На задворках Вселенной

АБСОЛЮТНЫЙ НУЛЬ

Сопротивление мятежников прекратилось, когда Кетцлер добрался до кают-компании. Вожаками мятежа были недовольные ветераны, которые хотели улететь с капитаном Скаббардом. Им противостояли только Кетцлер и сержант Вралик из обслуги шлюза. Вралик погиб в шлюзе.

Нападение на Кетцлера в центре управления предназначалось только для того, чтобы прикрыть побег восставших. К тому времени, когда я добрался в центр от кольца полной гравитации, они уже убрались. Они взорвали маневренные дюзы, разбили управление протонных пушек и взломали станционный сейф. Уничтожили пилот-компьютер на одной из наших спасательных ракет, а сами сбежали на другой.

Мятеж был вызван сообщением о вторжении агрессоров, потому что в действиях смутьянов было больше паники, чем здравого смысла. Они взяли на борт ракеты, предназначенной на двенадцать человек, слишком много народу. Они забыли припасы и резервное топливо на складе. Они без необходимости убили Вралика — из письма, найденного в его кармане, я узнал, что он был намерен присоединиться к нам.

Хотя я не думал, что они спасутся, я не мог не пожелать им удачи в душе. Воспоминания о Джине Лорд вызвали в сердце болезненный укол. Когда-то я был в нее влюблен. Мы прибыли на станцию на корабле обеспечения, оба совсем молодые, жаждущие приключений и верящие в Легион. Уже тогда она была нетерпима к любым проявлениям власти. Я был её другом, пока первое мое повышение по службе не оттолкнуло её от меня. Я с тоской вспомнил её и пожалел, что она улетела.

Нас осталось на станции семеро. Семеро, включая Кетцлера и двух раненых людей из экипажа «Искателя Квазара». Спокойная проворная Лилит помогла нам перевязать Кетцлера. Позже, в медицинском отсеке, она сделала ему инъекцию.

— Это сыворотка Жиля, — сказала она. — Легиону это стоит пять миллионов. Она вылечит его и добавит ему десять лет жизни.

В северной обсерватории ничего не было повреждено. Я нашел там Кена Стара — высокий безмолвный призрак передвигал в красном сумраке электронный телескоп. Однако я и без телескопа знал, что пузырь тьмы растет. Аккуратное черное пятно двух градусов в диаметре было как раз перед нами.

Вначале он выглядел бесформенным, этот крохотный оранжевый огонек в центре Аномалии. Огонек становился ярче, желтел, белел. Внезапно пузырь изменился — полагаю, благодаря какому-то оптическому или физическому эффекту.

Это было уже не пятно, а широкая черная воронка. Белая звезда быстро летела в полуночную мглу Края Света. Мы провожали её взглядом. Мы сами летели за ней. Чувствуя головокружение, я сжал кулаки.

— Смотрите, капитан!

Хриплый голос Кена Стара послышался как будто издалека. Я закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы справиться с собой.

— Видите свет? — доносился голос командора. — Это наши мятежники. Они получили снаряд и угодили в стерилизующее поле. Я видел вспышку газа, когда взорвалось их топливо. А теперь обломки попали в интенсивное гравитационное поле. Внезапно он вскрикнул:

— Смотрите! Вон там!

Я посмотрел туда, куда он показывал. Черный круг заполнял половину экрана — черная воронка, такая темная и глубокая, что я поежился. Останки ракеты представляли собой раскаленную красную точку, летящую в бездонную глотку. Но сейчас я видел кое-что другое — несколько менее ярких точек, размещенных по периметру круга.

— Что это?..

— Можете навести телескоп на одну из них?

Дыша глубже, чтобы умерить дрожь в ладонях, я вывел одну из этих точек на центр экрана. Покрутил тумблер увеличения. Точка стала расти, превратилась в зеленоватое пятно. Это была еще одна машина, точная копия той, что напала на Кена Стара.

