Не-единственная в Академии

Глава 4.

«Милостивый государь, Ваше Высочество принц Дамиан!»

Реджи протер усталые глаза и, не читая, просмотрел полторы страницы пустых слов с титулами обеих сторон и приевшимися, одинаковым от письма к письму выражениями почтения. Суть заключалась в последних абзацах. Там тоже пришлось отсекать лишние фразы, чтобы понять эту самую, так глубоко спрятанную суть. Хотя всё было понятно ещё до того, как письмо было распечатано.

«Настойчиво просим Вас проинформировать Его Величество короля Юзеппи, названного при рождении Карху, о том, как продвигаются поиски преступницы Тойво, названной при рождении Ило, подданной Его Величества короля Юзеппи, названного при рождении Карху.

Наш всемилостивый и всесправедливый король болеет сердцем о несчастье, приключившемся из-за подлой преступницы Тойво, названной при рождении Ило. Его Величеству больно, что по его вине произошло несчастье в королевской семье Бенестарии, и жаждет воздать по заслугам преступнице.

Его Величество король Юзеппи, названныйо при рождении Карху, снова предлагает своих лучших ищеек, которые способны помочь в ваших поисках. Они имеют тайные знания для выслеживания преступников уже по их подданству нашему королю, не говоря уже про кровный поиск…»

Ничего нового. Дамиан слегка скривился и отбросил бумагу в большую серебряную пепельницу, щелкнул ногтем по краю. Бумага начала дымиться и загорелась, а он развернул ещё одно письмо. Круглый, почти детский почерк, запах духов, в конце, под подписью — нарисованный кокетливый букетик. В тексте некоторые строки выглядят слегка размытыми — их восстанавливали после цензурной магии Оландезии. Придворным магам Короны пришлось поломать головы, чтобы понять, что расплывшиеся строки вовсе не залиты маслом, а просто находятся под воздействием шаманских заговоров.

«Мой глубокоуважаемый и драгоценный суженый!

В первых же строках своего послания спешу сообщить Вам, что очень скучаю без наших встреч! Как бы мне хотелось повидаться и поговорить с вами!

С удовольствием читала Ваше послание ко мне, и сердце замирало в груди — как же я счастлива, что вы есть в моей жизни! Однако было грустно узнать, что Вы чрезвычайно загружены и Вам совершенно некогда отдохнуть, всё дела и дела.

Вот и папенька целыми днями занят в своей миссии. Даже не знаю, чем же Вы, Ваше Высочие, так загрузили драгоценного моего отца, что и поговорить со мной у него порой не находится времени.

Как я писала ранее, у меня расширился круг знакомых. Я познакомилась с принцем Варгеном, названным при рождении Фошта. Он всё больше кажется приятным молодым человеком, очень обходительным и вежливым. Мы много разговариваем и смеёмся, но было вымарано, а затем восстановлено (прим. автора) — у меня почему-то бегут мурашки от его взглядов. Это очень неловко и тревожно, и я не понимаю, почему так происходит. Однако, его брат Ветенс, названный при рождении Андра совершенно другой человек, очень располагает к себе, хоть и не пытается меня смешить, он чудесный рассказчик, и хоть не так услужлив, но, безусловно, весьма интересный собеседник.

Младшие принцы осваивают науку верховой езды и иногда берут меня с собой. Но я в седле держусь не важно, как Вы знаете, и мне это не интересно. Поэтому с ними мы видимся редко.

Королева здесь её почему-то называют просто женой короля, со мной дружбы не водит, более того, она не разу не пригласила меня в свои покои, и как я не пыталась сделать ей визит вежливости, мне это не удавалось из-за различных независящих ни от кого причин. Это удивительно, но это так. Таким образом женского круга общения я лишена. Королевой гордятся и почитают её дети и муж, потому что она родила восемь сыновей. Она действительно достойна преклонения, но непонятно другое: разве от женщины зависит, кого она родит — сына или дочь?

Почтение к ней выражается очень своеобразно — жена короля имеет право сидеть рядом с супругом во время трапезы. Других женщин, кроме меня, за столом никогда не бывает, и мне совсем не с кем поговорить.

Я пыталась пообщаться хотя бы с охраной королевы. Это суровые женщины-воины, которые стояли за её спиной всегда, когда я её видела. Но ни одна из них не стала отвечать на мои вопросы, и даже на приветствия при встрече.

Вот поэтому я скучаю. Думала, что смогу увидеть страну, но возможностей не подворачивается никаких, и приходится заниматься вышивкой или вовсе читать старинные книги в королевской библиотеке.

Когда я вижу эти фолианты, право, мой реджи, жалею о том, что когда-то научилась читать. Не умей я этого, сейчас не приходилось бы давить зевоту над этими пыльными страницами. Хорошо, что король не догадывается, что я не люблю читать. Он очень суров, и боюсь его обидеть.

Ваше высочие, мой дорогой Дамиан! Я очень скучаю за вами, за родиной, за матушкой! Пишите мне, это хоть как-то развлечет меня. Каждое Ваше письмо перечитываю множество и множество раз, и храню их в шкатулочке, что Вы, мой милый суженый, подарили. Остаюсь с почтением, ваша единственная, Перла Инвиато».

Всякий раз, читая эти письма, Дамиан возвращался воспоминаниями в тот день. Вокруг шел дождь, всех гостей срочно переправили во дворец, а он заглянул в зеленый шатер беседки, где та жалкая промокшая девочка с выбившимися из прически мокрыми белокурыми прядями и крупными дрожащими губами смотрела ему в глаза и говорила. Взгляд был ищущим и просящим, а слова были признанием… Каждый раз его пробирало до костей — какая же она была несимпатичная и жалкая, как же хотелось её пожалеть и поскорее убежать. Вот и сейчас тоже самое. «Это какое-то персональное мучение, только для меня одного», — думал он, растирая Призрачной Рукой ноющий висок.

