Навеки твой

8

— Дай нам еще немного времени, Филипп, — попросила Айви. — Мы хотим посмотреть остальные картины.

— Тогда я пойду, поищу Грегори.

Айви поспешно обернулась и поймала братишку за футболку.

— Не сегодня, Филипп. Побудь со мной и Бет.

Последние четыре дня Айви держалась подальше от Грегори, встречаясь с ним только, когда семья собиралась за столом, да случайно сталкиваясь в коридоре. Всякий раз при такой встрече она старательно избегала долгих разговоров. Когда Грегори специально разыскивал ее — а чем больше она его избегала, тем настойчивее он ее искал — Айви говорила, что ей нужно срочно идти в музыкальную комнату и репетировать.

Она видела, что Грегори озадачен и раздосадован дистанцией, которую Айви пыталась установить между ними. Но что еще ей оставалось делать? В последнее время они слишком сблизились. Айви сама не заметила, как привязалась к Грегори и стала зависеть от него. Если она не остановится прямо сейчас, то потеряет дружбу Сюзанны!

Айви, Грегори и Филипп встретились с Бет и Сюзанной в конце Мэйн-стрит, где начинались павильоны и эстрады ежегодного фестиваля. Сюзанна немедленно взяла Грегори под ручку и повела его прочь от Айви и Филиппа. В ответ Айви потащила Филиппа в противоположную сторону, а Бет в растерянности осталась стоять на тротуаре.

— Идем с нами! — позвала ее Айви. — Мы идем смотреть картины.

Выставка была устроена вдоль узкой улочки старых магазинов, отходящей от Мэйн-стрит. Разношерстная толпа горожан — женщины с детскими колясками, старушки в соломенных шляпках, дети с раскрашенным лицами и парни, одетые клоунами — бродили от стенда к стенду, рассматривая картины и пытаясь угадать автора. У каждой картины было название и номер, но имена авторов скрывались до следующего дня, когда независимое жюри должно было выбрать победителя.

Айви, Бет и Филипп почти закончили осмотр, когда Филипп вдруг начал капризничать и рваться на поиски Грегори.

Чтобы отвлечь его, Айви указала на какую-то странную картину маслом.

— Как ты думаешь, что тут нарисовано?

— «Вещи», — хмуро прочитал название картины Филипп.

— А мне кажется, что это ряд тюбиков с губной помадой, — сказала Бет, — или осенние деревья! А может быть, это рождественские свечи? Или бутылки с кетчупом? Или ракеты на закате?

— А по-моему, это просто глупость, — громко объявил Филипп, скорчив гримасу.

— Ш-ш-ш-ш! Филипп, не кричи, — попросила Айви. — Вдруг художник стоит рядом с нами и все слышит? Ему будет неприятно.

Филипп обернулся — и лицо его вдруг разгладилось.

— А вот и нет тут никакого художника! — крикнул он. — Зато тут стоит ан… — он замолчал.

— Кто? — спросила Бет.

Айви быстро обернулась. Сзади никого не было.

— Никто, — пожал плечами Филипп, а потом тихонько вздохнул.

Они подошли к последнему стенду с четырьмя акварелями.

— Боже! — ахнула Бет. — Какое чудо! Это восхитительно! Номер тридцать три, кто бы ты ни был, ты мой победитель.

— И мой, — согласилась Айви, любуясь нежными прозрачными красками, игравшими жизнью и светом.

— Я бы хотела сидеть здесь, позабыв о времени, — сказала она, указывая на пейзаж с заросшим садом. — Какое спокойствие и безмятежность!

— А мне нравится змей, — заявил Филипп.

Айви подумала, что только маленький мальчик мог найти на этой очаровательной картине змею, хитро спрятанную в траве.

— А я бы хотела поговорить с женщиной с последней картины, — сказала Бет.

Женщина сидела под деревом, отвернув лицо от художника. Вокруг нее, осыпая с ног до головы, бушевал вихрь цветов — белых, сияющих цветов яблони, при взгляде на которые Айви почему-то подумала о холодном снеге. Она посмотрела на название. «Слишком рано».

— В этой картине заключена какая-то история, — тихо прошептала Бет.

Айви кивнула. Она знала эту историю, вернее, очень похожую — историю о безвозвратной утрате кого-то, кого ты не успел…

Глаза ее наполнились слезами. Айви быстро поморгала и сказала:

— Так, мы посмотрели все картины. Теперь идем спускать деньги!

