Наступление Тьмы

Глава 27 Лето, 1011 год от основания Империи Ильказара НАСМЕШНИК ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Смуглый толстяк продолжал наблюдать из тени. Он дрожал от ужаса, зная, что Вартлоккур его обязательно обнаружит. Но в его сторону посмотрел лишь один человек – квадратный коротышка с тяжелым взглядом. Этого бандита он не знал. Парень, увидев его, никак не прореагировал.

Издав вздох облегчения, наблюдатель подождал, пока группа не скроется за углом, а затем двинулся следом.

Что они затеяли? Браги и Вартлоккуру нечего делать в Некремносе. И кто такой шагающий рядом с ними местный житель? Похоже, что все встречные знают и боятся его. Толстяк обратился к человеку, подметающему улицу.

– Лично я, глупый чужеземец, умоляю вас даровать мне прощение, достопочтенный господин. Я есть тот, кого отличает невежественность во всем касательно Некремноса. Лично я страдаю от изумления, увидев, как немного мгновений тому назад проходил какой-то человек в сопровождении чужеземцев. И все прохожие прятали глаза при виде вышеупомянутого. Лично меня интересует – кто это таков?

– М-м-м?

Некремносский язык был одним из языков детства Насмешника, но толстяк отличался изумительной способностью превратить любое наречие в нечленораздельную тарабарщину.

Он предпринял еще одну попытку.

– Ах этот? Ты видел Ариститорна – Могущественного и Великого. Он считает себя маленьким божеством, сидя в своем крошечном замке. А куда направляешься ты, чужеземец?

Насмешник слышал достаточно. Ариститорна ему раньше встречать не доводилось, хотя имя было знакомо. Его неоднократно упоминал Браги.

Значит, здоровенный мерзавец занят тем, что втягивает в новые темные делишки своих соучастников в прошлых преступлениях?

Насмешник поспешно принялся лавировать в толпе прохожих. Однако на беседу с подметальщиком ушло слишком много времени. Он упустил негодяев.

На их следы он вновь наткнулся в районе порта. Но опять слишком поздно. Ему удалось узнать лишь то, что они посещали судоходные компании и мастера Гильдии рыбаков. Суда. Много судов. Вот что им надо.

Но почему Браги здесь, в Некремносе, вдруг пожелал создать себе флот? В этом не было никакого смысла, если, конечно, это не какая-нибудь авантюра, связанная с передвижением армии Кавелина.

Не исключено, что возможная цель Браги – Аргон, но причины для этого Насмешник не видел. Он не мог изобрести никакого повода, в силу которого Кавелин мог бы напасть на Аргон. Кроме того, Насмешник не мог представить, как Браги может сделать это безнаказанно. Раньше, конечно, Рагнарсон довершал военные чудеса, но то, что он, видимо, задумал сейчас, переходило все границы.

Насмешник в отличие от Рагаарсона хорошо знал Аргон. Ему было известно, что население города по численности превышало половину Кавелина. Даже самая большая армия, которую под силу собрать королевству, просто растворится в массе местных обитателей…

Но рядом с Браги был Вартлоккур. Это способно все изменить. Маг в свое время решил судьбу Ильказара.

Не исключено, что вообще все эти умозаключения ошибочны. Суда могли понадобиться Браги лишь для того, чтобы переправиться через Рею.

Однако не следует бросать это дело: похоже, стоит его расследовать.

Пора шевелиться. Он бездельничает здесь уже более полутора месяцев и успел проиграть почти все состояние, которым наградил его лорд Чин, прежде чем перебросить сюда. Насмешник знал, что так поступать не следовало, но старые привычки побороть невозможно.

При следующей встрече Чин его изувечит и окажется прав. К этому времени ему уже следовало бы быть в Кавелине.

