tmp0

Говорящая голова 1:

— Младшую дочь Пайка, четырнадцатилетнюю Бетани выписали из больницы. Ее забрали родственники. Власти говорят, она отделалась легкими ожогами.

Говорящая голова 2:

— Атаки на лаборантов разгораются. Заместитель директора Федерального бюро расследований и директор оперативной группы по защите ученых Томас Фейн с нами в студии, чтобы рассказать о том, что делают власти для стабилизации положения. Спасибо, что пришли, мистер Фейн. Расскажите, пожалуйста, чем занимается оперативная группа, чтобы остановить террористов.

Мистер Фейн:

— Всегда приятно оказаться здесь, Гейб. Позвольте начать с заверения в том, что мы работаем круглосуточно и хватаемся за любую зацепку. У нас большой штат, и все сотрудники анализируют каждую поступающую улику.

Голова 2:

— Сколько человек у вас работает над этим?

— Ну, это засекреченная информация, но хочу заверить вас в том, что ФБР выделило все необходимые ресурсы, и они обширны.

Голова 1:

— У вас есть какие-то зацепки по последней атаке?

— Есть, Кайл. И мы убеждены, что сможем задержать людей, ответственных за этот террористический акт.

— Вы можете объяснить, почему атаки продолжаются и учащаются, даже притом, что были проведены аресты, а правительство США делает все, чтобы защитить ученых и их лаборатории?

— Не секрет, Кайл, что когда атаки начались, их проводил один-единственный террорист. Как вы знаете, сейчас число нападений увеличивается за счет других убийц.

— Мистер Фейн, будет ли справедливо охарактеризовать атаки, как революцию?

— Ну, это довольно громкие слова, и я бы не хотел слишком тревожить ваших зрителей, Кайл. Наша оперативная группа располагает всеми необходимыми ресурсами, и мы уверены, что возьмем ситуацию под контроль в ближайшем будущем.

— Спасибо, мистер Фейн.

— Всегда к вашим услугам, Кайл.

Голова:

— Мы вернемся через 30 секунд.

Роб выключил телевизор. Они с Линди слушали мягкое мурлыкание Джиггерс, не говоря ни слова. Наконец, Линди сказала:

— Я считаю, это слишком опасно для тебя.

— Я занимаюсь опасными делами уже много лет, как ты знаешь.

— Да, занимаешься. Но риск впервые исходит от твоей собственной организации.

— Я тебе разве не показывал, как меня прошила пуля одного нашего новичка? Смотри, там до сих пор есть шрам, — сказал Роб, закатывая левый рукав.

— Миллион раз. И нет там никакого шрама. Будь серьезен. Ты знаешь, о чем я.

Роб слегка улыбнулся.

— Ты права насчет опасности, но неправа, считая, что это слишком рискованно. Меня не поймают; нас не поймают. Разве мы хотим неприятней?

2.

Роб подъехал на своем невзрачном голубом «форде» к посту службы безопасности и показал охраннику удостоверение, как делал это тысячу раз до этого.

— Доброе утро, агент, — последовало стандартное приветствие охранника.

— Доброе. Изумительный день, а?

— Не то слово.

И ворота медленно открылись, впуская Роба в самое охраняемое учреждение США.

Роб припарковался на закрепленном за ним месте и прошел к лифту с портфелем в руке. Он активировал лифт своей карточкой и бесшумно поднялся на 12-й этаж. Он прошел по ничем не примечательному серому холлу, кивая и желая доброго утра встреченным сотрудникам, пока не дошел до маленького, уединенного офиса. Его должность открывала ему доступ к файлам в базе данных по всем делам об Атаках на лаборантов.

Несколько лет назад агентство очень много инвестировало в компьютерные технологии и теперь, за исключением особенно сложных улик, каждый лоскуток, каждая бумажка, каждая расшифровка допроса, видео- и аудиозаписи допросов и работы на месте преступлений, каждый отпечаток пальцев, каждый клочок бумаги, какой только можно отсканировать, попадал в систему. Твердые доказательства фотографировались с различных ракурсов, сканы снимков попадали сюда же.

Теперь каждый, у кого был доступ, мог ознакомиться с данными любого расследования с любого компьютера. Информацией можно было делиться, отправляя от агента агенту. Используемая шифросистема, по словам криптологов, была непробиваема для посторонних.

Роб вошел в базу.

Система действительно была неприступной. Но никакие меры безопасности не могли обеспечить защиту от тех, кому предоставлялся доступ к файлам.

3.

Мэтт проверил почту. 732 новых сообщения.

«Что за чертовщина?» — подумал он. Каждый день он получал множество писем, потому что был подписан на множество рассылок, но накануне он проверил ящик, прежде чем идти спать. Он никак не должен был получить больше тридцати-сорока сообщений наутро.

