Научиться быть ведьмой

Глава 3. Снежный преследователь

– Ну, что ты там придумала насчет завтрашнего Дисциплинарного совета? – спросила Наташа, когда подруги приступили к обеду в студенческой столовой.

Они заняли крохотный стоящий у окна столик, рассчитанный на двоих. Когда девушки хотели посекретничать, они всегда располагались в этом единственном укромном уголке шумного и многолюдного заведения.

– Да, в общем-то, ничего, – покачала головой Вероника. – Совет не обманешь.

– Угу, – согласилась собеседница, для которой этот факт был очевиден с самого начала.

– Чтобы мне поверили, надо на самом деле влюбиться в Никиту, – констатировала Ника убитым голосом. – А как это сделать, если он такой несносный?

– А может, оставить эту идею с влюбленностью? Признайся на Совете честно, что полезла в общагу из-за пари.

– Не могу, – сокрушенно выдохнула Вероника. – Лучше я попробую что-нибудь из G9°9.

– Ты что? – аж подпрыгнула на стуле Наташа. – А как же Кодекс? Самое первое правило – не использовать особые знания и методики в личных корыстных целях. А тут же корысть налицо: обмануть Совет, чтобы уйти от ответственности.

Вероника тоже заерзала на стуле. Как же ей было нелегко все время вводить подругу в заблуждение – сообщать только часть информации, ходить вокруг да около.

– Ты не представляешь, с каким бы удовольствием я выпалила Совету все как есть, вместо того чтобы заморачиваться с этой влюбленностью. Понимаешь, в данной ситуации моя выгода ни при чем, просто так совпало. Мне нужно ввести в заблуждение Совет, чтобы избежать разглашения очень важной информации. Меня ректор попросил.

– Ничего себе! – У Наташи заблестели глаза, а почти незаметные веснушки на щеках стали ярко-рыжего цвета. Они всегда предательски проступали, когда она испытывала сильные чувства. Эта особенность делала ее уязвимой: любой, кто знал Наташу хорошо, мог легко догадаться о степени ее взволнованности по степени яркости ее милых конопушек.

– Даже не попросил, а потребовал под страхом отчисления.

– Вот это да! И она молчала! Рассказывай давай, что за разговор состоялся у тебя в кабинете ректора.

– Ой, Наташ, и влипла же я! – с досадой воскликнула Вероника.

– Да ты расскажи. Вместе что-нибудь придумаем.

– Хорошо. Только никому ни слова. Понимаешь, Петр Иванович иначе меня убьет. Он уже меня чуть не убил. Такой злой был – ужас!

– Ты же знаешь: я – могила.

Вероника вздохнула с облегчением. С самого утра она сгорала от нетерпения рассказать Наташе обо всех своих вчерашних и сегодняшних приключениях, но угрозы ректора сдерживали ее. А сейчас, сидя напротив своей самой близкой подруги и глядя в ее взволнованные, полные сочувствия и решимости помочь глаза, она смогла себя убедить, что, когда Петр Иванович велел никому ничего не рассказывать, под «никому» он не имел в виду Наташу. И Вероника выложила подруге свою историю со всеми деталями, особенно подробно описав все, что касалось выигранного у Никиты пари. Как раз эта часть рассказа не вызвала у Наташи восторга, на который рассчитывала Ника. Подруга только качала головой, встревоженная плачевными последствиями. Но раскисать было не в правилах Наташи – ей не привыкать помогать набедокурившей подруге.

– Ну, раз профессор настаивал, что тебе надо применить что-то из G9°9, начни с семи положительных качеств, чего уж проще, – порекомендовала Наташа, проанализировав ситуацию.

– Пробовала, – махнула рукой Вероника, – только этим сегодня весь день и занималась. Не получается!

– Почему?

– Потому что у этого воображалы нет такого количества положительных качеств.

– Да ты что! У Никиты? Да я тебе с ходу десять назову. А если мы еще Леночку подключим, то и до двадцати дотянем.

– С Леночкой, может, и дотянем, – рассмеялась Вероника, – но ты же помнишь, чтобы механизм сработал, надо, чтобы я искренне считала эти качества замечательными. Я, а не вы с Леночкой.

– Ладно, – кивнула головой подруга, – тогда у нас есть второй способ. Ты же помнишь: лекцию Станислава Станиславовича по этой теме?

