Не говори мне о любви

Глава 6

Происходящее вокруг походило на дурной сон. От страха за свою жизнь перед глазами поплыла картинка, сердце быстро колотилось. Я понимала, что вот-вот из глаз брызнут слезы. Волк громко ревел, невозможно было расслышать, ему говорили ли что-то или мне… Инстинктивно прикрыла лицо руками и сжалась, ожидая нападения зверя. Дышать стала урывками, время тянулось, но ничего не происходило.

Превозмогая страх, медленно убрала руки и глянула вперед. Волк стоял спиной и намеренно никого не подпускал ко мне. Изумившись, тряхнула головой и попыталась прогнать густой туман из головы. С чего бы оборотню защищать меня? Я заметила движение, Аристарх поднялся и вышел вперед, его не пугал разъяренный зверь. Мужчина оттеснил Сашу, не позволяя тому ввязаться в драку. У Правого на руках уже были когти, лицо перекосило от злобы, и мне показалось, что он еле сдерживает себя.

– Волк, – сердито начал Аристарх, – мало того, что ты без предупреждения пришел на чужую территорию, бесцеремонно вломился в мой дом, а теперь еще смеешь угрожать нашей самке? Хоть представляешь, сколько нарушил законов только что?

Его голос был тверд как сталь, Самсонов скрестил руки на груди и явно чего-то ждал от внезапного «гостя». От слова «самка» я поежилась, но прекрасно поняла, что у них так принято называть всех женщин. На удивление, страх почти прошел, кажется, оборотень не хотел причинять мне вред, даже наоборот, защищал. Но почему?

Ситуация накалялась, даже я не могла нормально дышать из-за витавшего в воздухе напряжения. Бедный Саша был уже на грани, его лицо покраснело, на лбу выступила испарина. Он не разрывал со мной зрительный контакт и, возможно, именно это успокоило меня, придало уверенности.

Волку пришлось немного отойти, процесс изменения не ускользнул в этот раз от меня, его тело выгибалось, постепенно шерсть исчезала, кости менялись, становились больше, сам же мужчина выпрямился и теперь стоял голый перед остальными.

– Да плевать на законы, – выплюнул оборотень, у меня в этот момент отвисла челюсть, все слова прочно застряли в горле. – Я забираю свою девушку, – твердо отчеканил Паша.

Обернулся ко мне и послал ободрительную улыбку. Подмигнул. Какого черта? Я во все глаза таращилась в его беззаботное лицо и не могла поверить в то, что увидела. Мой бывший – оборотень? Кошмар! Как? Как подобное могло со мной произойти? Нет… Вероятно, я все еще сплю. Ведь должна была понять, что с Пашей что-то не так. Он казался совершенно нормальным человеком, порой диковатым и слишком импульсивным, а жил как все – в квартире.

– Ты заберешь ее, только через мой тру-у-уп! – Правый вырвался вперед и набросился на Пашку, но тот ловко увернулся от кулака.

Они сцепились, повалились на пол и били друг друга с какой-то маниакальной решительностью, никто не спешил их разнимать. Я с мольбой уставилась на Аристарха, он мне кивнул.

– Достаточно!

От его властного голоса оба мужчины застыли, им пришлось прекратить драку, но от обоих ощущалась бешеная энергия, того и гляди снова ввяжутся в драку. У Саши шла кровь из разбитой губы, на теле обозначилась парочка небольших царапин, ничего страшного. Паша так же не сильно пострадал – разбитый нос и порез от когтя на руке. Я выдохнула от облечения, ненавижу драки!

– Молодой человек, объяснитесь, – потребовал Самсонов ответа.

– Что здесь объяснять? Вика пойдет со мной и точка. Это еще непонятно, кто нарушил закон, тигр.

Аристарх тяжело вздохнул, кивнул, словно признает свою вину. Господи, да что тут происходит? У меня болела голова от недостающей информации, мне хотелось поскорее во всем разобраться и поговорить с бывшим.

– Никуда она с тобой не пойдет! – взревел Правый.

Мила ударила его в плечо, словно хотела, чтобы мужчина заткнулся и позволил волку увести меня.

Юра даже с дивана не поднялся, его забавляло все, что происходило в доме. О, как мило с его стороны!

– Сань, у нас от этой девицы одни неприятности. Пускай уходит, только вздохнем от облегчения.

– Правильно, послушайся свою киску, – глумился Пашка.

Ох, как же мне захотелось треснуть его по башке чем-то тяжелым! Всегда был таким упертым бараном, ни к кому не прислушивался и делал то, что считал нужным.