Направляясь домой (Колонизация)

“Хорошо, тогда оставь это горничным, или как там их ящерицы называют”, - ответил Джонатан.

Карен скорчила ужасную гримасу. “Это еще хуже. И кто сказал, что они будут это убирать? Они могут подумать, что мы делаем это постоянно, или нам так нравится”.

“Есть отличная идея”, - сказал ее муж. “Мы всегда можем помочиться в душ. Тогда это все равно было бы полезно для чего-нибудь”.

“Это тоже отвратительно”, - сказала Карен. Наконец, работа была сделана. Она вымыла руки. То, что ящерицы использовали в качестве мыла, тоже было промышленным. Вероятно, вскоре на ее коже появятся воспаленные места.

Она рассмеялась, хотя это было не особенно смешно: мыло, похоже, не причинило Кассквит никакого вреда, и она выставила напоказ каждый квадратный дюйм своей кожи. Карен не думала, что Кассквит намеренно появился обнаженным, чтобы пощекотать. Кассквит действительно следовал обычаям Расы, а не человечества. Но то, что она намеревалась, и то, что она получила, вероятно, были двумя разными вещами.

На вид Касквиту было где-то около сорока. Карен знала, что двойник Микки и Дональда по Расе погрузился в холодный сон за много лет до того, как она сама и Джонатан. Звездолеты ящеров тоже были намного быстрее, чем адмирал Пири, что означало… что?

Что ящерицы долгое время держали Кассквит во льду после того, как она добралась до дома. Зачем им это делать? Карен пришел в голову только один ответ: чтобы их ручной человечек мог разобраться с американцами, когда они прибудут, и, вероятно, все еще оставаться в добром здравии. С точки зрения хладнокровия, это имело смысл. Если бы что-то пошло не так, Карен не захотела бы довериться врачу-ящеру, который никогда в жизни не видел человека. Это было бы похоже на поход к ветеринару, только хуже. Собаки и кошки - даже черепахи и золотые рыбки - были связаны с людьми. Ящерицы - нет. Ничто в Доме не было таким.

Карен почти поделилась своими выводами с мужем - почти, но не совсем. Она хотела, чтобы он думал о Кассквите как можно меньше. Она заметила, что он недостаточно часто смотрит на нее уголком глаза. Конечно, она также заметила, что все остальные мужчины в десантном отряде (даже ее свекор, который должен был быть слишком стар для таких вещей) делали то же самое. Но, в отличие от остальных, у Джонатана были воспоминания.

Воспоминания и обнаженная женщина были плохим сочетанием. Карен была убеждена в этом.

Джонатан возился с электроникой. Индикатор на дисплее сменил цвет с зеленого на желто-красный. “Ха!” - сказал он и кивнул сам себе. “Они прослушивают эту комнату”.

“Ты удивлен?” Спросила Карен.

“Удивлены? Нет”, - ответил он. “Но это то, из-за чего мы можем устроить им неприятности позже, если понадобится. Вы не должны так поступать с посольством”.

“Таковы наши правила”, - сказала Карен. “Русские и немцы постоянно их нарушают, и я не удивлюсь, если мы тоже это делаем. Так почему бы и нет Ящерам, если они с самого начала не играют по нашим правилам?”

“Когда дело доходит до дипломатии, они в значительной степени играют по нашим правилам - по крайней мере, на Земле так делают”, - сказал Джонатан. “Они были объединены так долго, что почти забыли правила, которые у них были раньше. Как они будут действовать здесь, можно только догадываться. За исключением тех, кто вернулся с Земли, ящеры, с которыми мы здесь будем иметь дело, до сих пор не имели ничего общего с людьми ”.

“Да, и ты знаешь, что это значит”, - сказала Карен. “Это значит, что нам придется потратить много времени, убеждая их, что им действительно нужно поговорить с нами”.

“Что ж, мы здесь, и мы добрались сюда своими силами”, - сказал Джонатан. “Это ставит нас впереди Работевых и Халлесси”. На его лице отразилось удивление. “Наконец-то мы встретили Работягу”.

“Конечно, есть”, - эхом повторила Карен, в ее голосе тоже звучало изумление.

“Мы, вероятно, тоже встретим Халлесси”, - сказал Джонатан. “Это будет что-то совершенно особенное”. По своему обыкновению, он вернулся к тому, о чем говорил раньше: “Ящерам не нужно было много помнить о дипломатии, когда они привезли Работевов и Халлесси в Империю. Они просто перешагнули через них, и все ”.

“И если бы они прилетели сразу после того, как послали свои зонды на Землю, они сделали бы с нами то же самое ”. Дрожь Карен не имела ничего общего с воздухом в комнате, который не остынет до судного дня.

Джонатан кивнул. “Это правда. Но они ждали, и они заплатили за это”. Он снова посмотрел на жучка-корректировщика. “Некоторые из них довольно легко найти. На самом деле, большинство.”

“Думаешь, ты что-нибудь упускаешь?” Спросила Карен.

“Ну, я, очевидно, не знаю наверняка”, - ответил он. “Однако, судя по тем, что я нахожу, я был бы удивлен. Технология на них просто не настолько хороша”.

“Мы бы не сказали этого, когда были детьми”, - заметила Карен. Ее муж кивнул. Когда Ящеры пришли на Землю, они значительно опередили людей в технологиях. С тех пор человечество играло в догонялки. Технология Расы была очень сложной, высокоэффективной - и очень статичной. Если что-то и изменилось с тех пор, как Ящеры столкнулись с человечеством, никто из простых людей не смог заметить этих изменений.

Человеческая технология, с другой стороны… Человеческая технология была в стадии брожения еще до появления ящеров. Когда тесть Карен был маленьким мальчиком, братья Райт только-только оторвались от земли, а радио было телеграфом без проводов. Никто никогда не слышал о компьютерах, реактивных самолетах, ракетах, расщеплении или термоядерном синтезе. Это было лишь немногим лучше, чем даже деньги, поможет ли вам поход к врачу.

Начало Гонки только подлило масла в огонь. Людям приходилось приспосабливаться, учиться или идти ко дну. И узнав, что у них было, как продвигая свои собственные технологии, так и выпрашивая, занимая и крадя все, что могли, у ящеров. Результатом стала сумасшедшая мешанина техник, зародившихся дома и за его пределами, но некоторые из них заставили Ящеров на Земле удивленно повернуть к ним свои глазные турели.

Джонатан сказал: “Когда ящерицы доводят что-то до того, что оно делает то, что они хотят, они стандартизируют это, а затем забывают об этом. Мы не такие. Мы продолжаем мастерить - и нам удается делать то, о чем Раса никогда не думала ”. Он похлопал по устройству для поиска насекомых.

“Они будут слушать нас”, - сказала Карен. “Они будут знать, что мы будем знать, что они слушают нас”.

“На некоторое время”, - сказал Джонатан и больше ничего не сказал по этому поводу. Вскоре ящерицы либо ничего не услышат, либо услышат то, что люди хотели, чтобы они услышали.

Они бы знали, что человеческая электроника догнала и даже превзошла их. Фактически, они знали бы о человеческих технологиях больше, чем Карен и Джонатан. Они получали непрерывные сообщения, которые были более чем на двадцать пять лет более свежими, чем все, что недавно возрожденные люди знали из первых рук.

“Они уже начинают брать у нас взаймы”, - сказала Карен.

“Они, конечно, такие. Ты видел зеленый парик на той Ящерице по пути сюда из порта шаттлов? Пугающий”, - сказал Джонатан. “Но ты имел в виду гаджеты. Ну, когда они берут у нас взаймы, они проверяют вещи, прежде чем использовать их, верно? Должны убедиться, что все работает так, как должно - и должны убедиться, что все, что они внедряют, не дестабилизирует то, что у них уже есть ”.

Он говорил со странной смесью презрения, веселья и восхищения, которые люди часто использовали, когда говорили о том, как Раса использует технологии. Если бы у людей было такое же отношение, адмирал Пири не летал бы еще сто лет, или, может быть, еще пятьсот. Однако, когда он покидал Солнечную систему, все работало бы идеально.

Как бы то ни было, звездолет вращался вокруг Тау Кита 2 сейчас, а не через какое-то неизвестное количество поколений в будущем. Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что Доктора и некоторых других людей, которые начали путешествие, не было здесь, чтобы оценить его успех. Люди рисковали. Иногда они платили за это. Иногда это окупалось. Чаще всего, как и здесь, оба происходили одновременно.

Карен подошла к окну и выглянула наружу. Ситнеф напомнил ей разросшуюся версию городов, которые Раса насадила в пустынях Аравии, Северной Африки и Австралии. Улицы были выложены разумной сеткой с несколькими диагоналями, чтобы сделать движение транспорта более плавным. Большинство зданий представляли собой деловые коробки. В высоких жили ящерицы. Мужчины и женщины занимали офисы в помещениях среднего размера. Низкие, просторные помещения были местом, где они что-то делали.

Легковые автомобили и грузовики скользили по улицам. С высоты они не сильно отличались от своих земных собратьев. Они сжигали водород; их выхлопными газами были водяные пары. В наши дни - или, по крайней мере, в 1990-е годы - большинство созданных человеком автомобилей делали то же самое. Карен задумалась, останутся ли в 2031 году бензиновые горелки. Она выросла в смоге Лос-Анджелеса, даже если в Гардене, ее пригороде, действительно дул морской бриз. Она ни капельки не скучала по загрязнению воздуха.

Растения, растущие на полпути между деревьями и кустарниками, росли вдоль некоторых бульваров. У них было несколько тощих стволов, прорастающих из более толстого куска древесного материала, который не очень далеко выступал из земли. Их листья были тонкими и зеленовато-серыми, и ни о чем так сильно не напоминали ей, как о листьях оливковых деревьев.

Что-то с крыльями, как у летучей мыши, длинным носом и хвостом с листовидным лоскутом плоти на конце скользнуло мимо окна, достаточно близко, чтобы Карен смогла хорошо рассмотреть его глаза, похожие на башенки ящерицы. “Боже мой!” - сказала она. “Птеродактиль только что пролетел мимо!”

“Я бы не удивился”, - сказал Джонатан. “У них здесь нет птиц. Ты знал это”.

“Ну, да. Но знать это и видеть - две разные вещи”, - сказала Карен. “Если бы это было не так, зачем бы мы вообще сюда пришли?” У Джонатана не было ответа на это.

Томалсс сел за парковый стол и скамейку напротив Сэма Йигера. Психолог предпочел бы вести дела внутри здания. Эта обстановка показалась ему, к сожалению, неформальной. В третий раз он спросил: “Разве тебе не было бы удобнее в помещении?”

В третий раз толстые мясистые пальцы Большого Урода изобразили отрицательный жест. “Мне просто хорошо там, где я есть”, - сказал Сэм Йигер. У него был акцент - ни один Большой Урод, использующий язык Расы, не мог не иметь его, - но его речь была почти идеально идиоматичной.

“Как ты можешь так говорить?” Поинтересовался Томалсс. “Здесь, должно быть, слишком тепло для твоего комфорта, и эта мебель, несомненно, слишком мала для твоего сложения”.

“Погода неплохая”, - ответил тосевит. “Сейчас раннее утро, так что стало не слишком жарко, чтобы быть неприятным для меня. И мы находимся в тени этого дерева кессерем - это дерево кессерем, не так ли? До сих пор я видел только фотографии ”.

“Да, это так”, - сказал Томалсс. “Это хорошо сделано, узнать это только по фотографиям”.

“Я благодарю вас”. Сэм Йигер сделал движение, как будто принимая позу уважения, затем остановил движение, как только оно стало узнаваемым. Мужчина этой Расы сделал бы точно то же самое. Йигер вытянул свои длинные-предлинные ноги и продолжил: “В любом случае, как я уже говорил, тень защищает мою голову от жарких лучей вашего солнца”. Он рассмеялся шумным тосевитским смехом, без сомнения, нарочно. “Как странно для меня говорить "ваше солнце", а не "the sun". Для меня это не солнце”.

“Значит, это не так. Когда я впервые прибыл в вашу солнечную систему, у меня была та же мысль о звезде Тосев”, - сказал Томалсс. “Однако вскоре она исчезла. Звезда есть звезда, а Тосев - звезда, не сильно отличающаяся от солнца. Его рот открылся от смеха его вида. “От вашего солнца, вы бы сказали”.

“Я бы сделал это сейчас. Хотя, может быть, не скоро”. Сэм Йигер пожал плечами. “И с этой скамейкой все в порядке, поскольку я не пытаюсь поджать под нее ноги”.

“Вы все равно нашли бы это более подходящим в офисе”, - сказал Томалсс.

Но Большой Уродец снова использовал отрицательный жест. “Это неправда, старший исследователь. Я знаю, на что похожи офисы Расы. Я видел множество таких на Тосев-3. Я никогда не видел ни одного из ваших парков. Я провел много лет в холодном сне, чтобы увидеть что-то новое, и это то, что я хочу сделать ”.

“Вы, тосевиты, неизлечимо пристрастились к новизне”, - сказал Томалсс.

“Без сомнения, вы правы”, - спокойно сказал Сэм Йигер. “Но нам весело”.

Бродячий беффель, который неторопливо брел мимо, внезапно остановился как вкопанный, когда незнакомый запах Большого Уродца достиг его обонятельных рецепторов. Он уставился на него. Каждая линия его низко посаженного тела говорила о том, что ничто из того, что пахло так, не имело никакого отношения к существованию. Он издал возмущенный звуковой сигнал и поспешил прочь, его короткие ножки мелькали по песчаной земле.

“Эти существа стали первоклассными помехами на Тосев-3 задолго до того, как я погрузился в холодный сон”, - сказал Сэм Йигер. “Они были, как и многие другие ваши растения и животные”.

Томалсс пожал плечами. “Это продолжалось и после того, как ты погрузился в холодный сон. Но ты не можешь ожидать, что мы поселимся и не принесем с собой кусочки нашей собственной экосистемы. Мы хотим сделать Tosev 3 миром, в котором мы сможем по-настоящему жить, а не просто обитать ”.