— Ура! — завопил Филипп. — На аттракционы?

— Глупыш, нет тут никаких аттракционов? На таких фестивалях их не бывает.

— Нет аттракционов? — ошеломленно повторил Филипп, застывая на месте. Казалось, он никак не мог понять, как такое возможно. — Нет аттракционов!

— Похоже, у нас будет очень долгий день, — удрученно сказала Айви, поворачиваясь к Бет.

— Может, попробуем закормить его сладостями? — предложила Бет.

— Я хочу домой, — насупился Филипп.

— Давайте прогуляемся по Мэйн-стрит, — предложила Айви, — и поглядим, что там продают.

— Это скучно! — отрезал Филипп, угрожающе поджимая губы. Айви поняла, что сейчас у них будут большие неприятности. — Я пойду поищу Грегори.

— Нет! — рявкнула Айви так грозно, что Бет изумленно посмотрела на нее.

— У него свидание, Филипп, — взяв себя в руки, объяснила Айви. — Мы не можем ему мешать.

Филипп надулся, как мышь на крупу, и принялся шаркать ногами с таким видом, как будто прошел пешком многие мили и совершенно выбился из сил. Бет молча шла рядом с ним, украдкой бросая косые взгляды на Айви.

— Это несправедливо по отношению к Грегори, — сказала Айви, как будто Бет просила у нее объяснений. — Он не привык повсюду таскать за собой капризного девятилетнего мальчика.

— Ну да, — сказала Бет, поспешно отводя глаза.

Судя по всему, она догадалась, что это не единственная причина упорства Айви.

— Да, конечно, Сюзанна тоже к этому не привыкла!

— Я так и подумала, — мягко заметила Бет.

— Мне скучно, скучно, скууучно, — заныл Филипп. — Я хочу домой.

— Ну так отправляйся! — рявкнула Айви.

Бет поспешно поглядела по сторонам.

— Может быть, сфотографируемся? — предложила она. — Здесь каждый устраивают площадку под названием «Фотостудия Дикого Запада». У них есть разные костюмы, в которые можно нарядиться перед съемкой. Это очень весело, честно!

— Отличная мысль, — с облегчением ответила Айви. — Да я готова наделать снимков на три альбома, лишь бы отвлечь его, — негромко шепнула она Бет.

Прямо перед фотоателье был устроен небольшой помост под тентовой крышей, похожий на маленькую театральную сцену. Здесь было несколько декораций, вешалки с костюмами, возле которых суетились дети и взрослые, а также различные аксессуары — пистолеты, деревянные кружки и бутафорская голова бизона из искусственной шерсти. Дребезжащие звуки пианино придавали сцене атмосферу настоящего салуна.

Фотограф щеголял в ковбойской шляпе, жилете и кожаных штанах в обтяжку.

— Классный, — оценила Бет, любуясь им сзади. — Очень классный.

Айви улыбнулась.

— Обожаю парней в сапогах, — сказала Бет несколько громче, чем следовало.

Ковбой обернулся.

— Уилл!

Уилл расхохотался, а Бет побагровела от смущения. Заметив это, Уилл похлопал ее по руке, а потом вежливо кивнул Айви. Филипп уже стоял возле вешалок с костюмами.

— Как дела? — спросил Филипп.

Бет с размаху хлопнула себя по лбу.

— Вот я балда! Совершенно забыла, что ты работаешь в этом ателье!

Уилл улыбнулся ей веселой и искренней улыбкой. Глаза его прятались в тени ковбойской шляпы, но Айви все равно заметила, что когда Уилл перевел взгляд с Бет на нее, улыбка его стала заметно сдержаннее и суше.

— Хотите сфотографироваться?

Филипп уже вовсю рылся в одежде.

— Наш кавалер очень хочет, — засмеялась Бет, поворачиваясь к Айви.

— Кавалер?

— Мой брат, Филипп, — пояснила Айви, глядя, как ее братишка деловито втискивается между двумя парнями такого роста, что их запросто взяли бы в профессиональную футбольную команду. — Вон он, тот, что поменьше.

Уилл кивнул.

— Пожалуй, я провожу его к другой вешалке, — сказал он. — Женские костюмы вон там, — добавил он через плечо, кивая на стойки, вокруг которых суетилась стайка девушек.

