее Льешо на шею.

– Так мне скорее поверят.

Он затянул узел у горла принца и взвалил ему на спину сумку.

– Пока мне не заплатят, тебе придется нести мои вещи.

Льешо глубоко вздохнул, отгоняя дурные предчувствия: из ловушки будет не так уж и просто выбраться. Принц напомнил себе, что другого пути нет. Он не дождется помощи от хана в предстоящей битве за Кунгол, если отдаст его племянника пиратам…

Но настоящая причина крылась в другом. Даже если бы Льешо не получал ничего взамен, кроме жизни товарища, он не смог бы бросить Тая на произвол судьбы. Однако королю нужны политические мотивы.

– Пошли.

Стайпс озабоченно нахмурился.

– У меня дурное предчувствие, – заявил он.

– Предложи что-нибудь другое, – парировал Льешо. Одноглазый воин взялся за импровизированную веревку и повел принца окружным путем к тому месту, где стояли торговцы рабами.

Где-то далеко аукционист кричал что-то по поводу лошадей на языке, очень похожем на фибский.

– Возьми хорошую цену, – пробормотал Льешо, думая о Каду. – Без лодки мой план не сработает.

Под водой он станет вдыхать воздух в рот Тая так долго, чтобы пираты решили, будто они утонули. Но до берега им не добраться. Без лодки они с Таючитом наверняка погибнут.

Все было вовсе не так плохо, как Льешо ожидал. Все оказалось гораздо хуже.

В последний раз, когда он участвовал в подобной затее, на рынке его сопровождал Шу под видом туповатого купца, который покупал рабов, а не продавал. Тогда юноша не знал Шу как императора, но верил: генерал имперской стражи не даст ситуации выйти из-под контроля. Конечно, все пошло наперекосяк, и принц едва не погиб в сражении на улицах имперского города… Однако в тот раз он не боялся, что «купец» поддастся на уговоры работорговца и отдаст фиба, которого называл своей собственностью. Теперь же план требовал от мнимого хозяина Льешо не купить свободу для его братьев, а продать короля кровожадным пиратам.

Принц отставал от Стайпса, насколько позволяла кожаная привязь. Но вот в темном закоулке рынка отыскалось место, отделенное высокой тканевой ширмой.

Они не посмели обменяться ни одним словом, пока искали ворота, ведущие к загону для рабов. Стайпс дергал за привязь, злобно оглядывался и рычал на своего «раба» в попытке сделать маскарад убедительным.

– А ну, пошевеливайся, пока торг не закрыли… Проворства залезать под юбку моей жене, пока я был в отлучке, у тебя хватало!..

Одноглазый воин начал с тихого ворчания, затем стал повышать голос, пока не зарычал на всю площадь.

– На веслах или с камнем на шее, но сегодня же вечером ты будешь в море!..

Их сопровождал грубый хохот зевак, но Стайпс только злобно оглядывался и размахивал руками.

– Смейтесь, смейтесь, сколько хотите, болваны. А потом спросите себя, кто захаживает к вашим женушкам, пока вы насмехаетесь над честным человеком!..

Он протолкался к Вратам Отчаяния, простой конструкции из ивовых прутьев и рисовой бумаги с изображениями скорбных лиц. Ворота были открыты, на пыльном ковре у столба сидел, скрестив ноги, пухлый стражник с пустыми мертвыми глазами.

– Продаю!

Стайпс подтянул к себе Льешо и предъявил его стражнику.

Толстяк вначале не обратил на принца внимания, но потом отложил палку, которой чесал голову под тюрбаном, тяжело поднялся на ноги, отряхнул тонкий льняной плащ и широченные штаны. Он взял Льешо за подбородок и посмотрел ему прямо в глаза, будто надеялся прочитать мысли.

– Сильно напуган, – сделал вывод стражник.

Уж нетрудно догадаться, заметил про себя Льешо, но тут толстяк добавил:

– Скорее всего пойман на свободе… – Стражник имел в виду, что пленник угнан из родной деревни или клана. – Родился без хомута на шее.

Стайпс пожал плечами.

– Не знаю, откуда он. Я не справлялся один на ферме, а за него недорого просили. Гаденыш пытался пару раз убежать, но я побил его и, кажется, поумерил пыл. Оказалось, что он мне стоил дороже, чем можно было предположить. Из-за него я потерял жену, но что тут поделаешь?

Льешо накопил немало шрамов за свою короткую жизнь. Принц гадал, какие из них сойдут за следы побоев хозяина, но Стайпс и об этом подумал.

– Ко мне он попал немного порезанный. Все зажило – раны не мешали ему поднимать тяжести и сгибаться над плугом, но он не слишком-то уважает хозяина.

Льешо понадеялся, что мозоли на руках убедят стражника… который, кстати, мог быть вовсе и не стражником. Толстяк перевел взгляд с лица Льешо на его руки.

– Для меня, боюсь, не годится, – скривил он губы. – Выставишь его на торг?

– Ни за что. – Стайпс затряс головой. – Не хватало, чтобы его снова принесло к моим дверям… Мне нужна частная сделка с кем-нибудь, кто просто проезжает мимо. Пусть увезут его подальше.

Купец, которым оказался толстяк, выпустил руки Льешо, ничего не сказав о мозолях, и глубоко вздохнул.

– Вряд ли ты кого-нибудь найдешь, – заметил он. – Перед путешествием избавляются от лишнего багажа, а не обзаводятся новым… Но если тебе безразлично, за сколько продавать, заходи. Недавно тут появились «красные штаны», а им всегда нужна сила. У этого задохлика ее не так много, если сравнивать с бойцами на ринге.

Толстяк сжал руку Льешо в подтверждение своих слов. Пальцы не сомкнулись, но оказались слишком близко друг к другу, чтобы предположить большую силу в мускулах. Как рабу, принцу не полагалось говорить, а Стайпс промолчал о его гладиаторском прошлом. Он искал другого покупателя, и работорговец, похоже, это понимал.

– Парень достаточно жилист и силен, если ты хочешь посадить его на весло. Они заплатят немного, но пару монет выручить можно. И уж конечно, больше ничьей жене он не заберется под юбку.

Согласно легенде, они прибыли из деревни, а потому купец (или все-таки стражник?) пригласил их внутрь радушным жестом хозяина дома.

– Здесь продают только рабочую силу, – крикнул он им в спину. Толстяк имел в виду и людей, и домашнюю скотину. – Роскошь ищи на площади, вместе с дорогими товарами…

Стайпс кивнул.

– Женщины у нас есть и дома, – заверил он советчика. – Но мне нужен другой мальчишка… Не знаешь, приводили «красные штаны» кого-нибудь подходящего?

– Вполне возможно, но мне бы не хотелось, чтобы дома вы ругали наш рынок. Я бы не стал заключать с ними сделку, а лучше отдал бы свои деньги местному поставщику, который не морит своих рабов непосильной работой.

«Красные штаны» – то есть пираты, как догадался Льешо, не продают сильных молодых людей, когда их можно посадить на весла. Если раба его возраста выставляют на продажу, значит, он давно загубил здоровье и не годен для тяжелой работы.

Дружески кивнув толстяку в знак благодарности, Стайпс потащил Льешо вперед.

Аукцион проходил там же, где Каду и остальные пытались продать лошадей, но на рынке рабов стояли несколько будок и загонов, в которых за Вратами Отчаяния содержали животных. Каждый торговец представлял свои товары, выкрикивал цены, чтобы поднять интерес к аукциону или заключить частную сделку. Купец в изящном тюрбане из многоцветных полосок, вплетенных в волосы, выставлял своих людей парами в клетках, слишком низких, чтобы можно было стоять, и слишком узких, чтобы сидеть.

Другой, весь в белом – от высокой круглой шляпы до войлочных туфель, – продавал дюжину детей с безжизненными глазами, привязанных веревками к столбу у темной палатки. Льешо гадал, верно ли прочитал табличку над их головами. Язык походил на фибский, но надпись «для религиозных целей» в данном контексте не имела смысла.

Во всяком случае, принц на это надеялся. Болгай сжигал на погребальном костре хана овец и лошадей, а его берлога была усыпана черепами мелких животных. Льешо механически двинулся к палатке с намерением освободить невинных жертв, но затянувшаяся на шее петля охладила его пыл.

– Он покупает, а не продает, – полушепотом произнес Стайпс. – Вроде бы спасает их… Жрецы берут малышей за небольшие деньги и растят в своих школах. Они молятся больше, чем это стал бы делать любой свободный человек, но огненному богу детей уже давно не скармливают.

Льешо задумался, откуда одноглазый почерпнул такие сведения, но рабы не задают вопросов. Принц промолчал и ничем не выразил свое отношение к сказанному.

Они пошли дальше, и тут Льешо уловил среди гула голосов знакомый акцент.

Гарн, причем южанин.

Обернувшись, юноша заметил, что в этом углу рынка преобладали захватчики Кунгола. Плавным движением, отточенным за несколько лет практики, Льешо потянулся за мечом, слишком поздно вспомнив, что он не вооружен и вообще по легенде крестьянин.

Принц не закончил движения и быстро почесал бедро, злобно глядя в спину Стайпсу. Пусть прохожие считают, что он всего лишь погладил зудящее от побоев место.

– Давай скидку, на торгах ты выручишь и того меньше, – услышал Льешо слова покупателя, который указывал на многочисленные недостатки дрожащего мужчины средних лет, истощавшего в рабстве.

– Ты прав. – Бандит смерил взглядом рабов в своем загоне. – Может, ты займешь его место?

Покупатель в ужасе отшатнулся и спешно отправился в более «цивилизованные» углы рынка, а гарн только посмеялся ему вслед.

– Таких я уже продавал…

Работорговец пригляделся к Льешо и проследил конец ремня к руке Стайпса. Потом развязной походкой, заставляя раскачиваться длинные волосы скальпов своих жертв, нашитых на рубашку, приблизился и чуть не уперся своей жутко украшенной грудью Льешо в лицо.

– На него тут не найдется покупателей, но я могу предложить неплохую цену.

Принц сжал кулаки в бессильном страхе. Без меча и даже без фибского ножа у него нет ни малейшего шанса против ожившего кошмара. Он умрет прежде, чем достигнет своей цели, и разрушит надежду на освобождение Таючита. Только воспоминания не давали ему совершить какую-нибудь глупость.

Стайпс вежливо, но твердо покачал головой, будто не заметив, что у покупателя на рубашке болтаются человеческие скальпы.

– Этот отправится на морскую прогулку!

Одноглазый воин рассмеялся собственной шутке и затянул петлю туже, когда Льешо не присоединился к его хохоту.

– Верно, парень? Морская прогулка, с любезного разрешения «красных штанов», ха-ха-ха!

Принц начал подозревать, что Стайпс чересчур вжился в образ, но даже бандит не решился оспаривать у пиратов щуплого мальчишку-фиба.

– Если передумаешь, то мы будем тут еще долго, но до начала аукциона я смогу предложить большую цену.

– Я запомню, – пообещал Стайпс и потащил Льешо дальше. – Они уже где-то близко, – бормотал он. – Больше мест не осталось…

Принц услышал эти слова, но не понял их смысла.

Неожиданно ровный гул толпы прорезал детский крик, который тут же оборвался. Льешо потерялся в прошлом, вспомнив собственный слабый голос, сменившийся безмолвием во время Долгого Пути.

Тогда работорговец бросил надсмотрщикам:

– Заткните его, или я перережу ему глотку.

Женщина, несшая мальчика, передала его бывшему солдату. Тот закрывал Льешо рот и нос, пока несчастный ребенок не замолчал, лишившись сознания. Позже, когда он плакал, этот человек всегда находил принца и укачивал его на руках.

Льешо был умным ребенком. Он быстро приучился не плакать вовсе.

Юноша так запутался в ужасах прошлого, что не заметил, как они со Стайпсом остановились перед загоном с маленькой палаткой посредине. У палатки стоял столб, вокруг которого слонялись или сидели на земле несколько привязанных мальчиков и мужчин.

– У него не все дома?..

Какая-то женщина протянула мозолистую руку и схватила Льешо за плечо, потом потрясла, будто пытаясь привести юношу в сознание, и осторожно добавила:

– Если он страдает от припадков, на веслах ему не место.

– Ничего подобного. Никаких припадков, – ответил за Льешо Стайпс, как и полагалось хозяину. – Парень просто тугодум.

Действительно, надо быть придурком, чтобы придумать такой «замечательный» план, согласился Льешо.

Кожа у торговки рабами задубела от солнца и ветра, губы приобрели ярко-красный цвет из-за орехов, которые она грызла во время разговора. Яркая повязка плохо удерживала волосы – каштаново-седую гриву, которая небезуспешно пыталась выбиться из узла на затылке. Для любого прохожего женщина сошла бы за обычную морячку. Но Льешо понял, что перед ними пиратка, и потому опустил глаза, как послушный раб.

Под простой юбкой угадывались атласные манжеты – там, где широкие штаны с красно-желтыми полосками плотно облегали ноги чуть выше засаленных туфель.

Принц чувствовал, что женщина знает, как обращаться с коротким кривым ножом, который носит на бедре. Быть может, она пробовала его на малолетних рабах-тугодумах… Знала ли Каду, что Мармер бороздили женщины-пираты? Мысли разбредались: такое частенько случалось с Льешо в трудную минуту. Он попытался представить своего капитана в штанах в красную полоску рядом с жирной морячкой.

К ужасу принца, образ получился живой и очень правдоподобный.

– Он выглядит не таким уж и сильным…

Женщина тыльной стороной ладони стерла красноватую слюну с губы. Потом, как и торговец у ворот, взяла Льешо за руки, провела грубыми пальцами по мозолям.

– Парень сильнее, чем выглядит, – начал торговаться Стайпс. – Южная кровь… Они все кажутся тощими, но представители его народа знамениты своей выдержкой.

– Похоже, он где-то работал, – согласилась пиратка, выпуская руки Льешо.

Фибский король гадал, заметила ли разбойница, что он умел обращаться с оружием – борозды по краю ладони, мозоли на костяшках и кончиках пальцев мало отличались от таких же на ее руках.

Однако женщина промолчала.

– Снимай рубашку.

Тут Льешо вскинул голову. У него хватило чувства самосохранения, чтобы приглушить норовистый блеск в глазах. Гордо вздернутый подбородок сменила совсем не королевская сутулость. Разбойница вполне могла прочитать шрамы на его теле как карту сражений, даже если и поверила в происхождение мозолей.

Женщина, однако, истолковала реакцию юноши иначе.

– Для этого ты уже слишком стар, парень, – грубо фыркнула она.

Без дальнейших споров наглая баба схватила подол рубашки Льешо, сдернула через голову и оставила ее болтаться на кожаном шнурке, который все еще держал Стайпс.

Принц машинально прикрыл руками шрамы на груди. Он не хотел, чтобы их видел кто-то еще, чтобы мир узнал о его прошлом и сделал выводы. Однако разбойница не оставила ему выбора. Она убрала его руки и выставила грудь Льешо на обозрение всякому, кто случился в ту минуту на рынке.

Задумчиво цокая языком, пиратка разглядывала принца, словно мясник корову.

– Стрелу вынули чисто. – Она ткнула в шрам на плече. – Странно, что спереди…

Разбойница повернула Льешо к себе спиной.

– В убегающих рабов обычно стреляют сзади.

Женщина провела рукой по его коже – по отметинам рабского прошлого. Хуже всего Льешо пришлось в мастерской Марко, но те шрамы не заметишь снаружи.

– Соседи помогали его ловить. Местный констебль устроил засаду.

Разбойница удовлетворенно кивнула.

– Удивительно, что вы просто не оставили стрелу в ране.

– Тогда он не смог бы работать. Моя жена понимает толк в травах, мы решили сэкономить на замЛе.

Стайпс сплюнул с нарочитой досадой. Льешо держал рот на замке, пока разбойница понимающе подмигивала.

– Теперь это…

Она снова развернула Льешо, проследила шрам от сердца к животу.

След говорил о когтях гигантской птицы, которая была не птицей вовсе, а мастером Марко, разрывающим юношу на части у подножия храма Семи Смертных Богов. Но принц не собирался рассказывать эту поучительную историю пиратам.

– Беспокоит?

– Почти нет, – солгал Льешо, впервые за все время торга открыв рот.

Он не знал, поверила ли ему разбойница, но она, похоже, придерживалась традиционных предрассудков.

– От него за версту несет драконами.

– Не драконами, добрая женщина, а охотничьим орлом великого господина. Он принял мальчишку, работающего в поле, за кролика, ворующего зерно. Господин беспокоился за безопасность орла и не отзывал его, пока тот не выместил ярость на рабе. Но рана зажила, и теперь он здоров и силен.

– А твоя жена, несомненно, стала ему доброй сиделкой, – задумчиво покивала разбойница, как будто слова Стайпса подтверждали ее догадки. – Нарядился в перья хозяина и орудовал в курятнике, да? Он явно играл на ее сочувствии. Вот, значит, почему тебе не терпится от него избавиться.

Стайпс мрачно пошевелил бровями и снова сплюнул.

– Ладно, – решила разбойница.

Из кошеля, висевшего рядом с ножнами на бедре, она высыпала полдюжины медяков.

Слишком мало.

Льешо не сталкивался с подобными сделками – а его самого продавали еще совсем ребенком, – однако он понимал, что цена явно занижена, и Стайпс вызовет подозрения, если не станет торговаться.

К счастью, одноглазый уже подготовил ответ.

– Не так быстро. Я не знаю, как у вас тут в городе принято торговаться и почем на рынке идут туповатые мальчишки. Но этот уже стоил мне гораздо больше, чем я получу за него. Я возьму твои медяки, если ты пообещаешь, что к утру его здесь не будет и что он никогда больше не ступит на твердую землю.

Льешо показалось, что Стайпс переигрывает, но разбойница покачала головой, словно сочувствуя несчастному рогоносцу.

– Ладно. Он чересчур молод для тяжелой работы и вряд ли переживет первый же шторм, но ты недорого за него просишь. По рукам. Я его покупаю от имени байерен.

Льешо догадался, что это местное название пиратов. Он уже обдумывал следующий шаг своего плана, а потому не заметил, как разбойница высунула толстый язык и лизнула ярко-красную полоску на своем большом пальце. Когда она прижала липкий палец к его груди, чуть выше шрама от стрелы, Льешо дернулся от неожиданности.

– Спокойно, парень. – Женщина угрожающе затянула петлю у него на шее. – Теперь на тебе мое клеймо. Я не хочу потерять шесть монет просто так, но стражникам на это плевать. Они убьют тебя за попытку побега и принесут мне труп.

Стайпс с убийственным блеском в глазах шагнул вперед. Путешествие Льешо в неизведанное грозило закончиться, толком не начавшись.

Принц рухнул на колени.

– Прощу прощения, госпожа, – прохрипел он, и удавка ослабла.

Разбойница довольно фыркнула.

– Еще бы.

Убедившись, что Льешо доживет до того момента, когда попадет на корабль, Стайпс взял обе сумки и повернулся, чтобы уйти.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Не уходи!.. Как будто услышав мысли Льешо, Стайпс обернулся.

Разбойница прочитала его взгляд не хуже принца. Она сплюнула красным на покрытый опилками пол и сказала:

– Поздно, молодой фермер. Деньги ты получил, сделка состоялась. Я отдала бы его тебе за какого-нибудь старика или девчонку, но только потому, что я – добрая душа и терпеть не могу, когда клиенты уходят недовольными.

«Зачем изводить товар, если его можно продать?» – подумал Льешо, но опустил взгляд от греха подальше, пока его страх не вынудил Стайпса совершить глупость.

– Что сделано, то сделано, – согласился одноглазый и тяжелым шагом побрел прочь.

«Сделай глупость. Вытащи меня отсюда!..» Тай, наверное, думал так же. Но вот надеяться ему было не на что.

Льешо напомнил себе, что Стайпс будет неподалеку. Он последует за пиратами. Каду узнает, на какой корабль уведут принца – но не прежде, чем Льешо найдет Таючита.

– Похоже, ты с утра не евши, – пробормотала разбойница, явно разговаривая сама с собой.

Она взялась за кожаный пояс, который оставил на шее у Льешо Стайпс, и дернула за него, чтобы привлечь внимание раба.

– Пошли. Никакой еды. Еда дает силу, а сила – мысли. Но вода для тебя найдется, чтобы ты не сдох до дома. Там поешь – и сможешь думать, сколько заблагорассудится.

Она расхохоталась. Хотя о кораблях и море не было сказано ни слова, Льешо понял шутку. Если повезет, последним смеяться будет он, а не пираты. Но пока принц постарался выглядеть робким и даже заставил подбородок дрожать.

– Не сильно-то старайся, парень. Здесь тебя никто, кроме меня, не увидит. Прибереги свои штучки для более доверчивых зрителей.

Льешо промолчал.

– Пей – и веди себя прилично. Я сверну тебе шею и буду скорбеть о своих шести медяках, если будешь плохо себя вести.

– Да, госпожа…

Принц взял чашку, выпил воду и позволил увести себя к столбу, к которому разбойница его и привязала. Другие рабы посмотрели на Льешо безо всякого интереса. Никто не сказал и слова.

Опершись на столб спиной, Льешо сел так, как отдыхали ловцы жемчуга в тени пальм на Жемчужном острове, стараясь, чтобы в его позе не проскользнуло и намека на боевое прошлое.

Пираты явно следили, чтобы рабы не сговаривались между собой, а Льешо не хотел, чтобы их с Таем развели на лодке по разным углам. Вообще-то лучше, наверное, притвориться врагами, когда они увидятся. Что может быть хуже для побега, чем недоверие?..

Юноша не хотел даже думать, что попал не к тем пиратам или не на тот корабль.

– Альф!..

На резкий выкрик разбойницы из палатки вышел мужчина в кафтане с широким поясом поверх пиратских штанов. Он тащил на длинной веревке нескольких женщин.

Разбойница кивнула ему и взялась за веревку.

– Присмотри за мальчиками, – сказала она и потянула рабынь за собой. – Я быстро от них избавлюсь, и тогда пойдем домой.

Ни одна из женщин не могла похвастаться ни молодостью, ни красотой, чтобы их можно было продать в наложницы, но для работы на кухне они вполне подходили. Несчастные плакали, хотя им повезло, что они вообще выжили после встречи с пиратами.

Человек в кафтане поверх пиратской одежды кивнул в знак согласия. Как и разбойница, он ни словом не намекнул, где находится этот самый их «дом», или кем они с напарницей на самом деле являются. Однако это мог узнать любой, кто посмотрел бы на их лодыжки и увидел желто-красные штаны.

Оставшись наедине с рабами, предназначенными для работы на веслах, пират сел на стул и начал поигрывать кривой саблей. Когда кто-нибудь из невольников слишком далеко отходил от столба и натягивал свой поводок, Альф угрожающе рычал, но в его голосе сквозила скука. Даже на суше он не ожидал сопротивления. В море же спасение Таючита станет для пиратов полнейшим сюрпризом. Так, во всяком случае, думал Льешо.

Разбойница вернулась, когда рынок уже закрывался.

– Самое время, Молл, – проворчал ее напарник. – Мне ведь и отлить иногда надо.

– Завяжи его узлом, – посоветовала разбойница.

Так или иначе, она избавилась от женщин, с которыми уходила, зато приобрела мужчину возраста Бикси, но более загорелого и с заискивающим взглядом.

– Придется подождать, пока не доберемся до порта.

Вместо того чтобы оставить новенького в загоне, разбойница связала веревки, которые удерживали прежние «покупки», и построила рабов в хныкающую шеренгу. Льешо оказался примерно посередине.

– А ну-ка – левой!..

Пират Альф задал темп, и принц постарался поднять ногу одновременно с впереди стоящим. Однако среди невольников больше никто не обучался на гладиатора и не умел маршировать. Шеренга вскоре распалась: большинство рабов вообще представления не имели, где оно, это «лево».

– Вот эта, – выдохнул Льешо, хлопая по левой ноге человека, который минутой раньше шел сзади. Тот поднял правую ногу, свалил Льешо и упал сам. По всей шеренге петли на шеях у невольников туго затянулись: рабы дергали за веревку, пытаясь вдохнуть.

– Идиоты!..

Молл бегала туда-сюда вдоль их несчастного отряда, тыкая одного, шлепая другого, не в наказание, а в напоминание. Им ведь сегодня еще предстояло работать.

Когда Альф снова выкрикнул: «Левой!» – все подняли ту ногу, какую требовалось, хоть и не одновременно. Шеренга училась действовать заодно.

Паника не давала фибскому королю дышать во время ходьбы. Он не мог, просто не мог пережить еще один Долгий Путь. Лучше сразу лечь и умереть. Льешо подумывал о том, чтобы рухнуть на мостовую: пусть Молл удавит его, оплакивая потерю шести монет.

Но тут стало слышно, как впереди морские волны бьются о каменный причал, как мягко плещется вода под деревянными веслами. Пару раз Льешо заметил, как в тени домов мелькнул Стайпс. Однако у пиратов не было причины что-либо подозревать, и поэтому слежки они не заметили.