— Четверо пришельцев, — прохрипел Стар. — Размещены вокруг пузыря в вершинах тетраэдра. Сторожат проход, а может быть, помогают его расширить. Я уверен, что они пришли из древней вселенной, чтобы захватить плацдарм для атаки на нас.

— Эге! — прервал я его. — Она исчезла?

Экран вновь был пуст. Повернувшись к прозрачному куполу, я увидел, что движущаяся звезда покинула черный круг.

— Светящаяся ракета прошла через ворота, — сказал Стар. — Теперь она не светится, и мы не можем видеть пришельцев. Однако они там.

— А станция по-прежнему падает к ним, — сказал я. — Пятно достигало в первый раз одного градуса в диаметре, а теперь, спустя пять часов, — двух. Это значит, что мы прошли полпути. Полагаю, нам осталось три, в лучшем случае, четыре часа.

Беспомощный, как Кетцлер, я посмотрел на его изможденное лицо.

— Командор, что нам делать?

Он вгляделся в малиновый мрак.

— У нас есть оружие, — прошептал он. — Оно совершенно секретно, это абсолютное оружие человечества, но вы о нем узнаете. Потому что мы вынуждены его применить. Где Лилит?

— В госпитале, — сказал я. — С ранеными.

Я прицепился к серебристому рельсу и полетел в пространство при нулевой гравитации. Мне было плохо, голова кружилась. Девушка и старый солдат безумно вертелись в моем мозгу.

— Она… кто она? — прохрипел я.

— Моя племянница, — сказал он. — Младшая дочь Боба, её зовут Лилиан Стар, а Лилит Адамс — это она сама придумала. Она и две её сестры — Хранители Мира. Они избраны стражницами абсолютного оружия.

Я почувствовал страх, холодный как черное пространство за прозрачным куполом.

— Я чувствовал в ней что-то необычное, — сказал я. — Так она не медсестра?

— Медсестра, — сказал Стар. — Она говорит, что должна испытывать интерес к людям, чтобы уравновесить тяжесть этого разрушительного оружия. Она занимается медициной и ведет исследования с группой, которая разработала сыворотку. Она испытывает её на Жиле Хабибуле.

Меня захлестнул стыд.

— А я им дал от ворот поворот! — горько вздохнул я. — Когда они прилетели на корабле Скаббарда, я не пустил их, потому что не поверил в слова Хабибулы, что он любит машины.

— Это легенда, — сказал Стар, — однако Хабибула и впрямь неравнодушен к машинам.

— Почему они не сказали мне правду? Люди Скаббарда могли их убить!

— Они гораздо более компетентны, чем выглядят внешне, — ухмыльнулся Стар. — Они неплохо сумели проникнуть на борт станции, никого не скомпрометировав.

— А что это за оружие, сэр?

— Кодовое название — АККА. Это все, что вам нужно о нем знать.

Держась за холодный хромированный рельс, я взглянул в сторону купола. Нечто чужое, как само пространство, заставило меня затаить дыхание.

— Оно… оно достаточно надежно?

— Оно абсолютно, во всяком случае, в нормальном пространстве. Одной угрозы применения его триста лет назад было достаточно, чтобы свергнуть Империю Ульмаров и Пурпурный Холл. Одного удара в прошлом веке хватило, чтобы уничтожить спутник Земли и окопавшихся там медузиан. Но я не знаю, что случится, когда мы попробуем применить его здесь.

Он с тревогой посмотрел в сторону купола.

— Вы можете позвать Лилит отсюда?

Я попытался вызвать ее, однако смутьяны, видимо, повредили интерком.

— Доставьте её сюда. Хотя Зеленый Холл против любых попыток неспровоцированного использования этого оружия, я думаю, что пришло время собрать его.

Станционный госпиталь вращался в секции при половинной тяжести, чуть ли не в самой верхней коре астероида. Запыхавшись от бега, я влетел в лифт. Старый Хабибула встретил меня с протонным пистолетом. Я и не подозревал, что он носит его при себе.

— Простите, капитан, — сказал он, ощупывая меня взглядом. — Что вам угодно?