Некоторые из девушек были старше Айви и Бет, другие выглядели намного моложе, но все они смотрели на Уилла и хихикали.

— Эй, ковбой, — негромко бросила Бет в спину удалявшемуся Уиллу. — Мне кажется, что возле той вешалки твоя помощь нужна гораздо больше!

— Там отлично справятся без меня, — ответил Уилл, не оборачиваясь.

«Какая попка!»

Уилл замер.

Бет уставилась на Айви, а Айви — на Бет. Айви прекрасно знала, что не говорила ничего подобного, но Бет вела себя так, словно для нее эти слова стали такой же неожиданностью. Ее голубые глаза блестели от изумления и сдерживаемого смеха.

— Я этого не говорила!

— Я тоже.

Уилл покачал головой и пошел дальше.

«Не говорила, но подумала!» — произнес невидимый голос.

Айви обернулась.

— Ну, может быть, и подумала, — признала Бет, — но…

Уилл обернулся.

— Я этого не говорила! — воскликнула Айви.

— Чего не говорила? — переспросил Уилл.

Айви не сомневалась в том, что он все прекрасно слышал.

— Что у тебя… То есть, что я подумала… Что… — Она посмотрела на Бет. — Ладно, не обращай внимания. Пустяки.

— О чем она говорит? — спросил Уилл у Бет.

— Что-то насчет твоей задницы, — ответила та.

Айви в ужасе всплеснула руками.

— Неправда! Я совершенно не интересуюсь его задницей! — закричала она.

Шум голосов под тентом мгновенно стих. Наступила тишина. Все смотрели на Уилла, потом перевели глаза на Айви.

— Может, хочешь полюбоваться моей? — спросил один из «футболистов».

— О, черт! — простонала Айви.

Уилл не выдержал и расхохотался.

— Ты вся красная, — сказала Бет, глядя на Айви.

Айви прижала ладони к пылающим щекам. Бет схватила ее за руку и потащила прочь.

— Румянец идет тебе гораздо больше, чем боевая раскраска под анютины глазки.

Через пятнадцать минут Айви страдальчески морщилась перед зеркалом, а Бет с трудом застегивала на ней молнию.

— Если я наклонюсь, Уилл сделает сногсшибательный кадр.

— Он сделает сногсшибательный кадр даже в том случае, если ты выпрямишься, — заметила Бет.

Они решили одеться танцовщицами из салуна в одинаковых красно-черных платьях — «разбитными шлюшками», как выразилась Бет.

— Я не возражаю против того, чтобы мой муженек был законопослушным, — проговорила Бет протяжным южным говорком, проводя ладонями по своим пышным бедрам, — но только до тех пор, пока он слушается моих законов!

Айви рассмеялась и посмотрела на себя в зеркало. Бет дала ей платье на размер меньше, выставлявшее напоказ все изгибы и округлости.

Айви страшно стеснялась выходить из примерочной, хотя Бет сообщила ей, что «футболисты» уже ушли. Но Айви боялась совсем не футболистов: она прекрасно знала, что сумеет поставить на место чересчур развеселившихся мачо. Она стеснялась Уилла.

Возможно, Уилл тоже почувствовал это, потому что когда девушки вышли из кабинки, он протянул руку в сторону Бет и воскликнул:

— О, мисс Лизи, вы сегодня убийственно прекрасны! И вы тоже, мисс Айви, — тихо добавил он.

— А я, а я? — нетерпеливо спросил Филипп. Штаны с бахромой и жилет были ему почти впору, но широкополая ковбойская шляпа оказалась велика чуть ли не на десять размеров.

— Ужасный, — сказал Уилл. — Ужасный и прекрасный, вот только я совсем не вижу твоего подбородка.

Айви рассмеялась и сразу перестала смущаться.

— Не возражаешь, если мы подберем тебе другую шляпу?

— Только черную, — потребовал Филипп.

— Слушаюсь, дружище.

Уилл нашел другую шляпу и выстроил всех троих перед камерой. Потом сдвинул шляпу на затылок и скрылся за фотоаппаратом.

Это был современный аппарат, спрятанный в старом корпусе, который при нажатии кнопки выпускал большое облачко дыма — это тоже было частью представления. Но когда дым рассеялся, Уилл, как ошпаренный, выскочил из-за ящика. Он выглядел так комично, что Айви поначалу приняла это за очередную часть шоу. Но взгляд, которым Уилл смотрел на них троих, заставил ее обернуться.

