Не отмывайте караты

Нож рассек кожу, пила вгрызлась в кость, и полетела серая пыль. Затем к темени приложили вантуз (хирург был экономным человеком) и - плоп! - со звуком пробки, вылетающей из бутылки, выпиленный из черепа сектор отскочил. Доктор ван Месгеглюк в марлевой повязке направил внутрь черепной коробки лучик света и вдруг заорал не своим голосом:

- Клянусь Гиппократом! А также Асклепием и братьями Майо!

Вместо ожидаемой опухоли мозга в сером веществе засел большой алмаз.

Ассистент хирурга Байншнайдер[1] и все медсестры столпились вокруг, по очереди заглядывая в дыру.

- Потрясающе! - восхитился ван Месгеглюк. - Алмаз уже обработан!

- Выглядит как бриллиант, ограненный «розочкой». Весом, на глазок, приблизительно 127,1 карата,- добавил Байншнайдер, у него был свояк, занимавшийся ювелирным делом. Он пошуровал внутри черепа светозондом - замерцали искры, запрыгали тени.- Но он наполовину погружен. Может статься, что снизу он и не бриллиант вовсе. Но даже если и так...

- Пациент женат? - поинтересовалась сестра Люстиг[2].

Ван Месгеглюк свирепо выкатил на нее глаза:

- Вы вообще способны думать о чем-нибудь, кроме замужества?

- А что мне делать, если все только об этом и напоминает? - томно пролепетала она и с такой игривостью вильнула бедром, что чуть его не вывихнула.

- И что, должны ли мы изъять... это? - осторожно спросил Байншнайдер.

- Это определенно злокачественное новообразование, следовательно мы обязаны его оперировать!

Ван Месгеглюк вывернулся с таким мастерством, блеском и изяществом, что вызвал у медсестер возгласы воодушевления и бурные аплодисменты. Даже Байншнайдер выкрикнул «браво!», причем без малейшей зависти. Хирург запустил щипцы внутрь и... тут же их выдернул: в черепе загромыхало, и из отверстия вылетела молния. Затем послышались отдаляющиеся раскаты грома и треск разрядов.

- Кажется, дождь собирается, - заметил Байншнайдер. - Или гроза. У меня свояк - метеоролог.

- Нет, это только зарницы, - успокоил его ван Месгеглюк.

- Это с громом-то? - засомневался ассистент. Он с вожделением посмотрел на алмаз, живо представив себе, на что готова была бы его жена ради такого подарка. Рот сразу наполнился слюной, а уши похолодели. Вот только кому принадлежит эта драгоценность? Пациенту? Но ведь нет закона о правах на «внутреннюю недвижимость»! Так что, сдавать его теперь в бюро находок? Или государству, как найденный клад, чтобы получить положенное вознаграждение? Или, может, сразу - налоговому инспектору?

- С научной точки зрения, такого просто не бывает. Уникум какой-то! - наконец сказал он.- А что там говорится в калифорнийском законодательстве о подобных находках и правах нашедшего?

- А вы что, хотите застолбить участок?! - зарычал ван Месгеглюк. - Господи! Это же вам человек, а не какой-то кусок ландшафта!

Из отверстия с треском вырвалось еще несколько иссиня-белых разрядов, и за ними последовал рокот - словно огромный шар прокатился по кегельбану.

- Говорил я вам, что это не зарницы, - укоризненно сказал ван Месгеглюк.

Байншнайдер вежливо промолчал.

- Теперь понятно, почему перегорел электроэнцефалограф, когда мы диагностировали этого жмурика,- продолжал главный хирург.- Там наверняка было несколько тысяч вольт. А может, и - сотен тысяч. Странно, как я не заметил у него повышения температуры! Но кому могло прийти в голову, что мозг может накалиться до такой степени!

- А вы лаборантку уволили! - ехидно вставил ассистент. - Как видите, машина сгорела не по ее вине!

- И на следующий же день она выбросилась из окна,- вздохнула сестра Люстиг.- Я рыдала на ее похоронах, как испорченный водопроводный кран. Даже с горя чуть было не выскочила замуж за могильщика. - И она снова крутанула бедрами.

- У нее были переломаны практически все кости, и в то же время - ни одного внешнего повреждения! - с наслаждением погрузился в воспоминания ван Месгеглюк. - Уникальный случай. Просто феномен какой-то!

- Она была человеком, а не «каким-то феноменом»! - ввернул Байншнайдер.

- Да, человеком, но абсолютно феноменальным, - отпарировал главный хирург. - Уж поверьте мне, это - по моей части. Ей было тридцать три года, но родилась она сразу в десятилетнем возрасте.

- А-а, жертва опытов с выращиванием плода в искусственной матке! - вспомнил Байншнайдер. - Туда еще попала пыль (что само по себе плохо), а потом оказалось, что пыль эта была еще и радиоактивной. Ох, уж мне эти искусственные способы!

