— Библиотека? — произнесла Юми. — Пожалуй, самый простой, но при этом самый рациональный вариант. Здесь ученики действительно могут заняться учебой.
— Согласен, — кивнул Чан. — Но при всём желании вся наша школа не поместилась бы в библиотеках.
— Если не брать во внимание библиотеку Старфилд, то наверное, — вмешался Гису. — Хотя дело не в этом. Есть что-то такое… неописуемое. Когда ты сидишь и учишься в кафешке. Или даже где-то на улице, не важно. Главное, что все заняты общим делом. И каждый чувствует ответственность за это дело. Таким образом, вполне возможно, что успеваемость даже в таких условиях будет не хуже, а может и лучше, чем просто на занятиях в школе.
— Хм. Вроде бы и да… — начал рассуждать Пак. — Но всё же не совсем понятно. Почему так происходит.
— Если бы учителя могли бы так мотивировать учеников. Если бы просто были способны заинтересовать их учебой, конечно же, общий бал вырос бы до небес. Но как правило учиться — это скучно.
— Ну да. — Кивнул Пак. — Сейчас многие это воспринимают как какое-то сплоченное действие вместе. Задание… Как игру. Как войну в конце концов. Поэтому люди горят этой идеей.
— Поэтому занятия можно проводить где угодно.
— Так-то оно так. — Заговорил Чан. — Но что-то мне подсказывает, что средний балл всё равно очень сильно упадет. А что будет, если мы дойдем до среза знаний? Как мы контрольные сдавать будем?
— Мне кажется до этого не дойдет. — Ответил Гису.
— Почему?
— Нынешний директор сделает свой ход. Иначе на срезе ему может очень больно прилететь.
— Хм. И что? Мы просто будем ждать этого? — Недоверчиво уточнила Юми.
— Нет, конечно. Мы нанесем упреждающий удар.
— Это как? Что именно мы сделаем?
— Пока рано об этом говорить. — Улыбнулся Гису и зашел в библиотеку.
Внутри его встретили полная тишина и староста класса. Все ученики сидели за столами и молча изучали учебный материал. Чан осмотрелся и удивленно хмыкнул.
— Ого… действительно учатся… И здесь тоже.
— Ну да. — Ответил староста и глянул на Гису. — К нам кстати профессор Юн недавно заходил. Преподавал сложный материал.
— О как. — Ответил Гису. — Вы его сами позвали? Иначе как бы он нашел вас.
— Да. Сами. А он с радостью согласился. Сказал, что удивлен нашей тягой к знаниям, несмотря на обстоятельства.
— Ага. Похвально. — Довольно покивал Гису. — Надо бы и остальным передать вашу идею. Это может помочь. Только наглеть тоже не надо. Думаю, учителя, те кто согласятся, могут приходить и преподавать только самый сложный материал.
— Ну, да. Я тоже так подумал. — Согласился староста.
— Хорошо. Тогда не будем вас отвлекать. — Произнёс Гису.
Хегай развернулся и молча направился к выходу, на ходу взглянув на учеников. Те смотрели на него. Поднеся палец к носу, он с улыбкой взглянул на то как ребята повторяют его жест, а затем кивнул и вышел.
Не думал я, что подобная ситуация когда-нибудь произойдет. Но… как показала жизнь — всякое бывает.
Я прямо сейчас сижу в нашем классном кабинете, в школе Дайвегу, и для меня индивидуально проводят занятие по физике.
И, откровенно говоря, учитель выглядит крайне недовольным. Только вот мне не понятно, что больше его раздражает? Что на уроки никто кроме меня больше не пришел? Или то, что я вообще пришел, и ему теперь пришлось проводить урок? Или, может быть, он именно меня невзлюбил? А кого-нибудь другого он был бы рад видеть. Наверное, всё вместе…
— Господин Хегай… — проскрипел учитель Шивон. — Вы внимательно меня слушаете? А то, как вы могли заметить, вы тут единственный ученик. И очень странно, если единственный ученик будет отвлекаться… не понятно на что!
— Да-да, учитель. Я очень внимательно слушаю. — Почему-то именно в этот момент мне очень сильно захотелось посмеяться. Но я, к счастью, смог сдержать этот позыв и, стиснув зубы, продолжил сидеть не шелохнувшись.
— Надеюсь на это. — Буркнул Шивон и продолжил что-то писать на доске.
Не знаю из-за чего именно. То ли из-за того, что Шивон постоянно спрашивал и отвлекался на меня, то ли из-за того, мне самому нельзя было отвлекаться, так как учитель сразу это видел, а мысли мои были совсем о другом. Но по итогу урок тянулся невероятно долго. Это тот самый случай, когда ты, проработав в поте лица три часа, смотришь на время и узнаешь, что прошло только пятнадцать минут. В общем, крайняя степень возмущения…
Когда наконец-то прозвенел звонок, я вышел в пустые коридоры и невольно улыбнулся.
