Наставник дезертиров

Глава 3

Встреча произошла абсолютно неожиданно. Тихо кравшаяся по дороге группа, состоявшая из двух эльфов, одного фальшивого придворного мага и двух ходячих бедствий магического характера, лоб в лоб столкнулась с небольшим отрядом человек примерно в двадцать.

Форменные куртки с нашитыми на них железными бляшками, являющиеся дальними и бедными родственниками кольчуг, так сказать, бюджетным вариантом защиты для простого пехотинца, довольно спортивные фигуры людей, привыкших к тяжелой работе и длительным переходам, заросшие бородами физиономии, украшенные шрамами, и длинные луки за плечами – все выдавало в них солдат Азалии. Вот только было решительно непонятно, чего это воинскому подразделению понадобилось здесь и сейчас, на опасном участке ведущей в глубь страны дороги, и где, собственно, находится их командир. Впрочем, ответ на последний вопрос нашелся быстро.

– В мечи богатеев! – проскрежетал какой-то из встретившихся нам на пути воинов, одетый несколько лучше других, щербатым ртом, доставая, вопреки собственным словам, из-за пояса небольшой исцарапанный топорик. Остальные последовали его примеру, обнажив короткие дрянные мечи, кинжалы, а кое-кто – даже небольшие, но крайне увесистые дубиночки. – Девчонку живой! Хоть и малая, а для дела сгодится!

– Дезертиры, – констатировал кто-то из ушастиков, выпуская в отдавшего команду оратора стрелу. Та, вопреки ожиданиям, не пробила мужика насквозь, а отлетела в сторону от сгустившегося вокруг него в сферу воздуха. Защитный амулет, способный самостоятельно среагировать на угрозу? Подобные игрушки дороги, очень дороги, не каждый благородный рыцарь может ими похвастаться.

– Ярость! – взвыл бронебойный тип, занося в руке свой топорик для броска. – Ярость! Кровавая ярость! Ааа!

Огненная стрела, вырвавшаяся из невзрачного серебряного кольца, надетого на палец Ксена, остановлена не была, и потому голова человека вспыхнула, будто облитая бензином. Защита бога войны, а именно имя одной из его ипостасей он выкрикивал, не помогла опытному солдату в этом случае, видимо, была она одноразовой или могла спасти лишь от материальных предметов, но никак не от боевой магии. Эльфы успели выпустить еще пяток стрел, ни разу не промахнувшись и уменьшив размер неожиданно наскочившего на нас отряда на четверть. Ну а оставшихся встретили мои щупальца, охотно рванувшиеся через дыру в кирасе, оставленную оборотнем, навстречу добыче, наделенной душой и обладающей живой, теплой, горячей кровью. К моему удивлению, солдаты проявили изрядную реакцию, едва ли не моментально изменив свой курс на строго противоположный, и добычей хищных отростков оказалась лишь троица излишне медлительных неудачников, практически моментально превратившихся в лишенные плоти скелеты.

Да, живой артефакт определенно стал сильнее с тех пор, как я его получил, раньше попавшиеся ему на зубок перед смертью еще покричать успевали, а сейчас им времени уже и на полноценный вопль боли и ужаса не хватает. Наверное, если скормить ему еще штук двадцать могущественных магов, то он вообще превратится в крайне гуманное оружие, убивающее быстрее, чем обреченные на гибель успеют хотя бы испугаться. Или превратится в чудовище, способное насытить голод Млфурия жертвами, первой из которых станет носитель, и достаточно живучее, чтобы его быстро не пришибли. Тут уж не угадать.

Просто убежать людям не дала стена пыли, поднятая мной на их пути, практически такая же, как та, при помощи которой магический симбионт останавливал полеты хищных стайных богомолов, но только куда как менее плотная. Простейшие чары, не считаемые даже боевыми, во всяком случае, если не иметь достаточные навыки по контролю, чтобы забить землей чьи-нибудь легкие, но со стороны выглядят внушительно. Откуда тем, кто лишен магического дара, знать, что, если войти в зону действия заклинаний, им абсолютно ничего не грозит, кроме, может быть, некоторой необходимости как можно скорее погрузиться в воду и смыть с себя грязь. Жители этого мира больше привыкли к волшебству, после попадания под которое от незащищенного человеческого тела остаются в лучшем случае почти не поврежденные трупы. А в худшем куда-то пропадает даже душа. Понятное дело, возможности боевых чародеев среди низших слоев общества изрядно раздуты слухами, но сомневающиеся в их могуществе давно вымерли естественным путем.

