Наместник дьявола

1

— Привет, — безрадостно встретила Света.

Сергей кивнул, буркнул «добрый вечер». Света почти жена, только без штампа в паспорте. Гражданский брак, как сейчас говорят. Забавное словосочетание, будто бы некие несознательные граждане стяпали-сляпали что-то, схалтурили, и получился брак. На производстве — производственный, а у граждан — гражданский.

А, в общем, их взаимоотношения последнее время и вправду попахивают халтурой. Вот и сейчас Светка хмурая и злая, хотя повода ей не давали. Правда они поцапались три дня тому, а она не очень отходчива, если не сказать очень злопамятна, так что дуется до сих пор. Может в ресторан ее оттащить в целях налаживания отношений и борьбы со скукой?

— Ужин на плите, — пробурчала гражданская жена и надменно удалилась.

В жопу ресторан, решил для себя Сергей и, переобувшись в потрепанные домашние тапочки, поплелся на кухню.

Ужин предстал во всей красе в виде заплывшего жиром бульона и остывающих пельменей. Сергей усмехнулся, включил плиту, подогреть бульон и принялся за пельмени, обильно сдобрив их майонезом.

Некстати вспомнилась услышанная на днях байка. Две девицы-красавицы сидели у одной из них дома и мило трещали о своем о женском за бутылочкой мартини. Потом хозяйка извинилась и поскакала на кухню. Там разморозила пельмени, высыпала на стол муку, вываляла в ней полуфабрикат, вымазала руки и все это как раз вовремя — к приходу мужа. Когда же последний появился на пороге, ему было устало сказано: «дорогой, я так устала, весь день тебе пельмени лепила, ты их сам сваришь, а то меня уже ноги не держат». «Дорогому» осталось только сварить пельмени и нахваливать кулинарные способности супруги.

Забавная история, только не про Светку. Эта если что, хитрить не станет, демонстративно грохнет замерзший пакет на стол и скажет: «у нас самообслуживание». Сергей тяжело вздохнул и отправил в рот последний пельмень.

Пока он задумчиво жевал пельмени, бульон вскипел. Ну вот, теперь придется ждать, пока остынет. Что за жисть такая, никакого совершенства в мире! Тут Сергей вспомнил про газету и метнулся в коридор. Вернулся он со свернутой в трубочку желтой прессой и шариковой ручкой.

Статейки про паро-нормальные и прочие не от мира сего явления, он пробежал довольно бегло. Сканворд на всю газету выдался один, да и тот стандартный. «Дед, спаситель зайцев» и «У какого молодца утром капает с конца (детская загадка)» — не вызывали ничего кроме кислой усмешки. Правда, на весь сканворд нашелся один вопрос, на который Сергей ответить не смог: «Мисс воздушный океан». Подвела формулировка, и Сергей, не подумавший о стюардессах, усиленно тыкал в клеточки, не влезающие туда «небо» и «стратосферу». Когда фантазия иссякла, он нехотя полез искать ответы.

Ответов не нашлось. То есть надпись «ответы на сканворд, опубликованный на странице 16» была, а самих ответов не было. Видимо это был случай того самого не гражданского, а производственного брака.

Вместо ответов на последней странице газеты было напечатано нижеследующее:

Дурацкая шутка, расстроился Сергей и принялся за снова остывший бульон. Вот интересно, кому понадобилась так дорогостояще шутить. И потом глупо это, ведь ни телефона, ни адреса, как проследить за теми, кто купится на эту ерунду? А если не прослеживать? А какой тогда интерес так шутить?

И тут Сергею стукнуло, а вдруг это не шутка!..

Кроя себя самыми последними словами, Сергей заперся в комнате и принялся переписывать текст договора.

— Дурак распоследний, лох, лопух, идиот! Какой херней ты маешься? — бурчал он.

И тут же резонно отвечал сам себе:

— А вдруг это не ерунда? Тогда это пахнет хорошим развлечением.

— А если ерунда?

— А если ерунда, — объяснил сам себе Сережа. — То как напишется, так и в унитаз спустится потом. Никто ж не узнает, чем ты тут занимаешься. Чего ты дергаешься?

С этими словами он вспорол палец лезвием, и принялся выдавливать кровь на загодя приготовленное блюдце. Кровь сворачивалась быстро, старая перьевая ручка насмерть отказывалась писать, потому процесс подписания договора несколько затянулся. Когда из побелевшего пальца уже нечего было выжимать, Сергей вывел-таки последнюю закорючку.

