Наследие Кагана

Глава 2

В полудреме я услышала, голоса за дверью, без особого желания с трудом я открыла глаза, которые тут же пожелали закрыться. Очень сложно выходить из состояния сна, особенно если тебе этого самого сна катастрофически мало. Прекратив бессмысленную борьбу с глазами, которые почему то предпочитали оставаться закрытыми, я стала вслушиваться в разговор за дверью

– Не смей заходить без стука! – Зазвучал твердый и властный голос, в котором я узнавала мелодичность Вагии. Я поморщилась, присутствие ведуньи за моей дверью говорило о том, что все случившиеся не страшные грезы и не галлюцинации.

– Мне просить позволения входить? Я ни рабыня и ни служанка. – Отвечал обиженный женский голос.

– Но и не хозяйка, к тебе бы кто-нибудь посмел ввалиться в жилище без приглашения, посмотрела, понравилось бы тебе такое.

Раздался резкий стук в дверь, я все еще не открывая очей села на кровать. Тело отозвалось тяжелой, ноющей болью. Я с трудом встала, стук повторился.

– Подождите, я не готова! – Крикнула я, боясь, что Зифа снова ворвется ко мне в жилище.

Быстрыми шагами я забежала за ширму, суетливо ища важный атрибут для скрытия своего лица. Я всмотрелась в маску, которая была с трещиной и потертостями, потом взглянула на свое лицо. Как говорится, из двух зол нужно было выбрать наименьшее, наименьшим оказался мой скрывающий лицо атрибут, все лучше, чем мое истинное лицо. Я приложила маску к лицу и торопливо стала завязывать тонкую шелковую ленту на затылке, когда я убедилась что маска села как влитая и прекрасно скрывает мое лицо, я взялась за ленту для волос. Приложив середину ленты на лоб, я стала аккуратно расправлять ее вокруг головы и, соединив на затылке, я стала туго обвивать оба конца ленты вокруг волос. После прожитых мною восьми зим, как раз в тот год моя мама покинула этот мир и перешла в мир мертвых, я приловчилась сама плести косы и прятать свои локоны под толщей атласных лент.

Убедившись, что я выгляжу подобающе, я тут же отворила дверь и вышла из мазанки на улицу. В суете сборов я даже не заметила, что солнце ярко освещает землю, день в самом разгаре.

Я снова осмотрела деревню, людей было немного, и каждый шел куда-то по своим делам, среди детей темсущи я увидела ребенка серебряного человека.

– Среди нас много серебряных людей, некоторые рождены от темсущи.

Я вздрогнула от неожиданности, около мазанки оперившись на стену, стояла Вагия. Ее боевой раскрас был смыт, но внизу меж ресничек кожа была словно выкрашена в черный.

– Разве такое может быть?

– Многие темсущи были рождены именно от серебряных людей, не смотря на ваш страх, не принятие мы с вами едины, и похоже больше чем вы думаете.

Я виновато опустила голову, я чувствовала вину пред этими людьми за все содеянное моими предками Каганами и старейшинами.

– Ты пришла писать письмо? – Вагия положительно кивнула.

– Я и вчера приходила, но ты спала.

Я немного растерялась и не совсем поняла сказанные ей слова.

– То есть как вчера?

– Проспала сутки и не заметила? – Вагия усмехнулась. – Мне бы такой же здоровый сон не помешал, но ведуньям видимо, суждено спать мало.

– Сутки, – растерянно повторила я. Странно, что после такого долгого и весьма спокойного сна я все равно чувствую себя уставшей и разбитой.

– Хлюпик извозчик просидел у двери в твою мазанку всю ночь, мне удалось его прогнать недавно, чтоб поел, а то и так его ветер сдувает.

– Так, а письмо?

– Будем писать, я послала Зифу за бумагой и чернилами.

К нам приближалась Зифа, она хихикала и заигрывала с моим извозчиком, он же выглядел на удивление бодро, и весьма спокойно от его прошлой истеричности и страха не осталось и следа. Когда веселая парочка к нам приблизилась, Вагия молча, взяла из рук Зифы бумагу, глиняную бутылочку, какие были у меня в мазанке, наполненные уходовыми средствами.

