Наследник огня и пепла. Том III (СИ)

Глава 4 Только клинок не врет

Гвена выдала всё тайное тайное и запретное пополам с пошлыми шутками, и при этом даже не солгала. По крайней мере так, чтобы это почувствовала Эглантайн. В том числе суккуба не соврала и про то, что она толком ничего не знает.

Демоница в начале использовала словосочетание «рукотворный мир» в описании своей родины. Ну, что же сказать, я был вынужден с ней согласиться. Именно в этом случае такое обозначение было как нельзя более уместно. Потому как концепция бога-создателя была очевидной, а не как в моем мире, просто теорией которая отлично все объясняет.

Под небом, наполненным слишком яркими для нормальности цветами, была пустынная равнина. Когда-то — идеально ровная, сейчас — изрытая и засыпанная мусором. Следы тысяч лет под миром где нет солнца и ветра — всегда просто свалка. Если по этому, завалену неизвестно чем, пространству долго идти в одну сторону, то через некоторое время вернешься на то же место. То есть, пространство перекручено в некий аналог ленты мебиуса. Помимо битого кирпича и неизвестно чего еще, на этой равнине попадаются следы древних битв и некоторая опасная фауна.

Но главное не это. То, вокруг чего построен мир демонов — девять циклопических сооружений, шириной в «тысячу шагов». Метров девятьсот. Учитывая, что у пирамиды Хеопса ширина 250 метров, размеры внушают. И высотой примерно столько же. Здоровые, как горы. Горы из красного мрамора, похожего на кровь. Но примечательно в них то, что они выполнены в форме черепов. И полые внутри. Именно в одной из таких мы и побывали. То, что мне показалось каменным амфитеатром, на самом деле и было им, только с готичным оформлением снаружи. Вот это я понимаю, кто-то любит хэллоуин.

Всего таких гор было девять и в каждом сидел легион демонов с главнюком. Внутри каменной чаши, прикованные к каменным ступеням мариновались демоны-воины. Пехота. Внутри стен, в грубо вырубленных террасах, обитали суккубы и спали в специальных нишах боевые звери. Разведчики и наездники. А в основании горы прятались демоны-маги, некие гигантские демонические твари и, даже, летающие существа.

Если остаться в пределах уверенных фактов, это все что демоница знала точно. Как там все было устроено оставалась загадкой. Сама Гвена была главгадиной у суккубов. Правда, под её началом их было сотни три с половиной. Выходит, ран Гвены был поменьше. Так, условная полковник. Если безвременно почившего от моего медицинского вмешательства демона-воина назначить генералом. Демонов-воинов в чаше Гвена видела своими глазами через проемы в стенах, а о тварях в основании своей горы-черепа сохранила только в высшей степени смутные воспоминания. «Больше похожи на людей, по моим ощущениям» — единственное что вспомнила. Но вот именно эти последние, самые непонятные, там всем и заправляли.

Пригласить Сперата и Эглантайн к разговору оказалось хорошей идеей. Сперат тут же начал сыпать важными вопросами о том, что демоны едят и куда ходят скинуть переваренную еду. Эглантайн стала уточнять про небо, ветер, растительность и потоки магии. И я очень быстро понял, что мир демонов выглядит как не самая удачная декорация к игре. С одной стороны, конечно, впечатляет. С другой это просто локация, на которой куча НПС чего-то ждет. При этом им не стали прописывать паттерны поведения, правдоподобное окружение и… вообще пытаться дать жизнь. Я прям почуял фальш.

На все Гвена отвечала коротко и по существу, если не считать небольшие двусмысленные комментарии. Быстро стало понятно, что она почти ничего не знала. Даже с перерывом на еду, принесенную Перваком, и под пиво, принесенное из нашей поклажи Сператом, рассказ про демонический мир занял вряд ли больше двадцати минут. Самой интересной частью была история самой Гвены.