— Командор Стар вызывает сестру Адамс в северный купол, — пробормотал я. — Настало время, говорит он, собрать оружие.

— Выходит, Кен посвятил вас! — прошептал он. — Ну что ж, прекратим играть в глупые игры. Я уже сказал Лиль, что мы слишком долго ждали, когда эти ужасные пришельцы сделают дружественный жест. Погодите, я приведу ее.

Он поплелся в госпиталь и вернулся вместе с Лилит. Она повернулась, чтобы улыбнуться своим пациентам.

— Все уснули, — прошептала она. — Думаю, они поправятся…

— Если эта ужасная машина даст им время! — пропыхтел старый Хабибула. — Кен говорит, пришло время нанести удар. Ради сладкой жизни, не будем терять время!

Она не стала спешить и предложила мне первому идти к лифту. Войдя в кабину, я повернулся и взглянул на нее. У меня даже в горле заныло — настолько она была красива. Словно богиня космического правосудия, серьезная и неприступная.

— Прошу… прошу простить меня, — запинаясь, произнес я. — За то, что отослал вас вместе со Скаббардом. Я… я не знаю, зачем это сделал.

Она смотрела на меня, и глаза её улыбались.

— Вам и не полагалось ничего знать.

— Вы… вы будете мне доверять?

— Я спросила, как вас зовут. — Огонек погас в её глазах. — Я узнала, что вы — Ларс Ульмар. Я вспомнила, что дважды Хранитель Мира была похищена предателями из Ульмаров. Я не хочу быть третьей.

Я ничего не сказал, но покраснел до корней волос.

— Прости, Ларс. — Лицо её потеплело. — Мы будем доверять тебе.

Мы вышли из лифта. Я помог ей ухватиться за скобы троса, и мы понеслись по темному пространству полого астероида.

— А как же помощник Скаббарда и два астронавта? — Я повернулся и взглянул на Лилит. Она летела, глядя на купол, словно видела наших неведомых противников, ожидавших своего часа на Краю Света.

— Ты разделалась с ними с помощью секретного оружия?

Она молча кивнула.

— И чертовски хорошо это сделала! — прошептал старый Хабибула. — Лиль имеет все права на самозащиту. Даже теперь, когда тайну разделили с ней её сестры, быть Хранителем Мира, очень непросто.

В красном освещении купола я вручил Лилит и старому Хабибуле ракетки. Она остановилась у входа, глядя на черную воронку Аномалии, лицо её было напряженным, суровым и бледным. Кен Стар подлетел к нам.

— Ты совершенно уверен, Кен? — встретила она его вопросом. — Это же страшное решение — ставить на кон целые миры. Ты знаешь, что они могут сделать с нами? Ты уверен, что другого выхода нет? Ты уверен, что или мы, или они должны умереть?

— Можешь заверить Зеленый Холл, что мы исчерпали все попытки, — хрипло ответил он. — Мы не получили ответов на наши сигналы. Они совершили неспровоцированные нападения. Их оружию мы не можем противостоять ничем более мощным, чем АККА.

— Но радио и лазерофон в условиях Аномалии ненадежны, — сказала она. — Почему ты уверен, что они знают о наших попытках связаться с ними?

— Не уверен, — хрипло сказал он. — Однако мне кажется, что мы в достаточной мере продемонстрировали терпимость. В конце концов, мы еще хотим выжить…

Но тут его прервал тревожный сигнал компьютера.

— Смерть моя, — пропыхтел Жиль Хабибула. — Что это?

Взглянув на пузырь тьмы, я увидел еще одну светлую искорку, ползущую в него тем же путем, что и мятежники. Мы взмыли к электронному телескопу, и я вывел его изображение на экран — неровная зубчатая поверхность, выступающие края тускло сияли. Я узнал форму гроба.

— Это один из этих странных железных астероидов, — сказал я. — Последний. На электронной карте он был между нами и пузырем, Я думаю, что его затянет раньше нас.

