Служебная «Волга» остановилась у автобусной остановки в районе Новых Черемушек. Здесь Алексей заглушил мотор, положил руки на руль и стал ждать. Ждать пришлось под нудное накрапывание дождя, бьющего в стекла автомобиля. Антон посмотрел на часы: кошмар какой‑то, всего прошло двадцать пять минут, а казалось, он сидит здесь по крайней мере часа два.
Но пришлось еще ждать. Наконец Алексей потянулся и сказал:
— Так, который час. Пора. — он вышел из машины и ему повезло: дождь прекратился. — А Морозовский загадочный человек?
— Я не смог прочитать большую часть его мыслей. Наверняка это специальная защита, он умеет это делать. — Антон устал за день, ему хотелось спать.
— И часто вы встречаете таких людей?
— Например сегодня утром. Увидел невероятно странного человека. Он шел за мной до самого вокзала, и я почувствовал…
— А теперь даже шагов не услышали? — раздался голос сзади.
Друзья обернулись и увидели подошедшего к ним сутулого мужчину в кепке и темно — зеленом, застегнуом наглухо плаще. Лицо его, с чисто выбритыми щеками, украшали очки в дорогой оправе.
— Знакомтесь, Михаил Володин, — Мальцев улыбнулся и кивнул Антону. — Я думаю, вы должны быть наслышаны о нем, представлять не надо?
— Не надо, гений психиатрии, как же там, лауреат премии… — Антон запнулся, искоса глядя на Володина. Это был тот человек, чье наблюдение за собой он ощутил в городе.
— Да не трудитесь вспоминать, главное, кафедру дали, — спокойно ответил тот. — а в миру будьте попроще, Михаил Евгеньевич Володин, доктор медицинских наук, врач — психиатр.
— Антон. — Лернер протянул ему теплую руку.
— Я знаю, — доктор крекпо пожал ее. — вы думали, сумасшедший какой‑то вас высматривает. А я просто изучал человека, с кем придется работать.
— Почти. — весело сказал Антон. — Как они вас нашли? — он кивнул в сторону Мальцева.
— Я их сам нашел.
— Михаил Евгеньевич узнал об исчезновении Морозовского, ну и предложил компетентым органам свое содействие. — майор оглянулся по сторонам.
— Потому что компетентности им как раз и недоставало. — едко заметил доктор.
— Все уже затыркали меня своими едкими замечаниями. — слабо отбивался Алексей.
— Ну извините, — выдохнул доктор. — переживаю. На склоне лет сотрудничаю с комитетом.
— А я с ведущим экспертом страны по маньякам. Так?
Психиатр усмехнулся.
— Хорошая компания. — засмеялся Антон.
Володин покачал головой.
— Ну все в сборе, поехали. — предложил майор.
— Да нет, нет. — Михаил взглянул на часы. — Еще не все.
— Михаил Евгеньевич! Я здесь.
Как будто ниоткуда возникла светловолосая девушка, на вид лет двадцати — двадцати двух, выйдя из — под козырька остановки.
— А вот и она, — усмехнулся Володин и взял трость в руку. — вот знакомьтесь, моя ученица Валентина Бажова.
— Валентина, — смущенно улыбаясь, она протянула руку с длинными пальцами лодочкой.
— Алексей. — несколько смутившись, пожал девушке руку, глядя ей в глаза, Мальцев.
Антон внимательно оглядел девицу.
Лёгкие темные хлопчатобумажные брюки, закрытая кофточка явно великовата — висит погасшим куполом парашюта. Несовременная барышня? Предпочитает одежду, не подчёркивающую очертания фигуры? Есть и такие, не до конца вымерли — стесняются своих форм, даже если формы имеются… У этой имелись.
На плече болтается бездонная сумка. Плеер, крохотные наушники. Девушка с плеером, подумал Антон. Почти как девушка с веслом…
Стоит познакомиться даже в такой компании. Вероятнее всего работает вариант начитанной, старательной, исполнительной девушки, но скучающей без мужского общества.
С девушками он знакомился по заветам Рината просто. Как Серый Волк с Красными Шапочками.
— Здравствуйте. Антон Лернер.
— Лернер? — переспросила она. — У вас что, предки из Германии?
— Мои предки из восточной Пруссии, ныне Калининградской области. Вот оттуда и идет мой род.
Блондинка Валентина посмотрела с интересом. Выключила плеер. А обаятельная улыбка Антона действовала в таких случаях безотказно.
— Понятно. Вы простите меня, я всегда задаю дурацкие вопросы. Вынуждена вас поправить, Антон: самые опасные люди вовсе не те, которые вы, Антон, можете почувствовать, а те, чьи мысли вы читаете вполне свободно, но это их не настоящие мысли.
— Как это? — подошел к ней вплотную Мальцев.
— Подождите, вы таких встречали? — удивился Антон.
Она сняла с головы наушнички и повесила их на шею.
— Я встречал, — вмешался в разговор доктор. — Валентина учится в аспирантуре академии им. Сеченова. Специализация психодиагностика и психотерапия. В этом году Валечка защитила дипломную работу по суицидологии. Кстати, она в числе других отличившихся студентов получила айфон из рук президента. В июне этого года.
— Было дело, — ответила Валя. — нас тогда со всех вузов собирали.
— Я не о том. — ответил Алексей. — Валентины и близко не было, когда мы об этом говорили.
— А у Вали, выражаясь языком музыкантов, абсолютный слух, — совершенно не удивился Володин. — Она звуковые волны воспринимает как антенна.
— Это же какой шум в ушах должен быть, — удивился Алексей.
— Я фильтрую, — пожала плечами девушка.
— Да и потом прислонившись к оконному стеклу она может по вибрации узнать, о чем говорят внутри помещения. — добавил психиатр. — вот так. Моя ученица.
— У нас такой прибор есть для прослушивания. — ошарашенно заметил Мальцев.
— Я дешевле. — засмеялась Валентина. Ее пости детский смех никак не соответствовал создавашемуся в сознании Антона образу книжного червя.
— Товарищи чародеи, вы представляете, что нам надо сделать? — вздохнул Мальцев.
— Нет. — ответил Володин.
— Во первых, мы должны найти нашего Владислава Юрьевича. Как это сделать.
— Ну это я. Попробую. — кивнул головой Антон.
— Во — вторых, надо понять, сколько там злодеев и где они его держат.
— Ну это Михаил Евгеньевич, — предложила Валентина. — я тоже подсоблю.
— Наконец надо блокировать возможности этого боевого мага. — майор расхаживал кругами по остановке. Он ощущал себя генералом, готовящим сражение.
— Получается, что кроме меня, опять — таки некому. — Антон пожал плечами.
— Ну так что? Мы едем? — спросил Володин.
— И как можно скорее. — кивнул Алексей. — смешную я сказку вспомнил.
— Да? Расскажите. — доктор с Валентиной о чем‑то переговаривались.
— Короче, собрались они то ли всемером, то ли вдевятером и каждый имел какой — то особый талант. Скороход, силач или море мог выпить в общем, другой победитель…
— Один из них вседа был бесполезный. — сказал Володин, открывая дверцу служебной машины Алексея.
— Да уж, — засмеялась Валентина. — седьмой или девятый.
— Пусть хотя бы отвезет нас. — пробурчал Антон.
— Вот–вот.
— Да едем уже, едем. — Мальцев сел за руль.
Сидя в машине, Антон физически чувствовал, как внутри его начинает всплывать выпускник истфака шестилетней давности. А Валя со своей солнечной, открытой улыбкой показалась ему очень обаятельной. На контакт пошла охотно, и пошлости её, видимо, не пугают, отметил про себя Антон. Истосковалась среди учебников и пациентов.
Служебная «Волга» держала путь в центр города.
Хмурым осенним утром Арвид, оглянувшись по сторонам, подошел к ничем не примечательной, с увитыми плющом стенами даче. Осторожно отворив неприметную, но мощную дверь, он вошел во двор.
— И это называется доверие, — спросил он, когда ему в спину уткнулся ствол пистолета Макарова.
— Если бы я тебе не доверял, ты бы уже мозги расплескал по дорожке. — не сводил прицела Дмитрий.
— Вам не надо меня боятся.
— Это тебе надо меня боятся.
— Я помню. Ваша пуля быстрее мысли. Я боюсь. Можете не сомневаться, я очень боюсь. — голос мага был полон не страха, а иронии.
Арвид не спеша поднялся по лестнице в дом, застав врасплох Сергея и бородатого водителя, потягивавших пиво в холле. Они были уверены в своей безопасности. Неожиданностей здесь никто не ждал.
Феликс сидел за столом в гостиной и работал за портативным компьютером.
— Я получил послание от моего друга по электронной почте, мы готовы составить вам компанию. — Арвид сел напротив.
— А как же иначе, — оторвался от экрана компьютера Феликс. — мы обладаем двумя половинками одной банкноты. Каждая в отдельности бесполезна.
Он встал и подошел к камину. Усевшись на корточки, он протянул руки совсем близко к бушующему в камине огню.
— Вам не жарко? — полюбопытствовал Арвид.
— Я люблю огонь. Мне необходиимо его потрогать. — Феликс опустил руки прямо в огонь.
— Дом не сожгите, я сам строил, жалко.
— Ничего вам не жалко. Зачем вам дом, Арвид, у вас же другие цели? — Феликс говорил со знанием дела, хотя и осторожно.
— Интересно какие.
— Открывать запретные двери. Дальше, дальше и дальше.
— Есть такое ощущение.
— Я могу ошибаться, но похоже, вы этакий террорист, бросающий вызов высшему разуму.
— Вы как будто уже донос пишете, герр Ульман. — сверкнул глазами Арвид.
— Да–а, правда вот не знаю кому. — протянул тот.
— А мы не знаем, кого встретим за первой же дверью. Мне тоже интересно, куда стремитесь вы и все ваше новое Аненербе.
— А наши интересы здесь, на бренной земле.
— А именно? — поднял брови Арвид.
— Создание нового общества. Мы гуманизируем сознание человечества начиная с правящих кругов.
— Влезаете в мозги президентов и делаете мир счастливым.
— Грубая формулировка, правда верная.
— Третья мировая война без бомбежек и концлагерей?
— Еще более грубо…
— Зато еще более верно. Но вселенский разум накажет вас еще быстрее, чем нас. — заметил маг.
— Посмотрим. — Ульман всегда уверенно чувствовал себя в условиях вызова.
В подвале, привалившиь к стене, как раздавленный жучок, лежал Морозовский. Под боком матрас, а под головой грязная жёсткая подушка. Планов не было никаких — взгляд его впустую бродил по стенам. Он был прикован наручниками к батарее. В подвале было холодно. Оставалось только сидеть и ждать. полулежа на полу, он с трудом разжимал запёкшиеся губы и смачивал их шершавым языком.
Сквозь стёкла пробивался солнечный свет. На усталом лице играли радужные краски. Странный был у Владислава Юрьевича вид при этом освещении. Подвал походил на заклятую пещеру с великим грешником, обречённым на муки от сотворения мира до страшного суда.
Но вот дверь подвала открылась и вся компания окружила его.
— Вы, черное братство, рыцари духа. Держите пожилого человека в наручниках. — сердито бросил Морозовский.
— Это мы плоть держим, дуща наша вам неподвластна. — заметил Феликс.
— Вы и до души доберетесь.
— Только с вашего на то позволения.
Сергей сел на корточки рядом с Морозовским и открыв маленький чемоданчик, достал шприц и ампулу с буроватым содержимым. Он без лишних слов отломил кончик ампулы и набрал в шприц её содержимое.
— Во–о–т, наконей‑то приступаем к пыткам. Я все никак не мог дождаться. — мрачно проговорил Морозовский.
— Ну что вы. Это препарат, раскрывающий подсознание. В Америке его называют эликсир зомби.
— Это что, я стану зомби?
— Нет. Вы защитили себя от гипноза. Мы введем вам его внутривенно. Уснете, увидите сон. — деловито проговорил Феликс.
-Cладкий сон. — добавил Сергей.
— Я проснусь? — полюбопытстовал Владислав Юрьевич.
— Да.
— Ну хоть на том спасибо. — Морозовский дернулся, когда игла прикоснулась к сгибу руки.
— Пожалуйста, не сопротивляйтесь, — нервно выговорил Сергей, убирая руку со шприцем.
— А если рискну?
— Я должен вести вам 2 кубика, не больше. Иначе вы можете умереть. Пожалуйста, не сопротивляйтесь.
— И что это вам даст?
— Мы все же надеемся склонить вас на нашу сторону.
— Расскажете, что произойдет в час «Ч» — вот и все. Ведь вам удалось побывать в будущем, какие‑то варианты вам известны.
— Я лучше усну. — отрезал Морозовский.
Состояние человека, путешествующего по астралу и менталу, крайне сложно описать словами, мирской язык слишком беден для этого и не в состоянии отразить всю палитру ощущений даже приблизительно. Пейзаж астрала, как и ментала, многомерен, сложен, разнообразен, полон пропастей и бездн, способных засосать неопытного путешественника, и заснеженных горных пиков неподвластной ему информации, грозящих засыпать лавинами и селями чужеродных понятий. Ориентироваться в вечно меняющемся «болоте» астрала очень трудно, все время натыкаешься на причудливые «кочки» и «островки» чьих‑то индивидуальных информационных владений, проваливаешься в «ямы» и «колодцы» недоступных понятий, увертываешься от «пуль» и «метеоритов» направленных сообщений. Только человек со здоровой психикой и сильной, тренированной волей способен сохранить свое сознание и душу в этой растворяющей все и вся хаотичной многомерной структуре и найти то, что ему нужно, — потоки, кольца и скопления информации, не исчезающей здесь никогда.
Но астрал — лишь первая и самая хаотичная ступень энергоинформационного поля Земли. Структура ментала иная, схожая с кристаллической решеткой какого‑нибудь минерала, невероятно сложную, но упорядоченную, снабженную «указателями» — каналами получения информации из информационного поля, и ориентироваться там легче, вот только перейти на уровень ментала труднее.
Морозовский сумел пройти потенциальный барьер, отделяющий астрал от ментала, и очутился в стремительно мчащемся энергетическом потоке, напоминавшем могучую горную реку! Забарахтался изо всех сил, пытаясь не захлебнуться в «воде», с трудом «вынырнул» из взбаламученной пенистой субстанции, заработал «руками и ногами», стараясь удержаться на плаву. И немедленно оказался внутри странной черной сферы, пронизанной лучиками света от бесчисленных черных звезд, в полной тишине и неподвижности, и в то же время сохраняя ощущение несущейся с дикой быстротой горной реки…
Успокоив дыхание, ощущая огромное внутреннее напряжение — он попал в слой информполя, хранящего все тайны Вселенной, и мог получить исчерпывающий ответ на любой вопрос в тот же момент, — чувствуя, что надолго его не хватит, он вызвал нужное знание и через мгновение получил его — он увидел вариативные линии далекого будущего и пересечений с его собственной линией. Теперь он понимал, как изменить будущее из настоящего. Однако в голову вдруг пришла рискованная мысль пойти еще дальше, увидеть мир в час «Ч», достигнув уровня сверхбыстрого сгорания психики.
Но он ощутил оглушающий удар по голове, рывок — и он как по канату стал подниматься словно из глубин океана наверх, минуя структуры тонкого мира, назад в свое бренное тело…
Открыв глаза, он увидел тревожный взгляд Феликса и остальных.
— Я же говорил, нельзя возвращать так резко. — Феликс вгляделся в лицо пленнику.
— Я не возвращал, я пульс… проверил. — пробормотал Сергей.
— Владислав Юрьевич, как вы себя чувствуете, нормально? — сзади донесся голос Дмитрия.
— Да… — слабо проговорил Морозовский, будучи еще под сильнейшим впечатлением от увиденного.
— Ну что вы поняли, что это не просто иллюзия? — заметил Феликс.
— И там от вас никуда не деться…
— Мы можем повторять это сколько угодно.
— Нет, не нужно. Я сделаю все, что вы хотите.
— Мы просто хотим знать, как правильно произвести выброс энергии в час «Ч» для контроля над цивилизацией. — Феликс листал какие‑то бумаги на столе.
С трудом повернув голову, Морозовский увидел в дверях Арвида.
— А… весь шабаш в сборе. Я не хочу никаких перемещений. Вообще не хочу.
— Придется.
— Вы что, хотите, чтобы я рассказал вам, как воздействовать на будущее из настоящего?
— Именно так.
— Сначала вы снимете защиту. — добавил Сергей.
— Защиту. Не лукавьте, мы знаем, что вы применили защитную магию. — добавил Феликс, создавая впечатление, будто ему все известно.
— А–а… черт с ней. Это все?
— Еще одно маленькое одолжение. — не отставал Феликс.
— Да.
— Вы позвоните вашему юному другу Антону Лернеру.
— Нет. — Морозовский решительно затряс головой.
— Нам нужен переводчик.
— Нет, нет, нет и не заикайтесь об этом. Я и так испортил ему жизнь. Если вы будете настаивать, я вообще от всего откажусь. — отрезал Морозовский.
Через час Арвид, Сергей и Феликс сидели на втором этаже в кабинете Арвида. Они обсуждали варианты использования Антона.
— Это очень опасно. Лернер телепат и может элементано просчитать наши планы. К тому же не исключено, что его контролирует полиция и ФСБ. — задумчиво произнес Феликс, глядя на Арвида.
— Вы правы, маэстро. Надо искать другой вариант. — поддержал его Сергей.
— Мы теряем время. — заметил Арвид. — Я спровоцировал его на выброс пси–энергии, я смог запеленговать его, так сказать. Он в городе и я выйду на него. Вы же хотите прочесть книгу Судьбы? — он всмотрелся в сидевшего напротив Ульмана.
-Tак же, как и вы. — с вызовом ответил тот.
В стороне, шагах в пяти от могилы, стоял человек средних лет в джинсах и куртке с длинными черными волосами… за двадцать минут он ни разу не шевельнулся, не приподнял низко опущенной головы…
При взгляде на него казалось, что он об чем‑то глубоко задумался или старается припомнить что‑то забытое и очень важное… Но странное производили впечатление эти глаза, неподвижно устремленные в одну точку и ничего не видящие, эта глубокая, суровая складка, неожиданно за две ночи прорезавшаяся между бровями.
К нему подошла женщина средних лет, держа в руке вычурной формы блестящий кейс. У нее было тяжелое неприятное лицо. Чуть поодаль от нее стали двое людей с фигурами спортсменов. По той любопытной и осторожной внимательности, с какой они относились к человеку в куртке, можно было заключить, что у их шефа предстоит важный разговор с этим человеком.
— Я вернулась. Я поняла, что это ты и вернулась.
— Кто вы? — вяло произнес Антон.
— Неважно. Ты опять опоздал. Если бы ты приехал, он бы остался жив.
— Наверно.
— Скажи, а ты действительно читаешь чужие мысли?
— Бывает.
— Зачем, зачем тебе этот дар скажи, что я про тебя думаю. Ну? — в голосе женщины послышались истерические нотки.
— Вы хотите услышать правду? Вы хотите убить меня, потому что вините меня в его смерти. Но убьете другого, а меня пожалеете, потому что сами много раз не приезжали к тем, кому это было нужно. Вы это помните, хотя прошло много лет. А стоило только приехать или позвонить, все могло бы…
— Хватит! Хватит… — резко оборвала его женщина и направилась в сопровождении охраны к выходу с кладбища.
А Антон все стоял и стоял, обдуваемый ветром…
Он шел, не глядя по сторонам, слишком взволнованный, чтоб связно думать, и старался разобраться в своих впечатлениях. Все до такой степени спуталось в его голове, что он не мог ясно представить себе плана дальнейших действий. Его жизнь раздваивалась или, во всяком случае, разом сильно изменялась. Одна минута неуверенности, один неправильный шаг могли разрушить все его планы. Антон хотел бросить все и убежать от всех.
Недалеко от него на другой стороне улицы тихо остановилась машина. Разминувшись с ними, он даже не обернулся. В машине сидели Мальцев и Михаил Евгеньевич с Валентиной. Психиатр, глядя на его удаляющуюся фигуру, сказал негромко:
— Гуляют люди и не подозревают, как они необходимы другим. Какой же все‑таки дар у этого парня…
— Он нас даже не видит. — буркнул майор.
— Да он вообще никого не видит.
— Слишком большое потрясение для него — он сможет теперь работать?
Алексей вздохнул, покачал головой и вышел из машины.
— По вашему… — произнес Мальцев, вглядываясь в уходящего Антона, — ваш абсолютный разум хочет нам все испортить?
— Ну как знать, может и наоборот. — задумалась Валентина. — иногда система работает прямо, иногда сложно. Доверьтесь мастеру. Она кивнула в сторону удаляющегося вслед за Антоном Володина.
— Антон! — окликнул Лернера профессор. — если бы я не позвал тебя, ты бы ушел на край света.
— А где мы? — спросил Антон. Вокруг них была типичная березовая роща, характерная для средней полосы России, но он плохо знал этот район. Он приткнулся спиной к разлапистой сосне. Не было никакого настроения разговаривать. Следовало поразмыслить, да и по его мнению, его интересы не совпадали с планами майора и компании. Осмотревшись вокруг, ничего такого особенного он не увидел — стену деревьев рощи из которой он вышел, приличное пространство покрытое пожухлой травой и еще одну березовую рощу вдали.
Это еще Москва. Знаешь, я в студенческие годы увлекался туризмом.
— Надо было позвать меня пораньше. Как теперь отсюда выберемся?
— Ты прошел столько, сколько должен был пройти. — невозмутимо заметил доктор.
— Я опоздал на похороны моего единственного друга. Что интересно, он был им в обоих вариантах моей жизни.
— Твой друг жив. Он просто переместился.
— Для меня он умер.
— Нет. Это он на время. Только переместился. Во времени. Знаешь почему? Потому что ты сам временное недоразумение. Результат временного наложения, можно сказать — вирус. Вирус- вирус. — кивнул головой Володин, глядя на удивленного Антона. — Ты заразил своего друга, убедил его в существовании параллельной жизни. Вот система и удалила его, как зараженный участок.
— Почему он, а не я?
— Любопытно. — задумался психиатр. Я не знаю, что будет с тобой. Самому интересно.
— Мы заблудились.
— Нет, это ты заблудился во времени.
— Мы заблудились сейчас, здесь. Антон с досадой отбросил ногой с протоптанной дорожки упавшую сосновую ветку.
— Ерунда. Просто ищем свой путь!
— В этой жизни мы заблудились. Совершенно потеряли дорогу.
— Я о поиске духовного пути. Сосредоточься, остальное приложится. Так я тренирую Валю. Вот как ты думаешь искать Морозовского?
— Я совершенно разбит. Позавчера на меня напали хулиганы, я потратил много энергии, нервов.
— Я тебя спросил, как ты думаешь искать Морозовского, а не о том, разбит ты или нет.
— Обычно я думаю об искомом человеке, потом иду на автомате. Вот как теперь.
— Ну?
-Hу сейчас я думаю про Рината.
— Это любопытно. А вот если человек находится сейчас в другом городе или вообще на другом континенте?
— Был один случай. Мы поссорились с Надей, вы ее не знаете. Она ушла из дома и ничего мне не сказала. Я пошел на вокзал и назвал в кассе первый попавшийся город.
— Дальше, дальше. — не отставал Володин.
— Приехал туда, там опять пошел куда‑то…
— На автомате?
— Да.
— И нашел ее?
— Нет.
— Вот те раз. А я то его как дурак слушаю. — протянул доктор.
— Она уже уехала оттуда, обратно ко мне.
Володин повернулся, в глазах его заблистала радость.
— И ты еще сомневаешься в своих способностях? Подумай о Морозовском. Я тебя прошу. Очень прошу.
— Сейчас я попробую. — Антон взялся за виски. — Господи, зачем я вспомнил про Надю. Зачем я вспомнил про нее. Глупо искать человека, когда мы сами заблудились.
— Я сейчас побью тебя вот этой палкой! — рассвирепел Володин. — Ты можешь сделать хотя бы одно дело!
— Я все сделаю, не кричите. Что вы делали тогда, во Фрязино? Почему вас интересовали эти убийства?
— Да, меня интересовали эти убийства и рисунок.
— Рисунок в виде двух половинок, сливающихся друг с другом.
— Да, но это потом, потом. Сейчас думай о Владиславе! Иначе ты все время будешь опаздывать!
— Я думаю, думаю… ничего не получается. все какая‑то пустота. — Анттон совершенно не мог сосредочиться.
— Этого не может быть. Этого просто не может быть. Ты куда‑то идешь, ты хочешь идти.
— Я иду, я хочу идти…
— Куда, куда? — торопил его доктор.
— По кругу. Я хочу идти по кругу.
— Стой! Стоять, я сказал! Стой, так нельзя. — Володин схватил его за куртку.
Арвид все‑таки обнаружился. Вычислил его Антон, выглянув в астрал и отыскав наиболее темное облако пси–поглощения. Правда, таких облаков на территории Москвы и области было много, однако Лернер помнил характерные особенности Арвида, с которым он однажды уже боролся, и вскоре вышел на его личную «пси–дыру», способную высосать душу любого человека, рискнувшего заглянуть в нее.
Поэтому он не удивился, когда зазвонил телефон.
— Але.
— Вы узнали меня? — раздался знакомый мягковатый голос.
— Да, узнал.
— Вам уже известно про Владислава Юрьевича?
— Что именно?
— Он исчез.
— Как исчез?
— Да, если помните, я был вместе с ним.
— Вы его похитили?
