Наномашины, Кошмар Академии! Том 10

Глава 21

Блин, как бы уломать…

— Нет, — всё что ответил Соломон.

— Дед, ну ты послушай! Это взаимовыгодное сотрудничество! Она реально испытывает к тебе что-то прикольное, даже не просто все эти сексы богомерзкие! Ну разве тебе не хочется увидеть в жизни что-то кроме войны?

— Нет.

— Подумай о детях!

— Нет.

— Обо мне. Я твой пиздюк!

— Нет.

Он настолько уверен в своём «нет», что едва ли не прерывает меня на полуслове, и только из вежливости даёт договорить. Но не проходит и сотой секунды, как я тут же получаю:

— Ну пожалуйст…

— Нет.

Я насупился.

Тц! Чёртов Соломон, я так и знал, что будет ломаться! Ладно, тут надо умнее. Это кризис, и мы его преодолеем. Во имя любви! И плюшек от правительницы Алушаниры.

Ну вот такое у меня хобби, да — дедов с бабками сводить!

— Соломон, ты ведь хочешь кромсать и убивать демонов? — спросил я.

— Да.

— О-о, уже не «нет», отлично. Итак. Люксурия настолько хочет увидеться, что была готова выслушать мои требования. Греху плевать на Бездну и демонов, они сильны не от них, а от людей. В отличие от демон-лордов, Грехи не видят в демонах большой ценности! — возгласил я, — Поэтому условие у меня было просто… помогать в нашем шествии по Бездне!

— … — огромной мужик нахмурился.

— Она будет нам посильно помогать как минимум отвоевать домен Баала. А это знаешь сколько мёртвых демонов? У-у-у!

— … правда?

— Ну… ну вообще, как бы нееет, я два билета в Архив попросил… — вытянул я губы и, увидев ползущие брови Соломона, тут же замахал руками, — Но я вижу что мне в любом случае их не видать! Так что фиг с этими билетами, хех! Я готов пойти на компромисс. Видишь! Я — хочу убивать демонов! Рвать и терзать, угу! — закивал я, указывая на себя, — А ты вот… похоже не особо, да?

У Соломона дёрнулась бровь. Он был готов терпеть свой статус деда. Терпеть, что я не беру его на все акты насилия и избиения тупых противных детей. Но обвинения в миролюбии? Это уже перебор.

И тот факт, что он молчит, а не выдаёт моментальное «нет»…

— П-пять минут! — расправил я пальцы, — Всего пять минут потерпи!

Быстро выхожу из тюрьмы трезубца и использую ритуал, которому меня любезно научила Люксурия для связи с ней. Ишь как зашевелилась, когда здоровый мужик на горизонте, стерва!

Бим, бам, бум, и вот я снова у Греха во дворце, теперь уже в сопровождении мужика в броне и меховом плаще. Мы здесь были душами, потому Асмодея толком не могла разойтись со своими непристойностями, что сильно обнадёживало нас обоих.

— У… у-у… у-у-у-у-у… — и женщина, увидев нас, медленно распахивала глазки и прикрывала вытянутые губы ладошками.

Во-первых — она переоделась в нормальную одежду! В платье! Всё ещё сексуальное, да, с разрезом на ноге, но оно даже не просвечивало! Оно было адекватным! Она не выглядела как проститутка! Вот что творит с женщиной симпатичный ей мужчина…

Во-вторых. Да, судя по реакции… мы реально говорили об одном существе.

Люксурия, — достаточно высокая женщина, должен сказать, — на фоне Соломона выглядела маленькой хрупкой девчонкой. Все мои деды НЕРЕАЛЬНО здоровенные, и Соломон где-то на уровне Всеволода. Дальше только Гнев. И вот эта маленькая девушка Люксурия, подогнувшись как любопытный ребёнок, обходила Соломона, разглядывая его словно очень хрупкий экспонат.

— Соломон, помнишь меня? Мы с тобой дрались! Я тебе руку отрубила! А ты мне рёбра переломал, и челюсть. П-помнишь? Это я!