— Прикольно. — Произнес я и направился к лестнице. — В столовую что ли зайти? Когда я ещё с таким столкнусь?
На лестничном проеме я совершенно случайно встретился с ещё одним учеником. Возможно, это был единственный школьник, который сейчас присутствовал здесь помимо меня. И он делал это вынуждено.
— О, Гису! А ты что тут делаешь? — Искренне удивился Куанг. Именно его мать всё это и затеяла с директором. И она стояла во главе родительского комитета. И чтобы не вызывать никаких подозрений раньше времени, было принято такое решение относительно Куанга.
— Привет. Дела у меня здесь. Сегодня пришлось посетить уроки. — Усмехнулся я.
— Понял. Блин, я думал, что единственный ученик, как и до этого. Как же сложно сидеть так на уроках… — начала жаловаться он.
— Понимаю. Теперь понимаю. — Усмехнулся я. — Слушай. Мне надо кое-что проверить. Пока ещё есть такая возможно. Поэтому ты давай крепись. Деваться некуда. Если что после уроков поговорим. Хорошо?
— Идет. — Ответил он и расстроенно поджал губы. Парню явно не хватало общения.
Я направился дальше, разглядывая пустые коридоры. Остановился возле окна и посмотрел на задний двор, где не так давно стояла башня из монет. Тогда совет ЮЧП интересно придумали с ней.
— Хм. Может действительно заставить чиновника построить башню? Да не-е… это будет слишком жестко…
Пройдя дальше, я остановился напротив кабинета директора. Там сейчас находился новый директор школы и оттуда доносился недовольный голос. Судя по тому, что это был монолог и на вопросы директора никто не отвечал, он разговаривал по телефону. Ну либо у него крыша поехала, но до этого ещё рановато…
— А я что? А мне что прикажете делать⁈ Да вы понимаете, что в школу просто никто не приходит⁈ Да! Учеников нет! А я откуда знаю⁈ Их спросите! Просто пусто… никого. Совсем! Один только ходит! Рано или поздно это вскроется. Я не могу подобное долго скрывать. Да…
В этот момент в кабинете возникла тишина. По всей видимости, директор слушал чьи-то указания. А спустя несколько минут, он снова продолжил говорить, но в его голосе уже слышалось гораздо меньше паники. Хотя нотки мольбы и отчаяния присутствовали.
— Да? А это сработает? Н-ну, ладно… Надо будет действовать жестко. Иначе… Да вы правы, родителям не стоит пока что знать. Только после того, как мы подготовимся. Понял. Сделаю!
В этот момент я прошел дальше, чтобы случайно ни с кем здесь не столкнуться.
В целом, всё ожидаемо. Директор не собирается просто так сдаваться и выставлять себя виноватым. Вместо этого он наоборот пойдет в атаку.
Но что он предпримет?
Этого я не знаю. Но мне и не нужно.
Я буду действовать согласно намеченного плана. А значит, мне следует ударить на упреждение. Но бить я буду наверняка… С самого верху!
Ведь война только начинается…
Ко Ри подошел к кассе и поставил свою корзину. Достав из нее не хитрый готовый ужин и бутылку соджу, он молча кивнул уже знакомому продавцу. Тот так же молча кивнул, отбил продукты и принял оплату.
Мужчина собрал покупки в пакет, спокойно прошел к выходу.
Так усталой походкой он двинул по улице, на ходу достав пачку сигарет и думая. Думая о прошедшей смене, мужчина закурил и сморщился от понимания, что завтра все снова повторится.
— Надо было слушать маму и учиться, — с усталым вздохом произнес он.
Мужчина затянулся, покачал головой и задумчиво взглянул на пакет у себя в руках, где грело душу наличие бутылки соджу. несколько секунд подумав, он огляделся и задумчиво произнес:
— Надо бы найти место потише… А то как-то неудобно.
Кивнув своим мыслям, он сменил привычный маршрут и свернул в узкую улочку. Пройдя несколько десятков метров, он свернул и достал бутылку. Искренне стесняясь того, что в начале дня он прикладывается к бутылке, он оглянулся по сторонам, открутил крышку и сделал несколько глубоких глотков.
Отпрянув от бутылки, он сморщился, закрыл лицо рукавом, шумно втянул носом воздух, а после закрыл бутылку и снова спрятал в пакет. После этого он спокойно вышел из проулка и пошел дальше уже по другому пути.
— Ну… — произнес он на ходу, сразу повеселев. — Все не так уж плохо…
Ко Ри не был высококлассным специалистом и являлся обычным рабочим на заводе. Однако смены в ночь его сильно выбивали из колеи. Мужчина хоть и был холост, без детей, но денег все равно хватало впритык. Поэтому самые дорогие смены в ночь его сильно выручали.
— Еще бы платили нормально, — с тяжелым вздохом произнес он.