– Свободна. – Сказала Вагия, когда все что ей нужно для письма оказалась в ее руках. Зифа бросив на меня весьма неприязненный взгляд, удалилась. – И ты свободен.

– Вы не можете мне указывать, я вам не служу. И я останусь с наследницей Кагана.

Вагия была удивленна его наглости, это было заметно по выражению ее лица. Но она не стала спорить с извозчиком, а молча, направилась в мою мазанку.

– Мы должны держаться вместе. – Прошептал Аяз. – Просто я хочу, когда вы освободитесь от их плена, чтобы не забыли о том, кто не смотря ни на что, остался вам верен.

– А ты мне верен? – Переспросила я извозчика.

Он закивал.

– Если я выберусь отсюда, то и о тебе не забуду, мой верный друг и извозчик.

Аяз посмотрел на меня взглядом полного доверия, хотя мне показалось, что за его взглядом скрыто что-то еще, в такие моменты меня огорчает моя не проницательность.

Мы вошли в мазанку, Вагия уже сидела за столом, нетерпеливо постукивая пальцами по столу, глаза были устремлены в оконце, но казалась, что она смотрит на много дальше, чем я предполагаю. Не поворачивая своей головы, она сказала.

– Садись и пиши. – Я замялась на месте, а Аяз двинулся к приготовленному краю стола для написания письма.

– Не ты, – Вагия продолжала смотреть в оконце и постукивать пальцами по столу.

Я послушно села за стол, взяла перо и обмакнула его в открытую бутылочку с чернилами.

– Что писать?

Вагия повернулась и посмотрела мне в глаза, ее взгляд был холодный, пронизывающий до костей, мне казалась, что она видит меня сквозь маску, чувствует мой страх.

– Напиши правду, что ты теперь наша гостья, но до тех пор, пока не будет соглашения о перемирии, а если его не будет, то ты познаешь честь жертвы нашему Богу.

Из уст Вагии все звучало довольно просто, ну а в реальности все было весьма плачевно, какие слова можно подобрать, чтобы сказать брату, что он должен совершить невозможное.

«Дорогой мой брат, еще сутки назад я злилась на тебя за то, что ты отправил меня прочь от своих очей и даже не попрощался. Не пожелал, чтобы Анул сопровождала меня в пути. Не знаю, из-за моих глупых обид на тебя или же моя молитва не была услышана Богами, но я попала в беду, и надеяться мне не на кого кроме тебя. Знаю, что пока отец дышит ты, не примешь на себя бремя нашего предводителя, но сейчас этого требуют обстоятельства. Благодаря предательству Даниса я оказалась в землях Ярчая, и судьба моя решается не Богами, а детьми Темреса. Если тебе удастся занять место нашего больного отца и стать Каганом, и ты сможешь прекратить преследования темсущи, то я буду жить и вернусь в наш родной терем снова, под твою защиту. Если же этого не случится, я умру во славу их Бога Темреса, и после смерти я останусь без благословения Анул и скорее буду потерянна во тьме мертвого мира. Я не могу тебя заставить мне помочь да и молить об этом не буду, просто реши так, как велит тебе твое сердце и напиши ответ.

Твоя по крови и сердцу сестра Айдария.»

Я подула на только что написанное письмо и протянула его Вагии, она пробежалась по нему взглядом.

– Сойдет, ничего лишнего, все по делу, даже без лишних причитаний.

– Я смирилась со своей судьбой, – еле слышно прошептала я.

– А я не смерился, – вывел меня из моей обреченности голос Аяза. – Вы написали обо мне?

Мы с Вагией переглянулись, и не сговариваясь, с неким любопытством уставились на извозчика.

– Для меня важно, чтобы ваш брат знал, что я рядом с вами и я вас не предавал, тем более я не простой извозчик, а личный извозчик вашего брата и его матушки, а это имеет вес! Возможно такого дельца как я они не найдут и потому попросят темсущи вернуть и меня.

