Дворец потерянных душ. Наследник Сентерии

Глава 4 Цветущие красные розы

Мир словно остановился. Сердце пропустило удар. Я осторожно коснулась своего живота, пытаясь ощутить ребенка, который был, наверное, размером с фасоль. На глазах выступили слезы, в горле пересохло. Во мне начал прорастать страх. Как я могла сейчас, учитывая угрозу восстания, родить ребенка от принца Сентерии в Землях Зираковых?

– Ты уверена? – глупо спросила я, в глубине души надеясь, что это – ошибка.

Лена, видимо, сочла мой вопрос нелепым и отвечать не спешила.

– Никому не говори о своей беременности, Китана, – безапелляционно велела Лена. – Знаем только ты, я, Амелия и знахарка. Даже Армину.

Ее взгляд стал еще более острым.

– Ну… – произнесла я, моргнув. Это… Это оказалось очень тяжело.

Лена быстро смирилась с правдой и уже указывала мне, как себя вести. Я же не могла оправиться от потрясения.

– Что же произойдет, когда мой живот увеличится? Разве они не заметят?

Лена широко распахнула глаза, несколько раз открыв и закрыв рот, словно рыба.

– Ты собираешься рожать?

Я не знала, что думать и делать. Губы дрожали. Страх и отчаяние все больше овладевали мной. Если бы я узнала об этом в Сентерии, рядом с Винсентом, то испытала бы совершенно другие эмоции. Теперь же беременность ставит мою жизнь под угрозу. Я закрыла лицо руками и расплакалась.

– Китана… – Лена коснулась моего колена, но я даже не взглянула на нее.

– Не бойся, – успокаивала сестра, словно понимала мои душевные муки. – Мы со всем разберемся.

– Они будут пытать и меня, и ребенка, – слабо сказала я, чувствуя угрызения совести.

– Не смеши, – быстро возразила Лена. – Никто не знает о твоей беременности.

– Но если они узнают…

– Мы избавимся от ребенка, прежде чем это случится.

Душа болела. Маленькое существо в моем животе нуждалось во мне, я – единственный человек, за которого оно цеплялось. А я думала о том, как от него избавиться. Винсент был бы рад, узнав о том, что у нас будет ребенок.

– Я бы попросила целительницу, которая тебя осматривала, позаботиться об этом, – начала объяснять Лена. – Но ей пришлось на несколько дней покинуть дворец. Я попрошу Амелию приготовить смесь вместо нее. Будет немного больно, но, во всяком случае, вызовет выкидыш.

С каждым Лениным словом мне становилось все хуже. Сестра схватила меня за запястья и отняла руки от лица, заставляя посмотреть на нее. Я встретилась глазами с пронзительным взглядом Лены.

– Успокойся, – сказала она. – Никто ничего не узнает и не осудит.

Я судорожно кусала губы.

– А если я захочу родить, что случится? – спросила я.

Лена глубоко вздохнула, будто она ждала и боялась моего вопроса.

– Китана, Армин беспокоится, что тебя могут убить лишь потому, что несколько месяцев ты была замужем за Винсентом. Поэтому он сделал все, чтобы наше ближайшее окружение приняло тебя. Но если ты еще и ребенка родишь от принца Сентерии, мы не сможем повлиять на последствия.

Я знала, что мой вопрос глупый, и понимала точку зрения Лены, но слышать правду все равно оказалось больно.

– Если ты захочешь снова вернуться в Сентерию, не знаю, смогу ли тебе помочь. Но я советую тебе даже не думать об этом.

– Почему? – спросила я, хотя и не думала о такой возможности. Я устроилась поудобнее, откинувшись на подушки.

– Я не хочу тебя снова злить, но Винсент считает, что ты ему изменила, – ответила сестра. – Что ты станешь делать, если вернешься туда, а он заявит, что ребенок не от него?

Мои губы задрожали. По щекам снова потекли слезы.

– Винсент, которого я знаю, не обвинил бы меня в чем-то подобном.