Альф скомандовал остановку и выстроил рабов вдоль края причала.

Вглядываясь в темную воду, тихо наплывающую на пристань, Льешо гадал, не потребуют ли от них вплавь добираться до пиратских кораблей, но Альф приспустил штаны и осчастливил море ярко-желтой струей.

– Весь день я вас ждать не буду! – бросил он мужчинам и мальчишкам.

В своих путешествиях Льешо приучился не терять ни единой возможности поесть, поспать или облегчиться. Альфу не пришлось повторять дважды. Скоро в ночи выгибалось уже шесть желтых потоков.

Пока мужчины справляли нужду, Молл куда-то пропала. Потом появилась вновь, раздавая направо и налево тычки, проклиная всех и вся.

– Пошевеливайтесь, увальни! Вы что, на пикник собрались? Нам придется плыть во время отлива, если мы вообще доберемся до корабля!

На самом деле им оставалось лишь сто шагов до самого большого судна, какое только Льешо видел в своей жизни. На его борту красовалась надпись: «Путеводная звезда».

– Товар, приобретенный для моего хозяина на Островах, – крикнула Молл таможеннику под аркой.

Значит, корабль не пиратский. Принц сомневался, что морские разбойники настолько обнаглели, чтобы открыто, совсем не прячась, появляться в Эдрисе.

Альф-пират отдал чиновнику кипу каких-то бумаг и стал одного за другим подводить к нему свежекупленных рабов. У каждого невольника таможенник проверял знак на груди, руке или плече, сверяя его с документами. Все было по закону, и Льешо захотелось кого-нибудь убить, сровнять рынок с землей и предать его огню.

Чиновник, не подозревающий о кровавых замыслах, поднес бумагу к груди Льешо, сверил отпечатки.

– Все водостойкие и пригодны для плавания, – хмыкнул таможенник, отдал документы обратно и повернулся к следующему клиенту, а Молл потащила невольников по трапу.

Наверное, они встретятся с пиратскими судами в море, где-то между Эдрисом и Островами, подумал Льешо.

Стайпс куда-то подевался: его нигде не было видно. Принц надеялся, что он вернулся к отряду и сейчас обо всем докладывает Каду.

Рабы тем временем стали спускаться в трюм. Под ногами заплескалась вода: ее было примерно по щиколотку. Единственная лампа почти ничего не освещала. Молл остановилась на лестнице, а Альф начал пробираться к длинной балке, к которой были приделаны металлические скобы. Пират взял свободную цепь, свернутую вокруг V-образного столба, подпиравшего палубу, и связал рабов друг с другом. Только последнего в шеренге, ближнего к люку, он приковал к балке.

Вот тебе и подготовка к быстрому бегству… Льешо понял, что они никогда не доберутся до Островов, куда направлялась «Путеводная звезда». Альфу нужно справиться только с одним замком, когда они будут удирать. Если же корабль получит пробоину, все невольники утонут – просто утянут друг друга на дно.

Закончив свое дело, Альф вместе с Молл поднялся по лестнице на палубу, прихватив с собой светильник. Когда он задраил люк, в трюме воцарилась полнейшая темнота. Петли завизжали от ржавой боли, потом грохнуло дерево о дерево – закрыли засов. Невольники находились ниже ватерлинии корабля: для света и воздуха не было ни окон, ни отдушин. Льешо подумал, что еще ни разу не оставался в такой кромешной тьме.

Ладно хоть, не в тишине… Рабы не разговаривали друг с другом, но тихие молитвы одного невольника смешивались с приглушенными проклятиями другого, стонами третьего и всхлипами четвертого.

Льешо сел, уперся подбородком в колени и обхватил их руками. Я пересчитаю все дни сезона, прежде чем заплачу, пообещал он себе.

Когда семьдесят семь дней лета закончились, он перешел на дни весны, а потом и зимы.

Как раз посередине зимы корабль покачнулся: они снялись с якоря. Льешо услышал громкие голоса моряков. Начальственный голос отдавал команды.

Итак, они в море. Где-то там, в ночи, под звездным небом, надрывался Тай, ворочая огромное весло. А Льешо, который должен его спасти, оказался на самом дне ада…

В сотый раз с тех пор, как Альф закрыл верхний люк, принц подумал, кто его дернул предложить столь идиотский план.

Несмотря на ужас, все переживания дня и почти забытый запах моря, равномерная качка убаюкала Льешо. В своих подсчетах он едва добрался до лета, когда запутался в числах и незаметно уснул.

Очнулся принц, когда в корпус корабля с резким стуком ударилась лодка.

Потом еще одна. И еще… Льешо разбудили панические крики других рабов, которые испугались, что судно получит пробоину и затонет. Однако принц понял, что разбойники никого топить не собираются: ведь груз в трюме принадлежал самим пиратам.

Вскоре над головами невольников со скрипом откинулась крышка люка. В трюм сунулась чья-то голова с густой черной бородой и в цветастом тюрбане, за ней показалась рука, держащая лампу. Потом пираты в красно-желтых штанах, сужающихся к лодыжкам, повалили вниз по лестнице. Впереди всех несся Альф с кривой саблей в зубах. Одной рукой он держался за лестницу, в другой сжимал ключ.

В неярком свете лампы Льешо неожиданно заметил, как один из невольников, самый последний из приобретений Молл, весь подобрался, готовясь принять знакомую боевую стойку. Он явно собирался напасть на пирата и отобрать саблю. Это могло сработать, будь Альф один, а так убьют и этого раба, и всех остальных заодно.

Притворившись, что хочет спешно убраться подальше от пиратов, Льешо упал рядом с приготовившимся к броску невольником, схватил его за руку и зашептал по-шански:

– Если он уронит ключ, мы все здесь сдохнем!..

Он повторил то же самое на гарнском, припомнив те немногие слова, которые успел выучить. Раб мог не знать этих языков: оставался еще фибский. Льешо глубоко вдохнул. Но прежде чем он сказал хоть слово, невольник расслабился.

Он едва заметно кивнул и внимательно посмотрел на принца, что-то для себя уясняя. Льешо это не понравилось. Как этот вероятный воин повлияет на его планы, еще предстоит решить. Пока что он согласился повременить с рискованными поступками. Альф так никогда и не узнает, что все они висели на волоске от катастрофы.

Пират подождал, пока невольники распутаются, и подошел с недовольным рычанием. В открытом море судно набрало слишком много воды – для корабля не слишком опасно, но скверно для товаров. Льешо решил, что именно поэтому людей поместили в трюм. Человеческая плоть загнивает не так быстро, как мука или солонина.

Кандалы, которыми приковали головного раба к балке, теперь скрылись под водой. Альф сморщился и потянулся за ними, неразборчиво рыча: сказать что-нибудь внятное ему мешала зажатая в зубах сабля. Но вот ключ повернулся в замке: кольцо раскрылось.

Альф тут же схватил саблю в руку и махнул в сторону лестницы.

– Сюда, или подохнете вместе с кораблем, – крикнул он и двинулся вперед.

Однако рабы все еще были связаны друг с другом. Льешо приказал себе не впадать в панику, зная, что если они разом кинутся к люку, веревки запутаются, и невольники останутся умирать в трюме.

Собрав все свое самообладание, он подождал, пока последний раб в шеренге последует за Альфом наверх.

Следующая палуба. Снова люк, и опять наверх: дальше шла длинная галерея, бывшее хранилище оружия. Бывшее – потому что самого оружия не оказалось. Между гамаками отдельными семьями помещались обычные пассажиры со своими пожитками. Сейчас они испуганно жались друг к другу.

– Пираты!.. – Страшное слово эхом рассыпалось по «Путеводной звезде», а сквозь толпы съежившихся пассажиров пробивались «красные штаны», сыпали проклятиями и размахивали саблями. Они не собирались возвращаться обратно в порт, а потому не брали рабов для рынка, только хватали мужчин, собираясь посадить их на весла.

На ходу морские разбойники распарывали тюки, роясь в них в поисках чего-либо ценного. Заплакала маленькая девочка. Льешо с ужасом увидел, как пират вырвал ее из рук родителей, схватил за ногу и ударил головой об пол. Закованный в цепи фибский король никак не мог остановить убийцу…

Альф не утруждал себя поспешным грабежом, а собирал новых пленников и отводил их к следующей лестнице, которая вела на верхнюю палубу, где ждало небо и хаос.

Под белым светом Великой Луны Лан команда корабля схватилась в рукопашной схватке с пиратами. Больше дюжины маленьких галер окружали громадную, но менее маневренную «Путеводную звезду». Купцы не собирались сдаваться и яростно дрались на палубе, умытой кровью пиратов и моряков. Сквозь лязг металла доносились крики раненых и хриплые стоны умирающих.

Дым, запах которого почувствовал внизу Льешо, вскоре повис над палубой черным густым облаком. Принцу приходилось видеть пожары раньше: он знал, что может натворить пламя за очень короткое время. Если ему суждено умереть, он предпочел бы море огню. Хотя лучше, конечно, не умирать вообще.

Альф продолжал тащить рабов вперед, не обращая внимания на кровавую резню, кипевшую вокруг. Льешо пригнулся, задыхаясь от дыма, и постарался идти так быстро, как только позволял впереди идущий мальчишка.

Вот какой-то моряк с «Путеводной звезды» подвернулся под руку дюжему пирату. Взмах сабли – и его голова слетела с плеч: из шеи прямо на скованных рабов хлестала кровь. Мальчик, идущий впереди Льешо, остановился со страшным криком, вскинул окровавленные руки к лицу, чтобы закрыть глаза, увидел, чем залиты ладони – и застыл на месте, бледный, как сама Великая Луна Лан.

– Вперед! – заревел Альф.

Льешо толкнул перепуганного мальчишку:

– Пригибайся и иди вперед, а то закончишь, как этот моряк!..

Принц не знал, дошел ли до мальчика смысл слов, но толчок на него подействовал: согнувшись в три погибели, он двинулся дальше. Льешо продолжал подталкивать паренька.

Пригибаясь, обходя стороной самых яростных бойцов, рабы почти бежали по скользкой палубе. Толстая веревка с узлами, завязанными через равные промежутки, служила лестницей, ведущей к пиратским лодкам. Перекинув одну ногу за борт, Льешо оглядел палубу, заваленную мертвецами.

Судя по всему, пираты собирались посадить рабов в свои галеры и выйти в море. Рядом с берегом такое делать было опасно: в городе полно стражников, а в порту – сторожевых судов, которые быстро перехватят маленькие челны разбойников, и тогда им всем конец. План должен был сработать, как и большинство других. Но бог мошенников, похоже, подменил карты.

Будто в ответ на мысли Льешо в серой дымке послышался знакомый голос.

– Эй вы, сажайте всех в лодки, пока флотские не заметили дым и не бросились на подмогу!

К рабам шагал мастер Ден собственной персоной – но с мечом, в широких полосатых пиратских штанах и в платке на бритой голове. Когда он приблизился, принц заметил еще и золотое кольцо у него в носу.

– За борт, ребята, живенько! Если не умеете летать, я бы посоветовал поторопиться слезть по трапу…

Ден ни единым взглядом не выдал, что узнал Льешо.

– Нужно потушить огонь!.. – крикнул ему юноша. Пламя рвалось в небо уже изо всех корабельных люков.

– Пожар потухнет сам, – заявил пират, похожий на мастера Дена.

– Магия? – с надеждой спросил Льешо.

– Вода, – усмехнулся бог-мошенник. – Когда корабль потонет, тогда и перестанет гореть… А теперь спускайся, пока я не передумал, а не то скормлю тебя рыбам!

Их не могло быть двое… Фраза мастера Дена, так похожая на угрозу скормить его свиньям на Жемчужном острове, подсказала принцу, что это действительно его учитель.

Однако, спускаясь по веревке в пляшущую на волнах пиратскую лодку, Льешо почувствовал, что его одолевают сомнения. А вдруг у старого плута есть двойник? Или принц так привык к мастеру Дену в роли учителя, что забыл о сути бога-мошенника – весьма предосудительной с точки зрения обычной морали?.. Какой урок он должен вынести из всего этого? Или весь путь от Жемчужного острова до Эдриса был всего лишь жестокой шуткой? Неужели ему суждено заплатить за все не только жизнью Тая, но и жизнями всех пассажиров «Путеводной звезды»… да и свободой Фибии тоже – если он не выберется из передряги?..

До Льешо вдруг дошло, что мастер Ден весьма нервничает. Он оглянулся через плечо, будто бы для того, чтобы подбодрить пиратов, но взгляд его был прикован к мостику. Принц посмотрел туда же – и едва не задохнулся от ужаса. Сражение продолжалось, и над всеми возвышалась зловещая фигура мастера Марко, который наблюдал за кровопролитной схваткой.

Льешо инстинктивно пригнулся, лихорадочно обдумывая ситуацию. Откуда здесь взялся маг? Ответ пришел внезапно: ведь они с колдуном соревновались в попытке найти Менара первыми.

Если Каду права, мастер Марко возвращался в Понтий в поисках Менара и тех пророческих стихов, что подскажут ему, как завоевать Небесные Врата.

Маг не смотрел в сторону принца: казалось, он вглядывался в пламя с гневом и ужасом, что заставило Льешо задуматься: а кто, собственно, подпалил корабль? Колдун умел вызывать огонь, но принц никогда не видел, чтобы он что-либо тушил магическими или иными средствами.

Мастер Марко часто совершал ошибки. Льешо решил, что поджог собственного корабля – один из самых незначительных его промахов. Впрочем, ничто уже не поможет невинным людям, которые в панике бегали по палубе, не зная, что хуже – море или горящий корабль…

Когда юноша снова посмотрел на мастера Марко, тот исчез, зато из огня поднялась гигантская птица. Не мифический феникс, но маг собственной персоной улетал подальше от пламени в том обличье, в котором едва не убил Льешо на рынке Шана.

С леденящим кровь визгом жуткое существо начало кружить над головами людей. Заметив Льешо, оно на секунду словно замерло в воздухе, а потом камнем упало вниз.

Юноша схватился за цепь, но, прикованный к другим рабам и безоружный, он никак не мог защититься от нападения.

– А-а-а!.. – дико закричал тот мальчик, который недавно стоял в шоке от крови мертвого моряка на своих ладонях.

Льешо сгреб его за плечо и потянул вниз, чтобы парнишка не торчал живой мишенью. Невольник, что двигался как опытный воин, сузил глаза, оценивая противника, но без оружия он тоже ничего не мог поделать.

Мастер Ден должен был что-то предпринять – а иначе для чего еще он здесь оказался?..

Старый плут пронзительно засвистел, будто подзывая любимую охотничью птицу. По яркому диску луны промелькнула гибкая тень с гигантскими крыльями.

Каду! Кто же еще!..

Льешо наблюдал, как она спикировала на монстра, в которого обернулся мастер Марко.

– И-и-и!..

Громадный морской орел испустил леденящий душу боевой клич. Выпустив когти, Каду вцепилась в шею чудовища, принялась долбить ее клювом, увертываясь от чешуйчатого хвоста. Маг вырвался, оставив приличный кусок своей плоти в клюве Каду. Та выплюнула его на палубу. Льешо пригнулся, когда дымящийся шмат вонючего мяса с размаху шлепнулся на тлеющие доски.

Мастер Марко сам пошел в атаку, но Каду уворачивалась от его наскоков, бросаясь вперед, когда чудовище устремлялось к Льешо. Это могло продолжаться сколько угодно, но обе птицы уже получили серьезные раны и истощили силы, которые требовались для поддержания нечеловеческого облика. А опуститься вниз им было некуда: внизу горел корабль и носились разъяренные пираты.

Вскоре мастер Марко сдался и полетел в сторону Пон-тия. Убедившись в том, что противник покинул поле боя, Каду тоже направилась к берегу.

Льешо хотел перекинуться с ней хотя бы парой слов, но знал, что это невозможно. Ее отец мог обернуться драконом и унести Льешо с корабля в своих лапах, но вот Каду так не умела. Принц понял, что надолго застрял в компании пиратов, и начал всерьез сомневаться, что доживет до окончания спасательной операции.

Тут шеренга скованных рабов вновь двинулась вперед. Льешо пришлось идти вместе со всеми, чтобы не упасть и не опрокинуть других.

У борта «Путеводной звезды» качалась небольшая пиратская галера. На корме сидели кормчий и человек с барабаном, который задавал ритм гребцам. Высокий нос служил мостиком, с которого пираты бросались на абордаж и где обычно находился капитан разбойничьего судна, который управлял действиями своих людей.

– Не сюда!

Мастер Ден перегнулся через борт и замахал мечом.

– Мне нужен коричневый мальчишка – нет, другой… Да, – сказал он, когда Альф схватил Льешо за плечо. – И еще вон тот, со шрамом!..

Мастер Ден указал на невольника, которого Молл выменяла на женщин перед закрытием рынка. На того самого человека с повадками бывалого бойца.

– Да, капитан Чи-Чу, – ответил Альф, неловко кланяясь. Он удерживал Льешо на месте, пока размыкал цепи, потом толкнул его в ту сторону, куда указал мастер Ден.

Принцу предстояло перебраться на следующее суденышко, но галеры качались совсем рядом друг с другом. Льешо почувствовал, как просыпаются рефлексы, приобретенные на Жемчужном острове. Он оценил движение лодок и высоту волны. Когда борта сошлись вместе, принц сделал пару шагов, подстраиваясь под качку, потом уверенно двинулся вперед и добрался до нужной лодки без приключений. Второй раб последовал за ним: он вообще перепрыгивал с галеры на галеру так, будто шел по паркету на аудиенции у знатной дамы.

Пираты погнали Льешо и другого невольника на корму, потом оттолкнули в сторону, чтобы дать место рабу с барабаном.

Внезапно раздался крик:

– Капитан, поберегись!..

Льешо резко обернулся и открыл рот: мастер Ден – или капитан Чи-Чу, как его называли пираты – стоял на горящей палубе «Путеводной звезды». Когда поднялся крик, он угодил ногой в часть такелажа – веревочную петлю – и повис высоко над морем. Точнее, как с ужасом увидел принц, прямо над их суденышком. Веревка крепилась к бону, и пока Ден летел в лодку, позади него поднимался горящий парус, замедляя падение. За секунду до того, как ноги мастера коснулись досок, он выскользнул из петли и легко ступил на палубу.

Освободившись от тяжелой ноши, веревка отлетела назад: надувшийся парус с треском свалился обратно.

– На весла!.. – крикнул капитан Чи-Чу.

Однако рабы на галере пока не могли грести: они начали отталкиваться веслами от пылающего корабля.

Когда же галера отошла на достаточное расстояние, барабанщик начал мерно бить в свой инструмент, задавая темп гребцам. Весла ритмично взлетали и опадали, и суденышко рывками начало продвигаться вперед.

Если бы Льешо стоял, то ни за что не удержался бы на ногах. А мастер Ден, ухватившись одной рукой за борт, покачивался в такт движениям галеры и стоял непоколебимо, как скала.

– Давайте попытаемся спасти тех, кто оказался в воде!.. – закричал Льешо, когда судно поплыло в ночь. Горящий корабль оставлял рыжие отблески на черной воде. – Они же погибнут без нашей помощи!..

Принц протягивал руку к несчастным, которые прыгнули в море подальше от резни на палубе. Доведенные до отчаяния пассажиры беспомощно барахтались в воде.

Какой-то пират рядом с Льешо презрительно фыркнул. Мастер Ден холодно глянул на фибского короля.

– «Красные штаны» не знают милосердия, – ледяным тоном заявил он. – Кроме того, мы бы не смогли взять на борт еще кого-то, даже если бы захотели. Судно просто утонет под тяжестью лишних пассажиров. А их приятели еще и перевернут галеру, пытаясь забраться на палубу самостоятельно.

Бог-мошенник смотрел в ночь ужасов, и в его взгляде не было милосердия – прерогативы другого бога, – лишь только безразличие.

– Некоторые вещи даются тяжело, – произнес мастер Ден негромко. – Невинные всегда страдают больше всех.

Учитель редко объяснял что-либо, предоставляя Льешо самому угадывать смысл своих жизненных уроков. Но на этот раз цена обучения оказалась слишком высокой, чтобы применять обычные методы.

– Думаю, сегодня ты узнал что-то новое, гребец.

Мастер Ден повернулся, чтобы уйти.

Однако Льешо еще не закончил.

– А как же Справедливость? – требовательно произнес он.

В своих путешествиях принц повсюду встречал следы деятельности семи смертных богов. Некоторых, как самого Чи-Чу и госпожу Сьен Ма, смертную богиню войны, он видел вживую. Присутствие других чувствовал в землях и людях. И лишь единственный бог, воплощение Справедливости, обошел его своим вниманием.

Где Справедливость?..

– Поняв это, ты найдешь ключ к пониманию сути своего похода, – ответил мастер Ден, таинственно блеснув глазами.

Галера уже достаточно далеко отплыла от места крушения. Барабанщик перестал бить в свой инструмент. Гребцы подняли весла. Суденышко замерло, лишь по инерции неторопливо двигаясь вперед.

Воспользовавшись затишьем, к ним подошла Молл. Свою юбку она сняла и сейчас в открытую щеголяла в полосатых разбойничьих штанах.

– Последним нашли, первым потеряли, – сказала она, кивая на Льешо и второго раба. – Ты должен мне десять медяков за мальчишку, старый злодей. Мужчина стоит больше – мне пришлось обменять на него сильную молодую женщину и старуху, а потом еще везти от самого Эдриса. Если он тебе нужен, давай пухленькую красотку для рынка наложниц со следующего корабля.

– Справедливая цена, – согласился мастер Ден.

Льешо хотел сказать Дену, что разбойница его обманывает, но Молл бросила на юношу злобный взгляд, и он промолчал. Принц сообразил, что эта жуткая женщина вполне переживет потерю шести монет, если понадобится выбросить за борт болтливого раба.

Разбойница убедилась, что получит свои деньги, и сказала:

– Куда их девать?

– Посади молодого рядом с гарнским мальчишкой, – сказал Ден. – Я сразу понял, что это фиб. Редкая птица на здешнем рынке. Он гораздо сильнее, чем выглядит, и явно знает, как держаться на палубе. По крайней мере не опрокинет нас, если сядет на борт.

– Тебе решать. – Молл неопределенно пожала плечами. Она не стала делиться своими сомнениями, но явно не поверила в силу юного фиба.

– Его народ недолюбливает луговых, так что вряд ли они сговорятся, – добавил мастер Ден, будто подбирая Льешо пару на веслах. – Но мальчишки одного возраста и роста… Посади-ка его у борта, потом гарна – посредине, и кого-нибудь постарше и поопытней рядом с проходом, чтобы направлял весло.

Старый плут посмотрел на второго приобретенного им раба и сказал:

– А вот за этим надо будет приглядеть. Он вроде бы сильный и находчивый. Но не слишком, – резко добавил он, глядя в глаза невольнику. – Посади его на короткую цепь между двумя опытными гребцами. Так мы не потеряем его, когда поднимется ветер.

То есть когда их поманит запах земли… Новый раб холодно посмотрел на бога-мошенника, однако промолчал.

Льешо гадал, кто же это такой, и почему мастер Ден захотел иметь его поблизости. Но вряд ли удастся догадаться об этом самому, пока старый учитель не даст подсказку, а потому фибский король последовал за Молл по узкому центральному проходу галеры к своему месту на скамье.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Льешо никогда раньше не видел галер. Господин Чин-ши использовал в Жемчужной бухте толстые неуклюжие парусники, весла на которых применялись в те редкие дни, когда по прихоти погоды наступало затишье. Чаще всего корабли подгонял ветер, который начинался утром с приливом и вечером с отливом заканчивался.

А после Жемчужного острова принц путешествовал в основном по земле, за исключением памятной переправы через реку на спине Дракона Золотой Реки.

Конечно, он слышал о галерах, но по рассказам они представлялись ему громадными судами с сотнями гребцов, которые орудовали веслами, больше похожими на угловые столбы семиэтажного храма. Узкие же суденышки пиратов, казалось, готовы были вот-вот потерять равновесие, и Льешо ступал по палубе очень осторожно, будто неверный шаг грозил перевернуть галеру.

Молл не одолевали его страхи. Она тащила принца за собой мимо маленькой бронзовой пушки вдоль по центральному проходу, где едва мог пройти один человек.

С обеих сторон стояли скамьи. Пока распределяли новеньких, гребцы отдыхали. Их было больше, чем пиратов, но не так много, как утверждали слухи. Вдоль каждой скамьи лежал брус громадного весла: лопасти висели над водой. Размеры весел слухи не преувеличивали. Льешо попытался представить, из какого же дерева можно выстругать подобное чудище. Такие гиганты, наверное, растут только в самых старых лесах.

Под присмотром пиратов гребцы переносили добычу с «Путеводной звезды», исчезая в неглубоком трюме.

Второе орудие, размером поменьше первого, делило надвое ряды скамей. Льешо знал кое-что о пушках. Они действовали примерно так же, как шанские фейерверки, но вместо разноцветных огней стреляли каменными или железными ядрами.

Юноше захотелось рассмотреть пушку поближе, но тут Молл остановилась и толкнула гребца, сидевшего рядом с проходом.