Я уставилась вопросительно на ведунью, она лишь развела руками, а я взяла письмо из ее рук, еще раз пробежалась по нему глазами, добавить мне было нечего, да и просить за извозчика, который боялся больше меня самой во время нападения темсущи, мне не особо хотелось.

– Можешь написать о себе сам и подписаться «извозчик Аяз». – Проговорила я, протягивая Аязу перо.

– А вот и напишу, извозчики, знаете ли, не последние люди в Альбиониуму и вполне имеют ценность.

Он взял в руки перо. Я сомневалась, что простой извозчик обучен грамоте, но Аяз меня удивил, он стал аккуратно выводить буквы в складываемые слова.

«Будущий Каган, прошу взять во внимание то, что я не предавал ни вас ни вашу матушку, во время нападения как и после него я находился рядом с вашей сестрой Айдарией и потому попрошу при спасении ее не забыть про такого верного человека как я

Ваш лучший извозчик Аяз.»

Дописав письмо, извозчик протянул его Вагии, она лишь раздраженно закатила глаза. Смерив Аяза насмешливым взглядом, она поднялась на ноги.

– Письмо отправят сегодня, надеюсь, что через пару дней твой брат его получит. Но самое главное для моего народа, чтобы он согласился.

– Он согласится, – уверенно сказала я. – Мы с братом близки и я уверенна, что он готов на многое, чтобы меня защитить, вот только я не уверенна, что старейшины его послушают.

– Об этом не нам беспокоится, старейшины забота Кагана.

Вагия быстрыми шагами удалилась, а я задумалась о возможном исходе этой ситуации. Было странно быть среди тех, кем меня запугивали все детство, но в то же время я чувствовала себя здесь в безопасности и в какой то мере причастной к этому народу.

– Вы не против, если я посплю в жилище вот здесь за печкой на шкуре.

Я вздрогнула и растерянно обернулась на Аяза, который все еще стоял около моего стула.

– Что? – Растерянно спросила я, потому что от испуга не совсем поняла сказанного им.

– Ну, спать около избы холодно, я мог бы поспать на конюшне, но она шибко далеко от вашего временного пристанища, а я не хочу оставлять вас одну, – он пригнулся и еле слышно прошептал, – не безопасно.

– Брось, ты извозчик, а не ратник, тебе не стоит переживать за мою безопасность.

– Я единственный человек, что остался верен вам, и я хочу вас защитить.

Я усмехнулась, стараясь подавить накативший на меня смех. Аяз уже один раз продемонстрировал свою защиту меня, точнее ее отсутствие. Сейчас этот на вид хрупкий и худощавый юноша говорил серьезно, даже его черты лица как мне показалось стали грубее. После увиденного я уверенна, что он не в состоянии позаботиться даже о себе, не говоря уже про меня. Хоть я и не заметила в его выражении лица даже намек на страх, я подумала, что он просится ко мне больше для своего успокоения и своей собственной безопасности, но мне стало его жаль, я не хотела его высмеивать, или же обвинять в трусости и потому решила просто напросто согласиться.

– Хорошо, можешь взять шкуру на моей кровати, и придвинь к ней ширму! Не хочу быть как на блюде во время сна.

Извозчик кивнул и стал выполнять мои странные, но не замысловатые поручения.

– Если ты меня хочешь защитить, не проще ли сбежать? – Спросила я, не удержавшись, чтобы его поддеть.

– Сейчас бежать глупо и опасно, поселение хорошо защищено, да и у вас есть охрана.

– Я не видела.

– Это понятно, они не так дурно обучены, как говорил Данис.

Выражение его лица и голос были, кажется тверже, чем сталь, он бы не просто уверен в том, что говорил, но и был весьма убедителен. Может мой извозчик и трусоват, но он не глуп и это очевидно.