“Когда ваши животные и растения вытесняют тех, кто жил там, вы не можете ожидать, что мы будем этому очень рады”, - сказал Большой Уродец.

Еще раз пожав плечами, Томалсс сказал: “Такие вещи случаются. После этого я не знаю, что тебе сказать. Если бы ты вернулся Домой, ты бы захватил с собой своих созданий и свои продовольственные культуры. Ты сомневаешься в этом?”

Он ждал. Как бы Сэм Йигер отреагировал на это? Он рассмеялся другим громким тосевитским смехом. “Нет, я не сомневаюсь в этом, старший научный сотрудник. Я думаю, что это правда. Мы распространили наших собственных животных, когда колонизировали новые массивы суши - включая тот, где я вылупился. И есть некоторые, которые могли бы легко чувствовать себя здесь как дома. Но ты поймешь, что нам нравится меньше, когда это делают с нами ”.

Была ли в его голосе ирония? Или он просто констатировал факт? С мужчиной этой расы Томалссу не составило бы труда заметить разницу. С тосевитом, он не был вполне уверен. Он решил отнестись к этому серьезно. “Без сомнения”, - сказал он. “Но вы поймете, что любая группа в первую очередь заботится о собственной выгоде, а о положении других - только потом”.

“Хотел бы я сказать, что нам нужна была гонка, чтобы научить нас этому”, - ответил Сэм Йигер. “Однако я не могу и не буду пытаться. Мы достаточно тщательно усвоили этот урок”.

Он был, по мнению Томалсса, в основе своей честен. Было ли это преимуществом в дипломатии или наоборот? Психологу было трудно быть уверенным. Если бы главным переговорщиком "Больших уродов" был мужчина, известный как Доктор, Томалсс знал бы, чего ожидать. Этот мужчина был печально известен тем, что делал и говорил все, что угодно, чтобы продвинуть дело своей не-империи. Сэм Йигер, вероятно, не дошел бы до тех же крайностей - что не означало, что он был некомпетентен, просто его методы были другими.

Женщина, гулявшая с цзионги, внезапно заметила Йигера. Обе ее глазные башенки повернулись к нему, как будто она не могла поверить в то, что видела. “Духи императоров прошлого!” - воскликнула она. “Это одна из тех ужасных больших уродливых тварей!”

“Да, я Большой Урод”, - согласился Сэм Йигер. “На моей планете у нас тоже есть прозвища для этой расы. Как у тебя дела сегодня утром?” Его вопросительный кашель был маленьким шедевром преуменьшения.

“Оно разговаривает!” - сказала женщина, возможно, Томалссу, возможно - что более вероятно - цзионги. “Что бы там ни говорили в новостях, я на самом деле не верил, что эти твари могут говорить”.

Сэм Йигер повернулся к Томалссу. Психолог хотел провалиться под землю. “Вы уверены, что на этой планете есть разумная жизнь?” - спросил тосевит.

“Что это значит?” - взвизгнула женщина. “Это грубость? Давай, ты, с причудливой раскраской на теле! Говори громче!”

“Это посол не-империи Соединенных Штатов в Империи”, - сказал ей Томалсс. “Он, я должен отметить, ведет себя гораздо более цивилизованно, чем вы”.

“Ну!” - сказала самка с шумным фырканьем. “Некоторые самцы думают, что они высокие и могущественные. Если ты предпочитаешь встать на сторону мерзкой твари, неизвестно откуда взявшейся, чем трудолюбивого, платящего налоги гражданина, я надеюсь, ты заболеешь пурпурным зудом. Пойдем, Свифти ”. Она дернула за поводок и увела тсонги прочь.

“Я приношу извинения от имени всего моего вида”, - сказал Томалсс.

К его удивлению, Сэм Йигер снова рассмеялся. “Пусть это вас не беспокоит, старший научный сотрудник. У нас самих полно таких мужчин и женщин. Интересно узнать, что у вас они тоже есть ”.

“Лучше бы мы этого не делали”, - сказал Томалсс. “Они ничего не дают”.

Большой Урод снова использовал отрицательный жест. “Ты даже не можешь так говорить. Насколько тебе известно, она может быть отличным работником”.

“Я сомневаюсь в этом”. Томалсс не был склонен проявлять милосердие к женщине, которая показала Расу в худшем виде. “Она обречена быть некомпетентной во всем, что она делает”.

“Не волнуйся”, - снова сказал Сэм Йигер. “Мы говорили об экосистемах. Вы будете знать, что мы не стремимся повредить вашим, когда будем доставлять крыс с Адмирала Пири. ”Названия животных, обязательно, были на английском.

“Я знаю о крысах с вашей планеты”, - осторожно ответил Томалсс. “Я знаю, что они там вредители. Зачем ты привел их сюда, если не с намерением как бы отомстить нам?”

“Потому что это ваша планета, а не наша, и потому что некоторые вещи на ней отличаются от тех, что на Тосев-3”, - сказал Большой Уродец. “Мы будем использовать крыс для тестирования здешних продуктов питания, чтобы случайно не заболеть”.

“Между биохимией тосевитов и Расы мало различий”, - сказал Томалсс. “У нас не было особых проблем с едой и питьем в вашем мире”.

“А как насчет джинджер?” Вернулся Сэм Йигер. “Мы тоже не хотим получить такой сюрприз”.

Джинджер была сюрпризом, все верно, и исключительно неприятным. Томалсс сделал отрицательный жест в свой адрес. Джинджер была множественным неприятным сюрпризом. Это усложнило жизнь мужчинам из флота завоевания. Но это усложнило жизнь как мужчинам, так и женщинам из флота колонизации, особенно женщинам. Когда они пробовали имбирь, они не только получали удовольствие, как самцы, у них также начинался брачный сезон, независимо от того, было ли это подходящее время года. И выделяемые самками феромоны привели самцов к собственному безумию размножения.

Большие уроды эволюционировали, чтобы иметь дело с постоянной сексуальностью. Раса этого не сделала. Последствия на Тосев-3 все еще давали о себе знать. Некоторые из тамошних самцов и самок даже зашли так далеко, что искали постоянных брачных союзов в стиле Big Ugly. Первые были изгнаны за извращения из районов планеты, контролируемых Расой, чтобы доживать свои дни в изгнании в не-империи Соединенных Штатов. Там, казалось, никого не волновало, что делают другие, пока это не было связано с хаосом или убийством.

Но, судя по тому, что Томалсс узнал с момента своего пробуждения на Родине, колонисты начали смягчаться. Им пришлось. Слишком много мужчин и женщин искали таких союзов. Потерять их всех из-за Больших Уродов было бы катастрофой, особенно учитывая, что технология тосевитов уже развивалась пугающе быстро.

“Ну?” Сэм Йигер пошаркал ногами по песку. Пытался ли он устроиться поудобнее или просто дурачился? Представителям Расы нравилось ощущать песок между пальцами ног. Но Большие Уроды прикрывали свои мягкие лапы. Сколько удовольствия вы могли бы получить, играя в песке с закрытыми лапами? Йигер продолжил: “Вы понимаете, зачем нам нужны животные?”

Томалсс вздохнул. “Да, я полагаю, что так. Очень хорошо. Добирайся туда. Я проинформирую свое начальство об обстоятельствах”.

“Я благодарю вас”, - сказал Сэм Йигер.

“Добро пожаловать”. Томалсс понял, что ему лучше уточнить это: “На данный момент, добро пожаловать. Если эти крысы сбегут из плена, виноваты будете вы. Вас будут сурово обвинять. У нас дома нет пушистых зверюшек. Если они внезапно начнут появляться, мы узнаем, откуда они взялись, и предпримем соответствующие меры против вас. Я достаточно ясно выражаюсь?”

“Ты действительно хочешь”. Подвижные губы Большого Урода растянулись, обнажив зубы. Один уголок его рта приподнялся. Другой - нет. Томалсс, который специально изучал мимические сигналы тосевитов, подумал, что на одном из них отразилось кривое веселье. Он был рад, что оказался прав, потому что Сэм Йигер продолжил: “Надеюсь, вы понимаете иронию в своих словах? Вы будете обвинять нас в том, что мы делаем в малом масштабе то, что вы делаете в большом масштабе на Тосев 3 ”.

“Ирония? Полагаю, вы могли бы назвать это и так”, - сказал Томалсс. “То, что я вижу, - это власть. Мы достаточно сильны, чтобы гарантировать, что происходит то, чего мы желаем. Если бы это было иначе, вы бы обнаружили нас, а не наоборот ”.

“Ты откровенен”, - сказал Сэм Йигер.

“Я не хочу недоразумений”, - ответил Томалсс. “Недопонимание - особенно сейчас - может дорого обойтись обеим сторонам”.

“Да, особенно сейчас”, - согласился Большой Уродец. “Раньше вы могли связаться с нами, а мы не могли связаться с вами. Но в наши дни все по-другому. Сколько звездолетов они строят на Тосеве 3?” Томалссу не нравилось думать об одном звездолете, полном диких тосевитов. Их несколько? Некоторые из них были на несколько порядков хуже.

Атвар был разочарованным мужчиной. В этом не было ничего нового для него. Он провел большую часть своего времени на Tosev 3 разочарованным. Но он смел надеяться, что такие условия улучшатся, когда он вернется домой. Там он проявил оптимизм.

Раса годами знала, что тосевитский звездолет находится в пути. Он приспособил космический корабль для использования в бою, если в этом возникнет необходимость: впервые с тех пор, как Дом был объединен, военные космические корабли действовали в пределах этой солнечной системы, а не отправлялись завоевывать другие.

Но, похоже, никто не отвечал за космический корабль. Император не объявлял нового времени для солдат. Не было никаких официальных военных полномочий для защиты Дома. Никто никогда не предполагал, что такая вещь будет необходима. Наряду с Министерством транспорта, представители полиции, торговли и даже науки заявили о своей юрисдикции над вооруженными космическими кораблями. Там, где все были главными, никто не был главным.

Когда Атвар попытался указать на это, никто не захотел его слушать. Это его не удивило. Однако это его раздражало. Он вернулся Домой в мрачном настроении, потому что не полностью покорил Tosev 3. Затем они отозвали его из отставки на том основании, что он был экспертом по Большим уродствам и военным вопросам - фактически, величайшим экспертом по военным вопросам у себя дома. Превознося его до небес, когда они решили, что он им нужен, они затем решили, что он не нужен им настолько сильно, чтобы последовать его совету.

Он подал прошение об аудиенции у императора, чтобы попытаться получить рескрипт, который заставил бы различных министров обратить на него внимание. Когда он подал прошение (написанное от руки, как того требовала традиция), младший помощник управляющего, который принял его от него, предупредил: “Хотя подано много прошений, для имперских действий отобрана лишь горстка. Не расстраивайся, если твое предложение не будет услышано ”.

“Я понимаю”, - ответил Атвар. “Однако я придерживаюсь мнения, что мое прошение важнее большинства”.

“В качестве кого нет?” - фыркнул младший помощник управляющего.

Атвар хотел вцепиться в него когтями. Единственным, что сдерживало командующего флотом, была уверенность в том, что его прошение будет отклонено. Вместо этого он сказал: “Император узнает мое имя”. Младший стюард-помощник явно этого не сделал. Он, без сомнения, вылупился задолго до того, как флот завоевателей отбыл на Тосев 3, и после того, как там тоже прекратились боевые действия. Для него повелитель флота был древней историей. “Проследи, чтобы твое начальство прочитало мои слова”, - сказал ему Атвар. Они, если повезет, будут иметь некоторое представление о том, о чем он говорил.

Он лучше ладил с Сэмом Йигером, чем с большинством мужчин и женщин, предположительно на его стороне. У него с Большим Уродом было больше общего опыта, чем с удобными бюрократами, которые никогда не выходили за рамки домашней атмосферы. Даже несмотря на то, что Йегер много лет находился в холодном сне, он все еще понимал непростой баланс отношений между Расой и тосевитами на Тосеве 3.

И Йегер оказал Расе огромную услугу, указав, кто напал на колонизационный флот сразу после того, как тот достиг его родной планеты. Неудивительно, что у него были неприятности из-за этого с его собственными властями. Атвар спросил его: “При существующем положении вещей, почему не-империя Соединенных Штатов послала вас с такой важной миссией?”

Они вдвоем сидели одни за обеденным столом в отеле, который дикие Большие уроды использовали в качестве посольства. Другие тосевиты, которые вернулись Домой, были в турне по более отдаленным регионам Родины. Это не было официальным совещанием по переговорам, всего лишь беседой. Йегер использовал набор тосевитских столовых приборов, чтобы нарезать копченое мясо зисуили. Он ел его на Тосеве 3 и знал, что оно безопасно для его вида. Прожевав и проглотив кусочек, он ответил: “Возможно, мое начальство думало, что я больше не проснусь. Возможно, они думали, что, будучи младшим членом экспедиции, я не смогу решить что-либо важное. И, возможно - я думаю, наиболее вероятно - они просто хотели, чтобы я был как можно дальше от Соединенных Штатов ”.

“И все же, очевидно, ты остаешься верен своей не-империи”. Если Атвар звучал задумчиво, то это было только потому, что так оно и было.

“Да”. Сэм Йигер выразительно кашлянул. “Да”.

“К чему, по-вашему, приведут эти переговоры?” Спросил Атвар.

“Повелитель Флота, Раса еще никогда не относилась к нам как к равным”, - ответил Большой Уродец, добавив еще один выразительный кашель. “Ты имел дело с нами. Мы показали тебе, что ты должен был. Но вы продолжаете смотреть на нас свысока. И это на Тосев-3, где вы узнали нас получше. Здесь, на Хоум, дела обстоят намного хуже. Я уже многое повидал. Ты скажешь мне, что это неправда?”

“Нет. Я бы не стал оскорблять ваш интеллект”, - сказал Атвар.

Сэм Йигер сделал вид, что принимает позу уважения, сдерживая себя в нужный момент. “Я благодарю вас. Но настало время, чтобы Соединенные Штаты получили по заслугам. Сейчас мы также путешествовали между звездами. Правильно ли я понимаю, что Советский Союз также собирается запустить космический корабль?”

