Наковальня звезд

Часть 3

Мартин нашёл Вдвое Выросшего в учебной комнате, ввязавшимся в жаркую дискуссию с Эйрин Ирландкой и Карлом Фениксом. Паола, уютно устроившись в углу кушетки, вязала одеяло.

— Но вы же не пишете романов, — говорил Карл, — так же, как и стихов. Вы создаёте только прославляющие оды… Полагаю, они прозвучат, как музыка для нас. Но всё же это несравнимо с литературой.

— Мы нам сложно понять, — сказал Вдвое Выросший. — Я мы пришли к мысли, что вещи, описанные в вашей литературе — вымысел, не имеют места в реальной жизни. Описанная вами история есть неопределённое. Разве не лучше прежде узнать правду перед сообщением?

— Нам нравится иметь дело с вещами, которые не случались в жизни, — заметила Эйрин Ирландка. — Но нужно ясно осознавать разницу между вымыслом и ложью.

— Будь я проклят, если что-нибудь просекаю в этом, — улыбаясь, сказал Карл.

— Карл имел в виду, что ему не легко понять разницу между вымыслом и ложью, — оторвав взгляд от вязания, объяснила Паола. — Но различие, конечно же, существует.

Эйрин повернулась к Мартину:

— Нам трудно объяснить это ему.

— Мы мы не выдумываем ситуаций для мы наших историй, — сказал Вдвое Выросший. — Этим можно запутать, особенно молодых.

— Я мы, — Эйрин прочистила горло. — Я думаю, мы понимаем разницу. Вымысел расслабляет, как сон. Ложь, утаивание правды, преследует цель получения каких-либо социальных благ.

— Мы мы не видим снов, — сказал Вдвое Выросший. — Мы наши методы сна отличаются от ваших. Мы мы спим редко, мы наш мозг отдыхает, когда мы мы спим, но мы наши верёвки неактивны каждые несколько дней.

— Верёвки спят? — спросила Паола, снова оторвавшись от вязания.

— Верёвки имеют ментальную активность, неприемлимую мыслить индивидуально, — объяснил Вдвое Выросший. — Они не умны, но действовуют запрограмированно.

— Инстинктивно, — предложил свой вариант Карл Феникс.

— Можно ли вымыслом называть вид сна, который видит несколько людей? — спросил Вдвое Выросший. От него пахло перцем и морской солью. Он всем интенсивно интересовался, но Мартин почувствовал запах скипидара, — его активность, возможно, была вызвана просто нервозностью.

— Я полагаю, — сказала Эйрин, — Люди выдумывают истории…

— Должен ли вымысел походить на реальность? — перебил её Вдвое Выросший, все более распаляясь.

— Да, иногда вымысел базируется на реальных фактах, — подтвердил Карл.

— Мы лезем в абстрактные дебри, — предостерёг Мартин.

— Базируется на реальной жизни, — повторил Вдвое Выросший. — Значит, люди могут вести себя так, как ведёт себя герой выдуманных историй?

— Ну… — Мартин запнулся.

— Герои выдуманных историй иногда делают вещи, которые люди и хотели бы сделать, но не могут себе позволить, — объяснила Эйрин, весьма довольная тем, что ей удалось так чётко сформулировать свои мысли.

Но Вдвое Выросший опять ничего не понял:

— Я мы имею вопросы. Я мы прочитали короткие истории, а сейчас читаем новеллу, которую съем не так быстро.

— Закончу, — машинально поправила его Паола.

— Закончу новеллу, — повторил Вдвое Выросший. — На некоторых страницах я мы увидели похожесть в поведении людей в книге и в жизни. Но на других страницах, другие тексты, поведение героев отличаться от того, с которым я мы сталкивались в жизни. Такое поведение неприемлимо для людей, которых мы мы знаем, да?

— Какое такое поведение? — спросила Эйрин.

Мартину захотелось сейчас же прервать этот разговор. Запах скипидара становился все интенсивнее. Вдвое Выросший был нервозен, чувствуя какую-то угрозу. Казалось, он уже хотел спастись бегством.

— Приносить другим зло или применять насилие, — ответил Брат на вопрос Эйрин. — Желание убить, сделать другого пассивным. Я мы прочитали «Макбет», я мы прочитали «Генриха IV», я мы почти прочитали «Соблазны Ада».

— Да, тема насилия очень популярна в литературе, — кивнул Мартин, — Но оно играет значительно меньшую роль в повседневной жизни.

Эйрин подарила ему взгляд, говорящий: И значительно большую роль в политике.

— Некоторые из людей способны на насилие, — произнесла она вслух. — Иногда, когда мы боимся…

— Это эмоциональный страх, когда вы желаете спрятаться, скрыться, — опять перебил её Вдвое Выросший. — Мы наш страх отличается от вашего. Вы не только желаете спрятаться или скрыться, но ещё и хотите разрушить то, что испугало вас.

— Это не лишено смысла, не так ли? — заметил Карл.

— Но я мы не знаем эмоциональный страх. На что это походит: на желание спрятаться, или на желание сделать насилие?

— Это одновременное желание и бежать, и бороться, — ответил Карл. — Это страстное желание защитить себя, свою семью, своих друзей.

— Но вы отдаёте себе отчёт в том, что противник неизвестен? Или неизвестность действовует на вас возбуждающе? Мы мы предпочитаем опасности неизвестного опыт знания, понимания. Вы — нет?

— У нас есть люди, любящие риск, — сказал Мартин.

— Но такие люди встречаются не так уж часто, — добавила Эйрин, — большинство людей стараются застраховаться от опасности.

— Но это сложно, — заметил Вдвое Выросший. — Разве новые друзья — это не риск? Вы хотите застраховаться от новых друзей?

— Давайте продолжим эту дискуссию позже, — предложил Мартин. — Нам необходимо обдумать наши ответы, чтобы не давать неправильных формулировок.

— Да, необходимо больше думать, — согласился Вдвое Выросший. — Глядя на людей, понимаешь, насколько они отличаться от мы нас. Может быть, книги дают толчок к беспричинным смертям?

— Нет, что ты! — Глаза Эйрин широко распахнулись. — Вымысел есть только способ выпустить пар.

— Что? — переспросил Вдвое Выросший.

Она имеет в виду, книги помогают избавиться нам от личной и социальной напряжённости, — объяснила Паола. — Думаю, Мартин прав, нам следует вернуться к этому позже, позволить людям и Братьям задать друг другу вопросы и подебатировать. Сейчас мы только мутим воду.

Вдвое Выросший выпрямился и расправил верёвки. Кажется, он успокоился, Мартин уже не чувствовал прежнего запаха.

— Я мы получили удовольствие от таких разговоров, — признался Вдвое Выросший. — Я мы становимся менее отсталым от жизни.

В пустом помещении, разделяющем территорию людей и Братьев, Мать Змей и мом ожидали прихода Мартина, Эйрин, Ариэли и двух Братьев — Каменщика и Небесного Глаза.

Паола Птичья Трель, кажется, была очень удивлена, что Мартин отобрал её для дебатов, но Мартина все более и более поражало её мастерство в общении с Братьями.

Ариэль была тиха, насторожённа и несколько нервозна. Вслух никто не поинтересовался, почему выбрали именно их, а сам Мартин им этого не сказал.

Он и Гансу сообщил об этой встречи, и был немало удивлён тем, что тот отказался присутствовать.

— Мне кажется, работая слишком близко с Рексом, я заразился от него неприязнью к верёвкам, — объяснил он свою пассивность. — А ты иди. И задай им вопросы позаковыристее. — Ганс, казалось, мрачнел на глазах.

Мартин постарался забыть об этом на время. Мать Змей и мом расположились прямо перед ним. Каменщик и Небесный глаз свернулись в кольца и слабо шуршали. Они не испускали никаких запахов, насколько Мартин мог почувствовать.

— Мы можем начать, — объявил мом.

— Мы должны принять важное решение, — начал Мартин. — Но прежде нам необходимо согласовать, какую мы примем стратегию. И я думаю, мы должны… немного очистить воздух.

Ему не хотелось поднимать вопросы доверия, но сейчас просто не видилось возможности уклониться от этого.

Каменщик сказал:

— Это хорошо, что мы все мы собрались. Но для мы нас чистый воздух предостережение. Объясни, что ты хотел сказать?

— Чем больше мы узнаем о Левиафане, тем более удивляемся, — сказал Мартин. — Она выглядит разнорассовой звёздной системой.

— Как базарная площадь на береговой линии, — выразила Паола ту же самую мысль словами, более приемлемыми для Братьев.

— Да, это так, — подтвердил Небесный Глаз.

— Мы не заметили посетителей-чужаков, возможно, это изолированный базар, — продолжил Мартин. — Но это служит доказательством, что там проживают разумные существа различного вида. Если только это не очередная иллюзия, если мы не ошиблись с такой дальней дистанции. Что же нам делать дальше?

— Вы спрашиваете нас? — удивился мом.

— Не совсем. Вопрос скорее риторический.

— Мы мы против начала судебного следствия без доказательства вины, — провозгласил Каменщик.

— Так же, как и мы, — кивнул Мартин. — Но, кроме всего прочего, возможно, именно за этот предлог, как за штору, и прячутся убийцы.

— Мы все мы должны быть более, чем уверены, в осуждении этих миров, — подчеркнул Небесный Глаз.

— Я думаю, в конце концов, мы придём к согласию в этом вопросе, — спокойно подчеркнул Мартин. Они до сих пор не пахнут. Что это может означать? — Итак, мы намериваемся продолжать выполнение миссии. Как много кораблей мы можем изготовить из «Спутника Зари» и «Путешествующего Дома»?

Ответил мом:

— Столько, сколько нужно. Ну и сколько вам нужно?

— По крайней мере, три. Люди должны войти в систему Левиафана замаскированными под простых путешественников. Можем мы создать корабли различного вида, — такие, которые не будут напоминать Корабль Правосудия?

— Можем, — кивнул мом.

— Не будет ли это для мозгового центра корабля нарушением Закона, если он поможет нам создать такие корабли?

— Интересный вопрос. Я мы согласны помочь вам, — сказал Каменщик.

— Это уместнее, чем снабжать вас сейчас новыми Кораблями Правосудия, — согласился и мом.

— Мне кажется Левифиан — совсем не то, чем он кажется, — сказал Мартин.

— Многообещающее начало, — заметил Каменщик.

— Надо быть осмотрительными, — добавил Мартин.

— Согласны.

— Продолжая рассуждать логически, мы не можем не прийти к выводу, что под маской могут скрываться убийцы…

— Согласны, — повторил Каменщик.

— Убийцы, обладающие знаниями, и не просто знаниями, а сверхзнаниями всех цивилизаций, которые их окружают, и всеми их способностями, — продолжил Мартин.

— Как я понял, вы хотите получить корабль, который могли бы построить именно в такой цивилизации? — уточнил мом.

— Да, корабль, который невозможно было бы разрушить без межзвёздного отголоска, ответной реакции протеста других цивилизаций, — сказал Мартин.

— Вы вкладываете в маскировку иной смысл, нежели мы мы. Вы исходите из предположения, что убийцы принимают во внимание, что они находятся не только под мы все нашим контролем.

Мартин кивнул.

— Он сказал «да», — пояснила Паола.

— Это замечательная проницательность, — сказал Каменщик. Появился лёгкий запах перца и свежеиспечённого хлеба — признак интереса, а возможно, даже и удовольствия. — Я мы видим это родственно вашей литературе, как вымысел или стратегическая ложь. Все это переоборудование Корабля Закона — это тоже входит в сценарий игры?

— Ганс и я уверены в том, что Корабль Правосудия следует разделить на несколько кораблей, — сказал Мартин. — Один их них войдёт в систему, замаскированный, но и действительно невооружённый — для разведки; два других будут находится на более отдалённых орбитах. Если мы получим вердикт виновности, внешние корабли получат оружие. И мы постараемся завершить нашу Работу. Если же убийцы уже не живут здесь…

— И если мы не сможем уничтожить их без нанесения вреда невиновным, — добавила Ариэль. И Мартин не мог с ней не согласиться. Да, но что будет, если это случится?

— Или если мы не сможем найти их или распознать, — внёс ещё поправку Мартин, — тогда мы изменим наши планы.

— Это вполне осуществимо, — сказал мом. — В любом случае полезная информация будет полезна. Вы хотите сами спроектировать судно, которое войдёт в систему Левиафана, или вы просите об этом нас?

— Мы и сами могли бы сделать, но, всё же, нуждаемся в помощниках, — ответил Мартин. Ариэль явно хотела что-то добавить, но он сурово посмотрел на неё, и она поджала губы.

— Вашим проекировщикам следует подумать о многих вещах, — заметил мом. — Кораблю, который войдёт в систему Левиафана, не следует выглядеть открыто угрожающим. Но он не должен смотреться, и как корабль из слабой цивилизации. Не следует демонстрировать способности, равные способностям Корабля Правосудия. Ваша команда не должна обнаружить, что ей известны возможности убийц, например то, что вы знаете, что они могут превращать материю в антиматерию.

Мартин кивнул.

— Когда вы примите решение? — поинтересовался мом.

— Через пару дней, возможно, даже быстрее, — ответил Мартин.

— Разделение и суперторможение должно начаться не позднее десяти дней, — предупредил мом.

— Можете ли вы ещё сообщить что-нибудь полезное для нас?

— Если убийцы до сих пор находятся в системе Левиафана, шансы, что они знают людей, практически равны нулю. Ни один из зондов-убийц не сумел выбраться из Солнечной системы Земли. Маловероятно и то, что они знают Братьев. Переход зондов из системы Братьев происходил под наблюдением Благодетелей, любая информация им была недоступна.

— Мы нам хотелось бы быть частью команды корабля, направляющегося к Левиафану, — сказал Небесный Глаз. — Это возможно?

— Это возможно, — ответил мом.

Мать Змей, изогнувшись, плавала в нескольких сантиметров от пола, пурпурные лестничные поля слабо светились внизу. Этим Матери Змей отличались от момов; Мартин никогда не видел момов, вышедшими из полей. Голоса Матерей Змей напоминали звуки низких духовых инструментов в струнном оркестре.

— Братья могут сыграть ключевую роль на кораблях, оставшихся вне системы, — протрубила Мать Змей.

— Вы будете голосовать по этому поводу? — спросила Паола.

— Каждый из мы нас сам примет решение индивидуально, — ответила Мать Змей.

От Небесного Глаза и Каменщика пошёл сильный запах просоленного морского воздуха.

— Это будет объективное Тройное Решение, — подчеркнул Каменщик — и мы мы его сообщим за несколько дней до начала действий.

— У меня есть ещё один вопрос, — сказал Мартин и почувствовал, как что-то сжало его грудную клетку. — Вопрос не из лёгких, но я надеюсь на такой же прямой ответ.

Воцарилась тишина, лишь Небесный Глаз и Каменщик слегка шуршали.

— У многих из нас сложилось впечатление, что библиотека Братьев намного богаче, чем наша. Почему? Значит ли это, что нам меньше доверяют?

— Каждому виду существ в природе предоставляется информация, необходимая для выполнения их роли в деле Правосудия, — ответил мом.

— Мы чувствуем, что мозговой центр корабля не доверяет людям в той степени, в какой доверяет Братьям, — не отступал Мартин.

— Каждый род отличается своими нуждами и способностями. Поэтому различна и информация.

— Так значит, нам будет отказано в доступе к библиотеке Братьев? — спросил Мартин.

В разговор вступила Мать Змей:

— Ваш Корабль Правосудия старше корабля Братьев. Этим и продиктована разница.

— Я думаю, это лишь частичное объяснение…

— Отношение и планы меняются, — добавила Мать Змей.

Мартин кивнул:

— Мне хотелось бы добиться большей ясности. Скажите вы людям доверяете так же, как Братьям, или нет?

— Мы не уполномочены — доверять или не доверять, так же как не уполномочены принимать иные решения подобного характера, — ответил мом.

— Благодарю вас, — процедил сквозь зубы Мартин. К нему приблизилась Ариэль и коснулась его руки, и внезапно её поддержка придала ему новые силы. — Но мы не нуждаемся в уклончивых ответах. Благодетели не могли знать наших характеров перед тем, как ваш корабль достиг системы Земли… Несомненно, вы сами оценивали наши способности.

Внезапно раздался голос мозгового центра корабля. Мартин вздрогнул

— Мозговой центр корабля не может принимать подобных решений. Если они и были приняты, то не нами.

Мартин ощутил, что по щекам у него текут слезы. Устыдившись подобного проявления эмоций, он постарался взять себя в руки и спросил:

— Мы в подчинении у Братьев?

Каменщик явно начал возбуждаться. Запах от него возрос, он начал вибрировать. Небесный Глаз дважды свернулся и развернулся, качая головой.

— В этом есть нечто обидное, — сказал Каменщик. — Мы мы не желаем, чтобы мы наши партнёры обижали.

— Наших партнёров обижали, — автоматически поправила Паола.

— Нам необходимо знать, будут ли нам доверять, — повторил Мартин, как ему показалось в сотый раз.

— Обе библиотеки будут открыты для тех, кто занимается наукой, — вновь зазвучал голос мозгового центра корабля. — Решать, что им пригодится, а что нет — это дело людей и Братьев, а не мозгового центра.

— У меня такое впечатление, что мы приближаемся к краю пропасти, — печально сказала Паола, когда они втроём направились к отсеку Ганса. — Может быть, нам вовсе не следует узнавать всю правду.

— Возможно, Братья боятся нас, — предположила Ариэль, — или того, что мы можем сделать.

Паола удивлённо спросила:

— Чего они могут бояться?

Голос Мартина задрожал от гнева:

— Они, наверное, думают, что мы станем планетными убийцами.

Ариэль постаралась произнести слова, как можно спокойнее:

— Похоже, Рекс не убедил их в обратном. А момы? Что думают они?

— Наверное, то же самое, — буркнул Мартин.

— Почему же тогда они ни сбросят нас, ни убьют, ни сделают что-либо в этом роде?

— Ну зачем же им самим применять насилие? К томУ же, мы — жертвы. Они спасли нас. И им нужно, чтобы мы закончили Работу.

— Почему бы им не убрать нас в сторону, заменив Братьями? — не унималась Паола. — Они ведь тоже жертвы.

— Они могут бояться Братьев, — предположил Мартин. — Как мы можем их разубедить, доказать, что не станем убийцами? Что можем противопоставить?

Паола резко повернулась к нему:

— Меня, — она прислонила руку к груди. — Тебя. Всех нас, кроме Рекса.

— Откуда они могут знать, что от нас ожидать? — спросила Ариэль. — Задайте себе такой вопрос.

— Да достаточно только посмотреть на меня! — воскликнула Паола, уже открыто плача сейчас. — Я же совершенно не похожа на убийцу!

— А что, разве пацифистов посылают расправляться с мирами? — Мартин почувствовал, как возрастающее до этого раздражение, наконец-то отпустило его. Он расслабил плечи. — Кто мы? Члены альянса? Или просто балласт?

Клёвая носом, Мартин проверял эскизы «Троянского Коня». Он, Хаким, Чэм, Донна Изумрудное Море и Джакомо в содружестве с Сухой Кожей, Шелковистым и Небесным Глазом, провели большую часть последних двух дней детально разрабатывая эти чертежи. В данный момент Небесный Глаз преставлял чертежи на одобрение Каменщика.

— Он уж точно не выглядит, как Корабль Правосудия, — заключил Ганс. — Он выглядит, как отличная баржа.

Восьми метров в длину, со сверкающей красной поверхностью, с лазерными и солнечными парусами, прикреплёнными на корпусе, с двумя изогнутыми манипуляторами, с надёжными защитными приводами, реагирующими на материю и антиматерию, «Троянский Конь» напоминал собой продукт ранних технологий изготовления межзвёздных кораблей-путешественников.

Люди и Братья добились того, что корабль смотрелся невооружённым и безвредным настолько, насколько только может выглядеть невооружённым и безвредным космический корабль, отправляющийся в путешествие, — корабль, который может встретить в пути потенциальных как партнёров, так и противников.

— Момы говорят — построить такой корабль реально, — сказал Мартин. — Они сказали, он будет летать и даже будет удобен.

— А обмолвились ли они по поводу того, годимся или нет мы на роль союзников? — спросил Ганс. У него под глазами появились мешки. Он провёл очень много времени в полном одиночестве, вот так же, как сейчас, сидя посреди каюты, скрестив ноги.

Вторая кушетка стояла пустой — Роза теперь только время от времени делила с ним апартаменты. Но по увядающим цветам в вазах можно было судить, что она не появлялась здесь несколько дней.

— Я не знаю, что они думают, — ответил Мартин. — Рекс дал толчок возникновению многих нежелательных для нас чувств у Братьев. Раз они столкнулись с этим…

— А если я прикажу казнить Рекса прямо здесь? Это что — сделает их счастливыми? — фыркнул Ганс.

— Нет, будет ещё хуже, — сказал Мартин.

— Однако если они не любят нас, значит обязательно сделают какую-нибудь гадость через пару дней.

— С какой стати?

— Я сужу об этом на примере Розы, — объяснил Ганс. — Вот послушайте. Она отказалась трахаться, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала, — Ганс заговорил, имитируя глубокий, музыкальный голос Розы: «Я поняла, какой ты на самом деле. Ты насмехаешься надо мной, ты удерживаешь меня, мешая выполнять порученную мне миссию». — Он ухмыльнулся, — Ладно, по крайней мере, мне удалось надолго отвлечь её от бунтарских мыслей. Неплохо было сделано, не правда ли?

Мартин отвернулся.

Ухмылка Ганса исчезла.

— Мартин, но она же действительно воскресла для Работы и какое-то время была даже полезна нам. Но, чёрт побери, все эти её истерики! — И он снова передразнил Розу: «О, Ганс, мы согрешили. Мы недостойны нашей Работы». Интересная трактовочка, не правда ли?

— Где она сейчас? — спросил Мартин.

— Не знаю.

— Я попрошу Ариэль присмотреть за ней.

— Не знаю, есть ли вообще такой человек, который сможет контролировать её действия. Её нужно запереть на замок. Иначе она всех нас возьмёт за горло, — Ганс поднял жезл и вновь уткнулся в чертежи будущего корабля, — Что происходит на борту корабля?

— Момы и Матери Змей считают, что маловероятно, что убийцы что-то знают о Братьях. А Братья, в свою очередь, согласились с тем, чтобы команда была составлена из людей…

Ганс залился смехом, от которого у Мартина мурашки пошли по телу:

— О, как они добры! Ну, конечно, как же иначе! Ведь это, скорее всего, миссия самоубийц!

— Не приписывай им того, чего нет, Ганс, — с возмущением произнёс Мартин. — Они так же, как и мы, хотели бы выполнить Работу.

— Лично я предпочитал бы смотреть на это со стороны.

— А мне кажется, что по психологическим и политическим соображениям было бы лучше всего, если бы шанс остался у нас, но Братья бы тоже присутствовали на борту корабля.

Ганс, прищёлкивая языком, вертелся вокруг изображения корабля.

— А если мы столкнёмся на Левиафане с местными жителями, как мы объясним то, что у нас на борту два рода существ?

— Хаким и Джакомо по этому поводу разработали целую легенду. Два различных вида разумных существ из одной звёздной системы скооперировались после нападения на них внешних врагов. Альянс довольно хрупкий, но команда дисциплинированная…

— Ну что ж, в придумывании историй мы, кажется, переплюнули Братьев. Ну и где же находится наша звёздная система?

— Хаким разыскал на звёздном небе звезду в сорок световых лет от Левиафана. Это означает, что «Троянскому Коню» теоретически понадобилось бы около четырёх сотен лет, чтобы добраться сюда. Команда в это время по легенде находилась в глубоком сне.

— Ну, а что разогнало это корыто до скорости в одну пятую световой?

— Толчок лазера и работа солнечных парусов. Никакой антиматерии, никаких технологий трансформации, никакой саморегулировки.

— И ты думаешь, убийцы не догадаются, что всё это — чушь собачья? Поверят, что на расстоянии сорока световых лет они не смогли засечь трассерный след от запуска нашего корабля? — недоверчиво поморщился Ганс.

— Корабль такого размера и световой трассер на расстоянии сорока световых лет не заметить вполне реально. И момы подтверждают, что такая хитрость может сработать.

Ганс снова пощёлкал языком, затем, отвернувшись, с неохотой произнёс:

— Если они говорят, значит, так оно и есть.

— А чертежы ты одобряешь? — спросил Мартин.

— Да, они по душе мне. Ну и что же дальше?

— Решение принимать тебе.

— О, я рад, что вы и мне что-то оставили.

Мартина задела насмешка:

— Если у тебя какие-то проблемы со мной или с кем-то другим, выкладывай лучше сейчас, — сказал он.

Ганс мрачно покосился на него:

— Я беспокоюсь о моральном климате в команде. И будь я проклят, если я вижу хоть какое-то решение.

— Изолируй Розу, — предложил Мартин.

— На корабле находится около двадцати Венди и Потерянных Мальчиков, которым очень не понравится, если я это сделаю.

У в конец сбитого с толку Мартина от удивления приподнялись брови.

— Ладно, я подумаю над все этим, — уже более жизнерадостно произнёс Ганс. Затем он скривил лицо и махнул рукой, будто бы отгоняя муху. — А, чёрт с ним. Забудь всё, что я говорил. О Братьях и о людях. Вы выбрали команду из людей. Мне тоже хотелось бы быть на этом корабле, но я не думаю, что это будет оптимальным вариантом. Так что выбирать тебе. Ты снова персона номер один, по крайней мере, будешь им на борту «Троянского Коня».

Мартин, выжидая, постоял ещё немного, но Ганс больше ничего не произнёс — он углубился в раздумья.

За два дня до разделения люди и Братья казались полностью изнурёнными от бесконечных тренировок и горячих дебатов. Левиафан становился всё больше в диаметре, уже реально было связаться при помощи дистанционной связи с самой его дальней точкой. Однако у Мартина уже и без этого скопилось столько информации, что он был не в состоянии поглотить её. Даже в часы отдыха — один или два в день, когда он спал, он видел во сне причудливые очертания Левиафана — и не одного, а не меньше двенадцати сразу.

Теодор Рассвет в его снах постоянно сидел вместе с ним в библиотеке и перелистывал книгу за книгой. Когда ему, наконец, надоело рассматривать пугающие иллюстрации и выкладки, он со смешком подбросил книги в воздух:

— Мы всегда знали, что умрём, не так ли, Мартин?

— Но ты уже мёртвый, — напомнил ему Мартин.

— Мы их братья по крови. Даже если умрём, мы все равно станем ими.

— Кем — ими? — перспросил Мартин. Он не понял, кого Теодор имел в виду — Братьев или убийц.

Он проснулся с вибрирующим жезлом в руках, но так и не получившим ответа.

— Предлагаю назвать корабли — «Борзая», «Дятел» и «Троянский Конь», — указывая на чертежи, объявил Ганс находящимся в учебной комнате Небесному Глазу, Шелковистому, Каменщику, Паоле, Мартину и Ариэли.

Планировалось, что Небесный Глаз и Ариэль будут находиться с Мартином на «Троянском Коне», Каменщик — на «Дятле».

Ганс тем временем продолжал:

— Вот какова наша легенда: мы — два вида разумных существ — посланники молодой, довольно-таки примитивной цивилизации, расположенной в четырёх сотнях световых лет отсюда. Необходимо выглядеть в глазах убийц безобидными, убедить их в том, что с тех пор, как «Троянский Конь» покинул свою планету, прошло около четырёх веков. За это время цивилизации могли уйти в своём развитии достаточно далеко… Донна Изумрудное Море и Шелковистый смоделировали соответствующие костюмы, — Ганс улыбнулся, — Все это похоже на вымысел, о сути которого с таким интересом расспрашивали Братья.

— Нет, это ложь, — запротестовал правдолюбец Каменщик. — Разница очевидна, мы мы думаем.

— Стратегически, нет никакой разницы, — не сдавался Ганс. — «Борзая» и «Дятел» начинены оружием и горючим в таком количестве, которого достаточно, чтобы приготовить отбивные из четырёх планет или же разнести на кусочки одну из них. Все это, правда, реально только в том случае, если нам не помешают защитой… Итак, команда людей готова.

— Братья тоже готовы, — отозвался Каменщик, обдав окружающих ароматом спелых фруктов и свежескошенной травой.

— Тогда мы принесём план для ознакомления обеим командам. — Ганс поднял руки, Братья, в свою очередь, высоко подняли головы. — Будем мужественны! — Ганс задумался, — Как же вам это перевести?

— Мы мы поняли. И об этом говорит мы наш запах, — ответил Каменщик.

Мартин проснулся от лёгкого прикосновения к плечу. Видимо, сон сморил его внезапно, он лежал у стены, в учебной комнате. Мартин потёр глаза и разглядел стоящую перед ним на коленях Эйрин Ирландку.

— Переусердствовал в тренировках? — насмешливо спросила она.

Мартин вскочил и потянулся. Он смущённо заметил:

— Да вот, пытался выспаться перед суперторможением.

— Ну-ну, — недоверчиво проронила Эйрин и поспешила объяснить причину своего прихода. — Донна руководит обмундированием Венди и Потерянных Мальчиков. Момы достали материал и нужные выкройки. Мы подумали, что ты пожелаешь взглянуть, что получается. Мне кажется, что неплохо.

— Я уверен в этом, — сказал Мартин и направился вслед за Эйрин, переступая через тела спящих. Букет Ароматов и Сухая Кожа около звёздной сферы совещались с Джакомо. Все, за исключеним Эйрин, выглядели утомлёнными; она же, как всегда, была спокойно уверенной, ясноглазой.

— Где сейчас Ганс? — поинтересовалась Эйрин, прокладывая путь.

— Когда я видел его в последний раз, он обсуждал план сражения с Каменщиком, — ответил Мартин.

— А команда «Троянского Коня» ознакомлена с этим планом? К примеру, они знают, как себя вести, если их захватят в плен?

Мартин тряхнул головой:

— У нас не будет оружия. Что мы сможем сделать?

— Молиться, я думаю, — коротко бросила Эйрин. — Мы работаем в каюте Кимберли Кварц…

Внезапно им навстречу вышли Роза и Жанетта Нападающий Дракон. Они перегородили им путь.

— Мартин, нам необходимо переговорить с тобой, — заявила Жанетта.

Эйрин отступила в сторону:

— Только не очень долго, — попросила она. — Я собиралась показать ему костюмы.

— Маскарадные? — с сарказмом уточнила Роза. Она выглядела даже более изнурённой, чем Ганс.

— Тебе бы лучше уйти, — глядя на Эйрин, неожиданно произнесла Жанетта. Эйрин вопросительно посмотрела на Мартина.

— Если она захочет, пусть остаётся.

— Это сугубо личный разговор, — подчеркнула Жанетта.

— Хорошо, хорошо, пусть она остаётся. Пожалуй, мы так даже быстрее закончим, — согласилась Роза и повернулась к Мартину, — Мы хотим сообщить тебе, что вновь созданной командой выбираем нового Пэна.

Мартин обхватил себя руками за плечи — он слишком устал, чтобы как-то выражать удивление.

— Ну и? — только и произнёс он.

— Мы приглашаем тебя присоединиться к команде. Некоторые считают, что именно ты достоен занять это место.

— Например, я, — уточнила Жанетта. Складывалось впечатление, что ей не хотелось, чтобы Мартин разочаровался в ней.

— Что значит — новой командой? — спросил Мартин.

— Команда разделилась, — начала объяснять Роза. — Те, кто со мной, должны иметь свободу выбора. Те, кто с Гансом… Впрочем, это их дело. Так ты присоединяешься к нам?

— В соответствии с поставленными задачами мы делимся не на две, а на три команды, — напомнил Мартин. — Но в наших планах нет того, чтобы позволить вам или кому иному захватывать корабль.

— Мы проголосовали за разделение, — лицо Жанетта покраснело, руки дрожали. — Не пытайся остановить нас, Мартин. И Гансу тоже не стоит этого делать. Это только докажет нам, что мы потеряли свободу.

— Я пришла к выводу, что Левиафан не виновен. Мы не туда направляем наши усилия, — объявила Роза.

— Тебе об этом сказали? — безо всякого сарказма спросил Мартин.

— Да, мне сказали, — ответила Роза. Эйрин подняла глаза и в удивлении склонила голову вбок.

— Давайте поговорим об этом с Гансом, — предложил Мартин.

— Ганс — наш враг, — сказала Жанетта. — Он…

— Пожалуйста, не надо, не говори так, Жанетта, — Роза прикоснулась к руке девушки. — У нас нет врагов.

— Как много людей думают так же, как и вы? — полюбопытствовал Мартин.

— Достаточно, чтобы что-то изменить.

— Тогда я должен встретиться с вашими людьми, — сказал Мартин.

— И не расскажешь ничего Гансу? — решилась уточнить Жанетта.

Роза пристально наблюдала за Мартином, взгляд её был напряжённым, но не взволнованным.

— Гансу я не скажу. Эйрин, я посмотрю костюмы попозже.

Эйрин кивнула и пошла вперёд.

— Но пусть все сказанное сейчас останется между нами, — крикнул ей вслед Мартин.

— Хорошо, хорошо, это будет вашим секретом.

— Я позову людей, — сказала Жанетта.

— Да, да зови, — кивнула Роза. Жанетта спустилась в коридор и скрылась за углом. — Ганс говорил мне, что всё, что мне сообщают — полнейшая ерунда. А ещё он говорил мне, что, если я получу какую-то привилегированную информацию, не стоит её никому сообщать.

— Я всё понял, Роза, — откликнулся Мартин.

— Но ведь тебе однажды пригодилась моя информация, не так ли?

Мартин не видел причин лгать:

— Да, она была весьма кстати.

— Но Ганс очень плохо влияет на тебя. Согласись, ведь ты думаешь, что если я поддержу его и его планы, мы с ним скооперируемся, да?

— Мне кажется, это было бы неплохо.

— Нет, это было бы плохо. Ганс выжимает из меня только то, что ему самому нужно, а мне хочется делать то, что я сама считаю нужным. Честно говоря, я потеряла наивность тех времён, когда я поступала согласно услышанному слову.

— Слову Бога?

Роза пожала плечами:

— Кто-то ведь разговаривал со мной. Назови его Богом, если тебе нужно имя. Я же его считаю просто нашим другом. Мы живём, как в тумане… А он явно помогает нам выйти из него.

Вернулась Жанетта.

— Мы готовы к встрече, — сказала она.

Роза занимала несколько помещений по периметру второго дома-шара.

Пятнадцать Венди и пять Потерянных Мальчиков затерялись меж цветов. Рекс Дубовый Лист, сидящий на корточках на полу рядом с клумбой с розами, пристально взглянул на Мартина, затем, после короткой, но очевидной, борьбы с собой, отвернулся. Воздух был перенасыщен малоприятной смесью запахов цветов и людского возбуждения.

Роза шагнула в центр комнаты.

— Я позвала сюда Мартина, чтобы познакомить его с нашей позицией, — сказала она. — Мы не планируем поднять мятеж. Мы просто просим разрешить нам идти своим путём. Мы не хотим больше следовать Закону.

Как они могут так говорить? Неужели они не чувствуют, как пепел погибшей Земли стучит в их сердцах?

— Мы не потерпим потери такого множества людей, — предупредил Мартин. — Хотя я вас, конечно, выслушаю.

— Объединяющий нас альянс неприемлем, — объявила Роза. — Братья не любят нас, и, в свою очередь, большинство из нас не чувствуют себя комфортабельно с ними.

— Но мы по-прежнему работаем с ними, — возразил Мартин. — И чувствуем себя, на мой взгляд, достаточно хорошо. По крайней мере, большинство из нас. — Он бросил взгляд на Рекса, но Рекс смотрел в сторону.

— Мне сказали, что их Работа совершенно не подходит нам, — продолжала Роза. — У нас различные моральные устои.

— Из того, что я видел, можно сделать вывод, что их моральные устои выше наших, — сказал Мартин.

— Они другие, и этим всё сказано. Мне сказали, что не нужно смешивать наше предназначения с предназначением тех, кто не является людьми.

Что это — отвравщение в глазах Лорда? Прозвучали в сознании Мартина слова Теодора Рассвета, тон был горьким, голос гнусавым — карикатура на всё то, что так ненавидел Теодор.

— Но я совсем не вижу разницы, — заявил Мартин.

— Мне так сказали, и для нас этого достаточно, — сказала Роза.

Он решил, что наступил решающий момент.

— Мы не сможем обойтись без вас. Если вы покинете нас, мы не выполним Работу.

— Наша Работа — это просто месть. К тому же, мне говорили, что обитатели Левиафана невинны.

— Я хочу, чтобы ты мне рассказала всё, что слышала, — Мартин выдавил из себя улыбку, стараясь скрыть раздражение.

— Хорошо, — кивнула Роза, — я расскажу тебе.

— А кто ещё слышит голоса? — обратился Мартин к окружающим.

Пятеро Венди и Трое Потерянных Мальчиков подняли руки, среди них был и Рекс.

Жанетта заявила:

— Сама я не слышу голосов, но уверена, что это правда. — И она была не одинока в своём мнении.

— Мы отыграемся на невиновных, — сказала Роза. — Месть — это прямой путь к духовной смерти. Мы не можем следовать Закону, если Закон жесток и несправедлив.

У Мартина не было времени на обдумывание, как правильнее вести себя с Розой.

— Но мы же следовали ему прежде, — начал он, чувствуя, что слова застревают у него в горле. Он сглотнул слюну и приложил руку к шее. — Роза, здесь таится опасность. Вы можете разорвать команду на части. Ты говоришь, что беседуешь с самим Богом…

— Я не говорила этого, — возразила Роза.

— Но ты говорила, что знаешь путь к истине. То есть — мы можем обращаться к тебе за советом, как нам поступать…

— Лучше ко мне, чем к Гансу.

— А ты понимаешь, что хочешь перечеркнуть все, на что мы положили все свои жизни…

— Но если это неверный путь, оттого, что мы положим на него свои жизни, он всё равно не станет праведным.

— Но где доказательства твоей правоты, Роза? Ты считаешь пророчество авторитетным источником?

— Для нас его достаточно, — заявила Жанетта. — В нём гораздо больше смысла, чем во всём том, что можешь сказать нам ты.

— И вы хотите все бросить… из-за этого пророчества? Все, все… ваши надежды, ваше самоуважение, все пережитые беды… бросить все это к ногам Розы?

— Мы устали, Мартин, — сказал Кай Ворон. — К тому же, месть ни к чему хорошему не приведёт.

— Месть против невиновных будет проклята, — подчеркнул Джэкоб Мёртвое Море. Атилла Карпаты, Терри Флоридская Сосна, Алексис Байкал и Друзилла Норвежка — все дружно закивали, в поисках поддержки поглядывая друг на друга. На лицах некоторых было написано блаженное послушание — это были уже не люди, исполняющие высокое предназначение, а послушное стадо овец.

Роза их всех «слопала».

Однажды она была близка к тому, чтобы слопать и Мартина. Он с содроганием подумал: а что было бы, если бы и он попал под Розино влияние? Так же бы, как и они, подрывал бы Работу и протестовал бы против введения в силу Закона?

— Вы не уполномочены судить одни: виновны они или не виновны, — сказал Мартин. — Решение выносит вся команда.

— Она всегда раньше и судила, — заметила Роза. — Но мы больше не намерены делать то, что решат другие.

— Мы не можем себе позволить потерять вас, — вновь повторил Мартин, хотя уже понял, что они потерял их, Роза была сильнее.

— Вы уже потеряли нас, — то же самое сказал и Кай. — Что вы можете сделать с нами? Запереть под замок?

— Да, заприте нас, — предложил Рекс. — Этим самым вы оградите нас от Братьев.

— Никто из нас не желает контактировать с Братьями, — подчеркнула Роза. — Мы хотим…

— Что это — перечень ваших требований? — перебил её Мартин.

— Выслушай её, — уже угрожающе сказал Рекс.

Роза подняла руку.

— Это перечень фактов, — мягко поправила она. — Мы теперь полностью автономны. Мы выработали свои собственные правила. Мы будем жить отдельно, не контактируя с Братьями. На корабле полно мест, где можно жить, ни с кем не сталкиваясь.

— И вы не будете препятствовать желающим присоединиться к нам, — добавила Жанетта.

— Да, тот, кто пожелает присоединиться к нам, не должен сталкиваться с преградами, — подтвердила требование Роза.

— Но только не Братья. Мы не совместимы друг с другом, — сказал Рекс.

— Считайте, что семья распалась, — провозгласила Роза. — Но у нас родилась новая.

Мартин сообщил о случившемся Гансу. Вазы с цветами в его каюте были передвинуты на второй план. Ганс лежал в гамаке, заложив руки за голову и крепко зажмурив глаза, отчего вокруг них появились морщины.

— Она сделала шах в цейтнотной для меня ситуации, — мрачно произнёс Ганс. — Я в безнадёжном положении. Всё, что я ни предприниму — всё обернётся дерьмом. У нас нет времени устраивать трибуналы. Завтра мы разделяемся — и кто их возьмёт? По-моему, Кай вызывался быть добровольцем на «Троянский Конь».

— Да, он и Терри Флоридская Сосна, — добавил Мартин.

— Мы можем довольно-таки легко перевести их на другой корабль, — заметил Ганс.

— Они не могут работать с Братьями. Они должны быть изолированы.

Ганс взглянул на Мартина с выражением, которое тот назвал бы злобно испуганным, если бы не понимал, что это просто защита. Ганс не мог выглядеть испуганным, это было не в его репертуаре, ведь Мартин знал Ганса с детства. Что сейчас требуется от всех нас — сдерживать себя, быть гибкими, прислушиваться к тому, что заложено в нас самой природой?