— … — Соломон не терял бдительности и не сводил с неё взгляда, постоянно поворачиваясь, когда та шагала за спиной.

— У-у-у, это и правда ты! Такой же взгляд. У-у-уху-ху, я его частенько по ночам вспоминала, — по её бархатной коже побежали мурашки, и она заулыбалась, прикрывая рот ладошкой, — Мне так нравится, как ты смотришь на меня как падшую тварь…

Соломон мельком посмотрел на меня. Ну что⁈ Терпи. Во имя насилия.

Хотя, чувствую… насилие будет скоро над ним. Не физическое. Ну ничего… стерпится-слюбится.

— А м-можно потрогать? — аккуратно спросила она почему-то именно меня.

— Что ты там трогать собралась?..

— Руку! Бицепсы, хех. Я-ж не дура, я — сама Похоть! Понимаю, где и когда надо помедлить… поразминать, подготовить. Чтобы не больно было.

— И как ты его тронешь, мы же бесплотные души, — продолжаю коситься на обливающуюся слюнями женщину.

— Ну право слово, почему у меня такой глупенький противный герцог? — махнула она руками, — Я — Похоть! Грех! Думаешь я не могу касаться душ? Всегда могла. И мои намёки тебе — не шутка. Я правда могу всё это воплотить. Потому от Соломона мне достаточно… и просто души, хех.

И знаете… тут я впервые увидел, как испугался Соломон. Он распахнул глаза и резко на меня повернулся, совершенно, нахрен, не ожидая, что это в принципе возможно.

И я, как ответственный за всё это, и прекрасно знающий КТО такая Люксурия и что у неё с башкой — тоже не на шутку перепугался.

Ой-ой. Аа-а-ам… всё идёт не по плану! Так не должно быть!

— Нет!

— Эй! Как это нет⁈ Я просто пощупать!

— Себя щупай!

— Уже. Устала себя щупать!

— Мы так не договаривались. Это… по повышенному тарифу! Мои деды стоят дорого, все допы обсуждаются со мной!

— Ты совсем уже⁈ — затопала она ногой.

Соломон говорить с ней не хотел, — он вообще ни с кем не хотел, — поэтому просто плыл по течению. Но если сейчас всё не перевернуть в нашу сторону — он откажется и просто уйдёт. Я вообще удивлён, как он терпит эту ситуацию. Стойкая выдержка, дед!

Но трогать себя точно не позволит. До тех пор, пока…

— Потрогать бицепс… ам… э-э… — думал я, — Трогать бицепсы — вооружить наших воинов в домене. У тебя тут кузнецов много, введи налог на мечи и кинжалы — пусть сдают качественные остатки. А то мы одним говном ржавым пользуемся.

— Какой ты… — прорычала Похоть, сжимая кулаки, — Гр-р-р, пятьсот раз пожалела, что купилась на твою морду милую тогда у каннибалов! Ушлепок мелкий! Ладно! Артефакты не обещаю, но обычные качественные клинки — будут. Доволен⁈

Смотрю на Соломона. Тот лишь устало вздыхает. Никогда ещё торговля за честь деда не была такой тяжёлой.

Люксурия подходит поближе и аккуратно касается напряжённых бицепсов. Её ладошка была просто крохотной на фоне мужской ручищи! Она поднимает вишнёвые глаза на лицо смотрящего на неё Соломона и снова не сдерживает улыбку.

— И правда сопротивляешься… — прошептала она восторженно, — Ва-а-ау…

— Что не так? — спрашиваю.

— Я только что попыталась взять над ним контроль. Не вышло. Он… не поддаётся на мои чары…

— И что хорошего?

— Ну ты дурак?

— Да.

— Заметно. Если я смогу его добиться — это будет искренне! Искренние чувства! Как Похоть я… увы не встречала к себе любви, — её голос притих, — Она была невозможна чисто физически. Это моя сила, и моё проклятье, — она тепло улыбнулась, глядя на Короля Мародёров, — Он первый, после тебя, кто не поддаётся. Только ты не поддавался из-за возраста, а он… он просто вот такой. И если я его добьюсь — это будет его искренние чувства.

