Наг

Глава 19

Лиер Натаниэль Эльвади.

После беседы с родителями Лидия вернулась какой-то расстроенной. Не думаю, что они стали бы настраивать ее против меня, но перемена настораживала. Конечно, сейчас я болезненно реагирую на все, что касается моей дэйны, но решил обязательно спросить, в чем причина.

Ужин прошел в узком кругу друзей и родственников. Видя мое воодушевление, все были рады за меня, не скрывая эмоций.

— Лидия, тебя что-то беспокоит? — спросил я свою рассеянную дэйну, когда мы, наконец, добрались домой.

— Да…, нет…, - неуверенно выдохнула она.

— Так да, или нет? — спросил я, притягивая ее к себе на колени.

Заглянув не в глаза, малышка смутилась и спрятала свое лицо у меня на груди, шумно вдыхая мой запах.

По телу разбежались горячие мурашки какого-то животного возбуждения, сильно сбивая с мысли.

— Лидия? — серьезно спросил я, но голос уже предательски охрип.

— Не знаю, — прошептала она, касаясь при этом губами шеи.

— После «да» и «нет» ответить еще и «не знаю» может только женщина, — улыбнулся я, поднимая ее лицо и заглядывая в виноватые серые глаза. — Что случилось? Обещаю, что не буду злиться. Расскажи.

— Ее величество. Я случайно рассказала ей про близость с Шаянесом. Что теперь будет? — спросила моя девочка.

— Никто и не сомневался, что эта проныра попытается выведать как можно больше подробностей. Не переживай, ничего страшного не произошло. Я, конечно, предпочел бы не ставить никого кроме нас в известность об этом факте, но и делать из этого трагедию не намерен, — как можно мягче сказал я, но было очень неприятно снова возвращаться к этой теме, тем более обсуждать ее с братом.

Ивейна, хоть и излишне деятельна, но об этом никому кроме Даниэля не сообщит.

— Простите, — всхлипнула моя малышка, а в прекрасных серых омутах заблестели слезы.

— Не надо. Не плачь, — тихо сказал я, целуя мокрую дорожку от сорвавшейся слезинки.

Светлые силы! Как я мечтал убить этого недозмея десятком разных способов! Надо было быть таким идиотом, и исцелить гада?!

Не умею успокаивать женщин. Никогда не приходилось: мама была сильной и гордой, а другие дамы меня интересовали исключительно с потребительской точки зрения. Сейчас же я испытывал растерянность и боль, оттого, что не уберег от этой печали мою дэйну.

— От меня одни проблемы. А вы…, ты…, почему ты не такой, как я думала? Лучше бы ты кричал на меня, изнасиловал и даже ударил, но эта забота и нежность…, - уже в голос рыдала Лидия, вцепившись в лацканы пиджака.

Страдания малышки разрывали мне сердце, но от одной мысли, что я мог сделать такое с избранной, мне сделалось гадко. Нет, не она мне противна, а то, каким она меня видела. Я ведь просто держал дистанцию, почему она представляла меня таким монстром?

— Хватит, — встряхнул я девушку, впиваясь злым голодным поцелуем в ее губы.

Это был горький поцелуй с привкусом ее слез и моей беспомощности, но как ни странно, он заставил ее успокоиться и с жаром ответить мне. Я пил ее рваное дыхание, чувствовал, как острые ноготки царапают мою грудь через тонкую ткань рубашки, наслаждался ее стонами.

Нет! Так нельзя. Я не позволю ей считать нашу первую близость ошибкой. С трудом собрал волю в кулак, сгорая от болезненного желания обладать дэйной, и прислонился к ее лбу своим, с трудом восстанавливая дыхание.

— Ты ни в чем не виновата, — искренне сказал я, глядя в потемневшие от страсти глаза моей пары.

«Нужно остановиться», — уговаривал я себя, борясь с возбуждением.

Она намеревалась что-то сказать, но я положил палец на припухшие от поцелуя губы и, не удержавшись, обвел их нежный контур.

В дверь тихонько постучали. Наверняка горничные пришли набрать ванну и помочь Лидие приготовиться ко сну.

— Войдите, — хрипло сказал я, поправляя своей девочке платье.

В комнату скользнула прислуга. Элина ушла в будуар дэйны, ожидая ее там, а Тарина скрылась в ванной комнате.

— Ни о чем не беспокойся. Я все решу, поверь мне, — прошептал я на ушко Лидии.