Насмешника мучал голод. Он прикоснулся к кошелю. Опять пуст. До комнаты, где он обитал и где хранился неприкосновенный денежный запас, путь был неблизкий. Он подумал, не украсть ли чего-нибудь, но, поразмыслив как следует, судьбу испытывать не стал. Он утратил присущую ему некогда быстроту. Возраст начинал сказываться. Скоро дойдет до того, что он сможет совершить грабеж только с помощью клинка. Умение фехтовать он пока не утратил.

Проклиная все на свете, он поплелся через весь город, взял деньги и, купив себе двойную порцию жратвы, прикончил её до последней крошки. Чрезмерность во всем, будь то еда, игра или выпивка, являлась его главной слабостью.

В конце концов дня через три он нашел Ариститорна. Браги и Вартлоккур уже успели исчезнуть. Их визит прошел почти незаметно и бурных пересудов не вызвал.

Но что-то определенно происходило.

В полуразрушенном каменном дворце короля затеплилась жизнь. Командиры некремносской неумелой и насквозь продажной армии метались туда-сюда с посеревшими от ужаса физиономиями. Они были потешными солдатиками, у которых обучение военному ремеслу вызывало острые приступы аллергии. Эти офицеры не давали клятвы умирать за свою страну, их

главной задачей было разграбить её казначейство. Рядовые солдаты, собираясь в тавернах, глухо ворчали и ждали всяческих неприятностей.

Насмешник навострил уши.

Основной темой разговоров была война с Аргоном. Никто, похоже, не знал её причин. Пессимисты утверждали, что проникнуть через линию обороны аргонцев не удастся, оптимисты же вслух делили добычу, которую принесут домой. Полки собирались на военных полигонах к югу от города. – Это делалось ужасно медленно, в лучших традициях государственного управления Некремноса.

Насмешник тоже оказался там. Он не стал тратить время на то, чтобы самостоятельно собирать сведения о формировании войска. Вместо этого он нанял полдюжины предприимчивых девиц, достаточно смазливых для того, чтобы привлечь к себе внимание не скупящихся на расходы офицеров. Девицы с энтузиазмом принялись за дело, не забывая при этом внимательно слушать.

Насмешник без труда определил, что верховное командование изо всех сил тянет время. Генералы понимали, что они профессионально непригодны, хотя ни за что не согласились бы признать это вслух. Они знали, что не способны в схватке с Аргоном командовать столь крупными силами. Армия Аргона также была плохо подготовлена и вооружена, и её командиры достаточно продажны, но они по крайней мере воспринимали войну очень серьезно.

Наконец, с неторопливостью хромой амебы, некремносское воинство поползло к югу вдоль восточного берега Реи. Сотня тысяч регулярных солдат, новобранцев, союзников и жадных до добычи вспомогательных войск откликнулось на призыв Птотора. Войско двигалось в клубах пыли и полной неразберихе. Несмотря на все усилия Ариститорна и короля, порядка в армии добиться так и не удалось.

Первая схватка едва не обернулась полным разгромом, хотя численность врага не превышала десяти тысяч. И старые солдаты, и новобранцы чуть было не ударились в панику. Но вспомогательные войска, состоящие из конных кочевников с равнин, ворвавшись на территорию Аргона, грабя и сжигая все на своем пути, вынудили пограничные части отступить.

После этой чуть ли не катастрофы армия даже начала проявлять признаки кое-какого умения. Для этого Птотору пришлось повесить полсотни офицеров, разжаловать в солдаты еще сотню и несколько десятков понизить в чине. Когда кто-нибудь начинал ворчать по поводу утраченных привилегий, Птотор немедленно передавал недовольного в руки Ариститорна. Старому вздорному чародею уже никто противоречить не решался.

Худо-бедно, но армия добрела до Долины Гробниц, где рядом со своими сокровищами покоились останки бесчисленных поколений аргонских аристократов. Там аргонцы стали стеной, чтобы предотвратить вандализм и разграбление захоронений.