– Помню. Нужно, чтобы подопытный объект коснулся тебя с искренним сильным чувством, таким же, какое ты испытываешь в этот момент… Только этот способ, по-моему, неосуществим в нашей ситуации.

– Конечно, первый был проще… – Наташа задумалась. – Хотя ведь что это будет за чувство, не имеет значения, а это облегчает задачу. Например, вполне подойдет чувство благодарности. Вот смотри, завтра контрольная по физике. Реши на каком-нибудь листочке вариант Никиты. Потом передай ему этот листочек, невзначай коснувшись его руки. И дело в шляпе.

– Ой, Наташ, – опять рассмеялась Вероника, – ну, за уши же притянуто. Во-первых, даже если я решу тысячу контрольных за Никиту, этот чурбан не испытает никакой благодарности – ему это чувство незнакомо. А во-вторых, я-то с какой стати в этот момент буду преисполнена этой самой благодарности по отношению к нему?

– Ну, как с какой стати? С той стати, что если этот фокус удастся, то ты не будешь отчислена.

Вероника, вспомнив в очередной раз, какая опасность нависла над ней, перестала смеяться и попробовала взглянуть на план подруги конструктивно. Но план, как на него ни гляди, был так себе.

– Наташ, а какого-нибудь варианта понадежней у тебя нет?

– Ну, не знаю, – наморщила лоб подруга, – может, чувство голода тоже годится? Тогда завтра в столовой…

Вероника, не дослушав Наташу, опять разразилась безудержным хохотом:

– …невзначай, желательно неожиданно и резко, коснуться его руки, когда он будет идти с подносом, чтобы он опрокинул его на себя вместе с содержимым: тарелкой со спагетти или еще лучше горячим супом. Вот тогда мы точно одновременно испытаем жгучие искренние чувства: он – ярость, а я – злорадство.

– Да ну тебя, – рассердилась Наташа и ее веснушки. – Ника, ты просто невыносима. Я, чтоб не вылететь из Универа, хоть бы черта лысого поцеловала. А ей все хихоньки.

– Вот именно, я бы тоже лучше в черта влюбилась, чем в Никиту, – горячо выпалила Вероника, но видя, как искренне за нее переживает подруга, смирилась: – Ладно, Наташ, попробую завтра твой первый вариант – может, сработает?

– То-то же, – немного успокоилась подруга, – и, смотри мне, старайся!

Выработав какую-никакую стратегию, девушки вернулись к поглощению столовских деликатесов, которые изрядно подостыли, пока подруги были заняты беседой и не проявляли к ним интереса.

– Слушай, Наташ, – затронула еще одну тревожную для себя тему Вероника, решительно отодвинув тарелку с холодной гречкой, которая и в теплом-то виде не очень ее прельщала, – что ты думаешь об исчезновении Бегемотика?

– А что тут думать? – пожала плечами подруга, борясь с искушением поступить с гречкой так же, как Вероника. – Аристарх Вениаминович сказал, что тот не исчез, а в командировке.

– А откуда взялись слухи про всякие там «отравлен, раздавлен, задушен, найден в луже крови»?

– Слухи – они и есть слухи. Тем более ты сама не обнаружила никакой лужи крови в кабинете Петра Ивановича.

В кабинете ректора Вероника действительно крови не наблюдала, а вот на ботинке Аристарха Вениаминовича и на полу в аудитории № 12а какие-то подозрительные пятнышки были. Но рассказывать ли об этом подруге? Скорее всего, Наташа подумает, что две капельки, похожие на кровь только красноватым оттенком, могут быть чем угодно, но только не уликами страшного преступления. Допивая компот, Вероника прокрутила в голове еще раз все за и против и пришла к окончательному выводу, что пока грузить подругу маловразумительными догадками не будет.