“Так мне сказали. Он будет называться "Молотов" в честь давнего правителя этой не-империи. После встречи с тосевитом Молотовым, я надеюсь, что корабль окажется менее неприятным ”. Атвар живо вспомнил свою первую ужасную встречу с Большим Уродом, который в то время еще не правил СССР. Молотов объяснил - с гордостью объяснил, - как его политическая фракция пришла к власти, убив императора, который раньше правил их страной. Тогда одной мысли о том, что император (даже Большой Уродец) может быть убит, было достаточно, чтобы потрясти ментальный мир Атвара. Он понятия не имел, скольким еще неприятным урокам его научат тосевиты.

“И японцы и немцы тоже работают над ними?” Сэм Йигер настаивал.

Атвар неохотно сделал утвердительный жест. “Я полагаю, что это так, да”. Он сердито зашипел. “Однако, признаюсь, я не совсем понимаю, как это могло быть. Мы победили немцев. Мы разбили немцев. Мы установили строгие ограничения на то, что они могли делать. Как они могли вернуться в космос даже вокруг Tosev 3, не говоря уже о том, чтобы рассмотреть межзвездный космический корабль ... ”

“Мы назвали войну, которую вели, когда прибыла Раса, Второй мировой войной”, - сказал Сэм Йигер. “Пока вы не пришли, мы не знали, что такое мировая война на самом деле, но мы думали, что знаем. Поколением ранее мы сражались в Первой мировой войне. Там тоже немцы были на стороне проигравших. Победители разоружили их и попытались сделать так, чтобы они оставались слабыми. Это не сработало ”.

“Вы тосевиты. Вы небрежны. Вы забываете о вещах. С таким же успехом вы могли бы быть детенышами”, - сказал Атвар. “Мы - Раса”.

“Так и есть”, - ответил Сэм Йигер. “И, очевидно, вы были небрежны. Вы кое-что забыли. Это ставит вас в неудачное положение, чтобы издеваться над нами”.

“Я не издевался над тобой”. Атвар одернул себя. “Ну, да, возможно, так и было. Но я гораздо больше издевался над лордом флота Реффетом и лордом корабля Кирелом. Потому что вы, конечно, правы. Они упустили преимущество, которое у нас было над дойче. Им не следовало этого делать. То, что они так поступили, унизительно ”.

“Если тебе от этого станет легче, командир флота, у немцев больше опыта в обходе подобных ограничений, чем у Расы, их налагающей”.

“Это может заставить меня чувствовать себя микроскопически лучше”, - ответил Атвар. “С другой стороны, может и нет”. Обрубок его хвоста задрожал от гнева. “Помните, посол, меня отозвали из-за некомпетентности. Те, кто пришел после меня, собирались выполнить работу гораздо лучше. Они были уверены в этом. И посмотрите, чего они достигли!”

“Это действительно показывает вашим людям, что вы не виноваты”, - сказал Сэм Йигер.

“Я уже знал это”, - едко сказал Атвар. “То, что другие тоже это делают, вызывает некоторое удовлетворение, но не намного. Я знаю, что мог бы добиться большего. Сомневаюсь, что смог бы удержать вашу не-империю от запуска звездолета. Но Германия, клянусь духами прошлых Императоров, не была бы проблемой сейчас, если бы я по-прежнему возглавлял администрацию на Тосев-3.”

Он опустил свои глазные башенки. Любой гражданин Империи, независимо от того, принадлежал ли он к Расе, работевам или халлесси, опустил бы глаза при упоминании Императоров прошлого или настоящего. Сэм Йигер этого не сделал. Как бы хорошо он ни вел себя, как бы хорошо ни понимал Расу, он был инопланетянином и всегда им останется.

Йигер сказал: “Чего мы хотели от этой миссии, командующий флотом, так это уважения”.

“Что ж, у тебя это есть. Я не знаю точно, что ты будешь с этим делать, но у тебя это есть”, - сказал Атвар. “Наряду с этим, ты также вынашивал значительное количество страха. Это то, что ты имел в виду?”

К его удивлению, Сэм Йигер сделал утвердительный жест. “На самом деле, да”, - ответил он. “Мы боялись Расы вот уже девяносто лет - девяносто наших, вдвое больше ваших. Взаимный страх - не самая худшая вещь в мире. Он может удержать обе стороны от совершения какой-либо необратимой глупости ”.

Рот Атвар открылся в смехе. “Я вижу, ты смотришь на вещи с положительной стороны. Я предполагаю, что ничто не удержит обе стороны от совершения какой-либо непоправимой глупости”.

“Я предполагаю, что ты прав”, - ответил Большой Уродец. “Хотя мне все еще позволено надеяться”.

“Тут я не могу не согласиться”, - сказал Атвар. “Если бы мы не надеялись, та или иная сторона уже уничтожила бы Тосев-3”.

“Истина”, - сказал Йигер. “Теперь вы, представители Расы, должны помнить об этом все время, как и мы должны были делать с 1942 года, который мы называем 1942. И вы должны помнить, что это может относиться к вашим планетам, а не только к той, на которой мы живем ”.

Это, без сомнения, было частью того, что он подразумевал под уважением. Атвару это казалось опасно близким к высокомерию. То, что Раса испытывает то же чувство, никогда не приходило ему в голову. Его ментальный горизонт значительно расширился с тех пор, как он впервые попал на Тосев 3, но он оставался частью своей культуры. Для расы давление на другие виды казалось ему естественным. Чтобы другие делали то же самое с его видом, но не делали.

У него хватило здравого смысла понять, что смена темы может оказаться хорошей идеей. “Почему ты не отправился осматривать достопримечательности с другими тосевитами?” он спросил.

“Пожалуйста, не поймите меня неправильно”, - ответил Большой Уродец. “Я буду рад увидеть как можно больше вашей планеты. Если бы Доктор был сейчас главным, меня бы не было с остальными. Но на мне лежит больше ответственности, чем я думал. Мне нужно поговорить с вами - с вашим правительством - о том, как мы все можем поладить теперь, когда все изменилось и вам действительно нужно признать наше фундаментальное равенство ”.

Атвар снова рассмеялся. “Ты предполагаешь то, что хочешь доказать, то, что я видел, делают очень многие тосевиты. Мы послали флот на Тосев 3. Вы послали сюда один корабль, и притом медленный. На мой взгляд, это не говорит в пользу фундаментального равенства. Баланс изменился. На вашей чаше весов появился новый вес. Но две стороны не совпадают ”.

“Может быть, и нет”. Уголки рта Сэма Йигера приподнялись. Это могло быть жестом дружелюбия или чем-то еще, маскирующимся под дружелюбие. “Когда мы отправим сюда флот, вы уверены, что захотите встретиться с нами? Вы поймете, что я не хочу проявить неуважение, когда скажу вам, что наши технологии меняются намного быстрее, чем ваши”. Это говорило о том, какого рода жестом были приподнятые уголки рта, все верно.

“Ты имеешь в виду, что ты воровал у нас с тех пор, как мы впервые прибыли на Тосев-3”, - сказал Атвар.

“Правда”, - снова сказал Сэм Йигер, удивив Атвара, но он также сделал отрицательный жест рукой. “Но то, что мы знаем сами и что мы обнаружили, также выросло, и мы уже начали делать с тем, чему научились у вас, то, о чем вы никогда не думали”.

Там он сказал другую правду. Командующий флотом пожалел об этом. Отчеты, поступавшие со скоростью света, продолжали говорить о достижениях тосевитов в электронике, биохимии и многих других областях. Это было действительно тревожно. Почему ты не мог осмотреть достопримечательности? обиженно подумал командующий флотом.

Карен Йегер обнаружила, что наслаждается зимним днем недалеко от Южного полюса своего дома. Это было похоже на апрельский день в Лос-Анджелесе: немного прохладно для футболки и шорт, которые на ней были, но неплохо. Гид, женщина по имени Трир, казалось, больше интересовалась тосевитами, за которых она отвечала, чем окружающим пейзажем. Ее глазные башенки продолжали вращаться во все стороны, уставившись на Больших Уродцев.

Рассеянным голосом Трир сказал: “Условия здесь сегодня относительно мягкие. Известно, что в редких случаях вода замерзала и выпадала на землю в виде странных кристаллов, известных как снег … Что это за ужасающий шум?”

“Они смеются”, - сказал ей Кассквит. “Это звук, который они издают, чтобы показать веселье”.

“Почему?” - спросила представительница Расы. “Они мне не верят?”

“Мы верим тебе. Мы смеемся не для того, чтобы обидеть тебя”, - сказала Карен. “Мы смеемся, потому что на нашей планете холоднее, чем Дома. Во многих ее частях часто лежит снег. Мы знакомы с этим лучше, чем представители Расы ”. Она сказала, что, хотя в последний раз, когда по всему Лос-Анджелесу шел снег, она была маленькой девочкой (хотя, конечно, она не знала, что произошло, пока она спала холодным сном).

“Я вижу”, - сказал Трир … холодно. Женщины действовали так, как будто она была в компании с группой тигров, которые ходили на задних лапах и носил деловые костюмы. Возможно, Большие Уроды не застрелили бы ее и не сожрали, но она не была уверена в этом.

“Они говорят правду”, - сказал Касквит.

“Я понимаю”, - снова сказала Трир, в ее тоне больше не было теплоты. Насколько она была обеспокоена, Кассквит, должно быть, была примерно такой же варваркой, как дикий Большой Уродец, даже если она носила раскраску для тела вместо одежды. Было определенно холодновато разгуливать в одной лишь раскраске для тела и паре сандалий. Карен Йегер с трудом испытывала симпатию к домашнему животному Расы -человеку.

Пытаясь быть дипломатом, Фрэнк Коффи спросил: “Может, продолжим?”

“Я благодарю тебя. ДА. Это отличная идея”, - сказала Трир. “Пожалуйста, следуйте за мной”. Она шла по четко очерченной тропе. Через каждые пару сотен ярдов знаки на высоте башенок с глазами ящериц призывали участников Гонки оставаться на тропе и не уходить далеко в пустыню. Карен не смогла сдержать улыбки, когда увидела их. Они напомнили ей те, что были в некоторых более оживленных национальных парках в Соединенных Штатах.

“Что происходит с местными растениями и животными, когда идет снег?” Спросил Джонатан Йигер.

“Некоторые растения впадают в спячку. Некоторые животные впадают в спячку”, - ответил проводник. “Большинство выживает как может или просто погибает в этих суровых условиях”.

В общих чертах, Южный полярный регион Дома напомнил Карен о стране вокруг Палм-Спрингс и Индио, или, возможно, больше о Великой бассейновой пустыне Невады и Юты. Растения были беспорядочно разбросаны по ландшафту, между большинством из них была голая земля, а редкие кустики росли там, где почва была особенно плодородной или где было больше воды, чем обычно. Растения тоже выглядели как растительность пустыни: их листья были маленькими и блестящими, и они не становились очень большими. Многие из них были вооружены шипами и колючками, чтобы усложнить жизнь травоядным животным.

Что-то перепрыгивало с одного заросля на другое. Карен не разглядела это как следует, но оно напомнило ей ящерицу размером с маленького л. Конечно, поскольку все наземные существа на Родине казались чешуйчатыми, они должны были напоминать ей ящериц - если только вместо этого они не напоминали ей динозавров.

Она и остальные люди шли вслед за Трир, любуясь пейзажем. Это было красиво, по-своему мрачно. На нескольких растениях был виден домашний эквивалент цветов, в сердцевине которых были черные диски, привлекающие опылителей. Карен подошла к одному и понюхала его. Оно ничем особенным не пахло.

“Зачем ты это делаешь?” Спросил Трир.

“Я хотела выяснить, есть ли у него запах”, - ответила она.

“С чего бы это?” Судя по голосу гида, она не поверила объяснению.

“Потому что многие растения на Тосев-3 используют запахи для привлечения летающих животных, которые распространяют свои половые клетки”, - ответила Карен, понимая, что понятия не имеет, как сказать "опылители" на языке Расы.

“Как это очень странно”, - сказала Трир и добавила выразительный кашель, чтобы показать, что она действительно считает это очень странным.

Что-то поднялось с куста и унеслось прочь: один из маленьких птеродацитоидов с крыльями летучей мыши, которые здесь заменяли птиц. Он был такого же зеленовато-серого цвета, как листья, из которых он появился. Значит, защитная окраска Дома была живой и здоровой. Когда летающий зверь приземлился в другом кустарнике, он стал практически невидимым.

Над головой скользили большие флайеры. Тень Карен вытянулась в длину в одну сторону. Тау Кита - все больше и больше Карен просто думала о нем как о солнце — сияла не очень высоко на севере. Она задавалась вопросом, что происходило долгими, темными зимними ночами, когда солнце вообще не всходило.

Однако, когда она спросила, Трир уставился на нее с таким непониманием, как будто она говорила по-английски. “Что ты имеешь в виду?” - спросила Ящерица. “Да, бывает время, когда солнце не поднимается над горизонтом, но здесь всегда светло”.

Это привело Карен в такое же замешательство, как и Трир. “Но - как?” - спросила она.

Фрэнк Коффи объяснил это им обоим. Говоря на языке Расы, он сказал: “У Тосев-3 эклиптика наклонена к экватору на двадцать шесть частей на сотню”. Ящеры не использовали градусы; они считали, что прямой угол имеет сто делений, а не девяносто. “Здесь, на Родине, наклон составляет всего около десяти частей на сотню. В нашем мире крайний север и крайний юг могут долгое время оставаться совершенно темными. Здесь днем всегда должны быть по крайней мере сумерки, потому что солнце не опускается так далеко за горизонт.”

“Это, по крайней мере, правда”, - сказал Трир. “Вы,… Тосевиты, должно быть, действительно пришли из очень своеобразного мира”.

Карен скрыла свое веселье. Гид чуть было не сказала "Большие уроды", но вовремя вспомнила о своих манерах. Небо не упало бы, если бы она поскользнулась, но она этого не знала. Наверное, и к лучшему, что она этого не сделала. Чем вежливее Раса и человечество были друг с другом, тем лучше, вероятно, складывались дела. И это было к лучшему, поскольку каждая сторона теперь могла достучаться до другой.