- Да уж,- согласился хирург. - Бедняжке хватило пыли, чтобы сделаться окончательно ненормальной. Как вы знаете, я производил ее вскрытие. Мне было больно от одной мысли, что придется рассечь эту прекрасную кожу! Она была, как каррарский мрамор. И скальпель сломался, когда я попытался сделать первый надрез. Тогда я сгоряча чуть было не вызвал из Италии специалиста с алмазным зубилом, но администрация взвыла от цены на его услуги, и Голубой Крест наотрез отказался платить.

- Так, может, алмаз - ее рук дело? - предположила сестра Люстиг. - Откуда-то же должно было взяться это высокое напряжение!

- А я все удивлялся, откуда здесь вечно несет радиацией! - пробормотал ван Месгеглюк. - Держите свои замечания при себе, мисс Люстиг. Пусть за вас думают ваши начальники.

Он вперился в дыру в черепе. Где-то там, на горизонте, между сводом черепной коробки и полем головного мозга, мерцали огоньки.

- Может быть, нам придется вызвать геолога. Байншнайдер, вы что-нибудь понимаете в электронике?

- У меня свояк недавно открыл магазин радио- и телеаппаратуры.

- Отлично. Вытяните из него для начала ступенчатый трансформатор. Я не хочу, чтобы сгорела еще одна машина.

- А как пока быть с электроэнцефалографом? Я же не достану трансформатор в пять минут. Свояк живет аккурат на другом конце города, к тому же он загнет двойную цену, если ему придется открывать магазин так поздно.

- Да заплатим... Заплатим! - перебил его главный хирург. - А пока заземлите его. Вот так! Мы должны извлечь это новообразование как можно скорее, прежде, чем оно доконает пациента. А научным обоснованием этого факта займемся позже.

Он натянул еще одну пару перчаток. А поверх них - еще одну.

- Как вы думаете, а он еще один сможет вырастить? - прощебетала сестра Люстиг. - Очень даже приятный мужчина. Я имею в виду - симпатичный.

- А черт его знает! Я только врач, - вздохнул ван Месгеглюк,- а не Господь Бог!

- Бога нет! - прошипел Байншнайдер (никогда не забывавший о том, что он ортодоксальный атеист), пропихивая в дыру заземляющий контакт. Сперва заискрило, но потом ван Месгеглюк запустил щипцы и достал алмаз. Сестра Люстиг тут же бросилась отмывать его под краном.

- Давайте, звоните свояку! - сказал ван Месгеглюк. - Я имею в виду - ювелиру.

- Да он же в Амстердаме! Я, конечно, могу ему позвонить, но он захочет войти в долю. Вы ж понимаете...

- Но он же не ученый. У него даже нет степени! - возопил главный хирург. - Давайте, звоните скорее! Кстати, а он разбирается в тонкостях легальности подобных операций?

- И очень даже неплохо. Но не думаю, чтобы он приехал. Ювелирное дело для него - только прикрытие. Хлеб свой насущный он добывает контрабандой драже «ЛСД в шоколаде».

- А это этично?

- Но ведь шоколад-то датский, причем самого высокого качества! - строго сказал Байншнайдер.

- Простите. Думаю, дыру мы перекроем пластиковым окошком. Нам нужно иметь возможность наблюдения за любым последующим новообразованием и за особенностями его роста.

- Так вы считаете, что причина - психоз?

- В этом мире возможно все. Даже секс - и тот может надоесть: спросите хоть мисс Люстиг.

Пациент открыл глаза и сказал:

- Я видел сон. Этот грязный старикашка с длиннющей белой бородой...

- Психический архетип, - прокомментировал ван Месгеглюк, - символ здравого смысла нашего подсознания. Это знак...

- ...его звали Платон. Незаконнорожденный сын Сократа. Он вывалился на меня из пещеры, в глубине которой мерцал яркий люминесцентный свет, держа заскорузлыми пальцами с обломанными и грязными ногтями огромный бриллиант, и вдруг как заорет: «Идеал Материального! Конденсат Вселенной! Углерод, черт возьми! Эврика! Я богат! Теперь я все Афины куплю с потрохами! Я буду вкладывать деньги в доходные дома! Куплю все Средиземное море! Телеграф построю!» И еще он орал:«Не сношайте мне мозги! Это все мое!»

- А вы не могли бы постараться увидеть сон еще и о царе Мидасе? - вкрадчиво осведомился ван Месгеглюк.

Сестра Люстиг взвизгнула: в ее руках был всего лишь комок мокрой серой плоти.

- Вода снова превратила его в опухоль...

- Байншнайдер, отмените звонок в Амстердам.

- А, может, у него будет рецидив? - робко предположил ассистент.

- Нахал! Наша помолвка расторгнута! - разъяренной фурией взвилась мисс Люстиг. - На-все-гда!

- Сомневаюсь, что вы любили именно меня, - ответил пациент, - кто бы вы там ни были. Но в любом случае я рад, что вы передумали: хотя моя последняя жена и бросила меня, но официально мы все же не разведены. Мне и так хватает неприятностей, чтобы к ним прибавлять еще и обвинения в двоеженстве.

Она удрала в неизвестном направлении вместе с моим хирургом, сразу после того, как он прооперировал мне геморрой. И я так никогда и не узнаю, почему...