— Нет, что вы. Возникли новые, весьма неожиданные персонажи. Дело в том, что я не меньше вашего заинтересован в освобождении Владислава Юрьевича и кое–какого артефакта.
— Да, я помню. Нужна моя помощь?
— Да, не мешало бы. Вам — Морозовский, мне пентакль и книга. И никакого государственного вмешательства.
— Сам, сам… — шептал Антону Володин.
— Нам нужно встретиться. Завтра утром. В одиннадцать. На платформе Голицино.
— Договорились.
— Это Арвид? — нетерпеливо спросил Володин.
— Да. Странный звонок. Он не лгал, хотя это не может быть правдой.
— А он понял, что ты солгал?
— В том‑то и дело. Он сделал вид, что не понял.
— Ой, как я люблю эти моменты. Антон, ты не зря трудился, ты его нашел. Антон, ты его нашел! — доктор восхищенно ткнул кулаком в плечо Антона.
— Хотя это может быть подвох. — заметил Антон.
— Подвох, конечно подвох. — странно улыбнулся Михаил Евгеньевич. — Но это лучше, чем ничего. Гораздо лучше.
— Он поверил? — напряженно спросил Феликс, прикидывая в уме какие‑то варианты.
— Абсолютно. — Арвид встал и прошелся по комнате.
— Мы слишком рискуем. Слишком. — нагнувшись, шепнул на ухо Феликсу Сергей. Затем он вплотную подошел к магу: — где гарантия, что мы можем доверять вашим ощущениям?
— Арвид показал нам свои возможности. — спокойствие вернулось к Ульману и он вновь чувствовал себя шефом, лидером.
— Бесспорно, бесспорно. Но у меня ощущение, что это не он, а мы у него в заложниках.
— Вам стало обидно? — хладнокровно произнес Арвид.
— Вопрос доверия есть вопрос интересов. А интересы у нас совпадают, не так ли?
— Еще как совпадают.
— Только если что, вы опять вырубите с десяток человек. Нам рассказывали о ваших подвигах в ресторане.
— Этот трюк чрезвычайно энергозатратен, он сильно отражается на здоровье. Так что буду мыкаться с вами.
— Почему?
— На данный момент силенок нехватит. И имейте в виду, почтеннейший, что в случае ареста вам предъявят максимум похищение человека, а на мне вся кровь «Пути к свету». Я давно в розыске.
— Я знаю про ваши подвиги. Но в одном Сергей прав: вы феноменально сильны, Арвид. Однакo нашли вас в незавидном положении, вы были совершенно беспомощны…
— Морозовский поймал вас как мелкого воришку. — усмехнулся Сергей.
— Да, вы правы. И на старуху бывает проруха. Но в этом доме господа, все предусмотрено. Прямо как в бункере Гитлера. Даже еще лучше. Потому что Гитлер не выбрался, а мы с вами выберемся. При любых обстоятельствах.
— Подземный ход? — догадался Сергей.
— Вы его видели?
— У меня нет ваших талантов. Зато я логически мыслю.
— Хотите взглянуть?
— Хочу.
— Прошу.
Они спустились вниз, в подвальный этаж. В небольшом помещении между труб Арвид остановился возле крепкой на вид кирпичной стены с закрытой, рыжей от ржавчины железной дверью, оглядел ее, потянул за ручку на себя. Дверь со скрипом отворилась. За ней располагался замаскированный вход в бетонный колодец со скобами, который выводил наружу за пятьдесят метров от дачи в овраг. Сергей восхищенно цокнул языком.
— Нет, я никому не верю, кроме одного человека. — Арвид концентрировал внимание на предметах в комнате, проверяя, вернулись ли к нему способности в полном объеме.
— Вы о своем друге Янусе? — поинтересовался Феликс.
— Да.
Феликс сосредоточенно изучал магические трактаты, посвященные выходу в астрал и действиям в измененном состоянии сознания. Его терзали смутные сомнения, что где‑то он уже натыкался на описание чего‑то походящего на то, что происходило утром, но вот где — Феликс в упор не мог вспомнить. Пролистав до конца еще одну книгу и убедившись, что в ней ничего подходящего нет, он в раздражении отшвырнул трактат в сторону. Он сомневался, удастся ли заставить Морозовского работать на них.
— И все же я его сломаю, — пробормотал Ульман себе под нос, извлекая из недр багажа ту самую книгу в черном потрескавшемся от времени переплете, книгу Судьбы. — если Морозовский будет не в состоянии, то придется самим.
— К этой вещи мы прикоснемся не раньше, чем приедет Антон Лернер. — Арвид положил худую руку на обложку.
— Хорошо.
— Завтра он будет здесь. — успокоил его маг.
— Что у нас с ужином? — поинтересовался Сергей.
— Уже несу. — отозвался Дмитрий, без возражений примеривший на себя роль повара и официанта. Он принес ужин: густое баранье рагу с картошкой и луком, отварной рис и сыр.
— А Янус это… мужчина или женщина? — полюбопытствовал Феликс, потягивая грузинский коньяк.
— Я знаю только, что ему не нужны ни мужчины, ни женщины.
— Он что, вообще не человек?
— Из общения с ним у меня создалось впечатление, что он никогда им и не был. Сверхсущество в человеческой оболочке.
— Довольно дискуссий. — Дмитрий открыл крышку кастрюли, вкусный запах молниеносно распространился по гостиной. — Ужин. Перекусите, господа колдуны. Завтра тяжелый день.
— Внимание, я второй. Вижу обьект.
— Третий, пятый, четвертый. Готовьтесь принять обьект.
— Третий готов.
— Четвертый готов.
— Пятый готов.
— Дальнее наблюдение. Держать дистанцию.
Антона вели прямо от железнодорожного вокзала, где он встретился с Арвидом, появившегося на перроне как по волшебству. Это были бойцы спецназа ФСБ, так и не успевших захватить мага и остальных в доме Морозовского. Мальцев уже командовал людьми, направляя их действия и расставив нескольких агентов на территории вокзала, что давало возможность контролировать весь путь Антона и Арвида. Тем не менее после случая в ресторане он сомневался, что все закончится благополучно. Сам он находился в неприметном фургончике «Мосэнерго» возле дачи Арвида вместе с Михаилом Юрьевичем, Валентиной и командиром группы. Майор не находил себе места от нервного перенапряжения.
Арвид с Антоном шли от вокзала, минуя несколько многоэтажек, по направлению к дачному поселку, расположенному в отдалении, рядом с сосновым бором.
— Морозовский сломался. Сегодня с утра ему вколят очередную дозу препарата. А затем в измененном состоянии сознания он все расскажет. — буднично доложил маг.
— Не верю, что он сломался. — убежденно ответил Антон.
— Это так. Они его достали. Старая школа. Потомки «Аненербе» очень опасны.
— Они потомки «Аненербе»?
-A вы не знали? — эти субчики хотят контрлировать сознание людей. А мы работаем только на науку. В крайнем случае, на себя. — асфальтовая дорожка кончилась и они сошли на гравий.
— Они вам доверяют?
— Они уверены, что у нас общие интересы.
— Как вы меня нашли?
— Я ощутил выброс пси–энергии в пространстве. Очень мощный. Оставалось только уловить его и настроиться на эту волну.
Прошло около двадцати минут, когда они появились в сотне метров от дачи мага, окруженной глухим и высоким деревянным забором. Никто не встретился им на пути, обитатели дачного поселка, одного из самых красивых в округе, как будто растворились.
Мальцев весь извелся от ожидания.
— Вы знаете, что этот тип может с ним сделать?
— Угу… — задумчиво бросил Володин.
— Вы хоть дали ему что‑нибудь для защиты?
— Я дал ему освященный крест тамплиеров.
Мальцев рывком сел, так что закружилась голова и уставился на доктора.
— А поможет?
— Нет, конечно.
— Да вы что. — ужаснулся майор.
— Но он думает, что поможет. Это главное, что он так думает. — Володин посмотрел на экран телевизора, на котором дача отображалась с нескольких сторон.
Мальцев едва удержался от возгласа удивления, недоверчиво глянул в безмятежное лицо Володина, хотел выразить сомнение в целесообразности столь оптимистичных действий (крест?! Против магов и вооруженных охранников?), но поймал сверлящий взгляд доктора, насмешливый, ироничный, полный уверенности в себе, и стал молча смотреть в бинокль.
Феликс с помощником незаметно следили за всеми, кто приближался к даче. Дорожка, ведущая к ней, просматривалась очень хорошо.
— Не волнуйтесь, Сергей Михайлович. Когда мы получим все, что нам нужно, мы избавимся от Арвида. — отойдя от окна, промолвил Феликс.
— Прекрасно. А то уж я боялся, что вы ему доверяете. — помощник взглянул на часы.
— Таким доверять нельзя, это люди без идеалов.
— Главное — не упустить момент. — со знанием дела отчеканил Сергей.
— Идите к Морозовскому. — на ладони Фелиска появился маленький огненный шарик. Я сейчас приду.
Арвид и Антон были уже совсем близко.
— Договор тот же, вам Морозовский, мне артефакты. — Арвид быстрым шагом шел по дорожке к дому.
— Без меня не справитесь.
— С двумя я разберусь. С Феликсом могут быть проблемы.
— Морозовского надо вытащить сегодня же…
— Сейчас! — негромко отрезал Арвид. — мы идем туда сейчас или будет поздно.
Антон еще раз внимательно прошелся внутренним взором по территории дачного поселка, определил наблюдателей, оперативников группы захвата и понял, что они не одни. Поэтому предлагать магу другие варианты Антон не стал. Идея влезть в драку с непредсказуемым исходом стала его завораживать. В таких делах часто решает азарт и натиск… И кое–какие идеи появились.
Это действительно был шанс вытащить Морозовского прямо сейчас. Ладно, пора действовать.
— Первый, первый, я пятый. — застрекотал голос в наушниках у Алексея. — объект следует к дому на южной окраине. Улица Одинцовская, 7.
— Вас понял. Внимание, бычки, бычки.
— Бычки на связи. — проклокотал голос в рации.
— Внимание, выдвигаемся по адресу. Дальнее наблюдение. Себя не обнаруживаем.
— Вас понял, первый. Выдвигаемся.
— Что там? — шепнула Валентина.
-Oни идут туда. — Мальцев держал связь с группой спецназа, обосновавшейся неподалеку.
— Ни в коем случае не пускайте туда своих людей. Я буду действовать самостоятельно. — произнес Володин, загоревшимися глазами глядя на взволнованное лицо Мальцева.
Валентина кивнула.
— Хорошо, — сказал Алексей, сняв наушники. — Только вы вдвоем и я. Остаешься на связи. — кивнул он спецназовцу, сидевшему в машине.
Алексей, доктор и Валентина вышли из фургончика.
— Как вы самонадеянны, — Володин опирался на трость. — иди. — указал он Валентине.
Арвид и Антон вощли на территорию дачи.
Незаметно дом был целиком под наблюдением. Целиком. Все фиксировалось на видео, из подъехавшего собровского автобуса выскочил с десяток здоровенных лбов в камуфляже, отпугивая единичных прохожих одним своим видом. Кроме этого было две легковушки, — одна явно начальственного вида. Упомянутый фургончик «Мосэнерго». Операция по спасению Морозовского вступала в завершающую фазу…
— На сей раз перемещение будет безпроблемным. — Сергей набирал буровато — коричневую жидкость в шприц.
— Вы обещали. — пробормотал бизнесмен. — два кубика и не больше. А то я могу и не вернуться оттуда.
— Я помню.
Морозовский поморщился, схватившись за сердце.
— Вам плохо? — спросил подошедший Дмитрий.
— Что, сердце? — обернулся Сергей.
— Нет, просто спина затекла. — бизнесмен неуклюже попытался приподняться. — Снимите эту железку.
Он указал на наручники.
— Я руку не чувствую. — добавил он, потряся закованной кистью.
— Пока не стоит. — заметил Сергей.
— Владислав Юрьевич, я сниму. — решился Дмитрий.
— Я же сказал, нет. — возразил насторожившийся Сергей.
— Мы одном звании, я разберусь. — стал возиться с наручниками экс–телохранитель.
— Черт с вами. — положил шприц на стол Сергей.
— Вот и все. — Дмитрий стал аккуратно приподнимать стонавшего Морозовского. Пустые наручники болтались на батарее. — Теперь лучше.
— Да. — Морозовский потирал затекшее запястье.
Арвид и Антон обогнули дом по периметру. Неброско отодвинулась занавеска. Феликс кивнул головой. Арвид кивнул в ответ, поднимаясь по ступенькам.
— Без меня ничего не делай, я начну первым. — тихо сказал он Антону.
— Первый, первый. Дом блокирован, снайперы на позициях.
— Вас понял, бычки. Ведите наблюдение. — Мальцев шел за Михаилом Евгеньевичем и Валентиной, на ходу координируя действия спецназа.
— Стойте, вы куда? — попытался он их остановить, когда до дачи оставалось метров пятьдесят.
— Алексей, вам лучше туда не идти. — отчеканил Михаил Евгеньевич.
— Ну а кто же будет командовать этим войском? — Валентина подмигнула Мальцеву.
— Первый, первый. — снова раздался голос в рации.
— Да подождите же! Ну так же нельзя! Я вас не пущу! — майор попытался урезонить лихую парочку, но те как–будто растворились впереди.
— Первый! — нетерпеливо раздалось в рации.
— Да понял вас. Понял. — от досады майор едва не уронил рацию на сырую, покрытую первой опавшей листвой землю.
— Первый. Двое подходят к дому.
Подразделение, ведомое Володей Сергеевым, уже зарекомендовало себя в высшей степени профессионально. Генерал Шумилин, мастер спецопераций и ликвидации террористических группировок, готовил их со знанием дела. Поэтому первая фаза, начавшаяся со взятия в плотное кольцо дачи Арвида, заняла считанные секунды.
— А, не ожидал, что вы так сразу зайдете. — Феликс добродушно пожал руки вошедшим Арвиду и Антону.
— А чего тянуть? Bот сразу все и обсудим. Это шеф заокеанского бюро «Aненербе» Феликс Ульман. — маг представил Феликса и Антона друг другу; правда при упоминании своей организации Ульман не выказал особой радости.
— Антон.
— Рад вас приветствовать, господин Лернер. Прошу.
Антон ощутил только странное фиолетовое энергетическое поле нового знакомого.
— О, новая доза. — Морозовский переменился в лице.
— Вам лучше прилечь. — заметил Дмитрий.
— Так, колите, потом лягу.
— Один вопрос, Владислав Юрьевич. Препарат должен был заладеть вашим сознанием полностью. Как вы защитились? Какую магию вы использовали? — полюбопыствовал Сушков.
— Классический ключ Соломона. Если вам это о чем‑то говорит. — просто ответил Морозовский.
Дмитрий усмехнулся. Сергей наклонился к столику, беря шприц.
Его Морозовский с невероятной силой ударил кулаком в челюсть, тот грохнулся на пол, опрокинув столик. Дмитрий, высокий и мускулистый, подскочил слева, выбрасывая правую руку. Внезапно пригнувшись, Морозовский уклонился от удара, крепко обхватил Дмитрия и швырнул его в стену.
— Чемпион области, а ты не верил. — удовлетворенно заметил Морозовский, давя ногой шприц. — Если надо, могу добавить.
Через несколько секунд он понял, что поспешил, что до занавеса ещё далеко.
Сергей застонал, приоткрыв глаза и потирая ушибленный затылок. Бизнесмен краем глаза заметил, что и Дмитрий приходит в себя и пытается достать пистолет. Он бросился наутек. Рванул первую попавшуюся дверь — подсобка. Ведра, мешки с песком, огнетушитель, дрова. Он спрятался за штабелем сложенных дров и замер.
Антон повесил куртку на вешалку, сел в одно из старинных, из темного дерева кресел. Тальвинг принес на деревянном подносе чашки из качественного китайского фарфора, кофейник, сахар, сыр ломтиками, разлил кофе по чашкам. Отпив по глотку, Антон с Феликсом оценивающе глянули друг на друга, похожие непоказным спокойствием и глубинной уверенностью в себе, основанной на опыте и знании.
— Все таки вы нас предали, Арвид. — мягко заявил Феликс.
— Скорее опередил. — улыбнулся Тальвинг, беря чашечку.
— Не надейтесь, молодой человек, что он ваш союзник. — Феликс показал рукой на улыбающегося Арвида.
— Он не надеется. Ему деваться некуда. — Тальвинг налил ароматно пахнущий кофе Антону. — А–а… может вы любите вестерны? — он указал на сидевших друг против друга Антона и Феликса.
— Мне нужен Морозовский. — будничным тоном утвердил Антон.
— Не все так просто, господин Лернер. Вам нужен Морозовский, Арвиду нужны артефакты, мне нужны вы. — молвил Феликс. Как тут разобраться?
Антон выжидал, чувствуя нарастающее напряжение.
Михаил Евгеньевич и Валентина шли друг за дружкой вдоль задней стены дома.
— Они готовы убить друг друга. Совсем готовы. Надо спасать Антона. — Валентина стояла под окном. Мельчайшие обрывки человеческой речи находившихся в помещении людей отдавались в ее голове гулким эхом.
— А остальные? Ты все верно чувствуешь?
— Еще трое внизу. Один спит или умер. Не могу понять. Неясно. — она уставилась на профессора.
— Они не тронут Антона. Он для них такой же артефакт, как и пентакль. Ладно, я начну. Не вздумай ходить за мной. — жестко остановил Володин Валентину.
— Да мне и в голову это не пришло. — удивилась девушка.
Феликс бросил один острый взгляд — выпад воздействия на психофизическом уровне, воспринимаемый как парализующий удар по воле, но Антон легко отвел удар «закрытием психики» и ответил «пощечиной» — отрезвляющим пси–уколом на частоте гашения сознания. Феликс откинулся на спинку кресла, бледнея, он не ожидал владения пси–полями на таком уровне.
— Если дом окружен полицией, нам надо договориться.
— Да. Дом окружен.
— Он тянет время. Он ждет своих людей. — насторожился Арвид.
Феликс проглотил ком в горле, силясь отвернуться от пронзительно–сверлящих глаз Антона, не смог и протянул:
— Пока есть время, надо договориться.
— Как в телевикторине. Минута на размышление. — не сводил с них глаз Арвид.
— Даже меньше. — кивнул Антон.
— Я отдам Морозовского, если вы сейчас не шелохнетесь. — заявил Феликс.
Арвид вопросительно посмотрел на Антона. Лернер застыл, ожидая, ято будет дальше. Какое — то движение последовало у него за спиной. Дмитрий стоял в дверном проеме и держа пистолет с глушителем, целился в Арвида. Маг ударил под столом по ноге Антона, затем провел перед собой ладонью — тяжелая дверь с грохотом захлопнулась перед Дмитрием, выстрел, еще выстрел прошили дерево, но не мага. Арвид, отпрыгнув, упал на ковер.
…Феликс вскочил, огненный шар появился у него на ладони, но выбросом энергии Антон опрокинул на него тяжелый стол и шар растял в руках у упавшего на спину мага. Сейчас Лернер выглядел грозным бойцом, каким еще не был сутки назад. Арвид попытался схватить книгу, освободившийся от груза Феликс мощным волевым усилием поджег ему ноги. Тальвинг запылал как полено в камине… Антон чиркнул заклинание в воздухе — Ульман отлетел метров на десять. Арвид кружился на месте весь в огне.
Лернер протянул ему руку.
Маг схватился за нее как утопающий и огонь погас на нем так же стремительно, как и появился. Пошатываясь, весь в лохмотьях сгоревшей одежды и ожогах он прошептал:
— Морозовский внизу. Он твой.
Антон рванулся к двери и остановился, ощущая незримую опасность. А за дверьми уютно расположился Дмитрий, держа пистолет с глушителем на взводе. Арвид тоже почувствовал его.
Он бережно взял книгу и завернул ее в то, что осталось от дорогого костюма. Антон вопросительно уставился на него. Маг подошел к двери и сделал резкий выпад рукой. Дверь как будто ураганом снесло с петель и она влепила в стену не ожидавшего ничего подобного охранника. Тот без сознания растянулся по полу.
— Вниз по лестнице. Он в подвале. — указал путь Тальвинг.
Дмитрий, кряхтя, начал выбираться из — под разбитой двери. Яростно отбросив мешавшие обломки, он схватил валявшийся на полу пистолет.
Арвид обернулся.
— Ну, — его буквально пробирал азарт. — что быстрее: мысль или пуля?
— Лови! — Дмитрий выпустил в мага шесть пуль.
Пули шлепнулись об невидимую стенку. Маг засмеялся и исчез.
Охранник ошеломленно стоял, всматриваясь в пустоту. Метался взглядом по коридору, не зная, чего ждать дальше…
— Ты сам виноват. Ты так меня разозлил, что мне пришлось выйти из себя. — раздался голос за спиной.
Тальвинг материализовался за спиной охранника. Умения создавать зрительные фантомы было ему не занимать — Дмитрий, не веря своим глазам, уставился на него. И резким движением маг свернул охраннику шею.
Арвид мельком подумал, что тот, скорее всего, даже не успел понять, что произошло. Завалился без звука.
Феликс, отряхнувшись, поднялся с пола — и услышал знакомый ему по телевизионным передачам голос.
— Да–а, маги так всемогущи и так беззащитны.
Пожилой человек в старом выцветшем плаще стоял рядом, у стены.
— Михаил Володин… товарищ доктор, так вас величали кажется в тринадцатом отделе? — задумчиво спросил Феликс. — Я угадал?
— Я тоже знаю, кто вы. Да, Феликс, вы совсем не изменились. — осматривая разбитую мебель, произнес Володин.
— Вы конечно, не дадите мне уйти. — Феликс был наслышан о способностях доктора.
Психиатр покачал головой.
— Я превращу вас в горсточку золы… — Феликс весь напрягся, собирая энергию.
— Да вы просто ходячий крематорий, уважаемый. — ничуть не испугавшись, ответил Володин.
Несколько спецназовцев во главе с Мальцевым двигались цепью к дому.
— Подождите! Подождите еще минуту! Еще нельзя. — навстречу им выскочила взволнованная Валентина.
— Что там происходит? Готовьте штурм. — игнорируя ее, приказал майор.
— Готовность ?1. — донеслось сзади.
— Подождите. Подождите, еще минутку. — не унималась Валентина.
— Некогда ждать, — хладнокровно сказал Мальцев, руководя операцией и не желая дискутировать. Приказывать в данный момент имели право те, кто лучше разбирался в обстановке.
Два бойца шмыгнули в подземный гараж Арвида, обнаружив видеокамеры контроля, заклеили объективы скотчем. Алексей тронул Валентину за плечо, она кивнула головой. Мальцев вытащил табельное оружие, произнес решительно:
— Трое со мной, остальные через окна. А ты останешься здесь, а то еще под пули попадешь. — он остановил девушку.
Подбежавшие бойцы вместе с ним скрылись в дверях, ведущих из гаража в дом. Здесь, на первом этаже, они никого не обнаружили, только тарелки на столе с остатками завтрака.
— Они наверху, — пробормотал Алексей, прислушиваясь к чему‑то с закрытыми глазами.
Он набрал воздуха в грудь и, спрятавшись за угол, громко произнес:
— Внимание! Говорит майор федеральной службы безопасности Мальцев! Дом окружен! Выходите с поднятыми руками! В случае сопротивления вы будете уничтожены! Вам дается минута на размышление! — последней фразе, произнесенной в духе ведущего игры «Что? Где? Когда?», Алексей сам улыбнулся.
Он подождал, затем они вчетвером поднялись на второй этаж, выглянули в коридор.
Никого. Тишина.
Выстрелы раздались, когда они спускались вниз, ища помещение, где могли держать Морозовского. Это Сергей, спеша на пути к подземному ходу и увидев выскакивающих из укрытия спецназовцев, инстинктивно открыл стрельбу из своего пистолета. Для того чтобы пришить выстрелом в затылок непокорного бизнесмена, этот пистолет был, безусловно, незаменим. Но вот сравнение со спецназовскими автоматами машинка проигрывала…
Спрыгнув на первый этаж, он получил очередь в грудь и растянулся, окрасив стену за ним алыми брызгами.
Алексей подошел ближе и вгляделся в лицо покойного.
— Интересно! — проговорил он. — А это еще кто?
Он переглянулся со старшим группы. Обходя первый этаж дачи, у выхода с лестницы в коридор они наткнулись на труп Дмитрия. Лихо свернутая шея, вывалившийся посиневший язык. Мальцев мрачнел все больше, подозревая, что и Владислава Юрьевича уже нет в живых.
— Так, — качнул головой Мальцев. — Это бывший телохранитель Морозовского. Ищите еще двоих.
Появившиеся следом в холле бойцы спецназа молча смотрели на убитых, переводя взгляды с их тел на лица командиров, потом рассредоточились у окон и дверей, готовые к поискам остальных обитателей дома.
— Обыщите все помещения, — сказал Мальцев, доставая рацию. — Двойка, я Первый, как слышите?
— Первый, я Ястреб–два, больше никого не нашли.
— Ищите, должен быть подземный ход.
Снова заверещала рация у Мальцева.
— Ваш человек найден. Он в подсобке, без сознания.
— Как?
Мальцев глянул на командира группы слепыми от нервного перенапряжения глазами, и тот, скрипнув зубами, бросился вниз выяснять.
— Они его накачивали чем‑то. Вот и реакция организма на наркотики.
А где второй?
— Не нашли.
— Как?..
— Больше никаких следов.