Она сказала: “Для нас Дом кажется особенным миром”.

“О, нет. Конечно, нет”. Трир изобразил отрицательный жест и выразительно кашлянул. “Дом - это нормальный мир. Дом - это мир, с которым сравниваются все остальные. Работев-2 и Халлесс-1 довольно близки, но Тосев-3, должно быть, гораздо более чужды.”

“Только потому, что ты пришел из дома, этот мир кажется тебе нормальным”, - сказала Карен. “Для нас Тосев-3 является стандартом”.

“Дом - это стандарт для всех в Империи”, - настаивал Трир.

“За исключением здешнего Кассквита, мы не являемся гражданами Империи”, - сказала Карен. “Мы прибыли из Соединенных Штатов, независимой не-империи”.

Трир, должно быть, была проинформирована об этом, но для нее это явно ничего не значило. Она не могла представить разумных существ, которые не признавали Императора своим сувереном. И она не признала бы, что выбор Дома в качестве стандарта того, какими должны быть миры, был таким же произвольным, как выбор Земли. Даже Кассквит поддержал аргумент на стороне Карен. Она тоже не смогла убедить Трир. И гид, похоже, нашла ее такой же чужой, как она нашла американцев.

Джонатан сказал по-английски: “Если таково отношение Расы, нам потребуется дьявольски много времени, чтобы заставить их вникнуть в суть”.

“У начальства, мужчин и женщин, с которыми мы будем иметь дело, больше здравого смысла”, - сказал Том де ла Роса, также по-английски.

“Я надеюсь на это”, - сказал Джонатан. “Но в глубине души они все равно будут чувствовать то же самое. Они - центр вселенной, и все вращается вокруг них. Если они думают, что так и должно быть, нам будет нелегко убедить их, что они ошибаются ”.

“Атвар поможет там”, - сказала Карен. “После всего времени, которое он провел на Земле, он знает, что к чему”.

“Что это за нелепое ворчание и стоны?” Потребовал Трир.

“Наш собственный язык”, - ответила Карен. “Мы знаем ваш, и на нашей планете многие мужчины и женщины Расы выучили наш”.

“Как чрезвычайно странно”. Ящерица еще раз выразительно кашлянула. “Я предполагал, что все разумные существа естественным образом говорят на нашем языке. Это так по всей Империи”.

“Но мы не принадлежим Империи”, - сказала Карен. “Я уже говорила тебе это. Когда Империя попыталась завоевать нашу не-империю, мы остановили ее и вынудили уйти с территории, которой мы правим ”.

“Со временем вы станете довольными подданными Империи, какими уже были многие тосевиты”, - ответил Трир.

Ее голос звучал совершенно уверенно. Такое отношение Раса приняла и на Земле. Были ли Ящеры правы? Они думали, что время на их стороне. Они были очень терпеливы, гораздо терпеливее людей. Они обычно думали и планировали с точки зрения тысячелетий.

Разве это не повредило им больше, чем помогло? Впервые они исследовали Землю в двенадцатом веке. Если бы они послали флот завоевателей тогда, человечество ничего не смогло бы с этим поделать. Теперь люди действительно были бы довольными гражданами Империи. Но Ящеры подождали. Они разделались со всеми своими утками подряд. Они позаботились о том, чтобы ничего не могло пойти не так.

Тем временем на Земле произошла промышленная революция. К тому времени, когда появилась Раса, люди больше не были слабаками. И почему? Потому что Ящеры спланировали все слишком хорошо, слишком тщательно.

Тот, кто колеблется, пропал. Если это не была пословица, которую Раса должна была принять близко к сердцу, имея дело с человечеством, Карен не могла вспомнить ни одной, которая была бы.

Касквит сказал: “По моему мнению, старший гид, вопрос, который вы поднимаете, пока не решен”.

“Ну, что ты знаешь?” Парировала Трир. “Ты сама просто еще одна из этих Больших уродливых тварей”. В конце концов, она могла выйти из себя.

Карен никогда не ожидала, что будет сочувствовать Кассквиту, но здесь она сочувствовала. С таким же успехом Трир могла назвать Кассквита ниггером. По сути, она так и сделала. Кассквит сказал: “Старший гид, я гражданин Империи. Если это вам не понравится, вы можете засунуть голову еще глубже в свою клоаку, чем она уже есть”. Она не стала утруждать себя выразительным кашлем. Слова сами по себе были достаточно выразительны.

Если бы Трир была человеком, она бы покраснела. При таких обстоятельствах обрубок ее хвоста дрожал от ярости. “Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?” она зарычала.

“Я смею, потому что я прав”. Теперь Кассквит действительно выразительно кашлянул.

“Правда!” Сказала Карен. Она использовала другое. “Судите мужчин и женщин за то, что они есть, а не за то, как они выглядят”.

“Я благодарю тебя”, - сказал Касквит.

“Не за что”, - ответила Карен. Они оба казались удивленными, обнаружив, что находятся на одной стороне.

Атвар только что закончил наносить свежую краску на тело, когда телефон зашипел, требуя внимания. Он засмеялся, подходя к телефону, чтобы ответить. Шутки, столь же старые, как "Объединение дома", утверждали, что оно всегда шипит прямо в разгар работы. Он чувствовал себя так, словно превзошел все шансы.

“Это Атвар. Я приветствую тебя”, - сказал он.

“Приветствую вас, Возвышенный повелитель флота. Я мастер протокола Херреп”, - сказал мужчина на другом конце провода. “Вы недавно просили императорской аудиенции?”

“Да?” Атвар сделал утвердительный жест.

“Ваше прошение удовлетворено. Вам приказано явиться к императорскому двору завтра в полдень, чтобы вы могли должным образом подготовиться к церемонии”. Херреп прервал связь. Он не спросил, есть ли у Атвара какие-либо вопросы или проблемы. Он предположил, что их не будет.

И он был прав. Когда император приказывал, его подданные - даже такого высокого ранга, как у Атвара, - повиновались.

Преффило, столица империи, лежала на полпути вокруг планеты. Это не имело значения. Императорский вызов имел приоритет над всем остальным. Атвар позвонил диким Большим Уродам и отменил сеанс, который он запланировал на следующий день. Затем он организовал полет на шаттле в Преффило. Когда он объявил, что отправляется на аудиенцию к императору, обычная плата была отменена ... после того, как фирма, занимающаяся шаттлами, связалась с императорским двором. Время от времени кто-нибудь пытался украсть бесплатный билет на самолет до Преффило.

Придворные ожидали Атвар в порту для шаттлов. “Вы уже пользовались привилегией императорской аудиенции раньше, Возвышенный Повелитель флота?” - спросил один из них.

“Я должен надеяться, что да”, - гордо ответил Атвар. “Это было с предшественником его Величества, более двухсот лет назад, незадолго до того, как я повел флот завоевателей на Тосев 3”.

“Понятно”. Тон придворного был абсолютно нейтральным. Ни малейшее подрагивание хвоста или движение глазных башенок не выдавали, о чем он думал. И все же каким-то образом ему удалось выразить упрек. Атвар должен был вернуться Домой как Атвар Завоеватель, присоединивший к империи новый мир. Вместо этого его могли бы звать Атвар Двусмысленный, который присоединил к Империи чуть больше половины мира, а другую половину оставил заполненной независимыми, опасными дикими Большими Уродами.

Атвар оставался убежден, что сделал все, что мог в сложившихся обстоятельствах. Условия на Тосеве 3 были совсем не похожи на те, которых ожидал флот завоевания. Любой, у кого была хоть половина мозгов, должен был это понять. Его отзыв и презрение, обрушившееся на него с тех пор, как он вернулся, только доказали, что у многих мужчин и женщин было меньше половины мозгов. Во всяком случае, он так считал - и если этот придворный не верил, очень плохо.

“Пойдем с нами”, - сказал придворный. “По пути мы расскажем тебе о ритуалах”.

“Я благодарю тебя”, - ответил Атвар. Каждый подросток изучал ритуалы императорской аудиенции в школе, на тот случай, если они могут оказаться полезными. В отличие от подавляющего большинства мужчин и женщин, Атвар действительно использовал то, чему научился. Но, даже не считая путешествия туда и обратно в холодном сне, это было давным-давно. Он был рад возможности пересмотреть. Опозориться перед императором было настолько непростительно, насколько не имело никакого значения.

Большинство зданий в Преффило представляли собой обычные утилитарные коробки. В некоторых было немного больше украшений, чем в других. Ни одно не было особенно необычным. Императорский дворец отличался. Обычные здания появлялись и исчезали. Дворец существовал вечно. Он стоял на одном и том же месте более ста тысяч лет. Это было не самое старое здание на Хоум, но оно было самым старым из постоянно обитаемых.

Это было похоже на крепость. В первые дни, до объединения Дома, это была крепость. У нее были бастионы, внешние стены и сторожевые башни, все из сурового серого камня с крошечными узкими окнами. Здесь, на мирном доме, большинство путешественников, которые приезжали посмотреть на дворец, думали о нем только как о древнем, а не военном. Никто на Доме не думал о военных вопросах, впервые увидев какое-либо здание. Атвару приходилось беспокоиться о военной архитектуре, как расовой, так и тосевитской, на Тосеве 3. Он мог оценить то, что сделали здешние строители.

И он мог оценить сады, в которых был разбит дворец. Посмотреть на них приходило почти столько же мужчин и женщин, сколько посмотреть на дворец. Благодаря разноцветному песку, тщательно уложенным камням разных размеров, цветов и текстур и художественному сочетанию растений они были известны на трех планетах. Для большинства Больших уродцев, подумал Атвар, в них не было бы ничего особенного. У тосевитов была проблема с водой на их родном мире. Они ценили большие участки зелени гораздо больше, чем Раса. Эта скудная элегантность им бы не понравилась.

Но во всем были исключения. Будучи командующим флотом, он узнал, что фотографии садов вокруг императорского дворца пользовались бешеной популярностью в тосевитской империи - и это действительно была империя - Ниппон. Японские Большие Уроды практиковали нечто похожее на свое собственное искусство садоводства ... хотя Атвар сомневался, что здешние садовники или придворные оценили бы сравнение.

Как только он вошел во дворец, он принял позу уважения. Он держал ее до тех пор, пока один из придворных не разрешил ему выпрямиться. Затем он прошел в камеру очищения, где женщина, известная как императорский умывальник, удалила краску с тела, которую он нанес всего за день до этого. Он почувствовал себя таким же обделенным, как развернутый дикий Большой Уродец, но только на мгновение. Еще одна придворная фигура, императорский лимнер, раскрашенный по специальному рисунку, который носили только просители, приходящие к императору.

“Я недостоин”, - сказал Атвар, как того требовал ритуал.

“Это правда: ты не такой”, - согласился имперский лимнер. Выразительный кашель показал, насколько недостойным был Атвар. Она продолжила: “Вы удостоены аудиенции не из-за вашей ценности, а по милости Императора. Радуйтесь, что вам выпала честь получить эту милость”.

“Я верю”. Атвар использовал свой собственный выразительный кашель.

“Тогда продвигайся вперед и войди в тронный зал”, - сказал имперский лимнер.

“Я благодарю вас. Как и его Величество, вы более милостивы, более щедры, чем я заслуживаю”. Атвар снова принял позу уважения. Имперский предводитель не ответил на любезность. Она представляла суверена и, таким образом, превосходила по рангу любого чиновника, не связанного с двором.

В тронном зале висели знамена, которых больше нигде на Родине не видели. Спустя сто тысяч лет здесь были репродукции оригинальных знамен, которые когда-то висели между высокими узкими окнами. Благоговейный трепет заставил Атвара глубоко вздохнуть. Он знал, что означают эти знамена. Это были эмблемы империй, которые Империя победила в объединении планеты и Расы. Повсюду на Родине о них забыли. Здесь, где началось завоевание, Императора и тех, кто ему служил, помнили. Были также новые знаки отличия от Rabotev 2 и Halless 1, и некоторые, еще более новые, от Tosev 3. Но другие знамена, которые Атвар хорошо знал по миру Больших Уродов, явно отсутствовали.

Весь тронный зал был спроектирован так, чтобы мужчина или женщина, выступающие перед аудиторией, чувствовали себя совершенно незначительными. Колоннады поднимали взгляд к высокому, далекому, затененному потолку. Путь к трону тоже лежал в тени, в то время как сам трон был великолепен золотом и ярко освещен. Прожекторы отражались также от позолоты, украшавшей грудь и живот императора. 37-му императору Риссону не нужны были витиеватые узоры на теле, чтобы показать его ранг. Он просто светился.

В древние времена, как слышал Атвар, считалось, что Император олицетворяет солнце на Доме. Он не знал, было ли это правдой или просто объяснением того, почему Император носил золотую раскраску для тела. Это звучало так, как будто должно было быть правдой, и этого было достаточно.

Двое крупных мужчин в серой раскраске, такой же простой, как у Императора, внезапно вышли в проход, преграждая Атвару путь. Он сделал жест левой рукой. “Я тоже служу его Величеству”, - заявил он. Это отослало их прочь; они ускользнули обратно в тень, из которой вышли. Они представляли собой то, что когда-то было более суровым испытанием лояльности.

Наконец, Атвар принял почтительную позу перед троном. Он опустил свои глазные башенки на землю. Каменный пол здесь был великолепно отполирован. Сколько мужчин и женщин подали прошение скольким императорам в этом самом месте? Цифры были большими. Это было все, на что Атвар был готов пойти.

“Встань, повелитель флота Атвар”, - сказал 37-й император Риссон откуда-то сверху, над Атваром.

“Я благодарю ваше Величество за его доброту и великодушие, позвавшее меня к нему, когда я недостоин такой чести”. Атвар придерживался слов ритуала. Сколько раз, сколько императоров слышали их?

“Встань, я говорю еще раз”, - ответил Риссон. Атвар повиновался. Император продолжил: “А теперь - хватит этой чепухи на некоторое время. В любом случае, что мы собираемся делать с этими несчастными Большими Уродцами?”

Атвар вытаращил глаза. Предыдущий император не сказал ничего подобного, когда командующий флотом увидел его перед тем, как погрузиться в холодный сон. “Ваше величество?” Сказал Атвар, не уверенный, верить ли своим слуховым диафрагмам.