– Мы сдаемся! – поспешил заявить один из солдат, бросая оружие. – Сдаемся!

Я пересчитал оставшихся лучников и понял, что конвоировать куда-то двенадцать человек всего лишь пятерым, из которых двое пусть и особо опасные, но дети, будет затруднительно. С другой стороны, если вернуть солдат обратно в армию, то войско короля будет иметь чуть больше шансов на победу, пусть даже и на десятую процента, а значит, и вероятность остаться на хлебной должности увеличится. Да и показательная децимация, наверняка светящая дезертирам, будет совсем не лишней для укрепления воинского духа и, если подумать, в данных обстоятельствах достаточно полезным мероприятием.

Последнюю фразу, как оказалось, я произнес вслух, потому что солдаты вдруг повалились прямо в дорожную грязь, по случаю весны покрывающую собой чуть ли не всю видимую территорию, и завыли на разные голоса просьбы о пощаде. Видимо, никому из них не хотелось стать тем самым десятым, кого по жребию отправят на казнь. Понимаю. Хотя сочувствия к этим личностям, попытавшимся убить и ограбить первых встречных, в принципе, не испытываю.

– Приведи мне хоть один аргумент не положить вас всех прямо здесь, чтобы не возиться с веревками и доставкой в руки правосудия, – обратился я к валяющемуся ближе всего дезертиру и тут же засомневался, сможет ли он перевести подобную фразу на понятные для себя термины. Как оказалось, угроза смерти изрядно подстегивает мыслительные процессы, а может, просто отчаянно надеющийся вымолить себе не только право на дальнейшее существование, но и, возможно, свободу человек являлся далеко не таким дремучим и неграмотным мужиком, каким выглядел на первый взгляд.

– Отряд Жеки Наглеца, – выдохнул этот тип. – Знаю, куда они придут послезавтра, они нас к себе приглашали!

– Вот делать мне нечего, – вздохнул я, концентрируясь на земле под ногами. От нее немедленно оторвался и поплыл к моей руке пласт дерна, на глазах уменьшающийся, уплотняющийся и все больше и больше напоминающий артиллерийский снаряд. Ну, или сосульку. Чего не отнять у геомантов – так это возможности всегда и везде обратиться к своей излюбленной стихии за помощью. Даже в море, если, конечно, под вами чисто случайно не впадина глубиной в пару-тройку километров, а всего лишь двадцать-тридцать метров воды. Остаются еще, правда, высшие слои атмосферы и космический вакуум, где наши силы становятся практически бесполезны, но люди там как-то не живут. – Только по лесам разных бандитов без гроша в кармане отлавливать мелкими порциями. Последнее слово говорить будешь или просто так на тот свет отправишься, без излишней помпы?

– У Жеки много людей! – Вставшие дыбом от страха волосы не помешали дезертиру связно мыслить. – Много! Почти четыре сотни тех, кто решил больше не тянуть солдатскую лямку!

– Сколько-сколько? – заявленная численность просто не укладывалась в голове. По местным меркам такой крупный отряд сам себе армия вторжения или экспедиционный корпус, если, конечно, состоит не только из простых солдат, вроде тех, которые сейчас передо мной. – Ты смеешься надо мной, червяк? Я ведь могу тебя не просто убить, а заставить перед этим пожалеть, что вообще на свет родился!

Долгая патетическая речь дала достаточно времени, чтобы подготовить чары самостоятельно, не прибегая к помощи живого артефакта. Он, конечно, только поел, но все равно лишний раз пользоваться его услугами не хочется. Земля, повинующаяся моей воле, раздалась в стороны, и дезертир ухнул в нее примерно по пояс, а снова сомкнувшийся грунт сжал ноги человека, словно тиски. Можно было бы и глубже опустить допрашиваемого, но как тогда одновременно сжимать жертву и оставлять ей возможность дышать?