Мужчина по дороге домой свернул еще раз и приложился к бутылке, поэтому, проходя мимо парочки дорогих невысоких домов, не сразу обратил внимание на двух парней, что шумно что-то рисовали на асфальте, прямо на дороге.
— Ей, мелочь! — крикнул он им. — Вы хоть за машинами следите!
Парочка оторвалась от своего занятия и удивленно уставилась на него.
— Чего глазами хлопаете⁈ Не видете — это дорога! А если машина не заметит и переедет⁈
Мужчина подошел к ним и, наконец, заметил, что они заняты вовсе не рисованием.
— Это что? — спросил он, обнаружив под ногами не цветочки, солнышко или на худой конец ругательства, а строчки с цифрами.
— Дискриминант, — пожал плечами один из мальчишек.
Ко Ри огляделся и понял, что асфальт покрыт примерами, причем некоторые выглядели даже для него, закончившего школу, сложными.
— Вы… чего тут делаете?
— Так, классную работу, — ответил второй и потер нос рукой, отчего на нем осталось белое пятно.
— А чего не в школе? У вас же уроки должны быть.
Ребята переглянулись.
— А у нас карантин! — тут же придумал первый. — В школе директор слабоумием заболел.
Ко Ри усмехнулся, поглядывая на двух ребятишек и произнес:
— Карантин, как же… И что? Заразно?
— До-о-о-о! — закивали ребята, делая большие глаза, явно переигрывая. — Очень!
Работяга тихо рассмеялся, а затем произнес:
— А чего не в тетрадке? На бумаге, за столом удобнее же.
— Скучно, — буркнул один из ребят. — А так веселее. Мы на скорость делаем. Кто быстрее.
— Учеба — это всегда скучно и сложно, — вздохнул Ко Ри. — Не бывает, чтобы весело…
— А это кому как, дядь, — с улыбкой произнес парнишка с мелом на носу. — Нам весело. Как представим людей, что это увидят, и лица их — весело. Вон, у вас тоже лицо озадаченное было. Классно ведь!
Работяга задумчиво поджал губы, потянулся было к пакету, но одернул себя.
— Ладно, дело ваше. Но с дороги уйдите, — указал он на тротуар на той стороне и замер. Пешеходная дорожка уже была покрыта примерами.
— Там места нет, — шмыгнул носом парень с белым пятном. — Кончилось.
Мужчина почесал щетину, а затем произнес:
— А на стенах не пробовали?
— С земли дождь смоет. Со стен тоже, но видно будет долго, — ответил первый. — Не хочется сильно гадить.
Работяга усмехнулся, а затем произнес:
— Знаете, на чем еще можно писать? Для этого даже мел не нужен.
— На чем? — хором, с подозрением спросили мальчишки.
— На грязных машинах, — ответил он, подмигнул и пошел дальше, махнув ребятам на прощание.
— А она точно здесь остановилась? — обратилась Цои Кёнхи к Чану.
Они поднялись на лифте на двенадцатый этаж гостиницы и встали напротив номера двенадцать, двадцать четыре.
— Точно, — буркнул Чан и уставился на точно такую же дверь, как и все остальные, словно ожидал там что-то ещё увидеть.
— Мне вот даже интересно, как тебе это удалось, — перейдя на шепот, произнесла актриса. — Ну, как ты узнал, где она остановилась? Даже номер точный выявил.
— Честно говоря, было не сильно сложно. Интернет, телефонная книга, пару звонков… Человек… — тут Чан задумался, а спустя несколько секунд продолжил говорить. — Человек, который как бы мой наставник, и не такое проделывал.
— Да? Заинтриговал. Что это за человек такой…
— Ага. Если бы ты знала, какие вещи он проворачивает, то сейчас бы не удивлялась. Но для этого в данный момент нет времени. Перед нами другая задача. Надеюсь, ты подготовилась.
— Я? — округлила глаза девушка. — Нет. А как… а что я должна была сделать? И почему я?
— А кто? Ты думаешь, я буду говорить за тебя? Ты наворотила дел, тебе и расхлёбывать, — еле заметно улыбнулся Чан, а потом буквально про себя добавил: — Блин, кажется, я теперь понимаю Гису. Что он чувствует, когда нагружает меня.
— Чего?
— Да нет, ничего. Это я так. Ну что, готова?
— Нет, — сглотнув, ответила актриса.
— Отлично, — произнес Чан, мимолетно надул щеки, а потом постучался в дверь номера.
Изнутри послышался какой-то шорох, но дверь никто не открывал. Тогда парень повторил стук более настойчиво и продолжил ждать:
— Может, нет никого? — переступив с ноги на ногу, произнесла Кёнхи.
— Ты же слышишь, что есть, — Чан видел, что девушка нервничает и переживает, что в принципе логично. Но он не мог позволить всё испортить из-за какой-то неуверенности в самый последний момент. — Не переживай. Я помогу тебе и сам начну разговор.