— Продолжайте искать. Срочно вызывайте «Скорую».
— Не мог пошире сделать, лентяй. Рабский труд. — злился на самого себя Арвид, протискиваясь по узкому лазу, который должен был выводить за пределы дачи.
Он какое‑то время всматривался вперед в вырытый проход, чувствуя какой‑то подвох, потом, услышав доносившийся откуда‑то сверху шум, все же решился ползти, и ему показалось, что рядом кто‑то злобно и презрительно рассмеялся.
Мальцев с двумя спецназовцами ворвался в гостиную.
-Bот жалко. — досадовал Володин, рассматривая сломанную трость.
— Как вы это сделали? — удивился майор. — Мне говорили, он людей поджигал, как солому. У вас какое‑то магическое оружие?
— Не то чтобы магическое, но сработало надежно. У меня одно оружие — ни капли страха перед тем, что они умеют.
— Арвид ушел. Мы ищем подземный ход.
— Сейчас найдем. Это несложно.
— В наручники его. — медленно сказал Алексей низким ровным голосом, указывая на лежавшего ничком Феликса.
Михаил Евгеньевич ударно привёл себя в состояние боевой готовности. Он прошёлся по всему этажу, прикасаясь к стенам. Затем вместе с Алексеем спустился по лестнице вниз, трогая каждую дверь, время от времени останавливаясь, словно пытаясь что‑то уловить.
— Здесь мы уже были… здесь. Точно здесь.
Один из спецназовцев отодвинул неожиданно легко поддавшийся кажущийся громоздким стенной шкаф. За ним оказалась запертая покрытая поржавевшим листовым железом дверь.
— Это здесь. Ломайте.
Напрягая все силы, Арвид полз вперед. Проход становился все уже, а воздуха по мере продвижения все меньше и меньше. Арвид протискивался как мог, задевая стены прохода и деревянную крепь. Теперь он ничем не напоминал черного мага Арвида Тальвинга, тихо работавшего когда — то рядовым сотрудником отдела редких фондов государственного военного архива.
— Уже половина. Еще столько же. — подбадривал он сам себя.
На стенах прохода неожиданно появились один за другим магические знаки. Ощущение ловушки и заколдованного круга росло и крепло. Маг испуганно озирался. Знаков, переливавшихся огнем, было все больше.
— Чертовщина какая‑то… как же это я вас накликал? — бормотал маг, ощущая заложенную в них энергию. — Нет… этого не может быть… — прохрипел Арвид. — откуда…кто это мог? Янус? — убийственная догадка промелькнула у него в голове. — Как же… Будь ты проклят, Янус!
Он в отчаянии ударил кулаком по бетонному полу прохода. Маг понимал, что он обречен.
— Будь ты проклят, Янус!
Знаки загорелись еще ярче. Они стали проецировать лучи на мага.
— Выход! — из последних сил выкрикнул Тальвинг. — Свет! Скорее… свет…
Выделившиеся из знаков белесые сгустки энергии ударили со всех сторон в Арвида словно пули. Маг упал ничком. Тишина. Только взвилось облако пыли.
Трое спецназовцев вели оклемавшегося и закованного в наручники Феликса к машине — только дверца захлопнулась. Двое сели по бокам, один напротив.
Старший группы внимательно осмотрел Феликса, кивнул удовлетворённо.
— Предупреждаю, при малейшей попытке сопротивления — огонь на поражение. Его бойцы производили впечатление глухонемых, ловящих каждый жест начальства — оба сдавили плечами экстрасенса. Старший целил в лоб Феликсу. Каждый из них знал свою область ответственности, поэтому вопросов — кто и что будет выполнять — не возникло.
А ведь он меня боится, догадался Феликс. Даже темные очки одел — от моего взгляда‑то… Впрочем, им без разницы, у них приказ. А что пристрелят — отпишутся, не впервой…
— Вам понятно?
— Это вы не понимаете, — маг был на удивление спокоен. — мы смерти не боимся.
— Мы тоже. — запальчиво ответил один из бойцов.
После этой реплики наступила тишина. Феликс собирался с ответом.
— Вы не могли бы попросить ваших ребят, — вымолвил он через секунду–другую. — чтобы так не сидели близко ко мне.
— Жарко?
— Боюсь, будет жарко.
Старший приказал жестом отсесть. Феликс понял, что офицер тоже оценил опасность внезапного возгорания для них. И возгорание будет. Магнитно–резонансное поле ослабло — это чувствовалось физически… Но полностью не исчезло. Тем временем машина тронулась в путь…
Генерал Шумилин разочарованно разглядывал картины в кабинете.
— Он даже попросил охрану отсесть от него подальше, — доносился голос Мальцева. — а потом вот.
Майор протянул Шумилину несколько фотографий. Обугленный труп не прибавил генералу настроения.
— Какая гадость, — пошелестел фотографиями тот. — Кто — нибудь еще пострадал?
— Незначительные ожоги, — продолжал Алексей. — охрана сразу выскочила из машины. Ну а он за десять секунд сгорел.
— Проверили, что это было? — спросил генерал. — Пиропатрон, гранаты, бензин?
— Ни бензина, ни гранаты, — ответил Мальцев. — подозреваемый был пироген.
— Кто?
— Экстрасенс, способный воспламенять окружающие предметы.
— Майор, вы понимаете разницу между вами и мной? — спросил Шумилин. — Она совсем маленькая. Вы можете нести эту чушь, а я нет.
— Это не чушь. Эксперты не обнаружили горючих веществ. — отбивался Алексей.
— Так, — произнес Шумилин, перебирая фотографии. — хорошо. Как у вас складно получается, на все есть ответ. Чего же вы это не предусмотрели?
— Ну а как я мог, — сказал майор, разведя руками. — в бочку с водой его положить?
— Шутите, майор?
— Никак нет. — подобрался Мальцев.
— У вас все подозреваемые — трупы. — генерал снова стал перебирать фотографии. — Все четверо. Смешно. — он осуждающе покачал головой.
— Так точно. Смешно. Нет.
— Этот, как вы выразились, пироген сгорел, этот был застрелен нашими сотрудниками, этот… почему голова неправильно?
— Этот вот так… — Мальцев перевернул фотографию.
Володин мельком глянул на недоумевающего генерала, снова с хитрецой во взгляде погладил бородку.
— А–а… ну да–да–да… — пробормотал Шумилин, вертя в руках фотографию трупа Дмитрия. — жуть какая — то. Садись.
— Так! Ну а этого кто так постарался? — раздраженно пробормотал генерал. Помолчал немного, разглядывая фото мертвого Арвида, покрытого пылью и землей.
— Множественные внутренние кровотечения. Предположительно удары были нанесены в энергетические узлы.
— Ну вот, кто их нанес — то. — Шумилин наконец перестал разглядывать фотографии и пристально взглянул на майора.
— Затрудняюсь с ответом.
— Неужели? Так ловко на все отвечали и… может ваш эксперт нам скажет? — сказал он, блеснув насмешливыми глазами.
— Я как раз по этому вопросу, — Мальцев указал на доктора. — пригласил Михаила Евгеньевича.
— Не знаю, пригодится ли вам моя помощь, — неопределенно проговорил Володин. — там на стенах покажите.
Майор снова достал из кармана пиджака фотографии.
На стены были заранее нанесены гексограммы, вот видите, — он указал пальцем на фотографии. — это можно сказать, магические ловушки. Они были в нужный момент активированы и дали такой эффект.
— Вроде как мины.
— Очень верно. С точки зрения юридической, то есть по факту события, это можно назвать убийством.
— Не слышал, чтобы для убийства использовались подобные вещи.
— Этот сконцентрированный комок энергии, — объяснил Володин. — Очень опасная в умелых руках штука. В нормальном состоянии к человеку не пристает, но если его направить… За секунду может сожрать почти всю энергию. Обморок на несколько часов обеспечен. А при грамотной настройке, как в этом случае — смерть. Внутренние органы перестают функционировать. Лопаются сосуды. А сам направляющий эти удары может быть далеко от объекта. Понятно?
— Михаил Евгеньевич, — бросил Шумилин с досадой. — ну вы же серьезный человек, академик, лауреат, материалист.
— Вам что, представляется невероятным, что энергетиеские удары могут быть смертельными? — тихо спросил Володин.
— Ну хорошо, — Шумилин взял доктора под локоть. — предположим, грубо говоря, если я намалюю этот значок на стенке туалета соседа или там, коллеги, и что с ним приключится?
— Ну для большего эффекта вам надо обладать некоторыми способностями, — отмахнулся Михаил Евгеньевич. — потом надо внести имя жертвы в гексограмму, поставить дату и… — он загадочно посмотрел на генерала.
— Жаль, сложновато. — хмыкнул Шумилин.
Володин молчал.
— Скажите, Михаил Евгеньевич, вы тоже владеете чем — то таким убийственным? — голос генерала был тихий, хрипловатый.
— Я не люблю магию разрушения. Я врач, целитель.
— Ну а кто все — таки мог владеть такой техникой убийства? — допытывался генерал.
— Покойный Арвид, ну и…
— Янус. — вмешался в разговор Мальцев.
— Кличка? — оживился генерал.
— Да, магическое имя.
— Так, что о нем известно: только все откровенно. Личность, отпечатки пальцев, приметы.
— Ничего не известно. — развел руками майор.
— Что, совсем?
— Совсем. Ни возраст, ни даже мужчина он или женщина.
— Так, Мальцев, — Шумилин разозленно бросил фотографии на стол. — мне сегодня докладывать министру внутренних дел об успешно проведенной операции.
— Я не говорил, что она успешная. — пожал плечами Алексей.
— Я говорил. — сквозь зубы процедил генерал. — Я докладывал предварительно. Я не могу сказать министру, что все подозреваемые мертвы, заложник — один из самых известных российских бизнесменов в больнице в тяжелом состоянии.
— Ну это не так. — протянул Алексей.
— А как?
— Через несколько дней пойдет на поправку. Они накачали его всякой дрянью.
— Уже лучше. — буркнул генерал.
— Правда психика его сильно травмирована. Возможно придет в себя нескоро. — майор искоса посмотрел на Шумилина.
— Как? — прошипел тот.
— Ну, выглядит вроде лучше, но душевная травма достаточно тяжелая.
Генерал взглянул на Володина. Тот кивнул.
— Отлично, отлично, лучше некуда. — ядовито произнес Шумилин. — Да вы понимаете, что опозорили фирму?
— Понимаю. — отстраненно заявил Алексей.
— Последствия понимаете?
— Понимаю.
— Да нет, вы себе даже представления о них не имеете. — скептически заметил Шумилин.
— Мы можем потерять человека.
— Вот именно! Который доверился вам, дилетанту и авантюристу. — генерал произнес это таким тоном, что Мальцев внутренне сжался.
— Вы о ком?
— Это я о себе говорю. Если я доложу все как есть, тут же я стану безработным.
Мальцев вздохнул.
— Очень жаль.
— Ну ты наглец! — Вспыхнул генерал. Ему жаль. Это мне вас будет очень жаль. — он достал затрубивший веселую мелодию мобильный телефон. — Шумилин. Слушаю. Да. Ну вот как раз с этим разбираюсь. — он взглянул на переминающегося с ноги на ногу майора. — да. Да не до них сейчас! — выдохнул он с досадой. — никаких новых комментариев не будет. Так и скажи! — он сердито выкрикнул в телефон.
— Попробую его успокоить. — очень тихо бросил Володин в спину Алексею.
— Заложник пережил нервный стресс, но жизнь его вне опасности. Как только пройдет курс реабилитации, сразу же встретится с прессой. — оптимистично закончил Шумилин и убрав телефон от уха, тяжелым взглядом уставился на Мальцева и академика.
— Если я скажу правду, — выдержав взгляд генерала, не спеша произнес Михаил Евгеньевич, — вы не поверите. Проанализируйте данные и придете к выводу о полной логичности событий.
— Уже проанализировал, — вздохнул Шумилин, выключив мобильный. Он жестом предложил Володину сесть обратно за стол. — Но вы имейте в виду, — он обратился к Алексею, — если Морозовский не придет в себя через три дня, вы пойдете под суд. А если бы не уважаемый эксперт, то я бы сделал это немедленно. Все свободны.
У себя в кабинете Мальцев рухнул в кресло, будто у него отказали ноги. Доктор подождал, пока он успокоится, откатил свое кресло подальше от стола, сел, закинул ногу на ногу и тут понял, что его новый знакомый совсем плох. Майор явно не спал последние ночи.
— Ну я думаю, все не так безнадежно. — Володин налил кофе из кофеварки, кинул в чашку три кусочка сахара. Майор смотрел на это совершенно отстраненно.
— Вы думаете?
— Конечно. Во — первых, вас наверняка не отдадут под суд, в самом худшем случае вас просто уволят.
— Как вы не понимаете, мне все равно. Суд, увольнение, четвертование. Позор, одно слово которое меня убивает.
— Вы что, никогда не проигрывали?
— Да постоянно. Но я больше не могу. Не могу я. Ну есть какой‑то предел неудачам.
— Да, но я еще не сказал во–вторых. Морозовский придет в себя, я уверен.
— После того, что ему вкалывали?
— Он человек крепкий, двоих охранников уложил.
— Что нужно сделать?
— Эликсир «Зомби» сильная штука. Но я примерно знаю его химический состав.
— И что?
— Дам ему противоядие из своих запасов.
— А оно подействует?
— Риск конечно есть. Если в течение суток после применения наш Владислав Юрьевич не умрет, то выздоровеет. Вы же понимаете, я же не стал при вашем начальстве.
— Правильно. Что, экспериментальный препарат?
— Вот именно.
— Час от часу не легче. — бросил Мальцев. — А другого выхода нет?
Володин пожал плечами.
Валентина сидела за компьютером в комнате снимаемой ею квартиры на Знаменке. На столе кроме компьютера было еще несколько старинных книг. Мягким светом горела лампа. Она усталыми глазами напряженно вглядывалась в экран.
Оконное стекло задрожало от горсти песка, метко направленного снизу, со стороны улицы. Валентина вздрогнула. Накинув кофту, она подошла к окну. Немного приоткрыв окно, она посмотрела вниз.
— Кто там? Владислав Юрьевич, это ваши проделки?
Володин выглянул из‑за козырька.
— С вами еще кто‑то, я знаю. — продолжала беспокоиться Валентина.
— Антон. — Лернер вышел вслед за Михаилом Юрьевичем, нахлобучив старомодную кепку на лоб.
— Зачем же так подкрадываться? — Валентина медленно отходила от неожиданной встречи.
— К тебе подкрадешься. — заметил доктор.
— А что вы так перепугались? — удивился Антон.
— Ваше биополе я улавливаю. А к нему еще не привыкла. — она показала на Антона.
— К тебе можно, Валентина? Мы с Антоном хотели бы кое‑что обсудить с тобой.
— Ну ладно. Все равно у меня завтра свободный день.
— Помни про ее абсолютный слух, — напомнил Володин Антону на лестнице. — Не стоит при ней шептаться.
Квартира Валентины была обставлена стандартно: импортный телевизор и музыкальный центр занимали свои положенные места, так что скучать гостям не пришлось бы. Да они и так не скучали. Включив музыкальный центр и выбрав первое попавшееся радио, она занялась готовкой еды. То, что она готовила, вобщем‑то, было довольно незамысловатым для еды, но для закуски, да ещё и на фоне купленных Антоном в магазине двух бутылок вина, смотрелось вполне неплохо.
Она тоже справлялась быстро, так что вскоре они уже сидели на диване в обществе стоящей рядом на журнальном столике бутылки, блюдца с нарезанным лимоном и большой тарелки бутербродов с сыром и копчёной ветчиной. Где‑то на фоне бубнил и моргал телевизор, создавая вполне удовлетворительный «белый шум» к их разговору. Только разговор был не совсем обычный для такого антуража.
— Вы нам как будто не рады. — Володин обратил внимание, как Валентина резко, со стуком кладет тарелки на стол.
— Что с вами? — поддержал его Антон.
— Проверьте, узнаете.
— А–а, эти дела… — протянул Володин, как о чем‑то несущественном. — ну на это у нас Антон, он приведет твое состояние в норму.
— Не надо.
— А вот это неправильно. — Антон «щелкнул» и выбросил в сторону Валентины энергетический луч–щупальце. Обвил ее им вокруг живота и мягко повел вниз. Она замерла. Антон провел осторожное сканирование, разобрался, что к чему, и принялся вычищать из ауры поврежденные клетки. Тонкая, ювелирная работа.
— Сейчас тебе станет лучше. Я занимался подобными вещами.
— Это еще добавился стресс после событий, связанных с освобождением нашего Владислава Юрьевича. — успокаивающе сказал Володин.
— Чем больше я вас улавливаю, настолько сильнее и пугаюсь. — сказала Валентина, прислушиваясь к ощущениям. — У меня был вступительный экзамен в аспирантуру в тот день, когда произошло это побоище. Я еле успела на него.
— Забавно.
— Валя, а что тебе там надо сдавать? — взглянул на экран компьютера доктор.
— Латынь и философию.
— Забавно. Студентку — потенциального экстрасенса не допустили до экзамена по медицине. А что за специализация у вас? Чем такую девушку привлекла психодиагностика и тем более суицидология? — полюбопытствовал Антон.
— А вы действительно хотите это знать? — парировала она. — Люблю копаться в человеческих душах. А что вы такие торжественные на ночь глядя? — заметно пободревшим тоном спросила она.
Антон щелкнул биополе Валентины — ярко — желтое облако напомнило ему растекшийся яичный желток. Искренность и открытость.
— Я хочу с вами обоими поделиться своей идеей. — потер руки Володин.
— Дайте я угадаю сходить вместе с вами на тот свет и привести Морозовского за ручку обратно. Кажется так? — она сверкнула глазами.
— Да, я не хочу применять на нем свои препараты, это слишком рискованно.
— Ничем хорошим такие походы не кончатся.
— Не хотите участвовать?
— Это не поездка за город на шашлыки.
— Если кому и надо туда пойти, то только мне. — снял очки Антон.
— Слишком опасно, как вы не понимаете. Хорошо, Михаил Евгеньевич, вы преследуете высшие цели, вы у нас энтузиаст, преданный делу. Но я то здесь причем? — не унималась она.
— Ваша лучшая ученица. — вздохнул Антон.
— Увы. Вырастил на свою голову.
Валентина сочувственно посмотрела на Володина.
— Можете ругать меня сколько угодно, но я считаю эту затею безумной авантюрой. А вам я просто удивляюсь, маэстро.
— Валя конечно, как все мы, не боится смерти.
— Как говорится, «мы здесь сегодня — а завтра будем там». — ухмыльнулась Валентина.
— Валя работает под моим руководством над вычислением единого алгоритма распознавания магических знаковых систем. Если будет ключ, мы сможем прочесть любые виды рун, например. Я же забыл сказать, она специалист по семиотике. И результаты уже есть.
— Ну, до полной дешифровки еще очень и очень далеко. — отстраненно ответила Валентина.
— Даже мне не показывает. — расхохотался доктор.
— Потому что вы опять обрежете крылья. Скажете, что главное условие алгоритма это его недоступность. А программа перевода будет, это вполне реально.
— Да, я так считаю. — Володин стучал по клавишам.
— Вы за то, чтобы все узнавать, но ничего не трогать. Зачем же вы хотите идти туда, откуда не возвращаются?
— Затем, что среди нас есть человек, который заблудился в закоулках времени. — Володин указал на Антона.
— Не он заблудился, а ваш друг Владислав Юрьевич. — поправила его Валентина.
— Отыщем с помощью вот этой книжки… — Володин достал грязноватый фолиант. Обложка его была темно–бордовой, только казалась черной от налипшей за столетия грязи.
Валентина склонились над книгой. От её волос сладковато пахнуло календулой. И — молодостью. Рядом с доверчивой Красной Шапочкой Антон чувствовал себя Волком седым, покрытым шрамами старых схваток…
— Уж не древнеегипетская книга ли Судьбы перед нами? — искра интереса появилась в глазах Валентины и тут же угасла. — Магическая книга. Подарок от Морозовского?
— Скорее от «Аненербе». Можете это перевести? — Антон взглянул на доктора.
— Понятия не имею.
— Зашифрованный текст? — поинтересовалась Валентина.
— Название на шумерском. Надо прогнать текст через твою программу, Валя. — доктор осторожно разлипал желтоватые, трескающиеся под пальцами страницы.
— Давайте, я попробую. — взял книгу в руки Антон.
— Антон, если вы это прочтете, мы нарушим один из самых страшных запретов, как утверждали древние египтяне.
— Так… путь через запретные двери… всегда был скрыт. И только посвященным будут даны ключи и указан путь. — Антон прочел несколько строчек на первой странице.
— Отлично. Пока достаточно.
— Как я завидую твоему дару. — Валентина положила голову на плечо Антона.
— Да, это древнеегипетская книга Судьбы. Она посвящена различным способам связи — земным и неземным. — подтвердил Володин.
— Мне стыдно, но я ничего не знаю об этой книге. — пробормотал Антон.
— Она считалась утерянной. Еще она называется книга Тота. Она посвящена возможностям перемещения в потусторонний мир и обратно. Рассказывает, как проходить по этому пути. А чтобы другие не могли использовать знания древних для убийств, сражений, войн, мудрецы скрыли эти знания. Все технологии заключены в этой книге. Я надеюсь, мы все здесь приличные люди и помыслы наши бескорыстны.
— А кроме книги, нам ничего не нужно?
— Да, нам нужен практик, специалист. И мы найдем лучшего в этой области.
— Откуда?
— Вы его знаете. — невозмутимо продолжал доктор.
— Маэстро, что вы нас морочите? — спросила Валентина.
— Откуда у вас есть такой человек? — удивился Антон.
— Есть, есть. Я думаю, что ему очень нужна эта книга.
— Янус. — догадался Антон.
— Да, Янус. Вот кто нам нужен. Вы спрашивали, почему меня интересовали эти убийства во Фрязино. И почему убийца на месте преступления оставлял рисунок с изображением именно нашего пентакля. Рисунок из двух частей. Инь и янь.
— Ну да, наш пентакль. Я видел этот рисунок.
— Судя по рисунку, убийца чувствует приближение часа «Ч». Он усиливается этими убийствами. Вывод, кто убивает?
— Янус.
— Элементарно, Ватсон, как говорил Шерлок Холмс.
— Как мы его найдем?
— Я думаю, он сам хочет, чтоб его нашли.
— И поэтому оставляет эти автографы? Получается, он ведет себя как банальный маньяк.
— Так ведь маньяк как–будто уже пойман. По телевидению сообщали, около месяца назад. — перебила Антона Валентина.
— Тогда совсем ничего не понятно. Этот Арвид…
— Которого он предал. — отметил Володин.
— Да, Арвид, которого он предал, пусть земля ему будет пухом, он не убийца. Он тогда говорил, что любая человеческая жизнь написана великим мировым компьютером. Он считал, что нельзя портить эту жизнь. У него было убеждение. Но Янус, зачем ему убивать? Kакой‑то расчет или он сумасшедший? Что он за человек? — вслух рассуждал Антон.
— У меня есть предположение, — протянула Валентина. — я думаю, что он не совсем человек.
— Согласен, с одной поправкой. Он думает, что он не совсем человек.
— Как любой параноик. — пробормотал Антон.
— Конечно.
— А если он параноик, как вы хотите с ним договориться?
— Я предложу ему сделку.
— Предложение, от которого он не сможет отказаться?
— Не сможет. Янус хочет открыть все двери потустороннего мира. Стать повелителем снов. Значит, ему нужна наша книга. Ключи и двери. Так пусть берет и уходит.
— Вы собираетесь его ловить на живца? То есть на нас? Что мы просим взамен? — протянула Валентина.
— Он вернет Антона в его измерение и он вернет Морозовского к жизни.
— По вашему, он джинн из бутылки?
— Ну если ты думаешь, что он не совсем человек, значит, почти джинн.
— Сомнительно. Такой риск.
— Я готов. — с чувством сказал Антон. — Я переведу для него книгу.
— Ты переведешь и Янус прикончит нас всех. Меня не устраивает такой финал. — посерьезнела Валентина.
— Не забывай, Валя, чтобы попасть в потусторонний мир, нужно самому умереть. Только и всего. — коротко и емко ответил Володин.
— Ну да. Надеюсь, что Янус так и сделает. — пробормотала она.
— Где же его искать? — вздохнул Антон.
— Маэстро наверняка знает.
— Пока нет. Только город, улицу и номер дома.
— Как так? — на лице Валентины отобразилось удивление.
— Потому что преступник пойман. Этот серийный убийца пойман.
— Так почему вы не знаете его имя?
— Я не уверен, что это именно тот человек.
С утра они ушли в город, оставив Валентину одну, выбрались на параллельную улицу и по ней быстрым шагом спустились вниз. Антон и Михаил Евгеньевич предпочли на этот раз воспользоваться общественным транспортом. Выйдя к автобусной остановке, они продолжали обсуждать события последних дней. По привычке Антон сканировал эфирное поле окружавших его людей, но это были обычные граждане, спешившие на работу. Михаил Евгеньевич же был задумчив, но разговорчив.
Подошел длинный сочлененный автобус. Они встали на центральной площадке, где их закрывала от возможных глаз с улицы резиновая «гармошка» и продолжили разговор.
Автобус на подъеме едва тащился, и Михаил Евгеньевич разок–другой взглянул на часы.
Лернер был недоволен.
— Вы просто напугали вашу ученицу и никакого толку. — Антон облокатился на поручни.