Гвена не помнила, чтобы что-то ела и пила хоть раз за то время, пока была в своем демоническом мире. Как, впрочем, и остальные демоны. Соответственно и проблем с канализацией у них не было. Как удобно.

Она смутно помнила постоянное желание выслужится перед демоническими лордами, живущими в основании горы-черепа. При этом, как они выглядят, что умеют, чего хотят — вспомнить не могла. А ведь именно сложной адской иерархии и была посвящена вторая, поддельная книга про мир демонов.

Логично. Это же средневековье. Тут нельзя просто взять и рассказать о чем-то. Очень важно понимать, где твое место, улавливать социальный статус. Первак считал Сперата тут главным. Но даже весьма скромный статус сына городского ремесленника, заставлял пастуха понижать голос при разговоре со Сператом, горбить спину и опускать взгляд. Мой оруженосец принимал это естественно и привычно. Когда пастух принес еду ему и в голову не пришло подсесть к нам, на правах хозяина. Он четко понимал свое место в социальной иерархии. Логично же, что и у демонов такое есть. Вот люди её и дописали.

На самом деле демоны, очень похоже, пребывали в состоянии, близком к анабиозу. Только высшие командиры, такие как Гвена и тот здоровяк оставивший, нам в наследство меч — оставались в относительно вменяемом состоянии, хоть и несколько заторможенным.

По сути, они были операторами портала. Демоны-маги с нижних уровней, сновали то в порталы, то из них. Иногда приказывали «расконсервировать» часть демонов-воинов или, в случае с Гвеной, подконтрольных ей суккубов. И отправляли в портал. Какие задания выполняли, куда они их посылали — Гвена не знала. А спрашивать ей просто не приходило в голову.

В какой-то момент, отвечая Сперату про то, не было ли ей там скучно жить, Гвена вдруг замерла и перестала улыбаться. Её личико стало не столько грустным, сколько отсутствующее, со взглядом в себя. Такое лицо бывает у человека, который вспоминает о тяжелом периоде своей жизни.

— Я не думаю, что жила… — сказала она.

Для Гвены всё началось с того, что к ней пришел призыв. У неё был собственный, небольшой портал и такое иногда бывало. Для её личного призыва было достаточно знать её имя. Настоящее имя, а не то, которым она нам назвалась. Чаще всего такой призыв исходил от демонов-магов, но в этот раз, шагнув в портал, Гвена оказалась в подземелье волшебника-человека.

Небольшой каменный подвал с ровным полом, посередине искусно созданной печати, которая не позволяла ей не убежать, не убить призвавшего.

Следующие полтора десятка лет она провела в каменной тюрьме. Она рассказывала об этом двумя фразами, одновременно улыбаясь так, как могла бы улыбаться бабушка рассказывая о том, как познакомилась со своим мужем. Которого уже похоронила. Очень непривычно было видеть такую улыбку на лице молоденькой девчушки. Столько ностальгии и тихой грусти.

— А потом этот волшебник заболел. И перед смертью решил меня выпустить. Спустился в подвал, еле ковыляя. Кашлял так, что выронил свечу, — Гвена хихикнул — а в темноте не смог отыскать листок, где у него была записана форма изгнания. И тогда просто затер ногой рисунок печати! Все волшебники опасные сумасшедшие, просто некоторые это тщательно скрывают!

— И ты убила его, — не спросил, а подытожил Сперат. И с грустью отхлебнул пива, словно поминая незнакомого ему волшебника. К россказням о демонах, демоническом мире, и Гвене в антидемонской печати он отнесся странно спокойно. Пообвык, пообтерся.

— Нет. Я его… Выходила. Я может и не умею лечить так же хорошо, как Магн. Зато у каждой из повелительниц суккубов есть камень Смены Образа. Это истинное превращение!

— Так вот как ты превратилась в меня! — подняла бровки Эглантайн.

