Наследник рода Ривас

Глава 2

Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Именно эта мысль крутилась у меня в голове, пока я ехал из Брюсселя в Ипр. А начиналось всё хорошо…

Близнецы сразу же после нашей прогулки отправились к высокородной Элизабет. Они без труда уговорили бабушку выслушать меня. Высокородная Элизабет после моего рассказа выдвинула только одно условие: чтобы я дал слово, что после изгнания прислужника демона откажусь от статуса, который мне даровал ритуал посвящения. Я, разумеется, согласился, поскольку понимал, что давать такой уровень доступа к родовым секретам и слабостям, который предоставляет подобный статус, можно исключительно от полной безысходности. Вот статус друга рода, голос рода Люксембург в Верховной палате Священной империи и, в случае моего согласия, дружеский союз между родами высокородная Элизабет мне предложила с лёгким сердцем. Для человека вроде меня – не имеющего ни поддержки вассалов (что-то они не торопятся ко мне с выражениями преданности), ни сильной партии – это просто прекрасное предложение. Ну, а про то, что у рода Люксембург будет передо мной немалый долг, и упоминать не стоит.

Из ответов высокородной на мои расспросы я предположил, что противостоять нам будет подручный Левиафана. Впрочем, я и сам склонялся к этой версии, поскольку именно Левиафан покровительствует зависти. А вот круг этого подручного так легко не определялся – ну не уделял я в своё время пристального внимания демонологии.

На руку нам играло и то, что вокруг дворца Люксембург не было крепостной стены – близнецам было гораздо проще выйти незамеченными. Их отсутствие во дворце во время проведения ритуала обеспечивала высокородная Элизабет. Для меня же главным было то, что при необходимости девочки могут очень быстро на карете покинуть зону воздействия прислужника.

Высокородная Элизабет также предложила привлечь к ритуалу посвящения и высокородного Себастьяна. Разговаривали они наедине. Мы с ним увиделись только в зале алтарного камня. Он подошёл ко мне и коротко поклонился:

– Я глубоко сожалею, что нам не удалось поговорить раньше, первородный. Мама рассказала мне обо всём. Я верю всему, что вы ей поведали. Не будем терять времени.

Проведение ритуала назначили на полдень тридцатого мая. Близнецы вместе с тётушкой Бра сразу после завтрака были отправлены «по магазинам». Астра ещё до завтрака вместе с молодой герцогиней Стеллой, матерью близнецов, уехала в Вену. К моему стыду, имя молодой герцогини я узнал только что и про себя предположил, что именно имена и послужили основой их дружбы в детстве.

Сам герцог также отсутствовал. Это, пожалуй, следует немного пояснить. Дело в том, что прислужник при неполном призыве сам не может покидать место призыва – дворец Люксембург, но вот герцог – вполне, причём на довольно длительный срок. А в том, что призыв неполный, я убедился во время вчерашней прогулки – прислужник с полноценным призывом не так сильно зависит от своих якорей. Вот и в настоящий момент он отсутствовал, обещая приехать только завтра, на сам солнечный ритуал. Его отсутствие стало главной причиной, почему мы решили именно в этот день провести ритуал привязки.

Что заставило меня всё-таки заблаговременно проделать подготовительные работы к ритуалу изгнания, я до сих пор не могу понять. По крайней мере, проводить ритуал изгнания в тот день я точно не собирался. Для изгнания нужно было поставить защиту от демона, завязанную на алтарный камень, пару-тройку атакующих плетений, призывы к богам – да мало ли чего можно было придумать, используя статус представленного магии рода! Не говоря уже о том, что проводить ритуал изгнания прислужника в зале алтарного камня вообще очень опасно. Эта тварь, как только поймёт, что проигрывает, может так ударить по этому камню, что никакая защита не выдержит. А в таком случае уйти демонское отродье может с куда большим треском. Но с самого утра я прошёл в зал алтарного камня и начал строить ритуальную фигуру. Она представляет собой пятиугольник, границы которого обозначены песком, смешанным с кровью (слава богам, для этого ритуала вполне подошла подготовленная козья кровь). По углам фигуры я с помощью Потапыча сделал небольшие ямки, в которые запрятал средние стандартные накопители и деревянные пластинки с рунами. В центре фигуры находился серебряный диск, на котором я начертал координаты демонического плана. После того, как вся подготовка была закончена, мне стало значительно легче. Скорее всего, подсказку мне дала интуиция. Но что бы это ни было, это дало нам возможность выжить и победить.