— Я не могу сложить с себя свои обязанности, — заметил Ганс, — как бы этого мне ни хотелось.

— Жанетта предлагает, чтобы Роза заняла твоё место, — сказал Мартин.

— О, тогда бы Роза все перевернула по-своему. А интересно, что бы сделали в таком случае момы? Я имею в виду, чтобы они предприняли, если бы мы отказались подчиняться Закону? Выбросили бы нас за борт, как презренных трусов?

Мартин не отвечал.

— Интересно, а что случается с мёртвым кораблём? Он, что — самоуничтожается, чтобы не достаться врагу? О Боже, я не желал бы этого.

Сузившиеся глаза, испуганный взгляд: нет, это была не только защита, Мартин теперь ясно видел это. Ганс, казалось, просто безвольно выжидал.

— В любом случае, мы должны действовать быстро, — сказал он.

— Ты Пэн, — напомнил ему Мартин.

Ганс снова бросил на Мартина быстрый взгляд и резко опустился в гамак.

— Я понимаю, что ты вкладываешь в эти слова, но я уже говорил тебе, что нахожусь безнадёжном положении.

Полный паралич.

— Если ты все бросишь, победит Роза.

— А разве не проще довериться её материнским рукам? — сказал Ганс, скрещивая ноги и откидываясь назад. — Давайте все присоединимся к ней. Пошлём подальше нашу Работу. Пошлём подальше Закон. Готт мит унс, — на лице Ганса появилась усмешка. — Я знаю, ты считаешь меня невежей. Не таким начитанным, как ты сам, или Эйрин, или Дженнифер, или Джакомо. Но я изучал историю. Отровенно говоря, наш случай ничем не оригинален. Как и всегда в истории — череда ошибок, а затем бесконечные попытки исправить их. А впереди — пропасть, смерть. И по большому счёту от нас ничего не зависит.

— Будучи Пэном, ты сделал много полезных вещей, — заметил Мартин. — Я никогда не считал тебя дураком.

— Ну хоть это радует. По правде говоря, я всегда ощущал, что соревнуюсь с твоей тенью, Мартин. Команда постоянно судила меня, сравнивая с тобой. Вот почему я попросил тебя заменить Рекса. Но я ещё не раз удивлю тебя, Мартин.

Мартин покачал головой:

— Сейчас не время для этого, мы ведь ещё не решили наших проблем.

— Да, времени у нас в обрез, — неожиданно бодро произнёс Ганс. — Но ведь осталось сделать последний шаг, не так ли?

— Ни одна из планет рядом с Левиафаном не пострадала от взрыва Полыни, — сообщил Джакомо. — Но думаю, что если и на «Троянском Коне» не окажется повреждений — это вызовет у них подозрения. Нам следует послать по радиосвязи сигнал — просьбу о помощи.

— По радиосвязи? — переспросил Ганс.

— А почему бы и нет? — сказал Джакомо. — Мы же невинные, забревшие сюда без определённых целей путешественники, не так ли?

Ганс ухмыльнулся в ответ, затем поинтересовался:

— А сможем мы пользоваться «ноучем»?

Джакомо взглянул на Дженнифер, потом на Мартина:

— Не вижу причин отказываться от него. Но пользоваться секретно, конечно.

— «Ноуч» не может быть обнаружен между передатчиком и получателем, — дала справку Дженнифер. — Ведь никакого канала нет.

— Кораблям лучше держаться поближе друг к другу, как можно дольше, — сказал Мартин.

Джакомо обрисовал предполагаемые маршруты кораблей:

— «Дятел» расстанется с «Троянским Конём» только, когда тот перейдёт на орбиту вокруг зелёного мира, и после этого около четырёх десятидневок будет двигаться на расстоянии десяти миллиардов километров. А с «Борзой» «Троянский Конь» разойдётся примерно через месяц, после того, как мы приспособимся пользоваться дистанционной связью.

— Мы, конечно же, можем приспособиться, — заметил Хаким, — но при этом увеличатся шансы быть обнаруженными.

— Но других видов связи у нас нет. Абсолютно беззвучных.

Паола оглянулась на Мартина, ища у него поддержки. Какое-то время её взгляд метался между Мартином и Гансом.

— У Паолы есть уже готовые списки команд всех трёх кораблей, — сказал Мартин.

Паола показала составленные списки:

— Мы с Вдвое Выросшим тщательно проработали списки, постарались составить оптимальные комбинации. Там, где мы не могли решить, мы бросали жребий. Но все это, конечно же, ещё будет представлено на одобрение Ганса и Каменщика.

— А с кем остаётся Роза и её группа? — поинтересовался Ганс.

— Я разместила их как пассивную группу на борту «Борзой». Я сообщила это Розе, но она никак не отреагировала.

Ганс тряхнул головой:

— Мы носимся с ней, как со знатной персоной.

— Но я не знаю, что ещё придумать, — робко произнесла Паола.

Ганс раздражённо скривил лицо:

— Забудь о ней. Это не твоя забота. Он будет находиться там, где её поместят. И пусть не думает, что кто-то будет интересоваться её мнением. Нам необходимо создать небольшую группу полицейских на тот случай, если Роза и её группа выйдут из повиновения.

Воцарилась тишина.

— Ну, и кто же отправится в столь заманчивое путешествие? — шутливо поинтересовался Мартин, стараясь отвлечь команду от неприятных мыслей.

Паола огласила списки.

Список «Троянского Коня» состоял из десяти людей и десяти братьев: Мартина, Ариэли, Паолы, Хакима, Чэма, Эйрин, Георга Демпси, Донны Изумрудное Море, Эндрю Ягуара, Дженнифер, Вдвое Выросшего, Небесного Глаза, Сухой Кожи, Шелковистого, Зелёного Шнура, Двойного Поворота, Букета Ароматов, Пронизывающего Взгляда, Натянутой Струны и Бешеной Скорости.

Гансу предписывалось быть на «Борзой», Каменщику — на «Дятле». На «Борзой» был перевес людей, на «Дятле» — Братьев. Паола также ознакомила всех и со вторым, и третьим списками.

— Я уже вскоре решу, одобряю ли я такие составы, — пробежав глазами имена, пообещал Ганс. — Но, всё-таки, мне нужно немного подумать. Выйдите все. Мартин, а ты останься.

После того, как все удалились, Мартин и Ганс вновь вернулись к спискам, обсуждая всех поимённо. Причём, Ганс задавал вопросы, а Мартин старался на них отвечать как можно чётче.

— Ты и Чэм на одном корабле — два бывших Пэна. Может быть, ты предпочтёшь кого-нибудь другого?

— Мне необходима поддержка Чэма.

— Сможешь ты работать с Небесным Глазом?

— Сработаться с Братьями не представляет труда. И ты отлично это знаешь.

— Извини, это нервы. А Ариэль?

— Она изменилась.

— Я заметил. Она положила на тебя глаз, Мартин.

— Я бы не сказал.

— Тебе следует обратить на неё внимание. Она умна, отличный боец, имеет сильно выраженный инстинкт выживания. Да, да, приглядись к ней. Я слышал, ты однажды трахнул Паолу…

Мартин постарался сохранить безразличное выражение лица. Ганс заулыбался, он понял, что попал в точку.

— Так вот, Паола совсем не для тебя, поверь мне.

— Нам было хорошо друг с другом.

Ганс поджал губы:

— Ну и отлично. И всё же, на твоём месте я выбрал бы Ариэль, несмотря на то, что она смешивала тебя с дерьмом, когда ты был Пэном.

Мартин холодно смотрел в сторону.

— Ну хорошо, хорошо. Иногда ты становишься упрямым ублюдком, но, может быть, это и к лучшему. Есть в этом списке кто-то, кто тебя не удовлетворяет?

— Нет, — ответил Мартин.

— Тогда принимаем.

Жезл Ганса внезапно зазвонил. Эйрин взволнованным голосом попросила разрешения войти. Ганс открыл дверь, и в комнату ворвались не только Эйрин, но Ариэль и Кай.

— Роза мертва, — прерывисто дыша, проговорила Эйрин. — Несколько минут назад мы обнаружили тело в её комнате.

— Это вы убили её, — Кай указал на Ганса и Мартина. — Вы убили её!

— Как она умерла? — спросил Ганс. Он медленно опустился на кушетку.

— Она была убита, — закричал Кай. — Это ты убил её!

— Заткнись! — процедила Ариэль и, обращаясь к Мартину, сказала, — Но она действительно убита, Мартин.

— Когда это случилось?

— Меньше часа назад, — ответила Эйрин. — Там… — Она замолчала не в состоянии говорить.

— … ещё не высохла кровь, — закончила за неё Ариэль.

— Кто нашёл её? — спросил Мартин.

— Я, — отозвался Кай голосом маленького мальчика, он был в шоке.

— Кто ещё знает об этом? — поинтересовался Ганс.

— Я должен рассказать это другим, — Кай неуверенно шагнул в направлении двери.

— Воздержись, — приказал Ганс. — Сейчас мы все вместе пойдём в её каюту. Не следует никому ничего рассказывать, пока мы не поймём, что случилось. Кай, ты идёшь с нами.

Кай уставился на Ганса:

— Ты что, думаешь, это я убил её? Ты — затраханное ничтожество.

— Прекратите, сейчас же прекратите! — закричала Эйрин. Она старалась, но никак не могла унять нервную дрожь.

— Мартин, нам следует немедленно связаться с момами, — сказала Ариэль.

Мартин достал жезл и, вызвав мома, попросил его, как можно быстрее встретиться с ними в Розиной комнате.

Роза лежала лицом вниз, одна её рука была закинута за спину, другая вытянута вдоль тела. Рыжие волосы Розы разметались, перемешались со сгустками крови, подбородок был также весь в крови, вытекшей из рассечённой губы. Лицо казалось ужасающе расслабленным — лицо мертвеца, которому уже нет ни до чего дела.

Мартин склонился над телом, Ганс встал на колени рядом с ним — нахмурившись и смотря искоса.

Мом парил над головой Розы. Мартин прикоснулся к её шее, к тому месту, где должен бить пульс. Ничего.

— Она мертва, — констатировал мом.

— Нам нужно перевернуть её, — сказал Мартин и оглядел присутствуюших, как будто бы ждал, что кто-то остановит его и скажет, что этого делать не стоит. Но никто не протестовал.

Кай шагнул вперёд, Ганс отошёл в сторону. Кай и Мартин взялись за Розу — тело уже начало остывать, но ещё не достигло комнатной температуры. Кай ухватился за ногу, а Мартин — за плечо. Осторожно, как только могли, они начали её переворачивать.

Когда тело перевалилось на спину, глазам представилась ужасная картина. Там, где до этого лежала голова, осталась лужа крови, в которой по-прежнему плавали прилипшие к полу волосы.

Жанетта застонала. Эйрин стояла бледная, как смерть, её тошнило.

— Что нам делать? — спросил Мартин.

— Розе Секвойе теперь никто не поможет, — сказал мом.

— Вы знаете, кто убил её? — спросила Эйрин.

— Нет, мы не знаем, кто убил её.

Кай пригвоздил взглядом Ганса:

— А где ты был час назад?

Мартин поспешил ответить:

— Он последние два часа провёл вместе со мной. Я не думаю, что её убили раньше часа назад.

— Смерть наступила пятьдесят две минуты назад, — уточнил мом.

Лицо Кая перекосилось:

— А почему мы должны тебе верить? — спросил он Мартина.

— Я верю Мартину, — сказала Жанетта, обхватила себя руками, пытаясь унять озноб. — Её убил кто-то другой.

— Но за что? — воскликнула Эйрин.

— Потому что она говорила правду божью, — ответил Кай. — Вы позволите нам рассказать о случившимся остальным, или вы будете делать вид, что ничего не случилось?

— Все узнают.

— И Братья? — спросила Ариэль.

— Они наши партнёры, — заметил Ганс. — Мы не должны иметь от них секретов.

Все боятся думать об этом, — сказал сам себе Мартин. Он пристально окинул взором горшки с цветами и всю окружающую обстановку, словно таким образом пытаясь обнаружить следы того, кто был здесь недавно. Но комната выглядела, как обычно, за исключением лужи крови и мёртвого тела Розы.

— Вы желаете устроить церемонию? — спросил мом.

— Да, — ответила Жанетта.

— Мне хотелось бы, чтобы именно ты занялась этим, — сказал ей Ганс.

Они не хотят знать, кто убил Розу, — понял Мартин. — Они не ищут. — Лишь он один пристально оглядывался вокруг. Мартину захотелось, чтобы все они побыстрее ушли, чтобы он мог поговорить с момом один на один.

— Мартин, помоги Жанетте, — попросил Мартина Ганс. — Помойте её… Оденьте в чистое… Что следует на неё одеть?

— Я не знаю, — сказала Жанетта и разрыдалась.

— Платье, — тихо предложил Ганс. Он переводил взгляд с одного лица на другое, — Она была моей возлюбленной, — сказал он, закрывая глаза. — Мы обязательно найдём того, кто это сделал.

Все ушли. Мартин и Жанетта молча раздели Розу и начали обмывать её водой. Позже, пока Жанетта, всхлипывая, одевала Розу, Мартин более детально обследовал каюту.

— Она великомученица, — прошептала Жаннет. — Она умерла ради нас.

Мартин кивнул. Да, это была правда.

Момы не остановили это. Но они предупреждали и раньше — много месяцев, много веков назад — команда Корабля Правосудия была свободной.

Свободными в выборе — жить или умереть, убить или не убить.

Команда людей восприняла новость так, как Мартин и предполагал. Одни заплакали, другие вскричали в гневе, третьи просто молча поглядывали друг на друга. Когда Ганс начал описывать детали, воцарилась тягостная тишина.

Только Вдвое Выросший был приглашён присоединиться к команде людей. Он молча выслушал доклад Ганса и перевод Паолы, не выказывая никаких эмоций.

Ганс закончил словами:

— Роза убита. Сомнений в этом нет. Но мы не знаем, кто убил её, и не имеем времени найти убийцу до того, как корабль разделится. Несмотря ни на что первоочередной нашей задачей остаётся выполнение очередного этапа Работы. Но я хочу, чтобы наши партнёры, наши Братья, знали… — Гансу удалось найти правильные слова, дипломатические выражения, понятные и людям, и Братьям. Но затем он замолчал, и лишь спустя продолжительное время, встряхнув головой, продолжил, — Она заблуждалась…

— Недостаток неустойчивой натуры, — тихим голосом пояснила Паола Вдвое Выросшему.

— Все ужасно несправедливо, — Ганс снова тряхнул головой и сжал губы. — Через несколько часов Роза будет рециклиирована момами. Члены её союза и прочие желающие могут взять что-нибудь на память из её каюты.

Мартин очутился один на один перед момом, когда вошёл в свой отсек. Он быстро закрыл дверь и спросил:

— Вы знаете, кто убил Розу Секвойа?

— Ганс уже задавал мне этот вопрос, — был ответ.

— Ну и?

— Мы ни за кем не подглядываем.

— Но вы же ведёте медицинские записи…

— Мы следим за здоровьем индивидуумов, когда они находятся в публичных местах.

Мартин знал это, но он не мог не спрашивать — его мучала личная вина: он почувствовал, что смерть Розы принесла ему и облегчение, — и не только ему, он знал, что и Гансу тоже. Эта вина не давала ему покоя.

— Можете вы определить, кто был в её комнате?

— Мы можем идентифицировать количество присутствующих в комнате, но иденфицировать личности мы не можем.

— Как много людей было у неё в комнате, когда она умерла?

— Один человек.

— Мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Что ещё вы можете рассказать мне?

— Они занимались сексом.

Да, Мартин заметил следы засохшей спермы на бёдрах Розы.

— Она была изнасилована?

— Нет.

У него перехватило дыхание, и внезапно резко заболела голова.

— Но вы не знаете, кто был с ней?

— Мы можем лишь подтвердить, что шестьдесят конкретных человек точно не были в Розиной каюте — сказал мом. — Остаются пятеро, которых мы не отслеживали.

— Вы можете назвать их имена?

— Их имена сейчас появятся перед твоим жезлом.

— Спасибо, — поблагодарил Мартин.

Мом исчез, а перед Мартином появилась колонка из пяти имён. Любой из этих пяти мог убить Розу. Первое имя, которое бросилось в глаза Мартину, было — Рекс, затем Джакомо, Ариэль и Карл Феникс. Но Мартин не мог оторвать взгляда лишь от одного мерцающего имени — Рекса Дубового Листа.

Ганс настаивал на том, чтобы именно Мартин руководил похоронной церемонией. Жанетта Нападающий Дракон неожиданно ограничилась краткой и холодной речью, где не было ни слова о Розиных сверхестественных талантах, ни слова о её последователях.

Вместо этого Жанетта говорила о том, что за время путешествия Роза прошла путь от маленькой неловкой девочки, какой была раньше, до цветущей зрелой женщины.

Когда она закончила, Мартин почувствовал, что его глаза наполнились слезами. Они лишились последних иллюзий.

Церемония завершилась, Жанетта и Рекс Дубовый Лист были последними, кто покидал каюту Розы. Выйдя в коридор, Рекс пристально посмотрел на Мартина, глаза его были красными и опухшими, рот потрескавшимся.

Рекс никогда не был хорошим актёром. Не играл он и сейчас.

— Слишком много трахался, — объяснил он Мартину своё состояние.

Каюту Розы закрыли, её тело оставалось внутри. «С глаз долой, из сердца вон» — корабль беззвучно и быстро справился со своей работой, останки Розы исчезли.

Когда народ разошёлся, к Гансу и Мартину подошла Жанетта.

— Как мы и договаривались, — сказала она им, — никто из Розиных людей не вступит в бой. Мы хотим остаться в стороне.

— Я понимаю, — кивнул Ганс.

— Мы не будем принимать участие в голосовании, мы не хотим быть на «Троянском Коне», мы не будем оказывать вам никакой поддержки.

— От вас никто и не ждёт этого, — сказал Ганс.

Жанетта смотрела куда-то между ними. Казалось, за короткий срок она стала намного старше. Медленно поворачиваясь, она задержала взгляд на Гансе, затем пошла прочь.

Волосы Ганса торчали в разные стороны, как колосья, он постоянно дёргал их, глаза потемнели и заплыли.

— Ну вот это и позади, — пробормотал он и, обращаясь к Мартину, сказал, — Давай позволим всему идти своим путём.

Это было то немногое, что ещё мог сделать Мартин.

Разделение должно было начаться менее, чем через шесть часов.

Мартин стоял рядом с Гансом в учебной комнате. Ганс вновь и вновь просматривал список, — людей, которые вместе с Братьями, сразу же после того, как они достигнут системы Левиафана, должны были отправиться на «Троянском Коне». Вся команда собралась в центре комнаты перед звёздной сферой — за исключением Розиных людей, которые скучились в углу.

Хаким и Джакомо доложили о наиболее важных результатах исследовательской работы. Затем, даже не заглядывая в список, Ганс начал выкрикивать имена тех, кто входил в состав команды «Троянского Коня».

Те, кого выкрикивали, улыбались и приветственно поднимали руки. Остальные выглядели разочарованными, правда до тех пор, пока Джимми Японец не произнёс:

— Ну, что ж… В Долину Смерти отправляются только десять… Мы же будем отдыхать и ждать пинка в задницу.

Команда зааплодировала. Мартин подумал, — Удивительно, насколько мало изменилась военная риторика, будто бы это передаётся генами.

— Не десять, а двадцать, — поправил Ганс. — Не забывайте о Братьях.

Но недоверие к Братьям распространялось с неимоверной скоростью, и Ганс ничего не мог с этим поделать.

— Ну конечно, мы не забываем, — безо всякого энтузиазма заверил Джимми.

— Корабль начнёт разделяться через час. Я останусь на «Борзой», Мартин — на «Троянском Коне». И если прежде всё было в руках момов, то вскоре и мы получим свой шанс. — Он замолчал на какое-то время, уткнувшись взглядом в пол, затем продолжил, — моя интуицуия мне подсказывает, — команда напряжённо замерла, — что здесь мы найдём то, что так долго искали. Именно для этого мы и объединились с Братьями — для того, чтобы свершилось Правосудие.

Я не имею так же складно говорить, как это делали прежние Пэны и не знаю, сумею ли передать словами всё, что чувствую. Да, мы пережили и трагедии… Но сейчас нужно все отложить в сторону. Я не могу бросить дело на полдороге.

Сегодня, кстати, очередная годовщина того дня, как мы покинули Солнечную систему. И вот, наконец-то, дорога привела нас к убийцам Земли. И я знаю, что я должен делать. И все вы тоже знаете, что вы должны сделать.

Кажется, он сказал всё, что следовало произнести в этом случае. Осталось только поставить точку.

— Ну, что ж, вперёд, — сказал он.

Люди и Братья, вся команда «Троянского Коня» собралась в столовой. Мартин сидел, оперевшись на стену, рядом с ним Хаким.

— Странно, но я не боюсь, — заметил Хаким, лицо его горело, как в лихорадке.

— Я тоже, — откликнулся Мартин.

— Но понимаешь, для меня страх был бы уместнее. Но я не боюсь. У меня такое чувство, будто я уже прожил долгую, долгую жизнь. И если написано мне на роду столкнуться лицом к лицу с шайтаном, то, чему быть, того не миновать. Аллах будет добр к нам… — Он сглотнул, — Послушай, тебя не раздражает упоминание имени божьего?

— Нет, — ответил Мартин и дружески потрепал Хакима по плечу.

— Я верю, что после смерти Розы Аллах всё же не покинул нас.

— Конечно же, нет.

— Аллах ведь любил Землю, и он не может не любить слабых её детей.

Мартин кивнул. Он увидел, что Ариэль, озираясь, кого-то разыскивает. Он улыбнулся ей, и прочитал в её глазах вопрос, — Где же мне сесть?

Мартин указал на пустое место рядом с ним. Она села.

— Я думаю, нам следует провести голосование… кто будет Пэном. После того, как выполним Работу, — неуверенно произнесла Ариэль.

Мартин рассеянно кивнул.

— Бедная Роза, — прошептала Ариэль.

Мартин закрыл глаза. Рядом Хаким бормотал молитвы из Корана. Десять Братьев извивались в центре столовой. Небесный Глаз приблизился к Мартину.

— Мы мы приносим вам мы наши сожаления по поводу трагедии, — сказал он. — Но мы мы надеямся, что это не сделает вас менее работоспособными.

— Я ценю ваше сочувствие. — отозвался Мартин.

Паола приобняла Небестного Глаза:

— Мы постараемся выполнить нашу работу, как можно лучше.

Мартин вгляделся в это «лицо», — похожее на обтрёпанный край верёвки с глазами.

— В прошлом один из вас сказал, что люди знают о смерти и убийствах больше, чем Братья, — сказал Небесный Глаз. — Но это не так. Братья тоже боролись друг против друга, хотя и не тысячи лет, как вы.

Паола нервно засуетилась рядом с ними.

— Мы мы так же несём ответственность за эту вендетту, — продолжал Небесный Глаз. — Мы мы тоже согласились, когда мы нам предложили выполнить Работу.

Он запах чаем и древесным дымком, — комбинацией ароматов, которая была не знакома Мартину.

— Я рад, что вы с нами рядом, — сказал Мартин.

— Пока не разрушили мы наш дом, — продолжал Небесный Глаз, — Братья думали, что во всём мире царит согласие. Мы мы предполагали, что другие звезды ничем не отличаются от мы нас.

— Мы в одной команде, — Мартин приподнялся и протянул руку. Небесный Глаз устремился навстречу, и Мартин крепко пожал жёсткое плетение верёвок.

Корабль начал издавать звуки, характерные для разделения корабля, уже хорошо знакомые людям. Дверь распахнулась, и в столовой появились мом и Мать Змей. Вокруг каждого из присутствующих автоматически появились поля — слегка вибрирующие, пастельной окраски. Мартин увидел, как Небесный Глаз, ведомый полями, подтянулся к центру. Люди оставались на своих местах.

— Через двадцать секунд торможение прекратится, — объявил мом.

Вновь пришло ощущение невесомости. Мартин машинально проделал упражнения, контролирующие работу желудка и внутреннего уха.

— Разделение начнётся через пятнадцать секунд, — сказал мом. Мать Змей издала низкие струнные звуки, затем — ударные щелчки.

Лестничные поля становились все ярче, послышался глухой шум переустраивающегося корабля; росла масса фальшивой материи. У Мартина поднялись волосы на голове. Он вспомнил о гибели разрушающегося корабля, потерявшегося в пустоте бесконечного пространства, вспомнил, как фальшивая материя отлетала, как скорлупа от яйца, вспомнил мумии команды, медленно кружившие, как облака пыли — до их прибытия никем не потревожанные.

Столовую обволокло. Поля спрессовали их внутри маленького, переустраивающегося пространства. Они теперь занимали спальню «Троянского Коня».

— Я рассказала Братьям об «Илиаде», — прошептала Паола Мартину и Ариэль. — Они были поражены. Мы выбрали другое имя для корабля — «Двойное Семя», для маскировки, чтобы не пришлось объяснять, почему мы называемся «Троянский Конь».

Шум усилился скрипящими и скребущими звуками, гудением, как в испытательной трубе. «Троянский Конь — Двойное Семя» освободился от «Борзой» и «Дятла».

Все три корабля стали самостоятельными в пятидесяти миллиардах километров от Левиафана. Теперь у каждого был свой собственный курс и свой план действий.

— Суперторможение начнётся через десять секунд, — объявил мом.

У них было достаточно времени приготовиться, но Мартина внезапно охватил страх, страх стать вечным рабом объёмных полей. Он почувствовал, как поля медленно передвигаются от молекулы к молекуле, тщательно инвентаризируя его тело. Но был ещё страх — страх дожить до того момента, когда корабли в случае удачи вновь воссоединятся, он знал: ложь и обман толкнут команды на преступление.

— Удачи, — сказала Ариэль.

Мартин постарался вызвать в памяти приятные воспоминания о Земле, вытеснить ими видения мертвецов.

Но вместо этого он увидел, с документальной жестокой неумолимостью, как вся команда поглощается фальшивой материей, как все они становятся безтелесными точками в пространстве, подчинёнными внешней силе. Он увидел, как после выполнении Работы они, подобно кораблю «Беглецов Красного Дерева», просто растворяются в безбрежном пространстве.

Правосудие вершилось ценой их жизней. Фактически, они были никем — просто исполнителями чужой воли, вновь камнем падающими в ярко горящий костёр, грозящий неминуемой смертью.

Его безголосый стон, как ему показалось, многократным эхом отозвался в окружающем пространстве. Если бы он открыл глаза, то увидел бы своих собратьев, мирно пытающихся хоть чем-нибудь заняться — беседующих или просто сидящих молча в ожидании, когда же все закончится. Однако Мартин предпочитал оставаться в одиночестве ночного кошмара.

Прошло двадцать два часа.

За час до окончания суперторможения, как и планировалось, Хаким послал в эфир первое сообщение в окрестности Левиафана. Он создал простой бинарный сигнал, повторяющий число «пи» и десять первых чисел натурального ряда. К Братьям за помощью Хаким не обращался, момы предупредили их, что математика у Братьев весьма необычная и понять их непросто.

Сигнал согласовывался с маскировочной скоростью корабля. Он должен достигнуть миров Левиафана спустя двадцать три часа. «Троянский Конь — Двойное Семя» к этому моменту будет находиться всего в двадцати двух миллиардах километров от системы и станет легко распознаваемым для обитателей планет.

Момы проинформировали их, что с «Борзой» и «Дятлом» всё в порядке, они действуют по плану.

Мартин выслушал робота, кивком подтвердил, что он всё понял, и снова закрыл глаза, до сих пор не веря в свою реальность.

Ариэль коснулась его руки:

— Ты не выглядишь счастливым, — заметила она.

— Меня измучили кошмары, — объяснил он, встряхивая головой.

— Но ты же не спал.

— Не имеет значения.

— Хочешь поговорить?

— О чём?

— О том, что будет потом.

Он улыбнулся:

— Потом, когды мы выполним Работу? Или потом, когда закончится торможение?

— Обо всём, — ответила она.

Мартин теперь уже окончательно открыл глаза и с силой потёр их, чтобы получше все рассмотреть. Он до сих пор все видел, словно в тумане, включая и Ариэль, опёршуюся на локоть всего лишь в метре от него, — её лицо было расплывчатым, глаза выделялись неотчётливо. Мартин сделал усилие, чтобы расслышать, что она говорит.

— Венди сошьют себе новые платья. Мы обручимся с планетой. Скажи, ты думал об этом?

Он отрицательно покачал головой.

— А я думала. Мне хотелось бы, чтобы всё было уже позади, — расслабиться, сидя под палящим солнцем… и не тревожиться ни о чём. Как ты думаешь, люди на Земле так и делали?

— Предполагаю.

— Интересно, буду ли я хорошей матерью? Для своих детей, я имею в виду.

— Возможно.

— Я только недавно впервые задумалась об этом. Мои мысли… Я слишком долго была ребёнком, мне трудно представить, что мы выросли.

— Ариэль, я что-то плохо соображаю сейчас. Давай, поговорим позже, хорошо?

— Как хочешь. Но ты ведь можешь и не отвечать. Просто выслушай.

— Ты знаешь, сейчас я не в состоянии даже выслушать.

— Хорошо, — согласилась она, — я подожду. Но мы ведь долгое время будем очень заняты.

— Это отлично, — сказал Мартин. — Значит, не будет времени думать.

— И ты слышишь голос? — Она шла по следу. — Я понимаю, мой вопрос звучит глупо, это могла бы спросить Роза. И всё же, скажи, ты слышишь голос, который рассказывает тебе, что случится?

— Нет.

— А я слышу. Мы уцелеем, Мартин.

— Отлично.

— Все, я молчу, — она легла на спину и положила руки на живот. Мартин посмотрел на неё сверху вниз.

— Она не такая хорошенькая, как Тереза, — сказал ему внезапно возникший рядом с ним Теодор. — Но она искренная. И она умная. Это — не самый худший выбор.

— Заткнись, — прошипел Мартин.

Ариэль открыла глаза., но взгляд её был безжизненным.

— Что ты сказал?

— Это я не тебе, — ответил Мартин. Он скользнул вниз и вытянулся рядом с ней. Затем повернулся и обнял её. Ариэль напряглась, затем вздохнула и расслабилась. Повернувшись лицом, она пристально вгляделась в него.

— Я знаю, что я не такая хорошенькая, как Тереза, — Ариэль была уязвлена его вялостью.

— Ш-ш-ш…

— Да, вы были отличной парой.

Он потрепал её по плечу и прошептал:

— Спи.

Она пододвинулась ближе и сжала его руку своими длинными пальцами.

«Троянский Конь» закончил суперторможение, скорость его снизилась до десяти процентов световой. Объёмные поля исчезли. Команда отдохнула пять дней, затем корабль приступил к более мягкому торможению, для того, чтобы войти в систему.

Первый ответ на их сигнал пришёл от четвёртой планеты, — легко расшифровываемый, близкий по коду к посланию Хакима. Начальные двенадцать чисел были представлены в двоичной системе.

Мартин ознакомился с посланием, сдерживая изумление. Простое подтверждение получения сигнала без каких-либо заключений и приглашений.

Просто предосторожность в лесу, полном волков. Или величайшее доверие, смешанное с покорностью…

Хаким отправил другое послание, на этот раз с образцами голосов людей и Братьев, произносящих приветствия, и со своим собственным, считывающим числа и знакомящим со списком физических и математических констант.

Мартин съел луковый суп и кусок пирога, и начал просматривать снимки четвёртой планеты. Огромная, тёмного цвета, с длинными полосами облаков, широкими чернеющими океанами и светло-серыми материками.

— Когда другие корабли закончат суперторможение?

«Дятел» через пятьдесят четыре минуты, «Борзая» на час позже, — ответил Хаким. — Мы можем связаться по «ноучу» с ними прямо сейчас, если ты, конечно, хочешь.

— Ни к чему, — бросил Мартин. — Позволим им для начала получше скрыться. И нам нужно время, чтобы поработать над своей маскировкой и порепетировать.

— Звучит так, будто бы мы действительно собираемся играть в игру, как когда-то в школе, — заметила Эйрин, приближаясь, чтобы получше рассмотреть четвёртую планету.

— Нам следует подойти поближе, — сказал Мартин. Он огляделся и уверился в том, что, как он и предполагал, Братья скрылись от суперторможения, которое они переносили тяжелее, чем люди. Братья нуждались в двух часах отсутствия, чтобы привести себя в порядок.

Наконец, появился Небесный Глаз и подошёл к Паоле. Он пах чем-то экзотическим, а чем конкретно Мартин не мог определить, — возможно, вином, корицей и горячей смолой.

— Мы готовы, — сообщил Небесный Глаз.

«Двойное Семя» несколько видоизменял свою форму, люди и Братья делали последние декоративные мазки.

В спальне поместили гамаки для людей и круглые спальные места для Братьев — серию обручей, внутри которых можно было расплести косы и повесить верёвки, зацепясь клешнями.

Шелковистый и Паола служили переводчиками, когда Братьев вводили в курс дела.

— Четыре дня мы отведём под репетицию, — сказал Мартин. — Хаким и Точный Глаз будут постоянно следить за нашими изменениями. Каждые двенадцать часов мы планируем проводить короткие совместные совещания. Если в какой-то момент кто-то из вас будет свободен от своих обязанностей, он имеет право немного отдохнуть. Ариэль и Паола вместе с Бешеной Скоростью будут коордионировать действия.

— Бешеная Скорость просит переменить ему имя, — сообщила Паола. — Он хочет называться Продолжительное Скольжение. Это более подходит ему. И более благородно.

— Не возражаю, — отозвался Мартин. Он последовал за Хакимом и Небесным Глазом в так называемый «кабинет ноучевой связи» — небольшое помещение, изолированное от внешних помех. Это была пустая кабина, в которой могли поместится только трое.

Вначале Небесный Глаз контактировал с «Дятлом». Связь была чёткой, без помех. Шелковистый перевёл Братьям текст: « Мы мы в безопасности и до сих пор объединены в гигантскую косу. Быстрой вам работы и непоколебимой отваги.

Послание с «Борзой» было очень кратким, но таким же оптимистичным: «Мы на планируемой орбите. Спрятались, — передавал Джакомо. — Все в нетерпении. Удачи!

— В Джакомо пропал поэт, — сухо заметила Эйрин. — Мы превозойдем их ожидания.

Хаким, Мартин, Паола и Небесный Глаз встретились во вновь оборудованном помещении командного пункта. На смотровой панели на фоне абсолютной тьмы легко можно было различить мерцание теперь уже не столь далёких звёзд.

— Это великолепно, — воскликнул Хаким, дотрагиваясь до новой переборки, так отличающейся стилем от архитектуры момов. — Подобный корабль мог бы быть сделан и людьми, прошу извинения у Братьев!

— Мы мы чувствуем, что если просто путешествовать к звёздам, то можно иметь такой корабль, — сказал Небесный Глаз.

Хаким кивнул, удовлетворённый:

— Но временами нам всё-таки придётся пользоваться дистационной связью момов…

Изображение четвёртой планеты в звёздной сфере росло. Мартин подошёл поближе. Теперь достаточно ясно можно было рассмотреть, что это газовый гигант, — пятнистый с голубыми и зелёными пятнами, около пятьдесяти тысяч километров в диаметре, на его орбитах вращалась двадцать одна луна, возможно, и более. Во внешней атмосфере в зоне высокого давления дрейфовали странные космические станции, диаметром около сотни километров, похожие на иглоподобные исследовательские зонды. Из центра каждой космической станции сквозь кольцо вырывалась яркая реактивная струя, огнём сверкающая в чистой внешней атмосфере. Выстреливающие гиперболические дуги плазмы с такого расстояния походили на остывшие волоски накала в электрической лампочке.

— Газ — это хорошо, — заметил Мартин. — И всего лишь десятки тысяч километров от нас. Да, интересно… газ поднимается из глубин, каким-то образом спрессовывается, ускоряется вот в этих кольцах и выводится на орбиту. Впечатляюще.

— Они демонстрируют технологию преобразования материи прямо здесь, — поразился Хаким. — Они даже не скрывают этого. Таким образом, они создают материю, пригодную для использования именно здесь, на данной глубине. И заметьте, мы видим только конец длинной цепочки технологий, которые они уже освоили.

Небесный Глаз зашуршал и запах камфорой и сосной.

Картина на сфере поменялась. Теперь на ней появилась другая планета, номер двенадцать, — та, что была на полмиллиарда километров ближе к звезде. Это была каменистая планета, диаметром в десять тысяч километров. С этой дистанции уже просматривались огромные массивы белоснежной поверхности, а также тёмно-коричневой с рассеянными рыжеватыми пятнами.

— Точное заключение можно сделать на расстоянии около четырёхсот километров, — сказал Хаким. — Скорее всего, это скалы и лёд. Хотя поверхостная температура планеты позволяет также предположить, что это твёрдые аммиак и метан, а в атмосфере, судя по всему, нитроген и аргон… Да, небольшой набор компанентов…

Внезапно планета потемнела, словно иллюминацию накрыла тень. Затем, внутри тени появилась тонкие линии света, похожие на струйки расплавленного серебра, растекающегося по поверхности углеродной сажи. Линии замыкались в круги и овалы, вычерчивая контуры огромных спиралей. Густота линий увеличивалась, внутри толстых спиралей появлялись более тонкие, пока вся планета не замерцала горячим серебром. Но внезапно окраска снова переменилась — не только цвета, но и детали.

Дженнифер не к месту захихикала, зажимая ладошкой себе рот.

— Извините, — прохрипела она.

— Чёрт побери, что это было? — воскликнул Георг Демпси.

Ошеломлённый, Хаким поспешил ознакомиться со свежим химическим анализом состава планеты и её атмосферы.

— Чисто аргоновая, беспримесная атмосфера. Поверхность представляется, в основном, силикатной — прекрасный песок, возможно, небольшие скалы. Зелёные куски поверхности очень холодны, намного холоднее, чем на других планетах — всего четыре или пять градусов по Кельвину.

— Я надеюсь, Джакомо тоже видит это, — сказала Дженнифер. Она никак не могла справиться со своими руками, которые безостановочно касались то плеч, то локтей, то колений. Дженнифер выглядела сильно испуганной. — Если Ганс ищет доказательств, что все это иллюзия…

— Давайте не будем делать преждевременных выводов, — перебил её Мартин.

Дженнифер снова захихикала.

Следующая планета, — та, что занимала тот же квадрант системы Левиафана, что и предыдущая, имела орбиту чуть менее ста пятидесяти миллионов километров от звезды. Температура поверхности позволяла предполагать на ней наличие жидкостей. Неяркая, красновато-коричневая, окружённая тонкой атмосферой, эта планета имела бугорчатую структуру. Несмотря на диаметр более двадцати одной тысячи километров, очертания планеты были замечательно неровными.

— О, посмотрите, сейчас они снова вырисовываются в выгодном свете, — сказала Паола, — Как высоки эти… Какой они высоты?

— Несколько сотен километров, — ответил Хаким. — Десятки тысяч их. Может быть, это станции обслуживания?

— Мы обнаружили какие-нибудь признаки того, что планеты обмениваются информацией? — поинтересовалась Дженнифер.

— Искусственной радиации не обнаружено, — сказал Хаким. — Те незначительные вспышки, которые можно различить в межпланетном пространстве, очень похожи на солнечные, хромосферные. На протяжении нескольких световых месяцев эта богатая планетами система оставалась абсолютно спокойной.

Итак, они и не прячутся, но в то же время и не привлекают внимание. Действительно, интересно, что за общение между мирами?

— Я мы видим множество кораблей, что как зерна в прибрежном фрукте, — заметил Небесный Глаз. — Десятки миллионов кораблей поднимается, и столько же падают вниз. Возле каждого мира — движение кораблей, кроме двенадцатого. Его орбиты пусты. Четвёртая планета наиболее посещаемая.

— А заметили ли вы ещё какую-нибудь связь, кроме передвижения кораблей? — спросил Мартин.

— Таких следов нет, — ответил Небесный Глаз. — Но если они пользуются «ноучем», конечно, мы мы не можем обнаружить этого.

Мартин задумчиво потёр нос.

— Давайте отправим два послания, одно зо другим, видео, сопровождаемое речевым комментарием людей и Братьев. Закодированные картинки в полярной и прямоугольной системе координат: изображения нашего корабля, Братьев — в смонтированном и размонтированном виде, людей — обнажённых мужчин и женщин. Необходимо показать нашу реальную связь с ближайшими звёздами. Нашу фиктивную похожесть, конечно…

— Послание «путешественников», — улыбнулась Паола. Она все объяснила Братьям. Шелковистый уже изучил всю эту историю.

Когда послания были составлены, Мартин ознакомил всех с их содержанием. Шелковистый и Паола быстро перевели все на язык Братьев. Небесный Глаз предложил:

— Давайте добавим полный набор символов каждого языка.

Они прождали двенадцать часов. Первый ответ пришёл от четвёртой планеты, когда дистанция между «Двойным Семенем» и Левиафаном составляла шести миллиардов километров. Это было десять картин на видео с координатной сеткой. Мом быстро раскодировал одно за другим.

Картины показывали пять различных существ. Команда рассматривала портреты — один за другим. Первым типом были существа четырёхногие, грациозные и привлекательно выглядящие, с длинными изящными шеями, на которых располагалась коротконосая голова с двумя выпученными глазами. При некотором допущении, они могли сойти за более уменьшенную версию сауроподов с корабля «Беглецы Красного Дерева».

— Где у них руки? — спросила Эйрин Ирландка.

Никто не ответил ей. Второй тип стоял на двух массивных, почти слоновьих ногах, с бочкообразными телами, снабжёнными двумя комплектами многопальцевых рук.