Робко улыбнувшись, малышка стерла слезы со своих щек и нежно поцеловала меня в губы.

— Я верю, — тихо сказала она, соскальзывая с моих коленей.

Еще никогда такие простые слова не делали меня настолько счастливым. Плевать на болезненно ноющий член, не смущает то, что впереди еще одна бессонная ночь, за эту робкую улыбку и тихое «верю» я готов был отдать все, что имею.

Лидия Каро.

Щебечущая Элина помогла мне снять платье и ловко разобрала сложную прическу.

Шелковый халат холодил разгоряченную кожу, а я пыталась призвать к порядку тот сумбур, что творился в моей голове.

На месте лиера я, наверное, отправила бы меня куда подальше вместе с теми истериками и проблемами, которыми я сегодня буквально засыпала его, а он…

Спасибо Пресветлой, что не дала мне уйти с Шаянесом на Ссай, иначе я никогда бы не узнала, чего сама себя по глупости лишила.

Позволив суетной служанке самой готовить меня ко сну, я задумалась и словах отца: насколько осознанно Шай привязывал меня к себе? Я не хочу перекладывать свою вину на него, но ведь Натан тоже мог меня взять и вчера и сегодня, но не сделал этого, хотя имел все права. Нет. Похоже, я все же ищу себе оправдание.

Своим глупым поступком я не просто поставила Натана в непростое положение, но я, как будто обворовала сама себя. Если хорошо подумать, сейчас я вообще не понимаю, для чего это сделала.

Вторая девушка, Тарина подала мне пушистое полотенце, а Элина принесла новую сорочку, не менее прелестную, чем та, что была вчера.

Я не стала завязывать полы халата, гордо выходя на встречу лиеру.

Мужчина сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, он задумчиво читал какую-то тетрадь в невзрачной обложке.

Лиер уже успел снять костюм и сейчас сидел в одних пижамных штанах, рассыпав по широким плечам длинные светлые волосы.

«Как я могла не замечать того, как он хорош собой? Ладно, я боялась его холодности, но почему вообще не воспринимала, как красивого мужчину?» — задумалась я.

— Лидия, как у тебя получается с каждой минутой становиться все красивее? — спросил мой эльф, отложив свое чтение.

Поцеловав меня на ходу, лиер скрылся в ванной. Горничные скрылись за дверью, а я с нетерпением ожидала появления Натана. Вспомнилось его полуголое вчерашнее дефиле и приятная, сладкая тяжесть возбуждения снова свела низ живота.

Вода шумела недолго, и вскоре мой жених появился в спальне, такой же совершенный, как и вчера: соблазнительно мокрый и практически голый, если не считать короткого полотенца, только сегодня я не собиралась прятать взгляд.

— Перестань искушать меня своим взглядом, малышка, я ведь не железный, — с волнующей улыбкой сказал лиер, надевая другие штаны и распутывая мокрые пряди.

«На что решиться?» — задумалась я. Судя по всему, набрасываться или соблазнять сегодня лиер меня не будет, несмотря на то, что шелковая ткань его одежды не скрывала возбуждения мужчины. Вопрос в том хочу ли я этого сейчас? Мысль о том, что мы просто уснем в одной кровати, мне категорически не понравилась. Сразу вспомнились мне вчерашние муки неудовлетворенности, поэтому я решила действовать сама, по крайней мере, попробовать.

Отбросив одеяло, я встала и подошла к лиеру, вынимая расческу из его пальцев. Если мужчина и удивился, то вида не подал.

Я не стала спрашивать насколько уместно мое самоуправство, просто запустила свою руку в мягкие, влажные пряди, поглаживая кончиками пальцев кожу головы. Лиер застонал, всем видом показывая, как приятна ему моя нехитрая ласка. Разгладив спутанные волосы, я провела пальцами по всей их длине «случайно» царапая шею и спину мужчины, заставляя его вздрагивать и покрываться мурашками.

Щетка-артефакт легко разделяла его серебристую гриву, сразу высушивая и придавая знакомый лоск.

— Как красиво! — восхитилась я, взвешивая в руке шелковистую тяжелую прядь.

— Ты красивее, — хрипло сказал лиер, притянув мою руку, чтобы перецеловать каждый пальчик.

Довольно подлый прием, должна отметить, потому, что тая от прикосновения его горячих губ к моей ладони, я едва не забыла, чем занималась.