— А может это ты в меня⁈ — зеркально отразила выражение её лица Гвена. Эглантайн сначала распахнула глазки еще сильнее, видимо узнавая собственное удивление. А потом резко насупилась, опустила голову и стала выглядеть, как разозленная кошка. Вот-вот зашипит.

— Я помню, ты так лечишь раны, — вернул я Гвену к теме разговора. — Превращаясь в другого.

— Ага. Это не только на мне работает. Я превратила его в… Хотя, пусть это будет моим секретом. Зато он выжил… — продолжила Гвена. И «незаметно» показала язычок Эглантайн. Так покраснела. И, внезапно, показала язык в ответ. Это заставило Гвену расхохотаться.

— И потом ты пытала его долгие годы, — снова подытожил Сперат и траурно отхлебнул пива.

— Умер через пятнадцать лет. Тихо, во сне. Выглядел при этом молодым и красивым, — фыркнула Гвена. — Я даже помогла написать ему книгу. Зря он подписался «Симеон». Очень хотел поделиться моими знаниями, но боялся, что никто не воспримет труд всерьез. Вот и выбрал имя известного мага. Конечно же его тут же раскусили, назвали Симеоном Ложным. И все равно не поверили. Иначе не смог бы каждый тупой студент её прочитать. А потом, когда все начало подтверждаться… было уже поздно.

— Она не врет, — вставила Эглантайн.

— Что, правда не убила⁈ — изумился Сперат.

Гвена посмотрела на него очень серьезно.

— Даже демоны умеют быть благодарными, — ответила она.

— И опять не врет! — удивленно пискнула Эглантайн.

— Стоп. Я не понял. А за что ты была ему благодарна? — спросил я.

— А до вас еще не дошло? Мир демонов это огромная тюрьма. Тюрьма для демонов. Мы там находимся в безвременье. Я ведь не зря толком ничего не помню. Я там будто все время под отваром белладонны. Или просто пыльным мешком с камнями стукнутая. А остальные вообще почти в отключке, — ответила Гвена зло. — Все думают что мы там сидим, злоумышляем. А нас просто кто-то, по своим причинам, выпускает как голодных волков, стравливает с кем захочет. И радуется. А вот я, например, на людей не кидаюсь. Если, конечно, дать мне время пообвыкнуться и осмотреться. И делать больно просто так никому не тороплюсь. Со мной нормально можно поговорить! Я не буду никому сердце жрать!

К концу своей речи Гвена перешла почти на крик. Но на фразе про «жрать сердце» резко замолчала и виновато посмотрела на меня.

— А я хотел тебя попросить с Гоноратом… В общем, думал у тебя есть некоторые способы человека развлечь, но чтобы ему и скучно не было, и приятного мало… — как-то растерялся я. У нас тут оказывается существо стереотипы ломает, а я её в палачи записал. Только потому, что она красная.

— Я не против, мне будет даже приятно, — кивнула Гвена. — Иногда бывает, накатывает… Так не хватает, чтобы кто нибудь просто был рядом и визжал от боли, пока ты ему в глаза заглядываешь…

— Не чую лжи, — ледяным тоном вставила Эглантайн.

— Но я контролирую свои желания, — закончила Гвена.

Сперат тихонько охнул, но промолчал.

— Тюрьма… Целый мир, и тюрьма… — вдруг засомневался я.

— Или казарма, — кивнула Гвена. — Магн, ты в думки не впадай. Над этим и поумнее тебя люди голову ломали. С какой стороны не всунь, а получается что в…

— А вот теперь все понятно! — немного пьяным басом вскрикнул Сперат.

— Что понятно? — немного испуганно спросила Эглантайн.

— Сеньор Магн. Помните, тогда, в Университете. Мы еще с вами угодили в мир демонов… — и Сперат сглотнул.

— Кстати, того здоровяка ты назвала братом, — вдруг въедливо уточнила Эглантайн. — Как его зовут? Где вы росли? Кто ваши родители?