Только многолетняя выучка и чувство долга заставили его отодвинуть неприятные мысли и вернуться к насущной проблеме. Принц отложил письмо и постарался собрать воедино то, что из него понял.

Перла сожалела о том, что пропавшую принцессу не обнаружили,

есть интересные, но не срочные сведения, которые лучше сообщить наедине. Маркиз Инвиато продолжает свою работу. Старший сын короля Юзеппи — бабник и пытается соблазнить наивную дурочку Перлу, а второй — более серьёзный молодой человек. Младшие — ещё малы, от них мало проку.

Что ещё? Перла изучает библиотеку Юзеппи, пытаясь понять культуру Оландезии, источники и причины того, что сейчас творится в стране. Из дворца её почти не выпускают. Понятно, почему вымарали слова о королеве. То есть о королевской жене. Это, видимо, личное, то, что о королевской семье Оландезии никто не должен знать. А почему Перла написала про охрану королевской жены — не понятно совершенно.

Принц задумался, а потом приподнял и опустил на рычаги трубку телетрофона. Секретарь появился мгновенно.

— Слушаю вас, мой реджи.

— Вызови мне, пожалуйста, кого-то из специалистов, работавших на подготовке маркизы Перлы Инвиато.

— Да, мой реджи, — кивнул Марк Опрельский и быстро скрылся за дверью.

Дамиан ещё раз перечитал письмо, покрутил его, попробовал сложить сова из первых букв предложений, потом — первых букв строк, затем — из последних. Ничего не получалось. Еще раз перечитал то, что было восстановлено из стёртых шаманскими заклятьями.

— Мой реджи, изобилия и плодородия! — невысокий старичок с пышной почти полностью седой шевелюрой вежливо поклонился и прошел к столу. — Слушаю вас.

— Здравствуйте, Эммануил Демидович. Письмо, — и протянул бумагу посетителю.

Тот взял и принялся внимательно читать. Подвижное лицо его менялось от строки к строке, но принцу это не добавляло понимания. Когда эксперт ознакомился с письмом и отложил его в сторону, Дамиан перечислил, что понял из письма. Старичок согласно кивал.

— Да, да, всё так.

— Но я не понимаю, что имела в виду маркиза, упоминая охранниц королевской жены.

Эммануил Демидович задумчиво посмотрел в окно и вытянул вперед губы. Покачал головой, пошевелил, будто выплетал заклинание, пальцами, подвигал вверх-вниз бровями.

— Мой реджи, тут я не берусь судить. Возможно, сама маркиза и ничего не хотела нам этим сообщить — мя не договаривались с ней о чем-то похожем. Возможно что-то в этих охранницах показалось странным, но скорее всего это просто попытка обрисовать ту глубину одиночества, в которой она находится. А вот то, что олданезийская цензура вымарала это из её письма… — старичок наставительно поднял вверх указательный палец, — от это может быть очень значительным. И вместе эти два факта заставляют задуматься.

Дамиан смотрел на Эммануила Демидовича внимательно и ждал продолжения, но ожидания не оправдались.

— Стоит обязательно намекнуть маркизе, что эта информация вас заинтересовала, и то, что она была вымарана из письма — так же.

Принц покивал, поблагодарил за помощь и, распрощавшись с экспертом, который не внес против ожидания, ясности и не дал сколько-нибудь ценной информации. Придётся импровизировать. Принц достал лист белой бумаги с именным гербом и взял перо.

«Ах, дорогая моя невеста! Единственная моя!

Как радовалось моё сердце, когда руки мои держали ту бумагу, на которой вы оставили свой след! Я завидовал листку, за который вы держались, буквам, которые вы видели! Как тяжело в разлуке, как щемит сердце!»

Дамиан отставил лист и взглянул на него с расстояния вытянутой руки. Количество восклицательных знаков заставило принца сморщиться, но он не стал переписывать, а положил лист и снова принялся писать. Многословно выразил своё горе от расставания, однако изо всех сил старался, чтобы письмо оставалось письмом любящего мужчины. Поэтому вписал туда и рассказ о встрече с матушкой Перлы, старшей маркизы Инвиато, о её самочувствии, занятиях и беспокойстве о дочери. Поведал о том, как ему хотелось бы встретиться, но государственные дела, скорее всего, не дали бы им увидеться даже находись Перла во дворце. Много внимания уделил рассказу о грандиозности работ по поиску пропавшей принцессы: об отрядах, рассылаемых по всем городам всё дальше и дальше от столицы, для поиска пропавшей девушки, о том, что приходится постоянно читать отчёты и сверять огромное количество информации, что это отбирает такое количество времени, что спать приходится слишком мало.

Тут пришлось кстати заметить: «С прискорбием сообщаю — часть писем невозможно прочесть. То ли с недосыпу, то ли вы, драгоценная моя, чем-то таким заправляете лампы, когда пишите, что часть текста разобрать невозможно. Это очень печально, будто наш разговор прерывается и я слышу только неясный голос, а слов не разобрать. И так печально становится — вдруг в этих потерянных местах речь шла о чем-то важном? О том, как вы, моя дорогая, скучаете, как и я, от нашей разлуки, или о ваших впечатлениях от Оландезии. Тем более это грустно, что очень хочу услышать ваш голос и постоянно держу у сердца ваш портрет, моя дорогая! А эти расплывчатые пятна будто отбирают вас у меня!

Я понял, что вам не с кем общаться и вы грустите от одиночества. Если вам скучно читать толстые книги, почитайте сказки. Должно быть много сказок в замке, где растёт так много детей. Думаю, будет интересно сравнить наши сказки и оландезийские, ведь все люди — братья.