— Нет, она просто лучше соображает, когда у нее стресс. Скоро будет четыре года, как я с ней работаю, у поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
— Оставьте ее в покое, она же сказала — у нее нет причин рисковать.
— А любопытство чем не причина? В двадцать два года только и надо познавать неведомое.
— Вы что‑то скрываете. — Антон ощупал куртку, проверил, на месте ли проездной.
— Да, я до сих пор скрывал, насколько опасен наш враг.
— Я представляю.
— Нет, вы не представляете. Его сила безмерна. Его знания, тренировка, его врожденный дар, он исключительный. Беда в том, что он убивает. И убивает затем, чтобы повысить свою силу, как это не дико.
— Может он действительно не человек?
— Других мы не знаем, да и Фауст, то есть Тальвинг, сказал ведь, что Янус человек. — доктор оглянулся, чтобы удостоверится, что их никто не слушает. — Мы и человека толком не знаем, но только человек, приобретя безмерную силу, воображает себя богом. Причем злым и капризным.
— И с таким типом вы хотите мирно договориться?
— Ну во всяком случае, ему нужна книга. Книга и твой пентакль. Ему нужен ты, чтобы ее прочесть и он придет за тобой.
— Ничего себе. Так чего же он ждет?
— Я думаю, он ищет способ, как вас заставить. Да, он выберет самое надежное, самое жесткое средство. Но он придет, неожиданно и ниоткуда. Даже если будет мертвым, это не имеет никакого значения. Он все равно придет. И мы доложны быть готовы к этому. Вот я предложу ему сделку.
— Бережете меня. — протянул Антон.
— Не хочу отдавать ваш божественный дар на сьедение. А потом мне есть что вам предложить. — Володин повеселел и перестал сутулиться.
— Что?
— Пива свежего. С сухариками. А?
— Вы любите пиво?
— Вы не только Януса, вы и меня за человека не считаете.
Они, расхохотавшись, вышли на следующей, прошли метров сто, вошли в подворотню. Круглосуточный бар горел неоновой вывеской даже днем. Напротив стояла синяя «Хонда» с поднятым капотом, в моторе «Хонды», запаркованной неряшливо, копался какой‑то человек.
В пивной оказалось на удивление тихо и просторно.
— Я хочу, чтобы вы со временем заняли мое место, Антон. — профессор пил смакуя, с расстановкой.
— Я же не психиатр, я же только целитель. — Лернер меланхолично прихлебывал из кружки.
— Я больше не занимаюсь психитарией. — озадачил его Володин.
— Вас что, уволили?
— Нет, официально я занимаюсь научной деятельностью, читаю лекции… не хочу быть бюрократом. Я исследователь по духу.
— Что все это значит?
— Люди верят в бога, потому что ощущают себя его частью. Малой или великой. Частью великой тайны. Верят потому, что сомневаются. Мне вас надо многому научить, Антон.
— А если я вернусь в свое измерение? — процедил Антон. Все же пиво с утра в него не слишком‑то шло.
— Вам чего, барышня? — спросил Володин у подошедшей официантки, полной пятидесятилетней женщины с уложенными волосами, в потасканном дешевом фартуке.
— А–а… — промямлила она.
— Что делать, если молодой человек вернется в свое измерение? — настаивал Володин у совершенно постороннего человека, не по–профессорски напирая.
— А чего, он молодой. Все дороги перед ним открыты. — официантка смерила удивленным взглядом Антона.
Лернер засмеялся.
— Найдете меня в любом измерении. — ободряюще заметил профессор. — Просто расскажите все, что здесь было, я вам поверю.
— Обещаю. Так что… учите меня, маэстро, как победить Януса.
— Сначала вам надо научиться видеть сны.
— Какие сны?
— Надо научиться управлять своей волей в сновидениях. — прикончил кружку Володин.
Антон стал незаметно оглядывать зал. Через столик от него сидела примечательная пара: молодая скучающая женщина, бросающая призывные взгляды на него, и невысокий, темноволосый, с ранними залысинами парень, увлеченно уплетающий свиную отбивную. Видно было, что он очень голоден, хотя и опустошил уже пару тарелок с салатом. Запивал он все это тем же пивом.
Антон глянул на едока и почувствовал некоторое отвращение. Потом поспешно перевел взгляд на его спутницу, заметил ее брезгливость по отношению к спутнику и усмехнулся про себя. В это время ее парень увлеченно жрал, жмурясь от удовольствия и не глядел по сторонам. Он был совершенно самодостаточен.
Девушка, также прихлебывавшая пиво, с иронией поглядывавшая на спутника, поймала взгляд Антона и озадаченно заморгала, когда он подмигнул ей.
— Что с вами? — тихо спросил Володин.
— Это она. — прошептал Антон.
— Кто она? — не понял Михаил Евгеньевич.
— Моя Надя. Из другой жизни.
— Та самая Надя? — оживился профессор, бросив взгляд на девушку, которая, смеясь, теперь разговаривала по мобильному.
— Да.
— Так… интересная девушка. Честно признаться, я давно за ней наблюдаю.
— Она где — то рядом снимает квартиру. — шепотом предположил Антон.
— Попробуйте с ней снова познакомиться.
— Ну это будет уже в третий раз… — прыснул Антон.
— Какой третий?
— Ну как, я уже пробовал два раза с ней знакомиться. Два раза. А здесь парень ее. Как бы чего не вышло. — окинув взглядом соседний столик, промолвил Антон.
— Парня я беру на себя. Похулиганим немножко. Как современные барышни любят пиво. Ну так не ждите, а то уйдет. — подал знак доктор.
Антон встал и подошел к соседнему столику.
— Надя, здравствуйте. — растерянно произнес Лернер.
Девушка обернулась.
— Ой, как вы меня напугали! — воскликнула она. — Вы кто?
— Вы меня не помните?
— Нет. Не помню.
— Мы с вами встречались недавно.
— Слышь, паря, ты чего здесь вообще? Ты че к ней пристаешь, фраер? — бросив вилку, шатен начал подниматься из‑за стола, но внезапно опустился на стул с отсутствующим взглядом и раскрытым ртом. Впечатление было, что он в обмороке. Это Михаил Евгеньевич мягко, но решительно положил ему свою огромную ладонь на макушку и Антон поразился, что его спутник обладает сверхспособностями не хуже приснопамятного Арвида.
«Ничего себе… вот бы мне такое умение.» — пронеслось у него в голове.
— Молодой человек, я сюда не знакомиться пришла, так зачем же вы пристаете? — совершенно не испугалась девушка.
Антон пожал плечами.
— Ну мы же были когда — то знакомы.
— Вы мне не встречались. Отойдите, а то я на помощь звать буду. Буду — буду. И моего друга не трогайте.
Она вновь засмеялась и принялась за пиво.
Антон обернулся, но Михаила Евгеньевича уже не было. Барменша убирала со столика пустые бокалы.
— А где… — осекся он, ища глазами Володина.
— Парень, совсем ты один остался. — она с улыбкой забрала поднос.
— И никаких шансов нет. — произнес совершенно по другому поводу подвыпивший фанат в фанатской шапке с рогами, сидевший в углу перед висящим под потолком телевизором. Он ссыпал в рот остатки сухариков и положил тарелку на поднос.
Девушка тем временем встала и направилась к выходу. Ее парень остался сидеть за столиком, он как–будто спал.
Антон еще раз удивленно оглянувшись по сторонам в поисках Михаила Евгеньевича, бросился вслед за ней.
Что‑то изменилось вокруг, словно тень гигантского крыла мазнула стекло окна, на миг прервав поток света. Чья — то тень прильнула за занавеской к окну и отступила.
Антон выскочил из бара. Увидев уходящую девушку, он бросился ей наперерез, обнял и посмотрел в глаза взглядом, полным нежности и сожаления.
— Милая, — пробормотал он. — не уходи. Это же я, Антон…
— Антон… — Надежда погладила его по волосам и привычно задохнулась от восторга, такой густой и пышной оказалась его грива под ее пальцами.
— Ну все, Антон, тебе пора. Это сон… — она попыталась отстранить его от себя.
— Я не хочу просыпаться. — сказал Антон, отступая на шаг, чтобы Надежда могла хорошенько рассмотреть его. Он понимал, что даже сейчас, в этой странной реальности, он для нее дороже всех на свете.
— Ты должен проснуться. Уходи, уходи. — Надежда высвобождала руки. — Уходи.
— Они здесь, здесь, скорее! — странный парень, сидевший в баре рядом с ней, очнулся и показался на крыльце бара.
— Уходи немедленно! — Надежда со страхом обернулась и стала отталкивать от себя Антона. — Немедленно, иначе останешься здесь навсегда.
— Скорее, сюда! — кричал парень, не приближаясь к ним.
— Он идет, слышишь? — испуганно произнесла Надежда. — ах… он уже за тобой… — она, уставившись куда‑то вдаль, задрожала всем телом.
Волна холода, вдруг плеснувшая в спину, была Антону хорошо знакома. Еще ребенком, не понимая своего дара и не умея управлять им, он научился бессознательно распознавать свои ощущения. И сейчас ему под лопатку уперся враждебный холодный взгляд.
Все, что случилось дальше, уложилось в одну–единственную невероятно долгую секунду. Антон обернулся, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Он просто не мог поступить иначе, им управлял наработанный с детства условный рефлекс. На него быстро надвигадась высокая черная фигура, как будто состоящая из клубков черного дыма. Антон не понимал, что это такое, что происходит. Что‑то горячее и черное пронеслось мимо, очень близко, обжигая ему грудь. И с треском ударилось в живую плоть совсем рядом.
Наверное, Антон закричал. А может быть, и нет. Но безумная неконтролируемая ярость заполнила все его существо. И тут же с резким щелчком развернулся его контур пси, и радужными отсветами залил пространство вокруг полный спектр принадлежащих ему энергетических полей.
Мир стал нормальным.
И он проснулся.
Почти минуту Антон лежал, прислушиваясь, контуженный отдачей. Вокруг царила тишина, вот только в голове что‑то булькало и шипело. Антон закрыл глаза, спрятал лицо в ладони и «принюхался». Наконец он, тяжело дыша, вскочил с раскладушки, отбросив одеяло. Михаил Евгеньевич, хитро улыбаясь, пил ароматный кофе из крошечной чашечки.
— Доброе утро.
Антон, кряхтя, надел очки.
— Тяжелый сон? — участливо спросил Володин.
— Да… как я заснул — то? — морщился и тер лоб Антон.
— Вы вчера проболтали с Валей до трех часов ночи.
— Вы любите пиво? — внезапно спросил профессора Антон.
Изумлению Володина не было предела.
— Пиво? Ненавижу. — сказал он, допивая кофе.
— Странный сон, — пробормотал Антон.
— И о чем мы говорили? — Михаил Юрьевич поднялся с кресла.
— Я не сказал, что вы были в моем сне.
— Вы спросили меня о моем отношении к пиву, — Володин прошелся мимо Антона. — простая логика.
— Вы сказали, что я должен занять ваше место, — Антон уставился на Володина. — извините. Так мне приснилось.
— Когда вы спали, я накрыл вас пледом, — задумчиво произнес доктор. — и вероятно, коснулся вашей руки.
Он думал и хмурился.
Открылась дверь и в комнату вошла мило улыбающаяся Валентина. Валя была одета, как и вчера — в спортивную курточку с надписью «Россия» и джинсики. Она встала рано утром; в ней, видимо, бурлила энергия. И как это она все успевает, — подумал Антон.
— Доброе утро, Валя, — бодро сказал Антон. — И добрый день тоже. У меня тут сны всякие…
— Доброе утро, — нежно прощебетала она. — давайте завтракать.
Антон замотал руками, что означало: я не пришел в себя. Заспанный, слегка небритый, он еще не созрел для полноценного завтрака. Вглядевшись повнимательнее, Валя ужаснулась.
— Что случилось? — широко раскрыв глаза, прошептала она.
— Антон видел правдивый сон, — честно признался Володин.
— Меня там не было? — вытерла руки о передник Валентина.
— Нет.
— А это хорошо. Хочу быть тихой и незаметной.
— Вас не было, но про вас говорили.
— Что именно?
— Что вы принесете еще много пользы.
— На встрече с президентом нам говорили то же самое. — заметила Валентина.
— Она приготовила завтрак. — вмешался в разговор Михаил Евгеньевич.
— Прошу, — открытая веселая улыбка снова появилась у Вали на лице.
Она и Антон принялись за еду.
— Хорошо! — что‑то обдумав, произнес Володин. — Старый хрыч будет вам полезен. — он достал из сумки и включил портативный компьютер.
— Что за картины? — поинтересовалась Валентина, увидев странные яркие рисунки на экране.
— Пока вы спали, я почти нашел Януса. — удовлетворенно заметил Михаил Евгеньевич.
— Как нашли? — изумился Антон.
— Вот, интернет. — Володин указал на экран. — Сейчас это самый великий маг нашего времени. Он даст ответ на любой вопрос.
— Художник Виктор Балинов, — прочитала надпись Валентина, отставив пустую чашку. — аукцион «Кристи» в Лондоне. Мрачновато. — заметила она.
— Да. Выставлено восемь картин. Организаторы намерены получить не менее четырехсот тысяч евро. — ухоженные докторские пальцы быстро бегали по клавиатуре.
— У–у… известный художник? — спросил Антон.
— Это же наш пойманный маньяк. Целый сюжет по телевидению сняли. — неожиданно заметила Валентина. — Пять, кажется, жертв. Сейчас находится в институте Сербского в ожидании экспертизы.
— Какой же вопрос вы, Михаил Евгеньевич, задали великому интернету? — спросил Антон.
— Соединение стихий. Инь–Янь, как на нашем пентакле. Я ввел эту фразу в систему поиска и вот результат. — oн указал на рисунок в правом верхнем углу картины.
— Интересно, а в милиции про это знают? — Антон вгляделся в экран.
— Думаю, что нет. — усмехнулся профессор. — Ни к чему им это, они же живописью не интересуются. Это визитная карточка маньяка, он использовал ее в своем творчестве.
— Не уверена, что нужно искать Януса, — пожала плечами Валентина. — как говориться, не буди лиха.
— Да уже разбудили, — обронил Антон. — можете сделать рисунок покрупнее?
— Пожалуйста, — Володин навел стрелку мыши на рисунок.
— Мне знакомо это изображение. — Лернер указал карандашом на экран.
Алексей вел машину уставший, разбитый, вдруг стал опасаться, что врежется во что‑нибудь. Скверно. Припарковался у ресторана. Здесь светло, шумно, улыбки. Осмотрелся. Все вымученным, фальшивым показалось. Но все‑таки жизнь. Взбодрился. Среди хаоса звуков различил музыку, веселую, бесшабашную. Это в ресторане. Уезжать расхотелось. За окнами мрачный, враждебный ветер, дома тоска. Зашагал к ресторану. Тепло. Привычные запахи. На лицах отдохновение, плевать, что пьяное, ненастоящее. В зале полумрак, серебристо–фиолетово поблескивают вертящиеся светильники под потолком. Подошел к стойке бара, взобрался на табурет. Бармен тут как тут. Молодой, холеный, руки белые.
— Отдыхаем? — спросил как родного.
— Ищу истину.
— А истина, как известно, в вине, — засмеялся бармен.
— В коньяке, — уточнил Алексей.
— Понял, — откликнулся бармен.
Алексей выпил, жестом показал повторить. Посвежело в груди. Все ерунда. Разберемся. Надо жить. Еще выпил. Совсем хорошо. Много интересных женщин в зале. Просто россыпь. Такое не часто бывает. Надо воспользоваться. Расправил плечи, нацепил насмешливую полуулыбочку, сразу почувствовал, заметили, поглядывают игриво, кошечки. Можно выбирать.
Он опрокинул залпом еще рюмку. Повело. Зацепил взглядом одну. Хорошенькая. Носик короткий. Рот большой, пухлый, движения нежные, естественные. В компании, но вроде как и одна, без кавалера. То что надо. Сейчас музыка заиграет, и надо идти. Он элегантно и проворно проберется между столиков, раскованный, спортивный, шагая, будет ловить ее взгляд, она непременно его заметит, как только начнет он свой путь, и будет поглядывать чуть настороженно, скрывая любопытство и зарождающийся интерес…
Его опередили.
— Что же вы делаете, Алексей, что же вы творите. — Володин подсел рядом, в строгом сером костюме, в галстуке. Он казался моложе своих лет.
— А вы что, не видите, что‑ли? — усмехнулся Алексей.
— Мы тут все пытаемся спасти вашу карьеру, а вы куролесите.
— Не надо спасать то, что обречено.
— Вам все равно, что будет с Морозовским, с вашим другом Антоном?
— Нет, мне от души жаль их всех и себя тоже. Мне очень плохо сейчас.
— Я вижу.
— И что? Я могу сделать только то, что не делать ничего. Самое мудрое — Алексей жестом показал бармену налить еще.
— Вы на «Брахмапутру» смотрели?
-Cмотрел, не успокаивает. Я продал ее сегодня утром.
— Казенную картину?
— Плевать мне. На все плевать.
— Вас под суд отдадут. — удивился Михаил Юрьевич.
— Но сначала я погуляю. — Алексей обдал его коньячными парами.
— Алексей, у вас есть пистолет?
— Есть. Как офицер, я наверно, должен застрелиться, но я не буду.
— Отчего же.
— Буду пить, развратничать и опускаться. Я попробовал — мне нравится. Это тоже повод, тоже жизненный выбор.
— Как мне нехватает моей трости. — досадливо протянул доктор. — Жаль. Я очень на вас рассчитывал.
— Ну зачем я вам нужен? Что я могу сделать?
— Что предусматривает ваша профессия.
— Убить Януса? Что, я?
— Довериться больше некому — загрустил Володин.
— Что за чушь! Kому это нужно?
— Так вы едете сo мной или нет?
— Я никого убивать не собираюсь. Морозовского вы не спасете и змея этого вы не поймаете. Если он хочет быть богом — пусть, флаг ему в руки.
Однофамилец хоккеиста посмотрел на профессора с таким раздражением, что тот вполне прочувствовал врожденную неуживчивость характера, помноженную на опьянение.
Он вышел в вестибюль и зашел в туалет. Володин двинулся следом. Мальцев сунул голову под кран.
— И потом Михаил Евгеньевич, вы меня пугаете. Вдруг вы и есть Янус. — оторвался от умывальника Алексей.
— Алеша, он может быть мной, тобой или кем‑нибудь еще. А может быть всеми нами вместе.
— Так что ему нужно? — несколько пришел в себя Алексей.
— Самое страшное, что он сам не знает, что ему нужно. Он силен ради самой силы.
— А как же ваш абсолютный разум? Чего же он дремлет — то?
— Он не дремлет. Он ждет. Что из нас с вами получится.
— А–а. — Алексей махнул рукой. Он сейчас казался безликим, никаким. Вошел в зал, выпил рюмку, скрипуче ткнулся головой в руки, покоящиеся на столе.
— Я уверен, и я все ещё не теряю надежды, что мы раздобудем портрет нашего Януса. Но, надеюсь, Антон, что ты мне в этом поможешь.
— Как?
— Попытаемся разговорить Балинова.
«Так нас к нему и пустят» — подумал Антон и представил выражение озадаченного лица Володина, столкнувшегося с охраной клиники.
— Видишь ли, Антон, — сказал Володин, как бы отвечая на его мысли, — ты просто загипнотизируешь охрану. Я тоже приложу свои паранормальности… Наша работа, я имею в виду — наша нынешняя работа, — найти и обезвредить Януса. — Он сказал это так значительно, как будто делает гениальное открытие. — Люди имеет право быть под защитой от вторжения в их мысли. Представь себе, тобой кто — то управляет извне; а Янус если осуществит задуманное, сможет проникнуть к тебе, ко мне, к каждому из нас…
Володин посигналил фарами впереди ехавшему, обогнал его, затем свернул налево.
Антон прочистил нос, повернулся к окну, с полминуты смотрел на обгоняющие друг друга автомобили. Наконец он услышал тихий голос Михаила Евгеньевича.
Мы едем к Балинову в институт Сербского. Маньяк — убийца, Виктор Балинов содержится там в ожидании комплексной психолго — психиатрической экспертизы. Это моя главная надежда прищучить Януса. Я подробно ознакомился с делом Балинова по своим каналам. Подробно, но надо поработать с Балиновым на месте. Этот человек, по моему мнению, действовал по приказанию Януса. Янус, по–видимому, дал ему программу убивать, ради того чтобы повысить свой уровень, свою силу. У меня большие сомнения, что Балинов действовал сам, по собственной инициативе. Он был художником, иногда выставлялся, не пил, имел отличную характеристику. Ему никто не поверил, что настойчивый голос в голове приказывал ему убивать. Дело в том, что я участвовал в подобнах операциях — внедрялся в подсознание человека, понуждал совершать его определенные действия. Балинов никак не может объяснить свои преступления, с жертвами не был знаком, изнасилований жертв не было. Он напирает на то, что не мог противиться внутреннему голосу, иными словами, в него вселялся другой человек. Почему я предполагаю, что в него мог вселяться Янус? Вот эти рисунки, найденные на месте убийств, точнее один и тот же рисунок, это части пентакля, который есть у нас. Янус набирает силу, он должен достичь достаточной мощи, когда наступит время «Ч», чтобы открыть все двери потустороннего мира. Поэтому сейчас я обязательно должен увидеть Балинова, понять, что стоит за его словами о контролировавшем его голосе и откуда он знает про этот рисунок. И поможешь мне в этом ты.
Честно говоря, никакой Америки Михаил Евгеньевич для Антона не открыл, он уже был подготовлен к чему‑то в этом роде. У Антона появилось ощущение, что он знает профессора уже очень давно, лет десять, по крайней мере, а ведь не прошло ещё нескольких дней, как они встретились.
Казалось, длинный черный коридор уходил в бесконечность. Неизвестную и манящую.
Холодная тьма стелилась по бетонному полу, некогда покрытому разноцветной мозаикой, а теперь — исшарканному тысячами ног.
Бронированные стекла в оконных проемах и обитые толстыми листами железа двери заглушали все звуки.
Неизвестная пугающая бесконечность — и в одну, и в другую сторону. А посередине, словно спасительный свет путеводного маяка — настольная лампа под красным абажуром.
Антон зябко поежился.
Днем было еще терпимо. Да и по ночам, в общем‑то, не холодно — он до сих пор открывал форточку, если спал дома. Но здесь дуло…
Коридоры в третьем корпусе института социальной и судебной психиатрии имени Сербского казались ему очень холодными. Интересно почему…
- Hе нервничай перед этой встречей, дружище! Жизнь гораздо проще и прозаичнее. — напутствовал его доктор.
-Hу да, так‑то он спокойный. Вы Эльбруса, cанитара видели?
За столом, в конусе яркого света возникла фигура, облаченная в защитного цвета униформу, и Антон увидел Степана — худого молодого охранника с тонкими рыжеватыми усами.
Лицо его было усеяно светлыми разнокалиберными веснушками. Для охранника такого заведения хиловат, подумал Антон. Профессор же без всяких церемоний уселся напротив.
— Видели. — ответил он весело.
— Здоровый мужик. Мастер спорта по вольной борьбе. Так вот, этот художник во время припадка Эльбруса и его напарника такой же комплекции раскидал как котят. Ладно электрошоком вырубили, а так все — трупы. Ему то что, он за себя не отвечает.
— А как же Марина Дмитриевна к нему заходит?
— Она доктор, это ее работа. Нарушает, конечно, но…
Володин открыл папку, лежавшую сверху, достал ручку и склонился над листами. Маринины записи были видны сразу — четкие, сделанные округлыми разборчивыми буквами, внизу- понятная роспись с расшифровкой. Не то, что многие врачи: не почерк, а какие‑то неразборчивые каракули. Нередко и сами не могут разобрать, что написали.
— Нам необходим контакт с этим пациентом. — коротко бросил Володин.
— Исключено. — отрезал охранник.
— А если мы попробуем вас убедить? Правда, Антоша? — подмигнул Лернеру доктор.
— Мы отнимем всего минуточку вашего внимания. — Лернер снял очки, уставившись в охранника.
В конце коридора послышался негромкий отрывистый стук, и потом — металлический скрежет замка. Санитары, медсестры и врачи, открывая двери, обязательно сначала предупреждали о себе условным стуком. Это было нечто вроде системы опознавания «свой–чужой» — незыблемое правило, введенное еще прежним заведующим.
Как‑то раз оно помогло предотвратить побег. Один хитроумный пациент, мастерски симулировавший психическое расстройство, выкрал у санитарки ключи и выбрался из палаты, но дальше общего коридора уйти не сумел: то ли в спешке, то ли от радости позабыл, что необходимо стучать, и угодил прямо в руки двум дюжим охранникам.
В дверь стукнули трижды: сначала одиночный стук, а затем два раза — почти без паузы. Механизм замка подался звучно, как лязг ружейного затвора, дверь захлопнулась, и Володин с Антоном услышали быстрые шаги.
— Ну чего… — непонимающе пробормотал охранник и отключился под влиянием энергетического удара Антона, отключающего сознание.
От этого подошедшей Марине Дмитриевне стало не по себе.
Она отодвинулась от стола, чтобы свет лампы не бил в лицо, и присмотрелась.
— Михаил Евгеньевич!
— Да? — насторожился Володин.
— Михаил Евгеньевич!
— В чем дело?
Она ткнула указательным пальцем на охранника.
— Нас за это по головке не погладят!
— Да ничего страшного. Проснется, ничего не будет помнить. — пояснил Антон.