Я вздыхаю. И всё же, Люксурия осталась всё той же девушкой, мечтающей о любви. Как в древности, так и сейчас. Просто она старательно топила эту мечту, веря, что её не достойна.

И это же доказывает, что я был прав. Похоть и Любовь — могут сосуществовать вместе и шагать в унисон.

Соломон же продолжал напряжённо на неё смотреть. Не, ну если Люксурия сможет добиться вот ЭТОГО… ну я похлопаю. Реально будет заслужено — тут абсолютной красотой уже не обойтись. Впрочем, это уже не моё дело.

— Ладно, сами разбирайтесь, — вздыхаю я, — Соломон, оставляю тебя. Я знаю и верю, что ты умный и разумный. Уйдёшь сам как посчитаешь нужным. Смущать вас не буду. Люксурия, я надеюсь, что ты…

— Да-да, не дура. Иди отсюда, — помахала она ладошкой.

— Стерва.

— Пиздюк.

Я хмыкаю и, прикрываю глаза и обратив взор на самого себя, как бы всасываюсь в центр своей груди и просыпаюсь уже в реальном мире. Трезубец стоял в центре ритуального круга из розовой энергии, который я начертил в бабушкином сарае. К нему тянулись мерцающие лозы, значит связь ещё держалась. Но это такой ритуал, который позволит прерваться по желанию, так что за Соломона я не переживаю. Да и уверен, он и душой Люксурии лещей понадаёт.

А она и не против.

Я выдыхаю, встаю и разминаюсь. Тяжёлый сегодня день, много переделал. Но… блин… я даже не жалуюсь.

Вдруг я и правда могу нести очень много добра в этот мир, несмотря на свою природу и природу своих сил?

*Бз-бз*, — жужжит телефон.

Достаю, смотрю. Семь пропущенных от Евгения! Странно и подозрительно. Интересно, что ему надо?

— Ало?..

— МИША! Срочно! Ты где⁈ У меня было к тебе личное дело, но сейчас ты нужен срочно по другому! — едва не кричал запыхавшийся Евгений, — Ты же хочешь продвинуться по Апофеозу? Марк рассказал! Срочно, я должен тебя забрать! Есть возможность, но надо торопиться!

Через час. Англия.

— Твари… какие же твари! — рычал от ярости жандарм, — Поганые выбл*дки!

Пахло зимой, озоном и дымом.

Горел детский сад.

Облегчение в том, что контролируемо горел — огню не давали проникнуть дальше стен. Минус в том — что контролировали его культисты внутри.

Внутри детского сада, взявшего совсем маленьких детей в заложники.

Собравшиеся горожане работу не облегчали, ведь среди них было много родителей. Тут и там слышался плач, а бесконечные вопросы «где мой ребёнок» и «когда вы уже их спасёте» пропускались как белый шум.

— Там ещё остались враги! — едва не рявкнул английский жандарм, — Отойдите, здесь опасно! Мы делаем всё что можем!

Рядом стоял и отряд пожарных, и боевые маги быстрого реагирования, и обычные полицейские. Но они не могли действовать — культисты ясно дали понять, что не боятся сгореть вместе со всеми. Требование уродов было простым — прямая связь с главой государства.

И потому никто не знал, есть ли погибшие, и как жандармам заходить без жертв.

За полчаса сюда подтянулось множество людей, и огромная часть из них… родители, только увидевшие новости. Родители, несколько часов назад отставившие детей в этом садике.

Всем вокруг было невероятно тяжело смотреть на взрослых и пожилых людей, на их слёзы и настоящую истерику. И это надламывало ещё больше. На это и был расчёт — что все вокруг впадут в отчаяние, и пойду на переговоры с культистами и террористами.

Что надежды у них не будет.

Что никто им… не поможет.

— Ч-что… это? — и тут послышался шепот, — Там… в небе?

Жандарм, трясущийся от ярости, поднял голову и увидел… свет. Золотой словно солнце свет и белоснежные горящие крылья. Существо зависло над садиком, а все очевидцы машинально прищурились, неспособные вынести яркости.