Закончив с обедом, девушки вышли на улицу. Было уже темно, ведь долгота дня в декабре в Верхнетайгинске, расположенном лишь немного южнее Северного полярного круга, была всего шесть часов. Подруги не спеша направились в сторону своего общежития. Снег под ногами поскрипывал, почти пел, а мороз бодрил и приятно пощипывал щеки. Вероника любила прогулки по вечернему студгородку. На нее действовали успокаивающе исполины-сосны, застывшие в гордом величии по обеим сторонам дорожек кампуса, и холодные далекие звезды, видневшиеся в просвете крон. Ника почувствовала, как ее настроение становится безмятежным и безоблачным, как небо над головой…

– Ой! – вдруг вскрикнула она, ощутив толчок в спину. Вероника обернулась, чтобы понять, в чем дело, и тут же почувствовала, как об ее лицо ударилось что-то рыхлое, холодное и влажное и издало противный чавкающий звук. В следующую секунду она уже поняла, что и толчок в спину, и стекающая по щекам ледяная вода – это последствия попадания в нее снежков. Ника достала из кармана носовой платочек и начала вытирать лицо, ощущая, как ее захватывает жуткая смесь чувств: гнев и желание отмстить.

Наташа, которая тоже подверглась атаке, уже лепила в руках комок снега и через мгновение запустила его куда-то в сторону фонарного столба. По уверенному движению подруги Вероника поняла, что та уже заметила, где скрывается нападающий. Ника проследила траекторию снежка, который, к ее огромному сожалению, не достигнув цели, разбился о ствол сосны. Через секунду из-за ствола показалась самодовольная физиономия Никиты и тут же вернулась на исходную позицию, чтобы не стать жертвой очередного снежка, запущенного Наташей.

– Ну, ты у меня получишь! – заорала Вероника не своим голосом и произвела серию безрезультативных бросков. Быстро сообразив, что сосна является хорошим прикрытием и без хитрости не обойтись, она знаками показала Наташе, чтобы та со всей дури обстреливала дерево, пока Вероника зайдет с тыла. Уловка удалась, и Никита получил свой заслуженный ком снега в затылок. Жаль, конечно, что удар пришелся не в лицо, но Веронику успокаивала мысль, что попавшая за шиворот ледяная вода должна произвести на идиота, затеявшего глупую игру, неизгладимое впечатление. Никита начал предпринимать отчаянные попытки стряхнуть снег, а Вероника, пользуясь растерянностью врага, запулила еще пару снарядов куда придется. Подскочившая в этот момент Наташа помогла усилить натиск и вынудила Никиту признать поражение.

– Все, девчонки, сдаюсь, – рассмеялся он.

– Нет, ну ты видишь, какой он придурок! – шепнула подруге Вероника. – Какие тут семь положительных качеств?! Абсолютный ноль, без вариантов!

Никита отряхнулся и подошел к девушкам. Было заметно, что забившийся ему за воротник снег доставляет дискомфорт. Наташа принялась счищать платочком белую жижу с шеи одногруппника, а Вероника стояла в сторонке со злорадной улыбкой на лице – она не испытывала ни капли жалости к поверженному врагу.

– А не надо было на нас нападать из засады! – выпалила она. – И вообще, зачем ты нас караулил?

– Хотел тебе шоколадку отдать – я же проиграл пари. – Никита обезоруживающе улыбнулся и протянул блестящую упаковку Веронике.

Она приняла трофей с торжествующей улыбкой. Господи, чего он ей стоил! Ника распечатала шоколад и, разделив плитку на три ровные части, вручила по одной Наташе и Никите.

– Намного лучше холодной гречки, – подмигнула она подруге, а в сторону одногруппника бросила: – Хотя ты и не заслужил.

– Да я, вообще-то, хотел вас проводить до общаги, – заявил Никита в свое оправдание.

– Чего вдруг? – сощурила глаза Вероника, приготовившись к подвоху.

– Ну вы что, девочки, забыли, что ли? Сегодня у третьекурсников праздник – Медиана. А в этот день им разрешены маленькие шалости, вернее сказать – пакости. Рядом со мной вам ничего не грозит. А без меня вы запросто можете стать объектом хитроумного розыгрыша.

Действительно, сегодня у студентов, которые были годом старше Вероники и ее одногруппников, был особый день – прошла ровно половина того срока, который они проведут в стенах Университета. Этот день носил название Медиана, то есть середина, и считался большим праздником. Преподаватели и даже члены Дисциплинарного совета смотрели сквозь пальцы на розыгрыши, которые третьекурсники традиционно устраивали своим младшим собратьям во время Медианы. Негласное правило гласило, что в этот день можно использовать даже особые цифро-буквенные методики, говоря проще – колдовать, если это никому не принесет вреда.