– Ну-ка, разбуди его! – приказала она гребцу, указывая на невольника, сидевшего вторым от борта.

Когда тот очнулся и поднял голову, разбойница ткнула большим пальцем назад.

– Давай быстро туда, – сказала она и наклонилась, чтобы разомкнуть кандалы, которыми рабов приковывали за правую ногу к небольшому выступу перед скамьей.

Вначале человек не двинулся с места, будто его оглушили ударом по голове и он ничего не слышал от звона в ушах. Льешо заметил, как выпирают кости на его руках и груди. Ребра проступали сквозь драную рубашку, как ступеньки лестницы. На руках зияли открытые язвы, а на весле виднелись пятна крови. На его месте буду я, если мы не выберемся отсюда, подумал Льешо. На его месте будет Тай…

Принц недоумевал, как учитель может оставаться в стороне, видя такое.

Тем временем мука на лице раба сменилась выражением покорности судьбе. У него был такой вид, будто он собрался прямо сейчас умереть.

Льешо хотелось верить, что мастер Ден не позволит пропасть им с Таем. Но вот за пирата Чи-Чу поручиться он никак не мог.

Молл толкнула Льешо вперед.

– Посади его посредине на смену-другую, – сказала она. – Когда начнет справляться с веслом, я переведу его ближе к борту. Там с его ростом самое место…

Раб у прохода, похоже, пользовался большим уважением, чем те, кто находился у самого борта. Разумный подход, если учесть, что их жизни зависели от гребца, определявшего силу и скорость каждого гребка. Наверное, так и думал невольник, когда обратил на Льешо полный отвращения взгляд.

– На этой скамейке уже есть новая рыбешка, – фыркнул он, дернув подбородком в сторону принца Таючита из клана Кубал, который съежился, затравленно глядя куда-то в сторону.

– Они одного роста и слишком умные по отдельности, – снизошла до его ответа Молл, но взглядом дала понять, что больше не желает слышать никаких возражений. – Новенький усвоит науку быстро, или кок разрежет его на кусочки и подаст капитану на обед.

Невольник, которого должен был сменить Льешо, выглядел как ходячий мертвец, а одежда Тая была изорвана и покрыта кровью. На теле принца угадывались рубцы от ударов плетью…

Если план побега сработает, открытые раны причинят боль в соленой воде, смутно подумал Льешо.

Гарнский принц не поднял головы, когда встал его сосед. Таючит избегал воды в любом виде, кроме как в чашке с чаем, и сейчас он, невзирая на свою отчаянную отвагу, проявлявшуюся на твердой земле, не сводил глаз с собственных ног, будто только так мог спастись от ужаса, плещущегося за бортом.

Бросить его в море будет непросто… Но если все пройдет как нужно, Тай выживет.

Решив как можно быстрее обучиться гребле и спасти себя и друга от наказания плетью, Льешо поспешно занял указанное ему место.

– Не хочешь ли забраться мне под юбку, малыш? – расхохоталась Молл, защелкивая кандалы на ноге у принца. – – Здесь ты присмирел, как я погляжу.

Льешо понял, что ответа от него не требуется. Он держал рот на замке и вовсю изображал дерзкого мальчишку, который обнаружил, что цена за его грешки слишком высока.

– Певец покажет вам, что делать. Слушайтесь его. Может быть, выживите.

Молл весело похлопала Льешо по плечу, будто не она приговорила его только что к медленному умиранию на галере, и пошла на корму, заорав во всю глотку:

– Поставь бочку на место, пока никого не убил!..

– Я – Певец, – представился главный гребец и предупредил: – Делайте, что вам говорят, и не поднимайте головы, а все вместе отведаем плетей.

Льешо коротко кивнул.

– Так что нужно делать?..

Тут Таючит все-таки поднял голову. Глаза его расширились от изумления. Потом он заметил пиратского капитана, появившегося на высокой передней палубе.

Похоже, поначалу гарнский принц не поверил своим глазам: к тому же мастер Ден стоял к ним спиной. Но тут старый плут скомандовал поворот и бросился к борту, ясно продемонстрировав свой профиль.

Наверное, пока Чи-Чу добирался до Понтия с отрядом Льешо, на этой галере имелся другой капитан, но теперь бог-мошенник явно взял на себя его обязанности.

Принц Таючит зажмурился изо всех сил, а когда открыл снова, мастер Ден никуда не подевался.

Льешо посочувствовал Таю. Ему и самому ситуация не нравилась.

– Значит, это ловушка. Так и было задумано с самого начала, – произнес Тай. – Но все бессмысленно. Дядя никогда не заплатит за меня выкуп. Я ему только мешаю…

– Выкуп!.. – бросил Льешо с отвращением.

Надо было остановить принца, пока он не наговорил лишнего.

– Кто станет платить выкуп за гарнскую шваль! Старина Стайпс говорил, что поквитается со мной за удовольствие своей женушки. Я готов к смерти, но чтобы такое оскорбление!.. Я скорее отправлюсь кормить рыб, чем стану делить скамью с проклятым гарном!

Кажется, сработало. Таючит откинул голову, будто получил пощечину, но замолчал.

Какое-то время они обменивались злобными взглядами. Льешо не знал, что именно принц понял из его отчаянных знаков и намеков, но Тай сказал:

– Не думал, что положение может быть еще хуже.

– Ничего не знаю. Мне и своих проблем хватает, – ворчливо отозвался юноша.

Он втянул голову в плечи, надеясь, что пираты не расслышали их перебранки.

Певец посмотрел на них с плохо скрываемым презрением.

– Вы знаете друг друга?

– Он фиб, – высокомерно фыркнув, отозвался Тай. – От этих фибов одни неприятности!

Для гребца угрюмое выражение лица принца сошло за проявление расовой неприязни, но Льешо верно истолковал его. В конце концов он явился на борт в компании мастера Дена, своего доверенного советника, который теперь щеголял в красных пиратских штанах…

Тут Таючит произнес, с подозрением глядя на капитана:

– А вот того я знаю…

– Нам повезло, – кивнул Певец, хотя принц Тай имел в виду нечто совсем другое. – Сам бог-мошенник почтил нашу посудину своим присутствием…

К счастью, Таючит задал вопрос, который вертелся на языке у Льешо:

– Это ведь бог Чи-Чу, верно?

– Да. Пираты поклоняются ему и просят о богатой добыче. Нам тут, на веслах, это без разницы. Но когда он на борту, море не забирает к себе гребцов. Мы ведь всегда рискуем. Скоро начнется сезон муссонов. Если нас ждет буря, я счастлив видеть старого мошенника на нашем суденышке.

– Гм.

Льешо оглянулся на своего учителя, сменившего привычную накидку на пиратский наряд. Он не знал этого человека.

Теперь им предстоит бороться за жизнь, пока Каду не вызволит их отсюда.

Гулко бухнул барабан, и Певец вскочил на ноги.

– На весло!.. – крикнул он певучим голосом, который объяснял его прозвище.

Заскрипели весла.

– Правой ногой!..

Льешо замешкался на мгновение, посмотрел, что делает Певец, нашел подножку и уперся в нее ступней.

– Левой ногой!.. – скомандовал Певец.

Фибский принц внимательно следил, как невольник надавил сильнее, поднял правую ногу и поставил левую на другую узкую подножку. Тай не умел держаться на палубе, качка сбивала его с толку даже на маленьком корабле.

Они толкнули громадное весло вперед, Таючит задержался, пытаясь не упасть. Льешо принял двойной вес и заметил, что Певец тоже берет на себя больше, чем положено.

– Толкай!..

Гребец мощно оттолкнулся, упал вниз на скамью и потянул за собой весло.

Льешо последовал его примеру и понял, что скамья не столь жесткая, как он предполагал.

Вскоре юноша чувствовал себя так, будто его колотили палками, но годы, проведенные в седле, брали свое – вряд ли он набьет мозоли на пятой точке. По крайней мере если сумеет устроить побег ночью. Еще одного дня на размышления, как избавиться от цепей, не будет. Тай прекрасно умел скакать на лошади и управляться с различным оружием. Но он не привык к морю: страх воды совсем забил его мышцы, и даже совсем простые действия давались принцу с трудом.

Льешо и главный гребец не могли долго работать за товарища. Принц сдерживался изо всех сил, чтобы не закричать на учителя. Мастер Ден стоял на носу и рассматривал горизонт в подзорную трубу, не обращая внимания на мучения своих учеников.

Время от времени пиратская галера попадала в течение, которое бежало по морю, как река по суше. Тогда невольники отдыхали, сберегая силы.

Певец показал им новый способ гребли, от которого не так напрягалась спина. Хоть работала только четверть гребцов, течение несло их с прежней скоростью, только судно больше не застывало на месте после гребка. Старые рефлексы, приобретенные под парусами лодок господина Чин-ши, вернулись. Льешо быстро приноровился к новым движениям.

Неожиданно Таючит не удержался на ногах при движении вперед и упал на весло, которое ударило бы по головам гребцов, находившихся впереди, если бы Льешо и Певец не оттащили его обратно. Однако они пропустили движение и не успели опустить весло в воду. Тут же рядом возник Альф и огрел невольников плетью.

Тай, никогда прежде не сталкивавшийся с подобным к себе обращением, закричал – скорее от удивления, нежели от боли, – а Льешо пригнул голову и подставил спину под плеть.

– Тс-сс! – прошипел он. – Не привлекай к нам внимания!..

Певец всем весом навалился на весло, но успел кинуть на Таючита убийственный взгляд.

Льешо ворочал весло, пока не заныли плечи и спина. У него не хватало ни сил, ни опыта, чтобы грести за двоих. Когда принцу казалось, что сейчас он упадет и умрет, над головой взвивалась плеть, и он вновь налегал на весло. Руки горели огнем. Это продолжалось вечность, пока сознание юноши не заволокла пелена, а боль и изнеможение не стали далекими.

Потом как-то внезапно все прекратилось. Тай упал мешком на дно углубления между рядами скамеек, но оставались еще кое-какие дела.

– Помоги мне! – Певец поставил весло на уключину, так что рукоять опустилась вниз. – Возьми цепь и закрепи.

Льешо повиновался и прикрепил весло к стойке на дне углубления. Деревянная лопасть повисла над водой.

С усталым вздохом опустившись на скамью, Певец поймал Льешо за плечо и сбил с ног.

– Отдыхай.

– С удовольствием, – прохрипел Льешо.

У него болело все тело. На ладонях выступила кровь – хоть ее и было меньше, чем у Тая, – а ноги выглядели так, будто по ним молотили палкой. Что не сильно отличалось от истины, как подумал принц.

Постепенно нарастут мозоли, и будет легче… если он собирался остаться, что не входило в его планы. Но как же хочется пить! В горле у Льешо пересохло, на зубах хрустел песок. Даже посреди пустыни он не испытывал такой жажды.

Певец посмотрел на принца, сунул руку под скамью и выкатил бочонок.

– Вода.

Потом он достал откуда-то черпак, налил кружку и передал ее Льешо.

– Выпей до дна, а не то умрешь от перегрева.

Льешо безропотно повиновался. Ему хотелось еще, но он не стал просить.

Вода оживила юношу. Однако, вынырнув из темноты помутившегося разума, он обнаружил, что Таючит смотрит на него безумными глазами.

– Я не могу больше! – закричал Тай.

Кровь капала с рукоятки закрепленного весла.

– Возьми. – Певец сунул ему кружку с водой, но гарнский принц отмахнулся.

– Пусть они убьют меня – и покончим с этим! Кому какое дело, умру я через несколько дней, как мой предшественник, или прямо сейчас?!

Тай посмотрел на свои израненные пальцы и засунул ладони под мышки.

– Как ты думаешь, что сделают с твоим скорбным телом, если ты не будешь грести? – усмехнулся Певец. – Мне казалось, тебе не нравится вода.

Тай был гарном, выходцем из народа, который известен своим страхом перед всем, что глубже ручейка. Кочевые кланы проходили реки вдоль, только бы не замочить копыта своих лошадей. Ни один из гарнов не умел плавать: множество из них погибло в сражении, когда Цу-тан потеснил их к реке Онге.

Тай пуще смерти боялся моря. После слов Певца он взглянул за борт, будто удивляясь, что человек из клана Кубал оказался так далеко от твердой земли.

Поспешно отвернувшись, гарнский принц еле слышно произнес:

– Я бы предпочел умереть в ханском шатре – от старости. Чтобы шаман воздвиг подобающий погребальный костер и проводил меня в преисподнюю. Однако я понимаю, что водяная могила мне рано или поздно обеспечена…

Когда Таючит повернулся к Льешо, на лице его отсутствовало всякое выражение, что случалось слишком часто за последнее время.

Тай явно не ожидал, что отряд Льешо станет искать его. При иных обстоятельствах вид друга мог бы приободрить гарнского принца, однако мастер Ден, доверенный советник молодого фибского короля, спокойно разгуливал в качестве капитана галеры, на которой они были рабами.

Впрочем, надежда на благополучный исход оставалась. Однако Таючит не собирался делиться мыслями со всем миром, даже если этот мир состоял из узенькой скамьи. В глубине души он ждал знака, как действовать дальше. До действий же оставались часы. На данный момент существовали другие неотложные проблемы. Если Льешо не найдет способа намекнуть другу, что у него есть какой-то план, принц попытается наложить на себя руки.

К счастью, у Певца имелся свой метод убеждения юного напарника.

Он фыркнул, желая позлить недавно обращенного в рабство мальчишку.

– Здесь многие желают легкой смерти, – сказал гребец. – Ты наивно полагаешь, будто пираты, которые распоряжаются твоей жизнью, станут тратить время на взмах саблей.

– Я и раньше видел пытки.

Тай вздернул подбородок, но лицо его позеленело – то ли от качки, то ли от воспоминания о судьбе, уготованной Радию его дядей, Мергеном. Но Таючит, похоже, решился вытерпеть от своих новых хозяев все, что угодно, лишь бы положить конец путешествию принца по морю.

– Пытки тоже требуют времени, а пираты не любят тратить его попусту, – заметил Певец.

Льешо подумал, что пытки ему не нравятся в любом виде. Стало ясно, что близится развязка спора. Тай это тоже почувствовал и мрачно посмотрел на главного гребца. Гарнский принц ждал объяснений.

– Если ты перестанешь работать, то тебя выкинет за борт либо какой-нибудь пират, либо твой собственный напарник. А там уж плыви – или спокойно тони.

Певец демонстративно перевел взгляд на бледно-серые облака у горизонта. Земля едва угадывалась за туманом: она находилась от галеры еще дальше, чем материк от Жемчужного острова. Несмотря на опыт, приобретенный в качестве ловца жемчуга, Льешо чуть не утонул, пытаясь тогда доплыть до берега.

Юный король невольно подумал, сколько же еще человек на судне не умеет плавать. Конечно, они все прикованы к скамьям и не могут ни прыгнуть, ни упасть за борт, пока пират не отомкнет замок… Или пока кто-нибудь не откроет его самостоятельно.

Тай судорожно вздохнул.

– Я не хочу находиться здесь!..

– Никто не хочет, – согласился Певец. – Но если выбирать между галерой и морем, то мы обычно предпочитаем галеру.

– Я не хочу умирать, – произнес гарнский принц.

– Тогда старайся выжить, – ядовито посоветовал Лье-шо. Возможно, резкий тон заставит Тая быть осторожнее. – Есть вещи пострашнее моря.

Он хотел приободрить принца, но тут вдруг зашевелился туман, затянувший почти весь горизонт. В той стороне лежал Эдрис… Льешо почувствовал присутствие знакомого жуткого разума. Хуже моря – шторм, особенно магический, а колдун, чей корабль сгорел под ногами молодого короля, мог выбрать короткий путь к своей цели.

– Сколько у нас времени на отдых? – спросил Льешо.

Вряд ли у них появится возможность для побега днем, когда солнечный свет выдавал бдительным пиратам каждое движение. За борт нужно прыгать после хорошего отдыха… Чтобы добиться успеха, необходимо знать местный распорядок.

– Сколько работаем, столько и отдыхаем.

Могло быть и лучше, но Льешо не сильно расстроился. Певец смотрел не в сторону берега, а на воду, будто оценивая что-то, недоступное вниманию остальных.

– Похоже, ветер меняется. В следующую смену придется грести сильнее.

Вдоль рядов ходил раб с пищей для отдыхающих гребцов. Льешо протянул свою чашку, и в нее полился жидкий суп из бобов и риса: поверх легли два куска черствого хлеба. Юноша съел хлеб, едва обратив внимание на странный привкус, и уставился в ту же сторону, что и главный гребец. Прищурившись, он явственно различил движение воды: подводное течение. Если подчиняться ему и дальше, галеру прибьет обратно к берегу.

Это довольно удобно для побега, подумал Льешо. Если удержаться на поверхности моря, то они с Таем запросто доберутся до земли.

Юноша повернулся, чтобы приободрить Таючита. Но гарнский принц уже спал – прямо там, где упал на дно лодки. Его ужин остался почти нетронутым.

– Тебе лучше последовать его примеру, парень, – посоветовал Певец.

Он подхватил брошенную миску, хлеб сунул Таючиту в карман, а суп в два счета выхлебал сам. Невольник не был жестоким, лишь только практичным. Тай не проживет долго, а значит, на него не стоит расходовать еду. А хлеб Певец оставил на тот случай, если гарнский принц решит побороться со смертью, но лишнее милосердие только сокращало их собственные шансы на выживание.

Если бы Льешо не знал Тая, если бы никто не спешил к ним на помощь, то, наверное, фибский король рассуждал бы точно так же. Хоть ему не хотелось себе в этом признаваться, однако еще пара смен за веслом наверняка заставила бы его изменить мнение…

– Я лягу на скамье.

Голос гребца вывел Льешо из молчаливой задумчивости. Совсем недавно он был королем, являлся первым среди сподвижников, учился расчетливой мудрости с учетом желаний подданных и всех тех, кто ждал от него правильных решений. Однако сейчас юноша вовсе не собирался возражать против права Певца на более удобную постель. Некоторые уроки, полученные в детстве, быстро вспоминались, когда речь шла о жизни и смерти.

В местной иерархии Льешо был низшим из низших. Новенький нуждался в совете старших товарищей по несчастью, чтобы выжить. А Тай в политике скамьи располагался еще ниже, в бухгалтерских книгах главного гребца его уже списали, как утонувшего. Принц гадал, сколько времени он проведет за веслом, прежде чем начнет посматривать на хлеб Таючита.

Тай был выше Льешо, но по сравнению с Певцом они считались карликами. В углублении между скамьями хватало места для обоих, если чуть поджать ноги. Измученный работой и страхом перед морем, Таючит спал мертвецким сном. Льешо немного повозился, пытаясь устроиться поудобнее, но вскоре решил, что это бесполезно. Он боялся, что тревожные мысли помешают ему уснуть. Но веки вдруг стали невероятно тяжелыми и закрылись, едва юноша успел прислониться спиной к борту.

Засыпая, принц услышал голос Певца:

– Ты справился, парень.

Истощенный греблей Льешо хотел забыться и ничего не видеть во сне. В свою бытность ловцом жемчуга он часто успокаивался под мерный плеск волн, но сейчас ничего не выходило. Принц едва успел задремать, как глаза его словно сами собой раскрылись. Он попытался снова смежить веки, но они не желали подчиняться. Впрочем, как подумал юноша, нет ничего удивительного в том, что уснуть трудно. Тай пребывает в плачевном состоянии, а надежды на спасение почти никакой.

Хуже того, туман над портовым городом сгущался, становясь все более зловещим. Однако сильнее всего пугало присутствие где-то там мастера Марко. Колдун искал Льешо…

Принц совсем забыл про сон. Он стал глядеть на воду. Нет рядом Каду… и жемчужин, которые юноша так долго носил на груди, тоже нет. Льешо подумал, сможет ли его несчастный разум вынести еще одно суровое испытание, и тут внимание принца привлек странный звук у борта галеры. Там что-то было, и это «что-то» выбиралось из глубин и карабкалось на борт пиратского судна.

Море населяли ужасные чудовища, грозные создания с огромными зубастыми пастями. Надсмотрщики на Жемчужном острове поощряли рассказы о них, стремясь к тому, чтобы рабы не пытались сбежать: все слышали, как подобные твари могут запросто проглотить человека. Бесформенный кошмар со змеями на голове стирал несчастного в порошок своими жуткими челюстями… Побег Льешо с Жемчужного острова мог закончиться трагедией, если бы не Дракон Жемчужной Бухты, но не все драконы отличаются дружелюбием. Страх перед морскими чудищами остановил не одного раба.

Принц уже собирался разбудить Певца и забить тревогу, когда из-за борта высунулась голова Свина.

– Вот ты где…

Джинн залез в лодку и стряхнул воду с серебряных цепей, опутавших черную щетинистую тушу.

– Я искал тебя. А ты, как вижу, нашел принца Таючита.

– Что за ерунда? Я же не сплю! – воскликнул юноша.

– Конечно, спишь. Тебе нужен сон… впрочем, у нас нет времени. Надвигается шторм.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Что ты делаешь в моих владениях, джинн?.. Льешо резко повернулся на голос. А ведь ему показалось, что вроде бы никто не заметил, как он разговаривает с мокрой черной свиньей в серебряных цепях…

Голос принадлежал рабу, которого мастер Ден отобрал вместе с Льешо на «Путеводной звезде». Невольник выглядел почти так же, как в реальном мире – то есть непредсказуемым и очень опасным.

Легким движением раб скинул оковы.

– Вы знаете друг друга? – спросил он у Свина.

– Нет, если вас это огорчает, мастер Дракон, – поклонился джинн, но Льешо успел заметить хитрый блеск в его глазах.

– Дракон?.. – Юноша не заметил изменений в чертах пленника, которые привели бы к подобному выводу, но не стал сомневаться в словах Свина. Фибский король встречал достаточно драконов на своем пути, чтобы научиться осторожности в их присутствии. Особенно в море.

Дракон в человеческом обличье склонил голову.

– Разрешите представиться, – сказал он, не спуская пристального взгляда серебристых глаз с джинна. – Дракон Моря Мармер, король вод и берегов…

Юноша дипломатично склонил голову ровно настолько, насколько и король-дракон.

– Льешо, король Фибии в изгнании и супруг моей госпожи, Великой Богини.

– Добро пожаловать, юный король. Однако твой приятель здесь нежеланный гость.

Свин неловко переминался с одной задней ноги на другую, почесывая рыло черным копытом. Льешо еще ни разу не видел его в таком смущении.

– Тебя вышвырнули из небесных садов Пчеловода за пакости, тварь! – рыкнул король-дракон. Льешо мимоходом порадовался, что магическое существо не в состоянии дышать огнем в человеческом обличье. – Как ты осмелился явиться во владения того, кого уязвил сверх меры?

Дракон мог говорить только об одном «пчеловоде». О Великой Богине. Однако Свин рассказывал Льешо совсем другую историю об обстоятельствах своего ухода из райского сада.

– Вышвырнули?..

Принц ждал, что джинн опровергнет обвинение. Но тяжелая тишина говорила лучше любых слов. Вначале мастер Ден, а теперь и Свин… Мучительная боль в душе – да, это новое предательство… Был ли у него хоть один друг в этом огромном мире, или он, как последний дурак, доверял врагам, которые использовали его в своих целях?..

– Ты говорил, что отправился за помощью для Богини. Какие еще сюрпризы приготовлены для меня?!

Льешо не кричал, но даже Свин наверняка расслышал металл в его голосе.

– Никаких сюрпризов, – лениво фыркнул джинн. – Ты не требовал от меня подробностей, а версия господина дракона тоже далека от истины.

Само море поднялось за ними, как масло в лампе: казалось, вода готовится в ярости поглотить лгуна.

– Так изгнала тебя моя госпожа, Великая Богиня, из райского сада? Или же нет?

– Ну да, она была мной недовольна… Я удалился, так сказать, по обоюдному согласию, чтобы возместить причиненное мною зло. С тех пор я возвращался дважды вместе с тобой – разве меня не пускали на порог?

Пускали, конечно, подумал принц, но это говорило скорее о минутной потребности, чем о статусе джинна…

Льешо переводил взгляд с короля-дракона на Свина и обратно. Потом, собравшись с духом и приготовившись услышать ужасную правду, спросил:

– Что же ты натворил?

Свин предоставил право отвечать королю-дракону.

– Тебя преследует маг, желающий забрать весь рай себе, – сказал тот.

– Мастер Марко, – подтвердил Льешо. – И что?

– Он показывал фокусы на рынке, когда встретился с нашим другом джинном.

– Ты освободил демона преисподней!.. – воскликнул юноша.

От ужаса у него округлились глаза. Он не верил. Не мог поверить.

– Из-за тебя Небесные Врата под осадой!

– Нет!.. – отшатнулся Свин, звеня серебряными цепями.

Льешо гадал об их предназначении раньше, но теперь все встало на свои места. Джинн сбежал из рая, но не из кандалов.