Совсем не удалось ничего понять про охранниц. Вас охраняют? Вы подвергаетесь какой-то опасности? Пожалуйста, пишите! Мне важно знать, что с вами всё в порядке, моя единственная!»

Дамиан ещё раз пробежал письмо глазами, подумал, скептически приподнимая бровь. Приподнял не сильно, не больше, чем на толщину волоса — в письме всё было более-менее нормально. Исправлять ничего не стал и потому тут же запечатал конверт своей личной печатью.

Эти печати были явно лишними — не приходилось сомневаться, что вся переписка с Перлой перечитывается. Как уж там потом восстанавливают эти печати, чтобы «единственная» думала будто конфиденциальность сохраняется, было покрыто мраком. А может, письмо читали потом, когда Перла сама их вскрывала. Это было и не важно. Собственно для того эта переписка и затевалась, чтобы подкармливать нужной информацией оппонентов в Олданезии, и именно для того, чтобы не возникало никаких сомнений у посторонних читателей этих писем подлинности единственной, Дамиан соблюдал все формальности и ритуалы — все эти приторные обороты, фальшивые сожаления и личная печать. Пусть северные соседи делают свою работу, вынюхивают, читают чужие письма, пытаются навязать ему своих ищеек, лишь бы не мешали ему.

Принц вызвал Опрельского. Деликатно стукнув в створку, секретарь заглянул в кабинет.

— Мой реджи, скоро появится Суземский, вот подборка отчетов поисковых групп, — и Марк показал несколько картонных корок, разной толщины.

— Давайте, Марк, а вот это заберите и отправьте, — и махнул рукой на стол. — Не разобранные есть?

Опрельский страдальчески сморщился:

— Мой реджи, они поступают довольно часто. Сейчас все разобранные, но в течение ближайшего времени могут поступить новые сведения… Вот в этих двух есть свежие, за сегодняшние полдня.

Дамиан покивал и открыл первые корки, внушающие опасения уже одним своим видом — слишком толстая стопка бумаг была прошита между двумя картонками. Листнул пару страниц — даже чтобы просто просмотреть это всё, пары мгновений будет мало. А грядущее заседание с Суземским и его группой затянется, это даже не вызывало сомнений. Реджи глянул за окно, на сгущающиеся сумерки, и поспешно сказал в спину выходящему секретарю:

Я хочу позвонить, не пускайте, Марк, никого.

Опрельский уже из приемной кивнул, показывая, что услышал и спросил:

— Соединить как всегда?

— Да, Марк, будьте добры.

Дамиан потёр висок, едва заметно вздохнул и как только телетрофон звякнул, показывая, что связь установлена, взял трубку.

— Здравствуй, Милэда.

— Добрый вечер, реджи!

— Всё ли в порядке? Чем занята?

— Спасибо, мой реджи, всё хорошо. Я рисую.

— В гостиной? — Дамиан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Лицо его расслабилось, на губах появилась едва заметная улыбка.

— Да, в гостиной, — было слышно, что собеседница тоже улыбается.

— Камин растоплен? — всё так же расслаблено спрашивал принц.

— Да, мой реджи. И чай на столике.

Дамиан вздохнул, будто пытался почувствовать запах через трубку.

— Пахнет?

— Ну конечно, Дамиан! Какие вопросы? — Милэда на том конце провода почти смеялась.

— Эх, как же хорошо!

— Приезжайте, мой реджи, — ласково проговорила княжна.

Дамиан всё сидел с закрытыми глазами и будто чувствовал тепло и уют гостиной в небольшом домике младшей Маструрен. Потом слегка сжал губы и с сожалением сказал:

— Не могу, Ми, сейчас будет долгий разговор. Трудный… Даже не знаю, чем закончится. Долгий. Наверное, до глубокой ночи. Поэтому я просто так посижу минутку, послушаю, как трещат дрова. Они трещат, Милэда?

— Трещат, — всё продолжала улыбаться подруга детства. — Только вам вряд ли слышно…

— Ничего страшного, я представлю. Ведь я почти у тебя в гостях. Я просто помолчу полминутки.

Они оба замолчали. В трубке слышно было только как быстро черкает карандаш в маленькой конторской книжечке Милэды. Секунды тихого счастья, короткие мгновенья отдыха. Вскоре шум в приёмной нарушил идиллию. Дамиан, прижимая трубку к уху, приоткрыл один глаз и посмотрел на высокие двери. Заглянул Марк, не открывая створки широко, попытался загородить собой проход. Объявил шепотом, но довольно торжественно:

— Прибыл Суземский со своей… — секретарь обернулся и через плечо бросил недовольный взгляд в приёмную, — своей бандой. Пускать?

— Милэда, до свиданья! — сказал принц, усаживаясь ровнее в кресле. Но ответа не услышал: секретарь как пробка из бутылки влетел в кабинет под напором улыбавшегося во весь рот Суземского. Из-за спины Зория в кабинет просочился знакомый люд: четверо мужчин и внешнего вида и девушка. Компания была настолько разношерстная, что придумать подобное разнообразие было бы трудно. Дамиан положил трубку на рычаг.

— Реджи! — громогласно воскликнул советник и раскрыл объятья навстречу поднявшемуся принцу. — Я опять с ребятами. Ты нашел?..

Меньше месяца назад, когда был объявлен траур, и в Оландезию была отправлена фальшивая единственная Дамиана, ему казалось, что он стоит в тупике. Высокие темные стены с двух сторон и впереди. Темнота. Дышать нечем. Только чуть светлеет что-то вверху: то ли небо, то ли далёкий потолок.

