36

Огромная светлая каменная зала с выстроенными вдоль стены статуями застывших в разных позах женщин была полностью пуста, от чего каждый звук отражался в ней звенящим эхом. Сидевшая на коленях в конце зала, перед изображением солнца опоясанного различными рунами, женщина подняла свой взгляд в сторону расположенных под потолком окон, из которых доносился шум моря.

Двери ведущую в залу бесшумно отворившись впустили в нее молодую девушку. Заслышав раздавшиеся позади торопливые шаги, женщина поднявшись, повернулась к девушке, склонившейся в низком поклоне, едва разделявшее их расстояние сократилось до двух метров.

— Все так как вы хотели. Но не слишком ли это жестоко? Разве не много переживаний для одного человека?

— Если мы хотим получить то, что желаем, то и этого будет мало. Даже если он сможет не сломаться и придти сюда, это ещё не значит, что он получит то, что желает.

Девушка с благоговейным трепетом посмотрела на женщину, которая отвернувшись вновь опустилась на колени, после чего развернувшись покинула зал.

Едва двери за ее спиной захлопнулись, как женщина небрежно махнула перед собой рукой и в воздухе перед ней появился сияющий круг, из его центра к краям расходились круги похожие на водную рябь, но вот она успокоилась и в нем появился силуэт сидящего на коленях мужчины закрывшего лицо руками.

* * *

Меня трясла мелкая дрожь, а все тело покрылось испариной. Я боялся открыть глаза, чтобы не попасть в плен очередного наваждения. Однако даже так, мне было не избежать этого. Рядом то и дело раздавались голоса всех тех, кто когда-либо умер на моих глазах или по моей вине — те кого я убил будучи оборотнем или на войне, те кто стал жертвой обрядов чернокнижников, когда я держал их позволяя Жмырде пронзать их сердца кинжалом.

Я понимал, что мое раскаяние, не могло смыть этих жертв, и возможно мои муки были заслуженной карой, но сейчас я более всего желал чтобы это прекратилось. Каждый из этих людей, показывал мне свою смерть и я страдал наравне с ними — чувствуя их боль и муки. Я задыхался, корчился в их предсмертных конвульсиях, явственно ощущал все их ранения и снова воскресал чтобы испытать гибель следующего призрака. Кто-то говорил что простил меня, кто-то гневно выкрикивал проклятья. Призрак Хлои даже пытался ещё раз задушить меня. Когда же черед дошел до Дмитрия, его речь была отчего-то невыносимо скорбной, точно он сам страдал от своего зла ни чуть не меньше тех кто был его жертвами. Когда же мне вновь пришлось пережить схватку в степи, я думал что теперь-то я смог бы вздохнуть спокойно, но в этот момент теплая тяжелая рука легла на мое плечо. Я не желал открывать глаза, я не хотел видеть того, кто теперь пришел по мою душу, но так просто оставить меня в покое явно не хотели.

— Дементий!