– Не совсем. Вы упустили кое-какие детали. Если бы я знал, что на уме у Марко, то действовал бы по-другому…

Сознанием Льешо завладели сны Лыоки, и сердце едва не перестало биться. Он видел огненный шар высоко в небе, чувствовал, как пламя охватывает его тело, пожирает миры, сея хаос и разрушение. Принц вспомнил соблазняющий вопрос – «Это желание?»… Свин задавал его столько раз, что Льешо начал воспринимать это как игру, но джинн не играл. Страна в руинах, друзья под угрозой смерти, брат Льюка сходит с ума от предвидения будущего, которое уготовил им мастер Марко, близится конец света: и все ради извращенного удовольствия, которое джинн испытывал от игры на людских слабостях? На человеческой жадности? И не только ведь человеческой. Дракон Моря Мармер тоже пострадал…

Свин отрицал, что выпустил демона, но последний вопрос оставался без ответа.

– Что же ты натворил?

– Марко родился у рабыни во дворе младшего сановника на окраине Понтия, – пожал плечами джинн, возможно, демонстрируя свое отношение к их самому страшному врагу. Каду угадала, где маг учился.

– Сановник так и не признал сына, но взял его в дом, как образованного раба. Марко рос собственностью отца и практиковался в черных науках – чтобы отомстить, как мне казалось… Я с удовольствием помог ему, ведь отец будущего колдуна оказался сущим тираном и заслуживал любого наказания, какое состряпает для него сынок. Но Марко пожелал стать великим магом. Его одолевали романтические бредни – вроде ухаживания за Великой Богиней в надежде на то, что она дарует ему вечную жизнь. За определенную цену я мог исполнить и это желание, но уже тогда у него помутился разум…

Льешо довольно напробовался рабства. Загадал шарлатан Марко свое желание из гордости и честолюбия или в отсутствие другого выхода? Слишком поздно раздумывать, какой поворот в прошлом мог спасти их от падения миров в будущем. Теперь маг Марко занимался отвратительными вещами, и жалеть его неразумно.

Но вопросы у Льешо еще не исчерпались.

– Как же раб с романтическими бреднями в голове превратился в мага, который держит в руках судьбы всех небесных и земных царств?

– Чтобы стать настоящим магом, нужна кровь дракона в жилах, – объяснил Свин, дернув плечом.

Принц знал об этом.

– У Марко ее не было…

– Неправда, – возразил юноша. Он своими глазами видел чешую на коже мага.

– Жил один молодой дракон…

Море закачало пиратскую галеру, будто лошадь, пытающаяся сбросить седло из крапивы.

Льешо схватился за закрепленное весло, чтобы удержаться на ногах.

– Мой сын, – сказал король-дракон.

Свину хватило ума выглядеть потрясенным, но на самом деле он вовсе не удивился.

Джинн переместил свою тушу так, чтобы между ним и драконом оказался Льешо, и взялся за весло. На скамье храпел Певец. Таючит нахмурился во сне и еще сильнее поджал ноги к груди. Никто не проснулся. В эту самую минуту могли решаться судьбы миров, но на скамье впереди по-прежнему мерно работали веслами.

– Молодой дракон, – снова заговорил джинн, – влюбился в девушку и пожелал стать человеком. Мне показалось, я нашел идеальное решение для всех.

Льешо знал Дракона Жемчужной Бухты как целительницу Кван-ти большую часть своего детства на жемчужных берегах. Он видел ее в обличье драконихи только дважды: когда она спасла его от утопления и еще когда участвовала в битве с мастером Марко в столице Шана. Да и сам король-дракон стоял перед ними в человеческом обличье.

– Не понимаю, – признался юноша. – Драконы запросто могут принимать любое обличье…

– Как и мой сын – со временем. Возможность смены облика приходит к нам по мере взросления.

– Которое происходит крайне медленно по человеческим меркам, – добавил Свин. – Молодой дракон не надеялся, что его любимая будет ждать так долго.

Льешо понял, что она умерла бы от старости прежде, чем дракон-любовник обрел силу принимать обличье красивого молодого человека. Трагедия для украшения сказок, которую остается только принять и пережить в реальной жизни.

– Что же сделал молодой дракон? – Льешо вовсе не интересовал ответ, но он чувствовал, что история должна как-то относиться к его собственной саге. Иначе для чего вообще этот сон?

Свин ответил, избегая смотреть принцу в глаза:

– Он пожелал стать человеком…

– Короче, твой приятель убил одним выстрелом двух зайцев, соединив в едином теле дракона, моего сына, и человека, который хотел драконьей крови, – произнес король-дракон, и на глазах его заблестели слезы. – Мой сын заточен в оболочке безумца, который использовал ворованное могущество, чтобы призвать демона из преисподней… Молодой дракон более не может контролировать свое тело, как не смог и стать человеком ради любви девушки!..

– Милосердная Богиня!

Однажды, когда Льешо только начал путешествовать во сне, мастер Марко сумел сбить его с пути и захватил в плен. Принцу было настолько плохо от ядов, используемых колдуном, что его стошнило – прямо на мага. Тот был вынужден сменить рубашку, и Льешо нечаянно узнал самый главный секрет Марко – нездоровая плоть человека перемежалась с драконьей чешуей. Тогда принц решил, что маг был злосчастным плодом неудачного союза дракона и человека, сошедшим с ума от невероятности своего бытия. Сейчас же, когда он узнал правду, ему стало еще более тошно. Неудивительно, что мастер Марко потерял разум!

– Я оставил надежду спасти сына, – с трудом произнес король-дракон. – Теперь я хочу лишь положить конец его мучениям.

– Повторите, пожалуйста, – произнес Свин, но тут дракон покрылся какой-то странной рябью и начал меняться.

Льешо не сводил глаз с него, отказываясь верить в происходящее. Когда это существо примет обличье дракона, галера просто моментально пойдет ко дну в мгновение ока, если до этого не превратится в пепел.

Однако король-дракон, похоже, передумал меняться.

– Я бы с удовольствием пожелал твоей смерти за все, что ты сделал, – произнес он, глядя на Свина. – Но нет, я все же не загадывал желания.

Напряжение, повисшее в воздухе, разрядило появление мастера Дена в пиратском одеянии.

– Ага. Вижу, вы все наконец-то встретились. Хорошо, хорошо…

– А вот ничего хорошего! – воскликнул Льешо. – Свин, которому я доверял как слуге Богини, оказался врагом моей госпожи, изгнанным за преступления!

У принца помутилось в глазах. Он повернулся к джинну и закричал в печальную поросячью морду:

– Разве ты не знаешь, что натворил? Какие беды навлек на наши головы?!

– Я забыл о правилах гостеприимства, – сказал Дракон Моря Мармер, шутливо кланяясь Льешо. – Что вы предпочитаете на ужин? Ветчину? Или, быть может, свиные ребрышки, запеченные на углях?

Оскорблять джиннов опасно. Если только, конечно, ты не король-дракон.

Свин зло глянул на мастера Дена.

– Все твои проделки, старый дурак. О чем ты думал, во имя всех небесных и земных царств, когда тащил мальчика к Нему!

– Я не успел остановить глупый язык, – покаялся мастер Ден. – Хотя на сей раз не свой.

Льешо вздрогнул. Ведь сюда их завели его собственные поспешные слова…

– Нам все равно пришлось бы плыть через море. – Мошенник кивнул на широкие желто-красные штаны. – А какой же поход без пиратов? Что же до нашего друга, Дракона Моря Мармер, то он направляется по пути, указанному в пророчестве, которое позволит ему остановить мастера Марко и освободить сына от мучений. Мне показалось разумным привести его сюда.

Что-то в нарочитой невинности слов мастера Дена заставило Льешо искать скрытую правду в его словах. Драконы, в конце концов, могут принимать любое обличье…

– Не встречались ли мы раньше, господин дракон? Может статься, я знаю вас под другим именем? – спросил принц, вежливо поклонившись.

Раздраженно вздохнув, король-дракон искоса взглянул на мастера Дена, который прятал лукавую улыбку в уголках губ.

– Мне пришлось выдумывать на ходу, – извинился бог-мошенник. – Я посмотрел вниз и увидел их прямо под рукой… точнее, под ногой. Колокольчики. Я просто брякнул первое попавшееся слово, а потом уже было поздно.

– По крайней мере для одного из нас, – покачал головой Дракон Моря Мармер.

Совсем недавно он под видом громадной лошади носил на спине мастера Дена. И терпел цветастое прозвище…

– Держись подальше от джиннов и мошенников, – произнес дракон, глядя на Льешо. – От них одни неприятности.

– Я заметил.

Надо же… Колокольчик.

Впрочем, принц путешествовал в компании богов и королей достаточно долго, чтобы научиться прятать улыбку. Король-дракон задумчиво посмотрел на Льешо.

– Планы внутри планов. Понятно, мастер Мошенник, – пробормотал он. – Он действительно тот самый?

Свин, невзирая на то, что мог поплатиться головой, вмешался в разговор:

– Да-да, тот самый. Кстати, он опаздывает на встречу. Ее милость Сьен Ма, смертная богиня войны, послала меня за ним.

– А что нам делать с наследником, умирающим под скамейкой, или магом, который заточил моего сына в собственном теле?

Мастер Марко!..

– Он преследует нас. Пророчество и мой брат Менар нужны ему, и не меньше, чем нам.

Льешо глянул на морскую гладь, жалея, что не знает замыслов коварного колдуна.

Дракон Моря Мармер проследил за его взглядом: при этом он смотрел так, будто мог видеть одновременно и над, и под водой. Впрочем, возможно, так оно и было.

Через мгновение его глаза вновь словно ожили, и дракон покачал головой.

– Он ищет тебя… Марко, конечно, знает, что ты в море, но сражение с твоей подругой-птицей заставило его вернуться на берег. Основная его цель – добраться до Понтия раньше нас, но я не знаю, как он собирается передвигаться по суше. Сейчас он зачем-то нагнетает шторм, и я думаю, не совладает с его силой.

С самого начала мастер Марко действовал с помощью мощных заклинаний и быстро терял контроль над вызванными им силами. Так освободился демон, стремящийся к разрушению всех реальностей, из-за которого Льешо отправился в поход. Шторм – дело сложное. Значит, мастер Марко вновь взялся за свое, применяя неподвластную ему магию.

Принц подумал, а виноват ли на этот раз именно колдун? Ведь здесь властвует Дракон Моря Мармер, и в глубоких водах, и на поверхности, а ему вовсе не нужна победа мастера Марко. Льешо не стал рисковать, обижая гостеприимного хозяина подозрениями, но мягко напомнил, что ветер может унести не только врагов, но и друзей.

– А как же моя команда? – спросил юноша, думая о Каду, Хмиши и Льинг, Бикси и Стайпсе, которые боролись где-то с яростными волнами. Интересно, кстати, как Маленький Братец переносит качку…

– Я вижу все, что пересекает границы моих владений, – подтвердил король-дракон догадки Льешо, но тут же добавил: – То есть вижу все, кроме будущего. Кто-то хорошо обучил твою колдунью: в ее жилах течет кровь дракона. Правда, она молода и неопытна в управлении погодой. Ее любимец тоже не обделен силой, но сейчас он ей не поможет… Если твой враг потеряет контроль над стихиями, а я думаю, так и случится, у твоих друзей останется мало шансов на успех.

Принц не стал спрашивать, откуда повелитель Мармера знает о планах друзей: ведь тот минуту назад признал, что замечает все происходящее в подвластных ему водах. Фибский король надеялся, что дракон ошибся насчет Каду. Она гораздо сильнее, чем подозревал хозяин вод: правда, Льешо никогда раньше не видел, чтобы Каду работала с такой мощной магией. Наверное, и не хотел видеть, но ему придется найти Каду раньше, чем он предстанет перед ее отцом. Ведь Хабиба будет задавать вопросы.

– Я должен найти ее, а потом встретиться с госпожой Сьен Ма. Но я вернусь, – заявил Льешо. – И не оставлю принца Таючита умирать в обществе пиратов.

– Я прослежу, чтобы юный король возвратился вовремя. Даю слово, – произнес Свин, подкрепив клятву торжественным поклоном.

Никто не поверил ему, а юноша в первую очередь – после того, как обнаружил всю глубину предательства джинна.

Тай точно умрет от отчаяния, если, проснувшись, не найдет Льешо на месте.

– Помогите им, если сможете, – взмолился принц.

– Посмотрим, получится ли. – Король-дракон явно был не в восторге от этой просьбы, но обещание дал.

Льешо благодарно поклонился. Драконы всегда держали слово.

– Тогда я удаляюсь… вместе с нашим подлым другом.

Юноша мотнул головой, представил рога у себя на лбу и прыгнул в море…

…которое исчезло у него из-под копыт.

Льешо путешествовал в сновидениях там, где никогда не бывал в реальном мире, мог навестить знакомые места и людей. Как научили его во времена служения ее милости на Дальнем Берегу, принц обратился за указаниями к капитану своего отряда.

Каду стояла на палубе маленького двухмачтового корабля со спущенными парусами. Туча, которую принц видел с пиратской галеры, зловеще нависала над горизонтом. Ветер сплетал волосы Каду в немыслимые узлы и хлопал широкими рукавами ее одежд – казалось, будто знамя развевается от стеньги до бушприта. Девушка глядела на море вроде бы рассеянно, но суровые морщинки у рта и глаз выдавали ее сосредоточенность. На руках Каду сидел Маленький Братец и смотрел в том же направлении. Похожая серьезность придавала его мордочке почти человеческое выражение. И снова Льешо задумался о том, какие силы же таились под обезьяньим обличьем и что о них знал Дракон Моря Мармер…

Топот копыт принца заставил Каду обернуться.

– Льешо!.. – вскрикнула она, прежде чем король превратился в человека.

Маленький Братец скользнул в сумку, еще раз обвел глазами палубу, на секунду задержав взгляд на лежащем на ней юноше, и спрятался с головой. Льешо удивился, что бы это значило, но Каду не оставила ему времени на размышления по поводу поступков ее любимца или слов Дракона Моря Мармер.

Воспользовавшись тем, что руки внезапно освободились, она уперла их в бока с видом сварливой бабы и топнула ногой в дюйме от носа Льешо.

– Что ты здесь делаешь?

– Ищу тебя, – объяснил молодой король и с трудом поднялся на ноги.

Маленький корабль швыряло из стороны в сторону, и юноша подумал, а не ошибся ли Дракон Моря Мармер насчет возможностей мастера Марко. «Глаз шторма» еще не обратился к морю, но даже на расстоянии чувствовалось, что ураган никто не контролирует. Льешо схватился за борт, боясь свалиться в воду или снова рухнуть у ног Каду.

– Уже нашел, – сказала девушка и быстро оглянулась туда, где отмечала берег стена дождя. – Послушай, мне сейчас некогда говорить. Хмиши и Льинг внизу: если хочешь, расспроси их. Меня беспокоит буря.

Она повернулась лицом к ветру и вытянула руку, запрещая шторму двигаться дальше. Льешо почувствовал, как столкнулись невидимые могучие силы, когда ураган рвался прочь от земли, а Каду удерживала его на месте. На мгновение ветер затих. Льешо услышал в своей голове шепот, который знал слишком хорошо, и почуял опасность. Потом паруса надулись, и корабль ринулся вперед по яростным волнам, более уверенно, но все так же безудержно.

– Дракон Моря Мармер сказал, что мастер Марко вызовет шторм, но не сумеет удержать его под контролем! – прокричал принц под завывание ветра. – Туча становится слишком большой!..

Юноша не спросил: а способна ли Каду на то, что не удалось магу? Но девушка ответила на невысказанный вопрос, не удивившись тому, что Льешо столкнулся еще с одним драконом, хотя обычные люди иногда за всю свою жизнь не видят ни одного.

– Тогда скажи своему Дракону, чтобы тащил задницу сюда и сам останавливал бурю! Мне нужно усмирять море и сдерживать ветер, а не выслушивать критику…

Льешо собирался выразить собственное мнение по этому поводу, но решил, что раз отец Каду – Хабиба, она и сама все прекрасно знает.

– Я ему передам, – заверил Льешо и оставил девушку бороться со стихией.

Он скользнул по лестнице вниз и столкнулся с Льинг.

– Льешо! Это сон?..

– Был, когда я покидал пиратский корабль, а сейчас уже не уверен, – признался принц. – Кстати, Свин где-то рядом.

Льинг кивнула. Они уже встречались в мире сновидений раньше, когда сторонник мастера Марко, Цу-тан, держал ее в плену.

– Ты нашел Таючита?

– Да, и мастера Дена в придачу: он командует на пиратском корабле и, похоже, считает, будто гребля входит в обязательное образование каждого принца.

– Богу-мошеннику нельзя доверять, – согласилась девушка, хотя в прошлом оба они вверяли свои жизни мастеру Дену. – Мы торопимся изо всех сил, но шторм осложняет положение…

– Это козни мастера Марко!

Льешо не сказал, что Тай почти при смерти. Если друзья узнают, как плохо обстоят дела, они начнут рисковать и подвергнут опасности всю спасательную операцию.

– Где Хмиши?

– Внизу, пытается успокоить капитана. Она неплохо справляется с обычной бурей, но боится магии в принципе, а особенно магического воздействия на погоду. Твое появление на борту в любом случае не улучшит ей настроения, но тебе все же стоит избавиться от рогов.

– Совсем забыл, – признался Льешо, тряся головой. Через секунду он почувствовал зуд во лбу, а потом рога исчезли. – Я только что разговаривал с Каду, и она ни слова о них не сказала.

– Каду – колдунья. Она путешествовала с богами и королями, часто видела тебя в ином обличье. Наш же капитан – простая морячка, в ее жилах течет обычная человеческая кровь.

– Мир перестал быть простым, даже для простых капитанов…

Вспомнив нападение пиратов на «Путеводную звезду», Льешо подумал, что мир не был простым с самого начала. И уж точно с того момента, как мастер Марко вызвал демона из преисподней и бросил его на осаду Небесных Врат. Юноша опять не стал спрашивать, сможет ли Каду контролировать магический шторм. Они могли только надеяться, что колдунья обладает не меньшими способностями, чем думала смертная богиня Сьен Ма, когда назначала ее капитаном отряда.

Льешо обнаружил Хмиши в каюте на корме. Парчовые ткани покрывали стены и мебель, собираясь складками. Справа в безопасном углу каюты на койке громоздились подушки из яркого шелка. На двух одинаковых сундуках из темного дерева не стояло никаких хрупких предметов, которые могли разбиться в штормовом море. Тем не менее они отражали вкус капитана и ее тягу к тонкой резьбе и нарисованным картинам, которые украшали крышки и бока сундуков.

Под окном посредине каюты стоял большой стол, заваленный картами. Все пять стульев, кроме одного, были заняты. Бикси, Стайпс и Хмиши сидели с одной стороны стола, незнакомая мускулистая женщина – с другой. Она вцепилась в край столешницы так, что побелели костяшки пальцев.

– Она нас еще не утопила, – заявил Хмиши, глядя в окно, за которым бушевала буря.

Бикси и Стайпс согласно закивали, но незнакомка яростно махнула головой.

– Я простая морячка и не имею ничего общего с колдунами или колдуньями, которым подчиняются ветер и дождь!

– С кораблем ничего не случится.

Льешо вошел в каюту, слегка тряхнув головой, стремясь убедиться, что рогов больше нет.

– Мне это обещал сам Дракон Моря Мармер.

Вообще-то король-дракон не говорил ничего прямо, но принц предпочитал понимать его именно так.

– Льешо!..

Друзья вскочили на ноги, стараясь не выдавать титул фиб-ского короля, но едва сдерживая поклоны.

– Снова магия!

Капитан осенила себя защитным знаком, и все заговорили одновременно, чтобы успокоить ее.

– Он друг.

– Льешо не повредит вам.

– Можете ему доверять.

– Ничего не случится!.. – саркастически повторила женщина. – Если ты имеешь в виду, что нас проглотит и переварит в своем огненном желудке дракон, мне все-таки есть о чем волноваться, юный мастер. И хотела бы я знать, откуда ты сам появился. Если пробрался на борт «зайцем», то заплати хотя бы за проезд. Каюты все заняты, так что будешь спать на палубе с моряками. Если же ты магическое существо, как та колдунья и дракон, который дает тебе обещания, тогда можешь убираться с моего корабля туда, откуда пришел. И забери с собой девчонку и этот колдовской шторм! Я не потерплю магии на моем корабле!

– Простите за вторжение, милостивая госпожа, – сказал Льешо, низко кланяясь, будто королеве, но женщина не успокоилась. – Шторм вызвала не колдунья на твоей палубе. Пока мы тут разговариваем, Каду борется со злобными силами поднявшими ветер. Если она покинет корабль, боюсь, ты вскоре утонешь со всеми, кто есть на борту.

Женщина-капитан уже была заведена до крайности, но потом моргнула несколько раз, стараясь все же успокоиться. Льешо подождал, пока она восстановит самообладание.

– Тогда…

Пауза.

– …Тогда я попрошу, чтобы кок отправил наверх что-нибудь горячее.

Хмиши улыбнулся:

– Капитан Каду не может работать, когда заняты руки.

Морячка не обрадовалась напоминанию о присутствии колдуньи на ее корабле, но согласилась с Хмиши коротким кивком. Потом повернулась к Льешо:

– А ты, мастер посланец?

Юноша решил не раскрывать ей свою истинную сущность, упоминание о которой только перегрузит разум, отвергающий все необычное.

– Я оставлял у друзей свои вещи, а теперь пришел за ними. Скоро я покину ваш корабль.

Она очнется ночью и вспомнит свой странный сон, подумал Льешо, хотя его присутствие на борту так же реально, как бушующее море…

Когда женщина ушла, Стайпс неуверенно посмотрел на товарищей в надежде, что они заговорят, ноте смотрели либо в сторону, либо с укоризной, и бедняге Стайпсу пришлось оправдываться самому.

– Эти предметы важны для Фибии, поэтому я решил, что лучше будет отдать их твоим соотечественникам…

Он не упомянул о собственных проблемах, но Льешо знал, что Стайпсу тоже досталось.

– Простите, если я кого-то заставил волноваться…

– Кого-то!.. – возмущенно фыркнул Хмиши. Проведя некоторое время в преисподней, он стал высказывать свое мнение в лоб, пусть даже это сам король Фибии. – Где был твой ум, когда ты отправился в одиночку к пиратам?! Каду считает себя виноватой, потому что не уберегла тебя от собственной глупости. А мы не знаем, как смотреть в глаза госпоже Сьен Ма, потеряв единственную надежду, способную избавить мир от катастрофы!

– Простите…

Бикси до этого момента молчал. Он присоединился к походу только по случайности, его не сдерживали семейные традиции служения смертной богине войны или вассальная преданность королю. К тому же он испытывал личную привязанность к Стайпсу, который, несмотря на раны, записался в отряд, не желая вновь разлучаться с другом. Ему Льешо нанес своим исчезновением личную обиду.

– Как ты мог так поступить со Стайпсом? Ты выбрал его себе в пару на рынке потому, что он не может тебе ни в чем отказать? Ты же знал, что вина за твои действия свалится на него, хотя он и не в состоянии тебя остановить…

– Я не собирался обманывать вас с самого начала!

Принц переводил взгляд с одного лица на другое и понимал, что ему не верят, хотя Хмиши и признал:

– Каду так и подумала. Она решила, что это одна из твоих сумасбродных идей, которые выглядят неплохо, пока ты не завязнешь с головой, а потом оказываются ловушкой во всех смыслах.

Вполне точное определение. Льешо, однако, ни о чем не жалел. Во всяком случае, пока.

– План сработает, – настойчиво сказал он. Должен сработать, или принц Тай умрет. – Но мне скоро просыпаться. Поспорим в другой раз.

Похоже, друзьям вовсе не хотелось менять тему разговора. Но Льинг вспомнила, как Льешо во сне пробрался в лагерь Цу-тана. Она понимала, что действовать надо быстро, а потому отправилась в каюту за вещами Льешо, которые они припрятали там вместе с Хмиши.

– Что тебе сейчас нужно? – спросила она. – Все?

Льешо покачал головой.

– Только нож и копье, а еще то, что ты носишь на шее. Льешо не хотел упоминать о жемчужинах – особенно об одной из них, которая на данный момент беспокоила его больше всего, – ведь разговор запросто могли подслушать моряки.

– Сейчас принесу.

Хмиши последовал за девушкой – разумная предосторожность на незнакомом корабле.

У люка Льинг оглянулась и снова спросила:

– Ты уверен, что не хочешь забрать чаши?

– А что?

– Мне снятся странные сны, – замялась она. – Ночью я слышу, как плачет женщина и шипит змея…

Льешо знал, о ком говорит Льинг. Его видения благополучно освободились от присутствия госпожи с тех пор, как он избавился от чаши. Принц не хотел подвергать Льинг опасности, но и не решался брать мнимую госпожу Чауджин ко двору смертной богини войны. Нет, только не теперь, когда ему предстоит спасти Тая…

Льинг будто прочитала сомнение в его глазах – и махнула рукой.

– Я еще потаскаю ее с собой. Но когда-нибудь тебе придется с ней разобраться.

– Знаю. Но только не сегодня…

Кивнув, девушка вышла вон. Приготовившись ждать, Льешо сел за стол.