Лена смотрела на меня, как мать на глупого ребенка.

– Но это Винсент, которого ты знала, отказался от тебя?

Я знала, что Лена права, но упорно отрицала истину. Все это время я говорила себе, что у Винсента были все основания так поступить, и все же обида на него тлела внутри. Я злилась, он не смог меня даже выслушать. Да, мне следовало ему рассказать о нашей связи с Андре, но я испугалась и не смогла. Почему он не мог просто поставить себя на мое место? В конце концов, как он мог подумать, что я могу ему изменить, после того как я предала ради него родную страну и самое ценное, что есть в моей жизни, – моего брата Армина? Винсент, в любви которого я была уверена, усомнился во мне. Я покачала головой и отругала себя за глупость. Если я приеду в Сентерию и Винсент примет ребенка, сможем ли мы забыть о произошедшем? Сможем ли когда-нибудь снова стать беспечными влюбленными, как раньше? Мой внутренний голос подсказывал, что он не перестанет винить меня. За считаные секунды в моей голове пронеслись тысячи мыслей.

– Хорошо, – наконец сдалась я. – Пусть Амелия принесет мне напиток.

Лена сжала мою руку, и я удивленно посмотрела на сестру.

– Я не знаю, веришь ли ты в мою искренность. – В глазах Лены я видела нежность, которую никогда раньше не замечала. – Но я с тобой, Китана. Я помогу тебе со всем разобраться. Тебе приходится несладко, и если ты захочешь с кем-нибудь поговорить, то я рядом.

Удивительно, что, ввиду всех событий, наша с Леной многолетняя вражда иссякла. Я многое хотела сказать сестре, но не смогла вымолвить ни слова: голос в голове все еще нашептывал, что мне следует быть осторожной.

Я подняла голову.

– Я в порядке, – тихо ответила я. – Сделаю все, что нужно.

Лена сжала губы и отстранилась. Очевидно, сестра мне не поверила, но не стала настаивать. Она глубоко вздохнула и вышла из комнаты, оставив меня с моими мыслями наедине.

Прошло несколько часов. Я чувствовала себя гораздо лучше, но не могла найти в себе силы встать, ошеломленная произошедшим.

Перед сном я приняла ванну. Я расслабилась в горячей воде, затем поплотнее укуталась в халат и встала перед большим зеркалом у шкафа. Я не узнала женщину перед собой. Мокрые волосы, уставшие глаза… Несколько недель назад она сияла, ведь любовь делала ее лицо красивым. Теперь же она была одинокой и покинутой. Я машинально коснулась рукой живота и вздрогнула, когда ко мне пришло осознание: внутри меня – частичка любимого человека, которого я, скорее всего, больше никогда не увижу. Внутри меня рос ребенок Винсента.

Внезапный стук в дверь вывел меня из состояния легкого транса. Амелия вошла с подносом, на котором стояли серебряный графин, маленькая бутылочка и стеклянный стакан. Очевидно, девушка тоже пребывала в дурном расположении духа.

Девушка поставила поднос на прикроватную тумбу и приблизилась ко мне.

– Госпожа, – начала девушка, аккуратно подбирая слова, – я не хочу преступать границы дозволенного, но вы уверены, что хотите избавиться от ребенка? Не хочу настаивать, но правильно ли принимать такое важное решение сейчас, когда раны еще свежи? Вы не пожалеете позже?

У меня сорвался нервный смешок.

– Что мне делать, Амелия? – спросила я.

– Вам следует подождать, – предложила девушка. Она явно радовалась возможности высказать мнение. – Кроме того, принц Винсент не знает о беременности. Не следует ли сначала сообщить об этом ему?

– И что, по-твоему, произойдет, когда он узнает? – Я не сдержалась и истерически рассмеялась. – Попросит меня вернуться в Сентерию? Пообещает счастливую жизнь нам с малышом? – Я покачала головой. – Я видела его, Амелия, и ненависть в его глазах. Как мне довериться человеку, которому я противна?