“Что мы собираемся делать с Большими Уродцами?” Риссон повторил. “Они здесь, на Родине. У нас никогда раньше не было подобной проблемы. Если мы не сделаем правильный выбор, у Империи самой будет много проблем ”.

“Я говорил это в течение долгого времени”, - ошеломленно сказал Атвар. “Я не думал, что кто-то слушает”.

“Я был”, - сказал Император. “Некоторые мужчины и женщины, которые служат мне ... привыкли делать все так, как это делалось с тех пор, как Империя была объединена. Для ситуации, в которой мы сейчас находимся, я не думаю, что это адекватно ”.

“Но если вы заговорите, ваше величество...” - начал Атвар.

“Мое правление продлится сто лет или около того - чуть больше, если мне повезет”, - сказал Риссон. “Бюрократия существует здесь более ста тысяч лет. Он пробудет здесь по меньшей мере столько же, и знает это. Императоры отдают приказы. Мы даже добиваемся, чтобы им повиновались. Часто это имеет гораздо меньшее значение, чем вы могли бы подумать. Очень многое происходит по-старому, когда ты не можешь следить за ними из обеих зрительных башенок - а ты не можешь, не все время. Или твой опыт в качестве командующего флотом на Тосеве 3 был другим?”

“Нет, ваше величество”, - сказал Атвар. “Но я всего лишь подданный, в то время как вы Император. Мой дух не представляет собой ничего особенного. Ваш поможет определить, будет ли у ваших подданных счастливая загробная жизнь. Разве мужчины и женщины, которые служат вам, не помнят этого?”

“Некоторые из них могут”, - сказал Император. “Но многие из них работали со мной и с моим предшественником, а некоторые даже с его предшественником. Гораздо больше, чем обычные мужчины и женщины, они принимают своих повелителей как должное ”.

За эту короткую аудиенцию Атвар услышал больше поразительных вещей, чем за все время с момента повторного пробуждения на Home. (Он слышал много поразительных вещей на Тосев-3, но все поразительное, казалось, вылупилось там.) “Я бы не подумал, что кто-то может воспринимать ваше Величество как должное”, - сказал он.

“Что ж, это прекрасный комплимент, и я благодарю вас за него, но он не имеет большого отношения к тому, что является правдой”, - сказал Риссон. “И я говорю тебе, Повелитель Флота, я хочу, чтобы ты сделал все возможное, чтобы заключить мир с Большими Уродами. Если ты этого не сделаешь, у нас будет катастрофа, подобной которой мы никогда не могли себе представить. Или ты думаешь, что я ошибаюсь?”

“Хотел бы я этого, ваше величество”, - ответил Атвар. “Всей своей печенью я хотел бы этого”.

У Кассквит было странное чувство, когда она вернулась в Ситнеф после экскурсии в парк возле Южного полюса. Всякий раз, когда она оставалась наедине с представителями Расы, она всегда подчеркивала, что она гражданка Империи и ничем не отличается от любого другого гражданина Империи. Она заставила представителей Расы поверить в это тоже, не в последнюю очередь потому, что верила в это сама.

Но когда она оказалась в компании других тосевитов, она также обнаружила, что принимает их сторону в спорах с мужчинами и женщинами этой Расы. Часть этого, там, вылупилась из возмутительной грубости Трир. Кассквит понимал это. Но остальное? Она выглядела как дикая Большая Уродина. Ее биология была биологией дикого Большого Урода. В эволюционных терминах раскраска тела Расы была лишь поверхностной. Под этим она сама оставалась тосевиткой.

“Это беспокоит меня, высокочтимый сэр”, - сказала она Томалссу в его номере в отеле, где также проживали американские Большие уроды. “Интересно, адекватен ли мой совет Расе. Интересно, точно ли это. У меня странное чувство, будто меня разрывает надвое ”.

“Твои слова меня не удивляют”, - сказал ее наставник. Кассквит почувствовал облегчение, услышав это. Он понимал ее лучше, чем любой другой представитель Расы. Иногда, однако, это мало о чем говорило. Он продолжил: “Поскольку ваше культурное и биологическое происхождение настолько различно, стоит ли удивляться, что они часто конфликтуют? Я бы подумал, что нет. Какова ваша точка зрения?”

“Я верю, что здесь вы говорите правду”, - сказал Касквит, испытывая облегчение от того, что дискуссия продолжается, а не упирается в какую-то скалу непонимания. “Возможно, это отчасти объясняет мое острое любопытство всякий раз, когда я оказываюсь рядом с дикими Большими Уродцами”.

“Возможно, так и есть”, - согласился Томалсс. “Что ж, не повредит удовлетворить твое любопытство. Ты вряд ли предашь Расу, поступив так. Также вы вряд ли снова погрузитесь в холодный сон и вернетесь на Тосев 3. Или вы думаете, что я ошибаюсь?”

“Нет, высокочтимый сэр, я этого не делаю. И я благодарю вас за ваше терпение и понимание”, - сказал Кассквит. “Я надеюсь, вы простите меня за то, что я сказал, что я все еще нахожу этот мир странным во многих отношениях. Жизнь на звездолете, вращающемся вокруг Тосев-3, подготовила меня к чему-то из этого, но только к чему-то. Здешние мужчины и женщины отличаются от тех, кого я знал там. ”

“Это были отобранные самцы, а позже и самки”, - сказал Томалсс. “Те, кого вы встретите здесь, таковыми не являются. Они склонны быть менее разумными и менее искушенными, чем мужчины и женщины, выбранные для путешествия в солнечную систему тосевитов. Вы бы судили обо всех Больших Уродах на основании тех, кого не-империя Соединенных Штатов решила отправить домой?”

“Полагаю, что нет”, - признал Кассквит. “Тем не менее, это гораздо меньший образец, чем тот, который Раса послала во флотах завоевания и колонизации”.

“Действительно, это так”, - ответил Томалсс. “Причина в том, что мы можем отправить два больших флота на Тосев-3, в то время как дикие Большие Уроды только что сумели отправить Домой один звездолет”.

“Да, высокочтимый сэр”, - покорно ответил Касквит. Но она не смогла удержаться и добавила: “Конечно, когда Гонка впервые появилась на Tosev 3, дикие Большие Уроды не могли улететь за пределы своей атмосферы или очень далеко в нее. За какой короткий период Раса продемонстрировала сопоставимый рост?”

По какой-то причине это, казалось, расстроило Томалсса, который прервал разговор. Кассквит удивилась почему - вот и все за его терпение и понимание. Только на следующий день она поняла, что пошло не так. Он сравнил тосевитов со своей Расой таким образом, что пренебрег ее биологическими родственниками. И что она сделала в ответ? Она сравнила свой вид и Расу - в пользу диких Больших Уродцев.

Все было так, как она предупреждала его. Сама того не желая, она доказала это. Она была больше похожа на Расу, чем на диких Больших Уродцев - и она была больше похожа на диких больших уродцев, чем на Расу.

Мужчины и женщины Расы пялились на нее всякий раз, когда она отваживалась появиться на публике. Некоторые из них спрашивали ее, не дикая ли она, Большая Уродина. Это был разумный вопрос. Она всегда вежливо отрицала это. Мужчины и женщины, которые продолжали разговаривать с ней после этого, часто интересовались, как тосевит может быть гражданином Империи. Это тоже было разумно.

Но тогда были мужчины и женщины, которые понятия не имели, кто она такая. Видео возвращалось с Tosev 3 в течение 160 лет существования Дома, но многие представители Расы, похоже, не знали, как выглядит Большой Уродец. Ее спросили, была ли она Халлесси, и даже была ли она Работев. Один из тех, кто это сделал, носил накладные волосы, чтобы притвориться Большим Уродом. Кассквит и представить себе не мог, что такое невежество возможно.

И мужчины и женщины, которые узнали в ней тосевитку, продолжали бочком подходить к ней и спрашивать, не может ли она продать им немного имбиря. Они тоже разозлились, когда она сказала "нет". “Но вы оттуда!” - говорили они. “У вас должно быть немного травы. Вы должны!” Некоторые из них дрожали на ранних стадиях отмены имбиря.

Сначала она пыталась их урезонить. “Зачем мне имбирь?” она спрашивала. “Он никак не влияет на мой метаболизм. Для меня это специя, а не наркотик. И я никогда не пробовал его; это было запрещено на звездолете, где я жил.”

Уговоры с представителями Расы, которые жаждали имбиря, быстро оказались непрактичными. Это была не вина Кассквит. Она была готова, даже жаждала продолжать рассуждения. Мужчины и женщины, которые отчаянно нуждались в траве, не были.

“Я сделаю все. Что угодно!” - сказала женщина. Ее выразительный кашель был самым ненужным из всех, которые Кассквит когда-либо слышал. “Просто дай мне немного травы!” Она не поверила бы, что у Кассквита их нет.

После встречи с дикими Большими уродцами Кассквит спросил их: “Доставляют ли вам трудности домашние самцы и самки?”

Они переводили взгляд с одного на другого, не отвечая сразу. Наконец темнокожий мужчина по имени Фрэнк Коффи сказал: “Вполне ожидаемо, что мы им интересны. Кроме тебя, они никогда раньше не видели настоящего живого Большого Урода ”.

“Вы, кажется, не расстроены названием расы для вашего народа”, - сказал Касквит.

Коффи покачал головой, затем вспомнил, что нужно использовать отрицательный жест рукой. “Я не такой”, - сказал он. “Знаете, у нас есть собственное название для этой расы, которое льстит им не больше, чем ‘Большие уроды’ нам. И, кроме того, в свое время меня называли вещами похуже, чем Большой Уродец ”.

“А ты?” Спросил Кассквит. На этот раз Коффи сразу вспомнил, что нужно использовать утвердительный жест Расы. Она спросила его: “Ты имеешь в виду как личность?" Почему кто-то выделяет тебя как личность? Ты, кажется, не сильно отличаешься от любого другого дикого тосевита, которого я встречал.”

“В некотором смысле я типичный. В других отношениях я нет”. Большой Уродец постучал по своему обнаженному левому предплечью первыми двумя пальцами правой руки. “Меня выделяли не столько как личность. Меня выделили из-за этого”.

“Из-за чего? Твоя рука?” Кассквит был смущен и не пытался это скрыть.

Фрэнк Коффи громко, безудержно рассмеялся в стиле тосевитов. То же самое сделали и другие американские большие уроды. Коффи был таким шумным, что чуть не свалился со стула из поролона, на котором сидел. Сформованные куски поролона сносно заменяли мебель, которой пользовались Большие Уроды. Табуретки и стулья Расы были не только слишком маленькими, но и сделаны для фундаментов принципиально иной формы.

“Нет, не из-за моей руки”, - сказал Коффи, когда наконец перестал задыхаться и хрипеть. “Из-за цвета кожи на ней”.

Он был темно-коричневого цвета, чем другие дикие Большие Уроды на "Хоум", у которых цвет лица был намного более бледно-коричневым и розовым. Кассквит тоже был темнее, чем они, хотя и не до такой степени, как Фрэнк Коффи. Она сказала: “Ах. Я слышала об этом, да. Но, должна сказать, это меня озадачивает. Зачем кому-то совершать такие иррациональные поступки?”

“Сколько у тебя времени?” Спросил Коффи. “Я мог бы рассказать тебе истории, от которых твои волосы стали бы такими же кудрявыми, как у меня”. Остальные дикие Большие Уроды один за другим ушли. Возможно, они слышали его истории раньше, а может, им это было и не нужно.

Волосы у Кассквита были прямые. Она никогда особо не задумывалась об этом, так или иначе. Темно-каштановые волосы Большого Урода, напротив, росли на голове тугими локонами. Она замечала это раньше, но, опять же, не придавала этому никакого значения. Теперь она задавалась вопросом, должна ли она. “Почему от рассказа у меня волосы вились?” она спросила. Затем ей в голову пришел возможный ответ: “Вы перевели одну из своих идиом буквально на этот язык?”

Коффи сделал утвердительный жест. “Я сделал, и я приношу извинения. Я должен был рассказать истории, которые привели бы вас в ужас”.

“Но почему?” Спросила Кассквит. Затем она подняла руку в жесте, который использовали и представители Расы, и Большие Уроды. “Подожди. Во время боевых действий Раса пыталась завербовать темнокожих Больших Уродцев в вашей не-империи. Я это знаю.”

“Правда”, - сказал Коффи. Кассквит не был экспертом по распознаванию тона Больших Уродцев, но ей показалось, что его голос звучал мрачно. Его следующие слова порадовали ее, поскольку показали, что она не ошиблась: “Они смогли сделать это, потому что тосевиты этой расы - можно сказать, этого подвида - подверглись такому жестокому обращению со стороны доминирующей группы легких”.

“Но эксперимент провалился, не так ли?” Спросил Кассквит. “Большинство темных тосевитов предпочли остаться верными своей собственной не-империи”.

“О, да. Они решили, что быть тосевитами важнее всего, или так считало подавляющее большинство из них, и они покинули Расу, когда начались боевые действия”, - сказал Фрэнк Коффи. “Но то, что они вообще присоединились к Гонке, многое говорит о том, в каком отчаянии они были. И, хотя мы в Соединенных Штатах не любим вспоминать об этом, некоторые из них остались на стороне Расы, и они сражались против моей не-империи упорнее, чем солдаты вашего вида ”.

Хвалил он их или осуждал? Кассквит не мог сказать. Она спросила: “Почему они это сделали?”

Выражение лица Коффи было ... насмешливым? Это было бы предположением Кассквита, опять же исходя из ограниченного опыта. Он сказал: “Вы никогда не слышали слова ‘ниггер’, не так ли?”

“Ниггер?” Касквит произнесла незнакомое слово так хорошо, как только могла. Она сделала отрицательный жест. “Нет, я никогда этого не делала. Это, должно быть, из вашего языка. Что это значит?”

“Это означает темнокожего тосевита”, - ответил Коффи. “Это оскорбление, сильное оскорбление. Рядом с этим что-то вроде ‘Большой уродливый’ кажется комплиментом по сравнению”.