– Ее милость Сьен Ма вызвала меня на аудиенцию в сновидении, – сообщил он Бикси и Стайпсу. Они передадут новости Хмиши и Льинг. – Она потребует отчета.

Хотя Бикси все еще злился, он сложил руки на коленях и подался вперед.

– Каду думает, что мы настигнем пиратов завтра к вечеру. Если удастся опередить шторм, будем держаться поблизости до темноты. Если шторм усилится, спасать придется всю команду.

– Так и сказал Дракон Моря Мармер.

Замолчав, Льешо уставился в пустоту.

– Мы тебя не подведем, – пообещал Стайпс. Он редко подавал голос, только в случае крайней необходимости, и принц подумал, как же сильно задел он бойцов своего отряда. Ведь они расценили его опрометчивые действия, как собственную несостоятельность…

– Да, как и всегда, – заверил Льешо друзей, зная, что они передадут его слова остальным. – Я доверяю вам свою жизнь и честь, как доверяю воздуху, которым дышу. Но Дракон Моря Мармер прав. План слишком рискован. Шторм – порождение мастера Марко, но он обладает собственным диким и мощным духом.

На мгновение его ужаснула мысль по поводу предстоящей неподъемной работы.

– Даже если Каду удастся приручить ветер, до победы будет еще далеко, – предупредил Льешо. – Войны начнутся на наших могилах, если мы не справимся.

– Значит, справимся, – сказал Бикси так просто, будто предлагал чашку чая.

Стайпс добавил:

– Так что нам делать?

Они были так уверены в своих силах, так непоколебимы, что Льешо невольно улыбнулся, несмотря на отчаяние, охватившее его после всех сегодняшних предательств.

Впрочем, если задуматься, ничего удивительного он не узнал. В конце концов Мастер Ден всего лишь бог-мошенник, а Свин есть Свин. Даже ставя безопасность Великой Богини и райских садов превыше всего, в обращении с людьми он оставался самим собой.

Если даже сама Великая Богиня простила своего слугу, то почему бы и Льешо не последовать ее примеру? Но юный король хорошо запомнил урок. Свин сопровождал Льешо в мире сновидений и преданно служил Богине, но никогда не был его другом. Принц совершил ошибку. С магическими существами нужно вести себя осторожно. Что касается прошлых поступков Свина, то они вызывали ужас, но не меняли будущего. Только Льешо мог изменить его.

– Ты и правда считаешь, что мастер Ден предал нас? – спросил Бикси.

Увидев бога-мошенника на палубе «Путеводной звезды», Льешо именно так и подумал. Но после разговора с Драконом Моря Мармер он изменил мнение.

– Я не… не полностью доверяю ему, но вряд ли он собирался мешать нам.

Учитель не похищал Тая и не отправлял его на галеры. Он не продавал Льешо в рабство, не выдумывал безумный план в горячке момента. Как покровитель пиратов и наставник молодых королей он всего лишь присматривал за принцами. Для того чтобы они заучили урок, а не избежали плетей…

Задумка мастера Дена работала не лучше, чем план Льешо, но юноша надеялся чему-нибудь научиться к тому времени, как они с Таючитом окажутся за бортом. Принц пожалел, что ни один из его учителей не питал привязанности к занятиям в классе.

Когда Льешо очнулся от размышлений, вернулись Льинг с Хмиши, и друзья продолжали разговор без его участия.

– Как ты думаешь, где он витает на этот раз? – спросил Хмиши.

Льинг пожала плечами.

– Судя по выражению лица, решает, о чем нам лучше не говорить. Обычно это случается как раз перед тем, как он попадает в неприятности.

– Ты права, – согласился Стайпс. – То самое выражение.

– Да ладно. Ничего важного.

По крайней мере, добавил про себя Льешо, пока он сам не разберется в ситуации.

Похоже, друзья сговорились улыбаться таким циничным манером: на кого бы ни посмотрел Льешо, у всех было одно и то же выражение лица.

– Как знаешь.

Хмиши снял с плеча сумочку на шнурке и передал Льешо.

Жемчужины не были особенно нужны юноше именно сейчас, однако он не доверял Свину, висящему на чьей-то другой шее. Ему становилось плохо от одной лишь мысли, что Хмиши может превратиться во второго мастера Марко. Кроме того, маг в состоянии прибегнуть к любым ухищрениям, чтобы завладеть жемчужинами. Его друг уже однажды умирал за Льешо, второго раза быть не должно.

Хмиши снял с шеи серебряную цепочку и уставился на нее в недоумении.

Жемчужина исчезла.

– Она была здесь, клянусь! – закричал он. – Я не снимал ее с тех пор, как Стайпс передал мне цепочку, и проверял каждую смену…

– Свина никто не удержит, когда он отправляется в путь. Джинн где-то здесь, – успокоил его Льешо и повесил пустую цепочку на шею, рядом с мешочком, в котором лежали жемчужины из ожерелья Великой Богини Полуночная Нить.

– Ты случайно не нашел еще чего-нибудь?..

Хмиши покачал головой.

– Предпочитаю оставлять все приключения тебе.

Льешо взял нож и копье из рук Льинг. Девушка подмигнула: Хмиши уже ввязался в приключение, но они будут молчать, пока он сам не догадается. Принц вполне понимал друга. Если повезет и поход удачно завершится, страна будет спасена, а Небесные Врата – освобождены, он проведет остаток жизни тихо, подле своей супруги, Великой Богини.

Хорошо, что рядом не оказалось Свина. Льешо так и подмывало загадать желание.

– Ее милость, богиня Сьен Ма, ждет меня.

Юноша поднялся со своего места, собираясь уходить, и добавил:

– Хабиба спросит, как дела у Каду.

Хмиши скривился, будто съел что-то кислое.

– Она мой капитан, и я ей доверяю, – беспомощно пожал плечами Бикси, схватившись за край стола, когда корабль внезапно подскочил на волнах. – Я не хочу даже думать, что случится, если мастер Марко окажется сильнее в борьбе со штормом.

Льешо не думал, что колдуну хватит сил, чтобы контролировать растущую мощь тайфуна, но и уверенности в способностях Каду тоже не хватало.

Принц вспомнил мимолетное замечание Дракона Моря Мармер о любимце Каду. Ему и самому приходили в голову кое-какие подозрения насчет Маленького Братца – он надеялся, что скрытые силы обезьянки пригодятся девушке в борьбе со штормом.

Но сейчас на вопросы не оставалось времени. Льешо потряс головой, чувствуя, как на лбу вырастают рога.

Выбравшись на палубу, он ослабил контроль над человеческим обликом. Двинулся вперед, потом перешел на бег. Шаг, другой – по деревянной палубе застучали острые копыта, и Льешо поднялся в воздух над бушующим морем. В тотемном обличье косули, которое ему помог найти Болгай, он представил образ смертной богини войны – и полетел к ней.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Ты весь мокрый. Голос Хабибы…

Свину обычно хватало здравого смысла доставить Льешо вначале к колдуну ее милости. Так они могли обсудить ситуацию прежде, чем окунаться с головой в придворные проблемы.

Принц вспомнил, как самостоятельно попал в сон смертной богини войны. Госпожа Сьен Ма предстала перед ним в облике громадной белой кобры, которая, если честно признаться, перепугала юношу до смерти. С момента первой встречи, когда мастер Якс и мастер Ден проверяли способности короля к обращению с оружием, Льешо научился бояться смертную богиню войны не меньше, чем позже – уважать. Он никогда не хотел бы оказаться с ней один на один.

Хабиба, быть может, и представлял опасность, но не столь очевидную. Он обладал способностью превращаться в величественные магические создания, но редко пользовался ею – кроме как на поле битвы. Льешо видел, как Хабиба сражается в обликах большой мифической птицы и дракона: последнее удавалось гораздо легче, потому что у каждого колдуна в фамильном древе имелся хотя бы один дракон. За исключением мастера Марко, конечно…

Льешо подумал, что до сих пор не знает, как относиться к Свину. Даже если джинн не представлял, куда заведет его глупость, это не умаляло его вины.

Свин опять исчез. Серебряная цепочка валялась рядом с жемчужинами Великой Богини. Принц чувствовал себя словно голым без жемчужин, чье присутствие успокаивало, несмотря на перспективу объяснения происхождения драгоценностей пиратам, если они заметят их.

Что до отсутствия Свина, то Льешо не знал, что тому сказать после откровений короля-дракона, но не надеялся добраться до пиратской галеры без его помощи.

– Кхм.

Хабиба смотрел на Льешо: их разделял лабораторный стол, заставленный сосудами с булькающей жидкостью, которая источала удушливый пар.

Судя по всему, колдун ждал, когда ему объяснят, почему на его мраморный пол стекает морская вода, но где-то рядом ее милость требовала к себе Льешо.

– Стайпс продал меня пиратам… Я греб на пиратской галере целый день…

Хабиба медленно кивнул, помолчал, потом произнес:

– А моя дочь?

Так вот почему он не торопился отвести Льешо на аудиенцию к смертной богине войны… Юный король уже приготовил ответ.

– Она в пути, идет к нам на помощь, как и договаривались.

Льешо не стал уточнять, как именно они договорились, хотя отец Каду мог и сам догадаться.

– Мастер Марко поднял шторм, который угрожает поглотить всех нас.

Принц собирался было передать мнение Дракона Моря Мармер по поводу того, что Каду не сумеет удержать стихию, но передумал. Колдунья, похоже, знала, что делала, а Льешо не хотел заставлять смертную богиню войны долго ждать.

Он встряхнулся, будто лев, разбрызгивая морскую воду. Капли испещрили темными мелкими точками одежду Хабибы.

– Ты нарочно?..

Колдун провел рукой по бороде, но больше ничем не выдал своего раздражения.

– Прости. – Льешо низко поклонился в знак искреннего сожаления. – Ее милость желала видеть меня?..

Юноша не стал упоминать ни о судьбе принца Таючита, ни о том, почему Стайпс продал его самого в рабство, предпочитая исповедоваться только перед смертной богиней войны. Хабибу положение устраивало – если не считать наличия морской воды, которую Льешо принес с собой в сновидение.

– Тебе нельзя к ее милости в таком виде. Снимай одежду. Наденешь что-нибудь сухое.

Льешо удивился, почему маг, способный оборачиваться драконом и возвращаться к человеческому облику без ущерба для наряда, не мог высушить пару капель морской воды. Потом задумался, куда деть свою одежду и откуда взять сухую. Прежде чем вопросы сорвались у него с языка, Хабиба досадливо отмахнулся. Внезапно Льешо обнаружил, что стоит абсолютно голый, однако все еще мокрый.

Хабиба снова взмахнул рукой: на голову и плечи Льешо легла мягкая ткань.

– Не понимаю, почему ты просто не высушил мою одежду, – проворчал принц в полотенце, надеясь, что его не услышат.

Однако кроме способностей, дарованных кровью дракона, Хабиба обладал еще и великолепным слухом.

– Материя подчиняется человеку, – ядовито ответил колдун. – Море, которое ты принес в мою мастерскую, принадлежит Дракону Мармер. Даже во сне только он или его отпрыск может командовать соленой водой, вплоть до самых мелких капель.

– Мы встречались.

Льешо отнял полотенце от лица и обнаружил, что к ним присоединилась Карина. Она, как и Хабиба, смотрела в спину юному королю. Раз целительница здесь, значит, братья где-то поблизости. Однако Льешо едва ли помнил о принцах, когда быстро оборачивал бедра полотенцем. Под профессионально-пристальным взглядом Карины он смущенно покраснел. Когда-то юноша надеялся привлечь ее внимание, но вовсе не таким способом.

– Давай-ка я сначала полечу тебе спину, а потом можешь одеваться.

– Пираты не брезгуют плетью.

Он почти забыл об этом, но от неосторожного движения вдоль ребер прокатилась волна боли. Она помогла выдержать озабоченный взгляд Карины.

– Кожа рассечена?

Льешо не отказался бы от перевязки, если перед ним стояла угроза подхватить какую-нибудь болезнь или испортить сухую одежду кровавыми пятнами.

Карина поморщилась, но покачала головой.

– Крови нет, но перевязать надо, чтобы раны не терлись об одежду.

– Молл заподозрит неладное, если заметит бинты, – рассудил Льешо. – Лучше не надо.

Хабиба молчал, пока целительница уговаривала юного короля, но теперь выступил с собственными аргументами.

– Он прав. От нового удара плетью рубашка разорвется и станут заметно, что рану кто-то перевязал, – согласился колдун. – Но мазь все же не повредит. По крайней мере это предотвратит воспаление.

– У меня как раз есть то, что нужно.

Карина устроила себе небольшую мастерскую в соседней комнате, а потому скоро вернулась с каким-то темным кувшином.

Было очень больно: сначала раны обожгло огнем, потом ледяным холодом. Но уже совсем скоро Льешо едва чувствовал рубцы на спине. Ладони его все еще лежали на полотенце. Карина не могла видеть их, а принц не собирался отдавать руки на лечение. Хотя бы они должны выглядеть как прежде.

Когда мазь впиталась в кожу, Хабиба предложил Льешо сухую одежду фибского покроя. Но юный король не мог заставить себя снять полотенце, пока Карина оставалась в комнате, даже если бы она не заметила кровавых пузырей на его ладонях.

– Я буду поблизости, если что.

Изящно поклонившись и ничего не сказав о глупой стеснительности Льешо, Карина вышла.

– Теперь можешь переодеться.

Хабиба подал рубашку и штаны. Принц с удовольствием почувствовал прикосновение льняного белья. Он думал, что избежал комментариев со стороны мага, но тот, подняв бровь, ждал лишь того момента, когда Льешо просунет голову в ворот новой рубашки.

Юный король глубоко вздохнул, хотя и не представлял, что собирается сказать. Маг поднял руку.

– Со сложными ситуациями нужно обращаться осторожно, но у нас нет времени. Ее милость и император ждут. Час назад прибыл Мерген-хан из клана Кубал. Он требует встречи с тобой – и, вполне возможно, твоей головы. Его племянник, принц Таючит, исчез вскоре после вашего отъезда из лагеря.

Льешо тяжело вздохнул.

– Он пригрозил твоему отряду кровной враждой, что огорчает его не меньше, чем потеря родственника, из-за долга его семьи перед твоей, – продолжал колдун. – Если юноша не вернется, Мерген-хану придется объявить войну императору Шана, который поручился за твои действия в Стране Лугов.

– Никто не заставлял Тая ехать за нами. Я пытался отправить его домой с самого начала…

– Первому – верю, а над вторым надо будет поработать, когда станешь убеждать дядю принца, – заметил Хабиба и добавил: – Мерген-хану также придется объявить войну своему соседу, Тинглут-хану, – за то, что тинглутская принцесса убила Чимбая.

Льешо остановился, но Хабиба поторопил его взмахом руки.

– Одевайся быстрее. Ее милость ждет.

Король подчинялся смертной богине войны, не мешкая – как обычный солдат.

Юноша надел тонкую шерстяную рубашку и натянул штаны. Вперед вышел слуга с фибским кафтаном без рукавов, расшитым золотой и алой нитью по голубому шелку. Льешо продел руки в разрезы. Роскошная ткань притягивала взгляд, но принц сжал кулаки, боясь, что кровь, капающая с ладоней, испортит одежду.

Пока Льешо одевался, Хабиба продолжал вводить его в курс дела.

– Тинглут-хан со своей стороны тоже захочет поговорить с тобой об исчезновении его дочери, обожаемой госпожи Чауджин. Он объявил войну Кубалу, но ее милость попросила о перемирии для выяснения подробностей. Возможно, тебе снова придется давать показания в пользу оскорбленной стороны. Судя по виноватому выражению твоего лица, у него найдутся причины для жалоб.

– Я не имею никакого отношения к исчезновению госпожи Чауджин… – начал Льешо. Виноватым он себя чувствовал из-за сновидения, в котором госпожа явилась к нему в обличье женщины и змеи, но принц не собирался делиться своими мыслями.

– Здесь случайно мои сапоги не завалялись? – спросил юный король, меняя тему.

Колдун понял его мысли, но лишь хитро улыбнулся.

– Завалялись, но вовсе не случайно. А еще пояс для ножа и меча…

Слуга принес пару мягких кожаных сапог, украшенных на каблуке и мыске филигранным золотом. Льешо надел их, потом застегнул пояс. Ножны для меча остались пустыми, однако нож легко скользнул на привычное место. Принц закрепил на спине короткое копье.

Хабиба открыл плоскую коробку, которая пряталась за лабораторным столом.

– Остальные наденут короны своих государств, – сказал колдун и протянул серебряную ленту фибского принца. – Тебе еще предстоит отвоевать королевскую корону, а пока возьми это.

Когда Льешо повязал ленту на голову, Хабиба вывел его в смутно знакомый длинный коридор.

– Мы во дворце правителя в Дарнэге?

– В бывшем дворце правителя. Теперь здесь штаб императора. Возможно, мы скоро ввяжемся в войну, но об этом поговоришь с ее милостью…

Хабиба дал понять, что больше не скажет ни слова, и они в молчании проследовали в зал для аудиенций, где их ждали высокопоставленные особы.

В прошлом Льешо посещал дворец в Дарнэге тайно и под покровом ночи. Он припомнил, что Свин тогда тоже куда-то исчезал.

Принц уже видел крышу, внутренний дворик, множество балконов, мастерскую Хабибы и частные апартаменты смертной богини и ее избранного супруга, императора Шана.

Когда Льешо навещал Шу в последний раз, тот делил с ее милостью комнату, но, похоже, не слишком был доволен своим положением подле нее. Скорее ему хотелось спрятаться в скорлупе замка и заботиться о тлеющих углях ран. А ее милость, по мнению Льешо, так суетилась вокруг сияющего в пламени агонии императора, будто желала его боли едва ли не больше, чем наслаждения. Не в первый раз Льешо задумался о ее браке с правителем Дальнего Берега, совершенно мирным человеком.

Такие мысли заставляли его нервничать даже больше, чем из-за самой аудиенции. Смертная богиня войны еще ни разу не вызывала Льешо на официальную публичную встречу. Возможно, аудиенция и сулила какие-то блага, но настроение это почему-то не поднимало.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Перед массивными позолоченными дверьми, ведущими в приемный зал, угрожающе щетинились копьями стражники.

Начальник караула остановил гостей.

– Дальше с оружием нельзя, мастер Колдун.

Стражник встал на одно колено и склонил голову, явно опасаясь страшного магического наказания за выполнение долга.

Хабиба легко коснулся его плеча. Солдат вздрогнул, но не сдвинулся с места.

– Нож – ритуальный предмет фибского двора. А копье ее милость подарила сама. Госпожа захочет узнать, как они ладят…

Начальник охраны бросил на оружие полный ужаса взгляд, и у Льешо мелькнула мысль, а не слышит ли он шепот копья. «Пропусти нас, – мысленно приказал он стражнику. – Мы не сдадим оружие».

Глаза воина на секунду затуманились. Очнувшись, он, похоже, пришел к такому же выводу.

Отступив в сторону, начальник караула дал знак, и громадные двери отворились. Хабиба провел Льешо в зал и последовал за эхом – глашатай объявлял их имена.

Как и другие части замка, аудиенц-зал кричал о роскоши, которую правитель провинции Гайнм выманил у своих соседей и украл у собственного народа. Льешо вспомнил, как испугался Шу пыточной в подвале замка. Теперь порочный властитель умер и никому не мог навредить. Его наследие осталось в перегретой комнате, сияющей золотом и серебром, уставленной резными тронами из розового дерева с атласной обивкой и покрывалами из тяжелого шелка. Пол украшали цветные стеклянные плитки, похожие на драгоценные – каждая не больше ногтя Льешо. Над головой колокола в виде птиц и бабочек изливали бесконечную музыку ветра, который проникал сквозь резные окна высоко вверху.

В зале полукругом стояли пять тронов. Мерген-хан в остроконечной, тяжелой от серебряных нитей, шляпе, служившей короной народа Кубал, сидел с краю – справа.

Мерген, казалось, постарел с их последней встречи. Он потерял брата в результате предательства и думал, что доверие стоило ему племянника. Глаза под набрякшими веками следили за приближением Льешо с хищным блеском. Над крепко сжатыми губами около носа пролегли угрюмые складки.

Хан сидел с прямой спиной, подобрав ноги под трон, будто отдыхал на помосте своего шатра. На нем был кафтан с красно-желтой вышивкой под темно-синей накидкой без рукавов, в которой отражалось небо и море. Чимбай-хан носил тот же самый наряд, когда Льешо впервые посетил его во дворце: теперь и дворец, и одежда, и корона, и потерянный мальчик принадлежали Мергену.

Принц не отвел глаз, но невольно вздрогнул. Сколько людей погибнет, если он не сумеет спасти Тая? Слишком много… похоже, первым станет он сам. Но этого не случится. Льешо ничем не мог помочь Чимбай-хану, но Тая он вернет. Он уже пообещал.

На троне, который мог оказаться слева, если б ряд не закруглялся, сидел незнакомый мужчина. Он был стар – волосы отливали сединой, а на бледном лице читались следы былых мучений. Человек носил остроконечную шляпу – такую же, как и у Мергена, но с золотыми нитями вместо серебряных. Кроме того, на нем были кафтан и накидка, не менее изящные, чем у хана Кубала. Даже в другой одежде сильные резкие черты выдали бы в нем гарна. Тинглут-хан, оплакивающий дочь, догадался Льешо. Фибский король достаточно насмотрелся на горе и сражения, чтобы увидеть на противоположных тронах вместо людей войну.

Место рядом с Мерген-ханом пустовало. Шу сидел подле незнакомца, наблюдая, как Льешо идет по драгоценному полу. Жизнь снова сияла в глазах императора. Однако больше на его лице ничего не отражалось. Как и остальные, он оделся соответственно случаю, не забыв и про громадный золотой шлем, закрывавший пол-лица.

Льешо видел этот шлем только однажды. Шу проходил в нем в золотых одеждах по улицам после поражения гарнских захватчиков в имперском городе Шана. Тогда Льешо подумал, что император выглядит как бог. Время прошло, и он стал несколько мудрее. Теперь юный король гадал, как Шу удается выдерживать такой груз…

Госпожа Сьен Ма, смертная богиня войны, сидела посредине – с Шу по правую руку. Ее милость оделась в цвета провинции Тысячи Озер, голубые и зеленые, перетекающие друг в друга, словно озерная вода и трава. На талии она завязала пояс из вышивки, уплотненной холстом и несколькими пряжками из драгоценных металлов. Ее лицо белело, словно снег. Словно смерть. Губы и кончики длинных загнутых ногтей горели кроваво-красным. Она не носила украшений на голове или шее, которые могли бы отвлечь внимание от блестящего водопада иссиня-черных волос и от ярких глаз. Словно подтверждая свою симпатию, ее милость положила руку на тыльную сторону ладони Шу, на подлокотник его высокого трона. Император не смотрел на госпожу, но, похоже, не возражал против подобного прикосновения.

Ее милость госпожа Сьен Ма показывала не только свои симпатии, но и свою власть.

На ступеньку ниже пяти тронов стояли в ряд четыре стула поменьше, на каждом сидело по принцу Фибии в одеждах Дворца Солнца и серебряных венцах на голове. Рука и плечо Адара были крепко перебинтованы и притянуты к туловищу, но красных кругов под глазами от недавнего ранения и след простыл. Балар смотрел на Льешо так, будто тот шел по узкому мосту над глубокой пропастью с каменными зубьями на дне.

Шокар собирался встать, но передумал, вспомнив о богине и королях позади него. Принц устроился на стуле поудобнее, но следил за каждым движением Льешо с трогательной заботой.

А я и не знал, подумал Льешо, потрясенный любовью брата, так явно написанной у того на лице. При виде подобной любви ему захотелось убежать подальше, чтобы защитить брата.

Льюка вообще не смотрел на Льешо. Казалось, он вовсе ничего не видит, таким потусторонним стал его взгляд. Льешо помнил, какие образы встают перед Льюкой, и вздрогнул при мысли о подобном плене в сравнении с его собственным пребыванием на веслах. Надо было что-то предпринять, пока Льюка не зашел слишком далеко в своем безумии.

Льешо не замечал стул у ног богини, пока серебряная трель не привлекла его внимание. Ясное Утро, карлик, смертный бог милосердия, приветствовал Льешо высокой нотой глиняной дудочки, которая помещалась у него в ладони. За его спиной трепетала флейта, а между коленей стоял маленький барабан.

– Добро пожаловать обратно, – сказал карлик с такой теплотой в глазах, что Льешо еле сдержал слезы. Он скучал по молчаливому пониманию смертного бога милосердия: его слова грозили расплескать чувства к братьям, Шу и даже госпоже Сьен Ма.

Юноша пришел отчитываться за исчезновение принца Тая, но собрание принцев, королей и божеств напомнило ему и об успехах.

– Похоже, вы в добром здравии, Льешо, король Фибии, возлюбленный Великой Богини, страдающей на небесах, в то время как мы сражаемся в смертном мире…

Намекнув на неотложный характер похода, смертная богиня войны убрала ладонь с запястья Шу и протянула обе изящные руки Льешо.