– Нет, ваша милость, – заголосил воин, теперь на собственной шкуре ощутивший всю тяжесть положения проигравшего. – Не вру! Четыре сотни, как есть четыре! Или уже пять! Бежит от королька народ! Бежит! И все к Жеке!

– Так. – Похоже, у нас проблемы. У нас – это у армии Азалии и верхушки всей страны, которой, если мы проиграем войну, придется отправляться в изгнание или прогибаться под новых властителей. Но придворному магу и главе ковена, в отличие от мелких дворянчиков или крупных купцов и им подобной публики, второй вариант ни при каком развитии событий не светит. А значит, придется помочь решить одну общую проблему, чтобы потом не оказаться перед множеством столь же сложных, но уже личных. – А теперь давай-ка поподробнее. Что за фрукт такой дезертиров собирает, где живет, кем охраняется.

Многого лучник, увы, просто не знал. Однако и сообщенных им сведений оказалось достаточно, чтобы тихо запаниковать. Оказывается, солдатам время от времени снились жуткие сны, содержавшие в себе видения гибели, но толком посмотреть их не давали налеты войск неприятеля, которому просто неприлично везло в сражениях. А в тех редких случаях, когда защитники Азалии все же умудрялись дать достойный отпор или загнать атакующих в ловушку, прилетали неуязвимые драконы, плюющиеся чуть ли не морями огня, и вот тогда-то кошмар наяву и начинался. Люди не выдерживали и дезертировали. Но тех, кто улепетывал просто так, неизменно ловили и вешали в назидание другим. Единственным способом сбежать с фронта и не оказаться в руках палача, по мнению дезертиров, было примкнуть к некоему Жеке Наглому, о котором среди низших чинов ходили настоящие легенды, выставляющие данную персону чуть ли не спустившимся на землю небожителем, сейчас набирающим массовку для захвата мира, обязанную стоять на заднем плане и восторженно аплодировать во время его новых подвигов. В общем, на фоне привычных аристократов, спесивых, платящих за службу считаные медяки и регулярно посылающих на верную смерть, – не командир, а мечта, к которой надо успеть прибиться, пока еще не стало слишком поздно. Мда. Не знаю, кто там работает в Вирее в спецслужбах такой умный, сумевший провернуть подобное мероприятие, а вероятность случайного стечения обстоятельств, приведших к подобному результату, близка к нулю, но его точно надо убить. Или мы проиграем. Наш-то глава разведки способен своей компетенцией исключительно вызвать приступ остолбенения у степных сусликов.

– Так, – вздохнул я, растирая виски. От навалившегося вороха проблем захотелось срочно куда-нибудь сбежать. – Связать этих. И в замок. Думаю, местному рыцарю будет интересно узнать, что за чудеса творятся на его земле. Или этот Жека расположился у соседей?

Ответить дезертир, местности не знающий, а карту способный перепутать с листом лопуха, не сумел. Но путь до скопления мятежных солдат, неизвестно почему и как избегающих внимания королевских сил, описал достаточно подробно, чтобы сэр Трегест, выслушавший доставленного к нему языка, понял, о каком месте он говорит.

– Это плоская и довольно пологая гора, покрытая лесом, на границе трех владений, одно из которых принадлежит мне. – Мелкий феодал, которому дали задание обеспечить проходимость дороги до столицы, задумчиво расхаживал по комнате, не обращая внимания на затихающие вдали крики дезертира, утаскиваемого солдатами в тюрьму. Его судьба благородного аристократа не волновала абсолютно, и оставалось лишь надеяться, что парень не сгниет где-нибудь в дальней камере всеми забытый, ведь хоть и не очень хороший, а все же человек. – Я слышал о недовольстве в среде солдат, но до сих пор не придавал этому особого значения. Легкое бурчание понятно, думаю, во всей Азалии не найдется лиц, довольных ходом данной кампании. Ну, может, исключая предателей. Да и отдельные беглецы, желающие переквалифицироваться в грабителей или просто скрыться с оружием и осесть где-нибудь в тихом месте, всегда были, есть и, скорее всего, будут. Но четыреста человек! Да моя дружина, если собрать ушедших на покой стариков и навербовать рекрутов подходящего возраста по деревням и оставить крепость без защиты, будет в восемь раз меньше! Нет, можно еще собрать и ополчение, конечно, и тогда численность сравняется… Но насильно забранный в войско крестьянин, не защищающий родной дом и не умеющий обращаться ни с мечом, ни с копьем, ни с луком, пожалуй, самый плохой солдат, которого только можно представить. Опытный ветеран уложит таких с десяток и не запыхается, а рыцаря на хорошем коне даже толпа мужиков с дрекольем в принципе остановить не может.