— Да? Ну… ладно, — неуверенно произнесла она. — Спасибо.
— Ага.
В этот момент дверь наконец-то открылась, и перед ними появилась взрослая женщина в белом халате со слегка опухшим лицом. Она с недоумением посмотрела на двух молодых людей, потом привстав на носочки, попыталась заглянуть им за спины, словно там ещё кто-то должен был стоять. А потом, задрав брови, зачем-то посмотрела назад.
— Здравствуйте. А вы к кому? — начала говорить женщина. — Вы, наверное, ошиблись.
— Нет, не ошиблись, — серьезно ответил Чан. — На Коха, прошу прощения за беспокойство, — в этот момент парень поклонился, и косо посмотрев, дождался, когда Цои Кёнхи последует его примеру. — Мы здесь ради того, чтобы восстановить справедливость.
— Чего? — непонимающе проговорила женщина, находящаяся внутри номера. Она чуть выглянула в коридор и осмотрелась по сторонам. — Это розыгрыш какой-то? Извините, но у меня нет на это ни времени, ни желания.
— Нет, не розыгрыш. Постойте и послушайте. Это очень важно! — продолжил Чан. — Тут со мной одна глупая дурочка. И она хотела бы вам кое-что сказать. Уделите, пожалуйста, несколько минут.
— Чего? — повторила женщина по имени Коха.
— Эй! — возмутилась Кёнхи, поняв, что Чан её только что назвал дурочкой. — Я вообще-то тут рядом стою. И всё слышу.
— Я знаю, — невозмутимо ответил парень.
— Класс! Спасибо за помощь! — буркнула девушка и поджала губы.
— Можешь начинать, — произнес Ан.
— Прямо здесь?
Чан пожал плечами и посмотрел на женщину. Та нахмурилась, и сощурив глаза, заговорила:
— Вы не отстанете от меня, если я вас не выслушаю?
— Не-а, — покачал головой парень. — Но это не займет много времени.
— Ладно. Проходите в номер. Чего на пороге стоять…
— Спасибо.
Оказавшись в просторном номере, Коха указала им на диван, а сама села рядом в кресло.
— Так и о чем вы хотели поговорить? И откуда знаете меня? — начала говорить женщина.
— Ну… мы… — прочистив горло, попыталась заговорить Кёнхи. — Эм…
— Это касается вашего мужа и… его любовницы, — произнес Чан и замолчал.
Глаза женщины тут же полыхнули огнем, и она встрепенулась, чтобы подняться с кресла.
— Подождите.
— Вы журналисты⁈ Пошли вон отсюда! — прокричала она и указала рукой на дверь.
— Нет, вы не поняли, — спокойно произнес Чан. — Эта девушка — якобы любовница вашего мужа, — он кивнул головой в сторону актрисы. — Её зовут Цои Кёнхи.
— Что?.. — сухо произнесла Коха. — Да как вам наглости хватило… Убирайтесь… — тихо, но находясь на грани, проговорила она.
— Погодите… — начал Чан.
— Просто убирайтесь!
— Я не спала с вашим мужем! — резко вставила Кёнхи.
— Что? Как вы смеете врать мне прямо в лицо⁈ Это он вас подговорил? Боже… какая же жалкая попытка, — на глаза женщины начали накатываться слезы. Но она стиснула зубы и попыталась сдержать этот порыв слабости. — Я сказала, убирайтесь! Я не хочу ни видеть, ни слышать… ничего, что касается этого подлеца!
— Это правда, — проговорила актриса. — Я… я выдумала эту историю… — она сделала паузу и глубочайший вдох, после чего шумно выдохнула и продолжила: — Не знаю, зачем… думала, мне это чем-то поможет для карьеры. Но я ошиблась. А ваш муж… он тогда был просто слишком пьян, чтобы хоть что-то понимать. Но у нас ничего не было.
— Что? Это бред…
— Нет. Ну, то есть… это действительно звучит как бред, — начала запинаться Кёнхи от волнения. — Но это правда.
— Я не верю! — настаивала на своём Коха. — Глупая и бесполезная попытка… Ро… пал ещё ниже в моих глазах.
— Да. Жизнь иногда бьёт очень больно. В такие моменты, кажется, что море чувств пересохло, а от былой пылкой страсти остались лишь угли… даже зола, — заговорил Чан. — Но… знаете, что я понял? Даже я за свою короткую жизнь смог уловить эту суть… за своё счастье надо бороться. Огонь снова можно распалить. Море вновь наполнить. Пусть по капле. Пусть это будет не сразу. Но по-другому и не бывает. Однако к этому придется приложить усилия.
— Для чего вы всё это мне говорите⁈ — сквозь зубы прошипела Коха.