Герцогиня устало откинулась в кресле, прокручивая в памяти все перипетии переговоров с этим мальчиком… хотя нет, каким мальчиком! Мужчиной, пусть и очень молодым. Он произвёл на неё впечатление ещё зимой, когда заезжал по пути к барону Тодту. Сильный, целеустремлённый и чрезвычайно умный для своих лет, он подкупил сердце старой женщины отнюдь не этим, а своим отношением к девочкам. Пожалуй, он единственный, кто относился к ним как к равным, не пытаясь унизить близнецов за их неодарённость. Даже её дети и то относились к девочкам хуже.

Да уж, дети. Дети стали неизбывной болью старой герцогини. Теперь, уже на исходе жизни, она могла признаться себе, что в бедах, которые постигли род Люксембург, виновата именно она. Она пошла на преступление для того, чтобы возглавить род Люксембург, она согласилась на жертву милейшего Шарля, который заключил с ней неравноправный брак и умер меньше чем через два года после этого. Да, он был болен, неизлечимо болен, но с этой болезнью одарённые могут жить десятки лет. Она же обрадовалась возможности увеличить свой резерв и даже не подумала отговаривать Шарля от этого брака. Вот и получила: старший сын превратился в чудовище, а младший, сын Шарля, сразу после совершеннолетия, на алтаре Аполлона поклялся, что посвятит всего себя науке и не будет главой рода Люксембург. И в зависти старшего сына к младшему виновата только она. Видя в нём продолжение Шарля, она уделяла младшему сыну значительно больше внимания и любви.

Так что неодарённость девочек она приняла как расплату за свои грехи и уже давно присматривалась, кто из дальних родственников после смерти герцога наденет корону. Так и жила, вернее доживала, медленно угасая. Нет, она не планировала тихо уйти, оставив то чудовище, в которое превратился её старший сын, преспокойно занимать герцогский трон. Она жила надеждой, что в момент двенадцатилетия близнецов в них всё-таки проснётся магия и тогда планировала погибнуть, забрав с собой и герцога.

И вот теперь этот мал… мужчина вернул ей жажду жизни. То что её сын не просто превратился в чудовище, а призвал демона, нисколько не расстроило герцогиню – больше, чем сын её уже ранил, поразить было невозможно. Наоборот, она почувствовала прилив сил: всё-таки одно дело – убить собственного сына, и совсем другое – сразиться с демоном. Она не задавалась вопросом, откуда у этого Риваса столько знаний о демонах, она приняла это как факт.

Именно за возвращение смысла жизни она была готова отдать всё, что просил первородный Ривас. Тем более что просил он не так уж много, вернее ничего не просил. Герцогиня уже раскаивалась в меркантильности, проявленной ею при разговоре – надо же, дружеский договор она ему предложила! Да за то, что он уже сделал, и в вассалы пойти не зазорно! Впрочем, если она правильно поняла отношение девочек к этому Сержу, они обе с радостью променяют герцогскую корону на место подле него. Может быть, это и есть истинная расплата за то, что она натворила – видеть, как её внучки делают противоположный, чем она, выбор и становятся счастливыми? Что ж, если они будут счастливы, она с благодарностью примет это наказание. А её дело, если, конечно, она переживёт битву с демоном, помочь Сержу Ривасу стать весомым игроком на политическом поле.

Мы собрались в зале алтарного камня рода Люксембург. Мы – это я, высокородная Элизабет, высокородный Себастьян, ну и Потапыч тоже присутствовал, оставаясь невидимым для всех, кроме меня. Оба ручающихся прикоснулись правыми руками к камню и произнесли слова поручительства. После этого подошёл я. Прикоснулся к камню рядом с поручителями, и мы стали ждать отклика камня. Вдруг раздались шаги. Через пару секунд в зал вошёл герцог. Куда подевался очаровательный благообразный господин, запомнившийся мне по помолвке Марии? Перед нами стоял всклокоченный растрёпанный человек с дрожащими руками и чёрными провалами вместо глаз. Налицо были все признаки, что прислужник вселился в свою марионетку. Оглядевшись, герцог заговорил. Голос также претерпел значительные изменения – стал визгливым и скрипучим, как несмазанное колесо:

– И что у нас здесь происходит? Какой такой ритуал без ведома главы рода? А может быть, вам и глава совсем уже не нужен? Может быть, вы хотите нового главу назначить? И куда вы задевали моих милых деточек? Почему они не с вами?