– Не скажите, – возразил ему я. – Трупами в конечном итоге можно завалить кого угодно.

– Сразу видно, вы не воин. Лишь полный профан в ратном деле может столь глубоко заблуждаться, – слегка поморщился сэр Трегест. – Опытный всадник на крепком и, самое главное, выносливом жеребце в состоянии по одному перебить любое количество не оснащенной дальнобойным оружием пехоты, если хорошо умеет бить на скаку длинным кавалерийским копьем.

Особо возражать рыцарю, ранее весьма осторожному человеку, сейчас отчего-то решившему вести себя как ожившая карикатура на героя, прошибающего лбом стены и разгоняющего в одиночку армии, не хотелось, хотя в сказанные им слова поверить было тяжело. Уж лучше сосредоточиться на конкретных проблемах и их как-то решить, чтобы потом было чем отчитываться перед королем за задержку. И голова предводителя отряда в несколько сотен дезертиров, полагаю, вполне подойдет. Еще и где-нибудь в пути можно будет задержаться за такое щедрое подношение.

– Предлагаю убить этого самого Жеку, – выдал рациональное и вполне осуществимое предложение я. – Неважно даже, агент ли он Виреи или просто удачливый авантюрист, намеревающийся вместе с набранными им людьми податься в более благополучные края, где можно вволю пограбить, но для блага страны подобную персону стоит своевременно устранить. У меня как раз два эльфийских снайпера имеется.

– Важнее восстановить свободное сообщение со столицей! – Ну, понятно, отданный лично ему приказ в глазах сэра Трегеста важнее будет, чем все остальное, ибо спрашивать за выполнение будут тоже с него. – Этих мелких кусачих тварей надо вывести раз и навсегда, как тараканов!

– Люди будут опаснее зверей, даже самых экзотических. – А еще я, без посторонней помощи, могу лишь давить хищных бомоголов по одному. Учитывая размер их популяции, подобные методы борьбы заметной пользы не принесут. – И долго оно продержится, ваше сообщение, если по округе такой отряд бродить будет? Дезертиры вряд ли откажутся от удовольствия пограбить, так как им терять уже почти нечего, а хорошо гульнуть и нахапать добычи наверняка захочется. Но, даже если допустить почти невозможную железную дисциплину в их шайке и нежелание ее командира становиться банальным придорожным грабителем, остается один маленький вопрос. Чего будет жрать такая толпа народа? Ее охотой не прокормишь. И даже регулярными наездами в парочку деревень тоже. А запасы-то там отнюдь не беспредельны, да и те изрядно подточены прошедшей здесь королевской армией. Жеке, если он не хочет оказаться без своей собственной маленькой армии, придется отнимать продовольствие, поскольку просто купить его он после не сумеет ни за какие деньги. А значит, конфликт с ним неизбежен.

– Да, в ваших словах есть резон, обезвредить подобную шайку дело действительно нужное, – с неохотой признал рыцарь, видимо, понимающий последствия столкновения собственных сил с отрядом в несколько сотен солдат. Такая сила возьмет его замок одним штурмом, если не будет особо считаться с потерями. – Но если хоть часть слухов, известных об этой персоне, правдива, это человек благородного происхождения, и следовало бы вызвать его на поединок.

– Вызывайте, – охотно согласился я. – Может, и правда вам повезет его пристукнуть с соблюдением всего необходимого церемониала. А на случай поражения сделаем засаду. Вот только как убедить Жеку в необходимости провести дуэль за пределами его лагеря в названном нами месте, в том случае если он вообще примет вызов?