— Кто это? Это наши⁈ — спрашивал кто-то.

— Это враг⁈

— Архонт⁈

— Нет, это… — прошептал жандарм, — Это тот же, кто и в Германии… я его уже видел…

Над садиком зависло существо с крыльями, нимбом и в золотой демонической маске с острыми зубами. Его видели все. Он никому не казался. Он был реален.

— Ч-что делать, капитан⁈ — спросил глава группы реагирования.

— Нацелиться!

Все вскинули артефакты и обычный огнестрел на существо.

— С-стойте… — неуверенно пробормотал жандарм, но его никто н услышал.

— Кто ты⁈ — крикнул глава реагирования, — Немедленно спускайся и…

— Н̖̗̍̎е̖̗̍̎ ̖̗̍̎п̖̗̍̎о̖̗̍̎д̖̗̍̎х̖̗̍̎о̖̗̍̎д̖̗̍̎и̖̗̍̎т̖̗̍̎ь̖̗̍̎ ̖̗̍̎и̖̗̍̎ ̖̗̍̎н̖̗̍̎е̖̗̍̎ ̖̗̍̎з̖̗̍̎а̖̗̍̎х̖̗̍̎о̖̗̍̎д̖̗̍̎и̖̗̍̎т̖̗̍̎ь̖̗̍̎.̖̗̍̎

Нечеловеческая, но меж тем понятная речь ударила по мозгам всех, кто был рядом! Они зажмурились, дёргая головой от проникающего под кожу чувства, и снова вскинули орудия.

И существа на небесах уже не было.

Вместо него тут же начал подниматься туман. Смесь розового и алого. Быстро и стремительно, и ровно на границе между окружившими законниками, и территорией детсада. Розовые, отвратительные лозы начали прорастать через асфальт, извиваясь словно живые черви!

— Найти его! Куда он делся⁈ — крикнул глава реагирования.

— Нет сигнатуры! Не регистрируется!

— Да это же невозможно! Понять, что за туман, живо!

Не все интересовались политикой и новостями недружественных стран. Но тот жандарм… он уже видел это существо. По новостям.

Да. Он знает кто пришёл.

Ещё живы. Но мой туман плохо влияет на детей — слишком плохо развита их естественная защита. Надо спешить.

«Ты чувствуешь это, Соломон», — прошептал я в мыслях, стоя в невидимости прямо посреди врагов, — «Сейчас мы будем рвать»

— «Кайзер», — услышал я мысленное воззвание от Хоука, зашедшего ещё до меня.

Так он даёт понять, что готов. Мы об этом договорились ещё заранее.

Я прикрываю глаза. Выдыхаю. Тише, Миша. Нужно контролировать собственный гнев. Нужно успокоиться.

Дети живы. Все живы. Да, некоторые жестоко избиты. Да, эта кровь — вся детская. Да, они их убьют.

Но гнев должен питать, а не затмевать. Успокойся. Заглуши детский плач. Не думай, как им страшно.

Думай…

Как уничтожить это…

— Е̖̗̍̎б̖̗̍̎*̖̗̍̎ч̖̗̍̎е̖̗̍̎е̖̗̍̎ ̖̗̍̎м̖̗̍̎я̖̗̍̎с̖̗̍̎о̖̗̍̎, — прорычал я, хватая культиста за шею.

— Ч-что⁈ КТО…

Я резко дёргаю рукой.

— Ы̖̗̍̎А̖̗̍̎-̖̗̍̎А̖̗̍̎-̖̗̍̎А̖̗̍̎-̖̗̍̎А̖̗̍̎-̖̗̍̎А̖̗̍̎-̖̗̍̎А̖̗̍̎!̖̗̍̎ ̖̗̍̎ – завопил он искажённым механическим голосом.

Он хватается за искрящие глаза, скрючивается и падает на колени, пока психоз выжигает мозги!

Его товарищ резко поворачивается, вскидывает на меня посох и пытается пробить заклинанием, но тут же его мозги выносит выстрел из невидимости! Бах! Пистолет Хоука окрашивает стену кровавой кашей.