События давили на меня усталостью, но она ощущалась не в теле, а где-то глубоко внутри. Сложно быть в подвешенном состоянии и когда твоя жизнь полностью не зависит от тебя. К моему сожалению, она даже не зависит от моего брата, а от старейшин. Старейшины это устоявшийся клан семей, чьи советы шли рука об руку с правлением Кагана, много важных решений было принято старейшинами. Они всегда, как мне казалось, решали все по справедливости и для поддержания мира и баланса в нашем мире. Но сейчас мне что-то глубоко внутри подсказывало, что не в их силах взглянуть на мир другими глазами и прекратить вековые преследования людей, что так похожи на нас и различие лишь в цвете кожи и волос.

Сейчас я чувствовала себя потерянной маленькой девочкой жаждущей спасения, чтобы меня нашел отец или брат и забрал домой в знакомые и безопасные стены. Мой брат Хаким был младше меня на целых десять зим, но это не мешало нам быть близкими и проводить много времени за разговорами. Хаким был мечтатель, он мечтал улучшить Альбиониум, уменьшить налоги и добиться процветания, которого еще не видел край. Он был умен, достаточно сварлив, но добр. Находясь так далеко от его доброй улыбки и заражающего всех вокруг смеха, мои глупые обиды улетучились, сейчас я по нему безгранично скачала и искренне надеялась, что он взаимен в моих чувствах. Мой младший брат всегда смотрел на меня настоящую без капли призрения или отвращения.

Когда в нашем тереме появилась мачеха, я принимала ее враждебно, для меня она была посторонняя подлая женщина, которая варварски заняла место моей матери. Я помню день, когда отец сообщил, что эта наглая женщина носит под сердцем его ребенка. Тогда мне казалась, что жизнь для меня закончилась и как только эта женщина родит и разгадает маленький секрет моей внешности, тут же прикажет принести меня в жертву Богам. Но к моему счастью этого не произошло, не смотря на не легкие отношения, между нами всегда было хрупкое равновесие мира. Мачеха всегда как орлица кружила над братом, остерегая и защищая его, в этом я ему завидовала, хотя и в ее защите всегда таилась строгость воспитания, в то время как до меня ей не было никакого дела. Когда мне от рождения стукнуло восемнадцать зим, мачеха за семейным ужином выступила с мыслью о том, что я не должна наследовать место Кагана из-за моей болезни. Тогда я поразилась ее лицемерию, ведь именно она заставляла меня много читать священных писаний, изучать основы правления, обучаться воинскому делу, для моего по ее словам будущего. Конечно воина из меня не получилось, а после того злосчастного ужина я забросила и остальные занятия, тогда из-за жалоб служителей знаний меня часто наказывал отец. А я считала, что маскарад с подготовкой к правлению, не имел никакого смысла.

Мой любой младший брат, видевший все мои мучения из-за отнятого у меня наследия, без страха пошел к отцу и отказался становиться Каганом, все это он сделал ради меня, тогда наказали обоих. Но потом с каждой пережитой зимой он становился взрослее и мудрее, его привлекало предводительство наших людей, а меня уже не так обижало, что я не могу стать Каганом. Со временем я поняла, что в чем-то мачеха была права. Разве можно доверять человеку чьего лица ты даже не видел? Каган – это лицо всех серебряных людей и, к моему сожалению, мое лицо было изуродовано природой для этой роли.

После отправки письма наступили дни ожидания ответа, я не покидала предоставленную мне мазанку, Аяз всегда находился подле меня, всегда в поле моего зрения. Хоть он был слаб и труслив в эти тяжелые дни ожидания ответа он показал огромную преданность мне. Вагию я не встречала, а вот моя помощница Зифа часто наведывалась ко мне с огромным желанием мне в чем-то помочь, и действительно помогала чаще всего это было с приготовлением ужина. Несмотря на уверения Аяза, готовить он все-таки не умел, по крайней мере, съедобную пищу, но он по-детски обвинял печь темсущи, которая специально опаляет гарью его кулинарные старания. Дни в заточении проходили плавно и без доли страха.