— Хм, — Чан слабо улыбнулся и с толикой печали взглянул на женщину. — Я хочу сказать, что строить счастье сложно. А счастливая жизнь это всегда тяжело. У вас хорошая семья. Любящий муж. Жизнерадостные дети. Но прямо сейчас всё это рушится. Только вот… вы видели своего мужа? Его состояние? Я видел. И знаю, о чем говорю. Он искренне жалеет. Он убит горем. Он не хочет терять свою семью. Вы спросили меня, для чего я это всё говорю. Я отвечу, — Чан выждал некоторое время, продолжая смотреть в глаза женщине. — Даже если бы ваш муж действительно совершил бы эту чудовищную ошибку. Я бы вам сказал, что это плохо, это очень тяжело, может быть, это даже неправильно с вашей стороны, но я бы посоветовал простить его.
— Что?.. — сухо произнесла Коха.
— Даже если бы это было правдой. Дело не в поступке. А в его отношении к этому. К сожалению, такое случается. И не всегда… но иногда после подобных испытаний семья лишь крепнет, словно закаляется. И люди понимают цену того самого счастья. Это всегда тяжело. Но иногда надо давать второй шанс.
Лицо женщины искривилось, и на нем появилась горькая усмешка. Она хотела было что-то сказать, но вместо этого грустно покачала головой.
— Не все его заслуживают. Второго шанса. Но конкретно ваш муж не хотел ничего подобного. Он слишком наивен. И им воспользовались.
Женщина сглотнула и перевела взгляд на актрису, которая в свою очередь всё это время смотрела вниз, не поднимая головы.
— Ну и напоследок скажу, что ваш муж не знает, что мы здесь, — продолжил говорить Чан. — Скажу даже больше. Он вообще ничего не знает о нас и об этой ситуации. Он уверен в своей вине… ведь мы ему ничего не сказали и в первую очередь решили пойти к вам.
— А вы… — слегка растерялась Коха. — Вы вообще кто такие?
— Я просто человек, — улыбнулся Чан. — А ещё… я представляю того, кто решает самые разные вопросы и проблемы любой сложности. И так уж получилось, что наши интересы пересеклись. Я узнал правду об этой ситуации и решил поведать её вам. В подобное может быть сложно поверить. Но всё это правда. Скажи что-нибудь! — парень обратился к актрисе и потряс её за плечо.
— Всё это — правда, — не поднимая головы, произнесла Кёнхи. — Я готова пройти какие-нибудь ДНК тесты, если такие существуют… или… ну, там… детектор лжи, — она помедлила, после чего подняла заплаканные глаза и посмотрела на женщину. — Простите меня! Пожалуйста…
— Наверное, у вас есть ещё вопросы… — произнес Чан, глядя на Коху. — Можете поговорить с ней, — кивнул он на молодую актрису. — А потом… нам предстоит ещё одно дело.
— А откуда ты знал, что его не окажется дома? — проговорила Коха, обращаясь к Чану.
Они приехали к ним в дом, но На Ро Ги там не застали. После того, как женщина поговорила с актрисой и окончательно убедилась в том, что её муж просто балбес, но не изменщик, она обрадовалась и сама начала собираться, чтобы поскорее отправиться домой.
Однако Чан сразу предупредил её, что она, скорее всего, не застанет своего мужа дома.
— Я, конечно, не был уверен, но… — начал отвечать Чан. — Как я и сказал до этого, я видел вашего мужа. Видел его отчаяние. Поэтому и предположил, что он будет пить.
— Поняла, — нахмурилась женщина. — Спасибо, что… спасибо за помощь, Чан.
— Я рад, что мне удалось помочь, — улыбнулся парень. — Пойдемте. Кажется, я знаю, где искать вашего мужа.
Спустя минут двадцать они добрались до того самого бара, где Чан уже пересекался с На Ро Ги. И он оказался там же. За той же самой барной стойкой, всё так же напиваясь. Чан попросил Коху вместе с актрисой подождать его на улице.
Он сел на соседнее сиденье и внимательно посмотрел на кинокритика.
— Опять ты? — тот заметил его взгляд и недовольно скривился. — Проваливай.
— Значит, ещё не успел напиться, раз узнал меня, — улыбнулся Чан.
— Тебе какое дело, пьян я или нет?
— Мне всё равно, — спокойно ответил парень, — А вот ваша жена может оказаться недовольна.
— Чего⁈ Слышь… парень. Ты палку-то не перегибай! А то я ведь человек добрый, но и у меня терпение может закончиться!
— Не кипятитесь, — Чан примирительно выставил руки вперед и снова улыбнулся. — Дело в том, что на улице вас ждет ваша жена.
— Чего? — лицо кинокритика вытянулось, а сам он словно бы протрезвел… окончательно. — Врешь, гаденыш! На больное место давишь?
— Да нет же. Я серьезно. Но там и Кёнхи тоже. Если что… это я так. Решил вас предупредить.
— Кто? — не понял он.