— Они все нам уже знакомы по кораблю «Беглецы Красного Дерева», — сказала Эйрин.

— Возможно, они просто похожи на них, — возразил ей Эндрю.

Третий тип, казалось, был водоплавающим — эти существа не имели, как таковых, ни ног, ни рук. Своей удлинённой формой они напоминали акул — с широкими крылоподобными плавниками, с узкими, остроконечными «головами» с неявно выраженными глазками.

Четвёртый тип напоминал ночной кошмар: беспорядочное гнездо дюжины щупальцев или ног, раскиданных по всей поверхности квадратного, тёмного цвета тела. У одних щупальца были небольшими, у других — клешнями трёхкратной длины.

Изображение пятого типа вызвало удушье у детей. Рептилии, с гребнем на голове, с короткими туловищами, с загибающимися назад конечностями. Пятые были намного меньше, чем предыдущие.

Эйрин схватила за руку Ариэль. Люди застыли в ужасе, не веря своим глазам.

— Дьявол их побери, — только и мог произнести Георг Демпси.

— Они не знают, откуда мы пришли, — заметил Чэм. — Видимо, они по-царственному спокойно приглядываются к нам.

Мартин кивнул. Паола начала объяснять Небесному Глазу. Братья шуршали и издавали сильный запах роз — запах сострадания.

— Мы мы знаем, — сказал Небесный Глаз. — Они — из вашего последнего путешествия.

— Да, именно их мы нашли , — кивнул Мартин.

— Не спеши с заключением, — мягко остановила его Ариэль.

— А что тут иного предположить?

— К примеру, они могли просто изучить до этого обитателей найденного нами корабля и позаимствовать их форму. Мы же до сих пор не можем ничего точно знать.

Мартину захотелось, чтобы все так и было, захотелось получить удовлетворение от быстрого раскрытия обмана, лично наблюдая, как убийцы делают ошибку, демонстрируя собственную слабость.

— Да, хотелось бы, чтобы так оно и было, — произнёс он тоже самое вслух, однако с большим сомнением в голосе.

— Подумайте хорошенько , — Ариэль нервно поглядывала на других, как если бы её одолела внезапная волна антипатии к окружающим. — Ведь по какому-то дьявольскому замыслу это действительно может быть украденным оригиналом.

— Нет, всё-таки не похоже, — покачал головой Мартин. — Для этого убийцы должны знать их достаточно хорошо, чтобы скопировать… их тела, их облик… А ведь они мертвы сейчас, я уверен в этом… — Он повернулся к мому и спросил, — как вы думаете, они не принадлежат к тем, кого спасли Благодетели? Не являются обитателями какого-нибудь другого мира, который вы знаете?

— Нам не с кем их сравнить, — был ответ.

Мартин повернулся к Ариэль.

— Есть другие теории? — спросил он.

Сдаваясь, Ариэль подняла руки:

— Но я до сих пор уверена, что не стоит спешить с заключениями.

— Я уверен только в одном, — подчеркнул Мартин. — что эти существа один к одному похожи на тех, что мы обнаружили на разрушенном корабле в Долине Смерти. Я точно знаю это.

Чэм положил руку на плечо Мартину:

— Давайте на этом и остановимся сейчас. Не будем менять наши планы. Изменим только тогда, когда получим другие доказательства.

— Хорошо, — согласился Мартин, давя в себе эмоции. — Свяжемся по «ноучу» с «Борзой» и «Дятлом». Перешлём им все изображения.

— Давайте для начала прекратим их рассматривать сами, — спокойно предложил Чэм, не отпуская руки с плеча Мартина.

Мартин с силой оттолкнул его.

— Извини, — смущённо сказал он спустя некоторое время.

— Мы все переживаем то же, что и ты, Мартин, — тихо напомнила ему Эйрин.

— Да, ты права, каждый из нас, — кивнула Ариэль. Глубоко вздохнув, она присела на корточки у двери.

На следующих двух картинах были изображены орбитальные пространства, связанные со всеми пятнадцатью планетами, в сопровождении астрономических расчётов, произведённых в двоичной системе — подсказывающих оптимальные маршруты следования.

— Очень дружелюбно. Они предлагают нам начать торможение при пяти g, — Чэм водил пальцем по плану, — и выйти на орбиту четвёртой планеты.

— Сможем мы уцелеть там? — поинтересовался Эндрю.

— Непонятно, — задумчиво произнёс Хаким. — Там достаточно холодно, твёрдая поверхность и тонкий слой атмосферы, состоящей из десяти процентов кислорода, семидесяти процентов нитрогена, пятнадцати процентов аргона и иных инертных газов и пяти процентов двуокиси углерода. Давление окружающей атмосферы равно примерно одной шестой нашего — внутри корабля. Наверняка, возникнут трудности с дыханием. Поверхостная температура прекрасная, от десяти до двадцати градусов по Цельсию. Гравитационное притяжение, однако, велико, около двух g.

— Момы не смогут оградить нас полями, — напомнил Эндрю Ягуар. — Ведь мы не знаем всех тонкостей, не знаем их технологий.

— Мы мы можем не приспособиться, — заметил Небесный Глаз. — При таком гравитационном притяжении косы не смогут контролировать верёвки.

Мартин поднял руку, прервая дискуссию:

— Не думаю, что у нас возникнут подобные проблемы. Если они примут нас, как гостей, они, вероятно, найдут способ устроить нас комфортабельно. Если нет… — Оглядевшись, он почувствовал что-то неладное, — Что такое?

— Но мы же ещё не знаем, будем ли мы вообще приглашены на поверхность планеты… — напомнила Паола.

— Если они нас не пригласят, это будет не по — добрососедски, — пробурчала Эйрин.

— В конце концов, они могут просто убить нас, — сказал Эндрю Ягуар. — Я подозреваю, что эти миры, как сладкий леденец для любознательных мух.

— Эндрю, — предостерегающе воскликнула Дженнифер.

— Но ведь никто не будет отрицать, что мы выглядим очень и очень аппетитно! Эдакий медовый пряник!

Паола начала объяснять происходящее Братьям, но Небесный Глаз расканием верёвок на голове дал понять, что объяснения в данном случае неуместны и нежелательны. Они не еврят больше в наши сказки о справедливости насилия, — подумалось Мартину.

Он повернулся к Небесному Глазу:

— Ну что, мы входим в систему?

— А каково ваше мнение? — вопросом на вопрос ответил Небесный Глаз. Некоторые из братьев пахли чесноком и гвоздикой.

Мартин кивнул:

— Непременно. Ведь мы здесь именно для этого. — Дженнифер, эта диаграмма достаточно ясна?

— Да, достаточно, — откликнулась Дженнифер. — Шелковистый и я сможем объяснить кораблю, куда идти.

Мартин повернулся к мому:

— Я имею смелость напомнить вам, что мы договаривались, что, когда придёт время, вы исчезните, растворившись в стенах.

— Да, когда придёт время, я так и сделаю, — согласился мом и, не говоря больше ни слова, издал звук, похожий на звук трубы и, мягко опрокинувшись на сторону, растворился в полу. Все присутствующие застыли в изумлении, но прежде чем кто-либо успел среагировать, раздался тот же звук, и мом вновь предстал перед их глазами. — Имейте в виду, что обитатели планет способны производить поиски высокоэффективного вооружения оборудования корабля на большом расстоянии. Проверка может быть произведена «ноучем».

— Как они ищут «ноучем»? — от волнения у Дженнифер сорвался голос.

— Они могут отобрать сомнительные атомы и частицы внутри нашего корабля для оценки их характеристик.

Дженнифер выглядела так, будто бы она получила рождественский подарок. Сияя, она повернулась к Мартину, — её работа и её теория получили своё подтверждение.

Мартин был поражён тем, что действительно очень многое выглядело так, как до того и предсказывали испуганные дети, включая его самого.

— Им известно, что корабль замаскирован? — спросил он мома. — Могут они знать, что вы находитесь здесь?

— Я могу и ошибиться, что возможно, но маловероятно, но такая «ноучевая» проверка обнаруживает только чрезмерно плотные массы.

Дженнифер начала похлопывать себя по бедру, ей явно не терпелось поработать с момерафом, чтобы обработать вновь полученные данные.

— Дженнифер, — одёрнул её Мартин, — у тебя есть работа?

— Не поняла?

— Если есть, иди и займись ею. Ты меня нервируешь.

Дженнифер вышла, усмехаясь.

— Итак, они уже знают, что мы не вооружены ничем смертоносным, — подвёл итог Мартин. — Это мы можем сказать точно? — спросил он у мома.

— Не уверен, — ответил тот.

Мартин несколько секунд пристально смотрел на робота, затем перенёс внимание на спроектированное изображение.

— При мягком торможении в пять g мы будем на орбите через пять дней, тридцать часов и двадцать минут, — сообщил Хаким.

Шелковистый выполнил те же расчёты, пользуясь математикой Братьев, сообщил результаты Небесному Глазу, затем повернулся к Мартину:

— Мы наши результаты не совпадают только на несколько секунд.

— Пошлите по «ноучу» наши расчёты и планы «Дятлу» и «Борзой» — приказал Мартин.

На борту «Троянского Коня» кабина Мартина была примерно в пять раз меньше его предыдущей и могла вместить только гамак для сна. Команда ещё не закончила оформлять маскировку; Мартин внимательно посмотрел на стены и представил на них панно, изображающее потомков Братьев и людей, резвящихся на берегу моря под голубым небом. Что ж, не так уж и плохо. Он передал свою идею Донне Изумрудное Море и Продолжительному Скольжению, которые занимались переоборудованием корабля.

Затем Мартин погрузился в гамак и закрыл глаза. Последнее время ему постоянно хотелось спать, но не было времени. Но только он лёг, заверещал жезл. Его вызывала Дженнифер. В напряжённой тишине он сполз с гамака, принял позу лотоса, плотный воздух позволял это сделать, и пригласил Дженнифер войти.

— Их «ноуч» лучше, чем наш, — сказала она с порога. — Уровень намного выше, более мощный, — чем у момов, я имею в виду.

— Это неудивительно, — сонным голосом пробормотал Мартин.

— Я только что имела продолжительную беседу с Шелковистым. Мы обменялись своими мыслями. Мартин, впереди у нас намного больше трудностей и опасностей, чем это было на Полыни. Те обитатели вокруг Полыни обладали жестокой ловушкой, эти же — атомной бомбой.

— Чем конкретно, ты думаешь, они обладают?

— Они обрушатся на нас чем-то… нет, не правильно, обрушатся — неправильная идея, неправильное слово. Они осведомлены о материи и частицах нашего корабля за шесть миллиардов километров. Мы не в состоянии обработать всю полученную за последнее время информацию, а если всё-таки окажемся способны, на это нам понадобится не меньше нескольких недель.

— Да, впечатляюще. И всё-таки, что заставило тебя сделать такое заключение?

— Если момы правы, и эти обитатели действительно не знают о нас всего — правда, я не вижу причин, мешающих им узнать о нас все досконально — за исключением, может быть, ширины полосы пропускания…

— Дженнифер, я не могу сейчас мыслить так же логично, как и ты. Ты разбудила меня, а ведь я не спал с самого начала торможения.

— Я — тоже, — моргая, ответила Дженнифер.

— Ну ты же у нас суперженщина — это известно всем.

— Лесть не поможет получить ответы быстрее, — прочеканила Дженнифер, её лицо залилось краской. — Извини. Я знаю, что немного взбалмашная. Короче, я хочу сказать, что они уже сейчас могут превратить нас в антиматерию. Или разнести наш корабль на мелкие кусочки.

— Ты уверена?

— Нет, я не уверена. Скорее всего, они этого не сделают. Но…

— Но мы не в состоянии что-либо изменить.

— Да, — прошептала Дженнифер. — Я знаю это.

— Можешь ты мне дать совет, что мы можем сделать?

— Конечно же, мы не можем позволить им узнать, что мы понимаем «ноуч».

— Ну, это будет легко. Но я не понимаю, почему?

— И даже то, что мы подозреваем о его наличии. Шелковистый работает сейчас над другими выводами, и один из них… Ты собираешься натравить на меня Ганса? — задала она неожиданный вопрос.

— Не понял?

— Я собираюсь рассказать тебе действительно важное, действительно пугающее. Признайся честно, ты не собираешься втягивать в это Ганса? Или сам спрятаться в раковину самца?

— Я обещаю, что не сделаю этого.

— Мы предполагаем, что двенадцатая планета сейчас меняет свой характер, цвет, — и это более, чем достаточное доказательство того, что части этой системы — обманчивы, что это камуфляж. Ну, спроектированные или что-нибудь в этом роде… Мартин, если они способны сделать то, что я предполагаю… это ужасно… Они могут сделать раковину из фальшивой материи вокруг планеты, и даже вокруг звезды, такую же твёрдую, как наш корабль. Они могут смоделировать любое представление о своей системе, какое только желают.

— Они имеют энергию для этого?

— Думаю, да. Они могут перехватывать её у звезды. Из того, что мы видели, мы можем сделать вывод, что система не испытывает недостатка в газообразных веществах. Может быть, они держат свои источники в запасе, ожидая главной атаки.

— А есть ли у тебя хорошие новости? — поинтересовался Мартин.

Дженнифер нахмурилась:

— Рассказать что-нибудь из сказочек о Давиде и Галиафе?

— Ну хотя бы.

— Обойдёмся без этого. Я не придумываю возбуждающих задницу идей для ободрения. Я хочу связаться по «ноучу» с Джакомо и вместе с ним поработать над момерафом. Так же я хочу связаться с мозговым центром корабля. Надеюсь, мы сможем сотрудничать. Братьям, момам и людям необходимо объединиться.

— Я предоставлю тебе личное время для разговора с Джакомо. Но чтобы никаких лишних слов, никаких сюсюканий и воркований, — проворчал Мартин.

— Только о деле, — уверила его Дженнифер.

Мартин представил «Троянский Конь — Двойное Семя» ползающим в кухне муравьём, с изумлением таращившимся на незнакомые гигантские приспособления, рабочие инструменты неизвестного предназначения, технологии которых невозможно было понять его скудненьким умишком…

Вокруг слишком много того, что трудно осмыслить.

Двенадцатая планета изменялась каждый час, принимая по очереди три различные формы — одного и того же размера, во всех случаях оставаясь каменистой, но различной по остальным параметрам.

Девятая планета имела орбиту. эксцентричную по отношению к десятой планете. Она была небольшой и напоминала луну Солнечной системы, хотя без её поверхостных особенностей. Альбедо девятой планеты равнялось единице — зеркало, идеально отражающее сигналы всех частот.

Восьмая планета — ярко-оранжевый газовый гигант с диаметром семьдесят пять тысяч километров, с тремя большими орбитальными лунами. От лун к газовой поверхности планеты тянулись кабели, диаметром в два-три километра, создающие вокруг себя спутную вихревую зону, подобно миксеру в фантастической пекарне.

Шестая планета, восемь тысяч километров в диаметре, представилась их взору покрытой одуванчиковым пухом, правда, каждое семя было около тысячи километров в высоту. Прибывающие космические суда вряд ли рисковали проходить ниже короны одуванчика. При приближении можно было различить, что пространство между столбами семян, содержащее кислород, нитроген и водные испарения, бурлило, как при шторме. Хаким высказал предположение, что это гигантское хозяйство для создания каких-то невообразимых форм или растений. Но Мартину его гипотеза показалась несколько архаичной. Его же самого необычайно интересовало, сколько же пищи потребляет этот поразительный гигант.

— Да, любопытно, какое же применение находят этим созданиям? — у Хакима возбуждённо заблестели глаза.

— Мы можем о нём и догадываться, — предостерёг его Георг Демпси.

— Позволь нам хоть немного порадоваться, — проворчала Эйрин.

В глубине системы Левиафана располагалась пятая планета, девять тысяч километров в диаметре, с шестью лунами; размеры трёх из них превышали земные. Тёмная, красновато-коричневая поверхность планеты непрерывно излучала тепло в космос. Она была покрыта акваториями океанов и узкими лентами материков, вид сверху на эту планету ассоциировался с размеченной баскетбольной площадкой.

— Площадь тридцать два миллиардов квадратных километров, — удивилась Ариэль. — Если суша составляет хотя бы десять процентов — это все равно более трёх миллиардов квадратных километров. Земля тоже имела три миллиардов квадратных километров суши. Интересно, сколько людей могли бы разместиться здесь?

— Нет, эти два g — не для меня, — покачал головой Чэм.

— Наука физика говорит нам, что жизнь на этой планете невозможна, — сказал Хаким. — Здесь недостаточная плотность для поддержания твёрдой поверхности… Для создания твёрдой оболочки плотность должна быть меньше, чем полтора грамма на один кубический сантиметр. Как это сделать?

— А как все тут сделано? — вопросом на вопрос ответил Георг Демпси.

Вся информация была послана по «ноучу» «Борзой» и «Дятлу». Голос Ганса отвечал:

— Мы почти достигли планируемой орбиты. Скоро на время выйдем из зоны общения. Как вы?

— Думаю, им придётся обращаться с нами, как школьным медсёстрам с детьми. В голову ещё приходит сравнение с отбившимися от стаи насекомыми.

— Мы рассматриваем сейчас физиономии жителей Левиафана, — сказал Ганс. — Те, что с гребнями уж слишком наглые. Но они повторяются, не так ли? Ну как, вы готовы принять решение?

— Думаю, мы близки к этому.

— Что вам ещё нужно?

— Поставить точки над i.

Ганс захихикал:

— О, я тоже ждусь не дождусь, когда можно будет убраться из этого ада.

— Ну, до этого ещё далеко, — заметил Мартин. — Нас пригласили на орбиту четвёртой планеты, и мы уже поменяли курс. Через двадцать семь дней мы будем там.

— Желаю успеха, — сказал Ганс.

— Как бунтари-политиканы? — спросил Мартин.

— Это моё дело, а не ваше, Мартин.

— Это простое любопытство.

— Мы приготовили всё, о чём вы просили нас.

— Есть предположения, кто убил Розу?

— Для следствия будет достаточно времени после того, как выполним Работу.

— Дженнифер хочет поговорить с Джакомо. Она думает, что сможет узнать что-то полезное, войдя в контакт с мозговым центром корабля.

— Я не могу ждать, — сказал Ганс. — В мире не существует супер-физических законов и задач, в которых невозможно разобраться, по крайней мере, я надеюсь на это. Мы и здесь обрабатываем достаточно количество информации, каждую минуту мы, не отрываясь, глазеем на эту чёртову планету.

— Дженнифер говорит, что могут быть хорошие новости.

— Тогда позови её. Джакомо со мной, в носовом отсеке.

Подошедшая Дженнифер неожиданно твёрдо заявила, что она хотела бы, чтобы все вышли из помещения командного пункта, когда она будет говорить с Джакомо. Все вышли, за исключением Шелковистого, которого эти проблемы касались непосредственно.

— Мне кажется, с Гансом не всё в порядке, — сказала Эйрин Мартину, когда они вышли в холл.

Ариэль кивнула в знак согласия, но добавила:

— Надеюсь, он не показывает этого на людях.

— Я думаю, он в депрессии из-за предстоящего и уже не может этого скрывать, — заметила Эйрин. — И его чувства понятны мне.

— Может быть и так, — не стал возражать Мартин. Сам он не испытывал никаких эмоций — ни оптимизма, ни уныния. Явное преимущество в весе мира Левиафана затрудняло дыхание, но и освобождало от необходимости думать.

Шелковистый и Дженнифер покинули кабинет «ноучевой» связи только через три часа. Дженнифер с трудом могла говорить. Она упала в гамак в общем для всего экипажа помещении и с жадностью накинулась на утоляющий жажду джус. Когда рядом появился Мартин, Дженнифер бессильно подняла руку и покачала головой.

— О пожалуйста, — сказала она, — Моя голова совершенно не работает. Джакомо…

— Не говори, если не хочешь, — остановил её Мартин.

— Прибегнув к математическим методам Братьев, Джакомо нашёл путь понять физику «ноучевой» связи Левиафана. Шелковистый и мозговой центр корабля помогли ему в этом… О, это быстро не объяснить… Мы кое-что поняли. Кажется, мы можем объяснить теперь, почему изменяется двенадцатая планета, и почему восьмая имеет такие кабели… Шелковистый представил гипотезу… Джакомо сейчас рассматривает её… Я лишь бегло ознакомилась. О боже… Как я устала…

Дженнифер слабо взмахнула рукой, закрыла глаза и моментально уснула.

— Думаю, мы прорвёмся, — сказал Хаким. — Я предоставил им всевозможные кредиты. В свою очередь, они выслали нам основные математические формулы, — а это означает, что они понимают символы… символы людей.

— Есть что-нибудь интересное в их математике? — поинтересовался Шелковистый.

— Все выглядет очень невинно, так… детские игрушки, — заметил Хаким. — Ближе скорее к математике людей, а не Братьев.

Шелковистый издал звук, похожий на шорох падающих на асфальт листьев.

Небесный Глаз знакомился с записанными сигналами с четвёртой планеты. Дженнифер, до сих пор не пришедшая в себя после четырёх часов сна, стояла рядом с Братом и всматривалась в информацию.

— Они повторяют многое из того, что мы послали им, но есть и различия, некоторые… усовершенствования, не так ли? Система обозначения изменена немного… вот здесь… и здесь, — она указала на уравнение неэвклидовой геометрии. Мартин не смог понять, что она имеет в виду.

— Они обучаются очень быстро, — заметил Небесный Глаз. — Мы мы можем бросить семена в почву сейчас.

— Пришло время узнать, каким языком они пользуются, — сказал Мартин. — Передайте им лексикон Братьев и английский словарь, и аудиозаписи с разговором на том и другом языке.

— Мы раскрываем наши книги перед ними, — заметила Ариэль.

— Нет, скореет насаживаем наживку на крючок, — возразил Мартин. Он повернулся к мому и Матери Змей. — Сможем мы сымитировать на «Троянском Коне» несколько повреждений — будто бы полученных при взрыве суперновой?

— Да, можем, — ответил мом.

— Чэм, ты и Эйрин сделайте эскизы повреждений и, когда всё будет готово, сообщите Небесному Глазу.

— Хорошо, — откликнулся Чэм, и они с Эйрин покинули командный пункт.

— Она выглядит странной, непонятной, — задумчиво произнесла Ариэль, рассматривая изображение четвёртой планеты. — Я придумала ей имя, если вы, конечно, не возражаете.

— Какое? — спросил Мартин.

— Спящая. Другие планеты… Ощетиневшаяся выглядит, как Гриб-дождевик. Меняющийся мир…

— Маска, — предложил Мартин.

— Лучше Занавес, — сказала Эйрин. Спустя десять минут каждая из планет получила имя, соответствующее своим характеристикам:

Проститутка — белый диск, диаметром семьсот двадцать километров, быстро вращающийся по орбите в полмиллиона километров от Левиафана, её окружность была обрамлена спутанным клубком развевающихся «волос» — неизвестного предназначения и содержания.

Большой Город — окружённый красноватым кислотным атмосферным облаком, с богатой архитектурой на глубине четырёх сотен километров.

Газон — покрытая голубовато-зелёной растительностью, разделённая искусственными реками, похожими на земные с той разницей, что средняя температура поверхности была около трёхсот градусов Цельсия, русла глубоководных рек были заполнены фальшивой жидкой материей (так, по крайней мере, считали Джакомо и Небесный Глаз), атмосфера планеты содержала избыток двуокиси углерода и пары.

Спящая — похоронный букет чёрных увядших роз, упакованных в шар в сто две тысячи километров диаметром…

Биллиардный шар — бесформенная серость.

Гриб-дождевик — с зёрнами, тысячекилометровой высоты.

Горный Хрусталь Первый — с серыми скалами и льдом а ля натураль.

Миксер — с висящими кабелями от трёх лун, с бурлящей газовой поверхностью, прекрасная абстракция водоворота и вихрей.

Зеркало — идеально отражающая поверхность.

Гофре — напоминающая огромную лаву из вулкана, освобождающуяся через скважину невообразимой глубины и ширины. Зелёные огни подмигивали как манящие, зовущие к верной гибели глаза.

Горный Хрусталь Второй — очень похож на Первый, — фактически, точная копия.

Занавес до сих пор щёлкал, как часы на атомной бомбе, поочерёдно трижды изменяя свой характер.

Горный Хрусталь Третий — дубликат Первого и Второго.

Газовый Насос — голубовато-зелёный, жидкий шар из метана, аммиака, водорода и гелия, его жаркое топло каждый час выбрасывало на орбиту отбрасывал миллиарды тонн газообразных веществ.

И наиболее удалённая — Магический Фонарь — с океанами, застывшими абсолютно гладким льдом, с разбросанным то тут, то там кусками отшлифованного железа и кристаллических масс. Суша и застывшие океаны на сотни километров были усеяны чёрными сводами.

Но процесс присвоения имён планетам системы Левиафана не принёс ни чувства удовлетворения, ни чувства большего контроля над ними.

Мартин висел в гамаке и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за изображением Спящей. Каноэ дикарей с Гудзона подходят к Нью-Йорку. Взгляните на линию горизонта. Лапы в мокасинах вступили на асфальт. Угрозы разрушить город луками и стрелами. Посмеиваясь, правители пригласили их в офис.

Дженнифер, Хаким, Чэм и Ариэль, летающие, как ангелы, в помещении командного пункта одновременно повернули головы в сторону вошедшего Мартина. Все до единого они бросили на него тот полуиспуганный выжидательный взгляд, которым постоянно встречали его вот уже несколько дней.

— Они ответили, — сообщил Чэм.

— Десять минут назад, — добавил Хаким.

Переведённый голос звучал ровно, безэмоционально, — невозможно было определить, мужской он или женский, немного хрипловатый, но тщательно выговаривающий слова.

— Здравствуйте, — начал он. — Вы вступили на территорию объединившихся разумных существ звёздной системы и приглашаетесь встретиться с её обитателями.

— Да, до душевной встречи тут далеко, — прокоментировала Дженнифер. — Но для начала неплохо.

— В союзе работают много различных видов разумных существ. Вы можете присоединиться к нашей работе, можете просто посетить нас. Здесь нет никаких требований к гостям, кроме требования мирных намерений. Как вы сами понимаете, локальная звёздная группа — привлекательная территория для агрессивно настроенных роботов и иных разумных существ. Поэтому при посещении нашей системе запрещено иметь при себе оружие. Если вы имеете его, даже незначительное количество, даже небольшой мощности, вы все равно должны известить нас об этом и избавиться от него под нашим наблюдением, согласно нашим инструкциям. Это понятно?

Небесный Глаз слушал то же самое, но передаваемое через передатчик Братьев.

— Оно пахнет пустотой космического пространства, — заметил он. — Но не вполне ясно.

— Они сомневаются в том, что мы совершенно безоружны, — подсказал Чэм.

Мартин кивнул:

— Я думаю, нам следует изготовить какое-то оружие и передать им. Ничего впечатляющего. Снаряды для защиты, химическое…

— И кораблю следует тоже что-то иметь, — напомнила Эйрин.

Мартин бросил взгляд на Ариэль.

— Может быть, лазерное, — предложил он.

— Верно, — кивнула Ариэль.

— Тогда ты, Ариэль, направляйся прямо к мому и Матери Змей, — указал он ей. — Мы нуждаемся в нечто подходящем для того, чтобы предъявить для выброса за борт, и как можно быстрее. В это время мы переоденемся в маскарадные костюмы и начнём входить в роль. Через десятидневку, или что-то вроде того, мы очутимся под их контролем… — Он взглянул на Небесного Глаза, — Итак, чем мы ответим им?

— Энтузиазмом, — отрапортовал тот. — Мы все мы должны страстно желать учиться. Мы все мы молоды, любим брызгаться на берегу, и они будут учить нас.

Мартин улыбнулся:

— Кто кого лучше обманет?

Небесный Глаз перекрутился так, что стал походить на цифру восемь:

— Давайте надеяться на лучшее, — предложил он.

Не было времени думать. Измученный бессонницей, Мартин всё же старался подготовиться, как можно лучше самому и подготовить команду, — делая то, что Эйрин прозвала «зубрёжка, и ещё раз зубрёжка».

Роли, которые они играли, не далеко уходили от правды, но отражали помесь культур — людей и Братьев — имитировали отношения, до сих пор непритертые, с потенциальными конфликтами, что, впрочем, было недалеко от правды. Напряжение было высоко, и люди постоянно горячились, часто критиковали друг друга, добиваясь идеального исполнения ролей.

В этой обострённой атмосфере Братья не раз и не два, неожиданно, безо всякого предупреждения, рассыпались на части, с яростью то заплетали, то расплетали косы, правда, по-прежнему избегая при этом взглядов людей, удаляясь в свободные помещения.

Шелковистый извинился перед Мартином за причинённые неудобства и конфуз; Мартин, как всегда, не позволил своему раздражению выплеснуться наружу… Он знал, что и люди могут выкинуть что-нибудь подобное — например, разразиться слезами, поссориться друг с другом или что-нибудь похуже.

Но перестройка закончилась, и, к удивлению Мартина, люди держали себя всё это время весьма достойно.

На «Троянский Конь-Двойное Семя» нанесли следы повреждений от взрыва суперновой: радиакционную эррозию на корпус, покорёжили работающий мотор, изуродовали его электронную часть. Корабль был снабжён подходящими оружием и лазерами. Мартин запер его, только он и Небесный Глаз знали комбинацию цифр, необходимую для открытия двери в арсенал.

Он с трудом раскрыл глаза, чтобы рассмотреть растущий диск Спящей, удлинняющиеся хребты гор, расширяющиеся акватории беспокойных морей. Он представил себя сплавляющимся на плоту вниз по реке шириной в сотни километров, с грохотом его несло вместе с потоком вниз меж отвестных стен чёрного обсидиана…

День назад Мартин беседовал по «ноучу» с Гансом.

— У нас всё в порядке. Мы знаем наши роли. Чэм и Эйрин разработали легенду и для людей, и для Братьев. Она достаточно занимательная. Мы передадим её вам по «ноучу»…

— Минуту внимания, — попросил Ганс, — У Джакомо проблемы. Я бы назвал это нервным срывом, но он говорит, что это просто утомление. Он до сих пор пытается разгадать то, что ему прислала Дженнифер.

— Она опять хочет поговорить с ним…

— Мартин, он действительно не в себе.

— То, что они делают, может оказаться очень важным.

— Я попробую заставить его поговорить с вами, если сумею. Он, как Зомби, сейчас. Достаточно самой малости, и он окончательно сломается.

— Тогда Дженнифер придётся расчитывать только на свои силы.

Ганс произнёс двухсмысленное «гм!».

— Я получил по дистанционной связи дополнительные сведения, — сообщил Мартин. — Вся система — это цирк. Не говори никому, что я так сказал, но я думаю, мы вряд ли имеем дело с равными. Момы не хотят смущать нас своими предположениями.

— Я не могу понять только одного, — отозвался Ганс, — Почему в целях собственной безопасности они не уничтожают подряд всех захватчиков и визитёров? Особенно после взрыва суперновой. Ведь они знают всё, что происходит по соседству.

— У меня есть несколько догадок по этому поводу, — сказал Мартин. — Думаю, да, они могли бы уже уничтожить нас, но они ждут нашего появления у себя перед глазами. Пусть они не верят в нашу маскировку, но у них пока не может быть никаких доказательств, что это маскировка. Возможно, они просто сверх осмотрительны, и предпринимают меры предосторожности в случае, если мы обратимся к более мощной поддержке.

Но никакие дискуссии не могли избавить их от чувства неуверенности, сделать так, чтобы им было легче.

Дистанция между кораблями все увеличивалась, связь с «Дятлом» и «Борзой» становилась нереальной. «Троянский Конь» мого надеяться только на себя.

Дженнифер постоянно вынашивала какие-то мысли и все свободное время проводила в каюте, которую она делила с Эйрин Ирландкой. Мартин тревожился — не пошла ли она по пути Джакомо.

Братья открыли для себя шахматы, и эта игра увлекла их. Однажды они проиграли полный день, отказавшись от сна и пищи. Проигрыш в игре вызывал шок и моментальное разделение кос на верёвки. В конце дня, к удивлению Мартина, Братья начали играть разделёнными верёвками. И, что удивительно, верёвки, казалось, играли лучше, чем косы. Они ловко передвигали спроектированные шахматные фигуры своими клешнями и возмещали слабый интеллект совершеннейшим сосредоточением внимания, не отвлекаясь ни на какие заумные вещи. И всё-таки, не слишком ли это много для верёвок, не имеющих интеллекта, — задумался Мартин.

Первое полноценное общение — лицом к лицу — началось за три дня перед выходом на орбиту Спящей. Мартин и Небесный Глаз находились в кабине командного пункта, когда перед ними, с плоского экрана монитора, что-то слегка зашипело, видеокамера сфокусировалась на них — всё это было подогнано к техническому уровню развития людей. Мартин чувствовал себя, как дома. Как и «Троянский Конь — Двойное Зерно» — это было нечто на человеческом уровне, нечто, что он мог представить — могли бы построить или сделать люди.

Стандарты передачи обговаривались четыре дня назад. До сих пор общение было нерегулярным — довольно формальным, сухим и осторожным, никакой существенной информацией они не обменивались.

Говорящий голос зазвучал с экрана, по-прежнему слегка трещащего, затем воцарилась тишина — был получен многорядный цифровой, дискретный сигнал и трансформирован в аналоговый. Говорил холодный, нейтральный голос, мелодичный и сухой, похожий на шелест уносимого ветром песка. Символы и числа появлялись на экране, и сразу же корректировались в понятную для людей речь.

— Мы говорим с вами от имени четвёртой планеты. Наша первая встреча произойдёт на орбите. Если вы хотите, вы будете препровождены на поверхность четвёртой планеты. Мы готовы передать не только голос, но и изображение.

Живая двигающаяся фигура появилась на экране. Это был одно из наиболее человекоподобных существ из того множества, что обитали в системе — украшенные гребнем, бледнозеленые создания, с которыми люди первыми столкнулись на Земле, когда их заманивала Долина Смерти. Существо подняло свою маленькую голову. Три янтарных мерцающих глаза размещались по периметру небольшого треугольника в неглубоких раковинах плоти «лица». Шишковатые плечи за гребнем медленно перемещались назад и снова вперёд. Две шестипалые конечности ухватались за перегородку перед ним.

Крошечная голова склонилась вбок.

— Предвосхищая нашу встречу, мы изготовим снаряжение, которое воспрепятствует расстройству физиологической работы вашего организма. К тому времени, как вы перейдёте на орбиту четвёртой планеты, мы уже изучим состав и другие основные характеристики вашей атмосферы и подберём снаряжение, в котором вы будете нуждаться. Мы расскажем, куда поместить имеющееся на борту вашего судна оружие, прежде чем вы перейдёте на орбиту.

Как ни старался Мартин избавиться от прошлого представления об этих мелкоголовых созданиях, этого ему не удавалось. Вновь и вновь одолевали воспоминания, руки покрылись гусиной кожей. Одна только эта форма символизиравало обман и предательство, хотя нельзя было отрицать, что фактически, на Земле, подобные создания говорили правду, предостерегая американских учёных о потенциально возможном разрушении их планеты. Однако это ведь просто входило в сценарий дьявольской игры, которую затеяли с землянами убийцы.

Они использовали это на Земле, используют и сейчас. А ведь прошли тысячи лет с тех пор, как они запустили зонды-убийцы… Не говорит ли это об их творческом истощении?

Было время подумать о том, как обставить первую встречу. Мартин склонялся к тому, что лучше всего создать атмосферу церемониального ритуала, которая приличиствует свершению действительно историческому событию: первому общению разумных существ различных звёздных систем. Ведь уже много воды утело с тех пор, как встретились люди и Братья.

Красный свет камеры ослепил Мартина. Очнувшись, он глубоко вздохнул и начал составлять ответ: «Мы благодарны за приём. Все присутствующие на „Двойном Семени“ готовы следовать вашим инструкциям. Ваша цивилизация кажется нам более развитой, чем наша собственная, поэтому мы полностью доверяемся вашим более совершенным технологиям.» Пусть переварят наше смирение — пусть презреют нашу отсталость.

Он шагнул в сторону и позволил Небесному Глазу отправить послание на языке Братьев. Паола стояла рядом с Мартином и переводила: « Мы мы на корабле учимся работать с мы нашими партнёрами, два разных вида разумных существ, два различных интеллекта. И мы мы надеемся получить полезные знания и от вас.».

Хаким повернулся к ним лицом.

— Послано, — констатировал он.

Мартин обвёл взглядом людей и Братьев, присутствующих на командном пункте. Мом и Мать Змей, как только заработала камера, сразу же исчезли, слившись с кораблём.

Мартин не мог думать о себе и своих товарищах иначе, чем как о жертвах, а о «Троянском Коне» — как о трясущемся на бойне ягнёнке, ожидающем удара ножа.

Сам он был готов к этому. В конце концов, смерть принесёт покой. Но слишком многих он потерял, чтобы умереть, потерпев поражение.

Вильям и Тереза. Пять миллиардов смертей на Земле.

Застывшее изображение гребнеголового создания оставалось на экране. Ариэль парила рядом с Мартином, слегка взмахивая рукой, чтобы вращаться вокруг одной оси.

— На Центральном Ковчеге мы прониклись ненавистью к ним, — заметила она. — Надеюсь, нам удастся скрыть эту ненависть.

— Два часа до начала очередного торможения, — напомнил Чэм. — Мы должны быть готовы — оно будет происходить при четырёх g и без ограждающих полей. Думаю, это станет испытанием для нас.

Небесный Глаз и Шелковистый выделили по одной верёвки, которые тут же приступили к шахматной игре. Дженнифер, Георг Демпси, Донна Изумрудное Море с сонными лицами наблюдали за их игрой.

Дженнифер последнее время говорила очень мало, но глаза её постоянно были широко раскрытыми, щеки впали. Как говорила Эйрин, Дженнифер спала урывками и не больше часа, во сне часто вздрагивала, а иногда и вскрикивала.

— Что убийцы сделали вашим людям, когда пришли? — спросила Ариэль у Сухой Кожи — Нормана. Он был единственным из Братьев, кто взял человеческое имя, и, казалось, с большей, чем остальные, охотой рассказывал об истории Братьев.

— Мы наша система уже обменивалась информацией с другими мирами. Все знали, когда у мы нас появляются луны, когда планеты. Смерти была мгновенными и многочисленными. Но мы мы скрылись. Благодетели разыскали мы нас и рассказали о Законе. — Норман слегка извивался, издавая запах миндаля и скипидара — говорящий о том, что он страдает. Да, это был не тот разговор, что приносил радость.

— Это все мы уже знаем. Но, скажи, они старались прятаться или… они играли с вами? — продолжала допытываться Ариэль.

Норман внезапно воткнул свою голову в шахматную доску. Играющие верёвки сразу же задёргались, сплелись друг с другом и, раздражённо защёлкав клешнями, начали подводить итог игре.

— Нет, они не обманывали мы нас, не играли.

— Интересно, почему? — задумчиво произнесла Ариэль.

— Да, действительно, почему с нами они играли в кошки-мышки, а с вами — нет? — воскликнул Георг Демпси.

— Возможно, они не изучали мы нас. Возможно, им уже встречался такой вид, и они уже достаточно знали о мы нас.

— Вы были сильнее и более развиты, чем мы, — сказал Чэм. — Вы ведь сами убежали от них.

— Но мы мы ненавидим их так же, как и вы, — подчеркнул Норман. — ненавидим до распадения косы на части в ярости.

Мартин впервые слышал, как представитель Братьев говорит о ненависти. Его лицо раскраснелось, сердце забилось чаще, когда он услышал эти слова: люди не одиноки в своём гневе.

— Мы партнёры, — сказал Мартин. — Мы испытываем одни и те же чувства.

— Верёвки умеют ненавидить, — заметил Норман. — Мы все мы должны брать с них пример сейчас. Они играют лучше в шахматы, с бешенством и яростью. Объединившись, мы мы в чём-то становимся слабее.

— Ненависть — большая сила, — согласился Чэм. — Я чувствую это… без ненависти это… не ненавидя их… — глядя на экран он оскалился, подобно волку.

Норман потеребил верёвки и издал запах жжёного сахара и свежескошенной травы.

— Я мы верим, что сила в вас, а не в нас. Я мы никогда раньше не говорили таких вещей другим, но знайте мы мы опасаемся их.

Паола нашла нужным добавить:

— Норман и раньше говорил мне, что он думает, что в данной ситуации мы можем действовать эффективнее. Он понял из нашей литературы, что мы можем целенаправленнее использовать наш гнев. Сможем эффективнее убивать.

— Я мы надеемся, что научимся у вас, — пообещал Норман.

— Я мы думаем, мы все нашей агрессивности достаточно, — сказал Небесный Глаз, наблюдая его верёвка передвигает голографического слона на три клетки по диагонали.

— Как мы назовём этих… созданий? — спросила Донна, прерывая тишину, которая последовала после слов Небесного Глаза. — У меня приготовлено одно подходящее имя.

— Какое? — поинтересовалась Паола.

— Грифы — стервятники, — сказала Донна. — Ханжеская дипломатия, пожиратели падали. Цвет рвоты.

— Фу, гадость! — поморщился Георг Демпси.

Дженнифер пришла на командный пункт после нескольких часов отсутствия, взглянула на процесс шахматной игры, затем повернулась к Мартину и, вынув жезл, показала ему несколько схематических изображений.

— Они способны изготавливать огромные куски фальшивой материи, — сказала она. — Они могут преобразовывать материю в антиматерию на дистанции в миллиарды километров. Возможно, они превосходят нас и в «ноучевой» связи. Они обезвреживают нейтрониумные бомбы. Они или имеют все, или хотят убедить нас в том, что имеют все.