В этот момент я почувствовал отклик алтарного камня. Убрав свою руку (Люксембурги убрали свои сразу же, как только увидели герцога, и встали между мной и ним), я сломал покрытую рунами щепку в своём кармане, подав тем самым условный сигнал близняшкам. После этого я повернулся к камню. Герцог всё ещё задавал идиотские вопросы, а я взрезал свою ладонь, окропил камень кровью и произнёс:

– По праву чести и рода, по праву крови и жизни, по праву разума и магии взываю покарать отступника, нарушившего обязательства перед родом! – и ударил ладонями о камень. Тот взорвался снопом искр. Всё, первый этап пройден. Теперь родовая магия не придёт на помощь герцогу в схватке с членами его рода и мною.

Почему данную просьбу к магии должен был озвучить я? Элементарно… Высокородные Элизабет и Себастьян приносили герцогу клятву как члены рода, а я – нет.

Герцог сразу почувствовал неладное. Прервавшись на полуслове, он простёр руки к алтарному камню:

– Взываю к магии рода! Да покарает она отступников!

Что характерно, замерли все, даже я, хотя ко мне это воззвание вообще не имело никакого отношения. В зале повисла тишина, прерванная опять же герцогом. Грязно выругавшись, он выхватил палочку и прокричал: «Gap!» Из палочки вылетел луч бледно-сиреневого цвета. Люксембурги бросились врассыпную, я же попросту пригнулся, и луч прошёл над моей головой. Дойдя до стены, он без каких-либо внешних эффектов погас.

Теперь, после прямого нападения, Люксембурги уже не боялись в свою очередь атаковать главу своего рода. В герцога полетели лучи их заклинаний. Однако тот выставил вперёд левую руку, и эти лучи бессильно погасли во вспыхнувшей на миг радужной плёнке защиты. Сам же герцог, к моему ужасу, направил удар против моего «засадного полка» – Потапыча. Вскинув палочку, он одновременно с выстраиванием защиты против заклинаний родичей начертил ею сложный узор и почти прокричал:

– Мой дом! Моя власть! Моя сила! Моя воля! – произнеся тем самым ритуальные слова отсечения домового от магии дома. Не сказать, что для домового это смертельно, и, более того, такое отсечение действует недолго, но из этого боя Потапыч был выключен. Старая герцогиня и младший брат герцога, воспользовавшись этой паузой, разбежались в разные углы зала, намереваясь ударить с двух сторон, чтобы герцогу было веселее уворачиваться или ставить щиты. Я же присел за алтарный камень и прильнул к нему. В данный момент я, к сожалению, ничем не мог помочь в битве с герцогом.

Исключив Потапыча, герцог уделил своё благосклонное внимание двум другим противникам. Он прошёл почти в центр зала и встал в явно картинную позу, выставив вперёд правую ногу и гордо закинув голову. После этого он за весь бой так и не двинулся с места. Левую руку он всё так же держал перед собой, отбивая атаки, а в правой сжимал палочку, время от времени посылая сгустки плазмы – даже не столько пытался поразить мать и брата, сколько не давал им зайти за спину. Я же с самого начала был им признан не стоящим усилий по нейтрализации. Не скажу, что это мнение я, к сожалению, не разделял. Хотя… Ведь магия демонов противоположна астральной! Подавив желание тут же внести свою лепту в битву, я постарался отползти за спину герцога, но вот атаковать его не спешил, понимая, что у меня будет всего лишь один шанс.

Герцогиня и Себастьян атаковали синхронно с разных сторон. Они оба использовали заклинание spurcitia, внешним выражением которого были яркие, сияющие лучи света.

Лучи и сгустки метались по залу. Попадая в стены, пол и потолок, лучи рассыпались искрами, а сгустки взрывались, выбивая каменную крошку.