И это было далеко не все. Он не мог сказать, сколько понадобилось бы времени, чтобы скачать файлы. Некоторые из которых были очень большими. Судя по размерам, возможно, в них содержалась графика. В именах файлов не угадывался особый смысл. Они походили на даты с какими-то дополнительными кодировками. Первым желанием Мэтта было остановить закачку, но что-то заставило его посмотреть, с чем же он все-таки столкнулся. Он сидел и потягивал утренний кофе, подумывая над тем, не завалили его спамом на каком-то циклопическом уровне. Но все равно продолжал скачивать письмо за письмом.

Он открыл файл из первого письма:

«Дело 02-02-04 А5 27

Конфиденциальный ограниченный допуск к информации

Жертва: Уоллес Марш

Раса: белая

Пол: мужской

Возраст: 64

Причина смерти: травма мозга

Жертва подверглась повторяющимся пыткам электрошоком. Найдена с проводами, введенными в анус и пенис (см. фото 02-02-04 стр. 7-16)

Убийца: неизвестен»

Мэтт открыл другое письмо. Здесь его ждала фотография женщины, запертой в блоке с заслонками на ферме год назад.

В следующим файле были фотографии отпечатков пальцев, связанные с другим убийством. Мэтт открыл еще несколько писем и понял, что ему достались все документы ФБР, относящиеся к Атакам на лаборантов.

За пару лет до этого Мэтт завел несколько адресов электронной почты и сейчас переслал часть огромного количества писем на эти ящики. Мэтт закрыл вентиль и увлажнитель печи, вышел на улицу, сел в свой пикап и поехал в город.

4.

«Новости в девять» начались с закадрового голоса, сопровождавшего движение камеры в направлении идеально симметричного лица телеведущего. Проседь на висках придавала его образу должной мудрости и честности. Он поднял взгляд с (чистых) листов на столе и, смотря в камеру, начал читать с автосуфлера:

— На Ближнем Востоке разгорелся новый конфликт. Израильтяне объявили о новом захвате Западного берега реки Иордан. А на национальной арене крупный скандал. Сотни секретных документов ФБР, касающихся Атак на лаборантов, проникли в общий доступ. Подробности истории — у нашего корреспондента в Вашингтоне Синтии Вонг.

На экране показалась привлекательная азиатка, стоящая на ступенях здания ФБР:

— Сегодня десятки тысяч человек получили сотни документов, касающихся серийных убийств американских ученых-исследователей. Бюро официально называет утечку информации наиболее серьезным нарушением профессиональной тайны в истории агентства. Заместитель директора Джеймс Хант провел брифинг с представителями СМИ.

Картинка сменилась типичной пресс-конференцией в Вашингтоне.

— Сегодняшняя утечка информации — это серьезная пробоина в нашей системе безопасности. Мы инициировали расследование и скоро сообщим вам подробности, как только они появятся.

Множество рук потянулись вверх, репортеры закричали: «Мистер Хант! Мистер Хант!».

— Обнародование этой информации помешает продолжению расследования убийств?

— Разумеется, нет. Наше расследование продолжится, и те, кто совершил эти ужасные преступления, будут пойманы.

— Мистер Хант! Вы можете объяснить, почему эти убийства продолжаются? Правда ли, что агентство не в состоянии защитить ученых?

— Без комментариев.

— Мистер Хант! Не позволит ли эта утечка информации убийцам избежать наказания, оповестив их о том, что известно ФБР? Как вы считаете, секретность еще можно восстановить?

— Я бы не стал комментировать секретную информацию.

— Мистер Хант! Осталось ли хоть что-то в расследовании, что не было разослано по интернету? Хоть какую-то часть секретных данных по этому делу еще можно считать конфиденциальной?

— Без комментариев.

На экране вновь появилась Синтия Вонг.

— Источник в ФБР сообщает, что теперь у агентства почти не осталось ни малейшей надежды поймать людей, ответственных за эти убийства. Агенты, которые так долго и упорно работали над этим делом, впали в депрессию и ярость.

— Синтия, мы слышали, что многочисленные документы составляли высказывания ученых, которых допрашивали в ходе расследований. Нам сообщили, что некоторые из допрошенных, вернее, очень многие, заявляли, что жертвы получили то, чего заслуживали. Насколько это близко к правде?

— Да. Но мы не можем найти подтверждения подобных сведений. Никто из допрошенных ученых не пожелал прокомментировать эту информацию. Очевидно, они думали, что делают заявления не для протокола или что протокол останется конфиденциальным. В любом случае, они ошибались.

— Похоже на то. Потрясающе. Мы вернемся после короткой рекламы.

ЧАСТЬ XVIII

1.