— Я… хм…Сейчас сделаю еще один кадр, — выдавил Уилл. — Встаньте еще раз, как стояли.

Они послушно выстроились перед камерой и дождались второго облачка дыма.

— А что было не так в первый раз? — спросила Бет.

— Я пока не знаю, — пробормотал Уилл, как-то загадочно переглянувшись с Бет. Потом он покачал головой, так что шляпа съехала ему на глаза. — Фотографии будут готовы через несколько минут. Вам две или три копии? — спросил Уилл.

— Две будет вполне достаточно, — ответила Айви. — Одну Бет, вторую нам с Филиппом.

— Я хочу собственную фотографию! — заявил Филипп.

— И я тоже, — раздался еще один голос у них за спиной.

Все обернулись.

— Здорово, приятель! — воскликнул Грегори, протягивая руку Филиппу. — Дамы, мое почтение.

Он впился глазами в Айви и медленно оглядел ее с головы до ног.

Сюзанна тоже быстро окинула ее взглядом.

— С мылом пришлось втискиваться? — язвительно спросила она. — Удивительно, как народ еще не собрался поглазеть на такое чудо!

Уилл демонстративно подтянул свои тесные брюки.

— Это ты обо мне? — с напускным недоумением поинтересовался он.

Грегори рассмеялся. Бет прыснула следом, а потом робко покосилась на Сюзанну. Та даже не улыбнулась.

Уилл вставил обе кассеты в проявочную машину и занялся с новой группой клиентов.

— Понимаешь, Сюзанна, там было только два одинаковых платья, — быстро заговорила Айви, — а мы с Бет хотели нарядиться похоже, поэтому она взяла себе побольше, а я… Ну скажи ей, Бет!

Бет послушно повторила это объяснение, но Сюзанна нисколько не смягчилась. И тогда Айви рассердилась. Почему она должна постоянно оправдываться? С какой стати, в конце концов? И потом, это совершенно бесполезно. По крайней мере, до тех пор, пока Грегори не перестанет заглядываться на других девушек. Жаль только, что он не смотрит такими же глазами на Бет.

Айви повернулась в сторону примерочной.

Грегори поймал ее за руку.

— Мы тебя подождем, — шепнул он. — Мы хотим посмотреть картины Уилла.

Айви заметила, что Сюзанна пристально смотрит на нее, барабаня пальцами по вешалке, и на щеках ее пылают алые пятна.

— Мы уже видели все картины, — сказала Айви.

— Хотя и не знаем, какие из них Уилла, — вставила Бет. — Имена художников скрыты до завтрашнего дня.

— Акварели, — сказал Грегори.

— Акварели? — хором ахнули Бет и Айви.

— Уилл! — крикнул Грегори. — Какой твой номер?

— Тридцать три, — ответил тот, возясь с фотокамерой.

Бет и Айви переглянулись.

— Оказывается, это ты нарисовал сад, в котором Айви хотела бы поселиться, — прошептала Бет.

— И змея, — вставил Филипп.

— И женщину, усыпанную белыми цветами, как снегом, — медленно проговорила Айви.

— Да, — кивнул Уилл, рассаживая клиентов.

— Но это просто чудесно! — воскликнула Бет.

— А мне понравился змей, — упрямо повторил Филипп.

Айви, не говоря ни слова, смотрела на Уилла. Теперь он снова стал замкнутым и отчужденным Уиллом О'Лири, и вел себя так, словно картины, которыми они так дружно восхищались, ничего для него не значили. Внезапно Айви заметила, как он быстро повернул голову, словно хотел убедиться, здесь ли она. Наверное, хотел услышать ее отзыв о своих картинах.

— Твои акварели по-настоящему… — начала Айви и беспомощно замолчала. Все слова внезапно показались ей пустыми и бессмысленными.

— Все нормально, — сказал Уилл, оборвав ее, прежде чем она смогла подыскать подходящее определение.

— Не хотите взглянуть еще разок? — нетерпеливо спросил Грегори.

— Уже бежим! — ответила Бет, бросаясь в примерочную.

Филипп тоже помчался переодеваться, на ходу сбрасывая с себя одежду.