Лист формата А4, обыкновенный лист самопроизвольно нагрелся. Сергей выпустил его из обожженных пальцев, и тот нехотя полетел вниз. Раздался громкий хлопок, договор полыхнул и растворился в воздухе, так и не коснувшись паркета.

Сережа тупо пялился на то место, куда должен был приземлиться лист. В дверь забарабанили. Продавец своей бессмертной и единственной, взял бинт и впустил в комнату взволнованную жену.

— Что случилось? — влетела в комнату Света, — я слышала хлопок, а потом запахло горелым.

— Не, всё в порядке, — ответил Сергей, бинтуя руку. — Просто я душу продал.

— Кому продал?

— Ну не господу же богу, — захихикал Сергей, — Дьяволу естественно, как положено, составил договор, потом подписал кровью, договор вспыхнул и пропал. Ща проверим.

Серёга вскочил посередине комнаты, и заорал:

— Хочу, чтобы рука зажила, и вообще все чтоб заживало, как на кошке.

В ту же минуту раздался звонок в дверь.

— Я открою, — Света опасливо покосившись на Сергея пошла к двери, где снова настойчиво тренькнул звонок.

За дверью оказался невысокий, коренастый мужчина, одетый в длинный плащ и в шляпе надвинутой на самые глаза. В руках он держал большую чёрную папку. Открыв папку, мужчина спросил:

— Алтаев Сергей Борисович, я могу его видеть? — и, не дожидаясь ответа, прошёл в квартиру.

Сняв пальто, шляпу и передав их Светлане, он, не спрашивая, прошёл в комнату Сергея. Когда, повесив одежду на вешалку, она вошла в комнату, Сергей увлечённо слушал мужчину, который что-то ему рассказывал.

— Что здесь происходит? Кто это? Сергей!

— …А?! Дорогая, сработало, ты представляешь!! Это чёрт, демон, или как он себя называет проводник. Он…

— Если позволите, я сам всё объясню, — перебил его мужчина. — Меня зовут Трензив, я, как изволил сказать мой подопечный, проводник. Я занимаюсь тем, что решаю спорные вопросы, которые могут возникать после подписания договора. В данный момент я нахожусь здесь в связи с тем, что Сергей Борисович выдал свое первое желание. Ну, у нас тоже без рекламы никуда. Первое желание клиента, некоторые услуги, как начинающему. Исключительно в целях поддержания планки и саморекламы. Ну, вы понимаете.

— Круто, — восторженно выдохнул Сергей.

— Бред, — констатировала Света.

— Отнюдь, — улыбнулся голливудской улыбкой Трензив. — Но вернёмся к нашим баранам, — он достал из папки лист бумаги.

Фыркнув, Светлана ушла на кухню. Проводив взглядом мелькнувшие в разрезе халата стройные ножки мужчины вернулись к созерцанию бумаги.

— Итак, — сообщил Трензив. — Я буду вашим проводником. Повторяю, это значит только то, что я буду появляться при спорных ситуациях и помогать найти компромисс, при котором ваше желание будет наиболее полно удовлетворено, не противореча условиям договора. Я понятно изъясняюсь?

— Вполне, — кивнул светящийся радостью Сергей.

— Хорошо. Так вот, хочу обратить ваше внимание на то, что в договоре есть некая формулировка, которую обычно клиенты пропускают мимо ушей. Мы выполняем «практически любое желание». Что это значит?

— Хотел бы я знать, — пожал плечами Сергей. — А что это значит?

— Это значит, — наставительно начал проводник, вскинув толстый указательный палец. — Что есть желания, которые противоречат условиям договора и препятствуют в случае вашей смерти (уж извините, ничто не вечно под луной) получить причитающуюся нам душу. Варианты таких желаний могут быть крайне разнообразны. Пример: бессмертие, богоподобие и прочие желания препятствующие вашей смерти. Или кто-то изощряется, желает поглядеть на смерть Господа Бога. Иные желают попасть в рай. Это уж совсем свинство, так как договор заключается с прямо противоположной целью. Короче предупреждаю, подобные вещи очень тщательно отслеживаются.

— Так что я совсем не могу стать бессмертным? — расстроился Сергей. — Неужто ваша компания покупает души лишь за презренный металл?

— Обижаете, — насупился Трензив. — У нас самый широкий спектр услуг. И хотя вы не можете стать совсем бессмертным, но можно придумать варианты. Вечная молодость например. Вы не подвержены старению, живете сколько влезет, но никто не гарантирует при этом, что вы не можете сдохнуть от СПИДа или там под машину попав выживете. Это ясно?