Веронике сегодня пришлось заниматься проблемами посерьезней, чем поиски способа не стать жертвой глупого розыгрыша. Поэтому, сказать по правде, она даже забыла про праздник третьекурсников. Но это совсем не означало, что ей требовалась помощь кого бы то ни было, а уж тем более Никиты.

– Это почему вдруг с тобой нам ничего не грозит, а без тебя грозит? А спорим, что мы и без тебя прекрасно доберемся до своей общаги без приключений? – с запалом предложила Вероника.

– Спорим! – оживился Никита.

– Опять? – прошипела Наташа, с силой дернув подругу за рукав, потом посмотрела в сторону Никиты и грозно произнесла: – Еще одно пари, и я убью вас обоих. Как дети малые, честное слово. – Она подхватила ребят под руки и произнесла елейным голоском: – Никита, так мило с твоей стороны, что ты вызвался нас проводить. Правда, Вероника? – и, чтобы у подруги не было соблазна съязвить, смерила ее предупреждающим взглядом.

Троица, ловко руководимая стоявшей посередине Наташей, дружно двинулась по направлению к общежитию девушек. Молодые люди шли молча, наслаждаясь восхитительным черным шоколадом с орешками. А Наташа совмещала это удовольствие еще и с обдумыванием мелькнувшей в ее голове идеи: нельзя ли воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы как-то спровоцировать нужное событие из методики G9°9 – заставить соприкоснуться Веронику и Никиту в момент, когда они будут испытывать одинаковые чувства. «Упасть мне, что ли? – моделировала ситуацию Наташа. – Сделать вид, что поскользнулась, и растянуться плашмя. Потом начать охать и стонать жалобно. Эти два вредины кинутся меня поднимать с одинаковым чувством сострадания ко мне. В этот момент подтолкнуть их друг к другу, чтобы уже они наверняка соприкоснулись, и вуаля – новоиспеченная парочка влюбленных готова».

– А знаете, девочки, что мне Лена рассказала? – прервал размышления Наташи Никита. – Она думает, что Бегемотик наш ни в каком не в отпуске.

– Почему? – насторожилась Вероника, которую весь день подспудно мучил вопрос о пятнышках.

– Вчера вечером Леночка с ним разговаривала в его кабинете. Просила помочь разобраться с новой темой, которую она пропустила из-за болезни. И знаете, что ей Бегемотик ответил?

– Что?

– Приходите, говорит, завтра после занятий ко мне – я вам помогу.

– Ну и что? – искренне удивилась Вероника, не обнаружив никакой сенсации в рассказе парня. – Леночке все так говорят. Кто ж такой милашке в помощи откажет?

– Не в том дело. Получается, вчера вечером Матвей Тимофеевич еще ни в какую командировку не собирался.

– Ну, может, вчера не собирался, а сегодня с утра что-то срочное заставило его все бросить и ехать, – нашла вполне логичное объяснение Наташа.

– Может быть. Но это еще не все. Лена рассказала, что при ней Бегемотику кто-то позвонил по телефону и начал угрожать.

– Она, что, слышала, что говорили на том конце провода?

– Не слышала. Но поведала мне, что Матвей Тимофеевич сделался бледный и начал собеседника умолять подождать еще немного. Потом еле шевелящимися губами прошептал: «Хорошо, сегодня так сегодня…»

Никита собирался сообщить девушкам еще пару деталей, но вдруг заметил, что прямо ему в лицо летит что-то круглое и белое. Ему показалось, что он уже ощутил прикосновение холодного кома к лицу, но на самом деле снежок, не долетев сантиметров пять до носа, вдруг резко остановился и замер в воздухе. Никита от удивления тоже замер на месте. Что за ерунда? Он попытался отмахнуться от снежка, сдвинуть с места, упершись в него руками, но ничего не получалось – комок снега не сдвинулся ни на миллиметр, словно врос в эту точку пространства. Никита сделал шаг назад, снежок последовал за ним, шаг вперед – снежок за ним. Вправо, влево – бесполезно. Белый холодный шар держался на одном и том же расстоянии от носа студента, что бы тот ни делал.

Девушки, наблюдавшие за судорожными метаниями Никиты, покатывались со смеху. Они, конечно, догадались, что над ним потешаются третьекурсники, подозрительное хихиканье которых уже давно раздавалось из-за соседней сосны.