Было видно, что герцог развлекается со своими противниками как кошка с мышкой, но это сыграло с ним дурную шутку.

Высокородный Себастьян отошёл под прикрытие своей матери и начал готовить какое-то особенно сильное заклинание. Герцог не обратил на это никакого внимания. Вдруг по сигналу сына высокородная Элизабет отскочила в сторону, а высокородный Себастьян припал на одно колено и выкрикнул: «Ignine!» Из палочки вырвался сгусток золотого огня. Щит, выставленный герцогом, в этот раз нисколько не помог. Шар попал в герцога и взорвался. Тот издал душераздирающий крик, исполненный муки, и упал.

В зале установилась тишина. Люксембурги опустили палочки, но вдруг герцог поднялся. Но в каком виде! Выше пояса его тело представляло собой тёмно-красную броню, усыпанную шипами. Четырёхпалые руки заканчивались огромными когтями. На вытянутой вперёд морде громадные зубы не умещались во рту. Венчали голову два изогнутых небольших рога. И это существо было зло. Очень зло!

Герцог открыл рот, из которого вылетел чёрный сгусток. Сгусток попал в правую руку высокородного Себастьяна, и рука загорелась. Высокородный упал и стал кататься по полу, пытаясь сбить пламя. Вскоре он затих, потеряв сознание от боли.

Существо же тем временем принялось за герцогиню. Высокородная Элизабет с неожиданным проворством уворачивалась от пламенных шаров, которые прислужник запускал в её направлении с обеих рук. К сожалению, эта игра в одни ворота долго продолжаться не могла, и один из шаров всё-таки попал в неё. Раздался треск, герцогиня вскрикнула и упала на пол, по стечению обстоятельств – совсем рядом со своим сыном.

Герцог, вернее то, во что он превратился, захохотал и вскинул руки с явным намерением добить обоих своих противников. И в этот миг в зале раздался звук лопнувшей струны. Всё, близняшки уже выехали за пределы зоны влияния демонского прислужника. Наконец-то! А то я уже грешным делом думал, что сигнал не прошёл. Забегая вперёд, хочу заметить, что, как я вычислил позднее, с момента подачи сигнала до момента выхода близняшек из зоны влияния прислужника прошло всего шесть минут.

Ощутив отсутствие якорей, прислужник взревел, затем изогнулся назад, причём верхняя половина туловища вытянулась параллельно полу. Из его рта вырвался столб пламени. Скорее всего, он решил сформировать поисковую форму, которая должна была найти, схватить и привести обратно якоря.

Я не знал времени формирования поисковой формы, но явно недолго. Моё воздействие для покрытой прочным панцирем боевой формы прислужника будет неощутимо. Ритуал изгнания я активировал ещё во время боя, теперь оставалось лишь загнать прислужника в середину созданной мною фигуры. Но как это сделать? Оба Люксембурга валялись изломанными куклами, причём от Себастьяна ещё шёл дымок в том месте, где в него попал плевок прислужника. Сам я вряд ли на что-то способен. Если только…

Я вытащил из кармана мину. Да-да, ту самую мину на кикимору, которая мне не пригодилась в Кобленце. Мины девочек я уничтожил, а про свою попросту забыл. Как хорошо, что у меня всего одна куртка, хоть как-то защищающая от ударов и заклинаний! От кикиморы, правда, она совсем не помогла.

Мои размышления заняли всего считанные мгновения. За это время пламя, извергаемое прислужником, стало опадать, и всё отчётливее проглядывали контуры каких-то не то птиц, не то ящериц с крыльями. Счёт шёл на секунды.

Размахнувшись, я кинул мину прямо в прислужника. Да, пробить панцирь моей миной было невозможно. Но вот у его поисковиков духовная составляющая должна быть очень значительна. Да и раскрыться в месте их формирования он был попросту обязан. Так что взрыв мог и нанести раны прислужнику, и уничтожить поисковиков. Я сорвался с места и побежал, с расчётом встать так, чтобы между прислужником и мной оказался круг изгнания.