Врач покачала головой, словно хотела сказать нечто, не слишком пристойное, но вовремя спохватилась. Чтобы отвлечься, она придвинула стопку историй болезни и выбрав нужную, решилась:
— Идемте.
Володин мгновение колебался, раздумывая, идти ли втроем, но потом решил, что пока не стоит. Его задачей было сначала изучить историю болезни маньяка.
Антон решительно встал. Стул едва не опрокинулся на бетонный пол.
— Пойдемте. Показывайте! — сказал он. Отделение, где лежал Балинов, располагалось на минус первом этаже, или, проще говоря, в подвале.
Там, в четырех изолированных комнатах, со стенами, обитыми мягким войлоком, содержались самые опасные пациенты.
Бандиты. Насильники. Убийцы, чье психическое состояние вызывало наибольшие опасения.
Дежурные врачи без особой необходимости не спускались на минус первый этаж. Да и лечащие появлялись только один–два раза в день. По дороге Марина говорила, что в подвале царит неповторимая атмосфера, пропитанная едким запахом ужаса.
Возможно, она и сейчас не отважилась бы спуститься в боксовое отделение сопровождать Антона, если бы не знала наверняка, что почти все боксы пустуют.
Балинов содержался в самом дальнем, расположенном в конце коридора, четвертом боксе.
Марина шла первой. Она старалась держать себя в руках — врачу не пристало выказывать беспокойство в присутствии посторонних.
Антон напевал под нос какую‑то веселую мелодию.
«А он не боится!» — подумала врач.
Она выпрямила спину и напрягла ягодицы: походка стала уверенной и твердой. Каблучки четким ровным ритмом стучали по бетону.
Они вместе миновали просторный холл, озаренный лишь тусклыми лампочками дежурного освещения, и подошли к широкой лестнице с истертыми ступенями. Лестница была однако тщательно вымыта, казалось, даже с мылом.
— Осторожнее, Антон! — тихо сказала врач. — Скользко!
Лернер поблагодарил ее кивком головы, положил руку на деревянные перила и начал спускаться. Он дошел до нижней ступеньки и, повернув налево, оказался в узковатом коридоре с низким потолком.
Сделав несколько шагов вперед, они уперлись в мощную решетку. Каждый прут был толщиной в руку, а расстояние между ними настолько узким, что взрослый человек не смог бы протиснуть голову.
Из боксового отделения еще не случались побеги, да и нападения на санитаров или охранников были исключительным случаем, но Антон почувствовал себя не в своей тарелке. Аура этого места явственно ощущалась.
Марина Дмитриевна вставила ключ в замочную скважину. Ей пришлось обхватить ключ обеими руками, чтобы сделать два оборота. Засов с тяжелым стоном вышел из проушины, и решетка подалась.
Антон помог врачу; пронзительный скрип петель разрезал висящую тишину.
Он ступил в коридор. Доктор шла за ним следом; Лернер ощущал ее горячее дыхание на своей шее.
До глухой стены, которой заканчивался коридор, оставалось немногим более пятнадцати шагов. Все здесь было маленьким и тесным; но никакого уюта в этой тесноте не было.
Марина остановилась и замерла, но не услышала ни звука. Впрочем, это было понятно: бокс и коридор разделяла прозрачная стена из плексигласа, служившего хорошим звукоизолятором. С целью безопасности с наружной стороны бокса плексиглас усиливала стальная решетка — хоть и не такая толстая, как на входе, но вполне способная противостоять натиску сборной команды тяжелоатлетов.
Они двинулись дальше, Антон озирался по сторонам. Они почти дошли до стены…
Балинов появился из глубины бокса внезапно. Он кинулся на прозрачную пластиковую стену, и Марина от неожиданности вскрикнула, а Антон отшатнулся.
Балинов засмеялся, положив руки на стекло. При желании можно было прочесть линии на его ладонях.
Темные спутанные волосы закрывали лицо маньяка словно озерная тина. Балинов откинул голову: плотная пелена темных волос раздвинулась, и Марина с Антоном увидели худое нервное лицо с узкими, искусанными в кровь губами. Но больше всего поражали глаза — огромные, черного цвета, застывшие и пронизывающие насквозь. Казалось, они поглощали любой, даже самый яркий, неистовый свет.
Марина подумала, что эти глаза напоминают вход в параллельное измерение, откуда нет возврата.
— Балинов!
Пациент молчал.
— Не хотите говорить?
Врач придала голосу надлежащую строгость, хотя и понимала, что интонацию украдет толстый плексиглас.
-C вами хочу. А другие мне не нужны.
-Hу я очень прошу.
— Вы тоже не всегда выполняли мои просьбы.
Если бы врач сочла уместной аналогию с животным миром, то сравнила бы его с тигром, не пригодным к дрессировке.
— Что они хотят знать? — после паузы произнес он.
— Рисунок, почему вы нарисовали его?
— Я это придумал.
— Неправда.
Пациент молчал и продолжал смотреть на врача.
— Это неправда.
Марина прекрасно знала, что за время, проведенное Балиновым в лечебнице, он редко когда шел на контакт. Она и не ожидала ответа: хотя бы жеста, знака, — чего угодно.
Балинов убрал ладони со стекла и отошел в угол. Запахнул на себе мешковатую темно–зеленую одежду, продолжил рисовать. Он был худоват — Антон отчетливо это видел- но был налит силой. Мускулы на ногах выдавали бывшего спортсмена.
— Кто здесь? Кто с вами? Пусть подойдет. — насторожился он.
— Доброе утро. — Антон вдруг понял, что в нем проснулся интерес целителя к неизвестному обьекту.
— А–а… ты тоже хочешь знать про рисунок?
— Да.
— Так спроси меня.
— Этот рисунок… вы оставляли на месте преступления. Откуда вы его взяли? — торопливо начал Антон.
— Ты не так спроси. Ты войди ко мне. — Балинов закрыл глаза, сел на кровать и крепко обнял себя обеими руками.
— Нет. Его не пустят. — Доктор испуганно посмотрела на Балинова.
— Пустят. Я уже обо всем договорился.
— Нет, я против. — Марина ни на секунду не забывала, что Балинов смертельно опасен.
— Да не волнуйтесь, все будет нормально. — Антон хотел узнать о рисунке любой ценой.
— Как вы себя чувствуете? — не нашла лучшего вопроса врач.
— Прекрасно. Я жду его, но без вас.
— Идите сюда. — она поманила пальцем Антона. — Не нравится мне эта мысль. Он явно что‑то задумал.
— Что бы ни случилось, не поднимайте панику. — тихо сказал Лернер.
— Только осторожно.
Она медленно открыла дверь бокса, оставив Антона один на один с маньяком. В смятении, озираясь, она дошла до конца коридора. Затем Марина Дмитриевна заперла за собой решетку.
Володин сидел за столом и читал историю болезни, пытаясь найти новые, ранее ускользнувшие от его внимания подробности.
Врач, в чьем ведении находилось это отделение, был бывшим учеником Михаила Евгеньевича. «Балинов Виктор Романович», — значилось на обложке истории. И рядом — три вопросительных знака. Далее — «год рождения — 1965». И снова — вопросительные знаки.
Достоверным было только одно: Балинов обвинялся в пяти убийствах. Он резал свои жертвы бритвой.
Он не сопротивлялся, когда его привезли в институт и поместили в четвертый бокс. Он тогда находился в ступоре и не отвечал на вопросы.
Но когда Антон без страха вошел в бокс, он ловко прыгнул ему на спину и повалив на пол, принялся душить цепкими холодными пальцами.
— Попался! Я всех обманул. У меня такая жуткая боль в голове, что я ничего не могу с собой поделать! Попался, сынок! Ха–ха! Я убивал, но это был не я. Я не помню ни одного лица. Для меня эти лица — одна сплошная невыносимая боль! Если бы меня казнили, было бы счастье. Ну, сынок, ты еще хочешь узнать об этом рисунке? — он клокотал, заливался безумным смехом.
— Вы что? Не видите, что происходит? — Моментальный и совершенно непредсказуемый переход из полного покоя в состояние неконтролируемой агрессии напугал даже видавшую всякие виды Марину Дмитриевну. На обложке истории болезни Балинова красовался красный треугольник — условный знак, свидетельствующий о крайней опасности больного.
— Все нормально, Марина Дмитриевна, ничего страшного не произошло… — мычал в гипнтотическом полудреме охранник.
— А это что? — она показала на экран, где Балинов яростно прижимал Антона к полу.
— Не обращайте на него внимания. — Володин мельком взглянул на экран, закрыл историю болезни. — Я сейчас все улажу. Присядьте.
— Все нормально, ничего страшного не происходит… — механически вторил охранник.
— Тот, кого ты ищешь, вошел в мой мозг. Он хотел управлять мной. Но я его не пускал. Я на стороне добра. — пациент изо всех сил стремился перекрыть доступ воздуха в легкие Антона.
— Кто он?
— Я его не выдам. Я не могу, он контролирует меня даже сейчас. Не ищите его. Он заставит тебя страдать! — истерика подступала к Балинову.
— Кто он? — хрипел Антон из последних сил.
— Это не к спеху, Виктор Романович. — мягко заметил вошедший Володин. — Может, поступим по другому?
— Ну убейте меня! Убейте меня! Или я его удушу!
— Причина ваших проблем — то, что в вас вселилось чужое духовное существо. Авеша на санскрите. Оно вас и контролирует. Я освобожу вас от него.
— Это невозможно!
— Для меня возможно. Да отпустите вы парня то, отпустите! А то правда задушите.
Балинов отступил вглубь бокса и сел на полку, привинченную к стене. Тело его сотрясала мелкая дрожь.
— Я не уйду отсюда, пока вам не станет легче. — доктор помог Антону подняться.
— А если не станет?
— Тогда душите меня, сколько душе угодно. Ух ты, каламбур получился.
— И все?
— Нет, не все потом вы мне скажете, кто заставлял вас убивать. Вы ведь знаете, кто.
Маньяк обмяк. Правая нога медленно разогнулась и коснулась пола.
— Ну что? — нетерпеливо спросил профессора Антон уже на улице, огибая стоящие на стоянке перед клиникой машины.
— Типичный авеша. Кукла на ниточках. Им управляли, хотя убивал он сам.
— Получилось снять блокировку?
— Посмотрим. Раньше всегда получалось. — Володин прислушался к своим ощущениям и удовлетворенно улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете, вы неважно выглядите.
— Устал. Подобная операция требует больших затрат организма.
— Вы великий человек. Я то сказать ему ничего не успел.
— Ну если бы я первый вошел, я бы тоже ничего не успел. — рассмеялся Михаил Евгеньевич.
— Да уж.
Странные рисунки не давали покоя. Володин решил, что в следующий раз обязательно осмотрит их повнимательнее. К тому времени Балинов должен был выйти из‑под гипнотической кодировки. Он думал, что растормаживание психики пациента было проведено правильно, и ничего страшного не случится.
Во всяком случае, так ему казалось.
— Можем поехать ко мне на дачу на Клязьме, отдохнуть. Там и Валентина будет.
— Я пойду проведать Морозовского. Может ему лучше.
— Ну что ж, тогда… созвонимся. Я надеюсь, что мы скоро поймаем Януса за хвост.
— Не боитесь?
— Интерес к личности нашего фигуранта намного перевешивает мой страх. — улыбнулся Володин.
— Перво–наперво Антон поехал в больницу, где лежал Морозовский. Неожиданно для него, по пути к нему прицепился «хвост». За автобусом шла машина — черного цвета «БМВ» с затемненными стеклами с московскими номерами. Антон примирился с этим.
Он нашел психотерапевтическое отделение, спросил у проходящей медсестры, где находится палата ? 4, и предстал пред светлые очи Владислава Юрьевича, который лежал в халате на койке за пультом телевизора и разговаривал с медсестрой. Увидев Антона, он кивнул головой.
— Нет, нет, в больнице мне только хуже. Я лучше в гостинице отлежусь.
— Напрасно, у нас хорошая больница. Я вам выписываю кардерон и валокордин. Я напишу, как принимать.
— Спасибо. Скажите, а в больнице я мог бы вас видеть чаще?
-Bот этого я никак вам не желаю. Я вообще работаю в реанимации.
— Смотрю на вас и думаю, как же мне хочется жить.
— Ну и что же вы будете делать, когда я уйду?
— А вы уйдете?
— Сейчас допишу про лекарства и уйду. У меня много пациентов.
— Побудьте еще немного. Пожалуйста. Я не знаю, как эти лекарства, но ваше присутствие действительно помогает.
— Хорошо.
— А вы верующий? — улыбнулась медсестра.
— Где‑то верующий, где‑то знающий. Но больше всего мечтающий. Смотрю на вас и думаю, как же можно не любить эту жизнь. И не восхищаться ею.
— Это вы за мной так ухаживаете? — тонкими ухоженными руками она поправила ему подушку над головой.
— Искренне выражаю свои эмоции.
— Ну вот, вы скоро поправитесь. Повезло людям, работающим с вами.
Медсестра ушла.
— Как видишь, несмотря ни на какие дозы вколотой мне химии, я держусь. — шутливо заметил Морозовский, расхаживая в «Адидасовском» тренировочном костюме по палате.
— Как эти люди вышли на вас? — думая о чем‑то своем, спросил Антон.
— Мои люди выкрали этот пентакль, что у тебя сейчас на шее, из сейфа одной мелкой московской фирмы. У нас была информация, что эта фирма заполучила пентакль от некоего швейцарского коллекционера, мутная история. Мы не знали, что за этой фирмой стоит Феликс и компания, новое «Аненербе». Пришлось пережить несколько неприятных минут, при встрече с этими ребятами тет–а–тет, так сказать. Мой бывший охранник, Дмитрий, оказался предателем, так они нашли меня. Интересно, что они ему пообещали? Вечную жизнь?
— Кстати насчет вечной жизни, — заметил Антон. — я ознакомился с книгой Судьбы. Из того, что мне удалось перевести, не следует, что пентакль может изменить ход цивилизации. Он изменяет судьбы отдельных людей. А вот устроить с его помощью в час «Ч» схлопывание времен, Апокалипсис, можно. Нужные ключи есть в этой книге.
— Антон, ты выходил в ментал за это время?
— Да, но мне трудно ориентироваться в этом потоке энергии.
— При попадании в информполе Вселенной, этот высший разум, ты должен высвободить энергию пентакля. Это делается с помощью команд высшему разуму, которые есть в этой книге. Соответственно будущее изменяется. Если произнести ему другие команды — можно попасть внутрь информационных владений других людей, контролировать их мысли и поступки. Янусу нужно именно это.
— Вы собираетесь меня использовать в роли живца? — ухмыльнулся Антон. — Это что, тоже из уважения к моему дару?
— Антон, ты сейчас обладаешь могуществом почти божественным. — уселся на кровать Морозовский. — А не хочешь даже найти свою девушку. И потом, если ты сейчас не используешь данные тебе возможности, черные маги заставят тебя работать на них.
Назавтра Антон сидел в кафе и уже двадцать минут дожидался чашки «эспрессо», чувствуя себя неуютно. Новых известий из института Сербского, где содержался Балинов, не поступало. И заняться бы Антону поисками Надежды, но вместо этого он только и думал о том, что кофе все не несли.
— Какого черта вы ни хрена не делаете? — показывал он всем своим видом. — Вы что, слишком заняты, чтобы заняться своими прямыми обязанностями?
— Мы вас не видим, мы слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам, — демонстративно отворачивались официанты. Хотя аншлага в кафе не было. В другой день он бы наверняка что‑то им сказал. Или вообще удалился бы из кафе. Но ему именно сейчас надо было где‑то посидеть и подумать. Поэтому Антон сегодня сидел молча. У него пересохло во рту, что если бы ему пришлось что‑то сказать сейчас, получился бы только петушиный крик, а не членораздельная речь. Хорошо, что Михаила Евгеньевича рядом нет, подумал он. Не стоит ему знать, что мне скверно.
Антон перекинул ногу на ногу, подпер подбородок кулаком и взглянул направо. Интересно, кто сидит за этим пустующим столиком? Кофе и пирожные на месте, а хозяйна нет. Тянет почему‑то туда. А если подойти? Нет. Все это ерунда. Это как минимум. А все‑таки я подойду. Тут что‑то есть.
— Не трогайте здесь ничего. Отошел человек. Сейчас вернется. — к Антону подошел долговязый паренек–официант, забавно обмотанный фирменным длинным фартуком.
— Вы меня ждете? — Валентина вынырнула из двери слева и приветливо уселась напротив. Она выглядела типичной студенткой, но из обеспеченных: кожаная куртка, на голове кепка, светлые волосы прядями опускались на плечи.
— Нет. — покачал головой Антон.
— А кого же тогда? — она снова принялась за дымящийся ароматный капучино.
— Не знаю. Я… Михаил Евгеньевич поехал в институт Сербского.
— Антон, ты всегда мне можешь говорить «ты», — улыбнулась Валентина. — к чему такие церемонии?
— Давай. Я автоматически.
— Как ты меня нашел?
— Я видел это заведение во сне. И решил зайти в реальной жизни.
— У–у… все тот же сон?
— Да.
— Кто‑то видит красивых девушек, кто‑то экзотические страны, а ты значит, обычное московское кафе?
— Причем в том сне были те же самые люди. — до Антона донесся голос болельщиков, критикующих футбольную сборную.
— Вот с этими людьми?
— Да, и они говорили те же самые слова.
— Кто был на моем месте? Наш маэстро?
— Да, Михаил Евгеньевич.
— Рассказывал насчет своих планов, когда прочитает книгу Судьбы?
— Ну я тогда тебе примерно рассказал. А что? — Лернер машинально отметил, что рука у него немного дрожит.
— Сон многослойный, это серьезно.
— А что это значит?
— Похоже, что в твоем случае это предупреждение.
— Предупреждение о чем?
— Чтобы ответ не стал для нас неожиданностью, нам лучше поскроее уйти отсюда. Если ты не занят, поедем на дачу Михаила Евгеньевича. У меня и ключи есть.
Пасмурный осенний день навевал тоску, когда Антон и Валентина сели в электричку на Савеловском вокзале. Она коротала время не за чтением газеты или книги, а задумчиво глядела на проплывающий за окном скучный пейзаж, окутанный легким туманом. Антона привлекли ее руки, лежащие поверх темной сумочки, — тонкие длинные пальцы будто точеные из фантастически прозрачного белого камня, излучали таинственный свет. Антон заметил, что у бугорочков, где выпирали костяшки указательных пальцев, сквозь тонкую кожу просвечивали голубые жилки. Он начал первым.
— А ты серьезная девушка.
— Почему ты так считаешь?
— Элементарно. По музыке, которая звучит у тебя в наушниках.
Она улыбнулась.
— И что, по–твоему, у меня звучало?
— «Энигма», конечно.
Улыбка сползла с её лица.
— Не понимаю, как это можно было услышать… Я не включаю плеер так, чтобы рвал перепонки.
— Ну я же тоже кое‑что улавливаю. Что ты слушаешь, кроме Энигмы? — сменил он тему. — Более современную музыку?
Выстрел был наугад — и угодил точно в десятку.
— Не слишком часто… Да и что слушать? Попсу? , — невозмутимо пожала плечами Валя. — Как ты к ней относишся?
Про попсу Антон знал многое, но предпочёл промолчать.
— Валя, — как ни в чем не бывало уточнил он после паузы. — ты давно знакома с Михаилом Юрьевичем?
— Года четыре. Он читал нам лекции по психиатрии, затем я ходила к нему на факультатив. Он помог мне развить мои способности, тренировал меня.
Беседу прервал раздавшийся металлический голос сверху.
— Долгопрудный, нам выходить.
Открыв двери дачи, они прошли через обширный холл, с высокого потолка которого свисала прекрасѓная старомодная люстра из кованого железа с настояѓщими стеариновыми свечами. У одной из стен находилѓся большой открытый камин. Пол около него был такѓже устлан коврами. На низком журнальном столике около большой тахты Антон заметил несколько фотоальбоѓмов. В доме было темно, лишь в отдельных местах сквозь плотные ставни пробивались полоски света.
Поднявшись по лестнице, они оказались, по–видиѓмому, в гостиной, которая была обставлена качественной дороѓгой мебелью — не то, что можно обычно видеть в летѓних дачах. Валентина включила свет. На полу лежал толстый ковер. Обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе хозяйна и наличии у него приличных средств.
Обстановка дачи произвела на Антона большое впечатление.
— Михаил Евгеньевич всерьез думает, что этот психопат скажет кто пробрался в его мозги?
— Обещал сказать.
— Ну ладно ты, ты еще многого не понимаешь. Но маэстро, ну он почему так наивен?
— Ну почему же наивен?
— Представь себе, психически нездоровые люди очень часто обладают чудовищной физической и внутренней силой. Что Аненербе, что КГБ пробовали управлять их сознанием, но у них ничего не получилось. Поэтому и Янус не смог подчинить себе Балинова.
— Зачем он вообще был им нужен?
— Он экспериментиреует только на тех, у кого ослаблено энергетическое поле. Не может ему противостоять. Не вызовет подозрений. Ты как целитель, наверное, представляешь. Наш маэстро вылечил психопата. А вот теперь представь себе такую картину: приходите вы к Балинову и спрашиваете где должок? Где тот самый злодей Янус? А отвечает вам…
— Сам Янус.
— Именно. Вот он говорит он устами Балинова. Рядом с вами, Михаил Евгеньевич! Молодой, симпатичный, делает вид что удивлен.
— Но это не обязательно.
— Обязательно. Янус играет по своим правилам. У него преимущество в классе, а это значит, что он устроит нам такой сюрприз, такой шикарный розыгрыш, что одним махом уберет нас всех.
— И что нам в таком случае делать? — Антон уставился на Валентину.
— Ну вот это и делать, бежать, пока есть возможность. — Валентина взяла Антона за руку.
— Вот так просто?
— Конечно. Как ни странно, пока демон не закодировал кого‑нибудь из нас, мы можем от него драпануть. Хорошо, что ты книгу захватил.
— Ты говорила об этом маэстро? И вообще как понять, закодирован я или нет?
— Ну смотри, я тебе все обьясню.
— Подожди, давай. Я жду звонка.
— Давай сейчас решим.
— Не сейчас, а завтра. Я…
— Ну как хочешь. Только завтра меня здесь уже не будет.
— В смысле?
— Завтра я уеду отсюда. Оформлю академку и гуд бай. Не хочу ждать сюрпризов. Если хочешь оставайся на свой страх и риск.
Морозовский и Володин встретились у автовокзала.
— Без охраны, Владислав Юрьевич?
— Да, я думаю бояться нечего. Наш майор обещал помочь в случае, если возникнут какие‑либо проблемы. Так значит, в психушку?
— Ну, поехали уже.
Валентина включила компьютер.
— Это что? — удивился Антон выскочившим рядам значков и символов.
— Это мое изобретение. Нечто вроде периодической системы магических знаков. Когда она будет закончена, я смогу обмениваться с информационным полем Земли любой информацией. Таким образом, магические знаки — это всего–навсего язык программирования! — Валентина улыбнулась широкой белозубой улыбкой.
— Ты хочешь управлять мировым разумом?
— Управлять я бы не решилась, скорее использовать.
— Какое отношение это имеет к Янусу?
— Моя система для него дороже, чем книга Судьбы. С Янусом надо не договариваться, его надо опередить.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты выходил уже в астрал и ментал?
— Да. но ненадолго.
— Это достаточно легко представить. Ты в коридоре, там много дверей. Каждая дверь это другой человек. Ты можешь войти в него, поговорить с ним и выйти. Тогда он только увидит тебя во сне.
— Допустим.
— Да. Но если ты знаешь систему, знаешь как ею управлять, ты можешь войти в любую дверь и пробыть там сколько тебе угодно. — Валентина нарисовала ладонью знак в воздухе.
— И что будет?
— Заходишь.
— Дальше что?
— Ты станешь этим человеком, на какое‑то время. Но в этом коридоре только те, кого ты знаешь, с кем общаешься, на кого можешь повлиять. Если ты знаешь больше, если ты сильнее, то в твоем распоряжении будет не коридор, а целый дом, потом город, множество городов. Однажды ты сможешь открыть сразу сотню, миллион дверей и все они станут одним человеком. Все они станут тобой.
— Ты уже пробовала, это работает?
— Нет, еще не пробовала. Мне одной страшно.
— Чего ты боишься?
— Кто его знает, чего. Надо не одному, надо с кем‑то. Мне нужен ты.
— Наш маэстро подходит?
— Только ему ни слова. Ты намного сильнее, как маг. А он боится прогресса.
— Тогда кто тебе нужен?
— Ты. Мы вместе с тобой могли бы войти туда.
— Зачем?
— Тоже не понимаешь… нам не нужна власть как Янусу. Не надо строить из себя бога. Эта гигантская система нуждается в присмотре. Мы могли бы стать ее новыми жрецами, новыми избранными. Мы могли бы вершить судьбы мира, не прибегая к насилию. Ты же хочешь вернуть свою любовь, мы могли бы это сделать. Мы будем наделены гигантской силой и сможем использовать ее во благо. Там нет ни пространства ни времени, на Марс не надо лететь, Марс он рядом. Понимаешь?
— Мы это сможем, ты уверена?
— Подумай сам, почему мы наделены таким даром? Почему мы способны видеть, слышать и понимать лучше любого смертного? Почему ты годами не мог понять, кто ты есть на этой земле? — не унималась Валентина.
— Дай мне руку. — после раздумья промолвил Антон.
— Что, ты согласен?