— Это то, над чем ты работала с Джакомо? — спросил Мартин.

— Да, с ним, и с мозговым центром корабля.

— Тогда мы не сможем ничего сделать, тогда мы бессильны.

Команда — люди и Братья — безмолвно замерли.

Дженнифер, медленно оборачиваясь, обвела всех взглядом, в котором прочитывалось извинение.

— Простите, — тихо произнесла она. — Но именно в этом мы и убедились в результате наших вычислений и исследований — перед тем, как прервалась связь.

— Есть шанс, что вы ошибаетесь? — спросила Ариэль.

— Конечно, — скромно согласилась Дженнифер. — Каждый может ошибиться.

— Ты говорила, что и мозговой центр работал вместе с вами, — вспомнил Чэм. — Они согласны с вами?

— Последнюю часть работы я выполнила уже после прерывания связи, после того, как растворился мом, поэтому я не могу с уверенностью сказать, согласились бы они или нет.

— Тогда есть надежда, да? — жалобно спросила Паола. Братья хранили молчание, издавая запах травы, потревоженной лёгким ветерком.

Дженнифер поджала губы.

— Я же не могу утверждать, что я в этих вещах — само совершенство, — запальчиво произнесла она.

— Но, тем не менее, ты в них чертовски хороша, — польстил ей Чэм.

Мартин почувствовал, что всё висит на волоске. Необходимо было срочно сказать то, что удержало бы команду от полного отчаяния, которое ей сейчас, как никогда, строго противопоказано.

— Может ли мозговой центр — на «Дятле» или на «Борзой» — перенять у них знания… и резко продвинуть вперёд наше техническое развитие, наши технологии, усилить защиту, добавить оружия? — спросил он.

Дженнифер, казалось, была благодарна ему за этот вопрос.

— Это то, что мы… Я хочу сказать, что мы не считаем наше положение таким уж безнадёжным. Да, мы ничего не можем сделать на «Троянском Коне», но я надеюсь, что Джакомо, мозговые центры других кораблей, да и остальные… — Слезы ручьём текли из её глаз. Она рассеянно размазывала их по щекам. — Но, правда, мало времени, а мы ведь можем пойти и неверным путём.

— Но надежда есть, — вслух произнесла Паола то, что всем так хотелось услышать. — Реальная надежда.

Дженнифер взглянула на Мартина, и, увидев мольбу в его глазах, кивнула:

— Я тоже так думаю. Я не брошу свою работу.

Они терпели торможение при четырёх g целый день. На этот период были созданы кушетки, заполненные жидкостью. Мартин и остальные всё время торможения пролежали в кушетках, тщетно пытаясь заснуть. Верёвки Братьев извивались и скручивались в кольца.

Переход на орбиту был гарантирован без их собственного вмешательства.

За день до входа в систему рядом с ними появился космический аппарат, который продолжил движение бок о бок с «Двойным Семенем». Аппарат представлял из себя блестящую белую сферу, около пятидесяти метров в диаметре.

Следуя инструкциям суховатого голоса грифа-стервятника, команда «Двойного Семени» вытолкнула оружие через механический воздушный шлюз.

Сфера раскрыла чёрный рот и проглотила оружие, как большая рыба — шпроту, которую дают в школе на обед. Её яркость сразу же притупилась до тусклости древесного угля, она почти потерялась на фоне звёзд, видимая теперь, только как удаляющаяся тень.

— Мы мы ничего не потеряли, — успокоил Небесный Глаз. — Это было плохое оружие. Оно не давало комфорта.

На самом деле, Мартину сейчас даже лазерная винтовка в руках прибавила бы спокойствия, хотя он не держал оружия в руках с тех пор, как отец учил его стрелять в мишень. Тогда Мартину было всего лет восемь. Гладкость голубоватого металла и серые линии лазерной винтовки, — правда, несколько по-киношному, но всё-таки прибавляли ему уверенности. Хотя и иллюзорная, но всё-таки это была какая-то защита.

Ни одно из их оружия ни разу даже не стрельнуло. Но если сопоставлять потенциальные возможности данного оружия со способностью контролировать материю на дистанции в миллиарды километров, то высокомощный лазерный луч и кинетическая химическая пуля казались не более эффективными, чем камень брошенный в атомную бомбу.

Одна из верёвок погибла, играя в шахматы. Она принадлежала Пронизывающему Взгляду. После короткой церемонии Братья, наедине в своих апартаментах, разделили её на части и съели в целях предостережения от подобного поведения других верёвок. Позже Пронизывающий Взгляд объяснил людям, что верёвки умирают от несбывшихся желаний, в частности, когда им грозит потенциальной мат, и они не могут найти выход из тупикового положения.

— Я мы начинаем думать, что эта игра плохая, — сказал Пронизывающий Взгляд. Верёвка, которую он потерял была для него невосполнимой потерей, и он понимал это.

Паола была единственной из людей, которой разрешили присутствовать на церемонии, что очень польстило её самолюбию.

Спящая заполнила весь экран, гипнотизируя деталями. Хаким и Точный Глаз, воспринимали информацию, выражая каждый по-своему возбуждение от впечатления, которое она производила на них. Четвёртая планета казалась экстраординарным объектом наблюдения.

Планета имела внутренний источник тепла, которого было достаточно, чтобы поддерживать поверхностную температуру около двадцать градусов Цельсия. Исключение составляли расплавленные жидкости и газы, протекающие, в основном, меж горных хребтов, которые представляли из себя массивные горные плато, наслаивающиеся одно на другое.

Как Хаким уже говорил, без помощи оборигенов им бы предстояло продолжительное адаптирование к данным условиям. Возможно, вся планета была искусственной, однако грубость исполнения говорила об обратном… Не было способа разгадать противоречия, между тем, что они знали, и тем, что видели.

Недоработанность Спящей охватывала всю её огромную поверхность. Из площади в тридцать два миллиарда квадратных километров девять десятых скрывались под водой, сотни миллионов квадратных километров земли громоздились в очевидном беспорядке, свидетельствующем об бесполезном использовании поверхности. Мрачные чёрные облака поднимались над теми местами, где расплавленная жидкость, вытекающая из горных массивов, впадала в безбрежные океаны.

Воздух был влажным, с высоким содержанием двуокиси углерода и низким кислорода. Мартин предположил, что, возможно, это атмосфера, рассчитанная для оптимального роста растений. Хаким и Точный Глаз, используя примитивные инструменты «Троянского Коня», сумели рассмотреть изображение огромных темнозеленых массивов лесов, поднимающихся прямо из воды — подобно дрейфующим материкам — причём, самый большой из них был протяжённостью около десять тысяч километров.

В составе горной структуры преобладал кварц, однако в некоторых местах он перемеживался с тёмными базальтовыми осадочными породами, вносящими разнообразие розовых и оранжевых красок.

— Судя по цвету, там присутствуют фосфаты, углероды и какие-то зеленовато-жёлтые компаненты, возможно, остатки вулканических пород, — сказал Хаким. — Прекрасное зрелище, перспективное для получения знаний, но наши инструменты так ограничены!

— Пришло время собраться нам всем вместе и все обсудить, — сказал Мартин.

Все двадцать членов экипажа «Троянского Коня» встретились в столовой — люди вперемежку с Братьями.

Небесный Глаз и Мартин медленно дрейфовали в центральной части помещения. Первым выступил Небесный Глаз. Он произносил оды в музыкальном сопровождении, верёвки на его голове широко расходились в разные стороны, клешни щёлкали почти как ещё один музыкальный инструмент. Паола, наверное, была способна что-то понять, но и Мартину, знающему только несколько слов из лексикона Братьев — тех, которые содержали меньше шипящих звуков — речь показалась интересной, хотя, конечно, полностью непонятной. Затем Небесный Глаз переключился на английский.

— Сейчас мы нам следует говорить на языке хозяев, чтобы мы нас понимали. Все мы мы говорим на английском достаточно, чтобы мы нас можно было понять. Паола Птичья Трель поможет мы нам. Сейчас мы мы меж собой тоже говорим на английском.

— Мы оценили такой жест, — откликнулся Мартин.

— Это затруднительно, но необходимо, — признался Небесный Глаз.

— Мы собираемся предусмотреть некоторые очень важные меры предосторожности перед первым контактом с нашими хозяевами, — доложил Мартин. — Мы знаем, что они могут контролировать наши действия и на этой дистанции, но, всё же мы думаем, что сохранить секрестность вполне реально. Во-первых, мы собираемся быть осторожными. Во-вторых, мы имеем все основания утверждать, что в «ноучевый кабинет» обитателям системы никак не проникнуть. Поэтому, если мы захотим поговорить о чём-то секретном, чтобы наши хозяева не услышали, мы должны общаться именно там.

— А вдруг кто-то незаметно проникнет на наш корабль, и мы лишимся безопасного места. Например, какие-нибудь сверхкрохотние шпионы, — сказал Георг Демпси, — Ведь они смогут расположиться даже в наших телах.

— Нам остаётся только надеяться, что этого не случится, — ответил Мартин. . Итак, давайте с вами договоримся — не посылать никаких посланий на другие наши корабли, не моргать и не кивать многозначительно, то есть ничего подозрительного… не соответствующего нашим ролям.

Люди пошушукались и закивали. Братья, выражая согласие, слегка изогнулись.

— Итак, начинается наш спектакль, — подвёл итог Мартин. — С этого момента все мы — актёры.

«Двойное Семя» вышел на орбиту радиусом в десять тысяч километров от Спящей, и гриф-стервятник вновь появился на экране. Теперь не было видимых препятствий для общения.

— Мы попросили вас выйти на орбиту четвёртой планеты, потому что она наиболее безопасная. Около других планет слишком большая активности — большое количество отбывающих и прибывающих кораблей. К тому же, четвёртая планета наиболее комфортабельна для вашего вида. Мы просим, чтобы вы сообщили нам состав вашей атмосферы, предоставили образцы материалов для одежды и образцы продуктов питания, и мы приготовим транспорт и всё необходимое снаряжение для вас.

Мартин уже отсосал кровь у себя и Ариэль. Небесный Глаз позаимствовал для образца кусок своей верёвки.

На экране гриф-стервятник поднял свой длинный нос, открывая доступ дыханию и говорящим отверстиям внизу головы. Грудь инопланетянина расширялась и слегка посвистывала, когда он что-нибудь произносил.

— Мы заинтересовались вашими агрегатами. Мы ещё таких не встречали. Вы будете очень полезны нам и будете уважаемые нами. Вы сможете нас многому научить.

Эйрин глядела в потолок. Мартин же с невозмутимым лицом пристально глядел в камеру.

— Наш корабль присоединится к вашему через несколько минут, — сообщил гриф-стервятник. — Образцы внутри вашего корабля будут собраны стерилизованной машиной.

— Может быть, пришло время нам познакомиться и назвать свои имена. Мы привыкли, чтобы нас звали по именам, — сказал Мартин.

— Мы не нуждаемся в именах, но для вашего удобства можем присвоить себе какое-нибудь имя.

— Моё имя — Мартин.

— Я буду называться Амфибией. Это имя мне кажется наиболее подходящим, по моей физиологии.

— Может быть, лучше Лягушонок, — предложил Мартин.

— Хорошо, я буду называться Лягушонком. Когда вы встретитесь с другими обитателями нашей системы, вы тоже, если пожелаете, сможете дать им имена.

— Корабль приближается, — объявил Точный Глаз.

С слегка скрипящим звуком корабль присоединился к «Двойному семени». Задуло, словно открыли воздушный шлюз. Мартин сделал глубокий вздох. Это было вторжением, и оно грозило опасностью. Он спросил сам себя, правда, несколько запоздало, а сумеют ли они противостоять внезапному нападению и решил, что, нет, не сумеют.

Небесный Глаз открыл наружный люк. Через него влетел цилиндр серого цвета с закруглёнными торцами. Затем он закрыл наружную дверь и открыл внутреннюю. Выпустив через небольшое отверстие, расположенное по центру заднего торца, струю сжатого воздуха, цилиндр приблизился к членам экипажа.

Паола открыла небольшой рефрижератор и передала образцы в пластиковых контейнерах Шелковистому, который находился ближе к цилиндру.

От цилиндра отделился манипулятор и взял контейнеры. После этого цилиндр мягко спикировал к воздушному шлюзу, и закрыл за собой дверцу люка.

На экране гриф-стервятник — то есть, Лягушонок, поправил Мартин самого себя, — отвернулся на какой-то момент в сторону, затем повернулся вновь.

— Мы имеем несколько возможностей предстать перед вашими глазами. Вы можете высадится на поверхность четвёртой планеты и непосредственно встретиться с нашими представителями, или же вы можете остаться внутри вашего корабля, и представители придут к вам сами. Если вы предпочтёте визит на поверхность, вы сможете воспользоваться приспособлениями, которыми мы снабдим вас, чтобы сделать ваше пребывание на планете комфортным; Оно рекомендовано после проверки ваших образцов, которая показала, что в условиях нашей гравитации вы будете уставать быстрее, чем на вашем корабле.

Они уже проанализировали наши образцы… По шее и плечам Мартина пробежала отчётливая дрожь.

— Вы сможете сами отобрать для себя персональное сняряжение. Этим вы сможете заняться на досуге. А теперь я вас на время оставлю.

Экран погас.

— Мы до сих пор на связи? — спросил Мартин.

— Нет, я отключился сразу же за ними, — ответил Хаким.

— Всё произошло слишком быстро, — заметил Мартин. — но, кажется, более менее, все понятно. Необходимо время, чтобы привыкнуть к ним. Если они умны, как кажутся, они привыкнут к нам значительно быстрее. — Мартин строил свою речь в расчёте на то что их подслушивают, в чём он и не сомневался. Он запнулся перед следующими словами, раздумывая, как бы поудачнее заложить нужный подтекст. — Ведь привыкли же люди и Братья друг к другу, правда, мы были почти равными, мы принимали участие в одной и той же войне… Интересно, насколько труднее понять разумные существа, которые превышают нас интеллектом?

Мартин внезапно заметил крошечных роботов, после посещения цилиндра они расползались во все стороны по кораблю. Это ни на что не похоже, такого мы ещё не видели.

— Нам потребуются века, чтобы хорошо узнать друг друга, — с безразличной интонацией откликнулся Шелковистый. — Мы надеемся, что мы мы не столкнёмся здесь с жестокостью.

Студенты университета, волнующиеся перед экзаменом. Насколько долго это может продолжаться?

Наступил самый важный момент: первая встреча. Команда «Двойного Семени» предстояло встретится лицом к лицу с разумными существами, контролирующими систему Левиафана.

Донна Изумрудное Море разработала фантастическую униформу для людей, а Братьев просто украсила лентами. Для Мартина она создала особенно блестевший наряд. После того, как помогла ему облечься, она отошла в сторону и, уперев руки в бедра, произнесла:

— Ты выглядишь, как варвар, капитан.

— Ну, спасибо тебе, родная, — поблагодарил Мартин и повернулся к Небесному Глазу, который в это время возился, украшая свою косу лентами, стараясь изобразить из себя нечто экзотическое. Действительно, нельзя было ни признать, что Братья и люди, выглядят роскошно… и наивно. Мартин надеялся, что Лягушонок и ему подобные найдут это бахвальство забавным и весьма удобным для них.

Донна металась от одного к другому, что-то подправляя и одёргивая. Мартин вспомнил, как она руководила пошивом свадебного платья для Терезы и остро осознал ограниченные возможности человека… и человеческую красоту. Он закрыл глаза и проглотил слюну.

Затем Паола, в свою очередь, помогла одеться Донне в красно-чёрное платье с золотыми блёстками — в стиле всей команды.

Хаким с трудом переносил своё одеяние. Он подошёл к Мартину и щёлкнул себя по шее, по Адамову яблоку.

— Прошло много лет, как мы носили подобное, — сказал он. Да, честно говоря, Хакиму такой наряд не очень подходил.

Братья оказались настоящими актёрами. Никто не выходил за рамки роли.

— Мы готовы, капитан, — сказала Донна.

Шестеро — трое Братьев и трое людей — должны были покинуть «Двойное Семя» и высадиться на поверхность Спящей: Шелковистый, Натянутая Струна, Небесный Глаз, Мартин, Паола и Ариэль. Вместо себя главным на корабле Мартин оставлял Эйрин Ирландку, Пронизывающий Взгляд заменил Небесного Глаза.

Они поймали мимолётное изображение белой сферы на экране, услышали, как вскрылась середина корабля корабля и образовался воздушный шлюз. Идя гуськом, они перешли во внутреннюю часть перевозочного корабля. По ту сторону прозрачной панели стоял гриф-стервятник, но, как догадался Мартин — это был не Лягушонок.

— На данный момент я — ваш помощник, — произнёс этот вновь появившийся гриф-стервятник. — Я выбрал для своего имени слово Саламандра. — Он, так же, как и Лягушонок, слегка посвистывал, когда говорил. — Если вы считаете, что это имя не подходит мне, вы вправе назвать меня как-то иначе.

Небесный Глаз представил всю компанию. Он и Мартин единодушно решили, что будет лучше, если на время этой экскурсии старшим станет кто-нибудь из Братьев. Предполагалось, что Паола будет переводчиком между инородцами — Братьями и хозяевами системы.

И хотя этот метод приносил некоторые неудобства — он помогал законсперировать долю участия людей и Братьев, и те недразумения, что неминуемо должны были возникнуть, их собственные конфузы.

Они дрейфовали в невесомости посередине небольшой кабины. Мартин ощутил лёгкий толчок — корабль отсоединился от «Двойного Семени». Давление чего-то невидимого, очень похожего на поле, но всё-таки не поля, окружило их. Технология их хозяев оказалась более совершенной, чем у Благодетелей, по крайней мере, в этом отношении. Мартин всегда думал, что поля в таких условиях были логически необходимыми, неизбежными и входили в обиход, ну как огонь.

Саламандра снова засвистел:

— Мы спускаемся сейчас. Это не должно быть дискомфортно. Вы хотите проверить снаряжение для путешествия по планете?

— Да, мы мы хотели бы это сделать, — ответил Небесный Глаз.

Панель изогнутой стены корабля стала прозрачной, на ней появилось изображение Саламандры.

Очистилась и другая панель, справа от Саламандры. В некотором отдалении стояли недвижные белоснежные формы, похожие на роботов, сделанных из изящных костей, одни — для людей, другие — для Братьев.

На Мартина произвело особенное впечатление конструкция приспособления для Братьев. Она походила на двойную растянутую змеиную шкуру, позволяющую косам двигаться без ограничений, как при обычной гравитации, прибегая к волнообразным гусеничным движениям.

— Мы надеямся, что это подойдёт вам, — сказал Саламандра. — Они совершенно не мешают движениям.

— Мы мы убедились, — кивнул Небесный Глаз.

— Для каждого члена вашей группы будет предоставлено отдельное приспособление.

— Как и ожидалось, — подчеркнул Небесный Глаз.

— И они будут подходить каждому по форме и размеру, — продолжал Саламандра.

— Как и ожидалось.

— Ваш план экскурсии по поверхности… — Пронзительный свист вдоха, вырывающегося из носа, «подмигивание» трёх янтарных глазв бледно-зелёной плоти. — При приземлении, в основном, планируется познакомить вас с тем, как мы ведём себя и работаем. Затем встреча с местными обитателями пяти основных видов. Далее произойдёт надлежащая случаю церемония вступления в Союз Пятнадцати Миров. Обмен информацией в официальной встрече с Советом Живущих. Я буду сопровождать вас и объяснять всё, что необходимо, отвечать на все вопросы, которые вы будете задавать.

Ариэль бросила на Мартина взгляд, в котором на мгновение промелькнуло тоскливое выражение. Мартин сочувственно поднял брови. Какой волнующей могла бы быть эта встреча при иных обстоятельствах! И какой она представлялась утомительной в данных условиях полнейшей неискренности!

Карнавал — маскарад без срывания масок с лиц.

Верят ли эти существа, что они реальны и свободны? — заинтересовался Мартин. — Так ли это? Или убийцы тоже поймали их в ловушку?

Саламандра опустил голову, сжал конечностями металлическую перегородку перед собой и неожиданно застыл, как музейный экспонат. Спустя мгновение, когда снаряжения для людей и Братьев исчезли, он поднял голову вновь.

— У нас имеются освежающие напитки и продукты, которые, мы надеемся, понравятся вам. Спуск будет продолжаться пятнадцать минут. Вы не испытаете никакого дискомфорта. Мы снабдим вас пищей. После приземления вы сможете пообедать.

— Спасибо, — поблагодарил Небесный Глаз. — Но по религиозным обычаям мы мы должны питаться только собственной пищей.

— По регигиозным обычаям, — повторил Саламандра, будто бы пробуя слова на вкус, — Правила, продиктованные существами, которых вы воспринимаете высшими?

— Пища для людей и Братьев должна быть специально приготовленной. Мы все мы будем посылать за пищей в мы наш корабль, когда понадобиться.

— Хорошо, пусть будет так, — согласился Саламандра. — Ваши религиозные требования очень строги?

Небесный Глаз посмотрел на Мартина и изогнулся в восьмёрку. Кажется, он нуждался в помощи.

— Очень строгие, — ответил за него Мартин. Затем наивно поинтересовался. — А у вас разве нет религиозных ограничений в пище? Мы предполагали, все цивилизации повинуются высшим авторитетам.

Саламандра долгое время не отвечал. Он — или выслушивал что-то, или сам раздумывал, как ответить на этот вопрос.

— Мы не придерживаемся каких-либо специфических религиозных правил, — ответил он наконец. — Большинство из нас вообще не поглощает пищу. За исключением одного вида, проживающего на четвёртой планете.

От незначительного и вполне уместного вопроса Мартина с ловкостью уклонились. Тогда Мартин спросил:

— Не означает ли это, что вы все… роботы?

— Нет, — ответил Саламандра. — Мы органические.

— Мы мы предполагаем наличие таких вещей, как искусственные тела, — сказал Небесный Глаз, вновь вступая в разговор. — Вы естественно рождённые или искусственно?

— Ответы на эти вопросы вы получите позже, — опять уклонился от объяснений Саламандра. — Они не так просты, как могут показаться.

Ощущение необычности состояния усиливалось, — состояния, изменённое тем, с чем они не сталкивались годами — тяжестью гравитационного притяжения планеты. Теория гласила, что не существовало разницы между силой тяжести, причиной которого являлось ускорение, и весом, вызванной силой гравитации, но Мартина сразу же ощутил на себе эту разницу, впечатления были не из приятных.

Защитные поля не проникали в его тело, но напряженость внутренних мышц и органов и отягощенность мгновенно проявившимся весом тела вызывало тошноту.

— Вы чувствуете себя комфортно? — поинтересовался Саламандра. Небесный Глаз лишь проскрипел в ответ. Мартин взглянул на нижнюю часть тела Брата и увидел свободно болтающиеся верёвки. Брат пах сосновым лесом — как понял Мартин, Небесный Глаз испытывал страх и эйфорию.

— Я чувствую небольшую тошноту, — сказал Мартин. Ариэль подтвердила, что и она не ощущает себя комфортно.

Мгновенно появились светящиеся поля, и несоотвествие было погашено. Братья ещё окончательно не переплелись в косы, но все верёвки были уже захвачены. На лице Паолы вновь заиграли краски, Ариэль позволила себе расслабить запястья рук.

— Теперь стало значительно лучше, — констатировал Мартин.

Там, где было выставлено скелетоподдерживающее снаряжение, появилось для удобства изображение планетной поверхности. Корабль, казалось, спустился до высоты девяти-десяти километров. Планета уже просматривалась без искажений, атмосфера, в несколько километров толщиной, мерцала между тускло красных, коричневых и голубых красок поверхности Спящей и усеянной звёздами чернотой космоса.

Мартин мог уже рассмотреть внизу различные конфигурации — треугольные, круглые, линейные, серые пятна на фоне тускло-красного и коричневого, белые круги на голубой глади моря. На горизонте появились горы — белые скалы с оранжевыми и розовыми полосами.

Наступал рассвет, и свет Левиафана, падая с высоты в триста миллионов километров на поверхность морей и суши Спящей, пронзал своими сверкающими лучами облака и дымы, исходящие из отверстий коры поверхности.

Прислушавшись, Мартин уловил едва различимый гул — возможно, это пел их космический корабль, проходя через атмосферу Спящей. От ветерка с облаков повеяло прошлым. Мартин почувствовал усиление притяжения планеты, но дискомфорта не ощутил. Он избегал мыслей о том, как они будут действовать. Не было практических средств, прибегнув к которым они могли защитить себя от вмешательства. Убийцы могут видозменять материю на огромных дистанциях. Они могут изменить и наши тела, сделать их подходящими для своих целей… ещё они могут убить нас, могут окружить нас крошечными шпионами, могут контролировать даже наши мысли.

Он посмотрел на Ариэль, стараясь, чтобы во взгляде не отразился его страх. Она протянула ему руку, и он без колебаний принял её. Паола тоже вытянула руку, и когда Шелковистый протянул верёвку, она уцепилась за неё. Ариэль ухватилась за верёвку, предложенную Натянутой Струной. И когда Натянутая Струна соединился с Мартином, цикл был полностью завершён.

Мартин не ощутил, что страх его уменьшился, но он стал менее одинок.

— Вас что-то беспокоит? Неудобно? — спросил Саламандра.

Небесный Глаз, который обычно отвечал за группу, на этот раз ничего не произнёс.

— Нам удобно, — хрипло отозвался Мартин и прочистил горло.

— Нам не знакомо такое общение, — Саламандра повторил гортанный звук Мартина. — Что это означает?

— Это… просто реакция организма, — объяснил Мартин. — Ничего не означающий звук.

— Аналогичный нашему свисту и дыханию, — догадался Саламандра.

— Да, вроде того, — согласился Мартин.

— Мои посторонние звуки беспокоят вас? — спросил Саламандра.

— Нет, — ответил Мартин. При других абстоятельствах — если бы этот маскарад был реальностью — он наверняка бы почувствовал симпатию к Саламандре, — таким заботливым был этот гриф-стервятник, старающимся облегчить им путешествие.

Восхитительное мерцание прекрасных янтарных глаз, ярко вспыхивающие щели на пастельно зелёной коже: создание было действительно очаровательным. Я ударяюсь в крайности. Я слишком эмоционален. Нужно сдерживаться.

Открывающаяся поверхность Спящей была неправдоподобно необработанной, хаос из слоистых чёрных скал, с блоками в несколько сотен метров шириной, лежащими один на другом, стекловидными, острыми, как ножи. Между блоками располагались спрессованные кучи оранжевого и розового порошка, с которых ветры выдували развевающуюся дымку, блестевшую на ярком солнце.

Корабль по-прежнему находился в нескольких километров от поверхности. Их взору представилось голубовато-зелёное пространство морей, над которыми летали какие-то белые предметы, напоминающие стружки, на фоне волн они казались почти неподвижными.

Они могли наблюдать, как обваливались отдельные участки поверхности, подобно отрывающимся краям ледников на Земле. Массивные клубы чёрного дыма поднимались вверх, на короткое время образовывая защитный щит для звезды. В темноте блестели красные огни.

— Через три минуты мы приземлимся на площадку в океане, — сообщил Саламандра. — Это должно быть непривычно для вас. Вы хотите о чем-нибудь спросить?

— Тысяча вопросов, — сказал Мартин. — Вот только нет времени даже задать их.

— Я мы имеем только один вопрос, — откликнулся Небесный Глаз. — Эта планета натуральная или искусственная?

— И то, и другое. Когда-то это была небольшая звезда. Но прошли тысячи лет, и изменений достаточно. Вначале звезду использовали, просто как источник энергии и горючего. Сейчас, проще всего будет сказать, что она искусственная. Она снабжается материалами, доставляемых из всей системы.

Океан все более и более вытеснял иной ланшафт, наконец осталась только одно ребро тёмной скалы, нависающей над океаном на фоне синего неба.

— Сейчас мы находимся уже на платформе. Ваши костюмы в соседней комнате. Когда вы приготовитесь, мы покинем корабль. Вы не будете подвергаться воздействиям реальной атмосферы, которая не подходит вашей физиологии. К томе же, она богата мельчайшими организмами, что может быть опасным для вас.

Часть стены отодвинулась в сторону, и они осторожно, не без помощи полей, шагнули вперёд в соседнюю комнату, снабжённую более низким полом. Скелетообразные костюмы для путешествия свисали с потолка до пола.

— Вы думаете, мы здесь одни? Или все контролируется дистанционно ? — спросила Паола.

— Все может быть, — заметил Мартин.

Небесный Глаз издал запах чая и удобрений.

— Бесполезно делать догадки, — сказал он.

Голос Саламандры предложил им встать на пол. Окутанные полями, они направились к более освещённому месту. Их движения были слегка скованными. Возле каждого костюма, подобно ярлыку, висело небольшое изображение каждого из них. Мартин остановился перед своим костюмом, пристально разглядывая его.

— Пожалуйста, повернитесь спиной к вашему костюму.

Он повернулся. Костюм зашуршал за его спиной, волосы на шее Мартина ощетинились.Его «жидкие кости» окутали его, комфортабельно сжав.

Он попробовал передвигаться. Снаряжение ему совершенно не мешало.

Бесполезно строить догадки. Все удивительно. Как для муравья в кухне.

— Когда мы выйдем наружу, вы будете окружены невидимым барьером. Ваше дыхание будет естественным, вам не следует беспокоиться об этом. Мы предусмотрели почти все. Только не двигайтесь, пожалуйста, слишком быстро и не отходите далеко от вашей группы.

— Хорошо, — кивнул Мартин. — Он наблюдал, как Братья осваивают свои костюмы — изгибаются, поднимаясь на три четверти длины с пола. Ариэль тоже вытянула руки вверх и задрала голову, искоса поглядывая на Мартина.

— Удобно? — спросил он. Ариэль и Паола кивнули. Натянутая Струна и Небесный Глаз уже тщательно проверили свои костюмы.

— Мы готовы, — отрапортовал Мартин невидимому Саламандре.

— Корабль высадит вас на открытую площадку. Вы сразу сможете насладиться окружающим видом. Наша планета прекрасна. Опасности нет, но если вы хотите, мы можем уклониться от этой части путешествия.

— Мы мы хотели бы посмотреть поверхность, — сказал Небесный Глаз.

Мартин не мог согласиться с ним, но у него не нашлось энтузиазма спорить.Он был слишком изумлён и утомлён от перенасыщения зрелищами.

Космический корабль раскрылся вокруг них, как бутон. и сложился, как складывающийся экран, оставляя их на платформе белого цвета, в окружении необъятного тёмно-серого неба, голубизны ночного океана, тёмных скал, поднимающихся на тысячи километров над уровнем моря. Он мог расслышить звуки отдалённых взрывов, скрежет коры, а также шум, похожий на тяжёлые вздохи и шёпот исполинов. Подобные внезапные открытия не способствовали сохранению бодрости духа. Руки Мартина задрожали.

— Вов, — передёрнулась Ариэль, её лицо было необычайно бледным. Внутри полей у Мартина создался микроклимат, он не мог почувствовать запаха Братьев. Но он не ошибался в собственной реакции — это был откровенный страх.

Желудок и лёгкие пронзила острая боль, как если бы из них вытягивали струны, приколотые к его организму булавками. Мартин сомневался, что он хотел бы провести на поверхности Спящей более нескольких часов.

Насыпная дорога через море вела к широкому белому диску. Голос Саламандры сказал им в правое ухо:

— Ваши костюмы проведут вас по этой дистанции. Диск — вид парома. Он доставит вас на береговую станцию, и там вы встретитесь с нашими представителями. Вас что-нибудь беспокоит?

— Я чувствую себя прекрасно, — ответил Мартин.

Костюм подталкивал его, Мартин попытался идти сам, но это только мешало. В конце концов, он расслабился, и костюм проделывал всю работу за него — Мартин передвигался как марионетка, это было ощущение, которым он при всём желании не не мог насладиться. Их всех провели по насыпной дороге к парому, который быстро отдал якоря и начал движение, закачался на волнах.

Вид, открывающийся глазам Мартина приобрёл более реальные очертания, пейзаж стал более живым. Предыдущий вид мог быть эффектом гравитации, мог он быть и эффектом полей.

Бесполезно строить догадки.

Паром проходил вдоль огромного массива зелени, покрывающей несколько сотен квадратных метров площади. Волны вздымали зелень вверх, при этом образовывались огромные пузыри, которые с треском лопались.

— Одна из наших разновидностей находят, что вода комфортабельна для обитания, — сказал Саламандра. — Все они с радостью встретятся с вами. С вами всё в порядке?

— Приемлимо, — ответил Небесный Глаз.

Секундами позже, ярко-красное кошмарное создание, обладающее множеством сплетённых конечностей, протолкнулось сквозь толщу воды и частично приподнялось на паром. Паола взвизгнула и прижалась к Мартину. Братья замерли на месте безо всяких комментарий.

В движении конечности кошмарного создания разделились на щупальца и паучьи ноги, снующие, как поршни, вверх-вниз. Появилось «замечательное лицо» — четыре яйцеподобных глаза сверкали в массе лоснящейся чёрной плоти.

— Эта тип обитателей нашей системы работает в производстве, как арендатор этих морей. Их социальная жизнь очень активна, — объяснил Саламандра. — Они отрицают ценность всего искусственного, всего ненатурального. Как и вы, они едят, и очень разборчивы в том, что едят, когда и как. Возможно, в будущем вы сможете побеседовать. Мне кажется, вы понравитесь друг другу.

— Уверен, — с большим сомнением в голосе произнёс Мартин. Ему очень хотелось просто куда-нибудь убежать отсюда.

Океан штормило больше, чем он мог ожидать. Обычно он доверял кораблям, включая межпланетные…

К всеобщему облегчению, кошмарные создания оттолкнулись от борта парома и скрылись в волнах.

— Они имеют, по крайней мере, тридцать конечностей. — воскликнула Паола. — Я не могла их все сосчитать!

Вдруг прозвучал другой голос, говоривший прямо в его ухо:

— Как путешествие, Мартин?

Он запнулся на мгновение, ошеломлённый такой связью.

— Мы здоровы. Поражают масштабы. Широкие открытые пространства.

— Звучит прекрасно, — сказала Эйрин. — Вы кажетесь немного неловкими в этих костюмах. Мы все тут наблюдаем за вами — обе команды. Видимость отличная. Мы наверху сейчас. Подними голову и сможешь нас увидеть.

Мартин поднял голову, но ничего не увидел в сумрачной темноте.

— Не вижу, — сказал он.

— Это плохо. Но всё равно не чувствуй себя одиноким.

Вновь зазвучал голос Саламандры:

— Сейчас мы будем обходить мыс.

Волны с ужасной силой бились об изрезанный берег мыса, но брызг было мало. Паром нырнул прямо внутрь этого сумбура, и взял курс в обход самой высокой чёрно-коричневой скалы, возвышающейся, как приземистая башня.

По ту сторону мыса, на дальней стороне глубокой гавани, открывали три скальных туннеля, каждый около пятидесяти метров высотой и сорока шириной. Квадратные языки из полированного серого камня выдавались из туннеля в гавань.

Даже с расстояния в несколько километров Мартин ощутил дыхание туннеля, ощутил переносимое по воздуху содрогание воды — набегающей и отталкивающейся.

Паром быстро пересёк гавань и над ним уже навис один из туннелей, издающий звуки, какие возможно, Одиссей слышал при приближении к Сцилле и Харибде. Свет Левиафана не достигал парома сейчас, их окружали тёмные тени, резко ломая иллюминацию судна. Лицо Ариэль появилось как призрак — тени от щёк, подбородка, носа ложились на лицо.

— Мы собираемся идти туда? — спросила Паола.

— Да, — ответил Саламандра. — Мы войдём во второй слева от вас туннель. Перевозочные средства вскоре появятся. Внутри станции есть другие типы индивидуальностей, проживающие в нашей системе. Вы побеседуете с ними.

— Мартин, — повернулась к Мартину Паола, — мне кажется, у Братьев возникли проблемы.

Мартин посмотрел на Небесного Глаза и Шелковистого — оба дрожали, что было заметно даже через костюмы. Лишь Натянутая Струна выглядел прекрасно, с грохотом он скользил рядом с компаньонами.

— Что случилось? — спросил Мартин.

— Это напоминает то, что происходит, когда первый раз смонтируешься, — сказал Небесный Глаз хриплым отрывистым голосом. — Это похоже на пещеру на берегу… в юности, там, где собирались вместе, где сражались за верёвки косы.

— Паола, ты знаешь что-нибудь об этом?

— Что-то из ритуалов взросления… В их литературе я не находила ничего похожего. Может быть это глубокая память.

— Это глубоко сокровенное, — подтвердил Натянутая Струна. — Глубоко запрятанное в сознании верёвок. Я мы тревожимся, очень тревожимся.

— Саламандра, некоторые из нас имеют трудности, — сообщил Мартин.

— Можем ли мы помочь? — спросил голос Саламандры.

— Можете вы заблокировать вид, открывающийся перед нами? — Белый полог поднялся с диска, как сложенный кусок бумаги и повис перед ними, заслоняя все, кероме вида впереди.

Небесный Глаз прекратил трястись. Шелковистый несколько секунд ещё дрожал, затем судорожно скорчился и начал стихать, беря себя под контроль.

Что ещё может случиться? Мартин рассматривал огромный туннель не так пристально, как Братья, почти без энтузиазма. Все путешествие выглядело просчитанным — внушить благоговейный страх, оно не сказало ничего хорошего о хозяевах Левиафана. Более чем удовлетворить гостей, они, казалось, хотели проверить их…

Проверка. Сбор информации о реагировании на тяжёлые условия. Убийцы на Земле меньше церемонились.

Диск мягко ударился о край дока. К парому приладили скат.

— Вы можете прогуляться сами, — раздался голос Саламандры. Небесный Глаз сошёл первым. Паола была следующей, за ней Мартин, — в конце концов, все стояли на тёмно-зелёной поверхности.

Диск погрузился в быстрые волны. Нет пути назад, что это означает? Означает что-то иное, или только то, что они совершенно не понимают психологии вот этих странных членов альянса?

Туннельный потолок нависал над ними чёрной тучей. На полу росли тени.

Верёвки Шелковистого стал неявной частью тела, костюм, казалось, прирос кожей. Братья передвигались, как привидения в мультфильме. К Мартину подошла Ариэль.

— Я думаю, нам следует вернуться на корабль на пару часов.

В туннеле появилась крошечная копия грифа-стервятника — Лягушонка или Саламандры, непонятно, но повторяющее их во всех деталях. Мартин выверил фокус, чтобы понять, где же плавало изображение — глубоко в туннеле или поблизости, и нашёл, что только в метре от его лица, размером оно было в несколько сантиметров. Ариэль отмахнулась от копии, как если бы та была насекомым. Она выпрямилась, и Мартин заметил выражение страдания на её лице.

— Саламандра, нам нужно вернуться на корабль и провести там два часа, — сказал Мартин. Копия мгновенно выросла, как будто под увеличивающей линзой. Мартин услышал голос Саламандры:

— Первая встреча будет продолжаться только двадцать минут. После этого вы сразу сможете вернуться на корабль и спланировать другие встречи.

В глубине туннеля появился ярко красный круг.

— Пожалуйста, двигайтесь по направлению круга. Вас увидят, — уверил Саламандра.

Трое Братьев заскользили вперёд, казалось, с ним что-то опять неладно.

Поначалу Мартин мог видеть только то, что окружало его непосредственно. Их шестерых и изображение Саламандры были чётко видимыми. Когда его глаза привыкли, он стал видеть все больше и больше — беспрестанно волнообразно — движащиеся отдалённые стены стали обретать форму, обрастать деталями.

Стены вспенивались. По всей их поверхности кишело множество шевелящихся, копошащихся, передвигающихся существ. Внизу, у края пола слышалось журчание и звуки всплесков, говорящие о том, что в скрытых водосточных желобах или по глубоким каналам внизу течёт вода.

— Что это? — спросила Паола. Мартин не знал ответа. Красные круги росли. Пятна тускло-зелёного и голубого света появились на стенах, они перемещались вместе со странными существами, но происходили явно не от этой богатейшей фауны.

— Что они из себя представляют? — спросила Паола.

— Это живые роботы, они возникают из химических веществ моря, — ответил Саламандра. — Моря — фабрики. Это наиболее традиционная промышленность в этом мире.

Красный круг исчез.

— Здесь вы можете остановиться, — сказал Саламандра.

Вот это и пришло. Они убьют нас сейчас, затем на досуге вскроют корабль. А может быть, не убьют, а подвергнут пыткам или как-нибудь обманут, и в результате узнают всё, что хотят.

Стены вокруг них внезапно поднялись вверх. И сразу же ослепила яркая чистая голубизна неба, совсем как когда-то на Земле. Послышалась музыка, не очень мелодичная, но, тем не менее, приятная.

— Вначале вы встретитесь с четырьмя нашими представителями, — сообщил гриф-стервятник. Это была уже не копия, она исчезла, сквозь дверь светящейся стены вырисовывался в полный рост сам Саламандра.

— Это ваши физические формы? — спросил Небесный Глаз, головные верёвки которого растопырились в разные стороны шире, чем обычно, глаза на каждой верёвке блестели.

— Они такие же, как я, — ответил Саламандра. — Индивидуалы у нас не ограничены телами. Возможны различные вариации оболочек. Это относится ко всем типам, которые вы встретите.

Безопасность в огромной численности. Отбить всякое желание нападать. Вы не сможете уничтожить нас, мы имеем копии, мы — всюду.

Мартин притворился подавленным, но, на самом деле, дети говорили об этом и раньше в путешествии, среди массы других фактов о высокоразвитых существах, они были к этому готовы.