– Почти что так, моя госпожа Сьен Ма…

Льешо прикоснулся лбом к ее ладоням.

Покончив с формальностями, госпожа Сьен Ма обратилась к нему более непринужденно:

– Мой дар хорошо послужил тебе, юный король?

Она изогнула бровь и указала кроваво-красным ногтем на копье, выглядывающее из-за плеча Льешо.

– В последнее время убить меня оно не пытается, – произнес юноша с улыбкой, которая говорила больше, чем слова. – Я выбираю направление броска, а копье иногда шепотом выражает свои жалобы. Пока соглашение соблюдается.

– Значит, надежда еще есть.

В первый раз после того момента, как они покинули желтую шелковую палатку госпожи Сьен Ма в самом начале похода, ее милость показала свои истинные чувства. Она улыбнулась сквозь слезы, и Льешо заметил, что надежда в ней борется с таким отчаянием, что впору было рухнуть на сияющий пол из стеклянных плиток, однако окаменевшие колени удержали юношу на месте. Судя по глазам Шу, император разделял предчувствия ее милости и готовился сражаться до конца, чтобы не допустить наступления ужасов огненной тьмы.

Пальцы ее милости слегка дрогнули в знак того, что им следует продолжить. Жестом госпожа пригласила фибского короля сесть на пустой трон рядом. Льешо предпочел бы занять место подле братьев, а еще лучше – у ног богини с карликом. Но он потерял право выбора давным-давно, а потому сел среди королей.

Всегда готовый к услугам Хабиба, как и обычно, встал позади богини. Госпожа Сьен Ма никак не отреагировала на его появление, но напряжение оставило ее тело.

– Твои ладони загрубели от мозолей и покрылись кровью, Льешо, – кивнула богиня на руки юноши. – Чем ты занимался?

– Греб на галере, ваша милость.

Льешо воспринял вопрос как начало разговора о принце Тае. Он проигнорировал испуганный вздох Адара и кротко склонил голову, принося извинения Мерген-хану, чего и добивалась богиня.

– Ваш племянник, принц Таючит, присоединился к нам, когда наши пути и пути народа Кубал разошлись, о повелитель.

Обстоятельства, а именно изложение плохих новостей в присутствии королей и самой богини войны, заставили его говорить более формально, чем хотелось бы. Желания, однако, не имели к настоящей ситуации никакого отношения.

– Мы пытались убедить его вернуться, но он посчитал за честь участвовать в походе вместе с моей командой. Между нами возникло недопонимание. Я воспринял кое-какие его слова за обиду. От огорчения, боюсь, я глубоко оскорбил его. Осознав свою ошибку, я пытался найти его, чтобы объясниться, но он уже отправился домой. Утром мы нашли следы, которые говорили о том, что ночью принца пленили пираты.

При упоминании о пиратах Шокар напрягся, будто собирался выхватить меч, который не посмел принести на встречу с королями и богиней. Мерген закрыл глаза, словно пытаясь усилием воли избавиться от ужасных новостей. Чуть погодя хан кивнул Льешо, позволяя продолжать.

Юноша бросил взгляд на ее милость, глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

Когда Льешо добрался до того момента, как Дракон Моря Мармер потерял своего сына из-за необдуманного желания, ее милость прервала его горестным вздохом. Льешо разделял ее печаль.

– Я постараюсь восстановить справедливость, если это возможно, госпожа, – склонил голову принц.

– Передай от меня Дракону Моря Мармер подарок и обещание…

Богиня Сьен Ма отцепила пряжку от пояса и вложила ее в руку Льешо.

– Мы сделаем все, что в наших силах. Конечно, есть риск, что ничего не получится, как и у всех нас…

– Да, госпожа.

Тяжелая пряжка причинила боль открытым ранам, хоть и не слишком сильную. Медный круг был выполнен в форме свернувшегося дракона. Льешо надеялся, что кровь его ладоней, запятнавшая пряжку, не предречет несчастный исход для отпрыска хозяина Моря Мармер.

Когда он положил подарок в карман, ее милость сделала знак, веля продолжить рассказ.

Но Льешо почти закончил. Оставалось лишь упомянуть о мастере Дене, который путешествовал с пиратами в качестве их покровителя и короля.

– Ты принес нам весть о храбрых и достойных деяниях, – отозвалась богиня. Подумав, она добавила: – Никто не знает, что придет в голову Чи-Чу, богу-мошеннику, но мне кажется, он хотел привести тебя на пиратский корабль.

Льюка, который до сих пор вроде бы не прислушивался к разговору, вдруг подал голос.

– Еще одно подтверждение, – сказал он, – что только дураки доверяют богу-мошеннику.

Льешо затаил дыхание, предчувствуя, какой выговор обрушится на голову брата за подобные слова в присутствии смертной богини войны. Напряженная тишина свидетельствовала, что остальные ждали того же. Но госпожа Сьен Ма кивком признала, что безумцы иногда видят правду, незаметную другим.

– Я тоже ходил у него в учениках, – весело хмыкнул Шу, и принимая, и отвергая жалобу Льюки. – Мастер Мошенник часто предпочитает сложный урок простому, который нужно повторять несколько раз. К примеру, ситуация с продажей самого себя в рабство… Насколько я помню, в последний раз, когда мы разыгрывали этот спектакль в Имперском Городе Шан, цель была освободить замок, не потеряв ни одного пехотинца. Урок пришлось повторить.

Шокар закашлялся, чтобы не рассмеяться во все горло. Льешо так и не научился играть в шахматы, но понял, что Шу не хотел ему зла, используя его в качестве приманки для владельца Адара, чтобы выкупить брата. Как оказалось, Шокар уже освободил его, но тогда Льешо избежал продажи.

– Он мог бы намекнуть ученику, в чем смысл урока, – буркнул юноша. – Я понял, что мне не нравится рабство, еще в семилетнем возрасте, и не представляю, чему такому новому могут научить пираты…

Мерген-хан когда-то негодовал из-за вмешательства колдунов в жизни людей, но в шатре брата увидел больше, чем хотел бы. Его собственный шаман доверял мошеннику Чи-Чу и госпоже Карине, которая училась у Болгая, как и ее мать прежде, и вдобавок путешествовала с фибским наследным принцем и его коварным наставником.

– Почтенный император, наверное, прав, – согласился он. – То, чему мы учимся, важнее того, чему нас учат.

Льешо на минуту задумался. Он убеждал себя, что ничему не научился, но если рассуждать здраво, то за время отсутствия Тая ему открылось многое. Большую часть он и так знал, но, как правильно заметил Шу, урок надо было затвердить.

– Я понимал, что Тай – мой друг, но принял его откровения за отказ от дружбы… Я научился больше доверять делу, чем поспешным словам, и подвергать сомнению свои выводы, когда один противоречит другому. Если бы я задал правильный вопрос, Таючит остался бы в безопасности.

– В походе речь о безопасности не идет, – напомнил Шу. – Ты, юный король, с самого начала выбрал себе в партнеры опасность. Принц Таючит не менее воинственный юноша. Он станет проверять свои способности на мечах и стрелах наших общих врагов, как и воины твоего отряда.

Стайпс потерял глаз. Льинг страдала от душевных ран: мастер Марко управлял ее разумом в плену. Хмиши умер и воскрес по велению Милосердия, но Харлол соединился с предками: каменные чудовища убили его и оставили на месте сердца черную жемчужину. Льешо носил свидетельство цены своего похода среди драгоценностей Богини в мешочке на груди.

Даже Шу сломался – пусть и на время, под пытками мага. А Льюка… Льюка служил предупреждением о том, что произойдет с ними всеми, если они потерпят поражение.

Льешо опустил голову, смиренный мучениями, которые сопровождали его в пути.

Ее милость подняла юношу за подбородок.

– Похоже, ты научился гораздо большему, – сказала она. Льешо медленно кивнул, чувствуя, как ее палец повторяет его движение.

Улыбнувшись, он вытянул перед властителями и смертной богиней войны свои окровавленные ладони.

– Я узнал цену чести, – произнес Льешо. – Я доставлю принца Таючита домой – или умру.

– Похоже, ты претендуешь на место смертного бога милосердия, – поддразнил его Ясное Утро.

Льешо с улыбкой покачал головой.

– Не милосердия, но – справедливости.

Он пытался сказать, что его действия продиктованы долгом перед Таем, но слова отдались в голове забытым воспоминанием.

Ясное Утро, кажется, понял, какие чувства охватили Льешо, и подмигнул, чем вконец озадачил юного короля.

Мерген-хан изучающе смотрел на юношу, будто пытаясь разрешить какую-то загадку. Потом он облегченно вздохнул, и в зале спало напряжение, которое воцарилось здесь задолго до прибытия Льешо.

– Справедливость. Может быть, – согласился Мерген-хан. – И тем не менее жестокий урок. Мне кажется, ученик превратился в учителя… Я узнал, что дружба не имеет границ, даже если речь идет о том, чтобы принести в жертву жизнь и свободу. Еще я понял, что честь нашего фибского союзника тоже безгранична.

Мерген поднялся с трона, повернулся к Льешо и глубоко поклонился.

– Вы потрясли меня, ваше святейшее величество. Я у вас в долгу.

– Между царственными друзьями, действующими по совести, не существует долгов, – поправил его Льешо. – Я приведу Тая домой – потому что он мне друг…

– Возможно, этот урок тебе придется не только преподать, но и выучить, – заметил Мерген-хан. – Освободи моего упрямого племянника, как того требует долг, и пусть он следует за своим сердцем. Дальше все зависит от принца Таючита и его чести.

– Тогда вопрос о безопасности снимается, – уступил Льешо.

В первый раз после прибытия в Дарнэг он заметил веселые огоньки в глазах собравшихся королей, хотя, судя по всему, они беспокоили братьев. О Тае принцы могли бы судить по компании, с которой общался Льешо.

Обычно в этот момент раздавались звуки флейты Ясного Утра, но карлик сидел молча и не двигался. Льешо вопросительно посмотрел на Тинглут-хана, который выглядел так, будто собирался знаками отгонять демонов.

– Ты много говорил о чудовищах, богах и о преданности друзей, юный король Льешо, – произнес старый хан, кивая в такт своим словам. – Но ты не упомянул о моей дочери. Выходит ли твоя честь за пределы помощи другу и важному союзнику в грядущей войне с югом? Что ты скажешь о женщине, которая оставила дом, чтобы заключить мир своей добротой и любовью? О женщине, потерянной в широком море трав, и о войне, угрожающей из-за ее потери почтенному другу и возможному союзнику?..

– Я буду говорить о вашей дочери и блюсти ее честь, как свою собственную, Тинглут-хан, но я никогда не встречался с ней.

Льешо с трудом заставил себя поделиться подозрениями с отцом пропавшей, но совесть не позволяла ему скрыть правду.

– Женщина, восседавшая рядом с Чимбай-ханом как жена, была не дочерью Тинглута, но демоном из преисподней.

Тинглут-хан покраснел от ярости.

– Откуда ты знаешь, молодой человек?

– Она сама мне призналась в этом, когда я спал на пути в Эдрис…

– Ты говорил с демоном в сновидении, как сейчас говоришь с нами? – спросил Тинглут-хан с сомнением в голосе.

Льешо покачал головой.

– Нет. Во сне я видел, как изумрудная бамбуковая змея вылезла из спиральной руны на дне чаши, в которой госпожа как-то подала мне яд. Проснувшись, я обнаружил ее в облике змеи… Она прошипела мое имя… потом, обернувшись госпожой Чауджин, предложила мне стать королем в ее мире и последовать за ней в преисподнюю. Мы поспорили…

Льешо не упомянул ее слова: «Ты тоже демон», потому что хотел вначале разобраться, что она имела в виду, или убедиться, что змея пыталась околдовать его ложью.

– Она бы убила меня на месте, если бы я согласился. Потом змея уползла. Больше я ее не видел…

– Это уже серьезно, – заметила его госпожа Сьен Ма. – Ты принес с собой чашу?

– Нет, госпожа. Льинг держит ее у себя, пока я занят освобождением принца Таючита.

Теперь Льешо задумался: а почему он отказался, когда Льинг хотела избавиться от жуткой ноши? Какой опасности подверг отряд из-за своего нежелания принести чашу смертной богине войны?..

Ее милость задумчиво кивнула.

– Захвати чашу в следующий раз. А пока я попрошу своего колдуна узнать побольше о демоне в обличье бамбуковой змеи…

Льешо принял мягкий укор. Он немного успокоился, когда к делу подключили Хабибу. Но, как Льешо и подозревал, Тинглут-хан отмахнулся от его истории.

Гарн утробно фыркнул, огляделся, куда бы сплюнуть, но передумал и раздраженно зарычал.

– Какая чушь! Боги и демоны не общаются с бездомными принцами при свете дня. Я не верю и половине того, что ты рассказал. А если бы поверил, то уже вел бы свои рати на этот город, чтобы сжечь его дотла и освободить землю от нечестивых чудовищ!..

Ясное Утро наблюдал за ними так, будто присутствовал на спектакле, но госпоже Сьен Ма не понравилась грубость хана. Тинглут рисковал снискать на свою голову гнев смертной богини войны.

– Если вы говорите о мастере Марко или демоне, принявшем обличье госпожи Чауджин ради убийства, мы все поддержим вас и разделим ваше горе.

В голосе ее милости звучало сочувствие. В конце концов хан потерял дочь.

Потом богиня добавила:

– Но в чужом доме следует уважать и хозяев, и их друзей. Мгновение Тинглут колебался. Потом, увидев что-то в глазах богини, хан прикусил язык. Война, подумал Льешо. Даже Льюка застыл на своем стуле. Тинглут склонил голову.

– Как и Мерген-хан, Тинглут присоединился сегодня к юному королю в качестве ученика…

Ее милость кивком приняла извинения.

– Мне пора обратно. Дракон Моря Мармер говорит: ураган, который вызвал мастер Марко, скоро вырвется из-под контроля, а Каду может его только задержать, но не остановить. Король-дракон согласился помочь нам, но не сказал как, и не гарантировал, что предотвратит разгул стихии…

Льешо взглядом попросил разрешения – и получил его: ее милость протянула руку для поцелуя. Принц поднялся со своего места и поклонился всем высокопоставленным особам. Шокар едва сдерживался, чтобы не начать умолять его остаться, дабы избежать участи товарищей по команде. Но даже он – пусть и с болью в глазах – держал рот на замке. Мерген-хан спросил:

– Дозволишь ли нам присутствовать при превращении, или тебя оставить в одиночестве?

Мерген общался с Болгаем, шаманом, и знал, что нужно делать Льешо, чтобы вернуться на корабль. Остальные уже много лет жили бок о бок с чудесами. Однако Тинглут-хану не помешает собственными глазами увидеть подтверждение рассказа принца. Слишком много жизней зависело от того, поверит ли хан, что народ Кубала убил его дочь, вторую жену Чимбая.

Поклонившись, Льешо отошел от трона и встал посредине аудиенц-зала. Потом медленно побежал по кругу, как учил Болгай, постепенно набирая скорость.

Место, откуда он начал путешествие во сне, притягивало Льешо как якорь, и он замотал головой, чувствуя зуд от прорастающих рогов. Изумленный вздох сзади и гортанный выкрик Тинглута – «Демон!..» – чуть не сбили его с дороги.

Принц сосредоточился и поднялся вверх под проклятия Тинглута. Веселая джига Ясного Утра сопровождала его в пути.

Когда копыта разорвали небо, Льешо подумал, что хану еще понадобятся доказательства, однако он по крайней мере стал свидетелем правдивости магической части истории.

В смутном мире сна юноша ощутил притяжение знакомой недоброй силы. Мастер Марко. Блуждающий внутренний взор зацепил Льешо.

– Нет!.. – Душа Льешо забилась на привязи: вокруг сгустились тучи далекой бури.

– Нет, – согласился глубокий спокойный голос вне мира сновидений. Что-то подхватило и укрыло принца, унося подальше от бури и магического безумия.

Потом Льешо начал падать: заношенная одежда раба трепетала на свежем ветру, руки и ноги молотили по воздуху – он возвращался к человеческому облику. Внизу появилась галера, и принц свалился прямо на свою скамью.

– Во имя Богини!..

Певец скатился со скамьи как раз вовремя.

Льешо упал на мягкую обивку, лязгнув зубами. Копье все еще висело у него на спине, а нож – за поясом, под рубашкой угадывалась знакомая тяжесть жемчужин. Секундой позже с неба упала пряжка ее милости. Где-то по дороге из мира сновидений принц растерял весь свой дворцовый наряд и приземлился в тех же обносках, в которых отправлялся в путешествие. И у него не было карманов.

Льешо потянулся за медной пряжкой, однако Певец, потрясенный, но все же не до бесчувствия, оказался проворнее.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Галера подпрыгнула. Это напомнил о себе надвигающийся шторм, который теперь казался дальше, чем раньше. Значит, Свин сдержал обещание и вернул Льешо на пиратскую галеру с поправкой во времени. Отсутствие парадных одежд подтверждало догадку. Это хорошо. Плохо, что Певец держал подарок госпожи Сьен Ма в руках.

– Кто ты такой? – Гребец помахал медной пряжкой перед носом Льешо. Страх сделал его опасным. Когда он ложился спать, новички были прикованы к скамье, как и остальные рабы. Даже Льешо не мог не признать: падение напарника с неба – не самый приятный способ проснуться.

Здравый смысл призывал к осторожности. Пока товарищи по скамье отдыхали после гребли, принц путешествовал во сне и решал государственные вопросы. Он ни на секунду не сомкнул глаз, вымотался до предела, а подарком ее милости завладел Певец.

Льешо потянулся за пряжкой, но Певец отвел руку назад.

День явно не задался. Юноше надоело соблюдать такт.

– Я – король Фибии и ты забрал мою вещь! Понял, несчастный?!

Он знал, что задел напарника за живое своим выкриком. Но сил беспокоиться о чем-то еще, кроме возвращения подарка ее милости, уже не оставалось.

Певец не спешил радовать его готовностью к дружбе.

– Ну, тогда я – император Шана!

Сарказм уязвляет меньше, чем удар кулаком по носу, но Льешо все равно скривился.

– Правда?.. – Это проснулся Тай. – Ты же говорил, что император в Дарнэге, Льешо.

– Правильно, – раздраженно бросил принц. – Наш друг Певец пытается сказать, что не верит мне. Ну и замечательно.

– Значит, правда?..

Певец повалился на скамью и схватился за весло, когда галера накренилась. Время и шторм мастера Марко нагоняли Льешо.

– Нет.

Отдых явно пошел на пользу гарнскому принцу. Он обнаружил в кармане хлеб, просиял, вытащил ломоть и впился в него зубами.

На лице Певца отразилось облегчение. Однако вскоре его сменил гнев – из него явно делали дурака всеми этими разговорами о королях и императорах!

Таючит спокойно произнес:

– Он был фибским принцем до того, как разбойники захватили Кунгол и убили его родителей. Он собирался домой, чтобы вернуть трон отца, когда его захватили пираты…

– Не захватили, – поправил Льешо. – Я пришел тебе на помощь.

– Как мило, особенно если учесть, что именно из-за тебя я попал в рабство, – ядовито сказал Тай.

Теперь, когда выяснилось, что его не бросили на произвол судьбы, гарнский принц заметно повеселел. Похоже, он даже передумал умирать.

Тут будто в напоминание об истинном положении дел барабанщик резко сменил ритм. Льешо дернулся, будто его задело кончиком плети. Он так привык к барабанному бою, что тот слился с шумом моря и скрипом весел. Юноша его почти не слышал, пока изменение ритма не напомнило фибскому королю о его положении на галере.

– Следующая смена, – объяснил Певец. Он посмотрел на горизонт, где находился невидимый сейчас берег. – Не думаю, что нам дадут толком отдохнуть. Надвигается шторм.

– Верно.

Льешо проследил за его взглядом, вспоминая Каду с простертой вперед рукой, которой девушка сдерживала ветер. Если он надеялся на помощь Дракона Моря Мармер, то придется вернуть подарок ее милости…

Тай знал о путешествиях во сне. Как всякий гарн, слишком много времени проведший с шаманом, он заметил подтекст в ответе Льешо.

– Ты опять где-то шлялся, – пришел к выводу он. – И где на этот раз?

– В Дарнэге.

Хотя Льешо и не стал просить у Тая хлеба, но горько пожалел, что не перекусил в замке. Время в мире сновидений текло не так, как в реальности. Принц знал, что для него завтрак случился гораздо раньше, чем для остальных.

– Императору лучше, но у меня крупные неприятности с твоим дядей… А Певец забрал пряжку ее милости, которая предназначена вовсе не ему.

– Дарнэг? Ух ты!..

Смертная богиня мало что значила для гарнского принца. Таючит придерживался другой религии и никогда не встречался с ней, но ведь он никогда не выезжал за пределы Кубала.

– Вот бы Болгай научил меня путешествовать во сне!..

– Попроси. Я думаю, он согласится. Тай недовольно скривился.

– Только если я займу потом его место, а мне не улыбается стать шаманом.

– Да уж.

Спасать ученика шамана было бы гораздо проще, но выбирать не приходилось.

– Дядя?.. – Певец ошеломленно молчал, пока принцы восстанавливали дружеские отношения, но теперь вернул их к самому началу разговора. Его кожа приобрела неприятный зеленый оттенок – возможно, из-за шторма, но все-таки более вероятно, что от услышанного. Льешо гадал, какого цвета он станет, когда узнает, кто такая «ее милость».

– Это какая-то дурацкая игра?

– Вовсе нет, – сказал Тай. За свою жизнь он встречал очень мало людей, не осведомленных о его происхождении, а потому не понимал удивления Певца.

– Мерген-хан, мой дядя, после смерти отца стал вождем народа Кубал, величайшего клана в Стране Лугов…

Судя по всему, Тай надеялся, что гребец знает хотя бы это. Не дождавшись реакции, он махнул рукой и повернулся к Льешо:

– Если ты видел дядю, значит, и принцы там были?

– Все четверо.

– И как они?

Льешо почесал в затылке.

– Адар вы глядит лучше, Шокар хотел забрать меня к себе. А Льюка…

Юноша замялся, не зная, что сказать. Таючита, впрочем, сомнения не одолевали.

– Берегись, – предостерег гарн. – В его разуме царит тьма и опасность.

Льешо не нуждался в предупреждениях. В любом случае он не собирался вновь окунаться в мир Льюки.

– Если он король, то кто же ты? – хрипло произнес Певец.

Похоже было, что у него пересохло в горле. Гребец нервно перекладывал подарок ее милости из руки в руку. Возможно, ему не хотелось услышать ответ, но Тай все равно сказал:

– Принц Таючит, сын Чимбай-хана, ныне покойного, но при жизни величайшего воина и вождя клана Кубал. А еще племянник настоящего хана, Мергена, моего дяди, как я уже говорил.

Тай, не вставая, слегка поклонился.

– Вовсе не обязательно было раскрываться перед пиратами, – буркнул Льешо и, настороженно глядя на гребца, засунул свое оружие под скамью.

Тай не обратил на его слова особого внимания.

– Нам не удастся скрыть от него побег, раз мы скованы вместе, – рассудил гарн, но Льешо не успокоился:

– Мы могли бы вести себя тихо, пока не настанет время. Тогда бы он не успел предупредить пиратов.

Но гребец не обращал внимания на их спор и меньше всего на свете думал о том, чтобы бежать к пиратам с доносом на соседей.

– Я делю весло с королем и принцем?.. – Певец потряс головой, будто до сих пор не мог избавиться от мысли, что они смеются над ним. – Я бы разбил вам обоим головы за издевательство над главным гребцом, если бы вот он не свалился на меня с неба…

Певец ткнул пальцем в Льешо.

Юноша дернул плечом, как бы извиняясь. Почему-то он чувствовал за собой вину.

Мысли Тая, похоже, текли в том же направлении.

– Ты объяснил дяде, что во всем виноват я сам? – спросил он, меняя тему разговора. – Хороший из меня получился герой – сбежал вместо того, чтобы драться за свое место в отряде… А потом сдался пиратам! Мне следовало биться до последнего – их было всего пятеро. Ты правильно сделал, что отказал мне.

– Не думаю, что даже Каду справилась бы с пятью вооруженными воинами.

Вообще-то Льешо точно этого не знал, но хотел спасти раненую гордость Тая. Для этого и существуют друзья.

– Я сказал твоему дяде, что слишком близко к сердцу воспринял недопонимание между нами и толкнул тебя в переделку. Кажется, он решил, что ты виноват не меньше, но простил меня из-за попыток исправить глупость. Конечно, он будет рад, если я верну тебя живым.

– Молодец, – фыркнул Тай. – А я еще не решил, прощать тебя или нет.

Принц покончил с хлебом, поискал еще чего-нибудь, что можно было бы съесть, но бобового супа уже не имелось. Певец указал пряжкой ее милости на бочку между скамьями. Тай достал кружку и, удовлетворенно булькая, напился.

– Ты говорил о плане, – утерев губы, напомнил он Льешо. – Когда мы сбежим? Мне и правда не нравится вода.