— Он дает достаточно света, — сказал Кен Стар, требовательно взглянув на Лилит.

— Мы можем видеть четыре боевые машины, размещенные на вершинах тетраэдра вокруг пузыря. Я думаю, это не пузырь, а ворота, через которые они пришли. Думаю, ты можешь с ними справиться.

— Пока нет. — Передвигаясь с недюжинной сноровкой при нулевой гравитации, она снова посмотрела на темное пятно. В глазах её не было испуга. — Я еще не уверена. Дело в том, что станция — явный артефакт. Судьба мятежников говорит о том, что мы находимся в пределах действия их оружия. Они на нас не нападают.

— Во имя жизни, Лиль! — прохрипел старый Хабибула. — Они затягивают нас в этот ужасный туннель, возможно, в другую вселенную! У нас осталось несколько жалких часов. Разве этого недостаточно, чтобы нанести им удар? Неужели ты не видишь, что нам грозит смертельная опасность?

— Ты знал, что эта работа опасна, Жиль. — Она улыбнулась. — И все же, согласился на нее.

— Чтобы спасти мою смертную жизнь! — засопел он. — Меня убивает старость!

Она повернулась ко мне.

— Капитан, надо попытаться дать им сигнал. — Голос ее, привыкший к абсолютному повиновению, делал её еще более похожей на богиню. — Попробуйте послать самый простой сигнал самым мощным лазерным лучом. Начните с серии квадратов. Одна вспышка. Четыре. Девять. И так далее. С помощью любых приборов, какие есть, следите, не ответят ли они.

— Лиль, не надо! — прохрипел старый Хабибула. — Ты напрашиваешься на страшную смерть!

Но её властный приказ не оставил мне другого выбора. Свечение астероида, проваливающегося в пузырь, усиливалось, и я включил главный лазер. Переключив компьютер на ручное управление, я дал одну вспышку.

Глядя на угловатую тень пришельца, я увидел бледное зеленоватое мерцание. Затем экран опустел. Красные приборные лампочки погасли. Хромированный поручень задрожал под моей рукой. По станции прокатился тихий гул.

— Ну как, Лиль? — спросил тихим голосом Жиль Хабибула.

— Получила ответ?

— Этого достаточно, — сказала она. — У нас нет выбора.

Этот выстрел — десять миллиграмм материи, выпущенные, быть может, со скоростью в одну десятую световой, разорвали бронированную скорлупу ледяного астероида и вывели из строя нашу силовую установку. Станция несколько секунд была мертва. Лишь свет далеких звезд проникал сквозь прозрачный купол. Слышался только далекий рев вырывающегося наружу воздуха.

— Поспеши, Лиль! — пыхтел старый Хабибула. — Они могут выстрелить еще раз! Зачем ты обещала мне это драгоценное бессмертие? Чтобы меня убили, как загнанную крысу?

— Спокойно, Жиль, — прошептал Кен Стар. — Не мешай ей!

Однако Лилит, казалось, не обращала на нас внимания. Она действовала очень быстро и проворно. Детали её оружия были очень маленькими и простыми на вид. Она соединила железный гвоздь с мотком проволоки — их достал из кармана старый Хабибула, — две-три булавки из прически, платиновое кольцо — красноглазая ухмылка тусклого черного черепа заставила меня содрогнуться.

Через несколько секунд оружие было собрано.

Держа его в вытянутой руке, она направила его на пятно среди звезд и двинула большим пальцем, прижимая конец заколки к платиновому кольцу. Мертвая голова уставилась на меня. Задрожав, я отвернулся и посмотрел на железный астероид, превратившийся в крошечную желтую звезду. Я и сам не знал, чего жду — быть может, какого-нибудь необычного взрыва, и повернулся к электронному телескопу. Зеленоватое свечение пришельца было ярче, но ничто больше не изменилось.

Старый Хабибула тихонько застонал.

— Не действует…

Голос Лилит звучал надломленно. Она была разбита, властность исчезла. Она плакала как обиженное дитя.

— Я… я не знаю, почему…