Я отрицательно покачал головой. Я устал, я бесконечно устал от этих страданий, боль этих людей лишь всколыхнула в моем сердце ту боль, что копилась с момента моего рождения. Я хотел бы забыть все это, предательство и обман, из-за которого меня обрекли на чужую жизнь, только из-за того что я был слабее. Предательство которое искалечило не только мою жизнь, но и жизнь Ждана. Кто знает, быть может если бы нас не подменили в колыбели, он мог бы остаться жив. И даже когда Владимир признал меня своим сыном, груз вины лишь стал тяжелее. Я жил, у меня было все, а Ждан был мертв. Дмитрий, он всегда считал себя моим настоящим братом, когда он был ещё совсем мал, он часто приходил ко мне, чтобы я хотя бы поиграл с ним. У остальных на него просто не было времени. Велемир любил его, но редко бывал с ним. Его мать, вскормившая и меня, умерла когда ему было около года, я же так старался угодить Владимиру, что старался не проводить с ним свое время, к тому же, Дмитрий был так похож на Ждана, что меня это просто пугало. Я всегда старался угодить тем, кто был рядом я так страстно желал быть им нужным, что не замечал, что своим поведением отталкиваю тех, кто действительно дорожил общением со мной. Даже спасая Владимира от волка, я думал, что это возвысит меня в их глазах. Но в итоге, я стал изгнанником. Оборотней не любят, к ним не привязываются, и даже если у тебя появляются друзья, тебе приходиться покидать их, потому что иначе ты будешь причинять им только больше боли. А к тому времени я так устал видеть ненависть и отвращение в лицах других, что просто старался ни к кому сильно не привязываться и не давая появлявшимся узам крепнуть и стать по-настоящему нерушимыми. В итоге мое стремление быть нужным сменилось желание быть одиноким. Но то, то это было не верным, я понял лишь потеряв все то, ради чего стоило жить. Дружба и помощь Авенира, отеческая любовь Владимира, даже мой брат и тот возненавидел меня настолько, что мне пришлось убить его. Но мучительнее всего остального было осознавать то, что я не смог защитить свою любимую девушку, я не смог рассказать ей обо всем том, что я чувствовал, я не смог удержать ее, как бы сильно не стремился, как бы сильно не желал этого. Вся моя жизнь, была чередой ошибок, и даже сейчас я так же холоден с теми, кто заботиться обо мне, кто мне помогает.

Рука сильнее сжала мое плечо.

Уже не ожидая ни чего хорошего я открыл глаза.


Около меня опустившись на колени сидела невероятно красивая темноволосая женщина с небесно-голубыми глазами немного смущенно, но так непривычно для меня тепло улыбаясь. Позади нее, довольно улыбаясь в усы стоял седоволосый мужчина с темно-карими глазами.

Точно боясь спугнуть их, я задержал дыхание, однако увидев что улыбка женщины стала ещё шире, я почувствовал как по моим щекам потекли слезы.

Не отрываясь я смотрел в полное заботы и нежности лицо женщины.

Я ни когда не видел ее вживую, но порой часами сидел вечерами перед ее портретом в галереи замка. Я ни когда не спрашивал о ней у Владимира, но всегда чутко вслушивался в беседу взрослых услышав ее имя.

Коснувшись моей щеки она провела по ней стирая слезы, но от этого они лишь текли сильнее.

Мне было стыдно, но я не мог их остановить.

Только сейчас я понял, что она должна была придти первой, но каким-то странным чутьем я понимал, почему она пришла только сейчас.

Склонившись ко мне она лишь легко коснулась своими губами моего лба. Я же просто обхватив ее руками прижался к ней. Я чувствовал ее тепло, нежный аромат полевых цветов и от этого казалось все дурное было способно исчезнуть, раствориться и навсегда оставить мое сердце и душу.

Она легонько гладила меня по голове и по-моему она тоже плакала.

— Мой мальчик! Мой дорогой сынок! Дементий!

— Анна!

Подняв взгляд я увидел, что Владимир подошел к нам и теперь стоит рядом. Я перевел взгляд на свою мать.

Стоит развеяться этому туману, и она исчезнет и я больше ни когда не увижу ее, разве что после смерти или же во сне.

— Вам… пора? — сейчас мой голос осипнув дрожал.

Ее губы лишь слегка дрогнули, однако вместо нее ответил Владимир.

— Да. Нам уже пора.

Я постарался выдавить из себя улыбку.

— Я не забуду этого… ни когда…

— Мы тоже, Дементий! — она вновь коснулась моей щеки и улыбнулась, — И ты ни в чем не виноват. Поэтому, оставь свою боль в этом тумане, и когда он растает просто забудь о ней и двигайся дальше. У тебя замечательная невеста, и мы даем вам свое благословение.

— А мне бы хотелось надеяться, что у меня все же появятся внуки! — Владимир довольно улыбнулся.

Я с благодарностью посмотрел на родителей.

— Спасибо вам! За все!

Я прикрыл глаза. Слезы все ещё текли по моим щекам.

Загрузка...