Он имел в виду соленое море за бортом, а не свою кружку.

При словах о плане Певец нервно оглядел палубу, но пираты смотрели только на надвигающуюся с берега черную тучу.

– Даже не думайте, – предупредил гребец. – С тех пор как он свалился с неба, – Певец снова ткнул пальцем в сторону Льешо, – с нас не сводит глаз пиратский король и новый раб, который появился после нападения на «Путеводную звезду».

– Раб станет относиться к нам гораздо лучше, если ты отдашь пряжку. Она предназначалась ему.

Льешо не сказал о драконьей сущности раба. Однако напоминание об опасности заставило фибского короля внимательно оглядеть палубу.

– Нам лучше побеспокоиться о Молл и Альфе, – заметил он. – Молл заплатила Стайпсу шесть медяков и не упустит их просто так.

Подумав о мастере Дене, принц успокаивающе произнес:

– Если только я не ошибался последние три сезона, этот твой пиратский король тоже замаскирован, и я подозреваю, что по окончании приключения нас ждет долгая лекция…

– Бог-мошенник приходится Льешо учителем, – пояснил принц Тай напарнику. – И не меньше Болгая любит обучать на опыте… Надеюсь, он это имел в виду.

– Если только мошенник не шутил с самого начала, – буркнул Льешо. – Шу, правда, так не думает. Император уверен, что нам устроили очередную проверку, которые боги просто обожают.

Льешо не упомянул о мнении Льюки. Тай все равно воспринял бы его слова как добрый признак.

– Теперь я точно знаю, что вы решили подшутить над старым гребцом, – хмыкнул Певец. – Вы еще скажите, что встречались с драконом, который живет на дне моря Мармер.

Льешо не собирался больше ничего говорить – по крайней мере до тех пор, пока не получит обратно пряжку.

Тут незнакомец, ранее отрекомендовавшийся Драконом Моря Мармер, встал со скамьи, будто не видел ничего необычного в свободном хождении закованных рабов по галере. Никто на него не оглянулся, даже мастер Ден. С каждым шагом под ногами незнакомца успокаивалось море.

– Господин дракон, – поклонился Льешо и получил поклон в ответ.

– Быть не может, – прошептал Певец, закрывая голову руками.

Льешо не хватало времени на утешения, а Тай хоть и сочувствовал напарнику, но всегда резал правду-матку.

– Конечно, это он! – заявил гарнский принц. – Никогда не думал, что встречу настоящего дракона. Льешо всегда общается с самыми интересными людьми.

– Но не очень долго. Скоро мы все будем слишком мертвы, чтобы общаться с кем-либо.

Льешо повернулся к Дракону Моря Мармер с мольбой во взгляде.

– Святейший король Фибии, – начал тот. – Как справляется твоя колдунья?

– Старается изо всех сил, – сказал Льешо. – Капитан Каду сдерживает ветер, но, думаю, вскоре ураган накроет ее корабль. Она рискует потерять всю команду.

Его отряд утонет, а вместе с ним – шансы на спасение Тая и его самого от пиратов.

– Я советовался с императором, ханами и ее милостью, смертной богиней войны, она послала вам кое-что на память…

Льешо не хотел признавать, что Певец украл дар госпожи Сьен Ма. К счастью, это и не потребовалось. Гребец выронил медную пряжку, будто та вспыхнула огнем.

В мгновение ока король-дракон подхватил пряжку, повертел в руках. В неверном свете четко виднелись медные кольца дракона.

– Смертная богиня войны?.. – переспросил он, хотя, похоже, знал, кто и что ему подарил. Его лицо попеременно то заливалось румянцем, то бледнело чуть не до зелени.

– По ту сторону моего видения вы обещали помочь Каду, капитану моего отряда, дочери главного советника ее милости…

Вообще-то Льешо не знал точно, имеет ли пряжка какое-либо отношение к Каду или ее отцу. Однако принц дал ее милости обещание, которое и заняло место его предположений.

– Госпожа Сьен Ма просила передать, что сделает все возможное.

Что ее милость собиралась делать, Льешо не знал – хотя, если иметь в виду образ, имевшийся на пряжке, догадаться несложно.

– Еще она просила передать, что этого может оказаться недостаточно. Но все мы рискуем.

Дракон Моря Мармер кивнул. Однако, судя по всему, он прислушивался к чему-то очень далекому, а вовсе не к обещаниям ее милости.

Потом король-дракон подбросил пряжку: та взлетела высоко над морем. Принц невольно рванулся следом, но Тай удержал его за плечо и толкнул обратно.

Льешо не сводил взгляда с дара госпожи. Он видел, как пряжка подернулась рябью и выросла: медные кольца развернулись, заполнив все небо.

Дракон пробовал тонкие крылья.

– Отец!.. – вскрикнул медный туман голосом из другого мира, наполненным болью и мукой. Затем муть понемногу рассеялась: сын хозяина моря исчез. Пряжка снова стала самой собою и упала в море.

– Боги всемогущие, так он все-таки дракон!..

Певец отшатнулся, торопясь убраться от короля как можно дальше. Однако его ногу не пускали кандалы, и гребцу никак не удавалось убежать от зловещей компании.

Даже Тай нервно дернул плечом, но отказался выказывать больше страха, нежели Льешо.

– Простите, – дрожащим голосом завел Певец. – Я не знал…

Однако принц Таючит, который, между прочим, вырос при дворе Кубал-хана, как напомнил себе Льешо, одним взглядом заставил гребца умолкнуть.

Не отрывая взгляда от кусочка неба, где только что истаял образ сына, хозяин моря произнес:

– Что вы от меня хотите?..

Никто не ответил. Король-дракон обратил застывшее лицо к гребцам. Он, похоже, не замечал своих слез – синевато-серых капель неспокойного моря. Льешо не стал бы вмешиваться в его скорбь, если бы с берега стремительно не надвигался шторм. У них не было времени ждать.

– Как король подводного мира, вы, наверное, можете остановить даже ураган, созданный мастером Марко, – произнес Льешо.

– Не знаю.

Слезы высохли, но король-дракон по-прежнему не отводил глаз от моря.

Неожиданно Льешо услышал, что вой ветра слегка изменил тональность. Он стал яростнее. Галера закачалась на неугомонных зеленых волнах, которые украсили ее борта белой пеной. Шторм отделился от берега черной массой, напился воды и спиралью закружился в море.

– Представь, что волны – это дикие кони, а море – табун, – произнес Дракон Моря Мармер. Белая пена с успехом заменяла развевающиеся на ветру гривы. Льешо знал воду, но принц Таючит скорее поймет природу стихии именно так.

– Представь, что твой мастер Марко вызвал гром и молнии, чтобы напугать водяной табун. Конечно, его способ сработает, но куда побегут лошади?

– Не мой мастер Марко. Он враждует с Льешо…

Волны бушевали под галерой, будто лошадь, пытающаяся сбросить наездника. Тай все понял. Как и Певец, который сидел, будто каменное изваяние, и остановившимся взглядом смотрел в море. Юный принц покачал головой.

– Вряд ли они побегут туда, куда нужно, – согласился он. – К тому же напуганный табун очень нелегко остановить.

– Да, – кивнул Дракон Моря Мармер, и Льешо заметил, что его волосы отливают темно-красным, как морские водоросли, а в глазах горит серый свинец штормового моря. – Колдунья немного замедлила ветер и скачет перед штормом, крепко держась за поводья.

Льешо заменил бы поводья на нити дождя, что казалось неплохим сравнением. В отдалении зловещие черные тучи царапали зелено-пурпурные животы о крыши Эдриса, затягивая горизонт.

Дракон Моря Мармер проследил за взглядом Льешо.

– Пока он не доберется сюда, даже я немногое могу сделать.

Принц Таючит провел всю свою жизнь в седле. Льешо тоже, последние три сезона, а до этого видел множество штормов на Жемчужном острове. Неудивительно, что решение пришло к ним одновременно. С безумной улыбкой Льешо поклонился принцу Таю, передавая ему слово.

– Напуганный табун нельзя остановить, – согласился Тай. – Но хороший наездник, умеющий обращаться с лошадью, повернет его в другую сторону.

– Да, – согласился Дракон Моря Мармер. – Хотя маневр опасный и требует, чтобы ваша колдунья скакала на самом краю шторма. И даже тогда может не сработать. Между нами: если мы с колдуньей сумеем повернуть ураган, он все равно подойдет слишком близко и к ее кораблю, и к галере.

– А мастер Марко?

Льешо опасался, что маг попробует бороться за контроль над бурей и тем самым спровоцирует катастрофу.

– Он не будет сражаться, – сказал он. – Если затея провалится, он сбежит в облике птицы и оставит свой корабль на погибель.

Принц видел, как маг проворачивал подобные дела раньше, и не сомневался, что мастер Марко прибегнет к подобному способу снова.

– Точно, – согласился король-дракон. – Многие птицы летят перед штормом, и не у всех из них пернатые души.

Да, это похоже на мастера Марко.

– Чего вы хотите, господин дракон, за помощь Каду, спасение жизней на ее корабле и нашей галере?

Глаза Дракона Моря Мармер застыли, лицо покрылось рябью, начала проступать чешуя.

– Ее милость уже пообещала мне кое-что за услуги.

Сын, подумал Льешо, хотя и не решил, что конкретно собиралась сделать богиня: дать молодому дракону успокоение в смерти или освободить его из тюрьмы обезображенной плоти. Но принц не хотел, чтобы его долг оплачивали другие.

– Это обещание ее милости, – заметил он. – Оно не оплачивает мой долг.

Дракон Моря Мармер склонил голову в знак уважения.

– Где Свин? – спросил он.

– Свин здесь?.. – подал голос Тай и рискнул взглянуть за борт галеры, будто думал, что джинн плывет за галерой. – Мы встретимся?..

Льешо потянул за цепочку на шее, высвободил ее из воротника и продемонстрировал жемчужину.

Дракон Моря Мармер внимательно посмотрел на украшение и кивнул.

– Не отпускай его, – огласил он условия сделки.

– Попытаюсь, – согласился Льешо, хотя не мог обещать наверняка. – Я не управляю им. Свин приходит по необходимости или по приказу богов. Но пока он не исправит свою ужасную ошибку, которая причинила вам столько горя, ему не будет ни минуты покоя. Клянусь честью моей супруги.

– Договорились.

Дракон Моря Мармер глубоко поклонился и прыгнул в море.

Оставив суденышко, он снова обернулся драконом.

– Вон он!.. – крикнул Тай, показывая за борт. Льешо заметил блеск зеленой чешуи у пиратской галеры, но Певец отвел взгляд.

– Супруга?.. – спросил он. Тай ответил:

– Вряд ли тебе захочется узнать, кто она.

Раздался настойчивый бой барабана. Льешо избежал необходимости объяснять смысл своей клятвы. Все-таки он не совсем доверял Певцу.

– Надвигается шторм!.. – донесся протяжный крик. – Всем гребцам на весла!..

Рабы с тревогой поглядывали на тьму у горизонта. Все тут же изготовились к гребле.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

– Мы попытаемся пристать к берегу, – сказал Певец. – Лоцман определил курс, ведущий подальше от «глаза бури».

Гребец посоветовал налечь всем своим весом на весло, когда он выбьет подпорку. Освободившись от цепи, весло повернулось в отверстии. Певец схватился за рукоять и нажал вниз так, что лопасть поднялась из воды.

Барабанщик задал очень быстрый темп. Певец удерживал весло в неподвижности, пока готовились гребцы на скамье сбоку от них. При следующем ударе барабанщика он налег телом на весло. Поскольку Льешо и Тай были новичками и могли сбиться, Певец продолжал выкрикивать:

– Шаг, шаг, тащи! Шаг, шаг, тащи!..

Льешо бы корчился от боли в уже израненных руках и ногах, не придавай ему силы приближение урагана.

– Правый борт, стоп!.. – прокричали с кормы, все гребцы на их стороне галеры вытащили лопасти весел из воды. Соседи сбоку продолжали вставать и садиться, вставать и садиться.

– Все, взялись!.. – последовала новая команда.

Льешо наблюдал за Певцом, копируя его движения.

Галера развернулась и начала пробиваться прочь, стараясь выйти из течения, которое тащило судно обратно к берегу, на север Эдриса, через черную тучу.

За пределами течения волны становились выше, и гребцы работали все яростнее. Потом они прорвались, барабанщик объявил отдых для всех рабов – возможность перевести дух перед новым сражением.

В момент затишья Певец улучил момент и объяснил юным напарникам, что происходит.

– Здесь повсюду острова. Лоцман найдет какую-нибудь бухту, где можно затаиться и переждать бурю.

Хотя солнце еще стояло высоко, небо уже совсем стемнело из-за зловещих туч. Шторм нагонял галеру, а Льешо не видел ни одного острова. Ему казалось, что они не справятся.

Но дальше на разговоры не осталось ни времени, ни дыхания. Барабанщик вновь задал темп. Пропуск удара означал смерть – от рук пиратов, если не от шторма, – и Льешо налегал на весло, делая гигантские шаги вперед и назад, от одной подножки к другой, падал на скамью снова и снова, пока спина не начала казаться каменной.

Даже здесь, вдали от серой стены дождя, принц понимал, что они проигрывают гонку. Новая волна, выше, чем все предыдущие, ударила в борт, и галера почти плашмя легла на воду. Льешо услышал жуткий треск ломающегося весла. Люди в ужасе кричали; гребцы, не удержавшись, взлетали в воздух и падали обратно: кандалы на лодыжках не отпускали их. Один раб перелетел через уключину и упал без сознания на дно галеры. Его напарника дернуло с такой силой, что выбросило за борт – а на цепях осталась болтаться оторванная ступня.

Льешо крепко ухватился за весло. Пиратская галера подпрыгивала на волнах. С минуты на минуту суденышко могло перевернуться, и тогда они бы утонули вместе с ним. Первой мыслью было разомкнуть кандалы Тая и освободить друга. Но цепи спасли одного из рабов по левому борту – он уже начинал шевелиться после того, как волна приложила его об палубу.

Времени все равно не хватало. Горизонт снова исчез за вздымающейся стеной моря. Гребцам удалось повернуть нос судна, и галера оказалась на гребне волны.

Льешо вцепился в весло, когда почувствовал жуткую пустоту под килем судна. На одно страшное мгновение нос корабля словно застыл в воздухе. Потом галера с тошнотворной скоростью полетела вниз. Густой веер брызг накрыл гребцов: они моментально вымокли насквозь, а под ногами захлюпала вода.

Льешо дрожал, несмотря на пот. Когда-то низкие борта галеры казались благословением самого бога Милосердия: залог успешного побега. Но сейчас они грозили страшной опасностью. Если бы не кандалы, державшие рабов за лодыжки, людей смыло бы первой же волной.

Льешо и прежде сталкивался с противоречивой природой цепей и не удивился, что они могут нести как смерть, так и жизнь. К несчастью, он не подумал закрепить кандалы после того, как свалился с неба на скамью, и теперь опасался упасть за борт. Наверное, следовало уйти от угрозы в мир сновидений, но у Тая не было такой возможности. Принц мог умереть в воде, которую боялся и ненавидел.

О побеге не могло идти речи – если придется бросить друга одного, без единого знакомого лица, на грани смерти. Иногда быть королем очень сложно, как давно понял Льешо, и это был как раз тот случай.

Он шагал, шагал и тянул. Углубление под ногами заполнилось водой, Тай рядом совсем выбился из сил и двигался только потому, что руки не желали отцепляться от весла.

Над их головами пронеслась стая птиц: рваный клин двигался в ту же сторону, что и галера, но по небу. Лоцман скорректировал курс, и корабль двинулся вслед за пернатыми первопроходцами, которые, по мнению Льешо, должны были найти землю гораздо раньше моряков. Они гребли и гребли, боясь отстать от птиц, когда вдруг все небо заслонил невероятный зверь с громадными крыльями: он кинулся прямо в шторм.

– Предки собираются на битву, – суеверно заметил Тай.

– Чьи-то предки, это точно, – согласился Льешо.

Ни Мерген, ни Шу не обладали способностями к превращению. Льешо не знал, как путешествует госпожа Сьен Ма, может ли она обернуться птицей и пройти дорогой снов через время. Но ее милость не покинула бы стол переговоров, когда лишь одно слово отделяло Страну Лугов от войны с империей Шан.

А вот Хабиба путешествовал в мире снов дорогой магических существ: он не бросил бы дочь одну в ее сражении с бурей. Принц обрадовался, что Каду помогают могущественные маги – Дракон Моря Мармер и ее отец. Возможно, даже Маленький Братец – окажись его догадки правдой. Бог обезьян, если это он, чаще занимался проказами, чем спасал несчастных мореплавателей, но для Каду он мог сделать исключение. За судьбу галеры Льешо беспокоился больше.

Еще одно гигантское весло сломалось в высоких волнах – на этот раз по правому борту, ближе к корме. Гребцы полетели в разные стороны.

– Суши весла! Суши весла!..

Ветер завывал так, что они едва расслышали крик с кормы. Пираты стали цепочкой вдоль прохода и передавали приказ по всей галере: постепенно весла перестали подниматься. Льешо думал, что они привяжут весло над ватерлинией, как во время передышки, но Певец показал им, как уложить его вдоль борта.

Весла убирали по очереди – так, чтобы они накладывались друг на друга. Певец схватился за цепь подпорки и приказал принцам сделать то же самое. Вместе они упали на скамью, трясясь от страха. В любую секунду их могло выбросить в море. Галера грозила перевернуться и утопить закованных рабов.

– Мы ведь не умрем, правда?..

Голос Тая сильно дрожал. Льешо обнял его за плечи, чтобы удержаться на борту и успокоить друга.

– Думаю, нет, – произнес он, однако про себя подумал о мастере Марко, о жадности мага-неудачника и плененном внутри извращенной плоти духе дракона.

Они находились на внешнем краю тайфуна, но Льешо казалось, что в самом его сердце. Принц постарался не думать о том, каково приходится Каду.

– Точно?..

– Извини, у меня нет под рукой серебряного котла с пресной водой.

Льешо не собирался кричать, но галера только что снова нырнула вниз, и ему стало плохо не только от ужаса.

Тай посмотрел на друга несчастными глазами, и его стошнило. Гарнский принц слишком боялся яростного моря, чтобы свешиваться за борт. Теперь их скамья пахла не хуже остальных, где рабы по очереди облегчали желудки прямо себе под ноги. Льешо почувствовал, что через пару секунд он последует примеру Таючита. Ел он раньше других, но выпитая вода скоро попросится наружу.

Тай, несмотря на тошноту, настойчиво засыпал Льешо вопросами:

– Если Каду не повернет ураган, он обрушится прямо на нас, верно?..

– Возможно.

Льешо глотал морскую воду литрами, молясь всем богам, которых знал, чтобы за следующим гребнем не последовало нырка вниз.

– Тогда почему ты не поможешь ей?

– Я пришел спасать тебя.

Внезапно над ними нависла громадная туша мастера Дена. Бог-мошенник выглядел потрепанным и пропитанным водой. Красно-желтые пиратские штаны с соляными разводами липли к толстым ногам: вода капала с ресниц на верхнюю губу.

– Я думаю, Каду надо помочь, – сообщил Таючит богу-мошеннику. – Если она не справится, мы все умрем!

– Конечно, ты прав, – согласился мастер Ден.

– Я не знаю, чем ей помочь! – закричал Льешо под завывание ветра.

– Если не придумаешь ничего лучшего, можешь вычерпывать воду.

С этими словами бог-мошенник взял юношу под мышки, как младенца, и выкинул за борт.

– Льешо!..

Слабый голос растаял в воздухе, а Льешо тонул, тонул… Внизу море бушевало неутомимыми волнами, но он вспомнил старые уроки и без труда оседлал течение. Потом задержал дыхание, будто никогда не покидал жемчужных берегов, и огляделся, ориентируясь по колыханию морских водорослей и движению рыб, безразлично проплывавших мимо по своим рыбьим делам.

Определив направление, Льешо начал дергать ногами, будто бежал по земле. Он едва сдерживал море, толкающее его обратно к берегу, однако, почувствовав изменения, подпрыгнул, зацепился за борт, нашел палубу и покатился по ней.

Перед глазами появилась веревка. Принц схватил ее, скользнув по мокрой наклонной поверхности, повалился на крышку люка, которая вошла под ребра, как нож.

– Давай в укрытие!..

Из люка появился Бикси, который схватил Льешо и потащил вниз, а затем надежно задраил люк.

Они оказались в трюме: где-то далеко вверху дико завывал ветер.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел помочь…

Бикси покачал головой и открыл другой люк, который вел дальше во внутренности корабля.

Они оказались по колено в воде. Каюту освещала опасно раскачивающаяся лампа. В темноте виднелись головы моряков.

– Бери.

Хмиши вручил Льешо полное ведро воды. Когда фибс-кий король оглянулся, его товарищ уже исчез.

– Где Каду? – прокричал Льешо, заглушая шум моря и ветра. – Я собирался помочь завернуть шторм!..

Льинг приняла от него ведро.

– А ты знаешь как?

Не выбиваясь из ритма работы, Хмиши сунул Льешо в руки второе ведро. Фибский король передал его Льинг, она – незнакомому моряку и Стайпсу.

Юноша не знал, как помочь Каду, а потому принял от Хмиши очередное ведро и передал дальше.

– Я видел Хабибу на палубе, но, похоже, он выбился из сил, добираясь сюда, – заметил Бикси, стуча полудюжиной пустых ведер.

Льешо выхватил у него полное ведро, передал дальше, взял следующее.

– Дракон Моря Мармер предложил свою помощь, но ураган вышел из-под контроля. Он говорил, что бурю устроил мастер Марко.

– Как обычно, – прорычал Хмиши. – Он только и думает, как бы вызвать катастрофу, а потом не знает, что с ней делать!

Хорошо сказано. Льешо передал очередное ведро. Судя по всему, уровень воды никак не снижался. Искусные мореплаватели вели корабль впереди ветра, но из-за высоких волн морская вода переливалась за борт и протекала в трюм. Корабль постепенно увеличивал осадку, несмотря на все усилия команды.

– Держи.

Льешо передал ведро и вышел из ряда. Вытерев кровь, сочившуюся из открывшихся на ладонях ран, о штаны, он двинулся к люку. Юноша не представлял, что будет делать на палубе, но здесь от его помощи толку не было.

Льешо вышел наверх и чуть не свалился из-за сильного порыва ветра. Он заскользил по накренившейся палубе, потянулся за веревкой – и промахнулся. Ноги потеряли опору: принц в отчаянии замахал руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Ударившись о перила, он сумел вцепиться в них, прежде чем ветер сбросил его в воду.

Льешо сжал поручень покрепче и повис в воздухе.

– Свин! – закричал он. – Свин!..

Толстые пальцы сгребли его за шиворот и втащили на палубу.

– Чего тебе надобно? – сварливо спросил Свин. Ни ветер, ни грохочущие волны, накрывающие корабль, не мешали джинну вполне непринужденно стоять на наклонной палубе.

– Где Каду?

Льешо собирался сказать вовсе не это, когда звал джинна, но основной цели он добился: Свин не дал ему свалиться за борт. Джинн упустил великолепный шанс вытребовать у Льешо желание, однако не сильно расстроился.

– Добрый капитан на корме. Она привязала себя к мачте. Заклинания удерживают шторм, но долго Каду не продержаться. Она уже выбивалась из сил, когда пришла помощь…

Льешо не знал, о ком шла речь – о Хабибу или о Драконе Моря Мармер, но на корабль он явился не за тем, чтобы задавать вопросы.

– Мы нахлебались воды! – закричал Льешо под завывание ветра и грохот волн. – Я не знаю, сколько еще времени судно удержится на плаву!..

– Да, это проблема, – согласился Свин. Кожа его приобрела болезненный зеленоватый оттенок, что выглядело очень странно для здоровенной черной свиньи. – Однако это лишь самый край шторма, который гонит нас перед собой, точно крошечные песчинки в водовороте…

Объяснение показалось Льешо излишне напыщенным, но смысл он понял. К чему беспокоиться о воде в трюме, если в следующее мгновение их смоет в море или разобьет о рифы? Они все умрут.

Если только он не вмешается.

Принц уверенно двинулся на корму, держась за Свина, как за якорь. Хабиба вышел на мостик. Он широко раскинул руки, выкрикивая заклинания ветру, воде и земле.

Как и говорил Свин, Каду стояла на палубе, застыв в молитвенной позе. Веревки, которыми девушка привязалась к мачте, растянулись и размокли от воды – колдунью то прижимало к балке, то отбрасывало прочь. Руки ее не дрожали, но в глазах сверкало безумие. Она механически повторяла заклинания.

Маленький Братец возился у ног колдуньи: его сморщенная мордочка выглядела сосредоточенной, блестящие глаза настороженно разглядывали окружающий хаос. Казалось, его должно было смыть за борт в одно мгновение, но море не подступалось к обезьянке.