Лишенная всякой военной выдумки битва продолжалась от рассвета до заката. В схватке погибли многие тысячи, но ни одна из сторон не преуспела. Противостояние могло длиться без конца, если бы степные всадники, вырвавшись на свободу, не обошли аргонцев и не принялись бы грабить пригороды. Им удалось захватить понтонные мосты, ведущие на десятки окраинных островов. Ночью аргонским военачальникам удалось бросить против степняков тысячи наскоро вооруженных горожан. Тем, возможно, и удалось бы повернуть кочевников вспять, если бы не разнеслась весть о падении последней твердыни королевы.

Насмешник даже охнул, узнав, что знамёна Браги развеваются по всему Фадему.

Некремносцы загорелись отвагой, а аргонцы начали разбегаться, дабы спасти то, что осталось от их жилищ и добра.

Птотор двинулся вперед, захватывая острова, обитатели которых не удосужились уничтожить понтонные мосты.

В обеих противоборствующих армиях царила такая неразбериха, что Насмешник не верил своим глазам. Видимо, именно поэтому Браги надеялся, что сможет одолеть Аргон. Армия Кавелина была на голову выше своих противников, не говоря уж о том, что способности военачальников были просто несопоставимы.

Насмешник знал, что здесь должны были быть Хаакен и Рескирд с гвардией Форгреберга и легкой пехотой из Мидленда. Не исключено, что Аринг и Альтенкирк привели под стены Аргона личную гвардию королевы и дамхостерцев. Зная любовь Браги к стрелкам, Насмешник был уверен, что здесь же должны быть арбалетчики под командованием Тенн-Хорста и Особый отряд королевских лучников… Браги мог привести в Аргон даже брейденбахцев и седлмейрцев, не говоря о наемниках из гильдии…

Чем больше Насмешник размышлял, тем многочисленнее в его воображении становилась армия Кавелина. В конце концов фантазия зашла настолько далеко, что Фадем оказался заполненным всем мужским населением Кавелина…

Его депрессия начала отступать, и все чаще и чаще стал появляться прежний Насмешник, покоряющий девиц легкомысленной болтовней. На некоторое время он забыл о своих обязательствах…

Офицеры, которых он теперь тоже стал развлекать всякой веселой чепухой, о Браги ничего не знали. Ариститорн и Птотор никому не доверяли и не делились мыслями со своим штабом. Насмешник мечтал о том, чтобы затащить чародея в свой шатер.

Его девицы терпели все, что требовал от них толстяк, но на это они не соглашались. У Ариститорна была довольно мрачная репутация. Иногда он приводил к себе домой женщин, которые, к несчастью, привлекли его внимание. После этого дамы бесследно исчезали.

Поэтому Насмешнику пришлось оставаться лучшим другом офицеров и ждать подходящего случая.

Такой случай представился вскоре после сражения в Долине Гробниц.

Следуя извилистому каналу в дельте реки, к берегу причалила барка. На её палубе Насмешник увидел Браги с сыном, Вартлоккура, Хаакена, Рескирда, Требилкока с его квадратным приятелем и… Непанту!

Вся компания, видимо, отправлялась на поиски Ариститорна и Птотора, скорее всего для того, чтобы согласовать действия против Аргона, большая часть которого все еще не была занята.

Насмешник увидел Непанту задолго до того, как она заметила его. Она вместе с Хаакеном и Рескирдом, весело хохоча, потешалась над клоунским войском своего союзника. По сравнению с безукоризненно вымуштрованными и дисциплинированными солдатами личной гвардии королевы разболтанная и оборванная солдатня в штабе Птотора вызывала только насмешливую жалость. Солдаты Аргона выглядели как плохо организованная банда разбойников.

Насмешник подобрался настолько близко, насколько мог сделать это, не разоблачая себя.

Но Непанта должна сейчас томиться в подземельях замка Криф…

Насмешник не видел Этриана, и это волновало его даже больше, чем присутствие жены. Мальчик редко отходил от матери. Она ему этого просто не позволяла.