Границы закрыты. Времени всего полгода, ну может год, и нужно искать пропавшую иностранную принцессу. А практически единственное место, где девушка могла бы надежно спрятаться, абсолютно закрыто для поиска. Тупик. Да, наказывать преступницу смысла не имело, потому как преступницей она не была. Но найти девчонку раньше её отца было необходимо — разобраться в том, что происходит в Оландезии, было давно пора. Слишком многие нити от происходящих мелких и крупных преступлений вели к… Нет, не к этой закрытой северной соседке. Не было это очевидно, лишь угадывалось. Угадывалось в том, что эти нити будто пахли Оландезией, в них чувствовалась рука той страны, её почерк в похищении открытий и изобретений, убийствах и исчезновениях граждан Бенестарии. И вот, понимая, что ждёт девушку, которую так рьяно хотят получить северные гости, и зная почему — она одна из ключевых фигур в тех непонятных играх, которые ведёт Оландезия, — принцу и всей службе безопасности очень хотелось встретиться с Тойво и поговорить. Чем откровеннее будет разговор, чем больше вопросов получат ответ, тем лучше.

Просто так ли принцесса проникла в Академию? Если она действительно в Академии, а не где-нибудь в другом месте… И если действительно там, не начнут ли пропадать секретные разработки ученых магов Бенестарии чаще, чем раньше?

Ну а матушка, королева Ильдария, ещё более настойчиво предлагает искать единственную! Ведь срок теперь ограничен временем траура о погибшей принцессе Суэлле. Год! Всего год!

Возьмешься тут за голову… И ощущение тупика самое что ни на есть тупиковое…

Тогда Дамиан сидел, уткнувшись лицом в ладони, попирая годами прививаемое «ты же принц!», — ни осанки, ни гордой постановки головы, ни маски спокойствия. Даже Несносный Мальчишка утих и не показывался. В глазах где-то совсем близко стояли слёзы.

— Ну что приуныл, дружище?! — влетел Суземский в кабинет, даже не постучавшись. Но Дамиан не обратил на бестактность внимания. Глянул на друга молча и вновь уткнулся в ладони.

— Ха, ха, ха! Сейчас я тебя повеселю!

Принц выглянул одним глазом из-за ладони.

— Мы начинаем разделение Академии!

Дамиан почти не среагировал. Едва приподнятая бровь — вот и все эмоции.

— Эй, дружище, ты что, не рад? — советник даже перестал улыбаться.

— Зорий, ты сошел с ума, — совершенно потухшим голосом проговорил принц, и опустил взгляд, снова прячась в ладонях.

Суземский рухнул на стул, повертелся устраиваясь и уставился на принца.

— Нет, я совершенно здраво мыслю. Нам срочно нужно начать разделение Академии. Прямо сегодня запускаю в газетах шумиху о назревании и перезревании этого. Попрошу Тэкэру, чтобы рассказала всей стране в каких ужасных условиях существуют наши самые элитные адепты и профессора, о том, что такие условия замедляют развитие страны, потят результаты и вообще!..

Дамиан медленно положил ладони на стол перед собой, склонил набок голову и устало посмотрел в лицо другу. Потом в глазах блеснула искра понимания.

— Ты хочешь моей смерти?

Зорий встал со стула, где так удобно только что устроился, уперся в край стола ладонями и наклонился к Дамиану:

— Ты не понял, дружище, — проговорил тихо и торжественно, — под видом разделения академии мы будем искать пропавшую принцессу.

Дамиан откинулся на высокую спинку и уставился на Зория. Тот распрямился и снова заулыбался, принялся ходить по кабинету, размахивая руками.

— Сейчас мы создадим шум вокруг сложностей в Академии, намекнём, что будь Академия в других условиях, многих трагедий можно было бы избежать.

— Но…

Зорий резко обернулся к принцу и приподнял указательный палец вверх:

— Да! Но! Действительно, нет тут никакой связи, я всё понимаю. Мы и не будем говорить про связь, мы просто намекнём. Понимаешь? Кто как захочет, тот так и поймёт намёк. Кто-то захочет придумать историю о том, как могло бы быть, если бы…, тот всё равно придумает, а мы специально намекнём, чтобы организовать русло общественного мнения. Всё закрутится и завертится. И этим мы подготовим общество к тому, что разделение — естественный процесс, который уже давно готовится, и просто именно сейчас пришло его время.

— Но… принцесса? — Дамиан так и сидел недвижимо, только сжимал ручки кресла всё сильнее.

— Пока будет шуметь пресса, мы начнём «искать» сбежавшею девчонку, — наставительно сказал Суземский.

— И как мы будем её искать? — чуть прищурился Дамиан, наконец, выплывая из своего отчаяния. Он ощутил, что идея друга на самом деле намного глубже, чем просто разделение Академии. Но вот в чем она заключается, пока было не понятно.

Суземский стал прямо напротив принца, сложил на груди руки и засиял своей улыбкой так, будто включили фонарь в безлунную ночь.

— Мы направим поисковые группы в разных направлениях от столицы, они будет разъезжать по городам и ближайшим к ним поселениям, шумно интересуясь путешествующими девушками с характерной внешностью, а сами будут собирать информацию о местах, которые могут потенциально стать вместилищем для разделившейся Академии: помещения, территория, земли, условия.

— Но… зачем?

— Разделение Академии будет готовиться в тайне от широкой публики, в том числе и от притаившихся олданезийских соглядатаев, а поиски пропавшей принцессы будут на виду.

И Суземский с жаром стал рассказывать, что уже нашел нескольких очень полезных людей, каждый со своим талантом, которые станут основой нового министерства.

— Что? Какого министерства? Ты шутишь? Откуда деньги на министерство? — Дамиан даже дернулся навстречу.

— Подожди, — успокаивающе заговорил друг. — Они сейчас организуют и проведут огромную по своим масштабам работу. Представляешь?

Дамиан представил, передернулся и неуверенно кивнул.