— Вполне.

— Тогда, — Трензив вытащил из папки чистый лист и паркеровскую ручку с золотым пером. — Ваши первые пожелания.

— Для начала я хочу счет в каком-нибудь солидном банке на миллион долларов, — подумав, сказал Сергей. — Хорошую машину и пару бутылок дорогого вина.

— А вино то зачем? — удивился Трензив.

— Отпраздновать удачную сделку, — улыбнулся Серега. — Не охота в магазин топать, и ехать тоже.

— Хорошо, — кивнул проводник. — Что еще?

— Пока все.

— Хм, — на лице приспешника Сатаны промелькнуло некоторое разочарование.

Трензив распахнул папку, уложил туда лист и ручку, снова закрыл. В руках проводника сам собой появился конверт.

— Что это? — не понял Сергей.

— Банковская документация, чековая книжка и кредитки, — прокомментировал Трензив, держа конверт на вытянутой руке. — Ваш миллион долларов, иными словами.

Сергей тупо заморгал, в конверт вцепился, как в спасательный круг. Чертов проводник снова что-то выхватил из воздуха. На этот раз пластиковую папочку. Продавец бессмертной души уже ничего не спрашивал.

— Здесь ключи и документы, — монотонно гундел Трензив. — Серый «лексус» стоит прямо у подъезда. Устроит?

— Права есть? — Спросил проводник, получив утвердительный кивок на предыдущий вопрос.

— Да.

— Тогда всего хорошего, — Трензив поднялся и одним неуловимым движением переместился в коридор.

Шляпа надвинулась коренастому проводнику на самые глаза, превращая хозяина в подобие уголовника. Плащ чертяка перекинул поперек руки.

— Счастливо оставаться, — попрощался он.

— А вино, — промямлил Сергей.

— Сейчас доставят, — широко улыбнулся тот. — Надеюсь две бутылки «бургундского» из четырех, которые неофициально подарил министр иностранных дел Франции нашему президенту вас устроят. Во всяком случае, более хорошего вина я в пределах досягаемости не наблюдаю. Удачи, черт вас побери.

Хлопнула дверь. Ошалелый делец еще какое-то время стоял, тупо глядя на дермантиновую обивку.

— Что это за маскарад, — раздался сзади голос Светы. — Твои дружки вконец обнаглели.

Сергей не успел ответить. Тренькнул звонок, и ему снова пришлось лязгать замками. На пороге стоял немолодой, солидный человек в дорогом костюме. В руках у него была небольшая коробка, перетянутая бело-сине-красными лентами.

— Господин Алтаев здесь живет? — спросил мужчина раскатистым басом.

— Это я.

— Сергей Борисович?

— Да.

Мужчина протянул коробку:

— Вам велено передать. Сами знаете от кого.

Сергей поблагодарил, закрыл двери и принялся потрошить коробку. Когда добрался до содержимого, в глазах его заполыхали все огни ада. Наблюдавшая за мизансценой Света поинтересовалась ехидно:

— И что там тебе принесли? Пасхального кролика? Или рождественскую утку?

— Две бутылки вина, которому лет больше, чем тебе.

— Откуда? — фыркнула гражданская супруга.

— От президента Российской Федерации, или от министра иностранных дел Франции. Я, честно говоря, уже запутался.

Света молча повертела пальцем у виска и пошла прочь.

Ночевать ему пришлось в гостиной на диванчике. Как следствие скандала с гражданской женой Серега изгонялся с брачного ложа и отправлялся на диванчик. Такое положение вещей он принимал всегда, как нечто само собой разумеющееся, но сегодня перспектива спать на диване взбесила его. Сергей засыпал лежа под пледом со скрежетом зубовным.

Во сне явилась Анжелка. Бывшая однокурсница, смазливая девка с кукольным личиком, топ модельной фигуркой и завышенным самомнением. Она всегда снилась Алтаеву в те моменты, когда он был неудовлетворен. К таким моментам относились те дни разлада с женой, когда Сергей оказывался на диванчике. Почему снилась именно Анжелка? Наверное, потому, что являлась твердой ассоциацией с сексуальной неудовлетворенностью. В свое время она ему так и не покорилась, не смотря на все попытки Алтаева затащить сокурсницу в койку.