Несмотря на протесты Насмешника, Непанта хотела превратить Этриана в маменькиного сынка.

Он был настолько заинтригован появлением супруги, что решил подслушать разговор, невзирая на опасность и не обращая внимания на остальных спутников Браги.

Помимо способности оказываться в центре любой драки, Арал Дантис обладал еще одним талантом. Он все помнил. Вот и теперь он, заметив, что из-за фигурной решетки на них смотрит смуглое лицо, тут же вспомнил, что мельком видел эту рожу ранее в Некремносе. Арал шепотом поделился своими наблюдениями с Требилкоком.

Им и в голову не пришло, что они не имеют права прикончить подозреваемого на чужой территории. Посовещавшись, они решили разойтись в разные стороны и, описав широкие дуги, атаковать наблюдателя со спины.

Насмешник очнулся, лишь почувствовав прикосновение холодной стали к плечу.

Он взвизгнул: «Эй!», и, прыгнув, ударом ноги в пах сбил Арала Дантиса на землю, но тут же встретился взглядом с ледяными глазами Требилкока, хладнокровно взиравшего на Насмешника из-за эфеса направленного на него меча.

Он выхватил свой клинок и успел отбить первый удар. Насмешник фехтовал сосредоточенно и молча, что было на него совершенно не похоже.

Толстяк хотел побыстрее закончить поединок, ранить мальчишку и бежать через проулки, скрываясь за живыми изгородями…

Но Требилкок не позволил ему сделать это.

Глаза Насмешника округлялись от изумления все больше и больше. Требилкок не только парировал каждый удар, но и тут же отвечал контрвыпадом, промахиваясь иногда не более чем на толщину волоса. Никогда еще он не встречал такого отпора со стороны столь молодого человека. Мальчишка не позволял ему не только расчетливо вести бой, но даже не давал времени перевести дух.

Требилкок был действительно великолепен.

Об искусстве Насмешника в обращении с клинком ходили легенды. Очень редко ему приходилось встретить бойца, способного выстоять против него несколько минут.

Но на сей раз ему противостоял человек, которого он, возможно, был не способен победить. Лишь единожды за десять минут ему удалось коснуться Требилкока, применив трюк, никогда не использующийся в придворных поединках чести. Но Майкл остался непоколебим и ни разу не позволил ему повторить этот прием.

Запугать Требилкока было невозможно, так же как и выбить из колеи. И это начинало пугать Насмешника…

– Хватит! – закричал Рагнарсон. – Майкл, отойди! Требилкок сделал шаг назад, опустив клинок. Насмешник был вынужден сделать то же самое. Итак, его поймали. Вах! Это Непанта со всего разбега врезалась в супруга.

– Дорогой! Что ты делаешь? Где ты пропадал? – и так далее и тому подобное. Ему не удавалось вставить ни словечка.

– Хватит! – скомандовал Рагнарсон. – Возвращаемся на барку. Пора двигаться отсюда. Непанта, отпусти его!

Насмешник смотрел куда угодно, но только не на Браги. Он чувствовал, что Браги, напротив, не сводит взгляда с его лица.

Толстяк было решил разыграть амнезию, но тут же от этой мысли отказался. Он уже успел выдать себя, ответив на объятия Непанты. Теперь следовало соображать как можно быстрее.

Когда они поднимались на борт, Рагнарсон заметил:

– Майкл, ты дьявольски хорошо владеешь мечом.

– Сэр?

– Я никогда не видел, чтобы кто-то смог добиться ничьей в схватке с Насмешником.

– Разве там была ничья? Ведь он уже едва дышал от усталости.

– Именно поэтому я тебя и остановил. Где ты учился фехтовать?

– Отец был мастером в этом деле. Но я, по правде говоря, не очень силен. В Ребсамене…

– На меня ты, во всяком случае, впечатление произвел. Эй, Непанта! Отлипни от этого сукиного сына. Нам надо успеть сбежать, пока они не догадаются о том, что я наплел им кучу лжи.