Их удивило обратное: то, что эти обитатели до сих пор вообще имеют физическую форму.

— Вы готовы встретиться с нашими представителями?

— Да, готовы, — ответил Мартин.

— Да, готовы, — ответил Небесный Глаз.

Мартин ощутил укол мрачного предчувствия.

Через дверь вошли существа на двух слоновьих ногах, с парой «рук», каждая из которых состояла из трёх конечностей, берущих начало из бочкообразной груди, и с крохотной головкой без глаз. Несмотря на то, что Мартин видел их прежде, у него перехватило в горле и бешено забилось сердце. Создания были около трёх метров высотой, хорошо адаптированные к гравитации, они передвигались, слегка переваливаясь — помесь походки тучного человека с тяжеловесной грацией слона. На них не было никакой одежды, никакого снаряжения.

Саламандра приблизился к толстоногому слоноиду, передвигаясь на четырёх конечностях, подобно игроку в теннис — по поднимаясь, то опускаясь вновь.

Дверь увеличилась в размерах, через неё хлынул поток жидкости, который у ног слоноидов сформировался в куб. Внутри только что созданного аквариума плавали два длинных акулопододобных создания — с широкими крыльчатыми плавниками со всех сторон. Их головы сзади были снабжены наводящими сенсорными органами, приспособленных в виде колец. Плавники, лишь только те, что располагались позади головы заканчивались изобилием щупальцев-пальцев. Мартин предположил, что все присутствующие существа родственно связаны между собой.

Последними появилась группа грифов-стервятников. Дверь закрылась. По мнению Мартина, такое собрание, в лучшем случае, можно назвать было поспешным. Он оказался совершенно не готов к подобному волнующему историческому моменту. К тому, это скорее походило не на первую встречу разумных существ, а на встречу судебных исполнителей, улаживающие свои дела.

Ариэль, сложив руки вместе, покосилась на Мартина. Паола выглядела парализованной, — широко распахнутыми глазами она смотрела то на одно создание, то на другое. Небесный Глаз, Натянутая Струна, наоборот, выглядели абсолютно спокойными.

— Я — Лягушонок, — тот, кто первый говорил с вами, — представился гриф — стервятник. — С вами всё в порядке?

Небесный Глаз, скользнув по серой поверхности, поднялся рядом и вровень с Мартином.

— Мы нас окружает тайна, — сказал старший из Братьев, — Какова ваша цель?

— Вы обманываете нас больше, чем вы нас, — ответил Лягушонок. — Мартин затаил дыхание. Он понимал, что детские игры закончились и ждал неминуемого конца.

— Мы существуем по милости более могущественных сил, — сказал Лягушонок. — С некоторого времени мы не больше, чем суррогаты, поэтому нет нужды церемониться.

Паола закрыла глаза. Ариэль беззвучно задвигала губами, лицо её стало мертвенно-бледным.

— Очень непохоже, что ваш корабль, как многие другие, пострадал от взорвавшейся сверхновой звезды. Вы представляете из себя более мощные силы, чем стараетесь показать. Ваша искусственная конструкция убедительна, но она выполнена слишком старательно, чтобы поверить вам.

Что им известно о других кораблях?

— Нам понятно, что вами пользуются просто как исполнителями — наблюдателями — сказал Саламандра. — Скажите, вы имеете доступ к вашим создателям?

Мартин неистово старался понять, в чём же смысл сказанного. Кажется, они верили, что Братья и люди — искусственно созданные…

— Мы мы ничего не поняли, — откликнулся Небесный Глаз.

— Вы представители более развитой цивилизации, примерно на уровне нашей. Теперь мы объясняемся понятно?

— Мы до сих пор в замешательстве, — сказал Мартин. — Вы говорите, что другие контролируют вас, как марионеток?

— Мы не марионетки. Мы — самостоятельные существа.

Слоноиды шагнули вперёд.

— В нашей системе четыреста двадцать видов разумных существ, — голоса звучали высоко и прерывисто, но отчётливо. — Те, что перед вами, играют политические и иные роли. Мы постоянно общаемся с нашими создателями и представителями других типов. Вы имеете прямую связь с вашими создателями?

— Мы мы автономны, — сказал Небесный Глаз.

— Но вы же созданные, — продолжал Саламандра. Мартина била дрожь, как в лихорадке. Они могли быть подвергнуты межзвёздному эквиваленту допроса, третьей степени.

— Теперь мы все поняли, — начал Мартин, надеясь, что Небесный Глаз и другие позволят ему взять лидерство, уловив цель и смысл того, что он скажет. — Если пришло время отбросить притворство, мы готовы.

Лицо Ариэль застыло в безуспешной попытке вникнуть, правильно оценить ход мыслей Мартина. Паола устало закрыла глаза, как если бы уснула.

— Это ясно, что предосторожность необходима в межзвёздных связях высокого уровня, — заявил слоноид.

Я назову его Бабар, — подумал Мартин и крепко сжал губы, чтобы не рассмеяться. Он не мог поверить, что они путешествовали веками, преодолели множество сотен триллионов километров и все только для того, чтобы попасть в это место, в эту ситуацию, где ложь наслаивалась на ложь и покрывалась ещё большей ложью. Всё это можно было назвать трагикомедией.

Вильям, Тереза, Теодор и многие другие погибли во имя того, чтобы они оказались вот здесь. Они были убиты вот этими существами или их высшими властителями.

Небесный Глаз не произносил ни звука, предоставляя слово старшему из людей. Мартину было интересно, о чём же сейчас думали Братья, но, в любом случае, повернуть назад он уже не мог.

— Мы действуем согласно выработанным правилам, — ответил он. — Мы оцениваем вас, стараясь понять, не принесёте ли вы нам вреда.

— Но это не вежливо, — сказал Саламандра. — Уполномочили ли вас создатели самостоятельно принимать решения?

— Если вы попросите, мы можем… обсудить все с вами, можем и принять решение, но ответить «да» мы можем только в ограниченных случаях, и это всё равно будет только предварительное решение.

— Ваши высшие поблизости, внутри системы? — спросил Лягушонок.

— Нет, — ответил Мартин.

— Они слышат вас?

— Не прямым способом.

— Можете вы обеспечить прямую связь, чтобы быстрее прийти к соглашению?

— Нет.

— Многое из сказанного вами кажется правдой, — заметил слоноид Бабар. — Скажите, вы слишком устали, или желаете прямо сейчас принять предварительное решение?

— Давайте что-то согласуем сейчас.

— Мы чувствуем, что будет лучше, если вы приготовитесь, встретитесь напрямую со своими создателями, тогода вы будете обладать более точными сведениями.

Мартин какое-то мгновение не мог произнести ни слова. Верёвки на голове Небесного Глаза собрались вместе, приняв оборонительную позицию, он сказал, обращаясь к Мартину:

— Мы мы готовы.

— Хорошо, — произнёс Мартин голосом тётушки, пеленающей ребёнка. — Давайте мы встретимся с вашими властителями.

Белые стены изогнулись внутрь и пропали из виду.

Пятеро представителей придвинулись поближе к людям и Братьям.

— Это не опасно, — произнёс Бабар высоким раздражающим Мартина голосом. — Но, я понимаю, вам сейчас трудно собраться с мыслями, даже если вы перед этим консультировались.

— Четвёртая планета — это наш дом, наше хранилище запасов, — сказал Саламандра. Мартин предпочитал выслушивать грифов-стервятников, а не говорить самому. — Наши создатели живут внутри планеты, в пластах вокруг самой серцевины, куда стекается много энергии.

— Они всегда живут там? — поинтересовалась Паола.

— С тех пор, как мы существуем, — ответил Лягушонок.

— Как долго это происходит?

— По вашему измерению — две тысячи лет, — сказал Саламандра.

Зонды-убийцы могли изготовить за много лет перед этим, — подумал Мартин.

Красный круг появился вновь, но увеличенный, он грациозно опустился на пол туннеля. Край круга расположился менее, чем двух метрах от ног Мартина.

— Повторяю, здесь нет никакой опасности, — сказал Саламандра. — Мы тоже поговорим с некоторыми из наших создателей.

Дверь завибрировала, как в пассажирском поезде. Внутри красного круга что-то замерцало. Это мерцание становилось всё обширнее и начало медленно подниматься к потолку туннеля. Красный круг исчез. Внезапно в глубине мерцания возник яркое многоцветное пятно, ослепляющее в туннельном мраке.

Это пятно, это сияние приняло спиральную форму, похожую на винтовую лестницу из света. В сиянии доминировали жёлтые и оранжевые краски. Создавалось впечатление, что свет сам сворачивался, конденсировался и улетучивался.

Зрелище было впечатляющим, но Мартину было не до впечатлений. Он с трудом сдерживал нервический хохот.

Кроме блеска он видел немногое. Нависающая над ним световая лестница то исчезала, то появлялась вновь. Мартину стало интересно, сколько же времени осталось до того момента, как он потеряет сознание и полностью утратит контроль…

Прозвучавший голос потряс его до глубины души. Не было сомнений, что он женский — он прозвучал, как Терезин, но сразу стало понятно, что это подделка. Мартин оглянулся и увидел, что все, кроме Шелкистого, неподвижно застыли рядом с ним. Шелковистый, находящийся несколько в отдалении, смотрел на Мартина в упор, верёвки на его голове приняли воинственное положение.

— Только ты и я — мы, — начал Шелковистый, — а другие…

Их компаньоны по-прежнему стояли застывшие, казалось, их заморозили, поместив в связывающие движения поля. Ариэль и Паола приняли позу манекенщиц, демонстрирующих свои новые белоснежные костюмы.

И снова раздался голос, холодный и бездушный. Он не был голосом друга. Но он не был и голосом недруга. Не заботливый, но и не равнодушный. Нейтральный. Лишённый всех эмоций.

— Расскажи мне, почему вы здесь.

Мартин не мог набрать достаточно слюны, чтобы ответить. Шелковистый не сделал усилия говорить по-английски. Мартин, стоящий лицом к спиральной лестнице света, различил в ней лица, вибрирующие в общей тряске.

— Почему вы здесь?

— Потому что мы приглашены, — Мартин, наконец-то нашёл подходящий ответ. Верёвки Шелковистого, казалось, перешагнули черту лимита своего мужества, их охватила паника. Они начали бороться с друг другом, стараясь расплести косу, но это им не удавалось, так как пространство вокруг них было ограничено костюмом.

Итак, Мартин остался в полном одиночестве, он один будет отвечать за все, чтобы ни случилось.

— Где ваши старшие? Где другие корабли?

— Здесь нет других кораблей.

— Давайте поговорим друг с другом, как существа, которых не разделяет никакая злоба. Давайте поговорим, не прерывая друг друг и забыв все ранее сделанные ошибки. Вот так, как я говорю сейчас с вами. Вы должны понять, что маскировка и ложь легко раскрываются.

— Я не лгу, — возразил Мартин безнадёжно. Но его страх был ещё недостаточным, чтобы полностью отказаться от борьбы.

— Вы часть силы корабля, посланного, чтобы разрушить эту систему. Если выразиться более правильно, вы посланы уничтожить создателей, спроектировавших и построивших роботов. Но вы не первые. Да, да, вы лишь одни из многих.

Глаза Мартина застлила пелена, он почти ничего не видел.

— Те, кто изготовил роботов, уже мертвы. Их последователи, десанты, заброшенные в другие миры, давно стали частью могущественной силы, которую вам не одолеть. Но я не один из таких последователей, я тоже искусственный. Создатели роботов — это уже история.

— История, — повторил Мартин. Он с усилием поднял руку и указал на грифов-стервятников, акул и Бабара. — Они думают, что это вы создали их.

— Мы не создавали их. Это ими же созданная иллюзия. Их вера. — Пауза. — Я вижу, вы очень устали.

— Да.

— В чём вы нуждаетесь?

— В отдыхе. Во времени подумать. Поспать. В воде для питья и умывания.

Это было всё, что он мог придумать. Мартин почувствовал стыд, прося так многое, выказывая такую слабость перед врагом.

— Я отрегулирую вашу среду, чтобы сделать вам легче. Так лучше?

Мартину показалось, что он плывёт. Кровь снова заструилась, он вновь обрёл способность видеть, но тело до сих пор болело.

Внезапно, прямо перед ним, забил фонтан воды, костюм увлёк его вперёд, швыряя лицом в мощные струи. Отбросив опасения, Мартин вдоволь напился. С каждым глотком у него прибавлялось силы.

— Уже лучше, — кивнул он.

— Можешь ты слушать сейчас?

— Могу.

— Эти наши представители знают немногое, и это сделано для их же спокойствия. Вы охотник?

— Да, — ответил Мартин, фиксируя взгляд на спирали.

— Вы охотитесь, мща за смерть других?

— Да, моего мира.

— Его разрушили роботы?

— Да.

— Мы сочувствуем. Те, кто сделал нас — дальние потомки тех, кто делал подобные машины-разрушители. Возможно, они изготовили и те, что разрушили ваш мир. Но их уже здесь нет, они исчезли в различных направлениях. Они поместили свой мозг в безмассные формы и рассеялись по всем уголкам Вселенной.

После их исчезновения мы оставались в довольно большом количестве, но все равно нас не хватало и поэтому мы создали новые виды существ. Моя разновидность живёт внутри планеты, в глубине потоков энергии. Но не думаю, что у нас есть время подробно объяснять вам нашу жизнь. Нас числом десятки тысяч миллионов. Мы не делали роботов-убийц, которые разрушили ваш мир.

— А остался тут хоть кто-то, причастный к их изготовлению?

— Нет. В этой системе несколько триллионов искусственных разумных существ, но никто из них не способен разрушать миры, подобные вашему.

Мартин оглядел создание за созданием — здесь было собрано такое количество форм, что и представить себе трудно.

— Убей их, и ты убьёшь невинных. Я — один из них.

Спираль света опустилось и погрузилось внутрь мерцания. Мерцание, в свою очередь, потонуло в красном круге, который через мгновение бесследно исчез.

Все вокруг сразу задвигались. Верёвки Шелкистого извивались, как червяки, зажатые костюмом, некоторые из них падали на пол. Грифы-стервятники медленно покачивали головами, глаза потонули в плоти.

— Итак, что вы хотите увидеть в следующий раз? — спросил Саламандра.

Все двадцать членов команды встретились в кабине командного пункта «Двойного Семени». Мартин летал с закрытыми глазами, он до сих пор не мог прийти в себя. Ариэль и Паола, посасывая джус, расположились поблизости.

Путешествие вывело их на извилистый путь. Мартина был в полном смущении. На какой-то момент это смущение перешло в злость на всех и на вся, — яростный, клокочущий гнев, который, казалось, возвращал его во времена Центрального Ковчега и даже дальше, на Землю, во времена его детства.

Он закончил объяснения, это заняло что-то около часа. Все прослушали его выступление в абсолютной тишине, как молитву.

Эйрин прервала молчание.

— Ты был только один, кто видел и… слышал.

— Я мы были в таком замешательстве, что я мы не могли подняться, — сказал Шелковистый. — Но я мы видели первое появление мастера.

— То был не мастер, — возразил Мартин. — Этот вид может полностью контролировать четвёртую планету… Они могут контролировать все в её системе. Но они отрицают свою сопричастность к созданию зондов-убийц.

— Ты думаешь, они смогут защититься? — спросил Чэм.

Мартин посмотрел на него косо:

— От кого?

Чэм вскинул голову:

— От нас, если мы всё-таки решим следовать Закону.

— Мы не говорили об этом.

Небесный Глаз одиноко кружил меж труб, как змея, обвивающая ствол дерева.

— Закон не диктует лишать жизни непричастных.

— Я вот что ещё не понимаю: если они не просили тебя все скрыть от нас, почему они тогда для общения выбрали только вас двоих? — спросил Чэм, издалека рассматривая палец, как если бы он разглядывал на нём грязь. -

— Да, это серьёзное неуважение к другим, я бы сказала, — прокоментировала Эйрин.

— Да, полное равнодушие, — добавила Донна.

— Мне кажется, мы не можем разрушить их — тех, что обитают внутри Спящей, — сказал Георг Демпси.

Небесный Глаз вытянул головные верёвки и коснулся ими лица Мартина.

— Ты, как один, уверен, что вы встречались?

— Ты действительно их видел и слышал? — перевела Паола.

Мартин кивнул:

— Это не фикция. Он был реален, как вы.

— Но ты был так изнурён… — сказал Чэм. — другие же не видели ничего.

— Мы пережили примерно тоже, что и при суперторможении, — сказала Ариэль. Она положила руку на плечо Мартина. — Я думаю, Мартин действительно видел то, что он нам описывает.

Дженнифер не открывала рот с самого их возвращения. Поднявшись выше всех, она и сейчас молча поглядывала на Мартина.

— Будем мы устаивать голосование по этому поводу? — поинтересовался Георг Демпси.

— Нет, — сказал Мартин. — Когда мы вновь сможем воспользоваться «ноучем», мы расскажем эту историю Гансу и Каменщику.

— Нам предстоит снова идти вниз, — напомнила Паола, поджав губы, окидывая взором группу, как испуганная лань. — Мы попытаемся снова поговорить с … лестничными богами Мартина, не знаю, как они называют себя внутри Спящей. Это наша обязанность.

— Что ты порекомендуешь сейчас делать, Мартин? — спросила Ариэль.

— Я не знаю, — ответил Мартин. — Мне нужно поспать, иначе я просто сойду с ума.

Мартин спал в полной темноте кабинета — без сноведений, в полном беспамятстве. Он внезапно проснулся только однажды, и сразу же ясно вспомнил, где он был и что случилось, — и снова закрыл глаза, погружаясь в пустоту. Сейчас он был не утомлён, однако, когда он вертелся в гамаке, его не оставляло ощущение, что в его каюте кто-то ещё находится.

На какое-то мгновение ему показалось, что рядом с ним его старый компаньон — Теодор, но он быстро понял, что ошибся. Он почувствовал, что рядом с ним женщина.

— Я не хотела будить тебя, — сказала Ариэль.

— Я не думал, что это ты.

— Мне никак не уснуть. Я пришла сюда и слушала твоё дыхание. Это так… Когда ты дышишь, это так… — Она покачала головой. — Это так волнующе. Можно я полежу с тобой рядом?

— Я до сих пор усталый.

— Мне тоже нужно поспать, — сказала она.

— Хорошо, — он подвинулся. Она легла к нему спиной, упёршись локтями в его ребра, ягодицами в колени. Затем они вытянулись параллельно, и он смог сильнее почувствовать её. От волос Ариэль пахло чем-то приятным. Мартин никогда не думал об Ариэль, как о физически привлекательной женщине, но сейчас он нашёл её именно такою. Она ничего не говорила и даже не двигалась. В конце концов, её дыхание стало ровным, Мартин понял, что она уснула. К нему же пришло волнение, которое тясячи лет испытывает мужчина, лежащий рядом с женщиной.

На Ариэль были только шорты и свободная майка. На нём ничего. Она пришла в его каюту не для того, чтобы заниматься любовью, но он знал, что она не остановит его, если он захочет заняться любовью. Открывающаяся возможность не могла не заинтриговывать Мартина, но не более того.

Он вспомнил о спиральной плазме и танцующих огнях, о Шелковистом, распавшимся на части при встрече с лестничными богами.

О грифах-стервятниках, о Бабаре, об акулах, о лестничных богах.

Он слегка коснулся её натянутых шорт, и вновь отвёл пальцы. Она по-прежнему спала.

Тогда, опустив руку, он коснулся бёдер, несколько сантиметров ниже её лона, но не с сексуальным возбуждением, а даже несколько фамильярно. Он даже не думал о её согласии. Он был далёк от учтивости и мужского ухаживания; он говорил с лестничными богами, он пил воду из фонтана Спящей.

Если что-то было в этой воде, и если он сейчас находился под пристальным вниманием слушателей и наблюдателей, то они не могли бы судить о его нескромности — лёжа рядом с женщиной, он не испытывал к ней никаких чувств. Ни лестничные боги, ни грифы-стервятники, ни Бабар, никто не понял бы его.

Мартин не мог воскресить в памяти всё, что ему было показано — многочисленную продукцию создателей убийц.

— Что ты делаешь? — прошептала Ариэль.

Он отдёрнул руку и притворился спящим. Она слегка вздрогнула.

— Ведь ты же не спишь?

— Нет, не сплю.

— Можно я прикоснусь к тебе?

— Да.

Она повернулась к нему лицом, обняв, слегка прикоснулась кончиками пальцев к его спине и нежно начала перебирать ими в районе позвоночника.

— Все хорошо, — сонным голосом произнесла она. — Все хорошо.

— У тебя красивые ноги, — сказала она.

— Спи, — проворчала она.

— Нет, правда, они очень красивые.

— Не толстые.

— И сильные.

— Это хорошо, что ты не думаешь, что я хорошенькая.

— Но я вовсе не думаю, что ты не привлекательная.

— Ну и отлично.

— Ты хорошо пахнешь.

Она теснее прижалась к нему. Хотя не было холодно, оба начали дрожать. Утомление смешалось с возбуждением. Она сняла шорты и легла на него сверху.

— О Боже, — прошептал он. Как все просто.

Она двигалась быстро и ритмично, с силой давя на него, и результат не замедлил сказаться, правда, он был не слишком интенсивным. Она и дальше продолжала двигаться, но не могла достигнуть того, что всегда имела Тереза. Он почувствовал её неудовлетворение и даже злость — негодование на то, что ему все так легко далось, а вот она испытывает трудности. Но ему не хотелось для её удовлетворения прибегать к помощи языка, сберегая это в память о Терезе и Вильяме.

Он положил ей руку между ног, и она, давя на его запястье, начала быстро двигаться сама, и мало было его заслуги в том, что, в конце концов, она слегка вскрикнула и содрогнулась.

Ничего не произошло исключительного, не было даже того незначительного оттенка чувственности, как в случае с Паолой. Но и этого было достаточно.

Он почувствовал, что её расслабление перешло в сон, и натянул на себя одеяло. Если мы умрём сейчас и ничего не сможем завершить, я, по крайней мере, могу сказать

Я встретил

лестничного бога

и Бабара

Обманывать, казалось, стал бесполезно. Мом и Мать Змей возникли из структуры «Троянского Коня», и все в полном составе собрались на командном пункте — решать, что же делать дальше.

— Если им все уже отлично известно, значит, мы не сможем убедить их в обратном, — сказал Мартин.Чэм окинул комнану суровым диким взором.

— Почему же всё-таки они не превратили нас, к примеру, в кварки?

Братья переплелись в одно целое, заполнившее собой собой половину каюты — узел на узле, бант на банте.

— Они могут придумать нечто и поинтереснее кварок, — заметила Дженнифер. — Они могут перемолоть нас в…

— В то, что они сами из себя представляют, — закончила Ариэль.

— Я думала, они могут и большее, — сказала Дженнифер.

Мартин почувствовал, что у него задрожали руки и решил, что пора вмешаться в разговор: .

— Они не могут уничтожить нас, потому что не знают, где наши другие корабли. Мы же не сказали им этого. Мы даже не разговаривали на эту тему.

— Возможно, они все уже знают от невидимых шпионов, — сказал Чэм.

— Да, и это возможно.

— Ты пил воду… — обвинила Донна.

— Мы все дышали их воздухом, — напомнила, в свою очередь, Ариэль. — Мы знали, что это может оказаться проблемой…

— Итак, о чём мы можем сейчас поговорить? — спросил Чэм.

— Мы установили, что когда мы в «ноучевом» кабинете, никто не может услышать нас, — напомнил Мартин.

— Но… маленькие шпионы могут, однако, пробраться сюда, когда мы входим и выходим. Может быть, они даже сами способны пользоваться «ноучем»… — сказала Дженнифер.

Мартин поднял руку и повернулся к мому и Матери Змей.

— Ответьте на главный вопрос. Скажите, можем мы быть загрязнёнными?

— Это возможно, — отозвался мом. — Но процедура извлечения крохотных шпионов очень не проста. Миниатюрные приспособления могут быть малы, как молекулы, и сделаны из особого вида супер-плотной материи. Мы поступим очень рискованно, если возмёмся за это.

— Да, я согласна, это большой риск, — кивнула Дженнифер.

— Лучше, чем заниматься подобным поиском — перепланировать корабль так, чтобы защитить все пространства от нежелательной передачи, — предложил мом.

— Мы можем сделать это? — спросил Мартин.

— Это может быть сделано, правда, с большой затратой горючего.

— Мне кажется, что всё это бесполезно, — вступил в разговор Георг. — Если они захотят убить нас, они всё равно, сделают это, к примеру, они могли уже заразить нас болезнью, которая будет передаваться от одного к другому…

— Убив нас, они не остановят других, — заявила Паола.

— Нам, наверное, не следует общаться с теми, кто был внизу, следует разделиться, — предложила Донна.

— Мы не чувствуем себя заражёнными, — заметил Небесный Глаз. — Суперкоса уже разматалась, верёвки рассоединились.

Ариэль поддержала Донну:

— Может быть, действительно нас, тех, кто был внизу, поместить в карантин…

— Когда произошёл первый контакт, не было ограничительных полей, поэтому, если вас заразили, то мы больны уже все — объявил мом.

— Мы допустили оплошность, — сказал Георг, — посчитали себя умнее, чем мы есть на самом деле. Нам не следовало дурачить их.

— Нет времени на сожаления, — прервал его Мартин. Он глубоко вздохнул, ему явно не хотелось произносить то, что он собирался сказать. — Я собираюсь спуститься вниз ещё раз, если, конечно, они позволят мне. Только я один. Поговорить. Но до завтрашнего дня мы не должны выходить из «ноучевой» комнаты… Мне нужно узнать как можно больше, прежде дать рекомендации Гансу.

— Спроси их, — сказал Небесный Глаз.

— О чём?

— Спроси их, все ли мы все мы заражены.

— Ты думаешь, они так нам и скажут правду? — раздражённо вскинулся Георг.

Вторая встреча, к удивлению Мартина, была разрешена.

Интуитивно он знал, почему они не убили их, почему их невооружённый корабль не был разрушен: они были единственным связующим звеном с неизвестными для хозяев планеты кораблями с неизвестным оружием, неизвестной силы, которые тоже могли приблизиться к Левиафану. Пока эти корабли не изучены, расправа с ними откладывается.

Обман на обмане… Возможно, все они лгут: и люди, и Братья, и обитатели системы.

Мартин ожидал того момента, когда появится белая сфера и унесёт его к Спящей или к другим мирам системы Левиафана. Тётушка на кухне: пытается понять, почему одна из планет меняется, как часы — мигнув, переходит в следующее состояние. Почему одни — с гребнями, другие — бочкообразные и гладкие. Зачем, вообще, нужна Спящая? Может быть, просто, как дом для лестничных богов, а о других созданиях и иных целях создатели думали во вторую очередь…

Второе путешествие в точности повторяло первое. Мартин погрузился на борт челнока и сразу же был встречен там Саламандрой. Он вновь надел скелетный костюм — вернее сказать, костюм укутал его.

Саламандра, ухватившись за стойку прозрачной перегородки, ждал, когда Мартин будет готов.

— Нам сообщили, что вы очень опасны для нас, — слегка посвистывая произнёс он.

Мартин не отвечал.

— Создатели сказали нам, что вы обманываете нас, что вы намного сильнее, чем хотите показаться, что вы будете стараться навредить нам.

Мартин снова не разжал рта.

— Они сказали нам, что это вы вызвали взрыв звезды.

— Это была ловушка, в которую нас хотели поймать и убить, — сказал Мартин, наблюдая, как волны за бортом то опускаются, то поднимаются почти до уровня прозрачной панели.

— Если вы такие опасные для нас, значит, вы желаете прогнать нас из родного дома? Но мы не хотим покидать эту систему. Мы же не делали вам ничего плохого.

— Вам рассказали не все, — отозвался Мартин, его лицо вспыхнуло. — Роботы пришли в наш мир и разрушили его. Другие роботы разрушили другие миры, может быть, тысячи миров. Возможно, кто сделал вас, сделал и этиз роботов-убийц.

— Мы не слышали такой истории.

Мартин тряхнул головой, раздражённый тем, что ему приходится объяснять такие вещи тому, кто может быть просто марионеткой, фикцией. Если Саламандра был бы человеком, рассказанная правда оказала бы больший эффект… Но в конце концов, Мартин делал всё, что мог.

— Перед тем, как мой мир был разрушен, — продолжил он, — роботы, машины — диверсанты хорошо изучили нас — наши способности и степень нашей доверчивости. Они сделали так, что большинство людей поверило, что космический корабль приземлился в отдалённом месте, и неизвестные существа вышли из корабля, чтобы предупредить нас о грядущем разрушении. Но они не рассказали нам всей правды. Всё это было лишь частью эксперимента. — гнев перехватил ему горло. Мартин сглотнул, затем взглянул прямо на Саламандру. — Они выглядели, как вы. Они сделали их, выглядящими, как вы.

Саламандра поднял голову, сведя вместе шишки на его плечах.

— Никакие индивидуумы моего вида не были в вашем мире.

— Я ещё не все понял, — сказал Мартин. — Те, кто сделал вас, разрушили мой мир. Когда я смотрю на вас, я вспоминаю то преступление. Вот почему мы здесь. Увидеть, существуют ли ещё виновники.

— Я не верю, что наши создатели способны на такое. Что вы будете обсуждать с нашими создателями ?

— Они говорят, что они не создавали вас. Но в любом случае это дело только моё и их, и я не обязан отчитываться перед вами.

— Они виновны?

— Я точно не знаю. Они говорят, что нет.

— Они утверждают, что нас сделали другие?

— Да.

— Убьёте ли вы нас, зная, что мы не разрушили ваш мир?

Мартин снова сглотнул. Он почувствовал, что его вес увеличивается — корабль приближался к атмосфере Спящей, медленно и осторожно снижаясь.

— Не знаю.

— Вы ничего не знаете о нас.

— Я для этого и здесь, чтобы изучить вас.

— Мы независимы. Мы живём обеспеченной жизнью. Те, кто создал нас, обеспечил нас всеми необходимыми условиями. У нас нет нужды разрушать.

Мартин уставился на Саламандру, будто увидел его впервые.

— Мы не обманываем вас, — продолжил Саламандра. — Мы не имеем отношения к разрушившим ваш мир.

Его повторения делали Саламандру даже более симпатичным. Мартин постарался собрать всю решительность и не поддаваться обоянию своего собеседника, но в словах Саламандры слышалась только скорбь, разочарование и, возможно, смущение.

— У вас есть мощность, чтобы уничтожить нас?

Мартин, солгав, сказал «да».

Плечи Саламандры вновь соприкоснулись, затем резко разошлись в стороны, его четырёхпалые конечности ухватились за стальную стойку.

— Что мне сообщить моим собратьям, что мы близки к вымиранию?

— Спросите у своих высших.

— Мы редко совещаемся с нашими создателями. Мы предполагали, что они создали нас. Правда, некоторые сомневались в этом. Вы тоже говорите, что не они.

— Я не хотел бы больше с вами разговаривать.

Стена с изображением Саламандры потемнела.

Тёмное небо, мутное море, стены из зубчатых скал; белый диск, тройной рот туннеля, док, серый каменный пол, темнота. Мартин нёс воду в пластиковой бутыли, на этот раз он был более подготовлен к встречи с гравитацией, к усталости в крови и глазах.

Через час после того, как покинул корабль, он уже стоял в скелетном костюме в туннеле, перед красным кругом.

И опять спираль света начала рости внутри блестящего цилиндра.

— Вы связались с вашими лидерами? — спросил лестничный бог.

— У меня к вам больше вопросов, — дерзко сказал Мартин.

— Почему вы думаете, что я буду отвечать?

— Если мы собираемся идти войной друг против друга, нам следует знать о противнике как можно больше, не так ли?

— Что вы конкретно предлагаете?

— Я даю вам ещё один шанс убедить меня, что вы не враги, что вы непричастны к разрушению нашей планеты.

Лестничный бог продемонстрировал каскад разноцветного сияния, но долгое время не издавал ни звука. Мартину вспомнилась Библия в библиотеке отца, он подумал, что сейчас был воистину библейский момент. Но он не чувствовал себя пророком.

То, что он чувствовал сейчас не было благоговением, это было страхом, но страхом не за свою жизнь. Он боялся пережать. Он только начинал видеть шкалу грубых ошибок, которые они могли допустить здесь.

— Почему мы должны это делать? — резко спросил лестничный бог. Язык был помехой — ньюансы и тонкости могли потеряться, к примеру, эта резкость могла ничего не означать.

— Вы верите, что мы можем навредить вам? — поинтересовался Мартин.

— Да. возможно, вы можете разрушить нашу систему, несмотря на наши преграды.

— Тогда примите моё предложение. Расскажите мне о своём прошлом. Я здесь именно для этого.

— После поглощения информации, той, что вы предоставили нам, я старался понять и тех, кого называют людьми, и тех, кого называют Братьями. Вы пришли из разных звёздных систем; ваш химический состав отличается по составу элементов. Это подсказало нам, что ваша история не правдива. Но некоторым из нас пришло в голову, что маскировка говорит только о вашей осторожности. Ваш вид кажется остерегается от опрометчивых поступков, вы очень любите различные обсуждения перед принятием решения. Я уверен, что всё, что мы рассказали вам, показалось вам неубедительным. Но какие доказательства мы можем ещё привести? Мы можем преобразовать ваш мозг, изменить вас так, что все существа на корабле будут верить в нашу невиновность. Знаешь ли ты различие между принуждением и неопровержимыми доказательствами?

— Надеюсь, что способен понять разницу.

— Ваша невинность, ваше невежество напомнили мне многих из наших меньших соседей, живущих на поверхности планеты. В этом есть своя привлекательность, конечно, это, можно сказать — прекрасные качества для их ограниченных во времени жизней и ограниченных по масштабу мыслей. Но существуют на свете и более быстромыслящие существа, они не способны поддаваться иллюзиям.

— Почему вы сказали Саламандре и его людям, что вы сделали их?

— Мы не говорили. Они сами пришли к заключению, что мы их создатели. Мы просто не стали опровергать их веры.

Наконец-то, Мартин обрёл уверенность. До этого он задавал только пробные вопросы.

— Вы помните ваших создателей?

— Нет.

— Они никогда не встречались с вами после того, как изготовили вас?

— Они создали нас, как растущий потенциал внутри этого мира. Когда мы созрели, они переместились в иные миры, и насколько мы могли судить, больше не возвращались посмотреть на нас.

— Зачем они сделали вас?

— Мы не знаем.

Мартин угрюмо посмотрел в пол и спросил:

— Можете вы понять, что пока я не получу ответов на все свои вопросы, я не могу принять решение? Не имея достаточных доказательств?

— Нет, не могу.

— Ну и что бы вы мне посоветовали?

— Поменять своих хозяев, изменить свои цели, — ответил лестничный бог. — Это ясно мне, и многим обитателям наших планет. Вы плохо информированы и плохо направляемы. Те, кто думает, что надо мстить за прошлое, ошибаются.

— Это один из законов Правосудия, — сказал Мартин. — Если вы изготовили роботов, которые уничтожили планеты с живыми существами, вы должны понести наказание.

— Были ли предупреждены об этом законе создатели машин, разрушивших ваш мир?

— Нет.

— Тогда это закон бессмысленный. Спросите себя, почему право на существование имеет только один Закон? Почему не могут существовать и другие? Спросите себя, почему мы думаем, что альянс цивилизаций, который вы описали, кажется нам незрелым, не способным принять правильные решения?

— Сейчас у меня создалось впечатление, что да, действительно, это не вы разрушили наши миры, потому что вы даже слабее, чем мы. Вы не угроза. Любые дальнейшие дискуссии излишни.

Видение исчезло, спираль света и сияние опустились в красный круг.

Аудиенция Мартина была закончена.

Саламандра, застывший во время диалога, поднял свой гребень и сделал шаг навстречу Мартину.

— Вы поговорили? Это было то, в чём вы нуждались?

Мартин расжал кулаки. Но он снова содрогнулся в непроизвольном спазме, не в состоянии справиться с раздражением и бешенством.

— Получили вы то, в чём нуждались? — повторил Саламандра.

Мартин пристально вглядывался в это создание, стараясь увидеть что-то за барьером внешности грифа-стервятника, старался приглушить голос собственного предубеждения. Это ему не помогло, но, по крайней мере, он заключил, что Саламандра не иллюзия.

Создания из Корабля Долины Смерти было прототипами грифов-стервятников. Все эти существа, с которыми сейчас сталкивался Мартин, были созданы убийцами. Создателями, о которых Саламандра ничего не знал.

Саламандре же Мартин представлялся, как монстр, опасный, как нейтрониумная бомба, — похожая на ту, что со свистом неслась к Земле, к отцу…

Мартин был Смертью, Разрушителем миров.

— Я возвращаюсь назад, — сказал Мартин.

Саламандра приблизился ещё ближе и поднял пальцы:

— Нет, вам рассказали недостаточно, вы до сих пор думаете, что мы виновны.

— Нет, я так не думаю, — покачал головой Мартин.

Что он мог ещё сказать? Ничего убедительного.

— Что мы можем сделать, чтобы защитить себя? — спросил Саламандра достаточно двухсмысленно, явно расчитывая на то, чтобы смутить Мартина.

— Я нуждаюсь в доказательствах, что те, кто построил роботов-убийц, не долго оставались здесь. Ваши высшие не могут или не хотят снабдить нас такими докаазтельствами.

— Мы ничего не знаем о них, — сказал Саламандра. — Нам нужно будет встретиться с вами вновь.

— Пожалуйста, сейчас доставьте меня обратно на мой корабль, — попросил Мартин. В Саламандре он узнал тип, который встречается и у людей — дипломат, организатор, представитель интересов большинства. Он не мог ненавидеть Саламандру, и, более того, всех тех, с кем он уже встречался.

— Вы должны понять, что с того времени многое изменилось, — сказал Саламандра.

— Я понимаю, — ответил Мартин.

— Нет, вы не способны понять, вы слишком слабы и ограничены в возможностях. Но я должен немедленно убедить вас, что всё изменилось. Но нет времени. Что должен я сделать?

Мартину не хотелось спорить с Саламандрой.

— Мы постараемся организовать новую встречу, — сказал он.

— Вы встречались с высшими дважды, но это ничего не изменило.

— Возможно, это произойдёт в третий раз.

— Они рассказали вам все, в чём вы нуждаетесь. Они не будут разговаривать с вами больше.

— Как вы беседуете с ними? — поинтересовался Мартин.

— Мы посылаем сигнал на их планету, и они или отвечают нам, или не отвечают.

Напоминает вызывание духов. Лестничные боги на Левиафане наслаждались энергетическим раем, неспешно размышляя о неведомых вещах и презирая всех поверхостных обитателей.

Сейчас целью Мартина была «ноучевая» комната. Мартину необходимо было поговорить с другими кораблями, и как можно скорее.

Саламандра отвёл конечности назад, крошечная головка склонилась, как в мольбе.

— Я предложу нашим создателям позволить вам вернуться сюда ещё раз, — сказал он и пошёл, переступая всеми четырмя лапами по направлению к открывающемуся туннелю. Мартин последовал за ним. Вокруг бушевал вечный океан.

После возвращения Мартина и объяснения того, что произошло, «Двойное Семя» приступил к радикальному изменению своего внешнего вида и способностей. Команда оставалась на командном пункте, а корабль в это время расширялся, вооружался против потенциальной открытой атаки, защищались против возможной слежки. Мартин понимал, что переустройство корабля может быть воспринята обитателями Левиафана, как угроза, но они решились на такой риск.

Пока все ждали Хаким и Шелковистый просматривали и анализировали огромный массив информации, поступившей со Спящей.

Огромные сдвоенные города, сцены из повседневной жизни, которую трудно было понять без прочтения сопроводительного текста на английском; изображение каждого типа проживающих в системе существ, двадцать языков, биографии и портреты знаменитостей, среди которых были и Саламандра, и Лягушонок, архитектура построек последних столетий, филосовские учения, игры и тому подобное…

Они стараются как можно больше рассказать о себе, стать для нас нечто большим, чем просто незнакомцами. Это тактика почти человеческая… И это говорит о их понимании нашей психологии.

— Мы открыли их архивы, — сообщил Небесный Глаз Мартину, — Они очень боятся нас.

Мартин кивнул:

— Они не могут предоставить мне доказательства, что убийцы ушли из системы.

— Разве эти подчинённые создания способны предоставить какие-либо доказательства? — фыркнула Ариэль. — Они могут нам сообщить, что убийцы здесь только в том случае, если убийцы сами разрешат им сказать это. Разве не так?

— Да, именно так, — кивнул Мартин. — Я думаю нам следует поговорить с Гансом и Каменщиком и сообщить им, что мы напали на след убийц, что нашли убедительные доказательства, что они живут здесь…

Талантливые, обаятельные Саламандра и Лягушонок, вводящие своей внешностью в заблуждение; прошедшие века, их неистовая активность — и что в результате? Простить грехи убийцам, примириться с разрушением?

Было ясно, что Ганса не удовлетворит такой путь. Трудно было предсказать реакцию Каменщика, но Небесный Глаз явно симпатизировал жителям Левиафана и не считал их последователями убийц.

Хаким тронул Мартина за плечо.

— Мы можем воспользоваться «ноучевой» связью уже через четыре минуты. С «Борзой» мы можем связаться напрямую, а вот «Дятел» — вне прямого радиуса действия.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Мартин у Небесного Глаза.

— Мы мы должны принять самостоятельное решение? Мы мы должны решить…

— Сами, — подсказал Мартин. — Если бы вы имели выбор.

— Если бы вы были одни, как… — начала переводить на болеее понятный язык Братьев Паола.

— Я мы поняли, — остановил её Небесный Глаз. — Это не тот вопрос, на который я бы ответил с удовольствием.