— Они уже будут уметь это всё. И куда мы должны будем деть таких замечательных мастеров? Выгнать? Вернуть на те места, откуда я их выдернул едва ли не с корнями? Мы должны будем их сохранить! Всегда что-то нужно преобразовывать, развивать, улучшать. Вот эти и люди станут основой нового министерства. Сейчас это будет небольшая группа, но в будущем…

Принц недоверчиво покачал головой.

— Зорий, это всё детали, ты мне скажи что дальше?

— А дальше мы соберем информацию с помощью поисковых групп о возможных местах, куда будем расселять Академию. И группы посылать будем по наиболее перспективным по нашему мнению городам. Всё равно олданезийцы не знают, как там мы ищем принцессу, это ведь засекреченная информация. Вот и пусть ломают голову, почему мы именно там её ищем, а не в других местах.

— И какие же наиболее перспективные по нашему мнению города? — Дамиан почувствовал, что проснулся сарказм. А это значит, что тупик уже перестал быть тупиком, и жизнь снова заиграла красками.

— А вот списочек. Во второй колоночке — почему они нам интересные, помещения есть подходящие или рельеф интересный, — и Суземский вытащил движением ловкача из уличного балагана бумагу, затем другую и третью, — а вот это списки поисковых групп и приставленных к ним магов, которые будут обеспечивать связь, а это — карта с указанием этих городов.

— А принцессу в Академии мы будем искать под прикрытием суеты? — ухмылка, сегодня — хитрая, впервые за последние дни появилась на лице принца.

— Реджи, ты — гений!

Дамиан хмыкнул и сказал:

— Это кто из нас ещё гений!

Суземский снова расцвел широченной улыбкой и хлопнул в ладоши, завершая разговор.

Вчера Дамиан выезжал с поисковым отрядом в оранжевую зону. Направление было не случайным — здесь шел путь на север, и если кто наблюдал за бурными «поисками» принцессы и анализировал направления этих самых «поисков», увидел бы вполне логичную экспедицию на север, в сторону гор, в сторону родины беглянки, в сторону Оландезии.

Для королевы Ильдарии участие принца в работе этого отряда обосновывалось необходимостью посмотреть старый, полуразрушенный замок, находящийся относительно недалеко от цели поисковой группы.

Дамиан совершенно не интересовался старыми замками, но побывать там у него была и личная причина. Благодаря этой так своевременно проснувшейся хозяйственности, он получил важную и весьма вескую причину — дело государственной важности — не посещать очередное мероприятие, которое в виду траура и отъезда фальшивой единственной должно было иметь вид благотворительного вечера в пользу приюта для малолетних амагиков.

На такие встречи съезжались попечители приюта и рассказывали о воспитанниках, которых они курируют, о том, как устроен их быт и образование, общались между собой и с членами королевской семьи, которые также жертвовали на этот приют, и если собранных средств не хватало, всегда пополняли казну заведения до необходимой суммы.

Но в этот раз… Всё как будто выглядело как и раньше — те же люди, съехавшиеся с разных городов королевства, те же разговоры, даже посуда на столе у стены та же. Кроме одной маленькой детали, о которой принц узнал совершенно случайно: по милости королевы каждого попечителя в этот раз могли сопровождать две особы женского пола. И если их возраст не превышал двадцати пяти лет, то их проезд оплачивался Короной. Двух трактовок тут быть не могло.

Будь принц даже истеричной девицей, он ничего не смог бы поделать с решением королевы. Поэтому нашел способ не участвовать в очередном замаскированном сватовстве. «В акте сводничества!» — в гневе думал Дамиан, беседуя с капитаном безопасности Короны Павловским, заведовавшим распределением поисковых групп, о том, чтобы принять участие в ближайшей экспедиции.

Реджи с достоинством и той настойчивостью, граничащей с упрямством, что унаследовал от матушки, без потери достоинства смог избежать этого неприятного для него мероприятия под столь благовидным предлогом — поиск принцессы и инспекция собственных земель.

Поэтому в составе отряда из четырёх агентов безопасности посетил синдака — главу небольшого городка, городскую управу и полицейское управлении. Главной особенностью этого населённого пункта была банальная близость к Большой Северной дороге.

И пока принц любезно беседовал с главами и важными господами, затем совершал неспешную прогулку в карете по городку, пятеро бравых офицеров безопасности переворачивали вверх дном все перечисленные выше учреждения, требуя информации о проезжающих и проходящих одиноких девушках, об убийствах, особенно девиц, об ограблениях и разбойных нападениях.

И вот после всего этого, принц в сопровождении своего отряда выехал в замок, что стоял на землях, принадлежавших его семье. Собственно, удаляться далеко от Большой Северной дороги было не очень нужно, но всё же было решено посетить старый замок. И решающим тут стало то, что нужно было уединённое место для обсуждения увиденного в городке, составлении отчета и его отправить в столицу.

Поэтому старый замок стал лишь ещё одной точкой на карте, не более. И даже терпеливо выслушал рассказы старичка-управляющего о тех славных временах, когда старый король, дед реджи, использовал замок как летнюю резиденцию, пировал здесь и устраивал великолепные охоты. Дамиан, конечно, не показал насколько ему неприятны эти разговоры. Как ни странно, не знавший деда-гуляку принц, его не любил. Вернее порицал его легкомысленное отношение к своим обязанностям и долгу, а ещё — отношение к своей дочери, нынешней королеве Ильдарии. Такие чувства к деду сформировалось как-то незаметно, само по себе, ведь никто и никогда не высказывал ничего плохого о прежнем короле.

Но и находиться дольше необходимого времени в этом полуразрушенном замке Дамиану не очень хотелось. Поэтому обсудили, что было нужно, отчет написали и отправили, и стали составлять обратный маршрут. Положив увеличивающий кристалл на карту, принц принялся рассматривать большой массив леса, который лежал между старым замком и дорогой, ведущей к столице.

— Давайте-ка через лес пройдём, — предложил он, вглядываясь в мерцающую увеличенную проекцию карты и водя по ней грифелем. — Мы сможем сэкономить время на дорогу, если пройдем вот так.