Анжела предстала в полуобнаженном виде, мягко улыбаясь, приблизилась к нему. Сергей почувствовал неодолимое желание. Потянулся за сновидением, то вопреки ожиданиям не растаяло, а нежно прикоснулось к его груди, повела рукой ниже, ниже…

Сергей проснулся от прикосновения. Тонкая, полная изящества рука нежно и неумолимо приближалась к низу живота. Алтаев вздрогнул, потер глаза спросонья. Перед ним сидела Анжела.

— Ты? — опешил Сергей. — Ты как сюда попала?

— Через дверь, — тихо сказала неприступная однокурсница. — Меня впустила какая-то женщина. Это твоя жена? А, впрочем, не важно. Я не могу без тебя больше, Сережа. Я пришла, порвала всю свою жизнь, отбросила мужа, перечеркнула все, что было до того. Я не могу без тебя.

Ее рука тронула его волосы, потом снова пустилась в путешествие по телу довольно замысловатыми путями.

— Ты же тоже этого хочешь, — ласково шепнула она.

Сергей не ответил. Я сплю, пронеслось в голове, ущипните меня посильнее.

— Все что ты хочешь, — так же тихо произнесла ночная гостья и ощутимо ущипнула Сергея, потом снова принялась ласкать, добавила. — Но так, по-моему, приятнее.

— Черт побери, — выругался Сергей, поток скачущих мыслей вдруг оборвался, и он притянул к себе девушку. — Иди сюда.

Проснулся он поздно. Тело после ночных забав приятно гудело. В квартире было тихо, только на кухне что-то погромыхивало. Света или Анжела? Сергей приподнялся, диван жалобно скрипнул.

Алтаев встал, обернул вокруг талии сложенный вдвое плед и поплелся на кухню. Светы у плиты не было, Анжелы там, впрочем, тоже не оказалось. Над сковородой колдовал коренастый проводник. На звук шагов Трензив обернулся и расплылся в добродушной улыбке.

— Доброе утро, Сергей Борисыч, как спалось?

Сергей не нашелся что ответить, а чертов проводник продолжил радушно-суетливо:

— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах правды нет, говорят. Сейчас завтракать будем. Вы как к яичнице относитесь? Положительно? Вот и славно. Ваша жена вам, кстати, записочку оставила.

Трензив протянул Сергею лист в клеточку с ободранным краем. Тот принял лист и задумчиво уткнулся в рубленные фразы накарябанные нервным почерком:

— Ушла и вещи собрала, — добавил проводник.

Сергей тупо поглядел на бумажку, потом перевел взгляд на приспешника дьявола и вдруг неожиданно взорвался:

— Какого рожна! Что все это значит, черт вас задери!

— Ну вот, — печально усмехнулся Трензив. — Начинается. Организовать задирание меня чертом невозможно, по той причине, что это членовредительство нанесенное одной из сторон заключивших договор. А что до остального, то вы сами пожелали…

— Это не я, — чуть успокоился Сергей. — Это мое подсознание.

— Вот только Фрейда мне не надо, — скривился проводник. — Сознательное, бессознательное. Он, кстати, тоже был нашим клиентом. Иначе с чего бы человек, закомплексованый настолько, что не мог девственности лишиться до весьма зрелого возраста, смог с такой легкостью раскрутить такую бредовую концепцию?

— Меня не волнует Фрейд, — оборвал поток воспоминаний Сергей. — Мне интересно, где Света?

— Сейчас? На работе. А вообще уехала обратно в свою квартиру. По месту прописки, так сказать.

— Ну, хорошо, — сдался Сергей. — Светка ушла из-за моих желаний. А Анжелка? Я ведь ее, кажется, сюда желал?

— Кажется, вы желали ее на одну ночь? — поправил Трензив.

— Но Светку-то я желал не на одну ночь!

— Не кипятитесь, Сергей Борисович, — заворковал проводник. — Что вы заладили «Светка, Светка». Вам ведь достаточно только пожелать, и она вернется. На совсем. И будет вас любить до гробовой доски, прощая любую измену. Хотите?

— Нет, — подумав, отозвался Алтаев.

— Вот и славно. А теперь кушайте яичницу. Кушайте, и слушайте. Вот ваш договор, заверенный и подписанный обеими сторонами. Как вы помните, он может быть разорван в одностороннем порядке. Правда, я не думаю, что вы захотите его рвать. Но, тем не менее, по договору, договор остается у вас. Смотрите, не потеряйте, а то в случае чего рвать нечего будет.