Мартин пристально посмотрел на него и понимающе кивнул. Все Братья безмолвно застыли в ожидании ответа Небесного Глаза.

— Мы не способны принять решение, — после долгой паузы произнёс тот.

— Итак, вы в нерешительности, — подвёл итог Чэм. Он оттолкнулся от потолка, перевернулся в воздухе, приземлился ногами на пол, затем снова перевернулся в воздухе, явно выпуская нервную энергию. — Я думаю, это ловушка, — заявил он. — И ловушка довольно грубая. Мне кажется, следует сообщить обо всём Гансу.

Ариэль кружилась в воздухе. Мартин не мог видеть выражения её лица.

— Почему бы нам не спросить момов или Мать Змей, что нам делать? — предложил Георг Демпси.

— Георг, ты всегда был немного глуповат, — сказала ему Донна.

— Чёрт побери, я знаю, что они не собираются решать все за нас! — с болью в голосе воскликнул Георг. — Но ведь именно они доставили нас сюда, они предоставили нам эту возможность, и если мы опростоволосимся, если мы ошибёмся… — Георг резко откинулся, предупредив нападение Чэма, и схватил его за руку. Чэм пробормотал нечто нецензурное, но отступил, начав кружить вокруг Эйрин. — Если мы решим неправильно… — повторил Георг, но так и не закончил фразу.

— Мы совершим большее преступление, чем уничтожение Земли, — подсказала ему Паола.

— Верно, — кивнул Георг.

— Вот, вот, они и хотят, чтобы нас замучили такие мысли, — откликнулся Чэм. — Они отлично замаскировались.

— Я не думаю, что это маскировка, — покачал головой Мартин.

— И я мы не думаем так, — отозвался Небесный Глаз. Чэм поджал губы и тряхнул головой.

— Хорошо, — пробормотал он, — я знаю своё место.

— Прекрати, — прикрикнул на него Мартин. — Мы можем спорить годы и так и не прийти к истине. И, вообще, я проклянаю своё замешательство.

— Аминь, — пропела Эйрин.

— Но я не Пэн, — продолжил Мартин. — Мы не можем принять решение сами. Мы обязаны посоветоваться с другими…

Мартин, Хаким и Небесный Глаз замерли в холодной «ноучевом» кабинете, ожидая скоординированного сигнала.

Каменщик и Джакомо появились первыми, трехпространственное «ноучевое» изображение выросло в воздухе. У Джакомо было бледное лицо и потемневшие усталые глаза. Каменщик знакомился с сообщением Небесного Глаза.

— У нас трудности, — сообщил Мартину Джакомо. — Ганс скоро будет. Он расскажет вам об этом. Мне нужно поговорить с Дженнифер прямо сейчас.

— После того, как я поговорю с Гансом, — сказал Мартин.

— Мартин, это действительно очень важно. Мы получили несколько убедительных доказательств. Момы приготовили для нас новое оборудование. Мне необходимо поговорить с Дженнифер и Шелковистым тоже.

— Я все понимаю, но прежде всего нужно обсудить стратегию.

Джакомо рассверипел:

— Чёрт побери, Мартин. Ганса ещё нет, а нам понадобится не так уж и много времени. Нам стало очень многое известно, — то, во что я раньше ни за чтобы не поверил.

— Тогда расскажи мне об этом, пока нет Ганса.

— Пригласи Дженнифер. Мы все вместе обсудим.

Мартина не радовала перспектива обсуждать технические тонкости, но он не стал упрямиться и пригласил Дженнифер прийти в «ноучевый» кабинет. Выражение лица Дженнифер сразу помягчало, как только она увидела Джакомо, но мгновенно стало тревожным — она заметила под каким стрессом он находился.

— Дженни, мы думаем, эта система вооружена до зубов. Занавес — возможно, гигантский «ноучевый» генератор, но им не пользуются для связи. Целая планета меняется каждые несколько минут… Момы обучили нас, и мы пользуясь момерафом…

— Сообщите нам главное, — прервала его Дженнифер. — О момерафе мы поговорим позже.

— Занавес — их Ахилллесова пята. Она контролирует почти все происходящее вокруг Левиафана. Мы думаем, что сможем использовать «ноуч» в качестве оружия против Занавеса. Если нам удастся, это будет по сути напоминать превращению наших кораблей в антиматерию, только намного более мощное. Полынь была относительно примитивной по сравнению с Левиафаном. Я уже рассказал все Гансу, и момы со мной согласились. Они прямо сейчас изготавливают «ноучевое» оружие. Я не думаю, что у нас есть время проверить…

— Что они могут сделать? — спросил Мартин.

— Мы не можем уцелеть на Занавесе, если они начнут атаковать нас. Наше нейтрониумное оружие, скорее всего, бесполезно. Они могут обезвредить его, даже… Я не уверен в этом, Дженни, но момераф говорит, что они могут превратить наши бомбы в пыль даже до того, как они войдут в их систему.

Это будет триумф Левиафана. Достаточно только посмотреть на эти планеты подольше, и мы начинаем предполагать все новые и новые возможности нашего уничтожения… Но мозговые центры наших кораблей работают бесперебойно. Все наше оружие и оборудование будет изменено.

Появился Ганс и подсел к Джакомо, лицом к Мартину, но, фактически отдалённый от него на девять миллиардов километров. Мартин был шокирован, увидев, как Ганс похудел и осунулся — как если бы пережил нечто страшное. Глаза Ганса сфокусировались на подбородке Мартина, затем медленно опустились до уровня шее.

— Мартин и я должны побеседовать наедине. Дженнифер, выйди. Пусть останутся только Мартин и Братья.

Джакомо отшел в сторону. Дженнифер, тяжело вздохнув, и тоже покинула «ноучевую» кабинет. Убедившись, что связь устойчива, за ней последовал Хаким. Мартин извиняюще кивнул ему. Небесный Глаз продолжал разговаривать с Каменщиком на только им понятном языке.

— Ты действительно один спускался вниз? — спросил Ганс. Чувствовалось, что он уже не способен ни на какие эмоции.

— Мы спускались. Дважды, — уточнил Мартин.

— Лицом к лицу с врагом, — удивлённо покачал головой по-прежнему мрачный Ганс. — Это что-то, Мартин.

Глаза Мартина подёрнулись влагой, но он не опустил их. Интуитивно, он догадывался, что случилось нечто ужасное, что за безразличием и спокойствием Ганса что-то скрывается.

— А мы поимели дерьма по горло, — показал Ганс. — Джакомо говорил тебе об этом?

— Без деталей.

— Двадцать один человек из нашей команды восстали. Они собирались выбирать своего Пэна. Я объявил им, что мы не будем этим заниматься, пока не будет выполнена Работа, но Жанетта Нападающий Дракон и другие настаивали на этом, потом сломались и другие.

— Что с Братьями? — Мартин чувствовал, что это ещё не все.

— Они собираются перебраться на «Дятел», оставив нам «Борзую». Я согласился с этим.

— Они не собираются выполнять вместе с нами Работу?

— Мы это ещё скоординируем, пока лишь решили, что не будем на одном и том же корабле.

Мартин недоверчиво покачал головой:

— Что-то ужасное случилось, да, Ганс?

— Рекс мёртв, — сказал Ганс. — Он покончил собой десять дней назад. Он признался, что убил Розу, и сказал, что не может жить с этим.

— Почему он убил её?

Ганс пристально взглянул в глаза Мартину.

— Необходимость. Она достала его, как любовница. Между ними что-то произошло. Тебе Джакомо объяснил, чем заняты момы?

— Что с оставшейся командой?

— Они со мной. Они готовы выполнять Работу. Чем мы можем вам помочь?

Мартин уставился в пол, стараясь понять, чего же не договаривает Ганс.

— Мы по «ноучу» перешлём вам кучу информации об обитателях Спящей. Просмотрите все это как можно внимательнее. — Мартин быстро ввёл Ганса в курс: сотни рас, триллионы индивидуумов, представители, лестничный бог, его слова…

Ганс напряжённо слушал, глаза его оживали, взгляд становился всё более сконцентрированным.

— Это была реальность? — спросил он у Мартина, когда тот закончил.

— Не думаю, что это иллюзия. Они реальность. Информации поступило больше, чем я способен переварить. Саламандра…

— Это другой стервятник, да?

— Да. Саламандра, кажется, страдает. Мы не всегда полностью понимаем друг друга, но ясно, что я для него воплощение чего-то ужасного.

Ганс заложил руки за спину — неожиданный жест удовлетворения.

— Отлично. К тому же, они не знают, где я нахожусь, да?

— Я думаю, не знают.

— Ты ведь не говорил этого им, не так ли?

— Не говорил. Но они способны узнать это и без меня. Знаешь, я чувствую себя провинциальной тётушкой, приехавшей в столицу. Я не представляю, что они могут знать, и чего могут не знать, не представляю, насколько быстро делают выводы. Мы-то привыкли принимать решения быстро, проголосуем и … Если мы задержимся здесь, они, в конце концов, догадаются о нашей полной беспомощности и попросту убьют нас.

— Но это же миролюбивые существа. Разве я не правильно понял?

— Даже если верить всему, что они говорят, и то у них достаточно причин уничтожить нас. Мы — угроза для них.

— Ясно, — пробормотал Ганс. — Мартин, я с уважением отношусь к твоему мнению, но я уже принял решение. И команда уже проголосовала за то, чтобы выполнить Работу. А потом мы будем отдыхать от всего этого весь остаток жизни.

Мартин не знал, что сказать.

— Мы сможем сделать это, — мягко произнёс Ганс. — Ты — со мной?

— Вы не просмотрели ещё нашу информацию.

— Это все никому не нужное дерьмо, — поморщился Ганс.

— И всё-таки вы должны ознакомиться с нею, — спокойно повторил Мартин.

— Я посмотрю, — усмехаясь, сказал Ганс. — Надо же поставить все точки над i, так ведь?

Мартина внезапно охватила ненависть к Гансу, хотя он понимал, что это ненависть близка к жалости, что бувально через минуту на его глаза могут вновь набежать слезы.

Останови это сейчас. Откажись от продолжнения. Но тогда они поимеют тебя — хитрость сработает. Идеальная защита, до которой додумались лягушки.

— Джакомо просит позволить ему ещё поговорить с Дженнифер, — переменил тему разговора Ганс. — Я сказал ему — после нас. Мартин, я прямо сейчас посмотрю информацию. Давай возвратимся к этому разговору через пару часов. Понаблюдайте, нет ли за вами хвоста. Двигайтесь, как можно быстрее. Они могут поиметь вас.

— Я не думаю, что они решатся на это, пока не будут уверены, что другим способом с нами не договориться.

— Возможно, ты и прав. Может быть, они дьявольски трясутся за свою жизнь. Так же, как и ты, Мартин.

Мартин опустил глаза, минуту повременил и в упор посмотрел на Ганса, лицо его горело. В этот момент он был готов убить Ганса.

Ганс отвернулся, как если бы ничего такого не случилось, на его лице не было заметно никаких эмоциональных всплесков, — как и прежде оно было мертвенно бледным.

— Хорошо, поговорим обо всём позже, — сказал он и исчез с экрана, уступив место Джакомо, который сразу же спросил:

— Где Дженнифер?

Мартин позвал Дженнифер, но сам тоже остался в «ноучевом» кабинете.

Хотя он понял не все, но слушая детальный технический разбор, сумел уловить ключ к разгадке теории.

Занавес был массивным «ноучевой» станцией, способной изменять физический характер незащищённых масс на расстоянии, по крайней мере, в пятьдесят миллиардов километров во всех направлениях. Они могли делать это пять раз подряд. Их собственный изменяющийся характер был одним из пунктов данной программы.

Жители миров Левиафана и регионы между ними почти полностью контролировались «привилегированными» каналами частиц. В результате левиафанцы могли изменить характер трёх четвертей битов информации в любых частицах в округе пятидесяти миллиардов километров, мгновенно и эффективно, воспользовавшись Занавесом или другой «ноучевой» станцией, некоторые из которых, возможно, были спрятаны внутри Спящей. Изменения могли быть как минимальными, к примеру, такими, как изменения спина простой частицы, так и максимальными — превращение в антиматерию массы, превышающей объём большой луны.

Мозговой центр корабля работал сейчас над тем, чтобы защитить «ноучевую» связь «Двойного Семени» от постороннего вмешательства. Защита была сконструирована и для «Борзой» и «Дятла».

Джакомо сказал Мартину:

— Мозговой центр корабля сейчас на постоянной линии с «Троянским Конём». Он рассказывает «Троянскому Коню», как защититься. Это займёт не более нескольких часов.

— Мы мы согласны, чтобы это было сделано, — сказал Небесный Глаз.

— У нас сейчас очень большой фронт работ, — отозвался Джакомо. — Боюсь, что вы останитесь в стороне. «Троянский Конь» слишком мал, чтобы снарядить его тем же оружием, что и «Борзую».

— А «Дятел» снабжается оружием?

— Да… Дженнифер, мне не хватает тебя. С тобой и Шелковистым мы сделали бы все намного быстрее.

— Сомневаюсь. С вами же работает мозговой центр корабля, — ответила Дженнифер.

— Мартин, я не знаю, имею ли я право говорить о перевороте сейчас. Но мы действительно завязли в этом. Мы — парии. Братья не хотят работать с нами. Они снаряжают «Дятел», как свой собственный корабль.

— Ганс говорил мне.

— Что ещё он рассказал тебе?

— Что вы поддержали его, и он принял все решения. Не голосуя.

Джакомо выглядел по-настоящему несчастным.

— Мы прибыли сюда выполнить Работу. Ганс — один из тех, кто все поставил на кон.

— Рекс действительно убил Розу?

— Он оставил предсмертную записку, где говорит об этом.

— Это Ганс приказал ему убить Розу?

— Рекс в своей записке об этом ничего не говорит. Но Братья, в частности Каменщик, думают, что да, это Ганс приказал ему. Это и оттолкнуло их от нас, Мартин. Братья у нас совсем не разговаривают с людьми, за исключением тех случаев, когда этого не избежать.

Мартин взглянул на Небесного Глаза и Шелковистого. Казалось, они в полном забвении наблюдали за трёхкратными изменениями Занавеса, но Мартин знал, что они прислушиваются к их разговору с Джакомо. Без сомнения прислушивался и Каменщик.

Однако не было причин скрывать что-либо.

— Что с диссидентами?

— Они на своей территории «Борзой». Они отказались следовать за Гансом, отказались сражаться и пытаются отделиться от нас. Это вскоре стало бы реальным, но… Мартин, мы пришли сюда выполнить Работу. Мы здесь. Доказательства убедительные. Пришло время.

— Это только так кажется.

— Я не знаю, что за человек Ганс…

Зато я знаю, — подумал Мартин.

— Но без него нам будет хуже. Ты хочешь знать, что я думаю?

Мартин слабо улыбнулся Джакомо.

— Скажи мне все.

— Я думаю, что это Ганс заставил Рекса… — Джакомо тряхнул головой. — Поговори с Гансом об этом. Это уж точно не моё дело. Мне нужно снова побеседовать с Дженнифер.

— Вы можете разговоривать столько, сколько вам необходимо. Но когда начнутся сентиментальности, это будет сигналом передать «ноучевую» связь другому.

— О, не тревожься, — усмехнулся Джакомо. — Мартин, не пойми меня превратно, но я хочу сказать, что всё это вместе — всё, что мы поняли в последние десятидневки, и все, и то, что сделали момы, чтобы изготовить новое оружие — это фантастика. Теория Дженнифер о «ноуче» помогла нам понять, каким образом так радикально изменяется Левиафан… Затем мы воспользовались математикой иррациональных чисел Братьев… И… тогда — мы увидели планеты Левиафана в новом свете… Это научная революция.

Мартин сделал жест Небесному Глазу, и они, покинув «ноучевый» кабинет отправились искать подходящее место побеседовать. Мартин попросил Паолу присоединиться к ним.

— Как мы нам сообщил Каменщик: высоковероятно, что Ганс приказал Рексу убрать лишние верёвки, — сказал Небесный Глаз. — Каменщик и другие косы, мы они не представляем понимать поведения людей.

— Братья не думают, что они способны понять поведение людей, — перевела Паола.

— Примите все как есть, — предложил Мартин.

— Но это неискренная, круговая… — Небесный Глаз не мог подыскать слова.

— Порочность, — подсказала Паола.

— Если не сказать ещё хуже, — но Мартин не произнёс ни слова, лишь поёжился про себя.

— Характер того, что делают люди не ясен. В искривлённом туннеле цель для них яснее, чем в прямом.

Мартин кивнул, дав понять, что он понял, что хотел сказать Небесный Глаз и переводить не нужно.

— Ганс сделал, чтобы Рекс убрал посторонние верёвки. Рекса толкнул Ганс. Ганс не осуждает действия Рекса. Рекс чувствовал связь с Гансом. Затем Ганс начал держать косу в секрете…

— Подождите минуту, — попросил Мартин и повернулся за разъяснениями к Паоле. Но, похоже, и ей трудно было перевести сказанное.

— Я думаю, он хотел сказать, Рекс был умышленно отдалён Гансом. Он стал аутсайдером, а не фаворитом Ганса.

— Да так, — кивнул Небесный Глаз. — Это трудно для мы нас узнать. Я нам самим пришлось идти кривыми туннелями, чтобы узнать. Люди боятся друг друга. Женщину Розу. Она была помехой, её сны.

Паола хотела переводить, но Мартин поднял руку — всё ясно.

— Ганс хотел женщину Розу мёртвой, — продолжал Небесный Глаз.

У Паолы перекосилось лицо, она отвернулась.

— Рекс — оружие Ганса, — заключил Небесный Глаз.

Итак, Мартин не ошибался. Что сказал тогда Ганс? Это необходимость.

— Мы наши собственные враги, — заявила Паола. — как Беглецы Красного Дерева.

— Братья ни с чем подобным никогда не сталкивались в своей жизни? — поинтересовался Мартин.

— О да, даже более.

— И что это было? — с удивлением спросил Мартин.

— Войны между верёвками, — сказал Небесный Глаз. — Время, когда косы расплетались, и верёвки убивали друг друга. Не было контроля и не знали, когда закончится. Мы мы должны остерегаться искривлённых путей и тех, кто идёт ими. Для того, чтобы не прийти снова к верёвочным войнам.

— Вы думаете, вы можете деградировать, как общество? — спросила Паола.

— Не знаю, — ответил Небесный Глаз. — Но если мы мы дольше останемся с вами… У мы нас появился страх зависимости — страх быть пойманными в сети.

— Вы думаете мы … заразим вас? — поразилась Паола.

— Вы сломаете мы нас.

У Мартина свело живот, он схватился пальцами за лестничное поле.

— Мы должны работать вместе, — сказал он. — Несмотря на риск, несмотря ни на что. У нас одна цель.

— Это ещё не решено. Разделение кораблей, работа сейчас вместе — это решено. Работать раздельно, может быть, будет решено позже.

Итак, на «Троянском Коне» пока ещё не произошло разделения команд.

Небесный Глаз, Мартин, мом, Мать Змей кружили в темноте и просматривали периодически приходящую информацию со Спящей. Веки Мартина слипались. Он утомился удивляться тому, на что оказались способны искусственно созданные жители Левиафана.

Ганс не разговаривал с Мартином уже семь часов. Каменщик и Небесный Глаз за это время связывались несколько раз. Мартин надеялся, что молчание Ганса означает, что он серьёзно просматривает всю присланную ему информацию.

Ариэль и Паола вошли в кабину и, присоединившись к наблюдающим, расположились по обе стороны от Мартина.

Группами и поодиночке Братья и люди знакомились с информацией.

— Это поразительно, — воскликнула Эйрин.

Перед их глазами проходила обыденная жизнь двух родственно связанных существ. Они наблюдали, как яйца осторожно откладывались в глубокие воды Спящей, в них впрыскивался генетический материал водообитающих родителей, затем яйца снова собирались и высиживались в зелени багряных лесов на третьей планете, но уже другими, правда, непременно невдалеке от озера или других водных водоёмов. Когда «урожай» созревал, его сразу начинали обучать, приобщая к обществу взрослых…

Поставлялось и очень много информации о лестничных богах, живущих внутри Спящей. И всё-таки, она казалась неполной, в частности было непонятно, где и как они преобретали эту огромную энергию.

— Дженнифер думает, что они способны перемешивать мельчайшие составляющие в кварке и делают это внутри сердцевины планеты, — сказала Ариэль. — Мы только что от неё. Мартин, она точно свихнётся, если не отдохнёт хоть немного.

«Двойное Семя» до сих пор адаптировался, мозговой центр модернизировался час за час. Мом и Мать Змей постоянно, в простых словах, информировали Мартина и Небесного Глаза об основных происходящих изменениях. Это было самым важным сейчас. Дженнифер, естественно, не могла оставаться равнодушной, она непрерывно занималась момерафом.

— Они стараются, чтобы мы поняли, как и чем они дышат, чем дорожат, что из себя представляет их обыденная жизнь. Это их своеобразная защита, — сказала Ариэль, оторвавшись от сверхплодовитой продукции, поставляемой с Левиафана.

— Они отчаянно боятся, — заметила Эйрин. За последние дни она очень изменилась: глаза потускнели, волосы перепутались, на лице появилось вялое выражение. Это изо всех нас уходит жизнь. — Но ведь они же так могущественны… , — удивлённо добавила она.

Ариэль приподняла брови:

— Представьте себе, что несколько дикарей вторглись в ваш дом. А снаружи, в темноте, их могут быть тысячи. Они сообразительны, и они видят, что ваш технический уровень, как… Они начинают делать новое оружие. Действительно, с какой стати вы так испугались?

— Они могут раздавить нас, как клопов, — округлив губы, прошептала Эйрин.

— Тогда почему они няньчатся с нами? Почему не раздавят нас уже сейчас?

— Может быть они дорожат нами. Может быть, они отрекаются от своего прошлого совершенно…

— Они не могут изменить прошлое!

Мартин закрыл глаза.

— Пожалуйста, достаточно, — взмолился он и повернулся к мому. — Нам нужно решить некоторые вещи. Но прежде я хотел бы посоветоваться с вами.

— Посоветоваться о чём?

— Что делать, — незатейливо пояснил Мартин. — Я в замешательстве и не вижу всего достаточно ясно. Можете вы помочь?

— Я спрашиваю вновь, в каком конкретно совете вы нуждаетесь?

— Эти создания виновны или невиновны?

— Из того, что они говорят, можно сделать вывод, что они созданы убийцами. Но мы не можем точно ни подтвердить, ни отрицать это, — ответил мом. У Мартина снова свело живот, он не ел с того момента, как разговаривал с Гансом. — Ещё вас, наверное, интересует, живут ли там до сих пор убийцы? И есть ли путь разыскать и наказать их, не так ли?

— Да.

— Об этом мы имеем информации не больше, чем вы.

Небесный Глаз слушал спокойно. Когда разговор прервался, он вставил:

— Мать Змей и мозговой центр корабля согласны. Доказательств присутствия убийц недостаточно.

— Они могли измениться… даже разрушить свою память, свою историю, чтобы скрыть преступление, — сказал Мартин.

— Это возможно, — согласился мом.

— Вы думаете, что это именно так?

— Я этого не говорил.

— Но если мы примем неправильное решение и убьём … их, всех их, мы станем преступниками, не так ли? Мы нарушим Закон?

— Закон прост, — объявил мом. — Интерпретация не так проста.

— Уничтожение всех разумных существ, ответственных за создание самовосстанавливающихся и разрушающих сил.

— Да, Закон диктует именно это, — подтвердил мом. Отбрасывая тень, он медленно кружил по тёмной кабине.

— Для меня бог, наказывающий детей за проступки отцов, есть бог несправедливый, — процитировала Эйрин.

— Верёвки — часть косы, — в ответ ей цитировал Небесный Глаз, — позор верёвки — позор косы.

Мартин сильно нахмурился:

— Значит, Закон предписывает мстить последующим поколениям?

— Я не интерпретировал Закон таким образом, — сказал мом. — Это ваша обязанность: провести его в жизнь.

Мартин поднял руку, прося Ариэль и Эйрин не говорить больше ничего. Ариэль нахмурилась и обхватила руками колени, как маленькая девочка, сидящая в углу. Эйрин потерянно склонила голову набок.

— Почему же они не атаковали нас? — спросил Мартин у мома. — Что это значит? Ведь они могли бы уничтожить нас, как только мы появились.

— Я могу вам сообщить только несколько наших предположений, — заявил мом. — Жители этих планет, возможно, крайне самоуверены и полагают, что они в любой момент могут уничтожить нас, но они играют с нами, чтобы оценить, как много они могут. Возможно, они ждут более явной угрозы с нашей стороны, ждут первых сигналов агрессии. Убийцы могут уже там и не жить. Также они могли в определённый момент испытать отвращение к разрушению планет и взять на себя риск уклониться принести вред нашему кораблю. Также, хотя это и маловероятно, продемонстрированная мощность может оказаться блефом. Есть и другие гипотезы, но они ещё менее вероятны.

— Они могут иметь оружие, которое пока скрывают.

— Это кажется весьма вероятным, — согласился мом.

— Но должны же они планировать что-то! — воскликнул Мартин.

Мом не стал опровергать это.

Ганс и Мартин разговаривали один на один по «ноучу». С момента окончания последней связи прошло уже тринадцать часов.

— Я здесь держал совет, — заявил Ганс. — Мы просмотрели почти всю информацию, которую вы нам прислали. Я думаю, вы в петле.

— Ты должен поговорить и с Небесным Глазом тоже, — напомнил Мартин.

— Братья будут принимать своё решение отдельно.

— Наша команда ещё не разделилась.

— Ну и как, ты принял своё решение?

Мартин давно уже не спал и ничего не ел. Глаза покалывало от напряжения — он продолжительное время вновь и вновь просматривал изображения с Левиафана, но так до сих пор и не мог выделить из тысячи виденных какое-то особенное, доказывающее присутствие убийц на планете: перед его глазами проходила только прекрасная и безмятежная жизнь, хотя и несколько странная для человеческого восприятия.

— Да.

— Ну и?

— Если убийцы ушли, я считаю, что Закон применять не нужно. Если они до сих пор здесь, то для того, чтобы добраться до них, нам придётся уничтожить невинных, в тысячу раз больше, чем жило на Земле. Это не имеет смысла. Мы не можем так рисковать.

— Эти, как ты говоришь невинные, очень хорошо защищены, — взгляд Ганса был тяжёлым, он барабанил пальцами по колену.

— Я знаю.

— Мы прошли долгий путь и потеряли наших товарищей. И ты предлагаешь нам уйти ни с чем?

— Я думаю, следует подождать более убедительных доказательств. Два ваших корабля могут в это время на безопасном расстоянии продолжать двигаться по орбите Левиафана…

— Пока у нас не кончится горючее, и мы не станем мёртвым кораблём, — усмехаясь, закончил фразу Ганс.

— Нам не придётся ждать очень долго.

— Не придётся? А недолго — это сколько? Века? Тысячелетия? А скажи, какие доказательства удовлетворят тебя? Они никогда не покажутся. Я не могу позволить себе быть таким чутким и внимательным. Я Пэн. Я поклялся свершить Правосудие.

— Такой ценой?

— А сколько, по-твоему, стоила Земля?

— А Братья…

— Я думаю, они решат так же, как и ты, — прервал Ганс Мартина на полуслове. — Они оказались слабыми партнёрами. Разве не так?

— Я…

— Они совсем пали духом после твоей встречи с лестничным богом.

— Мы должны учитывать, что они отличаются от нас, — заметил Мартин.

Ганс многозначительно улыбнулся и почесал затылок.

— Мы — здесь, есть доказательства, и есть Закон. Мы изготовили всё необходимое оружие. Март, если мы не сделаем этого сейчас, мы не сделаем этого никогда. Если мы будем неправы, момы остановят нас.

— Я не думаю, что они будут останавливать нас, — сказал Мартин.

— Почему, чёрт побери, нет? Они же тоже следуют Закону.

— Ганс, они не судьи. Они просто дают нам инструменты. Они не принимают решения.

— Ты хочешь сказать, что в таком случае мы поступим ничем не лучше убийц, да? Только они были более искренними, не так ли?

Мартин уклонился от комментарий.

— Можем мы обойтись без «Дятла»? — спросил он. — Веди мы потеряем половину силы, половину горючего.

— Джакомо говорит, что у нас хватит времени и мощности только, чтобы полностью снарядить только один корабль. И момы согласились с ним, — Ганс улыбнулся, но не было жизнирадостности в его улыбке. — Если мы уцелеем, мы будем очень сильны. Может быть, момы снарядят только нас. Но Работа должна быть выполнена.

— Мы должны все это обсудить командой.

— Нет, — резко сказал Ганс. — Если мы отступим сейчас, то превратимся в обломки.

— Я думаю…

— Время думать прошло. Закон все ставит на свои места. Существа — потомки убийц. Чёрт побери, всем же понятно, что убийцы оставили какие-то следы памяти на планете, на которой обитали. Возможно, они и сейчас там скрываются, как деревья в густом лесу. Но ничто не помешает нам найти их и уничтожить.

— Я не верю в это. Тебе следует увидеть то, что видел я.

— Может быть, лестничные боги и есть убийцы.

— Я… Я не думаю…

— Почему должны прислушиваться ко всему, что они говорят? Можешь ты мне дать на это внятный ответ?

Мартин не отвечал.

— Они просто бросили нам вызов, — продолжал Ганс. — Тоже самое сделал бы и я на их месте.

— Они не мы. Они могут быть непостижимыми для нас…

— Все, достаточно дебатов. Нам нужно, чтобы вы правильно сыиграли свою роль. Мы нуждаемся в том, чтобы вы отвлекали внимание, пока мы не закончим переоборудование и изготовление оружия.

— Какое оружие? — спросил Мартин. — «Ноучевое»?

— Будет лучше, если мы будем держать это в тайне… Вас же могут захватить в плен… Чем дольше вы будете их водить за нос, тем больше времени мы будем действовать вместе. Ведь ты же не станешь поднимать против меня восстание? А, Мартин?

В его голосе не было ни следа юмора, — похоже, Ганс верил, что это реальная возможность.

Пойду ли я за ним — против своей совести, против всего лучшего, что есть во мне?

— Нет, не стану.

— Попроси о другой встречи. Это займёт дней десять, и я успею приготовиться. Да и тебя будет больше времени, чтобы успокоить свою совесть.

— Не думаю, что они согласятся, — покачал головой Мартин.

— Попытайся. Дай им надежду. Продумай верный карточный расклад.

— Они убьют нас.

Ганс кивнул: и это не исключено.

— Я ещё не закончил просматривать информацию, что ты переслал мне, — сказал он. — Думаю, они опрометчиво сообщили нам то, что мы сможем использовать против них. Ну успокойся, Мартин. Если ты прав, может быть, и я найду что-то, что убедит меня. Мартин, я не пренебрегаю тем, что ты мне говоришь. В конце концов, я тебе многим обязан.

Мартин понимал, что Ганс просто играет на его слабых струнах. Ганс отлично знал его сильные и слабые стороны, и не только его, но также всех Венди и Потерянных мальчиков, и даже Братьев.

— Хорошо, я попрошу о новой встрече.

Ганс заулыбался:

— Ты никогда не разочаровывал меня, Мартин. Именно за это я тебя и люблю. Давай, сделай это.

Его ждали. Ариэль сжимала зубы; Чэм чему-то усмехался про себя; неподалёку от них летали Эйрин, Хаким, Донна и Георг.

— Нет, нет, не думайте, мы не в петле, — сказал им Мартин. — В самом деле это не так. Но я пообещал Гансу, что мы выполним свою часть работы.

— Ты даже не посоветовался с нами, — укорила его Ариэль.

— Не посоветовался.

— А ведь мог бы это сделать, — добавила Эйрин.

— Мне известно ваше мнение.

— И несмотря на это ты сказал ему, что мы пойдём за ним, да? — сказала Эйрин.

— А что ещё мы можем сделать? — спросил Мартин.

— Отойти в сторону, — ответила Ариэль. — И настоять на выборах другого Пэна.

— Возможно, Ганс и прав, — сказал Мартин.

— О мы можем даже подобрать отличное имя тому, что собираемся сделать, — язвительно произнесла Ариэль. — Назовём это геноцидом.

— Дерьмо, — не выдержав, ругнулся Чэм.

— Потенциальные возможности геноцида заложены в самом Законе, — нашёл нужным заметить Хаким. — Мы поклялись придерживаться Закона. Вероятно Благодетели знали, что цивилизации убийц могут скрываться за такой ширмой, и разработали Закон именно с учётом этого…

— Мы превысим наши полномочия, — сказала Ариэль. — Я отправилась в путешествие не для того, чтобы убивать невинных.

Но Хаким не сдавался:

— Возможно, убийцы до сих пор остаются здесь.

— Мы же не видели их! — воскликнула Ариэль.

Мартин почувствовал внезапную дрожь. Может быть, это было извращением, но он находил своенравие Ариэль более привлекательным, чем её заботу о нём, оно возбуждало его.

— Это это же очевидно, — настаивал на своём Хаким. — Поймите, злодеи только в книжках приходят в чёрных масках и выкрикивают непристойности. В жизни они имеют детей, дома, охраняют их и, как все, боятся нападения врагов.

— Я не согласна убивать невинных! — вновь выкрикнула Ариэль. — К тому же, я до сих пор не знаю, что из себя в действительности представляют момы, и что они утаивают от нас.

— Ты всегда была слишком строга к момам. — заметил Чэм. — Я не думаю, что они против нас. Они строят новое оружие, показывают нам, как им пользоваться…

— Вы все — дерьмо! — лицо Ариэль перекосилось от отвращения. — Я-то надеялась, что хоть некоторые из вас имеют мозги!

— Что ты хочешь сказать? — спокойно спросил Хаким.

— Момы не изобретали нового оружия! Вы думаете, они могут вот так вдруг открыть что-то принципиально новое? Полнейший бред! Ловушка для дураков!

Восхищение Мартина мгновенно обернулось раздражением.

— Они всё время знали об этих высокоразвитых технологиях, — продолжала тем временем Ариэль. — Они только не хотели раскрывать перед нами карты раньше времени. Они никогда не доверяли нам, никогда не говорили больше того, что нам следовало, по их мнению, знать. И так было всегда, с самого начала. Мы что — так и будем игрушками в их руках?!

Раздражение Мартина перешло на самого себя. Ведь Ариэль теоретически могла быть права. А почему бы и нет? Ведь у него нет никаких доказательств, никаких аргументов для опровержения её слов. Да, верно, к Ариэль возвращалась её параноидная подозрительность. Но и он не лучше, так как предпочитает более прямой и лёгкий подход. Верить в то, что тебе говорят.

Она обхватила колени руками, и снова села в позу маленькой девочки — поникшая, разочаровавшаяся в Мартине, в себе самой.

— Мы собираемся убить триллионы невинных существ. Мы не должны делать этого, даже если Мартин и не согласится с нами.

— Но Мартин — командир корабля, — подчеркнул Чэм.

— А вот это неправда, — закричала Ариэль. — Он делит командование с Небесным Глазом, а Братья поддерживают нас.

Чэм посмотрел на Мартина:

— А ведь она права, — сказал он.

— Они ещё ничего не решили, — напомнил Мартин.

— Но ведь так или иначе им придётся решать — с кем они, — жёстко произнёс Чэм.

Жезл Мартина просигнализировал — Небесный Глаз вызывал его на встречу.

— Чтобы ни говорил Ганс, мы примем своё собственное решение, — прокричала ему в догонку Ариэль.

— В апартаментах Братьев Мартин расположился в гамаке, рядом с Небесным Глазом. Остальные Братья извивались рядом с ними. Кожа верёвок поблёскивала в отражённом свете, поднимая передние части, косы отбрасывали тени на Мартина. Присутствие такого большого количества змеиноподобных существ могло показаться угрожающим; но Мартину они представлялись очень нежными и человечными. Вряд ли это смог бы понять Ганс. Никакой исходящей от них угрозы Мартин не ощущал.

Небесный Глаз вытянул голову и медленно заскользил к гамаку, поближе к Мартину, издавая при этом запах скошенной травы и свежеиспечённого хлеба — запах силы и твёрдости.

— Мы мы выслушали наших приятелей с «Борзой» и «Дятла» и мы мы решили, что у мы нас есть шанс узнать больше и решили действовать вместе с вами.

— Тогда я попрошу новой встречи, вы не против?

— Мы мы не против, — согласился Небесный Глаз.

Мартин в задумчивости покусывал губы.

— Как вы думаете, убийцы до сих пор здесь?

— Этого знать невозможно.

— Некоторые из нас думают, что мы могли бы все это предусмотреть и раньше, — сказал Мартин.

— Вопросы без ответов. Просто выжидая, не увидишь деталей.

— Мы были молоды, — напомнил Мартин.

— Мы все мы бываем молоды. Это древняя проблема. А теперь они могут съесть мы нас, как конфету, с удовольствием.

— Вы пойдёте вниз со мной? — спросил Мартин. Он спросил так, как если бы был на месте Ганса.

— Не я мы, — ответил Небесный Глаз. — Мы мы не собираемся идти в этот мир. Вы назвали её Спящей. Для нас это действительно вид сна. Ты должен идти за мы нас, если можно.

Мартин глубоко вздохнул.

— Ты расстроился? — спросил его Небесный Глаз.

Он покачал головой:

— Нет, не более, чем… Да, я расстроен, — поправил он сам себя. — Ганс, я вижу, абсолютно прав. Все на Левиафане устроено так, чтобы развести нас, смутить нас. Если он прав и в том, что убийцы до сих пор здесь…

— Это будет несчастье, — сказал Небесный Глаз.

— Они уже нам принесли много несчастья.

Хаким повторил послание несколько раз, но Спящая не отвечала. Мартин присоединился к Хакиму, когда тот в очередной раз повторял эту процедуру, слегка прикасаясь пальцами к панели пульта контроля, светящейся в воздухе.

— По-прежнему ничего, — сказал Хаким. — Прежде они отвечали быстрее.

Мартин кивнул.

Выше панели пульта контроля, на фоне тёмной стены кабины висело небольшое изображение Левиафана. На глаза Мартина попался Занавес.

Теперь он не закрывался, а постоянно сохранял песочно-коричневый цвет.

— Что-то изменилось, — пробормотал Мартин. Он указал на Занавес. Лицо Хакима потемнело от волнения.

— Сколько идёт световой сигнал от Занавеса до нас? — спросил Мартин.

— Три часа двенадцать минут.

— Можем мы прокрутить запись назад?

Хаким прокручивал изображение назад до тех пор, пока они не нашли определённый момент, когда планета приостановила свою неустойчивость.

— Три часа назад, — сказал Хаким.

— Что ещё изменилось?

Хаким одно за другим просмотрел изображение планет: Зеркало медленно поворачивалось в тумане, она по-прежнему оставалась идеальным отражателем; края Проститутки коричневели, как поджаренное хлебное тесто, неизвестной природы волосы разлетались в пространстве; Билллиардный Шар не изменился; не поблекли и светящиеся огни Гофре, горящие голубоватым пламенем, как факелы в глубокой пещере.

Они дошли до Гриба-Дождевика, с его необъятной щетиной из «зёрен». Некоторые из «зёрен», казалось, начали отрываться от поверхности — одно… три… шесть… ещё и ещё… На высокой скорости они покидали атмосферу планеты.

— Они атакуют? — взволнованно воскликнул Хаким.

— Непонятно. Пошли сообщение об этом по «ноучу» «Дятлу» и «Борзой».

— Сейчас, — Но буквально через минуту он с удивлением произнёс, — Нет «ноучевой» связи. Они ничего не получили. Я не знаю, где они находятся.

В помещении командного пункта появились Паола и Эйрин.

— У нас неприятности, — сообщил им Мартин, — Хаким, переводи корабль на другую орбиту…

В тот момент, когда Хаким приказывал кораблю отойти от Спящей, сквозь дверь проскользнул Шелковистый.

— Что случилось? — взволнованно спросила Эйрин.

— Точно не знаем, но я приказал убраться отсюда.

— Получен ответ, — объявил Хаким. — От Спящей…

Зазвучал голос Саламандры.

— Четыре из наших миров разрушены, — изображение Саламандры появилось в плоской проекции. Гребень торчал вверх, все три глаза были открыты, после слов раздавался громкий свист, весь его вид выражал тревогу и волнение.

— Мы не знаем, что случилось, — сказал Мартин.

— Это нарушение баланса. Эти миры хрупки, множество жизней в опасности.

— Мы не можем связаться с нашими… — он не мог подобрать обманное слово, его язык был пойман в сети слишком многих условностей. Он просто пристально посмотрел на Саламандру. Гриф-стервятник опять поднял свой гребень и слегка присвистнул.

— Вы — лжецы и обманщики, — сказал он. — Мы в дальнейшем не имеем нужды общаться с вами. — Его голос и изображение исчезли.

— Конец связи, — объявил Хаким и добавил, — До сих пор никак не могу связаться с «Борзой».

Вся команда столпилась на командном пункте, наблюдая за драмой, которая разыгрывалась у них перед глазами в течение получаса.

Три идентичные планеты — Горный Хрусталь Первый, Второй и Третий — резко вспыхнули тёмно-оранжевым цветом, затем красным, затем белым, во временной последовательности соответственно их отдалённости от корабля. Прежде разноцветно-окрашенными поверхности перемешались, как краски в воде, светящиеся пятна поднимались и падали.

— Кто это сделал? — воскликнул Георг Демпси. — Они или мы?

Зерна Гриба-Дождевика вибрировали, как при лёгком бризе. При такой шкале расстояний, даже такое простое движение говорило об расходе огромной энергии.