– Вы ведете себя бесчестно, – сделал замечание рыцарь. Не понял, он что, сумел узнать о шашнях с его женой? Иначе с чего такое поведение? Неужели один удар шестопером по шлему мог настолько изменить мировоззрение личности, сделав из прагматичного в общем-то человека возвышенного мечтателя, проживающего в собственном измерении, мало соприкасающемся с реальностью? Да нет, вряд ли, вот наоборот могло бы получиться, но столкновение тяжелого тупого предмета с головой розовые очки на глаза никак надеть не может. Сэр Трегест сам на себя не похож… не похож… Опять диверсанты Виреи постарались? Так, видимо, пора будить своего симбионта. – И мой долг, как лица благородного, – не допустить подобного развития событий.

– Организм стоящего передо мной существа и организм, который носитель видел раньше, не совпадают, – подтвердил подозрения магический симбионт. – Отличие их по массе тела составляет восемь процентов.

Интересно, а этому самому Жеке личный маг не нужен? Я начинаю всерьез бояться спецслужбы наших противников. Сделать такую правдоподобную подделку – это нечто. Да сколько же у этих тварей грязных фокусов в запасе? И чем бы отвлечь этого типа, чтобы приблизиться к нему вплотную и вырубить без шума и пыли? А то, боюсь, парочке стражников, находящихся сейчас за дверьми комнаты, доказать, что их сеньор – самозванец, будет затруднительно.

– Бесчестно было бы провести ритуал, при помощи которого можно отправить за жизнью нужного нам человека десяток-другой призраков. – Так-с, самозванец одет в кольчугу и кирасу. Я, впрочем, тоже, жизнь приучила возить с собой запасные комплекты доспехов, а если когда-нибудь меня попробуют ограбить, то воры, вероятно, долго будут пытаться понять, где искомый ими багаж чародея, полный книг и магических артефактов, и почему перед их глазами находится содержимое маленького арсенала. Значит, подобраться поближе и со всей дури ударить в челюсть. Нет, так не пойдет, дури у меня много, зашибу еще раньше, чем следует. В руку, в правую, под которой ножны с мечом на поясе болтаются. А потом сразу же в левую, вряд ли местные рукопашники очень увлекаются ударами ног в стиле карате. И придушить слегка, чтобы орать во время допроса не начал. Благодаря усилению от живого артефакта, главное – чтобы конечность не оторвать. – Особенно бесчестно по отношению к жертвам, необходимым для этого самого ритуала. Кстати, есть ли у вас какие-нибудь не сильно нужные крестьяне?

Так, еще надо наложить заклинание тишины, чтобы снаружи возни слышно не было. Сам не справлюсь, придется просить обитающего в теле паразита темномагического происхождения. Надеяться на то, что ошеломленно хлопающий глазами визави не разбирается в чарах, глупо, а значит, заклятие должно быть наложено одновременно с первым ударом, чтобы раньше времени добычу не вспугнуть.

– А как же, – неуверенный кивок в сторону двери, за которой нашего недавнего собеседника, разливающегося соловьем, могли еще не успеть доволочь до темницы. Соврать, что понадобятся невинные дети и прекрасные юные девственницы? Не, перебор будет, если первых найти еще можно, то вот вторые являются чересчур уж экзотическим и дефицитным товаром. Грубый мир, простые нравы, а некоторые положения христианской морали у виднейших богословов и ревнителей общественного спокойствия способны вызвать лишь гомерический хохот.

– Пленных дезертиров для надежного достижения нужного эффекта маловато будет, да и для отчетности они нужны еще живыми, если сдать их в ставке короля, то можно просить…

С первыми напрягшимися для резкого сокрушительного движения мускулами помещение наполнила тонко звенящая, для слуха чародеев, энергия, гасившая все звуковые колебания в зоне своего действия. Не знаю, уловил ли ее тот, кто замаскировался под сэра Трегеста, или среагировал на приближающуюся к нему с явно недобрыми целями конечность, но он был быстр. Чертовски быстр. Уровень мастера меча, может, меньше, но ненамного, во всяком случае, выпущенную в него с расстояния хотя бы десяти метров стрелу поймал бы с легкостью. Двойник рогоносца успел выставить навстречу летящему к нему кулаку свою ладонь. Вероятно, если бы не чары, уши сумели бы различить сочный хруст, когда та изогнулась в не предусмотренную природой сторону. Во время рукопашной схватки с противником, который крупнее и тяжелее чуть ли не вдвое, не надо забывать, что чисто силовые блоки равнозначны признанию поражения. Нет, будь у меня возможностей не больше, чем у обычного человека подобных габаритов, столь печального итога бы не случилось, вот только живой артефакт обеспечивал своему носителю, помимо неприятностей и проблем, и более чем солидные преимущества.