– Жаль, нам нельзя ответить этим клоунам тем же, – злился Никита, снова и снова прыгая то вправо, то влево.

– Ой-ой-ой, – хохотала Вероника, – да они в любом случае сделали бы тебя.

– Через год посмотрим!

– Никита, да не скачи ты так, – посоветовала Наташа, сжалившаяся над одногруппником, – этим ты их только раззадориваешь. Постарайся не обращать на снежок внимания, и шутники найдут какую-нибудь другую жертву.

– Да как же не обращать внимания, когда он висит прямо перед моим носом?! – ответил запыхавшийся парень. Теперь он избрал новую тактику – то приседал на корточки, то подпрыгивал высоко вверх, как баскетболист перед броском в кольцо.

– Никита, ты что, не понимаешь, что тебе это не поможет? – Новый приступ хохота, вызванный красочной картиной скачущего, как кенгуру, одногруппника, душил Веронику. – Ты ж вроде на отлично сдал R0U3. Третьекурсники применили к твоему носу и снежку принцип квантового сцепления, а проще говоря, наложили на кончик твоего носа проклятие преследования. И все, что в этот момент было рядом с этой точкой твоего лица, а это оказался снежок, будет преследовать тебя, пока они не снимут проклятие.

– Черт! Да знаю я! – с досадой выпалил парень, прекратив наконец скакать.

– Пойдем, Никита. – Наташа опять взяла под руки друзей и повела в сторону общежития.

Парень крепко держался за одногруппницу, потому что видеть дорогу ему мешал закрывающий обзор снежок.

– Черт! Когда уже придуркам-третьекурсникам надоест эта их глупейшая забава?

– В полночь, когда закончится праздник, они по-любому закончат и розыгрыши, – попыталась успокоить Никиту Наташа.

– Черт! Мне, что, в общагу вот так идти?

– Конечно, – покатывалась Вероника, – ребята обзавидуются. Особенно когда снежок растает и за тобой начнет таскаться водяной шар.

– Черт! – в который раз выругался Никита и дал щелбан снежку. – Какой тупой прикол.

– А по-моему, очень даже остроумно, – возразила Вероника.

– Когда у нас будет Медиана, я придумаю что-нибудь покреативней, – сказал Никита и приделал снежку импровизированные уши и нос, слепленные из фольги от шоколадки.

Наташа рассмеялась, а любительница споров продолжала дразнить одногруппника:

– Не факт, не факт, превзойти сегодняшний шедевр у тебя вряд ли получится.

– Получится, не сомневайся. – Теперь Никита прикрепил к комочку что-то вроде хвостика, и снежный преследователь стал похож на мышонка.

Теперь уже и Веронике надоело спорить, и она от души рассмеялась. Наташе хохот подруги и креатив Никиты никак не давал сосредоточиться на мысли о том, какой бы спектакль ей все-таки разыграть, чтобы вызвать у этих двоих одинаковые чувства. Задача, усложненная торчащим у Никиты перед носом снежком, оказалась непосильной. Молодые люди уже подошли к общежитию, а Наташе так и не удалось превратить свою идею в легкоосуществимый план.

Никита попрощался с одногруппницами и потихоньку поплелся в сторону своей общаги.

– Слушай, Ника! Надо было, наверно, Никиту проводить. Ведь запнется обо что-нибудь и грохнется. Ему же ничего не видно.

– Еще чего! – возмутилась Вероника.

Подруги поднялись по ступенькам и, перед тем как заходить в здание, еще раз оглянулись проверить, как там передвигается Никита. Картина их взору открылась примечательная. Видимо, как раз в этот момент шутники-третьекурсники, потеряв интерес к студенту, который покинул компанию прекрасных спутниц, сняли с кончика его носа проклятие. И снежок как ни в чем не бывало продолжил свой прерванный полет. Впрочем, дистанция, которую ему оставалось преодолеть, была невелика, и через мгновение комок снега достиг конечной точки своего маршрута, живописно размазавшись по лицу Никиты. Парень от такой неожиданности чуть не грохнулся на землю. Но его поддержали подоспевшие старшекурсники.

– Ну, хоть на это им ума хватило! – покачала головой Наташа.