— Нутром чую, что родственник. Пока его видела, даже имя помнила, — растерянно ответила Гвена. — Вообще мне там находиться противопоказано. В голове все помутилось, как после трех дней на пирушке у студентов. Еле узнаешь, кто вокруг, с кем, как, когда… Я даже чуть за него драться не начала…

— Не врет… — дрогнувшим голосом сказала Эглантайн и густо покраснела.

— Смотри… те сюда, мой сеньор, — зачастил тоже покрасневший Сперат. — Мы входим, а у них все готово! А они тока-тока тушу демона приволокли! Да даже толкушку, ну, кашу из зерен, и то дольше готовить!

— И не с первого раза получится, — вставила Гвена.

— А у них уже все готово юло! — Сперат аж задохнулся.

— Главный волшебник, который ветром командует, чем-то расстроился, — сказала Гвена.

— Ректор Фро? — уточнил я.

— Да этот. Не понравился он мне. Такие всегда все веселья портят. Но когда мы зашли, он радостный был, как пацан первый раз девку облапавший. А когда нас в портал затянула, я помню как он вокруг осмотрелся. С таким лицом… — Гвена неопределенно помахала рукой в воздухе. — Ну, как бывает же, когда не туда…

— А ведь точно, — я изумился, как же не увидел этого раньше. — Они точно знали куда идут. Они приготовились к драке, то так, на всякий случай. Они были уверены, что большой опасности нет, отсюда и спешка. Но мы перенеслись не туда, куда они планировали…

— Или просто жаждали силы, — сказала Эглантайн.

— Поясни, — велел я.

— Ну… — Эглантайн потупилась. С подозрением глянула на Гвену, которая притихла и смотрела на ней с интересом и внимательно. — Вы же и сами знаете, что я просто проводник. Я провожу вас в мир своей Госпожи. Но не целиком, а только тень. Потому что… Если пройти в другой мир, то ты должен измениться. Это же другой мир, там все устроено иначе. И проще изменить тебя, чем целый мир под тебя. Таковы законы природы…

А конкретнее физики, химиии, обмена веществ и все такое прочее. Во мне забрезжило понимание. Эглантайн же наткнулась на непонимающий взгляд Сперата и попыталась ему объяснить.

— Вы просто думаете, что это как дверь в другую комнату. Но это же целый мир. Это как если бы за дверью была вода, которой все дышат. И ты тогда бы просто умер, после того, как в неё вошел. Обычно так и бывает. Но если дверь сделана правильно, то проходя через неё, ты становишься частью другого мира… Понимаешь?

— Ээээ… — растерянно замычал Сперат, даже пиво забыв хлебнуть.

— Магия. Наша магия там сильнее, да? — вдруг доперло до меня. Слишком уж крутые фокусы показывали господа деканы и их ректор. раньше за ними такого замечено не было. Побочный эффект.

— Да. И это тоже. Ну это как бы… — Эглантайн вздохнула, не находя слов.

— Представьте рисунок, — неожиданно сказал я. — На рисунке живет человек. Он плоский. Он нас не видит. У него нет ширины. И вот мы, вдруг, попадаем в его мир. С одной стороны, мы теперь тож плоские. Но мы же были… — я на секунду задумался, как сказать «в 3D»? — В общем, у нас была ширина. И даже теперь, на рисунке, это будет хоть как-то отражено. Может, это будет только внешнее отличие. А может, мы сможем… Ну не знаю… Вырвать нарисованному человечку сердце, потому что мы его по прежнему видим полностью…

Я замолчал. Что-то неожиданно из меня вырвалось. Но просто в голове такая ясная картинка сложилась, что захотелось поделиться. А вот облечь картинку в слова оказалось неожиданно сложно.

— А… Понял… Наверно… — протянул Сперат, явно ничего не понимая.

— А когда перемещаешься обратно, становишься сильнее? — вдруг спросила Гвена.

— Наверняка. Переход между мирами всегда оставляет след, — уверенно заявила Эглантайн. — Но если это твой родной мир, то это не так заметно. А что?