— Ну та самая актриса, с которой вы якобы переспали на кинофестивале. Но! Погоди-те. Выслушайте! — Чан увидел, как поменялся в лице На Ро Ги, и сработал на опережение. — На самом деле у вас с ней ничего не было.
— В смысле? — тут же растерялся он. Подобное заявление просто выбило мужчину из колеи, и он молча замер с раскрытым ртом. — Это как?
— Дело в том, что после вашего рассказа некоторые вещи мне сразу же показались странными. Например, то, что вы и сами-то толком ничего не помнили. Но были точно уверены в измене. В общем, я нашел девушку и заставил рассказать всю правду. В подробностях. Она призналась, что просто пыталась шантажировать вас.
— Чего-о-о⁈ — поднялся с места На Ро Ги. — Ты сейчас не шутишь⁈ Так эта чертовка… прибью!
— Тише-тише, — попытался успокоить его Чан. — Лучше подумайте о том, что ваша жена ждет вас на улице. Вы сохраните свой брак. Свою семью… Разве не это сейчас главное.
— Ты… ты прав, — мужчина сглотнул и начал учащенно дышать. — Где Коха? Мне надо её увидеть? Это правда?
— Да. Она прямо на улице.
На Ро Ги быстрым шагом направился на выход, и как только он оказался на улице, тут же раздался выкрик.
— Любимая! Я так рад тебя видеть. Ай! За что⁈
— За мои слезы! Кабель несостоявшийся! — раздался яростный ответ.
А когда Чан вышел из заведения, он застал картину, как два взрослых человека обнимаются. Женщина всхлипывала. А мужчина гладил её по волосам, спине и что-то шептал на ухо.
— Ну вот, — улыбнулся Чан и заговорил после того, как к нему подошла Кёнхи. — Сделали хорошее дело.
— Странный ты. Тебе-то это зачем надо было? — произнесла девушка. — Нет, конечно, ты молодец. Но… просто странно. Кто в наше время делает хорошие дела и радуется этому?
— Во-первых, — начала говорить Чан. — Такие люди есть. А во-вторых, я это делал не просто так, но если бы у меня была возможность просто помочь людям. Почему бы и нет? — пожал он плечами.
— Хм. Ну не знаю. Но теперь у меня другой вопрос.
— М? Слушаю.
— Зачем я здесь? Если у них и так всё хорошо. Честно говоря, я бы не хотела лишний раз видеться с На Ро Ги.
— Боишься? Стыдно? Понимаю, — улыбнулся Чан. — Но ты обязана извиниться перед ним.
— Эх… — вздохнула актриса. — Ладно. Согласна… наверное, так будет правильно. Но у меня ещё один вопрос.
— Какой? — уточнил Чан.
— Я же буду сниматься в вашем сериале? Ты же не обманул меня? Чан…
— Посмотрим, — парень пожал плечами. — Погоди пока здесь. Мне ещё предстоит переговорить с На Ро Ги. А потом и по тебе решим.
Мун Хё На надвинула кепку и спокойно пошла по торговому центру, искренне надеясь на то, что ее никто не узнает.
Пройдя мимо бутиков, магазинов бытовой техники и большого отдела с красивыми сладостями, она вышла к небольшому фонтану. Усевшись на скамейку, она вытянула ноги и начала разглядывать людей.
Парочки, что шли за руку, родители с детьми.
Девушка разглядывала всех, просто сидя и наблюдая за ними. Вот девушка улыбается парню, что-то обсуждает с ним, но постоянно косится на бутик, где на витрине манекен с дорогущей сумочкой. Чуть в стороне девочка упирается и не хочет идти с матерью. Еще немного и она разревется прямо тут. А у входа не торопясь шла пожилая парочка.
Сморщенный дедулечка выставил локоть, чтобы за него держалась старушка. Они шли, о чем-то тихо переговариваясь, но взгляды их были не на магазинах, а на обстановке. Они смотрели на стеклянный потолок, на колонны, что подпирали его. На лестницы и фонтан. Старушка показывала ему пальцем на лавочку, что-то говорила. Старичок с улыбкой мотал головой, и они шли дальше.
«Наверное, уговаривала передохнуть», — подумала Мун Хё На и нахмурилась от ощущения зависти.
Немного посидев с этой мыслью, девушка удивленно поняла для себя, что завидует такой старости.
Тут ее взгляд снова вернулся к входу, и она удивленно приподняла брови, обнаружив там молодого парня с девушкой под руку. Они шли, о чем-то весело разговаривая, а потом направились к магазину со сладостями.
Мун Хё На не обратила бы на них внимания, если бы не тот факт. что парня она знала. Это был ее бывший парень, с которым они встречались до того, как она решила сделать карьеру актрисы.
Девушка проследила за парочкой взглядом, затем поднялась и спокойно пошла за ними.
Сама не зная зачем, девушка пристроилась рядом, через стеллаж с шоколадными конфетами, и молча слушала рассуждения парочки о имени для будущего ребенка.