— Я не могу, — твердо сказала Айви Грегори. — В пять часов я буду играть, и мне нужно…

— Порепетировать? — перебил он, и глаза его недобро сверкнули.

— Мне нужно время, чтобы собраться, подумать о том, что я буду играть, — спокойно ответила Айви. — Я не могу делать это на людях.

— Жаль, что ты не можешь! — сказала Сюзанна, и Айви поняла, что выиграла. И все-таки ей было больно смотреть, как Грегори молча отворачивается и уходит.

Она провозилась в примерочной до тех пор, пока не убедилась, что все разошлись. Когда она вышла, на сцене осталось всего двое клиентов, со смехом примерявших шляпы.

Уилл, сидя в шезлонге, рассматривал фотографии. Завидев Айви, он быстро перевернул какую-то карточку обратной стороной.

— Спасибо за визит, — сказал он.

— Уилл, ты так и не позволил мне сказать, как мне понравились твои картины. Я просто не сразу смогла найти нужные слова, но…

— Я не охочусь за комплиментами, Айви, — сухо сказал он.

— А мне все равно, за чем ты охотишься, а за чем нет! — отрезала она, плюхаясь в шезлонг напротив него. — Я все равно хочу это сказать.

— Хорошо, — кивнул он, слегка приподняв уголок рта. — Давай.

— Я хотела сказать про картину «Слишком рано».

Уилл снял шляпу. Айви вздохнула про себя. Она предпочла бы, чтобы он этого не делал. Почему-то — причем, в последнее время все чаще — ей было очень трудно говорить, глядя в его глаза. Айви много раз твердила себе, что это обычные темно-карие глаза — ничего особенного! — но стоило ей заглянуть в них, как ей начинало казаться, будто она парит в невесомости.

Она где-то прочитала, что глаза — это окна в душу. Окна Уилла были распахнуты настежь.

Айви посмотрела на свои руки.

— Иногда, особенно когда что-то глубоко трогает тебя, очень трудно найти нужные слова. Можно сказать: «красиво», «восхитительно», «прекрасно», но эти слова не передадут твои чувства, особенно если помимо всего этого картина заставляет тебя… заставляет чувствовать боль. Твоя картина именно такая. — Айви разжала стиснутые пальцы. — Вот и все.

— Спасибо, — сказал Уилл.

На этот раз Айви посмотрела на него — и это было ошибкой.

— Айви…

Она попыталась отвернуться, но не смогла.

— … как ты?

— Прекрасно. Честное слово.

Почему, ну почему она должна снова и снова повторять эти слова? И почему именно сейчас, когда она сказала их Уиллу, ей показалось, что он видит за этой привычной ложью настоящую правду?

— Я тоже должен тебе кое-что сказать, — вздохнул Уилл. — Будь осторожна.

Она почувствовала, что он посмотрел на ее щеку, на которой еще недавно красовался синяк. Теперь на его месте осталось только бледное пятно, и Айви приходилось тщательно маскировать его тональным кремом и пудрой.

— Пожалуйста, будь осторожна. Не забудь.

— С какой стати я должна об этом забывать? — сердито спросила она.

— Иногда люди забывают.

Айви хотела крикнуть: «Да что ты понимаешь, ведь ты никогда не терял того, кого любил!», но удержалась. Она вспомнила, как Грегори сказал, что Уилл в прошлом тоже пережил тяжелое время. Может быть, он как раз понимает, о чем говорит.

— Кто эта женщина на твоей картине? — спросила она. — Это кто-то, кого ты знал?

— Это моя мать. Мой отец до сих пор не может смотреть на эту картину, — ответил Уилл. Он мотнул головой, отгоняя эту мысль, и наклонился к Айви. — Будь осторожна, Айви. Не забывай, что рядом с тобой есть люди, которые потеряют все, если потеряют тебя.

Айви отвернулась.

Уилл дотронулся до ее лица. Айви инстинктивно отдернулась, когда он прикоснулся к ее разбитой щеке. Но Уилл не сделал ей больно и не отпустил ее. Он взял ее рукой за затылок, и Айви уже не смогла отстраниться.

— Будь осторожна, Айви. Будь осторожна! — его глаза как-то странно заблестели. — Я говорю тебе — будь осторожна!

Айви изумленно вытаращила глаза. А потом вырвалась, вскочила и бросилась прочь.