Непанта перестала кудахтать, и Насмешник воспользовался предоставленной ему свободой, чтобы оглядеться.

Хаакен стоял, привалившись к рубке, и, не сводя с него глаз, молча пожевывал травинку. Вартлоккур взирал на него с носа судна. И Рескирд, давая указания шкиперу, тоже косился на Насмешника. У всех троих взгляд особым дружелюбием не отличался.

Самым безопасным объяснением, решил Насмешник, будет правда. Но только на девяносто процентов.

Он пребывал в полной растерянности. Непанта болтала о том, что происходило с момента его исчезновения. Каждое её слово еще более затуманивало мозги Насмешника. ЕЁ и Этриана похитили агенты Шинсана? Возможно, по приказанию Чина – его, как он полагал, спасителя. Как Насмешник ни старался, он не мог припомнить никаких обстоятельств похищения, в которых можно было бы обвинить Чина. Если тервола восстанавливал его против Гаруна, то он полностью в этом преуспел. Обвинения против Браги скорее всего были результатом дезинформации…

Когда дело дошло до расспросов, он рассказал им правду. Умолчал он лишь о своем ощущении того, что дело еще не кончено и что ему еще предстоит решить, на чью сторону встать.

Пока он тянулся к своим старым друзьям, несмотря на очевидное вероломство Гаруна. Ведь может же он остаться на стороне Браги, не оставаясь сторонником бин Юсифа?

– Заставь этих лентяев грести быстрее! – закричал Браги Рескирду. – Проклятие! – рявкнул он, шлепнув себя по щеке в попытке прикончить москита. (В последнее время это стало всеобщим любимым занятием). – Нам надо успеть отойти на несколько миль до того момента, как эти шуты передумают.

Насмешник задумался.

– Выигрываем один переход, приятель. Как учит в своей книге Гарун. Жаль, что приходится поступать так по отношению к Ариститорну. Он парень неплохой. Но остальные… Они вполне заслуживают того, что получают.

– Лично я остаюсь в полной невежественности по части того, о чем разглагольствует старый друг. Его слова становятся все более правительственными, поскольку лично я не способен извлечь из оных доступного мне смысла.

– Я заключил сделку с хунтой, захватившей власть после того, как мы избавились от Фадемы. Мы добились того, за чем явились. Освободили Непанту. Я продолжал здесь болтаться только потому, что просто не мог уйти. Поэтому я им заявил прямо: позвольте нам спокойно удалиться, и мы никогда больше не станем вас беспокоить. Если же они этого не сделают, то я поклялся бить по ним с тыла каждый раз, когда они затеют очередную свару с Некремносом. Аргону приходится несладко, и выбора у них нет. Наши ребята колотили их при каждой встрече, не доводя, однако, дело до полного разгрома. У них не хватает духа штурмовать Фадем из опасения напороться на наших лучников и имея в своем тылу некремносцев. Поэтому они согласились. Аринг и Тенн-Хорст уже ушли. Но если они увидят, что имеют шанс ударить в наши тылы, не опасаясь Некремноса, они обязательно сделают это. Так что нам следует поспешить.

– Старый друг совершенно прав. Подобный трюк достоин самого Гаруна.

– Думаешь, они все расскажут Птотору? – спросил Хаакен, когда они сошли на берег, чтобы присоединиться к своему эскорту.

– Нет, если он не пообещает отрубить им головы, – ответил Браги. – Эти ребята дьявольски напуганы.

Позже, когда они проезжали по дороге, идущей вдоль бесконечных рисовых чек, перед ними в воду неуклюже плюхнулась принадлежащая Визигодреду птица Рух. С неё, подняв, тучу брызг и от всего сердца выругавшись, скатился Марко. С налитыми кровью глазами, кипя яростью, он попытался выбраться на сухое место, но тут же снова свалился в грязь. Изрыгая проклятия, он предпринял еще одну попытку.