Поворачивается ещё один, и даже не успевает прицелиться — я метаю трезубец! Пробитие, прямо в шею! Его сносит и прибивает к стене словно шампуром!

Тем временем культист, вопящий от психоза, уже был готов.

— Твои товарищи тебя не спасли. Не помогли. Неудачники, — шепчу, уходя в невидимость, — Рви их.

— Альф, стой! — крикнул ещё один культист в маске, — На нас что-то влия…

— ТВАААААРИ! — завопил поражённый психозом.

Он сорвался до товарища, и тому пришлось наставить автомат и расстрелять своего друга! Бах-бах-бах! Выстрелы разрывают его лицо!

И конечно, это стоило ему жизни — я подхожу в невидимости и просто пробиваю трезубцем ему под челюсть, прошибая мозги насквозь.

Всё. Помещение зачищено.

Я протяжно выдыхаю и снова появляюсь, поворачиваясь на прижавшихся к стене детей. Они тут же дёргаются, пугаясь неизвестного существа в маске, но я это прекрасно понимаю. Я ведь помню времена в детсаде. Это ведь… вообще беззащитные, ничего не понимающие создания. Как ими можно так пользоваться… прикрываться?..

— Не бойтесь… — шепчу я на английском, протягивая руку, — Я… меня позвали ваши родители, — улыбаюсь я, — Хороших я не трогаю. А вы хорошие. Главное… потерпите ещё чуть-чуть, ладно?

И ближайший ребёнок, девочка лет пяти, не знаю почему… протянула руку в ответ, аккуратно касаясь пальцами моей развёрнутой ладони. Словно… верующий, касается протянутой руки сошедшего спасителя. Страх, слёзы и надежда — вот что я увидел в её глазах. Именно страх. Слёзы.

И надежду.

«Куда ты меня отправил, Евгений…», — вздыхаю я, сжимая кулак, — «Почему именно я решаю эти дебильные проблемы взрослых, я ведь всё ещё грёбанный ребёнок»

— Дальше по коридору трое бегут. Прикрываются детьми как щитом, — слышу голос Хоука.

Нимб гудит, а жар нагнетается в руке. Я вхожу в невидимость, жду пока дверь в эту комнату сорвётся с петель и… поток золотого пламени накрывает врагов! Трое взрослых начинают вопить в такт шипящей плоти, а три ребёнка лишь плачут, не ощущая ни капли боли!

Выстрел! Свист. Выстрел! Хоук стреляет в голову одному, рывком ножа вскрывает глотку второму, и снова стреляет! Минус три. Быстро и чётко.

Я тут же ощущаю, что начинает вонять дымом.

— Мы убили их огневика. Огонь не сдерживается, здание начинает гореть, — говорит Хаук.

— Понял, — киваю, — Что делаем?

— Макс, на месте? Василису.

Мелькает вспышка, и портальщик доставляет сюда мою бабушку в байкерском костюме и чёрном шлеме.

— Бабуль, не дай сгореть, — кручу я пальцем, обводя всё вокруг.

— А своих огневиков у вас нет⁈

— Ты лучшая, бабуль, — пожимаю плечами, — А ещё я тебя люблюююю.

— Тц, — она тает от хитрого комплимента, и больше не ворчит.

Ладно, нужно продолжать.

«Вырежи всех тварей в этом здании», — рычит словно зверь Соломон, — «Каждого»

«Обещаешь тогда потерпеть Люксурию?»

«Нет»

«Тц. Ну я всё равно вырежу. А ты, надеюсь, всё равно потом ещё потерпишь».

И перехватив трезубец, я вхожу обратно в невидимость.

Спустя несколько минут. Снаружи садика.

Они слышали. Всё слышали.

Выстрелы, энергетические вопли, и даже пару взрывов. Приборы фиксировали вспышки энергопсихоза, активации заклинаний, и маги крови, если им удавалось, замечали уменьшение живых точек.

Огненный барьер вокруг садика сначала вспыхнул, начиная сужаться, но затем вновь застыл, будто управление над ним быстро перехватили. Он гудит, гудит, гудит, и… бах! В какой-то момент он резко прибивается вниз и тухнет!