И принц показал направление через лес.

Вчера Дамиан выезжал с поисковым отрядом в оранжевую зону. Направление было не случайным — здесь шел путь на север, и если кто наблюдал за бурными «поисками» принцессы и анализировал направления этих самых «поисков», увидел бы вполне логичную экспедицию на север, в сторону гор, в сторону родины беглянки, в сторону Оландезии.

Для королевы Ильдарии участие принца в работе этого отряда обосновывалось необходимостью посмотреть старый, полуразрушенный замок, находящийся относительно недалеко от цели поисковой группы.

Дамиан совершенно не интересовался старыми замками, но побывать там у него была и личная причина. Благодаря этой так своевременно проснувшейся хозяйственности, он получил важную и весьма вескую причину — дело государственной важности — не посещать очередное мероприятие, которое в виду траура и отъезда фальшивой единственной должно было иметь вид благотворительного вечера в пользу приюта для малолетних амагиков.

На такие встречи съезжались попечители приюта и рассказывали о воспитанниках, которых они курируют, о том, как устроен их быт и образование, общались между собой и с членами королевской семьи, которые также жертвовали на этот приют, и если собранных средств не хватало, всегда пополняли казну заведения до необходимой суммы.

Но в этот раз… Всё как будто выглядело как и раньше — те же люди, съехавшиеся с разных городов королевства, те же разговоры, даже посуда на столе у стены та же. Кроме одной маленькой детали, о которой принц узнал совершенно случайно: по милости королевы каждого попечителя в этот раз могли сопровождать две особы женского пола. И если их возраст не превышал двадцати пяти лет, то их проезд оплачивался Короной. Двух трактовок тут быть не могло.

Будь принц даже истеричной девицей, он ничего не смог бы поделать с решением королевы. Поэтому нашел способ не участвовать в очередном замаскированном сватовстве. «В акте сводничества!» — в гневе думал Дамиан, беседуя с капитаном безопасности Короны Павловским, заведовавшим распределением поисковых групп, о том, чтобы принять участие в ближайшей экспедиции.

Реджи с достоинством и той настойчивостью, граничащей с упрямством, что унаследовал от матушки, без потери достоинства смог избежать этого неприятного для него мероприятия под столь благовидным предлогом — поиск принцессы и инспекция собственных земель.

Поэтому в составе отряда из четырёх агентов безопасности посетил синдака — главу небольшого городка, городскую управу и полицейское управлении. Главной особенностью этого населённого пункта была банальная близость к Большой Северной дороге.

И пока принц любезно беседовал с главами и важными господами, затем совершал неспешную прогулку в карете по городку, пятеро бравых офицеров безопасности переворачивали вверх дном все перечисленные выше учреждения, требуя информации о проезжающих и проходящих одиноких девушках, об убийствах, особенно девиц, об ограблениях и разбойных нападениях.

И вот после всего этого, принц в сопровождении своего отряда выехал в замок, что стоял на землях, принадлежавших его семье. Собственно, удаляться далеко от Большой Северной дороги было не очень нужно, но всё же было решено посетить старый замок. И решающим тут стало то, что нужно было уединённое место для обсуждения увиденного в городке, составлении отчета и его отправить в столицу.

Поэтому старый замок стал лишь ещё одной точкой на карте, не более. И даже терпеливо выслушал рассказы старичка-управляющего о тех славных временах, когда старый король, дед реджи, использовал замок как летнюю резиденцию, пировал здесь и устраивал великолепные охоты. Дамиан, конечно, не показал насколько ему неприятны эти разговоры. Как ни странно, не знавший деда-гуляку принц, его не любил. Вернее порицал его легкомысленное отношение к своим обязанностям и долгу, а ещё — отношение к своей дочери, нынешней королеве Ильдарии. Такие чувства к деду сформировалось как-то незаметно, само по себе, ведь никто и никогда не высказывал ничего плохого о прежнем короле.

Но и находиться дольше необходимого времени в этом полуразрушенном замке Дамиану не очень хотелось. Поэтому обсудили, что было нужно, отчет написали и отправили, и стали составлять обратный маршрут. Положив увеличивающий кристалл на карту, принц принялся рассматривать большой массив леса, который лежал между старым замком и дорогой, ведущей к столице.

— Давайте-ка через лес пройдём, — предложил он, вглядываясь в мерцающую увеличенную проекцию карты и водя по ней грифелем. — Мы сможем сэкономить время на дорогу, если пройдем вот так.

И принц показал направление через лес.

Однако ожидания не оправдались.

Лес не только не позволил сократить путь. Он неожиданно стал приключением — не пропустил их. Надо было прислушаться к словам старичка-управляющего, который не советовал идти без проводника, но понимание этого пришло уже после долгого блуждания в чаще. Высокие деревья, толстые стволы, густой подлесок, буреломы, глохнущий звук голосов, будто говоришь в перину, духота, надвигающиеся сумерки.

— Мой реджи, нужен привал с ночёвкой, — тихо тронул Дамиана за рукав старший отряда. — Становится темно, нужно подумать о ночлеге.

— А что наш маг? — спросил Дамиан, всё ещё горячечно пытаясь прорваться из зарослей и направляя коня то к одному просвету, то к другому. Он взмок, на потное лицо прилип древесный мусор, дыхание было прерывистым.

— Нашему магу требуется отдых, — и старший кивнул на молодого офицера, который сосредоточенно о чем-то думал, покачиваясь в своём седле. — Он держит щит вокруг нас, но большей частью — вокруг вас, мой реджи. Прошу понять и мою ответственность. Знал бы капитан, что мы решим заночевать не то что в лесу, даже в городе, вас бы без отряда сопровождения не выпустили из столицы. А так — просто щит. От крупных хищников, от мелких насекомых, от недобрых глаз. И парню будет проще, если мы остановимся.