Мартин с трудом мог соображать в последующем за этим шуме и гаме. Кабина перенасытилась запахами Братьев, жжением взглядов их глаз. Он увидел ползущую за ним верёвку, затем Брата, развалившегося на части. Мартин не мог разобрать кто это был. Шелковистый принялся собирать верёвки, которые висели вокруг, беспомощно болтая щупальцами.

Они даже не знали, являлось ли это воздействием оружия «Борзой» или нет. Было ясно только одно — атакующие нанесли удары по нескольким целям почти одновременно, судя по временным интервалам прибытия информации о пожарах на планетах. Это говорило об «ноучевой» атаке; первым объектом, изменившим свой характер, был Занавес — массивная «ноучевая» станция.

Что же случилось?

— Я знаю, что случилось, — громко сказала Ариэль, будто бы услышав мысли Мартина.

— Что?

— Ганс начал войну, не сообщив нам об этом.

Моментальное чувство ошеломления, как если бы все это случалось с ним и прежде, — Мартин понял, что Ариэль абсолютно права.

Ганс просто использовал их, чтобы отвести внимание от «Борзой».

— Тогда почему мы до сих пор не мертвы? — спросил Мартин. По спине его пошли мурашки в ожидании неминуемой смерти.

Ариэль пожала плечами:

— Дай им время.

Мартин не заметил, как рядом с ними появились мом и Мать Войны.

— Наш корабль находится под непрерывной атакой в течение часа, наши способности противостоять их оружию снижаются. Мы принимаем командование на себя и вызываем суперускорение, — сказал мом.

— У нас нет горючего, — напомнил Мартин.

— Мы сконвертируем столько, сколько сможем.

— Можете вы связаться с другими кораблями?

— Да.

— И с «Борзой» и с «Дятлом»?

— Да.

— Это они атаковали планеты?

— Да.

— Вы знали об этой атаке?

— Нет.

— Но вы должны были знать… Вы обязаны были знать, когда они начнут!

Мом не ответил. Объёмные поля увеличивались. Мартин почувстсвовал вязкую хватку, резкое воспрепятствование любым движениям тела.

Все потонуло в болоте объёмных полей. Мартин попытался определить, откуда ему ждать угрозы. Он внимательно огляделся вокруг, стараясь понять, что реально, а что иллюзиорно.

Помещение командного пункта менялось на глазах. Выросли стены и разделили всех членов экипажа на пары. Мартин увидел, что он огорожен вместе с Ариэль. Она пристально смотрела на него, он отвернулся — объёмные поля разрешили двигаться, только очень медленно.

— Ты слышишь меня? — спросила Ариэль.

— Лишь едва.

— Я думаю, мы разваливаемся на части. Я имею в виду «Троянский Конь».

— Ты, как всегда, права.

— Ты считаешь это моим недостатком?

Мартин покачал головой:

— Нет, никогда я так не считал.

— Ганс не посчитался с нашими правами.

— Стоит ли сейчас об этом? — подумал Мартин.

Суперторможение уменьшилось через два часа. Мартин едва пришёл в себя, когда корабельный голос объявил:

— Первая атака отражена. Мы будем продолжать.

— Что, чёрт побери, случилось? — воскликнул Мартин. Он вытянулся во весь рост в бесформенной кабине и потряс головой, чтобы вернуть себе хоть какую-то способность соображать.

Внезапно раздался другой голос — голос Ганса, его триумфальный вопль. Ариэль удушливо вскрикнула, как обречённый на смерть кролик.

— Мы сделали это, Мартин! «Троянский Конь» получил дьявольский пинок и разваливается на части. Но мы не забыли о вас. Мы держим к вам путь. Но вас преследуют.

В кубе отсутствовал экран звёздной сферы.

— Покажите нам что-нибудь, расскажите, что делается! — заорал Мартин.

Корабль начал что-то говорить, но его перебил Ганс:

— Мы идём втёмную, но наш ход сделан. Извините, что не предупредили вас.

Вот как все просто. Извините, что не предупредили.

— Чёрт побери, что происходит, Ганс?

Ариэль забилась в угол, как если бы её и не было здесь.

— «Троянский Конь» получил повреждения и раскалывается. Вас кто-то преследует. Они и не думают скрываться и сидят прямо у вас на заднице. Они держатся на хвосте у тебя и двух других. Я бы сказал, они используют вас, чтобы найти нечто большее. Если вы не приведёте их к нам — а я верю, дружище, что вы не сделаете этого, — вы будете золотом.

— Мы разделили наш корабль на десять частей и разослали их по разным направлениям, — сообщил голос корабля.

Мы до сих пор ценны для левиафанцев, как ключ к разгадке, где же находится большой корабль. Они вызнали нас. Им понятна наша психология; они знают, что мы умышленно не пожертвуем собой, что будет установлено несколько точек спасения.

— Продержитесь немного, — попросил Ганс.

Ариэль протянула руку, и Мартин взял её.

— Он пожертвует нами, — сказала Ариэль.

— Покажите мне хоть что-то, — попросил Мартин корабль. Да, это был теперь их корабль, несмотря на свои малые размеры. — Покажите мне, что происходит снаружи. Кто преследует нас.

На стене появился небольшой экран. Экран заполнила белая сфера в оспинах поблёскивающих голубых точек.

— Гарпал имеет ваши координаты, — сказал Ганс. — Мы спасём вас. Ты увидешь, Мартин. Верь мне!

Белая сфера покрылась волдырями, как пластиковый шар, брошенный в костёр. Пузыри лопнули, и сфера уменьшилась в размере. Их куб осветило яркой вспышкой.

— Суперускорение, — объявил голос корабля. Поля резко выросли, Мартин вскрикнул. Но протестующий крик, застряв в горле, обратился в невнятное хрипение.

Мартин не знал, сколько времени прошло до того, как он снова начал видеть и слышать. В ушах прозвучал голос Гарпала:

— Мы нашли твою собаку, Мартин. Мне, кажется, тебе следует это знать.

Гейдж у них на борту. Моя собака дожидается меня? Нет, не может быть…

— Мы послали их ко всем чертям, — продолжал Гарпал. — Я вижу восхитительную ленту около пятидесяти тысяч километров длиной! это плазма. О боже, какое это невероятное оружие — «ноучевое»!

Сфера, преследующая их исчезла. На её месте искрился каскад сверкающих мелких обломков. Каждый кусок вырисовывал прямолинейную траекторию, пробиваясь сквозь пыль, словно луч солнца сквозь облака.

Мартин до сих пор держал руку Ариэль, она открыла глаза и посмотрела на него с выражением глубокой печали.

— Скоро вы будете спасены, — продолжал Гарпал. — Вы летите стремительно, как ракета. Невозможно разговаривать. Они не достали нас ещё, но они стараются… Ух, как они стараются…

Тишина. Прошли долгие минуты, прежде чем Мартин понял, что «ноучевая» связь закончилась.

Мартин позволил себе отпустить руку Ариэль.

— Они продолжают действовать, да? — спросила она.

Мартин кивнул.

— Они разделили «Троянский Конь».

— Кто они?

— Я не отдавал такого приказа. Скорее всего момы. Или сам корабль.

— Мы выведены из игры. Несомненно, это дело рук Ганса, — сказала Ариэль.

Мартин тряхнул головой:

— Я не понял, что ты имеешь в виду?

— Он не позволил тебе выполнить Работу вместе с ним. И полностью отрезал нас, — она отвернулась и спросила, — Как ты думаешь, они заберут нас?

— Не знаю.

Увеличенное изображение: каменистая планета Газон, объятая огнём, змеящимся над поверхностью.

Ещё большее увеличение: леса, горящие как горы магния; полосы расползающейся земли, поднимаюшиеся вверх, как разорванный изнутри лист бумаги; что-то двигающееся над поверхностью планеты — тёмное и огромное, но не тень, более напоминающее палец, указывающий место следующего разрушения.

Ещё одно изображение: Большой Город — и снова тот же двигающийся палец. Божий палец мщения.

На экране возникла другой каменистый мир, но поменьше, — который Мартин не сразу вспомнил. Этот принял необычный фиолетовый колер, в темноту отлетали куски, как если бы планета рвала на части свою огромную грудь.

— Занавес, — объявил голос корабля. — Это будет полное уничтожение. Ничего живого здесь не уцелеет.

— Но как смогли мы сделать это? — воскликнул Мартин.

— Дистанционное манипуляция силой внутри ядра атома, — ответил голос. — Занавес был особенно уязвим, так как на нём находилась мощная ноучевая станция. «Борзая» нащупала её главную слабость и воспользовалась ею.

— Как много смогла разрушить «Борзая»? — спросил Мартин.

— Невероятно много.Защита была полностью выведена из строя.

Появилась Спящая, окружённая огромными зёрнами с ощетинившимися верхушками, напоминавшие те, что были на Грибе-Дождевике. Такая реакция напомнила Мартину иммунную реакцию людей, но в масштабе макромиров.

— Объясните, что на экране?

— Не ясно. Возможно, это защитные сооружения на орбите вокруг этого мира стараются отклонить от цели «ноучевое» оружие.

«Ноучевое» оружие. Итак, это подтверждается.

Туман из семян одуванчиков стелился по округе с невероятной скоростью — заметной даже с такой дистанции. Одуванчиковая корона засветилась ярко-оранжевым сиянием, затем она приобрела зелёную окраску и устремилась прочь от планеты, оставляяя обезглавленным тысячекилометровый «стебель». Прошли минуты, ещё один стебель был гильотирован, затем ещё и ещё… Это медленно распространялось по всей атмосфере. А через минуты и стебели начали медленно-медленно клониться и падать на поверхность планеты, в бурлящую смесь коры и океанов. Затем все мгновенно испарилось, оставив после лишь зарево, оживляемое белыми и розовыми вспышками.

Скоро вся Спящая была окружена жемчужным нимбом, прежде тусклая планета превратилась в плазменный шар тысячекилометрового диаметра. Поверхность очистилась, и падающие зерна-одуванчиков теперь стали казаться вытряхиваемой из планеты пылью — Спящая избавлялась от грязи океанов и материков.

Мартин не мог поверить, что «Борзая» одна была ответственна за происходящее.

— Мы получали откуда-нибудь помощь… откуда-нибудь из вне? — спросил он. Лицо его было очень бледным. Я помню, также гибла Земля. Но сейчас разрушения даже большего масштаба.

— Нет, иных атакующих нет, — произнёс голос корабля.

Газовый Насос показался на экране — мощные реактивные струи выбрасывались из источников газообразных веществ вне всякого контроля; вспенивающаяся плазма вздымалась; зелёные и голубые поверхности становились грязно-жёлтыми.

— Что мы можем сделать? — спросил Мартин.

— У вас нет выбора, только — скрыться, — ответил голос корабля.

Мартин до боли сжал пальцы. Ариэль, обхватив руками колени, наблюдала за ним, как зачарованная.

Часы.

Хотя ни Мартин, ни Ариэль ни словом ни обмолвились, что они прооголодались, они всё же что-то поели, — какую-то безвкусную тягучую пасту. На экране появилось изображение их корабля на звёздной карте системы Левиафана. Они ненамного удалились от звезды, для того, чтобы покинуть системы при такой скорости им понадобиться не менее трёх дней. Сейчас они были в самой гуще сражения, пересекали орбиты многочисленных космических кораблей, но у Мартина не было времени связываться с ними и выяснять их цели.

— Мы снова будем ускоряться? — спросил он.

— Все горючее израсходовано, — ответил голос корабля. — Остался резерв только для поддержания жизни.

Однажды, в один из многочисленных часов изучения войн и истории Земли, Мартин наткнулся на рассказ о младшем лейтинанте Георге Гее. Он был пилотом истребителя во время Второй мировой войны. Его подбили, но он продержался в воздухе ещё несколько часов, стараясь подстрелить как можно больше вражеских кораблей. Ему нечего было терять, поэтому он лез в самую гущу сражения.

— Как долго это будет продолжаться7 — спросила Ариэль.

— Война? Я не знаю. Возможно, недели. Возможно, месяцы.

— Я надеюсь, что не так долго. Я устала, — захныкала она, как ребёнок.

Мартин убаюкивал её на своих руках.

Планета номер восемь — газовый гигант Миксер — увеличивался в объёме, как раздувающийся воздушный шар. Светящиеся оболочки газов наслаивались друг на друга оболочка подобно цветочным лепесткам. Тысячелетние конструкции… высокоразвитые технологии… бесчисленное множество разумных существ… Интересно, там есть более развитые, чем лестничные боги? О каких потенциальных возможностях левиафанцев они ещё не узнали? Кто же победит?…

Скоро тнас поглотит сон и избавляет от всех ненужных мыслей…

Корабль не больше, чем автомобиль…

Как много уцелевших с «Троянского Коня»?…

Большинство семян одуванчика скрылось с глаз. Разрушены они или просто выполнили свою роль? Скорее первое — ведь четыре планеты уже погибли, остальные под осадой… Что это? Божья сила? И как мы будем жить дальше с такой тяжестью на душе? А может быть прав Ганс, прав, что презирает нас?

…

Газовые гиганты медленно разваливаются на части… Неужели это действительно сделали мы?… Они все — как солнце сейчас… Знал ли Ганс, что мы сможем сделать это…

…

Нет посланий, хотя прошло уже два дня. Мы уносимся прочь от Левиафана. Много спим, едим редко, здесь нет пространства, чтобы подвигаться и размяться. Дыхание замедленное. Мы не открываем глаз от корчащихся гибнущих миров, их агония длится часами, днями…

Все вспененные каменистые планеты и луны ярко вспыхнули…

Все! Все! Господи иисусе, ВСЕ они!

…

Ариэль склонилась над ним, положив руку на плечо.

— Я не могу поговаривать с кораблём, — сказала она. — Он мне не отвечает.

Мартин попытался. Но ответа по-прежнему не было.

— Это значит, что мы скоро умрём?

— Я надеюсь, что нет.

Она прикоснулась рукой к серой стенке корабля:

— Эй! Поговори с нами!

…

Нет изображения, нет информации. Нужно взять себя в руки — поупражняться, потолкать друг друга. В борьбе она должна быть не слабее меня — вон какие у неё накаченные мускулы…

Надо рассказать ей о чём я мечтаю, о своих снах о Земле. О лесах, о реках, о нашем лесном доме в Оригоне с обширным внутренним двором. О моих игрушках, солдатиках, которых подарили мне родители купили…

Мы разговариваем, пока не начинаем страдать от жажды. Струйка воды со стены. Отходы до сих пор отсасываются чем-то работающим. Но мом молчит, и мы не можем ничего увидеть вне корабля. По-прежнему большее время мы спим или прислушиваемся к космическому гулу. Идут часы… Мы движемся, движемся…

…

Стало очень холодно. Мы крепко обнимаем друг друга. Но на другие движения у нас просто нет сил… Видел Теодора, играющего в карты с самим собой… Он улыбнулся мне. Предложил сыграть… Может быть, он приведение… Может быть, он собирается нас съесть…

Так много смертей… Триллионы, убитых нами… Интересно, как выглядят лестничные боги после смерти, когда от их тел остаются одни скелеты? Поле сражения заполнено телами мёртвых… Мы тоже стоим в очереди, ожидая смерти… Саламандра. Лягушонок, Бабар и акулы впереди, они рассерженно поглядывают на нас… Они не хотят, чтобы вы приближались, не желают ближнего боя, — объяснил Мартину Теодор.

…

— Мартин, проснись. Вот немного воды. Попей.

— А тебе?

— Я уже пила. Пей.

Он отсосал шарики из воздуха. Один попал ему в глаз, немного ожёг. Вода плохо пахла. Но это была вода.

Пищи не было.

Некоторое время Мартин не чувствовал голода, пока он ни увидел, как похудела Ариэль — тогда он словно ощутил её голод, хотя она и не жаловалась.

— Это продолжается, по крайней мере, шесть дней, — сказал Мартин.

— Это продолжается точно восемь дней.

— Откуда ты знаешь?

Она подняла правую руку и показала на средний палец.

— Восьмой. Я зубами откусываю ногти. Видишь? Длинных осталось только два.

…

Мои родители мертвы? Откуда я знаю? Может быть, мы вскоре встретимся. А Роза? Я вижу её в шеренге очереди. Она не смотрит на меня, кажется она не желает говорить со мной. Теодор направляется к ней. Ему что, ему не нужно беспокоиться о своём месте в очереди…

…

— Какой Теодор? — спросила Ариэль. Её губы потрескались и сильно кровоточили. Она выглядела эльфом — с большими голодными глазами и ввалившимися щеками.

— Он уже умер.

— На Ковчеге?

Мартин покачал головой. У него ныли шейные мышцы, кости похрустывали, мускулы атрофировались. А размяться нету сил.

— Нет, на «Спутнике Зари». Он покончил жизнь самоубийством.

Ариэль сморщилась, стараясь сосредоточиться.

— Может быть, я теряю память. Я не помню его.

Мартин посмотрел на неё и внезапно почувствовал неприязнь к ней. Его губы запеклись и началитрескаться, он облизал их.

— Он был очень смышлёным, — сказал он. — Намного сообразительнее, чем я.

Она покачала головой, и неприязнь возросла.

— А я помню его очень хорошо, — сказал Мартин, но у них не было сил, чтобы продолжить этот разговор дальше.

.

.

.

.

.

Капитан Блайг в лодке

делит добычу между

мужчинами

.

.

.

.

узкий пролив

.

.

.

.

Капли воды дождём упали на его губы.

— Мартин?

Что-то движущееся, поднимающееся, висящее. Давление рук на спину. Знакомые голоса.

— Двадцать два дня.

— Мартин.

Небольшая боль в руке ничего не добавила в общей боли во всём теле. Покалывание, острая боль, кости размалываются, в глазах только белая пелена и больше ничего.

Затем отблески света. Дождь, стучащий по шоссе на пути в Орегону. Отблески света в салоне машины — на полу. на потолке, везде.

— Привет.

Недолго осталось стоять в очереди смерти.

— Привет, — ответил он. Голос звучал гулко, подобно стуку камню, падающему со скалы.

— Ты выглядишь паршиво, мой друг.

Кто это? Кто-то знакомый?

Тень на свету. Другая тень.

— Я ничего не вижу.

— Знаете ли вы, что оба были мертвы? Я имею в виду фигурально. Ваши сердца остановились, но последняя остающаяся в корабле энергия окутала вас полем, так, чтобы вы не смогли сгнить. Какая-то неправдоподобная история, неправда ли? Так что придётся жить дальше, Мартин.

Кто бы мог так разговаривать?

Джой Плоский Червяк.

— Я на корабле? — спросил Мартин. — На «Борзой»?

— Мы подобрали вас пять дней назад. Ваши раны заживают. Вы выглядите уже лучше. Мы подобрали ещё четыре корабля. Спасено семь человек и семеро Братьев.

— Ариэль…

— Она жива. Но это все просто чудеса, Мартин.

Он увидел лицо Джоя более резко.

— Война7

— Она до сих пор продолжается. Мы до сих пор здесь, — Резко-проявившееся симпатичное лицо Джоя — брови дугой, широкая улыбка. Он крепко сжал ладонями руку Мартина. Кожа тёплая, сухая, будто бы нагретая солнцем.

Мартин изогнул шею и осмотрел себя — закутанного в оздоровительное поле, окружённого согревающим жжением электричества. Он расслабился. Сглотнул. Горло чувствительное.

— Ганс?

Улыбка Джоя исчезла:

— Мы делаем Работу. И этого достаточно.

Дополнительный список: Хаким Хадж, Эйрин Ирландка, Чэм Акула, Шелковистый, Сухая Кожа — Норман, Пронизывающий Взгляд — все они или погибли, или пропали без вести. Но скорее они были мертвы, так как прошло уже достаточно времени, как от них не поступало никаких вестей.

Мартин был ещё достаточно слаб, но он уже настаивал на том, чтобы покинуть оздоровительное поле и присоединиться к Гансу, внести свою лепту в происходящее сражение. Война шла двадцать четыре дня; и главные разрушения, как сказал Джой, было сделаны.

— Мы сделали из них отбивную, — с невесёлой улыбкой сообщил Джой. Затем он провёл Мартина в носовой отсек.

Ганс висел в гамаке перед дюжиной изображений. Его вид шокировал Мартина: волосы засаленные, лицо осунувшееся, от него шло зловоние чего-то приторно сладкого и пота. На Гансе были только шорты и майка без рукавов, его руки, на которых не было ни капли излищнего жира казались завязанными в узлы мускулов, ноги тоже. Он даже не повернулся, когда вошли Джой и Мартин.

Джакомо спал в углу, рефлекторно сжав руками гамак.

— Мартин вернулся, — объявил Джой.

Ганс вздрогнул и оглянулся.

— Отлично, — сказал он.

Планы показывали пепел планет, клубы угасающей плазмы, вытянутые ломти лун, безголовые колосья семян, обломанные, как палки.

Ганс посмотрел на Мартина проницательным, оценивающим, утомлённым взглядом, затем слегка улыбнулся:

— Как себя чувствуешь?

— Все хорошо, — ответил Мартин. Он никогда и представить себе не мог, что они способны произвести такие разрушения.

— Это возбуждает, не так ли? — спросил Ганс, кивнув на изображения.

Мартин покачал головой.

— Тяжело на это смотреть иногда, — согласился Ганс. — Я провёл здесь много часов… оценивая, выискивая, что мы ещё не уничтожили. Все, совершенно все. За последние два дня даже Спящая была уничтожена, — он показал на изображение рассыпающихся массивов — еле заметно мерцающих, летящих в пустоту тумана. Остались лишь обломки, куски планеты, тысяча милей шириной, — рябристые, как материя. — Нет больше лестничных богов.

Мартин тяжело вздохнул. Вздох прозвучал, как хрип. Ганс усмехнулся.

— Я рад, что произвёл на тебя впечатление.

Мартин тряхнул головой. Прилив и отлив противоречивых эмоций тянули его то так, то эдак. Мы сделали Работу. Что мы знаем? Но мы сделали это. С этим покончено.

— Если ты готов предложить помощь, работы много, — сказал Ганс. — Мы сделали сейчас небольшой перерыв. Корабль, если так можно сказать, в расслабленном бдении. Жаль, что ты не видел нас во время кульминации событий. Каждый Потерянный Мальчик и каждая Венди имели оружие. Джакомо и мозговой центр корабля… в большей степени это всё-таки заслуга мозгового центра, создали действительно абсолютно новый вид оружия. Широко-диапазонная «ноучевая» связь, кварковые ловушки, разрушение спиновых орбит атома — они сделали целый новый арсенал.

Они ли? А может быть, мозговой центр держал это в секрете до поры до времени, дожидаясь определённого момента.

— Мы послали пятнадцать челноков, для разведки. Двенадцать уже вернулось.

Мартин кивнул, он не мог оторвать глаз от абстракции ужасающей красоты — трупа факельно горящей Спящей. Он не мог воедино соединить в сознании — обломки и то, что он видел во время двух путешествий на Спящую. Все превратилось в пыль. Рассыпающиеся атомы Саламандры, Лягушонка, Бабара и множества других созданий, что приходили знакомиться с ним на паром.

Триллионы жизней.

Ганс приблизился к Мартину.

— Мои подозрения полностью подтвердились, — сказал он, когда Мартин приподнявшись, повис рядом с ним. — Момы многое скрывали от нас. Возможно, они даже лгали. Но честно говоря, я и не верил им. Но, по крайней мере, они вовремя дали нам инструменты, и в результате вот что получилось.

Джакомо зашевелился. Он открыл глаза и увидел Мартина.

— Хаким не увидет этого. И Эйрин. И Чэм, — печально произнёс он.

— Я знаю, — сказал Мартин. Его задело, что от него ждали реакции. Но он не чувствовал даже горя. Ничто не казалось реальным. Он ожидал очнуться на «Спутнике Зари». когда вся Работа была ещё впереди.

— Мы спасли Дженнифер, — тихо произнёс Джакомо. Вокруг глаз у него появились тёмные круги. — С ней будет все хорошо.

Мартин толкнул Ганса плечом, освобождая себе место у экрана. Ганс без слов подвинулся.

— Это дело сделано, — сказал Джакомо. Он покачал головой, как в неверии. — Это оказалось просто дутой оболочкой. Шестьдесят процентов того, что мы видели, было фальшивой материей. Мы думаем, что только четыре планеты были реальными. Одна из них — Спящая.

— Не обесценивай нашу победу, — усмехаясь, остановил Джакомо Ганс.

— Это была только дутая оболочка, — повторил Джакомо. — Мы нашли как подрывать систему изнутри… мы нашли точки, где могли начать цепочку реакций… Раньше нам это было бы не по силам. И сейчас это было нелегко. Мы использовали все наше горючее.

— Настоящий фейерверк, — воскликнул Ганс. — Хочешь посмотреть?

— Если ли поблизости газообразные вещества, чтобы нам перезаправиться? — спросил Мартин.

— Достаточно, — успокоил его Ганс и взглянул на Джакомо, словно ища у него поддержки.

— Мы будем иметь достаточно горючего, — подтвердил Джакомо.

Ганс обнял Мартина за плечи и слегка тряхнул, его пальцы болезненно впились в тело Мартина.

— Ты собираешься обвинять меня за это?

Мартин посмотрел на него то ли обиженно, то ли смущённо.

Ганс улыбнулся:

— Теперь мы можем обручиться с планетой, на которой будем жить.

— Нет, ещё не время, — возразил Джакомо. — Мы ещё не закончили…

— Вскрытие трупа, — уточнил из угла Джой.

— Да, необходимо убедиться, что они мертвы. Сделать несколько исследований. На этом настаивают момы. Рано ещё говорить о свободе. Мы не знаем, куда…

— Дерьмо все это, — ругнулся Ганс. — Давайте тогда пользоваться моментом и просто наслаждаться победой. А для бюрократических разборов у меня будет впереди много времени.

Но Джакомо, казалось, не слышал его.

— Мы перевели всех Братьев на «Дятел», — сказал он.

— Да, «Дятел» вышел из игры, — подхватил Ганс. — Можешь поверить, Мартин, ведь они ничего не сделали?

— Я тоже ничего не сделал, — отозвался Мартин.

— Ты распахнул нам дверь, — провозгласил Ганс.

Джакомо кивнул:

— Вы подвергались большей опасности, чем мы. Вы потеряли очень многих… — Он заметил выражение лица Мартина, поднял брови и подёргал себя за хохол. — Извини.

— Нам следует устроить ритуальную церемонию в память о погибших.

Ганс не ответил: оскалив зубы в гримасе улыбки, он не сводил глаз с изображеня агонии планет, то тряся удивлённо головой, то победно ухмыляясь.

— Вы только посмотрите на это, — бормотал он. — Вы только посмотрите на ЭТО!

Небесный Глаз, Двойной Поворот, Косматый Хвост, Натянутая Струна и Зелёный Шнур — все согласились на предложение Мартина встретиться в восстановленных апартаментах Братьев.

Мартин навестил Паолу Птичью Трель и, как всегда, попросил её попереводить.

Паола провела в космосе меньше времени, чем Мартин и Ариэль — около восемнадцати дней. Но она была на корабле вместе с Натянутой Струной и Зелёным Шнуром. Джой c её слов рассказывал, что это время было очень тяжёлым для неё. Никто из кос не помогал друг другу; она была одинока все восемнадцать дней рядом с двадцатью восемью голодными вышедшими из-под контроля верёвками.

— По крайней мере, они же не съели меня, — говорила она слабым и хриплым голосом. Паола потрясающе похудела, но цвет кожи был не так уж и плох и двигалась она свободно, не испытывая боли. — Я готова работать. Я ведь никогда не ела много.

Мартин восхищённо улыбнулся.

— Какая ты сильная. Я до сих пор разваливаюсь на части.

— Ты навещал Ариэль? — неожиданно спросила Паола.

Он покачал головой.

— Я просил о свидании с ней. Но она в изоляции. Мы провели много времени вместе. Я не уверен, что она снова захочет видеть меня.

— Но раньше она явно благоволила к тебе.

— Мы были любовниками, — признался Мартин.

Паола подняла брови:

— И всё-таки находиться с Ариэлью лучше, чем с верёвками, извивающимися вокруг тебя. Однако я рада, что именно я попала с ними. Никто бы не выдержал такого испытания. Ариэль собирается присоединиться к людям Розы и уйти на «Дятел», да?

— Мартин пожал плечами:

— Я не знаю.

— Я постоянно думаю о случившемся. А ты?

— Ганс сделал это.

Паола в сомнении поджала губы, но, видимо, решила всё же не спорить. Она взяла Мартина под руку:

— Ладно, пойдём.

Небесный Глаз и все остальные Братья, находящиеся на «Дятле», были привязаны узлами на сухие палки. Верёвки вылечивались сами, их только нужно было почаще переворачивать, меняя положение — каждой верёвки уделялось особое внимание.

Мартин начал понимать, почему войны и конфликты играли меньшую роль в истории Братьев. Верёвки не были сильными. Их существование, как интеллектуальных существ, было тонко сбалансировано — столкновение с насилием быстро опускало их на уровень животных. Войны между верёвками не могли быть продолжительными.

Почему же Благодетели послали именно их для свершения Правосудия?

Потому что каждому давался шанс выполнить Закон, в независимости от того, насколько хрупким был этот шанс.

— Мы мы поздравляем вас со спасением, — сказал Небесный Глаз.

— Мы очень сожалеем, что вы покидаете нас, — в свою очередь, произнёс Мартин. Он прикоснулся к косе Небесного Глаза. Брат вздрогнул, но не отстранился.

— Я тоже сожалею, — сказала Паола.

— Вы можете присоединиться к нам.

— Я не могу, — покачал головой Мартин.

— А я ещё не решила, — ответила Паола.

— Мы мы официально приглашаем вас — тебя, Паола Птичья Трель, и тебя, Мартин тоже.

— Спасибо, — поблагодарил Мартин.

— Разрушения пугающие, — сказал Небесный Глаз. — Даже думать страшно. Мы мы обладаем большой мощью сейчас.

— Возможно, только благодаря момам, — сказал Мартин.

— Это они?

— Я всё-таки, надеюсь, что нет.

— Куда люди собираются сейчас?

— Мы собираемся осмотреть систему. Хотим попытаться ещё раз найти доказательства присутствия убийц и убедиться, что планеты мертвы. К тому же, корабли необходимо пополнить горючим. Затем… мы сделаем разведку. Найдём планету, где сможем жить.

— Вы не вернётесь в ваш мир, к Марсу?

— Не думаю. Мы, конечно, проголосуем, но там уже прошла почти тысяча лет. Никого, кого мы знали, уже нет в живых. Я думаю, никто не захочет туда возвращаться.

— С мы нами собираются поговорить другие люди, — сказал Небесный Глаз. — Выразить сожаление. Более вероятно, что они останутся с «Дятлом», а не с «Борзой».

Но Мартин сомневался в этом. После войны настроение бунтовщиков могло радикально поменяться.

— Как много людей можете вы поместить?

— Это проблема, — ответил Зелёный Шнур. Небесный Глаз хлопнул его кончиком хвоста — Мартин никогда до этого не видел, чтобы Братья поступали так друг с другом. Зелёный Шнур выбросил струю запаха скипидара, затем свежевыпеченного хлеба — огорчение, затем умиротворение.

— Мартин, твоё присутствие будет хорошо для мы нас, — сказал Небесный Глаз. — Я мы думаем так, и иметь всех вас с мы нами, что не будет причиной огорчения и расстройства, а будет взаимосвязью и гармонией.

Мартин покачал головой.

— Я благодарен вам за приглашение, но думаю, мы не сможем присоединимся к вам.

Небесный Глаз запах ликорисом и просоленным морским воздухом.

— Разочарование, выраженное в вежливой форме, — пробормотала Паола.

— Спасибо за приглашение, — ещё раз повторил Мартин.

Это было опасное время, но Мартин не мог дольше осторожничать. Он уцелел после столь пережитого, видел так много — он мог себе это позволить.

Ганс медленно ел в капитанской каюте — яростно расправляясь с мясом и совершенно игнорируя Мартина. Мартин, скрестив ноги и обхватив себя руками, наблюдал, как Ганс бросает себе в рот теперь уже куски торта и тщательно пережёвывает их. Закончив трапезу, Ганс вытер руки полотенцем, отбросил его и только после этого в упор посмотрел на Мартина:

— Ну, что ты хочешь от меня?

— Я хочу провести расследование.

— Расследование чего?

— Розиной смерти.

Ганс тряхнул головой:

— Мы же уже знаем, кто сделал это.

— Не думаю, что этого достаточно.

— Мартин, мы почти выполнили Работу. Скоро мы закончим её совсем и отправимся искать место, где сможем спокойно жить. И этого достаточно.

Мартин вспыхнул. Он чувствовал себя, как тогда, когда спорил с момами.

— Нет, — возразил он. — Мы нуждаемся в очищении.

— Рекс мёртв.

— Рекс оставил записку.

— Это бред сумасшедшего.

— Команда, хочет знать… Так или иначе.

— Я вижу, ты снова рвёшься в Пэны? — с обманным спокойствием произнёс Ганс. Мартин не мог не заметить признаков его ярости: мышцы на шее напряжены, рука то медленно сжимается в кулак, то расжимается.

— Нет, я не рвусь, — ответил Мартин.

— А кто должен стать Пэном?

— Я не думал об этом.

— Если ты веришь, что я причастен к Розиной смерти, тогда … А интересно, какое наказание ты мне предложишь?

— Это ты заставил Рекса убить Розу? — спросил Мартин.

— Стоп. Тебе кажется, что ты выстрелил прямой наводкой, не так ли, Мартин? И всё же, скажи, что заставило тебя думать так?

— Сейчас я хочу выслушать тебя, Ганс.

Ганс в упор посмотрел на Мартина и сказал:

— Нет, я не заставлял Рекса убивать Розу. Я не знаю, с какой стати ему пришло это в голову. Он был расстерян, в полном тупике. Роза помогла ему, приняла в свою группу. Но это была её ошибка, а не моя.

— Ты просил Рекса нападать на Брата?

— Бог с тобой, Марти, конечно, нет. Чтобы хорошего это мне дало?

Мартин закрыл глаза. Продолжай. Не бросай разговор.

— Ты видел в Розе реальную угрозу. Она могла помешать выполнить миссию.

— Да, это так. А ты бы на моём месте думал бы не так?

— Ты видел только одну кандидатуру, способную выполнить миссию — самого себя.

Ганс усмехнулся:

— Но это не так уж далеко от правды.

— Рекс был твоим другом. Он голосовал за тебя.

— Полная чушь. Рекс думал только о себе.

— Это ты хотел, чтобы всё выглядело именно так. Ты предложил ему напасть на Брата, взять на себя все обвинения, чтобы самому остаться в стороне. Рекс согласился.

— Итак, ты считаешь, что я обладаю даром гипноза. Но зачем мне тогда было изолировать его? Ты думаешь, Рекс был настолько глуп, чтобы не видел бредовость такого проекта? Он же не был идиотом и отлично бы понял, что если он убьёт Розу, я в будущем захочу отделаться и от него. Он бы знал, что всё станет очевидным. Нет, он не был сумасшедшим.

— Тогда разъясни.

— Но я понятия не имею, что произошло.

— Вот я и говорю, что существует достаточно вопросов, чтобы сделать расследование необходимым.

Ганс покачал головой и молча скривился:

— «Достаточно вопросов», «необходимое расследование». Бог с тобой, Мартин, не строй из себя эдакого интеллектуала. Ты что, думаешь, в сражении команда пошла бы и за тобой? Да все бы в страхе обмочились под твоим началом.

Мартин почувствовал, как в нём растёт чувство отвращения.

— Так ты согласен на расследование?

— Это твоя месть за то, что я не сообщил тебе об атаке?

— Нет.

— А я уверен, что да. Но ты знаешь, почему я поступил так, а не иначе. Ты был в самой гуще событий. Везде могли быть уши. Ты думаешь, я должен был бросить к их ногам все наши планы?

— Это все дело второе, и ты знаешь это.

— Сдаюсь, ты прав, — Ганс поднял руки. — Ну хорошо, поговорим по-другому. Они не пошли бы за тобой, Марти, потому что при твоём командовании уже убили людей. Ты, как богом проклятый МакКлеллан. Ты читал о таком, Мартин? Вспомни американскую гражданскую войну. Он тогда возглавлял армию, но отказался воевать. У тебя плохая интуиция. Ты думаешь, лидерство — это игра по правилам. Нет, это не так. Лидерство — это значит увлечь за собой как можно больше людей и выполнить эту затраханную Работу!

Он начал один за другим вызвать изображение руин миров Левиафана, пока они не заполнили все пространство его каюты, подобно висящим простыням.

— Мои родители тоже не могли бы сделать этого. Никто, кого я знал, не смог бы сделать этого. А вот теперь все они превратились в пыль. Все, я знаю это точно!

У убийц было тысячи лет. Они выслали своих умных роботов, затем снова вернулись в родной дом. Они воздвигли там крепости и создали существа, которые использовались, как ловушка. Они максимально защитили себя, потому что боялись, потому что они чувствовали вину, потому что они знали, что когда-нибудь мы все равно придём к ним, настанет день, когда мы их поимеем. Что же нам не удалось? Мы сделали все! — Ганс брызгал слюной, и пузырьки висели между ними, как крохотные жемчужины. Его лицо покрылось белыми и красными пятнами. — Я победил. Я выполнил Работу. Если ты хочешь стать Пэном, я не против. Поведёшь нас к обещанной планете.

— Необходимо провести следствие, — настойчиво повторил Мартин.

— Я же уже согласился. Когда уйдём отсюда. А сейчас позволь всем насладиться зрелищем того, что мы уже свершили, — сказал Ганс, а когда Мартин был уже в дверях, добавил, — Мы потеряли так много. Дьявольски много. Что ты ещё хочешь?

В своей каюте Мартин устало опустился в гамак и уставился на мёртвые миры, затем на те картины, что передал ему Саламандра.

Ганс разорвал его сердце на части. Он даже толком и сам не знал, почему он так настаивал на расследовании, но что-то переданное ему генами отца и матери, толкало его к этому. Он мотивировал своё поведение уроками, которые он получил на Земле и на Центральном Ковчеге. Это были главные вещи в его жизни.

В носовой части корабля Джакомо, Небесный Глаз, Анна Серая Волчица и Торкильд Лосось работали, рассматривая разрушения, оценивая результаты, готовясь к финальному отчёту перед Гансом. Мартин, которому так и не удалось уснуть, пришёл к ним и молча сидел в стороне, наблюдая, как они работают. на высокой скорости они быстро прокрутили все кадры сражения в обратную сторону, попутно выполняя необходимые расчёты.

И опять Мартин не мог избавиться от навязчивого образа напраляющего пальца, который при обратной прокрутке стал ещё более явно выраженным. Картина следовала за картиной; Джакомо изучал их, иронично кося глаза; Небесный Глаз вытянул голову, весь во внимании.

Они подошли к началу событий.

— Производители и манипуляторы рассеяли зерна вот здесь и здесь, — Джакомо указал на изображении на светящиеся в темноте планеты капсулы со спорангием. И опять мелькание ужасного пальца. Короткие вспышки, как фейерверк в грозовом облаке. — А вот здесь посмотрите, ракеты-перехватчики, изготовленные в сердцевине Занавеса и Биллиардного Шара. Они, как вы могли заметить, теперь даже не скрываются. Они оставляют следы антиматерии. Видите эти расходящиеся белые линии и хвосты за ними.

Жезлы быстро подсчитали следы ракет-перехватчиков: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят тысяч только в одном регионе, каждый не больше автомобиля, каждый ищущий корабль Левиафана. Их цели не видны на этом изображении, но на следующем можно было увидеть, как перехватчики обнаружили корабли, точки света взрывов были резкими и интенсивными. Яркий факельный огонь отражался от непрерывно растущих облаков пыли и газа, создавалась иллюзия перенасыщенного звёздами неба.

Вершение Правосудия на расстоянии.

Вот такая интерперетация Закона.

Сотни изображений. Факелы вспыхивают, гаснут, исчезает звёздный фон.

— Я мы не видим уцелевших скрывающихся экипажей, — сказал Небесный Глаз, издавая запах, похожий на ароматы корицы и свежевскопанной земли.

— Я тоже, но подождём. Хотя, возможно, ловушки ещё остались. Может быть, они именно сейчас что-то передают по «ноучу» внешним системам. И это не отслеживается.

— Это маловероятно, — заметил Небесный Глаз.

Джакомо пожал плечами:

— Я только стараюсь ничего не упустить, все предугадать.

— Корабль сам всегда ничего не упускает, — сказал Небесный Глаз.

— Не спорю, — миролюбиво сказал Джакомо. Он посмотрел на центральную часть планеты, застланную трупами, он указал на наиболее яркие вспышки и красные огни. — Следы сексуальных соитий кварков, не так ли?

Мартин не понял его слов.

Они работали час, не замечая Мартина. Однако, когда был объявлен перерыв, к нему сразу же приблизился Джакомо, а за Джакомо — Небесный Глаз и другие.

— Дженнифер завтра присоединяется к нам, — сообщил Джакомо. — Она рассказала мне, что случилось на «Троянском Коне». — Он понизил голос и сказал, — Ты неправ, Мартин.

— А раньше вы ничего не знали о том, что у нас происходит?

Джакомо отвернулся и сказал:

— У меня появилось так много новой информации для размышлений, мозговой центр корабля полностью раскрылся, всё было к нашим услугам… Ганс принял решение. Оружие было готово, мы уже воспользовались «ноучевой» техникой, пока вы там внизу разглагольствовали. Ганс сказал, что он не позволит вновь поймать нас в ловушку, не позволит вновь одурачить нас. — В глазах Джакомо отражался свет с монитора.

— Ганс не говорил вам о том, что нам не известно… об начале атаки?