Будто подслушав смутные мысли Льешо, Маленький Братец раздвинул губы в широкой обезьяньей улыбке. Зрение сыграло с Льешо странную шутку: на мгновение он увидел два существа на месте одного – обезьянку, которая путешествовала с ними от провинции Дальнего Берега до самого края бездны в штормовом море, и старика, съежившегося у подножия мачты. Его глаза были темные, как у Маленького Братца. Блестящая серая борода падала на грудь, длинные седые волосы, убранные в хвост, спускались почти до локтей. Обезьяний бог встретился взглядом с принцем и улыбнулся, потом снова превратился в обезьянку.

Льешо потряс головой, испугавшись, что падение в воду повредило либо его глаза, либо разум. Но старик уже исчез, и оставалось только гадать, как Маленький Братец избегал ужасов шторма. Вряд ли принцу удалось бы раскрыть эту тайну в тот момент, когда корабль рисковал затонуть в любую минуту и он шагнул вперед навстречу ветру, призывая Дракона Моря Мармер:

– Господин Дракон! – закричал юноша. – Я хочу помочь вам в борьбе с ураганом!..

Никто не ответил, и сердце принца заледенело от отчаяния. Они пойдут ко дну, к самому подножию морской горы. Виноват сам Льешо, он притащил друзей в море на верную смерть… Поход закончится неудачей. Фибия останется под властью гарнских захватчиков, а Небесные Врата падут. И все из-за необдуманных слов, брошенных другу в спешке…

От осознания ужасных последствий малюсенькой ошибки у Льешо занялся дух и подкосились ноги.

– Нет!.. – закричал юноша, но вспомнив, что именно недостойное поведение завело его в ловушку, сменил гневные слова на мольбу: – Пожалуйста! Я знаю, вы делаете все, что в ваших силах. Но они не заслуживают смерти за мои ошибки!..

– Верно, – согласился Свин.

Льешо забыл о джинне, но теперь думал о цене другой, потенциальной ошибки. Свин обладал огромной силой, однако его сдерживало одно условие. Он ничего не мог сделать, пока не загадано желание.

Никто никогда не назвал бы джинна смертным богом милосердия. Цена за исполнение желания была тем страшнее, чем грандиознее цель. Льешо подумал, что усмирение урагана будет стоить ему жизни. С другой стороны, ему, похоже, и так не посчастливится выжить.

Юноша повернулся, глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки, но Свин его опередил:

– Не надо. Моя госпожа, Великая Богиня, сварит меня на ужин, если я выманю у тебя желание… Она навсегда изгонит меня из райских садов, а те без меня пропадут.

– Есть другой путь? – спросил Льешо.

Он понимал разницу между наставлением, которое по праву может дать дух-проводник, и желанием, загаданным джинну. Когда-то Свин провел его на холмы, где Льешо освободил Священный Колодец Акенбада и обрел жемчужину – то есть закованного Свина, – джинн не исполнял желание, но цели достичь помог.

– Ты там, где должен быть, – покачал головой Свин. – Я не стану подвергать угрозе свое положение на небесах.

Льешо посмотрел в ту сторону, откуда они приплыли. Он думал не об Эдрисе и Стране Лугов, а о Фибии и Небесных Вратах, скрытых в горах высоко над Золотым городом.

– Желание мне еще пригодится, – решил он. – В горах.

Чтобы сразиться с демоном мастера Марко, добавил про себя Льешо.

Свин понял его и неопределенно дернул плечом в знак того, что не станет рисковать собственным будущим ради такой малости, как жизнь друзей Льешо.

Тут появился Дракон Моря Мармер – и заскользил, как лунный отблеск, под водой. Принц знал повадки драконов – они могут обернуться маленьким человеком или громадным чудовищем, по спине которого пройдут в ряд четыре вооруженных воина. Так что юноша не удивился тому, что гладкая змея, скользящая вдоль кормы, оказалась даже больше самого корабля.

На корме тоже имелся люк, как и посредине корабля. Он открывался как раз против ветра, и Льешо пришлось изрядно помучиться. Когда он все же спустился вниз, шторм с силой захлопнул крышку за его спиной.

Юноша успел задраить люк, прежде чем натекло слишком много воды, и отправился в капитанскую каюту. Внутри ее шторы на окнах опустили, но дверь на галерейку, где сражался со штормом Хабиба, осталась незапертой. Льешо присоединился к колдуну. Он не стал отвлекать Хабибу словами, только перегнулся через перила. Теперь ничто не защищало его от бури, кроме веры в короля-дракона.

Дракон Моря Мармер будто ждал чего-то подобного: он застыл на месте и начал подниматься из воды. Льешо запрокинул голову, наблюдая, как морской дракон рос и рос, пока не возвысился над голыми мачтами корабля.

Его тело создавало островок спокойствия в бушующем море, и юноша с должным уважением поклонился гигантскому зеленому королю.

– Господин Дракон, – произнес Льешо, уверенный, что в своих владениях тот услышит даже шепот. – Я не великий наездник, но проскакал по пути от провинции Дальнего Берега сюда половину известного мира… Я отправлюсь куда угодно ради спасения своих друзей и Моря Мармер, вашего дома.

Дракон улыбнулся – жутковатое зрелище. Ряды скалоподобных зубов, между которыми лениво струился дым – мимо красного ковра раздвоенного языка… Льешо не выдал испуга, но поклонился в знак того, что не хотел обидеть владыку пучины просьбой.

– Посмотрим, как ты держишься в седле, – согласился Дракон Моря Мармер.

Он не уменьшился в размерах, но погрузился в воду так, что огромная голова оказалась на одном уровне с галерейкой. На мгновение Льешо испугался, а не собрался ли король-дракон проглотить его и повезти на битву с ураганом в собственном желудке – ведь Мара путешествовала во чреве Дракона Золотой Реки. Но Дракон Моря Мармер опустился еще ниже, подставив свой нос так, что получилось нечто вроде трапа.

Льешо прошел между глаз дракона, взобрался на лоб и устроился на макушке чудовищной головы, между острыми загнутыми рогами, похожими на костяные врата. Оглядевшись, нашел выпуклость – третий глаз на лбу дракона. Принц вспомнил комнату между рогов Дракона Каменной Реки, где чтецы снов Акенбада видели будущее в видениях пилигримов.

Зеленые чешуйки, каждая побольше юноши, заходили одна за другую, образуя защитное покрытие на голове и спине дракона. Льешо обманывали слишком часто – вначале мастер Ден, потом Свин, – и фибский король уже начал задумываться, верно ли он подбирает себе союзников. Но Дракону Моря Мармер юноша доверял – во всяком случае здесь и сейчас. У больших змеев свои понятия о времени и замыслах, они могут таить обиду бесконечно. Но если король-дракон заключил сделку, он никогда не нарушит ее условий.

Льешо потянул за чешуйки, пока не открылась глубокая впадина, похожая на пещеру в Акенбаде.

– Добро пожаловать, – прогрохотал дракон. Спрыгнув внутрь, принц обнаружил странные, будто бы наполненные светом вены, исчертившие костяную пещеру. В Акенбаде толкователи снов клали тюфяк у каменной стены, но здесь между рогов дракона толстым ковром простирались водоросли. Посредине углубления выдавалась кость, напоминающая сиденье.

Льешо развязал пояс и обернул его вокруг основания кости. Потом крепко уперся ногами и взялся за ремень, как за вожжи, чтобы не упасть. Он не строил иллюзий, будто сможет отсюда управлять полетом дракона, но надеялся хотя бы не свалиться в море.

– Набери воздуха! – грохнуло в костяной пещере.

Дракон Моря Мармер нырнул.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

В грандиозном плане бегства с пиратской галеры Льешо предполагал использовать свое умение плавать под водой, чтобы спасти Тая. На другое он не рассчитывал. Однако в крошечную пещеру надо лбом дракона просачивалась вода. Принц задержал дыхание и схватился за импровизированные вожжи так, что побелели костяшки пальцев. Дракон уходил все глубже и глубже.

Они ныряли под шторм. Достигнув спокойных вод, дракон резко свернул и направился к Эдрису. В воображении Льешо вспыхнули яркие образы: море кипело яростными реками на узких улочках города, сливаясь на площади в глубокое соленое озеро. Быстрые потоки сметали покупателей и продавцов вместе с товарами: бесценные шелка цеплялись за дешевые оловянные горшки, а те – за рога тонущих коров. Из водоворотов тянулись вверх человеческие руки, а бушующее море сносило все на своем пути – прямо навстречу смерти. Маленькие лодки, которые могли помочь утопающим, вдребезги разбивались о городские стены.

Все побережье было усеяно черепицей, сорванной ветром за тысячи ли отсюда: перепуганные кони неслись вскачь прочь от бури. И везде, куда бы ни посмотрел Льешо, яростными серебристыми плетями хлестал дождь.

– Для них уже слишком поздно! – эхом раздался голос в его голове.

Принц не мог ответить, не открыв рта, а пещеру уже заполнило водой. Но вопросы возникали постоянно: их порождали вина и удивление.

«Как? – думал он, когда слова дракона звучали у него в ушах. – Почему?»

В мире сновидений юноша посетил Дарнэг и вернулся раньше, чем ушел. Почему он не забрался еще дальше во времени – в тот момент, когда мастер Марко еще не наслал бурю? Льешо мог бы предотвратить смерть… хотя точно и не знал как.

– Мы не всегда вольны выбирать, – раздался голос дракона.

Почти то же самое говорил Ослиные Уши всего пару недель – а казалось, вечность – назад, когда они спорили об участи Хмиши. Судьба идет своей дорогой, ее изменение влечет за собой другие последствия. Может быть, мастер Марко играл судьбой, когда вызывал шторм, или судьба использовала его в своих интересах. Льешо собирался пойти на тот же риск, поворачивая стихию. Он не думал, что ему предстоит умереть именно сейчас, когда конец похода уже близок. Да, Эдрис пострадает от жуткого шторма. Многие погибнут, но принц надеялся, что ему предназначено спасти мир – иначе оставалось только сдаться и вдохнуть воду.

– Хороший выбор, – одобрил король-дракон решение Льешо закрыть рот и выжить.

Они стали подниматься. Владыка моря предупредил:

– Держись крепче.

Вода начала вытекать из костяной пещеры.

– Сейчас!.. – зарычал дракон.

Льешо зажал руками уши и понял, что голос действительно звучит прямо у него в голове. Из потайных отверстий, скрытых на время плавания под водой, подул ветер. Внезапно из пола пещеры вверх ударила мощная струя воды.

– Держись!..

Льешо схватился за кость, которую использовал вместо седла, но сильный порыв ветра подбросил его вверх.

– Держись!

Принц крепче схватился за «вожжи», но ветер трепал его из стороны в сторону, и юноша почувствовал, как разжимаются пальцы.

– Не могу! – взвизгнул Льешо.

Он уже не чувствовал рук. Окровавленные, израненные от гребли, они больше не слушались хозяина. Соскользнул один палец, за ним второй, третий. Льешо испустил вздох, и силы покинули его. Ветер подхватил юного короля и выбросил из пещеры наружу.

Но здесь принц сумел ухватиться за крыло дракона – в том месте, где у человека находится локоть. Они выплыли на поверхность прямо за штормовым фронтом, который теперь медленно удалялся прочь. Сзади Льешо заметил разгромленный порт. Впереди неутомимая мощь ветра громоздила великанские башни волн, которые смыкались с яростными зелеными и иссиня-черными тучами. Дождь косым полотном скреплял воздух и воду в одну буйную стихию. Только белая пена на волнах отмечала границу между небом и морем.

– Постарайся на этот раз удержаться, – посоветовал Дракон Моря Мармер и сбросил пассажира обратно в костяную пещеру между рогами.

Льешо поймал свой пояс, который остался там, где он его привязал. Король-дракон расправил громадные чешуйчатые крылья. Они взлетели – так высоко, что вскоре увидели внизу чудовищный многорукий диск тайфуна. Вверху было тише. Удивительно, но Великое Солнце все еще гналось за братьями по желто-голубому небу, тогда как внизу тучи превратились в чудовищный спиральный танец смерти.

За многие ли пути Льешо повидал мириады вещей, которые леденили душу ужасом. Маги в обличье мифических существ воевали у него над головой. Мост Золотого Дракона оживал, сбрасывая войска мастера Марко в реку и проглатывая целительницу – претендентку Мару. Сам мастер Марко поднимал из земли каменных страшилищ – кровожадных бессмертных тварей, которые поедали сердца воинов и оставляли булыжники на их месте. Но ничто не вызывало у принца такого священного трепета, как извивающийся шторм.

– Именем Богини, – прошептал Льешо, захваченный зрелищем. – Как же остановить такого монстра!..

– Никак, – согласился Дракон Моря Мармер. – Мы всего лишь попробуем его повернуть…

Принц потряс головой, будто хотел избавиться от жуткого зрелища и одновременно отказаться от своего участия в этом деле. Конечно, долг есть долг, но на мгновение Льешо подался человеческой слабости. Король-дракон не мог видеть его жеста, но прочитал ответ в голове юноши, как читал его мысли и чувства в костяной пещере между рогами.

Однако он ничего не сказал о роли принца в зарождении смертельного вихря на море Мармер.

– Так или иначе, но ты обязательно пересек бы море в поисках брата-принца, а маг наверняка последовал бы за тобой, – сказал дракон. – Вини себя только в страданиях друга, Таючита, чья спина ощутила прикосновение плети из-за твоих поспешных слов. Но шторм и ту боль, которую он несет морю и земле, оставь преследующему тебя… и еще джинну, сотворившему безумца в награду за необдуманное желание.

Льешо нутром почувствовал правду в словах дракона, но лучше ему от этого не стало. Я должен остановить шторм, подумал он, и представил ответ мастера Дена на подобное заявление. Бог-мошенник наградил бы его подзатыльником и велел не использовать вину как ложную гордость. Что, хоть и является правдой, ничего не меняет.

– Что я могу сделать?

– Молись, – ответил король-дракон.

Это прозвучало так, будто Льешо мог только не мешать, когда другие работают. Но ведь когда дело доходило до души, драконы всегда проявляли уважение. В конце концов они – создания не только воды, но и неба, где находится божественное царство. Дракон Моря Мармер не стал бы дразнить его из-за Пути Богини. Тут что-то другое…

Льешо закрыл глаза и обратился мыслями к молитвенным фигурам.

«Красное Солнце».

Принц вытянулся во весь рост, чтобы почтить Великое Солнце, которое проливало золотистый свет на пушистые облака. Описывая руками круг, Льешо вызвал в памяти образ райских садов. Там небеса отливали рассеянным светом, который никогда не менялся.

Юноша перешел к фигуре «Двойная Ветвь» и представил изобилие растений и спутанных стеблей в райских садах. Сейчас, в минуту великой нужды, он мысленно взывал к простому поседевшему пчеловоду.

И тут принц оказался в садах. Смешавшись от быстрой перемены пространства и измерения, Льешо упал на колени перед деревом с пчелиным ульем. Здесь Богиня являлась ему в самый первый раз. Сейчас она ждала его на прежнем месте, подняв сетку на шляпе-короне с широкими полями.

– Льешо?.. – Она прикоснулась к его плечу, подняла на ноги. – Что случилось?

– Я не знаю, как очутился здесь, – произнес принц, глубоко кланяясь. – Но судьба похода висит на волоске.

Льешо коротко пересказал историю пленения Тая и их злосчастной борьбы со штормом. Когда он закончил, упомянув о том, что Дракон Моря Мармер посоветовал ему молиться, Богиня кивнула, будто ничуть не удивилась его словам.

– Я понимаю смысл урока, который хотел преподать мастер Ден своей проделкой. Ты превзошел все ожидания… Однако на этот раз наш друг, старый мошенник, слишком рискует.

Похоже, более всего Богиня рассердилась на мастера Дена. Она просто отмахнулась от исповеди Льешо.

– Ты выучил свой урок и дорого заплатил за то, чтобы исправить ошибку. Какой толк ругаться сейчас?

Мерген-хан говорил то же самое – и уважал его за принесенную жертву. Льешо успокоился, выяснив, что не упал в глазах своей благословенной супруги. Но в глубине души он понимал, что только успех снимет камень с его души. То есть надо одолеть колдовскую бурю.

– Дракон Моря Мармер полагает, что я могу помочь ему справиться с ураганом. Думаю, он послал меня к тебе, чтобы я узнал, как это сделать.

– Я видела бурю из окна.

На минуту печаль омрачила лицо Богини, и Льешо подумал о том, сколько же она знала о нем и его мыслях. Он не задал вопроса – решил, что должен выжить, чтобы получить ответ, – но подождал, пока ее печальные глаза не прояснятся.

– Это совсем просто.

Богиня встряхнула руками, будто так же легко могла смахнуть тревоги, покрывшие морщинами ее лоб. С ободряющей улыбкой она дотронулась до плеча Льешо. И он снова оказался с Драконом Моря Мармер, взглянул на страшный ураган внизу, а в ушах прозвучал голос божественной супруги:

– Следуй по моему Пути – и шторм пойдет за тобой…

– Где ты пропадал? – спросил король-дракон.

– Молился, – ответил Льешо и перешел к следующей фигуре.

«Цветущая Река». Принц ощутил течение моря в своих жилах: шторм касался его – и поднимался, касался и поднимался.

«Ветер, просеивающий просо». Руки на уровне плеч, ноги согнуты. Ветер прошел сквозь члены, а Льешо качался, перемешая вес с одной ноги на другую, потом медленно шагнул вперед. Он представил поток воздуха – и тот отозвался, затягивая в шторм. Ветер, дождь и тучи стали частью Льешо. Дикая необузданность пустила корни в его сердце и потребовала движения, скорости, сокращения мускулов. Сила рвала и метала, переворачивала с ног на голову все на своем пути. Летя вместе с ураганом, принц чувствовал в себе необычайную мощь. Мощь и свободу. Он восстал против воспоминаний о Жемчужном острове и реальности прошедшего дня и что самое ужасное – он яростно протестовал против своего долга перед Богиней, который связывал лучше всяких кандалов…

Льешо почувствовал тень разума мастера Марко где-то в глубине тайфуна: маг подпитывал огромный вращающийся диск собственными страхами и жаждой. Колдун осознал присутствие Льешо и отчаянно вцепился в него. Он утратил контроль над штормом, но до сих пор находился внутри бури, словно его нес табун испуганных диких лошадей. Маг затянул бы к себе принца, но тот уже ушел за пределы досягаемости. Добыча сбежала.

К душе Льешо прикоснулся Хабиба, а потом и Каду. Ураган не обращал на них внимания. Громадный диск крутился все быстрее и быстрее, подминая под себя крошечный кораблик. Принц разделял его желание сокрушать мачты и топить осколки в море – желание, которое маг подпитывал своим безумием.

Хаос. Ураган потянулся за хаосом в круговерти своих длинных рук. Льешо повернулся: выхода не было, он и не искал выхода, но обнаружил центр спокойствия. В его середине свернулся кольцами Дракон Моря Мармер.

– Разве это имела в виду твоя госпожа, Великая Богиня? – спросил он с любопытством, но без осуждения.

Льешо уставился на него из глаза бури, будто видел в первый раз.

– Что тебе нужно? – спросил он. Даже буря знала своего короля.

– Мой сын, – ответил дракон. – А пока я удовольствуюсь надеждой, что мир кончается не завтра.

Ураган не нашел смысла в его словах, но Льешо дотянулся до змея вне бури.

– Господин Дракон?.. – произнес он.

– Король Льешо? – отозвался владыка моря.

– Да, – понял вдруг Льешо и вспомнил, что надо делать. Не будучи колдуном или драконом, принц не управлял ураганом, а знакомые молитвенные фигуры не служили подобной цели. Но он мог создать новую фигуру, следуя по Пути Богини. Юный король снова начал медленно проходить через «Ветер, просевающий просо». Он стал собирать мощь бури.

Льешо сделал шаг назад, будто творя «Цветущую Реку», но согнул колени так, что почти уселся на корточки. Вместо того чтобы переваливаться с ноги на ногу, он завертелся на месте, а потом двинулся вперед. Ага. Здесь поворот ветра и воды превратился в боевую фигуру…

Мастер Марко, который желал вернуть власть над стихией, мало обращал внимания на Путь Богини и не знал, как он отдается в естественном мире. Он не понимал сути и силы тайфуна, который оживил, но воззвал к краденой магии молодого дракона, чтобы раззадорить бурю еще больше, будто пытался задавить Льешо чистой мощью ветра и воды. Однако принц выступил с собственной силой под осторожным руководством и милостью Богини, его супругой во всех жизнях. Кхри, телохранитель, учил его в далеком детстве во Дворце Солнца Золотого города у подножия материнского трона. Льек учил его в обличье человека, и призрака, и медвежонка. Мастер Ден добавил молитвенные фигуры к внутреннему знанию, которое Льешо собрал у всех, с кем соприкасался со дня своего рождения.

Чтобы противостоять первобытной ярости шторма, юноша сотворил новую фигуру – из своего тела, души и знаний. В форме молитвы познал он природу ветра и более высоких сил, которые несли его над морем. Теперь принц искал способ изменить курс шторма.

Дракон Моря Мармер прочитал мысли юноши и удовлетворенно хмыкнул. Высоко над ураганом он повернулся к бризу, который неспешно несся им навстречу, показывая Льешо то, что юный король уже знал. Легкий ветерок связывал всех людей мира, неутомимый в своем вечном движении. На землю мог обрушиться шторм или солнечный свет, но бриз был всегда. Нежные облака середины лета и бешеные спирали ураганов – и тех, и других подгонял бриз.

Льешо понял. В своей молитвенной фигуре «Нежность поворачивает шторм» он дотронулся тут и там: бриз сместился. В сердце урагана все еще царил хаос, океан вздымался на его пути и разбивался на яростные течения позади. Но постепенно, нежно и издалека, бриз разворачивал тайфун.

Вначале новый путь был незаметен – единственный шаг в сторону от прежнего курса ничего не значил для мастера Марко, заточенного в центре жестокой стихии. Потом ураган сделал еще один шаг, и еще один. Нежность бриза, не разрушающая, но направляющая, справилась там, где объединенные усилия мага и колдуньи пропали даром. Громадный вращающийся диск прошел стороной от корабля Каду. Новый путь пролегал во многих ли от пиратской галеры.

Льешо ощутил, как ослабла сила заклинаний Каду и ее отца, когда они заметили изменение в направлении шторма. Мастер Марко тоже почувствовал неладное. Визжа от злости, он ухватился за ураган и велел молодому дракону, заключенному в его теле, восстановить курс тайфуна. Однако с господствующим в мире потоком не мог справиться даже принц-дракон. Вместо этого он напитал шторм своим отчаянием. Широко раскинутые руки тайфуна завертелись чаще, набрав столько воды в объятия, что теперь житель Эдриса мог бы войти в море на несколько ли и даже не замочить сандалий.

Высоко наверху Льешо следил, как извивающееся, бушующее море стирает все границы между водой и воздухом. В бешеном сражении злобный разум мага исчез, сметенный тем самым штормом, который он же и вызвал. Мастер Марко не умер – вряд ли бы им так повезло, – но ушел, болезненно ослабев от неравной борьбы. Шторм вынесет мага далеко в открытое море, куда отослал его Льешо своей молитвенной фигурой.

С усталым вздохом фибский король упал спиной на ковер из водорослей в костяной пещере между рогов дракона.

– Ты неплохо справился, – сообщил ему повелитель вод. – Лучше, чем я ожидал. Даже лучше, чем надеялся.

– Вы когда-нибудь устаете от проверок?

Конечно, со стороны Льешо было мелочно спорить сейчас, когда ураган бушевал где-то в открытом море. Однако они висели на волоске от смерти, что не добавляло юному королю хорошего настроения.

– Я уже давно устал, – бросил король-дракон. – Но никакие божественные силы и смертные создания не станут доверять тебе, пока не убедятся в твоей храбрости и силе. Я даже не говорю об уме, который помогает решить, когда использовать свои способности, а когда нет.

Льешо совершенно выбился из сил. Хотелось не спорить о судьбах мира, а выплеснуть раздражение.

– Если бы у вас был кто-то еще, вы бы не нуждались во мне, так что не стоит притворяться, будто у вас есть выбор.

Мастер Марко никому не оставил этого выбора.

– Есть доля и похуже конца всего живого.

Внезапно Дракон Моря Мармер затих, и Льешо решил, что сболтнул лишнее. Например, про выбор…

Тут принц понял.

Богиня, он слишком устал, чтобы думать, но он ошибался с самого начала… Льешо предполагал, что демон у Небесных Врат поднимет страшный огненный вихрь из видений Льюки, породит хаос, в котором погибнут все миры – человеческие, небесные и подземные. Но что, если это не так?

Что, если боги и духи решили уничтожить все свои творения, чтобы не впустить демона в Небесные Врата? Силы вселенной отлично знали, что ожидает их после исполнения плана. Что может быть хуже их собственных намерений? И что они сделают с Льешо, когда поймут, что он догадался?..

Принц решил, что не хочет узнавать это на собственном опыте.

На мгновение ему показалось, что он в безопасности, однако этот разговор заставил юношу почувствовать себя драконьим завтраком.

– Нам нужно обратно на корабль.