— Я этого не сказал. Просто дай мне руку.
Валентина протянула руку ладонью вверх.
— Ты знаешь все мои мысли, ты видел меня насквозь, что тебя останавливает? — мягко спросила она, глядя в глаза.
— Допустим я соглашусь, что изменится? — Антон сел за компьютер. — Ты же не испытывала эту систему. Это твои догадки.
— Янус наверняка уже знает кто мы, а мы еще не знаем, кто он. Мы должны опередить его здесь, — Валентина приложила палец к голове. — книга и моя система помогут нам в этом. Мы должны уничтожить его в сознании.
— Ты знаешь как?
— Все же есть в книге. — уверенность читалась в ее лице.
— Так уж и найдем, что нам нужно. Я полистал, понятно что‑то только в первой половине, а потом уже…
— Ну давай попробуем! — не унималась Валентина. — Прямо сейчас!
На экране высветилось три символа, похожих на руны.
— Вот, — прошептала она. — эти команды я вычислила сама. Что это?
Антгн приблизил ладонь к экрану.
— Только экран не трогай. — предупредила Валентина.
— Первый символ означает ключ от первого предела.
— Значит, я вхожу в первый предел.
— Я говорю, ты просишь, чтобы тебя впустили.
— Хорошо. Дальше.
— Второй символ означает, ты просишь у сознания человека остаться в его астральном теле.
— Как, опять просить? Ты уверен?
— Да. Ты просишь, причем в самой почтительной форме.
— Да нет же, я вхожу и остаюсь.
Появились следующие три символа.
— А вот эти прочитай.
— Так, это символ подчинения сознания. Ты хочешь перейти на ментальный уровень.
— Каким образом? — спросила его Валентина.
— Это может тебе разрешить тот, у кого ты просишь позволения. Данный человек, его сознание.
— Он должен мне разрешить?
— Именно так. — отрезал Антон. — И вообще, нам не стоит это делать без Михаила Евгеньевича.
— А, я так и знала, что ты испугаешься. — раздосадованно заметила Валентина.
Антон незаметно набрал номер Володина.
Такси остановилось перед воротами института имени Сербского. Володин положил на пассажирское сиденье пятисотрублевую купюру.
— Мы скоро вернемся. Через пять минут. Водитель, не оборачиваясь, пожал плечами.
— Дело ваше…
Володин вышел, поздоровался с ждавшей его напротив входа в институт Мариной Дмитриевной. Морозовский шел последним. Они вошли через проходную, и тут врач вспомнила, что пропуск остался дома. Правда, он и не потребовался: охранник узнал ее. Сегодня дежурил тот самый, который легко подвергся гинозу Антона. Он, кряхтя, вылез из своей будочки, расправил кустистые светлые брови. Из кончика носа потешно торчали короткие жесткие волосы.
— Марина Дмитриевна! Это ваши коллеги?
Врач кивнула. Очки она снимать не стала — темные стекла скрывали фиолетовые круги под усталыми глазами.
— Замечательно выглядите, — сказал охранник и заговорщицки подмигнул Володину. — Прямо красавица, правда?
— Правда.
— Вы сегодня дежурите? — продолжал охранник, снова обращаясь к врачу.
— Нет. Я… должна проконсультироваться с коллегами. Мы ненадолго…
Володин внимательно посмотрел на охранника. Мысленный приказ прошел в сознание стража как сквозь масло.
— Проходите, — роботом промямлил ошалевший охранник и разблокировал турникет. — Все равно никого из начальства нет. В субботу всегда тихо.
В отделении было пустынно. Марина забежала в ординаторскую, взяла из ящика стола ключи. Вместе с Володиным они спустились на минус первый этаж, в боксовое отделение. Скрипнула тяжелая решетка; доктор и Марина оказались в узком полутемном коридоре.
— Вы считаете, он сможет вспомнить? — Марина все еще колебалась.
— Я считаю, это вполне реально. У меня есть опыт в подобных вещах, — сказал Володин.
— Может, потом? После проверки всех анализов?
Он покачал головой.
— Будет слишком поздно.
За толстым плексигласом не было никакого движения.
— Э… посмотрите, что это с ним? — встрепенулся психиатр.
— Откройте палату Балинова. — упавшим голосом пробормотала врач, что‑то предчувствуя.
Володин возбужденно схватил ключи и направился к двери бокса.
Он отодвинул тяжелый засов, вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул.
— Давай, давай…
Они вместе вошли в бокс.
— Ничего себе…
Балинов лежал на полу. Посреди комнаты. В крови…
Кровь была повсюду, на полу и вокруг него самого.
В кармане плаща Володина заверещал телефон.
— Слушаю. Антон, ты где? Нет, оставайтесь там. Тут кое‑что произошло. Да, я боюсь, мы так ничего и не узнаем. Я… я вам позже перезвоню. — оптимизм и нахальство Володина вмиг улетучились.
— Ну и как это произошло? — спросил подошедший Морозовский.
— Кровоизлияние в мозг. — Володин нагнулся над бездыханным телом маньяка. — Такое впечатление, что у него лопнули все сосуды в головном мозгу.
— Лопнули сосуды?
— Да, видите, из ушей кровь потекла. Как будто у него в мозгу произошел маленький взрыв.
— Он ничего не оставил? — собрался с мыслями Морозовский.
— Оставил… — деловито произнес доктор, раскладывая сложенные в углу рисунки Балинова.
— Что там?
— Одна фраза «Оставь меня». Вам это ничего не говорит?
— Нет. — вздохнула Марина Дмитриевна.
— А мне говорит. Блок, — разочарованно развёл руками Володин. — Сработала программа защиты памяти от допроса под гипнозом. Защита информации. Самоуничтожение.
— Какая еще блокировка?
— Янус запрограммировал Балинова именно на такой случай, чтобы тот не назвал того, кто управлял им, не назвал настоящее имя.
— Разве это возможно?
— В наше время всё возможно. — Володин тронул склонившегося над Балиновым Владислава Юрьевича за плечо. — Янус не щадит никого ради исполнения своих планов, он всадил ему программу самоуничтожения.
— А вы говорили, что выздоровел. — разочарованно протянул тот.
— Ну кто же знал. Смотрите, Владислав. Это портреты жертв.
— Интересно. Вы больше ничего не нашли?
— Нет…
— А записку оставил? — врач до сих пор не могла прийти в себя.
— Оставил.
— «Оставь меня»; а ведь если подумать… что он этим хотел сказать? А если с другой стороны посмотреть… — размышлял Морозовский, расхаживая по боксу, стараясь не наступить в кровь.
— С другой стороны… — Володин перевернул верхний рисунок и вгляделся ближе. — он еще кое‑что для нас оставил.
— Что там?
— Портрет Януса. — хмыкнул Володин.
— Который оставил его.
— Оно оставило… — прошептала Марина Дмитриевна и закрыла руками лицо.
— Да нет, — сказал Володин, приближая изображение Януса с неумело нарисованной желтой краской женской прической с синим бантиком на затылке к себе и ошеломленному Морозовскому. — она.
Тот долго, очень долго смотрел на портрет окаменевшим взглядом.
— На них с листа мелованной бумаги смотрела Валентина.
— Вы опять не видели, что происходит? — распекала врач безучастно смотревшего на экран телевизора охранника.
— Марина Дмитриевна… все хорошо… — безразличным голосом монотонно отвечал охранник.
— Вы видели, что произошло? — настаивала она.
— Ничего не происходит… — многозначительно улыбался охранник.
— И этот рехнулся. — бросил Морозовский.
— Все хорошо…
— Ой, простите, я виноват, совсем забыл про этого парня. — спохватился доктор.
— Все хорошо, все нормально… — продолжал парень, бессмысленным взглядом блуждая в пространстве.
— Слушай меня внимательно. На счет три ты проснешься и будешь чувствовать себя прекрасно. Один, два, три…
Охранник очнулся. Он обвел всю троицу ошалелым взглядом.
— Что будем делать? — неуверенно проговорил Морозовский.
— Я знаю, где она. Мне надо позвонить. Владислав, найдите нашего майора.
Валентина листала книгу Судьбы. Лернеру сильно хотелось спать. Он расправил плечи, сделал глубокий вдох. Он чувствовал себя бесконечно усталым и с тяжелой головой. Больше всего ему хотелось сейчас уткнуться в плечо Надежды и заснуть. И спать, спать, спать, пока не очистится перепачканное биополе. А тогда — Антон это знал — никакой Янус ему не будет страшен.
Антон отошел от Валентины, сел в кресло у стены напротив. На него свинцовой тяжестью наваливалась усталость. Не хотелось думать, хотелось закрыть глаза и отключиться…
Он вдруг ощутил смутное беспокойство.
— Почему я не читал твои мысли? — он усилием открыл глаза.
— Помнишь, когда мы познакомились, я сказала тебе, что нужно опасаться не тех, чьи мысли ты не можешь почувствовать, а тех, чьи мысли ты читаешь вполне свободно, но это их ненастоящие мысли. Михаил Евгеньевич, как и ты, ничего не понял. — улыбнулась Валентина. — Может ты и не обычный человек, но ты человек. — она посмотрела на часы.
— Кто ты? — Мысли Антона никак не хотели собираться в единое целое. Его пси просто отказывалось работать.
— Моя мать, моя бабушка, моя прабабушка, все мои предки, могли убивать или исцелять одним усилием мысли. Моя сила не оттого, что кусок железа пробил черепную коробку. Я потомок вот ее. — она достала карту таро из ящика стола.
— Лилит?
— Да. И не трать время, чтобы назвать меня сумасшедшей.
— Это был код… ты закодировала меня, зачем? Что дальше? — Антон злился на себя за расслабленность. Все закончилось как у того Серого Волка в старой сказке — вспоротым брюхом.
— Мы с тобой стали единым целым. Ты никуда без меня, а я без тебя. И мне не нужно даже твоего согласия. Но я предлагаю тебе не рабство, а дружбу.
— Арвид был твоим другом.
— И любовником. Но он себя исчерпал. Ты нужен мне. Твой дар вечен. А вот он мне совсем не нужен. — она прислушалась к шуму за окном.
Антон попытался поднятся с кресла, но невидимая сила отбросила его назад. Он чувствовал себя как будто в оковах.
— Не пытайся. — Валентина начертила рукой знак в воздухе. — Это бессмысленно. — Антон еще пытался дернуться, но безуспешно. — Закрой глаза. Мы встретимся там, по ту сторону. Совсем скоро. — она с хитрой усмешкой помахала ему рукой.
Энергетический удар буквально вырубил Антона.
Володин вошёл в режим «силы», «раскрыл сознание» и включил себя в энергетическую систему Матери–Земли. Он почувствовал мощный ответ и едва не утонул в нахлынувшем на него океане простых, но невероятно сильных эмоций. Теперь прямо в его теле дышала целая планета, теплая, добрая, живая. Он захватил магическую «печать неуязвимости», защищавшую обладателя от любых видов оружия. Поднявшись по ступенькам дачи, он мягко справился с замком и шумно, не таясь, нырнул внутрь.
В гостиной горел яркий свет, шторы были задернуты. Вошедший Володин увидел в кресле находящегося без сознания Антона.
— Он жив. Я его усыпила. — Валентина сидела за ноутбуком, узкие очки придавали ей вид типичной лаборантки. Но главное было в другом: ее с ног до головы покрывало голубоватое с прожилками свечение, напоминающее кокон.
Володин подошел и пощупал пульс Антона.
— У тебя ничего не выйдет. Он будет сопротивляться.
— Посмотрим. Достаточно сильное заклинание. Вы знали, доктор, что я это я?
— Что‑то в этом роде я подозревал, но чтобы такое…
— Почему же вы так опоздали? — задумчиво произнесла Валентина.
— Я дал тебе шанс, девочка. Но ты его упустила.
— Мне дали шанс? — недоуменно взглянула она.
— Да, ты могла уйти, а теперь мы тебя уничтожим.
— Я без него не уйду. — жесткость появилась у нее в глазах. — У меня слишком длинный путь впереди, кто‑то должен читать надписи на указателях.
— Кому ты там нужна? — Володин шептал заклинания над Антоном.
— Я открою все двери. Я дойду до самого сердца мирового разума. И может быть займу его место. Ведь есть версия, что пентакль это недостающая седьмая печать. Устрою вам небольшой апокалипсис. Вот смеха то будет.
— Тогда уходи одна.
— Пентакль нужен. Эту бляху может снять только сам Антон.
Она встала и подошла к Володину. Прозрачный голубоватый энергетический кокон обволакивал контуры ее тела с головы до пят.
— Думала, я скручу тебя, как Феликса? — пожал плечами Володин.
Валентина хихикнула.
— Тлен! — выкрикнула она, выбрасывая руку в направлении Михаила Евгеньевича.
Володин зашатался. Потом медленно стал оседать на пол. Глаза закатились. Наконец он распластался на полу без чувств.
— Да. Все как я задумала. Спокойно. Остановится сердце, тихая смерть… вы ведь не боитесь смерти, маэстро.
Она мягко положила ладонь на грудь доктора. Затем пристально вгляделась в Антона.
И в этот момент она повернула голову в сторону входных дверей, прислушиваясь к чему — то.
Служебная «Волга» съехала с шоссе на проселочную дорогу и погасив фары, вьехала в дачный поселок. Алексей припарковался за сто метров от дачи, стараясь не привлекать внимания.
— Выходим, — скомандовал он и Морозовский послушно нажал на ручку двери. Вылез. Алексей тоже выбрался из машины.
— Взвод ОМОНа было бы неплохо. — заметил Морозовский. — так сказать, для силовой поддержки.
— А отвечать за два десятка трупов тоже мне? — резко бросил в ответ майор. — Если по словам нашего уважаемого доктора, она сильнее Арвида. Я и так в управлении на тоненькой ниточке подвис, того и гляди, дело возбудят.
— Ну пойдете после увольнения ко мне в службу безопасности. — пожал плечами Морозовский. — Кажется здесь. — он остановился у дома ? 12.
— Вы уверены, что пули не должны быть серебряными? — Мальцев вынул табельное оружие.
— Седьмой раз спрашиваете. Ну что звонить или ломать?
— Звонить, конечно. У нас ведь нет санкции прокурора.
Тишину нарушил резкий звонок. Валентина подняла голову. Она заканчивала обводить человеческий силуэт на полу.
— Теперь можно и ломать. — Мальцев отступил на пару шагов.
— А прокурор уже в курсе? — иронично поинтересовался Морозовский.
— Надо быстрее, а то…
Мальцев эффектно выбил ногой дверь.
— Супер. — похвалил его Владислав Юрьевич. — Теперь наверх.
— Оставайтесь здесь, на всякий случай. — майор, перекрестившись, побежал наверх.
Антон оказался в странном мире, состоящем из одних белых толстых стен, которые соединялись в красивый и сложный лабиринт. Сила тяжести в этом мире была равна земной, дышалось здесь легко, почти как на Земле, разве что к знакомым запахам — бетона, асфальта, нагретого камня и плесени — добавлялись незнакомые, щекочущие язык. Небо высоко над головой светилось розовато–серым оттенком, и в нём проглядывали контуры двух планет: побольше — фиолетовый, поменьше — желтоватый. А солнца не было, хотя света хватало.
— Тот самый коридор… и двери… я умер или я во сне? Может это правда одно и тоже? Я в плену… нет выхода… надо искать выход, надо искать!
Антон шел по длинному коридору, а тот казался бесконечным. Двери с номерами по обеим сторонам. Цифры против цифр.
— Надо же, здесь тоже можно устать. — Антон ходил по одинаковым коридорам, сворачивая влево–вправо, пока не очутился в крепких объятиях Володина.
— Тихо–тихо–тихо, куда ты разбежался. — с одышкой выговорил доктор.
— Хорошо, что вы здесь. — обрадовался Лернер.
— Для меня ничего хорошего. — покачал головой Володин.
— Почему?
— Если вы спите, то в состоянии клинической смерти. У вас дела ненамного лучше. Еше чуть–чуть и Янус займет ваше место. Конечно ненадолго, но неизвестно, что он успеет натворить. Так что просыпайтесь, просыпайтесь и ищите выход, выход! — воскликнул он.
— Где?
— Где вход, там и выход. Смотрите сюда. Это не цифры. Ищите. Быстрее. Ищите, ищите быстрее! — он заставлял Антона думать, в считанные мгновения принимать решение.
— Это имена. — догадался Антон.
— Вот именно. Быстрее, быстрее ищите. Быстрее. — Володин бледнел и слабел на глазах, голос превратился в хрип.
— Вот!
— Что ты остановился, иди! Иди и делай мне прямой массаж сердца! — доктор с силой впихнул Антона в приоткрывшуюся дверь.
Дверь в гостиную распахнулась от сильного толчка, в проеме появился Мальцев, похожий на привидение, бледный, с вытаращенными глазами, с пистолетом в руке. Направил ствол на Бажову, которая стояла улыбающаяся посередине комнаты.
— А ну лежать, стерва! Лежать! Лежать! — Валентина послушно улеглась на пол, точь–в–точь в нарисованные ею на полу контуры.
— Ух ты… молчи, стерва! Пристрелю! Что ты с ними сделала! — Мальцев продолжал кричать на пустое место, фантом на полу, пока настоящая Валентина стояла у него за спиной.
У нее появилась на ладони пси–граната, представляющяя собой свернутое в кокон сильное заклинание, дезорганизующее психику любых существ.
— Оглянись! — крикнул очнувшийся Антон Алексею.
Мальцев резко развернулся и отпрыгнул. Валентина метнула пульсирующий злой мощью кокон, который ударился в стену и взорвался огненной вспышкой. Алексей вытрелил в нее трижды. Но пули отскочили как об невидимую стенку. Магическая защита превратила ее одежду в магическую броню. Алексей и Антон бросились к ней, но оба отскочили, наткнувшись на невидимую преграду. Следующие два выстрела майора снова не принесли результата. Пути срикошетили в оконное стекло, которе рассыпалось осколками. Валентина схватила книгу и бросилась к окну.
Морозовский увидел прыгающий из окна человеческий силуэт, который резво соскочил на землю и бросился бежать.
Антон стал делать массаж сердца лежащему Володину.
— Там же Владислав! Беги за ней и держи мой пистолет. У тебя больше шансов ее задержать. Тебя она так просто не скрутит. А я постараюсь привести старика в чувство. — заторопил Антона майор.
— Ладно, побежал!
Сознание возвращалось постепенно: Володин медленно открыл глаза и тут же закрыл их опять. В ушах стоял монотонный, пульсирующий гул, временами срывающийся на визг. Он заставил себя снова открыть глаза. Ярко горела электрическая лампа сверху. Его взгляд некоторое время блуждал по стенам комнаты, потом остановился на темном пятне часов. Часы и оклееные обоями стены. Тишина и покой. Все казалось мертвым. Даже время исчезло. Его охватил страх.
— Есть тут кто‑нибудь? — выдавил он.
— Михаил Евгеньевич! Михаил Евгеньевич! Вы слышите меня? — отвечал гулкий, знакомый голос.
Алексей неумело крупными ладонями делал Володину массаж сердца, так что хрустели ребра. Капли пота с его лба падали на лицо доктора.
— Вы слышите меня? — майор почти кричал.
— Алексей… — прошептал доктор, приходя в себя.
— Стоять! — крикнул Антон убегающей зигзагом спине. Безрезультатно. Упускать Валентину не хотелось, но и гнаться за ней едва стоящий на ногах Антон не мог. Пребывая в легкой растерянности, он был одернут Морозовским. Владислав Юрьевич сообразил, что делать.
— Бегом в машину! — крикнул он.
Спотыкаясь и матерясь, они бросились к «Волге» майора.
— Хорошо, он ключ зажигания оставил. — бросил Морозовский, садясь за руль.
Выскочив через минуту на дорогу вдоль берега, они подскакивали на ухабах и чуть было не навернулись в кювет. Антон держал пистолет на коленях.
«Волга» нарезала виражи, как заправский горнолыжник; Mорозовский управлял машиной не в пример хуже своих телохранителей.
Метров через двести они остановились. Пробежав вперед почти к самому берегу, в этом месте достаточно круто возвышавшемуся над водой и напрягая все силы, Антон до предела «щелкнул». Сзади подбежал Морозовский, но от него не было никакого проку. Валентину, находящуюся где‑то рядом, они по–прежнему не видели.
— Ну давай же, включай свои паранормальности. Вы же, маги, должны чувствовать друг друга. — запыхавшись, пробормотал бизнесмен.
Пси–восприятие подсказывало Антону, что энергетический удар возможен в любую минуту. Но измененное состояние сознания не фиксировало ничего. Только пустоту. Волны энергетического прощупывания, проходили сквозь пространство навылет. Антон как–бы сканировал местность и на это тратилось много энергии. А счет шел на минуты. За себя Антон был спокоен — пентакль защищал его на астрально–ментальном уровне. А вот Морозовского вряд‑ли.
— Антон, сними пентакль, намотай на пистолет, в общем стреляй через эту штуку. Может поможет… — шептал Морозовский.
Антон с трудом расцепил части медальона.
— Верую, ибо невозможно… — услышал он слова Морозовского и смех Валентины ниоткуда.
Идеально экранированный человек.
Подняв оружие на уровень глаз, Антон через пентакль увидел, как полупрозрачный силуэт остановился на берегу Клязьмы и переливаясь странным голубоватым оттенком ударил коконом: две пси — гранаты величиной с куриное яйцо вонзились в тело Морозовского и тот упал.
— Нет! — крикнул Антон и в два прыжка покрыв разделявшее его с Морозовским расстояние, пригнувшись, разрядил в силуэт оставшиеся три патрона.
Силуэт начал становиться все более отчетливым, различимым, наполняться и секунд через двадцать Валентина Бажова приобрела человеческий вид.
Она удивленно смотрела на Антона и одной рукой прижимая к груди книгу, другой почему‑то держалась за скулу. Затем она неуклюже сделала несколько шагов назад и упала в воду. Раздался всплеск.
Антон подбежал к реке, но темные воды Клязьмы не позволяли ничего разглядеть. Затем он подошел к лежавшему ничком на берегу Морозовкому. Энергетический разряд сделал свое дело, поэтому по одному виду можно было определить — Владислав Юрьевич был мертв. Антон обхватил голову руками.
Шел четвертый час расследования обстоятельств стрельбы на даче доктора медицинских наук Володина, гибели популярного бизнесмена, друга столичного мэра и руководителя корпорации «Азон» Морозовского и покушения на убийство майора ФСБ Мальцева. Уже было допрошено несколько свидетелей, в том числе граждане Лернер и Мальцев, собраны доказательства. Уже отбыли восвояси оперативники из местного отделения милиции. Следственно–оперативная группа ФСБ произвела осмотр места происшествия. И тело Морозовского отвезли в ближайший морг Долгопрудненского мединститута. Высказаны предположения следователями различных ведомств — милиции, ФСБ — и экспертами разных профессий. А вот тела Валентины обнаружено не было…
Светало. Антон с раздражением воспринимал то, что происходило на даче Володина, ставшей местом нашествия ряда крупных и мелких чинов из разношерстных ведомств. Люди толпились в холле и около дачи. Мальцев с кем‑то переговаривался, кивал в сторону Антона, подбодрял.
— Осторожно…
Четыре человека подняли носилки с Володиным и понесли их вниз к двери. Они вынесли его в ночную тьму к поджидающей машине «Скорой помощи».
Его осторожно подняли и стали задвигать носилки в глубь машины, и в этот момент Антон совершенно случайно коснулся рукой Володина. Тот открыл глаза и прошептал.
— Антон…
— Перехватим… взяли!
— Не спи… не надо спать…
— Что? — не понял Антон.
— Вот–вот еще. Хорош. — санитары буднично делали свою работу, затаскивая бледного недвижимого Михаила Евгеньевича.
— Что он имел в виду? — спросил Антон у Мальцева, помогавшего грузить доктора в машину, а теперь курившего рядом.
— Не спи, говорит, замерзнешь. Чего непонятно? — бросил он устало.
— Поехали! — крикнул один из санитаров и «Скорая» ринулась с места.
…Как во сне, он слушал Алексея — это его конторе вести дело, — ему, конечно, жаль Морозовского, но сейчас главное — найти его убийцу, а для этого надо прочесать этот район Клязьмы и ее окрестности. Лишь через час с лишним на пороге снова возникает знакомая фигура Мальцева. Он объясняется со следователем и чинами из ФСБ, и те, наконец, уезжают.
Антон подошел к майору и тихо сказал:
— Я убил Валентину…
— Ее не так просто убить. Пока в розыск будут объявлять.
— А у меня получилось. А Морозовский погиб. Что теперь делать?
— Ничего. Отдыхай. Если будут проблемы с милицией — обращайся.
Мальцев спустился вниз на улицу, пошел к служебной «Волге», тихо завел мотор, и вот уже Антон остался совсем один.
Так прошло четыре дня.
— Идете на поправку, Михаил Евгеньевич? — раздалося голос Антона.
Володин поднялся с кровати. Перед ним, мягко улыбаясь, стоял Антон с пакетом апельсинов.
— Глядя на тебя, я думаю, как мне все‑таки хочется жить.
— У вас сильный организм. — улыбнулся Антон.
— Что следователь по этому делу?
— Безнадежен. Я его только разозлил. Я коснулся его руки. Столько гадости в одном человеке. Все идет к тому, что мне будут шить соучастие в убийстве Морозовского. Он считает, что мы все члены какой‑то секты.
— Уверен, до этого не дойдет. Алеша еще подключит свои каналы. Правда, до наступления часа «Ч» я должен успеть тебя защитить.