Стена садика с треском разламывается, её будто что-то выламывает! Поднимается пыль, и в её центре тут же показывается женский силуэт в оккультной рогатой маске!

Её ноги заплетались, а руки едва поднимались от неестественной слабости. Она оглядывалась, тяжело дышала и будто бы от кого-то сбегала! Но стоило ей обратить внимание на правоохранителей, как те вскинули автоматы! Женщина замирает, её тело дрогнуло!

— Поднять руки! Встать на колени! — заорали англичане.

— Н-нет… так быть не должно… так не должно было случиться… — в ужасе прошептала она, судорожно водя глазами, — Кого вы послали… КОГО ВЫ ПОСЛАЛИ⁈ — завопила она, — И ВЫ СЧИТАЕТЕ СЕБЯ ЛУЧШЕ НАС⁈

— … — все напряглись истерике той, кто готов жертвовать детьми, — Подними руки. Встань на колени. Не делай глупостей — всё уже решено!

— Ч-чем я такое заслужила?.. Почему не разорвать как остальных⁈ — её глаза заливали слёзы, — ПОЧЕМУ ТО ЧУДОВИЩЕ НЕ ДОБИЛО МЕ…

— Н̖̗̍̎е̖̗̍̎ ̖̗̍̎у̖̗̍̎с̖̗̍̎п̖̗̍̎е̖̗̍̎л̖̗̍̎.̖̗̍̎

За спиной женщины появляется чёрная жидкость и моментально формируются в длинные, отвратные лапы с когтями. И схватив её за ноги…

Рывком разрывает пополам словно куриную тушу.

Без единого сопротивления, на две ровные вертикальный части. И когда кровь и плоть опали на асфальт, когда перестали скрывать что было за женщиной, все увидели мальчика. Того самого мальчика с нимбом, в золотой маске и трезубцем в руке. А чёрных чудовищных лап было уже не видно. Да и… были ли они?

— Можете заходить, — говорит он, прокручивая трезубец и смахивая с него кровь.

Все застыли, глядя на разорванного человека и обычного, судя по росту, ребёнка с нимбом. Они совершенно не знали, что делать, что предпринять! Такому… такому их, бл*ть, не учили!

— Н-ни с места! — в панике задрал автомат тот самый жандарм, что в начале не мог сдерживать гнева на культистов.

Его руки дрожали, голова кружилась, уши заложило от адреналина, а сердце вот-вот выпрыгнет! А ещё… он стоял опасно близко к алому туману.

— П-постой! — крикнул ему товарищ, — Он не вра…

И это было ошибкой. От неожиданного крика напряжённый палец просто срывается. Бах! Выстрел! Пуля вылетает из дула прямо в голову ребёнка!

На что он просто резко вскидывает руку и не глядя ловит пулю!

Жандарм застыл, его руки задрожали ещё сильнее. Из уст хотело сорваться слово, хоть какая-то реакция, но… не сорвалось. Не могло. Он застыл, глядя как поймали его чёткий выстрел прямо в голову.

Все замерли. Ребёнок выдыхает, разжимает кулак, и пуля со звоном падает на асфальт. Он медленно поворачивается на стрелявшего. А стрелявший… выронил автомат из рук, лишь сейчас увидев в этом ребёнке нечто большее, чем видел до этого.

— П-простите… простите… — шептал он.

— Могу понять. Больше так не делай, — вновь вздыхает ребёнок и, сделав шаг назад, исчезает в невидимости.

И он исчез.

Больше не осталось ни врагов, ни спасителя.

Я жмурился.

— Да что-б это геройство… — пробормотал я, касаясь раны на животе, — Тс-с, ай! Где-ж мамин поцелуйчик чтобы всё быстрее зажило-то, сцуко… тс-с, ай-й-й!

Всё же, пришлось пару раз хватануть там в садике. В пузо вот по касательной пуля залетела, кусочек от бока оторвала, мочку уха сорвало, да и металлические иглы чуть без глаз не оставили. Адаптации спасли от серьёзных ран, но, поверьте, получил бы ещё десять таких порций — было бы очень плохо.