“Почему существует специальный оскорбительный термин для темнокожего тосевита?” Спросил Кассквит.

“Существуют особые оскорбительные термины для многих различных видов тосевитов”, - сказал Фрэнк Коффи. “Существуют термины для тех, у кого разные представления о духе. И есть термины, основанные на том, на каком языке мы говорим, и термины, основанные на том, как мы выглядим. Один для темнокожих тосевитов… Один из способов подчинить группу - убедить себя - и, возможно, эту группу тоже, - что они не являются полностью разумными существами, что они не заслуживают делиться тем, что у вас есть. Это то, что делает ‘ниггер’ ”.

“Я понимаю”. Кассквит подумал, понимает ли она. Она указала на него. “И все же ты здесь, несмотря на эти оскорбления”.

“Я тоже”, - сказал дикий тосевит. “Мы добились некоторого прогресса - недостаточного, но некоторого. И я тоже очень рад быть здесь”.

“Я тоже рад, что вы здесь”, - вежливо сказал Касквит.

5

Хотя Сэм Йигер не побывал на Южном полюсе, были моменты, когда он хотел увидеть Дома больше, чем ему хотелось показать в ходе гонки. Поскольку Ящеры настояли на том, чтобы он был послом, когда Доктор не проснулся, им было трудно отказать ему наотрез. Они делали все возможное, чтобы усложнить ситуацию.

Охранники сопровождали его, куда бы он ни пошел. “Здесь много мужчин и женщин, которые потеряли юных друзей на Тосев-3”, - сказал ему один из охранников. “То, что они должны отомстить, не является чем-то невозможным”.

Он хотел бы позволить себе посмеяться над охранником. Но женщина была права. Дружеские узы были сильнее среди Расы, чем среди человечества, семейные узы намного слабее. За исключением императорской семьи, родство не было особо отмечено. Для вида с брачным сезоном это, пожалуй, неудивительно.

Заходить в универмаг - это совсем не то же самое, когда по обе стороны от тебя стоят охранники со штурмовой винтовкой. Конечно, Сэм выделялся бы в любом случае: он был инопланетянином, который был почти достаточно высок, чтобы задевать потолок. Но это могло бы вызвать у представителей Расы любопытство, будь он один. Как бы то ни было, он напугал большинство из них.

Их универмаги пугали его - или, возможно, лучше было бы сказать "благоговел". Все, что Ящерица могла захотеть купить, было выставлено под одной крышей. Магазин рядом с отелем, где были расквартированы американцы, был больше любого, что он когда-либо видел в США: и это при том, что ящерицы были меньше людей и даже при том, что там не было отдела одежды, поскольку Раса - за исключением законодателей моды и чудаков, которые имитировали больших Уродцев, - не утруждала себя одеждой. Если ящерицам нужен был мяч для игры в дальний бросок, рыболовная сеть (то, что они ловили, было не совсем рыбой, но существа ловили поплавать в воде), новое зеркало для старой машины, что-нибудь почитать, что-нибудь послушать, что-нибудь поесть, чем покормить своего беффлема или цзонгю, телевизор, плиту, горшок, который можно поставить на плиту, игрушку для недоразвитого птенца, мазь от фиолетового зуда, открытку с соболезнованиями кому-то еще, у кого был фиолетовый зуд, растение с желтыми почти цветами, почву для пересадки в горшок, краску для тела или что-нибудь еще в рамках программы Тау Кита, они могли получить в отделе хранить. Гордое хвастовство снаружи - С НАШИМ МАГАЗИНОМ ВЫ МОГЛИ БЫ ПОСТРОИТЬ СТЕНУ ВОКРУГ СВЕТА - казалось совершенно правдивым.

Служащие носили специальную желтую раскраску для тела и были обучены быть неизменно жизнерадостными и вежливыми. “Приветствую вас, превосходящий сэр”, - повторяли они снова и снова, или же “превосходящая женщина”. Затем они добавляли: “Чем я могу вам служить?”

Даже перед лицом дикого Большого Урода, окруженного охранниками с оружием, которое редко увидишь Дома, их подготовка не совсем покинула их. Многие спрашивали: “Ты мужчина или женщина, высший тосевит?” И пара из них подумала, что Сэм халлесси, а не человек. Это одновременно позабавило и озадачило его.

“Я мужчина и посол не-империи Соединенных Штатов”, - отвечал он.

Это часто создавало больше путаницы, чем проясняло. Клерки не узнавали архаичного слова. “Что такое посол?” - спрашивали они, и “Что такое не-империя?”

Объяснить работу посла было не слишком сложно, как только Сэм познакомился с идеей нации, которая не принадлежала Империи. Объяснить, что такое не-империя, оказалось сложнее. “Вы делаете свой выбор, считая морды?” клерк спросил его. “Что, если та сторона, у которой больше всего, ошибается?”

“Тогда мы попытаемся исправить это позже”, - ответил Сэм. “Что вы будете делать, если Император допустит ошибку?”

Этим он привел в ужас не только клерка, но и его охрану. “Как император мог совершить ошибку?” - требовательно спросил клерк, опустив свои глазные башенки к земле, когда упомянул своего государя. “Он Император!” Он снова посмотрел вниз.

“Мы думаем, что он совершил ошибку, когда попытался завоевать Тосев-3”, - сказал Сэм. “Это привело к множеству смертей, как среди Расы, так и среди нас, тосевитов. И Империя очень мало выиграла из-за этого ”.

“Должно быть, это было к лучшему, иначе духи прошлых Императоров не допустили бы этого”, - настаивал клерк.

И снова охранники показали, что согласны. Сэм только пожал плечами и сказал: “Ну, я здесь чужой. Возможно, ты прав”. Ящерицы казались довольными. Они думали, что он признал, что клерк был прав. Он знал, что ничего подобного не делал. Но более ста лет назад, когда он рос на ферме в Небраске, его отец всегда громко настаивал на том, что нет смысла спорить о религии, потому что никто ни черта не может доказать. Раса верила в то, во что верила, намного дольше, чем человечество цеплялось за какую-либо из своих вер - что опять-таки ровно ничего не доказывало.

Когда он и охранники вышли из универмага, один из них спросил: “Куда бы вы хотели сейчас отправиться, верховный севит? Вернуться в свой отель?” В его голосе звучала вполне человеческая надежда.

Сэм сделал отрицательный жест рукой. Он стоял посреди огромной парковки, окружающей универмаг. Ящеры, заезжающие за покупками, едва не попали бы в аварию, потому что они поворачивали свои глазные турели, чтобы поглазеть на него, вместо того чтобы смотреть, куда едут. Погода была - сюрприз! — жарко и сухо, примерно как августовским днем в Лос-Анджелесе. Он не возражал против жары, или не слишком сильно. Это приятно действовало на его старые кости и заставляло чувствовать себя более гибким, чем он был на самом деле.

“Ну, верховный севит, если ты не хочешь возвращаться в отель, то куда бы ты хотел пойти?” охранник спросил с преувеличенным терпением. Очевидно, Ящерица думала, что у Сэма не будет хорошего ответа.

Но он сделал это: “Если вы будете так добры, не могли бы вы отвезти меня в место, где продаются старые книги и периодические издания?”

Его охранники склонили головы друг к другу. Затем один из них вытащил маленькое устройство, которое напомнило Сэму двустороннюю наручную рацию Дика Трейси, но они настояли на том, чтобы звонить по телефону. Это делало больше, чем любой телефонный егерь мог себе представить; они могли даже использовать его для консультаций с домашней электронной сетью Расы.

Здесь Ящерица просто использовала его как телефон, а затем убрала. “Очень хорошо, высший Тосевит. Это будет сделано”, - сказала она. “Пойдем с нами”.

Его служебный автомобиль был - в какой-то степени - приспособлен к его присутствию. В нем было почти достаточно места для его ног, а сиденье не доставляло слишком больших неудобств его заднице. Тем не менее, он не сожалел всякий раз, когда выбирался оттуда. Охранники отвели его в более старую часть Ситнева. Сколько лет это сделало зданиям здесь? Такими же старыми, как Декларация независимости? Открытие Америки? Нормандское завоевание? В Европе были города с такими старыми зданиями. Но существовали ли они во времена Христа? Возведение Стоунхенджа? К пирамидам? Господи, неужели они существовали со времен приручения собаки? Со времен последнего ледникового периода? Если бы охранники так сказали, Сэм был бы не в том положении, чтобы им противоречить. Он видел старые-престарые тротуары и выветрившиеся кирпичные фасады зданий. Сколько времени потребовалось кирпичной кладке, чтобы так выглядеть? У него не было ни малейшего представления.

Табличка над дверью гласила: ПОДЕРЖАННЫЕ КНИГИ ВСЕХ ПЕРИОДОВ от SSTRAVO. Это, безусловно, звучало многообещающе. Сэму пришлось пригнуться, чтобы пройти через дверной проем, но он уже почти привык к этому. Электронное шипение заменило звонок, который прозвучал бы в магазине в Соединенных Штатах.

Старая Ящерица возилась за прилавком. На Земле Сэм не видел по-настоящему старых Ящериц. Мужчины флота завоевания, а также мужчины и женщины флота колонизации почти все были молоды или в расцвете сил. Даже их высшие офицеры не были пожилыми, хотя Атвар и некоторые другие давно оставили молодость позади. Но этот самец скрипел. Его спина была согнута. Он двигался скованно. Его чешуя была тусклой, в то время как шкура свободно висела на костях.

“Приветствую вас”, - сказал он Сэму Йигеру, как будто Йигер был обычным клиентом. “Что я могу показать вам сегодня?”

“Ты Сраво?” Спросил Сэм.

“Да”, - ответил старый мужчина. “А ты Большой Уродец. Ты, должно быть, умеешь читать на нашем языке, иначе тебя бы здесь не было. Итак, что я могу тебе показать? Хотите посмотреть копию отчета, который наш зонд отправил с вашей планеты? У меня есть один. ”

Этому отчету исполнилось почти девятьсот лет. Было ли это недавнее переиздание, или документ Расы пережил большинство своих земных аналогов? Несмотря на некоторое любопытство, Сэм сделал отрицательный жест. “Нет, спасибо. Я видел большую часть этого отчета в электронном виде на Tosev 3. Не могли бы вы показать мне несколько старых книг, которые вряд ли совершили путешествие из вашего мира в мой? Это может быть история или вымысел. Я ищу вещи, которые помогут мне лучше понять расу ”.

“Мы часто не понимаем самих себя. Как Большой Уродец может надеяться на это, выше моего понимания”, - сказал Страво. “Но ты храбр - хотя, возможно, и глуп - чтобы приложить усилия. Дай-ка я посмотрю, что я смогу найти для тебя. ” Он доковылял до полки, полной книг с такими выцветшими корешками и названиями, что Сэм не мог их разобрать, и снял с нее один том. “Вот. Ты мог бы попробовать это.”

“Как это называется?” Спросил Сэм.

“Унесенные ветром”, - ответил Сраво.

Сэм расхохотался. Страво уставился на него. Этот громкий, хриплый звук наверняка никогда раньше не слышали в этом магазине. “Я прошу прощения”, - сказал Сэм. “Но это также название известного художественного произведения в моем мире”.

“Наш датируется семьюдесятью тремя тысячами лет назад”, - сказал Страво. “Сколько лет вашему?”

Даже деление на два, чтобы перевести число в земные годы, было чертовски старой книгой. “Нашей меньше двухсот ваших лет”, - признал Сэм.

“Современное искусство, не так ли? Я никогда не был неравнодушен к современному искусству. Но наше может вас заинтересовать”, - сказал Страво.

“Возможно, так и есть”, - сказал Сэм. “Но поскольку я знаю ваш язык только в том виде, в каком он используется сейчас, смогу ли я это понять?”

“Вы найдете несколько странных слов, несколько странных оборотов фразы”, - сказал книготорговец. “Однако большую часть вы поймете без особых проблем. Наш язык меняется не быстро. Ничто в нас не меняется быстро. Но наша речь в основном осталась прежней с тех пор, как звукозапись и видеозапись высекли предпочтительные формы в камне ”.

“Тогда ладно”, - сказал Сэм. “О чем эта история?”

“Друзья, которые со временем расстаются”, - ответил Страво. Один из охранников сделал утвердительный жест, так что, возможно, она читала книгу. Сэм продолжал думать о Кларке Гейбле. Страво продолжал: “О чем еще можно было бы написать? О чем еще можно написать?”

“Мы, тосевиты, так относимся к притяжению между мужчиной и женщиной”, - сказал Сэм. Страво и охранники рассмеялись. Сэм мог бы знать - он знал - они сочли бы это забавным. Он держал в руках экземпляр "Унесенных ветром", который ничем не был обязан Маргарет Митчелл. Кроманьонцы еще не закончили заменять неандертальцев, когда это было написано. “Я возьму это. Как мне договориться о том, чтобы заплатить вам?”

“Я сделаю это”, - сказал один охранник. “Мне возместят”.

“Я благодарю вас”, - сказал Сэм. Охранник дал Страво кредитную карточку. Книготорговец зарегистрировал покупку в реестре, который, возможно, был таким же старым, как роман. Тем не менее, это сработало. “Унесенные ветром”, пробормотал Сэм. Он снова начал смеяться.

Джонатан Йигер не видел своего отца семнадцать лет. С таким же успехом его отец мог быть мертв. Теперь он вернулся, и он ничуть не изменился за все это время. Джонатан, тем временем, превратился из молодого человека в среднего возраста. Холодный сон имел свойство усложнять отношения как раз с этой стороны супружеской измены.

По крайней мере, его отец тоже осознал эту трудность. “Ты изменился, пока я не смотрел”, - сказал он Джонатану однажды вечером, когда они сидели в комнате старшего Йигера с плохим кондиционером.

“Это то, что ты получаешь за то, что заснул, в то время как я бодрствовал”, - ответил Джонатан. Он сделал глоток напитка. Ящерицы дали им чистый этиловый спирт. Разбавленный водой, он заменил водку. Однако участники Гонки не использовали кубики льда и, казалось, были в ужасе от этой идеи.