— А направление он нам не может указать, в котором двигаться? Может, мы успели бы выйти к жилью до заката? Я чувствую, что здесь не очень далеко что-то есть… такое. То ли люди, то ли…

— То ли не люди, — с кивком закончил старший. Указал глазами на мага и продолжил: — И он тоже так говорит. Нам стоит остановиться, переночевать под охранным пологом, дать парню немного отдохнуть и утром двинуться через лес. Да и лошади устали.

Дамиан внимательно посмотрел на мага. Бледноватый, уставший. Пожалуй, действительно стоит прислушаться и не спешить. Капитан Павловский, узнав, что с группой пойдет принц, заменил мага. Этот мальчишка, по словам капитана, был одним из самых сильных в ведомстве. Он сможет обеспечить не только отправку сообщений, но и защиту. Но даже он не сможет всю ночь прикрывать группу, идущую ощупью по лесу.

Дамиан, рвавшийся в столицу, планировавший ещё что-то успеть, почувствовал себя так, словно наткнулся на стену. Наткнулся грудью, со всего размаху.

Лагерь был разбит быстро: разведен костёр, отправлен вестник во дворец о задержке в дороге, выстроен защитный купол полностью скрывавший присутствие людей и лошадей. Уже лежа на подушке из еловых лап и накрывшись плащом, слегка голодный реджи смотрел на звезды, что иногда выглядывали через густую листву над головой. Лапы были неудобными — в спину давили ветки и кололи иголки, от него пахло лошадиным потом и костром, но душа наполнялась тихим торжеством: он вдруг понял, что сегодня удивительный и прекрасный вечер. Он в лесу, у костра, над головой лес и небо, вокруг — воздух, напоённый чудными ароматами, где-то в глубине чащ скрипит неизвестная птица, тихо гудит и постреливает искрами костёр. Когда такое было в последний раз? Забыл. А может и не было ничего подобного. И ряд ли скоро повториться.

Как же замечательно! Глаза закрылись сами. Звуки леса стали ближе и будто громче — шум ветвей, шорохи, голоса птиц. Принц засыпал улыбаясь и думал о том, что завтра должно произойти что-то необыкновенно прекрасное!

Интуиция его не подвела. Так и случилось.

Утром лес будто расступился, и принц с затаённым предвкушением пробирался впереди отряда сквозь густую высокую поросль и кусты. Впереди стало светлее — лес редел. И Дамиан неожиданно для самого себя сделал знак отряду — тише. Все остановились, кое-кто спешился по примеру принца. И вместе с ним тихо двинулись к кромке леса.

Впереди, сосем близко к крайним деревьям тек ручей, а на другой его стороне сквозь редкие стволы можно было рассмотреть какое-то поселение.

Но не это привлекло внимание принца. По крупным камням, уложенным поперек ручья, в поселение шла женщина?.. девушка?.. Понять было трудно, потому что солнце светило в лицо и фигурка в длинной юбке будто сияла. Только и было видно, что несколько черных длинных локонов развеваются на ветру.

Принц замер, сам не понимая почему. Стоял, прячась в подлеске, отвел в сторону руку, предупреждая своих спутников, чтобы не шумели, и смотрел.

Она грациозно ступала босыми ногами, одной рукой придерживая повыше старомодную юбку в пол, а в другой держала корзинку то ли с цветами, то ли с травами, и слегка покачивала ею над водой в такт мелодии, которую напевала.

Принц весь напрягся, будто натянутая струна, следя за каждым движением фигуры над ручьем, впитывая звуки и запоминая каждую мелочь, каждую подробность. В душе разливалось что-то близкое к детской радости от подарка, как в далёком детстве, когда он был маленьким мальчиком и ещё не знал, что он принц и у него обязанности.

Девушка уже стояла на последнем камне и трогала пальцем ноги воду ручья, когда позади принца всхрапнула лошадь. Метнувшиеся темные волосы обозначили быстрый взгляд из-за плеча. Девушка соскочила с камня, быстро присела, подобрав что-то с земли, и поспешила к домам.

Дамиан разочарованно выдохнул — чудо кончилось…

— Мой реджи, — Дамиан обернулся. Перед ним стоял молодой парень, маг. За ночь он отдохнул и уже не выглядел измученным и больным. Зато ему явно было неловко. — Мой реджи, простите, я спорил с вами, а вы оказались правы.

Принц удивленно двинул бровями — да, маг, когда они только трогались из лесного лагеря, утверждал, что нужно держаться восточнее, чтобы выйти к жилью, но принц покивал согласно, а отряд повел туда, куда указывало его чутьё, чутьё хозяина земель. И теперь понял, что мальчишка за его спиной был недоволен тем, что к его словам не прислушались, а теперь вот пришел каяться.

— Вы были правы, лейтенант, но нам не нужно в поселение, нам нужно на дорогу, а она как раз в этом направлении, — и принц указал в сторону от видневшихся за деревьями домами. И чтобы рвущееся наружу разочарование не промелькнуло на лице, принц разложил прямо поверх травы карту, примерно на то место, где они сейчас находились, положил увеличивающийся кристалл. И внимание всех тут же сосредоточилось на увеличенном мерцающем изображении карты, повисшее прямо перед глазами.

— Мы здесь, — показывал Дамиан, — а вот здесь дорога. Это совсем немного до Большой Северной дороги, не больше получаса.

А сам в это время сквозь серебристое мерцание карты пытался рассмотреть домики за деревьями, а вернее невысокую темноволосую фигурку в длинной юбке…

Коней пришлось гнать, чтобы прибыть в столицу как можно быстрее — у Дамиана было слишком много на этот день работы, которую откладывать не стоило. И с первым же шагом через двери дворца эти важные и не очень, но требующие его личного участия события, закрутились и завертелись вокруг него, не оставили времени на посторонние мысли и чувства.