Джакомо покачал головой:

— Жаль, что вас не было здесь. Это был подлинный цирк… Я много работал… Хотя мне во многом помогли Дженнифер и Шелковистый… И, конечно же, мозговой центр корабля… А потом пришли мом и Мать Змей со своими планами. Все делается с большой дистанции… Представляете, мы просто вводим в заблуждение некоторую материю, перемешивая её внутреннюю структуру, планируя её поведение по своему замыслу. Фантастика.

— Это примерно то, что убийцы старались сделать с нами. Но они не могли найти нас. Мы маленькие, а они большие. Это было наше главное преимущество.

— Мы открыли это новое оружие с помощью момов или оно уже было заложено в мозговой центр корабля?

Джакомо пожал плечами:

— Я дважды задавал момам этот вопрос. Но реального ответа не получил. — Он проимитировал нейтральный голос мома: «Мы даём вам все, чтобы свершить Правосудие.» Но раньше, ещё до разговора с Дженнифер, у меня было достаточно времени подумать. С помощью момерафа я пришёл к пугающим выводам.

— Например?

— Рассматривая планеты, стараясь представить Спящую и Занавес, я пришёл к убеждению, что эти планеты построены по принципу введения в заблуждение материи через скрытые каналы. Космос ведь, как и материя имеет свою собственную бухгалтерию, свои собственные каналы. Не думаю, что момам было уже всё известно о том, о чём я размышлял. Я хочу сказать, что я не думаю, что Благодетели… корабль, по крайней мере… О боже, Мартин. я совершенно запутался.

— Они не знали о принципе построения — ты это хочешь сказать?

— Да, верно… пока мы не увидели Занавес, не познакомились с их «ноучевой» связью.

Мартин кивнул. Чувствовалось, что Джакомо до сих пор опьянён знаниями, их мощью.

— Космос можно убедить пойти этим путём — сжать метрические размеры какой-то части материи, круша её атомные диаметры для созданию материи кварков. Все это лично моё предположение, я не прибегал к помощи мозгового центра корабля. Я вдруг ясно увидел, как материя из кварков заставляет нетрониумы выглядядеть как газ. Сжатая внешними битами информации в кварки, материя может быть поделена на действительно фанатичных любовников. Они должны обязательно иметь друг друга или… или вы знаете, Вселенной будет конец. Вы помещаете нечто между любовниками, нечто прекращающее их существование. Привилигированные отряды становятся необычайно ожесточёнными. Либретто должно быть сбалансированным.

Мартин, я не думаю, что момы знают об этом способе, который я тебе изложил. Но я ясно вижу, как все происходит. Мозговой центр корабля работал над этим задолго до меня. Я рассказал момам то, что мне, в свою очередь, рассказал мозговой центр корабля, рассказал Дженнифер, мы соединили наши усилия и … Вот так все и получилось. Корабль начал изготавливать оружие, — Джакомо глубоко вздохнул и передёрнул плечами, словно сгоняя напряжение. — Извини. Может быть, не стоило все это тебе говорить. Но иногда я чувствую, что сам Бог руководил нами, даже когда мы делали ошибки, его мощное негодование заставляло идти вещи своим чередом, любой ценой. Убийцы получили по заслугам.

— От Бога, — добавил Мартин.

Щеки Джакома свела судорога, он скривился в гримасе.

— Как бы то ни было. Все это обман и интриги. Обольщение, игра в игру. Мы играли в игру лучше, чем убийцы.

— Может быть, они просто устали, — сказал Мартин.

— Отличное объяснение, — несмотря на утомление, глаза Джакомо излучали энергию.

Это его вера, его религия.

— Выведенный из игры, я всё же кое-что видел, — сказал Мартин. — Но вряд ли это может быть чем-то реальным. Это выглядело, как большой палец.

Джакомо, нахмурившись, кивнул:

— Палец. Это жутко, да? Вне пределов понимания. — Он согнул палец и начал рисовать в воздухе. — Он появляется там, где скапливаются большие массы разделённых кварковых компонентов. Это то, что делает, как мы думаем, Бог — использует реальный гнев и все ставит на свои места.

Мартин взглянул недоверчиво.

— Опять Бог.

— Это выглядит так, словно все происходит достаточно быстро, но это иллюзия. Это цепочка пространственных искривлений, cпровоцированных ионизированным водородом Он же является и реальным барометром кварковых разделений. Это только одна теория… или, возможно, это рычаг… нет, нет, не рычаг, а основная идея построения Вселенная, её основания. Ты знаешь, клей, с помощью которого крепится холст? Но ты знаешь, я ещё не всё обдумал. Может быть, мне просто не хочется думать об этом.

— Как ты думаешь, убийцы до сих пор оставались в этой системе или нет? — мягко спросил Мартин.

Джакомо сузил глаза и поджал губы.

— Это вопрос не по адресу, Мартин. Я думаю, не следует углубляться в дебри, нужно просто продолжать работать. Ганс сказал, что послезавтра днём мы отправимся осматривать, что уцелело.

— Это неизлишне, — сказал Мартин.

— Правосудие должно быть выполнено полностью, — кивнул Джакомо. Отодвинувшись назад, он помолчал, затем взглянул поверх своего плеча и сказал, — Ты думаешь, момы позволят нам жить, все зная?

Мартин потёр висок.

— Вот видишь, — продолжил Джакомо. — Они же никогда не просили нас забыть обо всём.

Ариэль сидела в столовой с Донной и Анной Серой Волчицей. Вокруг ещё около двадцати человек поглощали пищу. Когда в столовой появился Мартин, Ариэль, подняв голову, бросила на него быстрый взгляд, и сразу же отвернулась. Она подрезала свои волосы очень коротко, сейчас на ней был неопределённого цвета комбинзон. Мартин буквально заставил себя шагнуть в её сторону.

— Я пойду помогу Джакомо, — соскочила со своего места понятливая Анна. — Вам, я думаю, есть о чём поговорить наедине.

Цвет лица у Ариэль был на удивление здоровым, она даже ненамного похудела.

— Не спеши, — сказала она Анне.

— Мы проснулись только в конце дня, — сообщила Донна. Она проглотила последний кусок чего-то зелёного и собрала крошки.

Мартину показалось, что его приход несвоевременен.

— Я причинил тебе какие-то неудобства? — спросил он Ариэль. Он впервые увидел её с того времени, как они их вынули из куба-корабля. Чувство неловкости мешало ему.

— Садись, — сказала Ариэль. Донна подвинулась, и Мартин встиснулся между ними. — Я рада, что именно ты был со мной, — продолжала Ариэль. — Ты помог мне не сойти с ума. — Мартин кивнул, но его напряжённость не уменьшилась. — Мы хотим знать, с кем ты, Мартин? Ты знаешь, что Ганс держит изолированными всех так называемых политических?

— Я слышал об этом.

— Никакого энтузиазма у нас нет, но они до сих пор держат связь с нами.

— Ну и хорошо.

— Мы говорим с тобой в открытую, Мартин, — сказала Донна. — Мы называем Ганса обманщиком.

— Мы хотим узнать, на чьей ты стороне, — повторила Ариэль.

— Ни на чьей.

— Ты не сможешь остаться нейтральным, — сказала Анна, в её голосе появились гневные ноты. — Ганс превысил свои полномочия.

— Он прибег к закону военного времени, — заявила Донна. — Во время войны команда следовала за ним. Но теперь мы не хотим подчиняться ему, как Пэну.

— Но почему? — спросил Мартин. — Он же выполнил Работу.

Ариэль приблизила к нему своё лицо, словно хотела рассмотреть, что он думает в действительности, но он упорно молчал.

— Может быть, и он, — сказала Ариэль. — Но я сомневаюсь, что мы даже это узнаем.

— Я говорил ему, чтобы он провёл расследование смерти Розы и самоубийства Рекса.

Ариэль покачала головой:

— Мне приятно это слышать, но это уже ни к чему, Мартин.

— Дело сделано, — добавила Донна.

— По сравнению с тем, что здесь случилось, это напоминает писк комара во время бури.

— Она была членом нашей команды, — напомнил Мартин.

— Мартин прав. Нужно продолжить расследование. Это необходимо, — поддержала Мартина Анна.

— Ну и что это изменит? — воскликнула Ариэль. — Это только малая часть большого преступления. Во-первых, он, как и прежде в решающие моменты, не позволит нам голосовать. Двадцать из нас отправились послами на Спящую, и он выключил нас из игры, даже не предупредив…

— Он сказал, что это произошло потому, что нас могли подслушать, — объяснил Мартин, — или даже проконтролировать.

Ариэль покраснела, что случалось с ней очень редко.

— Он привёл приговор в исполнение, не имея достаточных доказательств. Мартин, ты видел эти разрушения? Мог ты даже представить такое?

— Да, я видел. Нет, не мог.

К их группе присоединился Давид Аврора.

— Эй, заговорщики, потише, — хрипло произнёс он. — У Патрика уши на макушке.

— Патрик заменил Рекса, — объяснила Анна. — Вот уж воистину — незаменимых не существует.

— Что мы хотим сделать, — сказала Ариэль, — это, так или иначе, избавиться от Ганса: или выбрать нового Пэна, или попросить Братьев остаться с нами, создать смешанный корабль. Мы думаем, что таким образом у нас будет больше шансов в конце концов обрести дом.

Давид предостерегающе покачал головой и отсел от них подальше, в дальний конец столовой.

Ты думаешь, Ганс может пойти дальше? Что он может раздавить инакомыслящих?

— Послушай, Мартин, ты хочешь расследовать смерть Розы, и одновременно задаёшь подобные вопросы? — удивлённо спросила Анна.

— Извините меня, я просто в замешательстве.

— Это вполне понятное состояние, — отозвалась Ариэль. Её холодность к нему была, как пощёчина. Она снова изменилась. Кто способен понять её?

— Ганс расколол нас уже на «Троянском Коне», — сказала Донна, крепко обхватив тонкое запястье одной руки другой. — Он использовал нас. Я не доверяю ему, а мы нуждаемся в Пэне, которому мы доверяем. Но мы нуждаемся и в нашей команде. Мы не можем вот так просто разделиться и разойтись в разные стороны. Это не правильно. Мы нуждаемся и в Братьях тоже.

— Ты имеешь в виду, что мы нуждаемся в их ресурсах топлива? — уточнил Мартин.

— Нет, не только это, — возразила Анна. — Вокруг Левиафана достаточно ресурсов топлива, мы можем взять для пополнения собственных столько, сколько хотим.

— Мы нуждаемся в Братьях психологически, — пояснила Ариэль.

Мартин хотел было попросить её объяснить, что она имела в виду, но в это время в столовую вошёл Патрик Деликатесная Рыба. Он озирался, как будто у него была какая-то секретная миссия здесь. Мартин помахал рукой, чтобы привлечь его внимание, но Патрик смотрел в противоположную сторону. Тогда Мартин начал махать интенсивнее — уже двумя руками, приглашая Патрика присоединиться к ним. Ариэль побледнела, взгляд её стал ещё более холодным.

Взгляд Патрика, в свою очередь, был насторожённым, он явно не ожидал открытого приглашения.

— Ты шпионишь для Ганса? — спросил его Мартин.

— Я бы не называл это шпионажем, — отозвался Патрик. — Пэну нужно знать, что происходит вокруг.

— Сообщи Гансу, что я собираю сведения о Розиной смерти и ищу добровольных помощников. Он же не возражал против расследования, Вот я и начал активные действия.

— Он не рассказывал мне ни о каких таких разрешениях, — сказал Патрик, слегка приходя в себя от расстерянности.

Мартина внезапно охватила злость, неожиданная для него самого:

— Это потому, что ты — просто лакей, — он зловеще улыбнулся. — Как был Рекс. Передай Гансу, что если он хочет начать борьбу против меня, пусть это сделает открыто, а не подсылает шпионов.

Патрик поднялся и отошёл, криво и злобно усмехаясь.

Лица Донны и Ариэль были бледными, одервеневшими.

— Ты не понимаешь, на что он способен, — тихо произнесла Анна.

— Может быть, — откликнулся Мартин.

— Не строй из себя великомученика, — сказала Ариэль.

— А почему бы и нет?

— Потому что это глупо, — отрезала Ариэль, но она явно потеплела.

— Я сейчас действую, основываясь только на интуиции, — сказал Мартин. — Так же, как и Ганс. Вот только вопрос, у кого интуиция окажется лучше?

Выкрикивались имена вновь погибших. Команда людей в полном составе собралась в столовой. Братья где-то в другом месте готовились к переходу на «Дятел». Бунтовщики прервали свою изоляцию, чтобы присоединиться к церемонии в честь тех, кто не дожил до этого момента.

Возможно, это были последние минуты, которые они проводили вместе.

Ганс вошёл в учебную комнату — с пепельным лицом, с непричёсанными волосами, со что-то выискивающими глазами. Казалось, он заглядывал в лицо каждому, задавая один и тот же вопрос: Ну что, ты счастлив сейчас? Этого достаточно или ты хочешь чего-то большего?

Не прибегая к услугам жезла, Ганс ещё раз назвал имена погибших. Некоторые плакали. Мартин закрыл глаза и постарался представить лицо Хакима, вспомнил его вечное спокойствие и рассудительность, его педантичность в выборе слов. Эйрин Ирландка… Её ярко зелёные глаза и покоряющее сочетание своенравности и здравого смысла. Он бы очень хотел, чтобы они сейчас были рядом и помогли ему.

Жанетта подняла вверх руку, сжатую в кулак, и все «запятнанные» последовали её примеру.

Ганс ни разу не посмотрел в сторону Мартина, хотя стоял неподалёку от него. Патрик же посматривал на него врождебно и встревоженно.

Делегация посетила Мартина, когда ему, наконец, удалось заснуть. Его разбудил жезл, встревоженно затрезвонив. Он открыл дверь. Вошли Патрик, Торкильд Лосось, Давид Аврора, Карл Феникс, и наконец, — сердце Мартина бешено забилось, он понял, что происходит — Гарпал Опережающий Время. Все отводили глаза, — все, кроме Патрика, который произнёс:

— Наступило время, когда следут все забыть.

Патрик впереди, Карл — с одной стороны, Дэвид — с другой, Торкильд — сзади — клетка из мужчин. Мартин почувствовал их напряжённое состояние.

— Все? — переспросил он.

— Это уже история. Кроме того, тебя никто не поддержит. Никто не желает в этом копаться. Нам нужно все забыть и зажить собственной жизнью.

— Что забыть? — голос Мартина прозвучал спокойно, но сердце его по-прежнему бешено колотилось. Можно сказать, что тело было испугано, но до головы этот страх ещё не дошёл.

— Забыть о твоём расследовании.

— Мы знаем, кто убил Розу, — вступил в разговор Карл. — Этот человек мёртв, и Ганс тут ни при чём. По крайней мере, он виноват не больше, чем любой из нас.

— Она бы всё равно не помешала нам, — заметил Торкильд.

— Мы выполнили эту затраханную Работу, — прошипел Патрик. Мартин понял, что Патрик здесь наиболее опасен. Он был центром, связывающим остальных четверых. — Мы сделали то, зачем пришли сюда.

— Не пора ли бросить все это? А? — спросил Гарпал. — Мы устали.

Мартин повернулся в полуоборот к Гарпалу. По-прежнему никто из пятерых не смотрел ему прямо в глаза. Гарпал сфокусировал взгляд на шее Мартина.

— Зачем вы пришли сюда? Продемонстрировать силу?

— Не понял? — Гарпал казался невыспавшимся, слушающим в полуха.

— Я спрашиваю, зачем вы пришли сюда?

— Мы пришли побеседовать с тобой, добиться, чтобы ты хоть что-то понял. Мартин, ты же знаешь, что удалось Гансу. Он сплотил нас.

— Вы думаете, этим теперь можно оправдать…

— Да, оправдать все, — перебил Мартина Гарпал. Боль и нечто, похожее на ужас, промелькнули на его усталом, изнурённом лице. — Ты хочешь начать следствие… Ну и к чему это приведёт? Ты думаешь найти убийцу, да? Но это сумасшествие, Мартин. Успокойся.

— Вы получили божий палец, работающий на вас, — несколько опрометчиво произнёс Мартин. — Это все, в чём вы нуждались, не правда ли?

— И всё равно мы не смогли бы этого сделать без Ганса, — возразил Патрик. — А сейчас ты для чего-то хочешь вытащить грязное дело, к которому он не причастен.

— Я только хочу узнать правду.

— Мы уже знаем её.

— Зачем же всё-таки вы пришли ко мне аж впятером?

— Мы — твои друзья, Мартин, — сказал Гарпал. — Мы не хотим тебе ничего плохого.

— Ганс попросил вас стеречь меня?

— Будь осторожнее, Мартин, — начал было Карл, но Патрик остановил его, бросив резкий взгляд. Кто из них глупее — Карл, Патрик или Давид? Я знаю хорошо только Гарпала и Торкильда… Остальные мне пратически незнакомы. Мы до сих пор чужие друг для друга люди. И ведь так же, как их, я не знаю очень многих на корабле. Почему они здесь? Они были моими приятелями. Мы работали вместе.

— Мы работали вместе, — повторил те же слова и Гарпал. — Мы не хотим, чтобы у тебя были неприятности.

— Ты был Пэном, — напомнил ему Мартин.

Гарпал сжал зубы, но, подумав немного, расслабился.

— Я понимаю всю ответственность за принятие решения. Так же, как и ты. Я уверен, у Ганса талант руководителя. Так же, как и у тебя. Это Рекс был негодяем, а не Ганс.

— Кроме того, — добавил Патрик. — Рекс уже мёртв, так же, и все другие, кто мог внести хоть какую-то ясность.

— Рекс же заявил, что это Ганс приказал ему убить Розу, — напомнил Мартин.

— Он был сумасшедшим. К тому же, он был в Розиной группе, возможно, они…

— И вся группа «заклеймённых» — тоже сумасшедшие, не так ли?

— А чего они добились? Ничего. Они слишком слабы, — заметил Давид.

Мартин до сих пор не мог определить, как далеко они могут зайти. Возможно, не все пятеро нападут на него. Один или двое, остальные будут стоять в стороне, наблюдая.

— Мы хотим жить, — Торкильд произнёс эти слова, окидывая взглядом своих подельников. — Мы хотим уйти отсюда и выбирать планету.

Глаза Патрика были мертвы. Он выглядел полуспящим.

— Мы не хотим копаться в дерьме. Все это уже прошлое, и оно мертво.

— Оно воняет, — сказал Мартин. — И оно не прекратит смердить. Мы никогда не сможем отмыться от такого прошлого.

— А чем мы сейчас занимаемся, как не отмываем все это? — Гарпал старался, чтобы голос его звучал убедительно, благоразумно. — И заметь делаем это одни. «Заклеймённые» нам не помощники, Братья тоже сняли с себя ответственность.

— Братья помогли нам.

— Забудь все, — угрожающе посоветовал Патрик. — Давай относиться ко всему проще.

Ярость и страх перемешались в душе Мартина. Он страстно хотел, чтобы они ушли, нет, не ушли, а умерли. И он знал, что они испытывают те же самые чувства — это ощущалось в их дыханиях, в их запахах.

Глаза Давида казались стеклянными, безжизненными. Торкильд и Гарпал выглядели, наиболее готовыми отступить в любую минуту. Мартин подвинулся поближе к Гарпалу.

— Не я причина всех этих осложений, — сказал Мартин. — Это дело рук Ганса. Некоторые из нас не хотят больше, чтобы он оставался Пэном. И это право команды.

Ты должен говорить разумно, убедительно. Это уменьшит их озлобление, уменьшит их гнев. Это уменьшит и твой гнев, старайся говорить с ними, как с друзьями. Ты же реально не так уж и ненавидишь, не так уж и боишься. Гнев сделает тебя слабее. Они ведь и хотят убить тебя, представив себя, как жертву.

— Мы можем переизбрать Пэна, если это не подвергнет нас опасности, — убеждённо сказал Гарпал. Чувствовалось, источником этой убеждённости у него были собственные причины. Гарпал не будет действовать вместе с ними. — Что если убийцы имеют сюрприз, который дожидается нас? Если мы откажемся от дисциплины, будем думать, что все нам позволено, убийцы одолеют нас. Мы ещё не готовы к выборам.

— После всего, что мы пережили, мы ко всему готовы, — возразил Гарпалу Торкильд. — Продолжай, Мартин. Торкильд тоже не будет нападать.

Ухватившись рукой за лестничное поле, Патрик подлетел ближе. Мартин поднял жезл.

— Соедините меня одновременно с Гансом и Ариэлью, — приказал он.

Патрик тоже схватился за жезл Мартина.

— Ганс не отвечает. — ответил жезл в тот момент, когда Мартин оттолкнул руку Патрика. Патрик сделал новую попытку, и Мартин снова оттолкнул его руку. Ничего не может случиться сейчас.

Ответил сонный голос Ариэли.

— Будь свидетельницей, Ариэль! — крикнул Мартин. — Быстро свяжись со всеми.

— Что? Что?

Теперь уже не только Патрик, но и Давид старался вырвать жезл из рук Мартина.

— Что случилось, Мартин? — взволнованно вопрошал голос Ариэль.

Патрик изо всех сил пытался вырвать жезл, Давид и Торкильд держали Мартина, Карл хотел пнуть его ногой, но промахнулся и выскочил из каюты. Отлично, Карл вышел из игры.

Патрик, наконец, вырвал жезл и начал колотить им об пол, но жезл не поддавался.

— Мартин! — раздался голос Ариэль. — Я постараюсь прорваться к тебе.

Гарпал встал прямо перед Мартином и со всей силы ударил его по почкам. Это могло бы быть смертельным ударом, но лестничное поле Гарпала было слишком далеко, удар получился недостаточно мощным.

Мартин, опершись руками о пол, обеими ногами ударил Гарпала по зубам, отбросив его к потолку. Это было нечто неординарное — драка в условиях невесомости, инстинкты тут были бесполезны. Они были достаточно тренированы, чтобы знать, какие правильные движения оптимальны в данной ситуации, но сработывали старые инстинкты, как нужно драться, и результат оказывался плачевным.

Патрик ударился головой об пол. Мартин схватил жезл и отбросил его в сторону.

— Мы видим! — раздался крик Ариэль.

— МЫ ВИДИМ! — прокричал хор голосов.

— Остановитесь! — кричала Дженнифер. — Торкильд, останови это!

К ним присоединились и другие. Давид обхватил Мартина за шею, с силой надавил на неё и начал судорожно сжимать, стараясь добиться желаемого результата. Мартин почувствовал конвульсии, резкую боль. Он всё же собрался с силами и ткнул большим пальцем Давиду между ног, а когда тот, завизжав по-поросячьи, ослабил хватку, отлетел в сторону.

Какое-то время они все беспомощно молотили по воздуху, не способные попасть по цели. Капли крови из губ Гарпала и ног Мартина измазали все комбинзоны.

Все лестничные поля в каюте исчезли. С лицом обиженного маленького мальчика Патрик до сих пор пытался достать Мартина в воздухе. Капельки крови кружились вокруг их ног, и рук, как в вихре водоворота.

— Прекратите! — оглушил всех громкий голос Ганса. — Прекратите это сейчас же! — вновь повторил он.

Патрик перестал молотить руками и ногами.

— Что за совокупление вы там затеяли? — заорал Ганс.

Выражение, которое появилось на лице Патрика, было бесподобным, — подумал Мартин, — это был ужас, перемешанный с глубокой тревогой, отсутствующий взгляд исчез. Как, кстати и у всех присутствующих в каюте Мартина.

Время для убийства прошло.

Мартин уцелел.

— Я в полной растерянности, — сказал Ганс.

Мартин висел рядом с ним в гамаке, они встречались один на один.

— Я посылал лишь Патрика, но он, видимо, решил, что не справится один и захватил с собой приятелей, — сказал Ганс, закрыв глаза и склонив набок шею. — Я не знал, что он настолько слаб.

— Что ты послал его сделать?

— Поговорить с тобой о здравом смысле, — голос у Ганса был низким, гулким. — Мне нужно поспать, Мартин. Всё, что я хочу сейчас — это поспать.

— Они приходили убить меня, — сказал Мартин, в его голосе сквозило удивление. — Разве ты не видел, что Патрик …

— Я очень устал, — тряхнул головой Ганс. — Я до сих пор не понимаю, почему другие присоединились к нему. Но, может быть, это и к лучшему. Ты победил. Я подаю в отставку.

— Никто не просит тебя об этом.

— Ты видел выражения их лиц? — спросил Ганс. — Венди в особенности. Даже Гарпала. — Он покачал головой, — Бедный Гарпал… Нет, нет, я подчиняюсь.

— Но ты сам добился этого, — заметил Мартин.

— Я всего добиваюсь сам, — Ганс вскинул голову. — Но я не хотел, чтобы тебя убили.

— Как мог ты так просчитаться?

— Просчитаться? — Ганс тихо рассмеялся. — Это твои проблемы, Мартин. У тебя хорошая душа, но ты слишком интеллектуален. Ты вначале думаешь, а потом видишь то, что хотел бы видеть. А я вначале вижу, а уж потом размышляю над тем, что я видел. Я не просчитался. Я влип.

— Это ты приказал Рексу убить Розу?

— Нет. Клянусь, нет. Но я мог бы это сделать.

Мартин покачал головой, не в состоянии поверить.

Ганс сложил ладони вместе, затем постучал указательным пальцем по ладони.

— Скажи, смогли бы мы выполнить Работу, если бы Роза развалила команду на части?

— С Розой можно было договориться.

— Ошибаешься. Рекс сломался, потому что я задавил его. Он не мог найти себя, он думал, что все ненавидят его. Роза проповедовала любовь к ближним, и он пришёл к ней. Но она просто использовала его. Я не просил его убивать её. Ей было всё равно, что её люди думают о ней. Она во многом походила на меня.

— Роза не заслужила смерти.

— Мы не были бы здесь, если бы она была жива.

Мартин не желал больше спорить.

— Когда ты сложишь полномочия?

— Прямо сейчас. Если хочешь устрой публичное бичевание, притащи меня туда на цепи. Я произнесу печальную речь. Скажу, что старые Пэны никогда не умирают.

— Я не понимаю тебя, — покачал головой Мартин.

— Зато я понимаю тебя. Но мне хочется попросить тебя об одной вещи, Мартин. Я хочу остаться Пэном, когда мы будем докладывать о победе.

Уцелевшие из команды «Спутника Зари» пришли в учебную комнату двумя группами. Мартин вошёл с большей группой, вслед за Гансом, который выглядел так, будто готовился сообщить всем нечто неожиданное. Ариэль вошла, окружённая своими людьми. Мартин увидел, что формируется мощный центр. Никто не знал о его разговоре с Гансом.

Наблюдая каким образом объединились люди, Мартин сравнил их с перемещением частиц, группирующимся согласно определённым признакам, но группировки были весьма неустойчивыми; Мартин видел взаимодействия людей и частично мог понять их смысл. Долгие часы он размышлял после разговора с Гансом. Теперь, когда он смотрел на оружающих, он старался сначала видеть, а потом уже думать; он уже не обманывал себя иллюзиями, не принимал желаемое за настоящее.

Новые способности не принесли ему радости. Из всех иллюзий детства одну он боялся потерять больше всех: то, что люди работают, следуя не произносимым вслух, но благородным целям; что они следуют внутреннему голосу совести; что несмотря на все препоны, они двигаются вперёд к намечанное цели.

По обе стороны звёздной сферы висело по два мома. Руины Левиафана медленно заполняли сферу: огромные валуны, мерцание охлаждающихся кусков бывших планет, вспышки фальшивой материи, ещё полностью нераспавшейся.

— Анализ ещё не закончен, — произнёс голос мозгового центра корабля, нейтральный и говорящий прямо в ухо каждому. — В моей памяти нет прецедента использования оружия такой мощности и такого типа. Не было и прецендентов встречи с цивилизациями такого характера. Трудно судить о последствиях. Разрушения кажутся полными, но окончательная оценка не может быть выведена, возможно, для этого должны пройти века.

Мартин ожидал это. Он мечтал об неожиданно уцелевших из цивилизаций, прячущихся в падающих валунах, скрытых в гальке, о лестничных богах, зарывшихся глубоко в почву и ожидающих шанса перестроиться.

— Правосудие свершилось. И это несмотря на то, что вы голосовали больше, чем того требовалось. Но решение было принято, и вы внедрили Закон.

— Мы просто хотели знать, как можно больше, — сказал Ганс.

— Это естественно, — согласился голос.

— Почему же вы отмалчивались? Нам же необходимо было это знать, — настаивал Ганс. Казалось, он ожидал чего-то финального. Наконец-то, определилось то, в чём Мартин был реалистичнее, чем Ганс — общении с момами и мозговый центром корабля.

— Если бы мы сообщили вам большее, вы тогда решили бы остановиться и голосовали бы ещё дольше.

— Есть ли у нас выбор сейчас? — спросил Мартин.

— Ваша альтернатива — продолжать жить. Как и обещали, мы возвратим вас в вашу солнечную систему, или любую другую, которую вы выберете, с подходящими для вас условиями.

— Это будет уже другой этап, другая часть путешествия, — сказал Мартин. Он взглянул на Ганса.

Ганс подошёл поближе к сфере.

— Я решил, что моё время, как Пэна, закончилось. Работу мы выполнили, но… Я не думаю, что смогу быть Пэном дальше и отказываюсь от руководства, — его тон был спокойным, но лицо, тем не менее, казалось нарисованным, совсем высохшим.

— Время выдвигать кандидатов, — сказала Анна Серая Волчица.

Мартин увидел водоворот более явным. Венди и Потерянные Мальчики сразу же начали обмениваться мнениями. Группа Жанетты Нападающий Дракон казалась потерянной, вышедшей из игры. Мартин приблизился к Жанетте. Сжав зубы, она старалась сдержать свои эмоции.

— Вы можете остаться с нами, если хотите, — сказал ей в полголоса Мартин. — Мы не можем сейчас разделиться.

Она покачала головой.

— Это недостаточно, что Ганс отступил.

— Вы можете выдвинуть кандидатуру из вашей группы, — предложил Мартин. — Сделайте шаг навстречу. Мне бы очень хотелось этого.

— Вы были орудием свершённой жестокости, — сказала Жанетта, нахмурив брови и в ярости перекосив рот. — Пойти навстречу — значит простить, забыть то, что случилось. Мы предпочитаем отправиться с Братьями.

— Спроси их, — Мартин кивнул в сторону «заклеймённых». — Ты не можешь принимать решение одна.

Активность присутствующих росла, тихие голоса перешли в крики, болото дискуссий постепенно затягивало всех.

— Ты просто снова хочешь быть Пэном, — неуверенно предположила Жанетта.

— Не шути так, — предостерёг её Мартин.

Она отошла от него, и «заклеймённые» спустя какое-то время объявили о своём желании присоединиться к голосованию.

Ганс отошёл в сторону, не принимая никакого участия во всеобщей активности. Он долго и пристально смотрел на звёздную сферу, как будто пытаясь найти ответы на все свои вопросы. Мартин решил, что лучше всего сейчас будет оставить Ганса в покое, наедине со своими мыслями, не общаться с Гансом это время. Тем более, что он стал теперь отверженным. И хотя такое отступление шло вразрез с инстинктами Мартина, он на этот раз проигнорировал их.

— Мы предлагаем Патрика Деликатесную Рыбу! — выкрикнул Давид Аврора. Патрика окружало шестеро его соратников, но он всё равно выглядел испуганным. Гарпала рядом с ними не было — он стоял рядом с Анной Серой Волчицей.

— Мы предлагаем Лео Персидский Залив, — предложил Умберто Тень.

— Все понятно, — подумал Мартин. — Все не из побеждённых, не из меньшинства.

Вперёд шагнула Жанетта, лицо её от волнения пошло пятнами.

— Мы выдвигаем Мей-ли Ву-Чанг Близнецы, — выкрикнула она.

— А я предлагаю кандидатуру Ариэль, — сказал Мартин.

Она напряжённо взглянула на него, он вначале ошибочно интерпретировал этот взгляд, как гнев.

— Хороший выбор, — тихо сказал Гарпал.

Ганс так и не повернул головы от сферы.

— Голосуем, кто будет новым Пэном, — объявила Кирстен Двойной Удар.

Мартин наблюдал, как люди разбивались на группы, затем перемещались туда-сюда, наблюдал за течением дискуссий и дебатов, как выкристализовывается решение, видел Ариэль, окружённую многочисленной группой, но до сих пор выглядящую очень одиноко. Нет, Ариэль не была гневной, она была напугана. Но она не могла найти в себе сил отказаться.

Но также, чувствовалось, она ощущала и прилив энергии.

Когда выборы почти начались, в учебную комнату вошли Небесный Глаз и Мать Змей. Паола подошла к Брату и заговорила с ним, затем она приблизилась к Мартину.

— Небесный Глаз сказал, что «Дятел» нашёл нечто важное. Может он поговорить с нами сейчас? Он, кажется, думает, что это срочно.

— Давайте выслушаем его, — согласился Мартин. Он призвал всех к вниманию.

Небесный Глаз извивался, пах скипидаром и сухой травой.

— Мы мы говорили с «Дятлом». Нечто важное найдено скрытое. Они просят помощи «Борзой».

Ариэль почувствовала большое облегчение.

Остатки Спящей рассеивались по дуге — в течение нескольких миллионов лет они будут окружать Левиафан кольцом астероидов. Более лёгкие обломки радиационные лучи и потоки частицы с Левиафана выталкивали за пределы дуги.

«Борзая „ ускорялась, чтобы присоединиться к «Дятлу“ в районе близ расположенного конца этой дуги, это соответствовало путешествию в шестьдесят два миллиона километров.

При десяти g «Борзая» могла бы достигнуть «Дятла» менее, чем за три часа. Команда терпеливо сносила неудобства полей; ускорение было не таким экстремальным, как прежде ими перенесённые.

Они имели достаточно времени, чтобы провести голосование. Претенденты держали краткую речь. Мэй-Ли главным образом говорила о том, что она слишком смущена, ей кажется невероятным, что она способна на лидерство. Мартин с удовлетворением заметил, что Ариэль не взяла самоотвод.

Ганс молчаливо наблюдал за происходящим, стоя по-прежнему в стороне.

Голосование было тайным, при помощи жезлов.Мартин объявил результат:

— Пэн — Ариэль, — провозгласил он.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Ну я могу приступать прямо сейчас? — спросила она.

— Прямо сейчас, — подтвердил Мартин.

— Я выбираю своим заместителем Жанетту Нападающий Дракон, — сказала Ариэль.

Но заклеймённые не были готовы к этому повороту, они вышли из учебной комнаты поговорить.

Ариэль стояла, принимая поздравления — одиночные и групповые, она отчётливо нервничала.

— Мне следовало бы отказаться, — шепнула она Мартину, когда нашлась свободная минута. — Скажи, ты это специально все подстроил?

— У тебя всё получится, — успокоил её Мартин.

— О боже, я в заместители выбрала Жанетту. Зачем я это сделала?

— Наверное, чтобы объединить нас, — подсказал Мартин, хотя сам в этом сомневался.

— Как ты думаешь, она будет помогать мне или будет только тайно злорадствовать?

— Наверное, и то, и другое, — сказал Мартин.

Ариэль прищурила один глаз и округлила губы.

— Я заслужила это, — сказала она. — О боже, какая я идиотка.

От «Дятла» не поступало больше никаких посланий. Мартин подумал, что может быть это был небольшой розыгрыш, его любопытство было возбуждено. Небесный Глаз отказался рассказывать большее, он даже с Паолой поссорился по этому поводу. От Братьев шёл сильный запах скипидара.

Что могло заставить их попросить помощи у людей? Братья ведь были убеждены, что разрушение системы Левиафана — решение неправильное или, по крайней мере, преждевременное…

Мартин огляделся, изучая лица окружающих. Но он увидел лишь откровенную пассивность и выжидание. Мартин подумал, ни галлюцинации ли у него начались. Даже Ариэль получала не больше внимания, чем до того, как она стала Пэном. Она спокойно разговаривала с Анной Серой Волчицей, и Мартин ощутил приступ одиночества — она больше не нуждалась в нём, это время прошло. Ему стало очень тоскливо от этого.

Ганс, казалось, дошёл до точки — бледный, похудевший, он в позе лотоса сидел перед звёздной сферой, слегка барабаня пальцами по полу. Его лицо приняло выражения религиозного сосредоточения и чего-то похожего на страх. Может быть, он боялся, что Братья нашли подтверждение того, что они действовали неправильно? Страх ответственности за триллионы смертей…

Триллионы чего? — спросил Мартин у самого себя. Приведений? Ракушек? Роботов? Обманщиков? Реальных разумных существ? Невинных?

О последнем возможном варианте он старался не думать.

Разведчики продолжали работать, пробираясь сквозь массу обломков пыли, как небольшие рыбёшки, пересекающие водоворот песка и грязи, и посылая информацию по «ноучу» «Бозой». «Дятел», без сомнения, имел своих собственных разведчиков, но дуга была огромной, три миллиона километров от конца к концу и несколько тысяч километров шириной, площадь, изучаемая «Дятлом» до сих пор была неизвестна «Борзой».

Джакомо подошал к Мартину и опустился на колени рядом с ним. Мартин вздрогнул от неожиданности, — к своему удивлению, он заснул. Он взглянул на звёздную сферу — «Борзая» была уже поблизости от «Дятла».

— Что случилось? — спросил Мартин.

— Мы здесь одни. Каменщик попросил никому не говорить, кроме тебя. Он на «ноучевой» связи, и он хочет, чтобы она прошла в секрете от других.

— Ты сказал Ариэль?

Джакомо кивнул:

— Это она просила передать все тебе. Исследовательская команда ничего не обнаружила. Но мы не знаем, что смогли получить на «Дятле».

Поля окутали Мартина автоматически, пока он спал, подготавливая его к концу ускорения. Он преобразовал их в лестничные и последовал за Джакомо.

Ариэль встретила его снаружи помещения носового отсека. Она коротко улыбнулась:

— Братья похожи на тебя, Мартин.

Он криво усмехнулся и поспешил к сфере.

Даже невооружённым глазом, разрушения Спящей были впечатляющими. «Борзая», казалось, без движений повисла рядом с «Дятлом» — в тысячи километров от дуги, окружающей бездыханное тело Спящей. Блестевшие пыль и обломки, напоминали слой масла и грязи, плавающие на поверхности пруда. Внутри дуги, то тут, то там. вспыхивали раскалённые обломки. Вне дуги, ближе к Левиафану, как небрежные мазки акварели на мокром чёрном холсте, скопились другие остатки разрушенных планет.

— Я планировал провести «ноучевую» связь здесь, — сказал Торкильд, избегая смотреть Мартину в глаза. — Ты ведь знаешь, как ею пользоваться. Конечно, ты все сделаешь, как надо. — Он посмотрел так, как если бы собирался заплакать, — Мартин…

Мартин поднёс палец к губам, фальшиво улыбнулся и покачал головой. Он не знал, как долго это будет продолжаться, но пока он не мог работать и общаться с Торкильдом.

Когда Торкильд вышел, в носовую часть проскользнул Небесный Глаз.

— Я мы говорил Каменщику, что ты не потерял разум. Не знаю, как другие.

— Спасибо. Но что случилось?

Небесный Глаз передёрнул своими головными верёвками. В этот момент по «ноучу» возникло, как живое, изображение Каменщика.

— Я мы рады видеть вас целыми., — сказал Каменщик. — Вам следует увидеть, что мы мы обнаружили.Обсудить и сделать мы наши мнения.

Каменщик исчез, и его место заняло цилиндровое каботажное судно, двигающееся сквозь мерцающие валуны, сгустки светящегося в темноте газа.

— Это запись посланий разведчиков, — объяснил Небесный Глаз., выпуская запах корицы и тёплого животного. Это был запах бесприютности, запах одиночества. Гейджа. Запах Небесного Глаза напоминал запах Грейджа.

Пространство за дугой, десять тысяч километров шириной, казалось абсолютно пустым, вакуумом. Мартин уже собирался спросить, натуральное ли это все, когда он заметил в центре этого пустого чёрного пузыря светящееся пятно, немногим больше пылинки. Пылинка мерцала зелёным цветом.

Слева от изображения появилась шкала измерений, приемлемая для людей, и пылинка начала быстро увеличиваться в размере, стала около сотни километров в диаметре. Мартин не мог понять, что это было; зелёное пятно, казалось, было вампиром и состояло из многочисленных крохотных своих подобий. Изображение все увеличивалось, и вот уже можно было рассмотреть массу иглольчатых объектов, расположенных повсюду: они походили на круглые узелки, от каждого из которых отходила стрелка.

Горло Мартина перехватило, он не мог ни произнести слово, ни вздохнуть. Он прокашлялся, стараясь очистить горло, стараясь взять себя в руки, стараясь удержать внутри все рвущиеся наружу эмоции.

Миллионы иголок, каждая от пятидесяти до сотни метров длиной. Он взрослел вместе с их ростом; момы снова выставляли их детьми на тренировке.

— Мы наши разведчики нашли пятьдесят одну такую коллекцию, — сказал Каменщик. — Они находились внутри Спящей. Все, мы мы проверили, они сделаны совсем недавно.

Окутанные защитными полями, как яйца лягушек в желатине, спасённые от разрушения Спящей, иглы не были созданиями тысячелетней старости, не были остатками прошлого.

Они были новыми. Ждущими своего часа.

— Вы согласны с мы нашими подозрениями?

— Да, — прохрипел Мартин и снова откашлялся. — О боже, да.

— Мы мы надеямся, что они больше не скроются, не смогут разрушать другие миры.

Мартин молча кивнул, лицо его было печально.

— Можно мы мы закончим Работу? — спросил Каменщик.