Расчёт был следующим: потеряв, временно или полностью, поисковиков, прислужник тем самым потеряет и возможность найти близняшек, поскольку его возможности поиска очень ограничены во времени. Он явно не принадлежит к высоким кругам, а, как я помнил из лекции, слышанной ещё графом Ашениаси, даже прислужник тринадцатого круга может взять след своего якоря не позднее чем через десять минут после разрыва связи. Так вот, увидев живого и невредимого меня – причину своей неудачи, прислужник должен броситься ко мне и для мести, и для изготовления из меня жертвы своему господину. То есть бить дальними атаками он не будет. План хиленький, но уж какой есть.

Моя мина исчезла внутри пламени и… не взорвалась. Уже больше от отчаяния, нежели с каким-то дальним расчётом, я выпустил в прислужника ледяную глыбу (кусочек люда диаметром сантиметров пять). Уж не знаю, что произошло внутри пламени прислужника, но вдруг оттуда абсолютно беззвучно стали вылетать куски какой-то белой субстанции и, попадая на пол, стены и потолок, расплываться по ним бесформенными кляксами. От этих ошмётков исходил ужасающий смрад, заставивший меня попрощаться с моим завтраком.

Прислужник снова взревел, но внезапно этот рёв сменился хрипом, тело герцога упало на пол. Упав, оно взорвалось фонтаном той же белой субстанции. Смрад усилился, хотя за секунду до этого я мог поклясться, что это невозможно. От него становилось невозможно дышать, слезились глаза и накатывала слабость.

Фонтан опал, и на его месте оказалось существо, состоящее, казалось, из одних костей и кожи. Короткие ноги и туловище, голова напоминала крокодилью, руки волочились по земле. Высотой существо было менее метра.

Я всё ещё стоял согнувшись, не в силах справиться с этой вонью. Существо посмотрело в мою сторону, и в его глазах полыхнуло алое пламя. Прислужник поковылял ко мне, к моему ужасу, аккуратно обходя нарисованный мною пятиугольник. Бежать мне было некуда, резерв пуст, атакующих артефактов нет, а защитные вряд ли особо затруднят этого монстра.

Я вытащил нож и выставил его перед собой. Нож ходил из стороны в сторону, состояние моё всё ухудшалось.

Увидев нож, существо в первый миг остановилось и вдруг расхохоталось гулким громким смехом, никак не вяжущимся с его тщедушным телом. Именно этот момент выбрал для атаки Потапыч. Лишённый возможности обратиться к магии, он ринулся к существу и врезался в него, стремясь затолкнуть монстра внутрь пятиугольника.

Нет, скорее всего, у домового ничего бы не получилось. Однако, на счастье, монстр именно в этот момент, всё ещё хохоча, наступил на одну из куч той самой субстанции, из которой он возник. Оказалось, что по каменному полу на ней можно скользить не хуже, чем по льду. Нелепо взмахнув руками, существо грохнулось на спину и заскользило прямо в центр нарисованного мной пятиугольника.

Вся фигура вспыхнула нестерпимо ярким светом. Существо издало вой, наполненный злобой. Постепенно вой стал перекрываться всё более громким звоном. Наконец, свет погас, и в тот же миг утих и звон.

Я без сил опустился на колени. Нож звякнул о камни, выпав из моей руки.

Выносил меня и обоих Люксембургов из зала Потапыч, к которому со смертью твари вернулись все силы. Он же и привёл зал в порядок. К моей радости и даже некоторому удивлению, все пять накопителей оказались исправными. Потапыч даже сам, по собственной инициативе, вновь наполнил их энергией.

В качестве трофея мне достался рог твари.

Прочие же итоги нашей эскапады оказались таковы. Новый регент рода, высокородный Себастьян (становиться герцогом он отказался наотрез) в сражении лишился правой руки до локтя. Герцогиня же отделалась «всего лишь» глубокими ожогами всей левой половины тела. Впрочем, несмотря на то, что выглядели её раны ужасающе, в них не было ничего такого, что нельзя было бы исправить хорошему целителю. Близняшки вернули себе магические способности и на радостях устроили магический выброс на двоих прямо в карете. Итог – карета, защищённая множеством заклинаний, не подлежит восстановлению, тётушка Бра отделалась несколькими синяками, вовремя выскочив оттуда, как только почувствовала, как вокруг близняшек закручивается воздух. Кучер и оба сопровождающих, не среагировавшие вовремя, получили более серьёзные повреждения: кто сломанные ноги, кто – раздробленную челюсть. Пострадало и несколько простых граждан. Ну, и окна в близлежащих домах выбило. Сами близняшки получили абсолютно одинаковый резерв – три целых, три десятых единицы.