– Проклятая курица-переросток! Ты сделала это нарочно! Я, прыщ ты эдакий, тебе башку снесу! Ты не стоишь и змеиной блевотины – толстозадая пожирательница падали!

Он поскользнулся и… бах!!! Брызги снова взмыли к небу.

– Бросьте ему веревку, – распорядился Браги. Птица, прихорашиваясь, спокойно чистила перья, не обращая ни на кого внимания.

– Я вырежу у тебя зоб, а из печенки сварю похлебку, – пообещал Марко. Солдаты выудили его из воды, карлик отвесил Рагнарсону издевательский поклон. – У меня для вас сообщение, вождь. Рад, что вы несёте свой зад в направлении дома. Этот урод Бадаламен устроил кое-кому порку в Хаммад-аль-Накире, и теперь Эль Мюрид приказал ему приняться за Кавелин.

Выхватив у одного из солдат дротик, Марко устремился к птице, приставил острие ей между глаз и произнес:

– Послушай, птичка, если бы у меня не было аллергии к пешему хождению…

Рагнарсон махнул рукой своим спутникам, и они продолжили путь. Пока они могли слышать, Марко все еще сыпал проклятиями.

Армия ежедневно проходила громадное расстояние. Рагнарсон спешился и шагал вместе с солдатами, доказывая, что непосильных задач перед ними не ставит. Колонна растянулась. Степняки иногда появлялись, но поворачивали коней, как только видели, что войско с флангов охраняют Оно с Тысячью Глаз и Громачи Божественное Яйцо.

Рагнарсон чуть замедлил марш около Тройеса и послал в город отряд, чтобы раздобыть продовольствие и сообщить всем о присутствии в войсках Вартлоккура. В противном случае жители Тройеса могли бы и не устоять перед искушением. В Фадеме армия Рагнарсона награбила немало.

Насмешник, получив свою долю награбленного, тоже отправился в город. Он еще со своих ранних дней помнил, что игорные дома в Тройесе содержались в образцовом порядке.

Именно в одном из этих заведений к нему и подошел член действующей в городе Девятки.

Эмиссар Праккии толщиной превосходил даже самого Насмешника. По его лицу катились реки пота, а сам он изрядно попахивал. Мухи испытывали к нему особую любовь. Тем не менее игроки расступались перед ним, когда он шествовал к столу, где Насмешник, которому, судя по всему, начинала улыбаться удача, изумлял всех своими ставками. После того как кости трижды обошли всех игроков, он прошептал на ухо Насмешнику:

– Мне надо поговорить с вами, толстячок.

– Эй! Вот тот самый случай, когда головешка обвиняет чугунок за то, что тот слишком черный. Удались, нахальствующий прерыватель.

– Может быть, желаете, чтобы проверили кости, которые вы столь успешно бросаете?

Насмешник погремел шулерскими костяшками, размышляя о том, как их подменить другими таким образом, чтобы толстяк не заметил,

– Что ж, пойдем поговорим.

Насмешник собрал свой выигрыш и отошел, извинившись перед зрителями. Крупье не возражал, что было весьма удивительно.

Он все же перед выходом сумел подменить кости.

Насмешник вышел вслед за толстяком на улицу и, пройдя следом за ним в боковой переулок, выхватил кинжал и приставил его к горлу наглеца.

– Лично я, являясь завсегдатаем темных проулков, принимаю упредительные действа, прежде чем захлопывается мышеловка, – пробормотал он. – Говори. Или через мгновение под твоим ртом разверзнется новый, кроваво-красный.

Толстяк не испугался.

– Я выступаю от имени Скрытого Королевства, – произнес он.

А Насмешник так надеялся, что подобного контакта вообще не произойдет. Он до сих пор так ничего и не сделал, чтобы ублаготворить лорда Чина.