Лицо девушки вытянулось, и она глубоко вздохнула. По взгляду Амелии я поняла, что та согласна со мной.

– Принцесса Лена велела вам выпить все содержимое кувшина. Через некоторое время у вас начнется болезненное кровотечение. В маленькой бутылочке обезболивающее. Примите его. Если вы не хотите проходить через это одна, мы можем подождать целительницу, которая прибудет через несколько дней.

– Я обо всем позабочусь, – слабо ответила я и захотела рассмеяться после этих слов. Сколько раз в жизни я прерывала беременность, и при этом уверенно утверждала, что справлюсь сама?

Амелия глубоко поклонилась, отступила назад и вышла из комнаты, закрыв дверь за собой.

Я осталась одна. Я легла спиной к изголовью кровати и постаралась ровно дышать, чтобы успокоить сердцебиение. Я испытывала страх, глядя на стоящий рядом поднос. Дрожащими руками я налила в стакан кроваво-красный напиток и поднесла к губам. У меня вырвался всхлип, прежде чем я успела сделать глоток. Я зажмурилась, чтобы не потерять остатки решимости, и старалась не издавать ни звука. Я мысленно убеждала себя, что это – необходимость, но чувствовала себя жестокой убийцей. Я сдалась и вернула стакан на поднос. Да, я собиралась избавиться от ребенка, но поняла, что мне нужно время. События развивались слишком стремительно, и я просто не успевала осмысливать происходящее. Несколько дней назад я рассталась с мужем, несколько часов назад узнала о беременности, а сейчас пыталась избавиться от ребенка. Проклятье, это слишком тяжело вынести!

Я закрыла глаза и вздохнула. Я должна сохранять спокойствие и рассуждать здраво. Я глубоко дышала, чтобы успокоиться, и почувствовала, как приятная нега разливалась по телу. Я поддалась этой блаженной истоме.

Передо мной простирались бесконечные холмы. Зеленая трава изумрудным ковром покрывала землю. Луна и звезды ярко сияли в небе, освещая темноту ночи. Живописный пейзаж принес долгожданный покой моей душе.

Я услышала слабый крик и обернулась. Мое душевное равновесие опять пошатнулось.

Я пыталась определить, откуда доносились звуки. Рой светлячков под моими ногами плавно переместился к дереву неподалеку, указывая мне путь. Я проследовала за ними. От увиденного в жилах застыла кровь.

Прямо под елью стояла белая колыбель, укрытая светлым балдахином. Вокруг летали светлячки. Я наклонилась и с любопытством откинула ткань.

То, что я увидела, было прекрасно. Сладко спящий в кроватке малыш проснулся, когда я откинула балдахин, и сердито заерзал. Я не могла сдержать улыбку. Я наклонилась и обняла малыша. Я уткнулась носом в его шею, вдохнув аромат гораздо более притягательный, чем любые духи.

Я прижала ребенка к груди и стала его укачивать. Голубые глаза и маленький нос он унаследовал от меня, но черные волосы, острые черты лица и хмурые брови достались ребенку от Винсента.

– Ты – мой малыш, – очарованно пролепетала я. – Мой сынок.

Это создание было чудом, посланным богами. Казалось, что все события в жизни вели меня лишь к встрече с ним. Казалось, малыш понимал меня. Его черты лица смягчились, и он улыбнулся своим беззубым ртом. Переменчивость настроения он тоже унаследовал от отца.

Все вокруг лишилось смысла после улыбки младенца, померкло даже расставание с Винсентом. Отныне я хотела лишь быть рядом с сыном, который одним своим присутствием придавал мне сил.

Я наклонилась и поцеловала ребенка в лоб. Разве могла я убить нечто столь прекрасное?

Я проснулась еще до восхода с мокрыми от слез щеками. Не переставая плакать, я уставилась в потолок. Я поднесла руку к животу, чтобы почувствовать ребенка.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я, будто малыш мог меня слышать. Я рассердилась на себя, на Винсента, на свою беспомощность и в ярости швырнула поднос через всю комнату.