Вечером я уезжал из Люксембурга. Дальше откладывать отъезд было нельзя – солнечный ритуал следовало провести в шесть утра. Приведя себя в относительный порядок, я направился в комнаты старой герцогини. Пропустили меня без малейших задержек.

– Обязательства вынуждают меня покинуть вас. Мне нужна ваша помощь для снятия статуса посвящённого родовой магии.

– Не надо, не сейчас. Я верю, что ты сделаешь это по первой просьбе.

Я только поклонился.

– Ну что ж, тогда я попрощаюсь с близнецами и отправлюсь в дорогу.

– Подай мне, пожалуйста, шкатулку из левого ящика туалетного столика.

Я выполнил её просьбу. Шкатулка была изукрашена затейливой резьбой, но я нигде не обнаружил замочной скважины. Передав шкатулку герцогине, я наблюдал, как та нажала пальцами на какие-то узоры, страдальчески поморщившись при этом.

Шкатулка распахнулась. Герцогиня достала оттуда свёрнутую в трубочку бумагу и подала мне. Принимая бумагу, я обратил внимание на ранки на подушечках больших пальцев герцогини – тех, которыми она нажимала на шкатулку.

На переданной мне бумаге был целый список имён. Напротив каждого была краткая характеристика, как я понял, возможностей этого человека. Все эти люди занимали различные посты в государственной системе Белопайса. Она что, отдала мне список своей агентуры? Увидев понимание и изумление на моём лице, герцогиня сказала:

– Если тебе понадобится такой же документ по другим странам, тебе достаточно просто намекнуть мне об этом.

– Это… слишком щедрое предложение.

– Это абсолютное ничто по сравнению с тем, что ты сделал для рода Люксембург.

Я кивнул и положил бумагу во внутренний карман. Герцогиня наблюдала за мной с улыбкой:

– Счастливого пути, Серж Ривас. Отправляйся. Знай, что во дворце Люксембург ты всегда найдёшь самых преданных тебе людей.

– Благодарю, герцогиня.

Прощание с близняшками вышло мокрым. В конце концов мне было заявлено, что если я не появлюсь до их дня рождения, то они сами меня на него притащат. На этой оптимистической ноте меня наконец отпустили.

После близнецов я завернул к высокородной Стелле. Дверь в её комнаты мне открыла Астра. Обменявшись с ней кивком, я проследовал внутрь. Высокородная Стелла сидела в кресле в глубине комнаты. Было видно, что известие о произошедшем вчера сильно подействовало на неё. И так не очень-то весёлая и жизнерадостная, она осунулась и съёжилась. Возможно, мне стало бы её жалко, если бы не мысль о том, что за весь вчерашний и начало сегодняшнего дня она ни разу не вспомнила о своих детях.

Пройдя на середину комнаты, я поклонился.

– Высокородная Стелла, к сожалению, я вынужден откланяться. Дела рода требуют моего присутствия в маркизатстве Ипр.

Она подняла на меня глаза.

– Дела рода, – произнесла она с горькой усмешкой. – А вот у меня закончились все дела рода.

Я промолчал в ответ.

– Иди, Серж Ривас, и благодари богов, что тебе никогда не придётся быть на моём месте – месте выкинутого из дел рода.

Я поклонился и вышел. Высокородный Себастьян в настоящее время находился в больнице Мюнхена, поэтому прощаться с ним не пришлось.

Продвигаясь к порталу, я всё думал: как сказать близнецам, да и прочим членам рода Люксембург, что у обеих я чётко увидел канал на демонический план?

Уже ночью, покачиваясь в карете, я неожиданно понял, что же вызвало взрыв твари.

Ну, конечно же! Руна обращения к астралу и руна изгнания были на моей мине. Про энергию астрала я вспомнил ещё там, на поле боя. А прибавив к ним энергию воды и огня, я добился именно разрушения внешней оболочки прислужника.