Его старик тоже выпил на низком круглом металлическом столике рядом с ним. Сделав глоток, он кивнул. “Что ж, меня подбодрили сделать это. Они не пришли прямо и не сказали об этом, но у меня сложилось впечатление, что это полезно для моей продолжительности жизни ”. Он удивленно покачал головой. “Поскольку сейчас я направляюсь к ста двадцати пяти, я предполагаю, что это должно было быть - при условии, конечно, что я когда-нибудь снова проснусь”.

“Да. Предполагая”, - сказал Джонатан. Он привык к отсутствию отца рядом, к тому, что он стоял на передовой в войне против Отца Времени. Теперь у него снова было какое-то прикрытие. Если его отец все еще был рядом, он сам не мог быть слишком далеко за холмом, не так ли? Конечно, его отец некоторое время стоял неподвижно, даже когда он сам продолжал спускаться с того холма.

“Они хотели избавиться от меня, и они это сделали”, - сказал его отец. “Они могли бы позаботиться о том, чтобы вместо этого со мной произошел "несчастный случай", если бы смогли протащить это мимо гонки. Если бы я не принял холодный сон, они, вероятно, попытались бы это сделать. Но после того, как Гордон попытался разнести мне голову, но у него не совсем получилось, предупреждение, которое они получили от Ящериц, должно быть, заставило их поостеречься делать это, если в этом не было необходимости ”.

“И вот ты здесь, и ты за все отвечаешь”, - сказал Джонатан. “Это должно заставить их начать рвать на себе волосы, когда они услышат об этом через десять с лишним лет”.

“Я тоже так думал, когда проснулся, а Доктор нет”, - ответил его отец. “Но теперь я в этом сомневаюсь. На самом деле, я чертовски в этом сомневаюсь. К тому времени, когда известие об этом дойдет до Земли, они будут в 2040-х годах. К тому времени пройдет более шестидесяти лет с тех пор, как я погрузился в холодный сон, и более семидесяти пяти с тех пор, как я доставил себе настоящую неприятность. Вряд ли кто-нибудь вспомнит, кто я такой. Если я достойно справлюсь с ящерицами, это все, что будет иметь значение. Время лечит все раны ”.

Джонатан обдумал это, затем медленно кивнул. “Что ж, может быть, ты и прав. Я очень на это надеюсь. Но я все еще помню, что произошло в 1960-х, даже если никто из тех, кто вернулся, этого не помнит. То, что они сделали с тобой, было неправильно ”.

“Это было давным-давно - для всех, кроме меня”, - сказал его отец. “Даже для меня это было не вчера”. Он допил свой напиток, затем встал и налил себе еще. “Видишь? Для старика ты устроил попойку ”.

“Ты не пышка”, - сказал Джонатан.

“Ну ... не совсем так”, - признался Сэм Йигер. “Когда я играл в бейсбол… Боже Милостивый, некоторые из этих парней могли убрать соус. Некоторые из них так много пили, что это лишило их шанса попасть в высшую лигу. И некоторые из них знали, что им никогда не попасть в высшую лигу, потому что они просто были недостаточно хороши, и они пили еще сильнее, чтобы не думать об этом ”.

“Ты и не собирался”, - неосторожно сказал Джонатан.

“И я немного выпил”, - ответил его отец. “Я мог бы подняться на вершину, если бы не порвал лодыжку. Это стоило мне большей части сезона и большей части моей скорости. Черт возьми, я мог бы сделать это, если бы не пришли Ящеры. Я все еще мог немного помахать битой, и я был 4-F, насколько мог быть - они не стали бы драфтовать меня с полными верхними и нижними тарелками. Но даже если это были буш-лиги, мне нравилось то, что я делал. Единственное, что я еще умел тогда делать, - это заниматься фермерством, а игра в мяч выбивала из этого все дерьмо ”.

Джонатан еще раз отхлебнул из своего стакана. На вкус оно было неважным, но достаточно крепким. Он сказал: “Тебе нравится то, что ты сейчас делаешь”.

“Держу пари, что знаю”. Его отец выразительно кашлянул на английском. “По-настоящему большой войны с ящерами не было с тех пор, как первый раунд закончился через год после твоего рождения. Немцы были чертовыми дураками, что сражались с ними в одиночку в 1960-х, но тогда нацисты были чертовыми дураками. Если начнется еще одна битва, она уничтожит не только Землю. Дом тоже это получит ”.

“И на другие миры Империи”, - сказал Джонатан. “Мы бы не стали их упускать”.

Его отец кивнул. “Нет, я не думаю, что мы бы это сделали. Они могли бы нанести ответный удар, если бы мы это сделали. Это значит, что много людей, ящериц, Работевс и Халлесси мертвы. И ради чего? Ради чего, черт возьми?” Время от времени он все еще ругался, как игрок в бейсбол, которым он был. “Ни из-за чего, кроме гордости и страха, насколько я могу судить. Если я могу что-то сделать, чтобы остановить это, тебе лучше поверить, что я это сделаю ”.

“Как ты думаешь, каковы шансы?” Спросил Джонатан.

Вместо прямого ответа его отец сказал: “Если со мной здесь что-нибудь случится, Ящеры могут попросить тебя занять место нашего посла. Ты готов к этому, на всякий случай?”

“У меня нет квалификации, если ты это имеешь в виду”, - ответил Джонатан. “Я не раскрываю тебе никаких больших секретов; ты знаешь это так же хорошо, как и я. Единственная причина, по которой они могут подумать обо мне, это то, что я твой ребенок ”.

“Я бы сказал, не единственная причина”. Его отец выпил еще глоток эрзац-водки. “Я учился с тех пор, как они оживили меня, пытаясь наверстать упущенное за все, что произошло после того, как я погрузился в холодный сон. Из всего, что я смог выяснить, ты отлично справлялся с работой в качестве контактного лица Lizard. Они бы не попросили тебя отправиться на Адмирал Пири, если бы вы с Карен не были хорошими.”

“О, мы готовы”. Выпивка оставила у Джонатана очень мало скромности, фальшивой или какой-либо другой. “Мы чертовски хороши. И все эти годы общения с Микки и Дональдом дали нам почувствовать Гонку, я не думаю, что кто-то мог добиться этого другим путем. Но ни один из нас не так хорош, как ты ”.

Это не было скромностью. Это была простая истина, и Джонатан знал это, даже если ему это не нравилось. Он, Карен и большинство человеческих экспертов по Расе с годами узнавали все больше и больше о том, как ящерицы думают и ведут себя. Без сомнения, его старик тоже это делал. Но его отец, так или иначе, был не просто экспертом по гонкам, хотя и был таковым. Сэм Йигер обладал сверхъестественной способностью мыслить как ящерица, становиться ящерицей во всех отношениях, кроме внешности и акцента. Люди заметили это. То же самое заметили и представители Расы. Как и Кассквит, который был одновременно и тем, и другим, и ни тем ни другим.

У него были способности. У Джонатана их не было. Карен тоже. Они оба были выдающимися в том, что делали. Это только иллюстрировало разницу между тем, чтобы быть выдающимся, и тем, чтобы быть гением.

Криво усмехнувшись, гений - во всяком случае, в мышлении ящерицы, - который был отцом Джонатана, сказал: “Это то, что я получаю за то, что читаю слишком много научной фантастики. Ничто не сравнится с тем, чтобы убить время в поездке на поезде или автобусе между одним городком в буш-лиге и следующим.” Он говорил это много раз раньше. Он утверждал, что вещество расслабило его разум и помогло ему мыслить как Ящерица.

Но Джонатан покачал головой. “Раньше я тоже верил, что это помогло тебе. Но я читал материал. Я начал моложе тебя, потому что у нас это было в доме, и я с самого детства знал, чем хочу заниматься. Мне это тоже нравилось. Это было весело. И мне пришлось изучать расу в колледже, где все приходилось изучать с нуля. У тебя это все равно получается лучше, чем у меня - и лучше, чем у кого-либо другого ”.

“Когда я был ребенком, я хотел быть Бейбом Рутом”, - сказал его отец. “Единственный раз, когда я попадал на стадион высшей лиги, мне приходилось самому оплачивать дорогу. Ты играешь в мейджорах, сынок, и ты звезда. Это неплохо ”.

“Да. Я знаю”. У Джонатана была своя изрядная доля серых знаний среднего возраста, которые говорили ему, что он несколько не дотянул до того места, к которому стремился, когда был моложе. Это было несколько смягчено, потому что он не пал так низко, как многие люди. Но его отец занимал то место, к которому он стремился, но которого не мог достичь… “Мне действительно интересно, каким бы стал ребенок Бейб Рут, если бы он попытался стать бейсболистом. Даже если бы он был хорошим игроком, было бы этого достаточно?”

“Я думаю, у Рут были девочки”, - сказал его отец.

Джонатан послал ему сердитый взгляд. Как он мог неправильно понять то, что я сказал подобным образом? он задумался. И затем, уловив блеск за бифокальными очками своего старика, Джонатан понял, что вовсе не неправильно понял. Он просто решил быть трудным. “Черт бы тебя побрал, папа”, - сказал он.

Его отец рассмеялся. “Я должен как-то держать тебя в напряжении, не так ли? И если бы сыном Бейб Рут оказался Джо Ди Маджио, ему не было бы ни одной чертовой вещи, которой можно было бы стыдиться. Ты меня слышишь?”

“Полагаю, да”, - сказал Джонатан. В некотором смысле, быть очень хорошим в том, чем он всегда хотел заниматься, было не только достаточно, но и мешало обогащению. Он был достаточно хорош - и Карен тоже, - чтобы его выбрали для возвращения Домой, как сказал его отец. Но это было не все, чего он хотел. Он хотел быть лучшим.

И там был его отец, сидевший с ним в этой тесной комнатке размером с ящерицу, слегка выпучив глаза от выпитой почти водки, и он был лучшим. Без сомнения, они сломали шаблон, как только создали Сэма Йигера.

У скольких человеческих игроков в мяч были сыновья, которые не могли сравниться с тем, что они сделали? Очень много. О большинстве из них вы даже никогда не слышали, потому что их дети вообще не могли попасть в высшие учебные заведения. У скольких были сыновья, которые были лучше, чем они были? Немногие. Чертовски немногие.

Его отец сказал: “Когда дело доходит до этого, я не могу не быть тем, кто я есть, не больше, чем ты не можешь не быть тем, кто ты есть. Мы оба проделали большую тяжелую работу. Я знаю, что ты делал, пока я бодрствовал, чтобы увидеть это. Я не знаю всего, что ты делал, пока я был в холодном сне, но ты не мог спать у выключателя. Ради всего святого, ты здесь ”.

“Да”, - сказал Джонатан, как он надеялся, не слишком глухим голосом. “Я здесь”. Он был экспертом по гонкам. Он заработал свой горб за семнадцать лет после того, как папа погрузился в холодный сон. И если опыт не вполне компенсировал гениальность, он ничего не мог с этим поделать. Его отец был прав насчет этого.

“Я хочу спросить тебя об одной вещи, прежде чем вышвырну тебя вон и провалюсь”, - сказал Сэм Йигер, допивая свой напиток и вставая на ноги, которые, казалось, не хотели его держать. “Если ты хочешь винить судьбу, или Бога, или жребийное везение в том, как обстоят дела, это прекрасно. Я хочу попросить тебя, не вини меня. Пожалуйста? Хорошо?”

В его голосе действительно звучала тревога. Может быть, в нем говорила выпивка. Или, может быть, он просто понял, о чем думал Джонатан. В конце концов, ему приходилось сталкиваться с неудачами намного большими, чем у Джонатана.

Что бы он делал, если бы Ящеры не пришли? Несмотря на все его смелые речи, скорее всего, он не попал бы в высшую лигу. Что тогда? Играл в высшей лиге, наверное, столько, сколько мог. А после этого? Если бы ему повезло, он мог бы устроиться где-нибудь тренером или менеджером низшей лиги. Скорее всего, ему пришлось бы искать обычную работу, где бы он ни оказался, когда он больше не мог передвигаться на фастболе.

И мир никогда бы не узнал о том единственном великом таланте, который был в нем. Он прожил бы жизнь - ну, не совсем обычную, потому что не каждый мог играть в бейсбол даже на его уровне, но неудовлетворенную в определенном смысле. Джонатан не мог сказать этого о себе, и он знал это. Он кивнул. Он тоже улыбнулся, и это не потребовало особых усилий. “Хорошо, папа”, - сказал он. “Конечно”.

Хотя Томалсс погрузился в холодный сон после всех этих Больших Уродов, которые пришли Домой, он бодрствовал дольше, чем они. Его звездолет долетел от Тосев-3 до Дома быстрее, чем их менее совершенный корабль. Он вызвал изображение их ветхого корабля на монитор своего компьютера. Казалось, что он развалится на части, если кто-нибудь на него сильно подышит. Конечно, это было не так. Он добрался сюда. Возможно, он даже вернется в солнечную систему Тосева.

Психолог заставил изображение исчезнуть. Разглядывая его, он только зря тратил время. Что действительно имело значение, так это не корабль, который доставил сюда тосевитов. Имело значение то, что они были здесь - и все, что произошло на Тосев 3 с тех пор, как они улетели.

Конечно, он все еще не знал всего - не знал и не хотел. Радио потребовалось все эти годы, чтобы путешествовать между системой Тосева и этой. Но в сообщениях, отправленных домой как командующим флотом Реффетом, который возглавлял колонизационный флот, так и командующим кораблем Кирелом, который возглавлял то, что осталось от флота завоевания после отзыва Атвар, Томалсс обнаружил растущую нотку тревоги.

Даже Томалссу, еще во время его пребывания на Тосев-3, было очевидно, что Большие Уроды догоняют Расу как в технологии, так и в знаниях. Он предполагал, что прогресс тосевитов со временем стабилизируется, и они, наконец, приблизились к тому, чтобы сравнять счет в гонке. Другими словами, он предполагал, что Раса знала все, или почти все, что можно было знать.

Это оказалось неправдой. В отчетах как от Реффета, так и от Кирела говорилось о научных достижениях тосевитов, что заставило психолога задуматься, полностью ли он понимает новости, поступающие с Тосев-3. Он также начал задаваться вопросом, полностью ли Реффет и Кирел, а также мужчины и женщины, работающие под их началом, понимают, что происходит на Тосев 3.