— Кстати, Алексей звонил сегодня. Говорит, раз Янус мертв, значит дело сделано. У него сейчас какие‑то проблемы на работе, будет временно недоступен.
— Смерть Януса ничего не решает. Спать хочется?
— Да. Часа два дремал.
— Терпи. Стоит тебе уснуть, Валентина тут же займет твое место.
— Войдет в мой мозг? Hе могу в это поверить.
Володин, не отвечая, сверлил Антона взглядом. «До чего же он перспективен! А почему, собственно и нет? Если отбросить некоторые личные недостатки, которые легкоустранимы? Да стихийный он, вот и все. Не разложил еще свою силу по полочкам. Порывистый. А из него может получиться высочайшего уровня сенс, если поработать с ним немного».
— Так что за человека ты встретил сегодня? Ты мне позвонил и сказал, что видел странного человека, заходившего утром в подъезд дома, где жила Валентина.
— Он был в моем сне вместе с Надей и вами.
— Ты его когда‑нибудь раньше встречал?
— Никогда.
— Во всяком случае ты видишь во сне то, что уже состоялось. — глубокомысленно произнес Володин.
— Состоялось, значит избежать невозможно? — задумался Антон.
— Всегда есть точка отсчета. Момент выбора. Вот этого действительно не избежать.
Володин потер виски, медленно вдохнул–выдохнул несколько раз.
— Вроде полегчало. Книги Судьбы у нас нет, но мы сейчас поедем в академию Сеченова, там в соседнем с моим кабинете, в тайнике, лежат тетради с записями, там и про час «Ч» есть.
— Сон пропал. Может вы полежите чуть–чуть?
— Нет–нет. Ждать нельзя. Сейчас я переоденусь и в путь. — доктор снял тапки и стал надевать ботинки.
— Лекарства забыл купить. — Антон вертел в руках листок бумаги с рецептом. — Здесь где‑то аптека. Сейчас я приду.
— Постой! — осадил его Володин. — Есть правило: перед тем, как расcтаться с другом…
— Не сейчас, 10 минут всего.
— Постой, все равно. — доктор стал очень серьезным. — Перед тем, как расстаться, скажи самое главное.
— Я вас тоже очень люблю. — Антон не понимал, почему он должен терять время.
— Слушай меня внимательно. Садись. Я действительно хочу, чтобы ты продолжил мою работу. Как двадцать лет назад, в Зеленограде.
— Каким образом?
— Прочтешь записи опытов по внедрению в чужое сознание. Как ставить защиту от этого.
— Я же целитель, телепат. С этим я не справлюсь.
— Прочтешь мой архив. Он зашифрован, для тебя это не проблема. Там связи, имена, инструкции. Ты разберешься.
— И какая будет у меня задача?
— Хранить эти знания, доставшиеся нам от древних. Не дать им распространиться преждевременно по миру. Распознавание и изоляция опасных диссидентов, вроде Януса. Ничего сложного.
— И все?
— Ты продолжишь заниматься целительской практикой. А мой архив предоставит тебе еще большие возможности.
— Вы, Маэстро, говорите так, как будто мы уже не увидимся.
— Увидимся. Через 10 минут. Но время понятие условное. Древние говорили, завтра может и не быть.
— Я понял. Странно, что вы не спрашиваете, хочу ли я.
— А ради чего мы с тобой встретились? — оживился Володин. — В ином случае ты давал бы концерты где‑нибудь в Париже. Сеанс телекинеза и телепатии на глазах у почтенной публики.
— Я все хотел спросить, — пробормотал Антон. — Вы же были научный руководитель проекта в 1984–м, Владислав Юрьевич работал под вашим началом. Почему вы ушли в психиатрию? Не развили проект?
— Я врач, а не экстрасенс. Я решил лечить своих пациентов с помощью методов, обкатанных там, в Зеленограде. И ты знаешь, довольно успешно. А переустройство мира это не мое, — продолжал Володин. — Такие как мы только корректируют.
— А я? — завелся Антон.
— Пентакль дает тебе невиданную силу. Ты был бесконечно добрым, таким ты и остался. Ты — лучший. Поверь мне, я знаю это. В любой реальности ты останешься человеком. — Володин замолчал и похлопал себя по карманам в поисках лекарства.
— Сердце, Михаил Евгеньевич?
— Валя здорово обесточила меня. Так что беги в аптеку.
— Я мигом. — пообещал Антон.
— Самое главное я сказал. — с чувством произнес Володин.
На ступеьках гостиницы Антон остановился, пересчитвая деньги в кошельке. Наличности должно было хватить с лихвой и он переложил кошелек во внутренний карман куртки.
— Здравствуйте, Антон, — раздалось сзади.
Лернер вздрогул от неожиданности. От резкого выброса адреналина его буквально затрясло.
— Не ожидал, что вы такой нервный… — спокойно произнес незнакомец. — Извините, пожалуйста. Я не хотел вас пугать. Вы меня не знаете, я сам нашел вас. Давайте пройдем вот на ту скамейку напротив, Антон? Поговорим. Меня зовут Александр.
Это был среднего роста парень, моложе Антона, кудреватый шатен с ухоженной бородкой. У него был вид типичного студента последних курсов или менеджера. Лернер автоматически просканировал его энергетическое поле. Однако пси не фиксировало ничего. Только пустоту.
Парень, мягко улыбаясь, присел на скамейку. Антон несколько раз глубоко вздохнул, осторожно подошел и уселся слева.
Этот тип был, на взгляд Антона, совершенно незапоминающейся личностью. Самой яркой чертой его внешности казались ранние залысины. Обычный такой невзрачный паренек. Весьма уверенный в себе. Но это был именно тот парень, которого Антон видел в своем сне вместе с Надеждой.
— Мы давно хотели с вами встретиться, Антон, — сообщил Александр, по–прежнему улыбаясь.
— Польщен вниманием, — скривился Лернер. — Только очень уж оно у вас… э–э… навязчивое.
— Разве? — удивился тот. — Не знаю. последнее время мне казалось, что вы, Антон, сами форсируете события. Стремитесь найти свою Надежду. Иногда даже излишне агрессивно стремитесь, я бы так выразился. А свои способности при этом не используете…
— Так получилось, — объяснил Антон вполне искренне. — я стараюсь обойтись без ненужных демонстраций силы. А вот мне хотелось бы узнать, кто вы.
— А знать свое место вы не привыкли в этом мире? — перебил его парень. В голосе его прорезался металл, и Антон понял — так просто его разговорить не удастся. Антон пренебрежительно хмыкнул. Подобные интонации могли бы произвести впечатление на запуганного черной магией новичка. Но Антон, побывав в командировке в Чечне, хамского тона не боялся.
— Свое место я определяю сам, — ответил он неожиданно жестко. — Вот, кажется, я этого и добился. Ко мне на встречу пришел человек, состоявший в организации «Путь к свету».
Шатен дернулся, и Антон понял, что попал в точку.
— Если вы от Валентины, то пентакль я вам не отдам. — продолжал он. — Так что вы ведите себя правильно.
— Не надо меня пугать, Антон. — попросил, именно попросил шатен. Он уже взял себя в руки. Видимо, ему придавало уверенности то, что Антон его не «унюхал».
— А вы меня зачем пугаете? Арвида нет, Валентины нет, кто там у вас еще остался?
— Вы должны сотрудничать с нами, тогда получите свою Надежду.
— Надежда у вас? Будете шантажировать? А ведь я могу и рассердиться. — между сложенными ладонями Антона появился шарик из сконцетрированной энергии.
— Не стоит, Антон. Моя гибель вам ничего не даст.
— Вы думаете? — Антон послал Александру шарик в область солнечного сплетения. — Я не такой, как ваши люди во главе с Феликсом. Но с вами я смогу побыть садистом, если вы не скажете, где Надя.
— Значит наша беседа не состоится. — усмехнулся Александр.
Энергетический удар не произвел на него никакого эффекта. Антон был поражен, хотя сумел не подать виду.
Александр встал, собираясь уходить. Он достал пачку сигарет, достал одну, вставил в рот…
И резко щелкнул зажигалкой в направлении головы Антона.
В воздухе порхнула зеленоватая молния и ударила Лернера в висок. Антон застонал и схватился за виски, тяжело дыша, и затряс головой, стремясь убрать дикий звон в ушах. Он был в нокдауне.
— Ну что, Антон, ближе к делу? — Александр держал зажигалку на уровне головы Антона. На самом деле это был мощный генератор высоких частот, Антон его просто не «определил». — Итак, я опять тебя переиграла… — голос Александра стал намного тоньше, он стал женским. — все таки тебе еще учиться и учиться.
— Валентина… — простонал Антон.
— Конечно. А Александр — моя временная оболочка. Я заставлю тебя работать со мной.
И еще один разряд излучателя… Тогда Антон отключился и ничего больше не ощущал. Все вокруг изменилось. Мир стал розово–туманным. Туман закручивался в конус и устремлялся в высоту бесконечного купола. Неземной розовый свет струился с небес и звучал печальной мелодией одной минорной ноты, как безысходный стон затерянного в тумане маяка. Тела у Антона больше не было, в потусторонний мир переселялась только одинокая душа Антона Лернера. Без удивления он снова увидел бесконечный коридор с многочисленными помеченными цифрами дверьми.
— Что я делаю? Куда я иду? — сокрушался Антон, блуждая по этому лабиринту и тыкаясь в закрытые двери. — Мне ведь надо срочно проснуться, срочно прийти в себя. Именно прийти в себя! Я же знаю что делать, знаю. Надо найти выход. Так же, откуда вошел. Просто смотреть на номера и найти свой. Вот он, как быстро! Так–так–так. Здесь все по ее правилам. Янус придумал этот коридор и вложил в мое сознание. Надо выйти из коридора, найти свой путь. Так нельзя, ничего не выйдет. Надо искать своих, только своих. К каждой двери должен подходить свой ключ.
Антон замотал головой и попытался расслабиться, создать измененнное состояние сознания. Что‑то знакомое было в цифрах на двери слева, Антон не открыл, распахнул ее.
— Как ты вовремя, дорогой мой. Как мне тебя не хватало!
Он распахнул двери, ступил на порог — и увидел Рината. Но уже в его потустороннем воплощении.
Ринат выглядел несколько моложе, чем при последней встрече. Те же аккуратно подстриженные черные волосы и рубашка с джинсами. Диски «Пинк Флойд», шикарная обстановка в квартире. Японская стереосистема, гитара на самом видном месте. И присутствие, незримое присутствие кого‑то еще, ощущаемое за дверьми спальни.
— Ну вот. Только Антоныч может вломиться в любое время дня и ночи!
— Ринатик. Ты!
— Ну а с кем ты хотел поговорить, а?
— Слушай. Ради этого стоило заснуть.
— Ты с кем сейчас разговариваешь?
— С тобой, дружище!
— Со мной?
— В том то и дело, что с тобой!
Они обнялись.
— Слушай, мы конечно давно не виделись, но такой любви, признаться, я не ожидал. — Ринат оперся на секретер, представлявший собой дорогую конструкцию из стекла и дерева.
— Да.
— Ну что же. Растроган до невозможности. Проходи!
— Я думал, после того, что с тобой случилось. Сказал себе — все отдам, лишь бы увидеть тебя вот таким вот. Живым, веселым.
— Ну слушай. Ты поосторожнее с такими словами. Ты не забыл. Кто знает, что придется отдать. — хитро взглянул на друга Ринат.
— Не забыл… а? — Антон перебирал валявшиеся на столе диски.
— Да–да, «Пинк Флойд».
— Как у тебя работа? Связанная с химией, про диоксины, кажется?
— Я руковожу отделом по этой теме. — похвастался Ринат.
— Слушай, у тебя все классно. Ты женат?
Темиров призадумался.
— Ну… как говорили в старину, счастливо женат.
— Я был уверен, что в другом измерении все будет как ты хотел.
— Ну так и есть. Что ты стоишь, давай, присаживайся.
— Не могу понять, это ты или мое представление о тебе.
— А в чем разница?
— Это мой сон. Ты мне снишься, понимаешь? — задумался Антон. — Ты мой друг, о котором я часто думаю, вспоминаю. Скажи, было бы бестактностью сообщить тебе, что ты умер?
Ринат даже не погрустнел.
— Хочешь испортить мне настроение? Шучу. Ладно. Если говорят, что я умер, стало быть, так и есть.
— Ты погиб по моей вине.
— Угу. Понял. Ты боишься, что во сне ты видишь, то что тебе хочется увидеть. Что я счастлив, у меня все в порядке, да?
— Да.
— Да забей и не парься. У меня все в ажуре. — Ринат включил музыку.
Раскрылись двери спальни и вышла Надежда.
— Все, я готова. Ой, здрасьте.
— Знакомься, это Надежда, моя супруга.
— Надя.
— Антон. — как она сюда попала, пронеслось в голове у Лернера.
— О, это вы, очень приятно. А то Ринат про вас столько рассказывал.
— Ну я как‑то… — замялся Антон.
— Антон у нас находится в творческом поиске. Ему не надо мешать.
— Ну и как успехи?
— Пока никак.
— А помнишь, я звал тебя с собой, показать девушку, которую каждый день вижу на набережной. Ты не пошел.
— Значит ты был таким неуверенным, да товарища на помощь звал? — лукаво улыбнулась Надежда.
— Просто я не был уверен, живая ты девушка или призрак. А Антоныч у нас большой специалист по всему сверхестественному.
— Он каждый день бомбил меня цветами, письмами, стихами. Ни одна женщина такого напора не выдержит.
— Я хочу проснуться. Мне надо проснуться. — пробормотал Антон, помня об оставленном им на растерзание врага Володине.
— Антон! Ты уже не рад нашей встрече? — удивился Ринат.
— Нет, я рад, рад, правда. Я не жалею. — вздохнул Антон.
— Останься. Побудь еще немного с нами. Надя, давай возьмем Антона с собой!
— Ну конечно, я как раз хотела предложить.
— Сегодня как раз год нашего знакомства. Отмечаем в ресторане. Поехали. А то я не поверю, что ты рад. — Ринат не отставал.
— Никогда еще во сне не был в ресторане.
— Только во сне и надо ходить в рестораны. Столько всего вкусного.
Ринат пропустил Антона вперед. тот открыл дверь и… снова оказался в том же кафе, в котором он пил кофе с Валентиной четыре дня назад и где еще раньше побывал вместе с Володиным.
— Господи. Опять все то же самое. — пробормотал Антон.
Он подошел к столику у окна, где в его сне сидели Надежда и тот парень с бородкой, Александр. Столик пустовал, но Антон ощутил на себе пристальный взгляд и обернулся.
За другим столиком у стенки, сидела Валентина и пила свой кофе. Рядом на тарелке лежало несколько шоколадных пирожных.
— Времени мало, — сказала она вызывающе. — того парня нелегко контролировать. У меня к тебе все тот же вопрос. Уговаривать долго не буду, буду заставлять.
— Будешь мучать меня кошмарами?
— Придется, причем такими, каких ты еще не видел. Ты хотя бы понял, что бессмертие существует?
— Ты мертва?
В ответ Валентина повернула к нему правую сторону лица. Под скулой была практически незаметная дырочка.
— Радуйся, Ворошиловский стрелок, — усмехнулась она. — пуля вошля мне в скулу и вышла в затылке. Почти мгновенная смерть. Ты знаешь, никаких светящихся тоннелей не было. Ничего не было. Теперь вот лежу на дне Клязьмы под слоем ила. Холодно, мокро, рыбы кусают. Водолазы меня не найдут.
— Это и есть бессмертие?
— Я жива, как видишь. А теперь самое интересное. Я покажу тебе, что такое власть.
— Не стоит, я верю, что ты сильная.
— Ну если бы ты верил, то стал бы моим другом. — улыбнулась она. — Я не умею читать скрытые письмена, а это ключ ко всем входам и выходам. Хочешь вместе со мной стать богом? Время «Ч» совсем скоро. Два бога на целый мир не так много.
-Tы знаешь, что не хочу.
— Даже если я верну твою девушку? Видишь, я совсем не ревную.
— Да, даже.
— Ты не достоин своего дара. И девушки тоже. Ладно, у тебя будет время подумать. А сейчас мне пора.
Она положила купюру под кофейную чашку и взяв сумочку, вышла в приоткрытую дверь. Антон выскочил за ней. На этот раз никакого коридора не было. Он погрузился в зыбкое болото астрала, вынырнул, ухватился за канат информации, подтянулся на нем и начал идти вперед. Информационный колодец показался прямо перед ним.
И Антон прыгнул в него.
Он проснулся на скамейке парка напротив гостиницы.
— Да, его видели рядом с гостиницей, с каким‑то человеком. — доносился из номера голос Михаила Евгеньевича. — Возможно, понадобиться ваша помощь. Да, есть к сожалению о чем волноваться, беспокоиться. Я жду в гостинице или мне подъехать? — поинтерeсовался он.
Дверь номера медленно открылась. Володин обернулся. На его лице появилось удивление, которое затем сменилось досадой от догадки.
— Неужели это ты…
Два выстрела раздались сразу же. Глушитель превратил их в неслышные хлопки.
Одна пуля ударила в грудь стоящего человека, вторая ударила в голову. Володин с коротким стоном завалился на пол. Незнакомец исчез так же внезапно, как и появился.
Антон побежал назад к Володину. Сигнал тревоги раздался у него внутри в тот момент, когда он входил в гостиницу. Кто‑то издали наблюдал за ним, скрытый и опасный, как ядовитое насекомое. Антон запустил программу требуемой концентрации за несколько секунд, и уже входя в здание, он был готов к действию.
Не раздумывая, он рванул по лестнице вверх, на третий этаж. Дверь номера была открыта. Михаил Евгеньевич лежал ничком возле кровати, в углу комнаты, освещенной настольной лампой. Антон закрыл дверь на ключ, торчавший в замке с внутренней стороны, присел рядом на корточки, охватывая взглядом обстановку. Коснулся шеи Володина — пульса нет. Впрочем, это было ясно по ранениям.
Крови вокруг было достаточно. Антон сидел на корточках над телом друга и ни о чем не думал, просто смотрел на его разгладившееся лицо. Смотрел до тех пор, пока дверь номера не слетела с треском с петель и сзади не раздалась команда:
— Встать! Руки за голову!
Антон оглянулся через плечо, не сразу разглядев говорившего. Это был мощного сложения человек, одетый в самый обыкновенный джемпер и джинсы, но пистолет, казавшийся в его огромной руке игрушечным, смотрел на Лернера весьма красноречиво. Антон встал, обхватив руками затылок.
Номер Антона заполнили быстрые парни в пятнистой форме спецназа.
— Кто вы? — полюбопытствовал Антон.
— МУР, — ответил квадратнолицый и круглоплечий, массивный, как банковский сейф, мужчина, в свою очередь разглядывая Лернера. — Полковник Леонов. Нам сообщили, что здесь совершено убийство, и описали твои приметы. Не повезло тебе, парень. Ну что, Слава? — обратился он к парню в форме.
— Мертв, — ответил тот. — Проникающее ранение в грудь и еще одно в голову.
Антон вскинул голову — это мог сделать только этот человек, Александр… точнее Валентина в оболочке Алекандра.
— За что ты его? — поинтересовался болезненного вида худой опер, из‑за спины Антона проведя руками по его карманам.
— Я не убивал, — тихо ответил Лернер, и вдруг что‑то сдвинулось в его сознании, прояснилось, озарилось дрожащим светом. Показалось, кто‑то рядом и в то же время далеко дыхнул на него запахом тления и ненависти, вздохнул удовлетворенно, сказал: «вот теперь порядок» — и отключился.
— Пошли, — бросил Леонов, опуская пистолет. — Только не трепыхайся, мои орлы не любят субчиков твоего типа и любое движение могут счесть попыткой к бегству.
Его поместили в Лефортово. Сначала в камеру, где сидело около двадцати уголовников, ожидающих решения суда. Некоторые из них провели здесь уже по четыре–пять месяцев, пока шло следствие; российская Фемида торопиться не привыкла. Однако после двух инцидентов между «блатными» и новеньким, в результате чего полкамеры пришлось приводить в себя, лечить, а кое–кого и реанимировать, Антона перевели в одиночку, где отбывали предвариловку трое «тихих», подозревавшихся в мошенничестве. Здесь он провел девять дней.
Дважды его вызывали к следователю, вечно небритому, с трехдневной щетиной мордовороту, внешне похожему на депутата Митрохина. Здесь Антон узнал, что на него заведено дело об убийстве Михаила Володина и похищении Валентины Бажовой. Ни на один вопрос Антон ответить правду не мог и лишь тянул время, ожидая, когда наконец Алексей предпримет меры к его освобождению. Однако шло время, а никто выручать Лернера не спешил, и по мере приближения часа «Ч» Антон решил бежать, используя свои паранормальные способности, в частности вспомнив знаментиые подвиги Вольфа Мессинга. Готовился Антон недолго, сутки, разработав план побега из следственной камеры, расположенной хоть и на территории тюрьмы, но за ее техническим изолирующим периметром, в административном корпусе.
За время, прошедшее с момента заключения, он трижды пытался найти Михаила Евгеньевича через ментальное поле, помня свои опыты с пациентами, и все три попытки закончились безрезультатно. В лабиринтах параллельного мира Володина он не нашел.
В ту ночь Антон не мог успокоиться, прогнать мысли о гибели Володина и хоть на время забыть о проблемах, сон никак не хотел приходить. Гибель доктора потрясла Антона, заставила пересмотреть многие правила внутреннего распорядка, а также нормативы контакта с внешним миром. Жизнь требовала изменить стандарты поведения, привести их в соответствие с новыми реалиями, в частности, откорректировать навыки экстрасенса. Правда, выйти на новый уровень сил никак не удавалось, сам по себе психофизический тренинг не давал нужного эффекта.
Дождавшись, пока уснут сокамерники, Антон стал вгонять себя в состояние транса, пытаясь снова выйти на ментальный уровень. Он погрузился в энергетический поток, раз за разом выныривая, и наконец добрался поймал нацеленное сообщение. Антон прикоснулся к этому информационному заряду и снова очутился в той же самой гостинице. Он побежал по этажу к номеру 302 и распахнув дверь, увидел живого и невозмутимого Михаила Евгеньевича.
— Простите меня, я сделал ошибку, я погубил вас. — с горечью сказал Антон, ощущая вину перед Володиным; он не мог простить себе, что оставил доктора один на один с врагом.
— Ты ничего не мог изменить. — спокойно ответил Володин.
— Неужели она победит? Я ничего не могу сделать, она загнала меня в угол. Она приходит оттуда, когда захочет. Я не единственный ее проводник. Она погубит всех нас. Я сейчас в тюрьме и ничего не могу сделать. Помогите мне. Помогите, вы же знаете как.
— Есть одна трудность. Мы с тобой не пересекаемся в зазеркалье. Так получилось. Ты говоришь не со мной, а со своим представлением обо мне.
— Тогда какой в этом смысл? Почему я вас вижу?
— Иногда полезно поговорить и самим собой.
— Я только это и делаю.
— Вспомни все, что я тебе говорил. Вспомни и ты найдешь выход.
Антон вышел из гостиничного номера доктора и оказался за столиком кафе вместе с Валентиной. Она с любопытством окинула его взглядом, листая какой‑то журнал.
— Ты уже понял, что я могу с тобой делать все, что захочу и не только с тобой? — сказала она со снисходительной улыбкой.
— А если я покончу с собой, что тогда? — разозлился Антон.
— Я тебя воскрешу. И учти, кроме тебя у меня есть еще два проводника. Через них я смогу выходить в мир каждую ночь. Александра ты уже знаешь.
— Кто третий?
— Пусть это будет для тебя сюрпризом.
— Как тебе удалось подчинить себе Балинова?
— Проще простого. Он бегал кроссы напротив нашего студенческого общежития. Познакомились, общались несколько раз. Физически развитый, спортсмен. У него было слабое энергетическое поле, поддающееся влиянию. Мне оставалось только задать ему нужные команды. А мне требовалось усиление, чтобы стать сильнее Арвида.
— Ты жуткий человек, можешь из любого сделать маньяка.
— Ну не из любого, с тобой, наверно, это не прошло бы. Ты должен понять, что человеческая жизнь ничего не стоит. До встречи в час «Ч». Ты мне поможешь.
Она вместе с окружающей обстановкой растворилась в пространстве, а Антон погрузился в очередной сон, то и дело просыпаясь, пока, измочаленный, не встал на рассвете с кровати.
Его вызвали к следователю в пятницу, четырнадцатого октября, когда он и сам собрался передать через надзирателей, что «готов дать показания».
В кабинете следователя, кроме небритого, как всегда, хозяина, находился еще один человек, в котором Антон с радостью узнал Алексея. Судьба на моей стороне, отметил Антон.
— Что же это вы, гражданин Лернер, молчите, как рыба? — с иронией сказал следователь, оглядывая онемевшего заключенного. — ваше дело передается в ведение ФСБ. За вами уже приехали.
Мальцев и Иван вывели Антона в наручниках из кабинета.
Они прошли на склад, где Лернеру выдали его вещи, преодолели три контрольно–пропускных пункта, вышли за ворота и сели в поджидавший их мини–автобус «форд–транзит» с затененными стеклами. Иван сел за руль. Мальцев негромко бросил Антону:
— Все в порядке.
Несколько долгих мгновений они всматривались друг в друга, потом Мальцев засмеялся и снял с Антона наручники. Машина тронулась в путь.