— Да кажется мне, видела я пару раз как в наш мир приводили группы людей, — задумчиво протянула Гвена — Но не рабов или жертв там… А… Ваших предателей, в общем…

— Культистов. Демонопоклонников, — подсказал я нужные слова.

— Дураков каких-то, — согласно кивнула Гвена.

— Забавно, — хмыкнул Сперат и отхлебнул пива. — Получается, когда демоны попадают к нам, то это они лучше нарисованы. А когда наоборот, то мы. Так что-ли?

На удивление точное замечание. Я поднял бровь. Девочек тоже заставило это задуматься. И в самом деле, несмотря на внушительного противника, все люди оказавшиеся в той внезапной экспедиции в глубины ада, остались живы. Они были чуть быстрее, чуть прочнее… Очень может быть…

— Сперат рассказывал, что ты сидела в тюрьме, — вдруг сказала Эглантайн и пристально посмотрела на Гвену. — За что?

— Смотря в какой, — ответила Гвена. — А, ты про подвал Караэнского Университета? Так это ж не тюрьма.

— А за что ты туда попала? — Эглантайн не дала себя сбить с мысли.

— В общем есть у них там один архивариус… — начала говорить Гвена с максимально невинным выражением лица. Кажется, суккуба просто обожает, когда Эглантайн смущается.

— Что за книги ты искала в университетской библиотеке? — вмешался я. Мне тоже нравилось, как Эля смущается. Это получалось у неё очень мило. Но мне не нравилось, когда смущаюсь я.

Гвена тяжело вздохнула и ответила:

— Искала карты Древней Империи. Большие города и дворцы Архонтов. Точные места.

— Так они же все в Диких землях! — удивился Сперат.

— Ах, вот они где! Надо было сразу у тебя спросить. А я, как дура, все думаю, ну куда они делись! — тут же огрызнулась Гвена.

— Думаешь там осталось что-то ценное? — засомневался я. За столько лет наверняка все должно быть разграблено.

— Думаю, там можно найти историю моего мира. И способ, как его освободить, — сказала Гвена, непривычно жестким тоном.

— Ты подозреваешь, что ваш мир сделал таким Император? — сказала Эглантайн. Это был вопрос. Но она не стала ждать ответа. А продолжила: — Ты права. Но он просто вор. Великий вор. Он украл и ваш мир и вас самих у кого-то еще…

Сперат нахмурился. Даже я немного опешил. Все же Император в этом мире был как нечто среднее между всеми фараонами Египта, философами Древней Греции и Б-гом Яхве из Ветхого Завета. Больше как Яхве. Поэтому обзывать его вот так, прям в голос… Даже мне было неожиданно такое слышать.

— Что вы знаете об Императоре? — спросила Эглантайн.

— Да всё! — возмутился Сперат. — Даже не знаю, с чего начать…

— Если отбросить всю лишнюю шелуху, — перебил я его. — Все эти истории, где он раздает людям огонь, магию, учит их варить пиво и строить дома, одновременно убивая чудовищ, то почти ничего. Только то, что он был вечен, хоть периодически и умирал. И у него было девять архонтов. А потом пришли сначала эльфы и что-то сделали с Императором. А потом долгобороды, и гоблины, тогда же или ещё до этого появились Дикие земли, архонты сошли с ума и начали войну между собой. Империя рухнула. И теперь половина богов которым поклоняются люди, если не все, это людское представление об архонтах с поправкой на местность. А Имперский Культ ждет возвращения Императора.

— Да. Все это можно назвать правдой. Но Император был не только вором. Он был и великим обманщиком. Если он что и изобрел, то это ложь… — Эглантайн поднялась, отряхнула юбку. Задумчиво прошлась между нами. — Самая сильная ложь эта та, которая замешана на правде…

— И в чем же тогда ложь? — недоверчиво спросил Сперат.