Пока они это все обсуждали, девушка бессмысленно брала в руки шоколадки, вертела их и ложила на место. А когда ее бывший со своей девушкой наконец выбрали покупки и двинулись к кассе, она прошла мимо и остановила свой взгляд на его пальцах.
Там было кольцо.
Мун Хё На вышла из магазина первой, вернулась на лавочку и снова уставилась на вход, задумчиво смотря на входящих людей.
Настроение вконец испортилось.
Излюбленное занятие актрисы в свободное время перестало приносить удовольствие.
Может быть, из-за недовольства чужим счастьем, а может быть, из-за обнажившегося одиночества.
Динь-дилинь!
От звонка телефона она вздрогнула. Вытащив его, она удивленно обнаружила контакт Йонг.
— Слушаю, — произнесла она, приняв вызов.
— Я пытаюсь составить планы на сегодня, — произнес голос в трубке. — Тренировка будет или отложим?
Девушка несколько секунд обдумывала, после чего произнесла:
— Если выдашь оригинальную идею — да.
Молчание в трубке затянулось на несколько секунд, после чего Пак ответил:
— Прогулочный катер. Сегодня вечером. Огни, река, уединение.
— Молодец. Хороший выбор, — спокойно ответила она.
— Мне надо готовиться? — спросил Пак. — Цветы и прочее?
— Смотри сам, — вздохнула девушка. — Посмотрим, что у тебя получиться.
— Понял. Восемь, я заеду на такси, — ответил Йонг.
— Буду ждать, — ответила Мун Хё На, хмуро наблюдая спину бывшего и его супруги.
Йонг вышел из машины, обошел ее и открыл дверь для Мун Хё На.
Та вышла с букетом и с улыбкой произнесла:
— Цветы — это приятно, — с легкой улыбкой произнесла актриса. — Но это точно не первое свидание.
— Ну, у нас ведь не первая тренировка, — пожал плечами Пак. — Вот я и подумал, что это может быть уместным.
Актриса поднесла к лицу букет, втянула носом аромат и кивнула.
— Будем считать это небольшой лестью с твой стороны.
— Хорошо, — хохотнул Йонг и приглашающим жестом указал на причал. — Судно нас ожидает.
Девушка взглянула на небольшой прогулочный катер и с подозрением посмотрела на Пака.
— Ты это потянешь? Катер небольшой, билеты дорогие скорее всего.
— Сэкономил со школьных обедов, — хмыкнул Йонг. — Сейчас не сезон. Слишком холодно, поэтому у них скидки. Да и время точно не ходовое.
— Зря. Ночью город очень красив, — вздохнула Мун Хё На.
Парочка прошла на катер, уселась в мягкие кресла на корме и прикрылась выданными специально для таких гостей пледами.
— Блин, это потрясающе, — вздохнула актриса, когда катер отчалил.
— Ты про прогулку?
— Скорее про сервис. Пледы, открытый воздух…
— Обещали горячий чай еще, — задумчиво произнес Пак, оглядев катер. Мест было не больше двадцати, и на нем были только они. Рассказывать, что он выкупил все места на катере, парень не стал.
— Вот это было бы просто замечательно, — кивнула Мун Хё На.
Разговор утих, и оба спутника уставились на окружающие их пейзажи ночного города. С фонарями, со светом фар, подсветкой мостов. Так продолжалось минут десять, пока им не принесли две толстостенные кружки с горячим напитком.
— Ты сегодня какая-то странная, — нарушил тишину Пак и пригубил обжигающего, горячего чая, который исходил паром.
— Почему ты так решил?
— Молчишь, мало улыбаешься. Даже с цветами я, признаться, ожидал более бурной реакции.
Девушка грустно улыбнулась, покосилась на букет, что лежал рядом, а затем произнесла:
— Букет прекрасный. Ощущение, что его собирал настоящий флорист. И по цвету, и по аромату — выше всяких похвал.
— Знакомый увлекается флористикой, — кивнул Пак, не став вдаваться в подробности, откуда и сколько стоил букет.
— Передай твоему знакомому благодарность. А по поводу настроения… Есть над чем задуматься.
— Проблемы? — уточнил парень, грея руки о горячую кружку.
Девушка вздохнула, покосившись на мост и мотнула головой.
— Скажем так, это не проблема, а сложность.
— Расскажешь? — спросил Йонг. — Не навязываюсь, но если проблему произнести вслух, то это половина ее решения.
Мун хё На задумчиво пригубила чай, затем поджала губы и с грустью начала рассказывать:
— Еще до того, как я начала по-серьезному заниматься актерской деятельностью, мне очень… Мы встречались с парнем. Он мне очень нравился, и я ему тоже. Он грезил семьей, детьми… А я…
Девушка умолкла, и Пак продолжил за нее:
— А ты грезила сценой, славой и ролями в популярных фильмах.