– Говорите, – сказал он, внутренне напрягшись.

– Поступило сообщение от Праккии. Директива. Уничтожить человека по имени Рагаарсон.

– А что, если в порядке дискуссионном сказать, что бывший поклонятель Праккии передумал? Лично я, значит.

– В их руках ваш сын. Так что выбирайте, кому из двоих умереть.

– Ядовитейшая свинья! – Он полоснул клинком по горлу толстяка и повернулся, чтобы бежать. Но на его пути стал еще кто-то, и этот кто-то бросил щепотку порошка в лицо Насмешника.

Насмешник рухнул без чувств.

Негромкие настойчивые голоса принялись нашептывать и нашептывать ему в ухо, что следует делать…

– Он здесь! – крикнул Хаакен, и к нему в проулок подбежали несколько кавелинцев. – Второй жмурик, видимо, тот толстяк, с кем он вышел из зала. Пол, стань на углу и предупреди, если появится городская стража. Кажется, Насмешник успел прикончить еще одного, прежде чем погибнуть самому.

Один из солдат склонился над Насмешником.

– Он жив, полковник. Видимо, получил удар по голове.

– Проверь его кошель.

– Пуст.

– Странно. На него не похоже быть захваченным врасплох. Посмотрим. Кровь. Видимо, он успел ранить еще парочку, но тем удалось скрыться. – Хаакен тронул носком сапога второй труп, в груди которого все еще торчал меч Насмешника.

Какой дьявол занес его в этот проулок вместе с незнакомым ему человеком? И почему, спрашивается, они его не добили?

– Полковник… – Но Пол со своим предупреждением опоздал.

Городские стражники узнали в человеке с мечом в груди известного городского грабителя, а толстяк оказался важным членом магистрата. Стражники сняли со всех подробнейшие показания. Их приставания привели в ярость владельца игорного дома. Полиция хотела арестовать Насмешника, но Черный Клык возмутился и закричал, что немедленно призывает Вартлоккура, чтобы тот испепелил языки прямо во рту полицейских чинов. Стражи закона отступили и отпустили Насмешника при условии, что тот по первому вызову незамедлительно явится для дачи показаний.

Придя в себя, Насмешник обнаружил рядом с собой Браги, Непанту, Вартлоккура и Хаакена.

– Что произошло? – спросил Браги.

– Оставь его в покое, – взмолилась Непанта. – Разве ты не видишь?

– Хорошо. Эй, кто-нибудь, принесите ему суп.

Насмешник рассеянно проглотил несколько ложек похлебки, усиленно стараясь припомнить, что же произошло. Голоса… говорившие, что он должен… Должен что? Убить. Убить этих людей. В первую очередь Браги. И Вартлоккура, если удастся.

Он попытался нащупать свой кинжал, но тот куда-то пропал.

Им овладела неодолимая потребность немедленно нанести удар.

Вартлоккур взирал на него с большим подозрением. Чародей с момента первой встречи на острове даже не пытался скрыть своего недоверия. Надо быть изворотливее, подумал Насмешник. Ему и Непанте следует выбраться из этой переделки живыми.

Но он должен совершить то, что приказано. Ради Этриана.

Его друг на протяжении более двадцати лет… Его отец… Но потребность умертвить их нестерпимой болью рвала внутренности подобно прогрызающемуся на свет дракону.

Вартлоккур был незаконным сыном последнего императора Ильказара и косвенным образом участвовал в убийстве своего отца. Это было проклятием всего рода Голманов. Сыновья истребляли отцов. Насмешник однажды, давным-давно, уже убил Вартлоккура. Яблоком раздора была Непанта… Но жуткий человечек на крылатом коне вернул чародея к жизни.

Насмешник принялся врать своим бывшим друзьям, в то время как все мысли его были обращены к Этриану. Неужели и тот когда-нибудь станет убийцей своего отца?