И только вечером, с тоской глядя через окно на темный, уже совершенно ночной небосклон, и сожалея, что и сегодня не удалось вырваться к Милэде, принц вдруг вспомнил, что сегодня утром случилось одно чудо. И уже опустив голову на подушку, приятно пахнущую чем-то свежим, он вспомнил вчерашний вечер под звёздным небом и сегодняшнее утро. И не смог сдержать улыбку, а затем и волну мурашек сбежавших вниз от головы и поднявших все волоски на теле. Стоило подумать об Академии — Суземский обещал завтра придти, чтобы наконец окончательно определиться куда и как перемещать и разделять, но как Дамиан не пытался, перед глазами стояла невысокая женская фигурка, освещенная солнцем.

Так он и уснул, наблюдая, как она то бросает взгляд через плечо, трогает босой ногой воду ручья, то бежит от него куда-то вдаль…

А ночью… Отголоски старого сна смешались с новыми впечатлениями, и во сне руки Дамиана скользили по теплому женскому телу, губы что-то горячо шептали в длинные темные волосы, пахнущие так, что кружилась голова и хотелось орать от восторга, как мальчишке, как простолюдину, как сумасшедшему, мысли путались и ускользали. Нужно было оторваться от этого чистого, незамутнённого восторга, но не было ни сил, не желания.

Откуда-то издали слышался веселый голос Зория, который говорил что-то, что понять было не возможно, но требовательные интонации подсказывали — Академия, Академия, Академия…

Дамиан поднял голову к небу — там кружились звёзды, и ночная птица что-то громко выводила своим пронзительным скрипучим голосом, перебивавшим слова Зория. И этот птичий крик вдруг стал голосом страричка-управляющего старым пролуразвалившимся замком, и он говорил:

— Мой реджи, лучше места просто не найти! Подумайте! Здесь, бывало, так много народу гостило, и всем хватало места!

Дамиан открыл глаза. Последняя фраза «…и всем хватало места!» крутилась в голове вместе с ускользающими воспоминаниями. Он потянул за эту ниточку и весь сон вспомнился мгновенно. Принц улыбнулся тому восхитительному ощущению от женщины, чьего лица он не видел, и потом снова зазвучала фраза «…и всем хватало места!», и предыдущая «Мой реджи, лучше места просто не найти!».

Он замер, пытаясь вспомнить сколько же гостей вмещал когда-то забытый замок его деда, потом представил сам замок, сейчас руины, но если его восстановить… Перед внутренним взором поднялись стены, несколько высоких, в четыре, а то и шесть этажей, хозяйственные постройки, большое пространство луга позади замка, невысокая возвышенность, на которой он стоял, лес, через который он уже знал дорогу к тому ручью.

Да! Решение пришло внезапно. Старичок-смотритель был прав! Места хватит всем. А если не хватит? Дамиан сел в постели, напряженно размышляя. Было несколько городов с большими усадьбами, которые могли бы вместить факультет, но все так или иначе требовали значительной передлки, а значит — затрат, но если…

Принц соскочил с кровати, быстро рошел в гостиную, схватил перо и бумагу и начал записывать идею. Спешил, пока не забылось, пока было свежо, писал и брызгал во все стороны чернилами, а в душе нарастало ликование: отличная идея! Просто отличная!

И вот шесть пар глаз вопросительно смотрят на Дамиана. Он — на них. И Зорий спрашивает:

— Так что ты нашел, друг мой?

— Я нашел решение. Оно мне приснилось! — И вновь ликование в душе, улыбка и огромное чувство силы. — Мы восстановим старый замок, что на севере от столицы! Не нужно будет ни у кого выкупать земли и здания, только ремонт. Там отличное место — и полигоны легко сделать, и лес прекрасный — дикий, дремучий. Можно будет даже установить телепортационную станцию.

Шесть пар глаз уже не просто смотрят вопросительно, но даже немного ошалело. И молчат. Просто смотрят и просто молчат.

— Что-то не так? — Дамиан глянул на Зория. Тот улыбался криво и… как-то странно. А потом принц понял — он тоже улыбается. Пришлось стереть улыбку и вновь стать ты-же-принцем, хотя и получалось это с трудом. Помогли справиться именно взгляды банды Суземского — удивленные, ошалевшие и неверящие. «Гляди-ка, как я запугал подданных своей суровостью», — мимолетно мелькнуло у Дамиана. А Зорий уже интересовался:

Но мы просто поменяем одну резиденцию на другую. Разве нет?

— Нет, — принцу хотелось вскочить и бегать по своему большому кабинету взад и вперед как это сейчас делал Несносный Мальчишка, говорить громко и эмоционально, жестикулировать и улыбаться. Но он сидел и говорил, позволив себе только откинуться на спинку своего кресла. — Во-первых, мы уже на двое разделим Академию. А во-вторых…

Принц задумался, потому что это «во-вторых» родилось только что, в эту самую секунду, и нужна было ещё хотя бы одна секунда, чтобы выразить мысль в словах:

Во-вторых, обучать самым азам магии можно и не в столице.

Суземский удивленно поднял брови, а потом вдруг просиял пониманием:

— То есть начальные знания можно давать и на местах?

Дамиан всё же не удержал улыбку.

— Зорий, ты просто мысли мои читаешь.

И советник азартно потёр руки и многообещающе взглянул на своих подчиненных. Те наконец зашевелились, стали обмениваться взглядами и фразами, доставать бумагу и грифели, а потом изобразили скульптурную группу которая могла бы называться «Вас внимательно слушают».

К утру грандиозный план не только по разделению Академии, но и по разделению магического образования, наконец, был разработан в той мере, когда уже можно было идти с ним к Тэкэре Тошайвовне.