— Да. Грезила и более того — добивалась. Не сказать, что это было просто. Сложностей хватало, но я шла к своей мечте и…
— Ты с ним рассталась?
— Да. Скажем так, это было обоюдно. Я чувствовала, что он меня тормозит, он понимал, что я никогда не буду его, если я на сцене. В общем, разошлись.
— А сейчас что случилось?
— Я увидела его в торговом центре с другой. Сама не знаю, что на меня нашло, но я пошла за ними и подслушала, что у них будет ребенок. А еще у него и нее обручальные кольца на пальцах.
— Вот как… — поджал губы Пак. — Ты почувствовала ревность?
— Нет, — спустя пару секунд ответила Мун Хё На. — Я долго думала об этом и поняла, что это была не ревность.
— А что тогда?
— Зависть, Йонг… Это была зависть.
Девушка умолкла, пригубила чая и подняла взгляд на подсвеченный мост, что проплывал над их головой.
— Понимаешь… Я звезда. Меня узнают на улицах, фотографируются. Мое лицо многие называют эталоном красоты. Я неоднократно читала и слышала вживую, как мою фигуру называют идеальной. Но при этом у него уже дети, семья, а я…?
Пак молча рассматривал девушку и не спешил ее перебивать, прекрасно понимая, что ей надо выговориться. Мун Хё На же тяжело вздохнула и умолкла, провожая взглядом удаляющийся мост.
Наконец, она перевела взгляд на спутника и спросила:
— Сколько стоит счастье, Йонг? Как думаешь?
Пак тяжело вздохнул, глядя на девушку и произнес:
— Не правильно ставишь вопрос.
— В смысле?
— Сколько и кому надо заплатить, чтобы почувствовать себя счастливым? Примерно так.
Мун Хё На грустно улыбнулась.
— Столько труда… столько нервов положено на то, чтобы сделать карьеру и стать звездой… Для чего все это?
— Я так полагаю, что для денег и ощущения собственной значимости.
— Так сколько денег надо, чтобы почувствовать, что ты добился. Есть где-то точка, когда можно выдохнуть, остановиться и произнести: «У меня получилось!»?
Пак промолчал. Девушка тоже умолкла и перевела взгляд на ярко освещенную улицу.
— Если остановишься — все пойдет коту под хвост, — задумчиво произнес Йонг.
— Знаю. Поэтому и грущу, что не понимаю, куда и зачем двигаюсь.
Снова повисла пауза. Минуты три и он, и она смотрели на проплывающие улицы и приближающийся очередной мост, после чего Пак вздохнул и произнес:
— Меня всю жизнь готовили. Готовили, чтобы я принял семейное дело, — начал он, разглядывая мост. — Этикет, образование, учеба. Все распланировано. Когда, куда, зачем. Спорт, вкусы, стиль одежды, еда. Все было регламентировано.
— Заставляли?
— Не помню, чтобы меня заставляли, — мотнул головой Пак. — Просто оно как-то само… Нет, не так. Я никогда не думал, что может быть по-другому. Я считал это нормой.
Мун Хё На взглянула на Йонга. Тот хмыкнул и произнес:
— Когда тебе говорят, что ты лучший, что ты самый самый на протяжении всего детства, у тебя волей или нет складывается впечатление, что ты действительно особенный. Но есть нюанс… — парень пригубил горячего чая и продолжил: — У тебя две руки, две ноги и одна голова, которой надо думать, а не складывать в нее еду.
— Обычно такие люди становятся избалованными сынками… — пожала плечами Мун Хё На. — Как ты этого избежал?
— Пока сам не понимаю, но… как-то вышло, — пожал плечами парень. — В какой-то момент произошло… Нет. В какой-то момент произошел Гису Хегай. И все перевернулось с ног на голову.
— Знакомая история, — тихо произнесла актриса.
— И вдруг все, что в меня вбивали… Как-то…
— Потеряло смысл?
— Нет. Оказалось совершенно не тем, чем мне казалось до этого, — грустно улыбнулся Йонг. — И чем дальше, тем все сильнее меняется то, что я считал нормой. Я начал себе задавать очень неудобные вопросы, на которые у меня нет ответа.
— Например? — подняла одну бровь Мун Хё На.
— А что я люблю? Допустим, из еды. Я пробовал все кухни мира, но какое блюдо я люблю? Не то, что самое дорогое, или блюдо, что нахваливают гурманы. Что я сам люблю? Что мне нравится?
Мун Хё На несколько секунд молчала, после чего спросила:
— И какое блюдо ты любишь?
Пак грустно улыбнулся и произнес:
— Пока я пришел только к тому, что я вообще еду не люблю. Мне нужно, чтобы блюдо было питательным, сбалансированным и полезным. Вкус не так важен…
Тяжело вздохнув, парень поднял голову к проплывающему над ними мосту и произнес:
— Я так долго жил «как надо», что теперь не знаю как жить «как хочу».