Нежелательные последствия обнародования документов дали знать о себе почти сразу. Несколько подозреваемых, упомянутых в отчетах, быстро и бесследно исчезли. СМИ обратили внимание, главным образом, на конфиденциальные допросы с учеными, которые работали в лабораториях так же, как жертвы убийств. В первые дни после утечки информации почти никто из них не хотел говорить с репортерами, но когда они начали узнавать, что их коллеги обрушиваются на вивисекцию с критикой, их языки развязывались.

Ученые принялись высказываться о тщетности опытов на животных и страданиях, которые они причиняли, а также об упущенных возможностях финансирования продуктивных клинических исследований. Шум, к которому это привело, был настолько громким, что несколько членов Конгресса начали публично обсуждать необходимость проведения слушаний по поводу уместности вивисекции.

2.

Одинокая чайка кружила вокруг высокой отвесной скалы. Казалось, ее совершенно не волнует вой ветра, возвещающий о надвигающемся шторме, который заставил всех остальных птиц улететь в какую-то тихую гавань. Стив отложил газету и задумался о переменах, произошедших за последние пару лет.

Самый свежий отчет Министерства сельского хозяйства, касавшийся использования животных в лабораториях США, сообщал о том, что вивисекторы использовали немногим более миллиона зверей. Этот факт свидетельствовал о неправдоподобном снижении количества особей, исчислявшегося тридцатью миллионами всего пару лет назад. Ученые попросту начали бояться экспериментировать над животными. Те отчаянные, кто продолжал это делать, испытывали трудности с поиском людей, готовых их охранять.

Новости о зверском убийстве кого-то, связанного с опытами на животных, — будь то разводчик, водитель транспортной компании, ученый или секретарь в исследовательском центре, — стали почти рутиной. Стив был поражен тем, сколькие люди были вовлечены в эти процессы. Он никого не казнил уже больше года. Он подозревал, что в стране орудуют сразу несколько человек, вколачивающих гвозди с ярлыком «Вивер!» в лобные доли вивисекторов.

Доктора и ученые начали получать возросшие суммы на эксперименты без участия животных и во всеуслышание просили все больше грантов на подобные исследования.

Члены Конгрессы высказывались в поддержку крупномасштабных инвестиций в план Национального института здравоохранения построить сеть эпидемиологических исследовательских центров по всей стране. План был призван обеспечить работой сотрудников множества кампусов в ныне закрытых гигантских лабораториях по изучению приматов.

Планировались слушания по расследованию утечки информации из ФБР.

Другие слушания были назначены, чтобы расследовать тот факт, что Минсельхоз не ставил Конгресс в известность о безжалостных и мучительных экспериментах, которые проходили в лабораториях по всей стране. Это было наиболее комичным моментом для Стива.

Убийства сорвали завесу тайны с практики вивисекции, донеся до обывателя правду о творящемся кошмаре. Люди, не желавшие терять работу, заваливали Конгресс жалобами и требованиями. Те, кто всего несколько лет назад предлагал лечить рак у людей, принося в жертву мышей, теперь распинались о бессмысленности использования животных в принципе.

Нескольких ученых бросили в тюрьму за нарушения государственных законов, направленных против жестокости.

А недавно в пустыне были найдены двое фермеров, выращивавших рогатый скот. Их кастрировали и заклеймили каленым железом до смерти. Прошел слух, что по скотоводческому сообществу циркулирует видеозапись этих убийств.

Стив подумал о том, что нужно съездить на Бора-Бора и подольше полежать на пляже.

4.

Роб и Линди закончили возню под одеялом, и две крупные кошки составили им компанию в постели. Похоже, они считали, что зрелище зря было скрыто от их глаз.

Джиггерс села, вылизываясь, на груди Линди, а Смитти сидела на Робе.

— Значит, все хорошо? — спросила Линди.

— Ну, дело об утечке информации никогда не закроют. Тем временем кое-кто в верхушке Минздрава все еще требует, чтобы правительство отстояло несколько оставшихся лабораторий, но воля Конгресса, судя по всему, тает на глазах. Мне кажется, все уже видят зловещие предзнаменования. Вчера я слышал, что Управление по контролю качества продуктов и лекарств приняло решение проводить тесты на токсичность без использования животных.

— Это очень здорово.

— Ага. Я думаю мы застанем сход настоящей лавины. Мне тут сказали, что сети быстрого питания, торгующие бургерами, отказываются от стеклянных витрин из-за масштабов вандализма, которые им приходится переживать. Похоже, что под ударом оказались все, кто хоть как-то вовлечен в любой бизнес, относящийся к эксплуатации животных.

— Напоминает революцию.

— Это больше, чем пресса в состоянии сообщить. Следующие несколько лет будут потрясающими, я считаю.

Линди пододвинулась, не сбрасывая кошку с груди, и нежно поцеловала Роба в губы.