Сережа слушал, уплетая острую, сдобренную кучей специй яичницу с колбасой. То, что казалось сначала глупой шуткой, оказалось вполне себе реальным фактом, от которого теперь отмахнуться нельзя. Договор лег перед ним на стол. Алтаев пробежался глазами по тексту, полюбовался появившимися в конце печатью и каллиграфическим вензелем хозяина преисподней, затем сложил листок и запихнул его во внутренний карман пиджака. И тут же вздрогнул.

Ведь пришел на кухню, завернутый в плед, а теперь сидит в костюме, при галстуке. Сергей удивленно воззрился на проводника, тот пожал плечами:

— Вы хотели убрать договор в карман пиджака, значит, вы хотели, чтобы на вас был пиджак. Не смотрите вы так на меня, костюм от Кардена, очень не плохой. И галстук тоже ничего, ручная работа. Один художник по батику сотворил. Между прочим, у него этот галстук стоит семьсот долларов, да и то, ежели поторговаться. Если вы считаете, что это дешевый галстук, то можно его и поменять, но к этому костюму он подходит очень хорошо. Хотите поменять?

— Хочу приписку к договору, — сердито пробурчал Сергей. — Чтобы исполнялись только те мои желания, которые сказаны вслух или подуманы только сознательно, а не бессознательно, во сне, под наркозом или гипнозом. Это можно?

— Это можно, — благосклонно кивнул Трензив.

На работу Сергей приперся с большим опозданием и совсем не для того, чтобы работать. Очень хотелось поговорить с директором. Начальство в последнее время достало хуже некуда, а другую работу найти Сергей не мог, потому сидел и молчал в тряпочку. Теперь надобность в подобном сдерживании эмоций отпала. Ни от работы, ни от начальства он больше не зависел.

Любовь Дмитриевну, изящную для своих сорока пяти директорскую секретаршу, Сергей попытался игнорировать. Он просто пер мимо, но та была на чеку.

— Куда вы, Сережа? Олег Феликсович занят, — встала на пути секретарша. Сейчас она напоминала сторожевую башню, если конечно башня может иметь бюст весьма себе нехилого размера.

— Дорогая моя, — беспечно отозвался Сергей. — Я бы хотел, чтобы вы не совали свой припудренный носик в чужие дела.

В глазах Любы заполыхали молнии, с такой скоростью, будто бы там заперли Перуна и Зевса на пару. Секретарша открыла рот и тут же снова его закрыла. На лице ее возникло неимоверное удивление, явно хорошо очерченный дорогой косметикой ротик захлопнулся вопреки желаниям его хозяйки. Сергей мысленно возликовал, любуясь произведенным эффектом.

— А теперь, Любочка, — сладко произнес Алтаев. — Приготовьте кофе. У нас с шефом будет деловой разговор. Мне покрепче и сахару пять ложек на чашку, а Олегу, как пожелаете.

Любовь Дмитриевна кивнула и отступила, сдавая позиции. Нет, не башня, мелькнуло у Сергея, если может менять дислокацию, тогда скорее танк. Танк с бюстом. Не особо церемонясь, он распахнул дверь, вызывавшую когда-то трепет, легким пинком.

Олег Феликсович в это время был занят крайне важным делом. Он качал из интернета порнуху, а так как подобного добра в сети качать — не перекачать, то и работы у директора было непочатый край. От грубого вторжения, разомлевший шеф не просто вздрогнул, подскочил. Дабы не оказаться застигнутым врасплох, Олег Феликсович ткнул в кнопку «пауэр», отрубив компьютеру все возможности, докачать очередную картинку. Когда директор увидел, кто отвлек его от работы, внутри закипела ярость.

— Что это значит, Алтаев?! — возопил Олег в праведном гневе. — Какого черта?! Люба, почему вы позволяете…

— Звук убавь, — попросил Сергей.

Как по мановению волшебной палочки в кабинете наступила тишина. Шеф продолжал, напрягая связки, открывать рот. Лицо его побагровело, на лбу и на шее вздулись уродливыми змеями вены, но звука не было. Наконец он удивленно затих и уставился на Алтаева.

— Не напрягайся, Феликсыч, — нагло ухмыльнулся Сергей. — Инфаркт хватит. Я теперь могу к тебе как угодно заходить и когда угодно. Я теперь вообще все могу, так что смирись.

Начальник посмотрел на него с мольбой в глазах, и Сергей смилостивился:

— Ну, говори, чего хотел, только без воплей.

— Что вы хотели, Сергей Борисович? Повышения зарплаты, перевода на должность? — залопотал Олег не своим голосом тихим и подавленным.