А ещё этот «молодец» с автоматом в конце — мне там так ладонь прижгло, что я не заплакал прям там только из-за морально волевых.

«И это с адаптациями так больно и изнурительно…», — выдыхаю, надевая футболку, — «А как боевые маги без них живут?.. Им ещё половину сил на защиту тратить?»

Я под конец хотел просто лечь и обблеваться, настолько устал. Организм прям кричал: «Ещё одна техника, и я тебя три-в-одномлю! Со всех мест усталость полезет!».

Вот тебе и Философия Террора… это не трезубцем из невидимости всех заколоть… тьфу.

«Рой, есть Апофеозные изменения? Мы уже Боги?»

«Не фиксирую. Полагаю, недостаточно ажиотажа»

«А колония когда?..»

«Три месяца»

«Да ты задолбаешь. Как ускорить-то⁈»

«Поглощать источники энергии. Микро и макроэлементов вы поглощаете достаточно, с вашим пристрастием к зубочисткам и гайкам. Нужна чистая энергия в физическом виде. Прогнозирую ускорение минимум на тридцать процентов»

«Да она вся на крыс ушла…», — вздыхаю, закрывая кран, — «Надо новую искать»

Я смотрю в зеркало, на чуть побледневшее и усохшее от изнурения лицо, качаю головой и выхожу сразу в московский офис Евгения. Да, я в Нео-Москве. Отсюда меня на спецоперацию и отправили, вместе с Хоуком, Доктором Джекилом, — он меня и латал, — и Максом. Бабулю на всякий случай потом уже вытянули.

Все уже разошлись, остался Евгений.

— Как ты, сладость всехняя? — искренне переживал здоровяк.

— Руки лишаться в три годика больнее было, — вздыхаю, — Норм. Бургера бы…

Евгений улыбается и указывает на стол, где стоял… бургер, картошка фри, кола, чай и крокант.

— Не зря вы в топе лучших компаний по условиям для сотрудников… — покосился я, не отказываясь от подкрепления.

— Я чувствую, что Любят другие. И стараюсь эту Любовь им дать, — улыбается он, пожимая плечам, — Ты хорошо справился, Михаэль. Чувствую завтра нам придётся пересмотреть немало Английский новостей. Если, конечно, не начнут глушить.

— А можут? — спросил я с набитым ртом.

— Ещё как! Клановое общество же, милый. И моя власть, увы, до туда не распространяется — там другие за СМИ ответственны, — вздыхает Евгений, качая головой, — И кому-то… может быть не выгодно о тебе сообщать.

— И что, всё зря?.., — бормочу, проглатывая еду, и тут же не даю Евгению открыть рот, — Хотя… детей спас, значит уже не зря. Замнут так замнут, пофиг.

И Евгений, уже реально открывший рот… медленно его закрывает, а на щетинистом лице растёт тёплая улыбка, которую я прекрасно вижу мутировавшим зрением.

— Ты и правда славный ребёнок. Она права, — полушепотом сказал.

— Кто она, в чём права?.., — покосился я.

— Это… потом. Сейчас ты слишком устал, чтобы этим голову морочить. Отдыхай. Завтра поговорим, как раз в Академию загляну, давненько там не бывал, ха-ха!

— Как скажешь. Не буду гадать, реально устал… — вздыхаю.

— Тебя до теле-стелы подкинуть? — спросил он.

— Нет, — поднимаюсь со стола, съев и выпив всё что было можно, — Подкинь в другое место. Пора навестить старого знакомого.

Час спустя. Мороз, зима. Ранняя ночь понедельника.

Завывал противный Московский ветер, пробирающий даже через пуховик и шапку-ушанку. Я нагнал Жара в теле и дыхнул горячим дыханием на ладони, быстро их потирая и одну запихивая в карман куртки.

Давно лежит этот билет. Давно было пора его использовать.

Меня вызывают на диалог? Значит я приду. Пора навестить старого знакомого и получить пару ответов.

Я стоял перед входом в Архив.

Следующий том — https://author.today/work/478358