Шикнув на неприлично довольного эльфа, продолжила медитировать с его волосами, то расчесывая их, то снова путая, зарываясь руками в шелковистое богатство.

Вдоволь наигравшись, я заплела ему простую косу и стала целовать нежную шею, с удовольствием вдыхая запах его парфюма и чистого мужского тела. Натан тихо стонал и выгибался, как большой кот, напрашивающийся на ласку, но моего развлечения не прерывал, предоставляя мне возможность делать все, что пожелаю. От вседозволенности мое воображение вкупе с небольшим, но все же опытом, толкали меня на новые безрассудства.

Следующим объектом моего исследования стали заостренные уши лиера: едва мой язык пробежался по вытянутому хрящику, эльф задрожал, откровенно ерзая на стуле.

— Пойдем в кровать, — прошептала я, легонько прикусывая ухо.

Дважды просить мужчину не пришлось, он молниеносно подхватил меня на руки и отнес в постель, придавливая своим телом к прохладным простыням, но я, ловко извернувшись, толкнула его на спину, усаживаясь на бедра мужчины.

— Ты обещал предоставить свою мужественность для моего изучения. Я еще не все познала, — хитро сказала я, целуя бледно розовый, плоский сосок.

— Жестокая, — тихо простонал лиер, впиваясь длинными пальцами в покрывало.

Дальше я ласкала, лизала, гладила и даже легонько кусала все, до чего желала прикоснуться, заставляя мужчину стонать и изгибаться. Не знаю, сколько длилось мое развлечение, но когда мои пальцы сжались на каменно-твердом члене эльфа, он резко подмял меня под себя, разрывая тонкую ткань сорочки.

Безжалостно-сладостные губы впились в мои с бешеной страстью, заставляя забыть обо всем, кроме лиера.

— Скажи, что хочешь меня, — с каким-то отчаянием попросил эльф, упираясь членом в средоточие моей женственности.

— Хочу тебя, Натан, — уверенно сказала я, утопая в зелени его глаз.

Он проникал в меня медленно, но неотвратимо, до предела заполняя собой. В этот раз не было боли, только странная жажда, почти нужда притянуть этого невероятного мужчину еще ближе, глубже, раствориться в нем без остатка.

Он пытался сдерживаться, плавно скользя во мне, но я хотела большего, рвано двигалась ему навстречу, дергая за растрепанную косу, оставляла яркие царапины на безупречной коже.

В какой-то момент Натан сдался, с животным рыком вонзаясь в меня так, как я хотела: сильно, резко, заставляя болезненно-сладостно застонать от этого движения.

— Моя, — как заклинание шептал Натан, безудержно врываясь в меня.

Острое наслаждение сводило с ума, заставляя забыть о воспитании и стеснении. Все, что я могла — это стонать и выгибаться навстречу моему лиеру.

Зеленые глаза Натана прожигали во мне клеймо той бурей чувств, что светилась в их глубине, еще глубже погружая меня в пучину ослепительного удовольствия, что грозило сжечь меня дотла.

Вспышка оргазма накрыла меня внезапно, вознося на неведомые ранее небеса. To, что я испытывала с Шаем, не шло ни в какое сравнение с тем блаженством, в котором я витала сейчас.

В себя приходили долго: Натан так и остался лежать на мне, с трудом восстанавливая дыхание. Я обхватила ногами его ягодицы, наслаждаясь тяжестью мужского тела и каким-то щемящим чувством, от которого мы, как дети, улыбались, обмениваясь короткими жалящими поцелуями.

A потом все повторилось снова и снова, каждый раз открывая для меня что-то новое в слове близость: то дикой, полной животной похоти, то нежной, мягкой, дарящей покой, то жадной и торопливой, как будто завтрашний день отнимет у нас это волшебство.

Уснули мы под утро, утомленные, но счастливые так и не разомкнув объятий, а утро ворвалось в нашу комнату встревоженным голосом дворецкого, который настойчиво пытался не пустить к нам кого-то. И судя по голосу, этим км-то была повелительница.

— Натан? — вопросительно посмотрела я на моего лиера.

— Пусть катится домой, к Даниэлю, — проворчал мужчина, но натянул штаны, и подал мне халат, чудом уцелевший вчера.

Быстро совершив все утренние процедуры, мы оделись и поспешили на встречу Ивейне.