Сергей снова усмехнулся. Шеф видимо и сам понял, что происходит с ним что-то не то, и снова взорвался:

— Какого черта я несу?! Какого хрена ты сюда вламываешься?! И что, черт подери здесь…

— Звук, — провозгласил Сергей и щелкнул пальцами.

— …происходит? — шепотом закончил Олег Феликсович.

Сергей прошелся по кабинету, уселся в кресло напротив начальства, откинулся на спинку и закинул ноги на стол. В дверь тихо постучали, вошла Люба с подносом. На подносе дымились и исходили ароматом две чашки кофе. Между ними устроились сахарница, кофейник, маленький кувшинчик с молоком, блюдце с лимоном, бутылка коньяка и вазочка с конфетами. Любовь Дмитриевна четкими, отточенными движениями быстро расставила все это богатство на столе и, прихватив поднос, удалилась.

— Что здесь?.. Что?.. Происходит здесь… — жалко промямлил начальник.

— У меня умер двоюродный дядя нефтяной магнат и оставил в наследство миллион баксов, — похвалился Сергей.

— А почему я?.. У меня… с голосом… Почему?

— Это влияние моего магнетизма и искрометного врожденного обаяния, — язвительно заметил Алтаев и расплылся в улыбке. — Но поговорим о другом. Мне больше не нравится на тебя работать, Олег. Я хочу, чтобы теперь ты поработал на меня.

— Как?! — рявкнул директор, но тут же взял себя в руки, памятуя о врожденном и искрометном магнетизме, сказал тише: — Как это может быть? Ведь фирма принадлежит мне.

— Больше не принадлежит, — безапелляционно заявил Сергей.

— Нет позвольте…

— Я ее у тебя покупаю!

— Никогда!!! — вскрикнул Олег Феликсович.

Сергей спустил со столешницы ноги, сел прямо, придвинув к себе чашечку с крепким кофе. Ноздри Алтаева затрепетал, ловя бесподобный аромат. Он сделал глоток.

— А я хочу, чтобы ты мне ее продал, — размеренно, чуть ли не по слогам произнес новоявленный миллионер.

— Да, конечно, — сник Олег. — Я позвоню своему юристу, он оформит сделку. С другой стороны я буду при деньгах и совершенно спокойно смогу открыть новое дело.

— Нет, — гнусно улыбаясь, сообщил Сергей и шумно отхлебнул из чашки. — Я хочу, чтобы ты остался и исполнял роль директора в моей конторе.

Глаза директора налились кровью:

— Никогда! — прорычал он, словно разбуженный вулкан.

— Завтра утром я жду тебя на работе, Олежик.

— Я тебе не Олежик! Я…

— Я ХОЧУ, чтобы завтра утром ты пришел на работу, Олежик. Я ХОЧУ, чтобы ты работал на меня.

— Как скажете, Сергей Борисович, — Директор опустил голову, голос его звучал глухо. — Я с радостью займу любую должность под вашим началом. Хоть грузчиком в три смены, лишь бы на вас работать.

— А вот это уже перебор, — сказал Сергей поглядев куда-то наверх, словно общался с невидимым богом.

В два глотка он добил кофе, поднялся из-за стола:

— Я заеду завтра, Олег. Подпишу все документы, выпишу чек. Ты чек возьмешь? А хочешь наличными? Сколько стоит твоя контора? Ладно, звони юристу, оформляй. Завтра разберемся.

Директор молчал. Алтаев пристально посмотрел на него, сказал мягко, по-дружески:

— Да ты не напрягайся, Олег Феликсович. Жизнь прекрасна. Ты пей кофеек. Можешь коньячку тяпнуть за мое здоровье. А хочешь, трахни свою Дмитриевну, она согласится. Я хочу, чтобы она согласилась. Все, старик, до завтрева.

Оставив директора в тяжелом раздумье, Сергей покинул кабинет. В приемной зацепился взглядом за секретаршу. Застыл на секунду.

— Люба, — сказал покровительственным тоном. — Сегодня объявляется выходной. Нет, даже праздник. Оповестите об этом всех сотрудников. И еще, все они приглашаются на праздничный банкет. Ресторанчик на углу знаете? Вот пусть вся фирма подтягивается туда часам к двум.

— Банкет за счет фирмы?

— Банкет за мой счет, — ухмыльнулся Алтаев. — И вас я тоже ожидаю, разумеется.

Секретарша кивнула. Когда Сергей уже готов был покинуть помещение, его догнал голос Любы:

— А что за праздник?

— День восшествия на престол святого Сергея великомученика, — с долей кощунства провозгласил он и вышел.