Эглантайн задумчиво оперлась о меч, так до сих пор и торчавший из земли. И сказала:

— Самая главная ложь в том, что он хотел людям добра. Нет. Император всегда желал только безраздельного могущества. А еще, он хотел стать богом. И у него почти получилось.

— В чем разница между людьми и богами? Ну, или демонами, если уж на то пошло? — хмыкнула Гвена. — Только в том, что боги не могут умереть. Если Император был могущественным магом который жил сотни лет, то я не вижу разницы между ними.

Эглантайн кивнула. Её лицо заострилось, стало злое. Она сказала:

— Но она есть. Боги не могут умереть. А Император мертв. И моя госпожа желает, чтобы умерло и все то, что он оставил после себя.

— А почему она так желает? — стало мне интересно.

— Тебе лучше спросить её об этом саму, — огрызнулась Эглантайн. — Понятия не имею, почему она так носится с мелким, наглым… Ай!

Она отпрыгнула в сторону с ужасом глядя на меч. Ей вскрик был наполнен искренным испугом. Оглядевшись вокруг и не заметив опасности, я обнаружил что я, Сперат и Гвена стоим, выхватив из ножен оружие.

— Ты чего орешь? — возмутилась Гвена.

— Этот меч! — Эглантайн указала на любимую махалку Гвены. — Он говорит со мной!

— Если предлагает ночь по любви, шли его лесом, — хмыкнула Гвена. — Хотя я тебе советую найти себе мужика, чтобы не шарахаться от твердых продолговатых предметов…

— Не думаю, что Эле послышалось, — остановил я Гвену, которая явно испугалась и теперь хотела выместить злость. — Даже если он с ней не говорит, но он на неё точно среагировал.

Я указал на землю вокруг воткнутого клинка. Вытоптанная и выжженная солнцем трава прямо на глазах зеленела и покрывалась маленькими, синими цветами. Которые едва заметно светились в подступающих сумерках.

— А ну-ка, схвати его снова! — тут же сменила тон Гвена. Она спрятала кинжалы и показала двумя руками, будто удерживала у горла бутылку. — Вот так.

— Нет! Я к этой штуке не притронусь! — взвизгнула Эглантайн. Она была напугана, как девушка обнаружившая в своей комнате паука. И даже медленно попятилась к дому. Я нагнал её в два шага, спрятал меч и уверенно приобнял за плечи.

— Не слушай Гвену, — успокаивающим тоном сказал я. — Она ему не нравится. А вот на тебя он реагирует явно доброжелательно. Ты посмотри, там же цветочке. Возьми его как хочешь и поговори с ним. Бегом!

И я подтолкнул перепуганную ведьму к мечу, который уже как будто в клумбе стоял. Эглантайн еще раз посмотрела на меня испуганными глазами. Я требовательно указал на рукоять мегасабли. И она протянула дрожащую руку. И все же пару секунд колебалась, прежде чем коснуться меча. Закрыла глаза и стояла так довольно долго.

— Эля⁈ Что с тобой? — не выдержал Сперат. Гвена зло покосилась на него и снова достала кинжалы.

Эглантайн открыла глаза, уставившись куда-то вдаль и сказала неожиданно спокойным тоном:

— Он будет убивать для меня, — сказала она неожиданно спокойным тоном. — Но при условии, что его больше не будут трогать руками всякие обезьяны.

После чего ведьма выпустила рукоять из рук и отступила в сторону. Растерянно посмотрела на нас.

— Что он сказал? — тут же кинулась к ней Гвена.

— Он… Он показал… — Эглантайн судорожно вздохнула.

— Что это, «обезьяны»? — нахмурился чувствительный к этикету Сперат.

— Это… Это уродливые волосатые люди… — ответила Эля. И с нарастающим ужасом добавила. — И они голые!

Я задумчиво потер подбородок. Похоже, мне скоро потребуется бритва. И сказал:

— Ладно. Подарим горцам костяной меч. Но теперь нам нужен подарок для долгобородов.