Гримаса боли исказила лицо фальшивого рыцаря, в то время как его левая рука, в которой непонятно откуда возникло длинное острие стилета, метнулась к груди. К его собственной груди. Раскрытый вражеский агент намеревался оборвать свою жизнь, справедливо полагая, что процесс допроса ему мало понравится, а итог все равно будет одинаков. К счастью, он в пылу молниеносной схватки позабыл о собственных доспехах, а может быть, просто не был к ним привычен, и потому лезвие лишь скрежетнуло о железную преграду, оставив на ней выжженную царапину, свидетельствующую о зачарованности оружия. Шаловливая конечность немедленно оказалась перехвачена несколькими щупальцами, но неожиданно противник напрягся и как будто обрел второе дыхание. Казалось бы, жестоко сломанная ладонь сложилась в кулак и едва не вогнала мой нос куда-то внутрь черепа, лишь в последний момент удалось чуть повернуться, чтобы удар пришелся в глаз. Конечность же с оружием, дернувшись неимоверно сильным рывком, переборола сковывающие ее живые и хищные путы, а потом поползла влево, туда, где через защищенную стальными кольцами подмышку при удаче можно дотянуться до сердца.

– Вот же ж прыткий камикадзе попался на мою голову, – зло прошипел я на своем родном русском языке, просто отгрызая шаловливые пальчики фальшивого рыцаря немного укоротившимися, но нисколько от этого не ослабевшими щупальцами, не опасаясь, что меня услышат или тем более поймут. Построением порталов во всем мире владели считаные единицы, а уж их межмировая разновидность и вовсе, по официальным данным, давным-давно ушла в глубокую историю. Возможно, то, что скрывалось на дне реки, в которой один невезучий землянин неожиданно для себя очутился, было последним из хоть как-то действующих. В общем, надеяться на встречу с соотечественником или хотя бы тем, кто знает родную речь, глупо. Во всяком случае, до тех пор, пока моего влияния не хватит передвинуть сначала один из крупнейших городов страны, а потом и поменять русло также далеко не мелкой водной артерии, чтобы хорошенько покопаться в обнажившемся иле в поисках артефактов древних магов.

Град ударов, обрушившийся на лицо, был более чем неприятен, самозванец явно задался целью лишить своего противника зрения путем банального выбивания ему глаз. Их, конечно, благодаря помощи живого артефакта можно будет регенерировать, да и боли в бою из-за его вмешательства тоже почти не чувствуется. Поэтому, несмотря на отчаянное сопротивление фальшивого рыцаря, поединок явно подходил к концу. Правую руку супостату все-таки удалось переломать достаточно надежно, чтобы она вообще почти не шевелилась, лишь вяло дергаясь, а вместо кисти левой у него уже несколько секунд как находилась гладко вылизанная кость, фиксируемая обвившимися вокруг добычи плотоядными шлангами. Наконец противника все же удалось повалить на пол и меткими пинками по коленным чашечкам надолго, если не навсегда, отбить у неудачливого двойника возможность лягаться или пускаться наутек. Теперь человек, нет, пожалуй, все же существо – обычный представитель людской расы от подобных побоев уже умер бы или лишился сознания, – может только пытаться уползти от своего победителя, которому предстоит справиться с непростой задачей. Как отменить действие чар, блокирующих распространение звуков лишь вокруг нас, но оставить возведенный барьер где-нибудь в районе дверей, чтобы на крики допрашиваемого народ не набежал.