— Ты сделал хорошее дело. Я тобой горжусь.

5.

Мэтт сел за компьютер и нажал на кнопку «Входящие» в своей почте. Ему пришло 12 новых писем.

Одно было личным; остальные — почтовыми рассылками. Письмо было от анонима: «Спасибо. Я так и знал, что ты придумаешь, как распорядиться информацией. Похоже, тебе придется найти новую работу. Судя по всему, мы становимся нацией веганов».

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда я написал первый отрывок «Нации веганов» в 2002 году, я боялся давать его читать кому-либо за пределами узкого круга проверенных друзей. Книга ставит перед нами сложный вопрос, и я подозревал, что большинство читателей решат, что она написана для того, чтобы подстрекать людей к убийству. Но это не так.

«Нация веганов» — это версия событий, которые могут развернуться, если индустрии эксплуатации животных продолжат препятствовать независимому публичному обсуждению проблемы. Аболиционистское насилие, предшествовавшее Гражданской войне в США, должно заставить нас призадуматься. Террориста Джона Брауна называют «человеком, который убил рабство, высек искру Гражданской войны и посеял семена прав человека».

Американское и другие правительства — это бизнес-партнеры и активные участники индустрий эксплуатации животных. Правительство США спонсирует или нанимает тысячи ученых и их помощников для экспериментов на животных год за годом. Индустрия велика и имеет множество обеспеченных сторонников, таких как производители клеток, оборудования, кормов и инструментов, разводчики, редакторы журналов, в которых публикуются статьи вивисекторов. Маловероятно, чтобы кто-либо из этих бизнес-партнеров был заинтересован в нарушении статус-кво. На кону слишком большие деньги.

Это означает, что возможность рассудительных, широкомасштабных и продолжительных публичных дебатов крайне маловероятна. Нам никто бы не дал дискутировать с англичанами об их правлении или с работорговцами о правах человека. В обоих случаях потребовалось насилие.

Считается, что движение против вивисекции, предвестник современного движения за права животных, началось с 1863 года, когда Фрэнсис Пауэр Кобб узнала об экспериментах, проводимых на собаках Клодом Бернаром, и начала кампанию, призванную положить конец использованию животных в физиологических и медицинских исследованиях. Полтора столетия разговоров и увещеваний оказали такой же эффект на индустрию опытов на животных, как века разговоров и увещеваний, предшествовавшие кампании Джона Брауна.

Уже сейчас мы наблюдаем уничтожение собственности и посягательства на здоровье эксплуататоров животных; активисты забрасывают автомобили зажигательными бомбами. Рано или поздно кто-то решит, что отсутствие прогресса и растущее число животных, которым причиняют вред, оправдывают убийство. Не может ли кто-то при этом решить, что ради спасения жизней животных и людей имеет смысл превратить каждое убийство в некое кошмарное зрелище, чтобы эта акция стала максимально эффективной и вывела освободителей на кратчайший путь к цели?

Насилия, описанного в «Нации веганов», можно избежать, но результаты моих переговоров с представителями университетов по всей стране не слишком обнадеживают. Я обнаружил, что они в массе своей нечестны, корыстны и не желают нарушать статус-кво. Законодатели обязаны своим положением фармацевтам-промышленникам и оказывают безоговорочную поддержку Национальному институту здравоохранения, мотивируя это заботой о здоровье граждан. Так, сенатор от Висконсина заявил, что ограничение числа экспериментов стало бы нарушением академической свободы.

Я не вижу, чтобы кто-то внутри индустрии или в правительстве пытался выстроить диалог. Все, что я вижу, это усилия, направленные на то, чтобы задушить дебаты и воспрепятствовать публичным обсуждениям, а также неутолимую жажда большего количества подопытных животных и денег. Эта стратегия усиливает вероятность развития событий по сценарию, обрисованному в «Нации веганов».

Несмотря на то, что ученые, упомянутые в этой книге — это в большей или меньшей степени вымышленные персонажи, эксперименты, о которых я упоминаю, представляют собой приблизительные описания экспериментов, которые проводятся в эти минуты. Сайты вроде Национальной библиотеки медицины Pub Med позволяют относительно легко узнавать подробности завершившихся, проводимых сейчас и запланированных на будущее исследований с использованием животных.

Мэдисон, 2009

1 Наг чампа — сладковатый, ненавязчивый индийский аромат.

2 Майя — индуистская и буддистская философская категория, согласно которой материальный мир — это всего лишь иллюзия, созданная Творцом череда перемен и цепь страданий.

3 Коан — краткая история, вопрос, диалог, как правило, лишенный логики и содержащий парадоксы, доступные только интуиции. Задача коана — создать в сознании непросвещенного психологический импульс, способствующий достижению просветления или пониманию сути учения.

50