— Невероятно! — обрел голос Антон. — А я уже бежать собирался. Все ждал, что ты поможешь.
— Все еще не так просто, — Алексей перебирал бумаги в дипломате. — нашлись свидетели, которые видели как в предполагаемое время убийства нашего Михаила Евгеньевича к нему заходил какой‑то человек, непохожий на тебя. Этого пока недостаточно, но уверен, что с тебя снимут все подозрения. Так как в деле об убийстве Володина фигурирует гражданин Германии Владислав Морозовский, я добился, чтобы это дело передали нам. Меру пресечения мы тебе изменили задним числом, — тон Алексея перешел с делового на расслабленный. — постараюсь вскоре вообще тебя вывести из этого дела.
Машина выехала на Волоколамское шоссе, остановилась возле выхода станции метро «Сокол».
— Час «Ч» через 3 дня. — сообщил Антон. — Валентина сказала, что она заставит меня работать на себя.
— И что, устроит Апокалипсис? — Алексей изучающе поглядел на усталое лицо друга. — Ты вот что; отдохни, а там придумаем что‑нибудь. Тебе есть, куда идти?
— У меня есть где остановиться.
— Да, водолазы выловили старинную книгу, посмотри, может тебе пригодится.
— А… — протянул Антон, но Алексей его понял без слов.
— Нет, ее не нашли.
— И не найдут. — убежденно произнес Антон.
Антон сорвал печать с двери, вошел в свою квартиру. Он улегся на диване в гостиной, неухоженной и одинокой, и закрыл глаза. Он верил, что сможет обнаружить следы Надежды в информационном поле земли. Пока же он попытался максимально сконцентрироваться.
Антон прошел астрал спокойно, в режиме сканирования энергетических полей других людей вокруг, поддерживаемый установленным защитным блоком для психики. Чья‑то мощная волевая структура пыталась остановить скольжение мысли Антона, но была отклонена, повернута к себе самой с помощью эффекта пси–зеркала, и Антон не стал разбираться, чей интеллект ждал его в засаде.
Скольжение в глубь ментала закончилось у «железобетонной» стены потенциального барьера, за которым начинались информационные следы других людей, и Антон задержался здесь, перестраивая свое эфирное пси–волевое тело. За считанные мгновения он превратился в мощнейший, отточенный до молекулярной толщины бур и вонзился в «стену», преодолевая ее противодействие. И тотчас же превратился в сверхсущество с колоссальной нервно–психической системой, простирающейся в бесконечность.
Он смог ощутить Бездну! Бездну человеческих эмоций, переживаний, мыслеформ, заполнявших Вселенную. Он искал среди миллионов нитей человеческих судеб ту единственную, нужную ему …
И он уловил след Надежды.
Посланные Антоном невидимые иглы и нити погрузились в сознание девушки, устанавливая связи на клеточном уровне. Более трудной задачей было настроиться на массив целевой информации, принадлежащей энергетическому полю Земли. Но и с этим Антон справился, сумев послать мысленный раппорт Надежде, «зовя ее». Он почувствовал мощный ответ и едва не захлебнулся в нахлынувшем на него океане простых, но невероятно сильных эмоций. После чего пора было возвращаться из астральных широт на грешную землю и делать земные дела. Антон верил, что Надежда его услышала.
За окном шел дождь. Антон выходил из состояния транса долго и трудно, но он все‑таки ухватился за ускользающий канат сознания и заставил прийти в себя.
Так прошло два часа.
Повернулся ключ в замке.
Антон вышел в прихожую и увидел в дверях свою любимую. Надежда устало прислонилась к стене. Он почувствовал безумную радость и ощущение огромного, вселенского счастья.
— Ура! — вырвалось у него, когда он подошел к Надежде.
— Ты чего… — она подняла глаза и остановилась.
Антон взял ее руки в свои, поднес к лицу и поцеловал сначала одну, потом другую. Надежда устало потрепала его по голове, и тогда он ее крепко–крепко обнял, ткнулся носом ей куда‑то в шею и затих.
— Антон… — повторила она.
В квартире она сначала натыкалась на мебель, бесцельно переходя в молчании из комнаты в комнату, пока Антон не усадил ее и не спросил:
— Где ты пропадала?
— Я же работаю, переводчиком. Ты что, забыл?
Она увидела, что с Антоном, наверное, что‑то случилось. Он был очень странный, не похожий на себя. Его роскошные густые каштановые волосы, на которые Надежда часто смотрела с завистью, почему‑то совсем потеряли цвет, повсюду сквозь шевелюру пробивались седые пряди. Антон был какой‑то помятый, и лицо у него было серое, и казался он на удивление слаб.
— Да, родная, — сказал Антон. — Все правильно. Как твоя нога?
— Какая нога? — удивилась Ольга. — Ты совсем с ума сойдешь со своей магией. Ты лучше скажи, почему ты совсем седой стал?
— Не совсем, — пробормотал Антон, глядя в зеркало. — наполовину.
Надежда протянула руку, но так и не нашла в себе сил коснуться его густой шевелюры. Эта привычная длинная грива выглядела как–будто тронутая инеем. Она не совсем потеряла цвет, но Антон был прав — повсюду виднелись пепельные проплешины.
— Что ты с собой сделал… — прошептала Надежда, чувствуя, как дрожит подбородок и на глаза наворачиваются слезы.
— Ради тебя, — чуть слышно прошептал Антон. — только ради тебя.
Весь вечер Антон переводил книгу Судьбы. Несмотря на длительное пребывание в воде, страницы книги выглядели практически сухими и неповрежденными, что только укрепило Лернера в мысли, что перед ним артефакт, наделенный огромной магической силой. Сон сморил Антона только под утро. Из сна, где он был вместе с Надеждой, он почти сразу же перепрыгнул в другой, в последние дни гораздо более привычный.
Первое, что он увидел, очутившись все в том же кафе, — Валентину, пристально разглядывавшую его. Ему показалось, что этот кошмар никогда не кончится.
— Книга у меня, я перевел все, что тебе нужно.
Валентина вскочила, кофе пролился на стол.
— Откуда ты знаешь, что мне нужно?
— Я укажу тебе ключ.
— И что?
— Ты уйдешь, как все умершие души.
— Не хочешь быть богом? Как жаль. — удивилась она.
— Извини. Я думаю, я буду смешон в этой роли.
— Наверное, та жизнь еще не показалась тебе кошмаром?
— Кошмар, что надо. Но я никогда не променяю свой кошмар на твою вечность.
— Значит, если дружба не вышла, придется мне отправить тебя сюда навечно. Ты стал опасен. Сейчас ты где‑то мирно спишь, я даже знаю где. — хихикнула она.
Зал вокруг качнулся, искривился, сжался до размеров обыкновенной комнаты в стандартной городской квартире. Антон проснулся. Он, накинув халат, вышел из спальни и осторожно заглянул в гостиную — Надежда переводила очередную статью.
Антон мыл посуду на кухне, как зазвенел телефон. Обычный, не мобильный. Лернер взял трубку.
— Здравствуйте. С вами говорит Иван Власов, я из ФСБ, мы с Алексеем вывозили вас из Лефортово. Алексей хочет встретиться с вами через сорок минут у Главпочтамта. Сможете приехать?
— Я буду, — сухо ответил Антон и положил трубку на рычаг.
Oн наспех оделся, поцеловал Надежду, захлопнул дверь, вышел из подъезда…
Что‑то резко ударило его в висок, он мгновенно перестал что‑либо видеть; множество каменных рук взяли его за плечи, бока, грудную клетку; рот заволокло странной сладковатой массой. Ноги Антона подкосились, он судорожно пытался вдохнуть в себя воздух, пропитанный запахом бензина.
Он очнулся на заднем сидении черного «БМВ» с тонированными стеклами. С внутренней стороны не оказалось рукоятки открывания замка. Александр сел за руль и завел мотор. Он вполоборота повернулся к Антону и улыбнулся.
— Раз ты не сотрудничаешь с нами, мы все что надо возьмем силой. Пентакль мы снимем вместе с головой. С твоей глупой головой, — мягко, но доходчиво объяснил он.
Голова у Антона раскалывалась, но он смог ощутить у Александра черное пятно управляемого сознания. Перед ним был зомби. Как и те гопники на вокзале две недели назад.
Александр быстрым движением достал высокочастотный генератор, направил отверстием на Антона и нажал кнопку. Аппарат щелкнул. Антон закрыл глаза и безвольно откинулся на спинку сиденья. Александр удовлетворенно хмыкнул и отвернулся. Машина тронулась.
…Антон снова сидел за столом в номере 302 гостиницы «Восход». Напротив него сидел Михаил Евгеньевич. Все было как в тот день гибели доктора, один в один.
— Я дам тебе простую формулу защиты, — невозмутимо продолжал Володин, выставив ладонь над головой Антона. Это магический круг Данте. Когда тебе будет угрожать опасность, проведи мысленно вокруг себя круг и скажи «Я свободен!». Это очень сильное заклинание.
— Я свободен, — мысленно прошептал Антон.
Он открыл глаза. Машина шла на большой скорости по Горьковскому шоссе. В считанные секунды родилась комбинация. Он понимал, что задумал авантюру. Опасный трюк, при исполнении которого оставаться в наручниках — значит, подвергать себя смертельному риску. Но, все равно появлялся хоть небольшой, но шанс на спасение.
Антон вспоминал поездки за город. Местность снаружи оказалась знакомой, и впереди должен был быть поворот, крутой и опасный левый.
Навстречу очень некстати катило несколько рефрижераторов.
Зомби уверенно направил машину в поворот, так что на грани заноса взвизгнули шины. Антон выждал благоприятный момент…
И скованными руками, не хуже любого фокусника, рванул на себя ручной тормоз.
Александр заорал и ударил его локтем, но опоздал.
Следующие мгновения отпечатались в сознании Антона одним общим сливающимся фоном.
Яростный визг покрышек, когда машина встала боком и заскользила через осевую линию под рефрижератор.
Глухой жуткий удар, скрежет металла и стекла, безумный рев тормозящего многотонного грузовика с десятиметровым трейлером.
А потом только тишина.
Абсолютная обморочная тишина.
— Что за дурацкие штучки? Мастер успел! Успел тебя инициировать! — в коридоре астрала бил яркий белый свет. Теперь Антон увидел, как чудовищно переменилась Валентина. Ее лицо, руки, тело были в синевато — черных пятнах. Глаза запали, а белки превратились в два желтоватых овала. Все движения Валентины были исключительно выверенными.
— Успел. Под гипнозом. Я сам сначала не знал.
— А–а… поэтому ты такой смелый. Думаешь, это все?
— Ты плохо выглядишь, Янус. Тебе наступили на хвост. Истлеваешь без энергетической подпитки.
— Может подумаешь над моим предложением?
— Успею.
— Чтоб ты знал, хвост у змеи всегда отрастает. А время «Ч» неумолимо приближается. Мастер помог тебе закрыть от меня свою душу. Запер ее печатью. Ну да, я лишилась своей силы. Но через сутки я буду в норме. У меня есть другие двери.
— Александра уже нет, пентакль тебе не получить.
— Я знаю. Обойдемся без него. Но есть еще другие проводники. Я успела закодировать двоих. Чтобы расправиться с тобой, мне хватит.
— Кто второй? Кому ты еще успела показать свои дурацкие картинки?
— Боюсь когда ты догадаешься, будет слишком поздно! — Валентина бросилась в дверь напротив. Антон не успел ей помешать.
— Нет. Как же это! — Лернер загрохотал кулаками в так же молниеносно захлопнувшуюся дверь.
Он очнулся от невыносимого холода, скрюченный в неестественной позе, с пересохшим горлом. Голова гудела, словно от удара доской по уху. Над Антоном безучастно серело блеклое осеннее небо, вокруг рос бурьян. Антон перекатился на бок и пополз в сторону чахлой березовой рощи, как можно дальше от дороги.
Правые плечо и бедро нестерпимо ныли. Джинсы были в двух местах порваны, и в дырках виднелись ссадины. Модная итальянская куртка буквально расползалась по швам. Один рукав треснул, другой болтался на честном слове. Ощупывая себя, Антон то и дело морщился от боли. Держась за березу, с трудом встал. Так или иначе, он остался жив, и за ним не было погони. Лернер нащупал в куртке чудом уцелевший мобильный и набрал номер майора.
— Это ты? Привет! — бодрым тоном отозвался Мальцев. — Ты где сейчас?
— Где то под Москвой. В наручниках и в ссадинах. Запеленгуешь?
И Антон оставил включенным мобильный.
— Да, дела! — услышав рассказ Антона об утренних событиях, воскликнул Алексей за рулем своей служебной «Волги». Он достал из бардачка бутылку дорогого коньяка и Антон мгновенно присосался к бутылке, снимая стресс. — Но я тебя уверяю, Иван тут не причем, я его лет пять знаю, да не могла она его загипнотизировать. Она же не пересекалась с ним никаким боком, никогда.
— Звонил Александр, это ясно. Просто Валентина подключилась к единому информационному полю земли и черпает оттуда информацию о тебе, обо мне и других. Затем действует через своих проводников.
— Дай сумку, сзади лежит. — после продолжительной паузы промолвил майор.
Антон дал черную спортивную сумку Алексею и тот одной рукой достал оттуда пистолет Макарова.
— Возьми. Тебе пригодится. — убежденно сказал он.
— В тех краях это мне не пригодится. — протянул Антон, разглядывая оружие.
— Держи. Все равно ничем больше помочь не могу.
Москва жила воскресным днем, то есть жрала водку и непонятно чему радовалась. Напряженным мысленно–волевым усилием Антон просканировал пси вокруг и ощутил что его «ждут». Пришлось срочно выходить обратно, отстраиваться от чужого пеленга и вытряхивать из мысленной сферы проникших туда «нитей слежения». Выход ему дался нелегко, и некоторое время Антон отдыхал, блокируя работу мозга по всем пси–векторам, пока не почувствовал себя лучше. То, что сеть информационного поля оказалась под чужим контролем, могло говорить только об одном.
— Время «Ч» — пробормотал Антон, почти физически ощущая хаотические энергетические выбросы.
Антон решил поехать в Академию Сеченова за архивом Володина. Сбросив последние оковы сна, он потянулся и посмотрел на спавшую и прижавшуюся к стенке Надежду. Задумавшись о словах Валентины в своем сне, он дернулся и уронил на пол ложку. Надежда проснулась.
— Я думала, ты уехал. — вяло сказала она.
— Я должен отлучиться ненадолго. — Антон надевал рубашку.
— Позвони, если будет желание. — она потянулась.
Антон обернулся. Последняя фраза подруги звучала необычно для нее.
И он автоматически щелкнул ее энергетическую среду, проверяя пси–контуры поля Надежды.
Черная точка над головой. Авеша. Управляемое сознание. Так вот о ком говорила Валентина.
Выражение лица Антона не скрылось от Надежды.
— Что, ты кажется передумал? — она поднялась с постели.
Лернер выхватил из ящика стола пистолет.
— Интересно, это что‑то новенькое. С каких пор ты стал играть в войну?
— Ты права. Она бы не испугалась. Но не так, как ты. — Антон отступил на шаг и держал пистолет у корпуса.
— С кем ты говоришь? — голос Надежды был мягкий, но в то же время чудной, ненастоящий.
— С тобой, Янус. Есть то, чего ты не можешь подделать.
— Ты что, будешь стрелять? — все явственнее чувствовалось, что с Антоном говорит не настоящяя Надежда, а ее оболочка.
— Да. Буду. — Антон сам от себя не ожидал такой резко набежавшей твердости.
— Ты убьешь ее, а не меня.
— Это все, что я могу для нее сделать.
— Я вернусь завтра, через неделю или через месяц.
— А я не уйду. Я буду рядом. И через неделю и через год. Я не спущу с нее глаз. Я найду способ как вытравить тебя! — злости Антона хватило бы, чтобы поразить даже не огнестрельным оружием, а энергетическим ударом, но он боялся убить Надежду.
— Ну давай, попробуй!
— Давай. Боль почувствуешь ты, а не она. Изыди! — Антон вычислил направление, «щелкнул» до упора и начал медленно перебирать частоты в поисках нужной волны. Сейчас, плотно заряженный энергией, он вполне мог «унюхать», что происходит с его женщиной. Расстояние здесь роли не играло. Важна была мощность сигнала, исходящего от абонента. А сигнал от Надежды всегда был не ахти… Антон напрягся, «принюхиваясь».
И нашел. Он увидел, как взгляд Надежды, а точнее ее оболочки стал беспокойным. И ее правая рука пошла с колен вверх, словно защищаясь. Антон среагировал мгновенно.
— Я–иххъ! — выдохнул он.
Энергетический поток врезался в защиту Януса и черная точка отскочила от головы Надежды как горох от стены.
Хлоп! Мягкий удар в энергетические узлы.
Иногда приходится любимым делать больно, чтобы потом им было хорошо.
Надежда рухнула на кровать без чувств.
Антон пощупал ей пульс, сходил в ванную, налил стакан воды, принес, побрызгал на девушку.
Прошло секунд двадцать. А когда Надежда очнулась, то ничего не понимала.
— Ты меня напугал. Ты уже давно здесь что‑то случилось — она вертела головой, словно пытаясь вспомнить что‑то.
— Нет. — заверил ее Антон.
— Не слишком тактично смотреть, как спит другой человек. — Надежда натянула футболку и выглянула за окно.
— А никто не храпел. — сказал Антон спокойно.
— Очень смешно.
— Я себя имел в виду.
— Я что‑то я не уверена.
— Мне такой странный сон приснился.
— Какой? — поинтересовался Антон.
— Очень странный. Такой, когда принимаешь все за реальность. — Надежда прижалась к Антону.
— Знаю. — он погладил ее по голове.
— Я проснулась и чуть не заплакала. — Надежда схватила и прижала к груди бесконечно любимую лохматую голову.
— Все у нас будет хорошо. И мне кажется, что сейчас я понял кое‑что… Во всяком случае, я тебя больше никуда от себя не отпущу.
Тем не менее Антону пришлось еще раз нарушить свое обещание. Войдя в здание Академии, он легко подчинил себе охранника и взял ключи с кафедры психиатрии.
Быстро подойдя в просторном кабинете к несгораемому шкафу, открыл его — ключи все так же болтались в замке — и ощупью прошелся по полкам. Под газетной оберткой одного из свертков он ощутил жесткость клеенки. Антон вытащил из клеенки толстую пачку бумаг и засунул вместо нее ворох старых журналов…
Над Москвой неслись тяжелые иссиня–черные тучи. Автобус тащился как катафалк, каждую минуту замирал перед светофором. Черный язык обложивших Москву туч и не думал рассеиваться, а наоборот, только увеличивался. Как только Антон выскочил из автобуса неподалеку от своего дома, хлынул ливень. Будто в тучах проделали огромную дыру и оттуда вырвались потоки воды. Ливень переходил в настоящий потоп, наводнение. Автомобили обдавали его осколками брызг. Антон бегом направился к своему дому. Дождь дробью бил в лицо, но он уже успел скрыться в подъезде.
Он распахнул дверь и ввалился в прихожую. Мигом скинул кроссовки, сбросил на пол куртку, джинсы и рубашку — все было мокрое насквозь. В ванной он вытерся насухо, контрастный душ смыл усталость и грязь. Вот только времени на отдых не было.
Надежда бросилась ему на шею и поцеловала его.
За окном продолжался тропический ливень. Повсюду валялись сорванные рекламные щиты, ветки, листья и целые деревья, вырванные с корнем или сломанные пополам. Вразнобой гудели сирены — у стоящих возле домов автомобилей сработала сигнализация.
Антон разложил бумаги Михаила Евгеньевича в гостиной.
— Как все просто и ясно… — бормотал он, водя ладонью над зашифрованным текстом.
Удар молнии пришелся в балкон. Окна распахнулись и ветер расбросал листы докторского архива по комнате. Антон почувствовал, как пространство перед ним зашаталось и через мгновение он вновь очутился в бесконечных коридорах лабиринта потустороннего мира.
— Проклятый тупик, — сердилась Валентина, сидя на полу коридора. — я еще найду способ вернуться. Что это значит?
— Что, Валечка, — сказал вдруг Антон с удивившим даже его самого сочувствием, — хочется побыть богом? Здесь, в астрале, ты открыла некоторые двери и теперь экспериментируешь, как хочешь? Это, кстати, я перевел для тебя: «Позволь мне войти из первого предела во второй». А вообще один умный человек сказал мне, что все эти знаки не имеют никакого смысла. Они указывают тебе дорогу, которую ты уже выбрала.
— Ты будешь скучать без меня, Антон. — Валентина исподлобья глянула на Лернера.
— Вряд ли.
— Будешь подыхать. Никчемный больной старикашка. Вспомнишь меня.
— Надеюсь, не раньше.
— Все равно это только цифры. Я вычислю все сама, ты мне не нужен. Я открою все двери прямо сейчас! Тянет иногда к родным пенатам, как когда‑то Лилит.
Антон сплюнул и зашагал куда‑то вперед и вверх по этому искривленному пространству, где не действовали закон притяжения и гравитации. Он ориентировался по появлявшимся словно из воздуха знакам, тут же мгновенно рассыпавшимся. Валентина время от времени останавливалась и открывала книгу Судьбы, чтоб свериться с написанным там. Наконец они оказались на странном, сделанном как–будто из бетона плато, которое заканчивалось черным, кажущимся бездонным провалом, отуда доносились режущие слух, похожие на шепот множества голосов, звуки.
— Второй предел. Дальше мне хода нет. — присел на корточки Антон. — с минуты на минуту наступит время «Ч», если расчеты древних верны. Так что действуй, если хочешь.
Валентина стояла в нерешительности перед темной бездной.
— Я жду тебя!! — она вознесла руки вверх. — Мой божественный хаос.
— Боюсь, ты провалишь экзамен. — скептически бросил Антон. Здесь, в глубинах потустороннего мира, их слова звучали приглушенно, как в вакууме.
— Да, боюсь у меня нет иного выхода, кроме как самой сесть в президиум. — храбрилась Валентина, но уверенности не было в ее голосе. — Пойдем вместе. Если захочешь, мы можем потом вернуться. Пойдем, а? Быть человеком это так скучно.
— Мне кажется, я еще не был человеком. — Антон задумчиво–сосредоточенно глянул на нее, потом вспомнил Надю и Рината, мягко улыбнулся, отчего вокруг сразу посветлело.
— Тогда прощай, — Валентина прислушивалась к шорохам вокруг. — и помни: я все еще у тебя в голове.
Наконец она решительно пошла вперед и скрылась в темноте. Антон снял с шеи пентакль и рассоединив две половинки, соединил их наоборот: черную вдел в белую под углом в 90 градусов. Пространство прорезали несколько ярких молний. Он прошел вперед и бросил медальон в провал.
Звуки из бездны постепенно нарастали и медленно превращались в клокочущий рев, стремившийся наружу.
— Бездна зовет, — прошептала она. — ты всматриваешся в бездну и если это продолжается долго, то и бездна начинает всматриваться в тебя.
Она шла по черному непроницаемому коридору. Под ее ногами словно хрустел песок.
— Клянусь живущим во веки веков, который сотворил небо и все что на нем, землю и все что на ней, море и все что в нем, клянусь, что времени уже не будет. — эту ключевую фразу, которую надо сказать для открытия канала к вселенскому разуму, она помнила наизусть еще со времени секты «Путь к свету».
Она начала вслушиваться в пространство. В этот момент время на часах в квартире Антона, как и повсюду в других местах, начало чудить, выписывая самые невероятные цифровые выкрутасы. Наконец часы пикнули, показав 00.00.
— Остановись, — раздался голос откуда‑то сверху.
Темнота раздвинулась словно занавес в театре. Валентина оказалась внутри некой пирамиды. Она со всех сторон была почему‑то окружена зеркальными стенами.
— Кто это? — вырвалось у нее. — Кто ты?
— Я тот, кто подает голос.
— Сет, бог Хаоса. Приветствую тебя! — восхищенно произнесла она, гордясь собой.
— Готова ли ты увидеть мое лицо? — вкрадчиво прдолжал голос.
— Да! — Валентина положила книгу перед собой, затем обернулась и увидела отделившегося от стены и смеющегося Тальвинга.
— Арвид? — безмерно удивилась она.
— Да. Твой единственный друг, которого ты предала. А кого ты рассчитывала увидеть, Янус, друг мой? Античных богов? Люцифера? Никого не будет. Мы заперты в этой зеркальной шкатулке. Так что я — это то что ты увидишь в ближайшую, — здесь он засмеялся мелким неприятным смешком. — вечность.
И он обнял переменившуюся в лице Валентину.
— Не может быть, — прошептала она, высвобождаясь из объятий Арвида. — это все Антон! Ненавижу!!
Все, что случилось дальше, могло вызвать глобальные изменения в обычном мире, но не здесь. Валентина собрала всю свою знергию в комок. Она просто не могла поступить иначе, ею управлял наработанный с детства условный рефлекс. Вокруг стало горячо, очень близко, обжигая ей грудь.
Валентина закричала. Но безумная неконтролируемая ярость заполнила все ее существо. И она нанесла по зеркальным стенам такой страшный энергетический удар, что картинка на внутреннем экране ее сознания зарябила и перекосилась.
Больше минуты она стояла, пошатываясь, контуженная отдачей. Вокруг царила тишина, стены зеркальной клетки были нетронуты, вот только Арвид шатался как после нокдауна и недовольно шипел. Валентина наклонила голову, спрятала лицо в ладони и зарыдала.
Время начало свой новый отсчет.