– Ну, поговорим, а, подделка некачественная? – Добиться требуемого результата самостоятельно не получилось, вернее, волшебство убрать я мог, но только все сразу. На более тонкие манипуляции не хватало банального опыта. Пришлось снова обращаться за помощью к своему паразиту-симбионту. – И не спорь. Раз распознал, значит, халтурная работа.

Вместо того чтобы отвечать, пленник взял и забился в агонии, хотя особых поводов для этого прямо сейчас вроде как и не было, даже культя, в которую превратилась его левая рука, уже не кровила, являя чудеса аномально быстрого самоисцеления.

– Быстро! Не дай ему умереть! – скомандовал я своему симбионту. – Во всяком случае, раньше, чем мы поговорим!

– Будет использовано значительное количество ресурсов, – предупредила зловредная плотоядная дрянь, приступая к работе. Кажется, после того как он закончит, придется навестить замковую конюшню и скормить ему какую-нибудь клячу. Или идти ловить дезертиров. Ох, как мне все это надоело! Хочу в отпуск. Куда-нибудь в благодатные края, где меня не будут пытаться сожрать как снаружи, так и изнутри.

– Он будет говорить, и будет говорить правду, – толкнулся в голову мыслеобраз от живого артефакта, практически целиком вытекшего наружу и обволокшего голову лжерыцаря, оставив свободным лишь судорожно дышащий рот. – Однако период активности ограничен, сложность поддерживания жизни данного существа увеличивается пропорционально затратам времени.

– Кто ты такой? Как смог принять чужой облик? Где настоящий сэр Трегест? Зачем тебя послали сюда? Когда состоялась подмена? Где ваша база? – Вопросы сыпались как из рога изобилия. И, наверное, ради исключения, в кои-то веки на них тут же нашлись ответы.

– Допельганер. Это врожденное умение представителей моей расы. В подвале, в винном погребе, в секретной зале за бочкой с сорокапятилетним вином. Изображать пропавшего, по мере сил саботировать защиту дороги, маскировать деятельность остальных. Сегодня утром. В подвале, в винном погребе, в секретной зале…

Речь, становившаяся с каждым словом все невнятнее, скатилась до еле разборчивого шепота и оборвалась.

– Нарушение функций головного мозга объекта лавинообразно нарастает, – поведал живой артефакт. – Лечение вызовет временную неработоспособность носителя и сделает обязательным экстренное восполнение ресурсов. Приступать?

– Сказано было достаточно, – решил я и отозвал своего магического симбионта. – Значит, прямо здесь… маскировать их деятельность… Убрать здесь все. Даже кости и заляпанный кровью ковер. А доспехи и прочий мусор приберу, пожалуй, в свою безразмерную мини-сумочку. Если стража войдет и найдет останки своего сеньора, поднимется тревога, а вот если не найдет ничего, хотя, по идее, он должен быть здесь, они еще немножечко подумают, прежде чем с мечами наголо туда-сюда носиться. А там, может, уже и настоящий сэр Трегест отыщется.

Дождавшись завершения процедуры поглощения живым артефактом всех условно съедобных улик, я собрал оставшееся, машинально оценив ценность доспехов и чистоту вделанного в рукоять меча драгоценного камня в четыре десятка золотых, а потом, проверив на всякий случай стол, разжился еще некоторым количеством серебра. Заглянуть бы еще в местную сокровищницу, вернее, комнатушку в арсенале с неким аналогом примитивного сейфа, но, увы, времени нет. А жаль. Свалить на допельганера, некоторое время распоряжавшегося замком на правах хозяина, можно почти любую пропажу. Впрочем, и найденные трофеи приятно согревали душу, позволяя выйти из комнаты с на редкость счастливым и уверенным выражением лица, отметающим всякие подозрения в возможности конфликта с благородным рыцарем, и направиться твердым быстрым шагом к выделенным придворному магу и его эскорту покоям. Брать людей со стороны для зачистки опасно, своих-то волей-неволей всех запомнил, пускай даже по лицам, а значит, живой артефакт сможет опознать подмену. А вот про местных такого же с уверенностью сказать нельзя, а потому и спину доверить им страшно. А ну как нож воткнут? Пусть уж с их проверкой на лояльность и подлинность сэр Трегест потом самостоятельно разбирается.