Через несколько минут в комнату вбежала Лена, путаясь в подоле ночной рубашки. Сидя под окном, прижав колени к груди, я обливалась слезами. Я почувствовала прикосновение рук, подняла глаза и посмотрела на обеспокоенную Лену.

С красными от слез глазами я внезапно улыбнулась. Моя перемена настроения явно напугала сестру, потому что она в изумлении отступила. В ее глазах читался страх.

– Я видела его во сне.

– Кого? – спросила Лена, судорожно моргнув. – Винсента?

Скрипнула дверь, и в комнате появилась Амелия. Девушка тревожно уставилась на нас. Я покачала головой и широко улыбнулась.

– Нет. – Я скрестила ноги, положила ладонь на живот и склонила голову. – Его.

– Китана…

– Лена, он был прекрасен, – прервала я. Слезы катились по моим щекам. – Поверь мне, он был прекрасен, словно подарок богов.

Я покачала головой и вытерла слезы.

– Можете считать меня безумной, но я хочу этого ребенка.

Сестра молчала.

– У меня никого нет в этой жизни. Ты единственная, кто был рядом со мной в этой ситуации, но мы столько лет ненавидели друг друга. Я не уверена, что могу тебе доверять. Между мной и Арло всегда была невидимая стена. Перед Армином мне так стыдно, что я не могу смотреть ему в глаза. Мать предала меня, отправив на растерзание врагам. Отец ненавидит так сильно, что, пожалуй, убил бы меня, если бы мог.

Я глубоко вздохнула и продолжила:

– Среди всего этого хаоса я думала, что нашла любящего мужчину, но потеряла его. Все, что у меня осталось – эта маленькая горошинка.

Я стиснула зубы, безуспешно пытаясь подавить рыдания.

– Я не хочу его терять, хочу сохранить.

Мне показалось, что глаза Лены тоже наполнились слезами.

– Мне больно, Лена, – вновь заговорила я. – Мое сердце разбито. Возможно, этот ребенок сможет унять эту боль.

Я склонила голову и закрыла лицо ладонями.

– Пожалуйста, – взмолилась я, – не забирайте его у меня.

Я плакала все громче, когда внезапно почувствовала, что Лена впервые в жизни меня обняла.

– Китана, я не хочу на тебя давить, но если ты хочешь оставить ребенка, у тебя есть лишь два пути.

Я подняла голову и с интересом посмотрела на нее.

– Первый – вернуться в Сентерию и объявить Винсенту о беременности.

Этот вариант мне пришлось отвергнуть, поэтому я сразу спросила:

– А второй вариант?

Даже мне мой голос показался слабым и жалким.

– Мы немедленно расторгаем твой с Винсентом брак и выдаем тебя замуж за кого-то еще.

Я в ужасе распахнула глаза.

– Я не хочу выходить замуж за непонятно кого.

Сестра нетерпеливо покачала головой.

– Думаешь, мне доставляют удовольствие твои страдания? – спросила сестра. Раньше я бы, не задумываясь, утвердительно кивнула, но теперь не могла ответить определенно. – Но два плюс два – четыре. Если ты хочешь сохранить жизнь ребенку, чем-то нужно пожертвовать.

Я тревожно заерзала.

– Не волнуйся, – успокоила сестра, – я не позволю тебе выйти замуж за плохого человека.

Мое сердце переполняла печаль. Однако я чувствовала, что Лену беспокоит что-то еще.

– Есть хороший мужчина, – произнесла сестра, пряча глаза, – уважаемый человек. Он примет ребенка.

Я чувствовала боль в каждом слове. Я подняла глаза на сестру. Я знала этот взгляд. Такой же я видела в зеркале, когда Винсент ушел.

– Кто? – спросила я Лену. Сестра судорожно сглотнула, прежде чем ответить.

– Леонардо.