Когда он сказал это Атвару, бывший командующий флотом завоевания ответил с презрением, которого Томалсс ожидал от него: “Реффет никогда ничего не понимал. Он никогда ничего не поймет, и он никогда ничего не сможет понять. У него нет мозгов отсталого говнюка азвака ”.

“А Кирел?” Спросил Томалсс.

“Кирел достаточно способный. Но Кирел зануда”, - сказал Атвар. “У Кирела достаточно мозгов. Чего Кирелу не хватает, так это воображения. Я видел камамадию в орехах и не только ”. В то утро он выдавал одну поразительную фразу за другой.

“Что бы ты сделал, если бы все еще командовал на Тосеве 3?” Спросил Томалсс.

Атвар повернул к нему обе глазные турели. Они сидели в одном из маленьких конференц-залов отеля, где остановились Большие Уроды. Сколько других конференц-залов по всему дому были точно такими же, как этот, с его звукопоглощающей плиткой на потолке, зеленовато-коричневыми стенами - стенами, близкими к цвету кожи представителей расы, успокаивающего цвета, - с доской для письма, экраном и подключением к общепланетной компьютерной сети, с его прочными столами и не совсем удобными стульями? Только тот факт, что на некоторых стульях теперь размещались зады тосевитов - не совсем удобно, судя по словам Больших Уродцев, - намекал на что-то необычное.

После паузы Атвар сказал: “Почему бы тебе не пойти со мной погулять? Сегодня достаточно хороший день”.

“Прогуляться?” Томалсс ответил так, как будто никогда раньше не слышал этих слов. Атвар сделал утвердительный жест. Пожав плечами, исследователь сказал: “Ну, почему бы и нет?”

Они отправились. Это был достаточно погожий день. Атвар издал звук, похожий на вздох облегчения. “Мы были уверены, что нас там запишут”, - сказал он. “Теперь, когда я больше не отвечаю за Tosev 3, я не желаю, чтобы кто-либо, кто мог бы подтвердить запись, указывал мне, что с этим делать”.

“Понятно”, - сказал Томалсс. “Хорошо, поскольку я не в состоянии этого сделать, каково ваше мнение о том, что делать в помощь Тосев-3?”

“Что Реффет и Кирел трусы”. Голос Атвар стал резким и непреклонным. “Большие Уроды получают над нами преимущество. Ты знаешь, что это правда. Я тоже. Как и все остальные, кто следит за ним с помощью глазных башенок. Но у мужчин, предположительно ведущих на Тосев-3, не хватает смелости сделать правильный вывод ”.

“Что это?”

“Ты был там. Ты уже знаешь мою точку зрения. Мы не можем позволить Большим Уродам опередить нас. Они уже здесь с одним кораблем. Это достаточно плохо, но терпимо. Все, что может сделать этот корабль, это навредить нам. Однако, если они пошлют флотилии во все наши солнечные системы, они могут уничтожить нас. Они могут, и они могли бы. Мы напали на них без предупреждения. Если у них есть шанс, почему бы им не отплатить нам тем же? И поэтому, как я предлагал много лет назад, наш лучший курс - уничтожить их первыми ”.

“Это также означало бы уничтожение нашей собственной колонии”, - сказал Томалсс.

“Лучше часть, чем целое”. Атвар выразительно кашлянул. “Гораздо лучше”.

“Я так понимаю, Реффет и Кирел не согласны?”

“Они, конечно, этого не делают”. Атвар говорил с изысканным презрением. “Они не видят разницы между пурпурным зудом, для которого достаточно успокаивающей мази, и злокачественной опухолью, требующей ножа”.

“Ты откровенен”, - заметил Томалсс.

“Клянусь духами прошлых Императоров, старший исследователь, я чувствую здесь то, что Страх, должно быть, чувствовал на Тосеве 3, прежде чем попытался вытеснить меня”, - воскликнул Атвар.

Томалсс изумленно зашипел. Капитану Страхе было настолько противно то, как управлялся флот завоевания, что после того, как его попытка вытеснить Атвар провалилась, он перешел на сторону американских больших уродов. Позже он вернулся к Гонке с новостями от Сэма Йигера о том, что американцы были теми, кто атаковал колонизационный флот. Ничто иное, как подобные новости, не могло вернуть ему благосклонность командующего флотом или хотя бы подобие таковой.

Атвар сделал утвердительный жест. “Клянусь духами прошлых Императоров, это правда. Во время боя Страха увидел, насколько по-настоящему опасны Большие Уроды, и захотел применить против них радикальные меры. Я, в своей бесконечной мудрости, решил, что это неуместно - и поэтому мы не победили их полностью. Теперь я тот, кто видит опасность, и никто здесь, на Хоум или на Тосев-3, похоже, не желает поворачивать турель наблюдения в ее направлении ”.

“Возвышенный Повелитель флота, ты не единственный, кто это видит”, - сказал Томалсс. “Глядя на отчеты, поступающие с Тосев-3, что меня поражает, так это их все более испуганный тон”.

“Еще одна правда”, - сказал Атвар. “Тем больше у нас причин устранить угрозу, ты не согласен? У меня была аудиенция с императором. Даже он понимает, что мы должны найти какой-то способ справиться с Большими Уродами ”.

“Несколько лет назад, я думаю, уничтожение Больших Уродов вполне могло быть подходящим решением”, - ответил Томалсс. Атвар сердито зашипел. Ему нравилось слышать несогласие не больше, чем когда-либо. Томалсс сказал: “Послушай меня, если тебе угодно”.

“Продолжай”. Атвар не был похож на мужчину, который собирался терпеливо слушать и выносить аргументированное суждение об услышанном. Его голос звучал гораздо больше так, как будто он намеревался разорвать Томалсса на части.

Тем не менее, психолог продолжил: “Если я не совсем ошибаюсь, читая отчеты с Тосев-3, я думаю, что одна из причин, по которой Реффет и Кирел не решаются применить вашу стратегию, заключается в том, что они боятся, что она не сработает, и это спровоцирует независимых тосевитов”.

“Что ты имеешь в виду, это не сработает?” Потребовал ответа Атвар. “Если мы разобьем не-империи, они останутся разбитыми. Империи больше не придется беспокоиться о них - и это тоже хорошо ”.

“Это вполне могло бы быть хорошо, если бы мы могли быть уверены в том, что сделаем это”, - сказал Томалсс. “Однако, согласно последним сообщениям с Tosev 3, Большие Уроды теперь опережают нас технологически во многих областях, опережают до такой степени, что Реффет и Кирел близки к отчаянию. Мы не новаторы, не в том смысле, в каком тосевиты. И в любом случае у нас на Тосев 3 лишь небольшое научное сообщество. Это колониальный мир. Центр Империи по-прежнему остается нашим домом. В данный момент, если я не сильно ошибаюсь, Большие Уроды могут отразить любую нашу попытку нападения. Сможем ли мы сделать то же самое, если они нападут на нас - это другой вопрос, и, вероятно, у него будет другой ответ ”.

“Неужели до этого дошло так быстро?” Сказал Атвар. “Я бы поверил, что у нас было больше времени”.

“Я не уверен, но думаю, что так и есть”, - сказал Томалсс. “Я также не уверен, что Большие Уроды полностью осознают свое превосходство. Если бы они смогли отразить атаку Расы...”

“Они стали бы уверены в чем-то, о чем сейчас только подозревают? Ты это хочешь сказать?”

Томалсс остановился, пока женщина с синими накладными волосами между глазными башенками не отошла слишком далеко, чтобы услышать. Затем, к несчастью, он использовал утвердительный жест и сказал: “Возвышенный Повелитель флота, боюсь, что так. Если нет, то я неправильно истолковываю сообщения, переданные сюда с Тосева 3”.

“Я читал те же самые отчеты”, - сказал Атвар. “У меня не сложилось такого впечатления. И все же...” Он остановился, затем зашагал впереди Томалсса, его обрубок хвоста возбужденно подергивался. Психолог поспешил догнать его. Атвар повернул одноглазую турель обратно к Томалссу. С явной неохотой повелитель флота замедлил ход. Когда Томалсс снова подошел к нему, он спросил: “Ты также читал переводы отчетов, которые американские Большие Уроды прислали сюда в интересах своего звездолета и его экипажа?”

“Я видел некоторые из этих переводов”, - осторожно сказал Томалсс. “Я не знаю, насколько они надежны”.

“Что ж, это всегда вызывает беспокойство”, - признал командующий флотом. “Мы отправили обратно огромное количество данных о Tosev 3, включая видео и аудио. Но никто из здешних так называемых экспертов никогда раньше не видел настоящего живого Большого Урода, за исключением, возможно, Кассквит, ирония в том, что она говорит только на языке Расы ”.

“Кассквит - это… то, что она есть. Я часто поражаюсь тому, что в ней столько стабильности, - сказал Томалсс. “Надеяться на большее, без сомнения, было бы чрезмерно. Но я сожалею. Ты что-то говорил?”

“Я говорил, что, прочитав переводы, я был поражен тем, насколько уверенно выглядят американские большие уроды”, - сказал Атвар. “Похоже, они уважают силу расы на Тосеве 3 - как не уважал бы этого и тот, кто не совсем сбит с толку? — но они, кажется, ни в малейшей степени не боятся этого. ” Обрубок его хвоста задрожал еще сильнее. “Это может подтвердить твою точку зрения”.

“Знают ли какие-либо официальные лица, которые никогда не были на Тосев-3, об этих опасениях?” Спросил Томалсс. “Я имею в виду те, которые касаются условий на планете, а не те, которые связаны с американскими большими уродами здесь”.

Рот Атвара открылся в смехе. Он покачал нижней челюстью взад-вперед, что означало, что смех был сардоническим. “Здешние чиновники, которые никогда не были на Тосев-3, ничего не знают, старший научный сотрудник”, - сказал он. “Что угодно, вы меня слышите? Как ты думаешь, почему они заставили тебя, меня и даже Кассквита вести переговоры с дикими Большими Уродами? Они некомпетентны.”

“По крайней мере, это они знают”, - сказал Томалсс. По мере того, как шли заверения, это прозвучало на удивление безрезультатно.

Полковник Глен Джонсон парил в рубке управления "Адмирала Пири", наблюдая, как "Хоум" вращается под ним. Конечно, это была иллюзия; звездолет вращался вокруг планеты, а не наоборот. Но его привычки и образ мышления были сформированы языком, который достиг зрелости за сотни лет до того, как кто-либо, говоривший на нем, узнал о космических полетах или даже вообразил их.

Он делил диспетчерскую с Микки Флинном. “Захватывающе, не правда ли?” Заметил Флинн. Он зевнул, чтобы показать, насколько это было захватывающе.

“Теперь, когда ты упомянул об этом, нет”. Джонсон выглянул наружу через покрытое пленкой стекло. Возможно, между ним и поверхностью Дома ничего не было. На планете Ящеров облачный покров был меньше, чем на Земле, поэтому он мог видеть гораздо больше поверхности. Мимо проносились луга, горы, леса, моря и много-много того, что человеческому глазу казалось пустыней. На ночной стороне планеты города Расы сияли, как фосфоресцирующие пятна. Он сказал: “Раньше мне нравился вид с высоты, когда я был в самолете или корабле на околоземной орбите. Черт возьми, мне все еще нравится. Но...” Он тоже зевнул.

“Я никогда не думал, что узнаю, что чувствовал Мозес”, - сказал Флинн.

“Моисей?” Джонсон рассматривал своего товарища-пилота, а не постоянно меняющийся пейзаж внизу. “Мне неприятно тебе это говорить, но ты ни капельки не похож на еврея”.

“Нет, а? Я потрясен и огорчен, услышав это. Но я не думал о внешности ”. Флинн указал вниз, на Тау Кита 2. “Мы привели наш народ в Землю Обетованную, но сами не можем отправиться в нее”.

“О”. Джонсон обдумал это, затем медленно кивнул. “Да. На самом деле, у меня самого была та же мысль, хотя прошло чертовски много времени с тех пор, как я ходил в воскресную школу ”. Это было довольно справедливое сравнение, независимо от того, кто его сделал. Он задавался вопросом, как долго он продержится при полной гравитации. Недолго - он был уверен в этом. И ему тоже будет не очень весело, пока не наступит конец.

Микки Флинн сказал: “Интересно, Бог ли заходит так далеко, или духи императоров прошлого имеют здесь монополию”.

“Ящерицы уверены, что их духи достигают Земли, так что Богу лучше обратить внимание здесь просто на то, чтобы уравнять положение вещей”, - сказал Джонсон.

Когда он был ребенком, даже когда он был молодым человеком, он действительно верил в то, о чем проповедник говорил на воскресных проповедях. Он задавался вопросом, куда делась эта вера. Он не совсем понимал. Все, что он знал, это то, что у него этого больше не было. Часть его скучала по этому. Остальное? Остальным было все равно. Он предположил, что, если бы он заботился больше, он бы не потерял свою веру в первую очередь.

Его взгляд переместился с постоянно разворачивающейся поверхности Дома на экран радара. Как всегда, у ящеров было много движения на орбите вокруг их родной планеты. Радар также отследил несколько суборбитальных полетов шаттлов. Они были очень похожи на запуски ракет, поэтому он замечал их всякий раз, когда они взрывались. Однако, пока не сработал сигнал тревоги, который говорил о том, что что-то нацелено на адмирала Пири, он не слишком волновался.

На самом деле, по сравнению с орбитальным движением вокруг Земли, Дом был довольно аккуратным. Ящеры были аккуратными и хорошо организованными. Они не позволяли спутникам, которые были изношены и умерли, оставаться на орбите. Они также убирали отработанные ракетные ступени. И у них также не было никаких спутников для запуска ракет, хитро замаскированных под отработанные ракетные ступени. Дом был защищен далеко не так хорошо, как Земля. Ящеры не видели в этом необходимости. Почему они должны были видеть это? Они были объединены и миролюбивы. Ни один другой вид никогда не наносил им визит на своих собственных космических кораблях. До сих пор…